Матвей проходил в квартиру вместе с Викой и Серегой, который держал автомат наготове. Они прошли коридор, подойдя к приоткрытой двери ванной комнаты.
— Ну, бля-ять, — тихо выругался Серега, — она там?
Матвей подошел к двери ванной комнаты, глубоко вдохнул и тут же распахнул дверь.
— Твою ж… — тут уже не выдержал сам Матвей, отвернувшись, а Вика истошно заорала.
Вся ванная комната была залита кровью. Зеркало на навесном шкафу было разбито, плитка по всей ванной размолота в крошево, как будто здесь сплясал хор гантель. Зубные щетки, гели и шампуни, все было разбросано, а в ванной лежало тело Насти. Ее стопы были вывернуты на сто восемьдесят, колени выломаны в обратную сторону, бедра переломаны. Кожа в царапинах и глубоких порезах. Ребра были раздавлены, туловище свернуто на сто восемьдесят, пальцы на руках и ногах топорщились в разные стороны. Шея Насти была так же вывернута в обратную сторону. Череп девушки был разбит, и вокруг головы растекались мозги. Как будто девушку схватили две огромные руки, и выжали, как полотенце.
— Да ее тут блять просто порвали, — сглотнул Серега, заглянув в ванную, — че делаем, начальник?
Матвей промолчал и прошел в ванную. На теле убитой он увидел плюшевого медвежонка. Только в нем будто был скелет, и руки с ногами у этой игрушки были вывернуты во всех самых неестественных позах, подразумевая переломы.
Матвей взял переломанного медвежонка и вышел из ванной.
— Сами тут разберитесь, оформите все, — бросил Матвей, крепко сжав плечо Вики и тихо сказал ей, — пойдем, прогуляемся.
Пройдя с девушкой мимо патрульных УАЗов, Матвей усадил Вику в свою Приору. Закрыв за собой водительскую дверь, Матвей, не обращая внимания на всхлипы девушки, завел двигатель,и тронулся вперед.
Остановившись у своей сталинки, Матвей вышел, забежал в подъезд и вскоре вернулся.
— Скажи, Вика, тебе это ни о чем не говорит? — спокойно спросил Матвей, выложив на панели трех плюшевых медведей.
Услышав всхлипы девушки и то самое тупое молчание, которое он ой как не любил, Матвей схватил ее за грудки и крепко прижал к сидению.
— Ты еще ничего не поняла? Нет у тебя больше подруг, вот! — лейтенант мотнул головой на панель, — вот что от них осталось. Хочешь пополнить эту плюшевую коллекцию?
— Н-нет, — заикнулась Вика, помотав головой.
— Тогда говори мне, сука, все, что знаешь!
— Девочка! — всхлипнула Вика, — девочка…
— Что, блять, девочка!? Говори уже! — вспылил Матвей.
— Девочка, — сглотнула Вика, — на вписке мы с подругами нашли девочку, с ней никто не общался, — она начала всхлипывать, — и мы это заметили. Ну, выпили перед этим, покурили еще, и я обратила их внимание на девчонку. На второй курс перешла. Нелюдимая была, ну мы и решили с ней поговорить.
— Дальше, — отрезал Матвей.
— Мы подкатили к ней, разговаривали, а она доверчивая оказалась, ласковая, как котенок маленький, дружить хотела, ну мы подумали, почему бы не развлечься…
Вика всхлипнула, и под пристальным взглядом Матвея продолжила рассказ.
— Отвели ее в комнату, предложили ей покурить и выпить. Она отказалась, испугалась, ни в какую ни хотела, Светка с Настей взбеленились, избивать ее начали. Света ей зубы выбила, она потом давиться ими начала, а Настя ребра сломала, и руку вроде, я не знаю! Не знаю! Я хруст слышала, что-то они ей сломали точно! — всхлипывала Вика.
— Дальше, — на грани терпения сказал Матвей.
— Потом мы поняли, что ей не жить, — сглотнула Вика, — думали, куда ее деть, а Лера предложила ее сбросить в сточную канаву недалеко от дома.
— Д-да, — сглотнула Вика, — они не понимали даже, что делают! Они обдолбались там совсем!
Вика еще с минуту молчала и тяжело дышала.
— Мы потом все встретились, на утро. Девчонки только тогда начали отдуплять, что происходит, и что они натворили. Под спайсом то особо и не понимаешь, что делаешь. Но тогда мы и договорились не сдавать друг друга. Мне-то в любом случае молчать пришлось, иначе они меня в ту же канаву и скинули бы. В доме было много народа, но многие знали, куда она делась, но девчонки со всеми договорились, и они сделали вид, что ничего не видели и не слышали. Мы все помнили, что с ней была игрушка, она принесла с собой маленького плюшевого медвежонка.
Выслушав рассказ Вики, Матвей тяжело и шумно выдохнул, откинувшись на своем сидении. Полина Нестерова, семнадцать лет, отпросилась у матери на «посвящение», где собирались все однокурсники и студенты с других курсов. Домой не вернулась, и мать, единственный ближний родственник, сразу же написала заявление в полицию. Матвей до сих пор помнил этот взгляд женщины, насквозь пропитанный болью утраты. Чувствовала она, что с дочерью что-то случилось, и со слезами умоляла броситься на поиски Полины. Пусть трех дней еще и не прошло с момента пропажи, Матвей настоял, чтобы заявление приняли, но поиски девочки и многочисленные опросы всех, кто был в тот вечер на «вписке», результатов не принесли. Никто ничего не видел и не слышал. Поскольку тело найти не смогли, Полину объявили пропавшей без вести, а дело легло на плечи полиции мертвым грузом.
— Ты понимаешь, что вы натворили? — глаза Матвея блеснули, дыхание стало обрывистым, — вы ребенка замучили, вчетвером на одну бросились. Она у матери единственная дочь была, и понимаешь, как я смотрел каждый день ей в глаза и вынужден был разводить руками?
Матвей повернул голову, посмотрел на заплаканную Вику.
— Знаешь, что я ей говорил? Вот после очередного допроса, когда твои блядские подруги весело пожимали плечами, мол, ничего не видели и не слышали, где Полина не знаем. Знаешь, что я говорил ее матери? Да блять то же самое! Никто ничего не видел и не слышал! Каждый блядский день я говорил это убитой горем женщине, каждый день!
— Я ее не трогала! Я только смотрела! Я хотела их остановить, но как? Они меня сами бы и утоптали вместе с ней! — часто всхлипывая, говорила Вика.
— Ты это матери ее объясни, что ты ее не трогала, а просто смотрела, как твои гребаные подруги ее убивали! Ты понимаешь, что вообще происходит, и что ты следующая?
Вика сглотнула, кивнув, и попыталась утереть слезы со щек.
— Родственники есть где? — спросил Матвей.
— Только в Татарске, там мама, — честно ответила Вика.
Матвей завел двигатель Приоры и вырулил из двора. Ехали долго, а Вика тихо всхлипывала, смотря на открывающиеся пейзажи за окном. Они проехали большое здание с вывеской «Красная Звезда». Но Вика не замечала красоты засыпающего города. Она не могла поверить, неужели это все? Этот кошмар длился уже больше месяца, и теперь девушка думала, что будет дальше. Для себя она решила, что когда вернется домой к матери, то больше никогда не заведет подобных друзей и подруг. Да и вряд ли у нее вообще теперь могут быть друзья после такого. И неужели этот полицейский, которого она считала козлом, поможет ей? Вика даже скупо улыбнулась, глянув на Матвея, который сосредоточенно вел машину, и прильнула головой к стеклу, уже более внимательно рассматривая город. Город, с которым она уже мысленно попрощалась.
Дорога была долгая, но к выезду из города не вела. Приора свернула в проулок у пивбара, и остановилась у подъезда пятиэтажки.
Вика услышала писк домофона и увидела женщину, что выходит из подъезда. Она узнала эту женщину, она останавливалась рядом с подругами у пивбара. Вика видела похожую фигуру недалеко от палаты Светы, она ее узнала…
— М-матвей? Что, зачем это!? — сглотнула Вика, но поняла, что слова ее не прозвучали, а утонули в могильной тишине.
Лейтенант вышел из машины, закрыл за собой дверь, обошел автомобиль и открыл дверь. Девушка сопротивлялась, но Матвей силой вытащил ее из машины, захлопнув за собой дверь.
Все эти действия были абсолютно беззвучны, безмолвны.
Вика в ужасе попятилась к машине, когда увидела спускающуюся со стены дома фигуру. Это была девушка в грязном платье, она ползла по стене, а конечности ее выворачивались и постоянно хрустели. Этот хруст, почему-то, Вика слышала прекрасно.
Вика беззвучно закричала, но крик ее утонул в плотной завесе тишины, она не слышала даже собственного голоса. Она пыталась убежать, вырывалась, но Матвей ее крепко удерживал.
Эта фигура спустилась и медленно двинулась к ней. Ее запястья выворачивались, локти с хрустом выламывались то внутрь, то наружу. Шея девушки постоянно выворачивалась, и она хищно смотрела на Вику белесыми, мертвецкими глазами.
Уже рыдая взахлеб, Вика думала, что оно сейчас наброситься на нее, но чудовищная фигура остановилась около женщины, неестественно дергаясь и корчась рядом с ней.
Вдруг, мертвую тишину прорезал голос Матвея.
— А знаешь, что было дальше? Когда вы, четыре долбоебки испугались колонии, то решили проверить тело и на всякий закопать его где-нибудь подальше и поглубже. Вот только тело вы уже не нашли, да и никто, в принципе, не нашел. А мать Полины каждый день ждала свою дочку, она думала, что Полина не вернется, но она вернулась.
И указал на мертвеца, застывшего рядом с женщиной. Взгляд у женщины был пропитан обидой и непониманием. Она подошла к Вике, и посмотрела в ее заплаканные глаза.
На удивление, голос Матвея она слышала прекрасно, как будто существо рядом с женщиной пропускало только те звуки, которые считало нужными, которые Вика должна была услышать.
— Зачем? Что такого вам сделала моя Полина, что вы решили с ней вот так? Она ведь добрая была девочка, наивная, — голос женщины задрожал, она готова была вот-вот разрыдаться, — поэтому вы решили ее замучить?
— Мы не хотели! Не хотели! — кричала Вика. Она попыталась повернуться к Матвею, снова вырывалась, но он держал крепко, — Матвей! Ты же знаешь, я ничего не делала!
— Не хотели, — сказала женщина и отошла к «дочери», — моя Полина тоже не хотела, чтобы ей выбили все зубы, всю изломали и бросили в кучу дерьма! Она хотела дружить с вами! Ты думала, тебе было тяжело все это видеть? А кого мне было видеть, когда моя доченька, моя единственная кровиночка, вернулась ко мне такой!?
Вика заметила, что в руке женщина сжимает плюшевого медвежонка. Полина широко раскрывала рот, но ничего сказать не могла, она лишь хрипела, а изо рта текла бурая жижа, и на асфальт иногда падали окровавленные зубы.
— Она… там? — сглотнула Вика, смотря на игрушку в руках женщины.
— Да, — улыбнулась женщина, погладив голову плюшевого медведя, который был у нее в руках, — но вы ей так понравились, моей Полиночке. Она до сих пор хочет с вами дружить.
Матвей, до этого крепко удерживающий Вику, вдруг отпустил ее и прошел к машине. Он открыл пассажирскую дверь, взяв трех плюшевых медвежат с панели и подошел к Полине. Опустившись на корточки, он протянул покойнице игрушки, и та их приняла, обхватив рукой и прижала к себе, утробно прохрипев.
— Ей было скучно, но теперь у нее есть подруги, — с легкой, но нервной улыбкой сказала женщина, посмотрев на дочь, — спасибо, Матвей. А тебя, Вика, мы с Полиной будем навещать.
Полицейский кивнул женщине, и та развернулась, вместе с покойницей скрывшись во тьме подъезда. В это время во двор заехал полицейский УАЗ, освещая все вокруг яркими проблесковыми маячками.
Вика до сих пор не могла понять, что происходит. Она мотала головой в разные стороны, пока не уставилась на Матвея.
Полицейская буханка остановились рядом с Приорой Матвея, из машины вышли двое. Стас и Серега остановились поодаль, увидев жест лейтенанта.
— А ты думала, как в фильме будет? Я забью на работу и все остальное, отвезу тебя куда подальше, чтобы ты не стала жертвой мстительного призрака? — хмыкнул Матвей, а глаза Вики постепенно округлялись и наливались слезами от осознания, — нет, дорогая. Мама ее пусть и хотела мести, но смысла она в этом много не видела, нормальную дочь ей это не вернет. Женщина она оказалась понимающая, и ту идею, чтобы одна из вас по полной ответила перед законом, охотно поддержала.
Матвей мотнул головой, посмотрев на сержантов, и те подошли к Вике. Стас без обиняков заломил ей руки за спину и звонко защелкнул браслет.
— Куда ее, начальник? — спросил Стас.
— Куда, — фыркнул Матвей, — в отдел, оформлять будем. По пятерке ты, Вика, с подругами себе заработала. Ну, а покуда подружки твои того, то и отдуваться ты будешь за всех, — улыбнулся Матвей, слегка похлопав Вику по щеке.
Стас кивнул, и с Серегой они под руки увели к УАЗу рыдающую в голос и осыпающую всех вокруг проклятиями Вику.
Когда буханка выехала со двора, Матвей вернулся в свою машину, посидел минут пять в тишине и облегченно вздохнул. Завел двигатель, посмотрел на свое отражение в зеркале заднего вида и скупо улыбнулся.
Взял свой смартфон, зашел вконтакт, нашел одну знакомую и написал ей короткое сообщение.
Ответа он ждал несколько минут, она долго не читала сообщение. Видимо, была занята.
«Странно, что ты это сам пишешь. Но давай, я пирожков нажарила как раз» — ответила Даша.
Лицо его расползлось в глупой улыбке, Матвей убрал телефон и вырулил со двора.
Все-таки, он не такой, как его отец. Совсем не такой…
Мать Полины в этот же вечер трепетно сшила ручки четырем медвежатам, сложила их на полке в серванте и улыбнулась. Легче стало женщине, когда она смотрела на четырех медвежат, которые держались за руки и улыбались, смотря впереди себя пуговками черных глаз. Теперь дочке не будет скучно одной, теперь у нее есть подруги.
