CreepyStory

Это случилось, когда мне было семнадцать лет. У одного из моих товарищей — Алексея, родители работали журналистами и часто уезжали в служебные командировки на несколько дней, оставляя целую квартиру в распоряжение своего сына. Конечно же, он не мог этим не пользоваться, поэтому как только родители сообщали, что сели в самолет, Алексей обзванивал своих близких друзей — меня, Славу и Дениса, и через пару часов мы сидели у него и потягивали пиво, купленное в ближайшем ларьке.

В тот памятный летний вечер Леха позвал еще одного парня - Антона, с которым неплохо общался, но остальные его практически не знали.

-Хотите оторваться по-настоящему? - хитро улыбнулся тот, когда все с друг другом познакомились и уселись перед телевизором с подключенной «сонькой». -У меня есть средство, - с этими словами он раскрыл ладонь, где скрывалось несколько белых таблеток.

-Нее, - почти что хором ответили мы. Несмотря на то, что знакомство с «царством зеленого змия» произошло у нас всех довольно рано, переходить на нечто более «серьезное» никто из нас не хотел.

-Ну, как знаете, - хмыкнул Антон и убрал руку в карман.

Мы просидели несколько часов рубясь в приставку. Было около полуночи — для молодого организма не позднее время, но из-за немалого количества «жигуля», нас начало клонить в сон.

-Парни, а может сходим в заброшенную больничку? - вдруг предложил Антон.

Мы переглянулись.

-О, а это идея! - заинтересовался Леха. -Давайте сходим, прогуляемся!

Я без особого энтузиазма воспринял эту идею. Насколько мне было известно, эта больница, заброшенная еще в середине двухтысячных, привлекала огромное количество мутных личностей. Ходили слухи (не знаю, насколько они были правдивы), что там находили полусоженный труп девушки, якобы принесенный в жертву сатанистами. Периодически возле здания дежурил милицейский УАЗик, гонявший любопытных малолеток вроде нас.

Была бы моя воля — я бы отказался. Но остальные парни загорелись идеей, поэтому отказываться было как-то не «по-пацански».

-Ну, пойдемте, - промычал я.

Быстро одевшись, мы двинулись в сторону больницы, которая находилась буквально в пятнадцати минутах ходьбы. Оказавшись на месте, мы не торопились входить внутрь: стало жутковато в ночи идти в заброшенное, пользующееся дурной репутацией здание, окна которого зияли темными провалами перед нами. Но, конечно же, показать страх перед друзьями было стыдно.

-Ну что, для храбрости бахнем? - Антон протягивал полторашку «жигуля», предусмотрительно захваченную с собой. Похвалив нового в нашей компании паренька за сообразительность, каждый из нас пригубил пенного напитка, после чего мы, подкалывая друг друга, направились в больницу.

Осторожно перешагивая через обрушившийся, местами, потолок, и освещая себе путь зажигалками (телефоны с фонариками тогда были большой редкостью) мы побрели по первому этажу. Помимо огромного количества шприцов, пол усеивали какие-то тряпки — я решил, что это пожитки бездомных, наверняка облюбовавших столь «приятное» для жизни место. Каждый квадратный метр стен был изрисован граффити, весьма далекими от того, чтобы называться «уличным искусством». Пройдя в конец восточного крыла, мы добрели до помещения, над которым висела заржавевшая, висящая на одном гвозде надпись «Кастелянная».

-Пойдемте туда, - позвал нас Антон и уверенно вошел в дверной проем.

Обстановка открывшегося перед нами помещения ничем особенно не отличалась от остальной больницы - куча шприцов и тряпок повсюду, за исключением одной детали: в дальнем углу стояла клетка два на два, в которой в стену были вдеты ржавые цепи.

Никто из нас не знал, что могло располагаться в кабинете с таким названием (это потом мы узнали, что это место, где выдают белье), но в темной полуразрушенной больнице это слово вдруг показалось нам довольно мрачным, учитывая неясного назначения клетку. Рядом с клеткой была глухая железная дверь без замочной скважины, выглядевшая неуместно в старой, заброшенной больнице: без единого участка ржавчины, свежевыкрашенная.

Антон подошел и осторожно потянул дверь за ручку, которая без единого скрипа раскрылась, явив нашему взгляду темный круглый коридор, со слабым аварийным освещением.

-Что за хрень?! - Денис изумленно выразил наш общий вопрос. Насколько нам было известно, ни одно крыло больницы не использовалось уже больше пятнадцати лет. К тому же, среди наших одноклассников были любители острых ощущений, которые уже гуляли по больнице (правда, в дневное время), и ни один не рассказывал о чем-то подобном.

Демонстрируя весь огромный потенциал человеческой глупости, вместо того, чтобы развернуться и уйти прочь, мы вошли в коридор. Проходя мимо двери, я заметил, что на обратной стороне была щеколда, сейчас по какой-то причине отодвинутая.

Идя по туннелю, потолок которого все сильнее сужался по мере того, как мы продвигались внутрь, нашу горе-компанию охватила нервозность, и лишь Антон, будто бы, ничуть не боялся, а наоборот, жаждал поскорее узнать, что же там дальше.

Наконец мы добрались до конца туннеля. Кого-то, может, ждало разочарование (лично меня — облегчение), но перед нами возникла решетчатая дверь, с огромным навесным замком посередине.

-Думаю, туда мы не пройдем, - нарочито бодрым голосом произнес я. -Двинули обратно!

Антон подергал замок, громко прозвенев цепью.

-Тише ты! - зашипел я. -Вдруг, сейчас охрана или менты услышат и нас всех заберут в отделение!

-Ребят, вы слышите? - внезапно спросил Слава, глядя на нас широко открытыми от испуга глазами. -Там кто-то плачет! - он показывал за решетчатую дверь, где стояла кромешная тьма.

Мы замолчали и прислушались. Спустя пару мгновений я понял, что Слава говорит правду — в темноте кто-то действительно тихо скулил.

-Надо валить, - прошептал Денис. И я был с ним полностью согласен.

-А вдруг там кому-то нужна помощь? - возразил Леха. -Сейчас я кину туда свою «зиппу» - может увидим что, - с этими словами он нашарил в кармане отцовскую зажигалку фирмы “Zippo” привезенную откуда-то из Европы (с которой Леха обычно не расставался, когда отец уезжал в командировку), щелкнул колесиком и, просунув руку через прутья двери, аккуратно, стараясь не затушить пламя, катнул зажигалку по полу в сторону странного звука.

Довольно сильный огонек зажигалки осветил прутья какой-то решетки. На мгновение плач затих. А затем между прутьев показалось узкое, изможденное лицо подростка. Несмотря на то, что черты лица были слабо различимы в неверном свете, мое сердце кольнуло иглой узнавания.

-Уходите, - прошептал подросток. -Они очень скоро придут!

Повторять нам не надо было. Мы рванули в сторону выхода, не помня себя от страха. Мне показалось, что сзади послышались какие-то выкрики, но утверждать точно не могу.

Очнулся я (да, думаю, и все остальные) только когда мы оказались в квартире у Лехи, который судорожно закрыл дверь на все замки.

-Парни, - тяжело дыша, начал Денис, - а вам не показался знакомым тот парень? По-моему, это парень из нашей школы, который пропал, когда мы были в девятом классе! Его еще искали всем городом, но так и не нашли...

И тут я понял, почему лицо мне показалось знакомым.

Леха бросился звонить в милицию. Забегая вперед скажу, что правоохранители ничего не нашли, и нам влетело по первое число от родителей и ментов, которые решили, что мы просто решили пошутить.

После того случая мы перестали общаться. Знаете, такое бывает — иногда тебе физически тяжело находиться рядом с людьми, вместе с которыми пережил что-то плохое. Но иногда, когда я, волей-неволей вспоминаю тот случай, в памяти всплывают те таблетки, которые предлагал Антон, а потом бутылка пива, которую он с собой предусмотрительно взял. И знаете, мне проще думать, что причиной увиденного было «угощение» Антона, чем осознавать, какие странные и, несомненно, ужасные вещи творятся буквально под боком.

Третью ночь подряд Анне Леопольдовне снился один и тот же сон: снился гараж и она роется там, в темноте, перебирает пластиковые канистры. Её мучает сильная жажда. Она находит бутылку с минеральным моторным маслом и выпивает эту тягучую горькую жидкость. Ей противно и жутко. Тёмная жижа стекает по подбородку. Она хватает тряпку с верстака и вытирает лицо, потом оглядывается. Её внимание привлекает пятилитровая бутылка с незамерзайкой. Такая синенькая и вкусная. Она открывает крышечку и делает несколько глотков. Ей кажется, что она ничего вкуснее не пробовала, но много не нужно. Она откуда-то знает, что много вредно, лучше закусить батарейками.У верстака должен лежать ящик с отработанными батарейками. Сама туда складывала. Находит этот ящик и с наслаждением начинает глотать по одной, выбирает самые вкусные. Батарейки приятно холодят внутри. Век бы их ела.

Внезапно загорается свет и она видит свою внучку Дашеньку держащую в руках игрушечного совёнка.

— Бабушка! Батарейки для всех! — строго и звонко говорит внучка.

— Да я только, капельку самую, попробовала, — оправдывается стыдливо Анна Леопольдовна.

Совёнок скрипит и скрип такой неприятный, резкий. Словно несмазанные дверные петли, но пенсионерке кажется, что она понимает. Уже что-то понимает и уже едва только скрип превращается в понятные ей слова, она просыпается.

Каждое утро после такого странного сна она подбегала к зеркалу и осматривала себя. Нет, всё в порядке. Никакое масло она не пила и уж точно батарейки не жевала. Это точно был сон, но почему же один и тот же?

Странные дела в садах творились. У Петровских машину разобрали, полиция приехала, покрутилась и пообещала искать. Петровский-старший волосы на себе рвёт, по округе бегает и сам пытается найти мерзавцев. Соседи начали жаловаться, что техника пропадать стала. У одних шуроповёрт пропал, у других пылесос,а у Марьи Николаевны Залесской даже стиральная машина.

Утром, сказала, решила постирать, а вместо стиральной машины только потёки остались. Бесы своровали, не иначе. И Гестапо недавно по улице бегала с криками. Орала, что когда найдёт ту блядину, которая у неё культиватор свистнула то лично в кровь исхлещет, в свекольную кашу превратит, а в жопу такую лопату засунет....Снова полицию вызывать будут. Теперь уже целую кучу заявлений будут писать. При этом сами соседи признают, что следов никаких. Ну, точно черти постарались, хотя может и цыгане какие залётные.

Анна Леопольдовна всё утро на кухне. Еды наготовила, закуски различной. Уговорила Максима и Настеньку съездить на речку. Сын - рыбу половит, а невестка загорит и накупается. От огорода она их решительно отстранила. Давление больше не беспокоило, сердце не тянуло, вот и решила она детей побаловать. Сама всё начала успевать, да и нечего на эти грядки кивать, ничего им не будет. Поливать просто нужно вовремя.

Невестка не могла не заметить как изменилась свекровь за эти несколько дней.

— Мама-то окрепла, крутится словно молодая, — шептала она Максиму, — может лекарства какие новые принимает?

— Новых лекарств у неё на тумбочке я не видел, но согласен с тобой, как-то она изменилась. Раньше Никодимыча на дух не переносила, а тут что не день ходит к нему, чирикает словно птичка. Лёгкая на подъем стала и краситься начала.

— Значит в Никодимыча влюбилась. Эге-ге, на старости лет бес в ребро. Вот тебе и мамаша, — сделала вывод невестка.

— Да скажешь тоже — бурчал Максим.

— Точно влюбилась. Красится, каждый день в новом платье, как думаешь, может поженятся? И нам полегче будет и ей весело, но раз она лично нам разрешила на речку съездить то грех такой шанс упускать. Поедем, но не на два дня, а на четыре.

Невестка переживала, что когда они объявят Анне Леопольдовне о своём решении то она уж точно поднимет вой и крик, но та только улыбнулась.

— Езжайте детки, езжайте, а за Дашеньку не волнуйтесь, я присмотрю.

После обеда Максим и Настя уехали, а Анна Леопольдовна позвала внучку на озеро.

— Погуляем по песочку, шишек соберём. Может, варенье из шишек сделаем.

— Да разве можно из шишечек, бабушка? — спрашивала внучка.

— Ещё как можно. Давно уж не делала, погода самая подходящая. Нужно сходить.

— Пошли, я только Угушку с собой возьму.

Анна Леопольдовна поморщилась. Она уже давно пожалела о своей спонтанной покупке. Совёнок и странная кукла Венилопа стали любимыми игрушками внучки. Бегала с ними повсюду. И во дворе, и на улице. Лучше бы с другими детьми играла, да несчастье, других детишек её возраста в садах нет. Петровские своих не привезли. Сказали - в августе приедут. Николаевы, на краю улицы, только недавно своего мальчишку в летний лагерь отправили. Тут, народ больше работящий собирался, из тех кто предпочитал всё лето на даче пахать, а не заниматься ребятишками. Да и не нравится нынешним детям тут. Интернета мало, телевизор всего 20 каналов показывает. Развлечений для них никаких. Речка далеко, а на озеро только со взрослыми можно. Им больше аквапарки всё подавай, аттракционы или компьютер на худой конец.

Хорошо, что Дашенька не такая. Воображение у неё развито не по годам.

Вот и на озеро пошли, а она давай спрашивать из чего ещё можно варенье сделать: из батареек например, можно пальчиковых? А из конденсаторов?

— А откуда ты такое слово знаешь? — озадаченно спросила Анна Леопольдовна.

— Это что, я ещё много знаю: микросхемы, транзисторы, триоды, теристоры, реостаты и ээээ...радиолампы. Из них тоже можно варенье сделать? Компот, наверное, тоже будет вкусный?

Анна Леопольдовна запнулась и на секунду представила как она готовит такое варенье. Ей почему-то показалась весьма заманчивой эта идея. Тёмные, засахарившиеся детали в тазу и она мешает их ложкой на длинной ручке.

“Ножки обкусывать надо, неудобно будет такое варенье есть. Много мороки”, — подумала она и опомнившись затрясла головой. Вот уж, чего придумала! Разве можно такую гадость на варенье пускать!

— Нет, Дашенька! Нельзя из металлических и стеклянных деталей варенье делать. Невкусно будет и пораниться можно. Животик будет болеть потом,— объяснила она.

— А Угушка говорит, что будет здорово, — и внучка показала бабушке совёнка.

Совёнок словно по команде открыл клюв и повторил скрипучим голосом:

— Будет здорово!

— Я и не знала, что он говорить умеет, — задумчиво произнесла Анна Леопольдовна. Совёнок теперь смешно крутил лапками словно вертелся на руках у внучки, но что-то тут было не то. Недоверяла она этой игрушке, не нравилась она ей.

— Он не мог, пока я новую батарейку ему не поставила. Её Венилопа принесла. Старую я на столе оставила. Потом, в ящичек, в гараже положу. Я знаю где он.

Пенсионерка вспомнила о своих снах и ей стало невыносимо стыдно.

Нужно воздухом подышать. Свежий воздух на озере, глядишь и мысли противные из головы уйдут. Она вздохнула и велела внучке взять её за руку.

Так они и дошли до озера.

Раньше тут было прекрасно. Белый песок на пляже. Сосны кругом, а по середине синее озеро. Люди приезжали сюда купаться и ловить рыбу со всех окрестных деревень. Только давно нет уже советской власти и некому следить за природой. Пляж зарос сорной травой, а берег камышами. Да ещё какие-то подлецы повадились сваливать мусор. На соседнем берегу целая гора сгнивших стройматериалов, пластиковых бутылок и всякой гадости. До сих пор бывает выкидывают. То на старый диван наткнешься, а то и на горелые доски. Дачники с сада, если видят, прогоняют таких негодяев, стыдят, а всё одно возят. Уж так повелось, человеческое свинство неистребимо. Купаться давно стало опасно. Всё дно озера в битом стекле. Так, иногда рыбу ловят, но отдыхать только на речку, за тридцать километров, зато в чистоте.

К своему удивлению Анна Леопольдовна обнаружила там Никодимыча. Старый моряк вытащил на берег резиновую лодку и сидел рядышком сматывал какую-то снасть. Ну, как тут не подойти и не поздороваться, тем более, что он первый заметил их и приветственно помахал рукой.

— Как рыбалка? — спросила она когда они с внучкой подошли ближе.

— Да как. Коту на обед наловил достаточно, но себе уху, маловато, — ответил Никодимыч и прищурившись посмотрел на игрушку внучки — хе, а это что за чудо-юдо?

— Это Угушка. Он говорит.

— Хе, покемон что-ли?

— Покемон! Хе -хе-хе, — голосом Никодимыча передразнил Совёнок да так, что от неожиданности старики вздрогнули.

Дашенька засмеялась.

— Мы погуляем, хорошо? — спросила она.

— А, да, иди. Далеко только не отходи, чтобы я тебя видела, — разрешила Анна Леопольдовна.

Внучка побежала, а Никодимыч растерянно почесал затылок:

— Хера себе игрушки пошли, так и до инфаркта недалеко. Это у неё японская?

— Да если бы. Наша. Светозарская, — вздохнула Анна Леопольдовна. Она побоялась признаться, что её саму совёнок напугал до икоты поэтому быстро сменила тему разговора.

— Погодка-то хорошая Никодимыч, грех не выпить, в компании?

— Гальюн вопрос!

Никодимыч пошарил рукой на дне лодки и достал ящик сделанный из морозильной камеры.

— Вам какую, мадам? На ягодах или на картошке?

— У тебя что ли разная есть? — удивилась она.

Никодимыч фыркнул. Постелил на песок кусок брезента, подложил фуфайку и предложил Анне Леопольдовне располагаться. Затем достал из ящика поллитровую пластиковую бутылку с зелёной жидкостью и две маленькие серебристые стопки. Налил сначала соседке, а потом себе и предложил попробовать.

— Холодная, — подивилась Анна леопольдовна.

— Ты пробуй, пробуй. Не рассусоливай. На мяте настаивал. Для жары, самое-то.

Анна Леопольдовна выпила. Думала, что обожжёт, но на удивление алкоголь пошёл хорошо. Мягко и послевкусие приятное. Даже закусывать не нужно.

— Ваше здоровье, — и Никодимыч опрокинул свою. С силой втянул ноздрями воздух и выдохнул.

— Хорошаааа…

Он зыркнул на спокойную как удав соседку и достал из ящика бутерброды. Протянул и с уважением в голосе произнёс.

— И ты хороша, Леопольдовна. Самогон: двойной перегонки, а ты даже не пискнула. Обычно-то барышни с моей настоечки в лёжку лежат, да водой запить просят.

“И впрямь, — подумала пенсионерка, — на меня это не похоже. Пила-то всегда по капелюшечке и то винца красного, а не забористой самогонки. И после вина становилось жарко, краснело лицо, а тут смотри-ка - выпила словно сладкую водичку”.

— Я бы рыбой поделился, да извини, действительно мало наловил. — признался Никодимыч и принялся рассказывать.

— Вот раньше-то бывало, пойдём в море за рыбой. Брали баркас. Старыыый. Хлеще чем я сейчас, но надёжный. Девать баллов держал, веришь -нет? Трещал, а работал крепко. Рыбы наловим, крабов. Я потом месяцами на красную икру смотреть не мог. Тошнило. Да и крабового мяса нажрёшься от пуза, а потом...Ну смотришь, на него...Ну краб и краб. Ну большой. Вкусно, а есть не хочется...Эх, щас бы то время. Тут, в магазинах, отродясь камчатского краба не водилось. Килька, и та говно.

— Да уж ладно тебе переживать, Максим с рыбалки приедет, может наловит чего? Лучше ещё наливай. Хорошая у тебя настоечка, — отмахнулась Анна Леопольдовна.

— Гальюн вопрос!

Потом они просто сидели и болтали о всяких мелочах. Анна Леопольдовна одним глазом посматривала за внучкой, которая бегала по берегу и собирала шишки. Всё вроде бы всё порядке, погода хорошая, а сердце всё равно не на месте. По прежнему ныла внутри неё старуха уговаривающая бросить ленивого старика и вернуться к делам на огороде, но зачем? Погода такая хорошая и рядом сидит приятный общительный собеседник. Разве нельзя себе отказать в простом простом человеческом отдыхе? Хоть минутку посидеть спокойно, полюбоваться природой и просто слушать кипение жизни вокруг. Кузнечики стрекочут, птицы поют на деревьях. Кукушка, кукушка — сколько мне жить?

Она заметила Петровского-старшего бродившего на другой стороне озера.

— Это не Станислав там гуляет? — указав пальцем спросила она у соседа.

— А? Он самый, — повернув голову подтвердил Никодимыч. — С самого утра тут шарится. Воров ищет. Следы, говорит, нашёл. Грузовик разобранный.

— Серьёзно?

— Агась. Там, ниже, в овраге, грузовик с мусором. Кто-то на нём приехал и бросил. Причём недавно. А щас, Петровский полазил и обнаружил, что там тоже двигателя нет. Вот и играет в Шерлока Холмса. Бензин говорит, тоже слили.

Они понаблюдали ещё немного за Петровским, а потом начали обсуждать местные происшествия.

— Много спёрли за эти дни. Техники, садовых инструментов, даже провода воруют. Мы-то, только про те пропажи в курсе, где люди живут, а сколько брошенных? Там никто не проверял и полиция не желает связываться, но может зачешутся, когда их заявлениями завалят, — говорил Никодимыч.

— У меня, вроде бы ничего не пропало, — задумалась пенсионерка, — хотя, если чего мелкое, так сразу-то и не увидишь.

— Значит тебе повезло. А вон, Станиславу Сергеевичу - не очень повезло, — кивнул в сторону озера старый моряк.

—————————————————————

Петровский не слышал их разговоров.Не до соседей ему было. Он обошёл мусорные кучи на берегу и обнаружив узкую цепочку следов очень похожую на те, что были возле его машины, пошёл в сторону старой станции водоканала. Сомнений быть не могло. Все следы, найденные им в этот день, вели именно туда. Воры организовали там склад металла. И место было подходящее. Петровский точно не помнил: почему и зачем неподалёку от озера была эта станция, на его памяти она не работала. Просто бетонная коробка в лесу огороженная ржавым сетчатым забором. То ли в озере раньше уровень воды регулировали, то ли ещё чего. Местные туда не ходили, место было заброшенное и глухое. Петровский нашёл дыру в заборе и несколько шестерёнок, возле неё.

Полный решимости вывести воров на чистую воду он пробрался на станцию и пошёл вдоль стены пока не обнаружил открытую железную дверь.  Заглянул внутрь. Темно и сыро. Он услышал тихий ровный гул, словно где-то внизу работали электродвигатели. Надо было тут и остановиться, сходить домой за фонариком и подмогой, но Петровский хотел твёрдых доказательств. Ему захотелось точно узнать: что там за шум внизу? И он осторожно скользнул внутрь. Постоял немного, привыкая к темноте, а затем вытянул правую руку и начал идти на ощупь. Петровский-старший так и не понял когда его рука коснулась стальной нити по которой шёл электрический ток. Он увидел только яркую вспышку.

Вот собственно сама история, отовсюду удалили, только в кэше поисковых систем осталась, кину сюда, пусть будет.

"Домик с красной крышей."

Мне доводилось лежать в коме в детстве, и нет там никаких коридоров, ведущих к свету, голосов и прочей ерунды. Просто как крепкий сон, очухиваешься — и будто на минутку прилег, а вокруг больница, все рыдают и говорят, что ты валялся три недели. Тот еще сюр. Не веришь, анон, — иди [хит] баshкой об стену или [андер] авt0бу$ [джамп], может, тебе тоже повезет испытать это ни с чем несравнимое чувство. А можешь просто спать лечь, суть та же.

Предлагаю свернуть безблагодатную коматозную тему и возродить тред, а то тут сплошные древние крипипасты, которые еще мой прадед в тридцать восьмом году читал. Расскажу-ка я вам лучше историю.

Мне тогда было девять. Мы жили в типичном Мухосранске со всеми прилагающимися атрибутами: улица Ленина, ДК «Родина», магазин «Тысяча мелочей», китайская стена, ларьки с колбасой «У теть Нади», парикмахерские «Люся/Маша/Даша/Наташа», ну ты понял, в общем. Дом наш стоял на окраине, типичная панельная девятиэтажка. Точнее, это была не совсем окраина. Наш город стоит на холмах, каждый холм считается отдельным районом. Вот тот, в правом верхнем углу, именуется «центральным», хотя очевидно, что он вовсе не в центре. Соседний — тот, где жила я, а на третьем жизни почти не было. Средоточие цивилизации — на вершине «центрального» и моего холмов. На склонах многоэтажные дома строить нельзя, поэтому там сплошной частный сектор, сады и всякое такое. Получается, когда едешь из одного района в другой, проезжаешь сквозь деревню. Под холмами, внизу — большая железная дорога, промзона и тоже частные дома с парочкой пятиэтажек, а между моим районом и центром — по сути ничего, одна заброшенная железнодорожная линия, лес, гаражи и всякие пустоши.

Наш дом находился на периферии второго холма, географически он был как раз таки в центре города, но фактически это была та еще дыра. Этот дом был самым последним в ряду, прямо за ним — хвойный лес; если пройти немного вглубь, то справа будет кладбище и гаражный кооператив, впереди — та самая старая железнодорожная ветка, отходящая от главной, она проходит аккурат в низине между холмами, а если пройти еще дальше, то через пустырь попадешь в «центральный район». Там, кстати, в этом лесу, очень здорово было кататься зимой на санках с холмов да и просто гулять. Дети там постоянно играли, лазали по деревьям, по кладбищу шатались, бегали по крышам гаражей; подростки там бухали, устраивали всякие пикнички и разборки. Короче, лес как лес. Окна нашей квартиры выходили в его сторону, вид был очень красивый, на самом деле. Сейчас под окнами еще построили площадку, чтоб кататься на роликах, всякие лавочки поставили, фонари, вообще хорошо стало. Но в те времена ничего не было, конечно. На улицах можно было обнаружить только шприцы да мусор, ну и еще те загадочные штуковины в форме буквы Ш — девяностые, хех. Какие уж там ролики.

Я никогда не была примерной девочкой. Мои приятели родителям не нравились, мать была очень недовольна и запрещала мне с половиной из них общаться, говорила: "они тебя с пути сбивают". Но на полноценную войну у нее сил не хватало — она работала на заводе и подрабатывала в магазине, а когда не работала — пахала по дому как лошадь, у нас тогда даже стиральной машины не было, как сейчас помню эти огромные ведра с кипятящимся бельем и как мать по полдня стирала и отжимала руками тяжеленные пододеяльники. Ужас. Отец работал вахтой на севере, и его не бывало дома месяцами, в общем, я была типичным дворовым ребенком, за которым особо никто не следил. Шаталась по улицам с утра до ночи, занималась черт знает чем, хулиганила, тырила всякую мелочь на рынке, по чужим садам лазила с ребятами, успела и сигареты попробовать, короче, сбивалась с пути на полную катушку.

В то лето, когда произошла вся эта эпопея, я осталась одна. Все мои криминальные друзья-приятели разъехались по детским летним лагерям и деревням, а парочка мажоров — по морям. Обычно мать и мне брала путевку в лагерь от завода, но в тот раз то ли на них было слишком много желающих, то ли она не успела подать заявление, короче, никуда я не поехала. Из всей нашей детской компании остались только мой друг Мишка и Ирка — девчонка из соседнего дома, жутко противная и хвастливая, она вечно выкобенивалась по любому поводу и постоянно врала. Дружили с ней неохотно, но на безрыбье, как говорится, сойдет и Ирка. Какое-то время мы развлекались втроем, а потом Миша неудачно прыгнул с тарзанки и сломал ногу, оставив меня наедине с мерзкой Иркой. Играть с ней без Миши было вообще невыносимо, мы разругались, и я стала гулять одна. Тогда-то я и нашла его, домик с красной крышей.

Если пройти через лес к железной дороге, потом с час идти по ржавым рельсам вправо, мимо кладбища, мимо гаражей, дальше и дальше между холмов, попадешь в это место. Там, в окружении деревьев, обнаружилось нечто, чему, казалось, здесь совсем не место.

Анон, представь эту картину: древняя раздолбанная железнодорожная колея, холмы, поросшие травой и лесом. Там, вдали, за деревьями — город, местами можно рассмотреть какие-то крыши десятиэтажек или трубы котельных, но вокруг тебя — ничего, кроме изъеденных коррозией рельс и идиллических звуков природы. Никакой цивилизации. И вот вдруг посреди этого царства покоя и упадка — он. Небольшой домик с красной черепичной крышей, со сверкающими на солнце окошками, с узорчатой оградой, за которой растет буйная зелень. Красивый кирпичный домик, будто из сказки, кажущийся удивительно ярким в окружении зеленых склонов. Просто представь его, анон, и ты поймешь, почему абсолютно невозможно пройти мимо этого удивительного дома, не исследовав столь загадочное явление. Кто, черт возьми, может жить в таком месте, практически в лесу, куда даже на машине не проедешь?

Это было похоже на тайну и потенциальную классную историю, которую можно будет всем рассказывать, купаясь в лучах зависти и славы. Моими любимыми книжками в те времена были детективы, а любимой страничкой в газетах — криминальная хроника, поэтому шальная мысль о том, что вдруг тут живет какой-нибудь сумасшедший маньяк или чокнутая бабка, которая зарезала своего мужа и после пятнадцатилетней отсидки вернулась в родные места, меня совсем не отпугнула, а вовсе даже наоборот. Я решила затаиться и наблюдать. Боже, я вспоминаю все это, и мне просто смешно. Какой только ерундой мы все ни страдали в детстве? Стоит ли говорить, что надолго моего терпения не хватило и вместо хитроумной шпионской слежки из кустов я решила перейти к активным действиям и просто залезть по ограде и заглянуть внутрь?

Я знаю, о чем ты подумал, но там не было армян, играющих в нарды. И даже батя не спросил меня, че я там делаю. Ничего такого, анон, даже не надейся. Впрочем, не оказалось там ни маньяка, ни бабки-зечки с топором. Только мальчик, который сидел на яблоне и сказал мне: "Привет". Как оказалось, он следил за мной, пока я пыталась следить за домом.

Вот так, анончик, я познакомилась со своим лучшим другом.

Его звали Андрей и он жил с матерью, которую я ни разу не видела (она 24/7 торчала на работе, а иногда, по словам сына, и на ночь оставалась где-то у друзей), но много раз слышала, потому что мать звонила Андрею каждые несколько часов. Проверить, не ушел ли он из дома, что было ему строжайше запрещено. Это было наказание, Андрей сказал, что крупно накосячил и теперь ему на месяц запрещено гулять на улице. Как же это было круто! Я не могла представить, что нужно натворить, чтобы заслужить такую жестокую расправу. До тех пор самым главным криминальным авторитетом в нашей компании считался старший брат Ирки, которого однажды задержали на десять суток в ИВС за хулиганство (хотя по хвастливым россказням Ирки, которые с каждой неделей становились все более грандиозными, он сидел в тюрьме за ограбление банка. Она ужасно выпендривалась своим братом). Но даже его не запирали дома на целый месяц! В общем, успех Андрея в моих глазах был просто запредельным, а особенного шика добавляло то, что в ответ на расспросы о причинах столь жестокой кары он только многозначительно улыбался и загадочно молчал.

Я стала приходить туда каждый день. Мы не могли отходить далеко от дома, чтобы не пропустить проверочные звонки матери Андрея, но мы и не стремились уходить. Дома у него была целая куча настольных игр и даже огромный набор Лего, что в те времена у нас считалось показателем баснословного богатства. Дни напролет мы играли в карты, смотрели фильмы по видику, строили штабик в саду или исследовали дом от чердака до подвала. А еще Андрей знал очень много невероятно крутых страшных историй. Не всякую банальную дичь для малышни вроде гроба на колесиках, красных перчаток или бредятины про женщину в белом, а по-настоящему страшных историй, в лучших традициях моей любимой криминальной хроники в желтых газетенках. Истории про мертвых детей, найденных в канализационных коллекторах и заброшенных зданиях, истории про неопознанные трупы в оврагах и ямах, про оторванные конечности и мумифицированные останки. Бесконечное множество обожаемых мною жутких историй про загадочные исчезновения и смерти.

Короче, нам было чем заняться. Каждый вечер, ложась спать, я с нетерпением ожидала утра, чтобы снова отправиться в гости к своему другу, и жалела только о том, что не могу взять с собой Мишку — как здорово было бы играть втроем! Хотя в то же время мне ужасно нравилось иметь такого секретного друга в секретном месте, свою личную тайну. Родителям я не рассказывала, где гуляю, да они в принципе и не спрашивали, Миша валялся дома с гипсом, а о том, чтобы показать дорогу к домику Ирке, не было и речи. Кому угодно, только не этой дуре! Впрочем, однажды я не удержалась, и когда она в очередной раз пристала с нытьем о том, чтобы я составила ей компанию на прогулке, я гордо заявила ей, что не собираюсь с ней гулять, потому что иду к своему парню.

Я специально сказала ей это, потому что знала, что ее это ужасно взбесит и она будет умирать от зависти. "Парень" — это звучало так круто и по-взрослому, как в бразильских сериалах, а Ирка очень хотела быть крутой и взрослой.

Знаешь, анон, игры в гостях у Андрея — одни из самых ярких воспоминаний моего детства. В домике с красной крышей было все, чего я, ребенок из бедной семьи, была лишена и о чем могла только мечтать. Дома у нас до середины нулевых был черно-белый телек, о видеомагнитофоне мы даже не помышляли, а про Лего и прочие крутые игрушки можно и не вспоминать. А у Андрея можно было целыми днями играть в приставку, Господи, это был настоящий рай. Как же я хотела иметь все эти штуки!..

Однако и приставка, и грошовые триллеры по видику иногда надоедают и хочется более экстремальных развлечений. Все деревья в саду и вокруг дома были нами уже сто раз исследованы, в подвале было нестрашно и скучно, и однажды Андрей предложил прыгать с крыши. Дом был одноэтажным, поэтому высота не смертельная, да и опыт прыжков с гаражей, деревьев и качелей у всех детей (и у меня тоже) был внушительным, поэтому новая идея была принята с восторгом.

Я как сейчас помню этот момент. Как я стою на краю черепицы, тепло которой ощущается даже через подошву сандалий. Яркое солнце светит прямо в глаза, птицы поют очень громко, а внизу стоит Андрей и смеется — он только что спрыгнул и теперь подбадривает меня. Закрыв глаза, я как наяву могу представить жар солнечных лучей на коже, шелест листьев, громкий смех моего друга, отдающийся звоном в ушах. Почувствовать учащенное биение сердца перед прыжком. Ощутить край крыши под стопой. Прошло больше двадцати лет, а я помню это так ярко и живо, будто это все было вчера. Потому что это было мое последнее воспоминание об этом лете. Я зажмурилась, спрыгнула — и открыла глаза в больнице.

Да, анончик, вот так и состоялось мое унылое путешествие в загробный мир. Мне сказали, что я несколько недель была в коме после этого знаменательного прыжка веры. Но кульминация истории вовсе не в этом. Подумаешь, неудачное приземление, с кем не бывает. Нет, анон, мякотка в другом.

Как оказалось, меня спасли благодаря Ирке. После моего самодовольного заявления о парне она, истекая завистью, решила выследить меня и таки выяснила, куда я каждый день хожу. Знаешь, анон, я бы хотела быть на ее месте в этот момент. В момент, когда она узнала, где живет мой таинственный "парень". Наверное, это просто восхитительное чувство удовлетворения, когда ты следишь за кем-то, кто наплел тебе с три короба охренительных историй, а потом выясняется, что все это время он не проводил время со своими крутыми друзьями, а сидел целыми днями под старой, ржавой, полуразвалившейся заброшенной железнодорожной вышкой и болтал сам с собой как полный шизоид.

Да, анон, ты все правильно понимаешь. Не было никакого домика с красной крышей. Я каждый день ходила в какие-то Богом забытые развалины и играла там со своим воображаемым другом. А потом мой воображаемый друг вдохновил меня устроить акт роскомнадзора, спрыгнув с этой чертовой вышки, которая была гораздо выше одноэтажного домика.

Не знаю, нашли бы меня вообще тогда, если б не Ирка, которая, когда родители всполошились, не обнаружив меня дома в назначенное время, и начали обзванивать всех моих сбивающих с пути приятелей, поделилась своими сакральными знаниями о том, где я гуляю в последние недели.

Мне все-таки довелось искупаться в лучах славы, как я и мечтала тогда, когда нашла свой воображаемый домик. Сплетни о "той поехавшей из пятого подъезда" еще долго гуляли по нашему району. Родители запрещали детям играть со мной. Но не то чтобы это как-то помешало нашей дружбе — кто ж слушается родителей?

Вот такая вот история. Но пишу я здесь все это не только потому, что хотела поделиться, как завела себе воображаемого друга в сознательном возрасте. Кого ж в наше время таким удивишь, когда на соседней доске сидят целые колонии тульповодов? Все дело в том, анончики, что сегодня вечером произошло кое-что, что заставило меня освежить в памяти все эти предания старины глубокой. Я уже давно не живу в том городке. Я теперь, чтоб ты знал, столичный житель (в масштабах нашего региона, не волнуйся, анон, Нерезиновая в безопасности). Я теперь взрослая женщина, у которой муж, семья, работа, двое детей и все такое. У меня теперь у самой есть сын со сбивающими его с пути дворовыми приятелями. Вопреки всеобщему мнению, даже в нашем двадцать первом веке дети все еще гуляют на улицах, а не только зависают в телефонах, как сетуют всякие вчерашние школьники, у которых "в наше-то время трава была зеленее". Дети все еще бегают по гаражам и лазают по деревьям, мир никуда не катится. Дети ссорятся и мирятся и ходят друг к другу в гости, и нет ничего странного в том, что твой одиннадцатилетний сын спрашивает разрешения остаться ночевать у своего друга Андрея. Андрей — все еще популярное имя, мало ли на свете Андреев. И нет ничего странного в том, что некоторые из них живут в домиках с красной крышей, мало ли на свете тех домиков.

Но вот что странно, анон. Я точно знаю, что в нашем районе нет никаких домиков с красными крышами. Я знаю это, потому что тут сплошные многоэтажки и запрещено частное строительство. А еще потому, что на днях ко мне заходил одноклассник сына и спрашивал, почему он не выходит гулять, хотя я знаю, что мой сын каждый день идет гулять после школы. Единственное, чего я еще не знаю — что я увижу там вместо домика с красной крышей, куда ходит играть мой сын, когда пойду завтра с ним знакомиться с Андреем. Здесь нет железной дороги и неоткуда взяться вышке. Что же там будет? Старая котельная? Трансформаторная будка? Недостроенный дом? Незакрытый люк?

Андрей рассказывал мне столько историй о погибших, искалеченных детях, найденных в самых неожиданных местах, умерших по собственной неосторожности, упавших с высоты, утонувших, сгоревших, задохнувшихся. Никаких зловещих маньяков, убийц или призраков. Просто несчастные случаи, просто нелепые смерти.

Как думаешь, анон, все эти дети, которые умирают, прыгая с мостов, залезая в старые холодильники, перелезая через товарные составы, утопая в озерах и болотах, как ты думаешь, анон, ходили ли они в гости к своему лучшему другу Андрею, живущему в домике с красной крышей?

Моему взору предстала самая обычная палата данной клиники, рассчитанная на двух пациентов. Две одноместных кровати, две табуретки, тумбочки, небольшой столик... Ничего примечательного... Пройдя к одной из пустующих кроватей, я устало на неё опустился, уставившись в потолок. На этот раз меня «поселили» одного. Хорошо это или плохо? Вспомнив прошлого своего соседа, который сутками напролёт доказывал, что повариха в столовой хочет его убить по приказу правительства, я пришёл к выводу, что не так уж и плохо будет полежать одному. По крайней мере, никто не будет…

- Будет! – Чей-то скрипучий голос заставил меня подпрыгнуть.

Повернувшись, я увидел, что на соседней, ещё минуту назад пустующей койке, сидит лохматый парень, в грязной и застиранной смирительной рубашке. Уставившись на меня безумными глазами, взирающими испод длинных и сальных волос, он скрипуче рассмеялся.

- Ахахаха! А ведь он ждал тебя! - Вдруг резко оборвав свой смех, парень начал раскачиваться, не сводя с меня взгляда. - Ждал… Ждал… Ждал…

- И кто же меня ждал? – Встав с кровати, я сделал шаг к дальней стенке, чтобы быть подальше от этого психа. – О ком ты говоришь?

Несмотря на частые попытки потусторонних тварей меня запугать, в этот раз им почти удалось это сделать. Слишком уж странным всё было, едва я пересёк порог этого медицинского учреждения: быстрое «оформление», поведение медсестры, «сосед» появившийся практически из ниоткуда. Происходящее здесь всё больше и больше пугало меня, даже невзирая на мой весьма богатый опыт борьбы с необъяснимым и жутким. Впрочем, безумец на соседней койке не выглядел таким уж опасным, он лишь продолжал раскачиваться, всё так же уставившись на меня своими дикими глазами и бубня под нос о том, что «меня кто-то ждал».

Хоть в обычной жизни я часто сталкивался со странностями, данная клиника всегда была одним из самых спокойных и безопасных мест. Не мудрено, ведь все твари, явившиеся с той стороны, питаются исключительно людским негативом, а как быть негативным, если тебя неплохо так обдолбали галоперидолом? Конечно, и здесь встречаются такие на ком можно успешно паразитировать, но как бы странно это не звучало, в этом не было особого смысла, ведь улицы города населены гораздо большим числом сумасшедших, нежели любое медицинское учреждение. За этими стенами находятся только те, кто «попался» и только те, кто имеет реальный шанс стать нормальным. Вот и получается, что безумия в этой клинике намного меньше, нежели за её пределами.

- Он! – Вдруг перестав раскачиваться, мой сосед уставился на дверь в палату. – Он тебя ждал!

Проследив за его взглядом, я увидел человека, в той самой маске, что привлекла моё внимание в кабинете доктора. Незнакомец стоял и смотрел на меня через дверное окно, чуть склонив голову набок и медленно постукивая в дверь костяшками пальцев. Спустя несколько минут, он прокричал что-то невнятное, после чего в двери щёлкнул замок, и маска тут же пропала из виду.

Кинувшись следом, я выскочил в коридор, однако никого там не увидел. Оставалось лишь гадать, что за тип скрывается за этой жуткой маской. Хорошо бы найти его и расспросить о навязчивом интересе к моей скромной персоне, о котором прекрасно были осведомлены как медперсонал, так и пациенты данной клиники.

- Лечить! – Только я собирался отправиться искать незнакомца, как окрик из моей палаты заставил меня остановиться. – Надо лечить!

Заглянув обратно за дверь, я увидел, что мой сосед стоит посреди комнаты и смотрит на меня. Его безумный взгляд в один миг стал испуганным, словно это я был психом в смирительной рубашке источающим тревогу и опасность своим безумием.

Испуганным взглядом он указал мне на тумбочку, на которой откуда-то взялся медицинский мерный стаканчик с парой таблеток. Это ещё что за фокусы? Успокоительное? Я избегал приёма лекарств, когда лежал тут под надзором медперсонала, сейчас и подавно не стану пить эту гадость.

- Лечить! – Поняв, что мне не интересно его предложение, парень, с криком переходящим на визг кинулся к стене и принялся биться об неё головой, оставляя кровавые следы. – Надо! Лечить! Таблетки! Лечить! Лечить!!!

Пока я растерянно смотрел на его самобичевание, он успел удариться ещё несколько раз, после чего рухнул на пол, уставившись на потолок стеклянными глазами.

- Нужно… Лечить… - Его последние слова разорвали тишину палаты, после чего он закрыл глаза и затих.

Пребывая в шоке от увиденного, я покинул палату, отметив, что первым делом нужно сказать кому-нибудь из медиков о чрезмерно странном поведении моего соседа, пусть окажут ему помочь как можно скорее. Однако, первое чем меня встретила клиника – это гробовая тишина. Тишина и пустота... В палатах не было больных, в коридоре отсутствовал медперсонал… Никого, только я и безумец за дверью, лежавший в луже собственной крови.

- Да что тут происходит то?! – Мой голос одиноким эхом разнёсся по длинному и пустому коридору. - Это слишком даже для меня!

Нужно срочно найти кого-нибудь, кто даст мне хоть какую-то информацию о происходящем, и комната медперсонала – то самое место, куда первым делом стоило отправиться за ответами. Однако, дойдя до неё и дёрнув ручку, я с удивление обнаружил, что дверь заперта. Странно, обычно тут всегда кто-то да был. Облом!

Стоило мне сделать пару шагов прочь, как в комнате раздалась какая-то возня.

- Эй! Какого хрена? – С усердием пнув несколько раз дверь, я подёргал дверную ручку. - Есть там кто-нибудь?!

С другой стороны двери раздалось испуганное бормотание. Кто-то тихо переговаривался, словно боясь, что их услышат по эту сторону. Но кого им бояться? Психи взбунтовались? Как бы ни так! Эти бы навели такого шуму, что слышно было бы в центре города. К тому же все палаты, что попадались мне на пути сюда, были пусты. Тогда… От кого же все попрятались?

Вопросов было больше чем ответов, которых, впрочем, не было вообще. Видимо, единственный кто смог бы мне хоть что-то рассказать, сейчас разгуливал по клинике в той самой жуткой маске, так что мне не оставалось ничего, кроме как отправиться вглубь пустых больничных коридоров на его поиски. Происходящее вокруг меня было настолько странным, что пугало и интриговало одновременно. До этого момента безумие ещё ни разу не заходило так далеко, и кем бы ни был этот незнакомец в маске, он обладал внушительной силой и авторитетом, как по эту, так и по другую сторону. Таких, как он, за спиной лучше не оставлять, слишком опасно.

Гуляя по больничным коридорам, я увидел вдали дверь, которая неоднократно интересовала меня, пока я находился здесь. Закрытое отделение. То самое загадочное место, куда, так или иначе, попадали все жертвы существа, сделавшего меня сиротой. Однако, не смотря на пустое здание, массивная дверь с крепким замком и сейчас надёжно хранила тайны, не оставляя никаких шансов на проникновение.

Стоило мне сделать пару шагов в направлении двери, как из-за угла показался незнакомец в маске. Мельком глянув на меня, он вставил ключ в замок и, демонстративно распахнув железную дверь, скрылся внутри отделения. Его поведение и его личность всё больше и больше вызывали мой интерес. Кто же он? Враг, заманивающий меня в ловушку или друг, который помогает мне в поиске моей цели? Благодаря моим неоднократным и тщетным попыткам попасть туда, практически весь медперсонал знал о моём интересе к закрытому отделению и его пациентам. Сейчас же некто просто берёт и распахивает передо мной дверь в самое закрытое и хорошо охраняемое место в психушке, практически приглашая войти внутрь. Интересное дело…

- Ты правда думаешь, что это хорошая идея? – Мой вопрос, брошенный в пустоту больничных стен, так и остался без ответа.

Подойдя к двери, я осторожно заглянул внутрь… И увидел самый обычный коридор, ничем не отличающий от тех, по которым мне неоднократно доводилось гулять. Не то, чтобы я сильно удивился этому, просто столь закрытое место откровенно будоражило мою фантазию, заставляя ожидать нечто более экстраординарное.

Войдя, я не торопясь побрёл вперёд, слушая, как гулкое эхо отражает звуки моих шагов. Но стоило мне пройти несколько метров, как я понял, в чём отличие данного места от остальной больницы… Оно не было пустым… Из каждого зарешечённого окна ведущего в палату на меня смотрели по два безумных глаза. Находящиеся там не кричали, не пытались что-то сделать, они просто смотрели… Десятки сумасшедших, которые в гнетущей тишине молча следят за каждым твоим шагом…. Из каждого окна… Это напрягало…

- Тук-тук! Кто там? – Подойдя к ближайшему из окон, я постучал в него, произнеся любимую фразу одного из здешних пациентов.

В ответ никакой реакции, только пустые и безумные глаза всё так же взирали на меня, игнорируя происходящее вокруг.

Пройдя ещё несколько метров, я удивлённо уставился на одно оконце, из которого на меня, с жуткой ухмылкой смотрел тот самый псих, что ещё недавно был моим соседом, а ныне должен был лежать на полу в луже собственной крови. Но вот он стоял, здоров и невредим, смотря на меня исподлобья и мерзко улыбаясь. Неужели у того парня есть близнец? Подойдя к окну в его палату, мы в упор встретились взглядами.

- Ле… Чить… - Одними лишь губами произнёс парень, тем самым отметая все мои мысли на счёт близнеца.

- Тук-тук! Кто там? – Глухой голос, прозвучавший за моей спиной, прервал мои размышления, заставив вздрогнуть от неожиданности.

Резко повернувшись, я растерянно уставился на ту самую жуткую маску, которую носил незнакомец. Человек в ней стоял передо мной, чуть склонив голову на бок и сверля меня взглядом.

- Ты правда думаешь, что это хорошая идея? - Остановив мою руку, которая потянулась к маске, незнакомец отступил назад, указав мне на стену, где висело достаточно большое и красивое зеркало.

Подойдя к зеркалу, я чуть было не закричал от неожиданности. Из него на меня взирал мой сосед! Он смотрел на меня безумными и испуганными глазами из-под грязных волос, практически полностью скрывающих лицо. Какого хрена?! Кем бы ни было это существо в маске, оно пытается убедить меня, что я – это не я? Бред! Или… Или нет?

Отражение беспрекословно повторяло все мои движения и стоило лишь мне откинуть грязные сальные волосы, как на меня из зеркала уставились так хорошо знакомые холодные голубые глаза… Мои глаза! Не оставалось больше никаких сомнений, что этот псих…

Закричав от отчаяния, я что есть сил ударил зеркало кулаком. Думая, что мир вокруг меня сходит с ума, мне было невдомёк, что он был безумным всё это время! Одержимый своими поисками, я просто не замечал этого. И как же давно окружающая меня действительность стала терять очертания реальности? Когда это всё началось? Ответ был прост…

- Эй! Какого хрена? – Крик незнакомца эхом отразился от стен больницы, когда я резко прыгнув к нему, рывком сдёрнул маску, уставившись в свои же холодные и стеклянные глаза.

Точная копия меня взирала на меня пустым взглядом, всё так же склонив голову на бок. В её глазах не было ненависти, не было страха… В этих глазах не было абсолютно ничего! Совершенно никаких эмоций! Двойник просто стоял и смотрел на меня, словно ожидая чего-то. Будто манекен… Как… Как и те пациенты из палат!

Кинувшись к ближайшей палате, я в упор встретился взглядом с собой. Кинувшись к другой двери, снова увидел себя. Бегая от одной палаты к другой, я вновь и вновь встречался взглядом с бесчувственными и безумными копиями самого себя. Различались только образы, но так или иначе каждый из них принадлежал мне. Псих напрочь свихнувшийся от поисков, дерзкий охотник за сверхъестественным, до ужаса напуганный мальчик… Все они были мной… Словно галерея моего безумия открытая для одного посетителя!

- Есть там кто-нибудь? - Подойдя ко мне, мой двойник костяшками пальцев постучал в окно ближней палаты.

Псих по другую сторону никак не отреагировал на вопрос. Он по-прежнему смотрел на меня своим пустым взглядом, словно никого более просто не существовало.

Впрочем, едва ли моего двойника сильно волновала реакция по ту сторону двери. Тут же потеряв всякий интерес к пациенту, он резко схватил меня за горло нереально сильно хваткой и, притянув к себе, уставился на меня своими безжизненными глазами.

- Ты всё ещё хочешь, чтобы я прекратил свои «фокусы»? – Его глаза совершенно ничего не выражали, хотя действия были полны агрессии. Он словно пытался ненавидеть, но попросту не знал этой эмоции.

Это выглядело гораздо более жутко, нежели любые злобные гримасы. Именно вот как могла бы выглядеть смерть души – тело ещё помнит импульсивные движения, а разум полностью мёртв. Даже его фразы были лишь эхом от фраз когда-то сказанных мной.

- Просто шутка. – Отпустив моё горло, двойник отступил на пару шагов, и чуть склонив голову набок, вновь уставился на меня. – Просто… Шутка…

Теперь всё встало на свои места, окончательно раскрывая происходящее в стенах данного заведения. Клинику действительно охватило безумие, и оно было ни чем иным как моим безумием. Вновь и вновь попадая сюда я поддавался своей одержимости в поиске пациентов закрытого отделения, не понимая того факта, что пациентов отделения никогда не существовало. В миг осознания происходящего, пелена безумия спала с окружающего меня мира, открыв мне грязное и пыльное крыло больницы, где многие дни, а может и недели не ступала нога медперсонала или пациентов. Я так хотел сюда попасть, чтобы узнать хоть что-то от запертых здесь безумцев, что сам породил безумный образ, терроризировавший всю клинику. Образ, который и открыл мне путь туда, куда я так давно желал попасть.

Именно поэтому медсестра со страхом смотрела на меня, именно поэтому доктор суетился, стараясь побыстрее отправить меня в палату. Именно поэтому образ моего соседа уговаривал меня принять лекарства. Я, и только я - причина происходящего здесь, именно я - ужас клиники, которого боялись как по ту, так и по эту сторону реальности.

Мои знания, мой опыт… Они могли бы стать прекрасным оружием против другого мира, но они же вкупе с моей одержимостью и ненавистью стали угрозой для этого. Я мог бороться с ужасами ночи, с тварями из другого мира, но победить собственное безумие без посторонней помощи… Это, увы, было мне не под силу.

Повернувшись, я побрёл прочь из этого давно закрытого отделения, под крики пациентов, которые в один миг будто сошли с ума. Они долбились в двери, угрожали мне, молили о помощи, кричали о чём-то. Будто волна безумия прорвала плотину в одночасье захлестнув всех присутствующих.

Я не обращал ни на кого из них внимания, медленно следуя на выход. Борьба напрасна, сколько не прилагай усилий против «него», он всегда будет сильнее, так как своим желанием бороться я ему эту силу и даю. Подумать только, все мои знания и весь опыт, что я приобрёл за это время, оказались попросту бесполезными.

С этими тяжёлыми мыслями я вернулся в свою палату и опустился на кровать. Как победить безумие в клинике, где безумие уже победило, заставив всех дрожать от страха? Есть только один, очень радикальный способ…

Схватив стаканчик с лекарствами, я быстро проглотил их, и, услышав в коридоре дикий и отчаянный крик собственного голоса, мягко упал на подушку.

Крик постепенно затихал, эхом отражаясь от стен пустых коридоров, после чего наступила тишина. Полная тишина и спокойствие… Мир словно погружался в мягкий туман, в то же время, обретая явные очертания. Я максимально чётко осознавал происходящее, смотря на действительность будто от третьего лица. Мой уставший от поисков и ненависти разум наконец-то избавился от грязной пелены лишних эмоций. Больше не было страха преследующего меня с той самой ночи, не было ненависти, отчаяния… Не было всего того, что заставляло меня двигаться вперёд в поисках существа, сломавшего мою жизнь. Только сейчас мне удалось осознать, насколько сильно мой разум был изуродован этой тварью.

Думаю, что это была одна из причин, по которой все его жертвы заканчивали свой путь в закрытых отделениях психиатрических клиник. Те, кто не терял разум сразу, поддавались одержимости и жажде мести, которая словно порванная тряпка, флагом реяла над их разумом, ведя к пропасти до тех пор, пока реальность не побеждала. Я сумел осознать происходящее со мной, тем самым сделав первый и решающий шаг к своей свободе. Не от тех, кто обитает по другую сторону… Свободе от самого себя…

Казалось бы, что избавившись от ненависти и желания отомстить, моя жизнь лишилась и смысла, но смысл, тем не менее, стал более чётким и я отчётливо видел его сквозь пустоту больничной палаты. Больше не было ничего лишнего, только я и открытая дверь, ведущая прочь от моих воспоминаний.

Лишь сейчас стало по-настоящему понятно, что мне необходимо, и, отправившись на выход из клиники, я вдруг осознал, что вижу её в последний раз. Как и этот город, и тех людей, что всё это время были рядом. Самая большая опасность для окружающих – я сам, и всё что я могу сделать хорошего для них, так это избавить их от опасности. А значит, мне следует отправиться прочь из этого города, став странником. Мои знания вполне могли бы помогать людям, главное не оставаться где-то надолго, дабы не подвергать никого риску. А значит, меня ждёт новая жизнь.

Никто не препятствовал моему «побегу» из психушки. Сдаётся мне, они не скоро захотят меня видеть, учитывая, что им пришлось пережить. Бедные люди…

Оглянувшись назад, я посмотрел на окна больницы, в одном из которых показался мой старый знакомый - светило мировой психиатрии. Вот только на этот раз на меня смотрел не тот радушный и добрый доктор. Тот кто смотрел на меня сейчас тяжёлым взглядом исподлобья, ухмылялся самой мерзкой ухмылкой на которую только способен человек.

- Психиатрическая клиника полна сумасшедших... – Я горько усмехнулся. – Кто бы мог подумать…

Как и следовало ожидать, последние события не обошлись без печальных последствий для медперсонала. Интересно, сумеет ли доктор осознать своё безумие и справиться с ним, или жизнь в этой клинике вновь сильно изменится? Увы, помочь ему я ничем не смог бы, даже если бы захотел. Безумие каждого принадлежит лишь ему самому, пускай и опасно оно не столько для самого безумца, сколько для окружающих его людей. Жаль, что не все видят тонкую грань реальности, безрассудно толкая себя за черту своими же эмоциями.

Сколько же злобных и пустых существ мы сами породили, идя на поводу у своих страхов и негатива? Подумать только! Ведь нам даже невдомёк, как сильно дурные эмоции могут менять наши и чужие судьбы. Да, мир определённо сходит с ума, ведь практически вокруг каждого уже давно царит собственное безумие.

Возможно ли избавиться от него? Поди знай…

- Мужчина, Вам плохо?

Девушка, идущая впереди меня, подошла к пожилому мужчине, который повалился на землю, держась за грудь в области сердца. Толпа вокруг замерла на мгновение, после чего началась всеобщая суета.

- У него, должно быть, сердце! – Тут же подключилась какая-то бабуля. - Нужно вызвать скорую!

Сев на ближайший бордюр, я спокойно взирал на шумиху, царящую вокруг мужчины: кто-то звонил в скорую, кто-то собирался делать искусственное дыхание, кто-то лез с тупыми советами. Увы, медики тут не помогут. Да и не сердце у него…

Ни один из столпившихся вокруг людей не замечал истинную причину его состояния – тёмную, липкую и ужасную сущность, которая жадно высасывала из жертвы последние остатки жизни. Если её не отогнать, то скорая даже не успеет приехать, да и первая помощь едва ли увеличит его шансы. А вот если отогнать…

Эх, люди всё равно не ценят помощи от тех, кого не понимают.

Равнодушно наблюдая за всеобщей паникой, я размышлял о том, как же мне поступить. Светиться лишний раз мне было не с руки, но видеть триумф этой твари очень уж не хотелось.

- Да гори оно всё!

Приподнявшись, он благодарно посмотрел на окружающих. А так как его состояние больше не вызывало опасений, всё внимание толпы тут же переключилось на меня.

- Посмотрите на него, кого этот мальчик там пытается остановить? – Звонкий голос какой-то тётки прервал удивлённое роптание.

- Уж никак смертушку отгонял от старика. – Смеясь, подхватил его стоящий рядом мужик.

В толпе людей раздались отдельные смешки, но я не мог отойти или убрать руку, так как существо тут же вернулось бы к своей жертве. Поэтому я продолжал стоять, пытаясь игнорировать смех серой массы. Ненавижу помогать кому-то!

- Шёл бы ты со своими фокусами, парень… - Пожилой мужчина, который минуту назад корчился от боли, с осуждением посмотрел на меня. – Тут люди помочь пытаются…

Всё, достали! Сунув руку в карман и вынув от туда немного золы, не так давно украденной из крематория, я кинул её перед собой.

Всего пара секунд… Эта тварь показалась людям всего на пару долбанных секунд, но и этого им хватило с лихвой. Худосочная, зубастая, с безумными пустыми глазами и капающей из пасти слюной, она продолжала тянуть руки к старику, и лишь моя рука останавливала его.

- Боже…

Толпа людей испуганно отступила, и хотя перед ними уже никого не было, увиденное несколько секунд назад продолжало вселять животный страх в их души.

- Ещё одно слово, и я его верну! – Не скрывая ярости, я слегка повернул голову, обращаясь к старику. – Ещё одно слово, и я ПЕРЕСТАНУ его останавливать! Ты всё ещё хочешь, чтобы я прекратил свои «фокусы»?!

Толпа начала активно расходиться, перешёптываясь и смотря на меня уже с опаской. Какая-то женщина помогла подняться старику и повела его в сторону, осуждающе смотря на меня, будто именно я был причиной данного несчастья. Плевать, мне давно уже стоило бы привыкнуть к такому отношению. Не нужно было в это всё ввязываться...

- Попался сорванец! – Рука служителя закона схватила меня за плечо.

Поток ненависти окончательно сгинул, что означало полную победу над злобной сущностью. Что ж, победу, которая тут же обернулась для меня поражением... Глупо было высовываться, ведь давно было известно, что у полиции есть ориентировка на меня. Дьявол!

- Теперь не сбежишь! – Высокий и худой мужчина уверенно потащил меня к полицейской машине. - Твои опекуны тебя обыскались!

Что ж, воевать с живыми – не мой профиль, а потому мне не оставалось ничего, кроме как послушно следовать за ним. Ох, сдаётся мне, что это происшествие плохо закончится, и мне снова светит сумасшедший дом.

Сидя в полицейском участке, я равнодушно смотрел на стенд с ориентировками преступников, которых разыскивали служители правопорядка. Интересно, моя ориентировка так же хреново выглядит? Хотя я вроде не преступник, по крайней мере, не такой как они.

- Два года уже бегаешь, самому не надоело? – Сержант поднял на меня уставший взгляд, и какое-то время продолжал им меня сверлить. – О родителях подумал бы…

- Они мне не родители!

- Да знаю, - отмахнулся полицейский. – Они же приняли тебя, заботятся о тебе, а ты…

Продолжая читать мне нотации, служитель закона то и дело посматривал на часы, ожидая, когда явятся мои опекуны, а я, подняв глаза к потолку, равнодушно разглядывал трещины на нём.

Я тоже о них забочусь, но ему этого не объяснить.

Вот уже два года прошло с той ужасной ночи, которая в корне перевернула мою жизнь. И все эти два года моей целью было желание поквитаться с существом, сделавшим меня сиротой. Всё это время я следовал за ним как гончий пёс. Маршрут его злодеяний можно было с лёгкостью отследить по газетным статьям, которые смачно повествовали о трагедиях в семьях, повлекших за собой смерть взрослых. Детей эта тварь всегда оставляла в живых, однако назвать их после произошедшего «живыми» было очень и очень сложно. Пустые оболочки с истерзанным разумом и уничтоженной душой, все они стали постоянными обитателями различных сумасшедших домов. Их помещали в особые зарытые отделения, куда мне ещё ни разу не удалось попасть, дабы переговорить с кем-то из несчастных.

Так и получается, что информации вроде бы и достаточно, но всё же слишком мало для того, чтобы предугадать следующий шаг этого монстра. К тому же, до сих пор оставалось загадкой как с ним бороться…

Вновь и вновь изучая различные источники, я поражался тому, как мало мы знаем о «той стороне» и тех, кто там обитает. Все наши знания в этой области практически сводятся к нулю, несмотря на то, что многие из «них» постоянно находятся рядом с нами с той или иной целью.

Кому-то достаточно наших эмоций, чтобы паразитировать годами. Они снова и снова изводят людей, беспечно списывающих своё состояние на переутомления и различные панические атаки. Другим же нравится играть с нами. Их действия красочно описываются в различных «бульварных» страшилках, на основе которых снято множество фильмов ужасов. Но есть и такие, как эта тварь. Упоминаний о ней вы никогда не найдёте в открытых источниках, хотя эти трагедии постоянно происходят рядом с вами. Отец алкоголик, который поджёг свой дом вместе с семьёй? Мать, лишившая жизни своих детей? Кровавый след этих тварей заметить не трудно, он всегда на виду, но, как правило, его плотно скрывает завеса человеческой тупости. Действительно, как же просто списать всё на очередной диагноз из учебника по психиатрии, и не обращать внимания на факты и показания потерпевших и свидетелей.

Так и сегодня, никто всерьёз не поверит в увиденное пару часов назад, всё спишут на очередной трюк или фокус с целью запудрить мозги. Ну почему люди такие тупые?

- Ты хоть слушаешь меня, пацан? – Терпение сержанта начало заканчиваться, кажется, в потоке своих мыслей я пропустил пару его вопросов.

- Не лечи, товарищ полицейский. – Переведя взгляд с потолка на служителя правопорядка, я равнодушно отмахнулся. - Опекуны едут?

- Тамбовский волк… - Начал было сержант, но остановился, и, махнув рукой, уселся за стол дежурного.

Всё на что хватило ума людям за все века сосуществования с потусторонними тварями – это вытеснять страх из души молитвами и глупыми обрядами. Идея хороша, но многие и вправду наивно верят, что помогают именно слова, а не полученное от суеверий и обрядов чувство спокойствия и умиротворения, защищающее разум и душу. По-настоящему же эффективных способов борьбы настолько мало, что пожелай жители той стороны захватить нас - всё решилось бы в считанные мгновения. Радует хотя бы то, что действительно опасных сущностей желающих нанести вред не так уж и много. Но тем не менее…

- Ты скоро будешь нашим! - Искажённое гримасой ненависти лицо сержанта в упор уставилось на меня, я даже не заметил, как быстро он подобрался ко мне. – Никто и ничто тебя не спасёт, сучёныш!

С тех пор как я занялся своими поисками, ко мне привлечено слишком большое внимание обитателей той стороны. В основном их методы - лишь дешёвые попытки запугать, так как без человеческого страха они практически бессильны. Вот и сейчас…

- Ты не такой уж и плохой человек, товарищ полицейский. - Я равнодушно постучал по лбу сержанта, с ненавистью взирающего на меня. – Как же они к тебе то подобрались?

Хотя, чего скрывать, способов подобраться к человеку у них более чем достаточно, в этом мне уже неоднократно довелось убедиться. Именно данный факт и заставляет меня снова и снова убегать из дома. Дальние родственники, что взяли меня на опеку - хорошие люди, и я просто не имею права подвергать их жизни опасности. А опасность есть, и та тварь, что сейчас при помощи сержанта пытается вселить в меня смятение и страх, далеко не самая большая проблема.

- Ай! – Вскрикнул служитель закона, когда игла, спрятанная между моих пальцев, уколола его в руку. – Ты что творишь, пацан?!

- Шутка, товарищ полицейский. – Иголка мигом исчезла из моих рук. – Просто шутка.

- Шутки твои… - С недовольным видом он вновь уселся за стол, явно не задаваясь вопросом о том, как оказался возле меня. – Когда там твои родители…

- Они мне не родители.

- Слушай, сиди молча! – Рявкнул сержант, что есть сил хлопнув по столу. - Или разговор у нас будет другим!

- Молчу – молчу… - Я поднял руки в примирительном жесте.

После воздействия этих тварей нервозность обычно возрастает на порядок, что не мудрено, ведь разум человека – тонкая штука. Вам вряд ли бы понравилось, что кто-то ввалился в ваш дом, и устанавливает там свои порядки, пусть и на какое-то время. Поэтому нужно быть осторожней, второй раз трюк с иголкой уже не прокатит. Этим тварям не так просто контролировать чужие тела, и любой неожиданный всплеск «родного» разума может с треском вышвырнуть их из нового логова. Однако если они готовы к этому… Тут хоть кости ломай, толку не будет.

- Вот, забирайте. - Полицейский поднялся и вышел на встречу хорошо одетым мужчине и женщине, переступившим порог отделения. – Опять показывал свои фокусы, пугая людей. На этот раз, он чуть не довёл человека до инфаркта. По-хорошему нужно сообщить в органы опеки…

- Не нужно. – Солидный мужчина достал бумажник, но служитель правопорядка лишь поморщился.

- Уберите. Я на этом участке не первый год, и прекрасно понимаю, что проверка не найдёт нарушений. Вы не думали на счёт спец-интерната…

Дальше слушать было не интересно, потому я, поднявшись, пошёл на выход, стараясь не встречаться взглядами со своими опекунами. Интернат? Да любое скопление людей находящихся рядом со мной автоматически ставит их жизнь и здоровье под угрозу. Но разве это кому-нибудь докажешь? Для них я - семнадцатилетний трудный подросток… Переходный возраст и всё такое... Ещё и с психологической травмой. Ужас, и как такого земля носит?

Остановившись перед зеркалом, я уставился на молодого худощавого парня с длинными патлами, холодными голубыми глазами и тяжёлым взглядом. Может я правда сумасшедший и всё это выдумал? Сущности, призраки, одержимость… Хотя камера наблюдения в отделе явно покажет как сержант резко подскочил ко мне, но его коллеги решат, что он лишь вёл со мной разъяснительную беседу. Люди всегда находят оправдания странностям, творящимся вокруг. А ведь их становится всё больше и больше. Не может же мир быть настолько сумасшедшим. Или может?

Выйдя на улицу, я сел в машину и, пристегнувшись, уставился в окно.

- Слушай, у меня уже нет сил… - Женщина, причитая, уселась на переднее сидение, в то время как мужчина уже заводил двигатель. – Как с ним быть? Может правда подумать об…

- Не говори ерунды, он просто трудный подросток. – Мужчина уверенно выруливал на основную магистраль, параллельно успокаивая свою супругу. – В любом случае, мы должны помнить, что…

Пока они переругивались, решая как же быть со мной дальше, я равнодушно следил за проплывающим мимо пейзажем родного города. С тех пор, как произошла трагедия, унесшая жизни моих родителей, всё вокруг меня сильно изменилось. Мир стал настолько чужим и странным, что порою казалось, будто для меня в нём не осталось места.

Никто так и не поверил напуганному мальчику, который в слезах рассказывал про ужасное существо, сидевшее в ту ночь рядом с изуродованными трупами его родителей и мерзко хихикающее, пока он, крича от ужаса, пытался выбраться из такой родной, но такой ужасной квартиры. Все лишь сочувственно качали головой, слушая его рассказ, и смущённо отводили взгляд, не решаясь высказать вслух предположения о безумстве. В конечном итоге, всё ожидаемо закончилось сумасшедшим домом. Взрослые искренне пытались мне помочь, но не верили ни единому моему слову, решив списать случившееся на дело рук очередного маньяка. Тогда я, собственно, и понял, что найти решение мне предстоит самому.

Снова и снова я изучал старинные книги и различные статьи в поисках хоть какой-то информации о тех, кто постоянно находился рядом с нами, и каждая частичка полученной информации делала окружающий меня мир ещё более безумным. Тогда же и «они» обратили на меня своё внимание, окончательно лишив мою реальность шанса быть нормальной.

Мы настолько привыкли к этому жуткому соседству, что принимаем их негативное воздействие как должное. Паническая атака? Ты просто устал на работе. Повышенная нервозность? Пропей седативные. Бессонница? Вот ваши снотворные. С ума сойти, вместо того, чтобы бороться с причиной, мы нашли способы избавляться от последствий, тем самым позволяя им паразитировать годами! А ведь с каждым годом этих существ становится всё больше и больше… Не зря же говорят, что мир постепенно сходит с ума… Или уже сошёл?

- Приехали. – Мужчина повернул ключ, глуша двигатель и, устало вздохнув, отстегнул ремень безопасности.

Не буду врать, что я удивился, увидев за окном автомобиля так хорошо знакомую мне частную психиатрическую клинику. С момента трагедии меня уже неоднократно отдавали сюда под наблюдение доктора, мирового светилы психиатрии. Обычно мне просто удавалось сбежать, но в последний раз ко мне было слишком пристальное внимание и пришлось пойти на определённые хитрости. Интересно, как всё будет сейчас? Получится ли у меня вновь всех обмануть?

- Здравствуйте, здравствуйте. Входите, пожалуйста! – Доктор, заведующий данным заведением, казалось, просто светился от доброты и радушия. – Наш старый знакомый! Присаживайся, рассказывай – как твои дела? Чего нового?

Игнорируя его болтовню, я уселся в кресло, равнодушно смотря прямо перед собой, на ужасную морду с застывшей в отчаянном крике гримасой, что взирала на меня со стены. И как такой добродушный человек может увлекаться коллекционированием таких ужасных масок? Интересно откуда она?

Маска словно смотрела внутрь меня, не давая ни малейшего шанса уйти от её безумного взгляда. Не смотря на то, что практически вся стена его кабинета была в подобных экземплярах, именно эта физиономия всё больше и больше привлекала моё внимание. Она сильно отличалась от остальных масок, которые изображали демонов и прочих чудовищ, тем, что была похожа на человеческое лицо, и одновременно не похожа. Кривая морда с лохматыми патлами и широко открытыми глазами уставилась прямо на меня, пытаясь закричать толи от боли, толи от негодования. Хм, кажется, её раньше здесь не было.

- Конечно, конечно. – Суетился в это время доктор, общаясь с моими опекунами. – Полежит у нас, подправит нервишки, подлатаем его, разумеется. Милочка, проводите молодого человека, а мы пока утрясём формальности.

Вошедшая молодая медсестра приветливо мне улыбнулась, и дала знак следовать за ней.

Следуя знакомыми коридорами, я отметил для себя, насколько «родными» мне стали эти стены. Интересно, какое это лечение будет по счёту? Пятое? Шестое? Видимо поэтому доктор решил со мной особо не тянуть, а сразу отправить «заселяться».

- Он всё слышит… – Тревожно прошептала девушка, стараясь скрыть за натянутой улыбкой панический страх, отражающийся в её глазах. – Всё слышит и ждёт…

- Кто? – Я так же перешёл на тихий шёпот. - Кто ждёт?

В ответ девушка лишь испуганно посмотрела на меня, а когда мы дошли до палаты, практически затолкнула меня внутрь и, захлопнув за мной дверь, торопливо провернула ключ, словно боясь, что я начну ломиться наружу.

- Да поможет тебе Бог, мальчик… - Одарив меня тревожным взглядом в окне двери, она быстро зашагала по коридору.

Хорошенькое дело…

Алиса на мгновение заколебалась и приостановилась. Это продлилось не более, чем полсекунды, но женщина заметила перемену настроения девочки. Она крикнула ей вдогонку:

– Ведьмины сосцы. Если они болят, то демоны уже пьют тебя.

– Что тут произошло? – Алиса кивнула в сторону машины «скорой» помощи.

– Он хотел заколотить вам ставни на рассвете.

– И? – Алиса вспомнила о ночных стуках и по ее телу пробежали мурашки.

– Его парализовало. Он слишком рано подошел к дому. Была еще ночь.

– Сумасшедшая! – сказав это, Алиса быстрым шагом устремилась вперед.

Тетя Зоя продолжала кричать, но Алиса уже не слушала ее. Все ее мысли были заняты только опухолью под грудью и постоянными предостережениями насчет бабушки. Наверное, стоило дослушать, подумала девочка, но продолжала идти.

Ноги вели ее из деревни, и она подчинялась им. Ее поход в никуда длился минут двадцать. К этому времени она покинула пределы села и оказалась на подходе к лесу. Лысые деревья странным образом манили к себе. Уже сознательно она посмотрела на гору. Стоит ли идти дальше или же закончить на этом путешествие? Обдумав все возможные последствия, включая ту, в которой мама начинает искать ее, Алиса решила вернуться в деревню.

– Тут классно, да? – услышала она знакомый голос сзади.

Алиса обернулась. В этот раз Оля была одета более ярко: джинсы, белые кроссовки, куртка и синяя вязаная шапка.

– Ты следила за мной? – спросила Алиса.

– С чего ты взяла? – улыбнулась Оля в ответ. – Тут немного вариантов, куда можно сходить. Сюда все мальчишки своих девчонок на первые свидания водят.

– И часто ты сюда ходишь?

– Бывает… иногда. Обычно летом. Зимой здесь сильно не погуляешь.

– Похоже, ты была права насчет моей бабушки.

– В чем именно?

– В том, что она ведьма. Ко мне только что подходила какая-то сумасшедшая. Тоже говорила о том, что моя бабка должна передать свои способности.

– Знания, – поправила Оля. – Они передают знания и силу.

– Не важно. А ты и вправду знаешь об этом что-то?

– Кое-что читала.

– Слушай, мне нужно домой. Мама волноваться будет.

– Пойдем, – пожала плечами Оля.

Они медленно пошли в сторону деревни.

– А ты веришь? – спросила Алиса.

– Я не знаю. Наверное.

– А что будет, если согласиться?

– Если принять дар?

– Да.

– Ты станешь ведьмой.

– А что они делают?

– Везде разное пишут. У каждого народа свои понятия об этом. У нас это проводники между живым и мертвым миром. В Европе они спасали мир от конца света, принося в жертву младенцев. А сейчас быть ведьмами вообще круто. Бедный Крамер перевернулся бы в гробу, если бы видел...

– Кто?

– Не важно, – отмахнулась Оля.

– Она сказала, что это должна быть девочка и непременно из семьи.

– Не обязательно девочка.

– Нет?

– Желательно, но если нет других вариантов, то подойдет и мальчик.

Алиса, вспомнив о маленьком брате, пошла быстрее.

– Не пойдет абы кто, – загадочно произнесла Оля. – Твоя мама не подошла. Иначе она бы давно приехала сюда. А раз приехали сейчас, значит, ты. Ты сильная. Очень сильная.

Алиса замедлила шаг и повернулась к Оле.

– Что ты вообще обо мне знаешь? – прозвучало грубо, но Алисе было плевать.

– Ворожеи – они не такие уж и плохие. Да, тебе придется приносить кое-какие жертвы, но взамен ты получишь безграничную власть. То, о чем люди мечтали бы, не будь они такими… – она запнулась. – Какие они есть.

– Ага, – Алису разбирало от негодования. Она уже совершенно не следила за словами. – Безграничная власть? А ставни заколоченные – это часть могущества или издержки?

– Да плевать ей на ставни. Думаешь, если бы они мешали твоей бабушке, то до сих пор были бы закрыты? Ей не нужен ни свет, ни воздух. Она может превращать пустоту в материю, а тьму в свет. Она практически всемогуща.

– Ну так пусть она тебя ведьмой сделает. Или достанет из пустоты себе преемницу.

При последних словах Оля странно улыбнулась.

– Мне нужно домой. Ты извини, – Алиса сложила руки крест на крест и стремительно пошагала в сторону деревни.

Ни «скорой», ни тети Зои уже не было на улице, и Алиса, обрадовавшись, проскочила во двор.

***

Алиса выключила свет и прижала Илью к себе покрепче. Малыш уже спал. Почувствовав ее прикосновение, он чмокнул губами. Алиса вспомнила слова тети Зои о ведьмином сосце и потрогала опухоль. Боль исчезла, но сама болячка стала больше в размерах. Нужно обязательно показать завтра маме, подумала она.

Она ворочалась долгое время, проваливаясь иногда в сон на несколько секунд. В такие моменты в голове крутились странные абстрактные картины. Почувствовав легкий зуд под грудью, она резко открыла глаза. Ей показалось, что Илья прильнул губами к ее опухоли.

«Если они болят, то демоны уже пьют тебя», вспомнила она слова женщины.

Алису не покидали мысли о бабке. Слухи сделали свое дело, и теперь девочка боялась. А если правда? Но ведь ей ничего конкретно не угрожает? Ни ей, ни ее семье. Чего бояться? Неужели ведьмы и вправду бывают только злыми? И что? Ей придется завтракать младенцами, если она примет этот дар?

Глаза начали слипаться, и вскоре она забылась в тревожном сне.

***

Проснулась Алиса от дикого завывания из соседней комнаты. Она подскочила и включила свет. Испуганный брат схватил за коленку. Вой раздавался из комнаты бабушки. Невыносимо тоскливый исполненный боли он наполнил грудь девочки страхами. Страхи эти несли в себе вполне физические ощущения: они давили на затылок и бурлили в нижней части живота. В глазах потемнело. Дрожащими руками девочка схватила джинсы.

Когда она вышла в коридор, мама уже стояла в дверях бабушкиной комнаты. Алиса подошла к ней, но мать знаком велела не приближаться. Девочка взглянула на бабушку и опешила. Казалось, что та постарела за несколько часов лет на тридцать. На кровати лежала древняя иссохшая старуха, в глазах которой было что-то пугающее. Она громко сопела, сжав челюсти, и время от времени рычала.

Внезапно все это прекратилось. Бабушка расслабилась, осклабилась в беззубой улыбке и протянула Алисе руку. На дне впадин глаз блеснуло что-то нехорошее.

– Не подходи к ней, – предупредила мать.

Алиса и сама все поняла. Тихо подошел Илья. Алиса взяла мальчика на руки и ушла обратно в зал. Сзади вновь раздался дикий рык, и девочка почувствовала вибрацию в полу.

Старуха выла не переставая. В комнате все время находился отчим. Под глазами Вадима появились темные круги. Мама ходила из угла в угол. Она бы вышла, но Вадим грозно рявкнул на нее, и женщина вновь стала беспомощной амебой.

Алиса не выдержала и пошла с братом спать в машину. Было не очень удобно и даже немного страшно, но все же лучше чем в проклятом доме, который девочка возненавидела всей душой.

***

Алиса с трудом открыла глаза, когда Илья начал дергать ее за руку.

– Лиса, – сказал ребенок, ставя ударение на первый слог. - Лис, я хочу в тулет.

– Сейчас, Илюш.

Она протерла глаза и открыла дверь. В салон ворвался поток свежего воздуха. Она провела мальчика к деревянной будке у сарая и уселась рядом на пенек.

Заходить в дом и переживать весь кошмар заново не хотелось. А может, поговорить с этой тетей Зоей? Она сказала, что мужики помогут проделать дыру в крыше или что там еще нужно, чтобы ведьма успокоилась.

сдохла!

«Здохни ведьма!»

Алиса ужаснулась мыслям, точнее самому факту этих мыслей. Если бы кто-то неделю назад сказал, что она будет верить во всю эту чушь, то девочка попросту рассмеялась бы.

Сейчас все изменилось. Алиса боялась, что если она зайдет, то бабуля ухитриться прикоснуться к ней.

Хватит ли простого прикосновения?

Она боялась, что Вадим захочет остаться здесь еще на одну ночь и что он снова сделает маме больно. Но больше всего она боялась за Илью. Оля сказала, что ведьма в случае необходимости может передать силу и мальчику.

На крыльце появилась мама. Она устало улыбнулась, и Алиса поразилась мешкам под ее глазами. Женщина была полностью вымотана. Казалось, что сейчас коленки ее подкосятся, и она упадет с крыльца. Следом показался Вадим. Он выглядел не лучше. На голове появилось больше седых волос, и теперь они бросались в глаза.

– Пойдемте в дом, – сказала мама. – Завтрак готов.

– Как она? - спросила Алиса.

– Спит.

После завтрака Алиса прошла к комнате бабушки. Ко всему прочему та еще и заметно похудела за ночь. Кожа стала серой и местами покрылась зеленоватыми пятнами. В комнате стоял противный густой запах.

Старуха вдруг открыла глаза и посмотрела на правнучку. Девочка задержала дыхание. Ей было невыносимо страшно, но она осталась стоять на месте. Бабушка медленно протянула свою костлявую руку и прохрипела:

– На... – она сглотнула сухой ком. – Возьми.

– Нет, – покачала головой Алиса.

– Возьми...

Сзади послышались шаги и, обернувшись, Алиса увидела мать. Та грубо оттолкнула девочку от двери.

– Я тебе сказала, чтобы ты не подходила сюда! – крикнула она. – Никогда. Что бы она тебе не говорила.

– Тогда поехали домой! – крикнула в ответ Алиса. – Я не могу больше здесь оставаться. Нам снова в машине спать придется?

– Возьми, – вновь прошептала бабушка. – Нате... Возьмите.

– Оставь ее в покое! – с этими словами мама хлопнула дверью.

Она взяла дочь за плечи сказала:

– Я сделаю все, что могу. Завтра мы поедем домой. Я тебе обещаю. Если он хочет, то он останется тут.

– Поехали прямо сейчас, мам.

– Нет, доченька. Потерпи еще денек.

– Я боюсь.

– И я боюсь. Но она ничего не сможет сделать тебе, пока ты не притронешься к ней. Ничего. Это просто ее штучки – она говорила нарочито громко. Будто пыталась сделать так, чтобы старуха или даже Вадим, сидящий за столом на кухне, услышали ее голос.

– Но если ты знаешь, то почему мы не можем уехать сейчас? – спросила Алиса.

На глазах девочки появились слезы.

Словно в подтверждение ее мыслям, мама взяла Алису за плечи. В уставших глазах заискрилось безумие. Она прошептала:

– Мы уедем ночью, когда он уснет. Он не даст нам уехать. Не даст.

– Она не отпустит нас, да? – также шепотом спросила Алиса.

– Она не сможет удержать нас, - Марина прижала дочь к себе. - Иди. Ты должна смотреть за братом.

***

Весь день она провела с братом на улице. Мать дала денег, поэтому не пришлось возвращаться ни к обеду, ни даже ужину. Благо, погода оказалось довольно солнечной. Алиса пробовала читать, пока брат бегает вокруг качелей, но никак не могла сконцентрироваться на тексте, постоянно возвращаясь к событиям, произошедшим с ними. А вдруг мать опять не захочет уезжать? Вдруг этот урод что-то сделает с ней? Скорее всего, у ведьмы уже есть новый план.

С этими мыслями она решила, что пора действовать.

На улице вдруг стало темно. Девочка посмотрела на небо. Тяжелые серые тучи душили солнечный свет и должны были с минуту на минуту вылиться на землю тоннами воды. Алиса не к месту вспомнила стих о грозе в начале мая и подумала, что завтра уже начнется последний месяц весны. На небе сверкнуло и где-то очень далеко раскатилось эхо грома. Она взяла брата за руку и пошла в сторону дома.

Остановилась возле двора, где вчера, сидя на обочине, рыдала женщина и нерешительно подошла к окну. Она постучала и через какое-то время со двора послышалось шорканье тапок по земле. Дверь открылась, и в проеме показалась женщина. Глаза ее были опухшими от слез. Она посмотрела на девочку с неким испугом, а потом спросила:

– Чего тебе?

– Здравствуйте... Меня зову...

– Я знаю, кто ты. Чего тебе надо?

– Мне нужно поговорить с тетей Зоей. Она обещала помочь мне.

– Что? Совсем плохо?

Алиса не ответила. Женщина долго сверлила ее тяжелым взглядом. Наконец, решившись, произнесла:

– В дом я тебя не пущу. Но теть Зое позвоню. Жди здесь.

Илья все время оставался необыкновенно тихим. Он лишь испуганно озирался по сторонам и вздрагивал после каждого раската грома. Прошло минут десять, прежде чем во дворе вновь послышались шаги. Женщина вышла наружу и сказала:

– Сегодня они уже ничего не смогут сделать. Скоро стемнеет. Люди побоятся просто. Завтра с обеда они разберут крышу.

– Спасибо, – сказала Алиса. Она вдруг вспомнила о муже этой женщины и, хотя не приветствовала его идею заколотить ставни дома, в котором жили люди, спросила: – Как ваш муж?

– Лежит в больнице. Я думаю, что скоро поправится.

Алиса хотела уже уйти, но не знала, как закончить разговор.

– Ты не суди его строго. Он не со зла. Просто люди боятся. Тут по ночам жуткие вещи происходят.

Я пойду, да? Спасибо вам, что помогаете мне.

– Конечно, дочка.

– До завтра.

– До завтра.

Алиса поплелась домой. В воздухе запахло озоном. Теплый ветерок дунул в лицо. Она поторопила брата и сама ускорила шаг.

***

Бабушка вновь кричала. Алиса вместе с капризничающим братом пошла в машину. Мать не удерживала. Девочка набрала воды из бочки в пластиковую бутылку и закрылась в салоне.

Илья очень устал за прошедший день и поэтому сразу же выключился. Алиса включила радио и откинула спинку сидения. Мама, прежде чем пожелать спокойной ночи, тихо прошептала на ухо, что, как только Вадим уснет, они поедут. Мама не станет спать – будет ждать хоть до самого утра.

Голова сделалась тяжелой, и девочка закрыла глаза. Не было никаких мыслей. Просто пустота и все. Как же хорошо иногда просто поспать...

***

Алиса проснулась с ужасной головной болью. Вместо музыки из динамиков доносились лишь помехи. Девочка села. Ей стало холодно. Лишь через мгновение до нее дошло, что дверь открыта. Алиса посмотрела на соседнее сидение и ужаснулась: Ильи рядом не было.

– Илья! – она открыла дверь и выскочила в стену ливня.

Пробежала к туалету и крикнула:

– Илья!

Ответа не последовало. Алиса дернула ручку двери. Туалет был пуст. Девочка бросилась к дому. Сердце забилось с частотой перфоратора. Тяжело дыша, она врезалась плечом в дверь.

В нос сразу ударил резкий запах трав и гнили.

Вода, подумала девочка. Ее выключило из-за воды. Ведьма подмешала ей что-то.

– Мама! – крикнула она в темноту. – Мама! Илья!

Ответом стала гробовая тишина. Алиса пробежала через кухню, не включая свет. Она нажала на выключатель, но лампочка не загорелась.

– Мама! Мама! Илья! Пожалуйста! – завопила она и заплакала. – Не трогай их!

Она не решилась зайти в комнату бабушки и открыла дверь родительской.

Вадим стоял у окна и на что-то смотрел. Алиса щелкнула выключателем. На этот раз свет загорелся, заставив девочку прищуриться. Ильи тут не было. Но мама... Она лежала в неестественной позе, раскинув руки в стороны.

– Мама! – девочка подбежала к ней. Руки матери уже остыли и стали твердыми. Алиса не смогла согнуть одну из них в локте. – Мама. Что ты сделал с ней?! – голос сорвался.

Вадим не ответил. Он продолжал пялится в темноту в окне.

– Где Илья? – Алиса отступила назад. – Где он?

Не дождавшись ответа, она выбежала из комнаты. В голове пульсировала лишь одна мысль. Мама! Тяжелый стон вырвался из груди. Этого не может быть. Мама не может умереть! Она ведь… мама.

Алиса зашла в комнату бабушки. За последние часы старуха изменилась до неузнаваемости и превратилась в сухую ветку с впалыми сумасшедшими глазами.

– Где Илья?

– На... - прокряхтела та в ответ. – Возьми.

– Не буду я ничего брать! Где Илья?

– Возьми... Возьми.

Алиса выскочила на улицу. Дождь лил как из ведра. Где-то вдалеке вспыхивали молнии, сопровождаясь слабыми, но непрерывными раскатами грома. Девочка подошла к куче дров возле сарая и схватила топор. Одежда промокла насквозь.

Вернувшись в дом, Алиса увидела Вадима, стоявшего в проходе. Девочка вспомнила слова тети Зои о том, что он не сможет причинить ей вреда.

– Уйди, – прошипела она.

– Алиса, – пустым, безразличным ко всему голосом робота сказал он. Его глаза закатились – вряд ли он осознавал, что делает. – Алиса. Прекрати. Или я накажу тебя.

– Отойди. Или тебе конец, – она замахнулась топором на всякий случай.

Вадим сделал шаг в сторону, освобождая проход. Девочка проскользнула мимо и ворвалась в комнату бабушки. Одним резким ударом выбила стекло обухом. Порыв ветра дунул в лицо, оросив мелкими каплями дождя. Алиса сбросила со стула тряпки, придвинула к кровати, поднялась и ударила лезвием топора в потолок. Орудие оказалось слишком тяжелым и после нескольких попыток, которые не принесли никаких результатов, она бросила его на пол.

Через минуту она уже вновь была в комнате, на этот раз с ломом в руке. От нескольких ударов с потолка посыпалась штукатурка, но не более. Она продолжала остервенело вбивать острие в потолок, даже пробила хорошую дыру, но вскоре нарвалась на бетонную преграду. Дальнейшие усилия были бесполезны. Она с диким воплем отбросила лом в сторону.

– Где он? – закричала она в истерике и, не дождавшись ответа, выбежала во двор.

– Илья! Илюша! Где ты, милый?

Она побежала в сарай. Затем на задний двор. Сеновал. Все было тщетно. В панике выбежала на улицу.

– Илья! Илья! Илья! – шум дождя глушил голос.

Она подбежала к дому женщины, у которой была несколько часов назад и постучала в окно.

– Кто-нибудь помогите!

Вдруг она вспомнила про телефон. Как она могла забыть о нем? Она вновь забежала во двор и достала смартфон, лежащий на панели машины. Вновь выбежала наружу – она боялась, что отчим все-таки возьмется за нее.

В одном из домов на секунду загорелся свет, но сразу же выключился. Девочка набрала номер экстренной связи и нажала на зеленую клавишу. Гудка не последовало – вместо него противный писк. Алиса посмотрела на экран. Картинка на нем дергалась, а связи не было.

Девочка вновь бросилась к соседке. Она стучала минут пять без перерыва, но никто так и не открыл. Побежала к дому напротив и ушла с тем же результатом. Таким образом, она разбудила почти всех соседей, но никто не вышел к ней. Девочка в отчаянии закричала.

Она вернулась в дом. Прошипела Вадиму, чтобы освободил дорогу, и вошла в комнату старухи.

– Где он? – голос стал спокойным.

Взгляд старухи, хорошо видимый во вспышках молний, стал вдруг осознанным. Маленькие глазки, плавающие на дне черных впадин, искрились весельем.

– Возьми, – прошептала бабка, протягивая руку. – Прими и все узнаешь.

– Он жив?

– Пока жив.

– А если я приму, ты отпустишь его?

– Конечно.

– И что потом?

– А потом ты будешь продолжать мое дело.

– Какое дело?

– Ты все узнаешь.

– Но если ты умрешь, кто научит меня?

– Я передам тебе свои знания. Когда все закончится, тебя уже не нужно будет учить. А Оля поможет тебе тут.

– Оля?

– Да, она следит за твоим братцем. Она хорошая, не суди ее. Дурочка зашла ко мне однажды. Хотела стать колдуньей. Она не соображает. Такая же, как и отчим твой. Но не гони ее потом. Эти бестолочи все равно ей жизни не дадут.

Прошло несколько невыносимо долгих секунд. Внезапно Алиса нагнулась, схватила топор, размахнулась и опустила на грудь ведьмы. Из раны по ночной рубашке поползло темное пятно. Старуха загоготала.

– Будь все так просто, неужели они бы до сих пор не убили меня?

Топор упал с лязгом. Алиса расплакалась. Страх сковывал движения, но не видела другого выхода.

– Не бойся. Это не конец. Ты будешь жить дальше.

Алиса схватила руку ведьмы.

Сознание на какие-то доли секунды затмилось. Она закрыла глаза. Ощущения можно было сравнить с взрывом в голове. Из ничего вдруг появились вещи, лица, правила, о которых она никогда не знала. Алиса почувствовала, что может передвигать силой мысли предметы, читать чужие мысли, видеть страхи и то, чего еще не произошло. Знание вливалось медленно – Алиса понимала, почему – чтобы не свести ее с ума.

Теперь она точно знала, где Илья.

Теперь она точно знала, чего больше всего боится старая ведьма. Старуха улыбалась преемнице беззубой улыбкой.

– Рано радуешься, – прошептала Алиса. – Хотела помереть без мучений?

С этими словами она схватила бабку за шею. Вместе со знаниями пришла и сила. Девочка с легкостью подняла тело старухи и поволокла к подвалу.

Квадрат крышки с грохотом раскрылся. Алиса подошла к самому краю и швырнула тело в темноту. Чем глубже ведьма будет в земле, тем дольше будет подыхать.

«Здохни ведьма!» Только, как можно, медленнее.

Вадим все еще стоял в проходе и наблюдал за действиями падчерицы безразличным взглядом.

– Пошел вон, пока я не передумала, – проговорила Алиса.

В глазах отчима мелькнуло сознание. Он стал испуганно оглядываться по сторонам.

– Алиса?

– Пошел вон!

Еще раз говорить не пришлось.

***

Алиса достала тельце Ильи из ямы в лесу. Он был без сознания, но дышал. Все как в том сне – недалеко от лысой горы, рядом с болотом, которым питаются страшные корни-черти.

Рядом с Ильей сидела промокшая до нитки Оля. Алиса не сказала ей ни слова.

Нужно было срочно вернуться в дом. С рассветом ее новые силы иссякнут и будут прятаться до наступления темноты.

***

Алиса вышла на стук в окно. На улице ее ждала тетя Зоя в сопровождении двух мужиков. Девочка улыбнулась. В глазах тети Зои появился страх. Она все поняла без слов. Попятившись назад, женщина перекрестилась, отчего Алисе вдруг стало тошно. Немая дуэль длилась несколько секунд.

– Она умерла, – сказала, наконец, Алиса. – Идите.

И они ушли. Тетя Зоя не прекращала перекрещиваться и повторять себе под нос:

– Горе-то какое! Горе!

Раньше нужно было думать, пронеслось в голове у Алисы. Раньше. Когда она бегала ночью по соседям, пытаясь попросить о помощи.

Алиса вернулась в дом. Илья ел суп, только что сваренный старшей сестрой. Она улыбнулась мальчику и поцеловала его в лоб.

Ей предстоял тяжелый день. Мама. С телом нужно что-то делать. Она не может оставить его тут. Илья, хоть и не видит его, но достаточно того, что она видит.

Под полом все еще билось сердце бывшей ведьмы, и умирать ей оставалось несколько невыносимо долгих дней...