CreepyStory

1.

Что сильнее страх смерти или страх опозориться? Иногда подсознание дает ответ на такие темы во снах.

Человеческий организм вообще сложнейший механизм, а то, что приходит по ночам, вообще за гранью реальности. Иногда думаешь, что сон отражает твои мысли, переживания, страхи пережитые за день, но потом как шарахнет чем-то эдаким, что и не понимаешь  откуда только оно берется?

Мой "заграничный сон" он был такой… Ретро-стайл. Я давно забыл, что тогда случилось, детали сгладились из памяти, все в розовых тонах, а во сне вдруг такого жару поддают, что просыпаешься в мокрой постели и пытаешься понять, что происходит.

Короче. Я опять в детском лагере где-то в Подмосковье. Родители отправили и с удовольствием забыли о моем существовании на все лето. Ну ладно, нас и тут неплохо кормят.

Вот только проблема в том, что сейчас у меня бешено колотится сердце, ноги ослабли, и в голове мутно, как в грязной чашке. Мы идем всем отрядом купаться на речку. Я, Лешка, Владик (соседи мои по палате) и другие пацаны и девчонки. Маринка тоже идет. Я как будто случайно “кошусь” на нее - рядом с вожатой она идет, улыбается. Черные короткие растрепанные волосы, милая улыбка, короткие шортики, голые ноги - в том возрасте еще не думаешь ни о каком возбуждении, просто детская влюбленность в не знамо во что. Я втюрился так, что до сих пор след на сердце остался. Как говорится первое ранение самое серьезное.

Мы спускаемся всей толпой с пригорка. Солнце жарит во всю мощь, небольшой ставок синим зеркалом манит внизу - еще пара метров и пришли. Только для меня цвет больше на черный похож, сердце сжимается - разжимается гоняя кровь и давление стучит в ушах. Дело в том, что плавать я не умею от слова совсем. Можно даже сказать боюсь. Боюсь глубины до сих пор, а уж тогда… А еще это здоровенное озеро похоже на кратер, заполненный водой на все свои пятьдесят метров вниз. Вспомнил и потом покрылся, прямо во сне. Никто не знает, что я плавать не умею. Лена нас всех выстроила и прямо спросила, кто глубины боится? Лучше оставайтесь в лагере, потому что мы идем в лес, а не в бассейн. И как я мог при всех сказать, что плавать не умею? Никто руки не поднял - все как не брассом, так кролем, а я только камнем на дно. И как признаться когда Маринка стоит рядом и я буквально чувствую ее дыхание на плече. Конечно я не сознался и вот обреченно продумываю отмазки, чтобы не опозориться и не утонуть одновременно.

Животик заболел? Так отправят назад. А скорее всего и весь отряд вместе со мной.

Неохота купаться? Ну так чего шел тогда. А ну марш раздеваться.

Стесняюсь своего белого пуза? Засмеют.

Я лучше костер буду готовить и вообще по хозяйству? Вряд ли прокатит. Вожатые тоже в воду полезут.

Обреченно смотрю как все разбредаются по берегу - снимают босоножки, бросают рюкзаки, достают покрывала, расстилают их на земле. Девчонки смеются и почему-то расчесываются. Пацы поснимали футболки ходят с важным видом, засунув кулаки в карманы шорт. Вожатые улыбаются и готовят свое местечко для загара в центре. Идиллия, вот только одному человеку не по себе. Чертов сон. Понимаю что сплю, а выйти не могу. Ворочаюсь на койке общаги, обливаюсь потом в комнате пропахшей грязными носками и одновременно ощущаю свежий ветерок - раздувающий волосы, обдувающий тело до дрожжи, жару солнца на плечах как погоны и ребячий смех. Только для меня он как смех подростков в Пятнице 13 - жутковатый.

- Мишаня!, - прилетает удар по предплечью, потом меня хватают и за руки и тащат вниз. Лешка и Владик - друганы на лето. Зато какие! Самые верные и боевые.

“Ты чего заснул, скоро купаться! Давай вместе с нами устраивайся! Будем втроем как Неуловимые Мстители!

Краем глаза замечаю Марину. Она далеко, почти на противоположном конце лагеря, с Юлькой устроились на коврике. Можно глазеть не опасаясь, что заметит. Классное место пацаны нашли. Забыв о страхе достаю свою простыню и разбираю вещи. Пацаны уже разделись и вытащили карты.

“Ленка сказала не сразу в воду, - объясняет Лешка - Нужно нагреться или типа того. Будешь в дурака?”

Отказываюсь без сожаления. В карты играю так же, как плаваю. Никак. И об этом тоже никто не знает. Главное делать умное скучающее лицо.

Пацаны уже с азартом шлепают картами, а я с неохотой снимаю футболку и шорты. Плавки у меня конечно есть, мама положила, хотя и знает - я купаться вряд ли буду. В тайне надеется, что кто-то меня в лагере научит, раз отец не смог.

Через полчаса я уже в воде. Все произошло так быстро. Ленка встала, обьяснила главные правила поведения на воде и оставив на берегу вторую вожатую (кажется ее звали Наташа) вместе с самыми отважными первая полезла в воду. Зашла по пояс, ухнула от холода и резко прыгнув в сторону поплыла, рассекая воду взмахами рук. А потом купаться ринулись все. Кто с визгом залетал, кто тихо входил и осторожно нырял, и только один стоял и делал вид, что камень застрял между пальцами.

“Миша, ты идешь купаться?” - я поднимаю голову и вижу Маринку. Она еще не в воде, почему-то подошла ко мне и улыбается, руку тянет.

Через мгновение я был в воде. Сейчас главное что? Главное не зайти на глубину. Нужно фыркать, делать озабоченный вид, нырять, но не от берега, и не ввязываться в шумные игры - а потом тихонько выскочить на сушу отметившись. Маринка все равно уже уплыла и где-то там они перекидываются мячом. Я стою в воде по грудь, но волны от бесящихся ребят иногда накрывают до подбородка. Завиcть - чувство нехорошее, но если не можешь присоединиться к общему веселью остается только завидовать. Лишь бы меня не втянули. Лишь бы меня не вт… Я медленно отступал назад, подальше от визжащих бесноватых, когда вдруг нога не нашла дна. Взмахнул руками удерживая равновесие и шагнул другой ногой назад, провалился вниз, но земля вот он,а только уровень воды поднялся до подбородка. Мне стало страшно в обеих реальностях и там, и в кровати. Переживать это еще раз? Да ну нафиг. Выпустите меня!

Я покачивался максимально расставив руки и пытался шагнуть вперед, чтобы выйти на мелководье. Паника “верещала” всеми голосами и вода не пускала меня вперед, как будто мягкие мамины руки толкали в грудь. Тут бы дальше не улететь, совсем на дно не пойти. Я слышал только всплеск волн, которые время от времени набегали грозясь накрыть с головой или утащить на глубину. Смех друзей, крики вожатых звучали отдельным фоном, абсолютно лишним здесь треком. И гул в ушах, как будто я поселился в морской раковине.

Почему когда люди тонут этого обычно не видят окружающие? Не знаю правда или нет, но я прочитал позже, что тонущие по-настоящему никогда не кричат, не колотят по воде руками и никак не привлекают внимание. То ли страх блокирует все реакции, то ли вода, но твой же мать и со мной так было! Можно мне проснуться наконец?

Я видел Наташу на берегу: она выполняла свои обязанности честно и регулярно проходила взглядом по головам. И на меня глянула пару раз. Вот только не поняла ничего! Не увидела тонущего мальчика.

Я видел Ленку: она играла с моими пацанами, перекидывались большим резиновым мячом.

Я увидел Марину: она плыла на каком-то матраце и смеялась, забыв обо мне. А ведь был вариант поцеловать ее вчера на дискотеке, не воспользовался - умру не целованным.

Шум. Я осторожно поворачиваюсь всем телом, стою уже на носочках, покачиваясь как пугало на ветру и вижу здоровенную волну. Она летит на купающихся, которые смеются и ныряют под нее, выныривают и опять смеются, а у меня свело мышцы на ногах и адски болит плечо. А потом волна накрывает с головой.

Я проснулся весь мокрый, разбрызгивая слюни в стороны как скаковая лошадь. Сердце колотится как взбесившийся молоток, на бетонных стенах отражения кругов из глаз. Пытаюсь понять, что происходит и где я: уже утонул или как? Эта грань между сном и реальностью такая тонкая, но обычно на ней хоть немного, но задерживаешься.

Постепенно доходит, что это был всего лишь был сон, всего лишь извращенное сознанием воспоминание из детства. Я не под водой и только мои же слюни смачивают кровать. Хорошо, что не кричал - никого не разбудил, парни отдыхают - с утра на работу. Нашариваю мобильник и смотрю время. Полпятого утра, через полчаса у всех запиликают будильники. Можно уже не ложиться.

Постепенно прихожу в себя. Вспоминаю где нахожусь: тесная комната на четверых в европейской общаге, или хостел “по ихнему”. Нас в комнате четверо, на двух двуспальных кроватях. Комнатка тесная, только чтобы переночевать и годится, зато, рядом с каждым местом розетка и бесплатный wi-fi. Рабы не должны скучать и спиваться от скуки - дайте им халявных развлечений. А то что кухня одна на три комнаты и душ совмещенный с туалетом это мелочи жизни - грязь сама отвалится.

Надо мной противно посвистывает Витька - инвалид второй группы, неплохой парень и работящий, только сильно запуганный. Наверное его сильно в интернате прессуют раз подался за тридевять европейских земель батрачить. Я тоже здесь не просто так оказался, но я сильный - справлюсь, а вот инвалиду тяжело. Хорошо, что у него есть я.

Ладно, раз уж все равно проснулся и уже не засну, нужно это время использовать грамотно - иду в душ, пока все спят. Такой чит, которым никто не пользуется.

Бесшумно встаю и оглядываюсь. Витька руку свесил вниз и она медленно покачивается, слюни пускает в подушку и лицо идиотское у него во сне. Вот смешной. Мой дурачок. Пацаны на соседней кровати пораскрывались и тоже в самых изощренно-выкрученных позах отдыхают. Достаю сумку из под кровати, нащупываю гель для душа, зубную пасту, щетку и что-то переодеться. Полотенце сушится на спинке кровати. Дверь придерживаю чтобы не скрипела и выскакиваю в коридор. Еще три комнаты в каждом по четыре рыла - причем иногда вперемешку, есть семейные - это самые противные. Ванная свободна и с удовольствием ныряю внутрь. Успел. Через пятнадцать минут тут такое начнется, что держись.

Пока моюсь и чищу зубы прокручиваю в голове план на сегодня. Приезжает куратор - жирный приспособленец и забирает нас на бусе - везет на склад, где собственно мы и работаем. Склад немецкий - кошачьи-собачьи корма, плюс все с ними связанное. Раз немецкий то и дисциплина жесткая, почти концлагерь, но мне не страшно, сам порядок люблю. Заработаю денежек, из долговой ямы выберусь и пока-пока Европа. Сегодня двенадцатичасовой рабочий день - это хорошо, оплата почасовая, чем больше работаешь тем больше денег. А если делаешь нормы по сбору посылок, то еще больше. Рабство, конечно и вечная погоня за морковкой в виде нормы, но “не мы такие, жизнь такая”. По хорошему сюда бы пару автоматчиков да покосить немцев, всех-подряд, но это мечты. Пластмассовый мир победил.

Сквозь шум воды слышу гудок. Черт, это уже служебный Мерс внизу стоит, приехал бусик за рабочими. Зашлепали шаги, захлопали двери, зашипела сковорода на кухне - семейные уже заняли свои две канфорки - началось. В дверь уже осторожно стучат, скоро начнут колотить и выхожу, чтобы не провоцировать народ. Тем более я свеж, как немецкий одеколон.

- Спасибо, блин. Мне в туалет, срочно - длинный Генка держась двумя руками за одно место и подпрыгивая проскакивает внутрь. Баба из семейных начинает возмущаться, но мне уже все равно, теперь бы что-то пожарить, но здесь уже будут проблемы. Четыре канфорки, один чайник, одна микроволновка и всё на шестнадцать человек. Нужно пристроиться к кому-то, чтобы не завтракать сухомяткой.

- Мишаня! - протяжно снизу, толстый поднимается по ступенькам пыхтя. Он в белой рубашке, которая уже взмокла и начала темнеть. Говорят, что на работе он их меняет каждые три часа, чтобы не вонять. Перед немцами неудобно будет, да и с должности главного прислужника и крысы погнать могут. - Погоди, друг!

Останавливаюсь и дожидаюсь пока пыхтящий преодолеет последние ступеньки. Пацаны толкаются, обтекают меня как вода огромный камень посреди речки. Никто не ругается, знают, что кое-кто может и в рыло дать.

- Что? -спрашиваю у куратора. - Как там тебя, давай быстрее говори что надо, мне бы еще перекусить перед концлагерем.

- Некрасиво так говорить, - он дружелюбно хлопает меня по плечу, оставляя на свежей футболке потный отпечаток. Ну вот. Стиралка тут тоже не резиновая, если что. - Люди дают тебе работу, платят хорошие деньги. В евро между прочим, Мишаня.

Молчу, чтобы не нахамить.

- Где инвалид?

- Кто?

Он багровеет и кричит, чтобы “все быстрее просыпались, машина ждать не будет”. Директор не любит когда опаздывают, влепит штраф всем и ему тоже. Всегда так говорит и люди начинают мельтешить перепугано, штрафов все боятся, не для этого ехали за тридевять немецких земель. Потом он вспоминает про своего собеседника и смотрит бычком, тяжело дыша.

- Недоношенный этот, заика. Тот, которого все ждут постоянно, встал уже?

Конечно я понимаю о ком речь, но молчу.

- Сосед твой, который сверху попердывает. А ты нюхаешь.

Быстрый шаг вперед, кулаки сжаты, один удар и толстый полетит кубарем вниз по лестнице. Он это тоже внезапно осознает и бледнеет, резко и быстро. Хорошо. Успеваю подумать какие могут быть последствия и останавливаюсь. Вокруг нас тишина, как в вакууме. Опускаю руку.

- Как там тебя…

- Олег, - почти шепчет толстяк, подбородок дрожит, по шее ползет большая капля пота, собирая грязь немытого тела.

- Олежусик, - говорю нежно, - Витя на месте, куда он денется. Зачем тебе?

- Он собирается долго, ты сам знаешь. Долго ждать будем, мне штраф не нужен, как и тебе. Я за вас отвечаю.

- Я его потороплю, - говорю чуть громче, народ сошел с паузы и двое вцепились в ручку ванной, спорят кто первый - У тебя все?

Он смотрит на меня и кивает молча. На кухне народу как тараканов у плохой хозяйки, похоже кто-то сегодня завтракает бутером с маслом и сарделькой. Надзиратель шипит сзади что-то злобное, но я уже не слышу. Нет времени на разборки, подумаю о толстяке вечером.

Витька сидит на моей койке. Руки и плечи у него дрожат, голова опущена, взгляд напуганный - наверное слышал милый диалог в коридоре.

- Подъем, - говорю, - ты уже умылся?

Он отрицательно качает головой:

- Н-н-н-н нет..

- Сейчас освободится ванная и заскакивай. Олежусик будет тебя пасти, только и ждет, к чему докопаться. Так что в давай в темпе вальса, Витька. А я бутербродов сооружу на завтрак и на обед. Чтобы хорошо вкалывать нужны силы.

Толстый уже кричит в коридоре, ходит по комнатам, подгоняет всех. Боится, прикрывает свою жопу от  иностранцев. Он не любит тех, кто не боится его. Храбрыми трудно командовать, а тут еще и сопротивление на глазах у всех и он показал свою слабую сторону. Говорят, что этот тип не одного работягу выжил, и даже не двоих. Значит нужно быть готовым к неприятностям, да и Витьку нужно защитить. Он слабый мальчик и за него толстый возьмется в первую очередь. Ничего, прорвемся.

***

От автора:

Продолжение следует.

История не на один вечер - не люблю рассказывать коротко. Две главы в неделю - думаю быстро справимся

Предыдущие главки: https://vk.com/topic-170046450_48339328

Лиза не выдержала и расплакалась. Она не могла даже предположить, что её подруга станет так рисковать ради неё. И теперь на душе у рыжей разгорался коктейль из жажды мести, злости и печали.

– Суперсолдаты, нацисты, Аненербе, артефакты и жертвоприношения? – спросил Жека у Мельницы. – Ты чё, обкурился?

-- Я знал, что вы мне не поверите, ха-ха-ха! – остался доволен своим рассказом Мельница.

-- Я поверил, -- возразил Игорь и зачем-то положил на голову рыжей ладонь. Ах, ну да. Этот типок же считает себя Иисусом. И детектором лжи по совместительству…

-- А ещё древний лидер секты с башкой пса. Он чё, фурриёб? – не мог успокоиться Жека.

-- Сам ты фурриёб, чертила! – рявкнул Мельница.

Рыжая вдруг успокоилась, а Игорь убрал с её головы свою руку.

-- Всё звучит фантастически, -- шмыгнула она. – Но всё было именно так, как он сказал. Поэтому-то я боюсь обращаться в полицию. Что мы вообще скажем ментам?

-- Согласен, нас увезут в психушку и будут колоть галоперидолом, -- сказал Игорь.

Особенно тебя, шизофреник, сказал бы Жека, но промолчал. Хотя, постойте-ка. А не все ли они здесь – шизофреники? И он – в том числе. Ведь если он на медосмотре на вопрос врача «мучают ли вас в последнее время какие-нибудь кошмары» ответит «Знаете, а я умею вселяться в тела других людей, но боюсь, что лавкрафтовская секта поймает меня в плен и принесёт в жертву Иным Богам…», то диагноз вынесут ему вполне очевидный.

Охренительно.

И компания у них собралась… Не хватает только Гитлера с Наполеоном.

-- Что же это за пчёлки такие? – спросил Игорь.

-- Я тоже удивилась, когда впервые о них узнала, -- ответила рыжая. – Их в Россию завезли из Южной Америки… Какой-то маньяк даже построил целую пасеку в глухом лесу, где делал мёд из человеческого мяса… Пока ребята из культа не вычислили его и не отжали пару ульев.

-- Так вот, что ты имел ввиду под пытками, от которых сходят с ума? – Игорь взглянул на Мельницу, а тот, довольный, кивнул.

-- Потому я и говорю тебе, мужик. Развяжи меня. Отдай мне рыжуху, пульт и этих задротов. Мы тебя не тронем. А иначе – настанет день, когда вместо распятия на Кресте мы устроим в твоём теле окровавленный улей. Будем обкалывать препаратами, чтобы ты страдал, но не терял сознание. Ох, как же ты охренеешь! Не глупи, Игорёша. Не переходи дорогу Отцу…

-- Увы, заблудшая ты моя душа, -- пробасил Игорёша-Иисус. – После всего услышанного – я тем более не могу отступить. Даже более того – я должен расправиться с Антихристом! Это мой долг. Это воля Господа! Ты читал Библию?

-- Нет, -- сказал Мельница.

-- Я тоже, -- признался Игорёша. – Но Антихриста уделать просто обязан. А ещё я обязан спасти ваши души. Мельница! Я хочу, чтобы ты примкнул ко мне и отверг зло и демонов из сердца своего!

-- Купи себе транквилизаторы, придурок, -- плюнул Мельница, но харчок не долетел до Игоря и упал на линолеум.

-- Хорош плеваться у меня дома! – возмутился Жека.

-- А ты мне помешай! Из тебя мы тоже сделаем живой улей!

-- Развяжите меня, я ему выбью пару… костей из тела, -- обратился Жека к Игорю.

-- Но ты не хочешь этого делать! – выпалил Игорёша. – Ты слишком мирный, чтобы испытывать от насилия удовольствие!

-- Короче говоря, он – ссыкло! – выпалил Мельница.

-- Хорошо. Пусть будет по-твоему, -- согласился Жека. – Но твоя история чего-то брешит, не находишь? Я же нашёл пульт у себя во дворе. А не за гаражами.

Игорёша хмыкнул и задумался. Он услышал две разные версии истории, но оба парня говорили чистую правду.

-- А откуда мне знать, -- сказал Мельница. – Когда мы пришли к гаражу – пульта там не оказалось. И рыжей в лесу около особняка мы тоже не нашли. Мы решили, что Анны были сообщники. Может, они убрали и рыжуху и пульт подальше. Но под чудовищными пытками она ушла в отрицалово… А может пульт подхватил какой-то наркоман, который искал закладку за этими самыми гаражами и по ошибке нашёл пульт.

-- Логично, -- сказал Игорь. – А потом наркоман перепугался «способности», припрятал рыжуху подальше в лесу, вернулся в своё тело, а пульт… Чтобы не обрекать Лизу на смерть – закинул к первому встречному во двор…

-- А теперь вы все из-за этой Анны попали в передрягу, -- резюмировал Мельница. – Из-за этой Анны, из-за Лизы. Я вам вообще не завидую, ребята. Какие же вы бедняги.

Вдруг Алекс заурчал и перевернулся на спину. Протёр опухшие глаза. Потрепал гудящую голову.

-- Я чё, набухался вчера что ли… -- проговорил он на немецком и, наконец, открыл глаза, после чего добавил уже по-русски. – Что здесь происходит?

Все переглянулись. Рыжая вздохнула.

-- Мой милый, ты вчера перебрал с алкоголем.

Алекс рассматривал связанных незнакомцев, раненную пятку Лизы, разбитое окно и бородатого бомжа. Незнакомцев?! Алекс вернул взгляд на связанного громилу.

-- Du… Du??... DU!

Он резко встал и в глазах его потемнело.

-- Оп-па, -- Жека растерялся. – Сейчас может произойти недопонимание…

-- Ты какого чёрта здесь забыл, Антон?! – спросил Алекс на немецком. Никто его не понял.

-- Алекс, -- сказал Жека. – Я не знаю немецкого, лучше спроси на русском или английском. Я тебе всё объясню.

Алекс ещё раз взглянул на рыжуху. Потом снова на Гипсокартона.

-- Я не помнить, что случиться вчерашний день… -- Алекс трогал распухшее от удара лицо. – Я драться?

-- Игорь, лучше развяжи меня, иначе… -- забеспокоился Жека. Игорь развёл руками и подошёл к Жеке.

-- Эй, эй, эй, подожди, ты серьёзно собираешься отпустить его? – рыжая испугалась и вжалась в диван.

-- Он не опасен, -- возразил Игорь, разматывая верёвку.

-- Что здесь вчера случиться? – кажется, Алекс вообще ничего не помнил. Это было всем на руку. – Евгения. Ты знакома с Антон?

-- Лучше расскажите правду, -- посоветовал Игорь. – Нагромождения из лжи – это всегда препятствие во взаимоотношениях. А мы, в конце концов, соратники. И должны сражаться со злом плечом к плечу.

-- Они тебя драли в задницу, пока ты спал! – прикрикнул Мельница и заржал. Алекс заметно напрягся и потрогал жопу, но боли не почувствовал.

-- Почему вы связаны… окно разбито… Моё лицо разбито… Ватафак?...

Жека встал со стула. На секунду ему вздумалось просто замочить всех в этой комнате, поймать рыжуху и скрыться где-то на просторах России. А может и смыться за границу. Оторваться от культистов подальше, изучить в интернетах гайды по бегству от спецслужб и прочего… Но Жеке не хватало смелости, чтобы вступить в драку с боксёром Алексом и шизофреником Игорем. Да и, признаться, он даже немного купился на призывы Игоря сопротивляться мировому злу. Ведь, всё таки, убегать от Культа в одиночку – это затея безрадостная. Казалось, что проще сначала разобраться с культистами. Главное, чтобы все они объединились. Жека не понимал, как бы всё Алексу объяснить, при этом не лишившись сотки и, одновременно, заполучив союзника.

Поэтому решил просто рассказать правду.

Сначала Алекс стоял. Потом он присел. Потом он развалился на диване. С охреневающим видом.

-- Не верю! – сказал иностранец, и Жека переключился в тело задрота. Гипсокартон рухнул на пол и отключился.

-- Теперь веришь?

-- Как такое… Это пранк! Я всё понял!

Но это был не пранк. Жека продолжал свой рассказ, его дополняла рыжая, иногда и Мельница вставлял свою реплику.

-- В это сложно поверить… -- признался Алекс.

-- Как ты тогда сможешь объяснить то, что здесь оказался твой одноклассник?

Алекс этого объяснить не мог. Огромный пласт информации обрушился на похмельный мозг европейца. Ещё и рыжая даже не удостаивала его взглядом, отчего он ощутил себя ужасно одиноким…

-- Выходит, что вы обманывать меня? – возмутился Алекс, когда прошёл через стадию отрицания. – Чтобы заполучить доллар?

-- Можно и в рублях, -- Жека кашлянул в кулак.

-- Фак ю, мен! – возмутился Алекс. – Ты использовать меня для заработка денег…

-- А ты использовал рыжую для повышения самооценки, -- парировал Жека. – Ты платил за услуги содержанки, а теперь ещё и возмущаешься!

-- Конечно, я возмущён! Вы меня грабить!

-- Ребята! – гаркнул наконец-то Игорь. – Хватит препираться между собой! Вы хоть понимаете, что разлад в нашей команде может привести к тому, что мировое зло восторжествует?

-- Меня это не касаться! – сказал Алекс.

-- Правильно говоришь, немчушка, -- пробубнил Мельница. – Тебя это не касается. И если ты уйдёшь прямо сейчас, то мои кореша тебя не тронут.

-- Я именно так и сделаю! – Алекс поднялся. – Я ухожу! Ауфидерзеен!

-- Мировое зло восторжествует, если ты не присоединишься к силам добра! – бросил вслед Игорь.

-- Вы псих! А вам всем… советую обратиться в полиция! Я тут не помощник. Ауфидерзеен!

-- Сто тыщ прислать не забудь! – злобно крикнул Жека. Вот так просто от него и уходят деньги!?

Алекс ничего не ответил. Он просто хлопнул дверью и ушёл.

-- Ну и нахрена я тебя послушал? – Жека воскинул руки к Иисусу. – Содрали бы с этого говнюка сто тысяч, разделили с Лизонькой – и жили бы в радость! А теперь я буду вынужден искать работу… Низкооплачиваемую… Вот угораздило меня напороться на этот культ!

Жека злобно зыркнул на Мельницу.

-- Я твоему Отцу яйца оторву! Ты меня понял?!

Гопник снова харкнул.

-- Прекрати плевать на мой пол! Ведёшь себя как… верблюд.

-- Не бойся, Евгений, -- сказал Игорь. – Алекс ещё вернётся к нам. Да и насчёт денег не беспокойся. Если ты пойдёшь со мной по пути добра, то Господь воздаст по заслугам твоим!

Жека закатил глаза и вздохнул.

-- Я поделюсь деньгами со своих сатсангов – мои приспешники тоже не нищенствуют! – добавил Игорь. А это уже вселяло немного оптимизма.

-- И чё нам вообще делать? – спросил Жека.

-- Я не знаю… -- понурила голову рыженькая.

-- Мы знаем местоположение особняка Отца, -- Игорь не терял оптимизма. Казалось, он был готов ко всему. -- А значит, при должной подготовке, мы сможем заглянуть к нему в гости.

Мельница загоготал.

-- Особняк тщательно охраняют! – не согласилась Лиза.

-- Мы проведём разведку. И уничтожим логово врага! – Игорь снова бросил эпичный взгляд куда-то вдаль, а Жека хлопнул себя ладонью по лицу. С кем его свела судьба…

-- Отвратительный план, -- сказал он. – Мы сдадим это место полиции.

-- Ты ещё не понял? – спросила Лиза. – Это бесполезно! Скорее меня привлекут за долги! У них всё схвачено… А ещё над коридорами висит морок.

-- Я кину анонимную жалобу, -- сказал Жека. – Посмотрим, что будет. А потом…

Жека снова вздохнул. Шумнее, чем обычно. Он не верил в то, что собирался сказать.

-- Мы соберём деньги. Закупимся огнестрельным оружием. И попробуем разобраться с ними. Вычислить поодиночке будет гораздо лучше, чем ворваться в особняк… Вдвоем… Боже, чё я несу… Я же ни разу не стрелял…

-- Похвально! Похвально, брат мой! – хлопал в ладоши и улыбался Игорёша. – Не зря судьба свела меня с тобой! Ты, как Архангел Михаил! Но не дрейф, друже! Стрелять мы тебя научим! И нас будет не двое! Ведь у меня среди моих учеников есть надёжные ребята!

-- Буддисты пойдут воевать? Обычные люди? – Жека горько посмеялся. Кажется, бомжеватый таксист совсем сбрендил. Играется в Иисуса… НУ ЗА ЧТО?! ЗА ЧТО?!!

____________________________

Спасибо за донат)

Илья Николаевич 250р

Темнота поглотила пространство, настолько, что, кажется, ее можно коснуться рукой. Она мягкая и плотная. Она давит, не даёт спокойно вздохнуть, и кажется, словно твоё тело сковывают множество цепей.
Ты пытаешься вырваться, кричишь, но твой голос застревает в плотной чёрной массе, растворяющей все на своём пути.

За окном появились первые лучи осеннего солнца. Пасмурное небо нехотя пропускало их через многочисленные серные тучи, но этого света было недостаточно, чтобы согреть, промёрзлую за ночь, землю.
Небольшие капли дождя падали на опавшие красно-жёлтые листья, укрывающие полусгнивший труп небольшой птицы.

Встав с кровати, девушка подошла к окну, потирая ещё сонные глаза.
- Опять этот сон. Когда же это закончится… Тихо произнесла девушка.
За окном погода вызывала только желание спать, но ей совсем не хотелось снова видеть один и тот же сон.
Спертый тёплый воздух комнаты не давал окончательно взбодрится, и девушка пошире открыла окно, впуская осеннюю прохладу в дом.
Не успело пройти и десяти минут, как дом погрузился в абсолютную тишину. Лишь дыхание и биение сердце девушки разрезало это беззвучное пространство.
Одевшись, она вышла на улицу.
Небо было по-прежнему серым и облачным, а капли дождя беззвучно падали и разбивались, касаясь ее и земли.
- Наверное, это никогда не закончится… Апатично произнесла девушка, осматривая место, где она опять оказалась. Это был небольшой остров, окружённый бесшумно буйствующим темно-синим, почти черным океаном.
И лишь один дом в центре острова с парой деревьев находились на его территории.
Иногда мимо острова пролетали беззвучные птицы, а потом падали замертво под окнами этого дома.
Насколько она себя помнит тут, всегда было так, и никак по другому не могло быть. Почему-то она с самого начала это знала, но лишь изредка надеялась на другой исход.
Но не сейчас.
Остров за все время, проведённое тут - сужает свои границы, уходит под воду, и скоро на этом месте останется лишь темно-синий беззвучный океан.
Девушка не помнила, как оказалась тут, кем была до, и кто сейчас. Все что она испытывала, это непреодолимое чувство скованности и страха. Пленница острова смерилась с тем, что скоро уйдёт под воду, но почему-то ей было страшнее от мысли о том, что этот остров никогда не окажется под водой. Ей всегда тут было мало пространства - стены дома, ограниченность территории острова сдавливали ее, не давали спокойно дышать, и казалось, оно скоро сузятся и раздавят ее в своих тисках.

Там, где багровое небо, касаясь тихих безграничных темных вод океана, разливая по ровной глади кроваво-красные подтеки, раздался, прорезающий тишину, свист ветров. Из далека доносились крики чаек, вплетая звон голосов в завывающий морской ветер. Волны, покачиваясь на ветру, разносили кровавую рябь по горизонту.
Глубоко-глубоко, там, где солнечный свет не смеет пройти сквозь толщу черной воды виднеется бездыханное тело девушки. Тело было нетронуто морскими обитателями, ведь на такой глубине никто не живет. Там, на дне, была лишь промерзшая земля, и девушка, держащая в руке маленький остров...

- Подарок не забудьте, к этой серии выпустили особые презенты, - продавец в розовой униформе протянула два браслета в прозрачной упаковке от чего у Яны тут же загорелись глаза. Шампуни со скидкой, да еще и бижутерия известной марки. День явно удался.

- Спасибо, - буркнула Анна и прихватила вторую упаковку.

Выйдя за двери магазинчика Яна разорвала пакетик и натянула безделушку на запястье.

Искусственные камни тут же засверкали отражённым светом ламп торгового центра.

- Аня, глянь какая красота, - завороженно смотрела она на маленькие блики и тут же достала телефон. Кинув в мессенджер несколько фоток, Яна глянула на грустную подругу. – Одевай, вместе выложим: «Дружба навсегда»!

- Настроения что-то нет.

- Мне тогда отдай. Гляди, у тебя с позолотой. Я менять буду.

- Нет уж, у сестры день рождения через недельку, ей подарю и голову ломать не надо, - повеселела подруга.

Девчонки еще немного побродили между сверкающих витрин и отправились по домам, обещавшись списаться вечерком.

Яна не могла оторвать глаз от нежданного подарка.

- Красивая вещица, - мимоходом заметила мама и вновь уткнулась в телефон.

- Мы с матерью в твоем возрасте уже на телевизор копили, - буркнул отец, не отрываясь от голубого экрана.

- Это подарок по акции. Купи шампунь – браслет в подарок! – возмутилась Яна. – Надеюсь голову вы шампунем мыли?

- Да ты что, - засмеялась мама. – Твой отец до сих пор ничего кроме хозяйственного мыла не признает.

- Натурпродукт, между прочим, а не ваша химия, - отбил он мамин бросок, но Яна уже не слушала родителей.

Зайдя в свою комнату, она вдруг почувствовала свинцовую усталость и забросив рюкзак в угол упала на кровать. Ей снились горы в зеленых сарафанах и белоснежных шапках, высокое небо и дрожащий человек в черном костюме, попросивший немного тепла. Резкая боль вырвала ее из объятий морфея. Рука онемела и приливающая к мышцам кровь отдала тысячью иголками.

Сорвав передавивший руку браслет, она почувствовала легкость, а потом жалость к себе и к отброшенному браслету. Он то точно был ни в чем не виноват и благополучно вернулся на тонкое запястье.

Яна открыла учебник по «Вышке», пролистала до нужной страницы и бросила на кровать. Задания абсолютно не шли в голову и остаток вечера Яна провела в бесцельном листании мессенджеров, читая отзывы о своем сногсшибательном браслете.

Утро наступило вместе головной болью, отражающейся от белоснежной дороги. Серое небо, скрывшее солнце, было готово поглотить собой все: снующих пешеходов, пролетающие машины, высокие дома и Яну, которой хотелось сказаться больной и остаться дома.

- Ты не готова? – удивленно посмотрела на нее Анна, надеясь списать последние задания по вышке.

- Нет, совсем ничего не шло в голову, - потерла Яна место под браслетом, а затем с какой-то неестественной злобой посмотрела на подругу. – А ты свой когда оденешь?

- Я же сестре решила подарить, - опешила Анна и постаралась перевести тему разговора.

Депрессия полностью овладела Яной, накрыла черным одеялом тоски и даже Дарья Семёновна, рассказывающая о цифрах с горящими глазами, не могла увлечь ее миром аналитики. Отчего-то все вокруг казалось уродливым. Анна, отказывающаяся одеть браслет, бесила, а Петька, лучик в мире зубрежа, казался глупым, его шутки плоскими, да и сам он раздражал невыносимым запахом модного парфюма.

Как она раньше не замечала окружающей унылости?

- Что это у тебя? - потянул он Яну за руку.

- Подарок, - уколола она друга.

- Я даже не буду спрашивать чей, - сказал он в ответ, указав на образовавшуюся под браслетом черную полосу. – Некачественная бижутерия может быть опасной.

Его слова задели Яну, она сама чувствовала дискомфорт, но из принципа одёрнула рукав свитера и направилась в гардероб.

Она намеренно не дождалась Анну и выбежала на улицу, встретившую ее ледяным ветром. Снег почернел, превратившись в соленое болото, разъедающее ботинки.

Вот уже и дом с пустой квартирой. Как хорошо когда все на работе и можно несколько часов побыть одной. Она сняла браслет и кинула его на стол. Петя был прав, кожа не только почернела, но и отекла, раздув некогда тонкое запястье.

Яна забежала в ванную комнату и принялась усердно тереть кожу, которая тут же покрывалась ссадинами.

Снежные тучи окутали квартиру ранними сумерками и наполнили ее тенями, укравшими сладость одиночества.

Приход мамы наполнил квартиру теплом.

- Это у нас с тобой наследственное, -посмотрела она на перевязанную руку. – Все натуральные материалы вызывают отек. Хочешь их носить – договаривайся.

- С кем? – не поняла сразу Яна.

- С украшениями. Если не договоришься, только отдать или выкинуть, - вздохнула она. – Поговори с ним.

Слова мамы удивили Яну, и она уже решила выбросить злосчастное украшение, но увидев сообщение от Юльки тут же передумала. Местная «Икона стиля» с нескрываемой завистью писала, что даже замухрышкам иной раз да перепадет тот самый аксессуар, который делает их в итоге богиней.

Яна должна была победить этот браслет, и он тут же оказался на забинтованной руке. Она даже попыталась договориться с ним, произнеся: «Давай дружить! Ты мне внимание, а я тебе…». Она так и не придумала что же дать взамен и откинув глупые мысли легла спать.

Ей снилось, как браслет тысячью иголками впился в руку и чей-то мягкий голос произнес: «Частичку себя, ведь для друга ничего не жалко». Боль отступила и все покрылось мраком.

На утро отек спал, а браслет искусно замаскировал мелкие царапины. Настроение взлетело и мягкие тучи, окутали высокие дома ватным одеялом. Браслет отлично подходил к мягкому  пальто из кашемира, придавая элегантности хозяйке.

- Ты плохо выглядишь, осунулась и синяки под глазами, - удивленно посмотрела на нее Анна, встретив на крыльце университета.

- Синяки, - протянула Яна и схватилась за маленькое зеркальце, откуда на нее смотрела миловидная особа.

- Вот она, сама элегантность, - закричала Юлька так громко, что все присутствующие повернулись в их сторону и вскоре Яну окружили девочки, разглядывая сверкающий черный браслет.

Анну оттеснили, и она осталась одна. Злость и обида заполыхали на покрасневшем лице, но Яне не было до этого никакого дела. Браслет выполнил свое обещание.

- Пойдем на лекции, ей сейчас не до нас, - потянул за собой Анну, возникший из неоткуда Петя. – Люди меняются, а может это мы начинаем их видеть с другой стороны.

- Мгновенно? – взмахнула длинными ресницами Анна, но пошла за ним.

Яна, окруженная роем черных пчел, гудевших о лакшери-новинках, села в другом конце аудитории.

Дома Анну встретила младшая сестра Лилька, которая визжала от удовольствия размахивая вторым браслетом.

- Это же мне? Я уверенна, что мне! Ты лучшая сестра! – кружилась она по комнате и трещала как сорока. – Вот девчонки обзавидуются. Последняя коллекция, таких на город всего сто штук выкинули. Причем город не был известен. Все держалось в тайне и тут такое везение.

- Ты как тут оказалась? – строго посмотрела на сестру Анна. – Мама тебя одну отпустила?

- Нет, мы с классом приехали на «Мир профессии». Я же писала тебе, и мама говорила, ты ей еще ключи запасные от квартиры оставила.

- Действительно говорила, - пыталась вспомнить Анна и никак не могла. – Это хорошо, День рождение вместе отметим!

- Да, только скажи, что этот браслет мой?

- Твой! – засмеялась Анна, видя, как засияла от счастья Лилька.

Яна демонстративно игнорировала бывшую подругу. Она изменилась. Черты лица заострились, а взгляд стал колким и холодным.

«Может зря я Лильке браслет подарила», - вздыхала Анна, глядя как Яна веселиться с новыми подругами и решила вновь посетит магазинчик к метро.

- Что вы девушка, они в первый же день разошлись по своим владельцам.

- Может у вас свой есть? Я куплю, а вы себе новый возьмете, - жалостливо посмотрела на продавца Анна.

- Нам запрещено брать себе акционный товар. Наказание вплоть до увольнения. Да и зачем он вам. Полнейшая безвкусица. – сказала продавец.

- Подругу вернуть, - расплакалась Анна, рассказывая, как потеряла подругу, подарив браслет сестре.

- Сестре? – заволновалась та и сунув Анне в руку какую-то бумажку. – Строго сказала, - Извините, данные вопросы вне нашей компетенции.

Только сейчас Анна поняла, что за ними наблюдают и постаралась как можно быстрее покинуть помещение.

Зайдя за угол, она развернула записку: «Сорви и уничтожь! Торопись!».

«Бред какой-то», - подумала Анна, но все же решила вернуться в магазин. «Зачем уничтожать?» - этот вопрос требовал уточнения. «Токсичная продукция?» - крутилось у нее в голове. Подойдя к двери, Анна наткнулась на табличку «Перерыв» и застыла от изумления, услышав звук пощечины. Затем некто пробасил: «Что ты ей дала, мразь? Может сама на ее место хочешь? Каждый браслет на счету! Одевай!».

Мужчина в черном костюме насильно натянул на руку продавца браслет и с силой сжал его на запястье.

Девушка в розовой униформе побледнела, черты ее лица заострились, и она осела на пол.

Увиденное настолько потрясло Анну, что та опрометью бросилась домой.

- Браслет где и почему не на соревнованиях? – накинулась Анна на сестру, застав дома Лильку.

- Не интересно. Глупости это все, напрасная трата времени, - лежала она в постели, разглядывая браслет. – Не отдам.

Анна бросилась к сестре, старясь стянуть чертову безделушку. Лилька кричала и извивалась, кусалась и царапалась, пока не раздался звон, оглушивший обоих, и браслет, лопнул, распавшись черными бусинами.

- Мое, это мое. Его еще можно спасти. Ты изверг, - повторяла Лилька, ползая по полу в поисках бусин.

- Его надо уничтожить или отдать на экспертизу! – кричала Анна, стараясь опередить сестру.

На мгновение ей показалось, что бусины убегают от нее, прячутся под мебелью и стекаются к Лиле. Схватив первую попавшуюся, она вскрикнула от боли и выпустила свою добычу. Раньше она не замечала шипов. Все это было настолько странно, что Анна решила пойти на хитрость.

- Извини, - разрыдалась она. – Мы его починим. Браслет не может быть важнее сестры, ведь так?

- Так, - сказала Лиля, протягивая Анне мерзкие копошащиеся бусины.

Превозмогая боль, она собрала остатки в шкатулку и пообещав найти номер ювелира, отправилась на кухню и открыла ноутбук.

«Ваши украшения – это вы», сообщала первая ссылка и Анна по инерции кликнула на нее.

На фото перед статье была изображена девушка с таким же браслетом на руке. Надпись под фото гласила «Амолет – продлевает молодость, делая вас совершеннее!»

Содержание статьи сводилось к тому, что любое украшение способно не только выполнять свою первостепенную функцию, но и транслирует другим информацию о ваших вкусах. Оно способно улучшать качество жизни владельца, причем владелец у нег может быть только один и это далеко не тот, кто его носит.

Смысл последних слов ускользал, и Анна продолжила поиски. Отчаявшись найти ответы, она наткнулась на коротенький пост «Амолет на мыло» с гневными комментариями под ним из которых «Вы больной?» было самым дружелюбным.

«Амолет ворует ваши сердца», - писал некий Е54Д и далее подробно рассказывал о состояниях, через которые проходила его подруга, став обладателем роскошных сережек.

Холодок пробежал по спине Анны. Как же все было знакомо! Надо было срочно спасать подругу.

«Почему же вы не боритесь?» - написала она под постом, но сообщение тут же исчезло. Абсурд происходящего обволакивал Анну липким страхом, отчего опускались руки и отчаянно хотелось проснуться, позвонить подруге и облегчённо выдохнуть. Дрожь пробежала по столу, шкатулка закачалась и замерла. Под крышкой тяжелой крышкой лежали облезлый бусины, бесстыдно показывающие свои голые бока из дешевой пластмассы.

- Мама меня прибьет, - вошла на кухню испуганная Лилька. – Год подготовки и премия, как же я…

- Это пустяки, - обняла её Анна и расплакалась, у нее появился союзник.

Как хорошо, что зимнее солнце прячется за низкими облаками, а вездесущее окружение бывшей подруги опасается идти через парк.

«Яна!» – выбежала из-за высокой елки Лилька, кинула в нее снежок и схватив за запястья закружила по темной алее. Яна вскрикнула и черный бусины запрыгали по белому снегу.

Сидящий в кресле мужчина вздрогнул и упал в припадке. К нему бросились два человека в белых халатах.

- Восьмой раз за неделю. Надо срочно готовить новую партию, - сказал рыжий брюнету и попытался купировать приступ.

- Они все знают, - очнулся Арнольд.

- Ерунда, - подбодрил его брюнет. – Кто поверит в происходящее? Тем более вы всегда говорите правду, а они самостоятельно принимают условия сделки.

Раздался звонок, и секретарь пригласил в кабинет очередную журналистку из гламурного журнала.

- Как вам удается сохранять здоровье и молодость на протяжении стольких лет? – затаив дыхание спросила она у Арнольда и нажала на кнопку записи.

- Никакого секрета здесь нет. Все дело в любви к нашим покупателям! Вы же знаете, что «Делать лучшее доступным!» миссия фирмы «Pulchritudo». Ваш покорный слуга не только генеральный директор последней, но и владелец украшений «Амолет», поэтому следую собственному принципу «Чистота без красоты невозможна!» и ежегодно выпускаю ограниченную серию для самых прекрасных дам, презентуя часть бижутерии для поддержания собственного благополучия, - ответил ей Арнольд. Взял со стола бархатную коробочку, достал из неё черный браслет и протянул журналистке. – Подарите мне немного своей красоты?

- С удовольствием! – зарделась она. Жеманно протянула руку и вздрогнув от неожиданного укола, не подала вида, любуясь как сверкают искусственные камни в отблесках камина.