CreepyStory

Человеку, лежащему на низкой деревянной кровати, было плохо. Все его тело сотрясала крупная дрожь, лоб был покрыт испариной, а в уголках губ скопилась подсыхающая кровь. Он повернулся на бок и закашлялся, сплевывая густые кровавые комки в глубокую деревянную миску, бывшую подле изголовья кровати.

Сама кровать стояла в убогой маленькой хижине, с крышей, покрытой подгнивающей соломой, и единственной комнатой внутри.

Убранство хижины было ей под стать. Грязный стол, деревянная колода, заменяющая стул, небольшой шкафчик с посудой и мелкой утварью, да печка, выходящая трубой в маленькое окошко.

Больной был не одинок. За столом сидел его гость, одетый в тяжелый темно-зеленый походный плащ с капюшоном, почти полностью скрывавшим его голову. Лица практически не было видно, только длинный уродливый клюв странной маски торчал из темного провала.

На столе были беспорядочно раскиданы различные травы, корешки, сушеные ягоды, потертые пузырьки с какими-то жидкостями и ворох серых тряпок, очевидно заменяющих бинты.

Он что-то толок в глиняной ступке, едва не задевая рукой булькающую рядом маленькую угольную горелку, единственный источник освещения здесь.

Человек на кровати застонал, снова закашлялся.

На улице послышался перестук копыт и громкое лошадиное ржание.

Через несколько минут хилая дверь лачуги распахнулась от пинка, заставив вздрогнуть сидящего за столом человека. Внутрь ввалились несколько солдат в блестящих металлических доспехах, с короткими мечами наперевес. Они встали по середине комнаты, заполнив собой почти все пустое пространство.

- Что здесь происх... - начал было говорить самый старший из них, рослый бородач с повязкой на левом глазу.

Но через мгновение их накрыла такая волна удушливой плотной вони, что им пришлось срочно ретироваться обратно к двери, к спасительному уличному сквозняку. Двое вовсе выбежали наружу, выблевывая по дороге остатки сытного ужина. И только их старшина остался стоять у проема, прижимая руку к лицу.

Знахарь в капюшоне обернулся, обнажил голову и вопросительно уставился клювом своей чудной маски на оставшегося стоять солдата.

- Ваше Преосвященство! - громко позвал тот вытягиваясь по стойке смирно, все еще зажимая нос.

В распахнутую дверь вошел небольшого росточка священнослужитель, облаченный в черную рясу с красной вышивкой и массивным золотым крестом на груди. Он брезгливо прижал к носу накрахмаленный батистовый платочек, огляделся по сторонам.

- До нашего монастыря дошли слухи о каком-то неведомом заболевании, от которого, якобы, умирают люди - проговорил он.

- А также о богохульном чудо знахаре, который, якобы, занимается лечением. И я вижу, что слухи эти недалеки от истины.

- Все верно, Ваше Преосвященство - прозвучал глухой голос из-под маски - болезнь чрезвычайно заразна, и я бы не советовал вам долго находиться тут.

- Молчать! Взвизгнул человек в рясе.

- Только Бог может исцелять и дарить жизнь! Кем ты возомнил себя, ничтожество! Я не раз слышал, про таких как ты. Сначала отравят воду или скот, а потом изображают из себя спасителей, нацепив свои сатанинские наряды - он ткнул пальцем в маску знахаря - подрывают веру глупых крестьян в истинное могущество Святой Церкви!

- Если я не смогу остановить эту болезнь, вся деревня опустеет еще до восхода новой луны - упрямо возразил знахарь.

- Ваше Преосвященство - наклонившись к монаху, вполголоса, проговорил солдат - в деревне и правда уже половина домов заколочена. Люди бегут или... - он показал глазами на лежащего больного.

- И ты туда же - яростно прошипел священнослужитель.

- Немедленно верни своих дуболомов! С этим - он махнул в сторону сидящего за столом знахаря - будет разбираться Инквизиция. А вам, идиотам, я покажу на что способна истинная вера!

В два широких шага он подошел к кровати и сдернул легкое покрывало с больного. Все его нагое тело, руки и ноги покрывали беспорядочные черно-фиолетовые язвы разных размеров, кожа вокруг них была воспаленного красного цвета. Он поморщился, взялся одной рукой за крест.

Вдруг больной открыл глаза, обвел мутным взором свое жилище, остановился на священнике.

- Святой Отец - прошептал он - наконец-то вы пришли. Я так ждал вас...

Он заворочался, попытался сесть на кровати, но затем лишь обессилено рухнул обратно, протягивая руки к его святейшеству.

Тот замешкался на секунду, но все же взял его за руку и склонился над больным.

- Я с тобой, сын мой. Не бойся, все мы в руках божьих и только ему ведомы пути наши.

Он протянул крест к губам больного и зашептал молитву.

Тот, собрав все силы, вытянул голову, поцеловал распятие, затем с умиротворённой улыбкой лег обратно. Он перестал дрожать, глубоко вздохнул и заснул.

Все еще держа его за руку, церковник выпрямился, смотря с победным видом на затаивших дыхание солдат.

- Ну что, увальни, убедились в...

Но в этот момент рука спящего сжала кисть священника с такой силой, что тот невольно вскрикнул и попытался вырваться.

Бесполезно.

Тело лежащего начало биться в судорогах.

- Да помогите же мне, что застыли, идиоты! - прокричал в ужасе святой отец.

Солдаты дернулись было на помощь, когда тело больного выгнулось дугой, болячки резко вздулись и начали лопаться с легким треском порванной кожи. Священник бился, как пойманная рыба, пытаясь освободиться от железной хватки умирающего.

Буро-зеленые капли тягучего гноя шрапнелью разлетались по всей лачуге, забрызгав Его Преосвященство с головы до ног.

Расталкивая друг друга, солдаты кинулись вон из лачуги.

Наконец, каким-то чудом, отцепившись от бьющегося в конвульсиях тела, священник выскочил следом за ними.

Все это время знахарь сидел без движения.

Посидев еще с минуту, он встал, подошел к двери и посмотрел вслед удаляющемуся шуму копыт. Затем обернулся к лежащему телу, снял маску.

- Все прошло по плану. Я точно не заболею?

Лежавший на кровати человек открыл глаза и, как ни в чем ни бывало, сел на кровати, ехидно улыбаясь.

- Не беспокойся, маркиз, я держу свое слово. Мы в расчете. Святой отец везет милый подарочек к себе домой и скоро еще одним монастырем станет меньше.

Он презрительно фыркнул.

Лжезнахарь тяжело вздохнул, опустился на колоду, обхватив голову руками.

- О, не расстраивайся, друг мой.

Человек поднял покрывало и начал вытирать остатки гноя со стремительно заживающих язв.

- От Святой Церкви давно уже ничего не осталось. Тупая самодовольная надменность — вот их единственная вера. Они сами - бОльшая болезнь, чем та, что я им дал.

- Да, но... - мужчина продолжал угрюмо смотреть в пол - я никогда не думал, что буду помогать...

Он замялся.

- Кому?

- Самому... Сатане… - выдавил из себя наконец-то он.

Человек встал с низкой деревянной кровати, подошел к понурому маркизу, присел перед ним и, обхватив его лицо руками, заставил посмотреть на себя.

- А кто тебе сказал, что я Сатана, м?

Он тепло улыбнулся, поцеловал его в лоб и глядя в оторопевшее лицо, прошептал.

- Неисповедимы пути Господни, сын мой.

Материк осквернителей, территория — Проклятая долина.

Эльдман Младший оказался в мрачном и тусклом мире, где каждый шаг сопровождался шёпотом смерти и хрустом костей под ногами. Проклятая долина походила на огромное кладбище, уходящее далеко за горизонт. Даже небо и ветер были пропитаны разъедающей душу тоской. Подобное место могло свести с ума любого, поэтому, чтобы не обратиться пустым, Эльдман поставил перед собой чёткую цель — достичь 10 уровня и стать вампиром. Только так он мог избавиться от поедающих его плоть червей и избежать участи скелетов, что бездумно бродили по долине и нападали на каждого встречного. Тех, кто утратил свою душу и стал безвольной оболочкой, в мире осквернителей называли пустыми.

С ржавым мечом за поясом и дырявой железной пластиной на груди Эльдман Младший окинул взглядом руины крепости. Среди этих разбитых стен и поваленных башен можно было найти ценные предметы, но он прошёл мимо. Не так давно Эльдман уже пытался проникнуть в подобное строение и знал, что там обитают очень сильные, легендарные монстры, с которыми ему пока не совладать. Удел осквернителя 2 уровня — топтать чёрную проклятую землю и собирать остатки душ павших воинов. Этот материк — это история сражений, в его земле лежит бесчисленное количество людей и обитателей леса. Все они стали жертвой чёрной магии под названием некромантия. Не важно, что случилось с их телами, они будут всегда страдать. Лишь те, кого выслушали и кому протянули руку помощи, могут быть свободными. Именно поэтому Эльдман ускорил свой шаг к безымянной могиле, а точнее, рёбрам, что торчали из-под земли, и тусклому синему огню над ними. Коснувшись огня, он получил 20 единиц урона, а вместе с тем увидел смерть воина. Дух получил свободу и исчез, а Эльдман получил опыт. Всего 50 единиц – крохи со стола, но именно благодаря им он вскоре повысит свой уровень до 3. А если упокоит ещё семьдесят душ, то получит достижение «Смотритель кладбища», а вместе с ним и осколок души.

Осмотревшись по сторонам на наличие полезных предметов, Эльдман зашагал дальше. Вскоре он нашёл ещё одну могилу, но добраться до неё первым не успел. Ужасная тварь с шипами на позвонке и тлеющими, как угли, глазами разрыла длинными пальцами безымянную могилу и принялась уплетать останки.

«Трупоед. 5 ур. ОЗ – 250.»

Такие монстры часто встречались Эльдману в этих краях. Как и Бродяга Ник, Эльдман обладал отличной реакцией, хорошо разбирался в играх и мастерски владел мечом. Поговаривали, что на турнирах среди монархов он никому не уступал в фехтовании, благодаря чему легко побеждал монстров выше себя на 5-6 уровней. Однако с учётом своего низкого здоровья Эльдман отдавал предпочтение сражению с Трупоедами, у которых были довольно примитивные боевые навыки. Случалось и так, что ему приходилось скрещивать клинки с пустыми. Утратившие душу и память скелеты были куда проворнее и искуснее простых монстров. Орудуя щитом и мечом, они часто заставляли Эльдмана сражаться на пределе своих сил. Так без сна и отдыха он достиг 8 уровня.

После победы над очередным монстром Эльдман собрал «позвоночный порошок», что падал с любого обитателя проклятого материка, и отправился в деревню у окраины леса. В любой другой ситуации жители маленькой деревни, завидев осквернителя, тут же с криками бросились бы наутёк. Но так как деревню населяли живые мертвецы, на путника никто не обращал внимания. У местных жителей хватало своих хлопот. Несмотря на то, что крестьяне когда-то выбрались из могил, они строили дома, ремонтировали крыши, ковали подковы, а что самое странное — разводили кроликов, свиней и кур. Причём все эти животные были живее живых.

Эльдман Младший в очередной раз зашёл в лавку местного купца и продал ему «Позвоночный порошок». Этот ингредиент не был дорогим, но имел хороший спрос, ведь его добавляли во все снадобья и зелья. По законам Простора зелье, что исцеляло людей, было ядом для осквернителей, как и наоборот, зелье, что исцеляло осквернителей, было ядом для людей. Именно поэтому лечебные зелья нежити были ярко зелёного цвета. Выручив немного крон — местной валюты, Эльдман заглянул к кузнецу и забрал у него отремонтированные наручи. Из-за того, что у Трупоедов деньги не водились, а у пустых их было мало, Эльдман не мог позволить себе новое снаряжение, а потому был здесь частым гостем. Каждый удар по броне отнимал очки прочности, что приводило к полной негодности предмета. После кузнеца он посетил постоялый двор и на последние деньги заказал горячей похлёбки. Однако вместо тарелки с плавающим там мясом и картошкой ему принесли живого связанного кролика.

— Это что такое? — Эльдман потребовал объяснений у половой.

— Кролик, — недоумевая, ответила сильно высушенная женщина с впавшими глазами.

— Я вижу, что кролик! Почему вы его не приготовили? — возмутился Эльдман.

Он решил, что это какая-то шутка, и она ему совсем не понравилась.

— Вы меня простите, юноша, но как вы будете есть его, если он будет мёртвым? — искренне удивилась женщина.

— Недавно с могилы выполз? — поинтересовался у Эльдмана мужчина за соседним столом.

Даже учитывая, что все осквернители гнили и выглядели ну очень скверно, было понятно, что это старик. Он курил трубку и потягивал нечто густое и красное из деревянной кружки.

— Кролика нужно есть живьём, — со всей серьёзностью произнёс старик. — Так, чтобы он ещё дышал, кусочек за кусочком. По-другому с ужина толку не будет.

— Издеваетесь? Как это живьём?! — Эльдман снова придержал челюсть рукой, чтобы та ненароком не отвалилась.

Ему постоянно казалось, что он вот-вот развалится на куски, от чего его движения вне боя были очень скованными. Находясь среди гниющих мертвецов и сам будучи в гнилой шкуре, он постепенно терял грань между игрой и реальностью.

— Поверь на слово, чтобы сохранить душу, нужно питаться живыми, — спокойно ответил старик, выдыхая густой дым, часть которого вышла через дырявую глотку и грудь.

— Нет уж, извольте, — вновь обратился к половой Эльдман. — Прошу, приготовьте его. Не знаю, что у вас за обычаи, но живьём я никого есть не собираюсь.

— Как пожелаете, — пожала плечами женщина и унесла живого кролика, а через двадцать минут вернулась с его обжаренной тушкой.

Эльдман плотно отобедал и вновь отправился исследовать проклятые земли и сражаться с чудовищами. Победа над «Страдающей тенью», принесла ему 9 уровень, а с ним и осколок души. Считая, что они могут понадобиться в облике вампира, Эльдман не спешил их расходовать. Он так же, как и Бродяга Ник, сражался с монстрами, полагаясь исключительно на свои умения и реакцию.

Обнаружив холм сразу с тремя захоронениями, Эльдман поспешил коснуться душ и обменять здоровье на опыт. Не успел он восстановиться, как со стороны порушенной стены в него полетели стрелы. Одна угодила в лопатку, а другую он успел отразить. Двое пустых, что долгие годы пребывали в забвении и почти вросли в стену, струсили с костей пыль и принялись атаковать нарушителя их спокойствия. Эльдман достал из инвентаря круглый щит и, прикрываясь им, побежал к стене. Надолго запаса прочности не хватило – уже после третьего попадания щит рассыпался гнилыми щепками.

Младший на бегу подхватил небольшой камень и метнул его в скелета. Удар по челюсти заставил одного пустого откинуться на второго, от чего стрела прошла мимо цели. Этой заминки хватило, чтобы Эльдман добежал и нырнул за груду камней. Не дожидаясь, пока враг покажется им на пустые глазницы, скелеты спрыгнули со стены и сменили луки на топоры. Однако, подойдя к камням вплотную, юного мертвеца они не обнаружили. Эльдман резво оббежал вокруг стены и зашёл с тыла. Нанёс несколько ударов одному из пустых в затылок и тут же парировал взмах топора.

Теперь, когда бой шёл с использованием холодного оружия, перевес оказался на его стороне. Атаки пустых были быстры и свирепы, но из-за их безрассудства очень прямолинейны. Чтобы одержать над ними победу, всего-то и нужно было, что парировать и контратаковать. Ржавый меч Эльдмана разбил колено, а следом за ним и шейный позвонок одного из скелетов. Однако через мгновение после этого юный мертвец ощутил недомогание. Перед глазами всё поплыло, мышцы скрутило в судороге, от чего его повело в сторону. Пустой, которому было безразлично состояние оппонента, обрушил топор ему на спину.

Тело Эльдмана выдержало удар, однако здоровье оказалось в опасной близости от нуля. Будучи монстрами, осквернители не имели порога в 5%, а потому любой урон мог быть для них смертельным. Собравшись с духом, Эльдман воинственно закричал, обхватил скелета руками и с силой впечатал его в стену. После чего большим камнем раздробил предплечье и приготовился расколоть череп. Недомогание вновь вмешалось в схватку, но на этот раз оно было гораздо сильнее. Ноги Эльдмана подкосились, а в глазах резко потемнело.

***

Очнулся Эльдман Младший далеко от того места, где он потерял сознание. Пробуждение оказалось шокирующим и ужасающим. Перед его глазами застыло лицо женщины, цвет кожи которой говорил о том, что ещё минуту назад она была живой. Её одежда была разорвана в клочья, по шее на грудь стекала бордовая кровь. Эльдман не сразу понял, что происходит. Но как только он обратил внимание на её разорванную глотку, а во рту ощутил вкус свежего горячего мяса, всё стало на свои места. Младший в ужасе отскочил от женщины и вжался в стог сена.

Его последний обед, а точнее, то, как он был приготовлен, сыграл с ним злую шутку, ведь старик говорил чистую правду. Чтобы сохранить память и душу, осквернители должны питаться живыми. Именно поэтому в той и других деревнях мёртвые выращивали кур и свиней. Живые люди тоже являлись неким подобием скота, деликатесом этих земель. Их специально разводили и выращивали для богатых господ, из-за чего их цена была непомерно высока. К примеру, эта женщина, которая могла ещё не раз дать потомство, стоила без малого сто тысяч крон. Убить её означало украсть у кровавого лорда этих земель, но Эльдман этого не знал, да и сейчас в его голове мелькали совсем другие мысли.

Всё дело было в глазах убитой им женщины. Эльдману казалось, что она не сводит с него осуждающего взгляда. Инстрис так искусно потрудился над графикой игры, что непосвящённый человек просто бы не смог отличить её от реальности. Психика Эльдмана трещала по швам. Всё его нутро изводилось, кричало и просилось убраться из этой шкуры, из этого мира, как можно дальше от этих кошмаров. Он с силой впился ногтями в руку, чтобы хоть как-то привести себя в чувства, закрыл глаза и глубоко вдохнул. Спустя некоторое время, когда Эльдман напомнил себе о нереальности происходящего, он смог открыть глаза и осмотреться. Каким образом он оказался в этом ангаре, среди стогов сена, и кто эта женщина, было для него огромной загадкой. Всё, что ему удалось вспомнить — это момент сражения со скелетом у стены.

— Кажется, он побежал туда! — донеслись с улицы хриплые мужские крики. — Скорее в амбар!

Не успел Эльдман оправиться от шока, как в амбар с разных входов ворвались облачённые в длинные чёрные плащи скелеты. Их было трое, над головой каждого парила надпись:

«Пастух для живых. 15 уровень. ОЗ – 1100.»

Из-за больших боевых кос в костлявых кистях и черепов, что выглядывал из-под капюшонов Эльдман принял их за жнецов, но по факту это были обычные осквернители, работой которых было защищать живых людей от пустых. В данном случае они рассматривали Эльдмана как лису, которая проникла в курятник и придушила одну из куриц.

— Вот он, держи его! — крикнул один из пастухов замахнувшись косой для удара.

Действуя инстинктивно, Эльдман опередил его и ударил ржавым мечом по корпусу. Тут же уклонился от удара в затылок и в прогибе вдарил нападавшему ногой по голому черепу, после чего завалился на спину и вогнал меч ему в колено. Даже будучи не в себе, Эльдман не прекращал бороться за свою жизнь. Перекатившись в сторону, он подскочил на ноги и парировал очередной удар. Нападавшие были очень настойчивы, атаковали со всех сторон, поэтому Эльдману постоянно приходилось прыгать и падать на землю, изворачиваться, как мангуст. Однако запас энергии был ограничен, из-за чего некоторые удары приходилось парировать. В очередной раз подставляя ржавый меч под взмах косы, Эльдман уже знал, что тот расколется, а потому бросил рукоять и ухватился за торчащие из сена вилы.

— Какой проворный попался! — зло крикнул один из пастухов. — Бейте его по ногам!

Ловко орудуя вилами, Эльдман повалил пастуха в стог сена, после чего резко подпрыгнул. Подобно большому бумерангу боевая коса промчалась под ним, а через секунду, когда Эльдман шлёпнулся плашмя на землю, над головой. Чтобы избежать урона Эльдману пришлось замереть, чем и воспользовался близстоящий к нему пастух. Чёрная коса пробила лопатку и остриём вышла через грудь – подобно гвоздю приковала его к земле.

— Наконец поймали! — с облегчением вздохнул пастух. – Откуда он такой ловкий вылез?!

– Без разницы, кончай тварину!

— Постойте! — выкрикнул Эльдман. — Не убивайте меня! Я сдаюсь.

— Вы поглядите, он разговаривает, — пастух замешкался наносить удар.

— Вот диковина, говорящий пустой, — пристально рассматривал бледного юношу один из них.

— Пустая твоя башка, он сожрал нашу девку, вот и очухался! Дважды вернулся с того света. Что же нам с ним делать?

— Это всё большое недоразумение, — вновь обратился к ним Эльдман. — Я не знаю, как сюда попал и что произошло. Но уверен, мы сможем договориться как цивилизованные осквернители.

За эти слова один из пастухов ударил Эльдмана ногой по челюсти, за которую он так переживал.

— Закройся! С живыми будешь договариваться, они куда сговорчивее.

— Если зарубим его, кроны нам это не вернёт, — пастух бросил взгляд в сторону мёртвой женщины. — Эта баба ещё лет пять могла рожать, ей цена сто пятьдесят тысяч, не меньше. А за такие деньги с нас мясо до костей снимут и повесят болтаться у въезда в город.

— А если через суд? Раз к нему вернулся рассудок то виноват он, а не мы. Это ж чистой воды воровство. Верно?

— Верно. Если получим обвинительную грамоту все камни полетят в него.

— Тогда решено. Я уберу тело, а вы потащите мерзавца к судье.

С Эльдмана сняли ржавые доспехи и вместо них нарядили его в тяжелые деревянные колодки. Считая, что ему ещё повезло, Младший покорно плёлся за двумя пастухами, что покинули ферму и отправились в город к судье. Эльдман впервые оказался в городе мёртвых, а потому даже колодки не мешали ему смотреть по сторонам. На выложенных брусчаткой улицах разъезжали кареты, запряжённые мёртвыми лошадьми, неспешной походкой прогуливались одетые в наряды восемнадцатого века осквернители. Все в красивых платьях и париках, что скрывали лысые черепа и гнилую плоть. Чтобы мрачный вид жителей не выделялся на фоне ухоженного города, здесь не было фонарей и факелов, а все здания были выполнены в готическом стиле. Крыши домов имели пирамидную форму и острые шпили, а на их парапетах восседали разнообразные горгульи.

Облачённые в чёрные плащи осквернители привели Эльдмана к большому зданию, которое высокими витражными окнами напоминало католическую церковь. Внутри неё царила столь густая тьма, что даже покрытые зелёной пеленой глаза не могли рассмотреть, что она скрывала. На первый взгляд церковь была совершенно пуста, но отовсюду доносились странные шорохи и пощёлкивания. Преодолев длинный зал с деревянными скамейками, двое пастухов бросили Эльдмана к покрытой таинственными рунами каменной плите. Руны замерцали зелёным свечением, и Эльдман ощутил, как неведомая сила заставила его воспарить над полом. Массивный камень оказался столом судьи, из-за которого на бледного юношу уставилось два десятка чёрных глаз. Местным судьёй оказался жуткий арахнид в чёрном костюме и париком на голове. Он был чем-то средним между человеком и насекомым. Над его головой парила надпись:

«Древний судья Архинист. 37 ур. ОЗ – 11т.»

— В чём обвиняется эта нежить? — медленно, словно пережёвывая каждое слово, спросил судья и протянул пастухам неестественно длинную конечность.

Те покорно поклонились ему и преподнесли в дар несколько живых кроликов. Судья Архинист с большой радостью принял дар и тут же закинул одного кролика в омерзительную пасть, а другого бросил во мрак за своей спиной. Из темноты донеслось громкое копошение и чавканье.

— Этот прохвост, — указал на Эльдмана один из пастухов, — проник на ферму кровавого лорда Зирота и убил одну из его женщин. Имеется ввиду живую.

— Она больших денег стоила, двести тысяч, — добавил второй.

Эльдман с осуждением посмотрел на обвиняющую сторону, ведь он прекрасно слышал, во сколько они оценивали женщину в амбаре. Однако сказать ничего не решился, он прекрасно знал, как работает судейская система. Да и кроликов при себе не было.

«Ну вот», — подумал он. — «Не успел выйти сухим из истории с чёрным драконом, как вновь оказался по шею в дерьме. Подумать только, двести тысяч! Да я за неделю всего пятьсот монет насобирал».

— Как это произошло? — поинтересовался судья, двигая мерзким членистообразным ртом, из которого выпадали остатки кролика.

— Ну, это, — замешкался пастух. — Мы обходили территорию, как из амбара донёсся крик. Прибежали на него, а там вот этот вцепился женщине в глотку и жуёт её. Мы попытались его схватить, а он как давай мечом махать, еле повалили на землю. Понимая, что за человечину придётся платить, хитрец пытался сойти за пустого. Но мы сразу его раскусили и приволокли к вам на честный суд. Можете выдать нам на него обвинительную грамоту?

— Грамоту написать я всегда успею. — Архинист был хоть и уродлив, но рассуждал здраво. — Лучше скажите, а разве ваша работа не заключается в том, чтобы пустые и посторонние не бродили по ферме и не ели живых?

— Да, конечно. Так и есть, — нехотя согласился пастух. — Но ведь он не пустой. Обычный мертвец, как и все, а все мертвецы знают, что люди на фермах принадлежат знатным семьям и кровавому лорду.

— Да и вообще, он представился новым плотником, — добавил второй. — Их часто присылают хлопотать на ферме. Сами же видите, какая у него хитрющая морда. Он как никто другой заслуживает обвинительной грамоты!

Эльдман хотел возразить, но неведомая сила не дала раскрыть рта.

— Хм, — судья перевёл взгляд чёрных глаз на бледного юношу. — Что скажет в своё оправдание подсудимый?

Руны на каменной плите потускнели, и Эльдман смог заговорить.

— Ваша честь, они сговорились и лгут, не представлялся я работником! — выпалил Младший. — Не знаю, что именно произошло. Но я очнулся в амбаре. Женщина к тому моменту была мертва, но я и пальцем её не тронул. Потом прибежали эти и давай пытаться снести мне голову косами.

— Прямо-таки не знаешь, что произошло? — с недоверием отнёсся к его словам судья. — Вот просто очутился в ненужном месте в ненужное время. Ещё и случайно испачкал одежду в человеческой крови? Я ведь слышу этот запах.

— Я не отрицаю своей вины. Возможно, я и убил её, но в состоянии аффекта или под действием каких-то чар. Последнее, что я помню — это как освобождал души в проклятой долине. Наткнулся на двух скелетов и, сражаясь с ними, потерял сознание.

— Вот, значит, как, — протянул Архинист. — Отсюда до проклятой долины три дня ходу. Полагаю, ты потерял душу, забрёл на ферму и убил женщину. Её кровь и плоть помогли тебе пробудиться. Редкое явление.

— Я очень сожалею, если причинил кому-то неудобства, но денег у меня нет. Был ржавый меч, да низкоуровневая броня, но и ту отобрали. Максимум, что я могу сделать — это выполнить какое-то поручение. Убить терроризирующего вас монстра. Ой, простите, если обидел, не хотел. Могу принести что-то не менее ценное. Скажем, какой-то артефакт.

— В этом деле вина твоя неоспорима, — медленно произнёс судья. — Ты убил живую женщину, чем причинил вред имуществу кровавого лорда, но и вина пастухов в этом деле не меньше. Они плохо выполняли свою работу, из-за чего посторонний проник на ферму. Я выдам вам обвинительную грамоту. Целых две. Сим судом и своей властью постановляю…

— Постойте! — прервал его Эльдман. — Не знаю, имеет ли это какой-то вес, но я нахожусь в подчинении у чернокнижника.

— А имя у него есть? На материке осквернителей каждый пятый человек чернокнижник. Лезут к нам со всех щелей, — раздраженно произнёс судья.

— Думаю, таких, как он, не так много. У него целая армия мертвецов и различных чудовищ. А ещё недавно он убил чёрного дракона.

— Чёрного дракона? — Архинисту стало не по себе. — Твой хозяин белый чернокнижник Диартемис? Один из кровавых лордов?

— Возможно, он не назвал своего имени. Но он действительно был одет во всё белое.

— Если это так, то тебе не составит труда выплатить кровавому графу Зирату сто тысяч крон до следующего полнолуния. Остальную сумму выплатят пастухи, сто тысяч к тому же сроку.

— Постойте, — одумался пастух, который завысил цену. — Может женщина была и не столь дорогой. Обычный кусок мяса, каких много.

— К слову, хромая была и слегка перекошенная, — добавил второй, — Ей от силы цена в сто тысяч. Может части юноши хватит, чтобы покрыть ущерб?

— Не торгуйся со мной, гнилое мясо! — судья поднялся над пастухами на своих огромных длинных лапах. Существо во фраке было всего лишь его головой. — Сто тысяч с него и столько же с вас до полнолуния, в противном случае вас ждёт испепеление.

Руны на каменной плите засияли ярче, и колодки, что сковывали руки и шею Эльдмана, отворились. Из темноты к осквернённым выползло несколько пауков размером чуть больше собаки. Один вручил обвинительную грамоту с суммой долга и условием выплаты Эльдману, а другой пастухам. Пастухи нехотя поблагодарили судью за вынесенный вердикт и вместе с Эльдманом вышли наружу.

___

Читать первый том – https://author.today/reader/96478/761803

Читать второй том – https://author.today/reader/98532/780814

Читать третий том – https://author.today/reader/106455/843037

Читать четвертый том – https://author.today/reader/126501/1009669

Читать Пятый том – https://author.today/reader/143948

Поздняя осень. Пора глубоких луж и грязи, пора собираться с гостями в зале и вести беседы обо всем и ни о чем. Взрослые сидели в креслах и на диване, пили горячий чай, рассуждали о наступлении второго тысячелетия, уставшем президенте, переводе часов на зимнее время.

Детям это неинтересно — дети бегают, отнимая игрушки друг у друга и крича что-то на своем языке. Девочка снова отобрала единственную целую машинку и не давала мальчику показать “классную аварию с пожарной машиной”.

Долго это не могло продолжаться.

— Миша, Катя! Прекращайте балаган! — мать малыша устало прикрикнула. — Идите в маленькой комнате поиграйте! Дайте передохнуть.

Ребята тут же забыли о ссоре, положили игрушку на место и побежали в коридор. Мальчик направился к маленькой комнате, но подружка его окликнула:

— Пойдем в дальнюю!

Он обернулся, неуверенно посмотрел в узкий коридор и поежился.

— Неее. Давай лучше у тети посидим. Там плакаты есть, с музыкальной шкатулкой можно играть.

— Это скучно! Хочу туда!

— Помнишь, я рассказывал про бабайку?

Девочка удивилась:

— Ты что, боишься?

Мальчик подкинулся, но глаза все еще испуганно смотрели в сторону дальней комнаты:

— Не боюсь! Но знаешь, я слышу там всякие скрипы. А еще шторы...

Кххррр! Над ухом раздался громкий звук, а в его ребра что-то уткнулось! Он подпрыгнул на месте, разворачиваясь в полете. За его спиной стоял довольный дед.

— Деда! Ты совсем?! — обиженный голос малыша сорвался на крик. — Хватит пугать!

Старик и малышка в голос смеялись.

— Трусишка! Все-таки боишься! Я всем расскажу!

Парнишка насупился и молча пошел по угловому коридору в сторону обшарпанного проема. Катя немного замешкалась, но через секунду уже догнала и прошла вперед.

— Да ладно тебе! На обиженных воду возят!

Кажется, известная пословица не помогла, Миша все еще дул щеки. Одно хорошо — она все же заманила его.

Перед ними предстало серое помещение с большим трехстворчатым шкафом, раздвижным диваном, на котором спали родители мальчика, его кроватью и старым креслом напротив. Окна на балкон пропускали свет пасмурного осеннего дня, окрашивая интерьер в цвет угрюмых туч.

— И что тут страшного? Ты же тут спишь?

— Тут не страшно, когда с мамой и папой. Но я слышу иногда непонятные звуки, когда они уходят, даже днем.

Девочка наклонила голову, будто прислушиваясь.

— Соседи?

Мальчик нахмурился сильнее.

— Стучит обычно в шкафу. За той стеной твоя квартира.

Катя звонко рассмеялась:

— За стеной комната мамы. Она там целый день телевизор смотрит и шьет. Наверное, это ты и слышал!

— Нет! Там будто кто-то шевелится внутри, между вешалок и одежды. Или постукивает по дверкам.

— Ладно, посмотрим! Ты взял игрушки?

Миша достал из-под кресла несколько собак-роботов из киндеров, разложил раскраски на диване, положил рядом старую облезлую куклу из зеленой шерсти. Некоторое время он то и дело озирался по сторонам, но через пять минут придуманный ими мир игрушек поглотил его, и они снова начали громко спорить, активно бегать по комнате и смеяться.

Вечерние сумерки приближались, постепенно затухал и без того тусклый оконный свет. Вдоволь наигравшись в псов-киборгов и наспорившись, чей единорог на раскраске, Катя устало села на диван:

— А что еще у тебя есть?

Парнишка развел руками. Все остальные игрушки в зале, где родители о чем-то заинтересованно разговаривали с соседкой.

— Не знаю. Это все. Хотя погоди! Я знаю, куда мама прячет орешки в шоколаде!

Мальчик подбежал к шкафу и открыл крайнюю дверцу за которыми находилась ведущая в потолок лестница из полок со сложенной одеждой. Он ловко поднялся до самого верха и вытянул откуда-то из глубины целлофановый пакет со сладостями. Подруга радостно захлопала в ладоши.

— Пойдем под кровать? Там никто нас не увидит. — она заговорщицки потерла ладони и первой полезла поближе к стене. — Давай! Тут хватит места!

Мальчик, шурша пакетом, пополз следом. Места и правда хватило даже на двоих: они свободно лежали, положив между собой сладкие орехи, а пространство сверху позволяло приподниматься, опираясь на локти и жестикулировать руками.

За перекусом и детскими разговорами окончательно стемнело, погрузив комнату в полный мрак. Изгибы маленького коридора доносили до них лишь очень малую часть света из зала.

Сладости закончились и только тогда мальчик отвлекся от разговора и осознал, что они уже некоторое время лежат в темноте. Липкий страх накатил, пуская вереницу мурашек от ног до макушки.

— Слушай, а давай вернемся в зал? — даже он понял, что голос звучит жалко и попытался исправиться, добавив бодрости. — Все равно сласти кончились! Пойдем, я покажу, как машинками можно сделать классную аварию!

Девочка хмыкнула, но согласилась.

— Ладно, пошли. Мы уже скоро домой, так что поиграем еще немного.

Миша незаметно выдохнул и пополз наружу. Вдруг его взгляд зацепился за кресло. Некоторое время мозг мальчика пытался переварить увиденное.

На кресле, положив подобие рук на подлокотники, сидело что-то чернее окружающей темноты. Силуэт напоминал человека, по всему телу которого вздулись огромные пузыри.

Венчала эту рыхлую массу такая же бугристая голова, навевающая в подсознании ассоциации со всем известной заставкой “ВИД”.

Можно было бы подумать на ком неряшливо брошенного белья и одежды, если бы из тьмы на мальчика не смотрели два горящих янтарных глаза.

“Что это? Бабайка? Да нет, кажется” — ворох мыслей проносился в голове ребенка. Он не мог оторваться от буравящего взгляда. — “Надо просто вылезти и уйти. Включу свет и это будет какой-нибудь мусор. Точно.”

Из-за спины начала выкарабкиваться Катя, недовольная его остановкой, вдруг ее движения прекратились, а шумное дыхание затихло.

— Кто это?

Испуганный шепот девочки на ухо вклинился в поток мыслей, заставив мальчика рвануть к выходу из-под кровати, пытаясь во все горло закричать, позвать маму, но выходил только сдавленный хрип. Слеза беспомощности и ужаса накатилась на правый глаз, застилая блестящей пеленой половину обзора.

— Хаааа... — Миша на четвереньках бежал к двери, стараясь как можно быстрее выйти на освещенное пространство. — Неее... ма...

Позади него слышался звук торопливого перестука ногтей и скрипа кожи по линолеуму. Воображение дорисовало ужасную картину, разворачивающуюся позади, но смелости обернуться, чтобы проверить ее правдивость, не нашлось.

Дотянувшись, наконец, до дверного косяка, он напружинился, готовясь вскочить и бежать что есть мочи, но воздух сгустился вокруг, накрыв плотным одеялом оцепенения. Пальцы сжимали дерево, впиваясь в него ногтями до онемения, однако, Миша не мог подтянуть себя, выстрелить тело в коридор по направлению к спасительному лучу света.

Судорожные вдохи заставляли легкие болеть. Никак не выходило выдавить хоть слово, хоть подобие крика, только бы взрослые услышали!

Время шло, ощущение чего-то чужеродного за спиной усиливалось. А где Катя?

Он скосил глаза, пытаясь рассмотреть, что находится сзади. Шея нехотя, будто замороженная абсолютным нулем внутреннего страха, поворачивалась, повышая угол обзора.

В поле зрения появилась детская рука. Пальцы судорожно сжимались. Один из ногтей застрял в линолеуме, под ним растекалась неприятная лужица. Повернувшись еще немного, он увидел девочку, которая лежала на животе. Ее глаза смотрели на него с мольбой. Она не видела того, что их напугало, но чувствовала его близость.

Над ней, вытянувшись в полный рост, стояло нечто. Стояло неподвижно, словно всегда было здесь. Тлеющий янтарь едва заметно вибрировал, изучая мальчика в непостижимом диапазоне восприятия. Казалось, будто до малышки ему совершенно нет дела, только малыш его интересует по неведомым причинам.

Пузыри оказались мерзкими нарывами, заполненными полупрозрачной сукровицей. Руки выделялись чернотой изломанных линий, переходили в грузное, но высокое уродливое тело. Глаза в глаза существо смотрело на мальчика и от этого взгляда в голове малыша начинал нарастать неприятный и, кажущийся невероятно опасным, писк.

Миша снова попытался набрать воздух в грудь, детские ребра затрещали от усилий. В этот раз получилось громче:

— Аыы... ааа! — бугрящийся излом руки потянулся к нему. Малыша накрыл первобытный страх, просыпающийся в человеке на рубеже смерти. — Ххррраааа!

— Что там происходит? Вы слышите? — Из зала донеслись голоса родителей. — Где дети так долго играют?

Мальчик отворачивался от тянущегося к нему отростка, всматриваясь в тени взрослых, мелькающих в дверях зала. Успеют? Или не успеют?

— Аааааа!

Крик надежды вырвался из его глотки.

Темнота.

Его поглотил холодный космос. Чувства и ощущения притупились, обнажая выбравшийся наружу страх одиночества. По телу прошла вибрация инфразвука, резонирующая с воспоминанием об огненных дырах в голове твари. Окружающая пустота набирала чье-то присутствие.

Где-то в далеком диапазоне слуха он слышал голоса мамы и папы, взволнованные крики и чью-то незнакомую речь. Всплывая из черных глубин сознания, мальчик пытался подняться к всполохам света снаружи. Изнутри что-то препятствовало его возвращению, но желание вернуться к родителям гнало его наверх. Страх темной сущности снизу подстегивал его.

С трудом он разлепил глаза. Рядом суетилась его семья и мужчина в белом халате.

— Миша! Сынок! Он очнулся!

Его мама схватила его в крепкие объятия, раскачивая из стороны в сторону.

— А где...где Катя?

Бабушка села с другой стороны и гладила его по голове.

— Ушла домой. Кричала что-то про монстра, соседка утащила ее. Это она с тобой что-то сделала?

— Нет. Она в порядке?

Семья суетилась вокруг него, о чем-то спрашивала и утешала. Мальчик пытался отвечать, но выходило вяло и неразборчиво. Через некоторое время он склонил голову и прикрыл веки.

Родители снова подскочили, но врач успокоил их, сказав, что ребенку нужно поспать. От усталости или впечатлений он истощен и ему необходимо некоторое время на восстановление.

Попрощавшись с доктором и еще немного поговорив о произошедшем, члены семьи начали расходиться по комнатам. Мальчика родители положили в кровать, расстелили себе постель на диване. Вскоре все уснули.

Мальчик смотрел в потолок янтарными глазами.

Вот если ты назовёшься Иисусом — тебя упекут в психушку. Если ты назовёшься реинкарнацией пророка Мухаммеда – тебя скорее посадят на нож. У буддистов же в этом плане всё было придумано гораздо толковей. У них Будд – хоть жопой жуй. Так что если ты ебанулся и поехал крышей, то они это назовут просветлением и даже начнут ходить на твои платные сатсанги.

Игорёша этим невозбранно и умело пользовался. Он считал себя Иисусом, но постиг бытие, Господа и Великую Мудрость он при помощи усиленных многодневных медитаций в самых буддистских традициях. Так что вполне мог называть себя и Буддой в том числе, не испытывая особых угрызений совести перед окружающими.

Санитары же в тонкостях буддизма не разбирались. Для них любой духовно практикующий – это шизик, которого надо поскорее прикрутить тряпками к койке. Однако в нашей стране к Буддам всё же относились куда толерантней, чем к Иисусам, хотя казалось бы...

Ссылка на предыдущие главы: https://vk.com/topic-170046450_48339328

То, что Иисус один – всем и так понятно. А чел, говорящий про своё личное второе пришествие – это опасный сектант, о таких по телеку и на Ютубе сказано много страшных вещей: от нашего родного «бога Кузи», до пендосского Дэвида Кореша с последующей кровавой осадой Маунт Карвел. Будда же – по определению добрый чувачок, который сидит себе под деревом Бодхи и медитирует, мечтает о счастье всех живых существ и наслаждается фрактальноподобным безо всяких галлюциногенов. Чего плохого он может сделать?

Вот Игорёша и называл себя Буддой, устраивал среди своих поклонников коллективные медитации, мотивировал всех на пути к Свету, вводил фанатов в состояние религиозного экстаза при помощи одного лишь слова.

Звали его ласково – дядюшка Игорь. Но сам Игорь про себя знал, что на самом деле его зовут Иисусом. Просто никому об этом не говорил. Ему тридцать три, он чист, невинен и бородат. А, когда выдавалась свободная от борьбы со вселенским злом минутка, то Игорь подрабатывал таксистом.

В один ласковый и благодатный день, наполненный всепроникающей любовью Вселенной, в день, подаренный Господом ему и всем остальным грешным душам – на заднее сиденье плюхнулась сексуальная рыжая девушка.

-- Фу-у-ух… -- выдохнула она. – Извините. Мой друг напился вдребезги… Я сама затащить его не смогу… Помогите, а? Я оплачу сверху пицоткой за услуги грузотакси…

Игорёша сразу понял, что эта встреча произошла неспроста. Вообще, Игорёша в математические случайности не верил никогда, даже до того, как стал Иисусом. Всё в этом мире переплетено, всё образует гигансткую паутину, ниточки в которой тесно между собой согласуются. Всё в этом мире складывается по нотам и играет одну музыку -- Симфонию Судьбы. И эта рыжая девушка – определённо была важным звеном на его пути к восстановлению Царствия Божьего на Земле. Он чувствовал это. Не знал, но чувствовал – в пространстве Просветления знаний не существует… Существует лишь всеобъемлющее чувство, пронзающее пространство-время. Чувство, которое гораздо выше мыслительного.

-- Отчего же ты просишь прощения, сестра, -- добродушно улыбнулся Игорь. – Ближнему своему нужно помогать.

-- Я вам благодарна, -- рыжуха вылезла обратно на улицу. Она, похоже, тащила это пьяное тело на себе через весь парк к дороге, сильно устала и выдохлась. Но желание её помочь своему другу было велико. Она снова принялась подхватывать пьяное тело под плечо.

-- Не нужно, сестра, -- остановил её Игорёша. – Я сам.

-- Если вам не сложно… -- не стала спорить девушка.

Игорь легко подхватил пьяного, как пушинку, и уложил на заднее сидение.

-- Спасибо вам, -- повторила рыжая и вытащила из кошелька пятьсот рублей.

-- Не нужно, сестра, -- снова остановил её Игорь. -- Если помогаете тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за то благодарность? Надобно быть совершенным, как совершен Отец наш Небесный. Ибо если мы будем любить любящих вас, какая нам награда? Не то же ли делают и мытари?

Сказал он это и вернулся за руль. Рыжуха некоторое время стояла, пришибленная, как бы силясь осознать, что это сейчас прозвучало, и на какого шизика она напоролась на этот раз, но потом рассудила, что пицотка лишней не бывает и уселась на переднее сиденье.

-- Вам на «оборону», значит?

-- Да, -- кивнула рыжуха.

-- Хорошо…

Игорёше сроду было интересно, а что если он – ебанётся? Как вообще это происходит? Хватит ли ему духа противостоять наплывающим волнам безумия? Но выяснилось, что противостоять было нечему. Течение бытия никак не поменялось – оно оставалось таким же течением. Только разбавились краски, образы. Он сошёл с ума. Но не считал это чем-то зазорным. Ну, подумаешь, что ты – второе пришествие. С кем не бывает? Должен же кто-то нести эту роль. У каждого -- свой крест.

Ошизел Игорь после поездки на ретрит – бесплатное мероприятие по медитациям, где участники дают обет молчания на десять дней, жрут только веганское хрючево, спят по четыре часа в день и остальное время медитируют. Само по себе завалить ебало – для Игоря было уже необычным экспириенсом, а часами медитировать… Поначалу было скучно, потом было больно, хотелось сбежать, потом хотелось выть. Задница, колени и спина каменели, ощущения усиливались стократно – на них уже не приходилось концентрироваться – они были ВСЕМ. Страдания и боль. Бытие свелось к простой формуле – влечение и отвращение. А потом пришло осознание, что так было всегда. Вся жизнь – это либо влечение, либо отвращение, заслоняющие Истину, всё время находившуюся в моменте Здесь и Сейчас. Страдание было велико. Но Игорь переплыл океан. И оказался на той стороне, откуда уже никогда нельзя было вернуться… Никакое страдание, никакое счастье не имело к нему никакого отношения – было совершенно неважным. Все эти вещи были вышвырнуты за борт. Он мог чувствовать биения пульсаров, ритм зарождения звёзд и питаться энергией квантовых взаимосвязей. Игорю тогда было тридцать лет – знаменательная дата. Теперь же ему тридцать три – именно в этом возрасте его распяли на кресте в прошлой инкарнации. А это значило, что время его приходит. Всё циклично. Всё взаимосвязано.

Скоро настанет Судный День.

Вот только Антихриста он ещё не повстречал…

-- Вы – муж и жена? – спросил Игорь.

-- А?... – вздрогнула рыженькая. – Не… Просто познакомились недавно.

Вот как! Они знакомы совсем недавно, однако девушка протащила его через парк на своих хрупких плечах. Превозмогая боль, превозмогая страдания. Прямо как он две тысячи лет назад, когда нёс крест на Голгофу. Она помогла этому пьянчуге не умереть от холода. Она не бросила его в беде. Истинная самоотверженность! Истинная любовь к живым существам!

-- Вот как, значит, -- радостно хмыкнул Игорь. Да. Они определённо встретились не зря. Грядут великие свершения. Грядёт час решающей битвы между добром и злом! И судьба одаривает его на этот раз сильными союзниками.

-- Тебе бы очень подошли ангельские крылья, сестра, -- сказал Игорь и рыжуха покраснела.

Машина неслась по городу и на перекрёстках светофоры встречали их зелёным светом – знамение и никак иначе. И скоро они приехали к дому девушки.

-- Спасибо вам за помощь… -- сказала девушка, отдала деньги и вышла из машины. Игорь тоже вылез – нужно было помочь ей донести пьянчугу до дома. Негоже святым девам напрягать спину зря.

-- Спасибо, но я и сама справлюсь, -- рыжая заволновалась. Она не хотела впускать какого-то бомжеватого шизика к себе за порог.

-- Мне не сложно, сестра, -- Игорь подхватил мужчину и понёс к воротам. Девушка пару секунд колебалась, но потом подумала, что разберётся, если тот выкинет сюрприз.

Дома у девушки царила аскетическая благодать. Такая красивая, но при том простая… Роскошные излишества она презирала. Будда чуть ли не прослезился, когда осознал, что кроме яичницы с гречкой она ни чем не питается. Воистину святая женщина.

В гостиной у неё спал ещё один мужчина. Игорь впал в небольшой ступор. Ему казалось, что он всё понял, но что именно…

-- Вот сюда… -- показала рыжуха на кровать в спальне. – Спасибо вам большое.

-- Тебе спасибо, сестра, -- молвил Игорь. – Изволь узнать имя твоё.

-- Эм… Евгения.

Значит, благородная. Что же, всё складывается. Игорь осмотрелся по сторонам. Нет. Сегодня, конечно, знаменательный день. Но чувствовал он, что они ещё встретятся. Позже. Вселенная лишь ненадолго свела их сейчас, дала им приглядеться друг к другу перед решающим сражением. И лишь потом они встанут плечом к плечу и обнажат лезвия справедливости. Лишь потом они изгонят из этого мира последнее зло.

-- Что ж, до свидания, Евгения. Мир вашему дому, -- сказал Игорь и ушёл.

***

Пиздец, ну и типок, подумал Жека, закрывая за бомжеобразным таксистом ворота. И воняло от него соответственно. Он уже подумал, что этот блаженный решил подкатить к рыженькой свои мохнатые небритые яйца, но похоже, тот просто решил ей помочь. Спина до сих пор болела – тащить Алекса за пределы парковой зоны было той ещё задачкой. Если этот прогер не отвалит после всего этого бабос, то Жека его кастрирует.

Если бы таксист попался не сговорчивее, то вряд ли рыжольда на следующий день смогла бы встать с кровати. Хорошо быть красивой бабой – все хотят тебе угодить и готовы даже лечь ковриком под каблучки.

Жека вздохнул, уложил рыжуху в гостиной и переключился на своё основное тело.

Спать он уже конкретно задолбался. Снова пришлось отливать, курить на крыльце, да закидываться хрючевом из холодильника.

Алекс храпел на кровати и просыпаться не думал. Вот ему станет стыдно, когда проснётся! Главное подловить этот момент и вовремя переключиться на рыжуху. Жека взял пульт с собой и уселся за ноутбук. Что ж. Денёк выдался напряжённым, но он со всеми задачами отлично справился. Теперь можно и отдохнуть.

Жека запустил Ютуб, мемные паблики и сайты с аниме – сегодня вечером должны были выйти несколько серий годных онгоингов про девочек-волшебниц, а значит пора надевать тапочки, сходить до грядок, заказать пару сочных пицц и чиллить на расслабоне… Однако глаз вовремя выцепил уведомления. Кажется, подготовили взломы страничек. Жека вздохнул. Любопытство оказалось гораздо сильнее желания расслабиться. Он по быстрому заказал пиццы, чтобы не тратить времени, и принялся вводить раздобытые логины и пароли в строку ввода.

______________________________

Спасибо за донат)

Алексей Александрович 250р "Чтобы Щёлк продолжал щёлкать"

Приложение к делу от 7 ноября 2021.

⠀

Я пишу в отчаянии и в замешательстве. Мысли путаются, вся картина событий никак не укладывается в голове. Происходит что-то ужасное, и весь изложенный далее рассказ — это моя попытка разложить всё по полочкам и успокоиться. Если кто-то наткнулся на эти записи случайно, то прошу вас не оставаться в стороне и помочь мне советом.

⠀

Определимся сразу, я не считаю себя виновным в случившемся с Пашкой; единственное, в чём меня можно обоснованно обвинить, так это в том, что я всё ещё дышу и дрожащими пальцами стучу по клавишам.

⠀

Ближе к делу. На девятом этаже моего дома находится лестница на чердак, и, сколько себя помню, все обзывали её «железякой». Она представляет собой своеобразную пародию на обычные подъездные ступени, только по размеру она вполовину меньше и сделана не из бетона, а из сваренной арматуры. Железяка имеет один пролёт и утыкается в железный люк, ведущий в небольшую будку с проводами на крыше. Об этой будке ещё в моём детстве ходили неприятные и жуткие слухи, какие-то пацаны слышали, как оттуда доносится тихий смех; а уже в подростковом возрасте я услышал историю, как бабка с девятого этажа видела два светящихся глаза в темноте на железяке. Однако все эти пугалки всерьёз никто не воспринимал, а мои дедушка с бабушкой, от которых я и унаследовал свою квартиру на восьмом этаже, вообще о подобных тайнах железяки никогда не слышали.

⠀

Впрочем, с тех пор никакого дела до железяки мне не было. До одного момента, а именно до новоселья моего однокурсника. Паша Привалов никогда не отличался мужественностью, я бы даже назвал его нытиком и трусом, весьма гаденьким и противным, но говорить ему это в лицо я не хотел. Не знаю, то ли от страха, то ли из уважения, но ко мне он всегда относился хорошо. Воспитывался Пашка мамой и бабушкой, видимо поэтому он имел странный и весьма нездоровый интерес к пожилым женщинам, да он и сам по манерам иногда походил на недовольную бабку. В институте нас практически ничего не связывало, разве что редкий обмен домашним заданием, но всё изменилось, когда Пашкины родственники прикупили ему квартиру на девятом этаже в моём подъезде.

⠀

К нашему соседству я отнёсся совершенно равнодушно, Пашка же посчитал это невероятным совпадением и не преминул поделиться этим фактом с половиной нашей группы — той половиной, что ещё могла переваривать Пашкины россказни. С тех пор обращаться ко мне он стал не иначе как «сосед», часто звал в гости, хвастался своей коллекцией виниловых пластинок и раритетным проигрывателем «Электроника».

⠀

Приглашения были частые, а желание навещать его унылую по атмосфере квартирку оставалось у меня всё меньше и меньше. Тогда-то я и бросил ему что-то шутливое о тайне зловещей железяки. Мне на руку сработал и другой фактор, на неделе в подъезде установили новое освещение с современными датчиками, которые включались с громким щелчком и работали, пока улавливали какое-либо движение. Но срабатывали они весьма странно: человека, идущего вниз, датчик улавливал без проблем, и матовых плафон вспыхивал, когда объект находился ещё на пролёте между этажами, однако если идти снизу, то заветный свет озарял этаж только когда человек достигал лестничной клетки.

⠀

— Понимаешь, Пашка, — говорил я, улыбаясь, — не хочу в темноту шагать, тем более у тебя там железяка эта, жутко мне от неё, может быть, травма детства какая-то.

⠀

Но Пашка воспринял мои слова серьёзно. Несколько дней мы не виделись, а затем началось то, что, без преувеличения, сломало мою жизнь.

⠀

Уже сейчас я понимаю, что первые звоночки его помешательства были мною пропущены. Во-первых, он перестал приходить к первой паре, во-вторых, не было слышно мелодичных завываний звёзд эстрады, которые Пашка каждый вечер слушал на своей «Электронике». Ну и контрольной точкой зарождения всего этого безумия стала наша неожиданная встреча.

⠀

Это был конец октября, выходные перед нерабочей по официальной версии неделей. За два дня я хотел разделаться со всеми накопившимися заданиями и на целых семь дней выбросить надоевший институт из головы. Погода стояла тёплая, а коммунальщики расщедрились на отопление и топили так, будто пытались растопить себе кусочек вечной мерзлоты. Спасаясь от сводящей с ума духоты, я раскрыл окно в комнате и, как будто новорождённый, с упоением глотнул свежего воздуха, высунувшись по пояс на улицу. Уши слегка заложило, и я не сразу услышал, как тоненький голос, срывающийся на хрип, читает неизвестную мне молитву. Сомнений не было — молился Пашка.

⠀

Я опёрся на подоконник, вытянул голову вперёд и посмотрел наверх. Из Пашкиного окна то и дело показывался уголок небольшой книжки в твёрдом коричневом переплёте, видимо, это был какой-то молитвенник. Я окликнул соседа. Уголок книжки замер, а затем и вовсе исчез за белой пластиковой рамой, на смену ему пришло жуткое, бледное, как лишённое крови, лицо моего соседа. От увиденного я слегка дёрнулся, в груди коротким импульсом, как мимолётным порывом изжоги, скользнул страх. Пашка поднялся во весь рост, вытащил из окна книгу и продемонстрировал мне. Тогда я увидел, что руки его дрожат.

⠀

Он не мог толком объяснить, чего испугался, тогда я закрыл окно и побежал к нему.

⠀

Пашка приоткрыл дверь на цепочке и выглянул в щель. Он внимательно рассматривал меня, как разглядывают в безликой толпе знакомое лицо, пытаясь понять, действительно ли перед тобой тот самый человек.

⠀

— Это ты? — тихо спросил он, и бледные губы его затряслись, а по впалым, будто напудренным щекам побежали слёзы.

⠀

— А кто ещё, — поморщился я.

⠀

Сосед помедлил пару секунд, прикрыл дверь и снял цепочку. Как только я оказался внутри, Пашка поспешил закрыть дверь на щеколду, но я помешал ему и предложил лучше спуститься ко мне, выпить чаю; сосед согласился. Во время нашего спуска, Пашка украдкой поглядывал на лестницу, ведущую на крышу, и во взгляде его читалась паника, так испуганные дети, оставшиеся дома одни, заглядывают за угол в тёмную комнату, в которой пару минут назад что-то упало или громко прошуршало.

⠀

Дома я налил ему горячего чаю, дал три жёлтенькие таблетки валерьянки и не требовал никаких объяснений, пока окончательно не убедился, что мой сосед пришёл в себя и успокоился. Пашка начал разговор первым:

⠀

— Побудь со мной ночью, — говорит, — меня убить хотят.

⠀

Я с недоверием поморщился. Тогда сосед рассказал мне, что привело его к такому отчаянию.

⠀

Мои шутки о железяке поразили его, поселили в нём жгучий интерес. Исследование тайны стало вопросом времени. И вот несколько дней назад у нас в доме сломался лифт, Пашка тогда задержался в институте, потом заскочил в магазин и вернулся домой уже по темноте. Можно только представить, какие эмоциональные перегрузки испытал на себе пугливый студент, преодолев все девять этажей. Подъём стал для него экстримом, адреналин ударил в голову, и, оказавшись у себя на лестничной клетке, он уже не сомневался, что готов ступить на железяку.

⠀

Добравшись до железного люка, Пашка уже совсем потерял страх. Ему не составило труда поднять крышку и просунуть голову в дыру. Тогда по подъезду эхом пронёсся вопль ужаса. Пашка не смог объяснить, что он там увидел. Разводя руками, и будто выдавливая из себя слова, он говорил мне: там было как будто красное, но и чёрное.

⠀

После пережитого ужаса, Пашка помчался домой, заперся и в слезах прижался спиной к двери и стал прислушиваться.

⠀

Я уже говорил, что датчики движения срабатывали с громким щелчком. Именно этот щелчок и услышал Пашка, сидя под дверью. Парень дёрнулся, но тут же успокоил себя: «Это погас свет, после того как я заскочил в квартиру». Но тут же, точно вонзающаяся под ноготь игла, страх болезненно кольнул парня вторым услышанным щелчком. Пашка подпрыгнул к глазку и замер. Кромешная темнота глядела на него с той стороны. В недоумении он попятился назад и увидел тоненький лучик света, пробивающийся в квартиру через крохотную щель около замка. Кто-то, стоящий с той стороны, догадался о любопытном наблюдателе и закрыл ему глазок. Заскулив от ужаса, Пашка рухнул в обморок.

⠀

Следующие пару дней всё было тихо, мой сосед даже по собственной глупости списал увиденное на сон. Но ужас повторился. Ночью Пашке в дверь заколотили со страшной силой. Он поначалу забился в угол дивана, боясь даже опустить ноги на пол, но потом пересилил себя и добрался до глазка. На залитой тусклым светом лестничной клетки стояла его мать. Только лицо у неё было жёлтое, израненное чёрными полосами морщин. Не моргая и не шевеля ртом, она издавала звуки, больше похожие на одышку туберкулёзного больного.

⠀

Пашка обомлел, он стоял неподвижно, рассматривал налитые кровью и поражённые катарактой глаза неведомого существа, похожего на его родную мать, с ужасом смотрел на рот, полный острых жёлтых зубов, за которыми не виднелось ничего, кроме чёрного зёва.

⠀

И вдруг жуткий рот расплылся в улыбке. Тварь, точно разучив человеческий язык, проговорила низким, дребезжащим басом: «Смотрит!»

⠀

На Пашку будто высыпали ведро со льдом, он отпрыгнул от глазка, схватил с полки молитвенник и заперся на балконе, где провёл остаток ночи и всё утро. На этом рассказ его закончился.

⠀

Пашка умолк, а я не знал, что ответить. Разве можно было отнестись скептически к рассказам человека, чьи руки вновь затряслись даже после трёх таблеток валерьянки? Когда Пашка говорил, глаза его были стеклянными, но когда в комнате воцарилась тишина, он посмотрел на меня так жалостливо, что мне и самому сделалось грустно и дурно.

⠀

— Помоги, переночуй у меня, — шёпотом попросил он. Подбородок Пашки трясся, и было слышно, как стучали в ужасе его зубы. — Если правда кто-то ходит, то я к матери уеду, а если чудится… — он прерывисто вздохнул, отводя глаза, — то в дурку поеду.

⠀

Я, понятное дело, согласился.

⠀

До вечера он пробыл у меня. Отсыпался после бессонной ночи, пока я занимался уборкой и прочей домашней рутиной. Вечером, когда было ещё не совсем темно, мы поднялись к нему, заперлись и расселись по местам.

⠀

Я сидел на неудобном табурете рядом с входной дверью, как заправский сторож, и ждал необычных звуков. Пашка находился в комнате и, чтобы отвлечься, возился со своей коллекцией пластинок. Признаться, я не до конца осознавал нависшую над нами опасность, и в ту ночь не ждал ничего мистического и сверхъестественного. И уж тем более я не мог и представить, что после всего произошедшего обнаружу у себя на макушке несколько седых волосков.

⠀

До трёх ночи всё было тихо, затем раздался чуть слышный металлический лязг и почти одновременно с ним звонко щёлкнул датчик. Пашка замер посреди комнаты и, скривив рот от испуга, посмотрел на меня. Стало не по себе. Пока я поднимался с табурета и приближался к глазку, в дверь несколько раз постучали. После каждого стука Пашка, как израненный солдат, протяжно завывал.

⠀

Я с опаской посмотрел в глазок. К горлу подкатил ком. От увиденного мне стало совсем дурно, скулы свело судорогой, живот скрутил сильный спазм. С той стороны мне в глаза смотрела женщина. Она качалась из стороны в сторону, как метроном, на её пожелтевшем лице застыла жуткая улыбка, и два ряда подозрительно острых жёлтых зубов даже не дрогнули, когда бабка произнесла свою первую фразу: «А Паша дома?»

⠀

Мысли путались, в глазах рябило, голова стала чугунной. Я конкретно струхнул, отпрянул от глазка и присел на корточки, точно боясь, что сейчас тварь, принявшая облик Пашкиной бабки проткнёт острым когтем хрупкий глазок и подсечёт меня, словно рыбу.

⠀

«Па-аша, — тянула звонким голосом ночная гостья, — посмотри на меня!»

⠀

Мой сосед рухнул на колени, схватился за голову и громко навзрыд заплакал. Меня же мутило, а от каждого нового удара в дверь внутри всё замирало, точно стучали по моей груди.

⠀

«Паша! — возопила тварь и влупила по двери так, что та задребезжала. — Ты всё видел? Паша! Я в люке! Паша! Посмотри!»

⠀

Пашка не отвечал, он лежал посреди комнаты, свернувшись в калачик, и я не уверен, что он вообще был тогда в сознании.

⠀

Всё это безумие длилось недолго, спустя ещё несколько ударов всё стихло, но в квартиру пробрался приторный трупный смрад, каким веет от разложившихся тушек разодранных кошками птиц. От ужасного запаха меня вырвало, и со рвотой, видимо, вышел весь страх, ибо после этого я спокойно поднялся на ноги, добрался до дивана и проспал до утра.

⠀

Описывать дальнейшие события мне до безумия стыдно. Утром, убедившись, что Пашка дышит, я не стал его будить и покинул квартиру. Весь день прошёл в мутной прострации и тревоги, голову занимала навязчивая идея подняться по железяке и заглянуть, что скрывается за люком, но я изо всех сил ей противился. После обеда силы мои окончательно истощились, я заперся в комнате и высадил без закуси целую бутылку водки, отчего вскоре уснул и проснулся лишь ранним утром следующего дня. Из квартиры сверху доносились отголоски песен, тогда, в похмельном беспамятстве, я думал, что Пашка заглушает страх прослушиванием пластинок на своей «Электронике».

⠀

Днём я наведался к нему, но он не открыл. Его нигде не было. Он впервые за всё время не пришёл на пары. Через пару дней нас перевели на дистанционное обучение, но и на онлайн-занятиях Пашка не появлялся. К пятнице в город приехали его мать с бабкой; долго, со слезами на глазах выпытывали у меня, где их кровиночка, а я не знал, что ответить. В тот же день прибыл наряд полиции, квартиру по просьбе бабки опечатали, меня допросили и даже убедили съездить в отделение. Сами родственницы отправились домой, куда-то в область, а полицейским строго наказали взять странного соседа под стражу и не выпускать, пока не найдётся тело Пашки. Когда заплаканная бабка сказала «тело», меня пробрала дрожь, я будто и сам поверил, что моего однокурсника больше действительно нет в живых.

⠀

Однако, проводив женщин, уставший следователь попросил меня расписаться в протоколе и без лишних вопросов отпустил.

⠀

А вчера, в субботу, уже готовясь ко сну, я вдруг услышал знакомое мелодичное завывание Пашкиного проигрывателя «Электроника». Сначала подумал, что почудилось, но потом явственно различил слова знакомой песни Александра Буйнова.

⠀

В голову током ударила радость, я едва смог устоять на ногах. В исступлении я бросился в коридор, лишь бы побыстрее увидеть своими глазами целого и невредимого Пашку. В тот момент, когда я уже выходил из квартиры, на этаже с грохотом открылись двери лифта. Зажёгся свет, и из кабины вышла небольшая подпитая компания из четырёх человек. В эйфории я поздоровался с ними и едва ли не вприпрыжку помчался вверх по лестнице. Но тут же радость омрачилась кровавой пеленой на глазах, за душу схватилась гнилая смердящая лапа ужасного осознания. Добравшись до пролёта между этажами, я увидел, что на девятом горит свет. Спина похолодела. В миг продрогший, я опёрся рукой о стену и стал неуверенно подниматься, не сводя взгляда с медленно появляющейся из-за угла двери. Самые ужасные предположения оказались справедливы — квартира всё ещё была опечатана.

⠀

Я стоял недвижимо, сверлил взглядом дверь. Звонкие голоса весёлой компании превратились в протяжный писк, уши заложило, как перед обмороком, и тут же контрольным выстрелом прогремел металлический лязг за моей спиной. Осознание ударило в голову, всё это была одна большая ловушка.

⠀

— Ребята! — вопил я, срывая голос. — Ребята, быстрее сюда.

⠀

Голоса притихли, и на лестнице затопали их нетрезвые обладатели, в ту же секунду люк снова лязгнул. Держу пари, что та компания до сих пор вспоминает меня, едва дышащего от пережитого испуга, сбегающего вниз по лестнице к себе в квартиру..

⠀

Счастливая случайность или благородная помощь высших сил приковала мой взгляд во время подъема, и не дала взглянуть на то, что притаилось на железной лестнице в ожидании одинокой жертвы, прибежавший на знакомые звуки музыки. До сих пор не уверен, спасло ли меня присутствие весёлого квартета на моём этаже, если бы беглый взгляд случайно скользнул чуть левее?

⠀

Я не сразу понял простую истину: покончив с Пашкой, нечто из люка принялось за следующего свидетеля. Во время моего побега, тварь, видимо, вычислила квартиру, в которой я живу. Стуки началась раньше, чем у Пашки, полпервого ночи моя дверь едва не ходила ходуном от ритмичных ударов.

⠀

Я подкрался к ней.

⠀

— Кто там? — спрашиваю.

⠀

Тишина.

⠀

Смотреть в глазок было до одурения страшно. Я спросил ещё раз:

⠀

— Кто там?! Сейчас ментов вызову.

⠀

— Помоги, переночуй у меня… — прохрипел кто-то с той стороны.

⠀

Да, я совершил ужасную ошибку, заговорив с потусторонним гостем. Тело обдало холодом, во мне тогда наверняка лопнул какой-нибудь капилляр. Как ужаленный я дёрнулся и отшатнулся от двери.

⠀

— Пойдём быстрее, я боюсь, там надо в люке посмотреть, — не затыкался голос.

⠀

Силы покидали меня, я не мог ровно стоять на ногах. А глазок манил к себе, молил заглянуть в него, и я не смел противиться, тогда-то и увидел улыбающееся лицо Пашки, мирно покоящееся на откушенной голове. Тварь, выглядевшая точь-в-точь, как моя покойная бабка, держала Пашкину голову за волосы в своих острых желтых зубах. В глазах всё поплыло. А тварь тем временем подняла бесформенную чёрную руку, похожую на смесь щупальца и паучьей лапки, и закрыла мне глазок.

⠀

В чувства меня привёл очередной удар, и я с ужасом осознал, что рука моя лежит на дверном замке, уже повёрнутом на один оборот из двух допустимых. Прокричав что-то невразумительное, я вновь закрыл его, схватился руками за голову и побежал в ванную, где заперся, умылся и несколько минут просидел без движения.

⠀

Страшные стуки не прекращались до самого утра. И я никак не могу понять, почему другие соседи не слышат его? Может быть, оно воздействует только на конкретную квартиру? Доводит до ручки несчастную жертву и заставляет её открыть?

⠀

***

⠀

Сейчас я по-прежнему сижу в своей квартире на восьмом этаже, входная железная дверь надёжно заперта на все обороты, окна тоже закрыты и занавешены, отчего во всех комнатах, прогретых отоплением, очень жарко и душно. В этой панельной бане мои мысли постоянно путаются, я сижу за столом и пишу всё это совершенно мокрый, как после душа. Ноги противно липнут к кожаному креслу, руки соскальзывают с клавиш, а от одежды моей невыносимо смердит, но я не смею даже встать с места и пойти умыться, пока не закончу свой рассказ.

⠀

Я чувствую огромную ответственность, возложенную на мои плечи. И мне будет большой радостью, если этот рассказ дойдёт до кого-нибудь. Не буду скрывать, я боюсь за себя, боюсь последовать за Пашкой, проклинаю себя за то, что бросил его, но прекрасно понимаю, что не смог бы поступить иначе.

⠀

И нет, я не стану геройствовать, и не полезу на крышу даже днём. Я не хочу в этом разбираться, не хочу ничего и никого видеть. Страх душит меня колючей удавкой, виски болезненно пульсируют. Всё это похоже на зацикленный кошмар, сводящую с ума карусель ужаса, непрекращающийся мерзкий фильм.

⠀

Несколько минут назад я слышал Пашкин голос из подъезда, он звал меня, кричал «Я видел! Я видел! Смотри!»

⠀

А на часах уже двенадцать дня, и через шторы в комнату давно пробивается яркий дневной свет. И я пересиливаю себя, поднимаюсь с места, на цыпочках дохожу до двери и смотрю в глазок, но там постоянно темно. Оно до сих пор там, оно не уходит!

⠀

(На этом рукопись обрывается).

----

Автор: Евгений Шорстов | @Shorstov

2021

© Все права на озвучивание рассказа принадлежат YouTube-каналу DARK PHIL. Другие озвучки будут считаться нарушением авторского права. Благодарю за понимание!

Послушать можно здесь

Начало:
Деревня у мёртвого леса (Часть 1)

Предыдущая часть:
Деревня у мёртвого леса (Часть 8)

Паша и Вика, раскрыв рты, с удивлением смотрели на странного парня.

- Чего вы на меня так смотрите? - спросил он, не переставая улыбаться. - Меня, кстати, Нокс зовут. Будем знакомы.

- А... - начал Паша, стараясь подобрать нужные слова. - Это сделали Вы?

- Да, - Нокс усмехнулся. - Всеволод очень долго искал того, кто сможет это сделать, но потом понял, что в его мире ему никто не поможет.

Странный парень откуда-то достал бокал с чем-то красным внутри и сделал пару глотков.

- Будете? - спросил он, показывая на бокал.

- Нет, спасибо, - сказал Паша, с опаской глядя на неизвестную жидкость.

- Как хотите, - спокойно ответил Нокс и вдруг резко бросил бокал через левое плечо себе за спину. Тот вдребезги разбился о стену, оставив на ней большое красное пятно. Вика придвинулась к Паше ближе, а он взял её за руку.

- Люди в селе стали подозревать, что что-то не так, когда недавно построенная школа вдруг экстренно закрылась, - продолжал Нокс. - А всё потому что внутри неё появился проход в другой мир...

Он перестал говорить и поднёс указательный палец к пламени свечи.

- Другой мир? - спросил Паша и отпустил руку девушки.

- Ага, - ответил Нокс. На его пальце теперь был ещё один огонёк, точно такой же, как на свече. Он осторожно поднёс палец ближе к лицу, словно стараясь не уронить пламя, и внимательно смотрел на него. - Сева смог открыть проход в этот мир и пришёл ко мне... за помощью.

- Чтобы вернуть свою дочь? - спросил Паша.

- Да, - Нокс сомкнул кончики пальцев на руке, и спустя пару мгновений на каждом из них было маленькое пламя. Он плавно и медленно перебирал пальцами, глядя на танцующие огоньки. - Но добрых намерений у него не было.

Нокс резко сжал руку в кулак, и все огоньки разом потухли.

- Сева не был рад тому, что его дочь вернулась из мёртвых, - продолжал он с мрачной улыбкой на лице. - Однако, он был безумно счастлив, что у него получилось это сделать. Он чувствовал себя таким могущественным... Впрочем, он и сейчас считает себя непобедимым.

- Мы здесь как раз для того, чтобы его остановить, - произнёс Паша.

- Тогда я скажу, как это сделать, - Нокс усмехнулся. - Когда появится новый Хранитель, тогда Всеволоду придёт конец.

- Но ведь... - удивился Паша. - Я и есть новый Хранитель.

- Нет, так это не работает, - Нокс улыбнулся. - Нельзя просто назваться тем, кем захочется. Нужно стать им.

- Что для этого нужно? - спросила Вика.

- К сожалению есть вопросы, на которые я пока не смогу ответить, - сказал Нокс. - Это один из таких.

- Но ведь прежний Хранитель мёртв, - сказал Паша.

- Ты же не думаешь, что он сделал это просто так? - Нокс усмехнулся. - Или для того, чтобы люди уехали?

- А... - Паша не знал, что ответить, хотя где-то внутри понимал, что у Валентина была серьёзная причина пойти на это.

- Ты догадался, что Арсений это Охотник, это впечатляет, - протянул Нокс, внимательно глядя на парня. - Но тебя ожидает ещё немало сюрпризов... И многие из них тебя огорчат.

- Что нам теперь делать? - спросил Паша.

- Возвращайтесь в деревню, - ответил Нокс. - Я вижу страх в ваших глазах. Бояться - это нормально.

Паша молча смотрел на странного парня и ничего не отвечал.

- Нервы не железные, - с мрачной улыбкой проинёс Нокс, взял двумя пальцами себя за запястье, словно стараясь ущипнуть, и резко вытащил из своей руки проволоку. На скатерть на столе начала капать кровь, Вика с Пашей с ужасом смотрели на это зрелище.

- Видите? - не переставал улыбаться Нокс и показал на торчащую из его руки проволоку. - Даже у меня они капроновые.

- Сюда приходили люди кроме Всеволода? - произнёс Паша, со страхом глядя на рану в руке. - И кроме Арсения?

- Ко мне приходили только те, кого я сам хотел видеть, таких было совсем немного, - сказал Нокс, засунул проволоку назад в руку, провёл пальцем вдоль раны, и она исчезла. - Арсения здесь никогда не было. То, чем он обладает - дело рук Всеволода.

- А если... - задумчиво начал Паша и сделал небольшую паузу. - Если я тоже попрошу что-нибудь у вас?

- Хм, - Нокс широко улыбнулся и щёлкнул пальцами. Все свечи в тот же миг потухли, всё погрузилось в темноту.

- Я всегда рад что-нибудь предложить, - громкий шёпот словно раздавался сразу со всех сторон. - Конечно, если вы готовы к непредотвратимым последствиям.

- Что за последствия? - спросил Паша. Он протянул руку в сторону девушки, пытаясь взять её за руку, чтобы она не боялась, но там было пусто. - Вика, ты где?

- Это зависит от того, что именно ты хочешь, - раздался шёпот.

- Куда ты дел Вику? - спросил Паша, пытаясь найти девушку вокруг себя, но его руки прорезали пустоту.

- Так что ты хочешь? - спросил шёпот.

- Нокс, где Вика? - со страхом спросил Паша.

- Скажи, что ты хочешь?

- Ничего не хочу, - ответил Паша, который начал сильно беспокоиться. - Нокс! Мне ничего не надо! Я сам со всем справлюсь!

Нокс щёлкнул пальцами, все свечи сразу же зажглись и комната озарилась тусклым светом пламени. Паша увидел, что Вика сидит рядом с ним, как ни в чём не бывало, и полностью спокойна.

- Это хорошо, что справишься сам, - Нокс улыбнулся. Паша со страхом смотрел то на него, то на девушку и понял, что "фокус" с темнотой был специально для него, Вика же даже ничего не заметила.

- Тогда мы пойдём, - сказал Паша и встал из-за стола. - Не будем терять времени.

- Один вопрос, - спросил Нокс с улыбкой на лице. Паша внимательно смотрел на него. - Перед вами сейчас находится существо из другого измерения, из-за которого пострадали тысячи жизней, а один из населённых пунктов вот-вот исчезнет с лица Земли. Что вы можете сказать мне по этому поводу?

- Учитывая ту силу, которой ты обладаешь, ничего плохого я точно говорить не буду, - сказал Паша.

- А Сева ответил совсем по-другому, - Нокс улыбнулся ещё шире. - Ладно, идите, спасайте свою деревню. Может, ещё увидимся.

Вика зажгла лампу и вышла первая, а Паша остановился на пороге и посмотрел назад. Нокс улыбнулся и подмигнул ему, после чего по комнате пронёсся ветер, который потушил свечи, погрузив всё в темноту.

- Стой! - через пару секунд крикнул Паша. - Совсем забыл спросить!

Вика зашла назад в комнату, осветив всё синеватым светом лампы, но внутри был только старый полусгнивший деревянный стол с проржавевшим подсвечником на нём. Нокс исчез.

- Что ты хотел спросить? - почти шёпотом произнесла Вика.

- Это уже не важно... - парень с удивлением смотрел на старую затхлую комнату. - Как я понял, он отвечает только на те вопросы, на которые хочет ответить... И рассказывает только то, что считает нужным. Поэтому остальное придётся узнавать самим.

Паша с Викой вышли из комнаты и вскоре оказались на улице.

- По крайней мере мы хоть что-то узнали, - сказала Вика.

- Да, но так и не узнали, что именно нам нужно делать, - задумчиво ответил Паша, глядя на свет в домах неподалёку.

- Паша, нам... - начала говорить девушка, но резко замолчала. Она со страхом смотрела на что-то на земле. Парень посмотрел туда и увидел ногу, которую бросило существо, живущее в одном из домов. Только теперь нога была усеяна многочисленными укусами, а на асфальте вокруг было большое количество кровавых следов.

- Пойдём быстрее, - сказал Паша, и они поспешили в сторону школы.

- Не иди так быстро, - произнесла Вика, которая едва успевала за парнем, идущим всё быстрее и быстрее.

- Я знаю, что нам нужно делать, - сказал Паша и слегка замедлил шаг. - Сначала мы пойдём в церковь и начнём...

Он не смог договорить, так как в этот момент Вика обо что-то запнулась и, вскрикнув, начала падать на дорогу. Парень успел поймать её, но лампа выпала из рук и, ударившись об асфальт, разбилась. Они оказались в полной темноте.

- Спокойно, - сказал Паша и включил фонарик, который предусмотрительно взял с собой. - Сейчас мы по-быстрому дойдём до дома, и всё будет хорошо.

- Что это? - со страхом спросила Вика, глядя на то, что стало причиной её падения. Из одной трещины в асфальте торчала крохотная рука, чем-то напоминающая стебельки телесного цвета, которые они видели раньше.

- Держи, - Паша дал девушке фонарь, а сам держал ружьё наготове. - Если что я буду стрелять.

Парень посмотрел на осколки лампы, и они осторожно пошли дальше.

Когда путники были уже возле входа в школу, неподалёку раздалось громкое рычание.

- Чёрт, - тихо сказал Паша, направляя ружьё во все стороны и пытаясь угадать, откуда последует угроза.

- Зверь, - жалобно произнесла Вика, руки которой начали трястись.

Рык раздался уже совсем близко, и стало ясно, что он исходит с противоположной от школы стороны.

- Бежим внутрь! - крикнул Паша и потянул девушку за руку, заводя в проход, а сам целился в темноту, заходя в школу спиной вперёд. Из темноты выпрыгнуло жуткое существо с черепом, обтянутым кожей, и посмотрело на парня чёрными глазами. Раздался выстрел.

Вика побежала по коридору, закричав от страха. Последовал ещё один выстрел, и раздался яростный рык.

- Быстрее! - крикнул Паша и догнал девушку. - Я попал в него, но он, видимо, не собирается останавливаться.

Они бежали изо всех сил, Вика кричала от страха, позади раздавалось рычание.

- Ещё немного! - Паша взял девушку за руку и тянул, чтобы она бежала быстрее. Впереди показалась дверь в нормальный мир. Парень обогнал Вику и открыл дверь, отойдя в сторону, чтобы она успела зайти первая. Девушка забежала в проход, и тут показался Зверь, который прыгнул на парня, яростно зарычав.

Паша едва смог увернуться, острые когти задели его щёку, оставив глубокие раны. Прогремел ещё выстрел, и жуткое существо наконец повалилось на пол. Парень забежал в проход и закрыл за собой дверь.

- Паша! - девушка, плача, подбежала к нему. - Ты в порядке?

- Всё хорошо, не бойся, - он провёл рукой по щеке и увидел, что у него идёт кровь. - Слегка зацепило, ничего страшного.

- Идём скорее домой, - с беспокойством сказала Вика, и они отправились в дом Валентина.

На улице стояла пасмурная погода, но дождя не было, дул сильный ветер. До дома они добрались быстро и, оказавшись там, сразу же начали обрабатывать раны на щеке Паши.

- Я же говорю, что всё в порядке, - сказал парень, сидя на диване, когда Вика водила кусочком ваты, пропитанным спиртом, вокруг раны. - Только немножко задело.

- Как это немножко? - девушка старательно обработала раны и посмотрела на Пашу, улыбнувшись. - Вот теперь всё в порядке.

- Нам нужно в церковь, - парень встал с дивана.

- Подожди, - девушка потянула его за руку и он сел обратно. Она села рядом с ним. - Мы прийти не успели, а ты уже снова собрался куда-то бежать. Ты же даже не ел сегодня ничего.

- Это всё подождёт, - сказал Паша. - Нам нужно спасать деревню.

- Нет, это деревня подождёт, - Вика толкнула Пашу, повалив его на диван. - Нужно отдохнуть.

- Но нам надо... - начал говорить парень, но девушка приложила указательный палец к его губам.

- Тихо, - прошептала Вика и легла рядом с ним.

- Но мы должны успеть... - снова начал Паша и снова не смог договорить, так как Вика резко поцеловала его и обняла, прижавшись всем телом.

_____________________________

Продолжение следует. Следующая часть выйдет через неделю (возможно, больше), подпишитесь, чтобы не пропустить. Также подписывайтесь на мою группу Вконтакте Rorroh Stories, где вы сможете почитать мои истории и послушать их озвучки.

Услышать в эксклюзивной озвучке этот рассказ целиком можно будет только на канале Necrophos.