Сообщество фантастов

Характер местности изменился уже через час пути. Словно в наказание за своевольное изменение маршрута курс пролег по бурелому. Завалы из поваленных деревьев не всегда удавалось взять лихим штурмом и приходилось обходить, давая крюк. Через пару часов, когда все уже изрядно вымотались, лес стал редеть. Стены из поваленных стволов встречались все реже и реже. Сосны, ели, редкие дубы, липы и лиственницы сменили березы с кустарниками. Под ногами выстелился ковром мох. еще немного погодя стали попадаться проблески промоин, заполненные коричневатой, типичного для торфяных болот оттенка, водой.

– Болото пошло, однако,– признал очевидное предводитель.

– Напрямую или в обход?– в такие минуты осознаешь, что быть лидером не всегда столь уж здорово. С правами идет в комплект ответственность. Особенно отчетливо проявляется такая диалектика в ситуациях неопределенности. Как сейчас. Ни я, ни Алиса, ни стрелок не знаем, что ждет впереди. Одинаково вероятно и то, что болото оборвется шагов через сто, и то, что топи тянутся на многие километры. Не может этого знать и Паша. Но решать-то ему.

– А ты зарубки по пути делаешь? – неожиданно огорошил меня он.

– Извини, совсем из головы...

– А ты делай, делай. Не все нашим ... товарищам в рай на чужом горбу въезжать. Пусть тоже по болотине поплутают.

Удивляюсь я переменам в настроении Паши. Будто и не лежит на нем тяжким бременем проблема выбора пути. С вполне возможной перспективой встретить сумерки среди трясины. Ночевать тогда придется, тщательно выбирая кочку понадежней. Поприличней кочку, пристроить пятую точку,– про себя неуклюже срифмовал я, доставая при том клинок на брезентовом ремешке. И сразу отчего- то вспоминая слово, вертящееся на языке вчера, но так и не давшееся. Темляк! Сломал ветку березки. Рядом стесал слой коры. С рукояткой, оплетенной шнурками, нож стал вполне себе практичным инструментом.

– Значит так, мальчики и девочки. Идем вперед, не отклоняясь от курса.

И все. Без пояснений. Может, так и надо руководить, направляя массы? Не вдаваться в излишние подробности и политесы? Делаем так! И амба! Все идет у нас по плану! И точка! Даже когда последнему идиоту ясно, что либо не все идет по предначертанному, либо план, мягко говоря, хреновый!

Еще с час картина остается неизменной. Мох, пружинящая почва под ногами, редкие березки. Правда, стали попадаться грибы.

– Ребята! – голос Алисы, ушедшей вперед, прозвучал радостно.

– Что там?– я поинтересовался, разгибаясь. Нагнулся за пятым уже крепким на загляденье, крупным подосиновиком. Вот и каска пригодилась. В качестве корзинки, ну кто бы мог предположить такое?

– Насыпь!– азартно выкрикнула девушка.

– Алис, мы рядом, - сдержанно урезонил ликование Павел,– и прекрасно тебя слышим. Всей округе знать о нашем местонахождении вовсе не обязательно.

– И даже не желательно. Особенно тем, у кого серый бочок! – влился в педагогическую увертюру я второй скрипкой справа.

– Или даже меховой белый. – подхватил легкий троллинг Паша, намекая на арктического волка. Алиса покраснела, почти прошептав под нос:

– Я больше так не буду.

Совсем как первоклашка.

На насыпь взобрались без труда. Когда то здесь проходила железнодорожная ветка. Рельсы отсутствовали на сегодняшнюю минуту. И отсутствовали давно по всем приметам. Да хотя бы судя по состоянию шпал, наполовину вросших в грунт, смешанный с гравием.

– А что у нас с заданным курсом, штурман?– сразу же осведомился вожак, не успели мы перевести дыхание. Я сверился с компасом и четко отрапортовал:

– Направление насыпи лежит между рекомендованным азимутом и севером.

– Отлично, просто отлично, – Паша заметно приободрился. Его настроение передалось и нам. Еще бы! Теперь не придется куковать ночью на болоте, поминутно проверяя, не погружаешься ли ты в топкое месиво!

Впрочем, при более внимательном осмотре выяснилось, что роща по другую сторону от возвышенности произрастает уже на вполне твердом грунте. Но зачем продираться через кусты, если можно путешествовать по дороге? Хоть и заброшенной.

Шли по насыпи мы уже не таясь, весело делясь друг с другом забавными историями из прошлой жизни. Волк вряд ли последует за нами через болото. С отморозками Афоней и Колей у нас великое водное перемирие. На худой конец, мы вооружены! Я оглянулся на сосредоточенного Али, как обычно, замыкавшего шествие. Вот какого ему? Идти рядом со смеющимися, беспечными людьми, обменивающимися шутками. Непринужденно общающимися? Не сладко, конечно. Шпалы немного сбивали с шага, но продвигались мы се равно однозначно быстрее, чем по лесополосе. Избушку я заметил уже в сумерках. Паша как раз травил байку о том, как одна дама бальзаковского возраста вызвала его отыскать файлы отчетности, которые мистическим образом исчезли с компьютера. Он подрабатывал тогда приходящим по звонку админом сетей, обслуживая три мелких фирмы. Оказалось, что тетенька хранила всю электронную бухгалтерию в весьма специфическом месте. Обозначенном на мониторе пиктограммой «корзина». А корзина была настроена на самоочищение по достижению определенного объема памяти.

– Не, ну вы представляете, ребя...

Павел оборвал фразу на полуслове, потому что тоже заметил примитивную, по самые скаты из дранки почти, укорененную в землю избушку справа от насыпи. Приложив толику фантазии, можно было представить, что это то самое жилище бабы-яги. Только курьи ножки то ли подломились, то ли ушли, подобно корням дерева, глубоко в почву. Ушли и потянули за собой избушку...

Троекратное «о» вырвалось из наших ртов, когда из-за домишки показалась и сама хозяйка. В голове сразу же промелькнула дюжина вариантов приема гостей лесной ведуньей, закрепленных в фольклоре. От жарко натопленной баньки и сытного обеда до не менее жаркого огня в русской печке, потребного для приготовления трапезы из заплутавшего гостя. А ну, чушь! И трубы у избушки вовсе нет. И бабка, живописно оттеняющая пейзаж подле строения никакая не ведьма! Просто седая растрепанная женщина в годах. С блуждающим взглядом. Напуганная, кажется, нашим неожиданным появлением. Точно, напуганная. Она бы убежала, по глазам вижу. Но уже оценила свои шансы оторваться от юных преследователей, как ничтожные.

– Здравствуйте,– первым нашелся с банальнейшей репликой я.

Старушка в стандартной для здешних мест, но очень уж обтрепанной одежке, молчала.

– Меня зовут Андрей. Это Павел, Алиса и...,– я немного замялся. Ну, не обидится на меня индо-пакистанец же всерьез, даже если расслышит, если я его представлю другим именем,– и Али.

В глазах бабушки колыхнулась тоска. И страх.

– Вы нас не бойтесь. Мы нормальные, мирные люди.

Губы ее пришли в движение, будто силясь ответить. Но слов мы так и не услышали.

– Не волнуйтесь,– подключился к попытке наладить контакт Паша,– если вы не хотите с нами разговаривать, мы уйдем. Переночуем на вашей контрольной точке и завтра с рассветом отправимся дальше!

По дряблой морщинистой коже скатилась слеза.

Алиса решительно направилась к старушке. Подойдя, обняла ее за плечи, прижав, как ребенка. Через несколько минут Алисе удалось успокоить бабушку, убедив, что вреда никакого мы ей не причиним.

– Никакая это не КТ!– проронил Паша задумчиво, сдвигая хамелеоны на кончик носа.– Как же вы здесь живете, бабушка? Чем питаетесь?

Старушка сощурилась подслеповато.

– Совсем я глазами скорбная стала, милок. А живу чем? Так грибы... ягоды. Корешки еще.

– И все?– изумилась Алиса.

– Иной раз до заимки дойду, заночую там.. С утра хозяин леса меня и накормит. И с собой еще захвачу. Мне ведь много не надо.

– А заимка далеко?

– Часа три хода.

– До ночи не успеваем,– проронил Паша,– а почему совсем туда не переселитесь?

– Куда? На заимку-то?

– Ну да.

– Лихие люди там, случаются бродят... Да и не лихие... В поселок к себе зовут. Чуть не силой тащат.

– Так может то и неплохо?– встрепенулась девушка.– В поселке с людьми будете. Крыша над головой, соседи.

– Соседи разные бывают.

– В поселке злые люди живут?

– Они не злые. Но всякому своя рубашка ближе к телу. Собирают гонцы народ в поселок. А как приходит час расплаты, так и...

– Что?– я только воспрял духом при новости о близком поселении и вдруг...,– ну не людоеды же там?

Старушка зашлась в беззвучном смехе.

– Скажете тоже. Людоеды...

– А что же с ними не так? – продолжал допытываться я.

– Да все с ними так,– отозвалась женщина. Впервые ее взгляд прояснился полностью,– только боюсь я их. Не их самих. Порядков поселковых.

– Правил?

– Может и правил. Часа расплаты страшусь.

– Ничего не понимаю. Что за час расплаты? Типа страшного суда?

– Не... Суд страшный в книжках да у батюшках в церквах... Тут ни священников, ни храмов... Тут сам лес... батюшка...

– И чем грозит этот час?

– Чем-чем? Погибелью, ясно чем.

– Казнью? Но... за что? И откуда вы узнали об этом?

– Не... не казнью. Сгину я там просто. Был человек- нет человека. Была Алевтина– и нет Алевтины! А сказал... Сказал известно кто... Он.

– Кто– он?

– Батюшка лес.

Я взглянул в лицо Алевтины и все понял,– глаза ее вновь подернулись дымкой, морщинки разгладились, выдавая расслабление лицевых мышц.

– Вы голос его слышите?

– И голос. И видения он посылает. Особливо через грибы.

Я покосился на пламенеющие шляпки подосиновиков в каске.

– Как это, через грибы?

– Да так. Иной раз съешь... А иной раз просто грибницу найдешь, ухом к земле припадешь...

Краем глаза я заметил оставленные для просушки грибы под застрехой, нанизанные на воткнутые в щели веточки. Сразу определил, что благородные белые мирно соседствуют с вызывающе рдеющими мухоморами.

Читал где-то, что шаманы и друиды использовали настой из пятнистых красноголовиков, чтобы входить в транс. И отправляться к границам миров. Не исключено, что там, на границах, лес оказывался как никогда красноречив и словоохотлив.

– Ясно,– прошептал Паша,– похоже у бабки реально крыша поехала. И неудивительно. В грибах то ли мескалин, то ли мусцидол содержится. На мозги здорово влияет. И из организма не выводится. Совсем. Только накапливается.

– А про нас грибы ничего не говорили?– с сомнением поинтересовалась Алиса.

– Про вас нет.

Павел пожал плечами, будто говоря «ну почему я не удивлен?»

– А вот про тех, кто за вами идет...

– И кто же?– снисходительное благодушие Паши как ветром сдуло.

– Трое... Нет, четверо... Двое темных, совсем темных. Третьего не разобрать. Много всего намешано. Женщина. Она женщина. С ней еще, кажется... Нет, не вижу четвертого. Как проблеск. То мелькнет, то пропадет. Блик на воде. Блеклый белый блик. Белый зверь.

– Белый зверь? Волк? Это их четвертый?– вскинулся, как охотничья собака, лидер.

– Нет. Зверь часть леса. Его вижу ясно.

И что она может видеть? С закрытыми глазами, а? Никогда не доверял разным шарлатанам-предсказателям. Инна вот неизменно к прогнозам астрологов прислушивалась.

– Поймали. Схватили зверя!

– Те четверо? Но... как??

– Хитрость. Женщина. Приманка. Западня,– старушка, не открывая глаз вдруг изобразила дряблым запястьем бросок. Нет, камень так не кидают. Так метают нож!

– Прибили. За лапы. К колоде. Наискосок.

Я, следуя магии повествования вдруг живо представил матерого полярного волчару, распятого, с вогнанными сквозь лапы глубоко в дерево метательными клинками Кожи.

– Аааа!– закричала вдруг Алевтина, падая на траву.

– Что с вами? Больно?

– Ногу... Ногу переломил... огненным веслом...

Старушка забилась в коротком припадке и затихла.

Алиса в панике отшатнулась.

– Она что? Умерла?

Я склонился, прикладывая пальцы к сонной артерии.

– Нет. Алис, это приступ. Наподобие эпилепсии.

Я подхватил на руки тело, оказавшееся почти невесомым. Али приоткрыл дверь хибары.

Пришлось согнуться в три погибели, чтобы протиснуться внутрь.

– У нее видимо, профессиональное это,– услышал из-за спины голос Павла,– Алевтина наша– пифия!

Мифологическая система стремится обобщить и объяснить все аспекты бытия, потому в полном виде чрезвычайно масштабна. В авторском мифотворчестве наиболее популярны пять категорий мифов. Автору нужно определиться с космогонией и с деяниями богов. Затем – с появлением людей (разумных существ) и с деяниями героев. Напоследок – эсхатология (конец мира), которая не менее важна: во-первых, придает миру целостность, во-вторых, героям найдется что предотвращать.

Вместе с моделированием перечисленных сюжетов возникает особая топология мира и продолжительный исторический период, предшествующий событиям основного произведения. Так фэнтезийный мир обретает глубину. Разные аспекты мифологии автор развивает в той мере, которая необходима для его задачи.

Инструкция по применению

Разработка мифологии дело затратное и долгое, поэтому случайным образом не происходит. Мифология в произведении выполняет конкретную творческую задачу. Можно выделить три основных направления.

1. Эстетика. Дух фэнтези во многом зависит от производимого впечатления, и мифология создает очаровательную глубину. События происходят в архаичном для нас мире мечей и магии, но фоном служит еще более седая мифическая древность. Персонажи помнят о былых героях, деяниях первых богов, ищут артефакты в руинах древних цивилизаций, будят спящее тысячи лет Зло. Сюда же относится эстетика произведений Лавкрафта, в основном построенная на соприкосновении с сумрачной древностью.

2. Этиология (разъяснение). С помощью корпуса мифологических историй можно поэтично и внутренне достоверно объяснить происхождение магии и необычных существ, формирование континентов. Благодаря этому в TES III мы знаем, что парящее над городом Министерство Правды – не просто задумка левелдизайнера, а когда-то остановленный божественной силой Вивека метеорит.

3. Объединение. Начинается с того, что мифологическая основа выходит за рамки одного произведения. Особенно наглядно это прослеживается на примере Лавкрафта. Единая основа объединяет книги и сборники рассказов, а потом мифология выходит за рамки не только произведения, но и авторства. Эта функция выполняет также маркетинговые задачи. Проработанная основа фантастического мира, во-первых, становится узнаваемым брендом, во-вторых, позволяет разным авторам генерировать новые сюжеты.

Мифотворчество сулит произведению успех, и многие авторы ищут легких путей. Кто-то использует образы из традиционной мифологии, искажает их и переименовывает. Другие поступают еще проще и обращаются к фэнтезийным клише – так мы получаем мифологические истории с подобным содержанием: жили-были два титана, породили три добрых бога и три злых бога, добрые создали людей, эльфов и гномов, злые создали гоблинов, орков и троллей, а еще были драконы – с ними пришла магия. Такая халтура не приводит к должному эффекту.

Популярными и любимыми стали мифологические системы, авторы которых не шли легким путем. Они черпали вдохновение в подсознании и снах, занимались научным моделированием и дотошной стилизацией, разрабатывали синкретические религии на основе обширного мифологического наследия. Мы поговорим о трех выдающихся и непохожих друг на друга мифологических системах.

Ктулху, валар и даэдра

В центре нашего внимания «Мифы Ктулху» Г. Ф. Лавкрафта, история Арды Дж. Р. Р. Толкина и мифология мира Древних Свитков, созданная разработчиками Bethesda Softworks. О каждом из перечисленных миров можно говорить бесконечно, и существует масса проведенных исследований. Чтобы не отойти от темы и сравнить столь непохожие мифологические системы, мы прибегнем к разбору по пунктам.

Несмотря на широкую известность, сначала кратко расскажем о мифологии и упомянем об особым методах ее изложения. Затем остановимся на связанных с мифотворчеством особенностях авторов. Созданные на основе авторской мифологии фанфики и официальные продолжения наследуют изначальные образы, сюжеты и идеи, поэтому авторскую мифологию можно рассматривать как отдельное произведение искусства. В связи с этим мы выделим лейтмотив и смысл придуманных мифов. В конце разберем общественный резонанс.

Мифы Лавкрафта

Общее описание

Лавкрафт говорил о художественном приеме жанра ужасов так: страх от неизвестного и непонятного сильнее, чем от подробного описания монстра. Однако некоторым его персонажам все-таки довелось переступить черту и приобщиться к тайнам. Легче им от этого, конечно, не стало. У Лавкрафта страх неизвестного переходит в экзистенциональный ужас, когда человек убеждается в жестокости хаотичной вселенной и безумии богов, которым нет дела до людей.

Человечество в мире Лавкрафта – малый штрих на фоне многих миллионов лет, уходящих в древность. Инопланетные цивилизации колонизировали Землю, сменяли друг друга, одна из них мимоходом создала человечество. Множество разумных форм жизни существует на Земле и других планетах, и встреча с ними сулит для человека удивление, ужас и скорую гибель.

Инопланетные сущности, чье могущество размывает грань между высокими технологиям и магией, становятся для человека и друг друга богами. Ктулху – один из Древних богов, спит в океане, наводит ночные кошмары на впечатлительных людей. Кровавые культы тайно поклоняются ему и готовятся к пробуждению. Древнему богу Дагону служат Глубоководные и метисы рыболюди.

Но Древние боги ничтожны в сравнении с Внешними богами – демоническими сущностями из глубокого космоса и иных измерений. Местонахождение их определить проблематично, поскольку в их бытии время и пространство искажено. Бесформенные, чудовищные, кипящие хаотичным нагромождением плоти, щупалец и глаз, эти боги обладают непостижимым могуществом. В центре бесконечности бурлит безумный и безграничный султан демонов Азатот, творец мироздания. Рядом пляшут Иные боги, чей дух и посланник — ползучий хаос Ньярлатотеп. Последний может принимать разные обличия, иногда забавляется с людскими судьбами, а также навещает произведения Стивена Кинга в роли камео.

Такова метафизика мифов Лавкрафта, созданных для жанра ужасов. Эстетическая задача его мифологии заключается в максимально яркой демонстрации категории безобразного, если выражаться терминами эстетики.

Метод донесения мифологии

Лавкрафт любил прибегать к псевдодокументалистике и многие сюжеты излагал в виде записок, писем, дневников и статей. Он делал их самостоятельными произведениями или включал в рассказы, заставляя персонажей собирать разрозненные обрывки информации. Многие записки, понятно, предсмертные, а в документах с подозрительной точностью прописаны координаты страшных событий. Такие тексты становятся составляющей мифологического корпуса. Отдельно стоит упомянуть мифический Некрономикон, ставший своеобразным священным писанием мифов Лавкрафта.

Персоналия

Говард Филлипс Лавкрафт был материалистом, но увлекался мифами с тех пор, как научился читать. По его словам, в детстве он на самодельных алтарях приносил жертвы древнегреческим богам. В юношестве он увлекся наукой, особенно его вдохновлял космос. На уровне сознания Лавкрафт избавился от мифологического мышления, но в подсознании продолжали рождаться образы и являлись в ночных видениях. Некоторые рассказы Лавкрафта являются адаптированными пересказами его снов.

По мере написания новых произведений Лавкрафт постепенно избавился от влияния любимых авторов и обрел собственный стиль. Он писал несвязанные между собой рассказы, но во второй половине жизни разработал общую для своих сюжетов мифологию. Объединенные вместе рассказы и повести приобрели особый шарм. Лавкрафт в автобиографических заметках вспоминал:

В 1919 году открытие лорда Дансени - у которого я взял идею вымышленного пантеона и фоновой мифологии, представленной "Ктулху", "Йог-Сототом", "Югготом" и т.д. - придало моей творческой фантазии мощный толчок.

Основной мотив и смысл

Темная вселенная, наполненная хаотичными богами, иллюстрирует модель мироздания, близкую к гностической. При этом гностическая концепция созданного Злом мира возведена в абсолют: в мире Лавкрафта нет спасительной силы, протягивающей руку человеку сквозь хаос. А если таковая и пригрезится, то обернется щупальцем Ньярлатотепа и увлечет в бездну.

Временные союзники не в счет. Человек может надеяться только на себя, но до известного предела: соприкосновение с истиной бытия лишит его жизни или разума. Некоторое убежище может быть найдено в детских воспоминаниях или снах, где человек сохранит себе уголок счастья. В остальном же мир безумен и беспросветен.

Дальнейшее развитие мифологии

При жизни Лавкрафт публиковался мало и не был известен широкой аудитории. После его смерти доступ к рукописям и черновикам получил его друг Август Дерлет. Он основал издательство «Arkham House», где начал публиковать все произведения Лавкрафта, в том числе неоконченные, которые дописал сам. Дерлет сделал попытку внести в мифологию благосклонных к человеку добрых богов, но его нововведения считаются апокрифическими.

Мифология Лавкрафта привлекла последователей и подражателей, в издательстве стали выходить книги, который сейчас назвали бы фанфиками. Вместе с этим пополнялся пантеон божеств и бестиарий.

Настоящим успехом мифологии можно считать ее использование в несвязанных с Лавкрафтом книгах, фильмах и играх. Придуманные Лавкрафтом сущности используются наравне с образами традиционной мифологии.

Общественный резонанс

Ктулху стал мемом. Если мы видим щупальца у монстра, то сравниваем его отнюдь не с осьминогом. В 1997 году был зафиксирован подводный звук Bloop недалеко от координат спящего Ктулху. Источник звука не опознали и приписали огромному существу. Мнительные люди с содроганием подумали: «А вдруг Лавкрафт что-то знал?».

Мифы Толкина

Общее описание

Единый Бог Илуватар (или Эру) сотворил великих духов Айнур, которые по его замыслу исполнили божественную музыку миротворения. Сильнейший из Айнур – Мелькор – внес от себя изменения в музыку и нарушил гармонию. Великие духи спустились в рожденный мир, все они стали совершенствовать его, кроме Мелькора, нашедшего свой путь в разрушении и искажении. Тогда же появились Майар – младшие духи, большинство их служило светлым Айнур (например, Олорин, известный впоследствии как Гэндальф), но некоторые поступили на службу к Мелькору (например, Майрон, известный как Саурон, и балроги).

Илуватар пробудил эльфов, и Айнур возглавили их. Были созданы два Древа, освещающие государства эльфов. Не прекращалась война с Мелькором и его приспешниками. Он искушал и переманивал эльфов на свою сторону и плел интриги. Из эльфов Мелькор вывел орков, ставших полной противоположностью мудрым и благородным детям Илуватора.

В ходе войны два Древа были погублены. Но до этого великий эльфийский мастер Феанор запечатлел свет Древ в трех самоцветах Сильмариллях. Великие камни стали предметом вожделения Мелькора и многих других, кто их видел. Война вспыхнула с новой силой.

Айнур создали солнце и луну, тогда пробудились люди и присоединились к эльфам. Война света с тьмой продолжалась до изгнания Мелькора за пределы мира. Род Феанора сражался за обладание Сильмариллей не менее ревностно, чем сам Мелькор. В итоге один из сыновей бросился с Камнем в море, другой – в огненною пропасть. Последний Сильмарилль достался Эарендилю, звездному путешественнику, охраняющему стены мира от Мелькора.

Весь обозначенный период соткан из легенд – историй про судьбы духов, эльфов, людей и гномов. В ходе войны появляются и исчезают континенты и государства, меняется сам облик мира.

Знакомый всем сюжет про Кольцо Всевластия становится одной из историй, перед которой десятки тысяч лет мифических событий. Но мифология не была бы полной без эсхатологии. В конце времен Мелькор вернется, разразится окончательная битва, в которой Зло будет повержено окончательно, и будет возвращен божественный свет Сильмариллей.

Массив легенд выполнил эстетическую функцию и обеспечил «Властелину Колец» завораживающую глубину. Толкин сказал:

Своей «притягательностью» «Властелин Колец» отчасти обязан намекам на иные легенды и исторические события, которых данное произведение полностью не раскрывает.

Метод донесения мифологии

Фирменным методом Толкина стала поэтическая стилизация сочиненных легенд под древний эпос. Читатель как будто берется исследовать настоящую мифологию: перед ним героические песни, стихи и поэмы, многовариантные обрывки прозаических текстов. Завершает целостный и неповторимый образ мифологии особая номенклатура, созданная по правилам выдуманных языков.

Персоналия

Толкин, по его словам, хотел создать мифологию для Англии, поскольку ощущал в истории родины недостаток исконного эпоса. С юных лет Толкин взялся за сочинение легендариума, сплел это занятие с профессиональным увлечением лингвистикой, соединил со знанием древнего и средневекового эпоса и добавил постулаты собственного религиозного мировоззрения (католицизм). Получилась мифология не только для Англии, но и для всего европейского мира.

Свой творческий путь Толкин постоянно анализировал и обдумывал. В чем сущность творчества, как выдуманная мифология согласуется с его верой, как сочинения повлияют на людей? Серьезное отношение к трудам заставляло его долгое время корпеть над мелкими деталями. Из-за этого работа затягивалась, но результат становился все внушительнее. Свое положение Толкин искренне описал в метафорическом рассказе «Лист Ниггля», посвященном творчеству и смерти.

Основной мотив и смысл

Фэнтезийный мир Толкина позиционируется как наш мир, но во времена выдуманных эпох. Поэтому смысловая подоплека космогонии соответствует представлениям авраамических религий (иудаизм, христианство, ислам). Писателю не давала покоя несовместимость религиозных истин и языческого наследия, так появился его особый прохристианский героический эпос.

Лейтмотивом мифологии можно назвать классическую борьбу света и тьмы, где свет является бытием, жизнью и красотой, а тьма – небытием и уродством. Важно отделить такое противостояние от борьбы добра со злом, которая субъективна, может быть переиначена, а то и вовсе происходить в личности одного человека. Тогда как свет и тьма – конкретные символы мироздания, а не понятия морали.

Сюжет мифов Толкина, как и большинства его произведений, о творчестве и собственничестве. Это читается в исполнении музыки Айнур и стремлении ее исказить, в творении Арды и стремлении ее захватить, в создании и уничтожении светящихся Древ, в создании Сильмариллей и стремлении ими обладать, в истории Кольца Всевластия.

Дальнейшее развитие мифологии

Заметки и наброски об истории Средиземья разрослись настолько, что Толкин не успел опубликовать их. Этим кропотливым делом занялся сын Кристофер и занимался до конца своей жизни.

Подробно мифологию Средиземья раскрывает «Сильмариллион» и другие наработки Толкина: «Неоконченные сказания» и двенадцать томов «Истории Средиземья», отредактированные и изданные Кристофером Толкином. В последние годы жизни Кристофер также издал книги «Дети Хурина», «Берен и Лутиэн» и «Падение Гондолина», рассказывающие расширенные версии историй. Строго говоря, все перечисленные сочинения являются тем сборником легенд и мифов, который Джон Толкин называл «Сильмариллионом», а изданная Кристофером одноименная книга стала лишь вершиной айсберга.

Отношение к редакциям Кристофера неоднозначное, однако именно благодаря ему мы можем ознакомиться с большинством личных наработок Толкина, причем с обширными комментариями. Такая информационная база беспрецедентна и стала объектом научных исследований, а также источником бесконечных фанфиков.

Общественный резонанс

Некоторым ролевикам-толкиенистам кажется недостаточным устраивать игры на свежем воздухе, и они идут дальше. На форумах можно найти обсуждения на тему поклонения Айнур (Валар): как и при каких погодных условиях проводить обряды и обращаться за помощью. Некоторые радостно заявляют, что достигли положительных результатов. Таково влияние развитой авторской мифологии на неразвитые читательские умы. Правда, и с Некрономиконом Лавкрафта люди балуются, но меньше (потому что страшно).

Мифы Древних Свитков

Общее описание

Дать однозначное описание устройству мира Древних Свитков невозможно, поскольку существуют официальные вариации. Почему так получилось, разберем позже, а сейчас разложим мифологию по условным полочкам. Не в обиду фанатам игры – придется сильно упростить и избежать подробностей.

Сначала возникла позитивная сущность Ану, затем появился негативный Падомай. Совмещение противоположных начал породило женскую сущность Нир, которая предпочла из двух братьев Ану. Падомай убил ее и разбил рожденные ею двенадцать миров. Ану собрал осколки в единый мир, а затем сразился с Падомаем, и оба брата пропали.

Но остались разумные души братьев. От Ану появился светлый и созидательный Ануиэль, от Падомая – темный и разрушительный Ситис. Этот этап космогонии станет в мире Древних Свитков истоком основных религий, число которых будет расти по мере появлений новых божеств. Культы разных богов имеют свою трактовку событий и развивают философию, оправдывающие истинность их пути.

Кровь погибших братьев породила могущественных духов Эт’Ада, которые потом разделились на Аэдра и Даэдра. Первые истратили свою силу на создание мира смертных Мундус (в частности – планету Нирн) и удалились в божественное пространство Этериус. Даэдра же создали собственные примитивные планы бытия (Обливион) и остались в них царствовать. Выделяются два особых Аэдра: Акатош – великий дракон, запустивший время, и Лорхан – инициатор создания мира. Позже его вырезанное сердце станет магическим камнем, из которого будут черпать силу самозваные боги.

Далее история мира становится чрезвычайно подробной и разнообразной, протяженной сквозь века и помноженной на историю и верования множества разумных рас.

Метод донесения мифологии

Начиная с первых игр серии, используется внутренняя литература. Игроку доступны десятки книг, количество которых пополняется с каждой частью серии. Помимо художественных произведений и путеводителей написано множество религиозных (мифологических) текстов о создании и устройстве мира, историях богов и великих смертных. Существенную часть информации можно подчерпнуть и от разговорчивых NPC.

Но главной особенностью является метод ненадежного рассказчика. Книги составлены представителями противоборствующих культов и авторами с разным мировоззрением. Кто-то из них излагает события однобоко, другие слишком иносказательны, третьи занимаются откровенной пропагандой. Как водится, чем древнее события, тем больше версий и трактовок.

Метод позволяет создать живой мир, который интересно изучать. Игрок получает простор для трактовок и фантазии, а разработчики – возможность преобразовывать сеттинг без нарушения канонов.

Персоналия

Над созданием мифологии в Bethesda Softworks трудилась масса сценаристов и дизайнеров. Мифология, которую мы знаем, стала продуктом коллективного разума, но можно отдельно отметить Майкла Киркбрайда.

Киркбрайд работал над большинством игр серии, начиная с The Elder Scrolls Adventures: Redguard (1998). Он совмещал в себе функции художника, дизайнера и сценариста. Благодаря ему родилась оригинальная визуальная концепция TES III: Morrowind, он же написал несколько десятков внутриигровых книг.

Любимым персонажем и проводником идей Киркбайда стал придуманный им полубог Вивек. Чтобы оценить глубину проработки образа, достаточно почитать «36 Проповедей Вивека» – сборник метафоричных псевдорелигиозных историй. К примеру, вот цитата из восьмой проповеди:

Вивек показался из яйца, сливаясь с подобием своей матери, под водой и в огне, в металле и пепле, становясь в шесть раз мудрее. И стал он единством мужчины и женщины, магическим гермафродитом, военной аксиомой, единственной в мире.

Он сказал: «Давайте же объединимся в этой войне. Ибо это и есть наша судьба».

Видимо, эксцентричность персонажа присуща автору. Творчество и идеи Киркбрайда часто выходили за рамки сеттинга игры, он уволился или был уволен из Bethesda и с тех пор работает внештатно. К его творчеству мы еще вернемся.

Основной мотив и смысл

Мифические истории Древних Свитков, а за ними и сюжеты приключений игрока, сводятся к мотиву обретения божественности. С этим путем связаны все проблемы и компромиссы, через которые приходится проходить героям и цивилизациям. Логика такая: если божественный источник мира распадается, порождая младших богов и существ более низкого порядка, то должен быть способ пойти в обратную строну. Так смертные стремятся обратить деградацию мира и стать богами.

Метод ненадежного рассказчика высвечивает диаметрально противоположные трактовки игровой мифологии. От зороастрийского дуализма равносильного противостояния Добра и Зла до практического единобожия, от пантеизма до отвержения всех богов.  Многообразие и относительность сводятся к смыслу релятивизма: мнений много и все они могут быть доказаны.

А если идти по смысловой линии, заложенной Майклом Киркбрайдом, то мы приходим к идеям, родственным учениям индуизма и Карлоса Кастанеды, о чем ниже.

Дальнейшее развитие мифологии

Помимо естественных доработок в каждой новой игре серии, существует вариация, ставшая для многих любителей Древних Свитков апокрифической. Майкл Киркбрайд не ограничился точечными дополнениями мифологии и авторскими трактовками на форумах. Бывший сценарист написал произведение, названное «C0DA». Действие графического романа происходит в далеком будущем мира Древних Свитков, жанр определяют как постапокалипсис, киберпанк и CHIM-панк.

В книге предполагается, что вселенная – сон высшего бога. Если смертный осознает иллюзорность мира, то получает могущество как в осознанном сне (достигает CHIM), что сравнимо с божественной магией. А наиболее творческий уникум способен не только проснуться в чужом сне, но и создать свой собственный – так возникают новые миры. Поэтому по правилам вселенной допустимы любые вариации мира, и Киркбрайд заявляет:

Теперь все мои работы можно считать каноничными. Вместе с тем слово «канон» больше не имеет практического применения. Такого понятия, как фанфик по миру «Свитков», больше нет.

Общественный резонанс

Как таковых социальных последствий мифология Древних Свитков не вызвала. Разве что серия игр стала культовой, и радует геймеров уже больше четверти века.

Заключение

Как мы увидели, авторские мифологические системы с легкостью покидают границы авторства и становятся достоянием общественности. Они развиваются самостоятельно и обрастают подробностями и трактовками, иначе говоря, ведут себя так же, как реальные мифы. В какой-то мере авторские фантазии становятся для нас даже более узнаваемыми, близкими и понятными.

Это наводит на размышления о том, сколько авторского вымысла нас окружает во всех областях жизни. В одних мифах мы живем добровольно, какие-то нам навязаны. А некоторые мифы мы создаем сами, специально или неосознанно. Каковы они – зависит от нашего мировоззрения.

Когда я взялся писать фэнтези, то тоже пошел путем мифотворчества, стараясь создать для сюжетной книги бэкграунд из истории и мифов. Поэтому сначала появилась повесть «Лик истории», написанная одним из персонажей – историком и археологом Теодором Бремером, и только потом – книга «След Бремера», рассказывающая о приключениях Ноланда Бремера. В ней уже не столько мифотворчество, сколько пресловутый Путь героя по Кэмпбеллу, но, конечно, не только. В следующей книге («Стример») фэнтезийный мир стал основой для компьютерной игры, в которую играет главный герой. А третья книга – «Психикон» – рассказывает о цифровом психологе, который разработал компьютерную программу для погружения во внутренний мир человека. Так появился мини-цикл «Метатрилогия», начатый в 2015 и законченный в 2024.

«Здравствуй, дорогой и любимый мой дедушка! Спешу сообщить тебе этим письмом, что я жив и здоров. Сразу хочу извиниться за волнения, которые я тебе причинил. Не по моей вине, а по воле случая, нахожусь сейчас вдали от дома. Прости, что не вернулся три дня тому назад домой с пастбища и не привел вовремя нашу козу Марусю на вечернюю дойку. Опосля подробно расскажу и о Марусе, сейчас же хочу объяснить, что с нами произошло.

Помнишь, не более полугода назад, наша местная газета «Скрижаль» опубликовала потрясающую новость о том, что рядом с нашей деревней проводится научный эксперимент?! В статье вкратце сообщалось о том, что наши ученые разработали уникальную биотехнологию, которая позволяет выводить в эфир наследственную информацию через радиоволны, измененные специальным образом. Тогда еще большой участок поля, недалеко от нашего пастбища, огородили высоким забором и поставили там огромный лазер с космическим челноком. Эксперименты по волновой генетике с животными проводились в лабораториях, а вот для человека понадобился простор! Ученые решили создать сверхчеловека, развить в нем высшие способности, вплоть до телепатии и телекинеза. Они подсчитали, что подопытный должен находиться достаточно далеко от Земли, чуть ли не в космосе, чтобы во время эксперимента не задеть волновой установкой окружающих. Как я теперь знаю, эксперимент, оказалось, перенесли. А до средств массовой информации донесли, что все прошло успешно, дабы внимание населения к этому постепенно угасло. Тем временем установку замаскировали, шатл опустили под землю в специальный бункер, а забор убрали, чтобы не привлекал лишнего внимания.

Так вот, к чему я все это. Три дня назад, в тот злосчастный день, задремал я маленько на пастбище, каюсь, а Маруся вырвала колышек да на соседнее поле убежала. Я за ней. Она от меня в овраг, и я в овраг, она из оврага да в кукурузу, да и я не отстаю. Выныриваем мы из кукурузы, а там… — стоит космический корабль, даже Маруся остолбенела. Весь серебристый, в лучах закатного солнца так и переливается. А дверь-то в шатл открыта — и никого вокруг. Тут Маруся, недолго думая, шасть внутрь, как к себе домой, и скрылась в темноте. Я, естественно, за ней, бегу, оглядываюсь. Я сразу догадался, что это тот эксперимент продолжают. Пригнулся, бегу к шатлу, а сам думаю, хоть бы охрана не подстрелила. Должны же военные этот объект охранять?! Подкрался я к кораблю, стою у входа, и мне не то чтобы зайти, дотронутся до него страшно. Я ведь такие корабли только на фото в газетах и видал, а тут живьем! Стоит, гудит, паром дышит… Пригнулся я, заглянул внутрь — не видно моей Маруси, только где-то из глубины корабля  звон ее колокольчика доносится. Тут кто-то как кашлянет где-то совсем рядом, я, с испугу быть пойманным, в шатл и забежал. Внутри, уже не разглядывая ничего, на позвякивание колокольчика бросился за козой. Нашел ее жующей рукав космического костюма. Накрутил веревку себе на руку и только к выходу собрался, как вдруг зашумело все, затряслось. Понял я, что корабль на старт пошел…

Ты не переживай, дедушка. Со мной все в порядке. Летим по Земной орбите третий день. Космонавт Петр — хороший человек. Меня не обижает, успокаивает! Когда он нас обнаружил, то сразу сообщил на Землю, что на борту нежданные гости оказались. Хотел остановить эксперимент. С Земли, правда, сначала по переговорнику с нами разбирательство устроили. Кто такие? Откуда взялись? Ведь они своими глазами видели, как Петр зашел внутрь и дверь герметично закрыл. Вот тут-то Петру и пришлось признаться, что когда он за пульт сел и уже пристегнулся, то про примету и вспомнил. А приметы не соблюдать — к неудаче. У космонавтов считается за правило «пописать на колесо автобуса» перед вылетом! Вот он и вышел из корабля и нас не заметил, как мы в открытый корабль проскочили. К сожалению, с Земли ответили, что лазер уже запущен и невозможно дать задний ход делу этому. Предложили они на нас с козой одеть защитные костюмы, чтобы лазером не облучило. Мы с Петром минут десять за Марусей гонялись, да только шлем на рога и накинули, но она и его сбросила. С характером она у нас, дедушка! Свободолюбивая! Из-за нее я тоже костюм, как следует, уже одеть не успел. Облучил лазер корабль наш по расписанию. Но не переживай, со здоровьем моим все в порядке… дай бог каждому такое, как теперь у меня.

После облучения у нас с Петром головы поболели пару часов, да и прошли. Облученный организм регенерировал. Болела ли голова у Маруси? Она говорит, что нет. Да, дедушка, теперь Маруся с нами разговаривает. Не человеческим голосом, конечно, а телепатически. Луч сильно ее изменил, да и нас с космонавтом тоже. Я теперь, если вернусь благополучно на Землю, школу с отличием закончу и сразу докторскую смогу написать. Сейчас я не только русский язык хорошо знаю (можешь обрадовать Наталью Петровну), но еще английский, французский и немецкий, а Петр еще китайский и японский. Зря я костюмом защитным прикрылся, китайский, мне бы не помешал. Сколько языков знает Маруся… мы пока не поняли. Она не говорит, кокетничает, зараза.

Петр сильно преобразился еще и физически. На второй день мышцы выросли, и как мне показалось, он даже в росте прибавил. На него луч в полной мере подействовал, как и планировалось. За себя могу сказать, что кроме интеллектуальных способностей, в свои пятнадцать лет, я стал чувствовать себя взрослым, лет на тридцать полагаю. К сожалению, Марусю это тоже не миновало. Чувствует она теперь себя настоящей человеческой девушкой и, судя по поведению, лет так на семнадцать. Спустя пару часов, после выстрела луча, она попросила снять с нее колокольчик, который ты мне строго-настрого запретил трогать. На мой отказ она ответила, что, когда у нее будут руки вместо копыт, и она сама его снимет, то засунет мне его в … Эх, плохо мы ее воспитали, дедушка. Пришлось снять. Но ты не переживай, куда она с корабля-то денется.

Вторые сутки прошли спокойно. Одна только неприятность. После внезапного интеллектуального, а у Петра еще и физического, развития, нам всем постоянно хочется есть. На корабле еды почти нет, а то, что есть, мы можем растянуть еще на один день, не больше. Воды питьевой так же очень мало. Если бы не мы с Марусей, Петр должен был вернуться на Землю через сутки. Долгий полет не планировался. Теперь же держат нас на низкой околоземной орбите, так как не знают, что с нами делать — привлекать к эксперименту или отпустить? Я боюсь за Марусю! Разберут ученые нашу космокозу на кусочки, пустят на другие эксперименты… погубят! Под вечер второго дня Марусе надоело ходить на четырех ногах и захотела ходить на двух, как человек. К нашему удивлению, у нее это хорошо получилось, теперь она только так и ходит. Я приглядываюсь, не превращаются ли ее копыта в человеческие руки… Хорошо, что я снял с нее колокольчик. Она козой себя уже не считает. Петр сглупил, видимо от жажды, и обратил внимание на ее «молокопроизводство», которое стало трудно не замечать. Мол, — «Молока бы сейчас нам всем не помешало»… На его просьбу норовистая «девушка» Маруся жестко проехалась, пока словесно, по его первичным половым признакам. Потом она нашла какую-то тряпку и накрутила ее на свое тело. Стычка с космокозой заставила Петра немедленно удалиться к себе в каюту и закрыться на замок, где он и просидел весь третий день. И, по всей видимости, выходить пока не собирается — Марусю боится. Хотя та уже все забыла и ходит, зеркало ищет, а мне теперь с управлением корабля надо разобраться.

Дедушка! Земля обещала посадить наш корабль через пару дней, но, боюсь, это пустые слова. Они сказали, что передадут тебе это письмо. Прошу тебя, помоги нам вернуться!

Твой любящий тебя внук Толик и космокоза Маруся».

Толик дописал письмо и нажал на кнопку «отправить». Маруся вертела на копыте свой колокольчик и беззаботно глядела в иллюминатор. Потом она подошла и положила свое копыто Толику на плечо.

— Не дрейфь, — сказала она, — я знаю, как посадить это корыто!

– Отступаем. Тихо и без паники. Резких движений не делаем.

– А может мне его … замедлить?– Алиса тоже отошла от шока, пятясь, она вытягивала вперед руку с когтем.

– Не стоит, – лаконично откликнулся Павел.– Вряд ли это всерьез сработает, а спровоцировать может.

Внутренне я согласился с ним. Волчара, по моим меркам, просто огромен. Монстр какой-то, а не волк. Не факт, что и выстрелы его положат. Конечно, будь у нас охотничий карабин, шансы бы кратно возросли. А так... Пистолет оружие грозное. Но не против крупного зверя.

Отступая спиной, мы увеличивали дистанцию. Дурацкая ржавая каска на поясе болталась, ударяя ритмично по ноге. И зачем я ее таскаю? Когда Али встал в полный рост, хищник напрягся. Сделал пару шагов в нашу сторону. Но как-то неуверенно, будто раздумывая. Мы дружно замерли, забыв как дышать. Волк неспешно развернулся и потрусил в другую сторону. Видимо, обед из четырех блюд «а-ля заплутавший турист в собственном соку» нынче не входил в его планы.

– Вы видели его раньше?– спросил у Паши, когда убедился, что опасность миновала окончательно.

– Нет. Ни его, ни следов. Впрочем, следы могли и не заметить. Песчаник и глина тут не так уж и часто под ногами.

Окончательно нервное напряжение отпустило лишь на заимке. Или на КТ, как предпочитал называть места обустроенного ночлега, Паша. Хотя, если вдуматься, как прогалина меж деревьев защитит нас от лесного кровопийцы? Да никак! Вся надежда на то, что лидер прав. И в этом месте действуют примитивные, но нерушимые правила. Закон водяного перемирия в пределах одной отдельно взятой поляны.

– И все же с костром было бы надежнее!– думал я, засыпая под тентом просторной палатки.

Утро встретило запахом слегка подгоревшей гречки. И кваса. Каша была рассыпчатой, вкусной. Но без намека на присутствие в ней мяса. Алиса, несмотря на отсутствие под рукой расчески, умудрилась уже привести в порядок волосы. И вообще смотрелась бесподобно. Богиня на лоне природы.

Рассмотрели атрибуты. И с трудом нашли различия. Пашины хамелеоны теперь резче наводились на объект, придавая объем изображению, четко обозначая контуры. Мой компас обзавелся фосфоресцирующими в темноте точками. На Алисином когте добавились три или четыре завитушки.

– Не густо нынче... с поощрениями.

– Мы сами сглупили,– откликнулся владелец авиаторов,– нужно было кому-то одному квест выполнять. Получил бы кубик маслица на хлебушек.

– А так маслице размазалось очень тонким слом по трем бутербродам?

– Ну да.

– Что ж. Впредь умнее будем.

– Точно. Умнее нам стать не помешает. Я вот проанализировал вчерашний инцидент,– продолжил почти официально Паша.

– И к каким оргвыводам пришел?

– Беспечные мы. И... беспомощные какие-то.

– Беспонтовые,– подсказал уточняющий эпитет я.

– Вот-вот. Они самые.

– Ну а что мы могли сделать в той ситуации?

– Не стоять жертвенными агнцами хотя бы!

– А конкретнее?

– Ты вот оружие достал? Где вообще ножи?

– Один у меня, – подала голос Алиса.– Его носить неудобно. Разве что в руках. Или в наплечном кармашке, острием вверх. Но он там болтается. Едва на привале не потеряла.

– Ээээх,– сокрушенно выдохнул лидер.

Я достал свой, о котором напрочь забыл при встрече с волком. Нож болтался на поясе, привязанный шнурком, добытым у змеиного логова в первый день. Петля, придуманная мной, оказалась примитивной. И ненадежной. Чтобы снять с пояса железку, пришлось повозиться.

– Паш, он в схватке почти бесполезен. Гарды нет. Рукояти нет. При ударе пальцы скорее порежешь, чем значимую рану зверю нанесешь. А порезанные пальцы это серьезно. Стоит перехватить сухожилия, будешь как браток с вечной распальцовкой. Не сожмешь их больше.

На расколотой колоде, заменявшей сегодня стол, теперь лежали два ножа. Подошел Али, знаком попросил шнурок. Я не стал жадничать и протянул оба. Он удовлетворенно кивнул, смуглые пальцы принялись ловко оплетать рукоять одного из цельнометаллических ножей. Десять минут труда, и один из специализированных дистанционных убийц превратился во вполне универсальный инструмент.

– Молодец! – почти восхищенно хлопнул по плечу спутника Паша. Потом, засмущавшись, добавил, уже более солидно, почти учительским тоном: – Учитесь, мальчики и девочки.

Хе! Даже очки на нос нацепил, ради усиления светлого педагогического образа.

– Забавно,– между тем прошептал Паша.

– Что?

– Посмотри,– он протянул очки мне.

Я не стал отказываться. Согласно подсказкам необычной оптики, передо мной лежали: «Нож метательный». И «нож метательный, модификация».

– Пойдем, покидаем,– азартно предложил наш фанат компьютерных игр.

– Только надо выбрать место, где, промахнувшись, не придется искать мелкие предметы в обильной растительности,– подхватил я.

Выбор остановился на палатке. Перетащили колоду к ней, поставили на попа. Роль основного тестировщика досталась Али. В результате трех дюжин бросков с пяти шагов «классический» метательный девайс поразил мишень семь раз. А модифицированный собрат только пять. При это второй клинок дважды умудрился отлететь так, что прорезал насквозь ткань палатки.

– Не обращай внимания, завтра обновится! – азартно подзадоривал Паша,– нет, ну ты же видишь? Одна характеристика возросла, вторая уменьшилась!

– Ничего не доказывает, все в рамках статистической погрешности,– возразил я.

– Давай повторим!

Повторили, подключив и меня, и Алису. Каждый раз количество попаданий первого клинка было больше, чем у второго. Полотно палатки медленно, но верно стремилось к состоянию бахромы.

– Ладно, сдаюсь! Что же получается?– вопрос я задал, крепя модификацию за тесемки, предусмотрительно оставленные Али свободными, к запасному поясному ремню. Теперь он выполнял роль... Вот черт, забыл слово! Короче, получил должность поводка для ножа! Наконец-то пригодилась моя находка!

– Получается, что у Али Усмана талант оружейника. Его произведение получило плюс один к ножевому бою и минус один к меткости!

– Похоже, – с кислой миной согласился я. – Ну что, посещаем крайний раз ветвистого ключника, и на север?

– Да.

– Знаете, ребят, а вам не кажется, что полярный волк тоже неспроста?– озвучила предположение Алиса.

– Это как?

– Ну полюс... Север. Ассоциация. Побудительный мотив.

– А ты голова,– с уважением произнес Павел. И уже обращаясь ко мне добавил:– Давай вернем колоду на исходную. И в путь!

На поляне с ключником нас ждал не слишком приятный сюрприз. Разбойничья троица с Шаманом во главе последовательно обходила кустарники, вчера удобренные нами. Не просто обходила, а собирала урожай. Плоды наших вчерашних трудов. Последний из них Кора бережно опустила в импровизированный кулек, сработанный из роскошных листов лопуха. Я успел рассмотреть миниатюрный оранжевый колокольчик, тут же исчезнувший в глубинах зеленого зева.

– Эй, уважаемые,– Паша постарался вложить в голос как можно больше сарказма,– а вы берега не попутали?

– Во-первых, доброе утро,– Афанасий растянул в преувеличенно приветливой улыбке широкий жабий рот.

– Доброе. Это наше,– скороговоркой выпалил Павел.

– А что именно «это»?– поднял брови культист. – Если вещь принадлежит вам, вы должны знать хотя бы ее название.

Дьявол! А я недооценил гада! Мы недооценили! Он весьма умен. И умеет заключать выгодные сделки. Выгодные лично ему сделки! Все оказалось неспроста. Включение в договор пункта о следовании. Вероятнее всего в округе не одна такая локация-плантация с отсроченным сроком получения результата. Загреб жар чужими руками, истощив собственные попытки. Устроился на загривке у другого уютно. И поехал с ветерком! Пакт о ненападении тоже в кассу! Только дурак прирежет овцу, которую можно стричь и стричь. Едва ли не ежедневно. Ай да Афоня, ай да сукин сын!

– Вы поступаете подло!– горячо выкрикнула Алиса, рванув вперед.

– Я поступаю по букве закона,– все так же мерзко ухмыльнулся шаман.

Нет, не актер. Юрист. Переселял обманом несчастных бабулек и опустившихся пьянчужек в глушь, а их квартиры оформлял на себя. Все по закону, конечно. Упырь!

– Мы ничего не докажем,– проговорил я едва слышно, останавливая порыв юных спутников. Заметив, что Али уже изготовился к стрельбе, отрицательно качнул головой. Ничего не добьемся. Лишь патроны зря сожжем. Их всего-то три. А где-то рядом бродит полярный волк, между прочим. Верных полтора центнера агрессии. Но индус опустил пистолет только после того, как убедился, что мнение Паши не расходится с моим. С одной стороны молодец. Субординацию знает!

– Если вам так не терпится получить часть нашей добычи,– пакостник голосом так сумел подчеркнуть слово «нашей», что я почти увидел его. Слово расплывалось сизой дымкой от дорогой сигары в воздухе. И каждая буква в нем была заглавной.– Предлагаю обмен.

– Что за обмен? – хмуро поинтересовался Павел.

– Один чудесный фонарик,– жестом иллюзиониста Афанасий извлек плод из лопухового кулька,– на один метательный нож.

– Ваше мнение,– обернулся к нам лидер. Алиса пожала плечами. Нервно и презрительно. Я задумался. Очень не хотелось усиливать атакующую мощь бандитов. Но, с другой стороны, нам они навредить пока что не смогут. А фонарик может оказаться ценным приобретением не столько сам по себе, сколько как источник информации. Вообще, мне показалась странной предполагаемая осведомленность шамана о местных реалиях. Мы, имея в группе такого уникального спеца, как Паша, и то не настолько продвинулись!

– Паш, давай обменяем один. Тот, что без шнуровки. Все одно, метатели из нас никакие.

– Согласен!

Кожа скривился, увидев, что мы готовы расстаться лишь с одним ножом. Но ничего не сказал.

– До новых встреч,– жизнерадостно отсалютовал культист, тут же перебрасывая полученный клинок ножевику.

– Минутку,– неожиданно окликнул его Павел.

– Весь во внимании!– театрально развернулся на пятках главарь шайки. «Весло» он живописно расположил на плече, словно рейдер из постапокалиптической игрушки боевую бейсбольную биту.

– А как активируется бустер? – игральный кубик в пальцах спрашивающего послужил дополнением к вопросу.

– Бустер? Понятия не имею!

Позер столь же картинно поклонился и неспешно скрылся за деревьями.

– Вот сволочь!– прошипел Паша зло,– дурака включил!

– И как таких земля носит!– поддержала его Алиса.

Я краем глаза уловил движение. Ветка сосны дрогнула и, кажется, за ней промелькнуло что-то белое. Волк вернулся!?

Кора, прошелестела мимо, при том уловив мою обеспокоенность. Странно, что она даже головы не повернула в направлении моего взгляда. Зато наградила меня пристальным взором. Почти таким же, как медноголовая змейка.

– Осторожно. В лесу полярный волк,– зачем-то предупредил ее.

Она вскинулась изумленно, но не снизошла до ответа. Штормовка, брюки, берцы сидели на ней просто идеально. Взгляд зацепился за гвоздик сережки, скользнул ниже, под ухо. Рваный шрам, уже замеченный мной ранее, проходил косо, перетекал на затылок, спускался по шее и нырял под воротник куртки. Кто ж ее так?

– Ладно, Алис. Твоя очередь открывать сундук!

Девушка встрепенулась, оторвавшись от рассматривания выторгованного плода.

– Хорошо!

Минутой позже перед нами лежали три предмета. Предводитель разглядывал их через очки, хотя на сей раз, все было понятно и на интуитивном уровне.

Рюкзачок крохотный, в виде медвежонка, почти игрушечный, явно девчачий. Прости, Алиса, но, выходит, придется тебе поработать нашим клановым носильщиком. Предметов всего ничего в нашем распоряжении, так что тяжело не будет.

Стаканчик пластиковый. Вещь универсально полезная. Не сразу рассмотрел, что на выпуклом боку его выдавлено изображение двух игральных кубиков. Вот и вопрос об активации бустера отпал сам собой!

Блистер, на сей раз с восьмеркой черных капсул.

– Не активированный уголь? Нет?

– Почти угадал. «С». Углерод.

И, как обычно, на дне, лаконичная береста. «Урожай»

– Профукали мы весь урожай,– с сожалением констатировала я.– Так что извини, мудрая система, но...

– Постой-ка,– Паша остановившимся взглядом смотрел выше моего правого плеча.

Я оглянулся, но не заметил ничего необычного. Те же переплетения ветвей, образующие подобие человеческой фигуры. Та же шелестящая листва.

– Посмотри,– я принял протянутые окуляры. Но картина почти не изменилась. Лишь переведя взгляд под ноги заметил, как на мгновенье промелькнуло видение. Будто почва под ногами приобрела свойство прозрачности. И дала мне узреть мимолетную картину корней кустарников, образующих паутину вокруг ключника.

– У них общая корневая система. И что?

– И то! Главного не рассмотрел! – рука Паши нырнула в сплетение ветвей. Со стороны могло показаться, что друид пробивает грудную клетку энту, чтобы вытащить из прорехи изумрудное сердце. Как ни странно, иллюзия оказалась не столь уж далека от истины. Паша пошарил на ощупь в тенистом каркасе ключника и извлек на свет сизую сливу. Весьма внушительную сливу. Размером, пожалуй, с хорошее яблоко.

– Вот он! Урожай!– с пафосом селекционера- мичуринца, не один год отдавшего кропотливой работе по скрещиванию растений, провозгласил Павел.

– А оранжевые фонарики?– Алиса помахала перед носом лидера эстетически безупречным плодом.

– Пустяки! Дополнительная опция,– небрежно отмахнулся тот.

Земля фьердов*

Сказки, это не просто слова, как мы называем - "сказки"..... но они даже больше многих, а может и всех вещей, которые мы назовем "реальность". Сказки это волшебство. Сказки это чудо. А волшебство и чудо сотворило весь мир, всю землю..  доброе, хорошее и истинное волшебство.
Хотя есть и лукавые, ненастоящие сказки... но настоящих тоже много!....

Далеко на севере, там где не ступала нога человека, есть удивительная, волшебная земля - земля фьердов. Там живут удивительные существа - фьерды. Они отличаются от людей внешне тем, что в среднем немного выше, а некоторые даже значительно выше обычного высокого человека. Они белого как ангелы, полупрозрачного цвета, очень тонкие, по сравнению с людьми, но очень прекрасные, сияющие внутренней красотой и изумительными красками, которых у них в сотни, нет в тысячи раз больше, чем знает простой человек. Они похожи на ангелов, только без крыльев (хотя может у некоторых есть и крылья). Дело в том, что ангелы близкие родственники фьердов, их предки. Фьерды обитают в нашем мире, хотя видят его несколько иначе, более правильно, а ангелы в другом - божественном мире, откуда они творили все что мы видим в этом. Они все разные, как и должно быть, но все - волшебники - кто больше, а кто меньше. Они могут повелевать любыми законами и силами, все что мог бы представить себе человек они способны сотворить, их волшебство распространяется даже на время и на пространство. В отличии от людей, они живут совсем по особенному и передать эту особенность и сказочность невозможно даже в сотой доле, если человек не побывал там. А побывать там очень сложно, точнее почти невозможно для людей - их земля находится дальше северного полярного круга и простой человек если пойдет туда, то дойдя до северного полюса, дальше будет все время поворачивать вниз и вниз - на юг. И поэтому не может найти землю фьердов - да, для обычных людей она точно не доступна. Фьерды могут мгновенно перемещаться в любые точки пространства, в том числе на известную нам часть земли, а так же могут летать где угодно и выходить в то, что мы называем космическим пространством, но они видят все более правильно и по-настоящему, потому что их сердца чистые, ум всепроникающий, а душа - большая, как скала. Поэтому во многом их душа и не может вселиться в тело человека, хотя исключения никто не отменял. Если их огромная душа вселится в человеческое тело, то это тело, ограниченное твердыми законами скоплений клеток, атомов, молекул просто начнет разрывать во все части, стороны и конечно, душа не способна причинить ни капли плохого телу, но тело человека будет улыбаться и внутренне веселиться, испытывать чувства, которые у нас называются счастьем так, что на фоне окружающих простых людей будет выглядеть просто нелепо, смешно и даже кто-нибудь скажет неподобающе. Поэтому фьерды совсем или почти совсем не живут рядом с людьми. А если фьерду стоило бы показаться перед людьми в своем настоящем теле, то всех увидевших его просто бы спалила чистым огнем сияющая и волшебная душа фьерда, а также она спалила бы все окружающее пространство в ближайших пределах на земле и конечно же это произошло бы не специально, но так уж пошло. Поэтому фьерды и не показываются людям и не живут с ними или почти не живут. Но они могут явиться очень хорошему, чистому душой и прекрасному человеку и огонь души фьердов их не ранит, потому что душа того человека и так уже полна божественным огнем.


* - тут подразумеваются не норвежские фьорды, но ассоциируются некоторым образом с ними, поэтому слово похожее, но не то вполне