- Здорово! - взволнованно вскрикнула жена, - тебе, что, наконец-то отпуск дали?
Володя тут же потускнел. Вспомнился вчерашний разговор с начальником.
- Ты уволен, - резко бросил Василий Степанович, сверля Владимира мутным взглядом.
- Что, простите? - удивился он в ответ, так как его последний заказ был ещё даже не начат.
Начальник наклонил своё грузное тело, достал из тумбочки бумаги и бесцеремонно швырнул их на большой стол.
- Я в твоих услугах больше не нуждаюсь. Подписывай.
- Но, я не понимаю, - Володя нерешительно потянулся к документам, стараясь осознать происходящее, - вы же только вчера, буквально, завалили меня работой. Что случилось? Я не справляюсь?
- Ты более, чем хорош, - тон Василия заметно смягчился, но взгляд его по-прежнему смущал Владимира, - дело, скорее, в том, что мне это более не интересно. Прости, если что. Здесь ничего личного. Возьми семью, съезди куда-нибудь отдохнуть. Ты, вроде бы, давно хотел. Весь твой гонорар ты получишь в течение нескольких дней, плюсом я щедро отблагодарю тебя за твою верную службу. Так что давай не будем усложнять. Просто подпиши и разойдёмся на, так сказать, позитивной ноте.
Володя нервно сглотнул и склонился над бумагами. Он не мог заставить себя посмотреть в глаза своего начальника, с которым они много лет были в достаточно тёплых отношениях и в таком взгляде никогда не было проблемы. А сейчас, Владимир не мог до конца понять, что не так. Ему показалось, что глаза Василия Степановича будто подёрнуты мертвецкой плёнкой, но взглянуть в них ещё раз, чтобы в этом убедиться, ему так и не хватило духу и потому взгляд метался по большому столу, пытаясь за что-нибудь зацепиться. Однако, старый медальон, такая же старинная книга и рамка с фотографией дочери у новогодней ёлки, не вызвали интереса, поэтому Володя тяжело вздохнул, поставил подпись и, молча, удалился.
- Володь, ты чего? - вырвал его из раздумий негодующий голос жены.
- Да, всё в порядке, Яна, - встрепенулся он, - обо всём расскажу, когда вернёмся. А пока я просто хочу проветрить мозги на природе. Съездим на недельку, развеемся. Да и Алёшке на пользу пойдёт.
- А Машка так вообще от природы тащится, - добавила супруга, наливая чай.
Весь вечер прошёл в подготовке к походу. Володя даже забыл про инцидент на, уже бывшей, работе. Пацан десяти лет всё норовил заполнить свой рюкзак различными роботами, машинками, пистолетами и сунул деревянный меч, видимо, для борьбы с агрессивной крапивой. Машке же было шестнадцать лет и её багаж, как показалось Володе, был собран ещё в прошлом году, поскольку свои сборы она завершила довольно быстро. Единственное, чего не хватало старшей дочери, так это возможности взять с собой её парня, чьё недовольное ворчание ещё звучало в телефонной трубке.
На следующий день, заехав по пути в аптеку за лекарством от астмы для Алёшки, Володя чуть дрогнул, когда увидел баланс на карте. Щедрость Василия Степановича всегда была расчётливой, значит, что здесь какая-то ошибка. Но Алёшка уже нырял в машину, а Яна громко смеялась, о чём-то живо беседуя с Машей.
- «Позже», - подумал он, - «разберусь с этим позже».
На место они приехали уже ближе к вечеру. Разбили свой небольшой лагерь, развели костёр. Володька пел под гитару бессмертную «Батарейку», поглядывая на шкворчащее на шампурах мясо, дети жарили себе зефир. Яна резала салат, сверкая своими голубыми глазами в свете костра.
Погода стояла прекрасная. На безоблачном вечернем небе, то тут, то там, вспыхивали далёкие звёзды, неся свои холодные блики сквозь высокие кроны деревьев. В широкой реке живо плескалась рыба, поблёскивая алой, в свете заката, чешуёй.
Вдруг, Машка взвизгнула. Звук гитары резко оборвался. Все молча смотрели на неё.
Треск костра, вечернее пение птиц, стрёкот сверчков, теперь всё это давило и даже угнетало.
- Видели бы вы себя, - с хохотом сказал парень, выходя из-за дерева.
- Мишка! - Крикнула Маша и швырнула в него сосновой шишкой, которая со свистом прилетела ей по спине, - дебил! Что ты вообще здесь делаешь?
- Не поверишь, - улыбаясь начал он, но мои родители тоже решили сгонять на природу. Я им сказал, куда вы ездите каждый год, ну, и они решили посмотреть, да познакомиться заодно.
- И где твои родители, Миша? - включился Володя.
- А они сейчас ищут, где получше машину поставить. Я им сказал, куда идти, хотя они и так вас хорошо слышали, взял всё, что смог унести и... - он замолчал на секунду, - ждём, в общем. Скоро должны прийти.
- Что ж, - Яна улыбнулась своей чарующей улыбкой, в которую Володька влюбился ещё когда был таким же пацаном, как Мишка, - думаю, будет весело.
Солнце стремительно уходило за горизонт. Вновь заиграла гитара, но теперь играл уже Миша. Володя налил себе коньяку, Яне красного вина, и на закуску была готова ароматная свинина.
Сквозь мелодичные звуки нейлоновых струн прорывался ещё один. Тревожный, пугающий. Володя не сразу понял, от чего так тяжко стало на душе. По началу подумал на сивуху, которую ему, возможно, подсунули, вместо дорогого коньяка. Но нет.
Родителей Мишки до сих пор не было, хотя прошло уже около получаса. Это тоже настораживало, но не долго. Из темноты, наконец, показался силуэт. Это был отец Миши.
- Виктор - представился он, поставив ящик запотевшего пива на землю.
- Владимир, - представился тот, пожав протянутую руку, - а ваша супруга?
- Я здесь - послышался голос из темноты леса, - немного ушибла колено, прихрамываю, вот и задержались.
- Это что? - насторожился Володя.
- В смысле? - удивлённо выпучил глаза Витя.
Он, наконец, понял, что посеяло эту тревогу в сознании.
- А, ты про это. - усмехнулся Витя в ответ, - минут двадцать воет уже. Проверяют, наверное.
- На ночь глядя? - Володя достал из рюкзака ещё бокал и разлил коньяк.
- Да кто их разберёт, - пожал плечами Витя, - здесь всё равно почти не слышно.
Они выпили за знакомство, закусили и сирена замолкла так, будто на кассете зажевало плёнку.
- Не нравится мне всё это, - в душе Володи загудел набат.
- Да забей, - на угловатом лице Виктора растянулась довольная улыбка и он хлопнул Владимира по плечу, - мы на природу выезжаем, чтобы не париться о мирской суете. Поэтому, просто расслабься и получай удовольствие. Мы здесь именно за этим.
Компания дружно выпивала, играла звонкая гитара, лились разговоры об охоте, рыбалке, о семье. За весельем они не заметили, как вокруг сгустилась непроницаемая тьма.
- ... А ещё, помню, по юности я... - Виктор прервал свой рассказ, глядя, как Алёшка дёргает отца за рукав.
- Папа, - полушёпотом говорил он, - смотри, ночь какая-то не правильная.
Володя не сразу понял, что хотел сказать ему сын. Но всё же алкоголь отпускал сознание всё быстрее, по мере того, как Владимир всматривался в окружающий их всех мрак. Звёзды, словно в миг, потухли. Не было видно даже полной луны, что ещё пару часов назад светила над головой. Больше не ухал филин где-то вдалеке, не стрекотали сверчки и шум реки, что успокаивал по ночам каждый год, тоже куда-то исчез. Тишина стала такой густой, что Владимир слышал, как стучит кровь в висках. По телу пробежал холод, словно за шиворот закинули лопату снега.
Воздух стал затхлым, влажным, липким и ни малейшего порыва ветра. Какая-то странная тьма окутала всё вокруг. Она, словно, пожирала свет и звуки. Но это было ещё не самое странное. Мрак клубился, словно туманная дымка, подползала чёрными струями к свету костра и, будто обжигаясь, резко отступала назад.
Маша, движимая любопытством и совершенно не понимая, что происходит, приблизилась к этой тёмной дымке, чтобы убедиться, что всё это им не мерещится и тут же отскочила от неё, как ошпаренная. Она хотела закричать, даже попыталась, но из нутра её вышел лишь тонкий, едва слышимый, писк.
Виктор, державший в руке шампур с недоеденным мясом с интересом изучал неведомую субстанцию.
- Вы что? - он икнул и широко улыбнулся, показывая всем своё скептическое настроение, - темноты испугались?
Мужчина ткнул в этот мрак шампуром и эта темнота скрыла его в себе. Спустя несколько долгих секунд Виктор вскрикнул, бросив свою, ещё горячую, порцию на землю, в сторону костра.
- Вот же хрень! - в ужасе пробормотал он, глядя, сначала, на голый шампур, а затем на ожог на ладони, - она... Оно... Холодное.
- Что случилось? - Яна теперь тоже заметно испугалась.
- Мою руку, будто, в жидкий азот окунули, - прошипел Витя, не зная куда деться от боли, не обратив внимания на то, что мясо на шампуре превратилось в липкую зловонную массу, словно гниёт уже около месяца.
Володя всё это время сидел, обнимая до смерти напуганную дочь, которая так же, как и он, была не в состоянии вымолвить и слова.
- Оно... - наконец выдавила из себя Маша, пытаясь собраться с мыслями.
- Что оно? - Володя пристально посмотрел на неё, стараясь казаться хладнокровным, что получалось у него так себе.
- Оно... кричит, - Маша часто всхлипывала и дрожала в руках отца.
Он усадил её на свой стульчик, решив убедиться в словах дочери сам. Подойдя к странной тьме настолько близко, насколько позволяли тянущиеся к нему щупальца и прислушавшись, страх пробрал его ещё сильнее. Колени задрожали, в сознании будто что-то кувыркнулось и мужчину повело назад так, что он бы рухнул в горящий костёр, если бы не вовремя подоспевший Виктор.
- С тобой всё в порядке? - с явной тревогой в голосе спросил он.
- Я слышал... - не сразу ответил Володя, часто дыша, - я слышал голоса, крики... Женские, мужские, детский плач, высокий, низкий и какой-то не правильный. Их там сотни... Тысячи... Я слышал боль, отчаяние, мольбы о помощи и всё это, точно, пробирается под кожу, мутит разум и знаешь?.. Я почувствовал такой дикий ужас, какого за всю жизнь не испытывал ни разу.
Сердце его застучало быстро, сильно, качая кровь таким напором, что он едва оставался в сознании.
- Ты уверен? - с лёгкой нотой недоверия спросил Виктор, глядя на своего нового знакомого, - это даже звучит, как бред сумасшедшего.
- Да ну вас, - вдруг подала голос его жена, встав на сторону мужа, - Витя, я пошла к машине, жду тебя там, вместе с Мишей. Это семья, каких-то психов. На них если просто посмотреть, обделаться можно.
Виктор хотел схватить её за руку прежде, чем голодный мрак окутает её силуэт, но ожог дал о себе знать в самый не подходящий для этого момент. Спустя лишь одно мгновение раздался такой душераздирающий крик, что любой порыв пойти за ней тут же растворился в этом океане страха.
- Остаётся жечь костёр и молиться, чтобы запасённых дров хватило до рассвета, - глядя на огонь сказал Володя.
- Ещё неизвестно, наступит ли этот спасительный рассвет, - меланхолично пробубнил в ответ Витя, крепко прижимая к себе сына.
Алёшка прижал ингалятор к груди, делая мелкие глотки воздуха. Хриплый свист в лёгких стих, но страх его ни куда не делся.
