И вот встали монгольские войска в боевом порядке. А впереди их с наглым ебалищем выехал Челубей. И орал Челубей беспорядочно ужратым русским войскам: «Эй, урусы, кто будет смелым со мной биться?» В ответ ему эхом катилась патриотическая фраза: «Иди ты на хуй, ублюдок вафельный».

Пересвета тута надо, –
Кто-то добрый дал совет. –
Тот уж даст ему просраться». –
«Да, в натуре, спору нет».
Пересвет заупирался:
«Да идите вы на хуй.
Я с утра не похмелялся,
У меня в башке – Бантуй».
К Пересвету князь подъехал:
«Пересвет, кончай скулить.
Если дашь ему просраться,
Я велю тебе налить».
Пересвет подумал: «Ладно.
Навалю щас пиздюлей,
Только спирт чтоб был прохладный.
Где вонючий Челубей?
Не найдя своей булавы,
Пересвет сказал: «Насрать»
И попер на Челубей,
Чтобы в репу ему дать.
Подвалил к врагу, шатаясь,
Локтем с лошади спихнул
И в монгольское ебало
Перегаром отрыгнул.
И монгол непобедимый,
Гордый, смелый и с мечами
После энтакой отрыжки
Стал вонючим попугаем.
Он упал на землю, сука,
И задёргался в припадках.
Пожелтела аж кольчуга
На его геройских латах.
От отрыжки перегарной
С пересветова дупла
Также сильно пострадала
И мамаева орда.
Три полка с передних флангов
Сразу с поля утащили,
Так как сильные удушья
У полков у этих были.
Тут монголы испугались,
Заорали: «Дружба, вай».
Но отмазки не катили.
Начался смертельный бой.
От мамайского Информбюро. Набив стрелку на Куликовом поле, хан Мамай не смог ответить за свой базар и после разборок между богатырем в законе Пересветом и монгольским авторитетом Челубеем начались кровавые разборняки двух группировок.