Жил-был в провинциальном городе Аркадий Ефимович Курдюмов. С таким важным и увесистым именем, будто оно специально придумано для человека серьёзного и предусмотрительного, которому впору возглавлять колонну на первомайской демонстрации.
Он таким и был. Спички в коробках раскладывал по головкам, носки прилежно пронумеровывал, а свою меховую шапку считал главным достоянием, почти фамильной реликвией.
Аркадий Ефимович к тому же являлся человеком хозяйственным. Всё у него в доме имело двойное назначение. Банки и под варенье, и под гайки; сапоги и на рыбалку, и на похороны. Ну, а резинка от старых трикотажных трусов пошла на святое дело. Охранять шапку.
Меховая, пузатая, формовка, точно кусок зимнего величия. Её в городе уже трижды пытались снять прямо на перекрёстке.
Времена были коварные. В те годы шапки снимали, не стесняясь. Прямо с головы. Иногда вместе с ушами. Газеты писали про хищения и даже убийства.
А так как Аркадий Ефимович был человеком предусмотрительным, как мы помним. Он взял и пришил к шапке резинку, чтобы держала намертво. Напрочь забыв о её главной эластичной функции.
И вот, зимний вечер. Аркадий Ефимович идёт по улице гордый, мех в свете фонарей блестит, внутри голова греется, снаружи душа радуется.
Тут из-за угла выскакивает лихой мóлодец и дёрг за шапку!
А шапка, будь она неладна, вытянулась на всю длину резинки, пришитой к ней. Вырвалась из рук лихача и со свистом полетела обратно…в аккурат в лицо Аркадию Ефимовичу.
С хрустом шибанула по носу, сбила усы, и тот растянулся на снегу, гремя костями, как пустая телега. Прямиком в сугроб.
Вор остановился, глаза вытаращил, то ли помогать, то ли добивать.
Аркадий Ефимович, лёжа на снегу с раздавленным величием и белым облаком пара изо рта, издал не пророчество, а только сиплое:
Он лежал на спине в сугробе, с замерзшими усами, и смотрел на звёзды. Белый пар продолжал клубиться изо рта, снег поскрипывал и холодил его под плечами.
И вдруг в его «звёздном объективе» образовалось лицо вора. Крупное, слегка удивлённое, почти невинное. Вор наклонился, заглядывая прямо в Аркадия Ефимовича:
— … вы живы? — пробормотал вор, тихо.
Аркадий Ефимович моргнул, снег с ресниц посыпался, и ответил ровно так же тихо, не спеша:
Вор замер, потрогал резинку с благоговейным ужасом, словно он археолог, нашедший древний артефакт.
— Э-это… технология какая-то новейшая? — прошептал он, восхищённо вращая шапку в руках. — У вас тут, можно сказать, система противоугона!
Курдюмов, всё ещё лежа в сугробе, но уже чувствуя себя изобретателем эпохи Возрождения, важно крякнул:
— Запатентовано. Секретный чертёж у нотариуса.
— Я… я, кажись, ошибся адресом, — растерянно пробормотал грабитель и сделал шаг назад.
— Стой, голубчик! — Аркадий Ефимович внезапно поднялся, как феникс из снежной золы, и хрипло прошипел:
— Тебе сколько надо за смену?
— Работать будешь! — Курдюмов вытер разбитый нос рукавом. — Демонстратором. Будешь на людях шапку срывать и пусть все видят, как она возвращается. Минимум три кричащих свидетеля в день, четверть выручки твоя.
Год спустя их лавка «КурдюмовЪ & Ко: Возвратный Эффект» гремела на весь город.
На витрине красовался лозунг: «Антивор. Проверено на практике».
Материал был ранее опубликован на https://dzen.ru/a/aMWXoHTd4lsCZbh2
