«Платный автостопщик. 150 долларов в час. Двухчасовые ночные смены, с понедельника по пятницу, с 8 до 10 вечера».
Я быстро прикинул в голове. Около 6500 в месяц. Неплохо.
И тут меня накрыло осознание: учиться музыкальной теории, наверное, было ошибкой.
Но всё же я решил откликнуться на объявление.
Я ответил на несколько вопросов, прикрепил резюме — хотя не был уверен, зачем оно тут нужно, — и нажал «отправить».
Ответ пришёл почти мгновенно. Я и ожидал чего-то подобного; сомневался, что многие решатся занять эту должность.
«Спасибо за интерес к вакансии автостопщика. Мы рады пригласить вас на следующий этап и с нетерпением ждём возможности познакомиться с вами поближе».
«Спасибо, что написали! Я с удовольствием пройду собеседование. Когда вам удобно?»
Ответ пришёл через минуту.
«Пятница» — и дальше набор координат.
Я вбил их в Google Maps. Маленькое здание на длинной дороге посреди леса. В Street View оно выглядело искажённым, почти размытым. Единственное, что можно было различить — табличка:
«Не звонить в дверь. Никакой религии. Никаких незапланированных встреч».
Была среда. Я пытался убедить себя, что деньги мне не так уж нужны, что риск того не стоит. Но правда была в том, что деньги мне нужны. Очень. Я тону в долгах, и каждый доллар имеет значение.
К вечеру пятницы я уже ехал к координатам на своей раздолбанной машине.
Когда я приехал, то увидел всё здание, скрытое на снимке. Оно оказалось больше, чем я представлял: два этажа и подвал, который выдавали ряды окон, утопленных в фундамент. Всё здание — серый бетон, прорезанный тонкими железными дверями.
Я попробовал открыть парадную дверь — заперто. Постучал — тишина. Тогда я сел на деревянную скамью в пятнадцати футах от входа и стал ждать.
Было 7:30, в лесу почти кромешная тьма, когда на подъездной дороге появились две пары фар. Из одной машины вышел высокий мужчина с редеющими чёрными волосами, из другой — худощавый парень, лет девятнадцати, не больше. Первым подошёл высокий.
— Здравствуйте. Меня зовут Джеффри.
— Это ваш напарник, Джейм.
— Напарник? — переспросил я.
Я взглянул на Джейма. Он крепко сжимал правое плечо левой рукой. Заметив мой взгляд, разжал пальцы, неловко поднял ладонь. Я махнул в ответ с такой же натянутой улыбкой.
— Да, — спокойно сказал Джеффри. — Ваш напарник.
После долгой паузы он добавил: — Ну что, пойдём внутрь?
Я кивнул, и мы пошли за ним.
Внутри всё было ровно так, как я и представлял: голые бетонные стены, тусклый свет и одинокий стол в центре комнаты. Джеффри сел, а мы с Джеймом устроились напротив.
— Можно задать вам вопрос? — сказал он, держа ручку над листом бумаги.
— Какой момент в вашей жизни был самым страшным?
Я замялся, надеясь, что первым ответит Джейм. Он молчал.
— В мой дом вломились, когда мне было шестнадцать, — сказал я и нервно усмехнулся.
Джеффри что-то записал. Потом повернулся к Джейму.
— Не знаю, — пробормотал тот.
Джеффри внимательно на него посмотрел, затем кивнул. — Хорошо. Давайте теперь оденем вас обоих.
Мы переглянулись и одновременно ответили: — Ладно.
Он провёл нас в маленькую комнату с гардеробом и двумя кабинками для переодевания. Вручил мне мешок с рваными, потрёпанными вещами и жестом велел переодеваться. Внутри я натянул одежду. На вид грязная, но пахла странно чисто.
Когда вышел, увидел Джейма. Он был в идеально сшитом костюме, безупречном и элегантном. Мы уставились друг на друга в замешательстве. Джеффри лишь довольно ухмыльнулся.
— Отлично, — сказал он. — Девон, за мной. Твой образ нужно ещё немного доработать.
Он повёл меня вниз, в подвал. Там в центре стоял красный туалетный столик, заваленный косметикой.
— Садись, — приказал Джеффри.
Я сел. Глядя в зеркало, не мог поверить, как я сюда вляпался.
Джеффри ловко орудовал кистями и спонжами. Когда закончил, моё отражение выглядело оборванным: грязное лицо, сальные волосы, впалые глаза.
Мы вернулись наверх. — Теперь твоя очередь, — сказал он Джейму.
Тот спустился вниз, а я остался ждать. Когда вернулся, я едва его узнал. Гладко причёсанные волосы, сияющая кожа, глаза неестественно ярко-голубые — наверное, линзы.
Джеффри сложил руки. — Итак, несколько правил, прежде чем вы выйдете.
Он перечислил: никогда не садиться в чёрный грузовик, даже если кажется, что это последняя надежда; если увидишь человека, который выглядит точно как ты, садись в машину, кивни ему и сразу выходи; если радио настроено на 99.3 — немедленно покидай машину, даже если она на ходу; никогда не позволяй водителю подобрать ещё одного автостопщика.
— Замечательно. Следуйте за мной.
Он подвёл нас к машине, открыл переднее сиденье и заднюю дверь. Джейм замялся, я занял место спереди.
— Сначала отвезём Джейма, — сказал Джеффри.
— Ладно, — пробормотал тот.
Мы ехали молча по темноте, пока у обочины не появилась скамейка — точь-в-точь как та, на которой я ждал.
— Твоя остановка, — сказал Джеффри.
Джейм вышел, сел на скамью и выставил большой палец.
— Теперь твоя очередь, — сказал мне Джеффри.
И тут я задал мучивший меня вопрос:
— А почему Джейму достался красивый образ? Разве я не больше подошёл бы под бизнесмена? Парень же худой как щепка.
Сначала Джеффри молчал, глядя на дорогу. Потом улыбнулся, поставил машину на «паркинг» и открыл мою дверь.
— Не забудь сказать, чтобы отвезли тебя прямо обратно к зданию.
— Ты Джейму такого не говорил, — заметил я.
— Не беспокойся, — ответил он. — Он знает.
Я решил, что дополнительные правила он объяснил ему во время гриммирования.
Минут тридцать прошло, прежде чем показались фары. Я поднял большой палец, но машина пронеслась мимо.
Через десять минут за моей спиной в лесу что-то зашевелилось. Сначала лишь шорох. Потом треск веток, шаги, обходящие кругом. Звуки намеренного движения — всё ближе, чем больше я старался их игнорировать.
И тогда появился чёрный грузовик.
Не с дороги, как нормальная машина — он просто оказался здесь. Фары уже горели, клаксон выл. Воздух сам вибрировал от звука. Лучи ослепили, выхватив каждую каплю дождя, каждую пылинку.
Я прикрыл лицо рукой, пока грузовик медленно подбирался ближе. Клаксон заорал снова — долгим, металлическим, почти животным воем.
— САДИСЬ ЖЕ! — завизжали изнутри голоса. Не один — десятки, наслаиваясь, каждый со своей интонацией, но в идеальном унисоне.
За лобовым стеклом метались тени, словно толпа людей в кабине, где место только одному. Лица били в стекло, перекошенные, с распахнутыми глазами и ртами.
Я не мог дышать. Ноги будто прибиты к земле. Всё нутро вопило: «Беги!» Но я не шевелился.
Грузовик подъезжал ближе, мотор гудел, клаксон бил в ночь снова и снова.
— САДИСЬ. САДИСЬ. САДИСЬ.
Лес позади стих. Будто всё, что там шло за мной, отступило, уступая дорогу грузовику.
Я сидел неподвижно, вцепившись в скамью. Время растянулось, клаксон давил на череп, как мигрень.
И вдруг — фары погасли. Голоса умолкли.
Грузовика не стало. Ни шума уезжающего мотора. Просто… исчез.
Минут через двадцать показалась новая машина. Она двигалась медленно, не быстрее двадцати километров в час. Двигателя не слышно, только хруст гравия под шинами.
Когда она остановилась, опустилось окно.
Не просто похожего. Себя. Точь-в-точь: та же рваная одежда, тот же размазанный грим, даже сутулость.
Его глаза встретились с моими. Ни улыбки, ни жеста. Просто ждал.
Тишина была невыносимой. Я пошёл к машине. Желудок скрутило, но остановиться не смог. Открыл дверь, сел рядом.
Он больше не посмотрел на меня. Просто дважды постучал по рулю пальцами, как условный знак.
Машина сорвалась с места с невероятной скоростью. Но метров через тридцать остановилась. Я понял — пора выходить.
Я открыл дверь, шагнул в ночь, и машина исчезла. Ни фар, ни следа. Пустота.
Я тяжело выдохнул, только теперь осознав, что всё это время задерживал дыхание.
Наконец появилась обычная машина. Водитель высунулся:
— Вдоль по дороге, — быстро сказал я, лишь бы уехать.
Я в панике глянул на радио.
Облегчение накрыло, будто я вынырнул после долгого погружения.
По пути водитель вдруг прищурился:
— Господи, что с этим парнем? — пробормотал он.
Я посмотрел туда и сердце рухнуло.
Он лежал на гравии, дёргая рукой, в луже крови. Его белая рубашка — ещё недавно безупречная — вся пропиталась красным. Лицо побледнело, обмякло, но глаза были открыты. Живые.
Водитель замедлил ход, неуверенно. — Я не знаю, парень…
Я выпрыгнул ещё до полной остановки, споткнулся, побежал к нему.
Он повернул голову с усилием, губы дрожали, будто пытался что-то сказать. Мокрый кашель окрасил подбородок алым.
Его рука потянулась ко мне. Я схватил её, но пальцы были ледяными, уже слабели.
Он задыхался, тело содрогалось. — Не… дай им… — глаза метнулись к деревьям, словно там что-то наблюдало. Потом снова на меня — широко раскрытые, полные ужаса. — Пообещай…
— Обещаю, обещаю, — выдохнул я, не понимая, о чём он.
Грудь его поднялась ещё раз, потом опала. Тело обмякло.
Тишина. Лишь кровь, впитывающаяся в гравий.
Сзади водитель крикнул нервно: — Эй, нам пора ехать… серьёзно, надо ехать.
Я прижал его руку к груди в последний раз и осторожно положил на землю. Мои собственные руки так дрожали, что я едва мог стоять.
Слёзы застилали глаза, когда я шатаясь вернулся в машину. Я больше не сказал ни слова всю дорогу.
Когда Джеффри встретил меня у здания с привычной бодростью, я едва сдерживал себя.
— Ты видел Джейма? — спросил он легко.
— Он мёртв, — сорвалось у меня.
Джеффри лишь наклонил голову, словно его это позабавило. — О, как жаль. Не задерживайся здесь на ночь.
— Это всё? Всё, что ты скажешь?
— Я говорил тебе, Девон, не думай о напарниках. Это бесполезно.
Я хотел заорать на него, но слова застряли в горле. Вместо этого я развернулся и ушёл.
Дорога домой прошла в тишине. Костяшки пальцев побелели на руле, в голове звенели последние слова Джейма.
Лесная дорога тянулась бесконечным туннелем чёрных деревьев. И тогда я увидел его.
Одинокая фигура на обочине, в свете фар.
Он был грязный — длинная спутанная борода, обритый клочьями череп, одежда разодрана в клочья. Большой палец уже был выставлен, рука застывшая, будто он стоял так часами.
Я замедлил ход. Что-то в нём вызвало дурноту. Глаза блеснули в свете, слишком остро, слишком осмысленно.
Я нажал на газ, решив проехать мимо.
В тот же миг его голова резко повернулась ко мне. Взгляд не отрывался от машины, тело дёрнулось.
Я глянул в зеркало и едва не вылетел с дороги — мужчина мчался следом. Босиком, спотыкаясь, но невероятно быстро. Рот широко открыт, зубы оскалены. Голос пронёсся сквозь деревья:
— ТРУС! — рявкнул он хрипло, прерываясь на хрипы.
Я вжал педаль до пола, но его голос не стихал.
— ТРУС! ВСЕ КОНЧАЮТ ОДИНАКОВО!
Я дрожал. Спидометр рос, но фигура в зеркале держалась дольше, чем могла. Слишком долго. И только спустя, казалось, милю, он исчез.
Лес проглотил его, но слова всё ещё звенели в ушах, как помехи.
Трус… трус… все кончат одинаково…
Когда я доехал до дома, руки всё ещё дрожали. Я лёг спать, не переодеваясь, уткнувшись лицом в подушку, сердце колотилось.
Прошло два месяца. Джеффри раз за разом находил Джейму замену, но ни один не задерживался дольше недели. Одни возвращались избитые и переломанные, другие не возвращались вовсе. Джеффри и глазом не моргал — только улыбался, делал пометки и готовил нового напарника.
А я продолжал возвращаться. Ночь за ночью. Каждая поездка выедала меня всё сильнее. Даже дома правила крутились в голове, словно работа следовала за мной.
Завтра ночью, я решил, я скажу Джеффри, что ухожу. Уже придумал, как: твёрдо, вежливо, будто это обычное заявление об уходе.
Больше страшных историй читай в нашем ТГ канале https://t.me/bayki_reddit
