CreepyStory

Короче тема такая,я читал : земля на самом деле тюрьма для душ. т.е. Ты накосячил,тебе дали "40 лет на земле" и отправили сюда.Срок,кстати,можно скостить если делать тут хорошие дела,именно поэтому,часто,очень часто рано уходят ХОРОШИЕ люди,а скоты всякие живут чуть ли не до ста.Самоубийство - в натуре большой косяк,и все самоубийцы вновь вертаются сюда.Почему эта жизнь наказание?Тут мы чувствуем боль,тут нам бывает плохо,фактически большая часть людей на земле это борьба и боль.Даже милионеры и кинозвёзды на самом деле не в неге тусуются,у всех свои проблемы и своя боль.

-------

По теме поста,вот моё воспоминание из детства: мне было страшно в тёмной комнате засыпать,я боялся что меня опять заберут "туда".Куда "туда" хз,но один раз мне это приснилось,но мб и не приснилось,я это всё отчётливо ещё раз вспомнил когда посмотрел фильм "астрал" - это всё правда,через сон можно как то проникать в потустороний мир,дети это умеют,и тогда я проник слишком далеко.Было года четыре и такого животного страха я не испытывал больше никогда,хотя в физической опасности я не был - я был в своей постели.

Что я "видел" : под землёй,как карьер,как стройка,фоновый шум типа как где то сваи забивают,шум то тихий,то СРАЗУ И РЕЗКО очень громкий в тысячу голосов,как толпа,но это не людские голоса,но это голоса.Какие то сущности,их очень много они летают мимо,но некоторые проникают сквозь тебя и в тебе растворяются,в эти мгновения ты слышишь очень громкий звук грохота,страх постоянно множится,он волнообразный и ты не понимаешь его природу,ты не понимаешь почему и чего ты боишся,но тебе очень страшно,ты кричишь.

Я просыпался раз пять в криках,мать не могла понять что за хрень,я не болел и день до этого был обычным без впечатлений.По времени это было с подуночи до трёх ночи,посде трёх ужасы ушли.

Мне сейчас 35,и я это помню хорошо и никогда,повторюсь,мне не было так страшно.

Что то подобное было и с моей сестрой младшей,примерно в том же возрасте.Дело было в деревне,и она ни с того ни с сего орала по ночам.Вот просто дико начинала кричать.Говорила что ничего не снилось,но ей очень страшно.Бабка наша отвела сестру к шептунье.И всё прошло,сестра перестала кричать по ночам.Вот,есть "там" что то...и я сам скептик по жизни и в мистику не очень верю,но вот два факта из жизни.И шептуньи эти чё то всё таки значит могут,тоже не сказки получается.

Лагерь "Кристальное озеро" (часть 1)

Лагерь "Кристальное озеро" (часть 2)

Лагерь "Кристальное озеро" (часть 3)

Лагерь "Кристальное озеро" (часть 4)

Лагерь "Кристальное озеро" (часть 5)

Раздумья привели к главному зданию. Там же, судя по моим ощущениям, находились и, пока ещё живые, студенты. Всё-таки не разделились. Я, раздражённый раздираемыми чувствами, заколотил в дверь своим пудовым кулаком. На удивление, дверь не слетела с петель, а лишь жалобно захрустела под натиском.

— Кто там? — пискнуло с другой стороны. Должно быть вторая девчонка -статистка — Ир, это ты?

— Угу, — пробурчал я, стараясь соответствовать голосу блондинки. Судя по испуганным всхлипам обман не удался.

— Ты не Ира, — сумничал очкарик. Уж его голос я запомнил точно.

— Я охрипла просто, — попробовал я вторую попытку. — Бежала долго, запыхалась.

— Нам-то не ври, урод! — это, судя по всему, спортсмен подал признаки жизни.

— Дверь открывайте, я вам всё расскажу! — рявкнул я, теряя терпение. Которого и так и было очень мало. В кои-то веки решился на такой идиотский шаг — помочь людишкам — кому скажешь, не поверят... а они ещё носы воротят!

— Пошёл ты! — задиристо раздалось по ту сторону.

Да и ладно... Не хотите по-хорошему...

Я со всей дури саданул ногой в дверь, рассчитывая, что уж теперь она точно улетит вглубь здания. Может даже прихватив с собой кого-то из дебильной компашки. Вместо этого нога попросту пробила насквозь дверь и я тупо застрял в ней. Подёргал конечностью, но дверь держала цепко.

Вопли стали ещё громче.

— Оно лезет к нам!

— Бей его!

— Фу, как воняет!

По ноге ощутимо заколотили. Я снова задёргался, чувствуя себя полным кретином. Как же это нелепо выглядит со стороны — бугай не может выдернуть ногу из дыры в двери.

— Да чтоб вас! — от моего последнего мощного рывка дверца слетела с петель и я, так и остался опасно качаться, стоя на одной ноге. Только сейчас вспомнил про свой верный топорик, зажатый в руке... какого же хрена я столько мучался?

Ребятня опять завопила, надрывая мои уставшие барабанные перепонки. Лучше бы вместо носа у меня не было бы ушей..

— Харе визжать! — я наконец справился с упрямой дверью, разломав её на пару частей. Потряс ногой, сбрасывая останки на пол. — Я помочь хочу, — последняя фраза была тише, почти себе под нос.

— С такой рожей обычно не помогать приходят, а распиливать ржавой бензопилой, — высказалась тихоня. Я снова пристально посмотрел на неё своим глазом. Почему я не могу вспомнить,на кого она так похожа? Девушка испуганно дёрнулась, видя мою сосредоточенную страшную морду.

Я подвинул спортсмена с дороги, хотя он сам распластался по дверному проёму, лишь бы я его не коснулся. Вот ведь неблагодарные создания — боятся как чумного, от самих небось несёт совсем не цветочными ароматами. Ребята попереминалась, но последовала за мной, держась на почтительном расстоянии.

— Может всё-таки свалим, — тихий шёпот сзади. — Этот бугай неповоротливый, не догонит.

— Как минимум я не глухой. Хотите валите. Я дал шанс — дело ваше, принимать ли его или нет.

— А что с Ирой? — спросила тихоня.

Я промолчал, продолжая идти. Наконец остановился у лестницы на второй этаж. Ребята сгрудились в небольшую кучку передо мной. По лицам было видно, что они до сих пор не могут определится, что делать — то ли бежать, то ли выслушать уродливого маньяка.

В принципе у меня почти такие же вопросы к самому себе — валить их или действительно помочь. Помочь... Я точно с ума сошёл, раз реально хочу это сделать.

— Ну и нахрена вы ритуал проводили? — рявкнул я, переводя свой бешеный глаз с одного студента на другого. — Жилось плохо, адреналинчика не хватало?!

— Вы о чём, — пробормотал очкарик.

— Ты мне тут не ври! Знаю я, как такие дела происходят — приехали сюда побухать, да потрахаться! Ну и решили, а чтобы заодно не почитать заклинания или не вырыть могилу маньяка, который тут орудовал!

— Да не делали мы ничего, — обиженно пробормотал спортсмен. Он пугливо озирался в сторону пустого коридора и далёкого вестибюля, стараясь успеть увидеть, если тот балахон сюда сунется.

— А Илья...? — неуверенно начала статистка, но тот прервал её.

— Что Илья?! — Я тут же уцепился за слова. — это тот шутник ваш... бывший?

— П...по...почему бывший? — заикаясь, спросила тихоня.

Я молча провёл рукой по горлу.

— Вот почему. Короче, теперь понятно, кто начал.

— Он просто кричал, что вызывает убийцу... чтобы тот вылез из могилы и попугал нас... вроде так, — вспоминал качок. — Это же глупости всё - мертвецы, ритуалы..., — он запнулся, смотря на моё обезображенное лицо. Громко сглотнул.

— И ещё порезал ладонь, — влез очкарик. — Кровью заляпал там всё.

— Слабенько. Он точно заклинаний не читал? Или может вы животное какое в жертву принесли? Девственницу распечатали?

— Нет, нет! — заголосили ребята.

— И вы в этом не участвовали?

— Мы нет, — продолжил очкарик. — Только он и Ира. Они поприкалывались над нами— Илья в наряде маньяка выскочил, а Ира подыграла, изобразила жертву.

Я хмыкнул, слушая сбивчивый пересказ. Некоторые детали вставали на свои места, некоторые нет. Я думал, что меня вызвали ритуалом... теперь же представлялось всё иначе. Что второй маньяк и есть призванный — он и внешностью, и одеждой больше похож. Тогда нахрена я здесь...? Мужики! Они тут тоже замешены. Может ли такое быть, что из-за каких-то их действий появился я? Такая вот идиотская цепочка событий, которая ну никак не могла произойти! Но произошла вопреки всему.

Но всё равно... откуда взялось тело, в котором я нахожусь. Здоровенный мёртвый бугай. Тоже чуть пожжёный, да без глаза и носа. Походу тут происходило ещё одно убийство, когда-то давно. Жаль проверить я это никак не могу, а информация, которой я владею, очень ограничена — только краткая история маньяка. И то, что произошло в лагере двадцать лет назад.

Да уж, таким темпом у меня голова треснет напополам.

— Ладно, хватит рассказов, — я взмахом топора прервал очкарика. — Надоело слушать эту экспозицию. Только время зря тратим. Чую балахон скоро прибежит в гости и головы ваши бестолковые укоротит.

Статистка разрыдалась. Спортсмен попытался её приобнять, но получил звонкую пощёчину.

— Всё из-за ваааас, — завыла она, размазывая слёзы. — Сдохну из-за тупого Митюхина! Ему-то хорошоооо, сам уже валяетсяяяя мёртвый! Лучше бы дома остааааалась...

— Будем делать вот чт... погоди-ка! — я запнулся и быстро развернул девушку на себя. Та от страха расплакалась ещё сильнее, безуспешно пытаясь вырваться из моей хватки.

— А ну стоять, щегол! — остудил я качка, который собирался кинуться отбивать свою ненаглядную.— А ты прекращай реветь, а то сожру тебя с потрохами, одни серёжки выплюну!

Произнеся эти слова я понял, что ошибся. Люди не очень любят слышать, что их сейчас будет поедать здоровенный монстр, причмокивая от удовольствия. Тем более, глядя на мою рожу, можно было поверить, что я способен на такое. Девушка затрепыхалась, пуча глаза. Да что у всех тут за болезнь такая — чуть что не так и глазёнки сразу начинают выдавливать, как лягушки. Я испугался, что таким темпом у статистки они вообще вывалятся наружу.

— Да шутка это, не боись. Я сырое не употребляю, — я попробовал улыбнуться, но понял что и это было мимо. Вид моего рта, наверное, то ещё кошмарное зрелище — Как ты назвала шутника вашего? Какая фамилия?!

— Ми...митю...хин

— Как?

— Митюхин, — за неё ответила тихоня.

— Тэкс... У подруги его какая фамилия?

— Агапьева... — всхлипывая, выговорила статистка.

Я покачал головой и отпустил её. Девушка, дрожа, отошла к стене.

— Давайте угадаю... а у вас фамилии — Степанова, Гришин, Игнатьева и Лопухов?

— Угу, — нестройно и удивлённо пробормотали ребята.

— Откуда вы знаете? — задал логичный вопрос качок. Наверное, не каждый день мёртвый маньяк называет твою фамилию.

Всё чудесатее и чудесатее становится.

— Интересный сюжетец закрутился. Не знаю, почему вам не рассказал ваш погибший дружок... хотя может он не знал... да нет, должен был! Раз он читал про историю, произошедшую здесь. У всех убитых тем маньяком, были такие же фамилии. Выходит, вы либо однофамильцы, либо родственники тех людей. Я больше склоняюсь ко второму варианту.

Людишки ошарашенно молчали, переглядываясь.

— И никому не говорили родители ничего? Ни разу?

Молчание было ответом.

— Ну что же, — подытожил я своим сиплым голосом. — Стало чуть более понятно, поворот конечно чересчур пафосный. Хотя веселее было бы, если все вы сейчас оказались ещё и вдобавок родственниками друг другу, с одинаковыми родинками на пупках. Хаха! — я посмеялся в тишине. — Но всё равно это мелочи... Не особо понятно, что делать дальше.

— Выйдите и зарубите его, — простодушно предложил очкарик.

— На! — я протянул ему топорик. — А то я смотрю, ты погеройствовать хочешь.

— Да я то что... вы вон какой здоровый и вонючий...

— Его так просто не прирубишь. И я не знаю, что у него есть ещё в запасе кроме продемонстрированных возможностей. Возможно, что ещё много всего.

— Этого урода сожгли, может нам попробовать тоже? — предложил качок.

— Интересная задумка, но чем ты жечь собрался? Вы нашли бензин? Или я попрошу его постоять минут десять, а вы обложите его со всех сторон ветками и бумагой?

— Бензин есть, в машине.

— По лесу мы... точнее вы... точно не дойдём. Он вас там, как индюшек попередушит. Тут, кстати, тоже никуда не отходите далеко. Даже в туалет если приспичит. Ссыте под себя.

— Вы серьёзно? — спросила статистка.

— Я считаю, что лучше ходить обоссаным, чем быть зарубленным в толчке... тихо! — я прислушался. — Кажется, наш парнишка рядом.

Снаружи здания кто-то ходил, чиркая острым предметом по стене. Всё дальше, и дальше, пока шум не стих.

Так что же делать? Я снова хмуро осмотрел ребят. Особенно пригляделся на очкарика с тихоней. Тем такое пристальное внимание с моей стороны не понравилось. У очкарика аж стёкла запотели. Я протянул топорик девушке.

— Тяжелый знаю, но справишься, — подумав, тяжело вздохнул и отдал нож очкастому. — Надо как-то выманить этого урода на вас двоих. Именно на вас — так больше шансов, поверьте.

Ребята ещё больше сникли. Вторая парочка наоборот взбодрилась.

— Вы тоже нужны, не переживайте! Но вначале я попробую разобраться ещё раз. Если не получится, вы заманите его на второй этаж, а вы двое, — кивок тихоне, — спрячетесь, и в нужным момент нападёте. Метьте в голову или сердце.

— Замечательный план..., — пробормотал очкарик. — а когда он настанет, этот нужный момент?

— Когда это будет нужно, естественно.

Больше, на мою радость, вопросов не возникло. А то я уже начинал злиться, рассказывая такие прописные вещи глупым студентам.

— Пока что поищите оружие для себя.

— В столовке ножи есть, — вспомнил спортсмен.

— Во, голова! — похвалил я его. — А с виду казался таким тупым!

— Ну, спасибо...

Я отмахнулся и пошёл на выход. Прихватил доску, на которую уже положил глаз, когда мы ещё только заходили сюда. Двумя ударами обломал её, превратив в полуострую широкую палку. На первое время хватит, а там может опять уродец начнёт швыряться ножами.

Продолжение следует

Коляныч сидит на замшелом бревне, свесив вниз ноги. В руках бутылка пепси, купленная в магазине на углу. У меня мороженое и рогатка в заднем кармане. Внизу заросший дикими клёнами и заваленный не пойми чем спуск к речному берегу, сбоку пешеходная дорожка, в незапамятные времена вымощенная шестиугольными бетонными плитами, которые обычно используют на военных аэродромах для быстрого возведения взлётной полосы. Если пройти по ней, попадешь непосредственно к реке и диким пляжам, испещрённым пятачками песка и чёрными останками кострищ, но нам не туда. А хочется. День сегодня жаркий, градусов 30, и я поспешно глотаю восхитительно холодное мороженое, пока оно не успело растаять.

С мороженым покончено, как и с газировкой. Коляныч, размахнувшись, что было сил, швыряет бутылку в густую зелень внизу. Слышно, как она гудит в полёте и с шуршанием пропадает в зарослях. Спускаемся вниз по довольно крутому в этом месте склону, хватаясь то за стволы молодых тополей, то за чахлые кусты, иные из которых норовят предательски вырваться с корнем, как это случилось на нижней трети спуска. Если бы я в тот момент не успел каким-то чудом ухватиться за молодой ствол, почти прут, одинокого тополя, то летел бы кубарем прямиком в наваленный внизу сухостой, мусор и колючки. Коляныч верно говорил, мало кто тут ходит, тропинок нет, а если и есть, то почти незаметные, непредсказуемо петляющие между весенних ручьёв, поваленных деревьев и куч самого разнообразного мусора, копившегося здесь годами. Где-то неподалёку заняла своё место и Колянычева бутылка. Интересно, она разбилась?

Коляныч в нашей компашке появился где-то несколько месяцев назад. Одни пацаны говорили, что он из 46 дома, другие, что из 52-го, через дорогу, а сам он на расспросы отвечал так обтекаемо и расплывчато, что вот вроде бы ты все понял, а через пять минут опять не понимаешь. То ли у него тётка здесь, и он к ней приехал, то ли она куда-то там поехала, а его оставила на время у кого-то, так никто и не выяснил. Но в компашку его сразу приняли. Длинный, тощий, весь какой-то развинченный, с непредсказуемыми резкими движениями, но отчаянный и постоянно что-то придумывал интересное. То мы ночью, под разными предлогами свалив из дома, кто якобы на ночевку к друзьям, а кто на ночную рыбалку, собирались на пятаке — так мы называли уголок за школой, надёжно укрытый с одной стороны самой школой, а с двух других забором больницы и зарослями деревьев, отправлялись воровать кирпичи и цемент на близлежащую стройку, освещённую лишь одиноким прожектором неподалёку от будки сторожа. Планировалось затем из этих материалов строить настоящую крепость. То, вооружившись лопатами и фонариками, выкапывали в подвале нашего дома спрятанный старшаками ящик патронов, украденный ими откуда-то то ли с военного склада, то ли со стройки, один чёрт. Патроны те, кстати, так и не нашли, несмотря на то, что основательно разрыли полподвала, и соседи однажды даже вызвали милицию, от которой мы удирали, поспешно протискиваясь в продухи подвала. Дворники их регулярно заколачивали, а мы, понятное дело, не менее регулярно их вскрывали. То, поехав через весь район на старом, тарахтящем автобусе, лезли через дыру в заборе на старый аэродром, чтобы свинтить со стоящих там самолётов колпаки, делать потом из них бомбы. В состав авиационных сплавов входит магний, а если купить пузырёк марганцовки в ближайшей аптеке и смешать с ней стружку от колпака, а потом плотно упаковать всё это картоном и изолентой, то получится штука, ничем не уступающая взрывпакету.

Да и наши вечерние посиделки у костра Коляныч отлично разнообразил. Собственно, именно так мы и познакомились. Тогда у костра были почти все наши: Рустик, из 44-го, тощая Ленка из первого подъезда, толстый Стас из третьего, Димон и Лысый, два сапога пара, с четвертого этажа, и я. Было еще довольно светло, самое начало лета, и нас до довольно позднего времени не загоняли домой, чем мы усиленно пользовались, проводя практически всё свое время на улице. Этим вечером мы рассказывали друг другу всякие страшилки, пока в костре пеклась картошка. До сих пор лидировала Ленка, которая только что вернулась из пионерлагеря и принесла внушительный запас довольно жутких баек. Последняя байка про мертвецов-вожатых нагнала на нас страху, который, впрочем, каждый попытался тщательно скрыть, и тем не менее все дружно подпрыгнули, когда из-за костра раздался насмешливый голос:

— Да что страшного может быть в мертвецах? Ну вы как дети, честное слово. — Из-за куста сирени вывернулся длинный, костлявый, нескладный парнишка с широко поставленными глазами и кривой ухмылочкой. Ленка потом мне тайком призналась, что, когда эту ухмылочку увидела, чуть в штаны не надула от страха, но я списал всё на влияние момента. Что-что, а Коляныч умеет в эффектность, хоть сейчас в театральный поступай.

— Вот хотите, расскажу действительно страшную историю? — продолжил он, косясь на облезлое бревно, последние несколько лет верно служившее скамейкой для наших, а гораздо ранее и не только наших, посиделок, спросил он, и мы, переглянувшись, подвинулись, освобождая ему место.

— История совершенно реальная, мой дядька рассказал. А уж он-то точно врать не будет. Хотите? — Обвёл на с взглядом, всё так же кривовато ухмыляясь. Конечно, мы хотели, и он начал:

— Так вот, дядька мой работал биологом в институте сельского хозяйства, и вдобавок был заядлый рыбак. Он много рассказывал, как сделать снасть на любую рыбу. Смысл, в общем, такой: рыба видит снасть, похожую на ее повседневную еду, и клюет. А если сделать снасть, похожую на её любимую ему, то клюёт особенно охотно. Дядька всегда много рыбы приносил, потому что это знал, на какую приманку кто любит клевать, и благодаря этому его улов всегда был предметом зависти даже профессиональных рыбаков, которые годами ловили в этих местах. В природе, говорил дядька, такие приманки самое обычное дело: когда хищник не может догнать жертву, он делает так, чтобы жертва сама к нему пришла.

Например, орхидейные богомолы, живущие в дождевых лесах Юго-Восточной Азии, своим внешним видом буквально имитируют цветок, их лапы имеют форму лепестков, и именно такая расцветка, совершенно не различимая среди настоящих растений, не только дает им возможность замаскироваться перед атакой на насекомых, но и активно привлекает жертв. Хищное растение кувшиночник, или непентес, растет в тропиках, и своей яркой расцветкой и сильным запахом приманивает насекомых. Но когда насекомое забирается внутрь специального листа-кувшинчика, оно обнаруживает, что по его скользким стенкам невозможно выбраться назад. Остается один путь — вниз. Ну, а внизу, на дне этого кувшинчика, поджидает едкая жидкость, в которой тело насекомого быстро разлагается в жидкий коктейль, которым и питается непентес. Жужелицы рода Epomis употребляют в пищу земноводных, причём взрослые насекомые охотятся на амфибий традиционно: нападают из засады и парализуют жертву укусом в спину. А вот их личинки придерживаются другой стратегии: они притворяются безобидными жертвами, и когда лягушка или жаба пытается их съесть, намертво вцепляются в горло амфибии челюстями. Освободиться земноводные не могут - личинки пожирают их заживо.

Это то, что в природе называется конкурентной борьбой. Любое растение, животное, насекомое или хищник, или жертва, а иногда сразу и то и другое. При этом в процессе противостояния хищника и его жертвы вырабатываются приспособления, как жертвами, для противодействия хищникам, так и у хищников появляются механизмы преодоления этих приспособлений. В биологии есть такое понятие, пищевая цепь. Все живые существа связаны, так как служат объектами питания для других организмов, проще говоря, пищевая цепочка показывает, кто кого ест. Каждый организм, зависящий от следующего организма в плане пропитания, формирует линейную последовательность, через которую энергия переходит от одного организма к другому. Любая пищевая цепочка заканчивается на хищнике или же суперхищнике – самом сильном животном, не имеющего “врагов”, равных ему по размеру, весу и силе. Таких представителей относят к “хозяевам” своих природных условий существования.

Традиционно считается, что человек является таким хозяином, поскольку в процессе эволюции достиг уровня развития, не позволяющего ему быть съеденным другими животными. Однако, мой дядька однажды задумался, а нет ли признаков, говорящих о существовании хищника, способного охотится на людей, причём так, чтобы они и не подозревали о его существовании? Хитрого, отлично приспособившегося, умеющего мимикрировать? И он такие признаки нашёл.

Несколько лет он анализировал все упоминания о пропаже людей в прессе, и в результате определил несколько мест в городе, где люди пропадали, хоть и не слишком часто, но регулярно. Вероятно, суперхищник, как и многие суперхищники в природе, вёл одиночный образ жизни, и питался относительно не часто. Для того, чтобы приблизиться к предмету своих поисков, дядька Коляныча перебрался в один из таких подозрительных районов, и спустя какое-то время определил место, где, по его мнению, суперхищник устроил гнездо. Есть в тех краях заброшенное место, о котором очень мало кто знает. Даже местные, которые ещё в деревнях тут жили, отродясь про тот схрон не слыхивали. И недаром.

Коляныч сделал паузу и значительно продолжил.

— Суперхищник совсем не желает, чтобы о его месте обитания стало известно всем. Поэтому он тщательно охраняет своё гнездовье. И дядька мой очень удивлялся, как такое место может быть забытым и заброшенным практически в самой толще городской застройки. Вероятно, суперхищник планомерно выискивал людей, которые об этом месте знали, и уничтожал их.

А два месяца назад, — заключил Коляныч, — дядька пропал. Я думаю, он отправился на поиски этого гнезда.

— И нашёл его. А суперхищник, в свою очередь, нашёл моего дядьку.

Мы дружно впечатлились, и некоторое время провели в молчании. История была рассказана так живо, что я прямо в красках представлял себе, как дядьку Коляныча, рыча, утаскивает к себе в гнездо неведомый зверь. К тому же и повод помолчать был: как раз картошка пропеклась, пора вытаскивать, и, обжигаясь, есть, бросая шкурки в костёр. Так, в общем, Коляныч у нас и прижился, хотя в суперхищника, конечно, никто не поверил. Если бы такой и был, то его, конечно, милиция бы давно изловила и посадила в зоопарк. Но все, не сговариваясь, сошлись на мнении, что Коляныч парень мировой и язык у него подвешен как надо.

История эта спустя некоторое время получила неожиданное продолжение. Мы в тот раз с Колянычем торчали вдвоём на детской площадке, придумывая, чем себя занять, и тут чёрт меня дёрнул спросить начёт того секретного места, выдумал ли он его ради красного словца или оно на самом деле существует. К моему удивлению, Коляныч признался, что не выдумал. Ему дядька на самом деле про такое место рассказал. Оказывается, за ангарами на берегу реки, есть территория, которая по сей день никому не принадлежит. Почему так, неизвестно. Там когда-то была старая фабрика. Они с дядькой даже хотели туда сходить, но у того возникли какие-то неотложные дела, и ему пришлось срочно уехать.

А почему бы нам не сходить туда? — подумал я и получил в этом плане полное Коляново одобрение. Прихватив с собой фонарик, который я хранил на лестничной площадке в электрощитке, никогда не запиравшимся на замок, и спички, мы отправились навстречу приключениям.

Справа тянулся нескончаемый забор из кривых, ржавых железных прутьев, местами разогнутых, и впоследствии завязанных проволокой. Встречались довольно удивительные вещи, например, дырявый металлический матрас от какой-то раскладушки, который криво привязали проволокой, чтобы заткнуть дырку. Тропинка вихляла, обходя разросшиеся наклоненные под разными углами деревья и кучи разного хлама, разбросанного то тут, то там. Мы добрались до дыры в заборе, которая была прикрыта искорёженным листом ржавого металла, если не знать, то и не догадаешься, что в этом месте забор кем-то нарушен. Мы отогнули лист в сторону и, пригибаясь и стараясь не разодрать одежду о торчащие ржавые края, проникли внутрь. По ту сторону забора трава росла практически в человеческий рост, слева виднелись гигантские металлические ангары, в которых хранилось с незапамятных времён незнамо что, справа тропинка уводила куда-то в заросли, в которых годами не появлялись люди.

Именно там, по словам Коляныча, и было то что составляло цель нашего путешествия. Как он говорил, раньше, лет сто или может быть, даже больше, назад, в этих местах была фабрика по производству каких-то химических реагентов, а в своё время, когда большевики пришли к власти, ликвидировали и хозяев этой фабрики, и, соответственно, производство тоже умерло, так фабрика оказалась заброшенной. Советское правительство почему-то не нашло применение этим кирпичным баракам, тянущимся вдоль берега реки, а это на самом деле были очень старинные здания, построенные еще в начале XVII века, с подвалами, которые тянулись очень далеко вглубь. Именно в этих подвалах было то, что нас интересовало.

Пройдя некоторое расстояние вглубь зарослей совершенно дикой зелени, отмахиваясь от торчащих во всю сторону веток и стараясь не попасть ботинком в особо хлипкие, подтопленные места, мы наконец дошли до старых корпусов фабрики. Это были приземистые одноэтажные здания с арочными окнами и плоскими, заросшими мхом и травой крышами. Коляныч говорил, что эти здания раньше были трехэтажные, но с течением лет ушли в землю, здесь очень влажно, поскольку неподалёку из склона выход подземного ручья.

Поэтому постоянно приходилось смотреть, куда поставить ногу, чтобы не угодить в глубокую лужу, в некоторых местах были набросаны камни и кирпичи, но далеко не везде, и по всему видно, что люди тут бывали очень редко.

Крайнее кирпичное здание, к которому мы держали путь, стояло на отшибе, особняком, оно было даже ниже всех остальных, практически пол-этажа, вросшего в землю, арочный проём входа едва ли полтора метра высотой маняще и угрожающе темнел под сенью клёнов. Интересно, когда последний раз вообще здесь был человек? Пригибаясь, мы проскользнули внутрь, в таинственный и зловещий сумрак. Пахло сыростью, гнилым деревом, и ещё чем-то, тревожащим и смутно знакомым.

Влажная размокшая глина хлюпала под ногами, поэтому приходилось передвигаться медленно и осторожно, контролируя каждый шаг.

Сквозь прорехи в стенах здания и заложенных кирпичами окон лучились тонкие струйки света и благодаря этому можно было хоть как-то определить, куда мы идём. Мы прошли длинное приземистое здание практически насквозь, лавируя между лужами и грудами трудноразличимого поломанного хлама, и на дальнем его конце обнаружили маленькую низенькую дверь, наполовину открытую, ржавую настолько, что, скорее всего, она и закаменела в этом положении много-много лет назад.

Коляныч первый протиснулся внутрь, а я немного замешкался, доставая из маленького рюкзака фонарик. Коридор, узкий и какой-то непропорционально высокий, который начинался за этой дверью, был выложен старинным кирпичом, выкрошенным, местами чёрным, местами вообще каких-то непонятных цветов, с изредка встречавшимися дореволюционными клеймами. Полукруглые своды, которые я раньше видел разве что в церквях, наводили на мысль что это здание построено очень давно, не сто лет назад, а гораздо раньше. Удивительно, что эти корпуса до сих пор не раскопали какие-нибудь археологи, подумал я. В нашем районе есть одно старинное здание, начала 17 века, так оно и государством охраняется, и во всех справочниках есть, а почему же про эти фабричные постройки все забыли? Странно это. Коляныч достал откуда-то припасённый факел, нервно чиркая спичками об коробок, несколько спичек сломалось, но наконец-то всё-таки запалил его и осторожно двинулся вперёд.

Подземный ход медленно, но неуклонно спускался вниз, и по ощущениям ещё заворачивал слегка-слегка налево, под берег. Меня несколько удивляло то, что он оставался сухим, в противоположность тому, что наблюдалось в его начале. Мы продвигались уже минут 10 или около того, в точности сложно было сказать, потому, что в этом подземном пространстве время шло как-то не так, как наверху: здесь смогли пройти минуты, а может быть, и года, а наверху, может быть, и не заметили бы нашего отсутствия. По крайней мере, именно такое было у меня ощущение.

И воздух здесь пах как-то странно. Когда-то давно я побывал в запаснике школы, который был законсервирован на 20 или более лет и замурован, а когда школе понадобились помещение, часть учеников старших классов отправили разбирать стену, и, после того как мы эту стену пробили, я увидел, что, оказывается, под спортивной площадкой школы находится помещение, размером даже больше, чем наш спортзал. Когда-то в послевоенные годы там был тир, а впоследствии надобность в нем отпала, и, чтобы не обслуживать это огромное помещение, а может, и по каким-то другим причинам, проход к нему, недолго думая, просто заложили кирпичом. Так вот, воздух в этом помещении не пах ничем странным, разве что застарелой пылью, а вот в подземном ходе был такой запах, который я не мог ассоциировать ни с чем таким, с чем когда-то сталкивался до этого в своей маленькой жизни. Он отдалённо напоминал запах жженой резины, который иногда чувствуешь в метрополитене, но был не совсем на него похож, а имел какие-то резкие раздражающие нотки, от которых хотелось чихнуть, но чихнуть никак не получалось, и это очень мучило. Спустя какое-то время мы дошли до разветвления коридора и я в нерешительности запнулся, но Коляныч схватил меня за плечо и показал на правое ответвление.

— Давай сперва там посмотрим, — прошептал он и приглашающе махнул рукой, предлагая мне первому последовать внутрь. Было страшно, конечно, но что мне оставалось делать, признать что я трус, а как я потом пацанам буду в глаза смотреть? Изо всех сил сдерживая страх я шагнул вперёд, ответвление коридора почти сразу переходило в большое помещение, очень высокое, восемь, девять, может быть даже и десять метров в высоту и по меньшей мере двадцать или даже больше в ширину, в темноте очень трудно было определить истинные размеры. Странный запах резко усилился. Помещение это не было пустым, а было заставлено чем-то вроде огромных бочек, а когда я подошел поближе и посветил фонариком, выяснилось, что это не бочки, а что-то вроде тряпочных мешков, опутанных паутиной. Более того, когда я посветил фонариком наверх на потолок, то обнаружил, что такие же коконы свисают и сверху. По очертаниям они напоминали замотанных рваным тряпьём людей, причём значительное количество коконов были довольно небольшого размера. Чем-то это напоминало склад колбасных изделий, где колбасу вывешивают на просушку. Отшатнувшись назад, я налетел на один из этих странных коконов спиной, и почувствовал, как внутри него что-то зашевелилось... Страх взметнулся мне с новой силой, я даже не мог ничего сказать, шокированный происходящим. Обернувшись, я увидел сзади нервно подёргивающегося Коляныча, и, хотя его факел уже почти погас, в полутьме были хорошо различимы его широко расставленные глаза и растянутый в ухмылке рот.

— Ну да, вот примерно так мы питаемся, — сказал он и ухмыльнулся ещё шире, при этом часть его челюсти поползла вбок, обнажая вертикальную, усеянную многими рядами зубов пасть. — Консервируем, так сказать, впрок.

Я выронил фонарик. У меня не было никаких сомнений, кто именно станет следующей консервой.

Для апрельского конкурса

---

В окно, завешанное грязной занавеской, начало светить яркое летнее солнце, дав Андрею понять, что очередной июльский день в разгаре, и завтрак он уже пропустил. При условии, что еда вообще была.

Отец Андрея, Станислав, переехал в деревню три года назад, когда парень только ещё пошёл в школу. Сломленный ужасной смертью жены, он начал пить, что в итоге аннигилировало собственность на двухкомнатную квартиру, едва не загнав горюющего вдовца с сыном в дополнительные долги поверх. Спасла их тогда бабушка Андрея, по материнской линии, которая вовремя вмешалась в ситуацию, убедив зятя не спускать остатки капиталов. Позже она же помогла с покупкой старого дома в деревне, где и жила сама, беспокоясь за жизнь и здоровье внучка. В итоге, на улице они не отказались, но стало не особенно-то лучше.

Станислав, разумеется, работал. Он смог устроиться на местное предприятие, которое чудом осталось живым. Там он пилил дерево и «общался с мужиками», зачастую дополняя общение распитием спиртосодержащих жидкостей сомнительного происхождения. Зарплата была не особенно большой, в основном расходуясь на продолжение затянувшихся поминок. То, что они не замёрзли по зиме, было похоже на чудо, а от голодной смерти, помимо бабушки, спасала школа. В остальном, жизнь была бедна, пуста и покрыта пылью.

Андрей сел на своей скрипучей кровати, стоявшей в дальней комнате, и позвал отца. Ответа не последовало, из чего парень сделал вывод, что, либо отец мертвецки пьян и играет в игру «бег от увольнения», либо ушёл-таки на работу. С вечера он пьяным замечен не был, так что всё возможно. К радости Андрея, именно второй вариант оказался правдивым, более того на кухне обнаружились хлеб, сыр, колбаса и салат из овощей, наструганных на скорую руку разномастными кусками. Быстро были сделаны бутерброды, отправленные в видавшую виды микроволновку, налит чай, настоянный на шиповнике, и даже салат пошёл в ход. Всё складывалось отлично, ведь можно было никуда не ходить специально, посвятив своё свободное время всяким важным вещам, вроде избиения крапивы палкой.

После позднего завтрака Андрей прочитал часть одной из книг, заданной на лето. Пока это было единственное, что ему понравилось. В сюжете рассказывалось о городе внутри музыкальной шкатулки, и Андрею это казалось занимательным, но читать долго было лень. Он осилил где-то половину, поразглядывал секунду старые ожоги на руке, закрыл книгу и отправился в подпол – строить из старых ящиков крепость для двух фигурок неизвестных ему персонажей, которые он нашёл однажды в песочнице, ещё в городе.

Тогда и произошло то, что изменило мир Андрея. В процессе игры, копаясь в земле, под светом тусклой лампочки, Андрей обнаружил что-то металлическое. Путём приложения огромных усилий, был раскопан огромный люк ведущий куда-то ниже. В некий подвал под подвалом.

«Почему я не видел этого раньше?».

Андрей откопал люк полностью, сходил наверх, принёс инструмент, который должен был помочь открыть люк – им оказался гвоздодёр – и приложил все усилия. Лёгкая крышка весьма быстро сдалась, отлетев и подняв тучу пыли. Заглянув внутрь, Андрей увидел каменные ступеньки, на которых валялся развалившийся ржавый замок. Спустившись, он рассмотрел замок и понял, что где-то подобный уже видел. Он осмотрелся. Внизу обнаружились просто огромные пространства, вертикально пересечённые сваями, которые и держали дом от провала в неизвестность. Немного подумав, Андрей сходил в гараж, взял рюкзак, положил туда многофункциональный складник, колбасы и хлеба, бутылку воды, верёвку и фонарик – путешествие могло затянуться. Андрей был крайне доволен, что нашёл себе занятие, которое смело мог назвать приключением.

Нижний уровень оказался более прилизанным, нежели верхний. Андрей шёл по керамограниту, пусть и битому, сверху путь освещали люминесцентные лампы разной степени работоспособности, а стены были зашиты металлическими листами, покрытыми венами ржавчины. Иногда путь преграждали металлические решётки, позади которых был навален строительный и бытовой мусор, что создавало ощущение попытки быстро расчистить коридоры. Спустя несколько метров, помещение закончилось дверью, позади которой была ещё одна лестница – из металла, на сей раз. Но больше Андрея удивило то, что у стены слева была будто бы часть кухни, включая стол, на котором в тарелке возвышалась стопка ещё горячих блинов с подтаявшим куском масла сверху. Несмотря на то, что завтрак был совсем недавно, Андрей съел несколько штук. Раньше мама всегда готовила ему блины по выходным.

«Что с ней случилось? Они не сказали мне».

Металлическая лестница звенела под ногами, но обваливаться не собиралась, и Андрей успешно завершил спуск вниз. На новом уровне был слышен какой-то гул, было душновато и уже несколько жутко.

Развилка. Слева и справа тёмные коридоры, впереди огромная запертая дверь. Андрей вышел на пятачок пространства, от коего произрастали пути, и осмотрелся. Первая же идея была открыть тяжёлую дверь, но она или заклинила, или была заперта на замок. Дверь была такая тяжёлая, что он не смог бы добраться до замочной скважины, даже если б нашёл ключ. На полу был обнаружен изогнутый штырь, и Андрей решил воспользоваться этим. Привязав к нему и к себе верёвку, парень достал фонарь и двинулся в один из тёмных коридоров. В конце была найдена кровать, тумбочка и пузырьки с лекарствами. Баночка никак не была подписана, а лишь обозначена жёлтым смайлом, нарисованным цветными карандашами. Андрей покрутил её в руках и сунул в карман. Настал черёд второго ответвления. Оно было в разы длиннее, и фонарик, по какой-то причине, практически ничего не освещал. Андрею становилось страшно от подобной аномалии, но он продолжал идти, пока не услышал шёпот и не почувствовал, как кто-то коснулся его ноги. Закричав, парень бросился бежать.

Первое время Андрей даже думал, что выбежал куда-то не туда. Помещение освещалось не белым, а фиолетовым, а по центру стояла огромная новогодняя ёлка, которая добавляла яркости несколькими переливающимися гирляндами. Андрей любовался этим чудом, вспоминая, что уже три года они не ставили ёлку, да и вообще ничего не праздновали. Правда, в прошлом году, он притащил несколько сосновых веток в конце декабря, но отец их выкинул.

«Он тогда кричал. И… плакал?».

Вдруг из коридора с кроватью раздались шаги. Андрей повернулся и увидел в темноте две фигуры. Одна пониже и плотная, другая повыше и худая. Тьма окутывала их, словно живая чёрная вата.

– В… вы кто такие? Не подходите!

Он достал нож и рюкзака и вытащил лезвие, но сам уже приготовился бежать к металлической лестнице, и дальше – в дом. Силуэты заговорили громкими голосами, по которым было нереально установить возраст или половую принадлежность.

– Мы просто пришли сказать тебе, что правильный путь, он направо.

– Но не иди туда без света! Это опасно!

– Возьми гирлянду снизу. Она длинная. Тебе хватит её, чтоб закончить эту часть пути.

– Не рассчитывай на помощь, но и подсказки не игнорируй!

Силуэты скрылись во тьме. Андрей посмотрел на ёлку и начал пробираться через мохнатые ветки, которые с большим удовольствием стали впиваться ему в руки. Он не помнил, чтоб ёлка могла так колоться. Нижняя часть гирлянды была найдена, частично отмотана, и можно было отправляться в странный коридор. Незнакомцы не соврали, и новый источник света оказался эффективнее фонарика. Местная темнота тоже напоминала комки ваты, но вела себя необычно, вызывая ассоциации с разбегающимися из-под ног животными.

Увы, незнакомцы были правдивы не во всём, и гирлянды не хватило на весь коридор. Где-то впереди горел холодный свет потолочных ламп, и была видна типичная деревянная межкомнатная дверь белого цвета. Собрав всю волю в кулак, Андрей отпустил конец гирлянды, которая, будто змея, резво уползла обратно в темноту, включил фонарик, для сохранения ореола света хотя бы вокруг себя, и бросился вперёд. Пару раз он физически ощутил, как пнул ногой что-то, что скрывало тьма. Хотя, он не исключал, что там ничего не было, и он это выдумывает.

«Она… живая?»

Андрей отдышался. Очередной отрезок пути преодолён, но путь обратно был отрезан. Парень смог подавить очередной приступ паники и огляделся по сторонам. Оказывается, слева от двери была вмонтирована ещё одна кухонная зона. Такая же, как предыдущая, но в разы грязнее. Так же она дополнилась пузатым чёрным телевизором с видеомагнитофоном. На столе были уже знакомые блины, на которых вместо масла был налит кетчуп или томатная паста. Андрей не стал выяснять, вытащив блин из середины. Получилось лишь попробовать и выплюнуть его, ибо кушанье оказалось нестерпимо горьким, сравнимым с левомицетином. Тут же включился телевизор, где на экране Андрей увидел уже знакомую ёлку, но теперь она была засохшая и абсолютно лысая, а гирлянды были выключены. Большая дверь начала открываться, скорее всего, потащив за собой какой-то провод, что привело к падению ёлки в дверной проём под чей-то крик. Картинка погасла, а вот крик продолжал нарастать. Кто-то бежал к Андрею через темноту, и иногда звал мальчика страшным многоголосьем. Белая дверь приоткрылась, и Андрей услышал «быстрее, сюда!». Его не пришлось уговаривать.

Дверь захлопнулась, и всё стихло, если не считать электрического гула. За дверью никого не было, в том числе и того, кто открыл дверь, спасая Андрея. Он узнал голос худой высокой фигуры. Теперь Андрею предлагалось помещение, смутно напоминающее подъезд в их старой квартире. Только его будто разобрали на части, пересобрав в случайном порядке. Двери квартир тонули в полу и сливались со стенами, лестницы были расплющены по оси «x» и никуда не вели, через подъездные окна было видно какие-то сантехнические коммуникации.

«Может я уснул? Мне снится плохой сон, вот и всё».

Ничего не оставалось, кроме как отправиться в путешествие по искажённым коридорам. Андрей привязал верёвку на входе, а вторую к себе, и отправился исследовать местные закоулки, разглядывая коридоры, плюющие на нормы геометрии и архитектуры. За время блуждания туда-сюда Андрей обнаружил, что весь коридор затянут какой-то дымкой. Словно туман внутри подъезда, но она больше была похожа на ту странную темноту, что он видел ранее. Разве что, она была безобидной. Недостаточно густой.

Местность была изучена ровно настолько, насколько позволяла верёвка. Иногда Андрей будто бы видел людей, которые уходили по коридорам, словно рассасываясь в дымке. Он бежал за ними, звал их, но все они были лишь бесплотными фантомами.

«Приведения? Ведь их не бывает».

Итогом всех блужданий по эфемерному пространству стала единственная нормальная дверь, ведущая в неизвестную квартиру, и игрушка из шоколадного яйца, брошенная кем-то в одном из закоулков. При взгляде на неё, Андрею почему-то становилось плохо. Так он вернулся к двери, обитой красным кожзаменителем, и попытался её открыть. Не тут-то было. Внезапно пришла мысль просто постучать. Это была настолько естественная мысль, что абсолютно не встраивалась в обезумевшую реальность. Андрей всё-таки сделал это, и ему открыли.

Как же было здорово вернуться в старую квартиру, спустя столько лет. Андрей помнил всё. Стойку для обуви в прихожей, их обои, их линолеум, ковролин в комнате. Вот раскричался ещё живой попугай Гена – Андрей огляделся, но клетки не увидел – а вот запах блинчиков с кухни. Андрей со всех ног бросился на кухню, чтоб схватить самые первые и свежие блины, но застыл в дверном проходе. Свет на кухне горел тускло, еду там никто не готовил, а пол был покрыт липкими пятнами. За столом сидели трое взрослых, среди которых были отец Андрея, бабушка и какой-то мужик, которого Андрей не знал, и чьего-лица он будто бы не мог рассмотреть с расстояния в метр. Словно фокус постоянно сбивался. Они о чём-то говорили, но звук рассеивался в воздухе. Вдруг отец резко оказался прямо перед лицом мальчика. Станислав был такой высокий, что будто бы состоял из одних ног; и казался немного плоским. Как декорация.

– Ты почему не спишь, сын!? Быстро в свою комнату! И почисти зубы!

Андрей действительно почувствовал сонливость, сказал отцу, что всё будет исполнено и отправился к себе. В свою старую детскую. По дороге, он увидел блины, раскиданные по полу и залитые синей краской. Их явно нельзя было есть, и не стоило даже пробовать.

«С каждым разом, всё хуже и хуже».

В детской было пыльно. Игрушки были убраны по коробкам, обои несколько облезли, а за грязнейшим окном ничего не было видно. Андрею было всё равно. Он просто очень хотел спать, чтоб завтра проснуться в нормальном мире. Кинув рюкзак на пол и сняв ботинки, он завалился в кровать, которая первоначально показалась ему маленькой, и отключился.

Громкий Крик. Андрей открыл глаза и заметался по комнате. Было ощущение, что кричат где-то на улице, но это тот же, кто гнался за ним по коридору. Тут парень заметил, что комната пуста, обои оборваны под ноль, а дверь на входе отсутствует. Он вышел наружу, и увидел, что квартира превратилась в большое серое помещение, полное кроватей и тумбочек, вроде той, с которой он забрал таблетки. Кровати стояли хаотично. На некоторых ещё была видна вмятина от лежащего тела. Крик повторился. Сомнений не было – нечто злое было снаружи помещения, и кричало прямо за правой стеной. Нужно было уходить, ведь существо могло заползти через окно в детской. Выход был только через очередную дверь, которая, по счастливому стечению обстоятельств, была открыта.

По другую сторону был уже знакомый линолеум, который, впрочем, лежал на полу неизвестного коридора, приведшего Андрея на некий балкон, под которым на кресле сидел его отец и читал какое-то письмо. Он ещё не был спившимся идиотом, был моложе, но уже имел несколько измученный вид. Андрей пытался звать Станислава, но отец или не слышал, или игнорировал его. Комнату внизу постепенно заволакивало дымкой, дымка сгущалась в тёмную вату, видимость ухудшалась. И через темноту к Станиславу шло нечто, похожее на богомола в синем балахоне. Голова вроде походила на человеческую, но разглядеть было сложно. Зато Андрей прекрасно слышал, как оно орёт, и убеждался, что отец явно имеет какие-то проблемы со слухом.

«Да что с ним такое?»

– Чего ты ждёшь, парень?

Две чёрные фигуры появились позади него, в тёмном углу.

– Загляни в рюкзак! У тебя должна быть с собой та гирлянда! Проверь!

Андрей быстро открыл рюкзак и увидел в нём всё ту же гирлянду с ёлки, что он бросил давным-давно в тёмном коридоре. Но её нужно было куда-то подключить, а розетка в таком месте была бы чем-то из ряда вон. Однако, будто считав его мысли и переживания, те, кто помогал всю дорогу, решили не остаться в стороне и теперь. Ему навстречу выкинули старый удлинитель с красным толстым кабелем, куда вполне можно было воткнуть питание цветных лампочек. Всё заработало, и Андрей побежал к перилам балкона – спасать отца, плохо понимая, как должно это сработать. Всё получилось. Стоило гирлянде оказаться на одном уровне с монстром, как пространство вспыхнуло белым светом, и существо растворилось в воздухе. Тут же Андрей ощутил боль в руке, и увидел, что старые ожоги стали свежими. Лампочки на гирлянде повзрывались, изоляция провода обгорела. Теперь в ней едва ли угадывалось новогоднее украшение.

– Иди домой, парень! Замотай руку!

Незнакомцы исчезли, свет внизу погас, но загорелся напротив Андрея, с другой стороны балкона. Там были уже знакомые ему ступеньки, которые вели к ним в подпол. На радостях, Андрей чуть не заплакал.

– Ты где был? – пробурчал Станислав, открыв один глаз.

За окном было темно, когда Андрей выбрался из подпола. Он не стал спрашивать у отца, как долго его не было, так как Станиславу было явно всё равно, а вопрос прозвучал бы немного странновато. Андрей ответил, что играл и не слышал, как отец вернулся.

– Играл? В подполе? Ну ты чудной у меня! – Станислав хохотнул, всхрапнул и отключился.

Андрей посмотрел, как спит отец и отправился на кухню. Надо было вернуть продукты в холодильник и поискать в верхнем шкафу бинты, которые дала бабушка месяца два назад, когда любимый зятёк рассёк себе колено, упав после алкогольных возлияний. Забравшись на стул и перебравшись на стол, парень открыл верхние шкафчики и начал обшаривать дебри из пустых банок и прилипших пакетиков. В антресоли редко кто заглядывал. Они были подвешены слишком высоко, да и хранить в них было нечего.

Позади раздался раскатистый храп. От неожиданности Андрей схватился увечной рукой за руку шкафчика, охнул от боли, разжал пальцы и рухнул на пол. В этой ситуации, он был рад лишь тому, что не закричал, хотя шума и так издал предостаточно. Андрей отполз в угол и схватился за рюкзак, в котором всё ещё был нож, чтоб в случае чего попытаться отбиться от нового существа, перегородившего выход их кухни. Оно было похоже на огромную гнилую медузу, сделанную из парафина, но имело подобие конечностей и чётко выделенную слепую голову без ушей и с маленьким ртом. На голове просматривались черты лица, наподобие человеческого. Андрей присмотрелся – позади дверного проёма больше не было их дома, а была некая неизведанная область, со стенами будто сделанными из горелого мяса. Воняло оттуда соответствующим образом. И именно оттуда пришли старые знакомые.

– Последний шаг и всё станет хорошо.

– Приготовь поесть. И используй то, что лежит в шкафу под умывальником.

Они исчезли. Андрей полез в шкафчик, найдя там серый плотный пакет. Внутри была бутылка дешёвого вина, бокал и бумажка, на который криво-косо нарисовали подобие формулы «бокал+таблетки=смайлик». Из еды у Андрея было только то, что в рюкзаке, и кусок сыра, который с утра валялся на столе. Парень сделал бутерброды, налил вино и кинул в бокал таблетки. Тарелку и бокал подвинул максимально близко к монстру и стал ждать. Спустя пару минут монстр учуял дары, из его рта вылезло что-то среднее между языком и щупальцем, сгребло еду, запихнуло в рот, затем подцепило бокал и залило сверху. Андрей продолжал терпеливо ждать. Где-то вдалеке выли сирены.

– Таблетки подействовали на монстра, как думаешь?

Я посмотрел на Андрея. Тридцатилетний мужик, привязанный к кровати, смотрел в потолок, почти не мигая и рассказывал мне восхитительные истории про блины и чудовищ. Говорят, когда его только привезли в психушку, он даже не разговаривал. Кричал, прятался, пытался драться. Даже думали, что он аутист, но большие дозы лекарств привели его в чувства. Он почти начал чувствовать реальность. Почти.

– Да. Конечно. Я прошёл в следующий коридор. В нём плохо пахнет, очень опасно, потому что всё горит, и всё очень гадкое.

Казалось бы, что я делаю в его палате? Когда ты пытаешься написать роман ужасов, а у тебя есть знакомый психиатр, то ты внезапно можешь найти идею для текста в устах подопечных своего знакомого.

– Нашёл что-нибудь интересное?

– Вас.

Концовку для текста я планировал придумать дома. На роман мне явно не хватало, но для рассказа было достаточно. Конечно, я рассматривал и возможность масштабирования.

– Как ты думаешь, что случилось с твоей мамой?

Он промолчал.

– А с отцом?

Он опять ничего не сказал, закрыл глаза, и слеза прокатилась по его щеке. Я не стал добиваться развёрнутых ответов, их я знал из статей десятилетней давности. Я закрыл ноутбук,

выключил диктофон, и отправился домой – заниматься стенографией и оформлением текста.

Форточка ещё открывается. Я выкину туда флэшку с текстом. Снаружи пока ещё вполне обычная улица, но меня никто не слышит, а окно не открывается и не разбивается. За дверью кто-то есть, и он скребётся. Я слышу Андрея, но не понимаю, откуда идёт звук. Вода из крана пока течёт, но еда заканчивается. Темнота становится всё гуще. Надеюсь, кто-то найдёт это и прочитает.

На реддите обсуждают жуткие истории о детях, которые "вспомнили прошлую жизнь".
Подборка моя, перевод мой. Всем, кто ложится спать - спокойного сна :)

_____

Когда я был ребёнком, я смотрел с папой какое-то шоу по телевизору, в котором показывали лес. Я сказал что-то вроде: «О, я тоже как-то заблудился в лесу с друзьями, меня так и не нашли.»

_____

Когда моей дочери было 3 года, она обняла меня как-то, когда я уже почти засыпала и сказала, что я её любимая мамочка.

Дочка: «Я тебя люблю даже больше, чем свою другую маму.»

Я: «Твою другую маму?»

Дочка: «Ну да, она умерла.»

Я: «Что?»

Дочка: «Её съели крысы.»

Я (окончательно проснувшись): «Что?!»

Дочка: «Но это ничего, я их разрезала и достала её из них.»

Я: «Ох… И с ней всё было в порядке?»

Дочка: «Нет, конечно же. Она же была мёртвой.»

Вот уж точно, сладких снов…

_____

Мама рассказывала, что когда мне было около 3х лет, я сказал, что это мой последний раз здесь, я больше не вернусь в это место.

_____

Когда моему внуку было 4, он как-то начал рассказывать что-то о фабрике по производству льда, на которой он работал. Он рассказал о своём начальнике по имени Фарво и о том, что бросил работу. Я спросил его, почему он бросил работу на фабрике, а он повернулся и раздражённо ответил: «Почему? Я скажу тебе почему! Они заставляли меня работать по 15 дней без выходных, мне это надоело!» Было очень странно слышать этот гнев в голосе маленького мальчика.

_____

Семья моего друга была как-то в отпуске, они обедали в ресторане на лыжном курорте. Младшая сестра моего друга вдруг сказала: «Я знаю это место. Мама и я здесь рисовали.», на что их мать ответила: «Что ты имеешь в виду, милая, мы же никогда раньше здесь не были?»

Сестра сказала: «Нет-нет, моя прошлая мама. Мы здесь часто рисовали.» Семья моего друга была довольно напугана, но всё списали на то, что сестра ещё маленькая и просто разыгрывает своих родных. Немного позже проходящая мимо официантка услышала слова девочки, которая повторила, что рисовала здесь когда-то и сказала, что в начала двадцатого века в этом здании было художественное ателье, пока в начале 2000х его не превратили в ресторан. В этот момент у всех сидящих за столом по телу пробежались мурашки…

_____

Я как-то вёз свою семью на машине к родственникам. По радио прозвучала какая-то реклама, в которой упоминали Лас Вегас и я начал петь «Вива Лас Вегас», подражая Элвису Пресли. Мой сын, которому было на тот момент 3 или 4 года, внезапно сказал: «Я не люблю Вегас. Я проиграл там кучу денег и загубил свою жизнь.» Мы с женой переглянулись, типа, «Чё за фигня?» Больше он никогда ничего подобного не говорил.

_____

Мой брат умер от рака мозга. В то время у нас была кошка с черепаховым окрасом (бело-чёрно-рыжая). У неё был довольно мерзкий характер, но моего брата она к себе подпускала. Он гладил её и брал за лапы, она не сопротивлялась.

Через три года после смерти моего брата, у моих родителей снова родился ребёнок, мальчик. Когда он подрос, он рассказывал родителям о бело-рыже-чёрной кошке, с которой он раньше любил играть. Эта кошка умерла за год до его рождения.

_____

Моя младшая сестра, когда ей было три года, рассказывала нашей маме истории из того времени, когда «Я была большой девочкой, а ты была маленькой». Она говорила, что была на свадьбе у наших родителей. Она описывала свою внешность, и наша мама сказала, что это похоже на описание нашей прабабушки Грейс.

Сестра рассказывала о каком-то зелёном доме, в котором она жила и о том, что её мама умерла от укуса змеи (это правда, наша прапрабабушка умерла от укуса гадюки). Сестра сказала, что потом она убила эту гадюку мотыгой.

Кстати, о мотыгах: Наш отец сидел как-то в саду и затачивал мотыгу напильником. Моя сестра подошла и сказала, что он делает это не так, как надо. Она показала ему, как держать мотыгу правильно. И папа потом сказал, что сестра действительно была права...

Кому интересны даты: Это было примерно в 1980м году, когда мне было 15 лет. Прабабушка Грейс умерла в 1968м году, а её мать в 1902м от укуса змеи.

Когда моей сестре исполнилось 4 года, она больше не хотела говорить на эту тему, а сейчас больше ничего не может вспомнить.

_____

Когда моему племяннику было 3 или 4 года, у него случился приступ ярости и он заорал: «Я ждал сто лет, чтобы меня родили!!»

_____

Когда моя дочь научилась говорить, она поначалу называла меня своей «новой мамой». Она говорила вещи вроде: «Ты моя новая мама, ты мне нравишься»
_____

В 1998м году моему сыну было 3 года, он рассказывал, что был пилотом вертолёта во Вьетнаме.
_____

Когда я была маленькой, мама как-то везла меня на машине в садик. Я сказала ей неожиданно: «Надо было вчера позвонить Ирме до того, как она умерла». Ирма была маминой сотрудницей. Оказалось, что она умерла за день до этого.

_____

Не то, чтобы воспоминания, но моя маленькая дочь на протяжении двух лет время от времени говорила вещи вроде «Мама, когда я смотрю в зеркало, я вижу там много людей» или «Мама, а почему в моей комнате вчера было так много людей?»
_____

P.S. Вспомнился фильм "I Origins" - "Я - начало". Кто не смотрел - советую ознакомиться!

Однажды я с мамой и ее подругами поехали в санаторий, просто отдохнуть. Весь день, с того момента как мы приехали, мне было скучно, делать нечего, поэтому я весь день просидела в номере.

Под вечер мама с подругами пошли на шопинг, меня настойчиво звали, но я и встать поленилась. Я весь вечер прослушала музыку то с плеера, то с улицы. В десять пришли те, кто уходил на шопинг, а часов в двенадцать я уснула.

Проснулась очень рано, часов в шесть. Проклиная бессонницу, я поймала Wi-fi и просидела в сети до просыпа остальных. После завтра мы собирались на пляж и в это время мама меня спросила:

– Даш, а что за девочку ты звала? – она посмотрела на меня интересующимися глазами. Я сначала слегка опешила.

– Эм, какую девочку? Никого я не звала, – ответила я, удивленно моргая. Вот теперь на меня смотрели все присутствующие. Мда, этот взгляд я помню по сей день.

– Ну, ты ночью ходила по номеру, крича: “Стой! Подожди! Ты куда?”, – мои глаза медленно стали увеличиваться. Теперь все смотрели друг на друга удивленными взорами.

– Я не ходила! Я спала, вообще-то! – в каком-то ужасе произнесла я, в шоке понимая, что мне как-то не охота жить. Мама уже хотела задать новый вопрос, но тут в дверь постучали.

На пороге стояли несколько мужчин, одетых как полицейские.

– Где вы вчера были? – спросил один из них, грозно поглядывая на нас всех.

Мы ответили и он уже собирался уходить, но перед ним вдруг образовалась я.

– А что случилось? – с нескрываемым любопытством спросила я, но в моих глазах читалось недоверие, что явно напрягло полицейского.

– Вчера убили девочку, – неохотно и кратко бросил он, обходя меня.

У меня медленно открылся рот, дабы задать еще вопрос, но мужчин и след простыл.

После этого я сказала, что мне плохо, поэтому осталась одна дома, а остальные пошли на пляж.

Ровно час я просто смотрела в потолок, в отчаянных попытках вспомнить сон. Но, как говорится, озарение приходит неожиданно. Меня резко бросило в жар, через пол-минуты в холод и только после этого у меня в голове четко, вместе с быстро и шумно стучащим пульсом, стал биться сон, который я видела этой ночью.

Комната. Обычная комната с белыми стенами, потолком полом, без окон и с очень длинным коридором. Его конца не было видно, только черная пелена застилала все, дальше горизонта моего зрения.

Я глядела вдаль, пока по этому пространству не раздался громкий смех. Заливистый, детский, искренний. Пусть смех и был добродушный, он заставил меня вздрогнуть. Сзади меня раздались шаги, будто кто-то бежал босиком. Когда шаги были очень близко, я быстро отпрыгнула в сторону. В моем поле зрения предстала маленькая девочка, которая бежала явно на меня, с явным желанием сбить или запрыгнуть мне на спину. Сейчас она удивленно глядела вперед, медленно останавливаясь. Когда остановилась, несколько секунд шокировано глядя в бездну, а мой взор был прикован к гостье, которая так хотела меня сбить. Сама девочка была русоволосая, с карими глазами. На ней была красная футболка и шорты.

Потом она, закрыв глаза, улыбнулась и слегка хихикнула. Я в шоке таращилась на девочку.

– С тобой весело! У тебя быстрая реакция! – пролепетала она, с милой улыбкой на губах.

Я в шоке, но девчушке было на это безразлично.

– Я Рита! Сможешь меня догнать? – она побежала в сторону тьмы, весело смеясь, звонко.

И тут меня как водой окатили. Я подпрыгнула и, найдя глазами девочку, крикнула ей вслед:

– Стой! Подожди! Ты куда? Эй! – я побежала за ней, но я как будто не сдвигалась с места, а Рита все бежала и кричала мне, думая, что мы играем:

– Не догонишь, не догонишь! А я быстрее! – при этом она заливисто смеялась, удаляясь в бездну, без конца, без края.

Я хотела побежать за ней вновь, но тут же подскользнулась на появившемся из ниоткуда ковре. Девчушка рассмеялась еще громче, при этом остановилась. Немного посмеявшись, она изрекла:

– С тобой не соскучишься! Я буду звать тебя… Лисой, хорошо? – не успела я дать ответ, как Рита меня перебила. – Мне пора идти! Еще встретимся! – она помахала мне рукой и скрылась из поля моего зрения.

Очнулась я в медпункте, рядом сидела мама. Я удивленно поморгала, но спросить осмелилась:

– Мааааааам, что я тут делаю? – она взволновано глянула на меня и сказала, что я потеряла сознание. Я потеребила память и в сознании ярко всплыл сон. Я попыталась скрыть волнение и это у меня получилось.

Врач сказал, что я в норме, мама пошла в аптеку, так, на всякий случай, а ее подруги были на пляже. В номере я пролежала полдня, на второй половине я пошла гулять. К нам еще один раз заходили эти полицейские и я поинтересовалась у них, как выглядела девочка. По описанию – это была Рита! Они, конечно, поинтересовались, откуда я ее знаю. Ляпнув, что дружила с ней, я пошла спать. Но уснуть я не могла ночи три точно.

После этого прошло много лет. После трех лет после этого мне однажды приснился сон.

Я вновь была в той комнате, но Рита не появилась из ниоткуда, а стояла передо мной. Она мне мило улыбалась, а потом тихо произнесла, но ее слова отдались эхом в этом месте:

– Привет, Лиса! – я стояла, не могла двинутся. По коже пробежали мурашки, руки предательски подрагивали, губа вся посинела. Забыла, что это сон. Рита это явно заметила, но продолжала улыбаться. Она подбежала ко мне в упор, смотря в глаза. Успокоиться… Миссия невыполнима.

Девочка протянула мне руку, а мой мозг категорически отказывался воспринимать ситуацию, поэтому я переводила взгляд с руки на Риту. Рука… Рука… Рука… А, к черту все, к черту! У меня мысленная истерика. Я потянула дрожащую руку к ее руке, но в последний момент мое сознание отчаянно завопило: “Беги!”. Я отдернула руку на автоматизме. “Нельзя пожимать руку мертвому, нельзя пожимать руку мертвому!” – это все, о чем я сейчас думала, а так же безумно надеялась проснуться.

– Ты это чего? – удивленно захлопала большими глазами девочка.

– Нельзя пожимать руку мертвому, – на автомате отозвалась я, даже не замечая что начинаю отходить назад. На это Рита лишь улыбнулась и сказала:

– И то верно…

Я проснулась в холодном поту, с тяжелым дыханием и комом в горле, которое буквально сжигало его.

Больше мне такого не снилось, но в темноте я иногда так и слышу одно слово, которое так больно отдается эхом в ушах: “Лиса…”

#Страшные истории.