В ней говорится, что четыре века назад в Мексике ацтеки обнаружили богатый на вкус сладкий деликатес - они называли его "чоколатль", мы его знаем как шоколад. А теперь (в 1968 году) известная контора Cadbury's (которая делает Picnic и Wispa) увековечивает первооткрывателей, назвав свой новый продукт Aztec. По сути это тот же Марс, только более загадочный.
Ладно, всё это неважно, просто посмотрите на эту дикую рекламу, в которой под женские завывания неистово пляшут ацтеки и словно мантра повторяется название батончика.
Завод "Октава", который изготавливал рупорные динамики и трансляционные громкоговорители, после начала Великой Отечественной войны, был эвакуирован из Тулы в Пермь
Рупорный динамический громкоговоритель мощностью 25 Вт был предназначен для агитации на немецком языке в сторону противника через окопные установки
На фронте их начали применять, как оружие пропаганды, с 1943 года. Эффект, по воспоминаниям ветеранов, был потрясающий. Резко увеличилось число противников, сдающихся в плен. Наши громкоговорители безостановочно работали – транслировали в сторону противника громкую музыку. Фашисты, через какое-то время принимали её за обычное психологическое давление и, в свою очередь включали свои громкоговорители, тем самым, чаще всего помогая нашим войскам скрытно занять правильные и неожиданные для немцев позиции.
Например, в Сталинграде из громкоговорителей, установленных у передовой, неслись любимые шлягеры немецкой музыки, которые прерывались сообщениями о победах Красной армии на участках Сталинградского фронта.
Но самым эффективным средством стал монотонный стук метронома, который прерывался через 7 ударов комментарием на немецком языке:
"Каждые семь секунд на фронте погибает один немецкий солдат".
По завершению же серии из десяти "метрономов" из громкоговорителей неслось танго. Многие немецкие солдаты и офицеры, имевшие за плечами немало сражений, вспоминали, что в Сталинграде у них временами складывалось впечатление, что они попали в какой-то параллельный мир, атмосферу абсурда, где традиционные германские педантизм и рациональность улетучивались
В канун Висло-Одесской наступательной операции произошёл любопытный случай.
В ночь перед самым началом наступления в войска пришёл приказ:
«Ночью с 11 на 12 января 1945 года, на всех громкоговорителях в одно и то же время поставить гимн СССР! Приказ по всей артиллерии фронта – открыть огонь из всех орудий с последним аккордом гимна СССР!
И вот с 22.00 наши громкоговорители работают на полную не давая немцам спать. Проходит несколько часов, одна советская песня сменяет другую и вот наступает время гимна СССР.
Все бойцы и командиры на исходных позициях. Звучит последняя нота последнего аккорда и тут со стороны фрицев, звучит бравадная фраза:
– Русский Иван, теперь «Катюша» давай!
– Сейчас, фашист, будет тебе «Катюша!», – ответили наши, и через несколько секунд раздались залпы десятков тысяч орудий всего фронта, ну и среди них, как обычно, выделялись своими «голосами» и иллюминацией заказанные немцами реактивные «Катюши»
Висло-Одерская операция – ключевая наступательная операция Великой Отечественной войны. Ширина полосы наступления составляла 500 км, к моменту завершения 1000 км.
За 23 дня советские войска продвинулись на глубину до 500 км, освободили практически всю Польшу и вышли на подступы к столице Германии – Берлину
Закончилась война, с 1946 года завод начал производить новое изделие – электрофон, на котором впервые появился товарный знак "Октава". Его придумал фронтовик, инженер-конструктор Василий Фомичев
А в 1961 году в микрофон тульского завода Юрий Гагарин сказал знаменитое «Поехали!»
Послесловие
Легендарный завод «Октава» из небольшого КБ превратился в успешный завод мировой известности. Несмотря на сложности, с которыми пришлось столкнуться в 90-е, завод жив!
Боец РККА ведёт устную агитацию на немецком языке при помощи окопной громкоговорящей установки
Известно, что царь Петр Алексеевич не очень любил бороды. Появилась эта неприязнь у него не с самого рождения, однако до сих пор известны указы начала XVIII века, где с этой заразой царь-батюшка боролся самым страшным методом - налогобложением. Топором он может их и не рубил, а вот пошлину для всех, окромя дьяков и крестьян, ввёл. Вместе с штрафом на русское платье и ношение сапогов.
Откуда в крови молодого царя взялась такая нелюбовь к растительности на лице непонятно (вообще понятно, но я зря что ли красивый переход придумывал). Разве что родовая память великого князя Василия III возввала к не очень прямому наследнику. Тот тоже для своей второй жены - Елены Глинской - позволил себе эту вольность. В те годы по всей России даже прошла небольшая буча - церковный люд обсуждал, достойно ли князю бриться. Сошлись на том, что если князь пожелает - может бриться как его душе угодно. И вообще, моложавость ему к лицу - так недолго и "царём" стать. Не все были согласны, ну да кому до них есть дело.
Новведения Петра Алексеевича были уникальными, ведь к тому моменту православная церковь была достаточно подкована в спорах против брадобрития. Слышали когда-нибудь про Окружное послание патриарха Адриана - последнего из тех, кто носил этот сан в досинодальный период? А там, между прочим, сведены воедино все аргументы против модных стрижек и "брадобрития".
Основной довод против посещения барбершопа - самый что ни на есть христианский. Господь, когда создавал человека, сотворил его по своему образу и подобию. И мужчине, и женщине
"положив разньство видное между ими".
Мужчины получили благолепие и привилегию на рост бороды, "яко начальнику". Женщинам повезло меньше - им благолепия не досталось. Вместо этого им поручено быть смиренными и покорными, "зрящи мужа своего красоты и совершенства".
Белюкин Д. "Петр I стрижет бороды боярам".
Среди всех еретиков, кто нарушал данный божий завет, первым был византийский император Константин V Копроним. Он, как известно, "узакони своим еретическим угождением брады брити". Следовать его примеру - значит отпасть от христианства.
Позиция православной церкви на начало XVIII века была тверда, как никогда. Опиралась она на древнюю традицию осуждения брадобрития, а также решения всех умных людей, подтверждавших маргинальное положение гололицых. Бритье бороды, накладные парики и душистые мази от раздражения - грех. Основная причина - уподобление женщине и угождение "блуду".
"И мы... завещаем яко врагов истинны брадобрийцев от церкве отлучати, общение с ними не имети... яко то сицевый смертный богопротивный грех".
Составители Окружного послания были очень подкованы в делах церковных, а потому в основном тексте приводят целый список утвержденных норм, запрещающих этот грех.
В первую очередь, это 96-е правило VI Трулльского Вселенского собора 691-692 годов:
"Иже власы плетуще и виюще или мудростию некоею шяряще, на вред зрящем, да отлучатся".
И пусть про бритье бороды тут не сказано ни слова, авторов проповеди Адриана это не смущало. Главное подтянуть доказательную базу. К ней также присовокупляли толкование на это правило хрониста XII века Иоанна Зонары и гораздо более позднюю проповедь братьев Лихудов.
Лубок XVIII века "Раскольник и цирюльник"
Однако толкования - не основная причина, почему брадобритие грешно. Куда более важно то, что это правило подтверждалось другими соборами Русской церкви. В них брадобритие преимущественно называлось признаком "латинства" (а следовательно и содомии):
► Стоглавый собор 1551 года: "Священная правила, православным Християном всем возбраняют не брити брад, и усов не постригати, таковая бо несть православным, но латинская ересь".
► Церковный собор 1620 года: "По многих же папах бысть папа великаго престола Римскаго Петр Гугнивый. Сей беззаконник отверг веру християнскую... и брады и лона постригати, и попу, и диякону, и всякому человеку, мужеску полу"
► Освященный собор 1646 года: "врагов истины, брадобритцев... от Церкви отлучати и запрещати".
Основная мысль, думаю, понятна. Дело было не только в старой христианской традиции, но также в единомыслии всех крупных церковных соборов в отношении брадобрития. И патриарх Адриан присоединял голос к своим предшественникам, утверждая тем самым незыблемость этого правила:
"Сим трием собором и прочим, прежде сих бывшим, и мерность наша всесоборне последует. И яже они о брадобрийцах и тафионосцах изрекоша, таяжде и мы изрицаем".
Тезис об отпадении гололицых от христианской веры авторы Окружного послания подтверждали не только решением соборов, но и рядом примеров. Один из них - подвиг Виленских святых Антония, Иоанна и Евстафия - приближенных литовского князя Ольгерда, принявших христианство и погибших за веру. Они, по словам патриарших книжников 1690-х годов, приняли мученическую смерть "за брадобритие".
Ефошкин С. "На улицах старой Москвы. XVIII век"
Конечно, кое-кто мог усомниться в правдивости такого заявления. Благо списки Житий этих мужей имелись. Например, Димитрий Ростовский, настаивал на том, что толковать смерть виленских святых таким образом неправильно:
"Оныи не за брады пострадаша, но за Христа Господа".
Приняли мужики христианство, начали ему следовать в языческом-то окружении - вот и погибли. Однако официальная позиция церкви была иной. Еще в Служебной минее 1645 г. при патриархе Иосифе служба Виленским святым была самую малость переписана по сравнению с прошлыми текстами. И вместо:
"Вере предборителие благочестия поборницы, Церквы звезды многосветлыя, иже льсти тму умаливше благодатию, и свет истиннаго познания светяще, да восхвалятся священными песньми, божественнии мудрии страдалцы Иоанне, Антоние и Евстафие..."
Стало читаться:
"Вере убо предборителие святии, о благочестии и Церкве поборницы и еже брады брити князя повелевша, не послушавше Олгерда нечестиваго, и яко звезды многосветлыя страдании и подвиги о благочестии просветившеся, и льсти тму поправше благодатию, тем убо восхвалим вы священными песньми, Иоанне и Антоние с Евстафием..."
В итоге к началу самостоятельного правления Петра I в России брадобритие было утверждено, как смертный грех, близкий к содомскому. Гладко выбритый мужчина переставал считаться "мужем", но не становился также и "женой". Он оставался в подвешенном состоянии гендерной дисфории в виде "мужежены" или "женообразной блудницы". Остановило ли это Петра Алексеевича? Никак нет. И слом традиционных представлений о том, как должен выглядеть мужчина, царь провёл удачно. Скажем же ему за это большое безбородое спасибо.
Что почитать?
Акельев Е.В. Русский Мисопогон. Петр I, брадобритие и десять миллионов "московитов". М., 2022.
Есипов Г.В. Раскольничьи дела XVIII века. Т. 2. СПб., 1863.
Пенской В.В. "Яко блудницам обычай есть...": казус с бородой Василия III // Наука. Искусство. Культура. 2017. №3
Авторский блог и лекторий "Бои за Историю" в Телеграме и ВК
"Отпусти меня!, - молила красавица. - Ведь ты только вернулся из дома красных фонарей!". Но муж не слушал: он решил получить супружеский долг во что бы то ни стало. Смеясь, Каничиро потащил жену в спальню..
Несчастная Гинко молилась: только бы ее муж ничего не принес из "веселого" дома!
4 апреля 1851 года в японском городе Таварасё провинции Мусасино (ныне - город Кумагая) в благополучной и уважаемой купеческой семье Огино родилась девочка, которую назвали Гинко.
Гинко была последним, седьмым ребенком своих родителей. Старшие дети Огино - два мальчика и четыре девочки - выросли гордостью своих родителей. Отец и мать надеялись, что и младшенькая не опозорит их.
В 1867 году родители выдали Гинко за банкира Каничиро Инамуру, который был вдвое старше.
Каничиро, вступив в брак, не отказался от своей старой привычки посещать дом красных фонарей, расположенный на окраине Таварасё. При этом, банкир никоим образом не отказывался и от своего законного права на супругу. Несчастная Гинко, знавшая, откуда возвратился ее муж, умоляла его оставить ее в покое, но тот все равно волок красавицу в опочивальню.
В 1870 году у Гинко проявились симптомы заболевания, которое в Японии тех лет считалось постыдным: японские обыватели были убеждены, что подобным недугом болели только работницы "веселых" домов. 19-летняя красавица была в полном отчаянии! Ее тело сильно страдало, но она не могла получить лечение, - да даже признаться в страданиях она не могла!
Йошивара (Район красных фонарей) в Токио, XIX век.
Наконец, Гинко все-таки отправилась к врачу. Конечно же, это был мужчина. Доктор установил диагноз - гонорея. Юной красавице пришлось пройти через унизительные процедуры, выслушать оскорбительные речи о необходимости вести "более нравственную жизнь".
Самое печальное, что вылечить пациентку доктор так и не смог. Вернувшись домой, Гинко собрала вещи и уехала к родителям - находиться под одной крышей с распутным мужем она больше не могла.
Отец и мать были шокированы приездом дочери, ведь в Японии XIX столетия разведенная, страдающая постыдной болезнью женщина, однозначно считалась "бабочкой".
На фоне других детей Огино, ставших добрыми женами и успешными купцами, несчастная Гинко выглядела настоящим позором семьи. Отец настаивал, чтобы дочь немедленно вернулась к мужу, но мать, женщина мудрая и проницательная, встала на сторону Гинко. Мадам Огино помогла дочери подать на развод с банкиром.
После расторжения брака Гинко стала снова жить с родителями. Ей приходилось тяжко. Мало того, что болезнь постоянно давала о себе знать, так еще соседские мальчишки начинали кричать во все горло "Заразная!", стоило лишь молодой женщине показаться на улице.
Гинко стала совершенно сторониться мужчин. Оно и неудивительно: один мужчина, законный супруг, "наградил" ее тяжким недугом, другой, уважаемый доктор, высмеял Гинко, но практически ничем не помог.
Из-за свалившихся на нее напастей молодая женщина впала в депрессию. Родственники опасались, что Гинко сойдет с ума либо покончит с собой. Однако этого не случилось. Напротив, у "заразной" появилась цель: она решила стать врачом и лечить женщин от "постыдных" заболеваний! Причем, Гинко собиралась выучить западную медицину, а не японскую, которая ей так и не помогла.
Гинко Огино.
В 1873 году Гинко отправилась в Токио, где поступила в медицинскую школу Йорикуни Иноуэ. Учеба легко давалась студентке Огино - она схватывала все на лету. Из 74 девушек, отважившихся поступить в Йорикуни Иноуэ, до конца смогли добраться только 15. И только Гинко окончила школу с отличием.
Но Огино не остановилась на этом достижении. В 1878 году она поступила в медицинский университет в Токио, где была единственной женщиной. Гинко пришлось столкнуться с множеством предрассудков и трудностей, но в 1882 году она все же получила свой долгожданный, выстраданный диплом.
Гинко всей душой желала приступить к работе, помогать людям, но не тут-то было! Власти не допустили госпожу Огино к экзамену на звание практикующего врача из-за ее пола. Женщине пришлось пойти на крайнюю меру: Гинко пришла с плакатом к зданию правительства, обратив внимание журналистов к своей проблеме. Вскоре ее допустили до экзамена, который она успешно сдала. Таким образом, Гинко Огино стала первой официально зарегистрированной женщиной-врачом в Японии.
Токио, XIX век.
К тому времени Гинко уже никто не назвал бы "заразной": она полностью излечила свой недуг, используя методики европейской медицины. В 1885 году госпожа Огино открыла в районе Юсима собственный медицинский кабинет, ориентированный на женщин. К Гинко обращались и достопочтенные матери семейства, и гейши, и уличные "бабочки", и такие же несчастные девочки, какой она сама когда-то была.
Огино давно поставила на себе крест в плане личной жизни, но, как оказалось, зря. В 1890 году она познакомилась с протестантским священником-утопистом Юкиеси Шикато и вышла за него замуж.
Гинко не могла иметь детей, но в 1893 году пара усыновила сына сестры Юкиеси Шикато, скончавшейся во время тяжелых родов.
Семья Шикато жила в отличном доме на острове Хоккайдо. Здесь у Гинко была обширная частная практика.
В 1906 году Юкиеси скончался, и доктор Огино возвратилась в Токио, где ее назначили главным врачом одной из городских больниц.
Под руководством Гинко работало много женщин - и это она называла главным достижением своей жизни.
Доктор Огино не покладая рук трудилась в больнице, она спасла тысячи пациентов, передала свои знания и умения молодым врачам.
23 июня 1913 года госпожа Гинко Огино, первая женщина-доктор в Японии, скончалась от атеросклероза в возрасте 63 лет. Похоронили врача на знаменитом кладбище Дзошигая, там же был установлен памятник Гинко, ставший впоследствии культовым местом для японских медиков.
Могила Гинко Огино.
Так сложилась судьба женщины, которую в юном возрасте заразил опасной болезнью муж, но она не только смогла вылечиться сама, но и начала лечить других.
Наверное, многие слышали о «последнем солдате» Второй Мировой войны – Хиро Онода, который на протяжении тридцати лет партизанил в джунглях Филиппинского острова Лубанг. Куда как менее известно имя последнего военнопленного Второй Мировой Тома Андраша, который провёл 55 лет в советском плену. Меж тем, его печальная история достойна «Пёстрых рассказов» Элиана.
Тома Андраш родился в декабре 1925 г. в деревушке близ города Ньиредьхаза на востоке Венгрии в многодетной семье. Мать Тома умерла очень рано, и его воспитывала мачеха. Окончив пять классов школы, он работал в хозяйстве своего отца. Очевидно, жизнь в закарпатской глуши была настолько беспросветна, что в 17 лет Тома изъявил желание добровольно вступить в ряды венгерской армии. Поскольку до призыва на военную службу юноше оставался ещё год, военные власти спросили разрешение у его родителей, и те, что характерно, не возражали. Меж тем в Европе вовсю громыхала и уже подходила к переломному моменту Вторая мировая, и в 1944 году Тома оказался на Восточном фронте. Впрочем, всласть повоевать юному искателю приключений не довелось, в январе 1945 г. под Краковом он попал в плен к советским войскам.
Первые годы плена Андраш вместе с товарищами по несчастью жил и работал в лагере под Ленинградом. Всё изменилось в начале 1947 г., когда между Венгрией и СССР был подписан мирный договор. Для пленных мадьяр ясно обозначилась перспектива скорого возвращения на родину, а у советского руководства возникла новая забота - важно было возвратить потенциальному союзнику здоровых и прилично выглядящих граждан, а не изможденных и оборванных узников. В связи с этим пленных венгров решили перевезти в не затронутые войной, глубинные районы страны. Там, в спецгоспитале на усиленном пайке они должны были прийти в божеский вид. Эта забота о пленных парадоксальным образом сыграла роковую роль в судьбе Тома Андраша.
То, что у юноши назревают ментальные проблемы, замечали уже в лагере. Тома был чрезвычайно замкнут, а на попытки его расшевелить отвечал агрессией. Весть же о том, что пленных повезут на восток, вероятнее всего в Сибирь, пошатнула его психику окончательно. До Сибири пленных не довезли, их выгрузили в Кировской области на станции Котельнич, но для парня из венгерской глубинки Сибирью считалось всё пространство к востоку от Москвы. Потрясения, пережитые на фронте, годы, проведённые в лагере, а теперь ещё и предвкушение ужасной сибирской каторги привели Тома в психиатрическую лечебницу.
На первой странице увесистой истории болезни военнопленного Андраша значится: «В госпитале вел себя неправильно. Высказывал бредовые мысли, кушал плохо, ночью не спал, на вопросы не отвечал, плакал, принимать лекарства отказывался… шапка-ушанка старая, рваная, френч худой, валенки старые, разные, худые, рукавицы - очень худые. Рост высокий, телосложение правильное. Физическое состояние - крайнее истощение». Врачи поставили диагноз «острый психоз».
Спустя несколько месяцев набравшихся сил пленных венгров репатриировали, а спецгоспиталь №1773 расформировали за ненадобностью. Поскольку Тома, находясь в лечебнице, на балансе госпиталя не значился, про него попросту забыли. Так и остался он на нелегальном положении, без документов, в сумасшедшем доме, в чужой стране.
Персоналу госпиталя он запомнился как очень замкнутый человек. Тома подолгу лежал, накрывшись одеялом, к общению не стремился, за все годы жизни в СССР он выучил лишь одну фразу по-русски «не керчи!» и обрывал ей все попытки завязать разговор. Временами на него находило буйство, иногда он очень похоже изображал шофёра. Однажды подрался с другим пациентом, приревновав его к санитарке Кислицыной, к которой, впрочем, вскоре совершенно охладел.
Единственным человеком, который быстро и без труда наладил контакт с пленным венгром, был работавший в больнице сантехником алкоголик Геннадий. Как они нашли общий язык – осталось загадкой, но Гена очень быстро приобщил Тома к своему делу, и после того как Геннадий на почве беспробудного пьянства умер, Андраш на общественных началах занял должность сантехника. Сам Тома не пил никогда, даже за компанию, зато очень много курил, что в старости привело его к гангрене и ампутации правой ноги.
Годы шли, даже не годы, а десятилетия, военнопленный мадьяр давно стал бессменным обитателем Котельничской психбольницы, куда ж ему деваться. Лишь в 1990-х годах новый главврач Юрий Петухов отыскал способ достучаться до его сознания. В 1997 г. на планёрке в мэрии города Петухов познакомился с Карлом Карловичем Маравчиком, начальником местной колонии для несовершеннолетних,. Этнический словак, юность свою Маравчик провёл в Прикарпатье, в местах компактного проживания венгров, и венгерским языком владел на уровне второго родного. За эту возможность и ухватился Петухов, попросив Маравчика поговорить с пациентом по-венгерски. Беседы, хоть и не сразу, но возымели эффект. За время безмолвия Тома почти забыл родную речь. Сперва на вопросы он отвечал «Не знаю» или «Я забыл», но постепенно мыслительная деятельность его начала восстанавливаться, а биография проясняться. В целом, по словам Петухова, он производил впечатление старика, страдающего склерозом, но не более того. Удалось выяснить и место его рождения, и состав семьи. Каждую следующую деталь Андраш сообщал после торгов: «Приделай мне ногу обратно, и я расскажу».
Но восстановить биографию военнопленного – это ещё полбеды, вторая половина – это вернуть его домой. В течение 1997 г. Петухов неоднократно обращался с запросами в венгерский комитет Красного креста, но ответов не получал. Отчаявшись ждать, в 1999 г. он поведал историю последнего военнопленного Второй Мировой журналистам газеты «Вятский край», и всё завертелось. Скоро об удивительном пациенте Котельничской больницы написали центральные СМИ, нередко дополняя его печальную историю фантастическими подробностями. В больнице побывали журналисты федеральных «Вестей» и активисты организации «Мемориал» [признана иностранным агентом]. Постепенно информационная волна докатилась до Венгрии, где о пленнике написал популярный еженедельник «Блик». На объявление о поиске родственников отозвались 80 человек из разных уголков Венгрии, в конце концов пришлось даже прибегнуть к генетической экспертизе. Сводные брат и сестра Андраша отыскались в тех же местах, откуда он отправился в армию. В августе 2000 года, после 55 лет, проведённых в плену, Тома Андраш вернулся на Родину.
Первая статья про Тома Андраша из газеты "Вятский край" за 1999 г.
Дома его встретили как национального героя. Министерство обороны Венгрии издало приказ о присвоении ему звания младший сержант и назначении пенсии. Остаток дней Тома Андраш жил обычной стариковской жизнью, читал газеты и без особых трудностей общался с людьми.
Последнего военнопленного Второй Мировой не стало в марте 2004 года.
Будучи вынужден отойти от Нолы, Ганнибал оказался у Казилина. Карфагенский отряд, посланный в город нашел ворота закрытыми, а в самом городе стояла гробовая тишина. Командир отряда решил что жители города и римляне, испугавшись подходящих войск, бежали и начал ломать ворота. Однако все было не так.
Штурм города. яндекс картинки.
В общем то случайно, в городе оказался контингент, приблизительно в 1000 человек. Это были граждане Пренесте ( 500 бойцов) и союзная когорта из Перузии. Они шли на соединение с римской армией, но известие о канской катастрофе застало их на марше. Тогда они решили переждать в крепком месте, а так как Казилин был рядом, укрылись за его стенами. И вот, когда карфагеняне стали пытаться открыть ворота, они неожиданно напали на них. Карфагенский отряд был практически полностью уничтожен, а римляне, по словам Тита Ливия, потерь не имели. Ганнибал послал новый отряд из отборных воинов, но и те не имели успеха. Тогда Ганнибал решил начать правильную осаду, обложив город. Но штурм, произошедший через некоторое время, оказался безрезультатен. Мужество защитников оказалось сильнее жажды наживы карфагенских наёмников. После неудачного штурма, принесшего карфагенянам лишь потери, Ганнибал оставил под стенами города осадный отряд, а сам с основной армией ушел в Капую на зимние квартиры. Казилин достался Ганнибалу только на следующий год. Гарнизон города, несмотря на голод, сражался столь упорно, что Ганнибал был вынужден пойти на переговоры. В результате, заплатив выкуп, римский отряд оставил город непобежденным. Пренестинцев погибла половина, о когорте из Перузии сведений нет.
В то время, как Луций Постумий, шел навстречу гибели в Литанском лесу вместе со своими легионами, второй консул, Тиберий Семпроний Гракх, располагался лагерем недалеко от города Кумы и занимался тем, что обучал свои вновь набранные войска. Особое внимание консул уделял тому, чтобы развить в своих бойцах чувство локтя и не допустить раздора, вызванного разным социальным положением солдат в прошлом. Как вы помните, после каннского побоища, в армию призывали даже рабов. И поэтому командиры внушали воинам то, что сегодня они одинаково достойны, коль уж скоро римский народ поручил им свою защиту.
Случилось так, что капуанцы, которые к этому времени перешли на сторону Ганнибала, задумали захватить Кумы, которые твердо придерживались проримской ориентации. Капуанцы предложили устроить праздник и во время оного встречу сенаторов капуи и Кум, чтобы обсудить общие вопросы.
Остатки укреплений древних Кум. яндекс картинки.
Почувствовав что то неладное, правящие Кум обратились к консулу за советом и помощью. Гракх велел им не отказываться от встречи, но предварительно убрать урожай с полей и поместить его за городские стены. Накануне дня, когда была назначена встреча, Гракх перенес свой лагерь в Кумы. Капуанцы расположились в нескольких километрах от города и неподалеку от своей стоянки спрятали 14 000 солдат. Праздник продолжался до глубокой ночи и закончился жертвоприношениями. Сразу после полуночи римляне ворвались в лагерь капуанцев. Были убиты 2000 человек и еще 3000 взяты в плен. План капуанцев по захвату Кум был сорван. Ганнибал в это время стоял со своей армией возле Капуи, и как только услышал о резне, устроенной римлянами, тут же поднял свои войска и ринулся к Кумам, надеясь застать римлян не готовыми к сопротивлению. Его расчет не удался- Гракх не стал задерживаться для грабежа капуанского лагеря, а сразу увел армию в стены Кум. Ганнибалу ничего не оставалось, как начать осаду города. Карфагеняне построили гелеполу, осадную башню.
Гелепола. яндекс картинки.
Она была выше стен города и позволяла вести обстрел защитников сверху. На первом ярусе, как правило, устанавливался таран и имелся мостик, по которому воины, спрятанные в башне, могли перебраться на стену. Но когда пунийцы подкатили башню к городской стене защитники города забросали башню факелами и подожгли ее. Пока карфагеняне в панике покидали башню и пытались ее потушить, римляне сделали вылазку и вынудили карфагенян бежать и укрыться в лагере. Согласно Ливию, было убито 1300 карфагенских солдат. На следующий день Ганнибал выстроил свою армию для боя, рассчитывая, что римский полководец, окрыленный вчерашним успехом тоже выведет армию за стены. Но Гракх вел себя так, как будто тут не было карфагенской армии и никак не реагировал на провокации. Простояв некоторое время под стенами Кум, Ганнибал вернулся в свой зимний лагерь у Капуи, так и не достигнув успеха.
Так, после грандиозной победы у Канн, удача оставила Ганнибала и так больше к нему и не вернулась до конца его жизни.
Вторжение той ( 刀伊の入寇) было нападением на северное Кюсю чжурчженьских пиратов в 1019. В то время слово "той" обозначало "варваров" в корейском языке. Пираты-той отплыли на примерно 50 кораблях со стороны Корё, затем, затем атаковали Цусиму и Ики, начиная с 27 марта 1019.После того, как гарнизон Ики из 147 солдат во главе с Фудзиварой Нотадой был уничтожен, пираты перебили всех мужчин, а женщин взяли в плен. Японский губенатор Фудзивара Нотада был убит.
После этого они разграбили области Идо, Шима и Савара провинции Чикузен, а 9 апреля они атаковали Хакату. В течение дели, используя остров Ноко в заливе Хаката, они грабили деревни и похитили более тысячи японцев, преимущественно женщин и молодых девушек, чтобы угнать в рабство. Дадзайфу, административный центр Кюсю, затем собрал армию и успешно прогнал пиратов.
После этого они затем грабили область Мацуура в провинции Хизен с 13 апреля по 20 мая; в конце концов, их прогнал Генчи, основатель "48 отрядов Мацууры", и после повторного нападения на Цусиму они уплыли к Корейскому полуострову.
Несколько месяцев спустя посланник из Корё Чеонг Чарянг доложил, что флот Корё перехватил пиратов недалеко от Вонсана и перебил их. Они освободили примерно 300 японских пленников. В корейском плену "их обеспечили белыми одеждами и кормили едой в серебряной посуде". Корейское правительство затем отправило их обратно в Японию; в Дадзайфу их поблагодарили и наградили. Остались подробные рассказы от двух пленных женщин, Кура но Иваме и Тадзихи но Акоми, и рассказ Кура но Иваме не раз копировали.
Японских детей и женщин, похищенных чжурчженями, почти наверняка принудили стать живым товаром и рабами для сексуальных утех. Лишь 270 или 259 японцев на восьми кораблях вернулись, когда Корё смогло перехватить их. 1280 японцев взяли в плен, 374 японца были убиты, и 380 голов крупного рогатого скота, что принадлежал японцам, забили ради пропитания.
Эти чжурчженьские пираты жили на землях, что сейчас являются провинцией Хамкён-Пукто, Северная Корея.
Травматические воспоминания о набегах на Японию чжурчженей, монгольские вторжения в Японию, а также японский взгляд на чжурчженей как на "татар" и "варваров" после того, как они переняли у Китая разделение "варвары-цивилизация", могли сыграть роль в неприязненном отношении японцев к маньчжурам и враждебности к ним в последующие столетия, как, например, когда Токугава Иэясу посчитал объединение маньчжурских племён угрозой Японии. Японцы ошибочно считали, что Хоккайдо (Эзочи) имел перешеек в Татарию (Оранкай), где жили мваньчжуры, и думали, что маньчжуры могут вторгнуться в Японию. В 1627 сёгунат Токугава отправил послание в Чосон через Цусиму, предложив помощь в борьбе с вторжением поздней Цзинь в Чосон. Чосон отказался от помощи.
Второй Баку. Если вы не изучали историю нефтегазового дела в России, то вряд ли слышали такой термин. Наша нефтегазовая отрасль начиналась на юге страны. Добыча нефти началась на Кубани, Грозненских промыслах и, конечно же, на Апшеронском полуострове в окрестностях Баку. Именно там еще в 19 веке началась разработка знаменитого месторождения Биби-Эйбат и продолжается до сих пор. Баку стал настоящим символом российской нефти.
Поиск нефти продолжался и в других регионах страны. В 1912 году даже было создано акционерное общество «Казань Ойл Филдс лимитед» с участием британского капитала для разработки нефтеносного района. Специалисты этой компании начали здесь разведочное бурение, результаты которого были опубликованы в «Кратком геологическом очерке Сюкеевского нефтяного месторождения». Однако в 1914 году в связи с началом Первой мировой войны разведочные работы были прекращены.
В 1918 году Красная армия была оттеснена с Апшеронского полуострова. Властям не хватало нефти, поэтому в летний сезон 1918 года по поручению руководства Геологического комитета геолог Николай Николаевич Тихонович провел изучение Сюкеевского месторождения на территории современного Татарстана.
Н. Н. Тихонович
Вернувшись в Петроград, на основе изучения полученных геологических данных и собранных образцов Тихонович сделал вывод о необходимости продолжения и расширения исследований. По итогам его отчета в 1919 году было принято решение начать работы по геологическому исследованию нефтеносности ряда территорий Поволжского региона. Однако затем работы были прекращены, так как уже в конце апреля 1920 года Апшеронский полуостров был взят воинскими соединениями Красной армии и поставки нефти и нефтепродуктов из Бакинского промышленного района в Советскую Россию возобновились, а надобность в других источниках топлива отпала.
Вторую страницу в этой увлекательной истории открыл профессор Павел Преображенский. Правда он не искал нефть, а искал калий. Точнее соли калия. Изучив материалы по соледобыче в Пермском крае, он пришел к выводу, что там обязательно присутствует сильвин (хлорид калия).
П. И. Преображенский
Обобщив и проанализировав все геологические данные по соледобычи, которое проводились на севере края уже несколько веков, профессор Преображенский выбрал для заложения первой скважины окраину города Соликамска на берегу речки Усолки, впадающей в Каму. В начале сентября 1925 года началось бурение, а в ночь с 5 на 6 октября в интервале глубин 91,7–92,3 м скважина вскрыла мощную толщу калийных солей. Заложенная в полутора километрах западнее скважина №2 вскрыла калийную залежь мощностью более 110 м. Все пройденные в 1926 году скважины также показывали наличие мощных калийных залежей. Тем самым было открыто знаменитое Верхнекамское месторождение калийных солей.
Преображенский продолжал работы на месторождении и уже в 1928 году указал место заложения двадцатой по счету скважины. Оно находилось около Верхнечусовских городков. 18 октября 1928 года бригада бурового мастера Прокопия Позднякова начала бурение этой скважины на берегу реки Рассошки. Когда достигли глубины 155 м. подняли керн. По расчетам Преображенского на этой глубине должны были залегать калийные соли. Но их не оказалось. Руководство Геологического комитета стало настаивать на прекращении работ. Однако Преображенский настоял на продолжении бурения, и 30 марта 1929 года с глубины 328–331 м была поднята колонка пород с трещинами, было отмечено выделение газа. 16 апреля с глубины в 365–371 м была получена порода с большой нефтяной пропиткой. Судя по всему они вошли в трещиноватый нефтяной коллектор. Это был первый сигнал нефти Приволжья, кот орый не ожидал никто, кроме Ивана Михайловича Губкина, который сыграл в ее поисках ключевую роль. Изучив материал, полученный Павлом Преображенским он настоял на углубленной разведке данного региона.
И. М. Губкин
Это учреждение было укомплектовано по самому современному слову техники. Он получил право закупки иностранного оборудования, Закупались металлические буровые установки, шарошечные долота, крепкие трубы. Руководители «Уралнефти» Константин Румянцев и Роман Бучацкий в марте 1930 года отправились в командировку в Германию и США для изучения опыта работы нефтяной промышленности и закупки оборудования. А осенью того же года на учебу в Америку были направлены десять рабочих и специалистов треста.
И результат дали о себе дать. Уже в начале тридцатых Верхнечусовское месторождение давало 15 тысяч тонн нефти. Хотя в сравнении с Апшероном это была капля в море, там добывали в это же время порядка 12 миллионов тонн.
Тогда же было принято абсолютно верное решение, что нельзя сосредотачивать поиск и добычу нефти только в одном регионе - на Кавказе. Усилиями все того же Губкина был создан тест "Востокнефть". В 1929 году в Башкирию было послано сразу 12 геологических партий. Наибольших результатов добился геолог Алексей Блохин. Он с помощью заложения шурфов, мелкого бурения, геологической съемки и разведки местности обнаружил обширный купол - место, наиболее благоприятное для формирования нефтегазовой залежи. Оно находилось на правом берегу Белой недалеко от деревеньки Ишимбаево.
А. А. Блохин
В феврале следующего года началось разведывательное бурение. Результаты никак нельзя было назвать впечатляющими, поэтому в августе было принято решение свернуть бурение. Но Блохин настаивал на продолжении работ. Его услышали и дали еще время и деньги. Упорство геолога было вознаграждено, в феврале 1932 года, ровно через год после начала работ, ударил первый газовый фонтан, скважина зашла в газовую шапку продуктивного пласта.
Отношение к проводимым работам сразу изменилось. Блохину дали в помощь очень опытную буровую бригаду под руководством Степана Логинова. И уже 1 мая 1932 года была найдена первая нефть Башкирии. По качеству она явно уступала легкой нефти Апшерона, была тяжелой, вязкой и сернистой. Но, главное, ее было много, очень много. Уже к 1939 году Ишимбайское месторождение дало порядка 1,6 миллиона тонн нефти. А 1 мая 1932 года и стало официальной датой открытия нефти Волжско-Уральской нефтегазоносной провинции, которую неофициально стали называть "Вторым Баку".
Работы же по поиску Поволжской нефти не останавливались. Особенный упор делался на поволжской части Средневолжского края (ныне Самарская и Оренбургская области) и Татарии. Особенно успешным оказался 1937 год. В апреле этого года из скважины №410, пробуренной бригадой мастера Алексея Шубина в окрестностях Сызрани, был получен первый фонтан легкой нефти с глубины 1020 м. И уже 14 июня 1937 года Совет народных комиссаров СССР принял постановление о развитии Сызранского нефтяного промысла.
А пятого июля того же года в окрестностях Бугуруслана на скважине №1 при глубине скважины 268,5 м произошло фонтанирование воды с газом. После проходки еще нескольких метров при глубине забоя 278,5 м снова повторились выбросы воды и газа. Опять пришлосьлось остановить работу.
11 июля скважина была поставлена на испытания. Тартание подтвердило нефтеносность первого испытанного пласта - пермского горизонта.
Для решения вопроса, что делать дальше - продолжать бурение скважины или начать добычу газа, в Бугуруслан прилетел начальник Главнефти М. В. Баринов. Было решено продолжить бурение.
Чтобы обезопасить работу на буровой, из Баку самолетом доставили превентор. 25 июля бурение скважины №1 возобновилось. На глубине 285 м были обнаружены нефтеносные пористые пески. Начались выбросы нефти. Снова был остановлен буровой станок и проведены испытания. 26 июля 1937 г. тартание желонкой (тартание желонкой - это один из способов освоения скважины) за 6 часов дало 5 тонн чистой нефти - первой оренбургской нефти
Но наиболее выдающееся событие в истории второго Баку произошло уже в год ВОВ. Именно в этом году произошло открытие Шугровского месторождения на территории современного Татарстана. Его изучение навело на мысль, что рядом имеются гораздо более мощные продуктивные отложения. И они были найдены в 1948 году. В июле бригадой мастера Сергея Кузьмина и бурильщика Рахима Халикова был вскрыт девонский пласт недалеко от деревни Ромашкино.
25 июля провели его испытания и в результате на поверхность вырвался мощнейший фонтан, который дал в первые же сутки порядка 120 тонн нефти. Так было открыто самое большое месторождение в Поволжье и одно из крупнейших на территории бывшего СССР - Ромашскинское. Второе Баку полностью оправдало свое название, вскоре добыча нефти в нем превзошла добычу нефти Апшерона и так продолжалось до открытия третьего Баку - нефти Западной Сибири.
