CreepyStory

На протяжении жизни мне частенько приходилось менять места работы и профессии: из-за постоянных переездов мне не удавалось надолго где-нибудь задержаться. Нам с девушкой не везло со съёмными квартирами: то хозяева вдруг решали перестать сдавать квартиру, то взвинчивали плату так, что нам едва хватало на еду. Своей же собственной жилплощадью мы тогда еще не обзавелись.
После очередного нежданного переезда я, как обычно, начал шерстить Интернет на предмет открытых вакансий. И в этот раз удача от меня отвернулась - ничего подходящего не нашлось. Тогда я вспомнил о предложении от одного своего приятеля - пойти работать в такси. Тем более, по его словам, сейчас устроиться туда проще простого. В общем, так я и стал таксистом.
Работа мне понравилась: можно посмотреть город, окрестности, иногда попадаются интересные пассажиры... Да и со стрессоустойчивостью у меня в порядке.
Возможно, я был слишком добрым: бесплатно подвозил пенсионеров, всячески помогал людям, попавшим в затруднительную ситуацию... И однажды моя доброта сыграла со мной злую шутку.
Весна в том году выдалась очень теплой, даже жаркой, поэтому уже с начала апреля я частенько отвозил целые семьи с ящиками рассады, ведерками с мясом для шашлыка и мешками с удобрениями. Ну а что уж творилось 1 мая, думаю, рассказывать смысла нет.
2 мая, однако, поток пассажиров резко иссяк. Я таксовал с раннего утра, и к полудню понял, что сегодня на хороший доход можно особо не рассчитывать: за несколько часов я закрыл всего 4 мелких заказа.
Потягивая сладкий кофе, стоя на парковке у местного ТЦ, я решил: если за ближайшие 10 минут мне не упадёт заявка, то на сегодня я снимаюсь с линии и еду домой. Когда я бросил стаканчик в урну и потянулся к кнопке закрытия приложения на экране смартфона, мне вдруг упал заказ.
Так, посмотрим... Заказ из дома на соседней улице, 1 пассажир, а ехать... Куда?! Конечной точкой на маршруте значился некий дачный поселок почти в 100 км от города. Ну-у-у... Ехать так далеко мне не хотелось, но плата за поездку была ну очень уж привлекательной. Я поколебался несколько секунд и принял заказ.
Мой автомобиль, тихо шурша резиной, вкатился в небольшой двор типичной сталинки. Я припарковался в свободном "кармане", отметился в приложении, опустил стекло со своей стороны и закурил, ожидая пассажира. На соседнем месте стоял старенький "Москвич", под капотом которого копался парень лет 25. У него пиликнул телефон, и взглянув сначала на экран, а потом на мой госномер, он подошёл к моей двери.
-Добрый день, вы такси заказывали?
-Приветствую, я. Только поедет мой братишка. Сейчас он выйдет.
Парень махнул рукой в сторону окон дома, и через пару минут из подъезда вышел паренек, как две капли воды похожий на своего брата, только помладше, лет 16-17. Он тащил громоздкий рюкзак.
-Вот, мой братишка Костя. Он и поедет.
-Так, у вас конечная точка... СНТ "Дружное", верно?
-Ага, все правильно. Плачу по безналу.
-Ну отлично, тогда мы поехали.
-Погоди... Слушай, дружище, запиши мой номер.
-Зачем? Отзвониться, как доедем?
-Да не, Костян мне сам позвонит. Там... Ну... Могут проблемы по приезду возникнуть... Там... Сторож просто... Как бы сказать... Параноик.
-А, понимаю. Позвонить, если не впустит или не выпустит?
Парень с облегчением закивал головой. Я записал номер на клочке бумаги, Костя в это время запихнул рюкзак на заднее сиденье, запрыгнул следом, и мы поехали.
За окном мелькали деревни, остановки и столбы километража. Костя сидел на заднем сиденье, надев наушники, и что-то смотрел на телефоне. До сих пор он не издал ни звука, но, когда мы свернули с трассы на дорогу поменьше, и вокруг потянулись поля с пасущимися стадами коров, он заволновался, снял наушники и наклонился вперёд.
-А где это мы? Куда повернули?
-Ну, судя по указателю, мы проехали деревню Петрово.
-А мы точно правильно едем?
-Да не волнуйся ты так, доедем. Я ж не наугад еду, а по навигатору.
-Ну ладно... Просто мы обычно другой дорогой добираемся.
-С братом должны были ехать? Машина сломалась?
-Ну да...
Я помолчал, но потом продолжил разговор.
-А вот это СНТ ваше... Хорошее?
-Ну так, нормально. Как везде.
-А там, случаем, участок, или, даже лучше, участок с домом не продается? Хочу вот дачей обзавестись.
-Да вроде продаётся пара домов... Только вот не получится у вас их купить.
-Почему? Дорого? Арест наложен?
-Да не... Там хозяйки - бабки, и они хотят... Ну как бы сказать... В общем, только чтобы кто-то из своих купил.
-Из своих? Ну-ну, долго продавать будут. Это у них что, из-за старческого маразма такие условия продажи странные?
-Типа того, - усмехнулся Костя.
Вскоре мы свернули на узкую дорогу, петлявшую через перелесок. Судя по навигатору, мы почти на месте. Впереди показались массивные железные ворота с вывеской "Дружное" над ними.
-Здесь остановите,- вдруг сказал Костя, когда до приветливо распахнутых ворот оставалось метров 10.
-Почему? Давай я уж тебя прямо до дома довезу. Тем более у тебя рюкзак здоровенный.
-Да не, не надо.
-Да в чем дело то? Мне не трудно.
-Ну, помните, брат вам про сторожа говорил? Сейчас начнет еще разборки, а если там еще и бабки местные сидят, то точно проблем не оберешься.
-А, понял. А если я быстренько вон на том пятачке за воротами развернусь и уеду, все нормально будет?
-Ну, наверное... Но я бы не советовал.
-Да я пулей, даже не заметят.
-Ну, дело ваше, - ответил Костя, выходя из машины и захлопывая дверь.
Я завершил заказ, а когда оторвал глаза от экрана смартфона и взглянул на дорогу, Кости на ней уже не было: видимо, куда-то свернул.
Я, как и планировал, тихонько заехал на территорию СНТ, и, когда уже почти развернулся, заметил на скамейке, стоящей чуть поотдаль, трёх женщин. Первым двоим было лет по 60, а последняя была уже совсем древней старушкой. Те, что помоложе, недобро наблюдали за моей машиной, а старшая глядела из под платка каким-то странным, будто невидящим взглядом. И было это как-то неприятно.
Вдруг та женщина, что сидела ближе всего ко мне, вскочила, подошла к машине, встала перед капотом и начала кричать на меня.
-Так, ты что тут забыл?! Давай-ка, вертай отсюда и катись туда, откуда приехал!
-Женщина, не нервничайте, пожалуйста. Я уже уезжаю.
-Нет, ну вы посмотрите на него! Таксистов нам тут ещё не хватало! Тебе же человеческим языком сказано - вали!
-Вы меня, возможно, не поняли. Я привёз сюда клиента. Стоять здесь не собираюсь, хочу развернуться и уехать.
-Да что ж за баран такой! Пошел отсюда вон, быстро! И чтобы через секунду ни тебя, ни твоей тарантайки тут не было!
-Так дайте мне проехать, уйдите с дороги!
-Нет, ну посмотрите на него...
Не дослушав женщину, я резко крутанул руль вбок и вдавил педаль газа. С трудом объехав продолжающую ругаться женщину, я устремился к воротам. Они оказались закрыты. Я вышел из машины, сходил к воротам, открыл их и вернулся за руль. Когда я поднял глаза на дорогу, проезд снова оказался перекрыт. Автоматика, что ли, стоит? Я снова вылез из машины... И едва успел уклониться от какого-то предмета, мелькнувшего у меня перед носом. Я обернулся. Передо мной стоял, мерзко усмехаясь, бородатый мужик, одетый в поношенный тулуп. В подрагивающих руках он держал ржавые, но остро наточенные вилы. Да какого хрена?! В этот момент я пожалел, что перцовый баллончик для самообороны лежит в бардачке, а не у меня в кармане.
-Э, мужик... Ты того, брось вилы... Не кипятись... Мне бы только ворота открыть...
Мужик, кажется, не понимая моих слов, резко поднял вилы в одной руке. Твою то мать! Я едва успел присесть. Вилы, как копье, просвистели у меня над головой и исчезли где-то в придорожных кустах. Мужик, поигрывая здоровенным топором, взявшимся откуда-то из-под тулупа, попёр на меня. Мне не оставалось другого выбора, кроме как бегство.
Я метнулся было к воротам, чуть не получил топор между лопаток, и, снова увернувшись, рванул на уходящую в сторону улочку, подстегиваемый кипящим в крови адреналином.
Мужик быстро отстал, и я, не сбавляя скорости, свернул с дороги в кусты, в надежде отсидеться и тихо вернуться к машине. Я углубился в заросли и... С треском вывалился из кустов прямо напротив все тех же трёх женщин.
Те, что помоложе, снова одарили меня недобрыми взглядами, но почему-то промолчали. Зато старушка медленно повернула голову в мою сторону. В этот раз она смотрела прямо на меня. Взгляд стал осмысленным, злым, испепеляющим. Она открыла рот и, хотя до них было несколько метров, я чётко услышал её голос, словно он был у меня в голове:
-У нас здесь чужих не любят...
Несмотря на жаркий день, откуда-то потянуло холодом. Все вокруг как будто перестало двигаться, краски померкли. Стало трудно дышать. Сбоку послышался топот, и я снова увидел того же мужика с топором. Я, сопротивляясь оцепенению, снова побежал по какой-то улочке. Из кустов со всех сторон слышалось ворчание, а в голове продолжало с гулом звучать: "У НАС ЗДЕСЬ ЧУЖИХ НЕ ЛЮБЯТ". С ближайшего участка ко мне побежали ещё двое мужиков, один с лопатой, другой с какой трубой. На дороге показались люди, и они тоже бежали навстречу мне.
Я был на грани истерики и безумия. Что происходит, может я сплю? Куда я попал?!
Пот застилал глаза, лёгкие горели от нагрузки. Я из последних сил перевалился через ветхий заборчик, и вышел на лужайку среди заброшенного участка, густо окруженного елями. Бежать сил нет, вся надежда на то, что за деревьями меня не заметят.
Я упал на траву, жадно хватая ртом воздух. Что делать?
Рука нащупала в кармане телефон... Нет сети... Отчаяние...
Где-то совсем близко загудело, и послышались крики. Нашли меня!
Я снова перевалился через забор. Гул стоял уже прямо за спиной. Я побежал к стоящему на участке дому в надежде укрыться внутри. Нога зацепилась за скрытый в траве камень, и я полетел на землю. Из глаз брызнули слезы... Мне не спастись...
Из карманов куртки на землю вылетели сигареты, ключи от дома, жвачка, какие-то бумажки. Я машинально начал собирать все обратно. В руки мне попался клочок бумаги с цифрами. Что это? В голове всплыл тот разговор с парнем: "Могут проблемы по приезду возникнуть..."
Дрожащими руками я достал телефон. Одна палка приёма есть...
Гудки... Гудки...
-Алло.
-Алло! Они меня не выпускают!
-Что? Кто это?
-"Дружное"...
-А, это вы... Стоп, что-что происходит?! Блин, братан, продержись еще немного!
Гудки...
Гул все ближе...
Я отключился...

Лицо вдруг стало мокрым.
-Молодой человек! Очнитесь!
-Что? Где я?
-Как вы себя чувствуете? Вам плохо? Вот, попейте водички.
Передо мной стояла благообразная старушка, протягивая мне стакан с водой.
Я залпом осушил стакан и с трудом поднялся на ноги. Я был все там же, где упал.
-Что же вы так, поосторожнее все же надо, такая жара...
Старушка продолжала что-то щебетать, пока я, покачиваясь, шел к калитке.
Что это было? Я действительно перегрелся? Все, что произошло, мне привиделось из-за солнечного удара?
-Что же вы сразу то не сказали, что внука Лиды привезли?
-Что?
Я повернулся к старушке, но она продолжала что-то рассказывать о даче.
Я вышел к машине. Ворота перед ней были широко открыты. Ярко светило солнце. На улице бегали дети, на скамейке сидели старушки и что-то обсуждали, то и дело смеясь. У дороги стоял, затягиваясь папиросой, сторож, веселым взглядом провожая меня.
Я упал на сиденье машины и врубил кондиционер на полную, тряхнул головой. Стало лучше. Двигатель загудел, и я выехал за ворота.
Машина уносила меня все дальше от СНТ "Дружное", обитатели которого дружны между собой, но очень не любят чужих людей...

Когда мне пришло время служить в армии, меня отправили в одну дальнюю часть в С-кой области. Сразу скажу, что ничего особенного в части этой не было: ни кладбищ рядом, ни деревень, одни поля да леса кругом. Ну, привезли нас туда, а через несколько дней отправили нас в маршбросок через лес. Тогда все и началось. Помню, был вечер, мы должны должны были ещё километр протопать, а потом сделать привал. Идем мы, значит, и тут паренёк один, Сашкой звали, говорит, что, мол, подождите, я по нужде отлучусь. Командир у нас не зверь был, дал приказ остановиться. Сашка сразу в кусты рванул, а мы стоим, к деревьям прислонились, болтаем. Ждём 10 минут, 15 - нет парня! Как сквозь землю провалился! Ну, командир, естественно, ругаться: в самоволку Сашка свалил, и все дела... А мы, рядовые, думаем: какая самоволка, до ближайшего поселения километров 15... Поискали мы Сашку по кустам, плюнули, сделали привал, а наутро обратно в часть вернулись. Решили, что Сашка с кем-то договорился, и за ним приехали. Однако через неделю нашёлся парень: выполз он, весь исцарапанный, к КПП, что недалеко от нашей части был. Потом спрашивали его, что случилось, только он ничего толком рассказать не смог: с того момента, как он в лесу в кусты отошёл, не помнит ничего. Постепенно забылся тот случай.
Как-то раз приехал к нам в часть грузовичок - привез рис и картошку для столовой. Ребята, что нам еду привезли, в части задержались, пришлось им поздно вечером выезжать. А потом... Пропал грузовик. Не доехал до КПП. Искали его несколько дней, а потом нашли на опушке леса: в дерево влетел, двери открыты, внутри никого, только обрывок камуфляжной ткани. Водителя и напарника его не нашли.
А потом в самой части что-то началось: то электричество ни с того, ни с сего отключится, то ящик с патронами рванет (хорошо, не зацепило никого). А однажды просыпаюсь я глубокой ночью от шума в казарме. Прислушиваюсь: вроде из коридора. Тихонько выхожу, осматриваюсь: в углу дневальный дрыхнет, и никого больше. Тут опять шум, определённо из кладовки. Я медленно открываю дверь, заглядываю - никого. Свалил все на крыс, закрыл кладовку, пошёл было обратно спать, но тут опять шум. Опять заглянул - снова никого... И так целый час. На следующую ночь снова просыпаюсь от стука в окно, тут уже и остальные солдаты проснулись, в окно смотрим - никого. Решили, шутит кто-то. Но ближе к утру встал я в туалет. И хочешь - верь, хочешь - нет, но увидел я в коридоре тень, которая пару секунд посреди помещения повисела, а потом в кладовку метнулась. Ну мне как-то проверить, там ли она, не очень захотелось, и я нужду справил и досыпать пошёл. Потом затихло все это, ну а там уже и дембельнулся я. До сих пор не знаю, что это было...

Для тех, кто начнет обвинять меня в том, что я ничего не знаю об армии, заливаю и т.д., поясняю: история - вымысел.

Начало - Лагерь "Кристальное озеро" (часть 1)

Лагерь "Кристальное озеро" (часть 2)

Лагерь "Кристальное озеро" (часть 3)

Лагерь "Кристальное озеро" (часть 4)

Сзади него появилась худая высокая фигура. Буквально только что никого не было за спиной этого полудурка, как тени закрутились, стали гуще и вытолкнули из себя человека в балахоне. Капюшон скрывал лицо, да я со своей стороны и так не увидел бы морду неизвестного.

— Угу, — сипло сказал он и положил руки парню на плечи. Тот лишь дёрнулся, взбрыкнул всем телом. Новое действующее лицо цепко обхватило своими пальцами горло шутника. Дуралей завопил не своим голосом... точнее попытался это сделать, ведь глотка была надёжно перекрыта. Изо рта вырвалось лишь сипение полудохлого курёнка. Ногти заскреблись по коже незнакомца, оставляя длинные царапины. Безрезультатно.

Высокая фигура даже не шелохнулась. Лишь легко и непринуждённо приподняла парня, усилив нажим.

— П...пмаг...ите...

Парень хрипел, хлюпал кровавыми пузырями, что-то мерзко хрустнуло, глаза буквально выдавливались из глазниц от силы сжатия. Ещё один всхлип и тело принялось напоследок дёргать ногами, словно стараясь куда-то убежать. Да только уже поздно.

Всё длилось секунд двадцать, в ходе которых я продолжал стоять — невидимый для них обоих.

Обычно, когда в таких местах кто-то зовёт на помощь — тихо или громко, не важно — отзываться не стОит. А уж помогать тем более. В лучшем случае помощничек сам первый отправляется на небеса, в худшем мучительно помирает, как вот этот висящий человек... так, блин! Я же вроде сам маньяк, а спрятался тут за деревьями, как очкастый щегол.

Схватил поудобнее свой топорик, которым пока ещё так ни разу толком и не воспользовался, и решительно вышел из кустов. Новый маньяк без усилий отбросил труп парня в сторону — тот, смачно хрустнув, ударился об дерево — и незнакомец повернулся ко мне.

— Ну и урод же ты, — сказал я вслух. Сиплым голосом неприятно резануло по ушам.

Под капюшоном я увидел лицо незнакомца — да это и лицом было сложно назвать. Просто кусок почерневшей смятой обгорелой плоти, на которой, по какому-то чуду, целыми остались лишь глаза. Два уголька без зрачков пристально следили за моими передвижениями. И ещё рот — перекошенное в сторону отверстие, через которое со свистом выходил воздух. Больше на этой роже не было ничего, но и увиденного хватало с лихвой, хотя я тоже далеко не красавец.

Маньяк мне не ответил — встал, как вкопанный, и немигающе продолжил пялиться.

— В гляделки я тебя точно переиграю. Тот мужик был свидетелем.

Убийца передёрнул плечами, отвернулся и, сделав шаг вперёд, просто испарился в темноте. Та, снова загустилась и за долю секунды поглотила его. Хлоп — и я уже стою, как идиот, один.

Злоба захлестнула меня, захотелось что-нибудь сломать или порубить на мелкие части.

Взял и сбежал, да ещё и таким способом! Этот урод порочит честных обычных маньяков, которые своими ногами догоняют глупых студентиков, сами выискивают их по окрестностям, да ещё и не забывают тех грохнуть интересным образом. А на это тоже соображалка должна работать! Просто так рубануть каждый может, а вот придумать, как лишить жизни с помощью сидушки унитаза или самого маленького гаечного ключа, уже не каждому дано!

Ладно, что-то я разбухтелся, как старый дед — ведь сам же использую свои способности, чтобы почувствовать, где находятся мои птенчики ненаглядные. Но хотя бы я шевелю ногами, а не вот так с места телепортируюсь к месту назначения. Так весь азарт охоты пропадает — в чём радость уметь перемещаться за спину за секунду?

Хотя, скорее всего, я завидую. Шлёпая босыми ступнями по земле и втаптывая в почву мелкие ветки — полуразваленные ботинки, в которых я проснулся, уже через километр развалились прямо на ходу — быстро направляюсь обратно.

И как быть дальше, по приходу к лагерю?

Всегда есть определённый сценарий, по которому происходят основные действия. И ему необходимо следовать — я, например, не могу сейчас взять и уйти куда-нибудь, бросить студентов и направиться по дороге вдаль. У меня просто не получится так сделать. Мне всё равно надо их порубить на салат и, лишь тогда, можно вернуться назад. Либо сдохнуть — но такой вариант происходит, когда людишки оказываются сильнее. А поддаваться я им не намерен.

Сейчас же цирк какой-то получился — дохлый мужик со своими монетами ещё полбеды, но вот второй маньяк... вообще непонятно откуда он взялся. Хотя, по своему облику, он больше похож на того жжёного убийцу из описания, чем я... Короче, голову ломать сейчас смысла нету, всё равно ничерта не понятно. И это очень злит!

Как же было просто в одном из последних воскрешений, когда я в теле здоровенного дядьки с хоккейной маской на морде чекрЫжил людишек в очень похожем лагере — ни о чём не надо было думать, золотое времечко!

Веселее только с группами учёных — любят они обшаривать старые пирамиды, заброшенные бункеры или отправляться гурьбой в глубокие пещеры. И в ходе своих исследований эти рукожопы обязательно нахимичат — либо выкопают мумию, либо найдут древнее существо, которое сладко спало и никого не трогало — вот тогда и начинается самая потеха. С моим непосредственным участием в роли мумии или другого существа.

Ладно, отставить приятные мысли. Тем более я уже как раз дошёл до лагеря студентов. Интересно... никаких расчленённых трупов, никаких воплей о спасении... ребятня так и осталась сидеть у костра, о чём-то разговаривая. Их дружок валяется мёртвый в лесу, а они тут языками чешут и не волнуются, куда же он так надолго запропастился.

Да и второй маньяк тоже не появился — я то думал, тут уже никого и в живых не осталось. Куда он подевался тогда?

В голове возникло странное ощущение... буквально на несколько секунд... словно в мозги кто-то залез, посмотрел на мир моими глазами и тут же исчез. Я раздражённо нахмурился — такое уже случалось один раз, когда я только выкопался из земли и осматривал себя. Но в тот момент я был занят и не придал этому значения, а вот сейчас непонятная вещь произошла снова. Может это ещё одна способность второго убийцы? Если так, то я ещё сильнее разозлён. Почему ему досталось столько прикольных способностей, а мне ходить, как бомжаре?!

Злость опять обрушилась. Не сдерживая себя, я вывалился из-за деревьев молчаливой массивной тушей. Без всяких пуганий и мелькания в темноте — надоело!

Моё появление было встречено как полагается — с салютом и фанфарами... ну точнее с криками и истошными визгами.

Один лишь очкарик, вскочив вместе со всеми, спросил дрожащим голосом.

— Илюх, это опять ты?

Я хотел как-нибудь смешно ответить, хотя в голову ничего путного не приходило, но с другой стороны материализовался запоздалый новенький. Его появления ребята не заметили, вовсю пялясь на меня. Я замахал окровавленным топориком, указывая в сторону новой угрозы. Ребята в ответ стали визжать ещё громче.

— Бегите глупцы! — заорал я во всю глотку. Сам не зная зачем... Взглянул на тихоню поближе и в душе что-то колыхнулось. Словно я её уже видел... похожие черты лица, фигура, причёска... Чувство было приятным, хоть и мимолётным.

Одна блондинка соизволила обернуться и заметила выходящего из кустов незнакомца в капюшоне. Тот размял пальцы, потряс рукой и из широкого рукава выскочило длинное лезвие. Тонкий клинок, размером чуть больше кухонного. Аналогичный кинжал появился и из второго. Маньяк, не мешкая, на ходу, взмахнул ножом, который блеснув молнией, чуть не срезал ухо статистке.

— Надо разделиться , — истошно заголосила блондинка, пытаясь перекричать остальных.

Я отрицательно замотал головой на данное умнейшее решение, но к сожалению людишки его не заметили. Разбежаться по лагерю... замечательная идея. А мне потом их искать по этим закоулкам и старым домикам до рассвета. Я раззявил рот, стараясь перебить говорливую девку, но тут прилетел второй нож. Воткнулся прямо в грудь, войдя до упора. Я пошатнулся от сильного тычка. Еле-еле кольнуло болью.

В это время ребятня ломанулась к главному зданию, продолжая кричать "Спаасите, убивают!" И кто вас тут услышит, кроме белочек?! Лишь блондинка замешкалась, шаря руками по земле. Вот дурёха — чё ты там ищешь, спасайся давай!

Интересные мысли... Вроде я должен быть на своей стороне и жаждать, чтобы они померли побыстрее.

Девчонка победоносно подняла маленькую камеру и направила на маньяка, который невозмутимо шёл прямо на неё. Из рукава выскочил третий нож, удобно устроившись в ладони. У него там что — подарочная коллекция примотана к рукам?!

— Я тебя записала на видео, урод! Теперь тебе хана!

Маньяк продолжал шествие. Торжественно, словно шагал на параде, чётко вымеряя каждый шаг. Мне даже завидно стало — в этом теле так не походишь, ноги слишком косолапы.

Блондинка поняла блондинистыми мозгами, что убийце чхать на камеру и он не остановится. Помчалась за далеко убежавшим друзьям, которые даже не обернулись, проверить всё ли с ней в порядке. Не успело пройти и десяти секунд, как блондинка тут же упала, не заметив крошечного бугорка на своём пути.

Я устало вздохнул, выдернув нож. Когда так происходит, то судьба жертвы предрешена. Обычно на ногах они начинают передвигаться похлеще коровы на льду. Девчонка довольно быстро поднялась... чтобы через пять метров рухнуть опять, теперь уже более сильно — до меня долетел звук тихий хруст кости. Вот и всё.

Остальных ребят уже не было, даже какого-нибудь героя, который мог выскочить и напасть на убийцу с огрызком яблока в руке. Жаль, похоже веселье отменяется.

— Пожаааалуйста не убивайтееее меня — заревела девушка, изображая червяка или змею.

Эх, ладно. Я посмотрел на рану — крови не было, да и она сама почти затянулась. Потряс ножом, примериваясь, и широким взмахом отправил маньяку в спину. Чётко попал — прямо между лопатками. Урод запнулся и передёрнул плечами. Я ускорился, пытаясь успеть пересечь разделяющие нас метры.

— До чего же ты страшный урод! — завизжала блондинка. Я неожиданно понял, что слова предназначались уже мне. Похоже девка думала, что мы с ним заодно. — Стрёмные ублюдки! Да я вас сейчас сама убью!

Ну вот. Я только горевал о несчастной судьбе девушки, как тут сразу полетели оскорбления и угрозы.

— Давай! Я готова, жалкие ссыкуны! — она приподнялась с бешенством смотря на нас двоих. — Мой брат вас так отпизд...

Маньяк мгновенно переместился прямо к ней, сокрушительно ударил. Кулак попал болтунье прямо в лицо, сразу смяв нос и верхнюю часть челюсти. Там что-то мерзко захрустело и чавкнуло. Девушка сразу заткнулась и опрокинулась на землю, громко ударившись затылком. Красные пузыри вздувались на губах, она пыталась что-то сказать, но убийца с силой опустил ногу ей на голову. Жалобно затрещал череп и тут же смялся, сдавливая в посмертных тисках её мозги.

А убийца обладает огромной силой. Ладно пацана поднял, но вот так расплющить голову... далеко не каждый сможет.

Я на полном ходу врезался в балахон, отбрасывая маньяка в сторону. Сразу размахнулся топориком, от которого тощий незнакомец неожиданно грациозно увернулся, буквально за секунду почувствовав в какую сторону надо дёрнуться. Я лишь разрезал немного балахон, обнажая обожжёное тело. Маньяк остановился, снова как в лесу, глаза его бешено носились, пытаясь сфокусироваться хоть на чём-то. Я взревел и совершил ещё один удар. Убийца отмахнулся рукой и три его пальца веером разлетелись по земле.

Он внимательно зыркнул на меня и испарился, когда я обрушил очередной взмах топора ему прямо в голову. Но к сожалению, топорик встретил лишь пустоту на своём пути. Затем воткнулся в почву, а я не удержался на ногах, лишь чудом не грохнувшись. Убийца уже появился у кромки леса. Покрутил головой и растворился в темноте. Но на сей раз я слышал, как хрустят ветки у него под ногами, значит решил воспользоваться нижними конечностями по старинке.

Второй нож валялся на земле и я его забрал себе. Не пропадать же добру?

Моя рана в груди уже полностью заросла — осталась лишь очередная дырка в рубахе — но радости это не принесло. Я всё еще не знал, что делать в данной ситуации. Зачем я влез в эти разборки? Попытался спасти глупых людишек! Мне же нет до них никакого дела, нет к ним никакого сожаления или грусти... Если только к той серой мышке... Я точно её где-то уже видел, но где?

Продолжение следует

Странная коллекция. Часть 1я.

Я узнал из одной статьи о том, что таких же предметов по миру – множество и коллекций, подобных коллекции Семёна Аркадьевича, тоже много. Самая известная – коллекция частного «Оккультного музея» Эдда и Лоррейн Уоррен. Эд и Лоррейн - довольно известная супружеская чета. Их «послужной список» на поприще поиска и исследования паранормальных и необъяснимых явлений был внушителен: в 1952 году они основали Общество психических исследований, которое можно было назвать группой «охотников за приведениями», и открыли уже упомянутый ранее «Оккультный музей Уорренов». Ко всему прочему, они так же являлись авторами многочисленных книг, посвященной данной тематике.

В сети также попались описания и фотографии некоторых из экспонатов «Оккультного музея». Все написано было похоже на рассказ моего соседа. Мог ли он просто знать историю семейной четы Уоррен и на ее основании начать собирать различный хлам, считая, что эти предметы являются, чуть ли, не артефактами? В принципе – мог. Но… Сомнительно…
Стать последователем каких-либо деятелей – это одно… Но настолько загореться какой-то мыслью, чтобы развить ее и найти ей объяснение - это совершенно другое. Мой сосед все же не был похож на человека, одержимого слепой верой. Он словно видел своими глазами, на своем примере, проявление тех событий и явлений, о которых он начал мне рассказывать.

Совесть начала грызть изнутри за то, что я не удосужился выслушать старика. Стоило дать ему рассказать о каждом артефакте из его коллекции. Но нет, мне проще было отмахнуться от того, во что я не верю. А точно ли не верю, или просто боюсь узнать то, что все, о чем говорил Семён Аркадьевич – правда?

Нужно все-таки выслушать пожилого соседа – никто же не заставляет меня поверить в его россказни. А так он хотя бы выговорится. На этом решении я и остановился. Выслушаю его в следующее воскресенье…

Следующая рабочая неделя пролетела незаметно – только и успевал «разгребать завалы». Но наконец-то наступил «день чаепития», как я называл выходной, который проводил в компании с соседом. Часов в 12 дня я уже «давил» на кнопку дверного звонка, уведомляя Семёна Аркадьевича о своём явлении.

Когда старик открыл дверь – я опешил. Он как-то еще сильнее высох за прошедшую с момента нашей последней встречи неделю. Движения его были медленными и какими-то скованными, что сразу же зародило в моей душе подозрение относительно физического здоровья соседа.

- Ааа, Игорь…Это Вы…Здравствуйте и проходите. Я, если честно, запутался в днях… Поэтому и не ожидал Вас увидеть сегодня, – глухим голосом проговорил Семён Аркадьевич.

- Здравствуйте. Да ни чего страшного – я всё понимаю. Семён Аркадьевич, разрешите нескромный вопрос – как Вы себя чувствуете? – ответил я, ступая в прихожую.

-Так заметно? – вместо ответа задал встречный вопрос сосед, – Как вам сказать, Игорь…В моём возрасте хорошее самочувствие редкость – в довесок к прожитым годам мы получаем букет «болячек». Я вот не исключение. Сердце на днях прихватило так, что пришлось «скорую» вызывать… Хорошо день был… Приехали быстро.

Я застыл, услышав данные новости. Нет, я прекрасно понимал, что у каждого человека могут быть проблемы со здоровьем, но еще в прошлое воскресенье этот пожилой человек, сейчас стоящий недалеко от меня, казался здоровым и вполне бодрым. А уже на этой неделе человек вызывает «скорую».

- Что сказали врачи, Семён Аркадьевич? Почему в больницу не положили? – беспокойно спросил я.

- Не переживайте, Игорь… Фельдшер сказал, что в моём возрасте подобные проблемы – нормальное явление. Он предлагал, конечно, лечь в больницу, да я сам отказался. Дома и стены помогают.

Спорить со стариком не хотелось. Он взрослый человек и сам волен принимать решения, пусть и те, с которыми я в корне не согласен. Не настаивать же. К тому же - волнение пожилому человеку в таком случае меньше всего нужны.

- Семён Аркадьевич… Давайте условимся с Вами…Если вдруг Вам снова станет плохо – позвоните мне. Я приду и посижу с вами, пока едет «скорая». Если на работе буду в этот момент…Придумаю что-нибудь. Отпрошусь, сбегу или еще что… - сказал я, понимая, что даже если сосед сейчас согласиться, то…Не позвонит он мне, даже если сердце сильно прихватит. Не тот он человек.

- Игорь, я уже нормально себя чувствую. Да и… Как Вы себе это представляете? Я не могу Вас так обременять. Номер «скорой» я знаю прекрасно. Всё будет хорошо! – с вымученной улыбкой ответил Семён Аркадьевич, подтверждая мои догадки, - Но на всякий случай – возьмите дубликат ключей от моей квартиры… Мало ли что..

-Ладно… Но тогда я буду заходить к Вам после работы - по возможности. Просто проведать! – строго заявил я, своими тоном и видом показывая, что не приму очередных возражений.

- Как Вам будет угодно. Мне, старику, каждая встреча с Вами в радость, молодой человек. Что ж… Извольте пройти на кухню. Я сейчас чайник поставлю, – не смотря на своё состояние пожилой мужчина не собирался отступать от сложившегося уже ритуала.

Я как раз обул тапки, выделенные мне хозяином, и готов был последовать за ним на кухню. Но всё же решил, что чай подождет. Нужно сначала выполнить то, ради чего я и пришел. Сначала дело.

- Семён Аркадьевич… Я… Я готов выслушать об остальных предметах вашей коллекции, – проговорил я, слегка замявшись.

Сосед резко развернулся ко мне лицом, на котором лучилась улыбка. Мне показалось даже, что мои слова улучшили его самочувствие.

- Вот и славненько! Тогда пройдемте в кабинет, Игорь! Продолжим экскурс в тематику неизведанного! – с радостью произнес старик, довольно бодро зашагав по направлению к указанной комнате.

Я улыбнулся, увидев, как скованность его движений сменилась привычной уже резкостью, которая удивляла меня ранее.

В кабинете за неделю не произошло никаких изменений, как мне показалось на первый взгляд. Присмотревшись внимательнее, я увидел, что на свободной стене появилась картина. Эта перемена интерьера заинтересовала меня, и я подошел к полотну ближе. На картине красовалось довольно жуткое изображение клоуна, поразившее меня своей…ненормальностью… Я не боялся клоунов раньше, но данное изображение человека в гриме и яркой одежды было жутким.

- Что это за…Картина, Семён Аркадьевич?! – произнес я удивленно, не представляя, что могло побудить моего соседа повесить подобное творение в кабинете.

- Ааа… Это… А это, Игорь, новый предмет моей коллекции… У этого полотна довольна жуткая история, скажу я Вам. Получил я его на этой неделе от знакомого, живущего сейчас в США. Это творение достаточно омерзительного человека… Джона Уэйна Гейси-младшего… Не уверен, что в России информация о нем и его зверствах известна широким массам. – проговорил старик, косясь на картину. – Джон Гейси – серийный убийца, на счету которого убийства и изнасилования. Жертв, которых, к слову, нашли в подвале его дома, более тридцати. Так вот…Находясь уже в заключении, Гейси принялся писать картины и рисовать графические рисунки. На всех его творениях неизменно одно – клоуны. Это единственное, что он изображал. В США даже была группа, которая требовала уничтожения всех его картин и рисунков, но многое из того, что он создал, попало в руки коллекционеров. Эта картина как раз из тех.

Я опешил от услышанного. Картина, написанная рукой серийного убийцы. Одна мысль об этом одновременно завораживала меня и вызывала отвращение. Двоякость чувств объясняла, почему же именно ее так и не уничтожил человек, некогда купивший ее.

- Но это еще не все, Игорь. Человек, являвшийся долгие годы ее владельцем, утверждал, что клоун, изображенный на полотне способен…Эмм… Меняться… То он поворачивает голову в вашем направлении, следя за вашими действиями, то иногда его можно увидеть без колпака на голове.

Признаюсь, ощущение от рассказа было жутким. Но иначе и быть не могло – все же я находился рядом с картиной, которую написал убийца, лишивший жизни больше трех десятков человек. А тут еще и такое заявление…

- Семён Аркадьевич, а Вы сами-то замечали какие-либо изменения на этом полотне?! – проговорил я, стараясь не смотреть на картину, от которой по моей спине пробежали мурашки.

- Скажу так – ничего из того, о чем заявлял бывший владелец картины, я не видел. Конечно, можно предположить, что она просто не так давно у меня, чтобы я заметил эти зловещие проявления… Да только по-моему картина сама по себе жуткая, и особо впечатлительного человека она способна напугать и не до такого состояния, – с усмешкой произнес старик, внося зерно рациональности в свою же историю.

Я даже выдохнул облегченно, получив подтверждение того, что вся эта история о картине - выдумка. Будь бы иначе – Семён Аркадьевич непременно заметил бы любые изменения.

- Да уж…Картина, действительно, жутковатая, особенно, если знаешь, кто ее создатель…- ответил я, направляясь к уже знакомому мне шкафу, в котором хранились остальные артефакты. Хозяин коллекции опередил меня и встал возле шкафа так, чтобы я видел каждый экспонат.

- Что ж… Давайте продолжим осмотр моей коллекции. Дабы развеять налет ужаса, оставшийся после истории картины, которую мы только что лицезрели, расскажу вам о ручке. Ручка эта тоже не простая, молодой человек. Она принадлежала военному корреспонденту, который освещал множество вооруженных конфликтов на территории всего земного шара. Ручку подарила ему мать на двадцать пятый день рождения, если верить гравировке. Ее обладатель погиб, когда этой самой ручкой писал матери письмо о том, что с ним все хорошо. Родственники получили тело вместе с ручкой и недописанным письмом. И вот какая загвоздка – данная ручка осталась в семье чуть ли не в качестве реликвии, напоминанием о трагической потере одного из ее членов. Ручкой пробовали писать и… Точно так же, как и уже упомянутая зажигалка, ручка исправна. Перо меняли много раз – не помогло. При всем при этом…Ручка может писать только одно слово… «Мама». Причем на любом языке. И это, Игорь - правда. Я могу доказать Вам это хоть прямо сейчас, – проговорил старик, взявшись за ручку двери шкафа произнеся последнюю фразу. Он медленно и аккуратно открыл стеклянную дверцу и бережно взял один из артефактов.
- Пройдемте к моему письменному столу. Я покажу, как это выглядит в действии, – сказал Семён Аркадьевич, направляясь к указанному предмету мебели.

Из верхнего ящика стола он достал блокнот и, раскрыв его, нашел чистую страницу.

- Что ж… Попробуем написать всем в нашей стране известную строчку «Мама мыла раму», – озвучил мой сосед текст, который он принялся аккуратно выводить на бумаге. Кончик пера ручки скользил по листу блокнота вначале придавая форму букв чернилам, попавшим на бумагу, но после того, как было написано первое слово «Мама» ручка писать перестала. Это происходило на моих глазах.

Простым рассказам я может быть и не поверил бы, но вот наглядная демонстрация оказалась… Впечатляющей.
- Для чистоты эксперимента усложним процесс. Попробую написать первое, пришедшее на ум, слово. Например… «Кот», - произнес старик, вновь водя кончиком ручки по бумаге. На листке не появилось даже точки.

- А теперь... «Mother», - пояснил мне вслух мужчина слово, которое он начал выводить на бумаге. Ручка послушно заполняла пустоту бумаги чернилами.

Я был в шоке от того, что предстало моим глазам. Одно дело слышать о подобном и совершенно другое – стать свидетелем. Я онемел от неожиданности и какое-то время пытался собраться с мыслями, чтобы здраво оценить данный феномен.

- Семен Аркадьевич… Что… Что же это получается?! Все это правда?! В простых вещах после нашей смерти остается наша часть? Часть человеческой души?! – все еще не до конца придя в себя, спросил я у коллекционера артефактов.

- Знаете, молодой человек… Если честно – то я сам до конца объяснить не могу. Да, я вижу странные события, которым даже определения подобрать невозможно. Объяснить и подавно. Это лишь та теория, которая… Устраивает меня и не вызывает «отторжения». Теория, в которую я хочу верить. Если Вы готовы принять это объяснение – да, в этих предметах часть души их бывших владельцев или создателей.

Еще совсем недавно я мог назвать себя заядлым скептиком и материалистом, однако сейчас моё мироощущение менялось. Странно было осознавать то, что знакомство и общение с пожилым соседом послужило этому процессу главной движущей силой. Я начал верить в теорию, которую он поддерживал и на которую опирался. По всей видимости, по моему лицу можно было понять, какие мысли одолевают меня, раз мой сосед поинтересовался у меня беспокойным голосом:

- Продолжим знакомство с коллекцией или на сегодня с Вас хватит, Игорь?

Я посмотрел ему в глаза и увидел живой интерес.

- Продолжим…Лучше услышать всё за один день, дабы не растягивать, - ответил я без особой уверенности в голосе.

- Хорошо… Тогда…Тогда я могу рассказать сразу про два экспоната, поскольку они кое в чем похожи. Губная гармошка и патефон. Губная гармошка старая и, если вы посмотрите на деревянные плашки крышек, увидите, что они несколько обтерлись по мере использования. Тоже, кстати, из США. Хозяин любил эту гармошку и играл на ней частенько. Умер он от сердечного приступа – сидя на крыльце своего дома в плетеном кресле, когда наигрывал одному Богу известную мелодию. Рядом с его телом губную гармошку и нашли. С тех самых пор эта самая гармошка способна сама издавать звуки в тот самый день и в то самое время, в которое умер ее хозяин. Она словно оплакивает его. Знаете, Игорь… Мелодия действительно очень жалобная и грустная.
А вот патефон…Патефон фронтовой и достался он мне от одного коллеги - в подарок. С историей этого патефона сложнее – сведений мало. По рассказам человека, который подарил мне его, этот патефон служил на радость бойцам Красной Армии в годы Великой Отечественной. Его хозяин каким-то образом умудрился взять его с собой из дома. В 1944 году хозяин погиб, в то время как патефон воспроизводил песню «Тёмная ночь». Уж что с патефоном было дальше – история, покрытая мраком. Однако, сейчас этот патефон все еще работает и если его просто завести и не ставить пластинку, то можно услышать строки из песни «Темная ночь». Тихо-тихо, но он, действительно, продолжает воспроизводить песню, которую его хозяин услышал последней.

Рассказ о предметах, занимающих место на полках шкафа утомлял пожилого человека и это было отчетливо видно. Я вновь начал переживать за его физическое состояние.

- Может - прервемся, Семен Аркадьевич? Вам, наверное, врач сказал больше отдыхать и беречь себя, – предложил я сделать небольшую паузу, дабы старичок смог перевести дух.

- Нет, Игорь. Осталось не так уж и много. Тогда и отдохнем за чаем, – ответил сосед, пальцем указывая на куклу, сидящую в шкафу на полке, – Кукла эта ручной работы. На Руси такие шили женщины сами – своими руками. Они назывались по-разному – всё зависело от назначения куклы. Вот эта кукла - Желанница. Их шили, чтобы исполнялись самые заветные желания ее хозяйки. Да только есть и кое-что необычное в этой кукле. Как правило, таким куклам лица не рисовали, считая, что в противном случае кукла может ожить. Но… Из правил всегда бывает исключение. Хозяйка этой куклы не могла долгие годы зачать ребенка. Она сшила эту куклу и по какому-то порыву, известному лишь ей одной, нарисовала ей лицо. Нужно ли говорить о том, каким было ее желание? И без моих слов понятно, чего всем сердцем желала эта женщина. И в какой-то мере ее желание исполнилось - Желанница по ночам стала издавать звуки, подражая младенцу. Постепенно, набор звуков, которые можно услышать от куклы, пополнялся. Женщина так и не смогла родить и перенесла все материнские чувства на эту куклу. Не завидная судьба, если задуматься, – закончил рассказ об очередном предмете мужчина. В голосе его можно было легко уловить нотки сострадания, которое он испытывал к незнакомой женщине, бывшей некогда хозяйкой куклы.

Взгляд моего соседа уставился в угол полки, на которой оставались два экземпляра, предысторию которых Семён Аркадьевич еще не успел поведать.

- Но есть и такие предметы на белом свете, как, например, этот шар…Хозяин, а точнее – хозяйка, всё еще жива. Только душа этой девушки настолько пропитана злом, что даже этот шар, который она некогда обожала, впитал ее ненависть. Казалось бы – милая безделушка, предназначенная чтобы вызывать радость у детей… Но и у нее история зловещая. Хозяйку этого снежного шара зовут Жасмин Ричардсон. Она известна тем, что в 2006 году в возрасте двенадцати лет убила своих родителей и далее, перерезав горло своему же брату, наблюдала за тем, как его покидает жизнь. Снег в этом шаре иногда сам поднимается вверх так, будто шар кто-то трясет со всей силы… Это явление объяснить рационально невозможно, Игорь… Я сам это видел. Неоднократно, – проговорил задумчивым тоном мой сосед.

- Семён Аркадьевич…Это уже не первый предмет вашей коллекции, который имеет отношение к убийце. Вы не думали уничтожить эти вещи? – задал я вопрос, который заинтересовал меня. Я не мог понять, как пожилой человек может с ледяным спокойствием хранить вещи с такой историей в своей квартире.

- А вот это очень интересный вопрос, молодой человек… Признаюсь Вам – подобных предметов я получал множество. Все уже и не упомню. Так вот… Те предметы, которые несут хоть какую-либо опасность проявлениями той силы, что заключена в них, я уничтожал. Сейчас же – возраст не тот, силы уже на исходе, да и... угрозы от шара и картины я не увидел, – с какой-то затаённой грустью проговорил хозяин.

- Логично… Но я бы не смог хранить такое у себя. Мурашки по спине от таких историй, – честно признался я, – А с этой юлой какая история, Семён Аркадьевич?

- Эххх…Да… Юла… Вот мы и подошли к тому, с чего, в принципе, стоило начать… Я Вам уже говорил о том, что же случилось с моей женой и сыном… Говорить о том, что я чувствовал в то время - я не стану. Я сходил с ума от горя и утраты. И представьте себе мое состояние, когда однажды вечером я перебирал вещи своего сына – книги, одежду, игрушки и… заметил, что его любимая юла крутится как бы… сама по себе… Нет, я ее завел конечно, да только в тот самый момент, когда она начала клониться, чтобы наконец-то прекратить свое движение – ее словно кто-то поддержал и очередной раз подкрутил. Я уж было думал, что всё… Сошел с ума окончательно… Но, как оказалось в дальнейшем – нет. Юла и по сей день может крутиться самостоятельно. Тогда-то я и понял, что мой сын не покинул меня совершенно и окончательно. Какая-то его часть находится рядом со мной, пускай и заключена эта часть в детской игрушке. А дальше… Дальше я стал искать подобные предметы, чтобы уж точно доказать самому себе, что это не самовнушение, не самообман. И чем больше подобных предметов я находил, тем сильнее становилась моя вера в то, что мы не просто физические тела. В нас еще есть души, – окончил повествование о своей коллекции Семён Аркадьевич, поразив меня известием о том, что в разнообразии предметов, выставленных на полке перед моими глазами, есть вещь, принадлежавшая некогда его сыну. Теперь я наконец-то понял интерес соседа к паранормальной тематике.

– А теперь ответьте честно, Игорь… Вы считаете меня сумасшедшим стариком или все же у меня получилось хоть слегка расширить границы Вашего мироздания?

- Я… Скажем так… Я понимаю, что Ваша теория имеет место быть, Семён Аркадьевич… Я не уверен на 100 процентов, но… Сейчас я уже не настроен скептически... – признался я старику, не кривя душой.

- Что ж, молодой человек – вижу по Вашему лицу, что Вам трудно говорить об этом. Не волнуйтесь – Вы не сошли с ума. В нашем мире есть вещи иного, не материального плана. И я рад, что теперь Вы допускаете их возможное существование. А теперь – можно и чаю выпить. Уж извините старика – устал стоять, да и говорить много сегодня оказалось очень трудно.
***
На кухне мы просидели еще час или два, обсуждая различные темы, но оба, словно не сговариваясь, старались избегать темы коллекции, частичек человеческих душ, поселившихся в предметах. Семён Аркадьевич периодически посматривал на циферблат своих карманных часов, отточенным, за долгие годы, движением доставая их из кармана.

Было это действие намеком или нет – я решил покинуть старика, чтобы он смог отдохнуть, восстановив тем самым пошатнувшееся здоровье. Он проводил меня, как всегда напоследок, до двери и вдруг протянул ладонь для рукопожатия, проговорив: «Спасибо вам, Игорь… Скрасили вы моё одиночество, заинтересовавшись личностью старика. Вы не представляете, как много для меня значит то, что я наконец-то смог поделиться хоть с кем-то своими знаниями об этих вещах. Поделиться мнением и мыслями и при этом – не быть осмеянным. Я ведь и правда боялся, что Вы примите меня за сумасшедшего или маразматика. Мне важно было рассказать все то, что я долгое время держал в себе. Все те люди, что помогали мне пополнять коллекцию, не знали истинного назначения этих предметов, считая, что это всего-навсего эксцентричный бзик. Спасибо еще раз…».

Я пожал протянутую мне ладонь, ощутив крепость руки Семёна Аркадьевича, которая не вязалась с его довольно болезненным и усталым видом. Это сейчас я понимаю, что силой рукопожатия тогда он старался показать мне свою признательность.

- Не стоит благодарности, Семён Аркадьевич! Я ведь и сам с удовольствием и в удовольствие общаюсь с Вами. А уж то, что наши с Вами беседы помогли Вам – так это еще сильнее радует. А уж сколько еще впереди подобных дней! – ответил я, стараясь говорить как можно оптимистичнее.

- Да…Сколько еще… Ну…Не смею Вас больше задерживать, молодой человек! Вам уж, наверное, пора отдохнуть от моего общества, да и мне перевести дух не мешало бы, – с какой-то грустью в глазах тихо проговорил старик.

- Всего доброго! До встречи на следующей неделе! – проговорил я, стараясь произнести данную реплику максимально беззаботно.

- Всего доброго, Игорь! – услышал я слова, направленные  уже мне в спину.
***
Следующих посиделок за чашкой чая не состоялось. В среду вечером, возвращаясь с работы в съемную квартиру, я обратил внимание на то, что дверь в соседскую квартиру открыта нараспашку и из глубины квартиры доносятся довольно-таки громкие голоса.
Когда я подошел к дверному проёму, желая выяснить, что же такое происходит, мне на встречу вышел человек в форме полиции.

- Так! Гражданин, куда это Вы собрались?! Вы кто такой?! – строго произнес незнакомый мне полицейский.

- Я живу в соседней квартире. Увидел дверь распахнутую, и решил проверить, что стряслось. Вдруг Семёну Аркадьевичу плохо… Он как раз жаловался на здоровье. На прошлой неделе даже «скорую» вызывал, – пролепетал я в ответ, стараясь заглянуть за спину стражу порядка, в надежде увидеть своего соседа.

- Ааа… Сосед… Я ваш участковый... Раз уж Вы общались со стариком… Вас не Игорь зовут случайно? – уже без строгости в голосе произнес участковый.

- Да…Меня зовут Игорь… А что происходит то, наконец?! Объясните уже! – выпалил я срываясь.

- Тише… Успокойтесь… Умер ваш сосед. Сердечный приступ – если верить «скорой». Он вызвал «скорую» когда прихватило сердце и… Понимал дедушка, видимо, что скорая уже не успевает. Нашли его сидящим за столом в кабинете. Он успел написать записку. По всей видимости – адресованную Вам, – ошарашил меня известием полицейский. Он принялся выискивать что-то в кармане кителя, и вскоре вытянул лист бумаги, сложенный в прямоугольник, – Я так понимаю – Вы были близки, раз Ваш сосед перед смертью принялся писать Вам, а не родственникам например… Соболезную.

Из квартиры в это время донесся окрик.

- Эййй…Сань, нам выносить уже пора! Ты там где пропал?! Обещал же помочь! – выкрикнул невидимый мне персонаж из глубины квартиры.

- Извините… Зовут уже… Скажите, а Вы случайно родственников соседа не знаете? - проговорил участковый.

- Нет… На сколько я помню – у него не осталось родственников… По крайней мере – он говорил так… - смог выдавить из себя я.

- Хорошо… Если у меня возникнут вопросы - я зайду к Вам потом. Еще раз – соболезную, – выпалил напоследок полицейский и, не прощаясь, направился внутрь квартиры Семёна Аркадьевича.
***
Не помню, как я открыл дверь в квартиру и как зашел в нее. Не помню, как разделся в прихожей и сменил уличную обувь на домашние тапки. Помню, как старался прочитать строки, выведенные рукой умершего соседа на бумаге, сквозь слезы, застилающие мои глаза.
Помню, как пытался понять смысл написанных слов… И помню, слово в слово, сам текст, написанный человеком, который стал для меня близким за какой-то незначительный срок. Человеком, который писал это, зная, что скоро его не станет.

«Игорь… Извините меня – следующих посиделок за чаем не будет. С коллекцией моей поступите так, как Вам будет угодно.
Спасибо Вам за всё! Хотел бы я, чтобы мой сын вырос и был таким же отзывчивым человеком, как Вы…»

Записка хоть и была короткой, но показалась мне очень ёмкой…

Участковый действительно заходил потом – на следующий день. Оказалось, что родственников старика, даже если таковые где-то и были, отыскать не удалось. Похоронить Семёна Аркадьевича собирались за государственный счет, что я посчитал не правильным… Заботы о похоронах соседа я взял на себя.

Когда все вопросы с организацией похорон были улажены, оставалось еще одно дело, которое я посчитал важным. Вечером, открыв дверь квартиры Семёна Аркадьевича ключами, которые он дал мне незадолго до своей смерти, я проник в пустующее жилище. Все предметы необычной коллекции моего соседа оставались на своих местах. Юлу я обнаружил ровно на том же самом месте, где она и пребывала ранее.

Я чувствовал, что поступаю правильно.

В назначенный день похорон я подошел к гробу, дабы попрощаться с телом человека, который стал мне близким. Стараясь проделать это незаметно, я подложил к телу детскую игрушку. Семён Аркадьевич дорожил этой вещицей, считая, что она хранит в себе часть души его сына. Так пускай же она и остается только его личным артефактом.
***
Не смотря на чувство утраты, которое я испытывал, жизнь продолжалась дальше. Все возвращалось к обычному ритму и вскоре, я потерял счет дней, прошедших с момента похорон Семёна Аркадьевича. Так и прошло месяца три. Однажды вечером, я наведался в квартиру к соседу, дабы протереть пыль, которая образовалась за это время. Так, неожиданно для самого себя, я обнаружил завещание Семёна Аркадьевича на его столе. Все свое имущество он оставил мне.

В квартире, которая теперь почти принадлежала мне, я находился с двояким чувством – я был признателен и польщен тем фактом, что Семён Аркадьевич завещал все мне… Но и с другой стороны…Я не знал, что мне делать с его довольно своеобразной коллекцией.

Подумав немного, я решил оставить ее.

Я какое- то время просто стоял и смотрел по сторонам. Я пытался ощутить всем своим естеством что-то необычное в этой комнате. Но нет.
Это была самая обычная комната. Вещи на полке шкафа не кинулись сразу же вытворять те необычные вещи, о которых мне рассказывал сосед. Я обошел стороной стол, сидя за которым и умер Семён Аркадьевич. Вдруг на полу под столом мой взгляд зацепился за вещь, которой там не должно было быть. Карманные часы Семена Аркадьевича.

Видимо, он выронил их перед самой смертью. Комок подступил к моему горлу, когда я представил, как умирает одинокий старик, уже написав свое последнее послание, обращенное ко мне. Его рука привычным движением тянется к карману и тянет из его недр эти самые часы, но ослабевает. Пальцы разжимаются - часы падают на пол. Старик в это время уже мертв.
Я поднял предмет, которому было не место на полу, и увидел то, что поразило меня еще сильнее- часы все еще шли. Я не мог поверить своим глазам, но факт оставался фактом. Несмотря на то, что эти часы уже несколько месяцев никто не заводил, они все еще отсчитывали секунды, минуты и часы. Я сверил время на часах с тем, что высвечивалось на экране моего мобильника.

Часы не отставали.

Так в коллекции Семёна Аркадьевича появился очередной артефакт. Его же собственные часы, которые не требовалось заводить.

Но это не последний раз, когда я был удивлен. Оказалось, что абсолютно все артефакты полностью соответствуют легендам. Да, клоун на картине постоянно пугает меня тем, что наблюдает за мной и тем, что неожиданно может предстать моему взору без колпака, патефон действительно очень тихо воспроизводит старую песню, даже Желанница, по ночам, тихонечко зовет свою маму…

Но я храню эти вещи, понимая, что волен уничтожить их в любой момент. Однако, частичка души Семёна Аркадьевича, оставшаяся в его часах, не дает мне поступить так.

Каждый человек за свою жизнь обладает множеством различных вещей. Некоторые вещи мы просто используем по прямому назначению, некоторые – мы любим, привыкнув к ним и сделав, тем самым, частью своего быта или же повседневной жизни. Есть и такие вещи, которые мы создаем сами. В такие мы вкладываем часть своей души, пускай и не осознаём этого.

Все началось в тот год, когда я переехал в съемную квартиру, которая располагалась ближе к моей новой работе. После того, как я получил диплом, поиски работы по специальности стали для меня одним из кругов Ада, который, однако, получилось разорвать. Стоило работодателю откликнуться на моё резюме - я сразу же принялся на поиски нового жилья, которого на площадках объявлений в Сети оказалось полно. Район все же не считался элитным, но мне было на тот момент все равно.

Так я и поселился в старенькой уже десятиэтажке, на самом верхнем этаже. Да, вариант был не самый лучший,но...Низкая арендная плата и близость к работе перевесили для меня прочие нюансы, которые можно было отнести к минусам. Молодому парню 24 лет, живущему в одиночку, много-то и не нужно.

Сняв квартиру, я стал новым жильцом дома по улице Ленина. Жизнь вошла в обычное русло – работа, дом, работа. Иногда я встречался с друзьями, коллегами с нового места работы, но в целом – я погрузился в быт. О своих новых соседях я особо и не знал ничего, лишь изредка сталкиваясь с ними на площадке этажа рядом с лифтом или же на лестнице, когда этот самый лифт не работал. Я, конечно, слышал те или иные звуки, периодически доносящиеся из соседней квартиры, но меня это мало беспокоило. Жизнь в квартире всегда связанна с подобным явлением.

Но однажды, спустя примерно полгода с момента моего заселения, я столкнулся нос к носу со своим соседом, живущим от меня буквально через стенку. Им был дедушка, возрастом, примерно, под семьдесят лет, весь седой и какой-то…Усохший, изможденный жизнью. Я не был знаком с ним, но чувство такта и воспитание всегда заставляли меня здороваться с пожилым мужчиной. Так я поступил и в этот раз.

- Здравствуйте! – произнес я, особо не задерживая своего взгляда на дедушке. Меня больше интересовала кнопка вызова лифта, к которой я потянулся автоматически.
- Добрый день, молодой человек. Не трудитесь – лифт сломан, – ответил старичок таким глухим голосом, что у меня еле получилось его расслышать.
«Не страшно. По лестнице спущусь…», - подумал тогда я. Но тут же мои мысли вернулись к соседу.

- Я-то ладно – пешочком по лестнице спущусь. А как же Вы? – спросил я его.

- Да я обойдусь как-нибудь…Надеюсь не на долго лифт в неисправном состоянии. Завтра в магазин схожу. Тут уж ничего не поделаешь, – ответил дедушка на мой вопрос с обреченностью.
Мне до одури стало жаль пожилого человека. Я сразу подумал о том, что я сам все равно направляюсь в магазин и мне не трудно купить то, что нужно соседу.

- Вам в магазине многое нужно или по мелочи? – тут же сориентировался в ситуации я.

- Да какое там… На нынешнюю пенсию особо не разгуляешься, – через смешок ответил дедушка.

- Говорите, что вам нужно в магазине. Я все равно в него и направляюсь, – улыбнулся я в ответ на замечание старичка.

- Да мне как-то…Не удобно, молодой человек… Мы же с вами даже не знакомы, а Вы свое время на старика тратить собрались…- замялся сосед.

- Удобно – удобно! Отказа я не приму. Меня зовут Игорь. Так что будем знакомы! – не принял отказа я.

- Семён Аркадьевич… Очень приятно, Игорь… Но мне все равно не удобно Вас нагружать своими заботами, – дедушке действительно было не ловко от всей сложившейся ситуации, но и отказываться от своего предложения я не собирался.

- Взаимно, Семён Аркадьевич. Давайте условимся так: Вы прекращаете говорить, что Вам неудобно или неловко, а я… А я «заскочу» к Вам на чай и мы познакомимся получше, чем просто узнаем имена друг друга. Идёт?! – с улыбкой произнес я, стараясь расположить к себе своего собеседника.

- Раз уж Вы готовы на такие жертвы… - улыбаясь, протянул Семён Аркадьевич, - Тогда я согласен. Я думал за хлебушком сходить, за гречкой еще… - начал оглашать планируемый список покупок мой сосед.

Я слушал его, не перебивая, стараясь запомнить всё. Список оказался не большим, но мне было важно не забыть что-либо из того, что требовалось этому пожилому человеку. Уложив в своей голове все продукты, я ненадолго попрощался с Семёном Аркадьевичем.

По пути в магазин мои мысли витали вокруг произошедшей ситуации и вокруг этого самого дедушки. По нему было видно, что человек одинок и уже с трудом может заботиться о самом себе. Мне-то легко спуститься пешочком с десятого этажа, а вот для сухонького старичка это непосильная задача. Даже как-то горько и обидно стало за него.

У меня в памяти всплыл один случай, произошедший еще в моем родном городе. Тогда в нескольких многоэтажных домах перестали работать лифты. Причину их отключения я и не знал, но вот то, что пожилые люди несколько дней не имели возможности спуститься из своих квартир в аптеку или магазин – отложилось в памяти. В тот раз неравнодушные люди помогали, кто чем мог: кто–то покупал продукты и лекарства, и разносил по застрявшим в своих квартирах людям, кто просто покупал все необходимое, и передавал с теми, кто мог без дискомфорта подняться на верхние этажи. Так продолжалось больше недели, если мне не изменяет память. Но люди сплотились в желании помочь ближним, хоть и малознакомым людям. Про эту ситуацию даже показывали репортаж на местном телеканале.

Путь в магазин в зимних условиях оказался не из легких – то и дело ноги разъезжались на льду, что вполне могло привести меня прямиком в травматологию. Но чудом обошлось.

Весь процесс шопинга занял у меня от силы десять минут, что было меньше того времени, которое ушло на сам путь к магазину. Возвращаясь обратно с покупками, я вновь думал о том, что Семён Аркадьевич мог и не дойти до магазина, банально получив травму на скользком тротуаре.

«Почему я раньше не обращал внимания на своего соседа? Ведь он живет всего в нескольких метрах от меня…», - грызло меня чувство вины перед пожилым, явно одиноким, человеком, которого я и не знал по большому счету.

Я вернулся на свой этаж, изрядно запыхавшись, хотя на физическую форму жаловаться мне не приходилось. Дверь в квартиру Семена Аркадьевича была слегка приоткрыта, указывая на то, что сосед ожидает меня. Я всё равно нажал на клавишу дверного звонка, желая уведомить хозяина квартиры о своём возвращении.

- Игорь, заходите! Открыто! - донеслось из-за двери.

Я вошел внутрь, закрыв за собой входную дверь. Жилье моего соседа оказалось весьма чистым, отчего я невольно удивился. Не мог я ожидать от старичка такой чистоты. Даже у меня в квартире временами мог образоваться «творческий» беспорядок, хоть я и молодой. А пожилой человек настолько аккуратен в быту, что ни единой пылинки мой взгляд уловить не смог. «Мда…Стыдно должно быть, Игорёк…Дедушка - то, вон какой порядок поддерживает, а ты и посуду временами ленишься помыть – откладываешь на потом. Лентяй!» - мысленно отругал я сам себя.

В это время Семён Аркадьевич вышел из комнаты и направился ко мне в прихожую – встретить нерадивого гостя.

- Вы так быстро, Игорь… Замерзли, небось, жутко? Сейчас будем чай пить… Еще не хватало, чтобы Вы по моей милости простыли… - принялся хлопотать Семён Аркадьевич. Неведомо откуда он достал пару тапочек и протянул мне.

Вскоре мы уже сидели на крохотной, но уютной кухне за столом, попивая горячий чай. Мой сосед оказался прав – горячий, ароматный напиток согрел меня озябшего.

-Игорь, ну правда же – не нужно было покупать мне сверх того, что я просил…- смущаясь, проговорил дедушка…

Я не знал что ответить на это. Возможно, старик, сидящий напротив меня и был прав, но… Находясь в магазине, я почувствовал душевный порыв сделать хоть что-то хорошее для этого человека. Да, может я и неправильно применил этот порыв, хватая с полок магазина некоторые продукты, которые, в моём понимании, сосед не мог себе позволить, и складывая их в корзину, но мне захотелось порадовать старика. В нем я видел отражение своих бабушек и дедушек, с которыми, к сожалению, уже не мог вот так же сидеть и пить чай, ведя обычные разговоры. Не было уже их в живых.

Но я не мог сказать об этом соседу – просто было неловко и я в какой-то мере стеснялся проявления этих человеческих чувств и эмоций, которые нашли выход на персоне моего же соседа.

- Семён Аркадьевич, ну не могу же я позволить себе объедать Вас, придя к Вам в гости. Да и не ахти как много я купил, - ответил я, рассматривая собеседника. Пожилой мужчина оказался достаточно бодреньким старичком, не растерявшего с течением прожитых лет жизненного оптимизма и добродушия. Первое впечатление оказалось ошибочным. Абсолютно седая голова лишь прибавляла Семёну Аркадьевичу некого шарма, который располагал к себе. Морщины, давно обосновавшиеся на его лице, указывали на примерный возраст, но вот глаза до сих пор лучились жизнью, не растеряв мальчишеского задора. Мне даже казалось, что прямо сейчас их обладатель может вскочить со своего места и отчебучить что-то такое, что свойственно лишь детям и подросткам.

Старичку действительно в жизни было одиноко, и он был рад обрести во мне внимательного слушателя и, пускай и неожиданного, но все же – собеседника. Чаю в тот день мы выпили не мало – у меня был выходной, а Семёну Аркадьевичу на пенсии заняться было особо не чем.
Так мы и проговорили до самого вечера, обсуждая различные темы – от личных и жизненных, до общих и абстрактных. К тому моменту, когда я осознал, что уже порядочно засиделся, мы знали друг о друге достаточно, чтобы понять – данные посиделки не последние.

Вернулся в свою квартиру я в хорошем настроении. День прошел не зря. Знакомство с интересным и умным человеком оказалось для меня лучшим вариантом провести свой выходной, даже не смотря на то, что некоторые темы, которых мы коснулись при нашем разговоре, были тяжелы для нас обоих.

Например, то, что Семён Аркадьевич потерял свою семью (жену и сына) в автомобильной аварии уже достаточно давно – для меня стало шоком. Но при этом - данное обстоятельство объясняло, от чего же именно он одинок. Трагедия, затронувшая жизнь малознакомого мне человека, зацепила меня и заставила проникнуться симпатией к этому мужчине еще сильнее.
В целом, Семён Аркадьевич и без того производил благоприятное впечатление – ученый-историк, который долгое время проработал преподавателем в ВУЗе, интеллигентный до мозга костей человек, не растерявший позитивного настроя в жизни, не смотря на личную трагедию. Уж как он смог смириться со своей потерей – для меня было загадкой. Впрочем, забегая вперед, могу сказать – в дальнейшем я понял многое.
***
Наше общение с Семёном Аркадьевичем постепенно приобрело постоянный характер. Минимум один из своих выходных я посвящал общению с этим умным и интересным человеком, которому наши разговоры также приносили удовольствие. Сблизились мы как-то быстро и незаметно, словно именно так и должно было быть. Всякий раз я открывал для себя новую грань личности своего соседа, понимая и чувствуя его неординарность.

Я был удивлен, когда узнал то, что этот старичок всю свою жизнь был заядлым коллекционером. Начал он, как и многие дети того времени, с собирательства марок. Но это были лишь первые шаги на данном поприще.

Постепенно хобби трансформировалось, и собирать Семён Аркадьевич начал книги. Книги были разные – в его коллекции было множество книг по различным тематикам и различных времён. Только он сам знал, почему выбор пал на ту или иную книгу, но объяснить это не мог.

«Просто увидел эту книгу и купил. Решил, что она обязана быть в моей частной библиотеке. Словно… Толкнул меня кто-то. Дернул за руку», - описал сам процесс подобного выбора Семён Аркадьевич. Таким образом, мой сосед за свою жизнь побывал и филателистом и библиофилом.
Но, как я уже знал и догадывался, смерть супруги и единственного ребенка отразилась на этом человеке. Отразилась она и на его увлечениях.

Однажды мне открылась и эта тайна.

- Игорь, вот Вы спрашивали, как мне удалось перенести гибель моей семьи… Думаю, сейчас я готов Вам об этом рассказать… Вы, наверное, слышали уже не раз, что мысли человеческие материальны. Это, пускай и расхожее выражение, но при этом – оно отражает суть. Подумайте сами – человек, выражаю ту или иную эмоцию, затрачивает на нее определенные силы. Не важно – положительные это эмоции или отрицательные. Мы ведь способны мыслить конструктивно и деструктивно – всё зависит от таких факторов как настроение, окружение, физическое состояние и т.д. Чем сильнее эмоции – тем больше сил на их выражение требуется. Думаю, вы можете помнить из своего детства, как после плача вы засыпали? Если и не помните из своего опыта – то хотя бы видеть могли. Это пример отрицательной эмоции, которую могла вызвать физическая боль, обида на друзей или родителей, – принялся рассказывать мне свое виденье данного вопроса сосед, – Так вот… А если данная энергия не покидает нас бесследно? В смысле – людей, наш план бытия?

- Ээээ… А куда же она тогда исчезает?! – произнес я, слегка выбитый из колеи переходом на тему тонких материй сия мироздания. Я не был знатоком подобных тем, но Семён Аркадьевич говорил с таким блеском в глазах, который заворожил меня и увлек к повествованию.

- А вот в том то и дело – не исчезает эта энергия. Она может сохраниться в чем угодно. Если не нравится аналогия с энергией – можно назвать это…частичками души. Так вот… Я уверен, что подобные частички души могут сохраняться в различных предметах, которые, так или иначе, связанны с человеком, покинувшим наш мир. Более того – я потратил большую часть своей жизни на поиск и коллекционирование таких вещей, – с победным видом, слегка задрав подбородок, произнес старик. Моя челюсть отвисла самопроизвольно, выдав тем самым мое недоумение.

Обычно рассудительный и вполне разумный человек нёс сейчас полнейшую ахинею. Я чуть не рассмеялся, но по лицу Семёна Аркадьевича понял, что он серьезен и верит в то, что говорит.

-Понимаю, Игорь. Это трудно принять на веру. Давайте я Вам кое-что покажу, – проговорил он, поднимаясь с табурета.

Я направился за ним вглубь квартиры и вошел в его святая святых – кабинет. Раньше мне не приходилось бывать в этой комнате, поэтому я принялся беззастенчиво озираться по сторонам. Увиденное впечатляло. Эта комната была именно кабинетом, со всей полагающейся данной комнат мебелью. Огромный книжный шкаф, полностью заставленный различными изданиями, которые, очевидно, и были той самой коллекцией книг. Массивный стол из настоящего дерева и покрытый лаком, на котором в четком порядке были разложены какие-то книги и бумаги. На столешнице стояла даже пишущая машинка, возраст которой, даже приблизительно, определить я был не в состоянии.

- Игорь, вот то, о чем я Вам говорил… - решил обратить моё внимание Семён Аркадьевич, заметив, что мой взгляд блуждает не в том направлении, которое было нужно.

Я повернулся на его призыв и обомлел. Я мысленно готовился увидеть что угодно, но только не целый шкаф в тон остальной мебели кабинета, который был заставлен различными предметами, которые, по моему первоначальному мнению, не несли особой ценности. На полках за стеклянными дверками стояли, казалось бы, обычные вещи, которые можно найти чуть ли не в каждой квартире:

1. Снежный шар;
2. Губная гармошка;
3. Зажигалка «Zippo»;
4. Перьевая ручка с гравировкой на корпусе, текст которой разобрать у меня не получилось из-за мелкого шрифта;
5. Монета номиналом один доллар;
6. Детская игрушка - юла
7. Патефон;
8. Потрёпанная тряпичная кукла, явно сшитая вручную.

Осмотрев эти предметы, я непонимающе уставился в лицо своего соседа.

- Всё ещё не понимаете, правда? А ведь всё очень просто, Игорь… Каждый из этих предметов так или иначе связан со своим хозяином и после его смерти хранит в себе частицу его души. Сразу оговорюсь – я знаю, что звучит всё это безумно, но это правда, - проговорил мой сосед, слегка кивая, будто соглашаясь сам с собой, – Вот взять, к примеру, эту зажигалку, – указав пальцем сквозь стеклянную дверцу шкафа на «Zippo» продолжил говорить старик, – Она абсолютно исправна, даже несмотря на то, что выглядит изрядно попользованной. Но зажечь ее не получится. Ее отправляли на гарантийный ремонт на завод-изготовитель – есть у всех бензиновых зажигалок этой фирмы пожизненная гарантия, когда вместе с зажигалкой отправляешь доллар и тебе ее чинят, а затем отправляют обратно. Оправляли несколько раз. Я сам отправлял однажды. Ее возвращали, не найдя дефекта. Предложили даже обмен на новую и уж точно - исправную, но мне была нужна эта. Они доказали мне мою теорию. А весь смысл в том, что принадлежала эта зажигалка погибшему в Ираке американскому солдату. Купил я ее на интернет-аукционе, узнав ее историю.На такие покупки я трачу накопления, которые откладывал долгое время.
Да, я умею пользоваться интернетом и меня есть старенький ноутбук.
И у каждой из этих вещей подобная история.

Я не знал, что мне и думать. Таких историй в интернете вычитать можно великое множество, но я впервые увидел человека, который верит в подобные басни. Развеивать заблуждения Семёна Аркадьевича я не хотел, хоть и считал, что он находится в плену собственных же суеверий. Мне оставалось лишь выслушать внимательно старика, который делился со мной сокровенной для него тайной.

- Или этот серебряный доллар… Его владелец был фаталистом и верил в судьбу, но иногда бросал ей вызов. Однажды, когда он находился в изрядном подпитии (если верить истории), его друзья подбили его на игру в «русскую рулетку». Мужчина согласился, решив руководствоваться…Орлом или решкой. Если выпадал орёл – он жал на курок. Если решка - пасовал. Опять же - если верить всей истории – он уже неоднократно выигрывал в этой игре принимая решения подобным образом, на чём и заработал немало денег. Эту монету он считал счастливой, приносящей удачу. Что ж… Она его подвела и он застрелился. С тех пор она падает исключительно на решку, орлом смотря вверх, - продолжил описывать истории предметов своей необычной коллекции ее хозяин.

- Я вижу, что Вы скептически относитесь к моему рассказу, Игорь, – с улыбкой проговорил сосед. – Не стану больше рассказывать Вам про то, во что Вы не верите. Но прошу вас – просто подумайте над тем, что я вам рассказал. За каждым из этих предметов кроется история. В каждом из этих предметов – частица души хозяина или создателя. Если Вы захотите – я Вам расскажу историю остальных экземпляров.

- Хорошо, Семён Аркадьевич… Я обещаю вам подумать над услышанным, и потом обсудить то, к чему меня приведут мысли. Просто… Я не могу верить вот так сразу во всякую чертовщину, – проговорил я, направляясь к двери кабинета.

Хозяин квартиры направился вслед за мной. Я чувствовал неловкость, повисшую между нами после всего, что я услышал о коллекции. Семён Аркадьевич ожидал того, что я безоговорочно поверю его рассказу, а я же… Я же поймал себя на мысли, что возможно мой сосед просто верит во все эти небылицы из-за той трагедии, что разыгралась с ним в далеком прошлом, из-за одиночества, которое долгие годы было его верным спутником.

- Игорь, Вы не подумайте… Я не сумасшедший старик, который поверил сказкам и спустил все свои деньги на хлам с мусорки. Некоторые из этих предметов мне прислали друзья, которые давно уже живут за океаном. Для них эти предметы стоили копейки, вот они и покупали их для меня. Что-то вообще попало ко мне даром… Просто…Я готов был поверить в суть подобных вещей и готов был к проявлению этой сути, – проговорил поникший сосед, проведя меня в коридор. Он достал из карманов домашних штанов карманные часы на цепочке и посмотрел на время – поздний ли час или можно еще почаёвничать. Он делал так всякий раз, когда мне подходило время ретироваться к себе в квартиру. Он словно пытался отогнать подкрадывающееся к нему одиночество, которое накинется на него стоит только двери его квартиры закрыться за моей спиной.

- Я не думаю так, Семён Аркадьевич… Просто я никогда не задумывался о данной теме. Я не знаю – верю я или нет, готов я вообще верить во что-то подобное или еще не дорос, – я старался ответить соседу как можно дипломатичнее, чтобы уж совсем не расстраивать старика, который, все же, был приятным человеком.

Мы попрощались, договорившись о новых посиделках за чаем на следующее воскресенье. Возвращался в свою квартиру я с тяжелым сердце. Складывалось впечатление, что я расстроил старика своей позицией. Остаток вечера я провел в тяжелых думах – стоит ли весь рассказ соседа рассматривать как проявление старческого маразма и легковерности или же действительно в нашем материальном мире есть то, что не способна объяснить наука. Ответа найти не удавалось. Я склонен был считать, что возможно есть что-то сверхъестественное, но сталкиваться с проявлением подобных явлений лично мне не приходилось. Означает ли это, что не может быть тех потусторонних сил, о которых говорил мне Семён Аркадьевич? Нет. Не означает.

Я был в тупике – пускай я и не верил старику, но опровергнуть его слова, подкрепив своё мнение четкими аргументами, я не мог. Чёрт с ней с монетой… Обычный фокус с утяжелением одной из граней. Но предметов-то не один и не два…

Я не мог успокоиться, чувствуя, что должен подготовиться к следующему выходному. Как это часто бывает с современными людьми, информацию я принялся искать в интернете.

Первый запрос не дал совершенно никакой информации. Лишь ссылки на какие-то форумы, где обсуждалась загробная жизнь. А вот поиск информации о подобных странных и таинственных предметах, дал повод задуматься обстоятельнее…

Глава 1 / Глава 2

Паблик Вк: vk.com/scarlettome

"Отличный молочный коктейль"

Китон ожидал, что место, куда они отправились в сопровождении секретного связного, будет принадлежать корпорации SNS, как и многие другие точки общепита, а также розничной торговли и отельного бизнеса в городе, но был приятно удивлён, увидев, цветастый логотип, гласивший, что здесь и сейчас можно поесть что-либо, приготовленное на гриле и попить молочного коктейля. Конечно, Джереми не отказался бы от стаканчика бурбона, но он же был на службе. Вернее сказать, он был не один на службе. Они зашли внутрь, где всё было похоже на постеры в пинап стиле, кроме официанток. Яркий и цветастый интерьер пришёл прямо из пятидесятых, приведя оттуда персонал. «Тут лишь бы дерьмовый сэндвич не помешал работе. Эти дамы выглядят крайне дружелюбно, а люди вокруг весьма довольны, так что мы зашли удачно. Мне так кажется».

– Вот мой столик, – Люси махнула в сторону фиолетового стола, закруглённого с внешнего торца, – Мимо него мало ходят, но зато видно улицу.

– Можно подумать, на этих улицах есть, на что смотреть, – пробурчал Китон.

– Но отсюда… хороший вид, – Люси посмотрела на Анну, а та махнула рукой и предложила всем скорее занять места, а не стоять в проходе.

Троица уселась на удобные диванчики, и официантка с именем Венди на бейдже тут же принесла им меню. По непонятным причинам, меню было роздано в количестве четыре штуки, но Китон сказал, что лишь бы хватало, остановив попытки Анны привлечь внимание официантки дабы вернуть излишки.

После недолгого изучения меню, в силу его лаконичности, Анна остановилась на вишнёвом пироге и очередном регуляре, Люси взяла сэндвичи с тунцом, как и планировала, а Китон выбрал мясо и овощи, приготовленные на гриле. Уже собравшись отдавать меню, Китон увидел, что один из молочных коктейлей называется так же, как тот, что он пил на ярмарке в детстве. После таких флэшбеков, заказ был дополнен.

– Ну выкладывайте, мисс, – начал Китон, глядя, как Люси с аппетитом жуёт тунец, пытаясь на дать выпасть огурцу и салату из хлебных тисков.

– Хм… Помните, как пару лет назад у нас в школе тоже был громкий случай с массовым убийством. Тогда даже директор уволился, и кто-то там из учителей, и аж президент высказывался?

Китон хорошо помнил тот год. Период выпускных балов. «Что ждала полиция в ту пору? Подростки пытаются нелегально купить алкоголь, потом подростки нелегально пьют алкоголь, а потом пытаются заниматься непотребством в не самых подобающих местах. Может быть пара драк. Разбитые родительские машины. Как правило, это максимум! В обычном случае. Только не в школе Иффинг. Нет, сэр. Не помню уже сколько там было по времени. Уже все танцевали, учителя где-то закинулись водкой, дело шло к концу, и тут вышел тот парень в центр танцпола. В платье. Все над ним смеялись, а потом включили нормальный свет, а он в крови. И всё в крови. Парень в психушку уехал, так и бредил до самой своей смерти. О! А потом ещё инцидент… Наша лечебница – отдельная история». Эти мысли галопом пронеслись в голове Китона, и он был готов обсуждать их бесконечно, но не с малознакомой школьницей, так что он просто кивнул. По всей видимости, на лице детектива Китона отобразился миллион эмоций, потому все остальные за столом смотрели на него подозрительно. Однако, Люси устроил сухой кивок, и она продолжила.

– Полиция тогда рассматривала версию с буллингом, и это отчасти было правдой. Паренька травили, но не сказать, что его жизнь была адом. Конечно, все мы разные, но в итоге его просто спрятали в лечебницу. Очень удобно, конечно.

Китону принесли еду, он сразу же начал резать и макать в кетчуп сочное мясо. Пережевав, он отозвался.

– Мы же не будем отрицать, что он был невменяем?

– Конечно нет! Но… Но… Был один момент, который и суд не рассматривал, а полиция проигнорировала, да и его родители верить отказались. Я – о истоках безумия.

– Ну вот… буллинг же, нет?

– Буллинг был причиной развития социопатии. Или социофобии. Я уж не знаю. Парень, со временем, стал общаться только в интернете, потом перестал контактировать с кем-то, если не считать общения по учёбе, потом и с учёбой у него сложности начались. Он всё своё время проводил в интернете.

– Люси, я конечно считаю, что молодёжи не идут на пользу бесконечные залипания в приложения на смартфонах, в попытке написать бурду на сто сорок символов, но не так всё плохо.

– Да я не про то. Суть именно в компьютере. Ему его родители принесли с работы. А работают они в SNS. Сами они дома почти не появлялись, всё время на работе, сооружали какие-то приборы, вот он и делал что хотел. Няне не запрещалось давать ему пользоваться компьютером, а дальше и няни не было.

– Мы не очень понимаем, к чему ты клонишь, – подала голос Анна, оторвавшись от пирога, к коему она успела заказать добавки, – В итоге, всё равно получается, что компьютер свёл его с ума, так?

– Нет, нет, нет, – она замахала руками перед лицом, – То, что в нём было. Но что это, я не знаю. Но! Я знаю, что такой же компьютер стоит в том маленьком помещении в школьной библиотеке. Без понятия, как он оказался в школе. Ребята пытались его запускать, и он ведёт себя странно, мягко говоря. Может написать, что его сеанс закончен и выключиться. Может начать отправлять неизвестные данные неизвестно куда, но говорит, что на сервер. Иногда ищет гаджет, который обозначает набором букв, цифр и символов, не находит и отключается. На него предустановлено программное обеспечение, видимо, написанное корпорацией, и через него нельзя выйти в обычный интернет, а только на какие-то сайты, будто из крипи-тредов.

Китон вопросительно посмотрел на Анну.

– Это такие страшные истории, Джереми. Я тебе покажу потом.

– Они самые, детектив Смит. Текста там тоже нет. Только набор символов. Наверно, шифровка. У нас получилось создать почтовый ящик на одном из сайтов, но письма с обычного сервиса туда не приходят.

– И вот… все, кто с этим столкнулись?..

– Разумеется, не все. Но ребята с зеркалом почему-то пользовались тем компьютером. В газетах, конечно, не писали, что именно тем, но иных рабочих машин там нет.

– Может есть идея, зачем им зеркало? – спросила Анна, запивая пирог кофе.

– Понятия не имею. Возможно, просто атрибуты ради атрибутов. В кино посмотрели.

Далее они ели уже в тишине, пока Китону не принесли молочный коктейль.

– Детектив Китон и молочный коктейль. Чего вдруг?

– Воспоминание из детства. В наш город приезжала ярмарка, там были очень жуткие клоуны и отличный молочный коктейль.

– А как этот?

Китон попробовал.

– Тоже отличный, хоть и название – просто совпадение. Тот вроде был с колой или что-то вроде.

– А здесь что?

– Не знаю. За эту цену должен быть бурбон, но его тут точно нет.

– Давай, отвезём Люси домой, съездим в школу – посмотрим, что там с компьютером, а дальше будет видно.

– Звучит оптимистично.

Завершив трапезу, они сели в машину, забросили Люси в её тихий пригород и повернули обратно к школе. День стоял солнечный, что никак не сочеталось с мрачными предчувствиями детектива Китона.

– Ты думаешь, мы там что-то найдём?

– Я всё равно собирался его осмотреть. В сущности, мы получили от неё лишь интересную теорию.

– У нас есть ещё другая девушка.

– Потом – к ней, обязательно. Сначала, компьютер.

Часть первая.

Проснулась от запаха выпечки. Ооо, что это был за запах… Нежный, домашний, чуть с дымком, и баба Поля что-то напевала. Где-то орали петухи, лаяли собаки, в окно задувал свежий ветерок, качая занавеску, и так было хорошо, так уютно. Захотелось просыпаться вот так каждый день. И гори оно все огнем - диплом, работа, которую еще предстояло найти. Ну серьезно, кому сейчас нужны филологи? А здесь, может, буду детишек учить в школе. Есть же здесь школа? Наверняка.

В дверь дома постучали, потом кто-то зашаркал в коридоре, и старушечьий голос громко взвыл:

— Поля, Поля, примай гостей, косицы доставай! Хвастай своими, а мы тебе лучша принесли! Наши румяны, духмяны, а твои жидки, да тошши!

В комнате раздалась ругань, я подскочила и, напяливая штаны, успела посмотреть время - 9 часов утра. Пока шнуровала ботинки, в доме явно назревал скандал.

— Не, ты посмотри на нее! — орала баба Поля, — Ты, Михалева, совсем обнаглела! Я ж вижу, что это Лидкина работа. Вы ее специально взяли, шоб у вас лучше тесто взошло! Я ж ее заговорку слышу!

В комнате стояли две старушки - баба Стеша, и вторая, мне не знакомая. В нарядных платьях и платочках с люрексом. На столе, на вышитом полотенце лежали длинные булочки из сплетенного косичкой теста, румяные, вкусно пахнущие. А на стуле еще была корзинка, в которой светились янтарем наложенные горкой такие же, только более пухлые, что ли, косицы. Баба Поля выхватила из корзинки одну, и прижав ее к уху, как телефон, завопила:

— Але, але, Михалева, операция провалена, прием! Степанида, брехать нехорошо! Не ваши это косицы, у вас таких отродясь не получалось! Это ваши всегда бледны да тошши! Тьфу!

Бабка бросила булку обратно в корзину и велела убираться подружкам. Увидав меня, стоящей в коридоре, она пригладила волосы и цыкнула зубом.

— От ты смотри на них, Настасья, каждый год пытаются меня уести, то изюму в косицы напихают, то маком посыпят. А теперь заговоркой тесто пышнее сделали.

— Читерят бабки. — ляпнула я первое, что пришло в голову.

— Чертенят да, чертенят вечером гонять будем, и они тоже, да. — сказала непонятное старушка, и пригласила пить чай. С косицами. Это были булки божественного вкуса. Не знаю, что там подружки ее напекли, но навряд ли переплюнули эти райские дары. Нежнейшие, с хрустящей корочкой, пахнущие ванилью и сливками, я съела три, и если бы чай в кружке не закончился, может, и еще одну.

— Баб Поль, а где умыться у вас можно?

— Да где, в ванной. Вона, рядом с твоей комнатой дверь.

Я достала мыльно-рыльные, полотенце и приготовилась встретиться с мойдодыром, ковшиком и тазиком с холодной водой. Открыв дверь, я застыла в изумлении. Вообще-то это, на минуточку, очень современная ванная комната. В зеленом кафеле, с хорошей раковиной, белой акриловой ванной и стиральной машинкой. Как выяснилось, и с горячей водой. Как же так? Ванная есть, а туалет на улице?

Да и ладно. Залезла в ванну и включила душ. Вот сейчас приведу себя в порядок, и начну опрашивать бабулек, песни там, обряды, надо Стешину песенку про медведя записать… Может вечером чего интересного будет.

В ванной что-то брякнуло. Испуганно выглянув из-за занавески, я узрела того здоровенного кота. Котище сидел на стиралке и пялился на меня зелеными глазищами. Когда успел просочиться, дверь же закрывала.

— Не переживай, не утону. — зачем-то сказала коту и намылила голову шампунем.

— Мрряху не рразбей… — послышалось из-за занавески, я дернулась выглянуть, кто зашел, пена попала в глаз, ноги заскользили и я чуть не грохнулась на задницу.

Лихорадочно промыв глаза, я сквозь слезы оглядела ванную. Никого. Только кот на стиралке сидит. Вода что ли в уши залилась? Кажется всякое. Хотя… Было уже такое. При коте как раз. Вроде как он муркнул что-то такое… Я еще раз выглянула из-за занавески, зыркнув на кота, но тот сидел, как изваяние и молчал. Ну, все, Мамонтова, приехали. Дома к врачу надо. То ли уши, то ли мозги пусть полечит. Пока я вытиралась, кот запросился из ванной и был выпущен наружу.

Пока я переодевалась в своей комнатке, баба Поля не переставая что-то бубнила, чем-то гремела, хлопала дверцами буфета. Когда я появилась в большой комнате, то оказалось, что бабка разговаривает с котом, складывая свои косицы в большой медный тазик, и между делом отпивает из рюмки, которая ловила солнечные зайчики на столе.

— Не, ну каки врушки, а? Видал? Пришла эта, расшаперилась тут, аж жопа косяки посшибала! У меня-то косицы тошши, а?! У кого-то сиськи тошши! — крикнула бабка куда-то в сторону улицы, а я подумала, что Полина Степановна крышкой поехала. По третьему разу возмущается. Да перед кем? С котом говорит.

— Мррязи, млять… Мряязи.. — ответил ей кот, и тут у меня сложилось четкое впечатление, что крышкой еду я.

Глядя в мои выпученные глаза, баба Поля, нисколько не смутившись, замахнула остатки прозрачной жидкости в рюмке, и, подхватив тазик с булками, сунула его мне в руки.

— Ща по гостям пойдем. Познакомишься со всеми.

— Ээээ.. — выдавила я, — баб Поля, а у вас кот вроде только что сказал “мрази” или мне послышалось?

От собственной храброй глупости стало немного самой противно. А вдруг послышалось опять? Бабка сумасшедшей меня признает.

— А, Додик у меня такой. Говорящий.

— Как, простите, его зовут?

— Как мово бывшего. Дормидонт. — бабка хихикнула, — Додик кот умный, токо матершинник страшный. Весь в мужа покойного.

Я покосилась на кота, мирно сидящего на стуле и намывающего лапой усы. Кот - матершинник? И кто из нас сумасшедший?

То есть и я, и бабка слышим ругань кота. Прелестно, прелестно… Что дальше? Птички - рэп певички?

— Ты, Настасья, глаза-то не пучь. Мы тут рядом с дыркой живем. Поэтому и с нами, и котами разно-всяко происходит. Меняемся мы. У кого чего. Ну, да поймешь все скоро. Майка у тебя хороша. И волоса тож. Ща к Морошкиным пойдем, буш бабку ихню пугать. Скажу, что из дырки навьи раньше времени полезли. Ты подыграй, если что.

Ни хрена было непонятно, но очень интересно.

Баба Поля причесала волосы, накинула теплую кофту на цветастое кримпленовое платье, явно считавшееся парадно-выходным, и мы пошли.

Весь день мы обходили дома в деревне, угощая косицами хозяек, а хозяйки угощали нас. От чая, варенья, выпечки и подносимых “румочек” с фирменными семейными настойками кружилась голова и хотелось петь. С бабой Полей оказалось весело. У Морошкиных она раскланялась с пожилой дамой в байковом халате, они обменялись булками, а потом, пошушукавшись, позвали из дальней комнаты еще одну старушку. Та вышла, шаркая тапками и подслеповато щурясь. На вид ей было лет сто.

— Катерина, Катерина, слышь?! Навью отловили на твоем огороде! — заорала баба Поля старушке в ухо. — Гляди, волоса зелены, на одеже вон, Чернобог зенки таращит!

И ткнула пальцем прям в мою майку с Мерилин Менсоном на груди.

Я так и застыла, обняв тазик с булками. Чёе ващще?..

Старушка, еще раз прищурившись, глянула на меня, испуганно приоткрыв рот, и с неожиданной силой свистнув, всплеснула руками. С корявых артритных пальцев потянулись синие светящиеся нити, прочно меня опутав, тазик больно впился краем в живот, дышать стало нечем. В глазах посинело, умирать не хотелось, очень.

— Ну, ну, пусти… Пошутила я. — хлопнула старушку по рукам баба Поля. — Иди вона, косицы мы принесли, чай пить давай.

От таких шуточек бабы Поли у меня дыхание так и не восстановилось, хотя синие нитки исчезли. Тазик пришлось вырывать из моих рук, и бабки справились только вдвоем. Хотелось взять и приземлить тару для чудесных косиц бабе Поле прям на голову. А еще встал большой вопрос. Что, блять, в этой деревне происходит?

Собственно, происходило вот что.

— А косицы - это знак триединства. — вещала баба Поля, шагая по деревянному тротуару, пустой тазик торчал у нее из подмышки и сверкал в лучах заходящего солнца. — Наш мир - Явь, Навь и Правь так переплетены. Оторви одну часть - разрушится все. Да вот иногда, между этими частями мира, как в выпеченном тесте, возникают дырки. Если дырка между Правью и нашей Явью - то оно не страшно, там уже и нет никого, кто хотел -тот уже в нашем мире живет. А вот если из Нави дыра появилась, то тут пиши - пропало. Они ж лезут сюда как оглашенные. Кто жрать, кто убивать, кто похоть свою ублажать. Козлы-то все это разом делают.

— Что за козлы? — блаженно щурясь на закатное солнце, я тащилась за бабкой, специально приминая доски тротуара, чтоб они подскакивали, пружиня. В голове приятно расположился золотистый туман, на душе было легко и весело.

— Да, может, увидишь вечером. Они не каждый год лезут, в том году не было дырки.

На перекрестке улиц, у колонки с водой собралась небольшая компания пожилых женщин. Кто-то с ведром, кто-то просто так стоял. Они что-то радостно обсуждали. Завидев их, баба Поля что-то забурчала себе под нос, зашаркала туфлями шустрее. Но, просто так пройти мимо нам не дали.

— Поля, Поля, поди! Да поди, чего ты ! — крикнула одна из женщин, — Михалева всем трындит, что ты с пустым тазом по гостям шалаешься, мол, стыдно тебе за свои косицы!

— Чёее? — баб Поля резко развернулась и ринулась к колонке , как ураган. — Да она, да тварюка она…

— Ой, чей-та, у нас молодая нова? — пропела одна из бабулек, ставя полное ведро воды на землю, — Твоя чтоль, Поль?

Оглядывая меня с ног до головы, женское общество щурилось, натянув фальшивые улыбки. Они улыбались, а мне почему-то мерещились клыки в растянутых ртах, вместо платьев какие-то серые робы, а когда они стали окружать нас и трогать меня за плечи, как-то резко выветрился хмель и приятное расположение духа. Бабки, словно стая волков, кружила вокруг, принюхивалась, оттирая гневно распинавшуюся бабу Полю от меня подальше.

— Ну, молодая, как тебе у нас?

— Все ли нравится? Остаешься?

— Иди ко мне, я тебя научу…

— Нет, Боровиха, она ко мне пойдет, моя, чую…

— Ко мне иди... Ко мне иди... — эхом отдавались голоса в голове.

Чем больше бабки говорили, тем хуже мне становилось. Слабость в коленках появилась, захотелось спать, да просто лечь тут, у вот этого забора, в лопухах, и свернуться калачиком. Перед каждой из женщин, на уровне бедер стали закручиваться темные вихри, поползли щупальцами, извиваясь, подтягивась все ближе и ближе…

— Эй! А ну хватит, суки голодные! — раздался крик бабы Поли, и все прекратилось.

Она схватила меня за руку и потащила за собой.

— Ой, прости дуру! Зацепили на слабо, а я и потащилась. Ты как, Настасья?

— Да вроде ничего…

— Ничего… А могли бы все выпить. — пробормотала старушка. — Они не плохие, ты не думай.

Просто... Просто бабы. Несчастные. Отмотали свое уж, жизнь у них так сложилась. Мы их не судим, раз живут здесь, то и воюют так же, как мы. Но, держаться от них лучше подальше.

Сквозь вату в мозгах пробилось воспоминание, как баба Стеша говорит, что к

таким бабкам лучше не подходить, а то мандой своей сжуют. Ну, теперь-то все стало яснее. И как-то сразу захотелось домой очень. Я, конечно, все понимаю про женские коллективы, но там как-то лайтовей все. Хотя… В принципе, все то же самое. Выжрут всю энергию, весь мозг, да еще и насрут в душу. С самыми добрыми намерениями. Эти хоть научить чему-то хотели.

Дома нас встретил мурчащий Додик, закрутился у ног.

— Жрать хочет. — с неудовольствием сказала баба Поля.

— Мама, млять… — кот вспрыгнул на стул и воззрился зелеными прожекторами на стол, где, видимо, должна была появиться еда.

Я тоже присела, тупо пялясь на скатерть. Понемногу мне легчало, и тоже захотелось есть. Так вдвоем мы и просидели, пока, баба Поля не появилась откуда-то со двора, хлопнув дверью.

— А вот кому пельмешек, да щщей наваристых? Сметаны с погреба достала.

Когда она успела все это приготовить, я не поняла. Ночью, что ли? Под носом оказалась тарелка со щщами, в миске исходили паром кругленькие, пузатые пельмени в масляных каплях. Я ела и чувствовала, как ко мне возвращается желание двигаться, а баба Поля что-то приговаривала, поочередно гладя по голове то меня, то кота. Ему положили на блюдце сметаны, и Додик, заляпав усы, во всю метал языком.

Объелась. Навалилось сонное безразличие, устала, дело же к вечеру уже. Солнце так и не зашло еще, вися над горизонтом, просвечивало сквозь макушки деревьев в лесу, который было видно из окна. Надо бы поблагодарить хозяйку за вкусный ужин, да она вышла куда-то. Внезапно я услышала знакомый звук, которого, по моим соображениям, быть здесь вообще не должно. Звук звонка по скайпу. Доносился он откуда-то из глубины дома, вроде как из спальни бабы Поли. Звонок все не умолкал.

Я пошла на звук, и это было, наверное, самое большое мое удивление, за все время пребывания в деревне Райки.

В комнате бабы Поли, между шкафом и кроватью стоял стол с монитором на 27 дюймов, под столом светился синим навороченный комп. На экране долбился скайп, вызывал контакт “ уеба кгбшник”. А-хре-неть.

Откуда-то сзади налетела бабка, грузно приземлившись в компьютерное кресло с высокой спинкой, ткнула в прием вызова и пригладила волосы. На мониторе возник пожилой мужчина в форме, сидел он явно в кабинете, так как за ним на стене был виден чей-то портрет и стеклянная витрина с модельками кораблей.

— Ааа.. — протянул мужик, узрев нас вместе, — вы там уже в сборе все? Новичок у вас, Полина Степановна? Это хорошо. Надежный контакт?

— Да, Илья Викторович, вводим потихоньку в дело. — заюлила бабка, вертясь на стуле.

— Так вот. По оперативным данным, межпространственное окно, именуемое в простонародье “дырка”, откроется сегодня в 23 часа 44 минуты. Всему гарнизону объявляется боевая готовность с 23.00 до 6.00 утра. Обзваниваю всех поочередно, но, по своим каналам связи передать еще раз. В прошлый раз до Морошкиных не смог дозвониться, это непорядок. Задача для вас, как для командира отряда: подавление нашествия инородных вторженцев любыми способами. Даю добро на устранение нежелательных элементов при помощи оружия и любой тактики. Отлов на этот раз не нужен, экземпляры, доставленные ранее, изучены и утилизированы.

— Дык че, Илья Викторович, и пострелять можно? А то дубинами их хрен добьешь.

— Приказом свыше дано добро на отстрел. Теперь можно.

— Ну, наконец-то. Надоело уже вручную.

— Выполняйте приказ. — на погонах сверкнули большие звезды, мужчина отключил вызов.

Полина Степановна нервно барабанила по столу пальцами.

— Ну, девка, раз уж ты тут в самое пекло влезла, то и вопросы задавай. А то вижу, аж помрешь щас от любопытства.

Ага. А мне помереть и хотелось. Только от страха. Это получается, я тут вляпалась в историю с бабками, имеющими паранормальные способности, живущих в деревне, которая типа военного гарнизона что-то. Охраняют они какую-то дырку, через которую раз в год лезут из ада черти или хер там знает кто еще. А еще тут все странные, и кот говорящий. Только руганью, правда, но говорит. Это вам не тот, который “ идет налево песнь заводит, направо - сказку говорит”. Это такой кот, который всех мразотами может обозвать и за столом ест. А еще меня могут закрыть где-нибудь в дурке, если болтать стану о таком чудесной фольклорной экспедиции. Может, лучше сразу в бега податься? В лесу ночь пережду, а утром автобус в Вельск идет.

— Настена, ты не робей, знаю, что сто вопросов в голове трещат и непонятно тебе все. Я-то сюда приехала, дак знала почему и зачем. Давно это было, я уж все как данность принимаю. Тебе-то ясно дело, в диковинку все.

— Ээээ.. И как же вот это вот все у вас? — я обвела рукой монитор и комп, уже понимая, что тупее вопроса в жизни не задавала.

— Пф, детка, ты что думала, мы тут старухи серые, мозгами обделенные, живем как как при императоре Николае втором? — в речи бабы Поли произошли изменения, исчез местный говор, оканье, и устаревшие обороты. Со мной словно заговорила моя учительница русского и литературы. — Мы здесь на рубеже миров живем, защищаем наш мир, как можем. И ты, я надеюсь, станешь частью нашей защиты. У тебя есть все, чтобы стать вместе с нами в ряд. Ум, упорство, смелость, желание выделиться и способность задать жару всем, кто против тебя. Мы это по запаху чуем. Ты знаешь, что безумие имеет запах? Приезжают иногда к нам такие, высокодуховные и просвещенные где-нибудь в Индии или в инстаграме. Думают, тут будет им место силы, вековые обряды, благость и умиротворение. Экзальтированные дамочки в широких штанах, как у персидских наложниц и травяной едой. Ты бы видела тот цирк, что они на берегу Кокшеньги устраивают. Падают, катаются по земле, поют невесть что, руками странно машут, мол, приобщились к обрядам нашим. А на самом деле - пахнут безумием. Кто-то только начинающимся, кто-то в самом цвете. Нормальных, как ты - мало, очень мало. Ценный ты кадр, то-то тебя сиделицы к себе потянуть хотели.

— Какие сиделицы? — я все еще ничего не понимала.

— Те, кто у колонки стояли. Эти женщины приехали сюда потому что некуда идти им в родных местах. Не ждет их там никто. Из колонии вышли, поскитались, да если мозги на место встали, то сюда иногда таких прибивает, как щепку к берегу. Ну да мы их принимаем, да втолковываем как им жить. Не всегда получается, но защитники из них хорошие.

— А мужчины ваши где? Ни одного не видела, и детей тоже. Дети тут есть?

— Детей никто из нас иметь не может. Да и опасно сюда с детьми приезжать. Они у козлов первые жертвы. А мужчины тут чахнут, да умирают. Место такое. Знаю, что есть деревни у других разломов между мирами, где только мужчины живут, а женщины не приживаются. Каждый несет свою долю. Ну, да это даже хорошо. Еще раздоров из-за мужиков нам не хватало.

Ну да, ну да, если они из-за булок так ругаются, что ж из-за мужчины будет? Клочки по закоулочкам полетят от вязаных кофточек. Ах, да, вот еще назрел вопрос.

— Баб Поль, а почему вы всегда в теплом? На улице жарища же. У всех кофты, а ваша подруга Лида Беркина в салопе плюшевом, не жарко вам?

— Да кровь не греет уже. Многие из нас так давно живут на этом свете, что и счет потеряли. А у Лидки салоп - естественная принадлежность, так сказать. — засмеялась старушка.

Не очень понятно, но хотелось спросить еще.

— А вот этот человек в форме, он кто?

— Начальство наше. Ты что думаешь, про такие места никто, кроме живущих здесь и просвещенных ебанашек, которые слышали звон, не знает? Здесь тебе не Шамбала. У нас все под контролем. Специальная организация нам помогает. Обеспечивает. Договор у нас.

— А вот еще хотела спросить… — открыла рот я, но баба Поля резко меня перебила.

— Так, время сбора. Наши там уже балаган для пришлых закрыли и ждут. Пошли. Надень потеплее чего, ночи прохладные.

— А можно еще спросить? В доме ванная, а туалет на улице. Как так? Зимой же холодно.

— А это, Настасья, традиция. А потом у нас тут есть умелицы, волну на говне поднять. Уж лучше не в доме.

На улице было светло, почти как днем, за краем леса пряталась вечерняя заря, крася небо в розоватый цвет. Улицы деревни были пусты, и только иногда из дворов выходили старухи, кивали моей спутнице и пристраивались рядом с нами. В руках они несли длинные дубины, утыканные гвоздями-десятками со срезанными шляпками. Молча вышли на окраину деревни небольшим женским отрядом.

До берега реки Кокшеньга было всего ничего. А там уже горел высокий костер, сбоку от него стояли старушки в два ряда и, пригорюнившись, пели какую-то заунывную песню.

— Все ли собрались? — внезапно зычно крикнула баба Поля. — Все ли готовы?

— Морошкиных ждем еще. — откликнулся кто-то из старушек.

— Да чтоб их. Уже одиннадцать. Чертим круг!

От толпы отделились три женщины и пошли вокруг костра, волоча за собой те самые палки, утыканные гвоздями, вспахивая землю. Борозда получилась довольно глубокая. Потом вышли Поля и Стеша, стали класть в бороздку пучки трав, напевая при этом. А когда остальные женщины подхватили песню, меня мороз по коже продрал. Высокие голоса подхватили мелодию, слова вплетались в вечерний воздух, в завороженно качающими листвой деревья, возносились к небесам, плавно нисходя до примятой десятками ног травы.

На вечерней зоре, на высокой горе

Стоит дуб вековой, под ним гроб золотой

У том гробе мертвец, в домовине жилец

Вокруг ведьма ходит, речи заводит:

Пойду по кругу, позову подругу

На веселье, на здраво, на зелены дубравы

Кто костей хотел, два мешка съел,

да чтоб подавился, мертвечиной травился.

Чтоб его загнуло, кишки завернуло,

Не исти, не истись, по земле не нестись.

Земля наша, дай плоти́, нас защити.

Слово мое крепче камня, крепче железа

Отныне и до века. Гой!

Пока травки закидывали в канавку, бабульки собрались у костра, встали у круга, не заступая в него. Как припевка закончилась, они тоже заголосили: “Гой, гой!” От их боевых кличей аж уши заложило. А потом началось интересное.

Все повернулись к бабе Лиде, словно ожидая чего-то. Та взмахнула руками, коричневый плюшевый салоп сверкнул стеклянными пуговицами, а огонь в костре загудел, взметнулся почти до вершин елей, что росли неподалеку. Видать, не только тесто у бабки высоко всходило.

Огонь облизывал жаркими языками розоватое небо, белая ночь накрыла берег реки тишиной, словно саваном. Потрескивали поленья в костре. В этой дикой тишине, где даже птицы перестали вести вечернюю перекличку, женщины стали входить в круг по одной, преображаясь на глазах и молодея. Шаг в круг,  и на одной из них появилась форменная юбка, сапоги, и зеленая гимнастерка с красным, растекающимся пятном на груди, на ком-то появилась серая арестантская роба с нашивкой на кармане, кто-то входил в круг в мятой льняной рубахе, длинной юбке и лаптях, но бабка Лида поразила меня больше всего.

Когда Лида Беркина вступила в круг, сгорбленная спина ее распрямилась, а потом ее сложило пополам. Бабку стало выворачивать, изгибать под немыслимыми углами, а плюшевый салоп, казалось, врастал в кожу. Через пару секунд в круге у костра обнаружилась огромная матерая медведица, которая гулко рыкнув, заняла свое место за кругом.

В голове заорал Руби Род: “ Омайгат, омайгат… Корбен, Корбен! Омайгат!” В районе задницы ощутился холодок, но тут стоящая рядом баба Поля сказала:

— А теперь Аглашка.

Это была та женщина, у которой я изначально должна была остановиться. Аглая Ивлева. А вот она, войдя в круг, обратилась здоровенной волчицей. Дальше все поплыло, как в тумане. Бабки Морошкины в вышиванках, баба Поля стала молодой женщиной в форме летчицы второй мировой, и я, вступившая в круг, но на мне ничего не поменялось. Как это работает? Кто каким пришел, таким и остается?

Когда бабье войско было было приведено в полную боевую готовность, все встали полукругом возле берега реки. Шелестели камыши, на песок накатывала мелкая волна, где-то плескалась рыба… И ничего… Только застывшие на берегу женские фигуры с дубинами в руках напоминали игроков в бейсбол, приготовившиеся отбить мяч. Баб Поля вроде говорила, что козлы какие-то лезут. Зачем животных-то уби…

А они как полезли!!!

Возле реки, на самом краю берега, в воздухе засверкали мелкие молнии, вода заискрилась, забурлила, вспенилась волной, и на траву из воды выскочил натуральный черт. Существо, передвигающееся на двух задних, с копытами, покрытое черным мехом. Жуткое, искореженное лицо, отдаленно напоминающее человеческое, длинные рога, прижатые к груди руки, в которых был зажат мешок с чем-то.

Больше всего существо напоминало фавна из легенд и фильмов. Но, если в кино они еще более-менее приемлемо выглядят, то вот этот, в реале напоминал жертву зоофила, если бы биология немного попустилась принципами. И этот сраный козлина, выскочивший, как черт из табакерки, стал метаться между женщинами, замахивающимися на него дубинами. Недолго он мельтешил, медведица придавила его через пару минут.

И началось нашествие.

Из воды полезли разные твари. Пара белесых червей с рыбьими хвостами были прибиты сразу же, как выползли. По одному вылетали “козлы”, тряся исполинскими мудями, и мешочками, трепетно прижимаемыми к мохнатой груди. Они пытались прорваться по одному, парами и тройками. Атаковали рогами, мерзко верещали, прорываясь за окруживших их женщин. Медведица и волчица метались, заваливали бьющих копытами существ, рвали зубами глотки, вспарывали когтями животы. Кого не достали оборотни, метко доставали дубинами женщины в робах и гимнастерках. Мозги и рога летели по всему бережку.

Баба Поля пока стояла рядом со мной и руководила, выкрикивая команды типа “ Нина, справа!”, “ Ольша, новый! По ногам бей!”

В какой-то момент из воды выскочило сразу несколько рогатых и помчались врассыпную. Кого волчица успела схватить, кого дубиной приголубили, а вот один пошел на таран, и побежал прямо на меня. А мне ничего не дали. Ни палки с гвоздями, ни чурки для топки. Ничего у меня для обороны нет. Эта страшная морда будет снится мне еще долго потом. Я там все деталях рассмотрела. Еще пока он ко мне бежал, между ног у него стало красное и длинное что-то болтаться, заблеял что-то на своем, да мешок свой ко мне протянул.

Тут-то и расцвела у него во лбу красная звезда. Вокруг дырки. Рядом стояла баба Поля и деловито запихивала в кобуру, что скрывалась под кофтой, черный ТТ.

— Че? Илья отстрел разрешил. Патроны казенные. Выдано восемь - отстреляем восемь. — таков был ответ на мое вытянутое от ужаса лицо. — Главное, своих не ранить. Ты, стань-ка за меня, а то их на молодых запах ведет.

К утру вроде все затихло. За ночь из воды вылезло еще штук десять непонятных тварей, которых бабки называли русалками. Кровь у них, оказывается, зеленая, цвета тины. Козлы перестали выскакивать уже к восходу солнца, часа в четыре утра. Мне стало интересно, что там эти существа тащили такого ценного, в своих мешках? Ведь у каждого был свой мешочек, нежно прижатый к груди. Пока бабульки таскали дохлых козлоногих в костер, я открыла один из мешков, который валялся неподалеку. В нем обнаружились свернутые в трубочку бумажки, что-то типа паспорта, наверное, с рисунком существа в рамочке, и строчками справа, наполненные странными закорючками, похожими на арабскую вязь. Бусы из черных камней, красные круглые туфельки, и пара колокольчиков с петлями, чтобы их цеплять. На рога, наверное. Если трясти рогами, то звук будет оглушающий.

К шести утра берег был чист, пахло шашлыком и паленой шерстью, только в траве еще кое-где сверкали красные лужицы. Бабка Лида уже ковыляла в своем коричневом плюшевом салопе, Ивлева волчицей еще умчалась, как только солнце стало всходить, а остальные женщины приняли свой ежедневный вид. Теплые кофты, цветастые безвкусные платья времен СССР, седые волосы, стриженные и убранные в пучки на макушке. Такие типичные бабульки, что стоят в магазине, в очереди за сахаром.

Я сидела у воды, слушая шелест волн, тихие переговоры бабулек, и решала, вернусь ли я сюда еще? Вроде как и место мне уже выделено. Позади затопало и кто-то погладил меня по голове.

— Ота, Настёна, так и живем. — баба Стеша тоже сменила свою гимнастерку на то цветастое платьице, в котором была утром. — Напужалася? Ты не боися, мы тут друг за друга горой.

— Баб Стеша, а споете еще песню про медведя? Я ее записать хотела. — вдруг вспомнила я.

— Дак чего сегодня дожж нагонять? Если жарко будет сильно, завтре спою, ты приходи. И тебя научу. Мне не жалко. А ты Полю-то слушай, она травница знатная, от любой болезни как лечить знает, учись у нее. Она хорошая, хоть и командовать любит.

— А козлы эти, они чем опасны? Почему их надо не пускать в наш мир?

— Да как почему? — воззрилась на меня старушка, — Эти навьи весь наш род выкосят, им только волю дай. Детей они воруют, молодых девок насильничают, да убивают потом, портят все, гадят, ломают. Ты чего думаешь, девушки пропадают бесследно в деревнях просто так? Одного такого упусти, так он пол-области за неделю окучит. И девочек и девушек, ему все равно. Только по черной шерсти его след и ищем. Русалки по реке расплываются, парней завлекают. У них дар морок наводить. Червяк червяком, а парню кажется что красавица брюнетистая, сиськи вывалила, да в воду его, играть зовет. Ну и сожрут его там. А, вон, давай, иди, Поля зовет.

К чести бабы Поли, вопросов она не задавала. Дошли до дома и увалились спать.

Пару раз будил Додик, мурча в ухо что-то про “жрать не дали, твари, мля”, но видать, во сне я ему ответила в том же духе и кот больше не приходил.

С Полиной Степановной у нас состоялся серьезный разговор наутро. Предложение бабьего гарнизона я приняла. Теперь ежегодно приезжаю к Полине на обучение, заранее, за неделю до Ведовок. Потом мы держим оборону и я еще недельку отдыхаю, да хожу по гостям. И к бабе Стеше - я уже умею собирать тучи, и к бабе Лиде - она учит меня как сделать мелкое крупным, да и к сиделицам тоже захожу, но ненадолго. Интересные женщины.

Преподша моя, Дрожкина-Тырц, даже не в курсе, что упустила. Это ее зазывали бабки, думали, она к ним переедет. Праздника Ведовки-то по сути и нет никакого, старые ведьмы выдумали все, чтоб молодую кровь завлекать. Ну, да я не в обиде. Хотя диплом пришлось писать на готовом материале, чтоб не загреметь в дурку. Просто хочу рассказать, чтоб вы знали, что есть такая деревня, где женщины защищают от нашествия навьих наш мир, как могут. Живут, сражаются с русалками, спорят и ссорятся, поддерживают друг друга в горе и в радости, готовятся к следующей “дырке” и лупят инородцев дубинами по рогатой башке.

А еще там есть кот Додик, матерщинник пушистый. Кто смелый, приезжайте, девочки.

Фото Марчин Награб

Мой паблик в ВК, приходите - Черные истории от Моран Джурич.

Оценивайте, комментируйте, мне это важно.

Обнимаю, ваша Джурич.)

Для тех, кто считает что я пишу медленно. Ребят, я не писатель, сидящий за столом с пером за ушком и кропающим при свечке нетленку каждый день. У меня работа 5/2, семья, дела домашние и прочее, как у всех. Как могу, стараюсь вас радовать. Понять и простить) Эй, не забывайте ставить плюс, если понравилось!