Серия «"Недоподслушанные" диалоги»

— Не продвигаю, а провожу углубленное изучение практической рабочей терминологии! А то они потом приедут на стройку с проектом, им там прораб чего-нибудь скажет, а они не поймут нихрена. Потому что уёбищная пиздахуёвина – это арматурно-опалубочный блок неудачной конфигурации, но понять это можно только при нужном уровне конструкторской интуиции.

— Успокойся, Сергей Иванович. Ты профессор, а материшься хуже прораба. Это ведь не спасёт тебя от нейронной бредятины. Твои студенты всё равно делают курсовую в нейросети, потом напихивают в них матерных слов и тебе сдают. Что изменится от этого, я не понимаю?

— Владимир Александрович! Ты не понимаешь, потому что преподавателем только три года проработал и убежал. Ты, Вова, со своими проектами в научный подход нихуя не умеешь. Бармен! Повторите коньяк пожалуйста!

— И мне повторите! Так в чём твой научный подход, кроме бессмысленного увеличения объёма курсовых?

— Они у меня не вставляют мат просто так. Они должны осмысленно заменить все термины матерными аналогами: не «коэффициент теплового расширения», а «жгучая хуючина»; не «гравийный конденсатор», а «говнокуснище мелкохуистое»; и дальше по тексту везде такой термин должен быть, где повторяется. Так просто с потолка не возьмёшь, нужно проявить хоть чуток фантазии.

— А как это потом в цензурную версию превращается, чтобы в архив подшить?

— Потом они на защите должны со своей матерной версией цензурно отвечать всё – термины менять по памяти и потом сдать цензурную версию. Ты правильно сказал – для архива, после получения оценки.

— Всё равно нет защиты от нейросети. Можно написать в нейронке, потом вручную заменить на матерные термины – это буквально пара кликов, каждый термин автопоиском. И что от этого изменится? Не обижайся, Серёга, но хуйня это всё, не поможет...

— Ох, ну они хотя бы дважды читают свою ебучую писанину внимательно и перепечатывают ручками! Хоть мышкой по ней немного кликают. А если повезёт, находят там хуйню всякую ебучую. Хоть что-то сами делают короче. А не копируют друг у друга один и тот же промт.

— Да тише ты, мы в общественном месте всё-таки. Что-то ты и выпил вроде не так много, а материшься так, как на картошке не матерился в восемьдесят шестом.

— Бля, Вова, я заебался. Помню, как радовался компам, когда первые появились на кафедре. Такой прорыв – нахуй все линейки логарифмические, все расчёты можно ускорить в разы; модели трехмерные, перспективы. А что теперь? Ещё чуть-чуть и мы не нужны будем. Иной раз кажется, что мат, блять, это последнее настоящее, что у нас тут на хуй осталось. Остальное нейросеткой сгенерировано. Если нейросеть, блять, материться научится – то всё, пиздец, уже ничего не поможет...

— Маша! Ну это же полный бред! Ну какая альтернативная трактовка? Даже если просто логику включить, зачем тогда Онегин после смерти Ленского поехал в конце к Татьяне снова в любви признаваться? Нейросеть же, наверное, иностранная была?

— Мам, я всё понимаю. Я две нейросети использовала. Взяла первый вариант из той сети и закинула в нашу отечественную нейросетку, написала: «адекватно переработать», и потом только переписала и сдала. Там всё логично получилось. Нам на «главном по понедельникам» почти то же рассказывали.

— Тогда почему мы сейчас ждём когда к директору позовут? Что там за версия в итоге была?

— Короче, получается Пушкин уже тогда с ЛГБД боролся в своём произведении. Только тогда ихняя организация масонами называлась. Ленский же учился за границей, там его ЛГБД-масоны завербовали, он приехал и пытался совратить Онегина. Когда Онегин не поддался, Ленский стал извращать Ольгу и Татьяну. Онегин, чтобы предотвратить развращающее западное влияние, застрелил Ленского, а Татьяну он всё время любил...

— Бред. Полнейший несусветный бред.

— Это ещё не всё. Реальные ЛГБД-масоны после публикации Евгения Онегина были в ярости. Они боялись, что Пушкин продолжит разоблачение и послали в Россию пару своих агентов – «сладких масонов» Дантеса и барона Геккерна. Они организовали провокацию по совращению жены Пушкина – это была их рабочая схема, которую Пушкин в романе раскрыл. В итоге Пушкина убили и роман «Евгений Онегин» оказался незакончен...

— Маша, а ты могла мне сначала это сочинение показать? Ну так, вообще, для проверки...

— Так я у папы в гостях была, когда писала. Он ещё не уехал как раз, я ему вслух читала. Он похвалил, сказал, что всё логично, что он только теперь всю суть величия Пушкина понял, что гений раньше всех разгадал гнилой гейропейсныий план, а мы только через двести лет!

— А, ну теперь понятно. Вот если он ещё посмеет приехать в отпуск, вот я на него посмотрю! Только в его больной башке такое могло...

— Он говорил, что давно это подозревал. Это всё звенья одного плана: сначала уничтожить гениев культуры, потом биолаборатории на границах, а дальше вакцины, чипизация и...

— Всё, Маша, ничего не говори. Всё, я поняла. В общем, сейчас директору говори, что это папа написал сочинение. Никакой нейросети, всё папа. Его оттуда точно в школу не вызовут, и нам ничего не будет. А на будущее – всё – кнопочный телефон и никакого интернета.

— Ну маам... а как же «геншин»?

— Не мамкай. Кончился интернет. Ничего хорошего там уже не будет.

— Ох, блин, это даже не алень, это АЛЕНИЩЕ! Такого вообще ни один мужик в здравом уме уважать не будет. Это полный лопух, капец просто. Небось мамкин сынок, точно батя его такому не учил...

- Ну да, он с матерью рос. Отец рано...

- Во! Я же говорю! Все как я сказал, точно, как у Валерки. Сначала мамкин сынок, потом бабораб, лопух подкаблучный. Потому что это принцип. Закон жизни! От бабского воспитания алени появляются...

— Ну не скажи. Уверен, его никто аленем назвать бы не посмел. А лопухом тем более...

— Хватит уже гнать мне тут. Не бывает уважаемых аленей. Просто не бывает, это закон жизни! Если под бабу прогнулся, то всё, значит навсегда лопух по жизни… Настоящие пацаны это сразу поймут и зачморят по-любому. На разведенной шлюхе женился и все имущество оформил… Да уж. Это такое ничтожество, уже ниже падать некуда. Да с таким даже здороваться зашквар полный.

— Никто бы не посмел ему такое в лицо сказать. Да и не в лицо…Даже за спиной его по-другому называли. И ты про него...

— Блин, вот что ты гонишь?! Откуда я его знаю? Кто это такой вообще?

— Да вон он стоит, повернись, видишь в скверике.

— Где? Я не вижу...

— Голову подыми, вон на постаменте. Отец Отечества, Император Всероссийский, Пётр Алексеевич!

— Я только их достать смогла. Я... я их маму-кошку случайно сбила. Тут, у нас во дворе, на выезде. Я знала её, кормила иногда у Пятёрочки. И тут вот... сама не знаю, как получилось. Просто только недавно права получила. Медленно ехала, с работы устала, а она раз и прямо под колесо. Сразу насмерть. Я не знала… я испугалась очень. А тут мне продавщица сказала, что у неё котята. Тут котята, под плитой возле магазина. Мы с ней после закрытия достать смогли. А они пищат голодные. Я не знаю сколько их кошка не кормила, они слепые ещё. Она их кормить бежала, когда я её сбила. Господи... Вы понимаете, получается это я их медленно убиваю.

— Не вы, девушка, а естественный отбор. Выживают не все. Бывают грустные истории. И у людей так работает.

— Так что вы на скорой тогда работаете? Пусть люди тоже помирают. Чем они лучше животных?

— Не кричите, вон люди уже в окна выглядывают. Давайте я на них посмотрю. Я ветеринар, у меня стаж пятнадцать лет с лишним.

— Правда? Посмотрите! А кормить? У вас, что, есть? А почему вы водителем?

— Сейчас разберёмся. Так... Ничего, шустренькие. Не раскутывайте, холодно. Ну, они до утра по-любому дотянут... Возьмите молоко обычное, трёхпроцентное лучше. И глюкозы туда добавьте, пятипроцентную ампулу на стакан. И тёплым поите через пипетку. Нет пипетки, можно со шприца осторожно. Вот, нате вам одну ампулу глюкозы и шприц. До утра точно продержаться. А утром уже разберётесь.

— Правда это поможет? Я просто растерялась... Они точно до утра доживут?

— Всё хорошо. В ветеринарке вам тоже самое скажут, только ещё денег сверху возьмут. Вы лучше быстрее их в тепло верните. Гнездо там из пледика, бутылку с тёплой водой туда. Покормите и пусть спят. Им повезло. Они свой счастливый билетик вытащили в лотерее естественного отбора.

— Спасибо! Вы меня очень выручили. Удивительно, ветеринар, а простым водителем на скорой работаете. У вас же талант!

— Ну, я-то сельский ветеринар. Отработал на ферме в своё время. А потом за убийство сидел, растерял квалификацию. Теперь в клиники не берут. Вот катаюсь. Восемь лет осталось до пенсии.

— Ох, господи. Как же так получилось?

— Пацана пьяного в проруби утопил. Он сбил насмерть мою беременную жену. Я его из машины вытащил, вдарил от души, дотащил до моста и в прорубь. Там как раз посередине вода ещё не замёрзшая была. А он чей-то сын там был, мажорик... Измучился мальчик в ледяной воде. Короче, присудили убийство с особой жестокостью. Десять лет просидел от звонка до звонка.

— Какой ужас... Извините что спросила. Я бы даже не подумала...

— Да чего там... Уже успокоился, давно это было. Вот катаюсь теперь. Раньше сам спускать помогал, теперь пусть ищут. Спина не та уже, не дай бог уронить человека.

— Ужасная история… Почему такой мир у нас... ужас просто...  И вы теперь один получается с тех пор? Или у вас другая семья?

— Да в таком возрасте уже не женятся. Я, в отличие от котят ваших, в естественной лотерее проиграл. Был бы не такой вспыльчивый, может второй раз бы женился, ветеринарил бы себе. А так, значит гены плохие, выбракован из размножения, не должен такой как я дальше продолжаться. Естественный отбор – штука неумолимая.

ДРУГАЯ МОЯ ИСТОРИЯ, В КОТОРОЙ ЧЕТВЕРО СТУДЕНТОВ АКТИВНО ИГРАЮТ В ЛОТЕРЕЮ ЕСТЕСТВЕННОГО ОТБОРА

— Тем более не помогу. Ты не только сам своё будущее гробишь, но ещё и девчонок спаиваешь. А им рожать ещё. Тебе лишь бы перепихнуться. Сейчас, пока у тебя мозг молодой, учиться надо, о развитии думать, а не бухать и трахаться. А вот вырастешь и поймёшь. Ещё мне спасибо скажешь.

— Слышь, дядя, а сам-то? У тебя вон, в пакете, две сиськи пива – что, для коллекции? Или ты ими афганский укроп в чулане поливаешь, чтобы лучше рос? Мало нам о важном парили, теперь ты ещё.

— Дать бы тебе леща за такое, да только камеры везде. Вы уже совсем... отбросы, а не поколение. Натуральный биомусор растёт. А вот знаешь... я домой не спешу. Я за тобой тут похожу и буду отговаривать каждого, к кому ты со своим вопросом сунешься. Как тебе, а? Полчаса до закрытия подожду спокойно. А если с продавцом договоришься, я на телефон запишу и начальству ихнему солью, чтоб неповадно было закон нарушать.

— Ну ты... Ну правда, блин. А ты, когда малой был, что, за учёбой все годы, да? И как? Это помогло сильно? И как успехи твои? На Мерседесе за икрой сюда приехал, потому что учился хорошо? Скуфы все умные дофига! Совок вон проебали, и что теперь, нам мозги клюёте сверху донизу?

— Ты Советский союз не трожь. Он ещё восстановится. Сейчас свернули куда надо, ещё годик другой и поправится всё, если спуску вам давать не будем. Я может тоже не святой был, но я понимаю, что это неправильно было. И уж во всяком случае своим детям такого не желал и тебе не пожелаю. Стой, а ведь уже пол-одиннадцатого, а детям без родителей можно только до десяти на улице быть. Давай-ка я сразу ментов вызову для профилактики правонарушения.

— Да вызывай, мне пофигу. Вызывай, пускай ловят, попробуют! Задолбали всё запрещать: аниме запретить, Дискорд запретить, Ютуб запретить, Интернет запретить, бухать запретить. А что можно делать? В армии сдохнуть и на заводе долбашить? Зашибись перспектива. Чтоб как ты стать потом? Давай, звони, скуф вонючий. Скорей бы вы все сдохли, чтобы жизнь нормальная была.

— Вова, чё ты тут орёшь? Ты деньги чё не переводишь?  Мы там тебя ждем, а ты тут застрял...

— Лен, я это... пошли в другой быстрее. Тут вон этот скуф агрится... палево короче...

— Вов, ты чего сообщения не читаешь? Нам Наташа уже всё купила. Теперь ты должен ей нашу долю перекинуть. И затусим. Как раз время уже.

— Что за Наташа?

— Да вон на углу, с Тёмычем и Настюхой стоит. Она с нами в одном доме живёт. Сейчас ты перекинешь, они ещё для кальяна закупятся, и погнали. Она со мной собаку свою выгуливает. Ой, да ты видел её, она в фикс-прайсе работает.

— Ого, а ей сколько лет? Так-то если...

— Тридцать кажется, может больше. Тебе какая разница? Она нормас вообще адекватная. Ты сам хвастался, что милфе кухню слюновеником полирнул. Я ей сказала, что ты апнутый в этом деле, вот и прожмёшь левел. Так что давай, разминайся по дороге...

— Так она что, с нами тусить будет? Лен, это кринж.

— Долбать ты тугой. Чем кринж то? Деньгами больше нас скинулась, кальян у неё есть.  Сейчас они с Тёмычем за ним сбегают, и вместе зависнем. Ты че тут уже, пивка накатил в крысу?

— Не я не... Я все понял. Ща до кафешки добегу, там вай-фай будет, перекину все! Ты мне главное номер скажи. А то мне не пришло.

— Так я вконтакте кинула, тоже. Ладно, пошли, чего завис?

— Ща, пять сек. Видал, дядя?! На любой композор ВПН апгрейдится. Иди соси пиво своё под танками. А мы зависнем по-жёсткому. Милфы велком, скуфы не нужны!

— А в учебнике написано то, что ты на лекции слышала?

— Нет, но твой друг же учёный. Он источники приводил, фотки находок и... Ты же сам говорил, что эта лекция очень полезная, что взгляд на историю, и вообще. Пап, ты же сам историк. Ты можешь пойти в школу и сказать ей, что на самом деле так было и...

— Нет, доча, не могу, потому что она тебе за дело поставила двойку.

— Что? Теперь, если правду говоришь, двойку ставить надо?

— Нет, не так... Как бы тебе объяснить. В школе нужно не думать, а говорить или писать, или отмечать в тесте тот вариант, который написан в учебнике. Если ты так не делаешь, тебе ставят двойку. То, что на самом деле, и то, о чём ты думаешь, учителей не волнует. И лучше бы им этого не знать. Вас учат соответствовать учебникам, прописанным стандартам общества. Это, вообще говоря, важное умение, потому что соблюдение законов так же работает. Ты не думаешь, почему они такие, ты вынуждена их просто соблюдать иначе будет наказание. Вся суть школьного обучения в основном к этому сводится.

— Пап, я вообще не поняла, что ты сейчас сказал.

— Ладно, давай проще. Ты по литературе, когда учишь стихотворение, тебе его нужно наизусть выучить, ничего не меняя?

— Да, конечно.

— А если в стихотворении вроде ошибки есть, ты их исправлять должна?

— Какие ошибки?

— Ну вот у Пушкина: «Мороз и солнце; день чудесный! Ещё ты дремлешь, друг прелестный…». А потом в том же стихе: «Пора красавица, проснись…». Если это красавица, значит нужно было писать не «друг», а «подруга», правильно? Но ты же не будешь Пушкина исправлять, потому что так и было задумано. Просто учишь стихотворение как есть, отвечаешь, получаешь пятёрку. А если ты будешь отвечать «Ещё ты дремлешь, подруга прелестная…», тогда получишь двойку.

— А зачем тогда нужны лекции? Зачем рассказывать не то, что в учебнике написано? Тогда и твоя работа, и археологов вообще не нужна получается? Раз учебник уже раньше написан.

— Не совсем... это всё сложнее. Как бы тебе объяснить. История – это такая вещь... Короче, просто отвечай, как в учебнике, и будут хорошие оценки. А то, что ты помимо школы узнаёшь, не нужно в школе рассказывать. Так лучше будет для всех. О, смотри, наш заказ готов. Давай, займи место, а я сейчас принесу.

ДРУГОЙ ДИАЛОГ ИЗ ЭТОЙ ЖЕ СЕРИИ, НА ЕЩЕ БОЛЕЕ ИНТЕРЕСНУЮ ТЕМУ

— Так вам нужно, чтобы люди скоростной режим соблюдали или чтобы нарушали под камеру?

— Нужно, чтобы штрафом их принудить к соблюдению. У нас народ иначе не поймёт. Если штрафа нет – пофигу... Без штрафов порядка не будет.

— А если человека на переходе собьют, штраф ему чем поможет? Мне кажется, есть закон, что камера не просто должна быть видна, но и знаком обозначена заранее, чтобы предотвращать.

— Ну, ты, конечно... умный до фига... Со знаком вообще смысла нету. Так вот и надо, чтоб не видели, чтоб все боялись, что за каждым углом камера. Если страха нет, ничего не работает. Вот и ставим, чтоб не видно было. Я тут, понимаешь, жизни спасаю, а ты выпендриваешься. Каждый год знаешь сколько тут в фарш раскатывают? У меня у друга мамку на смерть сбили, тоже на переходе. А ты стоишь тут, выделываешься...

— Это сугубо ваши проблемы. Я стою, где мне удобно, остальное – ваши трудности.

— Ты чё думаешь, я экипаж не вызову? Ребята приедут, быстро на тебя управу найдут.

— Да? Может, они мне предъявят закон, по которому на остановке стоять запрещается?

— Не боись, предъявят. За мат в общественном месте и противодействие законному требованию. Может в телефоне ещё чего найдут. Отойди давай, пока по-хорошему.

— Звони. Откуда им ехать, из райцентра? Сколько тут, километров восемьдесят? Вот они обрадуются, когда...

— Вон, едет автобус твой. Что, и дальше стоять будешь?

— Нет, поеду. Я, правда, автобус ждал.

— Ну и чего ты хотел, стоял тут мне полчаса мозги компостировал. Чего ты этим добился?

— Если нет видимого результата, это ещё не повод на своём не стоять. Всего доброго вам.

— Ишь, умник нашёлся! Давай уже, ехай!