Отец вывез детей в загородный домик в лесу, чтобы отвлечь их от смерти матери, но снова случилось ужасное, дом сгорел и отец погиб. Дети пытались выбраться из леса, но им мешает свора одичавших собак, и их единственное спасение это старый домик на дерево. Они хотят выбраться, но их не хотят отпускать и лес оказывается не таким простым, как им казалось раньше.
Даша проснулась от того, что ее кто-то тормошит.
— Вставай, дом горит! — кричал Димка и тряс ее за плечо.
Даша резко села и закашлялась от дыма, от рокота пламени закладывало уши. Со второго этажа кровати она могла видеть всю комнату. Шкаф с покосившейся дверцей, кровать Сони, бардак на полу — все едва проглядывало через дым. За окном, полыхало зарево, ветви у стекла казались желтыми и мелко дрожали. Когда она села, Димка спрыгнул на пол и растормошил Соню, вытаскивая ее из кровати. Та непонимающе оглядывалась и тащила за собой одеяло.
Даша спрыгнула на пол и принялась натягивать кроссовки.
— Так бери, на улице оденешь — сказал Димка, схватил кроссовки и куртку Сони и вытащил ее в прихожую.
Даша взяла кроссовки и бросилась за ними, наступила на конструктор и зашипела от боли, но не сбавила шага.
В прихожей свет, дым и рокот со второго этажа усилились, так что Даша выскочила в распахнутую дверь на улицу, налету сдернув куртку с вешалки. Под ноги попал какой-то пакет, из которого с едва слышными за шумом пожара шуршанием и звоном покатились пустые бутылки из-под пива.
Дима стоял перед домом, растрепанный, в куртке, джинсах и кроссовках. Он все еще держал за руку Соню, босую, куртка поверх пижамы с котятами. Свободной рукой Соня прижимала к себе потрепанного Тигрушу и какую-то черную вазу с крышкой. Даша подошла к ним и тоже обернулась к дому.
Второй этаж пылал, языки пламени облизывали доски и возносились высоко в небо, словно гигантский погребальный костер. Даша чувствовала босыми ступнями, как от треска и гула пожара дрожит земля. В лицо бил жар, от дыма у Даши кружилась голова и она села прямо на землю.
— Нужно папу разбудить! — пришлось кричать, в горле запершило и она закашлялась — И еще документы… И деньги…
— Дура, там горит все! — заорал в ответ Дима — Пошли, нужно дальше отойти!
Они отошли дальше. Даша пошла было к машине, но Дима сказал, что если на нее перекинется пламя, то она взорвется. Они встали в отдалении, под домиком на дереве. Даша надела кроссовки и куртку.
Огонь охватил весь дом, и вскоре с грохотом и треском крыша проломилась и рухнула внутрь, извергая фонтан искр во все стороны.
— Надо к дороге идти — сказал Дима и потянул за собой Соню.
— Папа ведь еще там, мы что вот так его оставим? — неуверенно спросила Даша.
— Он бы давно выбрался, если бы... И вообще, нам на ОБЖ говорили, что люди чаще всего гибнут в пожаре когда выбегут, а потом снова лезут в огонь спасать кого-нибудь.
— Так мы подождем, пока догорит — Дашу терзало смутное ощущение, что нужно что-то сделать, как-то помочь, и что если все сделать правильно, то тогда папа окажется в порядке.
— Пойдем — Дима взял ее за руку, как в детстве, и повел их с Соней вперед по дороге.
Дождя давно не было, так что земля была сухой и твердой. Дорога и заросли по бокам серебрились в лунном свете. Ночной воздух легко проникал сквозь пижамные штаны и Даша старалась идти быстрее, чтобы не замерзнуть.
— Нормально. За пару часов дойдем — подбодрил их Дима.
Даша промолчала. Они все знали, что это неправда.
Они едва тронулись в путь, как Дима вдруг остановился.
— Что такое? — спросила Даша, не слишком заинтересованно. Она чувствовала себя какой-то вялой, и мыслями была уже дома, куда им будет так тяжело добраться.
— В кустах что-то шуршит — Дима не сводил напряженного взгляда с зарослей впереди.
— Ветер наверно — равнодушно пожала плечами Даша.
Кусты впереди затрещали и из мешанины дергающихся веток на дорогу выскочила черная собака. Она немного пробежала, остановилась посреди дороги и уставилась на них пристальным взглядом мерцающих в темноте желтых глаз.
Димка присвистнул и похлопал по бедру.
— Чего ты ее зовешь! — тихо возмутилась Даша.
— Так она точно не набросится — сквозь зубы ответил Дима.
Собака оскалилась, ряд зубов белел в лунном свете. Она утробно зарычала, прижала уши и медленно подступала к ним.
Кусты снова затрещали, и на дорогу выбежали еще собаки, свора не меньше десятка. Они скалились, низко опуская головы, желтые глаза поблескивали. Стая черных и серебристых силуэтов перегородила дорогу, и часть медленно переступала в стороны, окружая их.
— Пошли медленно, спиной вперед — сказал Димка и двинулся обратно, взяв за руку Соню и потянув ее за собой. Даша сделала пару шагов, споткнулась, едва не упав, и собаки бросились вперед, оглушительно лая.
Димка бежал и тащил за собой за руку Соню. Соня визжала от ужаса и неслась за ним изо всех сил.
— К домику! — заорала Даша, обгоняя их.
Малодушная мысль, что ей повезло, что это Димка тащит Соню, а не она, обожгла ее щеки румянцем стыда.
Обратная дорога заняла секунду, и Даша едва успела осознать, как с ловкостью белки взобралась по вбитым в ствол деревяшкам и рухнула на дощатый пол домика.
Из дыры показалась Соня и Даша схватила ее и дернула на себя, так что они рухнули вместе обратно на пол.
Краем глаза Даша видела, как влез Димка. Его растрепанный и перепачканный вид неожиданно показался Даше таким смешным, что она расхохоталась.
Соня слезла с нее, подобрала свою вазочку и Тигрушу и села в углу, подтянув колени к груди.
Даша прекратила смеяться, только изредка всхлипывала. Она встала и вышла на балкончик, где уже стоял Дима. Соня осталась в домике и тихо плакала, закрыв лицо руками.
Дима смотрел вниз пустым, невидящим взглядом. Собаки шныряли под деревом, нюхали вбитые в ствол деревяшки, порыкивали друг на друга и бросали на них внимательные взгляды.
Вдруг, словно по команду, собаки разбежались и скрылись в кустах.
— Теперь можно спуститься — сказала Даша, стараясь не думать о папе, но слезы все равно текли, сколько их не стирай рукой.
— Даша! — раздался отдаленный крик.
Крик шел со стороны все груды обугленных черных досок, на которых еще плясали огоньки пламени и пылали угли.
— Дима! Соня! — крик стал громче.
— Папа! — радостно крикнула Даша — Папулечка!
Она побежала с балкона внутрь, к окошку, из которого раньше открывался вид на дом. Теперь из него виднелась только груда еще дымящихся черных балок.
— Даша! — снова раздался крик.
— Пойдемте! — Даша радостно посмотрела на Диму, стоявшего на балконе с испуганными глазами, на все еще сидевшую в углу Соню, и пошла к лестнице.
— Не надо, не ходи! — вдруг закричала Соня таким сиплым голосом, словно при тяжелой простуде.
— Конечно я пойду, надо помочь папе! — сказала Даша — Или ты собак боишься? Они все убежали, мы видели, можешь Диму спросить.
— Не ходи — просипела Соня, опустила голову и спрятала лицо, ее плечи мелко тряслись.
Даша перевела взгляд с Сони на Диму. Тот покачал головой.
— Да что с вами? — спросила она.
— Дима! Даша! — голос крикнул еще громче и теперь в нем слышалась ярость — Соня!
Все застыли, а голос неистово выкрикивал их имена, словно отец был безумно зол на них. Налетел шквал ветра и ствол дерева жалобно заскрипел, пол и стены домика заходили ходуном. Соня вскочила, дрожащими руками она открыла вазочку и высыпала из нее в угол какой-то серый порошок, затем во второй угол и бросилась ко входу на балкончик. Дима недоуменно посторонился, пропуская ее, Соня выскочила на балкон и опуст
илась на колени там, высыпая порошок по сначала в один угол балкона, затем в другой.
На четвертой горке порошка внезапно все стихло. Не только голос, яростно зовущий их все это время, но и ветер, скрип дерева, звуки догорающего пожара, птицы — все смолкло и они оказались в звенящей тишине. Соня подошла к Даше и обняла ее, обхватив руками шею и спрятав лицо у нее на груди. Дима глянул вниз, под дерево, подошел к ним и опустился рядом.
— Собаки вернулись — сказал он одними губами.
Даша передала Соню Диме и осторожно вышла на балкон, пытаясь ступать как можно осторожней, чтобы не вызвать скрипа.
Собаки неподвижно сидели, задрав морды и смотрели на нее.
«Как стервятники» — подумала Даша.
Она вернулись в домик, спиной чувствуя взгляды собак. Несмотря на лунный свет, внутри было сумрачно. По молчаливому соглашению, никто не стал говорить про голос. Да и что тут скажешь?
– Нужно зажечь свечи – сказала Даша.
– Зачем? Все равно сейчас спать ляжем – Дима сложил руки на груди – Или ты читать собралась?
После смерти мамы Дима стал сварливым и все время огрызался. Даша не стала отвечать и на ощупь нашла спички на полке. Родители запрещали зажигать свечи в домике и отец пообещал устроить тут какой-нибудь свет, но это было еще пару лет назад, когда домик только построили, так что на полке до сих пор хранились и спички, и свечи. Даша зажгла свечу, покапала на стол тающим воском и прилепила ее поверх. Дима подошел к одному из ящиков с игрушками и прочим барахлом и стал копаться в нем. Соня подошла ближе к свету и уставилась на огонек.
– Ты боишься? – спросила Даша с запоздалой догадкой. Ее огонь не пугал, но Соне-то всего семь. Соня покачала головой. Даша заметила, что у Сони в руках все еще та черная ваза, снова закрытая крышкой.
– Соня, а что это за порошок ты рассыпала? – спросила Даша. Дима прекратил копаться в вещах и выпрямился в ожидании ответа.
– Это мама – ответила Соня и подняла вазу повыше.
Даша с Димой обменялись недоуменными взглядами и снова посмотрели на вазу. И тут Даша поняла. Когда мама умерла, папа сильно поссорился с дедушкой и бабушкой, потому что хотел кремировать ее. Они до сих пор не помирились и на похоронах даже не разговаривали друг с другом. И все же право выбора оказалось за отцом и маму кремировали. Урна должна была стоять где-то дома – отец сказал, что им лучше будет ее не видеть, так что Даша не знала, как она выглядит и теперь внимательно рассматривала темно-серую керамическую урну. Неужели она действительно должна быть такой маленькой?
– Так это что, пепел от мамы? – Димка посмотрел на серую горку в углу со смесью ужаса и брезгливости – Ты что, с дуба рухнула, вот так делать?
– Сонечка, тебе же наверно неудобно ее держать все время, давай ее на полку поставим? – очень ласково сказала Даша и протянула руки, чтобы забрать урну.
– Нет – Соня нахмурилась и развернулась от нее, словно боясь, что урну вырвут силой.
– Где ты ее взяла? Ты ее из дома утащила? – Дима повышал голос, распаляясь, подступая ближе и размахивая руками.
– Ничего я не утащила! – закричала Соня и отступила на шаг, крепко обнимая урну – Я видела ее у папы в комнате раньше, и он сказал вам не говорить. А вчера я зашла спросить его, можно ли мне ее взять ненадолго, но папа уже спал, так что я взяла ее! Это и моя мама тоже!
Даша встала перед Димой, закрывая собой Соню.
– Давай оставим, если Соне так спокойней. Ну побудет у нее до утра, что такого? – Даша примирительно подняла руки ладонями к нему.
– Она ее рассыплет. Или разобьет – кисло сказал Дима, но уже тише.
– Не разобьет, она аккуратно будет. Да, Соня?
– Она уже рассыпала – Дима ткнул пальцем в серую горку в углу.
– Мама бы не обиделась – Даша и сама чувствовала, что аргумент слабый.
Дима только махнул рукой, вздохнул и отошел.
– Давайте спать – устало сказал он.
– Я есть хочу – сказала Соня.
Дима снова вздохнул.
– Я поищу, может тут осталось что-нибудь – сказала Даша и огляделась.
На столе, сколоченном из досок, горела свеча, и освещала обстановку – пару досок-полок со всякой мелочевкой и игрушками, потрепанные подушки на полу, тканый полосатый коврик, выданный им мамой «для уюта», две коробки с игрушками и прочей ерундой, валяющиеся на полу пару скомканных старых пледов, Тигруша, посаженный у стены, димин рюкзак рядом с ним, и темно-серые горки праха по углам, о которых Даша решила не думать.
– Не надо, у меня с собой есть еда – сказал Дима и пояснил, хотя никто не спрашивал – Я думал завтра позвать вас сходить до речки и сразу рюкзак собрал.
Он взял стоявший у стены рюкзак, и поставил его на стол.
Они сели за стол на подушки, как и множество раз до этого, когда собирались тут раньше. Дима вытащил из рюкзака завернутые в полиэтилен бутерброды с копченой колбасой, бутылку из-под лимонада, теперь наполненную водой, и две пачки печенья «южная ночь». Его в семье любила только мама, но перед нынешней поездкой папа все равно зачем-то купил несколько пачек.
Несмотря на голод, кусок не лез в горло, и у Даши было какое-то чувство на краю сознания. Она сосредоточилась, пытаясь понять, что не так, и ухватить некое ускользающее ощущение. Соня положила урну на колени, взяла у Димы бутерброд и откусила большой кусок. Дима делил еду, раскладывая печенье и бутерброды в три кучки.
Звук. Это был едва слышимый звук со стороны сгоревшего дома. Словно кто-то шебуршится, пытаясь выбраться из-под досок, и он звучал уже некоторое время.
«Это просто пожар догорает» - мысленно сказала себе Даша и не стала ничего говорить.
После еды она устроила в углу постель из подушек, пледов и половичка, и потушила свечу. Больше не разговаривая, все молча легли спать бок о бок, положив Соню посередине. Несмотря на все ухищрения, было холодно, и Даша лежала без сна, пытаясь согреться. В тишине звук слышался настойчивей и она долгие часы лежала в темноте и слушала тихие шорохи, шуршание и постукивания.
Проснулась Даша от головной боли. Она совершенно не обращала внимания на отдаленные шорохи и потрескивания со стороны дома. В горле противно свербило, и она закашлялась. Соня спала рядом с ней, обнимая Тигрушу. После смерти мамы она снова стала вести себя, как маленькая, и липла ко всем постоянно. Даша рассеяно погладила ее по голове.
Дима сидел за столом и читал «Робинзона Крузо» в рваной, разбухшей от воды обложке, из-за которой книгу и сослали сюда.
– Собаки ушли? – спросила Даша и пошла к балкончику.
– Нет – бросил он, не отрывая взгляда от книги.
Даша посмотрела вниз. Собаки валялись внизу, большинство спали. Одна заметила ее и оскалила зубы.
– Чего спрашивала, если сама пошла смотреть – пробурчал Димка.
– Надо решить, что будем делать – сказала Даша, подойдя к столу.
– Не шуми, Соня спит – Дима продолжил читать.
– Еды ведь больше нет? – тихо спросила Даша.
– Да не мельтеши ты! – нахмурился Дима и прикрыл книгу, заложив рукой – Сядь и жди, приедут за нами скоро.
– Кто? – Даша подняла бровь. Она специально училась так делать перед зеркалом.
– Дед пихто! Тут, блин, целый пожар был! Его не то, что от дороги было видно, а из самых Новинок. Как приедут, можешь первой голос подать с дерева, разрешаю.
– А чего ж не приехали еще?
– Откуда мне знать? Может, пожарная станция далеко.
Разговор зашел в тупик. Даше ужасно хотелось пройтись, так что она ходила по домику вокруг стола в центре – восемь шагов на каждый круг. Спустя три круга Дима посмотрел на нее, будто хотел что-то сказать, но не решался.
– Ты помнишь, мы вчера утром с папой за продуктами ездили в Новинки? – наконец спросил он – Я оттуда смог бабушке позвонить. И сказал, что папа, ну, что он очень много пьет, и что нам тут совсем плохо, и чтобы дедушка приехал и забрал нас. Бабушка расплакалась, сказала, что мы бедные сиротинушки, и что конечно дедушка приедет.
– Мы могли бы что-то сделать, а не сидеть тут! Может, он и не приедет.
– Что например? – пожал плечами Дима.
– Взять машину. Папа меня учил водить, до трассы я точно смогу доехать – сказала Даша и добавила про себя «наверно».
– Ну да, он же вечно с тобой носился – скривился Дима – Только вот ключи от машины тебе с неба упадут? Или ты как в кино про угонщиков провода соединишь и поехали?
– Можно поискать их. Папа обычно клал их на стол, прямо перед окном. Может быть, они и выпали в окно, когда все рухнуло! – Даша начала возбужденно бродить от стены до стены
– Мозет быть они выпыли в окно – передразнил ее Дима – Что ты несешь? Сгорели они. И как ты пепелище собралась обыскивать, если мы из-за этих шавок даже спуститься не можем?
Они встали друг напротив друга, каждый разъярен непробиваемой тупостью собеседника, кулаки сжаты, лица раскраснелись.
– Я смогу отогнать их ненадолго – раздался тихий голос Сони – И тогда мы сможем поискать ключи.
Она лежала на полу, бледная и совсем маленькая в ворохе пледов и подушек. Даше стало стыдно и она отвернулась, пытаясь успокоиться. Надо помнить, что она все-таки здесь старшая.
– Как ты их отгонишь? – спросил Дима, судя по голосу, ему тоже было неловко за себя. К тому же Соню он никогда не ругал, даже когда у него испортился характер.
– Я буду отгонять их – Соня села и принялась объяснять – Здесь сейчас безопасно, он нас не видит. И я буду стараться, чтобы он нас не видел и когда мы спустимся. Но долго я не смогу, так что нужно как можно быстрее. Пойти сама я не смогу, и кто-то должен остаться и помочь мне.
Дима взъерошил волосы на затылке и вопросительно посмотрел на Дашу.
– А ты откуда это знаешь? – спросила она.
– Мама рассказала – неохотно сказала Соня, ковыряя дырку на пледе.
– Можно… попробовать. Ведь должно быть сразу заметно, что собаки успокоились – с сомнением сказала Даша – Все лучше, чем сидеть и ждать.
– Ну если мама, то ладно … – неуверенно протянул Дима.
Роли распределили быстро. Соня остается в домике и отгоняет собак, Даша помогает ей, Дима спускается и ищет ключи. Дима было спросил, может им с Дашей подкинуть монетку, но она красноречиво защипнула и оттянула в сторону штанину своей пижамы и показала на его джинсы.
Дима стоял около спуска вниз и ждал команды.
– Ты только как можно быстрее – в очередной раз напомнила Соня – А то долго у нас не выйдет.
– Может тогда Диме спуститься наполовину, чтобы меньше идти было? – спросила Даша.
– Ты знаешь, как высоко собаки могут прыгать? Тут подожду – сказал Дима и добавил уже спокойней – Все в порядке, я по этой лестнице за секунду спускаюсь.
Соня серьезно кивнула, села на разворошенную постель и закрыла глаза. Даша стояла рядом со столом, на нем открытая урна с прахом внутри. Она вздохнула, крепче сжала найденный в коробках синий дротик с тронутой ржавчиной иглой, с опаской ткнула в подушечку пальца и вздрогнула от боли.
Когда Соня сказала, что нужно будет поранить себя, чтобы все время шла кровь, Даша поняла, что поспешила, когда сказала Диме идти искать ключи. Да, он в джинсах, она в пижамных штанах, но идти-то всего ничего… Дима тогда только ухмыльнулся, похоже злорадство в нем пересилило страх.
На пальце выступила ярко-красная капля, и Даша стряхнула ее на пепел. Часть пепла взметнулась вверх, словно тонкая струйка дыма.
– Пора – сказала Соня, не открывая глаз.
Дима перекинул ноги вниз и с обезьяньей ловкостью спустился, остановившись в паре метров над землей. Собаки разбредались, нюхали землю, и похоже не собирались бросаться на него. Он быстро спустился, спрыгнул в метре над землей, и быстро пошел к остаткам дома, опасаясь, что бег может спровоцировать собак.
Оказавшись перед развалинами, Дима понял, каким был дураком. Нижняя стена устояла и в оконном проеме с торчащими обломками стекол виднелись обгоревшие доски, заполнявшие остов дома доверху, не давая и шанса пробраться внутрь. Местами среди досок виднелись обрывки вещей настолько привычных, что Дима раньше и не обращал на них внимания – кухонная клеенка в красно-белую клетку, обрывок кухонной занавески в цветочек, крышка кастрюли с пробкой в ручке. В этих завалах ему ничего не найти.
Дима обернулся. Собаки почти все разошлись, а в оконном проеме домика наверху виднелась Даша, лицо напряженное, брови нахмурены, губы поджаты, смотрит вниз, сосредоточенная на своем деле. Дима разозлился на себя, разнылся тут, понимаешь, даже не сделал еще ничего. Как там Даша говорила, ключи лежали перед окном? Нужно обойти дом и посмотреть со стороны, где была папина комната.
Там стены рухнули и осталась только мешанина досок, торчащих во все стороны. Димин взгляд зацепился за ярко-розовое пятнышко посреди черноты, и он чуть не задохнулся от восторга.
Он помнит этот брелок! Розовый поросенок, и он до сих пор висит на одном кольце с пластмассовой коробочкой сигнализации и двумя серебристыми ключиками, все даже не почернело, не оплавилось! Лежат себе на каких-то обгорелых ветках. Дима вспомнил, как папа подкидывал и ловил ключи, пока шел к машине, и с облегчением рассмеялся. Он подался вперед, осторожно опираясь одной рукой о груду досок, и схватил ключи.
Ветки, на которых они лежали, одновременно вздрогнули, и Дима понял, что это были обгоревшие до костей черные пальцы. Рука рванулась вперед и сжала запястье его руки сильной до боли хваткой.
Дима заорал от ужаса и рванулся назад, пытаясь вырвать свою руку. Он услышал панический крик Сони:
– Дима, беги! Я не могу! Беги!
Нечеловеческим рывком он высвободил свою руку, так что мышцы плеча прострелило резкой болью, и бросился бежать вдоль развалин. Собаки бродили растерянно, но увидев его залаяли и побежали к нему. Дима бежал изо всех сил, иначе они отрежут его от лестницы к убежищу. Его трясло от ужаса и ярости, он мощно пнул по морде подбежавшую собаку, так что та с визгом отлетела в сторону, и отчаянно полез вверх по перекладинам. Зажатые в кулаке ключи не давали использовать руку, так что он цеплялся второй и сгибом локтя.
Собаки бесновались внизу с оглушительным лаем. Резкая боль пронзила ногу Димы, одна из собак допрыгнула до него и сомкнула пасть на его голени, стягивая его вниз своим весом. Он вскрикнул от боли, пытаясь ее стряхнуть, но сил с трудом хватало, чтобы удержаться.
Соня стояла рядом с лазом, прикрыв рот руками и кричала «Пошли вон! Пошли вон!». Даша выскочила на балкон, увидела висящую на ноге Димы собаку, и метнула в нее дротик. Игла вонзилась собаке в глаз и она рухнула вниз с истошным жалобным скулежом. Дима рванулся наверх и вывалился на пол домика.
– Достал! Я достал их! – он встал на четвереньках. Его била сильная дрожь и он с усилием разжал сведенный судорогой кулак.
Все трое уставились на лежащую на ладони обгоревшую деревяшку.
Дима стоял на коленях, опираясь одной рукой о пол, и смотрел на лежащий на ладони кусочек обгоревшего до черноты дерева.
– Я точно взял ключи – сказал он медленно, проговаривая каждое слово – На них висел брелок и пульт сигнализации.
Соня взяла деревяшку, поднесла к лицу и рассматривала ее, наморщив лоб. Даша помогла Диме подняться и сесть на разворошенную постель.
– Он нас обманул – сказала Соня и выбросила деревяшку в проем балкона – Ее лучше тут не держать.
Они сели на постель и переводили дух, размышляя о случившемся.
– Я думала, он просто ждет, пока мы спустимся. А он как-то понял, что мы будем искать ключи и сделал ловушку, и когда ты взял приманку, то учуял тебя по ней – Соня сидела нахохлившись – Он очень умный и очень хитрый, и я не понимаю почему.
– Ладно – пожал плечами Дима с таким обыденным видом, словно они обсуждали поход на речку – В домике ведь безопасно? Вот и хорошо. Значит сидим здесь и ждем, когда за нами приедут. Даш, будь другом, подай воды.
– Я ее допила – виновато сказала Соня – Извини.
Даше хотелось побыть наедине. Она вышла на балкончик, посасывая исколотые пальцы. Горло все еще болело, но слабо, словно организм не мог решить, выздороветь ему или разболеться окончательно.
Собака, которую она ранила раньше, лежала, свернувшись клубком и скулила, один глаз закрыт. Дротик валялся в траве прямо под деревом, и Даша вспомнила, что это из набора дартса, который купил папа. У Даши был плохой почерк и школьный психолог посоветовала игру в дартс, чтобы укрепить пальцы, или что-то вроде того. На следующий день папа принес дартс и повесил в гостиной. Они с ним играли почти каждый вечер, и Дима иногда тоже присоединялся, хотя у него почерк был хороший. Но вот играть у Даши получалось намного лучше него, она обыгрывала даже отца. А ведь вчера это был просто старый дротик, который стоило бы выбросить, а теперь это вещь на память об отце. Даша вздохнула.
Она подошла к краю балкона и заглянула за угол домика, чтобы увидеть остатки дома. Перед пожарищем стояла машина, грязная, ее давно стоило помыть, и все же такая родная и привычная. С меланхоличным настроением Даша вернулась внутрь.
Дима стоял у окошка и смотрел на пожарище. Соня сидела на постели и баюкала Тигрушу.
– Дим, как думаешь, в машине есть еда? – спросила она просто так, чтобы скоротать время за болтовней ни о чем.
– Может быть – Дима оторвался от проема и посмотрел на нее – Ты уносила продукты, которые мы вчера привезли, на кухню?
– Нет. Ты же должен был, раз ты ездил с папой.
– И я не уносил.
Они встали у окна бок о бок и посмотрели на машину. Через заднее стекло можно было увидеть белые ручки пакетов.
– Все равно не достать – вздохнул Дима – Может, дротики поищем и ты их отсюда всех перебьешь?
Соня подошла и проследила за их взглядами.
– Можно перелезть с крыши на соседнее дерево и по вон той толстой ветке спуститься на машину. И придется разбить стекло, раз ключей нет – задумчиво сказала она.
– Так толку по деревьям лазить, собаки все равно рядом – сказал Дима – налетят и сцапают.
– Нет, надо… – напряженно сказала Соня – Надо не наступать на землю. Перелезть с крыши сразу внутрь машины. И тогда он не должен заметить. Только окно лучше отсюда разбить.
– То есть, надо просто не наступать на землю? – уточнила Даша – И мы можем ходить по машине, бортику песочницы, столу с лавками, остаткам пожара…
– Нет – Соня с Димой хором перебили ее. Соня удивленно посмотрела на Диму и пояснила – По обгоревшим доскам нет, их лучше не трогать.
Дима отвернулся от них и незаметно задрал рукав и проверил руку. На запястье синели отметины от вцепившейся руки. Он расправил рукав и развернулся обратно. Девочки смотрели в окно и ничего не заметили.
– Может пакеты это тоже ловушка, как с ключами? – спросил Дима.
Соня энергично помотала головой.
– Нет, точно нет. Обломки дома его, а машина наша, полностью наша – уверенно сказала она.
Из увесистых вещей среди игрушек и хлама нашелся тяжелый металлический корпус от будильника, который Дима как-то разобрал, надеясь починить, и так и забросив это дело. Даша встала у окна, примерилась, и прицельным броском метнула будильник. Тот пронесся и прилетел в лобовое стекло, с грохотом разбив его и упав внутрь вместе с осколками.
Собаки сбежались на звон стекла, обнюхали землю около машины и, задрав морды, понюхали воздух. Потеряв интерес, они снова побрели под дерево.
– Если мы достанем еду, то сможем сидеть тут, пока собаки не умрут от голода — Соня проводила собак задумчивым взглядом.
Задача была сложной, так что работать собирались сообща. Соне выпала самая простая задача — спускать продукты с крыши внутрь. На самую сложную задачу — залезать в машину и поднимать продукты на дерево — вызвалась Даша, получив благодарный взгляд от Димы. Ему же выпало оставаться на дереве, получать пакеты от Даши и относить к Соне. Он согласился взять пижамные штаны Даши вместо своих джинсов, пусть немного порванных собакой, но точно лучше защищающих от осколков стекла.
Они вылезли на крышу и Даша первой полезла на соседнее дерево. Деревья росли близко и сильно разрослись навстречу друг другу, так что находить опору было легко. Она прошли по толстым веткам и осторожно слезла на крышу машины. Собаки не обращали на нее внимания, все так же развалившись под домиком. Даша перебралась на капот и медленно забралась внутрь, избегая острых краев разбитого стекла.
От привычкой обстановки в машине на сердце стало тяжело. Даша вспомнила, как сидела на месте водителя и осторожно давила на газ, вцепившись в руль. Папа сидел рядом, спокойно объяснял и успокаивал, и пусть даже получалось у Даши неважно, она чувствовала себя спокойно, ведь ей всего тринадцать, и когда она станет старше папа может снова поучить ее, и тогда будет проще доставать до педалей.
Даша почувствовала злость. Это все неправильно! Родители должны умирать, когда они уже совсем старые и когда их дети выросли! А у нее только месяц назад умерла мама, а теперь и папа тоже! Так нечестно, просто нечестно! Даша стерла выступившие слезы и задавила истерику в зародыше. Сейчас не время и не место для этого.
Папа с Димой закупили еды на неделю, так что заднее сиденье целиком занимали четыре здоровенных пакета с продуктами. Даша вытащила первый пакет и отдала Диме, а пока он пробирался по веткам к домику, вытащила на крышу машины следующий. Работа получилась на редкость слаженной, и даже напоминала о временах, когда Дима с Дашей не ссорились все время, а были лучшими друзьями и постоянно что-то делали вместе. Папа в шутку говорил, что это потому, что они родились в один день года, а значит они почти что близнецы и у них одна душа, у каждого по половинке. Даше это не нравилось, да и Диме — мало им день рождения делить, так еще и душа общая, понимаешь.
Хотя дни рождения они по предложению мамы праздновали в разные дни, сначала одно, назавтра другое. Дима уступил Даше их настоящий день рождения, а сам выбрал следующий день. Если подумать, то он почти всегда уступал ей самое лучшее и самое вкусное, и почти всегда соглашался делать то, что хотела она, а не он сам. И может он и вредничает в последние дни, но если подумать, то она и сама не слишком хорошо себя вела.
Внутри поднялось неприятное чувство, что она была довольно плохой сестрой последнее время. Даша проследила взглядом за Димой. Он как раз отдал пакет Соне и пошел обратно, неловко, но крепко держась руками за ветки, и Даша вспомнила про укус. Она отдала Диме последний пакет и снова залезла в машину. Среди тряпок и щеток под задним стеклом она нашла белую коробку с крестом. Теперь у них есть аптечка и она сможет обработать рану Димы, раз уж мама больше не может.
Устав за день, они отдыхали в домике. Соня грызла палку колбасы, закусывая буханкой хлеба, Дима сидел на постели, задрав штанину и со скукой глядел по сторонам, пока Даша обрабатывала рану. Повязка вышла такой аккуратной, что у Даши даже настроение улучшилось и она полюбовалась на нее несколько секунд.
— Все — она собрала разложенные на полу лекарства и ссыпала их в аптечку.
— А от синяков там есть что-нибудь? — спросил Дима.
— Да, нужно делать йодную сетку — Даша подняла пузырек из темного стекла — Давай помажу, раз уж взялась.
— Нет, у меня нет ничего, я просто спросил на будущее, если вдруг понадобится — Дима осторожно опустил штанину джинсов, с трудом натянув ее поверх бинта.
