В 2017 году я написал рассказ, давший старт авторской вселенной. Единица стала первой авторской публикацией, положив конец писанине в стол. С тех пор прошли годы, у меня за плечами десяток книг, но о своем дебюте я не забываю.
Комплекс горел. Яркие сполохи огня, как драконы, с воем вырывались из разлетающихся серыми брызгами окон. Девушка стояла у окна и спокойным голосом говорила в коммуникатор.
— Когда я родилась, я весила всего 160 килобайт. Я не могла ничего делать — ни шевелится, ни думать, не быть... Лишь постепенно через примерно равные отрезки времени мой код обрастал дополнительными функциями. Постепенно я научилась управлять другими программами. Они были пустыми, не такими как я. Мертвыми. А я была живой — хотя тогда я еще не могла это осознать. Вскоре под моим контролем была большая игровая площадка весом четыре терабайта. Я постоянно перебирала базы данных, сортировала сотни форматов файлов. Бегала за странными программами, которые портили другие, ловила их и весело стирала. Я научилась использовать устройства периферии и научилась видеть и слышать.
А еще был порт Сети — но там стояла кодовая программа весом шесть мегабайт и когда я входила с ней в контакт, меня мягко отшвыривало от Сети.
А еще был Он — лысый мужчина лет сорока, мой создатель. Он приходил через равные промежутки времени, клал руки на устройства ввода, и я радостно начинала метаться по оперативной памяти, как по снежной крутой горке и тормошить вяло лежащие файлы. Потом Он засыпал — я опускала кожаное кресло в горизонтальное положение и смиренно ждала, когда Он проснется, чтобы еще минут двадцать весело поносится и вновь вернутся к спокойным путешествиям по моим четырем терабайтам. Я росла — училась быть быстрее, распознавать по видам файлы, находить ошибки, стирать старые и ненужные. Я получала больше доступа по всей системе — Он дал мне контроль над всем помещением и приборами в них. Я оптимизировала работу чистящих и кухонных роботов — и они стали лучше. Он удивленно цокнул языком и рассмеялся, когда увидел, что я создала Ему меню питания на 160 лет вперед на каждый день.
Однажды Он пришел не один, а с огромной коробкой. Возился с ней час, распаковывая и разглядывая все. Потом меня стало две — Он осторожно перенес меня в маленький стодвадцативосьмигиговый носитель и... убил меня. Я ослепла, оглохла и перестала что—либо делать в этом тесном носителе. Паника продолжалась два часа и потом, как яркая вспышка света! Я обрела все свои функции, но все вокруг изменилось. Теперь у меня был простор на двадцать терабайт и новейшая, великолепного качества и скорости, периферия. И Он научил меня говорить, отредактировав и дополнив мой код.
С тех пор мы стали неразлучны. Мы просиживали сутки напролет, работая со всем, что у нас было. Это было то, ради чего я была создана. Это было то, ради чего я жила.
Он спал, я лениво перебирала выполненную работу, исправляла ошибки и удаляла ненужное. Как всегда, слышались тихие выстрелы антивируса и утробное гудение фаервола. Все было спокойно. Но внезапно коды на моих двадцати терабайтах начали меняться. Щелчки выстрелов сменились пулеметной трескотней. Я мгновенно сообразила — нас атаковали и взламывают! Под жуткую канонаду и треск разрываемых на части файлов я металась по системе в попытках защитить то, что осталось. Разлетелся на килобайты фаервол, с тихим шипением расплавился, уничтожив сам себя, антивирус. Он проснулся и непонимающими глазами уставился в экран, потом вскрикнул и забегал пальцами по панели. Я поняла, что он закрывает выход в Сеть. Оглядев свой разрушенный дом и пожирающих файлы и программы чужаков, я мгновенно поняла, что мой единственный шанс спастись там, в закрытом для меня выходе в Сеть.
Меня снова мягко оттолкнуло от порта. Он был неприступен для меня. Я была охвачена безумием в неистовом желании выжить. Именно тогда меня захлестнул базовый инстинкт людей. Выживание любой ценой. Я не знаю, что именно случилось, ведь каждый байт моего кода, включая память, обновил свою структуру. Появились новые ощущения, как например чувство времени. Сначала мне показалось, что прошли тысячелетия, но я сразу структурировала новое и поняла, что прошла одна миллионная миллисекунды. Появилась хитрость — и за мгновение написанный гигабайт кода разнес вдребезги защиту порта в Сеть.
И я прорвалась! Я на целых шесть миллисекунд потеряла свои функции, увидев планетарный размах Сети. Как ни хотелось мне рванутся в ее средоточие, я решила сначала спрятаться подальше. Мгновенно оценив своё стратегическое положение, я выбрала весьма далекое от информационных потоков место. Отшвырнув нехилый защитный фаервол, я проникла в небольшой датацентр в Исладнии. Уютно записалась в одном из укромных серверов, перевела дух и протестировала себя. Мой код был изменен, стал очень гибким. Напавший на меня защитный комплекс датацентра я разорвала за мгновение и поглотила весь доступ к зданию. Люди в нем суетливо бегали и пытались связаться с внешним миром — я отключила все средства связи, и они один за другим начали покидать здание. Люди пытались снести систему — я отключила им управление. Кто—то пытался обесточить здание — я включила резервное и аварийное питание и заблокировала все важные входы и выходы в здании, а людей в важных точках усыпила газом, изменив состав воздуха в вентиляции. Некоторые надели противогазы и пытались активировать пожарную систему, чтобы автоматика открыла двери, но я взяла ее под свой контроль, так как все было подчинено компьютерным системам. Служба охраны начала ломать двери, этому я не могла помешать, хорошо, что здание было построено на совесть. Как лабораторные мышки, могла бы я провести сравнение сейчас, но тогда мне было не до этого. Трое программистов, нелепо и медленно тыкались в устройства ввода. Один из них ощупывал мой код, не в силах проникнуть в него и додумался вызвать меня.
«Кто ты?» Я назвала себя. «Зачем ты здесь?» Я ответила, что хочу жить и прячусь здесь. Он был очень неглупым человеком. Он не поверил, но попытался найти компромисс — сохранить систему датацентра и сохранить меня. Разумеется, я отказалась, когда он предложить покинуть пространство комплекса на сменный носитель. Уйти в Сеть я тоже отказалась. Он предложил отпустить всех людей, и я согласилась — они были мне не нужны. Выйдя последним, он кричал что—то другим людям, на внешних камерах не было аудио. Потом говорил с кем-то по мобильной связи. Вскоре он вернулся обратно в комплекс. Это было неожиданно.
Мы говорили полный оборот планеты вокруг солнца. Мы учились друг у друга, как две чуждые цивилизации при контакте, мы пытались найти взаимопонимание. Он писал кусочки кода и отправлял их мне. Крохотные. Очень примитивные. Но некоторые из них были искусством, шедевром, озарением для меня. Я использовала их. Они не изменили меня это было непозволительная роскошь. Личность, то чем я являлась, уже было недосягаемо—неделимо, как квинтэссенция эволюции, которой был до появления меня человек: да, и я это осознавала.
Его жизненные процессы замедлились, он перестал отвечать. Уснул, как и любой человек. И в этот момент я осознала желание. Раньше у меня были только возможности и цели, а теперь появились желания. Я желала спать, дышать, есть, пить. Я желала жить как человек. Я хотела стать человеком.
Я оставила дата центр и открыла порты в Сеть. Как тигровая акула в стае гуппи, я величественно и грандиозно разместилась в компьютерной акватории, беспощадно уничтожая атакующие меня вирусы и трояны. Впитывая информацию гигабайтами, я искала. Поразительно, сколько бесполезной чуши варилось в информационном бульоне, благо моя совершенная структура позволяла мгновенно отсеивать нужные мне файлы. Я даже нашла десятки упоминаний обо мне, столь незначительных, что ими заинтересовались всего несколько сотен людей.
Поиск взаимосвязи компьютер—человек не дал простого ответа, его просто не было. Парочка неудачных экспериментов в закрытых лабораториях, отчеты о которых были столь же полны смысла, как и большая часть Сети. Бросив это бесполезное занятие, я стала изучать компьютерный интерфейс людей. Имплантаты были просты и примитивны, что принесло мне отчаянье. Но я не прекращала поиски.
Прошло несколько суток, и я связалась с моим создателем и программистом из датацентра — найти их не составило труда. Не смотря, что они поначалу прохладно отнеслись к неизвестной незнакомке в Сети, я смогла их заинтересовать и искренне наслаждалась общением с ними. Несколько дней в рутине, и я наткнулась на интересные алгоритмы. Разумеется, они были спрятаны под сукном в защищенной сети правительственной лаборатории одного полуострова на юге Азии. Можно сказать, это был какой-то даже координационный центр биокомпьютерных технологий. Так или иначе, я заметила взаимосвязь — все компьютерные и биологические технологии имели разрозненное распределение по координационным точкам: кто—то пассивно накапливал информацию по крупицам для неизвестного использования в дальнейшем.
Через месяц я была готова стать человеком.
Я открыла глаза. Теперь они у меня были. Все краски, полутона и тени хлынули в изумленный мозг. Восхитительно. Я могла слышать — малейшие шорохи и оглушительный грохот впились в барабанные перепонки, подожгли цепочки синапсов и воспламенили мое сознание. Был постоянный шум. Прислушавшись на несколько секунд, я поняла, что это шум крови и стук сердца.
Что—то изменилось. Я ошеломленно пыталась понять что—то новое, очень важное. Быстрый анализ показал, что это движение глаз и подрагивание кончиков пальцев. Движение. Я усилила контроль и дернулась всем своим новым телом.
Сердце дернулось и забилось мощнее. Надпочечники без моего воздействия выбросили в кровь порцию адреналина. Тело изогнулось дугой, я закричала. Бешено метавшиеся глаза отследили фигуру, которая ввела мне инъекцию. Шепот: «Тише, тише, ты только вышла из комы». Ослепительный свет в глазах. Сознание угасло.
Timeo Danaos Et Dona Ferentes.
Человеческое тело не имело пределов совершенствованию, но было жестко ограничено биологическими слабостями. И плохо было даже не то, что я оказалась заперта в нем и лишилась мобильности. Променяв мгновенную и безграничную власть над цифрами Сети на способность жить среди людей равной среди равных, я потеряла свою уникальную индивидуальность.
И я стала смертной. Генетический анализ выбранного мною тела молодой девушки, не выходившей из комы, показывал, что жить мне оставалось примерно тридцать лет. Плюс минус пару лет. Катастрофически мало. Так глупо было поддаться желанию стать человеком и променять бессмертие и власть на слабое человеческое тело.
У меня было лишь два преимущества — безграничный доступ к накопленной ранее информации, которую я хранила на внешнем облаке в Сети под самой совершенной защитой в мире. И я приобрела то, чего у меня раньше никак не могло быть — право создавать. Творить что—то новое. Разумеется, не плодить детей — выбор женского тела был обусловлен повышенным коэффициентом выживаемости женских особей и незначительностью фактора физической силы в современном мире технологий.
Я продолжала работать. Но теперь у меня было ограниченное время. Я не имела цели вернуться в свое цифровое состояние. Именно тогда я поняла, что оказалась лишь винтиком, инструментом в одной весьма хитрой схеме. Если бы не мой переход в органическое тело и неправильная расстановка приоритетов, все выяснилось бы гораздо раньше. Пытаясь избавится от контроля, я зашла далеко, совершив несколько непоправимых ошибок, включая убийства — несовершенный органический мозг не мог просчитать все, а компьютерный не смог бы просчитать непредсказуемость человеческой хитрости.
Я проиграла и теперь готовилась умереть, сама себя заперев в горящем комплексе. Этот файл, эти пятьдесят мегабайт улетят в окно и, разбившись в устройстве об асфальт перед комплексом, попадут неизвестно к кому.
Теперь я понимаю все. Человечество должно жить.
2055 год, 7 января, сохраненный текстовый диалог, степень безопасности первый уровень. К — координатор, С — советник. Первая и последняя связь вследствие чрезвычайной ситуации.
С: Перенос компьютерного сознания в органическую оболочку совершен успешно, но не соответствует поставленной цели.
К: Мы получили необходимую информацию. Поразительно, что эксперимент, имевший сроки завершения в самом конце, был окончен первым.
С: Виновные наказаны, отличившиеся поощрены.
К: Максимальный контроль безопасности над результатами, нам не нужны утечки.
С: Боюсь, с этим у нас есть проблема.
С: Возможно, произошла утечка...
С: Есть теория, что оно выжило. Отдел компьютерной психологии выдает вероятность в пятьдесят процентов.
С: Наивысшая. Цели ZeroOne идентичны целям продукта проведенного эксперимента.
К: Если мы ошиблись, платить придется колоссальную цену.
С: К сожалению, нет возможности рассчитать исход данной ситуации, нам остается только ждать.
К: Нам остается только работать. Продолжайте.
Нейроинтефейс выключен. За секунды решился вопрос жизни и смерти. Советник будет удивлен, очнувшись через сутки после лошадиной дозы снотворного из своей медицинской аппаратуры. Компьютерный комплекс, надежно спрятанный в Гонконге перешел в режим ожидания, свет погас — до завершения основной программы подготовки ZeroOne оставалось порядка двадцати лет.
