Предыдущие посты по тегу "Фаня"

Когда случается потерять кого-то близкого и дорогого, кажется, что самый страшный удар уже нанесен. Хуже ничего быть не может. Но это только кажется.
Проходит немного времени, и окружающее пространство превращается во врага – безжалостного, подлого, наносящего удары в спину. Особенно лютуют вещи: каждая из них норовит попасться на глаза, обдать знакомым запахом или резко вытянуть со дна воспоминание. А потом ты полдня приходишь в себя, случайно взяв в руки нестиранную маечку.
Бусины пеленки, миска и шлейки исчезли из квартиры на второй день. Но остались подушки, на которых она любила лежать, пол, по которому она ходила, и целый мир, в котором без нее образовалась огромная дыра.
Фаня очень грустила. Она никому не рассказывала, даже Бёздюку, но ей было отрадно прилечь на диванную подушку и вдохнуть еле уловимый собачий запах. Она закрывала глаза и представляла себе, что Буся пошла с Настей гулять, и скоро вернется. Принесет новые запахи, прохладную свежесть на лапах, а Анфиса опять будет вопить в прихожей:
- Ма-а-ааало на-а-а-м бло-о-о-ооох!
Фане постоянно казалось, что она видит собаку Бусю боковым зрением. Вот мелькнет она где-то сбоку – повернешься, и нет ее. Нет ее, нигде нет. И запах на подушке слабеет, уносится тем же бесконечным потоком, который забрал с собой собаку Бусю.

Анфиса же была поразительно молчалива. Никто не знал, что Императрица всея квартиры думала или чувствовала. На поток слезливых жалоб Бёздюка она просто размахнулась и отвесила ему затрещину:
- Заткнись. Все там будем. Не о чем тут ныть.
И на этом все.
Но только спустя два дня Насте пришлось срочно подрываться и тащить Императрицу в клинику.

- Фаня, а когда мы уже начнем творить шедевры?
Глаза Бёздюка горели нездоровым огнем. Психический он какой-то, с таким страшно что-то затевать. Хотя уже несколько дней в сердце матери русского авангарда зрел замысел – она решила увековечить память о собаке Бусе. Создать невиданный доселе шедевр, который будет напрямую говорить со зрителем, снимет с него толстую кожу равнодушия и покажет, какое большое сердце было у маленькой собаки.
Тут нужна гигантская инсталляция. Фанина мысль забегала, перескакивая с пылесоса на отпариватель, потом на Никушин домик – основа для шедевра должна быть крепкая. А что может быть крепче мусорного ведра? Перевернутого. Фаня попрыгала сверху и убедилась, что композиция устойчива. Отошла подальше и прищурилась…
- По-моему, ты повторяешься, - мимоходом заметила Ника, зашедшая в кухню полакать водички.
- Нет, я планирую новую концепцию… - горячо оправдывалась Фаня, но с каждым словом понимала, что Ника права. У нее давно уже не было свежих идей. Да и вообще идей не было. Она надеялась, что сильные переживания по поводу Буси смогут всколыхнуть ее творческое болото, но просчиталась.
Видимо, она бездарь.

Когда Настя вернулась из клиники с Анфисой, она тем более не обрадовалась перевернутому ведру. Поставила на пол переноску, открыла дверцу и пошла на кухню убирать мусор.
Ника, Фаня и Бёздюк ждали выхода Анфисы, но она почему-то медлила. Топталась в переноске и нипочем не хотела высовываться наружу. Пришлось Насте ее вытряхивать. И, когда Ее Величество Анфиса I шлепнулась на пол, оставшаяся живность открыла рты в изумлении, граничившим с шоком.

Левое ухо Императрицы было начисто обрито. Плоская голова с коротким носом и лысым ухом напоминала гремлина. Ника едва не подавилась слюнями – вот же оно, карма в действии! Собака Буся знала, что так будет, когда Анфиска насмехалась над постриженной Фаней. А теперь она сама посмешище, и Фаня будет гнобить ее всю оставшуюся жизнь!
Анфиса тоже это понимала. Она сжалась и молчала, пытаясь отвернуть в сторону свое уродливое ухо. А Фаня смотрела круглыми желтыми глазами, и, казалось, тщательно обдумывает обидные слова.
Фаня действительно думала, но не об этом. До нее вдруг дошло, как она может почтить память собаки Буси. Самый лучший и надежный способ сохранить ее присутствие в квартире – не перевернутое ведро! Не инсталляция, не перформанс и даже не живопись!
Мать русского авангарда подошла к Анфисе, внимательно осмотрела ее ухо и серьезно произнесла:
- Очень смело и неожиданно. Но тебе идет. Дашь телефончик стилиста?

(С) https://josedalais.livejournal.com/105418.html

Предыдущие посты по тегу "Фаня"

В голубоватом лунном свечении квадрат окна расплывался, и бесконечные заснеженные крыши уходили прямо в небо. Фаня могла видеть только темные полоски карнизов и трубы, замершие столбиками, будто часовые. А над ними качался острый месяц – растущий. Она мысленно приставила к рожкам лапу и получилась буква «Р». Значит, он будет толстеть, пока не превратится в заспанную, ленивую луну с опухшей мордой. Зато и света будет много – в полнолуние видно, как днем, Настя только зря жжет электричество. Острый лунный серп покачнулся в расширенных кошачьих зрачках, и стал светиться ярче.

Это была странная ночь. В доме никто не спал, если не считать Настю, но ее и не считали – что взять с человека, который и прямую речь-то не всегда понимает, не говоря уже о легких вибрациях мироздания. Фаня прислушалась к себе и занервничала, у нее было ощущение, что сегодня что-то случится.
Мимо прочапала собака Буся, шумно полакала из миски и посмотрела на лунную дорожку, ковром выстелившуюся перед ними.
- Шла бы ты спать, Фаня. Почему никто не спит?
- Не знаю. Мне как-то не по себе.
- Мне тоже! – пискнул Бёздюк. Буся покачала головой и пошла обратно в комнату:
- Жрать на ночь меньше надо…

Вот и ее подушка, заботливо оставленная Настей на полу. Буся присела и с теплотой подумала: не забыли ее, положили подушечку для старых косточек. Какая все-таки большая и хорошая жизнь – уж на что собака Буся ничтожный элемент во Вселенной, но и для нее есть место.
Она повозилась и легла мордой к окну. Лунная дорожка сегодня была удивительно яркая, протянулась с самого горизонта ей под ноги. Бери и иди. Она вытянула лапу и обмакнула ее в голубоватый свет. Симпатично.
И тут до нее дошло.
Буся подняла голову и огляделась: множественными маленькими лунами из темноты сияли кошачьи глаза. Никто не спал. Они все это чуяли, даже Бёздюк, испуганно выглядывающий из-за объемистой Фаниной попы. Но… почему именно сегодня? Нет, когда-нибудь, конечно, надо, но не прямо сейчас. У нее куча дел, и новая, еще ни разу не надеванная шлейка. У нее полбанки паштета в холодильнике стоит, и кто будет квартиру охранять, в конце концов?
Буся испугалась. Надо разбудить Настю, пусть включит свет, прогонит это лунное наваждение и успокоит ее. Она еще не готова, ей нужно больше времени здесь, со своими. Три с половиной года – это очень мало, это буквально один день, взмах радужных крыльев мухи, которую по осени поймала Ника.

Собачье сердце заныло. Оно давно уже ныло, временами сильно болело и трепыхалось. Да что там говорить, у Буси болело практически все, но она всегда старалась вилять хвостиком, чтобы не расстраивать Настю.
- Фаня, - тихонько позвала она в темноту. – Мне страшно, ты посидишь со мной? Анфиса? Ника?
Кошки тихонько подошли ближе.
- У нас, кошек, принято уходить в таких случаях. – Анфиса сверкнула глазами. - Это очень интимное дело.
- Да-да, - прогундела Никуня, - поэтому я уже четыре года не могу сдохнуть. Мне неудобно перед докторами в клинике: они в свое время пообещали Насте 50% скидки на мое лечение. Думали, я не протяну больше недели.
Буся сдавленно хихикнула, Анфиса фыркнула:
- На твоем месте я бы к ним больше не обращалась. Им дешевле тебя отравить.
- Я не думала об этом с такой точки зрения, - Ника нахмурилась, - они говорят, что я медицинский феномен.
- Феномен – это я, - влезла в разговор Фаня, - я же мать русского авангарда.
- С кем я живу! – закатила глаза Анфиса, - сплошные феномены, аж нахрен некого послать!
И тут она внезапно замолчала и выпрямилась, глядя вслед лунному лучу.

Когда рассвело, над городом была та же зима, с грязным снегом на крышах, подпирающих небо. Вытянутый собачий нос словно прочертил линию от своей подушки до первого карниза.
Фаня сидела рядом, как верный солдатик. Она не знала зачем. Прежде чем закончилась эта длинная ночь, она пыталась сидеть, лежать, ходить по квартире. Пыталась смотреть в окно, но ничего не видела – все расплывалось. В разлившемся мутном свете ей мерещилась белая тропинка, по которой, не оглядываясь, бежала куда-то собака Буся.

*** в память о собаке Бусе, лучшей собаке в мире.

(с) https://josedalais.livejournal.com/104901.html

Морды у них мохнатые, морщинки не подсчитаешь, да и пенсию почтальоны им не носят. Но вот вчера посмотрела я на Анфису и поняла, что она постарела.

Неудивительно – летом ей исполнится 15 лет, возраст более чем почтенный. Но она по-прежнему бодра, полна энергии и готова доказывать миру, что рождена им править. Тем более что несогласный ропот становится все тише – слышит Анфиса уже не очень хорошо. Особенно после второй операции на ухе.

Раньше она была полна пренебрежения к нерадивым и нерасторопным холопам. Если человеки вовремя не догадывались исполнить ее желания, она разворачивалась и уходила, обливая всех с серванта ледяным презрением. Императрица Всея Квартиры не снисходит до объяснений и попрошайничества.

А потом Анфиса I… состарилась. И стала доказывать, что мы не правы. Буквально из ниоткуда у нее появилась прескверная привычка орать – она открывает рот и пронзительно вопит, возмущаясь, что мамка поздно пришла с работы, что холодильник опять закрыт, что Фаня смеет лежать на ее диване… В общем, до утра ее не переслушаешь.

Вопит требовательно, возмущенно. Иногда ворчит, подмявкивает и жалуется. Ходит за тобой из комнаты в комнату и выговаривает, какая ты негодная! А вчера смотрю – она на меня ругается, и все время поворачивается правым ухом, послушать, что я там мямлю. Левое слышит плохо. И чем хуже слышит, тем оглушительнее орет – чисто бабка-пенсионерка.

- Что с тобой, Анфисик? Ты раньше такая не была.

- Старость, бл..., старость!

(с) https://josedalais.livejournal.com/104458.html

Предыдущие посты по тегу "Фаня".

Важен ли для художника имидж? Или за него должны говорить только его работы? Вот если ты серьезный, авангардный художник, а не какая-то там хрень инстаграмная, нужно ли тебе заботиться об имидже? Фаня пыталась выкусить на попе присохший колтун и размышляла о своей внешности.

Вон, даже Гиппиус свой образ тщательно продумывала. Она не авангардистка, да, ну а если бы была? Как бы она выглядела? Фаня задумалась: если она мать русского авангарда, то, по идее, должна быть дремучей, вонючей и волосатой. Должна носить ушанку и валенки даже в постели, курить «Беломор» и таскать за собой балалайку?

В принципе, так и было, исключая «Беломор» и валенки.

В роли балалайки выступал Бёздюк. Он практически не затыкался, не отходил от Фани, смотрел ей в рот и больше всего на свете мечтал стать авангардным художником. По совету собаки Буси Фаня сказала ему, что, если он хочет стать художником, то карьеру певца придется оставить. Или-или. Бёздюк, который к тому моменту орал под диваном полторы недели, очень расстроился, но поверил на слово и заткнулся. Вся квартира вздохнула с облегчением.

Расплачиваться за общий комфорт пришлось Фане: котенок таскался за ней след в след, каждую минуту спрашивал, когда они уже начнут творить шедевры, и страшно ей надоедал.

А тут еще Настя, решившая почистить шерсть со всех поверхностей в квартире, выложила в мусорное ведро большой комок размером с двух Фань, и мрачно потянулась за телефоном.

- Катя? Запиши Фаньку на стрижку, сил моих больше нет.

Так всегда и бывает в жизни: ты можешь потратить уйму времени и душевных сил на обдумывание имиджа, а потом тебя волокут к грумеру, и ты выходишь, как из тифозного отделения. Во всяком случае, так сказала Анфиса. Она вообще не поленилась обойти вокруг застыдившейся Фани и высмеять все недостатки ее фигуры.

- Ба, мать, я думала, у тебя шерсть пушистая, а оказывается, ты просто жирная! Посмотри на себя: брюхо пол подметает. Нет, Настя будет довольна, она как раз мечтала о роботе-пылесосе.

- Аф-аф, заткнись, Анфиса! – собака Буся разволновалась и разгневалась, - как тебе не стыдно! С тобой может случиться то же самое!

- Вот уже нет, я не жру все подряд, как наш мусоропровод. Господи, да у тебя и ноги кривые! Ты что, в детстве на трубе сидела?

- На кк-к-какой трубе?

- Теплотрассы. С бомжами.

- РРРРРррр-аф-аф-аф-аф-аф!!!!! – Буся яростно взвизгнула и попыталась укусить Анфису. Та нехотя запрыгнула на обувную полку, оставив собаку на полу громко изливать свое разочарование.

- Впрочем, Фаня, не расстраивайся, ты же мать русского авангарда. Какой авангард – такая и мать, чего уж тут.

- Рррраф! Попомни мое слово, тебя тоже обстригут! Аф! И я буду первой, кто станет над тобой смеяться, хоть я этого и не люблю!

Анфиса лениво зевнула, изображая полнейшее безразличие:

- Ты доживи сначала до такого счастья, ископаемое…

Они еще долго переругивались в коридоре, начисто забыв про виновницу торжества. А бедная Фаня, чуть не плача, пошла в комнату – спрятаться в Углу Самообижания. Она уродливая и лысая, и попа мерзнет. Все как у русского авангарда.

Под диваном сидел Бёздюк, напуганный шумом. И в первый раз в жизни Фаня была рада его видеть: пусть путается под ногами, пусть тарахтит о том, как он художественно навалил в лоток вчера ночью, а утром Настя украла его шедевр. Главное, чтобы смотрел своим бессмысленно-восхищенным взглядом.

Увидев Фаню, Бёздюк открыл рот (не иначе, как от восхищения) и пронзительно заорал:

- МАМА!!! Уберите от меня эту чужую, страшную и лысую кошку! Я ее не знаю!!!

(с) https://josedalais.livejournal.com/104261.html