В человеческой истории хватает примеров отчаянного героизма. Но иногда встречаются такие случаи, когда вы буквально не можете поверить тому, что читаете. Так и случилось с нами, когда мы узнали об истории французского морского офицера Аристида Обера дю Пети-Туара, который в битве при Абукире с англичанами, потеряв руку и обе ноги, продолжал командовать кораблем до самой смерти.
Аристид Обер дю Пети-Туар родился 31 августа 1760 года в замке Бумуа неподалеку от французского города Сомюр. Будучи выходцем из дворянского сословия, он учился в военной школе Ла Флеш и отправился служить на флот в 1778 г. В том же году Пети-Туар участвовал в бою у острова Уэссан с английским флотом и в захвате форта Сен-Луи в Сенегале, а также в сражении у острова Гренада, поскольку в тот период Франция поддерживала США в Войне за независимость против Великобритании.
В 1780-1782 годах он служил в Вест-Индии, и принимал участие в боях у Гишена и сражении у островов Всех Святых. После того, как две страны заключили Парижский мир в 1783 г., занялся самообразованием, в частности, два раза съездил с образовательными целями к бывшему противнику – в Англию, занимался гидрографическими работами у берегов Греции, а также самостоятельно изучал математику.
В 1792 году получил звание лейтенанта флота и отправлен на 12-пушечном бриге «Diligent» на поиски пропавшей экспедиции мореплавателя Жана-Франсуа Лаперуза. Однако во время захода судна в Бразилию Пети-Туар был арестован португальцами и отправлен в тюрьму, откуда был освобожден в 1793 г. После этого он три года жил в США.
Пети-Туар вернулся на родину в 1795 году, где гостеприимные соотечественники-революционеры сперва уволили его с должности, как аристократа, но затем восстановили, повысили до капитана и поставили во главе 80-пушечного корабля «Tonnant».
Именно с этим кораблем Пети-Туар и отправился 1 августа 1798 года в свой последний бой – при Абукире, где знаменитый английский адмирал Горацио Нельсон схватился с французским флотом под командованием адмирала Франсуа-Поля де Брюе. В ходе сражения «Tonnant» противостоял британскому 74-пушечному кораблю HMS Majestic.
В бою Majestic потерял убитыми 50 человек, в том числе капитана Джорджа Блэгдона Уэсткотта, и 143 ранеными. Сам Пети-Туар получил тяжелейшие раны, потеряв обе ноги и руку, но продолжал до самой смерти командовать кораблем, приказав поместить себя в бочку с пшеницей, чтобы замедлить кровотечение. По другой версии, он поместил раненую ногу в мешок с соломой.
Последним приказом Пети-Туара, как сообщается, было прибить флаг корабля к бизань-мачте. Умирая, он кричал: «Матросы «Tonnant», никогда не опускайте флаг!».
В конечном итоге корабль все же был захвачен англичанами, а само сражение французы проиграли. В том числе погиб и адмирал де Брюе.
Однако во Франции не забыли отважного до безумия капитана Пети-Туара, в его честь названы шесть кораблей французского флота.
27 февраля 1964 года правительство Италии обратилось за помощью в спасении Пизанской башни. Министерство общественных работ объявило международный конкурс на лучший проект усиления фундамента главного туристического бренда Пизы. Предложения посыпались мешками. Среди них оказалось одно из СССР. Его и выбрали, но представили как решение итальянских реставраторов. Среди предложений были, например, такие. Поставить рядом с башней еще одну наклонную, и пусть они подпирают друг друга. Привязать к башне воздушный шар, который будет держать ее сверху.
Лучшим оказался вариант помощи снизу. Инженер из Барнаула Евгений Страздин, в 1960-е еще студент, рассчитал: если подвести под фундамент железобетонный диск, жестко связав со строением на глубине 2 м, давление на грунт будет снято, а падение остановлено. Идею изложили послу Италии в СССР, перепроверили в МАРХИ и с подробными чертежами опубликовали в журнале "Техника – молодежи".
Через 25 лет из Пизы пришло известие: "Группа итальянских инженеров-реставраторов разработала проект спасения башни…" – дальше шло описание диска Страздина.
В 2001 году, когда после реставрации Пизанскую башню снова открыли для туристов, бывший советский инженер еще надеялся судиться из-за плагиата. Но шансы были нулевые – он не запатентовал свое изобретение. Зато спас пизанскую "падальщицу".
Истории о том что советский солдат воевал исключительно за идею - не более чем сложившийся стереотип. На самом деле солдаты стали получать денежные вознаграждения за уничтоженные боевые единицы врага с лета 1941 года по приказу Сталина.
Солдаты СССР начали получать денежные выплаты через примерно 600 полевых учреждений Госбанка, через которые осуществлялись все денежные операции в войсковых соединениях.
Оклад простых рядовых составлял 17 рублей в месяц.
Сержанты получали 100 рублей.
Оклад офицеров составлял 300 рублей.
8 августа 1941 года Сталин подписал указ о премировании летчиков участвовавших в бомбардировке Берлина. 19 августа был подписан очередной указ, по которому все летчики премировались за сбитые самолеты и за количество боевых вылетов. В таблице ниже приведены премии за другие заслуги:
Помимо денежных вознаграждений особо отличившимся также полагались награды.
Приказом от 30 сентября 1943 года также стали поощрять летчиков за уничтоженные паровозы. Летчик и штурман могли рассчитывать на 750 рублей, а остальные члены экипажа на 500 рублей. Также были установлены суммы за уничтожение морских целей и они были самыми высокими:
Также не забыли и про премирование танкистов, артиллеристов и пехотинцев, которые уничтожили танк:
Деньги, заработанные на фронте можно было потратить в полевом магазине или отправить родственникам, для чего существовали специальные “денежные аттестаты”.
— Ты невысокого мнения о пиратах? А ведь сам без пяти минут пират! Выпустил заключённого, присвоил британский корабль, отплыл на нём с корсарами с Тортуги... и хочешь добыть своё сокровище.
Среди бескрайних вод Карибского моря лежит остров, пропитанный мистикой, приключениями и историями о бесстрашных пиратах. Остров Тортуга, чье имя восходит к индейскому языку и означает "черепаха", стал свидетелем неисчислимых сражений, золотых загадок и бунтарских приключений, обрамленных живописными пейзажами и невероятными событиями.
Известная нам история острова началась в 1499 году, когда на Тортуге высадился Алонсо де Охеда, один из участников экспедиции Колумба. Между прочем штурманом той экспедиции являлся не менее известный мореплаватель Америго Веспуччи, чьим именем были названы оба континента. Испанцы не стали задерживаться на безымянном острове, и даже не удосужились дать ему имя. На острове площадью в 188 квадратных километров испанцы не обнаружили никаких природных ресурсов, которые смогли бы их заинтересовать, кроме что разве большого количества морских черепах – обитателей прибрежной полосы Тортуги. Остров был нанесен на карту лишь спустя много лет, в 1570 году.
Алонсо де Охеда
Тортуга располагается к востоку от Кубы, остров от Гаити отделяет пролив шириной 8 миль. Климат Тортуги тропический, сезон дождей приходится на апрель-май и октябрь-январь. В своей книге «Пираты Америки» Александр Эксквемелин назвал северное побережье Тортуги «очень неприветливым». Здесь находится маленькая бухта Трезор, неподходящая для крупных судов и пригодная только для лодок. На южном побережье, которое находится ближе к Гаити (Местные колонизаторы называли его Эспаньола), находилась гавань Пуэрто-дель-Рей (Королевский порт), а в двух километрах к западу Кайонская бухта, куда могли заходить только небольшие суда. Мы располагаем немногочисленными сведениями о коренных жителях Тортуги, которые были истреблены или захвачены в рабство испанцами в первой половине XVI столетия. Вероятно, автохтонное население острова говорило на языке коауильтеканцев, прибывших на Тортугу с северо-востока Мексики или Южной части Техаса. Так или иначе, индейцы Тортуги были малочисленны и не смогли дать достойный отпор колонизаторам.
После открытия острова испанцами он еще больше сотни лет оставался не заселённым европейцами, но на Тортуге часто укрывались контрабандисты или пираты. В 1583 году двадцать моряков французского судна Лион, бывшие пленными гребцами, смогли укрыться на Тортуге.
Пока Тортуга оставалась незаселённой, на острове Эспаньол (Гаити), который принадлежал испанцам, жизнь шла своим чередом. Вольные охотники, которые были преимущественно французами, обитали в западной части Гаити. Они охотились в лесах Эспаньола на диких животных, а мясо убитой дичи жарили на деревянной решётке, которая называлась букана. Подобный метод жарки они заимствовали у местных индейцев араваков. Буканы и дали название тем самым охотникам, которых местные жители прозвали буканьерами. Французские буканьеры промышляли не только охотничьим промыслом, они устраивали рейды на восточную часть Гаити, где располагались испанские деревни, а затем уходили в западную часть острова, которая была практически не заселена. Такой образ жизни французских буканьеров сохранялся десятилетия, до той поры, пока на Санто-Доминго не стали нападать англичане и голландцы.
Наветренный пролив отделяет Гаити (остров Эспаньол) от Кубы.
Санто-Доминго являлся центром испанских владений на острове Гаити и крупной перевалочной базой, город обладал превосходной гаванью и в нём сходились множество торговых путей. Поэтому испанцы решили, что держать в тылу вооруженных охотников, занимавшихся грабежом партизанским методом, было опасно. Испанские власти стали устраивать облаву на французов и буканьеры решили не рисковать собственной жизнью и спастись бегством. Охотники пересекли узкий восьмикилометровый пролив и высадились на Тортуге. Изгнав немногочисленных испанских поселенцев, которые занимались рыболовным промыслом, буканьеры решили обосноваться на острове. Высокие скалы, леса в центральной части Тортуги и бухты, непригодные для крупных кораблей – все эти факторы определяли Тортугу, как идеальный остров для защиты от испанцев. Возле одной из таких бухт и была заложена первая деревня. Остров стал базой не только контрабандистов, но и буканьеров, которые не разорвали связей с «большой землёй», как они называли Эспаньол, и они часто плавали туда охотиться и грабить испанские поселения.
Основным промыслом буканьеров на Тортуге была добыча красного дерева, в связи с этим на остров часто приплывали голландские и английские купцы, а также французские корсары.
Испанцы не стали терпеть этого и в 1629 году они напали на Тортугу. Испанские корабли зашли в единственную пригодную судоходную бухту и обстреляли самую крупную деревню острова. Но буканьеры к тому моменту успели скрыться в глубине острова. В том же году испанцы принялись за английские заморские колонии. Они напали на остров Невис и разорили его, полностью уничтожив поселения и плантации. Губернатор острова Энтони Хилтон сумел сбежать с немногочисленными выжившими, и они отправились искать новое место для колонии, придерживаясь курса на запад. В 1630 году они прибыли на Тортугу, однако это еще сильнее обозлило испанцев. Местные власти Эспаньола организовали новую экспедицию на Тортугу и разрушили поселение британцев, 15 англичан были повешены, остальные скрылись в глубине острова вместе с другими буканьерами. На этот раз испанцы решили оставить на Тортуге малочисленный гарнизон из 29 солдат.
Жаждавшие мести британцы вступили в неформальный союз с буканьерами и контрабандистами и напали гарнизон, перебив в нём всех испанцев. Энтони Хилтон понимал, что месть испанцев не заставит себя ждать и решил сделать неожиданный ход: он обратился в «Компанию острова Провиденс». В 1629 году группа пуританских инвесторов создала компанию, с целью колонизации острова Провиденс (ныне здесь располагается страна, под названием Никарагуа). Английские поселенцы были отправлены в колонии для управления плантациями, но, кроме этого, колонии служили базой для каперов, откуда они могли совершать рейды против испанских кораблей. Именно к этой компании обратился Энтони Хилтон, бывший губернатор Невиса. Он обещал выплачивать компании 5% из продуктов, ежегодно производимых.
Но на этом Хилтон решил не останавливаться, он предложил гавани в южной части Тортуге каперам и контрабандистам, в качестве пристанища или и места сбыта добычи. Отныне экономика Тортуги основывалась не на продаже красного дерева, а на доходах от морского разбоя. Отношения между англичанами и французскими буканьерами были весьма натянутыми, и они пытались найти выход из этого положения. Формально Тортуга была независимым островом, и не находилась под патронажем Франции, однако буканьеры пытались продать права на Тортугу голландской Вест-Индской компании.
Карта острова Эспаньол
Чтобы не усугублять ситуацию на острове, Тортуга была разделена на французскую и английскую колонию. Уже в 1633 году на острове появились первые рабы из Африки, для помощи на плантациях и вырубке леса. Однако, уже к 1635 рабы подняли восстания, а англичане и французы так и не пришли к взаимопониманию. Испанцы воспользовались подобными раздорами и в 1635 году отбила Тортугу. Однако испанцы не видели в острове ничего значительного и решили удалиться оттуда. Вероятно, Тортуга была занозой для испанцев лишь тогда, когда на нём жили буканьеры и пираты, грабившие испанские суда. Однако, свято место пусто не бывает, и на Тортугу снова вернулись французы и англичане. В 1638 году испанцы вновь изгнали с острова своих врагов, однако надолго там не задержались. Через два года, в 1640 году испанцы вновь были побеждены, на этот раз французскими и голландскими колонистами. С этого момента начинается новая эра Тортуги, золотая эпоха, которая продлилась совсем немного, но оставила в памяти людей значительный след. И имя ему Франсуа Ле Вассёр. Король Тортуги.
Интересный факт: Французские и голландские пираты часто охотились на острове на домашних животных, которые остались без хозяев. В связи с этим Тортуга в их кругах носила название «Остров Свиней».
Но для начала разберемся, кто же такие буканьеры и чем они отличаются от пиратов и каперов?
Слово «буканьер» происходит от аравакского слова «buccan», которое обозначала деревянную раму для копчения и жарки, в основном мяса ламантина. Французские охотники взяли на вооружение подобный способ готовки, и на Эспаньоле начали применять его для копчения мяса рогатого скота и свиней на Гаити. Англичане значительно позже, населявшие Ямайку, начали применять слово «буканьер» со значением «пираты».
Буканьерами были моряки-дезертиры, среди которых преобладали французы, реже – англичане, а также беглые слуги из испанских колоний. Позже к буканьерам примкнули и голландцы. После изгнания из Эспаньола на Тортугу, буканьеры начали пиратствовать против испанских судов, используя свои охотничьи навыки. Чаще всего они охотились в Наветренном проливе, который разделяет Кубу и Гаити, грабя испанские суда. Позже они начали нападать даже на испанские прибрежные города Америки.
Александр Эксквемелин так писал о буканьерах:
«Иногда они устраивают соревнование на меткость. В виде мишени обычно выбирают апельсиновое дерево, по которому нужно стрелять, стараясь сбить как можно больше апельсинов, не задев веток. И получается это у них лихо – я сам тому был свидетелем».
Обложка знаменитой книги Александра Эксквемелина.
На «Большой земле», как называли остров Эспаньол, буканьеры предпочитали сражаться с испанцами в местных лесах и вели меткий прицельный огонь. То есть буканьеры вели партизанскую боевые действия против местных испанских колонистов.
Статус буканьеров были неоднозначен, и как правило они называли себя каперами. Многие плавали под защитой патента, который был представлен французскими, голландскими или английскими властями, однако патент конечно же был ни у каждого буканьера. Охотники и пираты мало беспокоились о юридических тонкостях и грабили любой маломальский мимо проплывающий испанский корабль, в жажде награбить больше испанского золота. Правовой статус буканьеров был далее затенён практикой испанских властей, которые расценивали их как еретиков и преступников и, таким образом, отправляли всех пойманных пиратов на виселицу независимо от того, лицензировались ли их нападения французскими или английскими монархами или нет, — в Испании пираты подпадали под церковную инквизицию.
Торговля красным деревом в то время была очень выгодна.
Одновременно с этим британские и французские губернаторы были склонны закрывать глаза на нападения буканьеров на испанцев, даже при отсутствии у них каперского патента. Однако, как только испанская власть уменьшилась к концу 17-го столетия, пираты стали нападать на французские суда и грабить торговые корабли, курсировавшие между Англией с испанской Америкой. Купечество, ранее расценивавшее буканьеров как защиту от испанцев, теперь видели в них угрозу своей торговле. Естественно, колониальные власти стали гораздо враждебнее к буканьерам. Эти изменения в политической сфере больше, чем что-либо ещё положили конец пиратству в Карибском море.
Интересный факт: узнать много интересного о Тортуге тех времен можно из книг Рафаэля Сабатини про выдуманного пирата Блада и, конечно, из фильма «Пираты Карибского моря».
В 1640 году на острове Сент-Кристофер, который принадлежал французам, в самом разгаре были конфликты на религиозной почве между католиками и гугенотами. Губернатор острова де Пуанси решил убить двух зайцев одним выстрелом. Он предложил инженеру-гугеноту собрать с острова всех единоверцев и идти на штурм Тортуги. Франсуа Ле Вассёр согласился на это, де Пуанси, случае захвата острова, обещал гугеноту губернаторство и поддержку.
Франсуа Ле Вассер был французским дворянином из Нормандии и являлся талантливым военным инженером, по вероисповеданию гугенот. Во время религиозных войн (описать войны гугенотов) он бежал от преследований в Новый Свет, где с этим было конечно попроще. Он обосновался на острове Сент-Кристофер, где располагалась резиденция генерал-губернатора Филиппа де Пуанси. Де Пуанси по достоинству оценил талант Вассёра и гугенот быстро стал начальником всех укреплений острова.
Несмотря на то, что на момент 1640 года между Великобританией и Францией был заключен мир, Ле Вассёр согласился на подобную авантюру. Французские поселенцы Тортуги жаловались на притеснения англичан, в то время как испанцы совершавшие карательные рейды, убивали и тех и других. По дороге Ле Вассёр завербовал еще сотню буканьеров и с легкостью выбил с острова англичан.
Ле Вассёр был инженером и соответственно думал, как инженер. Осмотрев остров, он пришёл к выводу, что здесь можно построить крепость и небольшой порт, обезопасив Тортугу от испанцев и тем самым создав для французов базу в непосредственной близости от испанских владений. Не только французские колониальные власти, но и сам Ришелье одобрили подобную инициативу и вскоре на Тортугу прислали несколько кораблей с камнем и пушками. Ле Вассёр по достоинству оценил рельеф острова и решил построить форт у бухты Бастера, на возвышенности в 750 метрах от берега. Форт строился почти пять лет, его назвали La Roche («Скала») на стенах которых были установлены пушки. Посмотрим о том, что писал о форте Александр Эксквемелин:
«Этот форт был неприступен, потому что на тропе, ведущей к нему, едва могли разойтись два человека. На склоне горы была пещера, которую использовали как склад оружия, а на вершине имелась удобная площадка для батареи. Губернатор приказал построить рядом с ней дом и установить там две пушки, соорудив для подъема на форт переносную лестницу, которую в случае нужды можно было убрать. На территории форта был вырыт колодец, и воды в нем хватило бы на тысячу человек. Вода поступала из родника, и, таким образом, извне колодец был совершенно недоступен»
Возведение форта серьезно разозлило испанцев. В 1643 году испанцы решили проверить новый форт на прочность – 600 человек, приплывшие на десяти кораблях, высадились на остров, однако из-за артиллерийского огня, не смогли близко подойти к форту и бежали с острова. Как только губернатор Ле Вассёр проверил фортификацию Тортуги на прочность и завершил всё запланированное строительство, он перестал подчиняться приказам и платить налоги. Французские власти предложили укрепить форт дополнительными войсками, на что, Ле Вассёр заявил, что достаточно укрепил себя пушками и оружием, и больше не нуждается в помощи. Хитрый Де Пуанси пытался выманить инженера-гугенота на Сент-Кристофер, желая поздравить того с победой над испанцами. Ле Вассёр ответил на это предложение очень умно и тактично, заявив, что не может оставить остров без присмотра, потому что испанцы могут вернуться.
Победа значительно повысила репутацию Ле Вассёра. Беззаконники, пираты и буканьеры начали стекаться на Тортугу, губернатор открыл порт для преступников всех страх в обмен на процент от богатства каждого судна, стоящего якорем на острове. Таким образом Тортуга стала первым крупным пиратским форпостом.
Интересный факт: Франсуа Ле Вассер носил прозвище «Kanyuk» (по названию хищной птицы из семейства ястребиных).
Под патронажем Ле Вассёра, остров развивался стремительными темпами. Тортугу облюбовали французские, голландские и английские флибустьеры. Остров стал материальной базой для пиратов и буканьеров, им было позволено закупаться здесь припасами и материалами, к тому же остров располагался между двумя испанскими владениями – Гаити и Кубой, с Тортуги шли постоянные нападения на эти два острова. Ле Вассёр дошёл до того, что стал выдавать от своего имени каперские патенты на грабёж испанцев. Этот старый и хитрый гугенот проворачивал неплохие сделки, награбленное пиратами добро сбывалось прямо на острове. Таким образом Тортуга стала крупнейшим пиратским форпостом на ближайшее десятилетие, суда стягивались пираты и буканьеры, флибустьеры и разбойники, голландцы и англичане, французы и… После уничтожения базы корсаров на острове Провиденс, на остров стали заходить и британские корсары всех мастей. В общем на Тортуге были рады всем, кроме католиков. Ле Вассёр превратил Тортугу не только в цитадель пиратства, но и в оплот протестантов. На острове находили себя приют такие известные личности, как Генри Морган, Кристофер Мингс, Мишель Граммон.
Так могло продолжаться только благодаря попустительству французским властей. Тортуга пусть и была формально независима, однако остров приносил стране стратегическую и военную выгоду, несмотря на то что Ле Вассёр не платил налоги французской казне.
И всё же французские власти приняли попытку восстановить власть над островом. Если верить современникам тех событий, случился пренеприятный инцидент между Ле Вассёром и его старым «другом» де Пуанси. «Король» Тортуги по дешёвке купил у одного корсара серебряную статую Девы Марии, де Пуанси, считавший, что такая реликвия подобает больше католическому храму, нежели пирату-протестанту, обратился к Ле Вассёру, с просьбой подарить ему эту скульптуру. Ле Вассёр был самым настоящим троллем 17 века и ответил де Пуанси, что католики, как люди духовные, не придают значения материальным ценностям, а вот он – гугенот и еретик, и потому отдает предпочтение презренным металлам.
Губернатор видимо не владел чувством юмора, потому как шутку он не оценил. Де Пуанси отправил на Тортугу рыцаря Мальтийского ордена де Фонтенэ, чтобы сместить гугенота. Однако, подробности смерти Ле Вассёра до сих пор неизвестны. По некоторым источникам король Тортуги был убит в 1652 году своими заместителями, у одного из которых Ле Вассёр увел жену. Другие же источники полагают, что гугенот погиб в одной из пьяных драк, а некоторые полагают, что его кровь на руках французских агентов. Как бы там ни было, Тортуга лишилась хитрого и бескомпромиссного инженера, администратора и правителя.
Бригантина. Некоторые пираты XVII века плавали именно на таких кораблях.
Личность Ле Вассёра была окутана ореолом таинственности. Существовала легенда, что Ле Вассёр спрятал свои сокровища на острове, а зашифрованную карту с местоположением клада носил на груди. Расшифровать эту карту так никому и не удалось.
В следующие тринадцать лет Тортуга сменила трех правителей, но она так и не вернулась в лоно Французской монархии. На острове происходили стычки между англичанами, которые вновь оккупировали остров в 1655 году и французскими захватчиками. В 1664 году французский губернатор Дешам привез на остров 400 французских колонистов из своей родной провинции Анжу, которые основали на Эспаньоле первые сахарные плантации. Эта группа колонистов распространилась на побережье материка и стала связующим звеном французской колонии Сан-Доминго.
Всё изменилось, когда в 1665 году на остров прибыл бывший французский торговый капитан Бертран д’Ожерон. Родился д’Ожерон в 1613 году, в семье торговцев. В 1641 году, когда на Тортуге бушевали страсти, д’Ожерон получил звание капитана в военно-морском полку, при этом принимал участие в Каталонской войне 1646 – 1649 года. В 1656 году он вступил в компанию, которая предназначалась для колонизации реки Онантиниго. Однако, после прибытия на Мартинику в 1657 году, он отказывается от своей задумки и в 1662 году д’Ожерон становится буканьером на западном побережье Сан-Доминго. При этом он управляет табачными плантациями в Леогане и Порт-Марго, внося огромный вклад в развитие колонии Сан-Доминго.
Королевский штандарт Франции. Губернаторы колоний использовали прямоугольную версию этого флага с ласточкиным хвостом. Вероятно, один из таких штандартов время от времени развевался над Тортугой.
Подняв французский флаг в 1665 году над Тортугой, д’Ожерон этим символическим действием отпугнул многих пиратов и каперов. Впрочем, д’Ожерон понял свою ошибку и то, что она несёт для его владений большие убытки и через два года он открывает первый в истории Америки крупный публичный дом. Хитрый ход. Надежный план. С этого самого момента Тортуга вступает в свою золотую эру, на остров прибывали не только каперы и пираты всех мастей, но и торговцы не чурались заплывать в местный порт. Деньги лились такой полноводной рекой, что на острове даже открылся банк.
В 1675 году д’Ожерон был отозван в Париж, потому как его должны были назначить губернатором Сан-Доминго, то есть по факту, дать полное право на завоевание Гаити. Однако смерть д’Ожерон помешала этим грандиозным планом, в 1677 году губернатор Тортуги умер. Оставшись без крепкой руки, Тортуга пала в 1678 году, испанцы без труда захватили остров, но затем через несколько месяцев опять ушли. Однако, после того как французы снова вернулись на Тортугу, начался период упадка острова. Чуть раннее Англия заключила мир с Испанией, а на международной арене началось локальное затишье. По этой причине каперы и флибустьеры залегли на дно. Атаковать испанцев были опасно, и часть пиратов обратились к рубке бревен и торговле древесиной.
В 1682 году по острову пронесся страшный ураган, часть города была разрушена. Но беда не приходит одна, и через год вспыхнул пожар, который уничтожил еще часть построек. История золотой эпохи Тортуги клонилась к своему закату, местные власти решили не отстраивать поселения. И в 1694 году французские власти решили переместить поселенцев из Тортуги в другие колонии, потому что в тот период времени, центр жизни Карибского моря сместился на север. Окончательно слава Тортуги была похоронена с возвышением другого крупного конкурента, чья слава будет греметь на весь XVIII век.
Тортуга не единственный остров, игравший роль пиратского пристанища в истории. Поэтому предлагаю выбрать самый известный остров пиратов.
Также, скоро выйдет первый сборник статей, который будет распространяться совершенно бесплатно в электронном виде. В состав сборника войдут: 1. Тортуга: Цитадель пиратства. Под флагом Весёлого Роджера.
2. Битва при Кадеше. Крупнейшее сражение Бронзового века.
3. Сулла. Полководец, реформатор, диктатор.
4. Чатал-Хююк. Загадочный и древнейший город мира.
5. Колесо. Технология, изменившая цивилизацию.
6. Рим должен быть разрушен! Что было, если бы Карфаген победил Рим.
7. Робин Гуд. Были ли у мифического героя исторические прототипы.
8. Один. Повешенный бог. История появление и эволюции скандинавского божества.
В конце 77 года до н.э. Серторий был королем положения в Испании. Территория, контролируемая Метеллом, ограничивалась долиной Бетиса и крупными городами побережья, тогда как вся остальная римская Испания была под Серторием. Так как власть мятежного военачальника исходила из его контроля над римско-испанской армией, то он не мог использовать традиционные методы провинциального управления. Испанские союзники Сертория были скорее младшими партнерами, нежели подчиненными, с мнением которых необходимо было считаться.
А потому мятежный военачальник начал использовать в Испании республиканские методы управления, с чрезвычайной спецификой. Серторий создал "сенат", куда вошли представители племенных элит и римские аристократы, бежавшие в Испанию. Этот орган имел скорее совещательную роль, но позволял легитимировать некоторые решения. Все вошедшие в него люди не имевшие римского гражданства получили его из рук Сертория, для соблюдения римских законов. Для управления территориями и занятия полезной работой бесполезных в военном плане римлян он назначал людей на ординарные римские магистратуры.
Данные действия некоторые историки описывают, как попытку создать альтернативную республику за пределами Италии. Но это едва ли так. Серторий на протяжении всей своей борьбы неоднократно изъявлял желание вернуться в Рим частным лицом. Использование республиканских институтов в Испании для него было таким же вынужденным, как и собственно борьба в Испании вообще: главное было выжить. При этом в методах использования республиканских институтов Серторий предвосхитил принципат - они были инструментом в руках военного лидера и только.
Столь же спорным является мнение о том, что Серторий целенаправленно романизировал племенные элиты союзные ему. Создание в Оске школы для детей вождей племен, где тех учили, как римлян, не должно вводить в заблуждение. Основная цель этой школы была - содержание этих детей, как заложников. Знакомство же их с римской культурой посредством обучения было нормальной практикой не выходившей за рамки имевшегося у Рима опыта взаимоотношений с соседями - такая подспудная “романизация” была нужна для лучшего понимания друг друга разными культурами.
Появление подобных республиканским структур управления, вероятно, было ускорено прибытием остатков армии Лепида под руководством Марка Перперны. Кроме солдат в Испанию высадился и небольшой десант беглых политиков, которым пришлось искать занятие. Сложнее было с улаживанием конфликта интересов с Перперной: и Серторий, и Перперна оба были преториями, что формально делало их равными, но новоприбывший военачальник был из уважаемого древнего рода, а значит и в римской политической культуре воспринимался человеком более достойным.
Проблема была в том, что достоинства Перперны не оценила даже его армия и сразу же после появления вопроса о командовании в публичном поле войска через центурионов изъявили желание видеть своим командующим победительного Сертория. Серторий же, как неглупый политик, сделал Перперну своим заместителем, чем вроде бы уладил конфликт. Но угольки недовольства у Марка остались, тем более, что по своему положению он был теперь на одном уровне с низкорожденными братьями Гиртулеями.
Появление у Сертория 20-30 тысяч римской пехоты позволяло Серторию действовать куда более агрессивно, так как теперь преимущество в живой силе было на его стороне. Была только маленькая проблема - Метелл отлично это понимал, а потому ушел в глухую оборону. При это часики тикали именно у Сертория - в следующем году в Испанию прибудет Гней Помпей Великий и тогда преимущество снова будет на стороне сулланцев. По хорошему следовало разбить Метелла до подхода Помпея, но в этом то и проблема - выкурить первого с его позиций у Сертория не было времени: зимой и весной военные действия были едва возможны, а летом уже скорее всего прибудет Помпей.
Серторий и Метелл в Бетике. Фото в цвете
Поэтому соображения стратегии требовали поступить в 76 году до н.э. по-другому: раз нельзя выманить Метелла, то надо просто не дать ему выползти из своей норы, а в это время подловить на марше Помпея и разгромить, тем самым повторив успех с разгромом Манлия год назад. Серторий считал, что Метелл не будет представлять угрозы из-за собственной осторожности. И так и случилось - вместо движения навстречу Помпею тот будет весь год улучшать собственные позиции и бороться с партизанщиной серторианцев.
Поэтому Серторий мог большую часть своих сил бросить против Помпея, когда стало ясно, каким маршрутом тот двинется. Пути обеих армий должны были сойтись у города Лаврон - ранее союзного Серторию, но на фоне слухов о скором прибытии Помпея сменившего лояльность. Правда, сделали это жители, опрометчиво - первый под стенами города оказался все же Серторий. Военачальник начал осаду, которая должна была стать приманкой для Помпея. Лис Испании решил переиграть и уничтожить Помпея - сварив армию того в нескольких котлах.
Когда Помпей приблизился к городу и встал лагерем, Серторий дождался высылки фуражиров и сначала окружил их. Помпей вынужден был послать на помощь фуражирам легион, но и тот оказался в окружении. Тогда пришлось уже кидать все силы на помощь и в этот момент Серторий демонстративно выдвинул на холмы по флангам от наступающего Помпея свою пехоту: если бы Гней продолжил движение к окруженным, то он сам бы тоже попал в котел, поэтому ему пришлось отступить.
До сих пор у историков нет единого мнения, почему Серторий сделал свой фланговый маневр столь демонстративно. Если бы он дал войскам Помпея подойти ближе и уже после втягивания в битву ввел резервы с флангов, то скорее всего не столь-то и Великого ждал бы катастрофический разгром, уравнявший чаши весов в Испании. Но Серторий этого не сделал и дал Помпею с основной частью сил отступить из Испании в Нарбоннскую Галлию на перегруппировку. По одной из гипотез, Серторий не стал громить Помпея, потому что надеялся с ним договориться: либо о совместном выступлении против сената, либо наоборот о примирении с сенатом.
Проблема обеих версий в том, что за ними нет никакого фактажа. Поражение у Лаврона стало тяжелым ударом по репутации Помпея: Серторий сжег город прямо у него на глазах. По Риму ходили не самые лестные характеристики молодого военачальника, говорили, что он «был поблизости и разве что только не грелся у пламени, пожиравшего союзный город, но на помощь не пришёл». Едва ли после такого унизительного разгрома Помпей пошел бы на закрепление его последствий в общественном сознании и позорную капитуляцию в виде примирения с Серторием. Мятежник же гордился победой, так как считал Гнея лучшим учеником Суллы, который оказался не столь и опасен.
Кампания 76 года до н.э., в целом, была скорее неудачной для Сертория. Да, он нанес Помпею болезненное поражение, но не разгромил его. Баланс сил в Испании все еще был неопределенным и теперь существовал серьезный риск, что Метелл не будет выжидать и таки пойдет на соединение с Помпеем. В то же время события прошлого года убедили Сертория в том, что Помпей не столь опасен. Поэтому план на следующий год был одновременно осторожным, “кунктаторским” и в то же время слишком рискованным, так как армия дробилась сразу на три части:
Гиртулей должен был не дать Метеллу выйти из Бетики на юге Испании, заодно защитив союзные Серторию общины;
Перперна должен был на севере Испании поймать на марше Помпея и, видимо, висеть у него на коммуникациях;
Серторий же со стратегическим резервом обеспечивал безопасность флангов и приводил к согласию племена беронов и автриконов в верховьях Ибера. В случае необходимости он мог ускоренным маршем прибыть к той из армий, где был бы необходим.
Такое распыление сил привело Сертория к грани катастрофы. Гиртулей, талантливый и исполнительный, не смотря на прямой запрет Сертория на полевые сражения, по неизвестной причине устроил именно что полевое сражение с Метеллом. Возможно, что его к этому принудили испанские союзники, возможно, что он сам переоценил свои силы. Но в результате армия Гиртулея была на голову разбита у Италики, а сам он погиб. На севере Испании в это же время Помпей разгромил корпус Перперны.
Основные места битв кампаний 76-75 годов до н.э.
Серторий, считая, что Метелл не пойдет на помощь к Помпею, собрал уцелевшие силы и кинулся наперерез Гнею. Теперь недооценил силы врага уже Помпей, вдохновленный легкой победой над Перперной. У реки Сукрон две армии сошлись в битве - в этот раз без изящных обходов и маневров, классическое римское сражение лоб в лоб, где побеждает тот, кто сможет продавить грубой силой своего противника. Оба военачальника возглавили правые фланги своих армий, оба успешно там наступали - Серторий первый продавил левый фланг армии противника, но не стал командовать фланговым охватом, а с резервами отправился на свой левый фланг, где сумел остановить продвижение Помпея. Попытка помпеянцев взять реванш на своем левом фланге также не увенчалась успехом и под угрозой окружения и разгрома Помпей вынужден был отступить к лагерю.
Это было уже второе поражение “Великого” от Сертория и на этот раз виной всему были не какие-то хитрости, а полководческий талант и качество войск - у Сертория они оказались в моменте выше. Но снова мятежный полководец не смог добить Помпея - из-за вестей о скором подходе армии Метелла он вынужден был отступить, костеря на чем свет стоит «бабку Метелла» который испортил ему триумф.
И вот если в прошлом году Серторий мог себе позволить не дожать Помпея, то теперь - это было поражение и катастрофа. Объединившиеся Помпей и Метелл имели армию большую, нежели у Сертория. Два крупных поражения заставили Помпея поумерить пыл и действовать согласованно с Метеллом. Серторий же вынужден был снова перейти к партизанской тактике. Но отлично понимая, что шансы на победу у него опять заметно снизились - он теперь уже точно предложил Помпею примирение и готовность уйти доживать жизнь частным лицом. Ответа на свое предложение мятежник так и не получил.
Ситуация на 1248 год, Монгольская империя и Папская область (да, она есть)
В Телеграме делал тест об авторе письма Папе Римскому Иннокентию IV (понтификат 1243-1254 гг). Кстати, подписывайтесь на канал. Рассмотрим текст письма, пояснения для понимания контекста и просто некоторые любопытные моменты.
Письмо было написано в ответ на послание Иннокентия третьему великому хану Гуюку, которое доставил в Монголию эмиссар Папы небезызвестный францисканец Иоанн де Плано Карпини. Письмо это было отправлено в Монголию после окончания Западного похода монголов под командованием Бату, в ходе которого была разорена в том числе Русь.
В этом послании Иннокентий призывал монголов принять христианство, признать свою вину за вторжение в католические страны (в первую очередь Венгрию), покаяться в грехах в страхе перед божьим судом, а также установить взаимные сношения. В общем и целом миссия Плано Карпини была призвана разведать кто такие монголы, и будут ли они вновь пытаться атаковать Западный мир.
Папа Иннокентий IV отправляет доминиканцев и францисканцев на восток
Отрывки из послания Папы ниже:
"...мы не без причины вынуждены выразить в резких выражениях наше изумление тем, что вы, как мы слышали, вторглись во многие страны, принадлежащие как христианам, так и другим, и опустошаете их, в результате производя ужасное запустение, и с неослабевающей еще яростью не перестаете протягивать губительную руку свою к более отдаленным землям, но, разрывая узы естественных связей, не щадя ни пола, ни возраста, гневаетесь на всех без разбора мечом наказания.
Поэтому мы, следуя примеру Царя Мира и желая, чтобы все люди жили в согласии в страхе Божием, увещеваем, просим и искренне умоляем всех вас, чтобы в будущем вы полностью воздерживались от нападок такого рода и особенно от гонений на христиан...
...сообщите нам через этих же братьев (Иоанна де Плано Карпини и его товарищей), что побудило вас уничтожить другие народы и каковы ваши намерения на будущее..."
Ответ Гуюка (изменённый перевод Малеина):
Письмо Гуюка
Силою Вечного Неба (мы) Далай-хан всего великого улуса; наш приказ.
Это приказ, посланный великому папе, чтобы он его знал и понял. После того как (мы) держали совет в... области Karal, ты нам отравил послание, которое было услышано от твоих послов. И если вы поступаете по словам вашим, то ты, который есть великий папа, приходите вместе сами к нашей особе, чтобы каждый приказ Ясы мы вас тотчас заставили выслушать.
И еще. Ты сказал, что если я приму крещение, то это будет хорошо; ты умно поступил, прислав к нам прошение, но мы эту твою просьбу не поняли.
И еще. Ты послал мне такие слова: "(когда) вы взяли всю область Majar (венгров) и Kiristan (христиан);
я был поражён. В чем была их вина, скажите нам?" И эти твои слова мы тоже не поняли. Чингис-хан и Каан послали к обоим (областям) выслушать приказ бога. Но приказа бога эти люди не послушались. Те, о которых ты говоришь, даже держали великий совет, они показали себя высокомерными и убили наших послов, которых мы (к ним) отправляли. В этих землях силою вечного бога люди были убиты и уничтожены. Некоторые по приказу бога спаслись, по его единой силе. Как кто-то может убивать, как он может захватывать (если не по воле бога)? И когда ты продолжаешь говорить: «Я христианин, я чту Бога», откуда ты знаешь, кого Бог оправдает и в чью пользу Он проявит Свою милость? Как можешь ты знать его, что смеешь высказывать такие слова?
Силою бога все земли, начиная от тех, где восходит солнце, и кончая теми, где заходит, пожалованы нам. Как может кто-то добиться чего-либо, кроме как по велению Бога? Ныне ты должен сказать чистосердечно «мы станем вашими подданными, мы отдадим вам все свое имущество». Ты сам во главе королей, все вмеcте без исключения, придите предложить нам службу и покорность. С того самого времени мы будем считать вас покорившимися. И если вы не последуете приказу бога и воспротивитесь нашим приказам, то станете (нашими) врагами.
Вот что тебе следует знать. А если вы поступите иначе, то разве мы знаем, что будет? Одному богу это известно.
Письмо написано на персидском языке. Очевидно, монголы не питали иллюзий, что кто-то в Риме сможет легко прочесть тюркский текст, не говоря уже о монгольском. В более поздние времена, когда к монголам уже привыкли, письма писались в том числе и на монгольском языке, например, письма ильханов Аргуна и Олджейту западным правителям.
Комментарии по выделенным местам ниже.
1. Далай-хан. Кто такой Гуюк?
Гуюк, которого провозгласили великим ханом, подняв на белом войлоке в 1246 году (чему Плано Карпини был свидетелем), был среди многочисленных внуков Чингисхана одним из старших, наряду с Мутугэном, Орду-Эдженом, Бату и Годаном. От них его отличало то, что он был первенцем наследника трона - Угэдэя (умер в 1241 году), которого в поздних источниках, как и в этом письме, называют посмертно по титулу "Каан".
Два этих факта сразу говорят о привилегированном положении Гуюка относительно других Чингизидов. Именно поэтому его провозгласили третьим великим ханом Монгольской империи в обход воли покойного отца (Угэдэй планировал передать трон своему внуку Ширэмуну - племяннику Гуюка).
Единство империи уже было мнимым. Улусы Бату и Орду-Эджена (красные оттенки) - две составные части Золотой Орды (Улуса Джучидов). Зелёные оттенки - Улус Чагатаидов. Синие оттенки - Улусы Угэдэидов. Жёлтые оттенки - улусы братьев Чингисхана и их потомков
Гуюк участвовал в завоевании Восточного Ся, походах на Цзинь и Западном походе монголов. В последнем известно его противостояние главному военачальнику кампании - его двоюродному брату Бату. Гуюк оспаривал его главенство, о чём Бату и доложил дяде-каану. Ввиду этого после взятия Киева Гуюк был отозван из похода со своими частями. Известны слова Угэдэя, обращённые своему сыну:
"По всему видно, что ты возомнил себя единственным и непобедимым покорителем Русских, раз ты позволяешь себе восставать на старшего брата... Что же ты чванишься и раньше всех дерешь глотку, как единый вершитель, который в первый раз из дому-то вышел, а при покорении Русских и Кипчаков не только не взял ни одного Русского или Кипчака, но даже и козлиного копытца не добыл."
После скорой смерти отца и регентства своей матери Дорегене Гуюк на курултае (съезде знати) был провозглашён ханом. Что характерно, Бату на этот съезд не явился. Дальнейшая вражда между двумя самыми могущественными лицами Монгольской империи (да и всего мира) могла привести к первой гражданской войне среди монголов, но Гуюк внезапно скончался в начале масштабного похода против своего двоюродного брата в 1248 году. Ясно тут одно - подобная усобица в империи привела к тому, что все окрестные правители вздохнули с облегчением, и страхи Папы о дальнейшем продвижении "безбожных татар" на запад не оправдались.
Гуюк
Интересно то, что Гуюк называет себя Далай-ханом. В переводе это означает "Хан-океан", что намекает на его всемирность. Далай-лама тоже неслучайно носит такой титул. В этом контексте интересно сравнение с титулом Чингисхан, который, согласно одной из гипотез, переводится как "Хан-море". Отсутствие следов дальнейшего использования этого титула для упоминания Гуюка, видимо, связано с тем, что в дальнейшем престол занимали его оппоненты из потомков Толуя.
Вообще, полное или частичное посмертное табуирование имён правителей широко встречается в среде монголов. Так Тэмуджина называли Чингисхан, Угэдэя - Каан, Джучи - Улус-иди, Толуя - Екэ-нойон, Бату - Саин-хан, и так далее.
2. Область Karal
"Карал", "корел" и прочие подобные названия иногда встречаются в истории монголов. Конкретно "Карал" фигурирует в контексте описания Западного похода. Иногда эту область ассоциируют с Поволжьем, иногда с Русью, иногда с Прикарпатским регионом или Польшей. В пользу последнего варианта говорит версия о том, что "карал" является заимствованием из славянского слова "король", то есть, место, где правили короли. В переводе Малеина, кажется, подразумевается области к западу от Киева, где Чингизиды устроили пир в честь окончания завоевания русских княжеств (где Гуюк открыто выступил высказался против Бату и за что был отчитан своим отцом).
В своём переводе Кристофер Доусон, видимо, сравнивая со славянским словом "король", область Карал перевёл как "Земля императора".
Очевидно, что "послание, которое было услышано от ваших послов" - это письмо, доставленное Иоанном де Плано Карпини. Хорошо известно, что послание было доставлено Гуюку в Монголии. Но согласиться с тем, что "Карал" можно перевести как "император" нельзя. Возможно, это какое-то забытое название той или иной местности в восточной части степи неподалёку от Каракорума, где на тот момент находилась ставка Гуюка.
3. Яса
Чингисхан
Яса - это свод законов Чингисхана, который должны были распространять монголы. С течением времени яса забылась под напором сводов правил конфуцианцев, буддистов и мусульман, но священное почтение перед ней сохранялось очень долго.
Многие обычаи монголов, совершенно чуждые другим народам, тоже вошли в Ясу и должны были исполняться подданными. Так второй сын Чингисхана Чагатай, хранитель Ясы, казнил любого, кто окунался в стоячую воду для предписанного исламом омовения. Тревожить воду по понятиям монголов было нельзя. После его смерти поэт Седид А'вар писал: «Тот человек, из страха перед которым никто не вступал в воду, теперь сам утонул в широком океане [смерти]».
4. Область Kiristan
Видимо, в данном случае это Южная Польша или Моравия, которые были разгромлены монголами под командованием Орду-Эджена и Пайдара. Остальные христианские области, разорённые монголами, были под контролем венгров (Majar), либо были православными (Русь, Сербия, Болгария), поэтому не имели касательства к сфере влияния понтифика.
5. Приказ бога
Известно, что ранние монгольские правители считали Чингисхана своего рода пророком. По мнению монголов их великий правитель был на прямой связи с Вечным Синим Небом, и во исполнение его воли, а именно для прекращения войн и умиротворения Вселенной, и велись масштабные кампании. Термин «Тенгри» («Небо») сначала переводился толмачами на западные языки как «бог», поэтому некоторые католические и мусульманские послы радостно отмечали, что, дескать, «монголы-то наши». Соответственно, и слово «бог» переводили для монголов как «Тенгри». Поэтому неудивительно, что Гуюк искренне удивлялся, что какой-то западный шаман Баб (так они называли Папу Римского) монополизирует связь с богом и трактует её для своих целей. А Папа наверняка сильно удивился уверенности Гуюка, когда узнал, что «силою бога все земли, начиная от тех, где восходит солнце, и кончая теми, где всходит, пожалованы» монголам.
6. Великий совет
Битва на реке Шайо
Очевидно, имеется ввиду совет, собранный венгерским королём Белой IV, в ходе которого венгры решили выступить навстречу войску Бату, что привело к битве при Шайо, окончившейся сокрушительным поражением королевского войска. Характерно то, что Гуюк по сути присваивает достижения Бату и других царевичей (поход на Венгрию), в которых он не участвовал, желая показать Западу мнимое единство имперских интересов. То есть, из письма и приёмов Плано Карпини при дворе невозможно было сказать, что в правящей династии монголов есть разлад. Оно и понятно, иностранцам нужно бояться и подчиняться, а не искать способ воспользоваться усобицей.
7. Служба и покорность
«Ты сам во главе королей, все вмеcте без исключения, придите предложить нам службу и покорность. С этого времени мы будем считать вас покорившимися».
Такой приказ был дан не только формальномуглаве католических стран, но и многим другим, в том числе русским князьям, грузинским царям, армянским правителям, турецким султанам, южным царям, корейским ванам и многим другим. Известны долгие посольства через всю Азию для аудиенции у великого хана.
И Александр Невский был там
Так в ханскую ставку ездили на поклон Александр Невский, его отец великий князь Ярослав Всеволодович ("стареи всем князем в Русском языце"), румский султан Кей Кавус II, трапезундский император Мануил I Великий Комнин, грузинские претенденты на царский трон Давид VI Нарин и Давид VII Улу, глава ассасинов Рукн ад-Дин Хуршах, керманские кара-китайские владыки Рукн ад-Дин и Кутб ад-Дин, многочисленные владетели Ирана и Средней Азии, уйгурский идыкут Баурчук Арт Текин, корёский принц Вонджон и многие другие.
8. Печать
Печать Гуюка
Согласно сведениям Плано Карпини, печать для Великого хана Гуюка изготовил русский ремесленник Козьма. Впрочем, есть версия, что Козьма сделал другую печать, а данная печать перешла Гуюку от отца и деда (что вряд ли, так как на ней присутствует титул Далай-хан).
Текст на ней гласит:
Möngke ṭngri-yin (Monkh tengeriin)
küčündür. Yeke Mongγol (khuchin dor. Ikh Mongol)
ulus-un dalai-in (ulsyn dalai)
qanu ǰrlγ. Il bulγa (khaany zarlig. Il bulkha)
irgen-dür kürbesü, (irgen dor khurvees)
büsiretügüi ayutuγai. (bishirtugei ayutugai.)
Что в переводе:
Силою Вечного Неба, Далай-хан Великого Монгольского государства, наш приказ. Народы подчиняющиеся и подчиняющие пусть почитают, пусть страшатся.
После того, как в Сиракузах была вырезана семья Гиерона,настоял чтобы вместо убитых Адранодора и Фемиста выбрать новых членов совета (Ливий называет их преторами). Ничто не предвещало сенсации, однако она произошла. Собралась толпа, в которой было множество солдат и перебежчиков. И вот из задних рядов начали раздаваться имена Эпикида, и Гиппократа.
Античные развалины в Ортигии, Сиракузы.
Эти двое, хотя и были греками по происхождению, родились в Карфагене и были его гражданами. В Сиракузах они оказались в качестве карфагенских послов еще к Гиерониму, и задержались в городе. Их выбор в совет, как мы увидим, приведет к трагическим последствиям. Большинство совета было за возобновление отношений с Римом. Были посланы представители совета к Аппию Клавдию, который стоял с флотом из ста кораблей у Мургантии. Разумеется, карфагенских ставленников это не устраивало. Именно в это время на Сицилию прибыл Марцелл.
Марк Клавдий Марцелл. Париж. Лувр.
Первой задачей, вставшей перед ним, была необходимость сформировать боеспособные войска из того контингента, что находился в Сицилии. Тут, верно, следует напомнить, что в Сицилию были отправлены остатки легионов бежавших в битве при Каннах, а так же больные и слабосильные из других частей.
Аппий Клавдий отправил сиракузских послов к Марцеллу, и тот рассмотрев дело принял условия сиракузян и отправил в Сиракузы своих людей для заключения мира. Однако в Сиракузах было не спокойно, и когда к Пахину (мыс на юге Сицилии) подошел карфагенский флот, Эпикид и Гиппократ начали вести агитацию среди солдат и наемников за войну с Римом.
Сицилия эпохи пунийских войн.
В этот раз взрыва удалось избежать. Один из авторитетных членов совета, Аполлонид, произнес речь в которой в частности сказал:
"Последуем, однако, в выборе союзников примеру Гиерона, а не Гиеронима, предпочтем дружбу, выдержавшую пятидесятилетнее испытание друзьям, пока неизвестным, а в прошлом неверным. Учтем еще обстоятельство немаловажное: отказаться от мира с карфагенянами не значит, что с ними сейчас же начнется война; с римлянами надо сейчас же или заключить мир, или идти на них войной"
После долгих споров члены совета решили подтвердить мир с Римом. Казалось, все устраивается к лучшему, но увы. Из Леонтин прибыли представители и попросили у своей метрополии защиты. Сиракузские нобили вздохнули с облегчением: можно избавиться от всякого отребья и смутьянов. Гиппократу было поручено собрать отряд и отправиться с ним в Леонтины. Было собрано 4000 человек, в основном наемников и перебежчиков из италийцев
Однако ожидания не оправдались. Получив командование и войска Гиппократ начал нападать на римских союзников. Аппий Клавдий послал войска для охраны границ, но Гиппократ напал на римский лагерь, римляне понесли большие потери. Эти события фактически означали объявление войны. Когда о нападении на лагерь донесли Марцеллу, тот немедленно отправил послов в Сиракузы с требованием удалить Эпикида и Гиппократа не только из города, но и из Сицилии вообще.
Пока Гиппократ заниматься грабежем, его брат Эпикид мутил воду в Леонтинах. Ему без труда удалось убедить толпу в том, сто Сиракузы хотят отдать Леонтины Риму. И когда к ним прибыли послы из Сиракуз им ответили что леонтинцы не поручали сиракузянам заключать мир с римлянами, а чужие договоры их ни к чему не обязывают.
Бронзовая монета отчеканенная в Леонтинах.
Правительству Сиракуз ничего не оставалось, как только сообщить Марцеллу, что Леонтины не подчиняются и что консул может начать военные действия и это не будет нарушением договора с Сиракузами. Сиракузы даже объявили о своем намерении участвовать в войне на стороне римлян, если после победы Леонтины будут отданы Сиракузам. Для этого они собрали отряд в 8000 бойцов. Но к Леонтинам он не успел.
Марцелл действовал стремительно. Приказав Аппию идти к городу, сам со своими войсками форсированным маршем пошел туда же. Леонтины были взяты сходу. Эпикид и Гиппократ, главные виновники этой беды, увидев, что сопротивление невозможно бежали в Гербез с небольшим числом своих сторонников.
Весть о взятии Леонтин застала сиракузскую армию у реки Милы. Гонцы рассказали, что город разграблен а все взрослое население убито. Это вызвало волнение среди солдат, которые отказывались идти к Леонтинам. Слухи эти были ложны, на самом деле население Леонтин не пострадало и имущество граждан осталось при них. Репрессии Марцелла касались лишь перебежчиков: около двух тысяч были выпороты и обезглавлены. Сосис и Диномен, которые командовали сиракузским отрядом, видя что вот- вот может начаться бунт, отвели своих людей к Мегаре, с тем чтобы оттуда организовать осаду Гербеза.
Руины древних Мегар.
Эпикид и Гиппократ прознав об этом решились на отчаянный шаг (в мужестве им нельзя отказать): они вышли навстречу войску. Расчет был на то, что в рядах сиракузского отряда было много таких, что воевали вместе с ними. И этот расчет удался! Первыми кого они встретили были критские лучники. При Тразименском озере они воевали за Рим, сдались и были отпущены Ганнибалом. Уж этим- то попадать на глаза римскому консулу совсем не хотелось! Поэтому уговаривать их долго не пришлось.
Далее все пошло в ускоренном темпе. Остальные солдаты, узнав о прибытии тоже стали волноваться. Сосис и Диномен чтобы не допустить бунта вернулись к Мегарам. Здесь братья организовали поддельное письмо, которое якобы было написано правящими Сиракуз к Марцеллу и перехвачено теми критянами. В письме старейшины хвалили Марцелла за резню в Леонтинах и призывали его покончить с теми наёмниками, что были в сиракузском отряде. Больше ничего и не надо было. Армия взбунтовалась, командовали теперь Эпикид и Гиппократ. В Сиракузы был отправлен гонец, который назвавшись очевидцем должен был поведать гражданам Сиракуз, как римляне зверствовали в Леонтинах.
Этому человеку поверила не только чернь, но и сенаторы. Было решено закрыть ворота и охранять город. Эпикид и Гиппократ подойдя к городу при помощи своих сторонников проникли в город и возбудили толпу. Часть сенаторов укрылись в Ахрадине, но она была взята и все находившиеся там были убиты. Властью в Сиракузах стали Эпикид и Гиппократ. Судьба Сиракуз свершилась. Война с Римом стала неизбежной.
