Пролог
Комнату освещала только настольная лампа, идти в другой конец помещения, чтобы включить большой свет Олегу было лень. Работа над проектом здания шла неважно. Сконцентрироваться на ней ему было так же сложно, как покорить Альпы. Мысль постоянно уводила куда-то далеко, окольными дорогами в неведомые края, лишь бы подальше от этих чертежей. Если каким-то образом и удавалось направить поток разума в нужное русло, то работа всё равно продвигалась вперёд медленно, ковыляла, ползла, как раненное животное в ночном кошмаре, от чего всё превращалось в настоящую пытку.
– Крайние сроки уже близко, а я увяз на одном и том же месте…
Олег сидел, уставившись тупым взглядом в монитор. На экране вырисовывались ненавистные планы и фасады будущего здания. Он уже не делал попыток сосредоточиться. Бесполезно. На часах было за полночь.
– Бесполезно, – повторил он вслух и потянулся за стаканом.
Он пил перед сном, чтобы уснуть, потому что по-другому уснуть не мог. Пил и думал, что скоро совсем сопьётся. Как говорил он себе, пить каждый день – это ещё не значит быть алкоголиком. Пить каждый день – это пока не запой. Алкоголизм начнётся, когда он будет пить постоянно, когда ненормальным для организма будет уже не состояние опьянения, а трезвость. «А пока такого нет, то значит я и не алкоголик» – убеждал он сам себя и опрокидывал ещё один стакан. Впрочем, алкоголик или нет – какая разница? Какое это имеет значение? Олег бросал взгляд на пустую кровать, на пустую квартиру, на город за окном. Теперь он не отмахивался от мыслей, что постоянно витали вокруг него, словно надоедливые мухи.
Сладкое головокружение приходило постепенно, затем разум становился невероятно тупым и безразличным, тёплая сонливость ласково обволакивала с ног до головы. Мысли уходили прочь. Укладываясь в постель прямо в одежде, Олег совершенно машинально, по привычке, нащупывал холодную сталь ружья у изголовья кровати и, окончательно успокаиваясь, проваливался на несколько часов в небытие.
Первую половину ночи он спал крепко, будто его и не существовало, но затем наступала вторая половина ночи. Олег часто просыпался, ворочался и погружался в мир больных снов. Ему снились кошмары. Горы, горы, леса. И необъяснимый страх, окутывающий эти перевалы, горные дороги и долины… Один и тот же повторяющийся сон, каждый раз поражающий своей дикой реалистичностью, вот уже сотни ночей подряд. Олег был измотан.
Когда ему осточертевало бороться с кошмарами, он какое-то время просто лежал, растирая опухшие глаза, а потом преодолевал немыслимое притяжение кровати (которое по похмельным утрам имело дурную особенность усиливаться), вставал и шагал на холодный балкон. Слушал, как гудит в разбитой голове тяжёлый колокол и смотрел на заснеженный город с девятиэтажной высоты. Покрытое редкими облаками небо уже начинало рдеть. С этого балкона отлично виднелись серые панельные многоэтажки, грязные и безрадостные спальные районы, повторяющиеся и повторяющиеся, в конце концов, упирающиеся в самый горизонт, над которым возвышались гигантские столбы белоснежного пара от труб теплоэлектроцентралей. По тротуарам плелись прохожие, на шоссе вдалеке, словно муравьи, бесшумно тянулись бесконечные потоки автомобилей. Олег подумал, что вся эта многотысячная громада внизу живёт своей жизнью и находится в блаженном неведении. К добру ли это – он сказать не мог.
1
Семь месяцев назад. 3 июня.
Дорога, извивающаяся, как змея, пробивалась через высокий горный лес и скрывалась за поворотом. Справа уходила вверх почти отвесная голая скала, а слева, за хлипким ограждением, ухал вниз крутой обрыв в несколько десятков метров. Отсюда открывались величественные виды на поросшие тайгой склоны гор у противоположного края долины. Совсем вдалеке, сквозь дымку, угадывались силуэты горных пиков, усыпанных белым, как пломбир, снегом. Прохладный ветерок приносил с собой из долины запахи лиственницы и кедра.
В шортах, кроссовках и, слегка пропотевшей под небольшим рюкзаком, майке Олег возвращался с прогулки. Денёк был апельсиново-солнечным с самого раннего утра, поэтому Олег не упустил возможности прогуляться по лесам.
Лучшие виды открывались с этой высокой дороги, поэтому он шёл не спеша, уже в тысячный раз наблюдая всё ту же картину, но всё с таким же интересом, словно это происходит впервые. Он с детства мечтал о жизни в таких местах. Горы притягивали, манили своей красотой, было в них нечто необычное, чего не было в скучных равнинах, с которых Олег родом. Поэтому он и переехал в это тихое место, прихватив с собой Алису, разделявшую с ним эту странную манию. Подальше от шума надоевшего города. И даже деревню для переселения подобрали с говорящим названием – Тихая.
Эта деревня располагалась в долине внизу, на берегу мизерной речушки. Как раз за поворотом дороги взору становились доступны новые виды на ощетинившуюся тайгой низину, в том числе и на саму деревню Тихую.
Отсюда были видны крыши и огороды. Избы, как и добротные, ухоженные, так и старые, покосившиеся, с прохудившимися крышами, загоны для овец, хозяйственные постройки. А на отшибе блестело металлической крышей на полуденном солнце совсем новое строение – дом Олега, который он сам и спроектировал. Конечно, дом не был шедевром архитектуры, но всё же выделялся на окружающем фоне, чего поначалу Олег и опасался – вдруг вызовет у местных зависть? Деревня насчитывала всего семь небольших улиц, коллектив деревни был очень притёртым и сплочённым, поэтому переехавшую в эти глухие места молодую пару поначалу восприняли с великим любопытством. Людям просто было непонятно стремление «городских» поселиться здесь, ведь обычно молодёжь норовит при любом удобном случае удрать из глухомани подальше, и вдруг сюда сознательно приезжают вполне интеллигентные люди, строят дом и, судя по всему, планируют оставаться надолго. Действительно – странно.
Дорога за поворотом спускалась вниз, задевала деревушку по касательной и уносилась в дáли, снова через горы и тайгу, по склонам и перевалам на запад, в сторону райцентра – крупного села в пятнадцати километрах отсюда.
Машины здесь проезжали редко: по эту сторону от райцентра было только две деревни, включая Тихую. Вторая была ещё дальше по дороге на восток, в ещё большей глухомани. Получалось так, что деревни были окружены со всех сторон горами, находились в большом блюдце, за пределы которого выводила только эта дорога – портал в другой мир. По-настоящему глухие места, аппендикс цивилизации. Потому дорога и была пуста – пользовались ей только местные.
Когда Олег уже подходил к своему дому, то увидел около ворот гнедого коня, а затем и пожилого почтальона Темира, разговаривающего о чем-то с Алисой. Почтальон не здешний, но он всё равно был знаком почти со всеми и не упускал возможности поболтать, если дела по работе не поджимали. Он развозил газеты и письма из райцентра на своём коне, что казалось Олегу какой-то дикой первобытностью, особенно в двадцать первом-то веке. В веке высоких технологий. Но Темиру так было привычней, не один десяток лет так работал, а машина – это слишком дорого, непозволительная роскошь. Вот и скачет седой почтальон верхом через километры, гружёный тяжёлыми сумками. Наверное, он тоже своеобразный романтик.
Темир что-то рассказывал, а Алиса с задумчивым видом слушала его, наматывая свои огненные волосы на кончик пальца. Олега заинтересовала причина визита:
– Здравствуйте.
Темир обернулся на приветствие и сразу улыбнулся:
– И вам здравствуйте!
– Не помню, чтобы нам полагалась посылка или письмо.
– А я не по почтовым делам сюда, – улыбка Темира вдруг погасла, и теперь он снова стал серьёзным. – Я по поводу пропавшей девочки пришёл поговорить.
Пропавшая девочка Лила Леонова на самом деле не была «пропавшей» в полном смысле этого слова. Она перестала ходить в местную школу с полмесяца назад, в середине мая, безо всяких объяснений и прочего. На самом же деле её держал взаперти чрезмерно строгий отец. Никому не было понятно чем Лила провинилась в этот раз и провинилась ли вообще. Как по вечерам Олегу рассказывала Алиса (являвшаяся в местной школе преподавателем русского языка, литературы и, по совместительству, классным руководителем девочки) – этот отец ещё тот кадр: никуда не отпускал Лилу гулять, контролировал каждый её шаг и вообще был человеком, судя по всему, ненормальным, помешанным на своей дочери, хоть в общении и казался человеком немалого ума. Об этой девочке Алиса жужжала на ухо Олегу почти каждый день, поэтому на заявление почтальона он непроизвольно поморщился и, было двинулся к дому со словами «Хорошо, я тогда не буду вам мешать», но тут его окликнул Темир:
– Нет-нет, я бы хотел рассказать и вам, Олег. История странная. До сих пор не могу из головы выкинуть… Я Алисе ещё только начал рассказывать, так что вы пришли в самый раз!
– Что-то прям серьёзное?.. – спросил Олег, понимая, что просто так ему не отвертеться. Придётся выслушать ради вежливости. А ведь ещё надо делать проект, работы полно, а он и так кучу времени потратил на прогулку!
– Мне кажется, что произошло что-то серьёзное. Только я не знаю, как выразить это словами, чтобы вы не подумали, что я сбрендил. Вернее сказать, я действительно не в себе. Но я не сумасшедший, – почтальон тараторил, будто пулемёт. Кажется, он действительно был чем-то напуган.
– А вы давайте по порядочку, – ухмыльнулся Олег. – А звать ли санитаров мы с Алисой решим по ходу дела.
– В любом случае, – сказала Алиса. – Мне нужно будет съездить к Лиле и поговорить с её отцом. Обязательно.
– Так что же случилось? – повторил вопрос Олег.
– Дело было полторы недели назад, – начал рассказ Темир. – Конечно, извиняюсь, что пришёл к вам не сразу, я к вам не мог заглянуть, да и не знал я тогда, что Лила пропала. Я об этих слухах совсем недавно узнал и тогда испугался, сразу к вам... Двадцать четвёртого мая, наверное… Да, двадцать четвёртого – точно. Мне тогда надо было отвезти журналы Антону Леонову – отцу девушки. Журналы, вроде, об искусстве, он же художник. Тащиться пришлось километров восемь по лесной дороге, сами ведь знаете, в какой глухомани его одинокий горный дом стоит – настоящий мизантроп. Ну что поделаешь? У людей творческих обычно бывает много «бзиков». Не сказать, что мне особо нравилось таскаться в такую даль, но видок от его дома на горы открывался здóровский, наверное, это и окупало путь.
Олег тихо вздохнул и подумал, что из почтальона рассказчик никудышный: заходит издалека, вместо того, чтобы сразу несколькими метко подобранными словами внятно выразить суть. Только лишь время отнимает... Однако не стал торопить его. Темир тем временем продолжал:
– Значит, стою я около его дома, на возвышенности, смотрю вниз, любуюсь этим самым видом, ну а тут он и выходит из дома ко мне навстречу. Спрашивает, чего я тут стою. Я ему говорю, в хорошем месте, мол, дом ваш построен, в живописном. И протягиваю ему журналы об искусстве. Он их берёт, благодарит меня за доставку, ну мы так с ним и разговорились. То есть, скорее я разговорился. Все об его картинах спрашивал, как дело продвигается и всё такое, он отвечал, что в последнее время неважно. Я ещё обратил внимание что, был он какой-то встревоженный, будто ждал чего-то. Или же хотел, чтобы разговор поскорее закончился что ли... Так вот. Тогда мой взгляд случайно скользнул по его коттеджу, и мне показалось, что из окна на меня что-то смотрит. Со второго этажа. А вот когда пригляделся – внутри все похолодело! Это точно был не человек. Было в нём что-то неправильное, такое, чего быть не должно. Какой-то непередаваемый вывих облика. Я такого никогда в своей жизни не видел!
Олег прыснул. Санитары всё-таки не помешают.
– Я спросил у Антона, это ваша дочь? – Темир, не обратив на Олега внимания, продолжил рассказ. – А он развернулся, на окно посмотрел, увидел там Её, ахнул и разозлился! Как он на меня заорал! Сказал, убираться живо отсюда, и сразу быстро направился в дом… – Темир судорожно сглотнул. – Понимаете, я хочу сказать, что… На меня из окна смотрел не человек. Вернее, если ЭТО и было человеком, то не до конца. Оно имело человеческие черты, но неправильные, непропорциональные, неестественные. Пугающие.
– Если не человек, то кто? – снисходительно улыбнулся Олег.
– Чудовище!
– Ну конечно! – Олег хлопнул в ладоши. Старик определённо тронулся. – Ну, так что делать предлагаете нам? Облить его бедную дочку святой водой? Я всего лишь проектировщик, а не экзорцист.
– Олег… – Алиса смерила его взглядом, но тот уже разогнался:
– Представляю, как Алиса с крестами и осиновыми кольями врывается в его дом и вдруг оказывается, что в наши края соизволил приехать сам граф Дракула с целой армией упырей! Но смелую Алису это не остановит! И вот она достаёт револьвер с серебряными пулями…
– Олег!...– Алиса упёрла руки в бока и сердитым взглядом дала понять, что сейчас на месте графа Дракулы окажется он сам.
– Я понимаю. Поверить мне сложно. Но я видел там что-то странное. И это всё так совпало-перекрестилось с исчезновением девочки, прямо как мозаика.
– Это точно была Лила? – спросила Алиса. Кажется, она восприняла чокнутого старика всерьёз.
– Была ли это его дочь – я не знаю. Но ведь Антон всегда жил только лишь с дочерью, жены у него нет. Никого больше нет, кроме дочери. Поэтому вдруг это она, вдруг это Лила? Он ведь не на шутку взбесился, когда увидел её в окне…
– А что потом было? Когда отец ушёл? – спросила Алиса.
– Я уехал. А что мне было делать? Он же сказал мне убираться, территория его. Я тогда ещё не знал слухов о пропаже девочки, но как только узнал – подумал, что здесь дело нечисто.
Олег вздохнул. Внутренний скептик подталкивал его придумать, как бы смешно пошутить – в голову только ничего не шло. Не похоже, что старик шутит. Он действительно напуган. Значит, он в свои слова верит. Да и не промышляют в его возрасте подобными шутками. Наверняка просто крыша поехала.
– Ну, быть может, вам просто показалось, – начал Олег. – Цветок у окна стоял, например, а рядом встала Лила, вот и привиделось.
– Не было никакого цветка у окна, – сказал Темир. – Я чётко видел её, окна там большие на втором этаже, можете сходить проверить.
– Извините, конечно, но у меня времени нет проверять. Поймите – я бы с удовольствием сразился с чудовищами! Только мне проект надо сдать на следующей неделе, а я и так не плотным графиком работал.
– Я сегодня же к ним наведаюсь, – вызвалась Алиса.
– Ты сейчас серьёзно? – удивился Олег.
– А чего? Может быть Лила заболела чем-нибудь, да и вообще на самом деле мне следовало уже давно к ним сходить – от телефонных разговоров толку было мало.
– А где гарантия, что от твоего персонального визита будет толк?
– Ну, лучше сначала попробовать поговорить по-мирному. Девочка же много учёбы в мае пропустила из-за отца. А если разговор с Антоном не удастся, тогда придётся в органы опеки идти.
Олег, было, открыл рот, чтобы возразить – уж больно он любил поспорить, но остановился, рассудив, что всё-таки действительно следовало бы наведаться к этому излишне строгому отцу. Пусть даже если рассказ старикана, мягко говоря, своеобразен.
– Да, и я тоже думаю, что нужно мирно поговорить, – сказал Темир. Повисло небольшое молчание.
– Ладно, я уже слишком долго задержался здесь, пойду дальше в обход. Вы, Алиса, держите меня в курсе дела, если что выяснится. Мне до жути интересно. Договорились?
– Хорошо, как только узнаю что-нибудь… – согласилась Алиса.
Пожилой почтальон попрощался, направился к коню, подхватил того за узду и повёл по дороге, дальше разносить газеты и письма. Алиса зашагала к дому, Олег последовал за ней.
– Только сегодня я тебя не буду подвозить, у меня проект.
– На велосипеде доеду. Не так уж и далеко.
– Да брось. Тебе делать нечего? Понятно же, что старикан чокнулся.
– Он просто приукрасил. Я думаю, что дочка просто заболела.
– А вдруг он на тебя нападёт? Отец этот.
– Антон нападёт? Смеёшься? Он неадекватен только как родитель. На собраниях в школе он вёл себя как воспитанный интеллигентный человек. Художник же, в конце концов.
– Интеллигентный человек держит бедную девочку взаперти? – Олег хохотнул.
– Я серьёзно, ты бы его видел. Такой как он не будет кидаться на людей. А особое отношение к дочери – это всё обычная гиперопека. Такое часто случается. Она ведь его единственная дочь.
Алиса открыла дверь в тёмный предбанник и вывела оттуда велосипед.
– Но если так волнуешься, то поехали со мной! – скорчила ехидную улыбочку она.
– Лучше проектом займусь, – лениво отмахнулся Олег. – А ты и одна справишься. Ты же у меня боевая бабища! Как Рэмбо – кадыки всем повыдёргиваешь.
– Сам ты «бабища»! – Алиса попыталась пнуть Олега, но тот легко уклонился. Демонстративно фыркнув, она направилась за ограду.
– Так быстро и оперативно выдвигаешься? Прям как спецназ!
– Ну а чего тянуть? Вечер скоро.
– Даже не взяла с собой ничего? Не продумываешь наперёд! Возьми это. – Олег стянул со своих плеч рюкзак и вручил его Алисе. – Там вода и недоеденный бутерброд.
– О, великое Вам спасибо! Недоеденный бутерброд – это так любезно и заботливо с Вашей стороны! – рыжая закатила глаза, но рюкзак послушно приняла
–Аккуратнее там. Газовый баллончик тоже в рюкзаке, вытащи и держи наготове. Эта штука выедает глаза даже медведям.
– Параноик! – прикрикнула Алиса и вышла за ворота. – Буду к часам семи. Ужин на тебе!
– Ничего не обещаю!
***
Кухню залили густые запахи нарезанного лука и шкворчащего в раскалённой сковороде мяса. В кастрюле рядом булькали макароны, и от пара в комнате стало жарко, как в бане, что даже ревущая над плитой вытяжка не справлялась. Олег приготовил стейки, хоть и не был до конца уверен, что стейки готовят именно таким образом. Это были просто толстые куски мяса со сковороды. Называл он их стейками, потому что это аппетитно звучит. С макаронами и кетчупом заходили просто божественно – вот и все кулинарные изыски – а больше ничего и не надо.
Телевизор на холодильнике показывал последствия авиакатастрофы в какой-то далёкой стране. Человек из новостей яростно надсаживался, в попытках убедить зрителей, что во всём виноваты инопланетяне, именно они, по рассказам десятков очевидцев, и сбили самолёт, правда, по классике жанра, никто из этих очевидцев не удосужился записать всё на камеру. Эти кретины из телевидения даже смонтировать «доказательства» поленились. А ведь есть на свете много людей, которые свято верят в зелёных человечков и прочую чушь! Им даже не нужны доказательства, они поверят во что угодно, лишь бы в эту ложь хотелось верить. Вот в чем проблема, думал Олег, они верят в то, во что хотят поверить! Все эти люди, в кого пальцем только не тычь, все они – необразованные и ни одной толковой книги за всю свою жизнь не прочитавшие. Все глупости от ограниченности. Взять хотя бы того же Темира и его сегодняшние старческие бредни. Кто он? Профессор квантовой механики? Нет, он просто старый почтальон, которому от скучной жизни захотелось придумать что-то эдакое. Интересно только – выдумал он рассказ или же это у него расстройство психики?
Олег вспомнил, как однажды в детстве он ночью лежал в кровати и уже почти заснул, как внезапно совсем рядом кто-то глухо зарычал и скрипнул по ковру, будто бы когтями. Подскочив на кровати, он глядел в пустоту, откуда донёсся звук. Но там никого не было. А звук был таким отчётливым, таким реальным! Всю ночь он дрожал от страха и не мог уснуть, боролся с большим желанием встать с кровати и побежать к родителям в комнату – он уже взрослый мальчик! Или же ему просто было страшно вставать с кровати, ведь до родительской комнаты на другой стороне тёмной квартиры нужно было ещё дойти. Поэтому он просто спрятался под одеяло. Одеяло защитит от любых чудовищ. Сейчас же Олег смеётся сам над собой и объясняет это обычными галлюцинациями, возникающими у человека в сонном состоянии. Мозг ещё не спит, но уже и не бодрствует, вот и выдаёт разные ощущения на органы чувств, работающих в ночной темноте и тишине вхолостую.
Олег так же помнил, как в школьные годы, где-то уже в старших классах, проснулся посреди ночи, лёжа на спине и увидел стоящую у кровати мать, она смотрела вглубь комнаты. Олег тогда сонно спросил «Ма, чего уже, в школу пора вставать что ли?», на что мать повернула голову с пустым взглядом в его сторону и растворилась в воздухе. Родители в тот момент спали. Мурашки пробежали по коже, но к тому времени Олег уже прочитал достаточно книжек и знал, что это было нечто похожее на сонный паралич – ничего сверхъестественного. Да что там – в последние годы Олега стали довольно часто мучать эти сонные параличи, посреди ночи. Это когда пошевелиться не можешь из-за того, что мозг проснулся, а тело ещё нет, при этом сны как бы проецируются сонным сознанием на реальность. Тут главное вовремя сообразить, что к чему и не открывать глаза, иначе можно увидеть такие глюки, что потом до утра не уснёшь! Поэтому Олег просто лежал и слушал рёв реактивных двигателей в ушах, иногда переходящий в леденящий душу вопль – слуховые галлюцинации. По этому шуму и можно было определить наступление сонного паралича, чтобы ненароком глаза не открыть. В такие моменты Олег спокойно лежал, не предпринимая попыток пошевелиться, и ждал, когда тело либо пробудится вслед за мозгом, либо погрузится обратно в царство снов.
Всё можно объяснить научными терминами, считал Олег, а если ты что-то объяснить не в силах, так это только из-за незнания.
Разобравшись с ужином, Олег первым делом сел за компьютер, но не проект делать, нет, а просто зайти на пару сайтов – дурная старая привычка, отнимающая кучу времени. Надо делать проект, думал Олег, и открывал смешные видео. Надо срочно идти делать проект, ещё раз думал Олег и натыкался на внезапно интересную статью по какой-нибудь неевклидовой геометрии, в которой всё равно ни черта не смыслил. «На следующей неделе уже нужно сдавать проект», – крутилась мысль в голове Олега, крутилось колёсико мышки, открывалась электронная книга. Олег переписывался. Ещё пять минут. Вот сейчас точно – ещё пять минут и всё. Как, уже час прошёл?! И так каждый божий день. Как это называется по-умному? Прокрастинация?
В конце концов, Олег всё-таки пересилил себя и приступил к чертежам и расчётам. Самое сложное – это начать, а потом главное не останавливаться, как бы не заманивали приятные мысли выйти во двор и полюбоваться горными пейзажами, пройтись по деревне или погладить шнурки – это всё коварная ловушка. В наушниках играл тяжёлый метал – яростные крики и пулемётная трель барабанов не давали уснуть от скуки. Через часик Олег окончательно втянулся в процесс, дело теперь шло очень легко, клавиатура щёлкала, на мониторе вырисовывались чертежи, расчётные таблицы заполнялись.
Совершенно неожиданно для себя Олег обнаружил, что уже наступила темнота. За окном стоял густой мрак. Над горами совсем призрачно и тускло сияло небо, значит, солнце зашло уже давно. Настенные часы показывали пол одиннадцатого. Олег стянул наушники и прислушался к тишине. Дом был пуст, хотя бы потому, что свет в остальных комнатах так и не был зажжён.
– Значит, Алиса не вернулась… – прошептал Олег, и всё у него внутри сжалось в холодный комок. Чтобы убедиться в этом окончательно, он решил осмотреть комнаты. Едва он поднялся с кресла – в глазах на несколько секунд потемнело от долгого сидения. Попутно включая свет во всех комнатах, Олег пытался обнаружить следы Алисы, в великой надежде, что она просто слишком устала с дороги и сразу отправилась спать. В гостиной было пусто, на кухне сковорода с макаронами и мясом застыла в том же неизменном положении, совершенно нетронутая. В прихожей ботинок жены не оказалось. Заглянув в спальню, Олег увидел только пустую кровать. Теперь никаких сомнений. Алиса не вернулась, хотя должна была сделать это уже давно.
Мысли беспорядочно заметались: «Как знал! Надо было ехать с ней, дел-то на час максимум! Чёртов проект мог подождать!»
Он заторопился обратно к рабочему месту, взял со стола мобильный телефон и набрал Алису. Через пару секунд из динамика донеслось «вне зоны действия сети».
– Ну конечно! Дом поехавшего папаши находится в глуши, там сотовая связь не берёт…
Тогда он зашагал обратно в спальню и принялся отыскивать Алисин список номеров домашних телефонов школьников, у которых она была классным руководителем. Где же она хранит этот список? На полках в шкафу его не было. Перевернув всё в выдвижном ящике тумбочки, Олег нашёл на самом дне, под кипами учебных бумаг, толстый ежедневник, на последних страницах которого аккуратным почерком были выведены имена, телефоны, адреса и разные заметки. Взглядом остановившись на строке «Лила Леонова», Олег через стационарный телефон (как же давно он им не пользовался?) набрал номер сумасшедшей семейки. Гудки. Гудки. Гудки. Они растягивались, как слюна с пасти бешеного бульдога. Олег надеялся, что кто-нибудь возьмёт трубку и скажет «ваша жена в безопасности, просто колесо на велосипеде спустилось или цепь порвалась, так что приезжайте и забирайте, она вас заждалась». Но никто не отвечал. Звонок игнорировали.
Тогда Олег со злостью грохнул трубкой и снова посмотрел в окно. Ночь набирала силы. Он походил по комнате взад вперёд, пытаясь разобраться с жужжащим в голове роем мыслей.
Что делать? Звонить в полицию? Но ведь они приедут слишком поздно, если вообще приедут, причина ведь неясная, ну не вернулась и не вернулась – позже придёт. Не убили же никого. Наверное.
Они точно не приедут. Значит нужно ехать самому, подумал Олег. Конечно, Алиса вполне могла просто задержаться, на её велосипеде действительно могла лишь порваться цепь. Или поломаться колесо. В это хотелось верить. Но тогда почему она не добралась до зоны действия сотовой сети? Или почему не добралась до дома семейки и не позвонила оттуда, чтобы я её забрал? Даже пешком за это время можно было пройти восемь километров! А это значит только одно ¬– что-то действительно случилось. И если учесть ненормальное поведение отца Лилы, то вполне возможно с ним придётся иметь дело. Взгляд Олега остановился на металлическом сейфе в углу комнаты. Да, похоже, без этого не обойтись. Олег открыл сейф и вытянул из его глубин ружьё. Двустволка двенадцатого калибра, которую он приобрёл давно, в те времена, когда всерьёз хотел заниматься охотой. Но вот охотничья горячка прошла, и он бросил эту затею, а ружьё осталось. Олег быстро проверил состояние двустволки. Вроде бы в порядке.
– Давно я из неё не стрелял… – сказал он вполголоса и сразу почувствовал себя безумцем, а эту ситуацию – нелепой. Нет оснований полгать, что случилось нечто ДЕЙСТВИТЕЛЬНО плохое. Однако ехать в такую глушь ночью и с голыми руками, навстречу потенциальной опасности, было бы уж совсем глупо. Пусть даже если эта опасность откровенно надумана – разум всё равно предполагал самое худшее. С точки зрения принятия правильных решений – это гораздо лучше, чем оказаться оптимистом, а потом нарваться. Так что оружие лишним не будет.
Олег зарядил ружьё крупной картечью и, прихватив с собой ещё несколько патронов, направился к гаражу.
«Что я буду делать, если действительно случилось самое страшное?» – думал Олег, спускаясь по ступенькам крыльца. – «Пристрелю папашку на глазах у дочери? Может действительно стоило сначала позвонить в полицию?»
Ворота гаража с длинным скрипом отворились, затем щёлкнула дверь автомобиля, загудел двигатель и наружу выкатился чёрный седан, ударив обжигающим светом фар по стенам соседних домов. Олег выехал на дорогу.
