CreepyStory

Это продолжение рассказов Чрево и Многоцветница.

Поворачиваю в замке ключ, тяну на себя. Тусклая подъездная лампа освещает высокую женщину лет сорока в ярко-красной куртке и белой шапке с помпоном. Наклоняется к проему:

— Здравствуйте, Наталья Петровна? Я Тамара.

Молча открываю шире, и она заходит, стягивая шапку. Крашеные каштановые волосы рассыпаются по плечам, пальцы деловито хватаются за пуговицы.

— У вас тут двери почти нигде не пронумерованы, еле угадала!

Пожимаю плечами, рассматривая ее с вежливой улыбкой. Минут двадцать назад Тамара позвонила и попросила встречи. Еще одна заботливая мамочка, решившая послать ребенка на занятия по французскому.

— Проходите на кухню, чайник недавно вскипел, — говорю, когда она вешает куртку на крючок.

Пока разливаю кипяток по кружкам, Тамара ерзает на стуле, с любопытством осматриваясь. От бежевой кофты пахнет дорогими духами, аромат приятный и едва уловимый, так и тянет приблизиться, чтобы прочувствовать как следует.

— Кто вам меня порекомендовал? — спрашиваю, ставя на стол корзинку с печеньем.

— Дочь лучшей подруги! Вы учили ее в школе, должны помнить — Настя Петренко.

Память молчит, ни единого шевеления.

— Да, способная девочка, — киваю. — Как она сейчас, нашла хорошую работу?

— Менеджер по работе с клиентами в одном магазине дорогой одежды. Когда узнала, что Влад захотел учить французский, сразу про вас сказала! Говорит, вы лучший вариант, особенно если заниматься на дому. Вы ведь больше не преподаете в школе?

— Больше нет.

— Почему? Педагогу необходима постоянная практика с детьми.

— Практики у меня много — клиентов хватает. К тому же, это намного проще, чем постоянно держать под контролем целый класс в школе.

Тамара звонко прихлебывает из кружки и понимающе закатывает глаза:

— Я бы и минуты не выдержала, это же с ума сойти! Целый класс детей! Я с одним иногда еле справляюсь, а тут целый класс. Была бы президентом, всех учителей поголовно наградила бы золотыми медалями, честное слово!

Опускаю глаза, изображая смущение.

— И все равно Настя очень жалеет, что вы ушли из школы. Она в десятом классе училась, когда произошла та катастрофа, вы у нее любимой училкой были. Извиняюсь, учительницей. Настя говорит, вы как раз после этого и уволились, а она…

Нервно перебиваю, пытаясь сменить тему:

— Говорить «извиняюсь» неправильно. Правильно будет «извините» или «прошу прощения».

— Вы же учительница французского, а не русского, — легкомысленно отмахивается Тамара. — Значит, это правда, вы уволились после того случая? Некоторые до сих пор вспоминают, хотя уже вот восемь лет прошло. Еще бы — целый дом взорвался, а причин так и не нашли. Вы ведь единственная выжившая из тех, кто был внутри?

— Я не была внутри, — улыбаюсь как можно прохладнее. — Просто оказалась рядом, вот и все.

— В любом случае, вам очень повезло! Такая страшная трагедия, столько людей…

По стенам проползают тени, реагируя на мое раздражение — они всегда готовы предложить способ заткнуть надоедливого гостя. Колышутся занавески, позвякивает на полках посуда. Чай в Тамариной кружке идет рябью, будто внутри кружится рыбка. Глубоко вздыхаю и говорю, уже не пытаясь улыбаться:

— Я думала, вы здесь по поводу репетиторства.

— Да, конечно! Извиняюсь. То есть, извините. Заболталась как дурочка, вечно меня за это ругают. Понятно же, что вам неприятно о таком вспоминать.

Покрасневшая до вишневого оттенка, она выуживает из кармана телефон и, открыв какое-то фото, тычет мне в лицо:

— Это Владик, тринадцать лет, очень хороший мальчик.

Щурюсь в попытке рассмотреть лучше, но Тамара все время болтает рукой, не переставая чесать языком, и различить получается только медно-рыжую шевелюру.

— Знаю, что вы сейчас думаете, мол, все родители считают своих детей хорошими. Мой правда хороший, все так говорят!

Она убирает телефон и доверительно шепчет:

— Честно говоря, он и не мой, если иметь в виду генетически. Мы усыновили его в пять годиков. Через месяц после свадьбы. Это я придумала, но муж был всеми руками за. Я по молодости наделала абортов, так что стала бесплодна в конце концов, а потом страсть как захотелось детей, ну, вы знаете, эти материнские инстинкты, они прямо зудят, так невыносимо, вам же наверняка знакомо, да?

Гляжу на нее, не отвечая. Над кружками вьется пар, из глубины пустой квартиры слышен говор телевизора.

— В общем, не суть, — продолжает Тамара, в очередной раз отхлебнув. — Мы усыновили Влада, и жизнь просто заиграла красками! А потом, буквально через несколько лет, мужа не стало — он давно болел, так что я успела смириться заранее. И, знаете, просто прекрасно, что у меня есть Влад! Мы так и идем с тех пор по жизни, опираясь друг на друга. Это очень сильная поддержка, большой такой, знаете, стимул жить. У вас есть дети? Вам же сейчас тридцать пять или тридцать шесть, да?

Скрестив руки на груди, терпеливо объясняю:

— Я могу заниматься с вами по понедельникам и четвергам, с двух до четырех. Если устраивает, то...

— Прекрасно! Завтра как раз четверг, Влад обрадуется. Он очень самостоятельный, будет ходить один, это же не страшно? Или мое присутствие обязательно?

— Нет, — усмехаюсь. — В вашем присутствии нет никакой необходимости.

Тамара поднимается со стула, отодвигая опустевшую кружку.

— Значит, сегодня с ним еще раз все обговорю и позвоню вам, чтобы обсудить финансовую сторону и прочие там мелочи. Вы мне очень понравились. Видно, конечно, что замкнутая, но у вас же травма наверное, после того случая, психологическая в смысле. Я понимаю — увидеть, как за раз умирает столько людей... Советую вам поскорее выйти замуж и родить! Обо всем другом и думать забудете, это самое лучшее средство от всех печалей, вот увидите!

Когда она уходит, я закрываю дверь, выдыхаю и сползаю по стене, обнимая колени. Злоба клокочет в горле как расплавленное олово. Всегда так — только решишь, что научилась себя контролировать, как тут же появляется подобная персона. Именно поэтому надо сводить все контакты к минимуму.

Тени, черные и извивающиеся, сползают по стенам с потолка и собираются у моих ног темным озером. Гляжу в него как в бездну, выстраивая перед собой воображаемую стену. Вы не доберетесь до меня, я не дамся, нет.

Словно насмехаясь, они подползают ближе. Множество голосов переплетаются шепотом где-то в подкорке. Злоба ни на миг не утихает, бурлит и душит. Это они ее подкармливают, не дают остыть. Напоминают, что всего лишь одно мое желание — и чья угодно голова слетит с плеч. Сколько угодно голов. Они напоминают каждую минуту, днем и ночью, вот уже восемь лет.

Как будто об этом можно забыть.

***

Влад сутулится на стуле, легкомысленно болтая ногами. Вихрастый, рыжий, с глазами цвета янтаря, он похож на школьного хулигана с иллюстрации из какой-нибудь детской книжки. Щеки усыпаны веснушками так густо, что почти нет свободного места. Непрестанно крутя головой, он не устает широко улыбаться.

— Спину ровно, — говорю, усаживаясь рядом. — Испортишь позвоночник — так и останешься горбатым.

Он послушно выпрямляется, не сводя глаз с развешанных по стенам сертификатов. Родители любят, когда у преподавателя в гостиной куча грамот — это значит, что сделан правильный выбор, и перед тобой самый настоящий специалист.

— Тебе нравится французский? — спрашиваю, раскладывая на столе книги.

— Не знаю даже, нравится или нет, — отвечает, задумчиво поднимая брови. — Просто как-то захотелось его выучить, вот и все.

Значит, надолго не задержится. Таких учеников у меня было не меньше десятка — сегодня захотелось французский, завтра на секцию дзюдо, послезавтра вышивать крестиком. Они могут перепробовать сотню вариантов, прежде чем найдут то, что действительно по душе.

Влад вздрагивает, опомнившись:

— Я вам подарок принес!

Покопавшись в школьном рюкзаке, он вытаскивает учебник алгебры и, прежде чем я успеваю открыть рот, вытряхивает несколько кленовых листьев. Ярко-оранжевые, они разлетаются по столу пламенными островками.

— Вы же совсем не выходите на улицу, а там такая красивая осень, — говорит Влад. — Вот я и решил вам кусочек принести. Кусочек осени, в смысле.

Подняв один из листьев, я зачем-то подношу к лицу и вдыхаю. Ничем не пахнет, но легкое ощущение покоя накрывает душу зыбкой вуалью. Как будто вышла в чистое поле, где свежо, безопасно, и не надо постоянно бояться, что кто-то погибнет, если не сдержать ярость. Я почти забыла это чувство.

— Мне никогда не делали такие подарки, — улыбаюсь. — А откуда ты знаешь, что почти не выхожу?

— Мама сказала, вы не учите в школе, только дома занимаетесь. Значит, редко бываете на улице, правда же?

— Да, верно. Спасибо, Влад, это очень приятно.

Довольно щурится как развалившийся под солнцем сытый кот. Тени вращаются по полу вокруг его стула, и я невольно хмурюсь: не получается уловить их настроение. Раньше я всегда знала, нравится им гость или нет, а тут только странное смятение, ничего больше.

— Они похожи на бабочек, эти листья, — говорит Влад. — Большие и красивые, только мертвые. Вам нравятся бабочки, Наталья Петровна?

Чувствуя, как улыбка сходит с губ, я внимательно смотрю на него и пытаюсь разгадать, значат ли эти слова больше, чем в них может вложить тринадцатилетний подросток. Конечно, нет. Отвыкшая за последние годы от нормальной жизни, я только и делаю, что ищу в других подвох, пытаюсь докопаться до скрытого смысла, хотя давным-давно уже поняла, что сама виновата в окружившем меня мраке.

— Знаешь, — говорю наконец. — Давай уже начнем урок.

***

Вечером, когда отмокаю в ванне, телефон на стиральной машинке вибрирует. Дотянувшись, гляжу на дисплей и хмурюсь: номер не определился, но почему-то кажется знакомым. Наверное, с него недавно звонили.

— Да?

— Не отвлекаю? — бодрый голос Тамары.

Черт.

— Нет, все в порядке, я не занята, — говорю подчеркнуто вежливо.

Пена взлетает с воды, крошечные пузырьки разлетаются в стороны, и я прикрываю глаза, выискивая внутри себя спокойствие.

— Просто хотела вас похвалить, вам же будет приятно! — раздается из трубки. — Влад весь вечер только о вас и говорит! Я, кажется, сама на уроке побывала, уже знаю все, что вы сегодня проходили. Он в таком восторге!

Мысли о Владе тут же разбавляют напряжение. Так непривычно.

— А он вам как? — спрашивает Тамара.

— Очень… необычный ребенок. — Кажется, впервые в жизни я говорю эти слова искренне.

— Ой, вы даже не представляете, насколько необычный! Я рассказывала, как он родился?

— Вроде нет.

— Это просто нечто! Подождите, спрячусь в ванной, чтобы не подслушивал.

Слышно шаги, скрип двери, журчание открывшейся воды в раковине.

— Его родители, они погибли, — говорит Тамара, и я прижимаю телефон к уху сильнее, чтобы шум не мешал. — Отец у него сошел с ума, представляете? Отравил жену, а потом себя.

— Это… страшно, конечно, — тяну. — Но…

— Подождите, я не закончила! В общем, отравил, а она как раз была Владом беременна, поздние сроки. Их нашли только через два дня, вскрыли квартиру, а они там лежат в спальне в обнимочку как голубки, разлагаются.

Прикусываю губу.

— А ребенок в утробе живой! — заканчивает Тамара, выдержав театральную паузу.

— Так не бывает.

Смеется:

— Я точно это же ответила, когда мне рассказали! Но с фактами не поспоришь. Его выходили, с трудом, конечно, но выходили. Еще и назвали в честь отца, представляете, какая чушь? Эти соцработники, или кто там таким занимается, совсем тупые. Подумать только — назвать ребенка в честь отца, который хотел этого ребенка убить! Наверное, лень им было что-то придумывать. Можно же Ваней или Сашей, а они… Дурдом, правда? Я подумывала сменить Владу имя, но ему ведь было уже пять лет, он привык, так что оставили как есть.

Пока перевариваю услышанное, Тамара переходит на шепот и становится едва различимой на фоне плеска воды:

— Наталья Петровна, а вы верите в сверхъестественное?

Поднимаю глаза к потолку, чтобы посмотреть, как обрывки темноты переползают с места на место будто бесплотные морские угри.

— Нет, — говорю. — Не верю.

— Ну, я в общем-то тоже… Просто… Почему спрашиваю — на двери их квартиры, ну, в смысле, квартиры родителей Влада, был нарисован странный символ. Типа солнышко, знаете, как детишки рисуют, только вместо лучиков маленькие крылышки. Вот я думаю, вдруг это все как-то связано. Может, рисунок помог ему выжить? Но кто тогда его нарисовал?

— Звучит немного… абсурдно, — отвечаю. — В любом случае, о таких вещах лучше не думать. К тому же, мы точно никогда не узнаем всей правды.

***

Сентябрь неторопливо сменяется октябрем, пока я изучаю Влада так же, как он изучает французский — неуверенно, с интересом и сдержанным восторгом. Когда он приходит, тени впадают в непонятный транс, вращаясь спиралями на полу или потолке, и их влияние сходит на нет. В такие часы я чувствую себя свободной, но озадаченной — хочется выяснить, как это работает, узнать, почему именно Влад. Конечно, я не решаюсь задавать ему вопросы, чтобы не пугать, поэтому только смотрю, тщетно пытаясь уловить хотя бы малейшую подсказку.

— Вот, — говорит он, отдавая мне листок с выполненным заданием.

Изучив, я улыбаюсь:

— Хорошо, но не идеально. Смотри, вот тут, ты уверен? Может, все-таки другое окончание?

Он морщит лоб, беззвучно шевеля губами, а потом ойкает и наспех зачеркивает карандашом.

— Совсем другое дело, — киваю, увидев исправление. — Ты постоянно торопишься. В таких делах лучше лишний раз подумать, чем писать что попало.

Влад подпирает подбородок кулаком и хмыкает:

— Мама так же всегда говорит, хотя она сама торопыга. А ведь взрослые должны уметь то, чему учат детей. Как считаете?

— Очень хорошо сказано.

Невольно бросаю взгляд на потолок, где ставший уже привычным круговорот ни на секунду не замирает.

— Почему вы постоянно куда-то смотрите? — спрашивает Влад, тоже взглянув наверх. — То по сторонам, то туда, то сюда. Мне даже страшно бывает — вдруг сзади кто-то стоит?

Дура. Другие не видят тени, но точно видят, как я пялюсь в пустые стены.

— Разминаю глаза, — усмехаюсь, принимая непринужденный вид. — Тебе тоже не помешает.

— А если размять глаза, я увижу что-нибудь новое?

Прямо за его спиной тени стекают по стене.

— В каком смысле новое? — спрашиваю.

— Ну… Так невежливо говорить, но мне кажется, вы врете про эту разминку. А по сторонам смотрите, потому что вам видно что-то такое, что не видно мне.

Мрак забирается на стол, обтекая книжки. Сбитая с толку, я едва удерживаюсь, чтобы не ударить по столешнице.

— Глупости, — говорю резким тоном. — Не может же быть, чтобы одни люди что-то видели, а другие нет.

В голосе Влада звучит испуг:

— Ну, вы вот прямо сейчас на стол так смотрите, будто по нему тараканы бегают. А я вот ничего…

Тени касаются его руки и в одну секунду заполняют собой все. Гостиная погружается в темноту, черную и густую как вакса. Вскочив на ноги, я кричу:

— Влад!

Никто не отзывается. Выставляю перед собой руки и ступаю, пытаясь нащупать хоть что-нибудь, но ничего нет — ни стола, ни шкафа, ни даже стен. Кругом развернулась беспросветная пустота, ни единого лучика света. Не переставая идти, я снова зову:

— Влад! Слышишь меня?

По коже расползается странное щекочущее чувство, будто тонкие потоки ветра обдувают одновременно со всех сторон. Это мои тени.

— Прекратите, — говорю твердо. — Хватит, сейчас же!

Такого никогда не случалось раньше, но не могу сказать, что удивлена. Столько лет не давая теням желаемого, я подозревала, что однажды их терпение иссякнет, и это выльется во что-то неуправляемое. В конце концов, невозможно прожить в подобном состоянии долгую и здоровую жизнь.

— Не трогайте его! — шепчу. — Оставьте в покое!

Твердь под ногами растворяется, я падаю куда-то, невольно взмахивая руками. Ощущение невесомости поглощает целиком, и я захлебываюсь криком.

Откуда-то издалека доносится:

— Я здесь.

Голос Влада. Закрыв рот, я верчу головой, но все по-прежнему в темноте.

— Беги, Влад, — говорю. — Уходи отсюда.

Через целую вечность тишины он спрашивает:

— Что это? Кто они?

Почему-то волнение отступает, паника тает как льдинка, упавшая в чай. Спокойствие отталкивает все остальное, становясь главным и нерушимым.

— Откуда они? — спрашивает Влад.

— Я знала одну девочку. — Собственный голос звучит непривычно громко и мелодично, разбиваясь вдалеке бесконечным эхом. — Она боролась с ними, но сдалась. И они подчинили меня. Я думала, что тоже сдамся. С самого начала думала, что уже сдалась, но…

Мелькает что-то желтое и мимолетное как искра. Кто-то хватает меня за руку ниже локтя и с силой сжимает. Вскрикнув, глубоко вдыхаю и распахиваю глаза.

Я сижу на стуле в гостиной, испуганный Влад напротив, и всё на своих местах, даже бумаги с заданиями не слетели со стола. Тени вернулись на потолок и кружат, как будто совсем ничего не случилось.

— Вы что? — спрашивает Влад.

Тяжело дыша, смотрю на него, не в силах найти ни одного слова.

— Вам плохо? Я могу вызвать скорую, если надо. Такая бледная, я думал, в обморок сейчас упадете.

Что-то неправильное цепляет взгляд — это след у меня на руке ниже локтя. Черный отпечаток небольшой ладони с длинными тонкими пальцами. Кажется, грязь. Или сажа.

— Все нормально? — не унимается Влад.

— Что сейчас было? — выдыхаю. — Ты видел… темноту?

Нахмурившись, он недолго молчит, а потом осторожно произносит:

— Да ничего не было. Вы просто как-то… ну, столбом застыли и в одну точку смотрели, даже не дышали. Несколько секунд. А потом вроде прошло. Наталья Петровна, а вы эпилепсией не страдаете? Или что-нибудь такое?

Хлопает густыми ресницами, глаза невинные как у овечки.

— Врешь, — выплевываю неожиданно для себя.

— Кто, я?

— Я слышала твой голос прямо в голове. Ты залез мне в голову?

Влад откидывается на спинку стула, глядя недоверчиво:

— Как можно залезть кому-то в голову?

Влияние теней по-прежнему заглушено, поэтому ярости нет, только растерянность и обида. Наверное, это к лучшему: будь иначе, я бы уже устроила настоящую истерику. Влад задавал вопросы, это точно был он, значит, он знает и умеет гораздо больше, чем кажется. Из-за него здесь стало по-другому — сначала я думала, все изменилось в лучшую сторону, но теперь уверена, что наоборот.

— Уходи, — говорю. — Занятия окончены. Я больше не буду тебя учить.

— Почему?

Наклоняюсь над столом, слова льются сами собой:

— Потому что люди не любят, когда их заставляют раскрывать свои тайны. Не знаю, кто ты такой и что тебе нужно, но хочу, чтобы ты находился подальше от меня.

Пожав плечами, он сползает со стула и поднимает рюкзак.

— Иногда тайны лучше раскрыть, — говорит. — А то съедят изнутри.

***

Ночью я сижу за компьютером, крутя колесико мышки и просматривая строчки результатов поиска. Синеватый свет монитора выхватывает из темноты заправленную кровать, скомканную блузку на стуле, опустевший винный бокал на столе. В ушах все еще стоят возгласы Тамары, хотя с телефонного разговора прошло несколько часов: «что за вздор, нельзя так просто расторгнуть договоренность» и «если дело в деньгах, я могу платить больше», и «пожалуйста, одумайтесь, ну что за отношение». А еще «нельзя так поступать с ребенком, он привязался к вам как к родной» и «я думала, вы профессионал».

Битый час я гуглю «солнце с крыльями», «крылатое солнце», «круг с крыльями», но все без толку. Других зацепок нет, совсем ничего, что помогло бы подступиться к Владу. Эта загадка щекочется в мозгу, не позволяя думать ни о чем другом.

Вечером, отмывая с руки отпечаток, я догадалась, кому он может принадлежать, и от этого все внутри похолодело.

Отвожу глаза от экрана и улавливаю течение мрака в углу. Они бы не стали делать этого, я бы сразу поняла. Значит, Влад. Это все его воздействие, это все он.

В памяти всплывает удивленное веснушчатое лицо с широко распахнутыми глазами. Вполне возможно, Влад и сам не так уж много знает.

— С ним тоже кто-то есть? — спрашиваю. — Кто-то такой же, как вы?

Тени заползают на стену, меланхолично переливаясь волнами. О Владе им известно не больше, чем мне.

На десятой странице поиска попадается что-то необычное — заметка о местной секте, участники которой покончили с собой. По ссылке небольшая статья, где написано про жертвоприношения и кровавые ритуалы, а внизу фотография — солнце с множеством крыльев, нарисованное мелом на грязной деревянной стене. То, что надо.

Поиск начинает новый круг, но информации по-прежнему мало. Секта перестала существовать больше тридцати лет назад, когда участников арестовали во время одного из ритуалов. Несколько эзотерических сайтов показывают одну и ту же статью, а потом вдруг успех — ссылка на книжку, посвященную быту этой самой секты. Обрадованная, я кликаю по названию, но в ответ всплывает уведомление «изъято в связи с обращением правообладателя». Вздохнув, опрокидываю в рот последние капли из бокала и вбиваю в поиск имя автора. Журналист, ведущий новостей. Кажется, я даже видела его пару раз по местному каналу. Наткнувшись на его электронную почту, тут же набираю письмо.

Наверное, я не стала бы говорить лишнее, но выпитое вино срывает барьеры. В итоге текст выглядит как бред сумасшедшей, уверенной, что ее преследует потомок кровожадных сектантов, но я все равно отправляю, даже не перечитывая. Усталость сжимает в неумолимый кулак.

Мне нужна помощь. Мне очень давно нужна помощь.

***

Утром, умывшись и одевшись, я выпиваю пару таблеток аспирина и три чашки кофе, а потом, заранее сгорая от стыда, открываю электронную почту. Хоть бы не ответил, хоть бы он просто не ответил.

Но нет, одно непрочитанное письмо с заветного адреса длиной всего лишь в строчку: «Я хочу с вами увидеться». И номер телефона.

***

Блекло-голубое небо прикрыто серыми облаками как рваным одеялом. Прохладный воздух пахнет сыростью, полуголые ветви размеренно покачиваются, сбрасывая остатки листвы. Раз за разом поправляю воротник, спасая шею от ветра, и чувствую себя выползшей из панциря улиткой. Последние годы я выбиралась только в ближайший супермаркет, да и то лишь пару раз в месяц.

— Вы очень смелая, — улыбается Егор. — Думал, испугаетесь встречаться с незнакомцем в лесу, а вы даже вопросов не задали.

Он высокий и жилистый, старше сорока на вид. Глаза синие, русые волосы тронуты сединой на висках, полы черного пальто хлопают при ходьбе.

— Я все равно не люблю места скопления людей, — отвечаю. — Так что лес — вполне приемлемый вариант.

— Да, суету я тоже не люблю, — мягко соглашается он.

Мы ступаем по еле различимой тропинке среди редких деревьев. Пока подбираю слова, чтобы начать расспрашивать о главном, он говорит:

— Это ведь вы та выжившая после взрыва? Ну, когда целая девятиэтажка рухнула?

Вскидываю глаза, внутри тут же пробегает короткий электрический разряд злости.

— Я не выжившая, — бросаю. — Я находилась рядом с домом, а не внутри.

Егор качает головой:

— И все же вы единственный свидетель. Знаете, в то время я пытался достучаться до вас, взять интервью, но вы не отвечали на звонки.

— Я никому не давала интервью, и сейчас тоже не собираюсь, — подозрительно набычиваюсь. — А вы что, только поэтому захотели со мной встретиться?

— Нет-нет! Просто пытаюсь завязать разговор. У любой истории есть срок давности, знаете ли, и у вашей он уже истек. Не сердитесь, пожалуйста, я не знал, что эта тема вам настолько неприятна.

Мы идем несколько минут в тишине, а потом он продолжает:

— А насчет вашего письма... Понимаю, что вы очень взволнованы, но тут надо мыслить хладнокровно и не позволять себе верить... ну, во всякую чертовщину. Секты ведь на том и держатся — заставляют верить людей в то, чего нет. Чтобы извлекать выгоду.

— Какую выгоду извлекали эти люди?

— Ну, — Егор растерянно пожимает плечами. — Знаете, они были не совсем обычной сектой. Как правило, такие общины создаются каким-нибудь хитрецом, который пудрит людям мозги и заставляет их нести ему свои деньги. Схемы разные, но суть почти всегда одна. Эти же действовали совсем иначе. Потому я и решил в свое время изучить их внимательнее и даже написать книгу — очень уж занимательно это все.

Он явно затягивает, стараясь сохранить интригу и вызвать интерес, словно рассказывает сказку ребенку. Стиснув зубы, я уговариваю себя потерпеть. В конце концов, это единственный шанс узнать хоть что-нибудь.

— Они считали себя эдакими воинами добра, — продолжает Егор. — У них был свой пророк, якобы умевший видеть будущее. Ни за что не догадаетесь, чем они занимались. Есть предположения?

Прикрываю глаза, унимая поднимающуюся в груди волну гнева. Теней не видно, но они, конечно, рядом — прячутся среди деревьев, текут черными ручьями под лесным настилом. Подзуживают разорвать Егора на куски.

— Совсем никаких, — говорю.

— Вы бы все равно не догадались, — улыбается. — Пророк предвидел плохие события вроде изнасилований, терактов, массовых убийств и так далее. Они находили преступника до того, как он совершит преступление, и убивали. Как вам?

Хмурюсь:

— С одной стороны, звучит интересно. А с другой, чем они сами тогда отличались от этих преступников?

— Они считали, что несут бремя греха ради великого дела. Спорная ситуация, конечно. Это если принимать все всерьез и забыть, что мы говорим всего лишь о сумасшедших.

Молчу, распинывая мокрые листья.

— А дальше самое интересное, — усмехается Егор. — Со временем пророк, по всей видимости, поехал окончательно и узрел в своих видениях, что по воле хаоса придет на землю особенный ребенок, чтобы в этот самый хаос все и погрузить. Но придет не скоро, а через годы и годы, когда ни пророка, ни, возможно, его последователей уже не будет в живых. Знаете, что они тогда сделали?

— Не томите, — цокаю.

— Они нашли девочку, которая должна в будущем родить проклятого ребенка. Отобрали ее у родителей и убили их, чтобы не мешали. А потом закатили грандиозный ритуал, собираясь убить и ее тоже. К счастью, именно во время этого ритуала их и остановила полиция. Дальше, судя по вашему письму, вы уже знаете основное. А вот сейчас покажу, почему я захотел с вами увидеться именно в этом лесу.

Он неожиданно сворачивает с тропинки, уверенно шагая по хрустящим веткам. Удивленная, я семеню следом и начинаю жалеть, что согласилась на эту встречу. И без того хватает странностей.

Почти полчаса безмолвной ходьбы завершаются довольно неожиданно — мы останавливаемся у одноэтажного длинного дома, сложенного из добротных бревен. Тоскливо пялятся выбитые окна, крыша просела, дверь висит на одной петле. Вслед за Егором я ступаю внутрь, осматриваясь.

Здесь холоднее, чем на улице. Дверные проемы ведут во множество запустелых комнат с разбросанной мебелью, разбитой посудой, поваленными шкафами. Все грязное и гнилое, плесень уродует почерневшие стены. Кажется, давным-давно тут было что-то вроде общежития.

Егор приводит меня в большой зал в дальнем конце дома. Почти пусто, если не считать пыльных стеклянных осколков на полу и развешанных под потолком сухих пучков травы. На одной из стен все еще можно угадать рисунок мелом — большой круг, маленькие крылышки.

— Это комната для ритуалов, — говорит Егор, разводя руками. — Именно тут их и задержали.

Пока рассматриваю углы, выискивая что-нибудь интересное, он негромко продолжает:

— Но на этом история не кончилась. Да. Та девочка выросла, нашла жениха и забеременела. Никто не знает, что там у них стряслось, но обоих нашли мертвыми, а на двери был нарисован этот знак, — указывает пальцем на символ. — Он у них защитный, типа спасает от всякого зла. Это говорит о том, что кто-то из сектантов выжил и пытался завершить начатое. Но не получилось: как вы знаете, ребенок каким-то чудом не погиб и теперь ходит к вам учиться французскому.

Несколько минут мысленно пережевываю услышанное. Значит, Влад не потомок сектантов, а их враг. Порождение хаоса, если точнее. Подумать только — его появления на свет боялась целая секта.

— Больше не ходит, я его прогнала.

Егор глядит со смесью жалости и разочарования:

— Поэтому я и захотел с вами увидеться. Отговорить от глупостей.

Подхожу к окну и смотрю вдаль, лишь бы не встречаться с ним взглядом.

— От каких глупостей? — спрашиваю.

— Это очень давняя и неприятная история, согласен, но не стоит так этим впечатляться. Тут полно совпадений, часто странных и пугающих. Полагаю, вы наслушались россказней его приемной матери, а потом и сами чего-нибудь нашли в сети, и теперь вам кажется, будто мальчик в самом деле какой-то не такой. Но это все бред. Я долго изучал историю этой секты, разговаривал с полицейскими, собирал крупицы информации. Они всего лишь шизофреники, не более. Осмотритесь — простой деревянный дом, где они жили как дикари, в грязи и без удобств. И почему-то пророк не предвидел, что полиция не даст завершить ритуал, так ведь? Значит, он не обладал никакими способностям. В мире не бывает ничего сверхъестественного, а зло исходит только от самих людей, вот и все.

Терпеливо слушаю, пока темные фигуры снаружи мелькают меж деревьев, похожие на обрывки пиратского флага.

— Не будьте строги к мальчику, — не умолкает Егор. — Ваше письмо меня встревожило, и я хочу вас успокоить и утешить. Я немало прожил и видел всякое, поверьте мне: у вас нет причин для беспокойства. Расслабьтесь и живите себе в удовольствие.

Отворачиваюсь от окна, но по-прежнему избегаю зрительного контакта.

— Это... пророчество, — произношу осторожно. — Оно не объясняло, как именно ребенок принесет хаос?

После осуждающей паузы Егор неохотно рассказывает:

— Пророку привиделось, будто дитя будет владеть разными силами, но главная способность — возвращать мертвых. Он станет мостом, по которому они вернутся. Мир живых смешается с миром мертвых, это и будет хаосом.

— Возвращать мертвых, — повторяю шепотом, вспоминая отпечаток ладони с тонкими пальчиками.

— Да. И ни один человек не сможет его остановить.

Наконец встречаюсь с Егором взглядом:

— А если это будет не человек?

— В каком смысле?

Глупости, я все равно не решусь. К тому же, с Владом мы, скорее всего, больше никогда не увидимся. Не нужно было баламутить себя и других. Сжав в карманах кулаки, с трудом выдавливаю беззаботную улыбку:

— Неважно. Знаете, послушала вас и поняла, какая это все чушь. Стыдно признаться, но я выпила немного вина вчера, вот и ударило в голову, накрутила себе всякого. Теперь мне все ясно, и я точно не буду думать об этой ерунде. Извините, пожалуйста, что потратила ваше время.

— Все в порядке! — тут же расцветает Егор. — Рад был помочь. Проводить до дома?

(продолжение в комментариях)

Нужно поторапливаться, времени было очень мало. Ещё следовало вернуться, убрать следы и трупы – занятий на целый день и Олег чего-то сомневался, что всё у него получится. Слишком много переменных, зависящих от удачи. Пока что ему несказанно везло — он заполучил самого главного, ускользнул из Организации и даже не был разоблачён. Пришлось, конечно, попотеть, импровизировать на ходу. Всё-таки Олег был не самым глупым существом, раз уж смог провернуть, казалось бы, такое безнадёжное дело, смог найти нужные слова. Но тем и страшнее облажаться – когда уже всё почти получилось. Этот старик умеет щекотать нервы!

Олег удивился, когда сел за руль фургона в первый раз – руки и ноги сами знали, что следует делать. Вероятно, сохранилась мышечная память Ефремова. А это значило, что с телом могут передаться и моторные навыки, вроде стрельбы, паркура или вязания шерстяных носков. Тяжелее было с правилами дорожного движения. Он их не знал – только скоростные ограничения, остановка перед светофорами, да пешеходные переходы. Если остановят менты – тогда придётся тяжко. Можно, конечно, предъявить особые документы Ефремова, но сзади у него сидят два наркомана и пленный старик – и только Небо знает, чем всё может тогда закончиться…

— У-ух, как стелет, — хихикал Димон. – Я не совсем уверен, что полностью понимаю, чё вообще, блять происходит. Но мне весело.

— Похоже, ёу, мы сбежали из какой-то тюрьмы и прихватили с собой её начальника,— предположил Рэпчик. – Причём мы едва ли не спалились.

— Кто вы… — спросил напуганный плешивый старик. – Что вам от меня надо… Ефремов! Что ты делаешь?!

— Заткните ему рот, болваны! – прикрикнул Олег. — Если менты остановят – нам всем конец.

— А ты чего это развыступался, — быканул Дима. – Приказы тут отдаёшь, командир что ли?

— Я самый трезвый – и этого достаточно! – ответил Олег. – Делай, что говорю, когда протрезвеешь – не пожалеешь!

— Трезвый, блять…— фыркнул Дима, но рот старику зажал. – Рэпчик, поищи тряпку, а то рукой ебало закрывать неудобно. Кто знает, каким туберкулёзом болеет этот дед.

— Секунду, ёу.

— Ефремов, — сказал Дима. – Ты кто? Я чёт не понимаю. Может, ты что-то понимаешь? Мне было бы интересно послушать объяснение.

— Я и есть тот «единорог», которого искал палач, — ответил Олег.

— Ты? Единорог? – удивился Дима и захихикал.— И где твой рог? Чёт не похож.

— Пока не похож, но скоро покажу вам своё настоящее тело. Как только мы к нему приедем.

Дима задумался.

— Эт как? То есть это – не настоящее тело? Типа как вселился?

— Типа таво, — кивнул Олег.

Новая способность проявилась спонтанно. После того, как Олег сожрал того обдолбанного чем-то грибника. Олегу поначалу стало не по себе психически, а к вечеру поплохело и физически – на теле стала прорастать какая-то чёрная вонючая плесень. К утру всё прошло, большая часть плесени отпала, некая болезнь оставила после себя голод и странное инстинктивное желание чего-то непонятного... Олег отправился на охоту, выследил лесного гуляку, а когда напал, то случайно подключился к нему… Олег вдруг понял, что оказался внутри человека!!! Непривычное и странное ощущение. Он здорово перепугался, что не сможет вернуться обратно, стал ходить вокруг спящей биомассы, которой недавно являлся. Затем он обрадовался, что теперь он не чудовище и сможет жить нормальной человеческой жизнью! Но тут же опечалился, что с Аллой ведь всё будет кончено… Он прислушался к ощущениям и понял, что его сознание хоть и в теле человека – но не до конца. Он ещё ощущал биомассу, а когда отходил на большое расстояние, то даже мог слышать, что происходило вокруг неё.

Это как во сне, в котором ты осознался – ты в другом месте, но кровать немного чувствуешь. И Олег сильно прислушался к ощущениям в своём старом теле – так он вернулся обратно, а человек ожил и принялся убегать. Олег поймал того снова и стал изучать новую способность. Как он вселялся – понял не сразу. Всё дело было в спорах из плесени. Спора касалась либо раны с обнажёнными нервными окончаниями – проникая в ЦНС, либо через лёгкие – что было быстрее.

Олег притащил человека к ангарам и предложил Алле попробовать так же «подключиться», но у неё ничего не получилось, поэтому человека отправили на суп. Тогда Олегу и пришла идея, как можно эту способность применить.

Он отловил ещё одного человека, захватил контроль над телом и позвонил в полицию, якобы тот увидел какое-то бесформенное чудовище, засевшее в заброшенном доме. Конечно, он сообщил лишь долю правды, поэтому когда приехал отряд Ефремова – Олег напал с совершенно неожиданной стороны и всех быстро перебил. Квадрокоптеры были сбиты, двое захвачено в плен. Массивная бронеплита позволила отражать атаки не только пуль, но и огнемётов. Тела убитых он быстро закопал в землю. Жестоко пытал и допросил бойца, всё у того разузнав – вплоть до адреса штаба Организации. А затем спрятал биомассу в зарослях и вселился в кричащего Ефремова; ответил на вопросы Варшавского по рации, направив ещё не подоспевшие штурмовые группы по ложному следу – и поехал к штабу…

Теперь у Олега был шанс на спокойную жизнь. Если вселиться в Варшавского, всё тщательно продумать, то можно годами водить Организацию за нос, направлять бойцов по ложному следу, а то и вовсе – инсценировать смерть «Плоти», закрыв это дело навсегда.

Но это лишь на словах. На деле всё куда сложней.

Олег волновался, как не волновался никогда. Прямо перед носом маячила свобода, и он больше всего боялся её упустить.

По пути Олег не раз связывался с штурмовыми группами и указывал им направление подальше от места, где лежала биомасса.

Фургончик заехал в пригородную зону и скоро оказался на том месте, где полдня назад Олег покрошил на фарш штурмовую группу.

Олег вышел из машины, распахнул задние двери, снял с Варшавского наручники и потащил за собой.

— Помогайте, — сказал Олег. – Не дайте ему свалить.

Группа направилась к зарослям. Вряд ли здесь была засада, только если у них в разведчиках сидят совсем уж Шерлок Холмсы, которые всегда на шаг впереди.

Они вышли к дремлющей биомассе.

— Вот нихера себе, — удивился Дима.

— Ёу, вот тебе и единорог…

— Вы видите всё, как есть? Вы же упороты.

— Да какой там упороты, — махнул рукой Дима. – Вещество так себе. Я начинаю уже трезветь… Так это и есть ты?

— Да.

Олег вытащил из рта Варшавского тряпку и попытался допросить насчёт особенностей Организации. Но тот ничего ему не сказал. Старик крепкий, но пытать его… тело ещё понадобиться. Информации мало – значит, придётся импровизировать.

— И что дальше? – спросил Дима. Ефремов вытащил пистолет и пустил себе пулю в голову.

— Ну, заебись…

Тело рухнуло на землю, а Олег вернулся в биомассу. Он подхватил Ефремова и закинул в пасть, тщательно прожевав – чего добру пропадать, заодно и труп скроет. Потом он протянул щупальца к старику и перенёс в него сознание.

— Руки прочь! – сказал он наркоманам. – Теперь я – здесь. Я – старик.

— Нормально… — Дима отпустил старика.

— Поторапливаемся, — направился Варшавский обратно к фургончику. – Мне нужна ваша помощь, один я не справлюсь.

— Что нужно делать?

— Вернуться в штаб и прибрать трупы и прочие улики. Заменить некоторые видеозаписи на камерах – но это я сам. С вас трупы.

— Возвращаться, ёу? – возмутился Рэпчик. – Но мы кое-как сбежали!

— Если мы не вернёмся, а сбежим – вас начнут преследовать, а меня разоблачат и плакала моя свобода. Либо мы рискуем и получаем нормальную жизнь, либо живём в бегах, а это, уж поверьте мне, такое себе удовольствие.

— Да мы знаем, — махнул рукой Дима. – Ты нас вроде как отмажешь, внедрившись в их корпорацию?

— Именно так. Но вы должны молчать. И никому – ни слова обо мне!

— Разумеется.

— До конца этого дня мы должны всё успеть. А потом я вас отпущу по домам. И всё будет ништяк. Просто делайте всё, что я скажу.

— По рукам.

Они сели в фургон и отправились в обратный путь.

_______________________________

Спасибо за донат)))

Александр Драганович 666 р.

Ссылки на предыдущие главы: https://vk.com/topic-170046450_47141975

— Нас типа пытали, — ответил Рэпчик. – Накачивали ужасающими веществами, от которых нельзя лгать, только говорить правду.

— Но нам покайфу, — подхватил Дима. – Старик умер от страха, но нам с ниггой быть объёбанными не привыкать.

— А с какой целью? – поинтересовался Ефремов. – Очень странно видеть здесь вас двоих.

— Этот казах думал, что мы укрываем розового единорога, — сказал Дима.

— Я киргиф!... – прошепелявил Бакытбек. Он держался за простреленное колено и собирал с бетонного пола свои зубы.

— Розового единорога? – удивился Ефремов. – Он чё, умственно отсталый?

— Со слов старого, — пояснял Рэпчик. – Мы ехали верхом на ужасающем чудовище прямо по стройке во время обеда. Но мы перед этим покурили и нам казалось, что это единорог…Хотя лично я подозревал неладное.

— А теперь старый помер, — сказал Дима. – Сам нас сдал, и сам подох…А ты кто такой? Ты напал на палача. Вышла какая-то ошибочка?

— Да нет… — ответил Ефремов и задумался. – Вы не видели здесь Александра Ломича?

— Нет.

— Мы даже не знаем, кто это, ёу.

— Понятно, — кивнул Ефремов и пнул Бакытбека под зад, а затем тихо пробубнил себе под нос. – Весь план насмарку…

— Да, плану пиздец, ю ноу, — огорчился Рэпчик. – Всё изъяли менты. Даже склянки…

— Расскажи подробнее! – крикнул Ефремов на палача. — Где Ломич! Или прострелю тебе вторую!

— Та не внаю я! Ф каком-то отеле! Ф горах!... тебе конес… тебе не выбраса осюда… Ты веть не Ефремоф… Ты не Ефремоф!!

Ефремов выстрелил Бакытбеку в лоб. Палач рухнул и больше не шевелился.

— Правильно, — похвалил Дима. – Мужик.

— Будешь нас освобождать, ёу? – спросил Рэпчик. Ефремов присмотрелся к ним и задумался. Хорошо задумался.

— Если не будете шуметь. Нужно делать то, что я скажу. Вам уже крышка иначе в любом случае. Слишком вам не повезло со мной. Спецслужбы теперь точно будут вас двоих подозревать.

— Но в чём…

Ефремов достал ключ из кармана убитого палача и освободил наркоманов. Тех хорошенько шатало.

— Саню, значит, пытали так же… — Ефремов нахмурился.

— Кто этот Саня? – спросил Рэпчик.

— Мой лучший друг, — ответил Ефремов и направился к выходу. – Идём!

Нужно было что-то придумать. Раз уж Сани здесь не было… Теперь всё куда сложнее. Он сунулся сюда просто так? Плохи дела. Плохи… Просто перестрелять всю Организацию? Как можно больше профессиональных борцов со сверхъестественным? Едва ли это хорошая затея. Людишек – миллиарды. Убьёшь сотню – на их место встанет другая сотня. Конечно, это задержит Организацию, вставит палки в колёса. Но Олег был уверен, что подобные действия лишь заставят вышестоящее руководство выделить бОльшее финансирование, притянет к делам армию, и тогда ему и Алле точно никогда уже не будет светить мирная жизнь. Олег чувствовал за собой огромную мощь, силу, однако всё равно складывалось впечатление, что он сражается с непобедимым врагом.

А сколько эти венцы эволюции отсняли фильмов ужасов?… Эти людишки назовут чудовищем что угодно. Но курам на смех! Какое вообще чудовище способно противостоять человеку?! Даже Олег признавал, что не может победить людей. Покромсать на фарш пару тысяч – это конечно. Но ведь их наплодилось, как тараканов. Что вообще может победить человечество?

Только хитрость.

Они шли по коридору нижних этажей. У Ефремова в кармане были карточки, открывающие почти любую дверь здесь. Это уже многое значило. Необходимы лишь скорость мысли и везение. А так же информация. Информации было мало. Олег почти ничего не знал об Организации, о том, что же здесь и где находится. Очень жаль, что Олег не мог читать воспоминания тела, которым овладевал. Конечно, может, умел, но эту способность он получил совсем недавно и до конца не разобрался, как ею пользоваться. По пути сюда он видел дверь в «секцию содержания», на которой была выбита красная печать с символом, по которому было несложно догадаться, что за ней укрывают нечто опасное. Дверь охраняли два бойца в масках, вооруженные причудливыми ружьями, а прямо напротив двери на потолке висела шестиствольная турель. Олег предположил, что там укрывается целая ферма из сверхъестественных существ.

Проникнуть туда было очень интересно, но незаметно провернуть такой финт не получилось бы. Да и цель он преследовал иную – спасти друга. Получилось бы среди этих существ сыскать союзника? Пятьдесят на пятьдесят. Может, там укрывают его сородичей, а может и что пострашнее…

Освобождённые наркоманы плелись за ним, шатаясь из стороны в сторону. У выхода из секции лежало два трупа. Олег грохнул этих бойцов, чтобы те не услышали выстрелов, ведь освобождение Сани могло быть шумным и жарким.

— Надевайте их костюмы и маски, — сказал Ефремов освобождённым. Те переглянулись, но спорить не стали. В углу коридора мигала камера видеонаблюдения. Об этом Олег уже позаботился. Операцию следовало провернуть максимально незаметно. Наркоманы тем временем переоделись, трупы охранников перетащили в одну из камер. Костюмы они, как могли, очистили от крови.

— За мной, — сказал Ефремов и приложил карту к датчику. Дверь открылась.

До поверхности оставалось ещё несколько уровней. В коридорах Олега приветствовали идущие навстречу люди. Олег шёл, всматривался в детали, изучал. Каждую зацепку он переваривал в своей голове. Хитрость… Легко сказать. Сейчас он в положении тяжёлом. Палач сразу заподозрил неладное. Так что если с кем-то завяжется диалог – главное не ляпнуть мимо.

Компания продвинулась ещё на три этажа выше.

Вообще, конечно, хреново, что Ефремова увидело так много людей. Это в будущем может выйти боком.

— Ефремов! – раздался сзади голос. – Ты уже здесь? Что там с «Плотью»?

Олег обернулся. Только этого сейчас не хватало. Он хотел сначала вывести отсюда наркоманов, а потом… Плешивый пожилой мужчина с бледной кожей подошёл ближе. Олег вспомнил этот голос – его он слышал из устройства связи. Это был начальник Ефремова. Он связался с ним ранее, после того, как Олег покрошил отряд спецназа в фарш. Олег захватил тело Ефремова и ответил, что «Плоть» ускользнула. На что последовал приказ – продолжать преследование.

— Бойцы продолжают преследование, — сказал Олег.

— Продолжают преследование? – удивился Варшавский. – Тогда почему я об этом не знаю? И почему ты оставил их одних? Что за самовольство?...

— Эм… Парни самостоятельны, чай не детишки малые, — Олег сильно заволновался, тщательно подбирая слова. – Да и я сейчас же вернусь к ним.

— Самостоятельные? Ты же командир штурмовой группы, ты должен быть там!.. Что ты тут делаешь-то вообще?

— А… Решил взять подкрепление, — Олег показал на переодетых пленников.

— Подкрепление? – Варшавский пригляделся к «бойцам». – Из дежурных? Ты что, не в себе? И почему ты меня не предупредил? С кем ты это согласовал?

— А, точно… — Олег почесал затылок. – Извините. Совсем заработался. Забыл.

— И куда тебе подкрепление? И почему вообще ты сам за ними приехал? Ты ведь не первый день работаешь, мы подкрепление высылаем к месту сами. И не дежурных…

— Дело неотложное, — бросил Олег, и принялся судорожно хватать мысли, пытаясь выдать что-то правдоподобное. – Устройство связи поломалось, а у нас двое раненых… Я не смог сообщить сразу. Поэтому я, чтобы не упускать тварь, сбросил управление на бойцов и отправился сюда. Конечно, косяк, не хотел об этом говорить… Такого больше не повторится.

— Но почему ты взял дежурных бойцов?..

— Извиняюсь, но по мне так разницы совсем никакой.

— Разницы никакой… — Варшавский вздохнул. – В следующий раз согласовывай. С «Плотью» шутки плохи. А если эти бойцы пострадают? Это же бюрократия чистой воды, по судам затаскают и тебя и меня. Лишняя морока, ей-богу…

— Дело не только в этом… — бросил Олег наугад. – Моей группе удалось раздобыть кое-что. Ценные образцы…

Олег сделал вид, будто обернулся – не подслушивает ли их кто.

— Образцы чего?...

— Я не могу говорить здесь. Дежурные должны были помочь мне перенести их сюда из машины… Но раз уж вы подвернулись под руку… Пойдёмте. Это нужно видеть.

— Чего ты тут опасаешься? – спросил Варшавский. – Тут все свои.

— Не могу, извините, — Олега пробило на пот. Кажется, он завирается и ведёт себя очень подозрительно. – Это должно быть только между нами. Это касается «Плоти». Я боюсь, что утечка информации может быть использована кем-то в корыстных целях… Это срочное дело.

— Заинтриговал, чёрт возьми, — сказал сбитый с толку Варшавский. – Веди.

— Идём-те, — сказал Олег, подхватив Варшавского под руку. Хорошо, что наркоманы держались – и ничего не ляпнули. Остаётся только не дать плешивому старику увидеть, как тех шатает. Компания двинулась вперёд.

— А вы, братцы, чего противогазы не снимаете? – спросил Варшавский. — Тут же зелёная зона. Или метеоризм мучает?

Дима по-дебильному захохотал. А Олег снова метался среди мыслей, пытаясь выдать наиболее логичное оправдание.

— Пусть дыхалку тренируют, салаги, — не смог он придумать ничего лучше.

— Опять бойцов дрочишь… — вздохнул Варшавский. – Им же ещё на задании быть. Но как знаешь.

Дорога к выходу была долгой и мучительной. Однако Варшавского удалось выманить из здания. Они миновали парковку прямиком до самого фургончика Ефремова.

— Что же это там? – не терпелось Варшавскому узнать всю правду. Олег быстро открыл задние двери и залез внутрь.

— Смотрите, — сказал он. – Вот они. Эти коряги оставила после себя тварь. Они наверняка имеют какой-то смысл. Возможно, оно ими размножается…

Варшавский поспешил забраться в фургон.

— Где? – ничего не понял он. Олег тут же схватил старика, сшиб его с ног подсечкой, схватил за горло, чтобы не было слышно криков. Но Варшавскому удалось немного прикрикнуть. Чёртовы конечности из костей! Несовершенное дерьмо! Слишком много углов! Неплотный обхват! То ли дело – щупальца!

— Помогайте, чё стоите?! – воскликнул Олег. Наркоманы забрались в машину и схватили брыкающегося Варшавского. Олег нашёл наручники и прицепил старика к стальной ручке по борту. Чтобы не кричал – ударом в живот выбил из лёгких весь воздух.

— Держите его и смотрите, чтобы не сбежал! – сказал Олег наркоманам. – Он нужен живым! От него зависит наше с вами будущее. Если сбежит или сдохнет – нам с вами пизда, товарищи. Всё понятно?

— Так точно, — ответил Дима.

— А я за руль, — Олег быстро вылез из фургончика, осмотрелся – не наблюдает ли за ними кто – и направился к кабине.

Привет всем, я Стенли Уокерман, и я мошенник. Да, вот так вот сразу я говорю вам об этом. С порога, не стыдясь. Смысла нет что-то скрывать, когда ты находишься в психиатрической лечебнице, в шаге от грязного и незабываемого Ада, и всё это буквально. Сразу скажу, я не продавал старушкам пылесосы с накруткой в миллион процентов, не выводил в офшорные зоны миллионы с банковских счетов честных вкладчиков, и не обогащался через подставные фонды. Я был мошенником для тех, кто шёл ко мне, надеясь получить капельку мошенничества, ибо так им жилось спокойнее. Чаще таких людей называют шарлатанами. Я был предсказателем, экстрасенсом, медиумом, как ни назови. На сегодняшний день, я – диагностированный шизофреник, но это, разумеется, не так, ибо я получил свой дар. Напросился, так сказать. Я даже помогаю некоторым местным пациентам. Они получают некоторые ответы, и их недуги текут проще. Но это и проклятие, ибо теперь я вижу всё. Я даже не могу описать это «всё». Я всё ещё нахожусь в нашей с вами реальности, Дамы и Господа, но она выглядит совсем иначе, напоминая трип любителя сальвии дивинорум. И те, новые области, что я открыл, что стали мне доступны, далеко не пусты. Вы ищете внеземную жизнь или может ждёте, пока её кто-то найдёт? Рассказывают страшную тайну, вы не сможете ИХ увидеть, потому что вы не сможете их понять. Понять, почему это существует, почему это вообще так и таким образом, и как это возможно. Но я не об этом. Я не об этом пишу, пока мой разум ещё целостен и держит все мысли и воспоминания. Я два месяца выпрашивал бумагу и что-то, чем я могу писать, и мне дали этот проклятый огрызок карандаша. Будто это я хочу себе навредить. Смешные.

С чего же там всё началось? В то время я путешествовал с ребятами из шапито. Я не знаю, как и правильно обозвать. Алкаши, извращенцы, продавцы метамфетамина? Цыгане? Хотя, их было всего двое, и я даже не знал сначала, что они цыгане. Да, то самое сомнительное развлечение, которое колесит по мелким и не очень городкам, ставит там аттракционы, развешивает гирлянды, а люди потом радостно бродят по нашим шатрам, отдавая деньги за возможность кидать шарик в сахарную вату, чтоб выиграть предсказания, хотя купить это всё, конечно же, дешевле выйдет. Вот предсказания – это к нам. Тут надо уточнить, что именно будущее-прошлое было моей работой, когда уходила в запой моя коллега, серьёзно считавшая себя потомственной ведьмой, и всё прочее. Я у них играл безумного араба, но я для этого входил в образ, приклеивал усы с бородой, одевал тюбан и вёл себя так, будто мой трип пошёл не по плану. Ей вот не надо было притворяться. Она всегда выглядела, будто обожралась белладонны и сбежала с костра. Никогда не видел её в приличной одежде и без запаха изо рта. Я бы вообще не назвал это одеждой, какой-то мешок, шали, одеяло, только что не коробка от телевизора. Но наш начальник ей гордился. Говорил, что нашёл её, бродящую по албанскому селу. В её доме нашли четыре трупа, в итоге, но он как-то смог её вывезти из страны. Я вообще в это не верю, потому что она неплохо говорила по-испански, и конечно она говорила по-английски, но это всё. В тот самый день, она не смогла выйти на работу, по причине встречи с кулинарным шерри предыдущим вечером. Мы тогда были с гастролями в довольно крупном городе, отвоевали себе место на набережной, а значит ближе к вечеру люди шли весьма охотно, и несли деньги, конечно же. Первой была безутешная вдова, которая пришла в сопровождении человека, едва ли являющегося её сыном, или она родила его лет в двенадцать, за что он добросердечно и массажировал её задницу, весь их визит. Она очень просила узнать у её усопшего мужа, где он хранил красный ключ, и я, конечно, хотел пошутить, на тему красных ключей и загробного мира, но она бы всё равно не поняла, а посему выдумал историю, как дух, превозмогая ненависть, всё же согласился направить её в сторону неких гаражей, и мадам ушла довольная, чмокнув сынишку, чьи мускулы не смогли переварить информацию. Думаю, потом она сама ему всё объяснит, а я получил свою оплату и отличный чай. Видимо, угадал. Что-то. Затем пришли подростки, долго ржали, делали странные телодвижения по велениям гормональной бури и пытались закурить внутри шатра. Их очень интересовала возможность призыва духа некой местной знаменитости, в чьём подвале нашли пятнадцать голов в банках с формалином. По поводу знаменитости – это от части сарказм, ибо он был никем, а прославился только этим головами. Зато надолго. И вот его фанаты сидят у меня и воняют травой. Я подзабыл, что им наплёл тогда, но они ушли жутко довольными, и я так слыхал, что часть из них вырезали потом схожим образом, что дало полиции возможность опять открыть дело. Либо полиция ошиблась, либо появился подражатель, либо у меня что-то получилось уже тогда. После этих подростков захаживали большей частью скучающие офисные работники и семьи, которые просто просили узнать – всё ли у них будет хорошо. В шаре сели батарейки, так что я раскидывал Таро, которые орали «СМЕРТЬ! СМЕРТЬ!», и рассуждал о большой удаче, везении и отличной жизни всех этих людей. Так прошло время до утра, и я уже хотел вытаскивать из-под полы бурбон, смывать грим, и закрываться. Большая часть нашего карнавала уже не работала, и разве что в ресторанчике можно было позавтракать. Я бы не стал, но вариант такой присутствовал.

Я не добрался до виски только по причине лени. Я сидел, вытянув ноги, слушал чаек, волны, и погружался в атмосферу «я ничего не делаю», как вдруг зашли они. Мужчина и женщина. Признаюсь, я даже немного испугался. Во-первых, это было очень внезапно, и я, само собой, не ждал никого в такое время. Никто бы не ждал. Пора на работу, похмеляться, на учёбу, блевать за мусоркой. Что угодно, только не идти к экстрасенсу. Во-вторых, их внешний вид был крайне пугающим, что я даже допустил мысль – а не родственники ли моей коллеги прибыли. Но нет. Они увидели меня, и почти побежали в мою сторону, если б у меня было, где бегать. «Спасите, помогите, нам нужна помощь!», – кричали они. Я такое видел первый раз. Кое-как я их усадил, и, чтоб добиться внятного ответа, налил уже им. Смотря в их серые, измождённые лица, я их слушал, и не знал, смеяться, плакать, отговаривать или уговаривать. Парочка, по какой-то причине, была свято уверена, что я настоящий экстрасенс, что я реально могу общаться с мертвецами, что я могу предсказать прошлое, как минимум – весь вот этот функционал они ждали от меня увидеть. Далее пошла их предыстория, из которой я узнал, что я уже пятый, к кому они обращаются, но они знают, что вот сейчас им точно повезёт. Далее я выяснил, что ко мне они пришли с целью найти своего ребёнка, но он не пропал, как обычно пропадают дети, будь то: пошёл в лес с друзьями, и никого не нашли; родители отвернулись, а потом все ищут белый фургон; ушёл с детской площадки в компании более взрослого любителя мороженого. Нет, ничего такого. История, которую я услышал от них, попахивала шизофренией, но кто я такой чтобы спорить? Со слов Мистера и Миссис Лински, однажды ночью они стояли на открытой веранде, на втором этаже их дома (тут я испытал зависть), вместе с их дочкой Ланой, десяти лет. Мол, у них там много места, и они там проводили семейные торжества. С ними был их чёрный кот, и, буквально на пару минут, пока родители ходили за десертом, кот пропал. Они спросили у Ланы, куда он делся, и она ответила, что кот прыгнул очень сильно, в специальное время, и отправился на Луну. Тогда все посмеялись, решив, что кот махнул куда-то на дерево за птицей, и решили поискать его утром. Утром как-то не задалось, а Лана и вовсе не проявила интереса к поиску, ссылаясь на то, что кот упорхнул на естественный спутник, и его теперь не найти. Через пару дней, кота даже попытались найти, но безрезультатно, от чего сделали вывод, что он удрал в ближайший лес, а там пал жертвой в битве с окружающей средой и более крупными собратьями. Лана же грусти не выражала, и радостно одобрила покупку нового котёнка, сказав, что потом познакомит его со старым. Чета Лински тогда испытала некоторый дискомфорт и мороз по коже от невинных детских слов, даже не поняв, что не так. К психологу дочку они, кстати, отвели-таки, но тесты сказали, что всё просто прекрасно. В итоге, дочке купили вкусностей, котёнка и самокат. Далее пошли первые, как было сказано, тревожные эпизоды. Лана начала рисовать, как кот прыгает на Луну. Много-много раз, с разных ракурсов, так натурально, что обеспокоенные родители чуть ли не начинали ей верить, но всё выливалось в ещё большее количество посещений психолога, и в итоге им даже сказали, что у девочки есть какая-то зацикленность на котах, улетающих на Луну, но списали всё это на бурную фантазию. Так шло время. Лане уже было двенадцать, её новому коту, плюс-минус, два. И вот она исчезает. Полиция начинает поиски, и начинает не только с прочёсывания местности, но и с комнаты девочки. В комнате они находят просто ворох рисунков на тему котов и Луны, которые стали в разы более качественными, а также какие-то рисунки и пометки в Атласах и картах. Примерно, в одно время с тем, как пришло понимание, что девочка планировала куда-то ехать, не посвящая в это маму с папой были найдены свидетели, что девочка, которую им показали на фото, была замечена неподалёку на трассе. Там она уламывала людей отвезти её в точку, что она дома отметила на одной из карт, найденных в комнате. С ней пытались говорить водители и прохожие, но в итоге она села в машину к пожилому мужчине, сказав, что ей надо добраться домой. Далее машина в розыске, жёлтый сигнал, везде гудят о похищении, ещё и лицо мужика на камеру попало, и вроде бы дело почти закрыто, и тут они находят машину в нужной точке. Внутри лужа крови на водительском месте, и одна нога от того мужика, рядом с машиной. А девочки нет. Где-то в тот же момент заметили пропажу кота и предположили, что Лана увезла его в рюкзаке, который был у неё на спине на записях с камер, и исходя из описания. Расследование зашло в тупик. Шли месяцы. От Ланы был лишь буквально след. Кровавый отпечаток, который остался на сиденье внутри машины. Экспертизу, разумеется, провели, но вся кровь принадлежала лже-похитителю. Всё, дальше официально никто никуда не продвинулся, и после Лински пошли по шарлатанам, вроде меня, искать правды. Я пару раз даже хотел им сказать что-то вроде «экстрасенсов не бывает, я шоумен», но мне не давали рта раскрыть». Когда они закончили, я всё ж задал иной вопрос.

– Так, а что требуется от меня, в данном случае?

– Мы хотим, чтобы вы нашли нашу девочку, мистер Уокерман.

– Почему вы считаете, что я смогу это сделать? Я понимаю, что по телевизору крутят различные шоу, где люди с некоторыми способностями ищут тела в болотах, но я за всю жизнь не делал ничего столь объёмного. Во… во всех смыслах.

– Так сделайте.

– Ещё раз спрошу, почему всё же я?

– Лана нам сказала.

– Что-то новое. И как же это произошло?

Они положили на стол камешек. Плоский плотный камень, на котором была выжжена, а может выбита и обведена, я не сильно разобрался, цифровая последовательность.

– Мы нашли его на балконе, мистер Уокерман, – сказал Мистер Лински.

– И что это значит?

– Это координаты. Точные координаты, где стояла ваша палатка. Мы сюда приходили три дня, ничего не могли понять, а потом внезапно ваша ярмарка у нас в городе, и тут вырастает ваша палатка.

– Когда он упал, была полная Луна?

– Нет… это явно никак не связано. Дорогая…

Миссис Лински вышла из своих мыслей, даже слегка улыбнулась и вывалила на стол кучу бумаг, в коих я узнал звёздные карты, карты космоса и частичные распечатки с google sky. Всё было в каких-то линиях и цифрах.

– Это что? Ребёнок вёл какие-то подсчёты?

– Мы думаем, что ей кто-то помогал. Откуда в двенадцать расчёты подобного характера? Ей и математика-то не очень давалась. Мы хотим попутно узнать, что вообще значит это всё, – он показал на карты. Если и когда вы её найдёте.

Они озвучили сумму, которую собирались мне дать за сеанс, и я, терзаясь мыслью – от сеанса или денег мне отказаться – всё же начал реализовывать второй план. «Скажу, что ничего не получилось, да и всё», подумал я тогда. Что-то пошло не так.

Я закрыл вход в палатку, зажёг свечи, поправил головной убор, только в тот момент сообразив, что я забыл имитировать акцент. Либо они решили, что его и быть не должно, либо им было всё равно, либо их логика вылетала за мою. Прочитав выдуманные заклинания с пафосным видом, я сделал пару раскладов карт Таро, которые ничего особенно не давали, даже если судить по учебнику, но я сказал, что всё это очень интересно, и, игнорируя вопросы клиента, достал доску Уиджа, насыпал вокруг нас круг солью, дал им по свечке, прочитав ещё немного абракадабры на псевдо-латыни, и начал задавать вопросы доске. В тот момент я вспомнил, что это делается как-то иначе, но решил уже делать, как получается.

Сначала я призывал выдуманных божеств, потом просил их открыть мне каналы связи с загробным миром, потом просил дать знак, если я могу действовать, и внезапно по палатке пробежал холодок. Сквозняку неоткуда было взяться, но он смог, заставив издать чету Лински звуки удивления и испуга.

– Мы на верном пути, – бодро сообщил им я, особой бодрости не ощущая.

Дальше я уже начал обращаться к Лане. Я задавал ей вопрос за вопросом, но ответа, разумеется, не было, и я, уже было, с облегчением хотел всё свернуть и задуть свечи, сообщив, что ничего не получается, и пойти пить с поваром, как вдруг палатку начало трясти, будто кто-то ломился внутрь, но не мог найти вход. Я извинился перед клиентурой, вышел из круга, а они кстати не дёрнулись, и остались сидеть со свечками, и пошёл устранять герметичность своего жилого отсека.

– Мистер Уокерман, осторожнее.

– Да это наверно наш жонглёр. Он немного косит, и порой не может попасть, в… какого…?

Под ногами хрустнул серый грунт, который тут же поднялся в воздух пылью мелкой фракции, и оседал, что снежинки на ветру. Только ветра не было. И никаких звуков. Ничего из того, что я знал, и что мне было понятно, и что я бы мог вам внятно описать. У меня получилось, но я сам до конца не понимал, что именно. Я обернулся, и упал на землю в ужасе. Я даже кричать не мог, да и крика бы никто не услышал. Над палаткой стояла огромная зверюга, с большими рогами, похожие по форме на лосинные. Само оно скорее напоминало гигантскую медузу, но с парой клешней, покрытых скользкой чешуёй, и слепой головой вроде змеиной. Оно, казалось, принюхивается к палатке. Его явно интересовали люди внутри, и он уже тянулось рептильной своей клешнёй к шатру, как вдруг чего-то испугалось и рывком воспарило к небесам, что были более, чем прозрачные, очень шустро скрывшись из виду. Я обернулся. В мою сторону направлялась толпа кошек, большие и маленькие, всех возможных расцветок. В толпе животных я увидел и маленькую девочку, в платье и с рюкзаком. Оно посмотрела на меня и зашла в палатку. Я пошёл следом.

Вот я, и, видимо, Лана оказались внутри. Она встала возле стены и была весьма осязаема, но видел её лишь я.

– Она здесь.

– Мы догадались. Что там снаружи?

– Мне трудно сказать… там странно… Давайте сейчас пообщаемся с Ланой, хорошо? Я буду задавать вопросы. Давайте, послушаем.

– Не забудьте спросить про карты.

В тот момент я осознал, что мы общаемся, не открывая рта. Будто телепатия, своего рода.

– Лана, где ты сейчас?

– Сейчас уже далеко. Но ранее я была на Луне. Я ошибалась. То место только для кошек.

Я повторил её ответ для родителей, и в дальнейшем делал так же.

– Лана, зачем ты отправилась на Луну?

– Мне было интересно.

– Как ты додумалась до этого?

– Мой кот сделал особый прыжок и попал на Луну. Я думала, что смогу также, если у меня с собой будет кот, который не сопротивляется.

– Что это за карты, Лана? – я показал для наглядности некоторые бумаги, сваленные на столе.

– Он рассказал мне, как вычислить день, когда я могу прыгнуть на Луну. Он объяснил мне.

– Кто объяснил, Лана?

– Тот, кто живёт на Луне. Мы прыгаем на его праздник. Он следующий после большой и страшной Лягушки.

– Почему его не видели люди на Луне, Лана.

– Это другое. Так его увидеть нельзя. Так Луна другая.

– Как я могу доказать родителям, что ты действительно здесь?

– Выйдите на улицу и посмотрите на небо.

Я сообщил, какова была рекомендация от их дочери, и мы покинули убежище, чтоб посмотреть на небо. На бездонное, полностью прозрачное небо, раскрашенное в свои истинные космические цвета. Там плавали эти медузы, там изгибалось на ветру существо, похожее на китайского дракона, и там висел наш естественный спутник. Луна была истинно гигантская, наполовину чёрная и покрытая щупальцами, а посреди её поверхности горел кроваво-красный глаз. Из него ударил луч света, и мы попали в зону поражения. Раздался рёв, и всё закончилось.

Когда я пришёл в себя, то услышал плач позади себя. Обернувшись, я увидел Лински со свертком в руках. Подойдя ближе, я увидел в свёртке молодого кота со свернутой шеей. Он явно не мог сопротивляться.

Мне, разумеется, поверили, выдали гонорар, и ушли заочно хоронить свою не умершую дочь, чья судьба выходит за пределы человеческого понимания. На том всё закончилось, казалось бы. Казалось бы, иди и трать немалую денежную сумму, которую я обналичил по бумажке с росписью мистера Лински. Вот только для меня ничего не закончилось. Как я уже говорил, реальность для меня не восстановилась, и я вижу всё насквозь, я вижу глубины океана и его древнейших омерзительных тварей, я вижу гигантских космических существ, танцующих в центре бытия, я вижу этих, некогда сожравших целый город, котов на Луне, бегающих в джунглях из щупалец. Порой бывает всё нормально, но когда не нормально, то не помогут никакие колёса, коими меня пытаются пичкать в заведении, что стало моим местом жительства, думаю, что посмертно. Видения всё ярче. Всё чаще. Я думаю, что скоро я буду существовать там, а не тут. Или же просто закончу с этим, в один прекрасный день, в момент, пока геометрия и сила притяжения будут иметь значение.

Остальные рассказы будут где-то здесь https://vk.com/scarlettome

Автор арта Mad Love

Звенели цепи. Посреди пыточной комнаты к потолку были подвешены трое: негр, рыдающий усатый старик и какой-то качок со стальным взглядом. Больше всего Бакытбеку повозиться придётся с качком, тот совсем уж какой-то отмороженный. И хоть в его портфолио не нашлось службы в горячих точках – яйца у того были куда стальнее, чем у большинства бывалых солдат и матёрых чеченских боевиков, ранее находившихся в этой комнате. Старик-прораб уже сломлен, он всё рассказал десять раз. Вполне вероятно, он действительно лишь жертва случая и оказался на месте случайно. С ним можно уже заканчивать. Но Бакытбек был чрезмерно ответственным палачом, как он считал. А по сути он являлся настоящим маньяком, со своими собственными методами – настоящий профессор по делам пыток. От него никто не утаит правды.

Ссылки на предыдущие главы: https://vk.com/topic-170046450_47141975

А предстоящая работка обещала быть интересной, ведь встретить в Сибири негра, да ещё и в пыточных комнатах Организации – дорогого стоит. Ещё дороже – запихать этому негру иголки под ногти или приложить раскалённый утюг к животу! Бакытбек даже не мог решиться, с чего начать.

— Мы просто сладко дунули, ёу! — сказал Рэпчик. – Мы не виноваты ни в чём!

— Молчи, черножопый! – рыкнул Бакытбек. – Я знаю, что вы что-то замышляете. «Плоть» катала вас на своей спине по стройке. Вы просто обдолбились наркотиками и поэтому вас разоблачили. Отвечай!

Бакытбек ударил негра в солнышко.

— Отвечай! Где вы укрываете тварь!

— Кха-кха!!... Оу щит… Мы вообще никого не укрываем!... Мы просто покурили! А дальше вообще хрен знает, что было, ю ноу!?

— НЕ ВРИ МНЕ! – Бакытбек зажал болевую точку на спине Рэпчика.

— Щ-И-И-ИТ!! Нам померещились менты, ю ноу! И мы сели на розового единорога! Чтобы от них сбежать! Ю НОУ!!!

— Вы сели на ужасное чудовище неизвестного происхождения! А не на единорога! Чудовище, которое всех сжирает и убивает! А вас двоих вдруг решило оставить в живых? Что-то неладное! – Бакытбек ударил Рэпчика снова.

— Слыш, узкоглазый, — сказал качок палачу. – Ты чё ваще забыл в пыточных комнатах? Тут где-то кумыс пролили?

— Что… — Бакытбек даже замер от наглости, его глаза наливались кровью. – Что ты сказал…

— Вали плитку класть. Сказали же тебе, болван, мы словили галюны и видели только розового единорога.

— Дима, не зли его, ёу… — тяжело дышал от ударов Рэпчик.

— Розового единорога… — Бакытбек всё сильнее закипал от ярости.

— И нахуй тебе вообще этот розовый единорог нужен? – спросил Дима. – Нет его у нас! Казах, блять! Лишь бы коня спиздить!

— Я киргиз… — лицо Бакытбека уже достигло верхней точки покраснения.

— Казах, киргиз, бурят, японец… — закатил глаза Дима. – Какая разница, вы все на одно лицо. Кумыс, насвай и аниме.

Бакытбек выхватил нож и было двинулся прирезать качка, но остановился. Он задумался. Не-е-е-е. Это будет слишком лёгкая смерть. Нельзя дать ярости взять верх… Нужно просто окунуть их всех в ПУЧИНЫ НАСТОЯЩЕГО АДА!!! Бакытбек засмеялся холодным истеричным смехом.

— Зря! Зря! – хохотал Бакытбек. – Вы меня зря разолили! У меня есть для вас кое-какой подгончик! Ох, как же я буду наслаждаться вашими криками! МУ-АХАХАХАХА!!!!

Киргиз направился к шкафчику с различными химикатами. Стал что-то там мешать, взвешивать, набирать в шприцы…

— Что это такое?!... – воскликнул старый прораб. – Пощадите! Я не при чем!..

— Я знаю! АХАХАХАХА!!!! – Бакытбек залился очередным приступом смеха.

— Больной ублюдок, ю ноу… — Рэпчик уже предвкушал неладное. Что это там за вещество хочет он им вколоть? Серная кислота? Какой-то мучительный яд? Умирать не хотелось. Но перед Димой Рэпчик пытался вести себя достойно.

— Видите вот это? – улыбающийся Бакытбек подошёл к пленникам и показал шприц с золотистой жидкостью. – Это ваш ад! Это самое ужасное, что может случиться с вами в жизни! Помяните моё слово! Это – тысячелетия в аду! Это – моя личная разработка!

— Где-то я про такое уже слышал… — задумался Дима.

— Это мощнейший психоделик для допросов! – надрывался в хохоте Бакытбек. – Под ним вы расскажете всё! Абсолютно всё! Все ваши тайны!

— Тогда будь готов к тому, что ты не поверишь в нашу правду, — улыбнулся Дима. – Мы начнём тебе такое нести, что ты охуеешь.

Рэпчик нервно засмеялся.

Бакытбек подошёл и вколол качку лошадиную дозу внутривенно. Проделал то же самое с Рэпчиком и визжащим стариком. А потом отошёл подальше и стал наслаждаться конвульсиями старика. Тот закатывал глаза и визжал, кричал, брыкался. Его обуял величайший страх. А что ему виделось! Это только одному Богу известно. Старик долго не продержался – скоро его тело обмякло и он повис на цепях. Мёртвый.

— Блять, этого ещё не хватало… — похолодел Бакытбек. Смерть во время пыток – это как минимум лишение премии!!

— Ёу, вот это приход, — Рэпчик разглядывал пыточную камеру. – Вот это прёт, ю ноу. Вот это вещь, я понимаю.

— А по-моему хуйня, — покачал головой Дима. – Пробовал вещи пожосче.

— Нет вещи жёстче, чем моё вещество! – воскликнул Бакытбек.

— Эт ты ещё не пробовал Цветок из Храма в Луркмаре, лошара.

— Чё…

— Мыж из фэнтези мира ващет, — сказал кайфующий Димон. – Там я победил Владыку Тьмы при помощи внедрения современных технологий, и построил коммунизм, а потом стал Богом, слившись с бесконечно вечным и фрактально подобным, убив Хранителя Врат и занюхав Цветок.

— Что ты несёшь…

— Исключительную правду, — подтвердил Рэпчик. – Нормас такое вещество, Баха. Что ты в него такого особенного добавляешь, ёу?

— Смешал насвай с лсдхой, — заржал качок.

Бакытбек нихера не понимал. Он побежал к шкафчику, проверять, те ли вообще вещества смешал. Звенели склянки. Всё правильно! Однако, почему этих торчей ничто не берёт! Они же кайфуют! Такого быть не должно! Вон старик – он даже умер от страха!!!

— Е-е-е-е! – чиллил Рэпчик. – Ща бы сюда музон, сечёшь?

— Зачем музон, когда можно посмотреть на казаха, — сказал Дима. – Слышишь, как он звучит?

— Внатуре. Монгольские народные?

— Да нихуя! – возмутился Дима. – Я слышу аниме опенинг наруто!

— Где вы укрываете «ПЛОТЬ»??!! – закричал Бакытбек от безнадёги.

— Мы никого не укрываем, чувак, — расслабленным голосом ответил Рэпчик. – Ю ноу?

— Эта тварь просто надышалась вместе с нами, вот и весь анекдот, — сказал Дима. – Может потому и не схавала нас. Хотя попробуй схавать меня! Бывшего сатану, Владыку Магическо-Коммунистической империи!

— Ныне – бригадира таджиков! – захохотал Рэпчик.

— Это было обидно ващет! – сказал Дима. – С чего-то нужно же начинать путь к мировой революции!

Бакытбек знал, что под психоделиком могут говорить только правду. С того он и не понимал вообще ничего. Они несли какую-то околесицу. Тут два варианта – либо их не берёт и они могут лгать, либо они просто шизофреники.

Если они так легко переносят вещество само по себе, то следует добавить пытки! А начать – с раскалённого утюга! Бакытбек подключил утюг в розетку, поставил на максимум и стал ждать.

Вдруг в стальную дверь постучали.

— Открывай, — раздался с той стороны голос Ефремова. Что он тут забыл? Дел что ли нет никаких? Он тут, значит, пытается выяснить местоположение твари, чтобы спасти миллионы жизней, а этот ублюдок – прохлаждается. Он же должен быть на дежурстве! За Нойманна отрабатывать организационные моменты. Так. Спокойствие… Нужно успокоиться. Баха выдохнул и направился к двери. Откинул засов, повернул замок. Дверь со скрипом отворилась. В коридоре стоял Ефремов.

— Покажи, где тут держат Александра Ломича, — сказал Ефремов.

— Ломича? Ты че, головой ёбнулся? Мы его уже неделю, как отпустили.

— Как это отпустили… — удивился Ефремов.

— Чё за ебанутые приколы? – разозлился Баха. – Ты же сам его отвозил в город. И вообще пошёл нахуй, я занят.

Баха хотел было закрыть дверь, но Ефремов не позволил этого сделать.

— Тогда где Александр Ломич? – спросил он. Баха опешил. Что-то было странное во взгляде Ефремова. Что-то непривычное. А что именно – он никак понять не мог.

— Да не знаю… В отеле каком-то горном… Туда ещё Нойманна послали же… Ты че, бухой?

— Немного, — ответил Ефремов и вытянул из кобуры пистолет. – Ты пытал Александра?

— Ты чего… — Баха отшатнулся назад. – Не шути так.

— Ты пытал Александра?! – рявкнул Ефремов.

— Да, я! А кто ещё?! Я тут один палач!

Ефремов прострелил Бакытбеку коленную чашечку. Тот заорал и упал.

— С-С-СУКА!!

— Это тебе за Саню! – Ефремов пнул палача сапогом в зубы.

— Ёу! Кажется нашего казаха прессуют! – рассмеялся Рэпчик. Ефремов перевёл взгляд на пленных и будто бы узнал их.

— Какая встреча… — сказал он. – А вы чё здесь забыли?

Да, чего-то не задалась социализация, подумал Саня. Он намеревался подсесть к кому-нибудь, завязать разговор, сыграть в настольные игры. Обзавестись знакомыми, чтобы провести время в отеле весело. А в итоге он спустился на нижний этаж отеля, увидел людей, обдало волной адреналина, от осознания того, что предстоит сделать, накатила неуверенность. Хватило только приветствовать всех, но никто не ответил, один мужик за шахматами и вовсе злостно глянул, будто вот-вот намылит рожу. Алкаш какой-то, с утра самого на виски налегает… Саня на ватных ногах уселся за барную стойку и тоже решил налечь. На трезвую голову из него собеседник никакой. Слишком он долго просидел в четырёх стенах, в изоляции. Заработал социофобию. Впрочем, ведь и раньше у него была социофобия, потому-то он и закрылся у себя дома. Чёртовы психические травмы из детства, из школы!

Ссылки на предыдущие главы: https://vk.com/topic-170046450_47141975

Бармен налил виски, Саня залпом осушил стакан, потребовав ещё. Ну почему некоторые имеют всё, а некоторым – ничего?! Лишь потому, что его душа от рождения оказалась менее грубой, чем у других. Было тяжело каждый раз для себя признавать, что миром владеют именно ублюдки, с подвешенным языком, с грубой силой. А он был слаб и телом и духом. Миром правит смелость. Но где ж её взять? Все потуги Сани выйти в мир разбивались о крепкую стену страхов. Преодолеть её было невозможно. Нереально! Сколько раз он пытался! Какое-то проклятие. Так и в судьбу можно поверить…

Стул справа скрипнул. Рыжеволосая девушка уселась рядом. Новая волна адреналина, сердце заколотилось. Короткого взгляда в её сторону хватило, чтобы оценить всю обжигающую красоту девушки. Так бы смотрел и смотрел, не отводя глаз, но неуверенность… Надо срочно спрятать взгляд, надо срочно спрятать дрожащие колени, руки. Сделать вид, что всё равно.

И чего она уселась так рядом? Вон же сколько стульев у барной стойки – хватит на десять пьяных жоп. Неужели она на него запала? Саня невольно глянул на девушку. Та будто не обратила на него никакого внимания.

-- А у вас есть мартини? – рыжая обратилась к бармену.

--Да, конечно, -- ответил бородач. На таких вот бородачей и западают девушки, с завистью подумал Саня.

-- Плесните немного, -- сказала она. Какой голосочек… Не, уселась просто так. Случайно. Таким девушкам и задумываться не нужно о том, чтобы «случайно» подсесть к кому-то – вряд ли у неё социофобия. Наверняка только и делает, что выбирает из клюнувших на неё мужчин самых отборных. Размечтался, что ему что-то светит.

Саня опрокинул второй стакан. Пойло чего-то не лезло. После той дряни, которой его накачали спецслужбы. Но останавливаться нельзя. Быть может, он наберётся смелости и подкатит к этой рыжухе. И пусть его пошлют нахер, он хотя бы попытается. Раз уж судьба показывает ему средний палец, то он тоже покажет в ответ! Бороться, так бороться! В конце концов, он прошёл через такие ужасы, что какая-то мирская суета должна меркнуть на их фоне.

-- Можно ещё виски? – спросил Саня. Бармен хмыкнул, однако налил ещё.

-- Не рановато ли хотите наклюкаться? – улыбнулся он. – Время ещё не позднее, а около отеля такие прекрасные виды.

Что обычно в таких случаях отвечают крутые парни? Крутые парни в таких случаях посылают нахер и говорят, что не твоё собачье дело. Но Саня ведь не крутой парень, Саня – задрот хиккикомори…

-- Не твоё собачье дело, -- бросил Саня и тут же опрокинул третий стакан, чтобы не дай бог встретиться с бородачом своим неуверенным взглядом. Бородач ухмыльнулся.

-- И правда, -- кивнул он. – Ещё виски?

-- Да…

Повезло, что бармен оказался не агрессивным, подумал Саня. Так бы схлопал по роже. Стерпел мужик. Да ещё и перед такой девушкой… Ох уж эти обезьяньи игрища – кто кого задоминирует перед дыркой в мясе. Какие же люди всё-таки животные… Алкоголь растекался по телу – три стакана залпом…

-- Недавно приехали? – обратился бармен к девушке. – Не видел вас здесь раньше.

-- Вчера вечером, -- ответила та, пробуя мартини на вкус. – Красиво у вас тут. Особенно звёзды по ночам!

-- Природа. Фонарей нет, ничто не засвечивает.

Между барменом и девушкой завязался разговорчик. Вот бы так же уметь общаться с красавицами! Устроиться что ли барменом…

Четвёртый стакан сразу не залезет. Без закуски-то. Выпросится наружу. Поэтому Саня стал от безделья рассматривать всё вокруг, пытаться унять нервозность. Пьянеющий взгляд выцепил в меню коктейлей «Рыжую собаку». Текила, самбука, табаско… Сане в голову тут же пришла отменная идея, он едва не заржал. А чё? Один хрен с красавицей ничего не светит. А так хотя бы самолюбие не повредит сильно, щёлкнет по носу наверняка зазнавшейся особе.

-- Можно два коктейля «Рыжая собака»? – прервал разговор Саня. – Хочу угостить даму.

Бармен и гостья уставились на него, потом переглянулись. Неловко вышло, как-то невпопад. Да и хрен с ним. Но девушка звонко рассмеялась, оценив шутку.

-- Не откажусь! – сказала она и скромно улыбнулась. – Особенно от «рыжей собаки».

Бармен покачал головой, но принялся готовить коктейль. Какая бестактность. Ему подумалось, что скоро придётся звать охрану, ведь с утра решил напиться агрессивный типок.

А Саня поймал кокетливый взгляд рыжухи и успел раскаяться. Девушка выглядела безобидной и даже… застенчивой.

Две «рыжие собаки» были поставлены перед ними.

-- За знакомство! -- девушка обхватила пальчиками шот и снова улыбнулась. – Кармила.

-- А?.. – не понял Саня.

-- Имя такое, -- сказала девушка. – Кармила. Родители у меня оригинальные.

-- Ах, да, -- Саня поспешно подхватил свой шот и чокнулся. – А меня зовут Саней… Мои родители не особо оригинальные.

Кармила рассмеялась.

***

Как-то легко завязался разговор. Вот же только что Саня сидел и дрожал, думал, что останется в этом отеле один. Как всегда. Но Кармила оказалась очень дружелюбной и разговорчивой. Конечно, иного от такой красавицы ожидать не следовало, но кто же знал, что она наградит его вниманием? Саня не умел много болтать, однако Кармила выручала и никак не давала случиться неловким паузам. Она рассказывала о себе, он тоже, но в основном неправду, чтобы не произвести впечатление задрота. А когда шутил – она награждала его ласковым смехом. С пикап тренингов он слышал, что если девушка смеётся над твоими шутками – ты ей нравишься. А шутил он не так, чтобы хорошо -- нелепо и не совсем умело. Виски заряжало по мозгам, Саня раскрепощался.

-- Ты же здесь со вчерашнего дня? – спросил он. – Наверное, ещё не все места здесь глянула?

-- Да, вчера не до этого было, приехала уставшая.

-- Тогда как насчёт… прогуляться по горам немного. Не то, чтобы я настаивал. Просто это. Одному скучнее. Я тут глянул по пути от остановки, красота! Можно много фотографий наделать, -- сказал Саня и про себя подумал, что сморозил хуету. Фотографий, блять, наделать. Её голого расчленённого трупа на лесной тропе? Какая девушка пойдёт с незнакомым бухим парнем шататься по глухим местам?

-- Было бы неплохо! Я всё равно думала пройтись после обеда. Кстати, не подскажите, где тут красивей всего? – обратилась она к бармену.

-- Да, советую посетить «висячий мост», он тут недалеко, можно за час дойти, -- бородач оторвался от протирки стаканов. -- А вообще туристическую карту можно взять на ресепшене, там много полезного можно найти, если собираетесь прогуляться по горам.

-- Отлично! Тогда я пойду до своего номера, нужно переодеться, -- сказала Кармила, показав на своё красное облегающее платье. -- В этом бродить по лесам неудобно.

-- Тебя проводить? – спросил Саня. Вот это свезло! Это шанс! Охрененный шанс!

-- Да я быстро, -- отмахнулась Кармила.

-- Хорошо, -- кивнул Саня. – Я буду ждать во дворе на лавочке.

-- Договорились! – Кармила подмигнула и отправилась к номеру быстрым шагом. Саня сидел и не верил в происходящее. Всё-таки выпивка позволила ему раскрепоститься. «Рыжая собака»… Отличная задумка, надо будет запомнить эту фишку! Бабы, видимо, любят подъёбки, где-то он это слышал.

-- Можно ещё одну «Рыжую собаку»?

***

Нойманн проиграл ещё две партии в шахматы.

-- Ты совсем не стараешься, сынок, -- обратился к нему седой дед.— Устал что ли?

-- Это не я устал. Это вы разогрелись, -- Нойманн раскуривал очередную сигару. Всё это время он наблюдал за голубками и времени над продумыванием каждого шага не оставалось. Он просто удивлялся, как рыбка сама заплывала к ним в сети. Лимцова! Вот чертовка. Сделала всю работу. И кто бы мог подумать, что задрот так легко пойдёт на контакт? Что не станет параноить, видеть кругом шпионов. Проглотил крючок за милу душу! И причмокнул! Хотя, Владимир и сам бы повёлся, если бы Лимцова вот так подсела к нему за барной стойкой. Красота – страшное оружие...

_____________________________________

Спасибо за донат)))

Андрей Олегович (родственник Олега?????) 200 р.