1.
Гостиница встретила их полумёртвой тишиной и приглушённым светом. В фойе работал телевизор, из-за ресепшена доносилось негромкое похрапывание. Ира отпустила десятилетнюю дочь, а сама направилась к стойке, за которой медленно просыпался ночной служащий. Продрав глаза, парень увидел перед собой измождённую женщину с дорогим кошельком в руках.
– Паспорта, – хрипло пробурчал он, выводя компьютер из спячки.
– Всего одна ночь, без документов, – уверенно ответила Ира.
От черноты её глаз служащий вздрогнул, но появившиеся на столе две крупные купюры перетянули внимание, и он кивнул, пряча за стойкой деньги и снимая со стены ключ от номера. Он был слишком сонным, чтобы услышать тихие слова девочки:
– Мам, нас по телевизору показывают… – женщина шикнула на неё, выключая ящик и уводя ребёнка в сторону лестницы второго этажа.
Поднявшись в номер, Ира, оглядывая парковку, быстро задёрнула шторы и бегло проверила комнату, пока Аля болтала ногами, сидя в глубоком кресле. Но стоило девочке потянуться за пультом, как она сразу же была остановлена резким окриком:
– Не смей включать!
– Мам, я кушать хочу, – заканючила тогда дочь, исподлобья глядя на мать. – Мы с утра ничего не ели.
Женщина порылась в походной сумке, но нашла только обёртки и фантики от шоколадных батончиков. Взглянув на помрачневшую Алю, она смягчилась:
– Потерпи до утра, и я куплю тебе самый большой гамбургер и картошку-фри к нему.
– Но я хочу сейчас! У меня живот болит, – продолжила жалостливо тянуть та, страдальчески изогнув брови. – И вообще, я домой хочу. Когда мы вернёмся к папе?
Мать поджала губы.
– Я тебе сколько раз говорила - домой мы не вернёмся! Хватит ныть!
Но Аля не унималась. Она повторяла и повторяла свои опостылевшие вопросы, от которых у Иры вновь разболелась голова и женщина не сдержалась, громко отругав ни в чём не повинную дочь. Увидев, что у девочки глаза на мокром месте, мать устало выдохнула.
– Ладно, пойду куплю что-нибудь. А ты сиди тихо, как мышка, хорошо?..
2.
Спускаясь по лестнице, Ира пыталась вспомнить, когда закончилась сказка. Когда её любимый, заботливый и состоятельный муж изменился? Во время тяжёлой беременности? После невыносимых родов? Из-за того, что ей было… нехорошо? Она никак не могла вспомнить, в какой момент роскошный дом обернулся почти что тюрьмой, а муж - настоящим тираном.
Последние месяцы стало совсем худо. Подозрения насчёт Виктора подтвердились, и Ира задумала бежать. Несколько дней назад ей удалось осуществить побег, и она нашла место, где ей обязательно помогут. Где защитят от всех монстров, желающих забрать её дочь.
В номер Ира возвращалась, неся в пакете сэндвичи, чай, какие-то сладости и йогурты. Она оставила в машине запас еды на несколько дней, так как дальше им придётся ехать в объезд крупных дорог, и женщина опасалась вновь останавливаться в отелях, раз теперь их показывают по федеральным и местным каналам.
Открывая дверь, ей почудились голоса, и она распахнула её, щурясь от полутьмы номера. Аля сидела на кровати, сложив руки на коленях, и испуганно глядела на неё. Взглядом она выдала свой страх - на тумбочке стоял стационарный телефон. Захлопнув дверь, Ира бросила пакет с сумкой и рванула к нему, однако в трубке услышала только длинный гудок. Дочь задрожала, сжимая руки в кулаки.
– Кому ты звонила? – закричала мать, хватая девочку за плечи. – Аля, кому ты звонила? Ему? Ты звонила ему?! – она подняла ребёнка с кровати, выводя на середину комнаты и продолжая трясти, но Аля молчала, только глаза увлажнились от слёз.
– Я хочу домой, мам! Давай вернёмся домой! – жалобно заговорила она и Ира тотчас отпустила её, побелев от гнева.
Женщину так напугал поступок ребёнка, что она замахнулась, желая ударить, но взглядом наткнулась на собственное отражение в зеркале, где увидела вместо себя белокожее существо с красными глазами и заострённым когтями. В её приоткрытом рте выступали длинные клыки, с которых капала вязкая слюна, а в глазах горел дикий голод.
Она отпрянула назад, в шоке зажимая рот, а потом опрометью бросилась в ванную, запирая дверь на задвижку. Девочка что-то кричала вслед, но в её ушах будто ваты натолкали - она ничего не слышала. Включив ледяную воду, Ира пригоршнями протирала разгорячённое лицо, пытаясь успокоить бешеное биение сердца. Подняв голову и уставившись в отражение, прошептала:
– Всего лишь глюки. Таблетки. Не по-настоящему. Этого нет, – шептала она, видя, как медленно остывает краснота глаз. Горячка спала.
Вернувшись в комнату, она не застала там дочери. Испуганно выдохнув, Ира подхватила сумку с едой и выбежала в коридор. Повинуясь чутью, она устремилась к ресепшену на первом этаже и там обнаружила Алю, идущую к выходу из отеля. Настигнув, женщина крепко ухватила дочь за руку и вытолкнула наружу прежде, чем девочка успела что-то сказать. Она дотащила упирающееся дитя до машины, втолкнула на заднее сидение и сама села спереди. Аля, насупившись и скрестив руки на груди, буравила мать тяжёлым взглядом.
– Ты не имеешь права так поступать! Я всё папе расскажу! Верни меня домой! Я устала и хочу есть!
Мать бросила назад пакет, и уставилась на ребёнка через зеркало заднего вида.
– Твой отец поступил очень плохо. Он причинил мне серьёзный вред. Поэтому мы не вернёмся домой. Он опасен, понимаешь?..
– Куда мы едем? – резко перебила её дочь.
Девочка не поверила ни единому слову мамы. Папочка всегда хорошо с ней обращался. Они часто играли в разные игры, он исполнял все её желания и называл самой особенной девочкой на свете. В отличии от мамы, которая только и делала, что всё запрещала. Острое чувство несправедливости захлестнуло ребёнка, но Аля сдержалась. Ведь она обещала вести себя хорошо.
Ира вновь почувствовала острую затылочную боль. По взгляду, которым наградила её дочь, сразу можно было понять, о чём та думает, и это разбивало материнское сердце.
– Я тебя очень люблю, милая. И защищу от всех бед, – прошептала она, правя зеркало.
Её глаза вновь покраснели, тогда как кожа истончилась до полупрозрачной белизны. На секунду померещился звериный смрад в машине, и она приоткрыла окно, впуская внутрь зимнюю свежесть, а потом они тронулись в путь.
3.
Через час после их отъезда, у входных дверей отеля затормозила полицейская машина, а чуть дальше внедорожник, из которого вышел представительный мужчина. Он шире расстегнул ворот белого пальто, вдыхая холодный воздух, пока следователи устремились в отель.
Виктор знал, что здесь их уже нет. И печальные глаза вернувшихся полицейских это подтвердили. Ничего путного из ночного портье вытащить не удалось, так что нужно отсмотреть камеры наблюдения, но какой в них толк, если не знаешь, куда сумасшедшая увезла его дочь?.. Аля обещала, что будет осторожной и отец верил, что Ира не тронет дочку, но… что если?..
4.
Читая новости, служащий отеля пребывал в каком-то сладком состоянии шока, глядя на фото улыбающейся семьи с резко контрастирующей новостной сводкой: послеродовая депрессия, рецидив, галлюцинации, убийство и похищение ребёнка. Закрыв смартфон, он задумался над главной новостной загадкой: «Куда же она дела сердце няни?..»
5.
Выехав ночью, они провели в дороге почти весь день и только на закате остановились на заброшенной просёлочной дороге: от усталости слипались глаза, и Ира решила немного поспать. Женщина предусмотрительно заблокировала двери, боясь, что Аля выйдет наружу и заблудится в лесу, а потом погрузилась в глубокий сон.
Ей снился медово-сладкий вкус. И далёкий крик ребёнка, переходящий в звериный вой. Кто-то плакал, и кто-то смеялся. Она видела вокруг незнакомцев, протягивающих ей чашу, полную тягучей, почти чёрной жидкости, от которой во рту густела слюна.
Она гладила вновь ставшим огромным живот, рядом стоял непрестанно улыбающийся Витя. В его руках мелькнул длинный кинжал. Им он перерезал пуповину во время родов, а кровью измазал её лицо.
Всё погрузилось во тьму, а потом, как по щелчку, Ира оказалась дома рядом с детской кроваткой, в которой лежала белокурая Алина. У неё были такие красивые глаза. Но глядя на девочку, Ира думала совсем о другом…
6.
Женщина проснулась от собственного крика и вскрикнула вновь, когда в боковом зеркале увидела белого монстра вместо своего лица.
– Маам, – испуганно протянула Аля, прижимая к животу белого мишку. – Я в туалет хочу. Я звала тебя, а ты не просыпалась.
Протягивая дочери салфетки и показывая, в какие кустики она может сходить, женщина думала: «Как долго будет длиться эффект? Это только таблетки или что-то ещё? Что он делал со мной? Я никогда не отдам ему дочь!»
Замигал индикатор топлива. Ира устало вздохнула, протирая красные от усталости глаза, и выбралась из машины. Ледяной воздух здорово взбодрил её, и она плотнее укуталась в полушубок, глядя в светлеющее небо. Пора ехать. Открыв багажник, женщина потянула крайнюю канистру и обнаружила, что та пуста. Как и остальные две. Её прошиб холодный пот.
– Должна же была остаться одна, – пробормотала она, оглядываясь по сторонам. Они так глубоко забрались в глушь, как отсюда выбираться? Где заправка? А ближайший город? Куда идти?
Вернувшись в машину, Ира вытащила брошюру, разворачивая на странице контактов.
– Мы скоро поедем? – спрашивает позади Аля, но мать отмахнулась, и тогда девочка сильно ударила по спинке кресла, однако Ире было не до того. Развернув дорожную карту, она пыталась проложить маршрут.
– Милая, дальше идём пешком, – лучезарно улыбнувшись, заявила она ошеломлённой дочери.
– Там холодно! Я никуда не пойду, так и знай! Останусь здесь! – моментально надулась девочка, демонстративно скрещивая руки. – И ты меня не заставишь.
Ира попыталась её уговорить, подбирая убедительные доводы, но от паясничества Али в голове вновь зазвенели колокольчики и тогда она рявкнула:
– Марш из машины! Ты будешь делать то, что я сказала, поняла?! – рык получился такой мощный, что девочка вжалась в кресло, а потом выскочила наружу, боязливо поглядывая на разъярённую мать.
Закрывая дверь, женщина заметила тусклый свет красных глаз. Ира судорожно вздохнула и стиснула зубы. Скоро всё пройдёт. Скоро они будут в безопасности.
Ты так думаешь? А безопасно для кого? Для тебя или остального мира? Взгляни на себя! В тебе растёт настоящий монстр и скоро он порвёт жалкую плоть, явив себя миру. И кто окажется рядом? Это невинное дитя. Вспомни, ты сама говорила, что она не…
Этот язвительный, злобный голосок поселился в её голове почти сразу, как они бежали из дома. Сразу после того, как она увидела мёртвую Вику на полу. Кто это сделал? Кто сотворил такое с бедной девушкой? Она не знала ответа. И тогда пришёл голос.
Ира как на аркане тащила упирающуюся дочь, пытавшуюся замедлить их движение. Им приходилось прятаться в канаве у дороги, но Аля не теряла надежды и вглядывалась в каждую проезжавшую машину, желая увидеть в ней отца. Она очень хотела вернуться домой.
– Это была не я! Я ничего не делала! – не выдержав, закричала женщина, ударяя себя по вискам.
– Мам, ты чего? – но Ира таким взглядом окатила Алю, что девочка умолкла и больше ни слова не произнесла, как марионетка, следуя за матерью, когда они свернули с дороги, проходя полупустой, розовый от рассветного тумана посёлок.
Проходя мимо жилых домов, над которыми вился печной дым, Аля представляла себя в одном из них. Как она просыпается в тёплой постели от запаха блинчиков со сметаной и слыша тёплый голос мамы, зовущей на завтрак. Лучи солнца попадают в глаза, она, улыбаясь, жмурится…
Заурчало в животе, и девочка глянула на поникшую мать. Аля печально вздохнула. Последнее время она постоянно хотела есть. И спать. Она очень-очень устала.
Из-за пары машин на главной дороге, они ушли от жилых домов к складским постройкам, намереваясь попасть на станцию окольным путём, а не через турникеты, где полно камер.
Потеряв терпение, Аля воскликнула, сильно дёрнув маму за руку:
– Мам, я хочу есть! Ты говорила, что у нас есть ещё бутерброды.
Ира, всё это время борющаяся с внутренними демонами, вздрогнула и остановилась. Глянув на задубевшую от холода дочь, она, почувствовав укол вины, выудила из заплечной сумки пакет с остатками еды и парой бутылок воды и протянула ребёнку.
Аля даже надкусить не успела, когда будто из-ниоткуда показалась свора дворняг. Со стороны они выглядели даже дружелюбно, виляя хвостами и поскуливая, глядя на еду, но их было около двадцати и каждая размером с тумбочку.
Ира тотчас завела дочь за спину, оглядываясь по сторонам, чтобы понять, куда бежать, но ничего подходящего не было. Прочная рабица закрывала территорию железнодорожного склада, а с другой стороны густой лес. Даже приткнуться некуда - собаки взяли их в кольцо.
Пока псы лишь негромко повизгивали, то припадая на передние лапы, то подбираясь вперёд, даже не пытаясь укусить. Они словно игрались, но даже Аля почувствовала, что это не просто игра.
– Вы хотите кушать, да? Проголодались, большие собачки, – запричитала мать, пытаясь не показать свой страх, когда свора стала медленно идти на них, отчего Ире приходилось крутиться на месте, чтобы они не достали дочь.
Под руку как на зло не попадалось ни камня, ни палки. Женщина зашуршала пакетами, вытаскивая сэндвич с курицей и бросила его подальше. Почти вся стая последовала за едой и им удалось отойти к рабице, защищая спины. Впереди раздался скулёж и собачий рык, тогда Ира забрала дочкин бутерброд, вновь отвлекая голодную свору. А сама, взяв ребёнка за руку, потащила вперёд, к станции, однако через несколько шагов псы вновь преградили путь. Вперёд выступила крупная рыжая дворняга. Она наклонила голову и тихо зарычала.
– Мама, – протянула Аля, крепче цепляясь за материнскую руку.
– Не бойся, – хрипло ответила та, уставившись на ощерившуюся собаку.
Каждое движение женщины сопровождалось рычанием и попытками наброситься. Пока свора не решалась атаковать, набираясь смелости. От беспомощности, Ира чувствовала, как медленно закипает каким-то лютым бешенством. Как дома, когда... что?..
Злоба пульсировала в затылке, опоясывая голову будто терновый венок, и шипами забираясь глубже в мозг, почти ослепляя до мощных вспышек перед глазами.
– Мама! – закричала Аля, когда собака бросилась вперёд, пытаясь укусить успевшую увернуться девочку, и тогда мать пала на колени и зарычала так громко, вперившись нечеловеческим взглядом в рыжую суку, отчего сверху раздалось воронье карканье и десяток во́ронов взлетело в небо, а собаки попятились, жалобно скуля и поджимая хвосты. Какая-то сила придавливала их к земле, и они рванули прочь.
Женщина тяжело дышала. Из носа на снег падала кровь, и пелена гнева никак не хотела спадать с глаз, отзываясь каким-то пьянящим чувством вседозволенности.
Видела, что сделала? Ты почти набросилась на них как дикий зверь! До сих пор во рту стоит слюна от предвкушения вонзить клыки в жёсткую шерсть, добираясь до костей и мягкой плоти… Как знать, может когда-нибудь… И на месте собак окажется кое-кто повкуснее…
– Прочь из моей головы! – взвыла Ира, загребая снег и втирая в лицо.
Её дочь медленно пятилась задом, со странным выражением глядя на мать. Она всё меньше понимала, кто перед ней.
Опомнившись, Ира тряхнула головой, возвращая осмысленный взгляд. Заметив как смотрит на неё дочь, поднявшись, она быстро обняла её, прижимая к груди и вдыхая родной запах.
– Я никогда не причиню тебе вреда, – прошептала она, целуя мягкие волосы. – Помни, я очень-очень тебя люблю!
Их путь почти окончен. Осталось несколько остановок, и они будут в безопасности. Ни один монстр там их не настигнет. Даже тот, что сидит внутри.
7.
Виктор курил, прислонившись к машине жены, пока полицейские пытались хоть что-то отыскать внутри. Рядом стоял один из следователей, и мужчина, в который раз объяснял всё, что знает:
– Я хотел развестись. Она перестала быть той женщиной, которую когда-то полюбил. Стала… истеричной, появились всякие мании. Я просто устал. И хотел, чтобы после развода Аля осталась со мной. Видимо это послужило катализатором. Послеродовая депрессия, её загоны, всё усилилось и…
– Но зачем вырезать сердце? Она что, съела его? – молодой следователь постучал по блокноту. – Для импульсивного поступка слишком мало следов. Нет ни ножа, ни кровавых луж. Вы вернулись с работы, нашли няню мёртвой и это всё? Может она что-то говорила до этого? Вела себя странно? Человек не может как по щелчку сойти с ума!
От наивности новичка, Виктор про себя усмехнулся. Ещё как может.
Затянувшись, он бросил окурок в снег и повернулся к машине. На заднем сидении он увидел белого медвежонка дочери.
– Хотел бы я, чтобы всё это оказалось дурацким сном, – вытаскивая игрушку, пробормотал он.
У старшего следователя зазвонил телефон и тот высунулся из машины. Ему не нравилось, что муж крутится у них под ногами, но приказы сверху не обсуждают. А этот приказ пришёл с самого верха.
– Взломали ноутбук, – пояснил он, прикрывая трубку, а потом нахмурился, прислушиваясь. – Это все последние запросы? Больше ничего?.. Хорошо, благодарю.
Виктор подался вперёд, когда следователь кивнул:
– Мы знаем, куда она направляется.
8.
Им не повезло сразу как они сошли с поезда. Стоявшие у выхода полицейские точно знали кого ждать, так что женщину схватили стоило той ступить на перрон, ловко вывернув руки, надевая наручники. Хорошо то, что сама станция была в такой глубинке, что в отделении полиции служило всего несколько человек.
Иру посадили в камеру, девочку увели в соседнее помещение, где напоили чаем и горячим супом. Старший уже отзвонился наверх, с довольной рожей докладывая, что задержал преступницу. Ему велели дождаться следователей, и задержанную не трогать.
Подкрутив увы, полицейский прохаживался перед решёткой, во все глаза пялясь на супостатку, представляя, как потом будет рассказывать селянам об успешном задержании, дорисовывая в уме сочные подробности своего героизма.
А вот в глазах Иры была одна лишь мольба и бесконечный страх. Она забормотала о жестоком муже и что это он всё подстроил, что Виктор хочет забрать дочь и убить её. Что она ни в чём не виновата.
– Эээ, нет, дамочка, так дело не пойдёт! – усмехнулся усач. – Ты мозги не пудри. Знавал я таких, так что сиди тихо! Следаки где-то рядом, так что скоро за тобой придут.
Позади раздалась телефонная трель и он кликнул помощника, чтобы тот последил за Ирой, сам выходя из узкого коридора. Пришедший на смену парень был неопытен и чертовски юн. Он поверил словам уставшей женщины и согласился отвести её в туалет. И дверку ради приличия прикрыл, убедившись, что из окошка даже кошка не выскользнет.
Ира промыла лицо водой, уставившись на своё отражение.
Смотри-смотри! Какие большие зубы! А что это с волосами происходит? Куда чернота сходит? Ты будто седеешь… и глаза белые, кровью наливаются… В кого же ты превращаешься? Хочешь есть? Вкусного мяса, желательно ещё живого?.. Чтобы сопротивлялся, чтобы молил о пощаде… давай, позволь этому случиться!
Она ударила кулаком по зеркалу и оскалилась, прошипев:
– У тебя ничего не выйдет! Тебя там нет!
Со стуком открылась дверь, входящий парень только и успел сказать: «У вас всё в поряд…», как Ира набросилась на него и повалила на пол, со всей дури ударив его затылок о плитку. Полицейский потерял сознание, а она раздобыла дубинку и ключи от наручников.
Следующим шагом Ира покалечила болтавшего по телефону противного усача, забрала табельное оружие и брелок от машины. Во второй комнате она нашла Алю, укутавшуюся в плед, трескавшую печеньки и смотревшую по телевизору мультики.
– Нам пора, – прохрипела мать, прикладывая ствол к горячему лбу. Головная боль вновь усилилась, и Ира совсем потеряла связность мыслей, сохраняя только намеченную цель.
Але ничего не оставалось, кроме как последовать за матерью. Она закрыла глаза, как та и велела, и под ручку вышла на улицу, лишь мельком заметив, что на её ботинках что-то красное, будто она ступила в краску.
Перед глазами Иры будто выжженным пятном горела карта и женщина точно знала, куда ехать. Лишь бы успеть.
9.
Она заглушила мотор перед закрытыми воротами, за которыми в сумерках терялись очертания двухэтажной церквушки.
Почему ты так уверена, что тебе здесь помогут? Эй, взгляни на себя! Настоящее чудище! Оставь ребёнка в машине, а сама уходи как можно дальше отсюда, иначе сделаешь с ней то же, что и с противной нянькой…
– Я ничего не делала, это была не я! Прекрати давить на меня! – выпалила Ира, старательно отворачиваясь от зеркал, видя краем глаза белую тень. Позади закопошилась проснувшаяся Аля. Продрав глаза, девочка устало зевнула:
– С кем ты разговариваешь? – протянула она, а потом положила руки на живот. – Мы приехали? Я хочу есть!
– Ты же недавно ела, – обеспокоилась мать, разворачиваясь к дочери и прикладывая руку ко лбу. – Ты не заболела? Как себя чувствуешь?
– Я устала и хочу домой. Мне надоела эта игра, – девочка выпятила нижнюю губу и недовольно уставилась на закрытые ворота. – Где папа? Давай вернёмся к нему?
– Потерпи, звёздочка, скоро всё наладится, – рассеянно пробормотала Ира, теряя интерес. В её голове будто вакуум образовался. Как и Аля, она очень устала.
Выбравшись из машины, они направились к церкви, и чем ближе они подходили, тем сильнее нервничала Ира. Как дикий зверь женщина чувствовала ловушку, но никак не удавалось уловить, что не так. Постучав, она обнаружила, что дверь не заперта и они беспрепятственно попали на территорию небольшого скита.
В вечерних, красно-жёлтых с синевой сумерках он казался будто вымершим, но в окнах первого этажа горел свет и на мгновение Ира испытала облегчение. Ровно до момента, когда взгляд остановился на дальней стороне церкви, откуда из-за поворота показался мужчина в белом пальто.
– Папа? – неуверенно протянула Аля, а потом закричала: – ПАПА! – и дёрнулась вперёд, но была остановлена в полёте матерью, так крепко сжавшей её руку, что девочка взвизгнула и замолотила кулаками по материнскому запястью: – Отпусти, ну, отпусти!
Весь мир Иры рухнул, и она заметалась словно в клетке, не понимая, куда бежать. Позади как по заказу раздался звон сирены и засверкали сине-красные вспышки лесной засады. Всё завертелось огнями, громкими звуками и в довесок будто нарочно зазвучали колокола с церковной башни, а впереди ненавистный голос кричал: «Аля-Аля-Аля»!
Женщина бросилась наутёк, потащив дочь за собой. Из-за какофонии звуков голова разлеталась вспышками красной боли, будто что-то вцепилось изо-всех сил в мозг, проворачивая острейшие раскалённые иглы. Она чувствовала, что сознание уплывает, растворяясь в чём-то зверином, диком, ещё немного и её личность просто распадётся на куски.
Отпусти ребёнка. Скоро в тебе не останется ничего человечного! Или же ты хочешь так поставить точку? Отомстить ему? Показать, что ты такое? Забрать единственную, кого он и правда любит? Ты ведь уже понимаешь, что ты – не её мать. Монстр не может быть матерью. Ты всего лишь бешеная тварь…
У Иры не осталось сил противиться голосу, но и отпустить Алю она была не в силах. Женщина упрямо шла по колено в снегу, забираясь вглубь территории подальше от ярких огней. Она не видела, куда идёт, она просто не могла остановиться.
Когда позади раздались голоса, Ира вытащила пистолет, повертела перед собой, а потом толкнула дочь в снег, чтобы проще было снять оружие с предохранителя. И она несколько раз выстрелила в сторону бежавших к ним полицейских. Пронзительно завизжала Аля. От её крика Ира застонала - фейерверки взорвались в мозгу, она закашлялась, бурыми каплями орошая снег.
Аля пыталась ползти в сторону, причитая: «Мама, мамочка, пожалуйста, хватит!» Но мать вновь схватила её и волоком повела, уже не слыша детских криков. Она шла и шла, пока боль окончательно не взорвалась огненным шаром в голове, белым светом затопившем всё кругом.
10.
Виктор бежал за ними и даже когда Ира выстрелила, не остановился, несмотря на окрики следователей. Впереди была его дочь и ненормальная жена, мужчина не мог бездействовать. Женщина свернула к конюшне и встала в дверях, прижимая к груди Алю и направляя пистолет себе в голову. Когда появился муж, она тотчас перевела ствол на него.
– Ира, – выдохнул он. – Что же ты творишь?!
– Папочка, я устала, – прошептала Аля и Ира дёрнулась, случайно задевая курок. Раздался оглушительный грохот, пуля прошла над головой мужчины, а он даже не пригнулся.
– Ира, отпусти мою дочь! – заорал Виктор, делая шаг вперёд. – Ты делаешь ей больно! Пожалуйста, хватит!
– Посмотри, во что ты меня превратил! – закричала она в ответ. – Ты сделал из меня монстра! – Ира встала под жёлтым фонарём и Виктор замер, глядя в искажённое, но человеческое лицо женщины.
Она собиралась сказать что-то ещё, но раздался новый выстрел, и Ира вздрогнула, опуская руки, из которых тотчас вырвалась Аля, устремляясь в объятия отца. Со всех сторон набежала полиция, женщина упала, роняя пистолет - под ней снег набухал красным пятнами и из ноги сочилась кровь.
Но Аля этого уже не видела. И не слышала, как протяжно по-звериному кричит теряющая рассудок мать. Девочка прижималась к широкой груди отца, который взял её на руки, унося подальше отсюда. А когда они остались наедине, она негромко прошептала:
– Папочка, я справилась? Я всё правильно сделала? Это было так тяжело… Собаки и те люди, я думала, что не получится…
– Тише-тише, малышка, ты замечательно со всем управилась, я горжусь тобой, – ухмыльнувшись, ответил отец. Он поцеловал дочь в раскрасневшиеся щёки и в сгущавшихся сумерках их глаза сверкнули красным.
11.
Дома их уже ждали друзья отца. Девочке помогли освежиться, подобрали красивое, белое платье и уложили волосы. И пока в церемониальной, скрытой от мамы, комнате шли приготовления, Аля сидела на руках отца, прижимая медвежонка и взахлёб рассказывая, что и как делала.
– Было тяжело копаться в её голове. Там столько мыслей. Сложно найти настоящий страх. А почему мама боится белого монстра, я так и не поняла.
– Это воспоминания, – мягко ответил Виктор, любуясь дочерью.
Первенец - это всегда сложно. Никогда не угадаешь, что может пойти не так. Алина справилась, и теперь готова к трансформации. Скоро ей придётся носить линзы и красить волосы, и учиться сдерживать свои эмоции, чтобы не задеть других и не спровоцировать трансформацию. Но она такая талантливая! Быстро всему научится.
– Мама не такая, как мы.
– А почему?
– В детях должна быть доля человечности, иначе мы будем слишком чуждыми для них и нас обнаружат. Но мы же этого не хотим? – отец щёлкнул по носу девочки, поднимаясь с дивана и беря её за руку. – Ты готова?
Она кивнула, и они прошли в комнату, где их дожидались белокожие, красноглазые существа. Без слов, мысленно, они поприветствовали новую дочь, расходясь в разные стороны, чтобы Аля увидела на небольшом пьедестале ритуальное подношение. Символ перехода из детства во взрослую жизнь. Человеческое сердце.
Девочка улыбнулась и облизнула губы.
******************
Буду рада отзывам =)
Рассказ написан специально для Конкурс для авторов страшных историй от сообщества CreepyStory
