Вот, наконец, плохиши уходят, предварительно бросив зажигательную смесь к окнам и мебели, некоторые из них ещё напоследок для собственного удовольствия скабрезно пинают трупы. И Диме тоже достаётся удар в живот и по ногам, но он стоически терпит, не шевельнётся. А внутри наверняка клокочет ярость.
Пожар разгорается сильнее. Наконец, среди дыма Дима незаметно поднимается с пола и ползёт, потому что внизу, ближе к полу, ещё можно дышать.
Маша буквально чувствовала, как нарастала внутри Димы паника из-за возможной засады снаружи. И оттого содрогалась, представляя, что случилось, когда он вспомнил о том, что фойе у сортира (там раньше – бывшая большая квартира) ложной стеной из картона соприкасается с мясным магазином напротив, и пополз туда, в густом дыму и рокоте пожара вокруг подстёгивая себя желанием как выжить, так и отомстить. Как прятался в морозильной камере, вздыхая с облегчением, и снова погружался в ожидание, то отдыхая, то дремля.
В её представлении, Дима – настоящий герой, как из книжек. Только гораздо лучше и круче, потому что он реальный. Маша поёжилась, когда снова в её воображении он медленно и осторожно поехал на машине сквозь плотную стену дымного тумана. Вокруг то со всех сторон крики и грохот, то скопление брошенных машин и угнетающая собой зловещая тишина на пустой дороге. А ему, Маша уверена, в салоне машины дышится тяжело, и очень-очень жарко, но упорства, как и силы духа, вопреки всему не занимать.
Маша покачала головой, потому что ей становилась совсем уж не по себе от волнения и страха. И она отогнала прочь образ Димы, бегущего к дому из последних сил, на адреналине, зажимающего рот и нос попеременно ладонью и рукавом пиджака. Она знает наверняка: ведь если бы он хоть раз ошибся бы с направлением, то просто не добежал бы. Божечки, какой кошмарище Дима пережил…
Маша даже тихонько себя ущипнула, прекращая мыслемешалку и всплеск мечтательства. Тут же скривившись от боли. Убедившись, что сидящий рядом с ней Дима настоящий, а не вымышленный.
- Отдохни немного и приготовься надеть респиратор. Снаружи будет жутко… - предупредил он.
От слов Димы холодок прошёлся по коже. И всё же Маша предвкушала предстоящее действо. Как-никак, но вот таким нелепым и катастрофическим способом сбывались её фантазии о приключениях, последовавших как гром среди ясного неба среди однообразных, серых, в общем-то, будней привычной ей уже жизни…
Код на двери пришлось набирать дважды. Дима вдруг издал фыркающий, похожий на чиханье звук, а возможно (она так предположила), он просто чертыхнулся вслух внутри противогаза, что и получилось для неё на выходе непонятным звуком. И вот, наконец, цифры на индикаторе кодового замка загорелись зелёным, дверь открылась.
Луч фонарика сразу затерялся в клубах дыма, укрывающих ведущие вверх лестничные скобы. Как хорошо, что на ней респиратор. Ещё бы очки строительные, и Маше не пришлось бы щуриться. В животе у неё засосало от нехорошего чувства, что вскоре от дыма глаза будут слезиться.
Наконец поднялись, оказавшись в канализации. Маша упрекнула себя, что раньше не спросила, можно ли было изначально сократить путь таким образом или нет?
Вопросы она задавала всегда, когда нервничала, при этом часто ведя сама с собой мысленный диалог. И тут же мысленно себе подчеркнула, что Дима – правительственный спецагент и наверняка всё тщательно продумал заранее. И по своим соображениям не стал делиться с ней всем планом, чётко обозначив Маше только конкретные действия в нынешней ситуации.
Когда мозг занят какими-то раздумьями, то, оказывается, идёшь быстрее. И вот последовала очередная лестница, затем сдвинутая в сторону противно скрипящая крышка люка.
Дыма сразу стало ещё больше, и от него глаза у Маши действительно начали слезиться. А вокруг, куда ни посмотри, со всех сторон обволакивала такая плотная завеса, что едва можно различить вытянутую вперёд руку.
От этого на Машу внезапно навалилась волна ледяной паники и неуверенности, вызывая озноб в теле. Как, едва видя что-то вокруг, они смогут не то что куда-то добраться, но просто правильно сориентироваться?
Дима знаком дал понять, чтобы она не торопилась. Так и шли вперёд, но очень медленно, чтобы ни во что не врезаться.
О, Господи! Свет фонарика по пути вдруг высветил машины и трупы людей, о которые невыносимо было бы споткнуться, а переступать их и вовсе казалось сродни кощунству. Хорошо, что можно их просто обойти.
Внутри Маши зрел тихий, болезненный стон, рвущийся с губ придушенным писком и наполненный отчаянием.
Дима крепко ухватил её за руку, и это простое, уверенное прикосновение тёплых мужских пальцев помогло девушке унять озноб, приводя в чувство.
Вот уже очередное тело не обойти. Поэтому Маша заставила себя отвести взгляд, чтобы не различать, кто лежит на асфальте: мужчина, женщина или очередной ребёнок.
Трупы людей вскоре Маша про себя называла просто «телами», таким образом обезличивая, иначе бы она точно просто закричала и остановилась бы, не в силах сдвинуться с места.
Дима всё крепче стискивал её пальцы своими, превратившись для Маши в спасательный круг.
Из-за тел и нагромождений машин и прочего по пути им приходилось постоянно петлять - и Маша совершенно запуталась, отталкивая в сторону дикую и кошмарную мысль: что будет, если ей придётся возвращаться в одиночестве?
Внезапно загудело. Звук был такой громкий и глубокий, что напоминал одновременно трубный глас и орган.
Дима резво выхватил из рук девушки фонарь, жестом показывая, чтобы Маша остановилась и не шумела.
Они пятились назад, на ощупь дотрагиваясь до стен зданий, и, наконец, затаились у бетонных горшков с саженцами в рост человека. Двери и окна предположительно магазина были закрыты рольставнями. И если бы не это препятствие, то, как считала Маша, они беспрепятственно оказались бы внутри с помощью отмычек.
Время ожидания превратилось в тягучий клейстер. Они, спрятавшись, пережидая, сидели на корточках, а когда ужасающий звук усилился и изменился, больше напоминая рокот пылесоса, рядом легли на тротуар.
Как же Маше хотелось закрыть глаза! Но любопытство оказалось сильнее, чем страх. К тому же она опасалась, что если закроет глаза, то собственная фантазия окажется ещё чудовищней реальности. Божечки, на этот раз Маша ошибалась.
Сквозь плотную завесу дыма к ним двигалось что-то громадное, извивающееся, серое, пульсирующее светом. Маша инстинктивно ухватилась за плечо Димы, на мгновение разглядев в блеклой фосфоресцирующей вспышке очертания червя чудовищных размеров, жадно втягивающего трупы в круглый, напоминающий глубокий, зубчатый туннель рот… На боках червя плотно торчали круглые пупырчатые образования, похожие на жуткие опухолевидные наросты, пульсацией испускающие те самые фосфоресцирующие вспышки, при этом они ещё и раздувались и тут же опадали, словно дыша. А затем, к ужасу Маши, они зашевелились подвижными паукообразными лапками, высунув их наружу из наростов.
Машу затошнило, и она зажмурила глаза, успев увидеть, как на спине червя раскрывается дыра, словно у кита, и из неё выбрасывается густая и высокая струя дыма.
Кажется, зловеще рокотали и гудели именно паукообразные образования на боках червя. Перед глазами потемнело, а тело вдруг стало таким слабым…
… Очнулась Маша, совершенно не понимая, где находится. Паника, страх вызвали вспышку адреналина, она попыталась встать.
- Тише, не дёргайся… Мы в гипермаркете, в безопасности, - прояснил ситуацию Дима.
Сердце колотилось так сильно, что его удары болезненно отдавались в висках. А ещё хотелось пить. Словно угадывая её мысли, Дима протянул флягу с водой.
- Ты потеряла сознание. Пей, не торопись. Идти осталось недалеко.
- Стоп, проясни… - попросила Маша и с жадностью начала пить.
- Хорошо. Я тебя нёс, когда всё стихло…
Наконец память вернулась. Ноги тут же задрожали, поэтому Маша присела и начала медленно дышать, чтобы успокоиться. Вдох. Выдох.
Дима понял и ждал, задумчиво жуя батончик.
- Как ты сориентировался? - наконец спросила Маша, когда стало полегче.
- У меня фотографическая память. Карту города могу представить с закрытыми глазами. Знаю практически все номера домов.
- Талантливый ты, однако, парень, - усмехнулась Маша.
- Иначе в спецагенты не берут, - пошутил Дима, ответив нарочито серьёзным тоном, а у самого в глазах чёртики забегали…
- Как думаешь, что за тварей мы видели?
- Могу только предполагать. Но червя обозначил как пожиратель. Он ведь ест трупы и потом испускает дым. А бородавчатые паучки на его боках... Трудно сказать, что это такое… Возможно, боевая единица, и, если честно, то мне не хотелось бы повстречаться и лично узнать её в действии.
- Согласна, - ответила Маша.
Из всех обрывочных кусочков информации, полученных от Димы, она, задумавшись, и выпив ещё воды, смогла составить своё видение общей картины. Правительство или те, кто под его крышей, выпустили в их город созданных в лаборатории монстров (или роботов?), как на полигон. Дым намеренно ядовит.
Свет и связь отключена специально. Цель проста: эксперимент в реальных условиях. Вот. Такое разве что в кошмарном, безумном сне может присниться. Ух, как разыгралось треклятое воображение!.. Но интуиция Маши упорно подсказывала, что её вариант событий, хоть и изрядно фантастичен, но в целом верен.
- Поешь, Мария, и вот обязательно запей эту таблетку с кофеином. Тебе нужны силы. А спать нет времени. Чувствуешь, как тяжело дышать? Думаю, что нормальный воздух в помещении закончится быстрее, чем хотелось бы.
Маша выпила таблетку и заставила себя проглотить питательный батончик. В словах Димы крылась истина. Если они не успеют, то оставшиеся в доме люди точно погибнут.
- Я готова, - сказала Маша, снова надев респиратор. Дима ловко управился с противогазом.
Выбирались из магазина долго. Как считала Маша, они отсиживались где-то в техническом помещении без окон.
Чем ближе подходили к центральной части гипермаркета, тем больше становилось дыма. А возле касс он и вовсе собрался плотной стеной, вскоре обещая заполнить всё здание
На этой улице трупов стало меньше, а всё больше машин, которые из-за их нагромождения удавалось увидеть и обойти. И оттого Маша испытала облегчение, ведь к мёртвым людям, считай, попадавшимся на каждом шагу, привыкнуть было невозможно, а на нервы действовало сильно.
Без препятствий они двигались гораздо быстрее.
Новый звук появился внезапно. Он напоминал лёгкий звонкий скрежет, как если бы наждачкой повели по металлу где-то далеко.
Маша резко выключила фонарь. Дима предусмотрительно схватил её за руку и стал напряжённо оглядываться в поисках ближайшего укрытия. Сквозь плотную дымовую завесу едва виднелись контуры зданий.
Звук усилился. Став ближе – он неприятно резанул по ушам. Звучал он невероятно гулко и сильно, а потом и вовсе превратился в громогласный рокот. Для Маши в этом звуке слышался трубный глас Апокалипсиса, и стало жутко до холодного пота на спине и россыпи мурашек по коже. Дима тоже поёжился, и видно было, что и ему от этого рокота стало не по себе.
Он потащил Машу к бордюру и тут же заставил лечь на асфальт. Звук шел откуда-то сверху. Напряжение возрастало, адреналин гнал кровь по венам, и сердце стучало всё быстрее. Снова включилась мыслемешалка. Почему они не побежали, не нашли более надёжное убежище, чем здесь?..
Дима осторожно вытащил пистолет из кобуры и сделал знак рукой, чтобы не двигалась.
Направил пистолет вверх. Неужели он разглядел источник звука через дым? Но как?.. Если только стёкла противогаза у Димы не совсем обычные. Сейчас Маша, как никогда, была рада разыгравшемуся воображению. Оно помогало ей не сойти с ума от тревоги, а сосредоточиться и думать.
Дима целился, водя стволом пистолета из стороны в сторону. Ей же хотелось зажмуриться, но любопытство оказалось сильнее.
Звонкий лязг и хлопок. Сверху посыпались осколки стекла. Закричали с таким отчётливым ужасом, что Машу проняло, и все волоски на теле встали дыбом.
Она завороженно смотрела вверх, всего лишь на мгновение увидев округлости, словно приклеенные к стене дома и вдруг вспыхнувшие фосфоресцирующим светом. Ужас накрыл лавиной, потому что внезапно Маша заподозрила страшное, и оттого ей стало больно дышать.
Дима резко схватил за руку и, подняв с асфальта, потащил за собой, переходя на бег.
Маша задыхалась. От возникшего подозрения отделаться не удавалось: бородавочники, так окрестила она боковые образования на черве, выискивали в высотках людей. На мгновение она зажмурила глаза, пытаясь переварить собственное предположение. Затем открыла и крепко сжала выключенный фонарик в руке, сконцентрировавшись только на беге, едва осознавая масштабы огромной ответственности, которая теперь лежала не только на плечах Димы, но и на ней. Им нельзя останавливаться, нельзя отдыхать…
Как Дима умудрялся ориентироваться в дыму? Хоть он и объяснял ранее, но всё равно это выглядело для Маши как суперспособность.
Всё же Дима ещё ни разу не ошибался, и они продолжали бежать. И когда звук остался позади, то Дима остановился, разрешив снова включить фонарь. Площадь была близко – судя по машинам, по контурам каркаса моста и множеству высоток.
Трупов здесь не было, но асфальт был облеплен прозрачной вязкой жижей, к которой прилипали подошвы кроссовок, отчего и пришлось выбраться на тротуар.
В свете фонаря Маша рассмотрела груды крысиных трупов, буквально прилипших к асфальту. Скорченных, подобно эмбриону, с оскаленными пастями и налитыми кровью неимоверно вытаращенными глазами, словно готовыми вот-вот лопнуть. Некоторые крысы лежали на спине, по морде стекала белая пузырчатая пена. Но хуже всего стало, когда подошли к неработающему фонтану. Внутри его бассейн оказался полон как голубей, так и ворон, наваленных горкой, со сломанными крыльями и разбитыми головами. Словно птицы взлетели и в отчаянии рухнули обратно – или же прилетели сюда, гонимые чудовищной жаждой.
Они обошли вход в метро и дальше шли только по тротуару, держась вблизи домов. На дороге скопилось слишком много машин, а у путников не было времени, чтобы их обойти. До встречи с бородавочниками Маша была бы уверена, что держаться возле домов окажется безопасней. Сейчас же она нервничала, прислушиваясь в ожидании очередного кошмарного скрежета сверху, и ничего не могла с собой поделать.
Диме несколько раз пришлось выводить её из транса, когда Маша замирала на месте, направляя свет фонарика вверх, на стены или в разбитые витрины магазинов да окна квартир, испытывая одновременно и страх, и надежду: вдруг там, внутри, прячутся выжившие?
К подземному переходу они вышли без приключений. В свете фонарика нищие попрошайки на ступеньках так и сидели, как при жизни. Только теперь они все были бледными, с пеной изо рта и открытыми, слегка выпученными глазами, так что на секунду Маша подумала, что они притворяются и сейчас что-то скажут, шевельнут костылём, сдвинут в сторону коробку с мелочью. Боже, неужели она сходит с ума?
Внизу, в темноте перехода, стало хуже. Старушки, продавщицы цветов и мягких игрушек, лежали возле своего товара. Одна из них явно пыталась ползти. Споткнувшись о спину одной из женщин, Маша выругалась сквозь зубы, чувствуя, как по спине стекает ледяной пот.
«Не смотри, не думай, просто иди вперёд». Твердила себе, а свет фонарика гулял по тёмному кафелю, по трупикам годовалых щенят в корзине и табличке с большими буквами: БЕСПЛАТНО ОТДАДИМ В ХОРОШИЕ РУКИ!
Дима ухватил её за плечи и заставил отвернуться. Затем обнял, пока Маша до крови прикусывала губу, чтобы в отчаянии не разрыдаться. Возможно, он говорил что-то ласковое и успокаивающее, но, скорее, это Маше просто казалось.
Дверь в технические помещения была меньше, чем в туалет и небольшой сувенирный магазин. За дверью разместилась небольшая комната с электросчётчиком, пожарным баллоном, вешалкой с униформой и приоткрытым шкафчиком, в котором маячило металлическое ведро с резиновыми перчатками, перекинутыми через край.
«Всё предсказуемо, как в фильме», - про себя хмыкнула Маша, когда, закрыв за собой дверь, Дима отодвинул шкафчик в сторону - за ним скрывалась решётка вентиляции, с виду точно такая же просторная, как в фильмах.
Повозившись с винтами и отвёртками, Дима снял решётку и приглашающим жестом дал понять, что Маша полезет внутрь первой.
Куда она ведёт? Долго ли придется ползти? В голове вертелись вопросы, временно оттолкнув в сторону страх перед неизвестностью.
Ползли действительно долго и часто даже соскальзывали вниз, как на горке, а потом поднимались вверх по скобам. Услышав гул вентилятора, остановились, чтобы попить воды и чтобы Дима мог сориентироваться. Затем он жестами дал понять, что нужно поспешить, и они снова ползли, снова карабкались, поглядывая лишь на стены да друг на друга, и вымученно улыбались. Иначе в этой тишине и темноте словно бесконечного металлического лабиринта хотелось завопить. А если закричишь, поняла Маша, то уже не сможешь остановиться.
Выход оказался в туалете метро. И следующую часть пути они прошагали по рельсам. Здесь дыма было меньше, но вот трупов или живых людей, в отличие от немногочисленных, агрессивно настроенных крыс, не повстречалось.
Наконец подошли к ещё одному техническому помещению, совершенно не приметному в нише стены. Ох, ну и почему секретное бюро не могло сделать путь к своему штабу более лёгким и быстрым? Зачем все эти сложности? Если они выживут, то Маша обязательно задаст этот насущный вопрос руководству Димы… Собственная мысль рассмешила её до слёз.
И снова лестница, только очень длинная, и новая вентиляционная шахта, в которой пришлось отбиваться от оккупировавших её крыс. За шахтой оказался лифт с кодовым замком на двери. Оказавшись внутри, Дима нажал кнопку с красной стрелкой вверх. Затем выдохнул. Лифт загудел и начал подъём. Струйки белого дыма уходили вниз. Дзынк – двери распахнулись. Включился свет, и они оказалась в кристально-белом, до рези в глазах, помещении с круглой дверью впереди – с вращающейся ручкой-штурвалом, как на подводной лодке
Дима ухватил Машу за плечо, задерживая на месте. Жестом дал понять, чтобы она закрыла глаза.
Зашумело. Свет изменился на фиолетовый. Механический громкий голос сказал: «Время дезинфекционной обработки – тридцать секунд». И начался отсчёт.
Наконец свет снова стал белым. Дверь впереди открылась автоматически. Прежде чем войти, Дима первым снял противогаз и выдохнул с таким облегчением, что сердце Маши, следом избавляющейся от осточертевшего респиратора, забилось от радости…
В помещениях не было окон, но имелись все удобства, а склад с холодильниками и продуктовыми шкафами, казалось, мог обеспечить пропитанием целую армию.
Маша следовала за Димой по коридору, читая таблички на дверях: спальни, душевая, столовая, арсенал, медчасть… Дверь с табличкой «Штаб», в которую они вошли, отличалась цветом и такой толщиной, что, возможно, выдержала бы как таран, так и взрыв.
Круглый, из вишнёвого дерева стол окружали деревянные стулья с высокими спинками и мягкими сиденьями, подходящие в тон столу. У стены – полки с книгами, минибар и прямоугольный стол, уставленный большими мониторами, на которых внутренние и внешние камеры транслировали изображение. Дима с улыбкой подошёл к монитору. Поколдовал с клавиатурой и раскатисто рассмеялся, сказав:
- Вот же чёрт!.. Однако система работает. Если повезёт, то мы сейчас узнаем, что случилось…
На экране белые полосы чередовались с чёрными. Дима последовательно открывал очередные файлы. И вот появилось чёрно-белое изображение города, перекрёсток напротив супермаркета. В углу экрана отобразилось время и замерло на отметке «3:34:55»… Сначала всё казалось обыденным. Единственная машина, остановившаяся на светофоре. Затем картинка моргнула, изображение стало блекнуть… Молния разрезала воздух прямо у дверей магазина. Звука не было, и от этого наблюдать становилось ещё страшней. Вот машина поехала и вдруг резко затормозила, вильнула в сторону бордюра. Снова появилась молния, затем ещё и ещё. Они сливались воедино, образуя пронзительно-белую сетку, вспыхивающую в воздухе и снова бесследно исчезающую. Раз. Другой. Третий. При этом молнии становились всё чётче, всё ярче и оттого реальней.
Маша сама не заметила, как в ожидании задержала дыхание. Как любопытство сменилось страхом…
Вдруг сетка, затрепетав, оформилась и больше не исчезала, только вспыхнула фосфоресцирующим светом, чтобы исторгнуть из себя огромного бело-серого червя. Изображение снова начало блекнуть. Всё вокруг стремительно наполнялось дымом. Другие камеры успели записать, как птицы взмывают вверх, спасаясь от дыма, взлетая всё выше, но всё же скрываясь в дыму, а потом камнем всей стаей падают и разбиваются. Машины, столпившиеся на мосту, врезающиеся друг в друга, и таранящие всё на своём пути фуры. Люди, закрывающие нос и рот одеждой, спасающиеся бегством от дыма. Офисные здания, по каркасу которых шустро взбирались бородавочники, разбивали стёкла, врывались внутрь. Вот!.. Схватили цепкими многосуставчатыми лапами вопящую от ужаса женщину в деловом костюме, отчаянно, но безуспешно сопротивляющуюся захватчикам - и поволокли с собой – обратно, за окно, выбираясь наружу здания, действуя согласно своим ужасающим и неведомым планам.
Маша закрыла лицо руками, по лицу стекали слёзы. Лица этой женщины она никогда не забудет.
В спальных районах творилось аналогичное. В темноте вспыхивали и гасли вспышки фосфоресцирующих бородавочников, ринувшихся на дома с его сонными обитателями как на пиршество.
- Как удалось это заснять? Свет же вырубился.
- Усовершенствованные дроны работали, насколько хватило заряда. Жаль, что их сделали так мало. Иначе бы у нас была более полная картина… Не плачь, Мария. Ты должна быть сильной, чтобы выжить, - с нежностью в голосе прошептал Дима и крепко прижал её к себе.
Маша закрыла глаза, на миг позволяя себя расслабиться, чувствуя тепло его тела, слыша ровное сердцебиение. Рядом с ним, таким сильным и уверенным, страх уходил - и словно само собой верилось в лучшее. Потом Маша заставила себя отстраниться.
Дима поручил ей сложить по сумкам противогазы, кислородные баллоны и подушки и вынести их в коридор. Сам же, поколдовав с клавиатурой, нажал на потайной панели под столом кнопку. Свет сразу замигал, сменившись на тускло-жёлтый. Механический голос сказал:
- Внимание всем сотрудникам! Система чрезвычайного положения активирована. Сигнал бедствия подан! Доступ в гаражи разрешён.
И так несколько раз, пока не затих и пока свет снова не сменился на обычный.
Уходя, Маша заметила, что Дима копирует информацию с видеокамер на карту памяти, одновременно доставая документы из рюкзака и включая камеру над монитором: вероятно, что-то собрался записать… Это её не касалось.
Держа полученные от Димы коды доступа в собственной памяти, она повторяла наборы цифр, идя по коридору, пока не добралась до двери в арсенал. Там, внутри, оказался ещё и тир, но всё оружие скрывалось в бронированных шкафчиках и хранилось за пуленепробиваемым стеклом. Взяв из шкафов всё необходимое, Маша собралась покинуть комнату…
Дима стоял на пороге, машинально крутя в руках "Макаров".
- Мария, предполагаю, что нам придется пробиваться с боем. Ты умеешь стрелять?
Она покачала головой, вспоминая, что в детстве мечтала об оружии, когда её обижали. Позднее мечта забылась. Но она и так без оружия смогла стать сильной, чтобы больше не позволять себя обижать.
- Значит, так. Иди к тиру, я догоню тебя и покажу, как стрелять. Возражения не принимаются.
