И есть римское кладбище, прозванное старым еще в пятнадцатом столетии. Что уж говорить сейчас… На его северной окраине по-прежнему растут три бука. Их кора уже потрескалась, а в дупле одного из них обосновалась семья синиц, но каждую весну их кроны зеленеют и бросают уютную тень на высокий, выше человеческого роста обелиск, стоящий точно посередине между ними. На нем еще можно различить полустертое: “Жюстин Эквиллия Фиори Робер, 1473 - 1490”. Ниже рука мастера выгравировала цветок гвоздики. А под цветком пронзительным серебром блестит еще одна надпись.

Надежда есть всегда.

Говорят, ни тела, ни его останков под этим камнем нет.

Глава 15

Робер открыл глаза и огляделся.

Келья. Своя, до боли знакомая келья.

Жюстин за импровизированной ширмой, сделанной из шкафа, что-то негромко напевала.

“Приснится же такое!” - кардинал потряс головой.

В ушах тут же зазвенело, точно его хватили по затылку дубиной, обмотанной тряпьем.

Чума! Чума в Нарбонне! Тоже приснилось или…

За перегородкой раздался кашель, хриплый и страшный. Жюстин снова запела. Теперь Робер разобрал, что это была за песня.

Заклинание.

То самое, что он уже слышал сегодня много раз.

Что ж… Не приснилось. Он посидел пару минут, собираясь с мыслями, и вышел к травнице, которая как раз провожала очередного страждущего. Исцеленного от черной смерти, возвращенного к жизни силой целительницы. Надолго ли? Про то ведомо только Богу… Но сегодня, сейчас, этот человек не умрет.

- Что со мной было?
- Потерял сознание, упал, ударился головой, - тщательно перечислила Жюстин, деловито загибая пальцы.
- Чума?
- Да, - девушка кивнула. - Я прочитала заклинание, сейчас ты здоров.
- А ты? - кардинал с тревогой вспомнил свой сон.
- Просто устала…

Жюстин то ли села, то ли упала на дубовый стул и принялась быстро, но мелко дышать. Точно собака, пробежавшая слишком много лье в жаркий день.

- Больше никакого колдовства! - категорично проговорил Робер. - Ты слишком много на себя возьмешь и тоже заболеешь.

Девушка пристально посмотрела на него. В ее серых глазах застыла тоска.

- Это уже произошло, Доминик, - тихо сказала она. - Прости. Мне осталось несколько дней, которые я потрачу на то, чтобы помочь еще кому-нибудь. Кому смогу…
- А потом? - Робер с ужасом понял, что его недавний сон становится страшной явью.
- Потом я умру, - спокойно сообщила Жюстин. - С этим ничего не сделаешь, поэтому хочу успеть как можно больше… Времени осталось мало, - сокрушенно прибавила она.

Кардинал замолчал. Обдумывая сказанное, молчал он долго: ведьма за это время успела исцелить еще троих посетителей. Затем он так же молча ушел за перегородку.

- Милый, я тебя обидела? - с тревогой спросила Жюстин, едва справляясь с желанием снова раскашляться.

Зараза в ее теле уже приступила к своему черному делу.

- Ну что ты, родная! Конечно нет! - с невыразимой нежностью в голосе ответил Робер. - Просто чувствую слабость… Наверное, последствия болезни.
- Приляг, - посоветовала Жюстин. - Я скоро приду.

Примерно через две четверти часа она заглянула за перегородку. Ее ноги подкосились, а из груди вырвался крик, сменившись протяжным кашлем.

- Нет!!!

Робер лежал на кровати, бездыханный и мертвенно бледный. Правая рука с глубоко разрезанным запястьем была опущена вниз, в большую глиняную миску. Та была полна темной крови, здесь было куда больше трех шоппенов. Даже если бы Жюстин не была травницей, целительницей, ведьмой, одного взгляда на кардинала хватило бы, чтобы понять: он мертв.

Рядом лежали окровавленный стилет, которым кардинал перерезал жилы, и записка. Дрожащими руками девушка взяла клочок тряпичной бумаги.

“Не дай моей крови пропасть напрасно! Прочти заклинание на крови, о котором рассказывала, когда спасала мальчика, и живи. Крови должно хватить… Люблю тебя!”

Подписано было - Доминик Робер, кардинал Нарбонны и окрестных земель.

Глава 16

В прекрасной Нарбонне, настоящей жемчужине Франции, среди мощеных булыжником улочек есть много красивых, теплых и светлых мест. Есть, например, дом семьи Дюруа, построенный в далеком двенадцатом столетии от Рождества Христова, сильно разрушенный в шестнадцатом и перестроенный в двадцатом. Сложенный из отменного каркассонского кирпича, он хранит в себе память нескольких эпох, бесчисленных событий и судеб… Есть неподалеку и базилика Сен-Валери. Ее стены местами покрыты мхом, переложены, да и называется она уже давно несколько иначе, но эта все та же базилика! Келья кардинала Нарбонны и окрестностей, расположенная в восточной башне, все так же открыта. В нее все так же не заходят ни туристы, ни священники, ни церковные служки. Им кажется, тень Доминика Робера до сих пор мелькает то у стола, где были сложены пергаментные свитки, то у кровати, на которой пять с половиной веков назад он отдал жизнь ради возлюбленной, целительницы Жюстин Фиори.

И есть римское кладбище, прозванное старым еще в пятнадцатом столетии. Что уж говорить сейчас… На его северной окраине по-прежнему растут три бука. Их кора уже потрескалась, а в дупле одного из них обосновалась семья синиц, но каждую весну их кроны зеленеют и бросают уютную тень на большой, выше человека, обелиск, стоящий точно посередине между ними. На нем еще можно различить полустертое: “Доминик Антуан Робер, 1458 - 1490, Жюстин Эквиллия Робер, 1473 - 1574”. Ниже рука мастера выгравировала цветок гвоздики. А под цветком пронзительным серебром блестит еще одна надпись.

Надежда есть всегда.

Глава 17

Жюстин открыла глаза, рывком села и огляделась. Возок, влекомый невысокой, крепко сбитой лошадкой бретонской породы, медленно катился по узкой дороге, старательно пересчитывая все ухабы.

- Что стряслось?

Голос был хриплый, низкий. Точно чужой.

- Ты бросала камешки с начертанными рунами, - встревоженно пояснил Робер, одной рукой держа вожжи, а другой беря девушку за руку. - Пару раз, сказала - на будущее. А потом… даже не знаю, что это было! - он поежился. - Твои глаза остекленели, ты вскрикнула и начала быстро рассказывать странные истории. Что в Нарбонне свирепствует чума, что кто-то там выправил себе обелиск на Римском кладбище, и еще невесть что. Кристоф, подержи вожжи! - Робер повернулся к мальчишке лет шести-семи.

Тот сидел в конце возка и занимался тем, что сосредоточенно грыз большую морковку, выкопанную где-то по дороге.

- Что это было? - продолжал допытываться Робер, садясь рядом с Жюстин и обнимая ее за плечи. - С тобой это бывает часто?

Девушка с видимым облегчением ткнулась лбом в плечо мужчины. Своего мужчины.

- Не часто, но бывает. Это называется греческим словом “ипнос” (40). В таком состоянии я могу видеть то, что когда-то было, или будет, или даже то, чему не бывать… Вот только разобраться, где что, не умею.

Робер хохотнул.

- Получается, бесполезное дело!

Жюстин чуть натянуто улыбнулась.

- Получается, что так…
- Что ж, если в Нарбонну нагрянет Черная Смерть, то хорошо, что мы забрали с собой Кристофа, - мужчина взлохматил мальчишке непослушные волосы. - Нечего ему там было делать.

Кристоф согласно кивнул.

Конечно, нечего! Перебиваться с хлеба на воду у людей, которые вроде бы и родственники с какой-то стороны, а вроде бы и хуже чужих! День через день получать тумаки и затрещины ему порядком надоело.

- В моих записях перечислены все способы, какие я опробовала в Аржелье, - задумчиво проговорила Жюстин.
- И заклинания? - скептически уточнил Робер. - Надеюсь, применять их будут осмотрительно…

Бывший кардинал не знал, кто придет ему на замену, но был убежден: лучше б для того не устраивать подобных неожиданностей. Ведьма в Нарбонне? Да, была одна такая. Силами великой католической церкви ее изловили и казнили в огне, как полагается в таких случаях. Больше в этих местах нет ни ведьм, ни следов их колдовства, Римская курия может даже не беспокоиться!..

- То есть незаметно для церкви? Ну, разумеется! - Девушка понимающе закивала головой. - Те, кому под силу произнести эти инкантации, обычно и внимательны, и осмотрительны… Но вообще-то главное там - список трав, приготовление тинктур из них и все такое прочее. И про зеленую плесень сказано, конечно…

Робер нахмурился.

- Такие указания и без магических формул привлекут внимание инквизиции. Виданное ли дело, исцелять какой-то плесенью! Колдовство, да и только… Как ты вообще решила, что плесень помогает в таких случаях? Наугад, пробовала все подряд и наконец нашла способ?

Девушка рассмеялась. В последнее время она, оставив позади груз преследования инквизицией, необходимость скрываться и скрывать свой дар, вообще часто смеялась.

- Конечно, нет! Это мне рассказывал учитель!

Робер насторожился. Еще один чернокнижник? Да сколько ж их… Получается, вся Нарбонна - один большой колдовской вертеп?! Впрочем, Жюстин, верно, выучилась только хорошему. Любые знания - что меч в руках у рыцаря. Можно отнимать жизнь, а можно ее защищать. От человека зависит, не иначе.

Он посмотрел на возлюбленную. Жюстин - хороший человек, без сомнений! Ее душа чиста и прекрасна, ведь полюбил он ее не за внешнюю красоту, хотя и тут есть, чем восхищаться, а за то, что сокрыто внутри…

Девушка поняла, о чем забеспокоился Робер, и грустно добавила:

- Мой учитель погиб… Сгорел во время пожара, в собственной мастерской. Может, слышал, был такой кожевник Жером Монблан?

Бывший кардинал удивился: как тесен все-таки, оказывается, этот мир!

- Не только слышал, но и разговаривал с ним! Мы встретились у твоего дома. Мы шли туда с обыском, а Монблан - за травами от своей чахотки…

Жюстин фыркнула.

- За травами! От чахотки! Да он мог разделаться с ней одним щелчком пальцев! Нет, ему, значит, нужно было что-то другое… Постой-ка! - ее вдруг осенило. - А Де Шабри тогда был с вами?

Робер утвердительно кивнул.

- Значит, вот почему случился тот пожар, - задумчиво проговорила девушка. - Бедный учитель… Наверное, он вызвал Де Шабри на поединок - и проиграл…

Бывший кардинал сочувственно вздохнул.

- Понимаю твою потерю… Сколько ему было? Пятьдесят?

Жюстин посмотрела на него с возмущением, но потом вспомнила, что Робер не очень сведущ в делах чернокнижников, и ее лицо разгладилось.

- Двести четырнадцать, - просто ответила она.

Мужчина удивленно присвистнул.

- Так вообще бывает? Все колдуны столько живут? У тебя тоже впереди пара веков?

Девушка пожала плечами.

- Бывает по-разному. Если б не ты, я прожила бы семнадцать лет и умерла бы в мучениях на костре инквизиции несколько дней тому назад. Какие уж тут века…
- А если ничего такого не произойдет, тогда как? - не отставал Робер.
- Тогда - на все воля Божья, - без тени иронии ответила Жюстин. - Только Ему про это ведомо… правда, боюсь, нам Он это не расскажет.

Бывший кардинал с удивлением посмотрел на возлюбленную.

- Так ты действительно веришь в Бога? - озадаченно проговорил он. - Я думал, в темнице Сен-Валери ты сказала это просто так…

Жюстин улыбнулась. Когда она так улыбалась, честно признаться, Роберу было все равно, что она думает и во что верит… Только бы не пропадала эта улыбка!

- Я не верю, - поправила его девушка. - Я знаю, что Создатель есть. Но… Он не совсем такой, каким Его представляет нам католическая церковь. Учитель говорил: все ваши обряды, традиции и символы придуманы людьми. Много ли в них от Бога? Взять хотя бы вашу инквизицию. Не думаю, что Ему бы хотелось, чтобы одни люди сжигали заживо других людей.
- Я тоже так не думаю, - согласно кивнул Робер. - Потому и ушел со службы. Но церковь учит и хорошему! Не убий, не укради, не прелюбодействуй - это разве плохие заветы?
- Не работай в воскресный день, не ешь мясное несколько раз в году, жертвуй на храмы, - в тон ему добавила Жюстин. - А если согрешишь - гореть тебе в геенне огненной…

Бывший кардинал вздохнул. По всему выходило, что приблизить свою возлюбленную к церкви больше, чем сейчас, не получится. Хорошо, хоть в Бога верит… знает она, видите ли. А с другой стороны, разве Творец и церковь - всегда едины? Как ни крути, сказанное человеком никогда не равно сказанному Всевышним. Все мы стараемся понять Его замысел, но истина открывается лишь немногим. Быть может, со временем, через сотни, тысячи лет, мы станем понятливей? Разумней? Ближе к Нему?..

Кто знает…

- Я оставила записи про Аржелье в твоей келье, - Жюстин первая вернулась мыслями к земным заботам. - Кто-нибудь осмелится их забрать оттуда?
- Нет, конечно. Ты бы рискнула?
- Разумеется, - улыбнулась Жюстин. - Первым делом!
- Ну… Ты здесь, со мной, значит - в Нарбонне больше никого, столь смелого, не осталось, - развел руками Робер.

Возок тряхнуло на какой-то особенно крупной кочке.

- Отправим письмо Дюруа, он поднимется в башню и заберет все, что нужно. Тем более, что он - один из немногих, кто знает о твоем даре…

Жюстин благодарно посмотрела на мужчину.

- Спасибо! Пусть у них останется хоть что-то для защиты от Черной Смерти. Мне не по себе из-за этого… видения! Мы так быстро покинули Нарбонну…
- Мы все сделали правильно! - с уверенностью проговорил Робер. - Единственное, не выправили никаких записей на Кристофа. Но я не думаю, что это так уж важно. Если потребуется, сделаем это в любом городе… Запишем парня под твоей фамилией? В конце концов, ты спасла ему жизнь…

Мальчишка посмотрел на них не по-детски серьезным взглядом.

- Дважды, - просто сказал он. - Кроме того падения был еще один случай. Мсье Габо выставил меня за порог - в наказание, что я съел хлеба больше, чем можно… Стояла зима, и мне было сначала очень холодно, а потом - стало тепло. Я лег у входа в дом и, наверное, задремал… А проснулся от того, что стало жарко-жарко! И увидел Жюстин. Она стучала в дверь к мсье Габо и кричала ему… ой, нет, мне нельзя повторять эти слова!

Девушка снова мелодично рассмеялась.

- Действительно, было такое. Я и запамятовала! Возвращаюсь домой, смотрю - на соседском крыльце лежит этот мальчишка… посинел уже весь. Согрела его заклинанием, даже, может, перестаралась малость. Ну и постучалась к Габо. Он не хотел открывать, так я рассказала, что о нем думаю… Вышло громко, потом соседи смеялись, мол, девка-то - а так словом обласкала, хоть из дома не выходи.
- В общем, мсье Габо не будет расстроен, что я исчез, - мальчишка, как мог, внес ясность.

Робер усмехнулся.

- Видишь, милая? Все хорошо!

Девушка с волосами цвета льна доверчиво вложила свою узкую теплую ладошку в сильную мужскую ладонь Робера.

Действительно, все хорошо!

Ощущения, которые она от этого испытывала, приводили ее в восторг. Разве так бывает? Неужели человеку надо так мало для счастья, всего лишь тепло руки другого человека? Может быть, она все это себе придумала в попытке найти пристанище для души, в желании перестать скрываться от поисков инквизиторов? Быть может, она просто устала притворяться обычной горожанкой, и, как только судьба предоставила шанс сбросить маску, радостно им воспользовалась, себе на погибель? Действительно ли этот мужчина готов дать ей тепло и душевный уют?

Наверное, неуверенность будет еще какое-то время ей докучать, а потом уйдет.

Робер стиснул ее ладонь, бережно и твердо. Уверенно. Готовый дать ей все, что в его силах, сделать для нее все, что вообще возможно сделать человеку.

Она взглянула ему прямо в глаза.

- Я теперь… твоя? Надолго ли?
- Навсегда, - Робер не задумался с ответом ни на миг.
- Совсем навсегда? - немного по-детски спросила девушка, пряча лицо у него на груди.
- Пока стоит этот мир.

Пальцами второй руки он перебирал ее льняные волосы, наслаждаясь каждым прикосновением.

- Куда мы теперь? - в голосе девушки послышалась тревога. - У святой инквизиции длинные руки. Где теперь можно чувствовать себя в безопасности?

Робер извлек из дорожного мешка потрепанную карту.

- Смотри.

Указательным пальцем он прочертил линию, вдоль которой им предстояло проделать путешествие. Его ноготь наконец уткнулся в какую-то реку и застыл. Судя по обозначениям, где-то на юге она впадала в небольшое море. В устье реки картограф-составитель поместил поселение, единственное на многие лье вокруг.

- Тана (41), - прочитала вслух девушка. - Думаешь, укрыться от Святого Престола там? Это же генуэзский город, а Генуя и Рим - чаще союзники, чем противники. Тебя поймают и сдадут католической церкви.
- Карта старовата, - усмехнулся Робер. - Это место уже принадлежит туркам, они его завоевали, они и название сменили. Теперь оно зовется Азаф.
- Тоже как-то не внушает уверенности, - пожала плечами девушка. - Турки… Почему туда?
- Город турецкий, но на самом деле, кого там только нет. Кроме турков - те же генуэзцы, которые там остались и после захвата. А еще монголы и даже славяне! Эдакий Вавилон, но главное - никакая инквизиция теперь туда не сунется. Поселимся на окраине, ты снова будешь готовить свои декокты и тинктуры, я освою какое-нибудь дело, а Кристоф будет помогать. Не понравится - уйдем на север, в Рутению (42), к славянам. У них хоть и христианство, но пришло оно не из Рима, а из Константинополя. Никакой инквизиции там, стало быть, нет. И вообще, различий немало! Представляешь, их священникам даже жениться можно!

Девушка рассмеялась.

- Ах, вот почему тебя так тянет в те края! Выберешь там себе жену…
- Я уже выбрал, - улыбнулся Робер. - Теперь слово за ней. Жюстин Эквиллия Фиори, будешь ли…
- Да!

Жюстин не дала ему договорить. Их губы слились в долгом, дольше, чем светит солнце и сияют далекие звезды, поцелуе. Эти два человека стали единым целым, растворившись друг в друге без остатка. Ничего более не имело значения: Рутения, Азаф, да куда угодно! Хоть в степи к кочевникам, хоть на край мира, да хоть и за край, только б вместе.

“Вот ты и нашла свою судьбу, - подумала семнадцатилетняя ведьма. - Рада?” И тут же, сама себе ответила.

Да.

Очень.

Бывший кардинал ничего такого не думал. Он просто знал, что без этого человека уже не сможет. Впервые за долгое время Робер чувствовал, что наконец-то все в жизни идет правильно.

Честно.

Справедливо.

Справедливо для него, для нее, для Кристофа, который тоже радовался, что его наконец-то любят.

Робер поцеловал девушку, чьи имена с латыни значили “справедливость”. Снова. Опять. Ее губы отвечали горячо, как в первый раз. Как и всегда.

Вместе! Теперь - и навсегда.

А сверху на них смотрел Бог.

Смотрел и радовался.

2025.

_______
40 Ипнос (Ἴπνος - греч.) - транс, гипноз.
41 Тана - средневековый город на левом берегу Дона, основанный генуэзцами, расположен в районе современного города Азов (Ростовская область, Россия).
42 Рутения (Ruthenia - лат.) - одно из названий Руси в средние века.

Послесловие:

Дорогой читатель!

У этой истории могло быть три разных окончания. Мы написали все три. Какое из них тебе ближе - ты выбираешь сам. Лично нам хочется верить, что у Робера и Жюстин все сложилось хорошо!

С искренностью, авторы.

***

Серия (подборка, куда добавляются главы) здесь

- Городская казна готова оплатить обелиск, - подал, наконец, голос сенешаль. - Я разговаривал с господином Ксавье. Он заверил меня, что все сделает в лучшем виде. И отказался от денег, - добавил он. - Весь город знает, кто такая Жюстин Фиори.
- Ей было бы плевать на вид, - проворчал Робер. - Для кого он нужен, этот вид?
- Для потомков, - веско заметил Романо. - А что еще мы можем сделать для бедной девушки?
- Высечь себя плеткой? - ехидно предположил Дюруа. - Как это заведено у вашего брата, знаете ли. Чтобы разделить ту боль, которую ей причинили во время вашего дознания…

Робер ударил ладонью по столу и зарычал.

- Если бы это могло помочь, я бы высек!.. Я бы руку себе отрубил, я бы в огонь шагнул, если б это ее вернуло! Только поздно уже для этого. Бессмысленно. Да и Жюстин не верила в такое запоздалое раскаяние! О, как мало вы ее знали…
- Мало, - подтвердил Дюруа. - Считай, вообще не знали. Может, Вы нам откроете краешек этой тайны? Кто она на самом деле?

Кардинал не ответил.

Наверное, он и сам не знал.

Наверное, никто в этом мире не знал. Кроме, возможно…

- Вероятно, немного света на этот вопрос смог бы пролить епископ Де Шабри, - предположил Романо.
- Который спешно отбыл в другой город два месяца назад, - спокойно заметил Робер.
- Который отбыл в другой город, - с непроницаемым лицом повторил Дюруа.

Великий Инквизитор понял, что сенешаль тоже каким-то образом поучаствовал в отправке Де Шабри в это путешествие, но смолчал. Впрочем, смолчал столь красноречиво, что Дюруа поспешил сменить тему.

- Касаемо Вашего прошения об усыновлении Кристофа Колиньи́: я подписал все бумаги. Его опекуны не против. Кажется, они страшно обрадовались, что в доме станет меньше ртов. Как только Вы уйдете с церковной службы…
- Я уже ушел, - перебил его Робер. - Уведомление отправлено в Рим.

Дюруа довольно прищелкнул пальцами.

- В таком случае, можете приступать к обязанностям родителя хоть с этого дня. Запишем мальчика на вашу фамилию? Робер?

Тот покачал головой.

- Запишите: Кристоф Фиори. Своей жизнью он обязан Жюстин.
- Интересная фамилия, да, - задумчиво проговорил сенешаль. - Не из наших мест. Кстати, и имя тоже… Я про ее второе имя, - пояснил он, увидев удивление на лицах собеседников. - И каменщик поинтересовался, откуда оно у простолюдинки… Как там, Эквиллия?
- Скажите ему, что это не его ума дело, - отмахнулся кардинал. - Его задача - обелиск. Вы объяснили ему, какой нужен рисунок и надпись?

Дюруа кивнул.

- Ксавье точно решил, что Жюстин была из знатной семьи. Второе имя, герб, девиз…
- Жюстин было бы плевать, что там он себе придумал, - проворчал Робер. - И это не герб и не девиз. Просто рисунок.

И просто слова.

- А что Святой Престол? - спросил сенешаль у Романо. - Не будет ли он против, что на кладбище, а не за оградой, да еще и рядом с добрыми католиками похоронена… - Дюруа замялся, подбирая такое обтекаемое слово, чтобы не вызвать гнев священнослужителей.
- Ведьма? - с готовностью подхватил Великий Инквизитор. - Нет. Не будет. Потому что ее деяния больше напоминают о святых, чем о чернокнижниках. Потому что Жюстин за свою короткую, но яркую жизнь спасла людей больше, чем иные священники за целый век. Потому, что я самолично представлю и докажу в Риме то, что им пора бы узнать о таких людях. Если бы не воля Жюстин быть похороненной на Римском кладбище, я добился бы, чтобы ее мощи остались в Сен-Валери или в новом соборе - когда-нибудь же его достроят! Потому что… - Романо махнул рукой, имея в виду, что готов найти еще сотни доводов, но всем все должно быть и так понятно.
- Семьдесят пять, - негромко произнес Робер и пояснил, - Жюстин исцелила в тот день семьдесят пять человек. Если считать исцеление Вашей души, Великий Инквизитор.

Романо согласно кивнул.

- Думаю, да. И не называйте меня так больше, Робер. Я тоже отправил уведомление об отречении.

Бывшему кардиналу показалось, что Мадонна с цветком гвоздики, что смотрела на них с картины на стене, одобрительно улыбается, а в ее серых глазах притаились веселые искорки.

Такие уж времена настали…

Но удивление собравшихся под сенью базилики достигло небывалых высот, когда из неприметной двери слева за алтарем к ним вышла Жюстин.

- Ведьма, ведьма, - пронеслось под сводами Сен-Валери.
- Невозможно! - громко заявил кто-то из собравшейся толпы. - Ведьма не может появиться в святом месте!

Эта точка зрения тут же нашла сторонников.

- Была б ведьмой - сгорела бы в адском пламени, как только ступила б в храм! - авторитетно высказалась какая-то женщина, стоявшая в первых рядах.

Кардинал, в келье которого Жюстин провела всю ночь, сперва усмехнулся, но затем понял, что эту неожиданную поддержку надо бы использовать.

- Истинно так! - возвысил он голос, и прихожане притихли. - Все вы знаете Жюстин Фиори, в разное время помогавшую доброй половине собравшихся. Ведьма бы разве стала лечить вас от хворей?!
- А чо ж вы ее вчерась на костер уволокли? - раздался еще один голос из толпы.

Робер поискал взглядом столь недоверчивого прихожанина, но не нашел.

- Жюстин не было вчера на площади, - прозвучало снова из первого ряда.

На этот раз - мужчина.

Сенешаль.

- Вчера на площади казнили ведьму, - продолжил он. - ткачиху с улицы Тюрго. Причем здесь Жюстин, добрые люди?
- Но ведь Жюстин вы упрятали в темницу ранее! - упорствовал голос.
- На допросе ткачиха призналась, что хотела погубить Жюстин, - развеял сомнения кардинал. - Навести на нее порчу. Надо было спрятать нашу травницу, защитить ее. А где, как не в базилике, проклятия чернокнижников не достанут?!

Жюстин тоже усмехнулась. Следы, оставшиеся после такой защиты на ее спине и ягодицах, все еще немилосердно саднили. Но нарбоннцам знать об этом было совершенно незачем.

По крайней мере, сейчас.

Хорошо еще, что лицо почти в порядке после оплеух Робера, разыгрывающего для Де Шабри лютую ненависть к ведьме. Они обговорили это с кардиналом заранее, девушка была готова к такому, но все равно вышло неожиданно больно… Увы, лицо ведьмы на костре надо было сокрыть, чтобы никто не заметил подмены. Пришлось потерпеть! Жюстин усмехнулась, вспоминая, что именно Де Шабри предложил надеть на нее колпак, мол, толпе народа так будет спокойнее… Выскажи эту идею Робер, может, у лжеепископа и возникли бы подозрения, а так… Они с кардиналом, пожалуй, переоценили ум этого чернокнижника. Де Шабри, гори он в аду, оказался-таки тем еще болваном!

Все заживляющие чары Жюстин применяла только к лицу, решив оставить исцеление шрамов на спине на потом. Как знала, что лицо окажется важнее!

- Довольно споров! - резко прозвучал еще один голос.

К алтарю, тяжело ступая, поднялся Верховный Инквизитор в мантии кардинала.

Внутри Робера все рухнуло.

- Свидетельствую, что эта девица - не ведьма, и все, сказанное сейчас кардиналом Робером, есть истина, - произнес Романо, обернувшись к толпе. - А теперь - послушаем ее, - инквизитор кивнул Жюстин, приглашая девушку говорить.

Травница никогда раньше не держала речь перед всем городом. Оттого она часто сбивалась и путала слова. Но горожане все-таки уразумели, что им надлежит делать, чтобы избежать черной смерти. Больше всего недовольства вызвал призыв Жюстин собирать с хлеба плесень и есть ее, будто лучшее кушанье на много лье окрест.

- Ну, как есть колдовство, - начали роптать прихожане. - Видано ли, такую пакость есть?
- Никакое не колдовство, - парировала Жюстин. - Плесень - это же целебная трава! Вы что, не знаете? И цветом такая же, зеленая…
- А чего ж мы тогда ее завсегда выбрасываем? Да еще и вместе с хлебом!
- А травы из леса вы каждый день что ли едите и тинктуры из них пьете? Нет же! Только если приключилась хворь!

Выпроводив последних нарбоннцев, заверив их, что ежели те что-то почувствуют, то пусть приходят сюда за помощью, девушка и кардинал поднялись в келью.

- Ну? - вместо тысячи слов, Романо, поджидавший их сидя за роберовым столом, довольствовался всего одним.

Но вложено в это слово было немало!

- Вместо меня вчера казнили другую женщину, - начала объяснять Жюстин. - Она была детоубийцей и заслужила это…

Инквизитор недовольно поморщился.

- Я сообразил, что под колпаком другая, - проговорил он хмуро. - Я не дурак. Я сразу понял, что этот, - он мотнул головой в сторону Робера, - тебя любит и приложит все усилия, чтобы ты избежала казни. Значит, подмена? Этого следовало ожидать. Своим лицедейским горем вчера, на площади, Вы, Ваше Высокопреосвященство, меня лишь убедили, что тут дело нечисто.
- А как Вы догадались? - тихо спросила Жюстин. - Про любовь…

Романо хмыкнул.

- Когда Робер бил тебя плетью, у него в глазах стояли слезы. От отчаяния, что он вынужден это делать, я полагаю.
- Я бы лучше руку себе отрубил, - подтвердил кардинал. - А еще лучше - голову, причем - Де Шабри и… Вам, - с вызовом докончил он. - Жюстин не ведьма!
- Кстати, где епископ? - спокойно поинтересовался Романо, проигнорировав угрозу.
- Выехал из города до того, как закрыли ворота, - с непроницаемым лицом пояснил Робер.

Великий Инквизитор кивнул. Кажется, он понял, в какую сторону отправился Де Шабри, но предпочел не уточнять.

- Если Вы, монсеньор, такой сообразительный, - к Жюстин вернулась ее ехидная интонация, - то почему не прекратили пытки? За что мне было все это?!
- Да потому, что ты - ведьма! - гневно ударил ладонью по столу инквизитор. - Ты сумела своими инкантациями вытащить того упавшего с дерева мальчишку из лап смерти! Мы все это видели, забыла?!

Действительно, забыла. Но… и что же?!

- Правда, ведьма странная, надо признать, - продолжил Романо. - Все чернокнижники, что я знал, пакостили людям… Вредили, как могли. А ты помогала! Помогала даже тогда, когда это грозило раскрыть твою тайну. В моем присутствии! Знала, что это приведет тебя на костер, но все равно спасала этого ребенка.
- И Вы решили… - подтолкнул его Робер.
- И я решил отдать судьбу этой ведьмы в руки Господа, - пожал плечами Романо. - Ведь если Он захочет, чтобы ведьма сохранила свою жизнь, инквизиция ничего не сможет сделать. Что до меня… Я не увидел в этой девице ничего от дьявола, как ни старался разглядеть. Поняв, что вы что-то затеваете, я увел тогда за собой епископа из камеры. Чтобы у вас была возможность претворить в жизнь свой план, каким бы он ни был.

Великий Инквизитор криво усмехнулся.

- Смешно сказать, епископ всерьез тогда решил, что без его помощи я не смогу обуздать гнев толпы! Я, кардинал Романо ди Треви́зо ди Рениéри, и не справлюсь без какого-то клирика-выскочки?! Вчера он еще разносил похлебку в монастырской трапезной, а сегодня вообразил, что Великий Инквизитор нуждается в его красноречии…

Робер медленно выдохнул.

- Значит, Вы уже тогда посчитали, что приговор Жюстин несправедлив и надо дать ей шанс избежать костра…
- Именно так, - кивнул Романо. - Я решил, что у Всевышнего на эту ведьму свои планы, и Он в итоге явит нам свое решение. И оно, разумеется, истинно верное, поэтому надо следовать ему и делать то, что в моих силах. Потому на сегодняшней проповеди я солгал людям, ни секунды не сомневаясь, что это верно. Кто я такой, чтобы вставать на пути у плана Господа? Пыль… Меньше, чем пыль. А если ты действительно сможешь сделать что-то с чумой, пришедшей в город, то… Пожалуй, я получу ответ, для чего все это было Ему нужно…

Окончание фразы вдруг утонуло в хриплом, надсадном кашле. На губах Великого Инквизитора появилась кровь.

- Пора приниматься за хлеб с плесенью? - спокойно уточнил Романо, прокашлявшись.

Кардинал вопросительно посмотрел на Жюстин. Та медленно покачала головой.

- Слишком быстро Черная Смерть им овладела. Так бывает, но плесенью тут уже не откупиться.

Инквизитор с шумом и хрипами выдохнул.

- А что-то можно сделать?
- Да, - кивнула ведьма.
- Что?
- Вы знаете. Сейчас соберусь с силами и помогу.

На этот раз молчание длилось дольше.

- Эти твои… колдовские… ну, фокусы, - инквизитор старательно поискал подходящее слово и не нашел, - отнимают у тебя силы?

Жюстин в раздражении закатила глаза.

- Ну, а как Вы думаете? Это Вам не на рынок сходить! Вы же видели, как я исцеляла Кристофа… мальчишку, что упал с дерева, - пояснила она.

Романо кивнул. Он именно так и думал, просто хотел убедиться.

- В таком случае, попрошу Вас ничего со мной не делать.

Кажется, инквизитор в первый раз обратился к ведьме на “Вы”.

- Сохраните больше сил для тех, кто заслуживает исцеления в полной мере, - пояснил он. - Для детей, например. Я же смерти не боюсь, и если Господу угодно призвать меня прямо сегодня - я готов.

На лице Жюстин отразилось неподдельное удивление.

- Знаете, - задумчиво начала она, - если б Вы попытались приказать мне исцелить вас, бросить для этого все силы, позабыть о других - я бы точно отказалась…
- Но?
- Но Вы оценили свою жизнь меньше, чем жизни простых, даже незнакомых Вам детей, - развела руками травница. - Это - редкое качество. Потому я помогу Вам. Хочу помочь, - поправилась она.

Потому что неизвестно еще, получится ли. Но Романо отрицательно покачал головой.

- Я настаиваю. Займитесь теми, у кого впереди больше лет. Вам понятно?

Он метнул на травницу сердитый взгляд и вдруг потерял сознание. Верно, Черная Смерть уже крепко стиснула его в своих костлявых объятьях, и медлить было нельзя. Впрочем, Жюстин медлить и не собиралась.

- Ничего, - пробормотала она, кладя руку на грудь инквизитору. - Так даже лучше.
- Он потребовал, чтобы ты… - начал Робер, но девушка его перебила.
- Я слышала. Просто его мнение меня не слишком заботит. Я здесь, и он здесь, значит - так было угодно Богу, чтобы мы в эту минуту встретились. Да и других заболевших пока нет…
- Пока нет, - со значением повторил кардинал, сделав акцент на первом слове.
- Тем более, - пожала плечами Жюстин. - Потренируюсь. Вдруг у меня не получится?

Но у нее получилось.

И получилось еще семьдесят два раза: Жюстин не отказала в помощи никому, работая, не покладая рук до самого вечера. Не разделяя людей на хороших и плохих, правильных и неправильных, она помогала всем, кто смог подняться в келью кардинала, разделенную для таких случаев напополам шкафом, что прежде стоял вдоль стены.

Пока не свалилась сама.

Робер без колебаний выставил очередного страждущего исцеления за дверь и кинулся в угол комнаты, где стояла добротно сработанная дубовая кадка.

- Вода, - он поднес девушке полный кубок. - Пей!

Она послушно отпила несколько глотков и закашлялась. Кардинал сперва подумал, что девушка поперхнулась, но вдруг сердце его оборвалось и ухнуло камнем вниз.

На губах Жюстин показалась кровь. Робер с запозданием вспомнил, что ведьма объясняла ему: помогая кому-то, забирает часть беды себе.

Так значит…

- Вино… Крепкое вино, - прошептала Жюстин еле слышно. - Такое делают в монастырях. Его еще называют Aqua vitae (39). Здесь оно есть?
- Принести тебе? - встрепенулся Робер.

Крепкого вина в Сен-Валери не водилось, но кардинал, судя по всему, готов был отправиться за ним в Тулузу, в Париж, да хоть в Тартарию.

- Тебе, - с трудом ворочая языком, проговорила Жюстин. - Берешь бутыль с вином, садишься на коня и едешь прочь отсюда. И каждый час моешь в этом вине лицо и руки. Авось пронесет.
- Ворота закр…
- Улица Лилий заканчивается проломом в городской стене. Он скрыт плющом, но ты найди его… Я часто выходила там за пределы Нарбонны, - девушка прикрыла глаза.

Закатное солнце давало не так уж много света, но даже на слабые его отблески ей стало больно смотреть. Значит, уже скоро…

- Никуда я не поеду, - повысил голос Робер. - Уже говорил ведь: или с тобой, или никак. Я тебя спасу!

Глаза девушки наполнились слезами.

- Ты уже меня спас! От костра, помнишь? Дай же теперь мне тебя спасти… пока еще есть время…
- Может, нет никакого времени. Может, я уже ношу с собой черную смерть, отмечен ей!
- Не носишь, - Жюстин тоже заговорила громче, теряя остатки терпения. - Я прочла на тебя защитное заклинание. Черная Смерть не тронет тебя… пока я жива. Но долго эти чары не держатся. Умру - и они развеются. Так что, умоляю, поторопись. Обещаю тебе: все будет хорошо!

Роберу на мгновение показалось, что он ухватил идею, как быстро решить проблему.

- Наведи свои ведьминские чары и на себя! - воскликнул он и тут же понял, что Жюстин, конечно, сделала бы это, если б могла.

Умирать от чумы в семнадцать лет она едва ли хотела. Просто выбора у нее не было. Если б они убежали из Нарбонны сразу, как только узнали, что в городе объявилась Черная Смерть, быть может, и разминулись бы с ней… Но девушка выбрала остаться и спасать других.

Хоть нескольких.

- Вернешься через два месяца, тогда и похоронишь меня… что останется.
- Ты представляешь, что это будет? Как ты будешь выглядеть через два месяца?
- Мне будет уже все равно, - резонно заметила Жюстин. - На старом римском кладбище у северной окраины растут три бука. Строго посередине между ними… Так я смогу вернуться, - добавила она нехотя.

Робер радостно вскинулся, но тут же сник.

- Опять врешь, - горько проговорил он.
- Вру, - согласилась Жюстин. - Но тебе нужна надежда? Мне тоже хочется надеяться… Вдруг смогу. Надежда есть всегда!

Надежда. Великое дело эта надежда! Корабль, вдохновленный надеждой, благополучно пробирается сквозь шторма, через исполинские волны в тихую гавань, что ожидает за ближайшим мысом. Израненный после битвы воин, вооруженный одной лишь надеждой и сломанным мечом, попадает к своим и вскоре шагает маршем победителей по вражеским землям. Простой пастух, окрыленный надеждой, добивается взаимности от давно приглянувшейся дочки герцога, и вместе они сбегают в далекий край, где будут счастливы…

Великое, величайшее дело эта надежда!

- А есть ли шанс, что ты одолеешь свой недуг? - с робкой надеждой в голосе спросил Робер.
- Может быть, - кивнула Жюстин, устраиваясь поудобнее на кровати. - Поцелуй меня еще раз, ладно?

_______
39 Крепкое вино, Aqua Vitae (Вода Жизни - лат.) - разные названия этилового спирта или его водных растворов с большим содержанием последнего.

- С Де Шабри все получилось, как планировал? - спросила Жюстин через тысячу лет (на самом деле, всего лишь наутро, но Робер решительно оспорил бы этот факт).

Спросила бы и раньше, но нашлось занятие поинтереснее.

Намного более приятное.

- Да, - кардинал с наслаждением растянулся на узкой жесткой кровати, впервые найдя ее не местом, где полагается терпеть неудобства, смиряя свои мелочные желания, а прекраснейшим и просторнейшим ложем в мире. И все лишь оттого, что он делил его с Жюстин. - Можешь быть уверена: Де Шабри убит. Как ты сообразила, что он захочет подчинить мою волю?

Девушка пожала плечами.

- Это очевидный шаг. Я бы сама поступила так же с врагом… если б умела, - Жюстин досадливо скривилась.
- Хорошо, что не умеешь, - поразмыслив минуту, решил Робер. - И хорошо, что знаешь, как этому противостоять.
- И хорошо, что в сокровищнице Сен-Валери нашелся такой сапфир, на который я смогла наложить защитные чары, - в тон ему подтвердила девушка. - И очень хорошо, что ты сумел сыграть роль околдованного так, что Де Шабри не догадался. Он точно мертв? - с тревогой уточнила она.

А то обманывать и дурачить он тоже был мастак…

- Точно, - проворчал Робер, досадуя, что этот мерзавец даже после смерти привлекает к себе внимание, требует столько говорить о себе, размышлять и беспокоиться.
- Отлично! - Жюстин с облегчением улыбнулась. - Лучшего подарка для возлюбленной, чем смерть врага, и не придумаешь.

Свечи в массивном бронзовом трикирии догорели еще ночью, расползшись по столу бесформенной восковой кляксой, но наступившая тогда темнота никому не помешала. Сейчас же келья была залита нежно-розовыми лучами восходящего солнца. В их свете бархатная кожа девушки, казалось, светилась изнутри. Робер нежно провел ладонью по ее груди, задержав руку там, где больше всего хотелось.

- Что же мы будем делать теперь? - проговорила она задумчиво, снова целуя Робера.

Жюстин не стала расспрашивать кардинала о том, уместно ли сказала “мы” вместо “я”. Это было понятно и так. Но все-таки… Кардинал…

- Жить, - лаконично ответил тот.
- Где? Как? Так много вопросов… Точно не в Нарбонне, - уверенно ответил Робер. - Скорее всего, вообще не в тех землях, что католическая церковь считает подвластными ей. Где-нибудь на востоке… Не знаю, - он пожал плечами. - Зато знаю ответ на второй вопрос. Как? Вместе. По-моему сейчас только это имеет значение.

- Вместе, - повторила это слово Жюстин, пробуя его на вкус.

Ей понравилось.

Вместе. Вдвоем. Или… Робер так и не принес ей оборотных трав в тот день, когда они впервые… В общем-то, еще не поздно, прошло-то всего две ночи.

Или три. Даже если она сбилась со счета, для принятия задуманного средства это было неважно. Но Жюстин вдруг поняла, что не станет готовить этот декокт.

Не хочет.

- Будь что будет, - прошептала она одними губами. - И будет хорошо!

Робер тем временем поднялся с кровати.

- Не уверен, что имею право надевать это, - пробормотал он, увидев брошенную в углу скомканную кардинальскую мантию, - но она еще пригодится.

Он повернулся к Жюстин.

- Пойду отдам последние распоряжения и зайду к префекту. Пусть прекращает расследование смерти Жака Лефевра. Его повесила ведьма, которую вчера казнили. Нечего расследовать, - бывший кардинал демонстративно развел руками. - Не думаю, что он далеко продвинулся… Если вообще хоть что-то сделал.
- Кстати, все хотела тебя спросить, - Жюстин тоже поднялась с постели, но, в отличие от Робера, одеваться не стала.

Тот с большим усилием поднял взгляд выше, чтобы посмотреть в любимые серые глаза.

- Женщина, которую вы… - травница замялась, но все-таки нашла в себе силы назвать это как есть, - казнили вместо меня, точно была преступницей?

Признаться честно, эта часть плана Робера нравилась ей меньше всего. Когда Жюстин просила спасти ее от ужасной смерти, она имела ввиду побег или что-то похожее. Но бывший кардинал убедил ее, что проблемы на этом не закончатся. Убежать от светской власти из Нарбонны - не так уж сложно. Убежать от инквизиции - намного труднее. Убежать же от такого могущественного врага, как Де Шабри, - задача невыполнимая. Нет, ведьма Жюстин Фиори должна умереть для всего мира, для всех и каждого… почти для всех.

- Эта женщина, ткачиха с улицы Тюрго́, была не просто преступницей, - успокоил ведьму Робер. - Это - детоубийца. Конечно, по решению светского суда ее ждала всего лишь петля, но… - мужчина пожал плечами.
- Да, разница небольшая, - кивнула Жюстин, успокаиваясь. - Но все же есть…
- Я сказал Дюруа, пусть распорядится, чтобы палач взял влажный хворост, - вздохнул бывший кардинал. - Тогда бы преступница просто задохнулась в дыму. Не знаю, как он меня слушал… но вместо воды хворост был в масле.

Жюстин цинично усмехнулась.

- Ну, стало быть, распоряжение выполнено.

Кардинал воззрился на нее с удивлением.

- Хворост был влажным, - пояснила девушка, все еще хихикая. - Только не от воды.

Робер вспомнил, что у его возлюбленной вообще особое отношение к детям. Она кинулась спасать ребенка, почти уверенная, что заплатит за это собственной жизнью, раскрыв свои способности перед Великим Инквизитором. Наверное, она имеет право быть циничной, когда дело касается таких людей, как та ткачиха.

- Это был мой последний смертный приговор в качестве инквизитора, - задумчиво проговорил Робер. - Сегодня отправлю в Рим уведомление об отречении. Оно давно жжет мне карман сутаны, вот и пришел его час…
- Может, разумнее просто уехать… исчезнуть? Пока они тебя хватятся… А так - что, если церковь тебя не отпустит? - с тревогой спросила девушка.
- В церкви многое гораздо проще, чем кажется. Если человек не хочет больше заниматься служением, он просто уходит. Я не спрашиваю дозволения на это, я сообщаю им, что ухожу.

Теперь рассмеялась Жюстин.

- Именно потому, что твоя церковь простая, как пара су, мы и собираемся бежать из Нарбонны на восток, куда-нибудь в дикие земли…
- С тобой ситуация вовсе не простая, - признал Робер. - Ты вообще сделана из сложностей и загадок.

Девушка мечтательно закрыла глаза. Загадки! Ей всегда казалось, что уж она-то и вправду устроена незамысловато, не в пример этому миру с его сложностями… Но если Доминик считает ее загадочной, что ж. Пусть разгадывает, находит ответы! Если повезет, на это им будет дана вся жизнь. Будет время!

- Вот, например, - тут же воспользовался случаем Робер. - Что вы не поделили с епископом? Не мог же он из-за твоего “нет” так тебя возненавидеть!

Жюстин пожала плечами.

- Вполне мог, - ее лицо посерьезнело. - Де Шабри был из тех, кто не приемлет отказов. Но тут дело посложнее, ты прав. Понимаешь ли, епископ считал, что я напрасно трачу силы на простых людей.

Робер нахмурился.

- И что? Твои же силы, не его…

Девушка помотала головой.

- Ты не понял. Считается, что в мире есть какое-то количество… ну, пусть будет сила. Когда мы прибегаем к ней - ее просто становится меньше. Мы берем ее, зачерпываем, как воду из твоей кадушки, - она кивком указала на угол, где стояла означенная емкость. - И кто знает, когда покажется дно… Вдруг совсем скоро? Де Шабри страшно бесило, что я трачу то, что дороже любого золота и бриллиантов на простых людей. Вылечить лесорубу ногу, перебитую упавшим бревном… Помочь разродиться женщине, когда без этого уже никак. Не думай, что я это делала только для дочери сенешаля! - воскликнула Жюстин, поняв, что кардинал знает лишь об одном таком случае. - Для меня не имеет значения, богат ли человек или нищий, знатный он или простолюдин. Ну и дети, конечно. Больному ребенку я помогу, чего бы это ни стоило! Даже если б запасов этой силы во всем мире осталось на один-единственный раз. Ну да ты знаешь, - девушка пожала плечами.

Робер согласно кивнул. Да уж, знает! Если б не та демонстрация возможностей, все б обернулось куда проще, пожалуй…

- Епископ дважды пытался меня якобы вразумить, - глаза Жюстин затуманились воспоминаниями. - Мол, тратить такое богатство на всякую чернь… В третью же нашу встречу он попытался меня убить. Чтобы я не расходовала силу “зря”. Расчетливый, экономный сукин сын! - зло выдохнула ведьма. - Жаль, нельзя его прикончить еще раз. И вообще, подольше бы… - девушка широко улыбнулась, представляя сказанное. - Растянуть это удовольствие!

Робер посмотрел на нее с безмерным удивлением. Никак не вязалась такая неприкрытая ненависть и нежный, кроткий образ семнадцатилетней травницы. Она поймала этот взгляд и вовсе рассмеялась.

- Да-да, вот такое я чудовище. Подумай еще, хочешь ли видеть меня рядом.

На такое возмутительное предложение мог быть только один ответ, и кардинал сразу же его дал.

Не сомневаясь.

Но незавершенные дела все-таки требовали внимания. Спустя час-другой Робер с величайшим сожалением встал с самой удобной в мире кровати и принялся одеваться.

- Я отойду, а ты запрись и никому дверь не открывай. Помни: полгорода видело твою казнь. Если ты заявишься им живой и невредимой… - он не договорил.

Жюстин ехидно хмыкнула.

- Вроде бы я что-то такое уже слышала во время проповеди… Что-то христианское.

Робер не рассердился и не рассмеялся.

- Пожалуйста, будь серьезнее. Не хочу тебя потерять, особенно теперь, когда сложности позади.

Жюстин, посерьезнев, как и просили, вздохнула.

- Они всегда впереди, Доминик, - с грустью ответила она. - Не знаю, есть ли у кардиналов чутье… но у ведьм - есть.
- Тем более, запрись, как следует.

Ведьма так и поступила, прекрасно понимая, что настоящие неприятности полоска из чугуна, называемая засовом на двери, едва ли остановит. Она ожидала, что Робер будет только к вечеру, но не прошло и часа, как он вернулся.

- Бежал ко мне? - улыбнулась Жюстин, но улыбка тут же пропала, стоило ей всмотреться в лицо возлюбленного.
- В город пробралась Черная Смерть. Чума, - без долгих предисловий рубанул Робер. - Выезжаем немедленно, пока сенешаль не отдал приказ закрыть ворота. Повозка ждет внизу, я велел запрячь двух лошадей. Денег, к сожалению, у меня почти нет, но сотни полторы ливров собрать удалось. Еще есть пара золотых перстней, так что на первое время хва… почему ты смеешься?!

Жюстин действительно снова улыбалась, искренне, совершенно обезоруживающей улыбкой.

- Мне нравится смотреть на тебя… такого деятельного…
- А, хорошо. В пути насмотришься еще. Двинемся на Монпелье, Ним и Гренобль…
- Я не поеду, Доминик, - мягко сказала девушка. - В городе чума? Это значит, будут болеть и умирать люди. Я нужна здесь.

Робер не поверил своим ушам.

- Скольким ты сможешь помочь? Это тебе не Аржелье с одним колодцем и одним хлебопеком на город! Всю воду в Нарбонне твоими декоктами не очистить.
- Знаю, - так же мягко и кротко произнесла Жюстин. - Помогу, скольким хватит сил. Хотя бы нескольким! Хорошо бы, если б они оказались достойными людьми…

Кардинал от бессилия хлопнул ладонью по столу. Чернильница, стоявшая на его поверхности, подпрыгнула и свалилась на пол, забрызгав все своим содержимым.

- Эти достойные люди спокойно смотрели вчера, как ты горишь на костре! - предпринял еще одну попытку Робер. - Ни один не вступился!
- Это ведь вы рассказали всему городу, что я ведьма, - резонно напомнила девушка. - А что делает инквизиция с теми, кто защищает ведьм?

Робер подавлено молчал.

- Поезжай. Монпелье? Я догоню тебя. Отправлюсь сразу, как болезнь отступит от города.

Кардинал вздохнул.

- Никуда я без тебя не уеду, - медленно проговорил он. - Или едем вместе, или вместе остаемся. Раз уж ты решила тут костьми лечь, то… что делать надо? Рассказывай, как будем спасать нашу прекрасную Нарбонну.

Робер мигом стал серьезным и собранным.

- Вот как? Что ж, иду. В капитолий?
- Нет, монсеньор. Сенешаль ждет Вас в своем доме на улице Марсо́. Я провожу! Всего за два су!

Кристоф рванулся вперед, и уже Роберу пришлось хватать мальчишку за одежду.

- Постой. Я знаю, куда идти, - кардинал не лукавил.

Адрес второго дома Дюруа, тайного дома, который был известен лишь немногим в Нарбонне, хранился в его памяти, как и тысячи других полезных сведений. Ну, может, и не очень тайного, раз любой нарбоннский мальчишка готов туда проводить всего за два су…

- А вот тебе там точно делать нечего! Держи свои пять су, - Робер извлек из кармана монетку.
- Монсеньор, вы, верно, запамятовали, я просил всего два, - запротестовал мальчишка, но разгоревшиеся при виде денег глаза выдали его.

Целых пять су! С эдаким богатством он станет знаменитым на всей улице! Да что там… Во всем квартале!

- Я помню, - улыбнулся кардинал. - Держи еще пять, за честность. И беги домой. Будешь шпионить за мной до дома сенешаля - накажу! Ты же знаешь, кто я такой?

Робер сдвинул брови, стараясь выглядеть сурово.

- Знаю, - охотно сообщил Кристоф. - Вы, монсеньор, кардинал! Хотя мсье Габо говорит, что Вы - напыщенный индюк, - с детской непосредственностью добавил он. - Но мне кажется, Вы не такой!
- Ну, спасибо на добром слове, - рассмеялся Робер. - Передай мсье Габо… а впрочем, ничего не передавай. Индюк - так индюк… Но за мной к сенешалю все равно не ходи, понял?

Кристоф серьезно кивнул. Зачем переспрашивать? Он же уже обещал и даже получил за это целое состояние, десять су! С другой стороны, вдруг этому монсеньору индюку, то есть кардиналу, потребуется помощь? В сам дом он, Кристоф, конечно, не пойдет, раз обещал. Но можно же покараулить на улице! И если кардинал позовет на подмогу из окна, то вот он, тут как тут! Робер уже скрылся в одном из переулков, выходящих на Замковую площадь, но это не беда! Кристоф мог назвать по меньшей мере три способа пройти отсюда до тайного дома господина Дюруа. Поди еще и раньше кардинала поспеет! Можно будет выбрать дерево поближе к окнам, залезть на него и устроить наблюдательный пункт… хотя нет, не стоит. Лучше остаться на земле.

С недавних пор Кристоф сильно невзлюбил лазанье по деревьям.

Робер тоже неплохо знал этот город и направился к сенешалю кратчайшей дорогой. На Нарбонну уже опустилась ночь. Над улицами и площадями взошла полная луна, так что недостатка в свете не было. Встречных прохожих было мало, и большая часть из них не внушала доверия. Конечно, в кардинале легко можно было опознать священнослужителя - хотя бы по сутане, хлопающей по ногам в такт быстрым уверенным шагам. Напасть на священника в темном переулке - грех, как ни посмотри! Но вдруг ему попадется неверующий, закоснелый во зле грабитель?

Кардинал достал из кармана стилет и ускорил шаг. До дома сенешаля осталось всего три четверти лье. Если мэтр Дюруа выполнил все, что написано в письме, которое Робер собственноручно отослал ему сегодня утром, то в этом доме у кардинала будет одно пока незаконченное дело. Глупо было бы погибнуть от кинжала какого-нибудь ночного разбойника в пяти минутах от цели!

Судьба Роберу благоволила: уже через несколько минут он стоял на крыльце дома Дюруа и изо всех сил дергал за шнур колокольчика. Отворивший дверь слуга безмолвно поклонился кардиналу и жестом пригласил его внутрь.

- Немой он что ли… - подумал Робер, проходя в большую залу, украшенную ценным деревом и десятком картин в массивных дубовых рамах.

Горящих свечей здесь было предостаточно! Если бы собрать их и раздать простым нарбоннцам, можно было б осветить целую улицу, а то и две. Верно, сенешалю была чужда идея кардинала жить скромно, даже аскетично.

Впрочем, обсудить детали интерьера можно и позже.

- Ваше Высокопреосвященство? - вставший из-за стола человек, полный, рыхловатый, рыжеволосый, на Дюруа ничем не походил. - Господин сенешаль прислал записку с просьбой явиться сюда не только мне? Как Вы пережили сегодняшнюю казнь? Я заметил, что это выбило Вас из седла… Возможно, стоило остаться сегодня вечером у себя, в Сен-Валери?

Кардинал расплылся в улыбке. Дюруа не подкачал!

- Епископ Де Шабри, - проговорил он со столь сложной интонацией, что даже искушенный слушатель не определил бы, обращение это к другу или же к смертельному врагу. - Сенешаль пригласил Вас сюда по моей просьбе.
- О, - Де Шабри отвесил легкий поклон. - Вам достаточно было дать мне указание явиться в Сен-Валери! Ваша скромная обитель расположена высоковато для моих ног, - епископ хихикнул, - но я бы не преминул подняться, если великий кардинал зовет меня.

Робер покачал головой.

- Моя келья - не лучшее место для такой встречи, - сказал он. - Тут нужна, как бы это сказать? Конфиденциальность.
- Ваш покорный слуга весь внимание!

Кардинал удовлетворенно кивнул.

- Скажите мне, Де Шабри, почему вы с Жюстин так сильно ненавидели друг друга?

Епископ удивленно воззрился на Робера.

- Ну это же очевидно, монсеньор! Я - служитель Святого Престола, великой католической церкви! Я не терплю ведьм и чернокнижников! А Жюстин… у нее тоже не было повода питать ко мне приязнь: это ведь я ее поймал и доставил вам для справедливого суда и казни.

Де Шабри отхлебнул вина из бокала, заботливо поданного немым слугой сенешаля.

- Ладно, спрошу по-другому, - покладисто проговорил кардинал. - Почему так ненавидели друг друга вы с Эквиллией?

Епископ закашлялся: очередной глоток вина попал не в то горло.

- С кем - с кем? - попытался пошутить Де Шабри, но, метнув быстрый взгляд на Робера, понял, что уйти от вопроса не получится.
- Мы… скажем так, у нас слишком разные взгляды на некоторые вопросы.

Голос Де Шабри стал заметно ниже, более хриплым. Кардинал невольно вздрогнул, узнав эти интонации. Он уже слышал их у епископа - в доме Жюстин.

- На какие? - коротко уточнил Робер.
- А ты умен, - одобрительно заметил Де Шабри, проигнорировав вопрос. - Жаль, что ты казнил эту ведьму. Спросил бы ее. Она бы ответила! Не сразу - так после ваших… - епископ, в котором с каждой минутой оставалось все меньше от смиренного служителя церкви, нарочно подобрал самое грязное, самое мерзкое слово для описания близости между мужчиной и женщиной и изрыгнул его, как отраву.

Робер даже бровью не повел.

- Раз Жюстин больше нет, то остался всего один человек, который может мне ответить. И я этого ответа добьюсь так или иначе.

Де Шабри расхохотался.

- Интересно, как? Неужто при помощи того ножичка, что держишь в руке?

Сжав стилет так, что костяшки пальцев побелели, Робер бросился на епископа - и отлетел в сторону, будто отброшенный океанской волной. Воздух на мгновение полыхнул синим, но все быстро утихло. Со стороны выглядело так, будто кардинала сбило с ног порывом ветра.

Де Шабри осклабился.

- Эта мерзавка разве не говорила тебе, что у меня тоже есть сила? Гораздо, несравнимо более великая сила!
- Говорила, - прохрипел Робер, с трудом поднимаясь на ноги.

Воздух в легких кончался подозрительно быстро.

- А о том, что преодолеть мою защиту простым смертным не по силам, предупреждала?

Предупреждала, да. Говорила, с Де Шабри не связываться. Но Робер, как видно, оказался не из самых послушных… или не из самых понятливых и сообразительных.

Или - из самых?

- И давно ты понял? - с интересом спросил Де Шабри, снова отпивая из кубка. - Яды, кстати, на меня не действуют. Зря потратились, - он постучал ногтем по кубку.
- Давно понял, - с вызовом ответил кардинал. - Ты солгал мне про свою тягу к мужчинам. Я навел справки. Знаешь, что мне ответили? “Де Шабри? Да он ни одной юбки не пропускает! За это его и отлучили, еще месяц назад.” Солгал! Значит пытался якобы постыдным признанием отвести мне глаза от чего-то более важного.

Робер вздрогнул, вдруг осознав, что было еще одно доказательство, показывающее связь Де Шабри с темными силами.

Глаза!

Доказательство столь ясное, что больше вообще ничего не потребовалось бы! Глаза… Кардинал отчетливо понял: они у Де Шабри всякий раз меняли цвет! То переливаются всеми оттенками зелени, то успокаивают небесной синевой… Разве ж бывает такое с обычными людьми?! О, скольких проблем, скольких потерь можно было бы избежать, заметь он это сразу… “Проницательный”?! Да он был слеп, как крот, и туп, как…

Робер не смог сходу подобрать уничижительную метафору для этого случая. Да и что толку теперь в таком самобичевании? За его глупость и невнимательность расплатилась Жюстин.

Де Шабри, повторив в мыслях недавнюю сентенцию про юбки, довольно развел руками.

- Лестный отзыв. Все верно, мне бабы больше по душе. Но твоя потаскуха мне отказывала, раз за разом! Тут любой разъярится! Ничего, она свое уже получила… Приятно думать, что я так удачно все подстроил. Пентакль, скелеты, обвинения… Записку от сына этого мастерового, как там его… Лефевр, кузнец? Как он удачно подвернулся! Даже от такого отребья, - епископа передернуло от отвращения, - умным людям польза. А уж приезд этого дуралея Романо - как нельзя кстати!..

Лжеепископ распалялся все больше и больше. Кардинал внимательно слушал, не перебивая.

- А упавший с ветки мальчишка? Импровизация - мой конек. Как удачно он оказался в нужное время и в нужном месте. Я был уверен, что Жюстин не останется в стороне, у нее всегда была такая слабость, - спасать детей. И она не подвела-а! Попалась в ловушку, показав всем свою силу.
- Она не могла иначе, - тихо произнес Робер. - Жюстин спасла многих людей. Многие обязаны ей жизнью.
- “Не могла иначе”, - передразнил его Де Шабри. - Могла, если б была поумнее. Это ты не мог иначе, когда я подчинил твою волю своим указаниям. Помнишь, в доме Жюстин? Или ты и это давно понял? Когда я приказал тебе сжечь ведьму или раньше?
- Дюруа, Вы слышали достаточно? - вдруг произнес кардинал, разглядывая одну из картин, где мастер изобразил Мадонну с цветком гвоздики в руке (37).

Рама отодвинулась, явив присутствующим потайной ход, неширокий, в четверть туаза, и сенешаля, с пыхтением выбирающегося наружу.

- Да, Ваше Высокопреосвященство, - кивнул Дюруа.

Он извлек из ножен новомодное оружие, шпагу из толедской стали. Такие мечи только-только начали появляться во Франции, попав туда от южного соседа, но уже завоевали признание и популярность.

- Именем закона, Де Шабри, Вы арестованы и будете препровождены в городскую тюрьму Нарбонны, где и станете ожидать суда.
- Разве овцы могут взять под стражу волка? - вполне искренне удивился лжеепископ. - Причем, эти наглые овцы даже подойти не в состоянии. Вот он, - Де Шабри кивнул на кардинала, - уже пробовал. Боже мой, как вы смешны и жалки!

Вдруг он осекся. Сенешаль, держа шпагу острием вперед, сделал несколько шагов вперед и совершенно неожиданно оказался практически рядом с Де Шабри.

Шпагой уж точно достать.

- Единственная глупая овца здесь, - улыбаясь, произнес достопочтимый мэтр Дюруа, - это ты.

Великолепно отточенное острие вонзилось в живот Де Шабри. Сенешаль еще и провернул клинок, для надежности.

Чтобы наверняка.

Он выдернул шпагу рывком, проворно перехватил и снова ударил епископа в корпус, уже выше. И еще раз. И еще.

- Я полагаю, его защитные чары развеялись, - решил Робер, беспрепятственно подходя к Де Шабри.

Сжав стилет в руке, он вонзил его прямо в грудь лжеепископа. Лезвие скользнуло вдоль ребра и вошло прямо в сердце. От такой раны человек погибает сразу… но только если это обычный человек!

Де Шабри еще жил. Стонал от боли, пускал кровавые пузыри, лопавшиеся на губах с алыми брызгами, но жил.

Кардинал довольно кивнул. Ему понравилось и то, что враг так отчаянно цепляется за жизнь, и то, что эти попытки удержать ее будут тщетными. Мигом отступив от всех христианских норм морали, сейчас Робер желал только одного. Чтобы Де Шабри перед лицом неминуемой смерти было действительно больно… и по-настоящему страшно. Чтобы он до самого конца чувствовал, как жизнь утекает из него с каждой каплей крови, с каждым вздохом! Чтобы он понимал это, как и то, что уже ничего не в силах изменить, ни молитвами, ни заклинаниями, ни воззваниями к сатане или кто там у него в покровителях…

Да, без сомнений, кардиналу понравилось наблюдать за агонией врага… Впрочем, еще один штрих, последний удар, coup de grace (38), не помешает!

Робер приблизил губы к уху лжеепископа и жарко прошептал:

- Перед тем, как ты провалишься в преисподнюю, тварь, хочу, чтобы ты узнал. Жюстин жива!

Угольно-черные глаза Де Шабри открылись так широко, как это вообще возможно. Еще пару секунд он удивленно смотрел на кардинала, а затем, так и не произнеся ни звука, упал. Пальцы пару раз царапнули по полу, оставив несколько неглубоких борозд на дорогом дереве, и все затихло.

- Пожалуй, сдох, - хмыкнул Робер.
- Что Вы ему шептали про Жюстин? - сенешаль продемонстрировал на редкость острый слух. - Она жива? Каким образом?!

Кардинал грустно вздохнул.

- Я солгал. Просто хотел отравить мерзавцу последние минуты жизни.
- Жаль - коротко резюмировал Дюруа.
- Да.

В зале повисло тягостное молчание.

- Думаю, для верности падаль стоит сжечь, - наконец, прервал тишину Робер. - Я пришлю людей, они все сделают.
- Сожгите, - безразлично отозвался сенешаль. - Досадно, что не заживо. Из-за него в костре погибла Жюстин. Этого я никогда не прощу ни ему, ни кардиналу Романо, ни Вам - никому. То, что я сделал, - Дюруа брезгливо обтер клинок об одежду убитого, - это месть за эту девушку. Светлую, красивую и добрую… Такие - большая редкость в нашем мире! А вы ее, - сенешаль неподдельно горько вздохнул, - убили. Именно убили, тут другого слова не подобрать.
- Но Де Шабри подчинил мою волю себе, Вы же слышали! - запротестовал кардинал. - Мне тоже тяжело это осознавать! Мне будет очень не хватать Жюстин…
- Это неважно, - поморщился сенешаль. - Ваши переживания меня не трогают. Лучше Вам покинуть Нарбонну, Ваше Высокопреосвященство, и сделать это как можно скорее. Люди Вам здесь уже не рады… Я, - Дюруа сделал ударение на этом слове, - Вам здесь не рад. Не знаю, кто победит в противостоянии, церковь или светская власть, но… Вам нужно это противостояние? Святому Престолу это нужно? Если Вас не будет в городе - всем станет лучше. Подумайте об этом, монсеньор, и примите верное решение.

Мужчины замолчали, думая каждый о своем.

- А Вы, оказывается, кровожадны, - словно невзначай заметил вдруг кардинал. - Де Шабри было бы достаточно и одного удара вашей шпаги.

Сенешаль пожал плечами.

- Это не было приступом ярости. Я себя контролировал! Просто не хотелось останавливаться. Кстати, из Вашего письма я так и не понял, почему Вам не удастся убить Де Шабри, а мне это будет несложно.

Робер улыбнулся. Пожалуй, этот секрет можно и выдать… Вдобавок, Дюруа наверняка и сам сообразит, только попозже.

- Когда Вы проболтались, что Жюстин пыталась облегчить Вам зубную боль ведьмовством и не преуспела, я задумался. А бывают ли люди, на которых вообще никакое колдовство не действует? Просто, в силу какой-то их природы… Проще всего было спросить саму ве… травницу. Она сказала, что верно, это случается. Я и решил, что Вы, пожалуй, будете из таких. А значит, легко справитесь с Де Шабри, как… ну, как обычный человек с обычным человеком. Телом-то он ничего особенного не представлял, - кардинал кивнул в сторону трупа лжеепископа, так и лежавшего чуть поодаль в луже собственной крови, уже потемневшей и подернутой пленкой. - И угадал!
- А если б Вы ошиблись? - возмущенно завопил Дюруа.

С него мигом слетело все спокойствие: он осознал, насколько сам был близок к смерти, подняв руку на могущественного чернокнижника. Так подставить его под удар! Со стороны кардинала это в высшей степени безответственно!

- Ну, не ошибся ведь, - философски пожал плечами Робер. - В крайнем случае, в Нарбонне пришлось бы назначать нового сенешаля. Эту потерю мы бы приняли с величайшим смирением!

Дюруа пару раз открыл и снова закрыл рот. Сказать хотелось многое! Но после драки кулаками… ладно уж.

- Зачем вообще Вам понадобилось убивать этого чернокнижника, - проворчал он. - Тоже из чувства мести? Жюстин мертва, ей он уже не угрожает… Или… - внезапно Дюруа осенило. - Она ведь мертва? Казнена?
- Полагаю, Вы правы, - невозмутимо проговорил Робер, напрочь проигнорировав вопрос. - Дайте мне еще пару дней уладить все дела здесь - и я отбуду.
- Ответьте на вопрос, Ваше Высокопреосвященство! - повысил голос Дюруа.
- Не в Рим, нет… - задумчиво продолжил Робер, будто не услышав сенешаля. - В противоположную сторону, и чем дальше - тем лучше.

Сенешаль, поняв, что ответа не добьется, оставил бесплодные попытки.

А может, нежелание кардинала отвечать - само и есть ответ?!

- Не смею Вас задерживать, - сухо проговорил Дюруа.

Робер задумался на мгновение, а затем все-таки произнес:

- Я долго был о Вас иного мнения. Не очень высокого, мягко говоря. Очень рад, что ошибся. Для меня честь быть с Вами знакомым.

Кардинал, к названию должности которого уже отчетливо оформилась приставка “бывший”, слегка поклонился и, не дожидаясь ответного слова, стремительно развернулся.

- Разумеется, она мертва. Вы вместе со мной присутствовали на ее казни, - горько бросил он уже в дверях залы.

Что ж… Жаль.

Немой слуга, материализовавшийся, казалось, прямо из воздуха безо всякого колдовства, беззвучно распахнул входную дверь.

- Не забудьте вылить вино, Дюруа, - прокричал Робер уже с крыльца.

У него было странное чувство, будто он что-то упустил из внимания. Что-то, на что смотрел практически в упор, но так и не понял значимости увиденного.

Что-то очень важное.

Вино? Он напомнил сенешалю про отраву. То, что она окажется бесполезной, было предсказуемо. Кардиналу еще не доводилось травить чернокнижников, но он догадывался, что это - не самая простая задача.

Картина? Мадонна с гвоздикой? Причем тут она вообще…

Робер зашагал по улице, но это противное ощущение собственной невнимательности не покидало его до самой базилики.

- Ну разумеется, вылью, - пробормотал Дюруа, оставшись в доме один, не считая немого слуги. - Будет он еще учить меня дворцовым интригам, сопляк!

_______
37 Мадонна с гвоздикой (Мадонна с цветком) - картина авторства Леонардо да Винчи, написанная в 1473 году.
38 Coupe de grace - завершающий удар (франц.)