🔞18+
🟢 Предыдущая часть
⏮️ Первая часть
🎧 На моей странице можно найти аудиовариант этой серии ✅
— Галина Алексеевна, это я, Толик! — громко проговорил я, постучавшись в дверь доброй старушки.
Как же приятно было явиться к ней на званый завтрак.
Она открыла, уставившись на меня с явным непониманием на лице, словно перед ней стоял незнакомец, нарушивший её покой.
— Кто вы? — спросила она, голос её прозвучал настороженно, как при нашей первой встрече.
Это был тревожный звоночек. Её проблема вдруг становилась и моей. Я был готов заново рассказать свою историю, но всё произошло быстрее. К счастью, она вспомнила меня после короткого начала, которое я озвучил ей.
— Ах, да! Анатолий, доброе утро. Простите, что сразу не узнала вас, — принялась она оправдываться, нервно перебирая руками складки фартука. Хотя я её ни в чём не упрекал, понимая, как время безжалостно расставляет точки и стирает образы из памяти.
У Галины Алексеевны я наслаждался кашей, густой и тёплой, и порцией жареных блинов — румяных, нежных, наполненных ароматом сладкой корицы и сливочного масла. Это было прекрасное начало дня.
— А вы не слышали, ночью у вас у дома никто не ходил, в окна не стучался? — спросил я, нарезая завёрнутый блин на аккуратные кусочки. С таким слухом, наверное, хозяйка всё равно не заметила бы стука, но мне хотелось проверить каждую ниточку этой истории.
— Нет, я крепко сплю. Иногда даже грозу не слышу, а гром ведь порой как даст где-то рядом, — ответила она, ставя на стол новую порцию блинов для себя. Её движения были медленными и осторожными.
— А про Улю что-нибудь знаете? Дмитрий Фёдорович говорил, что она уехала, но в то же время жаловался, что якобы кто-то пускал слухи о её пропаже, — ходя по лезвию ножа, я осмелился спросить, пытаясь капнуть то тут, то там.
— Она вроде да, уехала. Не помню только когда. Точно уехала. А вы говорите, она пропала? — Галина Алексеевна повернулась ко мне, нахмурив брови от ужаса, будто и сама начала сомневаться в том, что знала, — Я такого что-то не припомню.
— Наверное, уехала. Сосед же ваш так и говорил, чего ж ему не верить?
— Верить ему или нет, я не знаю. Память у меня ужасная, как дырявое сито, да и у него не лучше. Так что на нас не надейтесь. Сегодня мы умные, а завтра можем совсем дураками стать, — улыбнулась она, с самоиронией постукивая пальцем по виску.
Разговор казался долгим и тягучим. Хозяйка рассказывала мне много всего лишнего, но это было неотъемлемой частью её гостеприимства. Зато в процессе я узнал о нескольких соседях, кто они и где живут. Для начала было достаточно и этой запутанной информации.
Впереди меня ждал дом Борисовых — пожилой пары, одержимой пагубной страстью к алкоголю. Их жизнь, полная смеха и горечи, казалась мне с одной стороны забавной, а с другой — безнадёжной.
Разговор с ними вряд ли мог затянуться. Хотелось бы по-быстрому незаметно распылить содержимое аэрозоля в их стаканы и просто дожидаться реакции, поскольку подобное развлечение требовало своей доли смелости и хитрости.
Ещё пару домов я обвёл у себя на карте: Силина Григория и Степановой Ирины. Первый был известен как запасливый ворчун, скопивший горы хлама, вторая же слыла суеверной тёткой, помешанной на видениях. Именно с ней я был особенно заинтересован в беседе, надеясь вытащить из её трепетного сердца хоть каплю правды о происходящем вокруг. Хорошо, что все три дома находились рядом.
— Как вам блины? — с довольным видом поинтересовалась Галина Алексеевна, радуясь тому, что теперь я разделяю с ней завтрак и веду душевные беседы, как она призналась.
А я был готов это делать и на обед, и на ужин.
Сморщенной рукой она держала чашечку с чаем, аккуратно отхлёбывая из неё ещё горячий напиток, а затем с мелодичным звоном ставила её обратно на блюдце.
— Очень вкусные, — искренне ответил я, смакуя угощение. — А есть у вас ещё какое-нибудь варенье, кроме яблочного? — спросил я, имея хитрый план в своём уме.
В кармане кофты в томительном ожидании покоилась таинственная аэрозоль. Я продолжал выжидать идеального момента, до сих пор не решившись применить средство. Моя рука скользила по шву кармана. Внутри всё тревожилось от предстоящего шага. Можно было бы сколько угодно убеждать себя, что передо мной обычная старушка, с её доброй улыбкой и усталыми глазами, полными воспоминаний о прошедших днях. Но мне платили не за собственные домыслы, а за факты — холодные, чёткие данные, которые не оставляют места для сомнений.
— Конечно, вам какое: малина, клубника, смородина? — поинтересовалась она и, поднявшись со стула, направилась к холодильнику. Пытаясь угодить мне, она тщательно осматривала каждую банку.
— Давайте малиновое, — выбрал я из предложенных то, которое больше всего хотелось попробовать.
Пока она предоставила мне возможность, я стремительно поднялся и сделал продолжительный пшик ей в кружку. Сердце заколотилось. Если вскоре она отлучится в туалет, значит, мои догадки верны — она не вампир.
Она вернулась к столу, ставя полулитровую наполовину пустую банку яркую и манящую. Я метнулся за чистой ложечкой, чтобы не гонять хозяйку, и, вернувшись, сразу же полез за содержимым, не волнуясь более о дальнейших событиях.
— Да вы бы той же и лезли, чего ложки мыть? — удивилась она, подшучивая над моим чистоплюйством.
— А вдруг заплесневеет? — предположил я вполне правдоподобный сценарий, который неоднократно наблюдал у себя дома, когда нарушал простое правило — грязной ложкой в варенье не лазать. Оно действовало безотказно, защищая внутренности банки от появления пушистого серо-синего пятна плесени.
— Бросьте вы, — отмахнулась она, снова поднося чашку к губам, погружаясь в свои мысли.
Я в ожидании следил за ней. От аэрозоли начали появляться пузырьки, но, к счастью, плохо видящая бабулька их не заметила. Да, точно она не вампир, у них же глаза зрячие, как у орла, и внимательность, как у хищника. Нежить сразу бы заметила возможную опасность. Нет у неё должного предчувствия.
— Меня так мама научила, я привык, — сказал я, закручивая блин в трубочку, как делал это всегда и поглядывал на часы, — Скоро мне идти надо. Спасибо вам огромное за завтрак.
— Вы только ко мне ещё приходите! Мне с вами весело так, мы и говорим, и смеёмся. Уважьте вы старого человека, — попросила она от чистого сердца, жалея, что я вот-вот оставлю её.
И вот, спустя несколько минут, как раз когда я уже заканчивал кушать, наступил тот момент, когда хозяйка, с лёгким смущением на лице, извинилась за неловкую паузу — у неё заурчало в животе, как у голодного медведя, и, торопливо удалившись, она доверчиво оставила меня наедине с её домом. Это был отличный шанс, чтобы спокойно уйти, не произнося лишних слов.
Настал мой первый полноценный день в этой покрытой странной тайной деревне. Прощайте запах свежей выпечки и сладкий вкус варенья! Нужно было приниматься за работу, ведь я и так засиделся у Галины дольше положенного, плотно набив брюхо домашними угощениями, которые были редкостным наслаждением. Часа два были безвозвратно потеряны на неспешный завтрак, где смех и разговоры раздавались как веселая музыка, но честно, мне успели наскучить. К тому же я позволил себе встать довольно поздно, потеряв ещё несколько часов. А теперь ещё и на сытый желудок ничего не хотелось делать, и ни малейшего желания не было носиться по просторам Слухово.
Ужасный я сотрудник. Лень меня накрывала мягким одеялом усталости. Если бы я ещё и позволял себе перекуры с кофе-брейками, можно было бы сразу меня увольнять и лишать премии. Но мой график даровал мне освобождение от ответственности, позволяя насладиться мгновениями безделья.
Чуть отойдя от дома Галины, я лениво развернул карту, готовясь изучить новые земли. На ней были обозначены нужные мне дома, указывая на первый пункт следующего маршрута — к реке, где свежий воздух обещал взбодрить мой сонный ум. Хорошо, что удалось навестить всех последовательно, но бабушка тянула время, с трудом вспоминая имена местных жителей и углубляясь в рассказ о каждом из них. Эта охота за фактами могла затянуться на века, будто специально, чтобы я планировал визиты к ней на несколько дней вперёд.
Поэтому я ограничился лишь тремя точками на маршруте, где открыл бы ещё четверых жителей, если удача будет мне сопутствовать. Проверяя по четыре человека каждый день, к концу недели я мог бы обследовать всю деревню, собрав воедино разбросанный пазл.
Из-за холма раздался еле слышимый рокот мотора. Я, как кот, уловивший шорохи в траве, направил взгляд в ту сторону, гадая, кто бы это мог быть. Взволнованный, перейдя на лёгкую пробежку, я устремился к вершине пригорка, сжимая в руках свиток и опасаясь, что если продолжу в том же темпе, завтрак найдет совершенно неуместный путь наружу.
Скорее всего, это мог быть Славик — тот самый курьер, который каждую неделю навещал деревню, принося свежие новости и заказы. Его знание местности и людей манило меня, ведь именно он мог стать ключом к разгадке, или даже одним из подозреваемых в этой запутанной истории. Я спешил познакомиться с ним лично, чувствуя, что его рассказы могут пролить свет на то, что здесь происходит.
На площади стоял старенький зелёный универсал с помятым задним бампером. Я приблизился к нему, но водителя в салоне не было. И вот – неожиданно, как гром среди ясного неба, раздался голос сбоку.
— Добрый день! — сказал молодой паренёк с чёрными усами и такой же тёмной, коротко подстриженной шевелюрой. Я поспешно обернулся, чуть не споткнувшись на ровном месте. — Прости! Не хотел напугать. Ты тут чей-то родственник? — спросил он, застёгивая ширинку на синих джинсах. Его улыбка была широкой, то ли от радостной встречи, то ли от облегчения, но его глаза выдавали удивление или даже недоверие к моей персоне.
Здороваться за руку с ним я не хотел после того, как он отлил у кустов. Мысль о прикосновении к его ладони вызывала у меня брезгливость.
— Приветствую! — махнул я ему вежливо, стараясь остаться на безопасном расстоянии. — Не, у меня тут нет родственников, — бодро протороторил я, оглядывая незнакомца в поисках магических предметов — сверкающих колец на пальцах, или цепочки на шее. Ничего такого я у него не обнаружил, и это слегка успокаивало. Мой профессиональный взгляд уже инстинктивно цеплялся за такие мелочи в первые секунды нового знакомства, ведь я не забывал, где нахожусь, и что входило в мои обязанности.
— Я Слава, — радостно представился мне дружелюбный курьер, протянув раскрытую ладонь. Как же мне не хотелось её держать, во мне прямо-таки заворочался внутренний протест, но, несмотря на отвращение, недовольно фыркнув, я принял этот жест, стараясь не представлять, что он сделал несколько секунд назад. Его рука была широкой и тёплой, но я всё же не смог избавиться от ощущения, что в этом рукопожатии прямая связь с тем, что осталось в кустах.
Славик крепко сжал мою руку, грозно сотрясая наше рукопожатие. Казалось, он хотел не просто поздороваться, а продемонстрировать свою силу. Его яркая улыбка открыла почти три десятка зубов, которые, честно говоря, не выглядели столь презентабельно, чтобы вот так ими хвастаться — точечные кариесы и еле заметные остатки еды приковывали к себе внимание, создавая чувство отвращения к этому человеку. Его глаза не отрывались от меня, и я тоже старательно держал взгляд, ненароком желая переиграть его в этом незрелом противоборстве, будто участвовал в старомодной дуэли.
— А я Толик, — кивнул я ему, пытаясь изобразить радостное выражение лица, но затем хотел незаметно брезгливо вытереть руку о свои джинсы.
Он отпустил мою ладонь и направился к машине, доставая ключи, и вставил их в замок багажника. Я наблюдал за ним, пытаясь скрыть своё любопытство.
— Я тут курьерю, — весело начал он, словно делился сокровенным. — Раньше только пенсии возил, а теперь ещё и продукты стал доставлять, вещи покупаю там всякие. Если чего надо, то можешь заказать. К цене, конечно, добавлю за перевозку, но немного совсем.
Слава произнёс эти слова с такой гордостью, что у меня возникло чувство, будто он открыл дело всей своей жизни, хотя, вероятно, это был лишь способ выживания — особенно в условиях небольшого посёлка, где альтернатив было не так и много.
— Сейчас вот пойду разносить, — выдохнул он с тяжестью в голосе, и, когда распахнул двери багажника, я был поражён тем, сколько работы его ожидало. С учётом того, что от машины ходить пришлось бы несколько раз и довольно далеко, это было впечатляюще. С внутренней части двери и до водительского сиденья громоздились мешки из продуктового магазина, здесь же находились и несколько коробок с летней обувью, а также чемодан с инструментами. Он ещё и по электрике помогал — такой набор явно свидетельствовал о том, что он старательный парень, умеющий работать руками.
Схватив сразу по несколько мешков в каждую руку, с громким шорохом Слава спустил их на асфальт с лёгкостью, которой мог бы позавидовать любой атлет. Из одного пузатого пакета высовывался длинный багет в яркой фирменной упаковке местного супермаркета, а под ним словно бы спала рыба, чей выпирающий бок с плавниками обтягивало полиэтиленовое дно. Из другого, не менее набитого мешка, через прорванную дырку выглядывал уголок упаковки с молоком — белоснежная пачка с весёлыми коровами, которые приглашали к столу.
В глубине машины я заметил ещё много подобных пакетов с наклеенными стикерами, на которых Славик старательно обозначил имена заказчиков. Грамотный ход, признаваться ему не буду, но мне это понравилось. Справа, аккуратной стопкой, возвышались блоки туалетной бумаги, также простикерованные, создавая впечатление небольшого склада.
Он перебросил бумагу и под ней оказалась сложенная вдоль стены тележка, которую парень незамедлительно извлёк и приступил к её развертыванию.
— А я тут тоже на работе. Собираю информацию от жителей, как им живётся, и что бы они хотели улучшить, — я решил обозначить, что тоже тут не просто отдыхаю. Мои слова послужили ему сигналом, и он взглянул на меня с любопытством. — Буду тут неделю, может, две. Мне нужны будут некоторые продукты: вода, сыр, хлеб... — как раз в этот момент, когда я озадаченно и с надеждой начал перечислять свои нужды, все мысли о них испарились из моей памяти. Надо писать списки!
— Так сейчас у меня ничего и нет, — пожал плечами Слава, с озорным блеском в глазах, — Если только случайно набрал чего лишнего или кто-то вдруг откажется забирать, потому что тут такое бывает у некоторых. Но мне-то чего? Я только оплаченное заранее привожу, поэтому мне всё равно, заберут они или нет. — он сквозь зубы добавил с чуть ощутимым презрением, — Я им раньше пытался всё это вручить ихнее, но они только орут. Ну и пусть орут. Ты всё равно подумай, я тут долго ещё буду, до ночи, — взгляд его вновь упал в глубину багажника, как будто в этот миг он сам на мгновение пожалел о том, что ввязался в это дело.
— А ты только продукты возишь, или ещё чего делаешь? — мне нужно было оценить глубину его связей с местными жителями, степень доверия.
— Да что попросят, то и пытаюсь делать. От замены лампочки до починки забора – всякое бывало. А тебе помощь какая нужна? — ответил он так, словно привык быть частью местного быта и всегда был готов подставить плечо.
— Пока не знаю. Я только первую ночь тут провёл. Мне бы понять, кто где живёт, — его знания могли быть бесценны, если он сейчас хотя бы на карте укажет маршруты, — Я на карте дома отмечаю, нужно будет обойти...
Славик покачал головой, и на его лице отразилось искреннее недоумение.
— Ой, я по карте не особо ориентируюсь. Просто ногами запомнил уже, куда идти надо. Хочешь, пошли со мной, к ночи всех и обойдём. Только готовься, что придётся много болтать со всеми, где-то чаю попить, где-то прибраться чуток, мусор забрать, — предложил он с лёгкой усмешкой, будто это был обычный девиз деревенского курьера, где каждое общение было маленьким погружением в жизнь соседей.
Заманчиво, но только мне не хотелось проникаться его работой. У меня были свои цели, свои задания, требовавшие сосредоточенного внимания на каждом жителе, а со Славиком я неизбежно остался бы на втором плане.
— Да у меня сегодня по плану нужно к Силину Григорию, Ирине Степановой и к Борисовым, — быстро перечислил я свои точки на карте, отказываясь от его предложения, — Давай лучше позже, по времени договоримся...
— Это сложно. Я сам не знаю, во сколько освобожусь. График у меня непонятный. Я твой маршрут понял, где-нибудь тебя найду.
Наше общение шло как-то слишком легко и непринуждённо, словно мы давно работали вместе, и это настораживало, и не только меня. Он уж слишком неприкрыто бросал на меня косые взгляды, как будто пытался высмотреть на мне что-то особенное, найти опознавательные тайные знаки, как делал и я сам.
— Я в доме дочки Дмитрия Фёдоровича у леса живу, — ответил я, обозначив, где меня искать в конечном итоге.
В этот момент Слава потянулся вглубь машины за очередным мешком и обнаружил, что один из стикеров потерян. Его немая ругань отразилась на искривлённом недовольством лице, когда он вытащил неопознанный пакет, словно тот был виновен в произошедшем.
— Ты тут всех знаешь? Спокойное здесь вообще место? Буйных соседей я не встречу на пути? — поинтересовался я, делая вид, что могу довериться курьеру.
— По-разному. Смотря чем ты тут заниматься собираешься. Люди тут разные, сложные. Иногда такого наговорят, выльют проблемы на плечи, что и сам не знаешь, куда деваться. Я не жалуюсь, но иногда прям тяжко бывает. — курьер почесал затылок, его лицо осветила тень сомнения. Он посмотрел на меня с настороженностью, словно оценивая мою одежду, манеры, каждое движение. — А напомни-ка, что за информацию ты тут собираешь? — сузив глаза, спросил он вдруг с подозрением в голосе, будто я какой-то мошенник.
Возможно, я и правда казался странным персонажем с непонятными целями. Но и я ведь ещё не знал, кто передо мной: честный парень-помощник, с добрыми и искренними глазами, или расчётливый убийца, с ледяным спокойствием скрывающий свои настоящие намерения за маской обыкновенного курьера.
— Я тут пытаюсь собрать базу, кто живёт в деревне и какие у жителей есть проблемы. Только и всего, — спокойно объяснил я, хотя и сам понимал, как загадочно и запутанно это могло звучать в устах чужака.
Он посмотрел на мня с едва заметной усмешкой на губах.
— А для чего? Потом продавать что-то собираешься? — мотнул он подбородком, а в его глазах, заиграли искорки интереса, будто он надеялся оказаться одним из звеньев в этой цепочке, важным и нужным.
— Да нет же. Просто изучаем условия жизни. Я сам недавно устроился, так что только начинаю свой путь в этой деятельности, — я попытался звучать увереннее, чем чувствовал себя на самом деле.
Славик фыркнул, безразличие скользнуло в его голосе.
— А-а-а, я-то думал, пользу какую потом принесёт это деревне, — пробормотал он, пожимая плечами. — Фигня же какая-то! Не повезло. И заработать даже не на чем...
Он начал перекладывать мешки на скрипучую тележку, чтобы потом закрепить их и отправиться к домам.
— Ну, вот что есть, — пожал я плечами, словно оправдываясь перед самим собой за свою «нудную» работу
И тут раздалась мелодия из его потёртой чёрной сумочки на поясе. Раскрыв молнию, он достал звучащий смартфон и поднёс к лицу.
— Ой, прости, — сказал он, разбудив экран смартфона нажатием пальца.
— Тут что, ловит? — моему удивлению не было предела. Я не ожидал увидеть сигнал в этом забытом месте.
— Да то ловит, то не ловит. Как повезёт, — не отрываясь от устройства, пробубнил он, — Звонить нереально. Лотерея. А вот прочитать и отправить сообщения иногда получается, — пояснил он и отключил экран, убирая телефон на место.
— А я как раз не взял свой, думал, что он бесполезен здесь, — озвучил я свои мысли. Мог же начать переписку со Светой, получить какие-то дополнительные сведения о деревне, да просто почитал бы чего нужного за отсутствием реальной деятельности.
— Не факт, что словил бы сеть. Это просто повезло. Одна палка максимум появляется, — произнёс он с иронией, — Ладно, короче, давай, увидимся. Если что, найду тебя где-нибудь. Может, буду тебя ждать у дома, если ещё не вернёшься. Я знаю, где Уля жила, — сказал он, сжимая в руке ручку гружёной телеги.
Я проводил взглядом его удаляющийся к вершине холма силуэт. С ним обязательно нужно было поговорить, обязательно встретиться. Света предупреждала: нежить не войдёт за порог без приглашения. Но это был другой случай. Я имел дело не с вампирами, а с чем-то другим... с холодной, расчетливой жестокостью или, что ещё страшнее, с жутким раздвоением личности кого-то из местных, кто скрывал свою истинную сущность за маской обыденности. Но домой мне всё равно никого не хотелось приглашать.
Развернув карту, я ещё раз удостоверился в выбранном маршруте и решил обойти холм слева и направиться вдоль реки, чтобы не пересечься снова со Славиком, да и просто изучить новые тропы.
Мои шаги по траве разгоняли перед собой кузнечиков, мотыльков и рои мошек, которые постоянно кружились где-то рядом. Я шёл вперёд, разрывая липкие паучьи сети и собирая на джинсах трофеи из царства растений и насекомых. Лучше не думать о том, что к вечеру я, вероятно, покроюсь волдырями от всевозможных укусов.
Скоро начались кусты, которые я видел ещё с асфальтовой площади. Пришлось пробираться с куда большим старанием, каждый шаг требовал осторожности. Я не хотел поцарапаться, или порвать одежду. Это приключение будто вернуло в беззаботное детство, когда с друзьями мы лазали по таким же диким местам, вооружёнными палками и бесстрашием, выискивая выдуманные клады.
Чем, чёрт возьми, я только занимаюсь? Потом буду сокрушаться, что не успел обойти все запланированные адреса? Свобода действий и независимость, выдали все мои проблемы: у меня не было дисциплины. Предыдущая работа в отсутствии заказов приучила меня к ленивому образу жизни, и теперь это стало камнем преткновения, вызывая чувство недовольства своей апатией. Хорошо хоть я осознавал это и мог бы заставить себя действовать иначе.
Оставалось ещё чуть-чуть. Уже слышался шум течения.
Просвет в кустарнике забрезжил надеждой на скорое избавление от препятствий. И в самом деле, заросли остались позади, уступив место величественным валунам и стройным соснам, которые, будто древние стражи, возвышались на обрывистом склоне, наблюдая своим ветвистым взором за неспешным течением реки внизу. Корявые корни древних деревьев крепко цеплялись за осыпающийся обрыв, словно старые морщинистые руки.
Запах смолы и свежесть речной воды расслабляли, перенося меня мысленно в пригороды, куда я иногда выбирался на шашлыки с друзьями.
Неожиданно у меня промелькнуло желание отведать жареного мяса с овощами, лавашем и сладким кетчупом, будто я снова стоял в очереди у мангала. Но нет, такого угощения мне здесь не предложила бы даже Галина Алексеевна.
Водная гладь переливалась в лучах солнца, создавая мелкие блики на её поверхности. Я выглядывал из-за серого, нагретого солнцем камня, грубого и шершавого на ощупь, который служил мне опорой, задумчиво рассматривая противоположный берег, удалённый от меня метров на тридцать. Неторопливое течение шумело ниже, поднимая влажный прохладный воздух, которым так приятно было дышать полной грудью.
И вдруг краем глаза осторожно заметил силуэт девушки, купающейся чуть правее на моей стороне реки. Она стояла в воде по плечи, словно часть этого живого пейзажа. Её длинные русые волосы струились, напоминая водопад, а руки плавно скользили по поверхности. На крутом песчаном спуске к воде, на выступающем из склона камне лежало аккуратно сложенное голубое платье, ярким пятном выделяющееся на фоне серо-зелёной растительности.
Интерес к незнакомке овладел мной с той же силой, что и когда-то подростка захватывали первые тайны взрослых чувств. Я словно затаил дыхание, ожидая, когда же она полностью появится из воды, чтобы разглядеть все подробности её красоты.
Дмитрий и Галина рассказывали мне о Любе, а больше ровесниц в округе не было — разве что только Уля вернулась, и сегодня дома её ждал неприятный сюрприз в виде меня, как в сказке про лису и зайца.
Я замер, затаив дыхание, в своём укрытии, решив не рисковать, чтобы случайно не столкнуть какие-то камушки с обрыва, которые плеском воды тотчас привлекли бы её внимание и раскрыли бы меня.
Казалось, она просто любовалась красотами высокого берега, пляшущими брызгами и яркими растениями, что удобно устроились на песчаном обрыве, словно живописные картины. Расслабленно расправив руки, она парила, наслаждаясь прохладным течением, ласково подталкивающим её по направлению реки.
День выдался жарким, однако,вспоминая прохладный вечерний ветерок, я не хотел бы сейчас окунуться в воду, а тем более просто прохлаждаться там, морозя своё хозяйство. Должно быть, я заблуждался, ведь незнакомка с виду не испытывала ни малейшего дискомфорта, продолжая удивлять меня своей стойкостью, сияя на фоне ярких красок природы.
Моя фантазия начала сама дорисовывать скрытое гладью тело, превращая воображение в волшебное полотно. Но одно дело — представлять, и совершенно другое — видеть своими глазами, и этот неугасимый интерес всё ещё оставался неудовлетворённым. Ну же, развернись и выйди из воды, как мифическая сирена, манящая моряков своей нагой красотой, или оттолкнись от дна и начни плыть на поверхности, даруя моему взору наслаждение картиной, будто с обложки мужского журнала.
Время текло, но ничего не менялось. Я начал терять интерес. Моё тело затекало от неподвижности, и внутри меня возрастала тяга к переменам. Ладно, сколько тут можно сидеть? Чего я там не видел, чтобы так безрассудно упускать время?
Дела не ждали, и я решил вскарабкиваться обратно, намереваясь уйти по верху склона незамеченным. В этот момент она, словно почувствовав, что пора действовать, попятилась, чуть выйдя из воды, обнажив свою поясницу и пробуждая во мне новые надежды. Мой интерес вернулся, приковав меня снова к валуну, как пленника. Жаль, нас разделяет расстояние...
Сочные губы полуоткрыты в немом стоне наслаждения, игривый взгляд изумрудных глаз, а растрёпанные от воды локоны кокетливо прилипают к мокрому телу, обрисовывая изгибы. Я не видел всего этого, но представлял, воссоздавал в своем воображении с каждой новой, волнующей деталью.
Ещё секунда, и я осознал, что погряз в каких-то мимолётных мечтах, морщась от чувства неопределённости, ведь всё, чего я ждал, в общем-то произошло, но не доставило мне никакого удовлетворения. Нет, я не был разочарован, а просто обманут чрезмерным любопытством. Может, я что-то не успел разглядеть?
Пришлось осмотреть незнакомку на прощание, чтобы окончательно усмирить свой интерес, и именно в этот момент она повернулась в мою сторону, подарив мне свой чарующий образ. Подняв голову, она завораживающе взглянула прямо на меня, словно знала, где я находился. Моё сердце замерло, и я тотчас скрылся за валуном, сев на корточки, как будто всё это могло мне помочь.
Вот же подстава! Как же теперь будет неудобно встретиться с ней. Увы, это будет мне уроком за дурацкие привычки подглядывать. Оставалось только надеяться, что её зрение было хуже моего, и в размытой картине она не смогла увидеть, кто именно пялился на неё.
Путь отсюда незамеченным лежал по тропинке между обрывом и густыми кустами, куда я и пополз на четвереньках, чувствуя неприятные уколы в ладони и колени от острых камушков и хвойных иголок. Если бы меня сейчас заметил кто-то ещё, моя репутация адекватного человека была бы полностью подмочена, и я не нашёл бы достойного объяснения своему поведению. Но к счастью, кажется, здесь были только мы двое. Я, как случайный свидетель, точно знал о её присутствии, надеясь, что всё же успел скрыться до того, как она меня заметила.
Хорошо, что сегодня на моём пути не было её дома. Иначе как смотреть ей в глаза, зная, что она, возможно, знает обо мне? Мысли смешивались в голове. Скрываясь от взора незнакомки, я постепенно возвращал себе рассудок и отгребал от себя всю эту путаницу. С каждым движением я очень чётко осознавал, что в этот момент остался не только наблюдателем, но и участником этой странной драмы, где я сам же оказался причиной собственной неловкости. А если что-то и стоило избегать, так это этого рокового момента встречи.
Пока я размышлял над происходящим, коленки и ладони начали протестовать против бездумного ползания. Я, наконец, встал, проверяя, не будет ли отсюда видно водную гладь. К моему облегчению, обрыв был достаточно высоким, а тропа достаточно удалена от края, что позволило мне выпрямиться в полный рост.
Я прибавил шаг, даже переходя на бег на отдельных участках пути, ощущая, как отступает тревога. Но чувство стыда продолжало терзать меня, и было необходимо переключиться на что-нибудь другое, например, на разговор с кем-нибудь.
И вот я, наконец, приблизился к первому дому, окинув взглядом его участок, заросший малиной. Кажется, тут жили Борисовы. Их хижина, по словам Галины, пропитанная перегаром и старыми воспоминаниями, была крайней с этой стороны деревни. Хотел бы я миновать это место, но, сжимая кулаки, я должен был заставить себя зайти ко всем, кто жил в деревне.
