Серия «Сфайрос»

Головы задергались, сопротивляясь притяжению, рванулись в разные стороны; тяжелые челюсти заклацали в ярости, крылья-паруса затрепетали. Но самопожертвование всегда было сильнее убийства, и сила, родившаяся в Сфайросе благодаря человеческому героизму, пожирала демона и затягивала его внутрь него самого.

Призрак завертелся. Крылья загнулись, водоворот слипшихся тех поглощал невидимое существо, распространяя его на элементы, которые тут же становились частью иных форм. Последними исчезли головы, отчаянно щелкающие зубами-копьями. А через секунду уже и сам смерч стал впитываться внутрь себя. Со стороны казалось, будто некий потусторонний сосуд всасывает все сущее, и вскоре Женька с Юлей, двое оставшихся в живых, внезапно увидели этот сосуд.

На том месте, где только что парил сияющий дракон, зависла черная непроницаемая сфера. Еще какое-то время его поверхность нарушалась дрожью, пробегали рябь и блики, и казалось, будто бесчисленные лица пытаются вглядеться напоследок с той стороны в покинутый навсегда мир.

Стас и Мила. Виталик и Катюха. Серый и Мига. Март Зимний и старик Веденей.

Миллионы лиц, миллионы душ – светлые и темные, хорошие и плохие, правые и неправые,- полегшие в буре социальных потрясений, революций, войн, человеческой подлости и несправедливости. Они словно подавали весточку оттуда, выражали последнее благословение и надежду, что даже самую черную непогоду поутру обязательно развеет солнце.

Черный матовый сфероид, мерцающий в небесных сполохах, повисел еще какое-то время над огородом деда Веденея. Теперь он напоминал мертвое стекло, кусок первозданной материи. А потом просто растворился в воздухе.

В этот момент хляби разверзлись, и с неба обрушился вселенский ливень.

Домик дрожал под порывами ветра. Молнии перечерчивали небесный купол, угрожая всему сущему. На протяжении сотен километров во все стороны бесновался ураган. Женька и Юля застыли в дверях, инстинктивно переплетясь друг с другом, словно и они стали слипшейся производной Хаоса.

- Оно ушло?- проговорила Юлька. Потом сообразила, что ее не слышно в грохоте стихии, и завопила Женьке в ухо:- Оно ушло?

Он повернулся к ней. Они обменялись недоверчивыми взглядами. Неожиданно для себя оба разрыдались, а через секунду уже хохотали, как припадочные, и орали друг другу в лицо.

- Оно ушло! Мы будем жить! Он нас спас! Он нас реально спас!

Юлька отпустила Евгения и вышла из-под навеса. Она мгновенно вымокла до нитки, но учитывая минимум одежды, мокнуть там было особо нечему. Запрокинув голову, она подняла лицо к черному провалу неба, скрытому в ночи.

- Спасибо всем!- проговорила она, больше для себя самой, и даже не осознавая толком, кого в действительности благодарит. Потом вернулась к порогу и серьезно взглянула на Женьку.- Но мы должны все закончить. Что планировали.

И они, не сговариваясь, взглянули на валяющийся под ногами топор.

Виновник всех бед, Андрей Первопричинный, как раз активно пытался распутаться. Он вошкался рядом с трупом деда, извозюкав в крови всего себя и большую часть пола. Видимо, его план состоял в том, чтобы намочить руки в крови и попытаться выскользнуть из пут. Вот только одновременно он намочил и сами путы, так что стало намного хуже. Ну и ребята постарались, все-таки связали гниду на совесть.

- Чего там?- Андрей выпучился на них. На мучнистом лице страх боролся с любопытством.- Что там случилось? Стас где? Помер? А? Чего молчите?

- Не повезло тебе, друг психованный,- презрительно бросила Юлька. Белый лифчик вымок насквозь, сквозь него явственно просвечивали розовые соски, но Андрея они больше не забавляли. Дураковатая челка Юльки мокрой щеткой облепила лоб.- Самую развязку пропустил.

- В смысле? Че было то? – Андрей вдруг заныл:- Да ладно расскажите, жалко что ли? Я этого дня столько ждал! У деда золото заныкано. Серьезно! Думаете, на что мы затаривались? Я покажу, где. Только расскажите.

- Если вкратце, то Стас воспользовался методом твоего деда,- неприязненно ответила Юлька.- И пожертвовал собой. Утек твой демон. Назад в Сфайрос. И Сфайрос пропал.

- Вы его видели?- Андрей окаменел.- Вы видели Сфайрос? Блин, мудаки паскудные, теперь вам Сфайрос продлит жизнь! За что? Вы же никчемушние! Это я должен был увидеть его! Я должен был, а не вы! Это я настрадался в жизни! Я ведь столько жертв принес для этого!

Юлька только фыркнула. Женька молчал исподлобья. Взгляд Андрея упал на топор в его руке. Ярость сменилась ужасом.

- Вы чего задумали? Э, народ, не надо! Если демон ушел, то вам больше нечего бояться. Меня точно нечего. Я останусь тут жить, вы меня больше никогда не увидите. Не надо меня убивать!

- Нахрен ты нам сдался.- Женька переложил топор в левую руку, приблизился к Андрею и наотмашь вмазал кулаком по скуле. Глаза Андрея закатились, и он обмяк.- Не хочу только, чтобы ты развязался и в подвале нас запер.

Следующие два часа они провели в титанических трудах. Надежда, что кости с одного удара превратятся в пыль, не оправдалась. Кости оказались крепче некуда, словно были зацементированы или дополнительно обработаны каким-то скрепляющим составом. Даже будучи полыми, они кромсались с трудом. Потребовалась вся сила молодых Женькиных рук, чтобы расколошматить скелет на части, а потом они с Юлькой еще долго попеременно дробили кости. Им все время казалось, что этого мало, еще недостаточно мелко, и по-прежнему существует крошечная вероятность восстановления. И когда Вражда вновь посетит мир, и люди схлестнутся в смертельной битве, демон вновь оживет. Но в следующий раз не окажется Стаса, которому придет в голову идея самопожертвования, потому что он потерял самого дорогого человека, и просто не мыслил дальнейшей жизни. Периодически Женька поднимался наверх, чтобы проверить Андрея. Тот лежал тихо. Похоже, из беспамятства он плавно перешел в сон.

Когда все было закончено, они какое-то время созерцали большую кучу костяного мусора на глиняном полу сырого, душного, вонючего склепа.

- Мы можем пошукать, где обещанное золотишко,- предложил Женька без особого интереса.- Или можем отрубить ему пальчик, сам расколется. Я-то не особо нуждаюсь, но тебе пригодится. Сможешь в институт поступить на платный, ты же хотела.

- Я не смогу его деньги взять,- ответила Юлька без раздумий.- Тем более, строить на них что-то серьезное в жизни.

Женька кивнул и больше к этой теме не возвращался.

Наверху они допили остатки водки из второй бутылки, где еще оставалось на пару глотков каждому. Старались при этом не смотреть на разбросанные по дому тела. Старались не думать о том, что ждет их впереди. Старались вообще не думать.

Будущее пребывало в туманной дымке. Как минимум, им предстоит долгий путь реабилитации. Программа же максимум включала в себя ад административных и уголовных инстанций. Логических объяснений произошедшему не существовало, как не существовало и мер, чтобы оценить глубину их потрясения. Тело Миги вряд ли будут искать. А вот тела Стаса и Виталика – будут точно. Но не найдут никогда. Даже следы смыл дождь, а останки тел скоро разнесут зверушки. Вероятно, никогда не будет найдена и Катя.

А в настоящем гроза успокаивалась, и дождь, судя по всему, на излете. А еще они живы! И они это чувствовали – свою живость, свое присутствие,- так ярко и отчетливо, как никто никогда не почувствует, пока не спустится в ад и не найдет дорогу домой. Они хотели домой – безумно, беспредельно,- хотя и дом, и жизнь уже никогда не станут прежними. Они оба потеряли близких людей. Но территория молодости, возведенная в бескрайнюю степень девяностых, предполагала еще много места для кладбища.

Женька выкурил сигарету, стараясь не сильно задевать губы, разбитые локтем Миги, и Юлька выкурила тоже за компанию. Мокрые волосы девушки давно высохли, как и брюки с лифчиком, челка опять стала задорной и сексуальной. Они освободили Андрея, перерезав путы кухонным ножом, и бросили его кемарить на полу. Озаботиться его состоянием никому не пришло в голову, но он дышал, значит, был жив, - еще позлобится на этот мир. Пока возились, снова вымазались в крови, но теперь дождь закончился, а воды в доме почти не осталось, смыть было нечем. Они покинули это жуткое место, как есть, окровавленные и полураздетые. Пересекли огород в темноте, проваливаясь в мокрые грядки и набрав на обуви комки земли.

Мотор автомобиля бодро завелся, фары высветили блестящую лужами гравийку, уходящую в никуда. Теперь они будут просто ехать вперед, пока где-нибудь не окажутся. Им нет смысла спрашивать направление, как и нет смысла куда-то спешить.

Так они и сделали. И целый час ехали в гробовом молчании. За этот час небо окончательно рассеялось, занимался рассвет. Который в очередной раз подтвердил истину, что всегда есть место новому дню, и солнце одинаково встает как для праведников, так и для грешников.

А потом в предрассветных сумерках Юлька вдруг нарушила тишину.

- Впереди холмик.- Она указала рукой вдоль дороги.- Попрыгаем?

И Женек, не долго думая, притопил педаль газа.

КОНЕЦ.

Топор нашелся почти тут же. Он был вымазан чем-то темным, но засохшим. Наверное, помоями. Или краской. Всяко-разно не кровью, откуда в этом святом месте могла взяться кровь? Стас хмыкнул и схватил топор за топорище.

Он шел назад по темному, ненастному огороду, высвечивая себе путь лампой, как Орфей в поисках своей возлюбленной. Его Эвридика застряла в аду, и он лелеял надежду вскорости соединиться с ней. Удары ветра сбивали с ног. Стас держал в голове образ изувеченной руки деда Веденея, как дополнительный источник света. Теперь он точно знал, что должен делать.

Женек и Юлька стояли в открытом дверном проеме – две высвеченные фигуры, маяком указующие путь. Сверкнула молния. Она была беспредельной, как целый внешний мир, исторгнутый Сфайросом. Ярчайшая в жизни Стаса, она высветила все мельчайшие детали, все потаенные уголки, все мелкие морщинки на лицах и все греховные мысли, от которых пришло время очиститься.

Женька с Юлей завопили в унисон и схватились за руки, как маленькие дети перед древним злом.

Стас резко обернулся. Молния погасла, но следом засияла новая, не уступающая прежней. Он увидел то, что за секунду до него разглядели ребята. Но он не стал кричать. Ведь чего-то такого он и ожидал.

«А вот это уже истинная красота,- ошалело подумал он.- Неземная».

Была такая игра – калейдоскоп. Похожая на ручной фонарик втулка, куда нужно было заглядывать через глазок с одного конца. И человек упоенно замирал от восторга, а там, внутри втулки, ему открывался совершенно неведомый мир. Прообраз Вселенной.

Сфайрос.

Яркие самоцветы переливались в фигурном танце, соединяясь в причудливые арабески, и человек начинал себя чувствовать мелкой песчинкой посреди космоса. А теперь… Сфайрос словно исторг из себя все это самоцветное великолепие, воплотив его в одном-единственном древнем, мифическом существе.

Его нельзя было потрогать, почувствовать, увидеть – ни днем, ни ночью. Но молния обладала своим собственным волшебством и высветила для трех заблудших путников истинную суть демона. И были они слишком измотаны, напуганы и растерзаны, чтобы оставались силы для самообмана. Сияние перед ними переливалось разноцветными искрами, как заливаемая водой электрическая установка.

Существо зависло в воздухе, подобно огромному скату с плавно меняющимися очертаниями. Две ужасные головы покачивались в такт громовым раскатам на мощных шеях, горящие глаза просвечивали жавшихся в испуге людишек насквозь. Снизу тело сужалось в хвост с торчащими шипами. Монстр поддерживал себя на гигантских крыльях, тем самым ответив на вопрос, умело ли существо летать.

Следующая вспышка, и мир переломился надвое. Они разглядели то, что ворочалось, шевелилось и плавало внутри разноцветного хищника. Женька с Юлькой снова закричали, теперь же к ним присоединился и Стас. Но не страх исторг этот вопль из его груди, а дичайший восторг. Он вдруг осознал, что всегда есть второй шанс. Даже для таких конченных призраков девяностых, какими были они с Милой. И не только чудовища могут быть продуктом Вражды, но и – красота.

Сотни конечностей – хвосты, головы всех размеров и форм, плавники и щупальца, человеческие культи, лапы животных и крылья птиц, клацающие челюсти и царапающие когти,- все это сплеталось воедино, образуя клубок шевелящейся плоти, и расплеталось вновь. Незавершенные, ущербные существа носились внутри сияния, сталкивались, сжимаясь в комки, сплющиваясь в сгустки, разбиваемые телами помассивней на мелкие элементы. Все они жаждали оформиться. Они ждали созревания, доготовки, чтобы выйти во внешний мир.

Оглушительный грохот наполнил обе Вселенные. Молнии вспыхивали и гасли. В ярких вспышках трое людей наблюдали картину сотворения мира.

В самый центр шевеления посыпался пепел, словно невидимая рука стряхнула мусор. И добавились новые формы. По мере падения те превращались в осязаемые конечности и тела, и они тут же становились участниками первозданной вакханалии. Внезапно на периферии мелькнуло лицо. Они не могли его не узнать, особенно по выпуклым глазным яблокам, ведь они имели несчастье созерцать эти зенки весь вечер. Внутри сияющего монстра проплыло перекошенное лицо Константина.

А значит, Мила тоже где-то там. Внутри.

Стас вспомнил про керосинку в своей руке, которая почти погасла от ветра. Однако дождь медлил, и потому слабый огонек еще теплился. Как странно: они хотели сделать самопальные бомбы из спирта, но совсем забыли, что у них под рукой керосиновые лампы. По меньшей мере одной можно воспользоваться, и Стас не преминул это сделать. Размахнулся и швырнул лампу прямо в центр сверкающего сгустка.

Его предположения оправдались. Монстра нельзя победить рациональными методами. Лампадка просто пролетела насквозь и шмякнулась на грядку с овощами, окатив часть земли огнем. Стас обернулся напоследок к ребятам, бросил топор им под ноги. Успел разглядеть перекошенные лица и ободряюще им улыбнулся.

А потом двинулся навстречу монстру.

- Я отдаю себя тебе!- заорал он.- Добровольно. Я готов отдать больше, чем три пальца, я готов отдать себя всего. Прими меня в жертву. И убирайся нахрен в свой долбаный Сфайрос. Давай уж мы сами будем решать, как нам жить на этой планете. Мы, люди, а не ты, тупой переросток. И если мы хотим воевать, устраивать революции, учинять анархию или бандитизм – это наш выбор. Мы или захлебнемся в своей крови, или из этого родится настоящая красота!

Он вспомнил на миг, как Мила однажды, на заре их отношений, вдруг спросила:

- А ты мог бы отдать за меня жизнь?

Разумеется, он ответил – да! Всяко-разно отдал бы без раздумий. Но по совести, он понятия не имел, что это означает; фактор самопожертвования казался ему либо абстрактным, либо поверхностным. И вдруг через несколько лет судьба повернула так, что они оба – и Мила, и Стас – пожертвовали собой друг для друга.

Возможно, у них действительно есть второй шанс? Где-то там, на другой стороне Сфайроса? Они не совершат роковых ошибок и будут жить где-то насыщенной семейной жизнью. Любить мир и друг друга, растить детей, ездить на природу и возделывать огороды, кататься на великах и лыжах, заниматься любовью, мечтать, читать книги и смотреть сериалы в обнимку под одеялом. Они просто будут жить. Ведь даже в этом кровавом, сумасшедшем мирке, даже в этот братоубийственный период,- время разгула банд, братков, криминала, время крови и слез, гибнувших в горниле войны детей, время насилия и предательства – даже здесь есть место обыкновенному чуду. И посреди океана боли можно найти кусочек человеческого счастья.

Когда существо приблизило к нему мощные челюсти и разорвало пополам, Стас продолжал улыбаться.

Окончание следует...

Стасу не хотелось больше ни в чем принимать участие и никого связывать. Ему просто хотелось сидеть на полу, гладить по волосам свою мертвую жену, а потом тихо заснуть рядом с ней. Но Женька прав. Очухавшийся Андрюхин не даст им засидеться. Его безумия хватит на десятерых. Видно, здорово его приложил тот азер с черного хода, что мозги совсем сплавились.

Стас нехотя поднялся. Его взгляд случайно упал на искалеченную руку деда Веденея. Вдруг в его голове смутно начал формироваться план. Он даже смог улыбнуться краем рта, неожиданно для себя самого. Часть хитроумия Милы, казалось, перешла к нему после ее смерти, и он с всегдашней признательностью раскрыл ей сердце.

Они втроем скрутили Андрея – частично ремнями от брюк, частично им пришлось пожертвовать своей одеждой. Рубашка Стаса пришла в негодность, настал черед распрощаться с верхней одеждой Женьке с Юлькой. Разорвав ее на полосы, они спеленали Дрюню, как могли. Женькин торс выделялся рельефностью; массивные дойки Юльки в белом лифчике колыхались в такт каждому движению, но они уже никого не привлекали.

Хотя нет, поправка. Как раз подоспел оклематься стреноженный Андрюха, и первым же делом вылупился на полуголую грудь девушки, как будто на ней сосредоточились все его слюнявые помыслы. Нездоровая и совершенно неуместная похоть подрывала убедительности в его истории с изнасилованием.

- Тебе показать?- с вызовом бросила Юлька.

- Ему покажешь!- ядовито осклабился Андрей.- Скоро он проголодается и отгрызет твои шлюшьи сисяндры.

- Пасть закрой!- прикрикнул Стас. Он взглянул на Женьку.- Что теперь?

- Слышь, братан…- вдруг замялся парень.- Я реально сожалею за жену. Я ее мало знал, но она была очень крутой. Таких не скоро забываешь.

- Я тоже сожалею,- тихо произнесла Юлька.

Стас загнал внутрь новые слезы. Сейчас было не до раскисаний. Тем более эти двое тоже понесли потери, потеряв близких.

- Так что, по машинам, и линяем?

- Наверное…- Женька неуверенно покосился на окна, сквозь которые заглядывала ночь.- Мы теперь точно знаем, что этот Сфайрос – не сказка. Здесь мы только ждем своей очереди.

- Может, и нет,- задумчиво проговорил Стас.- Может, и нет.

- Слышь, ты! Недопесок!- Женька обратился к обернутому в куль Андрею. Длинные несвежие волосы рассыпались вокруг его головы ореолом, на часть волос натекла кровь деда, или прадеда, если все то, что он им набренчал, - правда. Мастерство заговаривать зубы у Дрюши было прокачано лучше всего остального. - С ним можно как-то бороться?

- Хренушки вам!- гоготнул Андрейка.- Что нельзя пощупать – то нельзя победить. Именно так Сфайрос уничтожает цивилизации. Чтоб наверняка и без ошибок. Еще десяток таких вылупится, и можно идти покорять города. Прикиньте, какая веселуха начнется! Эта ваша атомная война близко не стоит. Очень надеюсь, что моя супружница дождется своего дракона.

- Короче, с этим все ясно. Заткнись уже нахрен!- Женька не преминул еще разок пнуть Андрея по ребрам. Он выглядел раздраженным и закипающим, но это было намного лучше, нежели недавняя растерянность.- Будешь молоть без конца, снова вырублю.

«Лучше бы ты вырубил Мигу, когда была возможность»,- сокрушенно подумал Стас.

Но он не мог это вменить парню в вину. Потому что Женьтос, несмотря на весь рост, крутизну и поставленный удар, оставался всего лишь юнцом. Стас надеялся, что, вопреки наследию и грехам родителей, Женька сможет вырасти достойным членом общества. Как и Юлька, перебесившись однажды, вновь отрастит волосы, выйдет замуж и нарожает детей. Они – не призраки девяностых. У них есть шанс, и они должны все изменить. Должны прекратить эту кровавую общероссийскую вакханалию, уничтожить почву для взращивания чудовищ. Мила вновь права: он, Стас, именно там, где он сейчас нужен. И он выполнит свое предназначение.

- А ведь он говорил, что у него спирт в подвале!- воскликнула Юлька.

- И что?- изумился Женька.- Ты бухнуть хочешь?

- Спирт горит,- сказала Юлька, и на минуту воцарилось молчание.

- Ты предлагаешь сделать коктейли Молотова?- спросил Стас.

- Не знаю!- Юлька нервно передернула плечами, ее грудь колыхнулась, и Андрейка снова мазнул по ней нездоровым взглядом.- Я не умею. Но что-то, наверное, можно сделать. Какую-то сущность этот демон должен иметь. Какую-то консистенцию. Мы же видели его там, на дороге. Видели рябь. Вдруг эту рябь можно поджечь?

- Коктейль Молотова вряд ли получится,- с сомнением проговорил Стас, тем не менее, уважительно взглянув на Юльку.- Там что-то посерьезнее нужно. Типа бензина.

- До бензина можем не добраться.- Женька ухватился за идею.- А спирт под ногами.

- Что скажешь?- спросил Стас Андрея, который вдруг перестал лыбиться, перестал похотливо лапать взглядом Юльку, а чего-то озаботился и притих.- Чет не нравится нашему другану эта идея. Тогда давайте пробовать. Где тут люк?

Интуиция им подсказала, что люк нужно искать в соседней комнате. Но даже там, прихватив с собой одну керосинку, они не сразу его обнаружили. Размерами комнатка была существенно меньше, чем главная светелка, там притулилась еще одна кровать, шкаф и какое-то барахло в углу. Окна такие же законопаченные, как и все вокруг. Не найдя люк сходу, Стас догадался отбросить ногой барахло, и именно там, в самом углу, тот и присутствовал. Обычный дощатый люк, с массивным кольцом для подъема, которое было утоплено в дерево. Стас ухватил за кольцо и потянул. Он ожидал, что люк будет сопротивляться, но тот поддался легко и даже не скрипнул.

- Я спущусь, а вы посторожите,- велел Стас, потом взял керосинку в одну руку и погрузился в черный зев.

Женька с Юлькой остались наверху. По свечению лампы они заметили, что лестница оказалась нетипично длинная. Обычно в подобных домах подвалы сконструированы так, чтобы ходить там в три погибели. Юльку колбасило, хотя в доме стояла духота, а Женька не нашел, чем можно ее укрыть. Прикасаться к местной дерюге они брезговали. За окнами сверкнула молния, заполнив оконные провалы желто-красным заревом, и оба подскочили от неожиданности.

Стас отсутствовал около пяти минут. Это показалось Женьке довольно долгим, даже с учетом нервного напряжения. Схватить спиртягу и назад – действо, явно не превышающее нескольких секунд, так что Женька забеспокоился. Заглянув вниз, он увидел свечение лампы откуда-то сбоку.

- У тебя там все нормально?- позвал он.

- Спуститесь оба,- глухо донеслось снизу.- На минутку. Есть на что посмотреть.

Тревоги или опасения в голосе не прозвучало. Облегчения, впрочем, тоже. Женек с Юлькой переглянулись и пожали плечами. Юлька стала спускаться первой, ориентируясь на свет, а парень для верности заглянул по соседству и проверил спеленатого Андрейку. Тот вроде лежал надежно, и Женька спустился следом.

Им не показалось по поводу лестницы, она действительно превышала стандартную длину. Потому что подвал был необычным, да и не совсем подвалом. Скорее, склепом. Или царством теней. Высотой в два человеческих роста, подвалище по площади превышал сам дом, и с первого же взгляда становилось очевидно – именно дом дополнял эту пещеру, а никак не наоборот. Дом строился сверху исключительно в целях конспирации, а также чтобы обеспечить ближний доступ. Склеп выглядел древнее, таинственнее и могущественнее, и служил он пристанищем для одного-единственного артефакта. Артефакта, о котором сегодня столько было сказано, но никто из слушателей до конца не смог поверить, что речь идет о чем-то осязаемом и реальном.

- Он всегда был здесь,- проронил Стас с легкой ноткой восхищения, подняв лампу на уровень лица и освещая скелет, приведший троицу в священный трепет.- Все эти безумные годы и эры правлений. Как его раньше проглядели, ума не приложу. Наркомы, бандиты, революционеры, нацисты, красноармейцы, староверы, просто бухарики – кто тут только не шарился. И все это время он прятался здесь, у деда Веденея.

Перед ними, вздымаясь под самый свод пещеры, высвечивался скелет дракона. Мощные берцовые кости переходили в голеностоп и упирались в пол фалангами с впечатляющими когтями. Узлы позвоночника притерлись друг к другу, как звенья корабельной цепи. Лучевые кости, которые в незапамятные времена натягивали кожистые крылья, растопырились по всему пространству, делая существо немного смахивающим на паука. Хвост, состоящий из невральных шипов, терялся в пыли.

У существа действительно было две головы, и это потрясало, это открывало перед людьми двери в неведомый мир, двери в само безумие, которым заразились Млад, Веденей, а потом и Андрюха. Шейные ребра дугообразно поддерживали массивные челюсти, глазные провалы даже сейчас излучали ярость. Зубы сохранились лишь частично, но и обломков хватало, чтобы троица мысленно содрогнулась, представив свое вероятное будущее.

- Интересно, он умел летать?- проговорила Юлька восторженным шепотом, а Стас подумал: как жаль, что Мила не увидела это.

Дракон стоял не сам по себе, он крепился с помощью деревянных опор и подвесов, как экспонат в музее. Скелет прекрасно сохранился, учитывая то, что за микроклиматом в помещении веками не следили. Быть может, Сфайрос-прародитель приглядывал за своими ошибочными творениями, не давая им полностью разложиться. Или задумка изначально подразумевала порождение существа, которое будет служить воротами в мир демонов. Перед ними – сам Харон, и он никогда не будет уничтожен.

В этом мрачном подземелье дракон не был единственным скелетом. Вокруг валялись кости поменьше, как остатки трапезы. Этому существу продолжали приносить жертвы, даже сейчас. Андрюха о многом умолчал, ограничившись трепом об убитой проститутке. Количество костей превышало состав одного человека. Могло так статься, что все те огородные насаждения, мимо которых они шагали снаружи, зиждутся на местном кладбище, где останков – не в пример больше.

- Он реально красив!- признал Стас.

- Мы должны его уничтожить!- вскрикнула Юлька.- И тогда, может быть, то существо снаружи тоже погибнет.

- Точно!- подхватил Женька.

- Даже если это нам не поможет, мы просто обязаны это сделать,- заключил Стас.- Хотя бы ради погибших. Это сумасшествие нужно заканчивать. Всегда найдутся очередные фанатики. Всегда тут будут убивать. Но просто обвалить его явно недостаточно. Нужно его раскромсать, в труху.

Он огляделся в поисках подручных средств. У дальней стены стоял верстак, заставленный канистрами. Похоже, заявленный спирт. Или же тут готовили снадобья и зелья, и внутри канистр – какие-нибудь ингредиенты. Верить на слово Андрею было бы очевидной глупостью.

- Нужен минимум топор. Надо идти в сарай.

И Стас первым двинулся к лестнице.

Продолжение следует...

В то же время Стас сильно усомнился, что эти двое – те самые потрошители, которые почикали жителей соседней деревни. Оба грязные, пыльные, шли издалека - это безусловно. Но никаких следов крови. А она была бы, учитывая размах мясорубки. Возможно, они оба – беглые преступники. Это подтверждает явно новая одежда, без характерных потертостей, и главное – свежая обувь. Если это так, то их мотивы предельно понятны.

А вот мотивы Милы – как раз таки нет, Стас не понимал правил игры, которые задала его жена. Двое бандюганов видели перед собой лишь светловолосую телку, а он знал, что такое есть Мила, и она никогда не говорит «а», не продумав перед этим весь алфавит на двух языках. Что если она заколебалась его выручать и решила думать только о себе? Что если он сам спровоцировал ее своей изменой? В машине было спокойнее убедить себя в совпадении, но в данной обстановке самообман – уже непозволительная роскошь. Мила знала о его адюльтере. Теперь у нее свой комплект ключей от тачки и пистолет. Она умеет водить, хоть и не любитель. Грохнуть Серого, вскочить за руль и долой без оглядки – дело пары секунд.

Что ж, если ей удастся, Стас только поаплодирует. Потому что катастрофа не спрашивает об удобном моменте, и выживает тот, кто действует спонтанно. Потому что иногда в критических ситуациях приходится самому становиться демоном, а милосердие и человеческие привязанности – всего лишь обуза и шелуха совести. Потому что он сам виноват. Мила его никогда не предавала, а он ее – предал.

Так-то по численности их больше против всего двоих. Но эти двое – сплочены, а они – голимая команда. Юлька ребенок еще, Виталик дрищет и скорее подставит. Андрей… Такое ощущение, что он засланный казачок и работает на какую-то третью сторону. Остается непомерный Женьтос, которого Мила назвала Полтора-Ивана. Тот словно прочитал его мысли и нарушил молчание.

- Ну и что дальше?

Он в упор сверлил Мигу, а Мига паясничал перед ним и давил лыбу.

- С девулей вашей хочу познакомиться,- нагло заявил тот.- А то Серому свезло, а я разве хуже? Нормально же сидим, общаемся. А девуля сочненькая. Твоя подружка?

- Нет. Она не моя подружка.

- Значит, Алёхина! Да ты не ссы, я просто пообщаться. Давно, понимаешь, с девулями не общался, чтобы вот так нормально, за столом. Как звать тебя, красавица?

- Юля…- пролепетала из своего угла девушка, которая начала понимать, что за нее вряд ли кто-то серьезно вступится. Друзей у нее здесь нет.

- Юля-девуля! Ништяк! А я Костя. Но меня все Мигой кличут. Говорят, у меня красивые глаза.- Костик поводил зекалами и расхохотался.- Может, мы с тобой тоже прогуляемся? Алёха всяко разрешит. Да, Алёх? Все нормуль, мы прогуляемся с Юленькой?

- Я Виталий…

- Базара нет, Виталий!- явно издевался Мига.- Твоя подружка?

- Не… Знакомая.

- Незнакомая?- Он опять гоготнул.- Ну раз незнакомая, то и проблем нет. Нет же проблем, да, Виталий?

- Нет проблем…

- А у кореша твоего? Чую, как-то недобро он про меня мыслит.

 - Вы в соседней деревне были?- врезался Стас в этот прессинг, переводя стрелки на себя. Сердце продолжало колотиться от нехороших предчувствий, потому что Мила и Серый не возвращались, а время уже явно превышало расстояние до машины. За окном – только ветер. Ни звуков выстрела, ни шума двигателя – ничего, что могло бы рассеять неопределенность.

- А что там, родичи твои?- отвлекся Мига, продолжая ерничать.- Привет хотел передать?

- Точно, родичи,- в тон подхватил Стас.- Дядя Прокоп жихтарит. И тетка Матильда. Только померли они намедни. Кто-то им все кишки выпустил и тела упер в поле. Не вы случайно с дружком своим?

Мига затормозил, перемалывая информацию и попутно размышляя, прикалывается Стас или всерьез. И прочие воззрились на него удивленно, даже Дрюнявый перестал залипать на долбаное оконце. Они ведь не знали прикола про дядю Прокопа. Видимо, решили, что Стасу известно куда больше, чем он им рассказал.

- В натуре, что ли?

- Ну ты сидишь тут, и ни разу не задался вопросом, какого хрена мы все тут собрались? Покурить? Мы с парнями по возрасту не друзья, а с хозяевами дома вообще из разных миров. У нас тачки на ходу, нам больше делать нечего, гостить по ночам непойми где?

Входная дверь распахнулась, и наконец-то вернулись Мила с Серым. Теперь уже Стас впился в лицо жены, пытаясь при свете двух керосиновых лампад угадать ее состояние, но Мила оставалась непроницаемой. Только щеки порозовели, словно Серый там снаружи потчевал ее похабными анекдотами, но это могло равным образом быть следствием алкоголя или свежего воздуха. Значит, она приняла решение не сбегать. Она вернулась. Что дальше?

Серый присел на самый край возле двери, тем самым продолжая контролировать пути отхода. Ножиком он уже не выпендривался, все и так помнили про умелое обращение, а для дешевого понтореза Серый был слишком сумрачный. Скорей всего, у Костяна тоже есть нож.

Стас ожидал, что Мила займет свое прежнее место на кровати позади него… однако его жена как-то уверенно уселась рядом с Серым. Словно они о чем-то условились снаружи, и теперь следуют плану, и нет на свете ножа, равного по остроте тому, что вонзился в сердце Стаса. Интересно, прикуривала она тоже для двоих, как это много лет делала с ним? Стас вдруг не смог вспомнить, кто из них двоих был родоначальником семейной традиции – он или Мила.

Теперь они сидели лицом к нему в дальней стороне – Серый, Мила, и продолжавшая вжиматься в угол дома Юлька. Стас попытался поймать взгляд жены, он изо всех сил старался понять, что же все-таки происходит, но она избегала на него смотреть.

- Слышь, Серый! - окликнул Мига.- Говорят, в соседней деревне кто-то мокруху учинил. Вот этот бакланит.- Он указал на Стаса.

Серый уставился на него. И Мила посмотрела, но как-то без выражения, как на пустое место.

- А поподробнее?

- А мы не знаем подробностей,- ответил вместо Стаса набычившийся Женька.- Знаем только, что хозяин рассказал про эти места.- Женька в свою очередь кивнул на Андрея.

А Андрей продолжать эту цепочку киваний не стал. Он снова как-то вскользь усмехнулся, бегло выглянул в окно и закурил. Кого ж ты там, сука, выглядываешь, подумал Стас. Еще гостей? Кто поможет скрутить этих двух уркаганов? Бухариков, которых ты упоминал? Стас чувствовал вопросительные взгляды Серого и Миги и решил, что терять им нечего. По крайней мере, если ему удастся создать атмосферу внешней угрозы, это может как-то повлиять на расстановку сил.

Он выложил им вкратце фактическую сторону дела. Без Сфайросов, демонологов, параллельных миров и найденных артефактов. Когда-то тут промышляла секта, не брезговали человеческими жертвоприношениями. После войны вроде всех разогнали, да не всех. Какие-то мелкие недобитки продолжают мутить воду и кошмарить население. За всю деревню они не скажут, потому как заходили они лишь в пару домов. Но в обоих видели кровь, а в данном захолустье два дома – уже считай показатель. Так что далеко не факт, что их сейчас не окружает местная банда с вилами и дубинами.

Еще Стас хотел подставить безынициативного Андрюху, который явно задумал недоброе и приберег многие из секретов, но что-то его остановило. Наверное, надежда, что тот действительно плетет интригу, и это может в результате сыграть им на руку.

- Прикинь, Серый, походу нам везет!- развеселился Мига, хотя что конкретно его завело, было известно только его смурному дружбану. Который, однако, веселья не разделил, а стал еще более темным, как гроздья гнева.

- А вы девушку не видели случайно?- неожиданно спросила Юлька, и Стас печально осознал, что ему глубоко плевать на эту пропавшую незнакомую девчонку. Сейчас его заботит только он сам и его жена, и он при первом же удобном случае бросит всех остальных на произвол судьбы. И уж если говорить о демонах, то все демоны давно здесь – внутри них самих.

- Еще одна девуля была?- воскликнул Мига.- И че, нет теперь? Ну раз нет, стало быть, и не будет.

И это прозвучало двусмысленно и жутко.

- Слушайте, пацаны!- встрепенулся Виталик, которому, кажись, пришла лучшая идея в его жизни.- У меня, наверное, есть что вам предложить. Вам, наверное, бабки нужны, правда? В этом все дело? Я могу дать. Без проблем, у меня есть. От бати. У меня батя богатый.

- Алёха, я смотрю, ты вообще крутой чувак!- беззлобно одобрил Мига.

- Меня Виталий зовут.- Парень поднялся, выражая истовую готовность, и схватился за барсетку.

- Сядь на место, баклан,- жестко бросил Серый.- А то я тебе в жопу твои деньги засуну.

Виталик сник и плюхнулся на скамью. Женька что-то коротко шепнул тому на ухо – никто не расслышал. Мига был готов возмутиться сим неуважением, даже успел буркалы выкатить, но вдруг передумал. Стас продолжал отчаянно искать взгляд Милы. Жена неподвижно смотрела в сторону.

- Юля-девуля!- Мига вновь влез в старые коньки.- Иди сядь рядом, красавица.

Девушка ничего не ответила. Лишь взглянула с надеждой на сидящую теперь рядом Милу, но Мила не повела бровью.

- Ну чего ты буксуешь, девуля моя сладкая,- воркотал Костиковый Мига.- Или ты тоже будешь пищать? Везет нам на ссыкушек-пискушек сегодня.- И вдруг он изобразил фальцетом:- Плиз-плиз-плиз, мальчики!

 Он заржал на всю комнату, и Юлька вылупилась на него, и Женька с Виталиком вылупились тоже. И если раньше Женьтос еще держал планку, то теперь вдруг резко сдал – побледнел и содрогнулся, осознав, что за типы сидят с ними за одним столом. И насколько глубже и страшнее эта ситуация по сравнению с обычными дворовыми или «стрелочными» терками.

- Вы ее видели!- закричала Юлька резко и с ненавистью.- Вы видели Катьку! Что вы с ней сделали, уроды никчемные? Ты, козел пучеглазый, что ты с ней сделал?!

Серый деловито поднялся, приблизился к Юльке и залепил ей здоровенную оплеуху. Девушка ударилась затылком о стену и замолкла. Из ее глаз молча хлынули потоки слез, заливая лицо горем и безысходностью. Женька автоматически привстал – так диктовали ему самцовые инстинкты,- но без рвения. И Миге хватило лишь продемонстрировать заточку, как парень мгновенно угомонился.

Серый вернулся на свое место рядом с Милой, закинул ногу на ногу и уставился на Стаса.

- Ты, выходит, Людкин муж?

Стас встрепенулся. Людкин? Стас не знал тут никакой Людки; никто не знал. Жена могла простить ему случайную интрижку, но вот за «Людку» она бы точно прострелила ему башку. Мила ненавидела, когда ее звали Людой. А теперь она сидела, как ни в чем не бывало, как будто из всех мужиков на земле она выбрала одного единственного Серого, сделав для него исключение.

«Ты хотел знак, паря?- сказал Стас самому себе.- Ты его получил». Потому что это и был знак. Именно такой, какой могла придумать только его хитроумная жена. Осталось лишь самому допетрить, что конкретно она задумала.

- Тебя как звать, чувак?

- Стас.

Желтые сполохи от керосинок метались по комнате, уродуя всех без разбора, не разделяя присутствующих на хороших и плохих. Окна напоминали черные дыры. На улице ярилась непогода, порывы ветра ощутимо набрасывались на дом.

- Поделишься своей королевой?- в упор спросил Серый, и Стас окончательно уверился, что вместе им с Милой сегодня не выбраться.

- И с хера ли мне это делать?

- Ну, смотри,- миролюбиво пояснил Серый.- Варианта два. Либо я сейчас покоцаю ее личико на твоих глазах. Либо ты мне ее уступаешь. Согласись, живая и красивая жена намного лучше мертвой и покоцанной. Мы только пару часов с ней побудем в твоей тачке. И все. Дальше вы, живые и неповрежденные, свалите в закат.

«Это не моя тачка, это тачка Милы!»- подумал Стас и ухмыльнулся.

Это была та еще гримаса. Не чета Костику с его буркалами. Гримаса излучала счастье и безумие, обнаруживая Джокера в бессмертном исполнении Джека Николсона, и это выражение спутывало карты. Серый осекся, взгляд стал настороженным. Даже скользкий Андрюхин перестал ломать комедию, строя придурковатого, а взглянул на Стаса с недоверием.

«Мне кабзда!»- еще раз окончательно признал Стас, но ему вдруг стало легко.

- Если ты хочешь замутить с моей женой,- четко проговорил он, поднимаясь на ноги во весь рост,- тебе придется сначала мне свое долбаное очко раздвинуть.

И на этой ноте у Серого сорвало планку. Он и так был траурным, а теперь стал еще и черным. До того, как Серый выхватил нож, Стас прочитал в его складчатых глазках смертный приговор. Но его ухмылка продолжала лучиться куражом и дерзостью. Он спокойно ждал своей участи. И он искренне надеялся, что Мила воспользуется суматохой и рванет к машине без оглядки на своего непутевого и довольно слабого муженька.

В следующие несколько минут на них обвалилась целая прорва лютейших событий.

Серый рвался вперед на парах смертоубийственного гнева, сжимая нож в опущенной руке, видимо, намереваясь нанести первый удар снизу вверх под ребра. Стас выжидал удобного момента, чтобы заключить противника в клинч и дать Миле шанс ценой жизни. Остальные застыли с перекошенными лицами, кроме, однако, Андрея, чей безмятежный образ вдруг сменился хитрым и проницательным. Конечно же, этого никто не заметил.

Вдруг Мила взвилась со скамейки и ринулась следом за Серым, молниеносно выхватывая из сумочки оружие, и даже в этой гибельной ситуации Стас не мог не восхититься своей боевой подругой. Поскольку Серому пришлось обходить стол и сидящего за столом Мигу, он совершил полукруг по помещению, и таким образом Стас перестал быть на линии огня. Мила подняла ствол и бесперебойно выпустила в спину Серого всю обойму.

- БАМ-БАМ-БАМ!

В тесном, замкнутом помещении звуки выстрелов сокрушали и ломали психику. Серый рухнул как сноп, последние пули достались уже мертвому телу. Рука, сжимающая нож, так и сохранила железную хватку, теперь уже навеки.

С некоторым опозданием Мига метнулся к Миле. Стас хотел крикнуть, предупредить, но не успел даже разлепить губы, как Мига два раза воткнул заточку Миле в бок. Мила охнула, выронила разряженный пистолет и стала оседать.

Виталик сорвался с места, одним прыжком достиг двери и вылетел наружу.

- Стой, падла!- заорал Мига и кинулся следом.

Женька хотел напасть на Мигу, но тот извернулся ужом и с ловкостью фокусника врезал парню снизу локтем по подбородку. Женька откинулся на скамейку с окровавленными губами, Мига же поспешил за беглецом.

Мила осела на колени рядом с трупом Серого и завалилась бы на бок, если бы Стас не успел ее подхватить. Он попытался аккуратно опустить жену на пол, но мешал трупак рецидивиста. Стас с ненавистью пнул того несколько раз, отпихивая в сторону. Положив жену на спину, он на секунду отлучился, чтобы одним рывком забросить труп Серого на кровать, где тот уже не мог путаться под ногами, и вернулся к жене, одновременно проверяя позицию второго уркагана.

Свет из распахнутой двери клином врезался в темноту снаружи. Мига стоял на пороге, частично загораживая обзор, но в целом основные детали просматривались. Виталик успел добежать только до середины огорода, хотя прошло достаточно времени, чтобы с таким стартом, какой он взял от стола, доскакать до Урала. Теперь он почему-то стоял там, среди грядок, как долбак, и ничего не делал.

Потом Виталик обернулся, и Стас различил слезы на его перекошенном лице. Разбушевавшийся ветер трепал одежду и волосы. Губы парня шевелились,- он то ли говорил что-то, заглушаемое ветром, то ли пытался сказать. Как бы то ни было, передать последнее послание потомкам Витальджан не успел. И лицо его, и губы, а также вся верхняя половина тела вдруг исчезли с глаз, как в каком-то гребаном ералаше.

Реки крови расхлестались по сторонам взрывом. Остатки Виталика рухнули на грядки невнятной кучей. Они полежали там секунду-другую; казалось даже, что они шевелятся, что пацан просто ранен и пытается встать. Но это был обман зрения. А потом пропала и вторая половина следом.

- Что за ХНЯ?- заорал Мига в ужасе от увиденного. Ну да, это тебе не девочек-малолеток коцать. Он поспешно запрыгнул внутрь, захлопнул дверь и задвинул засов. Обернулся с заточкой в руках и выкаченными зенками, готовясь дорого продать свою жизнь. С лезвия на пол капнула кровь Милы. Однако чувак оказался совершенно не готов, что внутри дома его ждет еще одно чудовище. На сей раз вполне осязаемое и зримое.

- Изыди, сатано!- загрохотало в комнате величием церковного хорала.

Забытый всеми дед Веденей выступил на сцену, как символ религиозного возмездия. Глаза изрыгали пламя преисподней, откуда он в незапамятные времена выволок своего демона. Старик оказался высоким, на полголовы выше Миги; он возвышался над ним, как адский пристав над задолжавшим грешником. Воздев искалеченную руку над головой, старик левой кистью схватил Мигу за горло.

- Что за ХНЯ?!- завизжал Мига в припадке, но тут же и осип, потому как стариковская клешня перебила ему дыхание.

- Изыди и будь проклят во веки вечные!- грохотал старец, а Мига отчаянно погружал заточку в его тело снова, и снова, и снова.

Но старику уже было нипочем. Он перестал быть человеком, он впустил в себя демоническую сущность и стал инструментом. Раздался истошный визг – это оказалась Юлька, бившаяся в истерике в своем углу. Женька застыл на полусогнутых, не представляя, что он должен предпринять в такой ситуации.

Старик Веденей напряг мышцы, и ноги Миги оторвались от земли. Разинув рот, Стас наблюдал, как художильный старец держит здорового мужика над полом в вытянутой руке, как кутенка. Мига хрипел, задыхаясь в зажиме пальцев, сучил ногами; его заточка упала на деревянный пол и откатилась полукругом, прочертив алую радугу. Стас невпопад подумал, что сейчас кровь Милы смешалась с кровью сумасшедшего страстотерпца.

- Изыди, сатано!- рявкнул старик в напутствие, потом открыл двумя перстами дверь и вышвырнул Мигу из дома, словно избавлялся от бесячего куля.

Мига рухнул на землю и закашлялся, тряся головой и моргая мигами. Он попытался приподняться, это было инстинктивное желание; он даже вытянул руку, словно искал, обо что упереться, хотя поблизости ничего не находилось. Но что-то вдруг ухватилось за него. Правая рука Костика, который за весь долгий день успел поверить в гороскопы и свою счастливую звезду, вдруг пошла рябью и расплылась. Она словно попала в высокотемпературное пекло над литейной печью, но только никакого воспламенения не случилось, а рука просто перестала быть частью этого мира.

Мига тупо пучил буркалы на свой хлещущий кровью обрубок. Он не орал, не стенал и не истерил; он просто завис над решением этой непосильной задачи, как же так получилось, что утром он линял из зоны с рукой, а к вечеру – уже сидит на грядках без нее. Пока он размышлял, у него вовсе исчез мыслительный аппарат вместе с головой и плечами. По аналогии с Виталиком, к которому Мига всегда был неравнодушен, через минуту от него ничего не осталось. Обрывки кишок и лужа крови к утру привлекут сюда воронье.

Старик Веденей захлопнул дверь, развернулся, сделал шаг внутрь дома, а затем замертво рухнул на пол и разбил голову о доски. Его окровавленная башка оказалась в нескольких сантиметрах от Милы.

Именно на этой звенящей ноте Андрей Первозванный, или как там в действительности назывался этот человек, внезапно захохотал и захлопал в ладоши. Как злобный карлик-лепрекон.

Продолжение следует...

Он отодвинул засов и распахнул дверь, без какой-либо попытки выведать, что там за незвань приперлась. Первое, что почувствовали находящиеся внутри – мощный ток свежего, наэлектризованного воздуха. Похоже, пока они судачили и рядили про демонов, снаружи действительно образовалось ненастье. Прохладное дуновение контрастом подчеркивало, в каком духане они торчали последние пару часов. Язычок пламени, защищенный пиковой колбой, начал метаться, и лица людей перекосились, став непохожими и уродливыми.

А секунду спустя к свежему климату прибавился гундосый, с легкой хрипотцой, голос. И, наверное, можно было бы пририсовать к голосу невидимого бухарика, надеющегося на подачку, но только бухаристости в нем совершенно не ощущалось. Голос был бодр, нагловат и ироничен, и вместе с воздухом по светлице сразу почему-то повеяло тревогой.

- Наше вам здрасьте! А мы тут заплутали, прикинь, братан! А потом смотрим, у вас тут тачки стоят козырные, дома свет горит. Цивилизация, елы-палы! Бог, как говорится, не фраер, вывел на свет скитальцев. Слышь, братан нам бы дождик переждать. А то хлынет скоро, веришь-нет?

- Заплутали?- хмыкнул Андрей, не выглядя ни удивленным, ни озадаченным, а выглядя до идиотизма участливым. – Грибники, что ли?

- Ага, в натуре, грибники!- заржал голос.- Грибники-физкультурники! Да не, ты гонишь, братан. Тачка сломалась, пару километров уже пехаем. Думали, реально в поле заночуем. Короче, подфартило нам с вами. Ты ж не прогонишь, братан, вроде нормальный? Слышь, пить охота до зарезу, есть че попить? И пожрать бы. Не, ты не думай, мы заплатим, ваще без вопросов.

- Сколько вас?

- Да двое всего!

Стас до последнего думал, что Андрей пошлет этих залетных куда подальше. К соседям, например. Здесь уже и без того плюнуть некуда. Однако Андрей как-то легко и беспечно посторонился, и обнаружилось, что внутри места вполне хватает еще для парочки проходимцев.

- Входите.

Вошли двое. Примерно одного роста; один лупоглазый и шарнирный, другой сумрачный. По их изнуренному виду думалось, что отмахали они явно больше, нежели заявленные пару километров. Оба пришельца при входе даже не поморщились от запахона, и это символизировало. Только вот никто не знал, что именно.

- Вечер добрый!- гундосо поприветствовал шарнирный, цепко обозрев всех присутствующих выпуклыми зенками.- Оба-на, и дамы в наличии! Ништяк! Блин, и жратва, и водка! Ваще балдеж! Прикинь, Серый, мы в рай попали. Народ, меня, короче, Константином зовут.

Сумрачный продолжал хранить инкогнито. На пороге он лишь поверхностно оглядел убранство и людей, а потом его взгляд остановился на Миле, и он так и впился в нее глазами, как крючьями. У Стаса аж екнуло под ложечкой от этого взгляда, хотя острой опасности он пока не ощущал. Вероятно, сказывался эффект инерции, ведь только минуту назад он размышлял о тепле, уюте и о славном житье-бытье.

Хлебосольный Андрюхин вновь подсуетился, откуда-то достал вторую керосинку, света резко прибавилось. Теперь они уже не выглядели землистыми вурдалаками, но все равно в помещении преобладал неестественно желтый, нагоняя мысли о мертвецах. Константин и второй, которого тот назвал Серым, первым же делом накинулись на питьевую воду, попеременно черпая ее кружкой из ведра. Потом по-свойски подсели к столу. Пока они лакали, Юлька по-тихому перебралась в угол комнаты, избегая сидения впритирку. Андрей занял свой прежний стул, а пришлые уселись на свободную скамью, лицом к окнам и сидящим напротив Женьке с Виталиком. Женек зырил исподлобья; если Андрюху он не особо жаловал, то этих двоих сразу воспринял в штыки. Ершистый пацан; но только новых гостей он не впечатлил. Наверное, потому что сидел и не выпендривался своим ростом.

- Доедайте, что имеем.- Андрей открыл кастрюлю с остатками картошки.- Потом я еще наварю. Но чистить не буду, ну его нафиг, в мундире сойдет.

Гости не принадлежали к числу скромняг, навалились хором, как подметальная машина, волоча в рот все без разбору и запивая шматки водкой. В комнате стояло гнетущее молчание, не располагающее к трапезе, даже дед Веденей примолк, но пришельцы не парились. Андрей выглянул в окно, высматривая что-то в сумерках, и Стас мельком задумался. Раньше он полагал, что Андрюхин вышаривает своего дедка, но дедок давно кукует дома,- чего ж он там теперь ищет? Собаку? Собак пожрал Сфайрос…

Мила приблизила губы вплотную к его уху.

- Это сидельцы…

Стас хотел спросить, с чего она взяла, а потом просто согласно кивнул. Константин – вообще типичный зэка, как будто играет роль из фильма «Беспредел». Второй тоже явно знаком с блатняком: взгляд волчий, вид угрюмый, движения ухватистые. А уж Миле в этих делах можно было верить на сто процентов. Во-первых, она чаще имела контакты с подобным контингентом. Во-вторых, первый чувак Милы, с которым она встречалась до знакомства со Стасом, бывший сиделец. Именно с ним Мила потеряла девственность. Потом этот типок пообещал Стасу подрезать крылья, когда Мила замутила с ним. Но до подрезки не дошло, а куда потом делся типок, Стас был без понятия.

- Э, че там шу-шу-шу?!- тут же вскинулся Константин на Стаса с Милой. И хотя на его губах продолжала играть ухмылка, в глазах навыкате мелькнула злая искра. А мглистый Сероватыш снова впился в Милу своими гляделками, которые, в противовес буркалистому Костику, прятались в складках. Он как будто знал ее раньше и теперь пытался вспомнить, откуда. Черт возьми, еще бывших знакомцев им с женой тут не хватало для апофеоза.

- Да вы не кипишуйте, все путем!- Костян постарался хохотнуть миролюбиво. Верилось в его дружелюбие не особо.- Мы до утра перекантуемся, а утром отчалим. Что у вас за сходка тут? Свадьба или похороны?

- Ни то, ни другое,- неприветливо бросил Стас.- Мы все тут гости.

- Ништяк!- возрадовался Константин непонятно чему.- А есть сиги? Наши все вышли.

Он уже накатил то ли пятую, то ли шестую кружку водки. А вот Серый выпил всего раз и от дальнейшего возлияния воздержался. Молчал, думал свою непроницаемую думу и попеременно метал взгляды-кинжалы в Милу.

- Сигареты в машине,- холодно сказал Стас. У Милы, скорей всего, есть сигареты в сумочке. Но пусть он обломится, этот вертлявый, гундосый и буркалистый хер.

Константин оглядел всех по очереди и остановил свой выбор на Виталике.

- Слышь, Алёха, не в службу, а в дружбу. Метнись до сигарет. Курить охота.

- Я Виталий,- насуплено буркнул Виталий.

- Базара нет, Виталий!- Костян взметнул ладони вверх, демонстрируя мир и согласие.- Метнись, Виталий, будь пацаном.

- Может, тебе еще бабу подогнать?- набычился Женька.

- А че такова?- Мига выкатил зекалы, став похожим на персонажа Маппет-шоу, которое крутили по телеку.- Че ты дерзишь, я по нормальному прошу.

- Много просишь, мало предлагаешь,- смело отрезал Женька.- Поел, попил, побухал. Обещал денег заплатить – плати. Вот хозяин сидит, ему отстегивай.

Женек кивнул на Андрея, но Андрей с отстраненной усмешкой смотрел в окно и никак не реагировал. Казалось, происходящее его только забавляло. Рановато они причислили парня к адекватным персонажам, в реале он оказался дурнее своего дедка.

Костик сощурился, прикидывая новую партию. Серый сумрачно взирал на Жеку в упор. Женек же оказался закаленным в терках, под стращающими взглядами тушеваться не спешил.

- А ты кто будешь? Ну обозначь себя, коли уж баламутишь.

- Я сын Баха.

- Да ладно!- Глаза Миги выкатились из орбит на пол-яблока, что казалось совсем невероятным.- Серьезно, братан? Прикинь, Серый, это сын Баха! А мы-то подумали, чушпан какой-то. Вот так расклад, бляха-муха.- Он заржал, а потом слегка придвинулся.- Одна проблема, братан. Мы понятия не имеем, кто такой Бах, и все вместе вертели его на кукане. Так что понторез твой не проканал.

Константин заржал, хлопнул себя по ляжке, а Серый улыбаться потуг не изъявлял, улыбчивость у него пребывала не в фаворе.

- Алёха, ну ты че? Тебе ж не впадлу поделиться сигами?

- Сказал же – отвали!- уперся Женек, сжимая кулаки.

Стас слегка отодвинулся от стола, стараясь сделать это незаметнее. Если эти два барана сейчас сцепятся, он хотел иметь больше пространства для разворота, чтобы прикрыть Милу. Неизвестно, как Женьтос, а Константин не из тех людей, кто довольствуется одними лишь сопливыми оплеухами. Жену он не видел, сидел к ней спиной, поэтому мог разве что догадываться о ее мыслях и ощущениях. Но уж коли Мила молчит и не выеживается – это охрененно плохой знак. Юлька вжалась в угол, стараясь раствориться в бревенчатых стенах, бледная и испуганная. Один Дрюня благолепствовал, и за это его реально хотелось встать и убить, сорвав злость.

Разрядил Виталик.

- Погодите! Хорош гнать, что мы, не договоримся, что ли? Вы Костя, правильно же? А вы Сергей, так?

- Нет, братан.- Серый впервые разлепил свои тонкие губы, и голос у него звучал столь же сумрачно, каким был он весь. Есть люди, рядом с которыми и находиться тяжело, давят безысходность и мрак; Серый был как раз из их числа.- Я не Сергей.

- А… Просто «Серый»… Я и подумал.- Виталик растерялся, но тут же взял себя в руки.- Короче, я сгоняю, мне правда не впадлу. Все равно все курить хотим.

Женька пожал плечами и сдался. Молча протянул товарищу ключи от машины и отвернулся, тем самым показывая, что сделал все возможное. Виталий выскользнул из-за стола и исчез за дверью; в последний момент Юлька порывисто дернулась, словно хотела улизнуть вместе с ним, но вдруг воздержалась. Осталась в углу, лишь максимально прикрыла лицо своей челкой а-ля Деми. Вновь воцарилась тишина, внутри которой только Константин чувствовал себя вольготно и благостно. Ну и Андрюхин-пес, этот вообще король пофигизма.

Стас не общался впритирку с блатным миром - так, на низком уровне. Но он убеждал себя, что эта парочка, вероятнее всего, лично против них ничего не имеет. Они просто следуют штампу и ведут себя так, как привыкли в незнакомой среде: прощупывают территорию, вычисляют лидеров и лохов. Наиболее грамотная тактика сейчас - не проявлять слабину, сохранять нейтралитет, и все разрешится мирным путем.

Стас решительно поднялся на ноги.

- Тогда и мы сходим за своими.

- А вот тут облом, братан!- немедленно ощерился Мига.

- В смысле?- Стас смерил Константина холодным взглядом.

- В коромысле!- хохотнул тот.- Да ты присядь, братан, не мельтеши. Мы ж с тобой не познакомились еще. Сейчас Алёха принесет сиги, всяко поделится. Так что посиди.

- Мы задохнемся, если будем здесь курить. Так что сам сиди,- отрезал Стас и протянул руку Миле.

Но Серый, который не Сергей вовсе, их опередил. Молча вышел из-за стола, протопал к входной двери и встал перед нею лицом к остальным, как караульный перед мавзолеем. И хотя он не отличался баскетболистским ростом, не имел модных джинсиков и не выглядел солидным коммерсантом, его фигура излучала такую угрозу и прямоту, что остальные зависли с открытыми ртами. Стас вдруг подумал, что, возможно, он видит сейчас Сфайроса во всей красе. Именно эти двое вполне могли укокошить всех в соседней деревне и оставить за собой кровавые следы.

В правой руке Серого профессионально сверкнул нож, и это выглядело красноречивей некуда.

- Сядь на место,- негромко бросил Серый. По тону верилось, что он не любитель талдычить дважды.

- Мужики, я еще раз вам говорю!- вклинился Женек, но его голос надломился.- У меня батя авторитет. Он скоро подъехать должен с братвой, мы его ждем.

- Закрой вякало!- равнодушно отозвался Серый и уставился на Стаса, ожидая реакции.

Стас медлил. Страх отодвинулся на второй план, на передовую вышел просчет. Что делать? Сесть – подписаться лохом и признать этого козла вожаком. А учитывая его нездоровые взгляды на Милу – неизвестно, каким боком им это выйдет. Прорываться к выходу, как какой-нибудь Марк Дакаскос? Положим, один бы он еще мог попытаться. Но с Милой вдвоем… Мила-то точно не Дакаскос.

Покуда он обдумывал и межевался, Мила сама приняла решение. Она знала наверняка, что садиться Стасу не в масть – это запустит процесс очмырения, ведь для двух уркаганов мир - либо белый, либо черный. Поэтому она тоже поднялась, не забыв прихватить сумочку. Подошла к столу, как делала уже неоднократно за вечер, вот только кружкой пользоваться на сей раз не стала, потому как пришлые гондоны не отличались деликатностью и все заслюнявили. Она схватила бутылку «Распутина», совершила несколько глотков из горла, хлопнула бутылку на стол, вытерла рот ладонью. Мига следил за ее действиями с любопытством напополам с иронией.

- А меня выпустишь?- спросила она Серого и двинулась ему навстречу.

Ему пришлось опустить нож. Мила и тут оказалась расчетливее прочих; она надвигалась на мужика всем своим женским естеством, глядя ему прямо в глаза, и подошла почти впритык, словно хотела поцеловать взасос. Ее грудь – не столь выпуклая, как у Юльки, но все же весомая – едва не касалась груди бандоса, и Стас побледнел от ревности.

- А то пройдись со мной, если не в напряг. Мне вот точно в напряг, я курить хочу.

И вот они стоят, эти двое, чуть ли не впритык, между ними нож и обоюдоострый взгляд, они почти одного роста; они почти одной крови. Стас же оставался на задворках, где, собственно, ему и было место с тех пор, как несколько лет назад Мила вышла на передовую и стала его прикрывать. Сердце Стаса колотилось истошно. По каменному выражению лица Серого и по его глазкам в ошметках складок вообще ни черта не читалось.

- Ну Серый, у тебя фарт!- на сей раз разрядил Мига. И хлопнул опять себя по колену.

- Сам разберусь!- отозвался тот, не отрывая глаз от Милы. Потом принял решение, посторонился и кивнул на дверь, предлагая Миле проследовать первой.- Ну пошли.

Но прежде чем выйти, им пришлось запустить запыхавшегося Виталика, которого Стас ждал пятьдесят на пятьдесят. Виталик мог сесть за руль и рвануть прочь, но, видимо, хлопальщик по коленям и гундосый Костик все-таки неслабо разбирался в человеческой натуре, раз выбрал его посыльным. После того, как Серый и Мила вышли из дома, Стас опустился-таки на стул, но это уже не выглядело поражением, потому что теперь все выглядело поражением.

«Нам кабзда»,- неожиданно четко и неоспоримо осознал Стас.

Они закурили, не заботясь больше о том, как они будут чувствовать себя в этом прокуренном и затхлом помещении, окна которого не открывались веками. Интуиция подсказывала, что ночная почивальня на сегодня полностью отменяется.

Продолжение следует...

Убранство внутри скудное, но приемлемое. Лучше, чем можно было предположить. Две комнаты, первая из которых – просторная светлица с окнами. В левом дальнем углу небольшая печь и газовая плита, в правом – кровать на ножках. Скамьи почти по всему периметру. Посередке у окон – стол, два стула и еще одна скамья вдоль. Слева сервант, где тускло мерцало какое-то барахло. Казимир Малевич, минимализм в воплощении. Предвечерний свет натужно пробивался сквозь немытые годами окна, от этого светлица казалась склепом.

- Электричества нет?- удивленно спросила Юлька, взглянув на болтающийся под потолком пустой патрон.

- Было,- отозвался хозяин.- Но эту ветку давно перекрыли.

- Разве так бывает? Люди живут же!

- Говорят, всю линию электропередач по нашему направлению демонтировали и сдали на цветмет.- Хозяин ухмыльнулся и уселся перед столом на ближайший стул. Он мельком глянул в окно – видать, высматривал своего беспалого пращура.- Меня Андрей звать. Прадеда – Веденей. Но его можно и совсем не звать, он давно не откликается. Присаживайтесь.

Стас оседлал дальний стул, Мила опустилась на кровать позади него. Молодежь расселась по скамьям, как попугаи на жердочке. Сумари сгрудили на подоконнике, только Мила приберегла свою сумку на коленях. На газовой плите в массивной кастрюле булькала готовка. Сквозь застарелую вонь резко прорывался аппетитный запах картофана. И что-то вдобавок томилось в печи – отсюда и дым из трубы. На столе – буханка хлеба, зелень, нарезанные помидоры с луком; все как у людей.

- Еда только вегетарианская,- предупредил Андрей.- Мясо хранить негде. На овощах живем.

- Все выращиваете?- спросил Стас.

- Нет, не все. Большую часть закупаем.

- Да ладно? Мы по пути ни одного магаза не встретили.

- Езжу к черту на рога,- пояснил Андрей.- У меня мотик в амбаре стоит. «Урал», с коляской. Полудохлый уже, но пока тянет.

- А газ откуда?- любопытничал Стас.

- Баллоны. Там же заказываю, где и еду. Мне привозят потом.

Андрей не стал уточнять, где «там», а спрашивать они не стали.

- И давно вы тут живете?- спросила Юлька.

- Прадед всю жизнь. А я временно. За ним присматриваю, а то он тут натворит дел. Когда окочурится – в город вернусь, выйду на работу. Вообще, я инженер. Но по специальности сейчас проблема… Пофиг, пойду в торговлю или еще куда.

- Вши есть?- спросила Мила.

- Вроде нет. Я так-то моюсь регулярно. За амбаром баня пристроена, ее просто не видно с дороги. Стараюсь в доме прибираться, ну и обрабатываю тут все, чтобы антисанитарию не разводить. Деда мыться не заставить, если только убить. Он древний уже, ему лет сто. Или сто пятьдесят. Ему религия мыться не позволяет. Усмирение плоти и все такое. Как вериги, только грязь.

- А бухло?- Милу интересовали насущные вопросы.- Бухло есть?

- Этого добра навалом,- ухмыльнулся Андрей.- Дед глюкует часто, его по-другому не унять, приходится спаивать. Но винную карту я вам не предложу. Водка, и еще спиртяга в погребе, весь выбор.

- Водка паленая?

- Да вроде нет. Не померли.

- Тащи!

Еще одна понятливая ухмылка от Андрюхи, и он нырнул в соседнюю комнату. Проход был без дверной коробки, просто прямоугольный проем в сумрак, в котором, как в сарае, ничего не просматривалось. Видимо, окна там зашторены или отсутствуют. Андрей тут же выскочил назад, таща в руках две литровые бутыли «Распутина».  Гостеприимство у него было прокачано на «четверочку», в отличие от бесноватого праотца, подрастерявшего пальцы в неравной битве со временем.

- С кружками не особо.- Андрей водрузил бутылки на стол и огляделся, как будто искал кружки. Хотя две уже и так стояли на столе, а других не было.- По очереди придется.

- Переживем!- Мила вдохновилась.

- Сразу наливать? Или картофан подождем?

- Картофан не убежит. Наливай.

Они по очереди налили, а затем опустошили кружки с теплой водкой большими глотками. Приличия задвинулись прочь, как и разборчивость в посуде; о продолжении поездки тоже пока не хотелось думать. После всех стрессов им необходима была разрядка, а Андрей словно отворил для них двери карамельного домика.

- Значит, говоришь, зверь промышляет?- вышел Стас на больную тему, после того как все закусили – кто хлебом, кто луком, а Мила – ничем.

- Чего об этом трындеть без толку?!- тут же завелся Женька.- Звери, птицы. Нет тут никаких зверей. Где они жить будут, в поле на кочках?

Андрей, не изменившись в лице, флегматично взял нож и стал отрезать от хлеба неаккуратные ломти.

- В поле, не в поле,- с расстановкой произнес он.- Но всегда тут кто-то пропадал. Вернее, не всегда, а периодически. Одно время было ништяк. Думали, покончено, все наладилось. А потом – бац!- и опять. Собак только так похрумкал, первым же делом. Чуяли они его. Люди не чуяли, а собаки издалека начинали выть. Домашнюю скотину тоже схавал. Ну и людьми не брезгует. Люди для него самое лакомство. Мы его Сфайрос зовем.

- Что за название такое?- удивился Стас.- Откуда?

- Это из древнегреческой мифологии,- расплывчато пояснил Андрей, и Стас даже не нашелся, что добавить. Положим, Андрюха этот еще мог быть знаком с легендами и мифами древности. Но вот дедок его, судя по ухваткам и речи, видел школьную скамью только по телеку, притом что и телека у них нет. Да и среди прочих аборигенов вряд ли отыщутся эрудиты.

- Зверь ваш умеет проходить сквозь стены?- спросила Мила недоверчиво.

- В каком смысле?

- В соседней деревне – конкретный атас. Кровь в домах. Мы торкнулись в парочку, там все в крови. А больше ничего нет - ни тел, ни следов. Один даже забаррикадировался изнутри, а потом пропал.

- Да ладно?- Андрей неожиданно хихикнул, и множество лиц вытянулось, а Мила вновь подумала о пистолете. Хихиканье выглядело совсем уж не к месту.- Уже дотуда добрался? Ну-ну.

Он чего-то елозил, колыхался и шнырил, что-то нарезал, что-то расставлял-убирал на столе, но по факту все оставалось на своих местах. Какие-то нарочные телодвижения: паря просто перекладывал из пустого в порожнее и все выискивал в окно своего гребаного дедулю. Озабоченность там или испуг – даже близко не читались на лице. Как будто каждый день ему тут рассказывают про кровавые пиршества.

- Ну а где сектанты?- колюче спросил Женька.- Тоже Сферус ваш пожрал?

- Сфайрос…

- Да пофиг. Мы в сказки не верим, большие уже. А вот про мутную секту я бы послушал. Одну знакомую девчонку из параллельного класса в секту увели, так что у меня личный интерес. Что у вас за хитрый план, людей дурить?

Знакомая девчонка ударилась в сектантство после того, как батяня Женьтоса по прозвищу Бах растлил ту в своей машине – уже старой «Ауди». Но парень, конечно же, об этом не знал.

Прежде чем что-то ответить, Андрюхин снял с плиты кастрюлю, слил воду в ведро и брякнул на стол. С тарелками обстояло примерно как с кружками, но народ давно не коробили такие мелочи – уплетали за двоих. Пошло оживление, выпили еще по одной. Придвинулись к столу, сгрудились походным кружком. Временами снаружи фоном раздавался скрип сарайных петель.

- Деда тоже надо позвать,- предложила Юлька.

- Он не ест вареный картофан,- ответил Андрей таким тоном, словно удивился, что кто-то может этого не знать. Хотя только что сам задвигал про деда-обжору и про варево с запасом.- Ему я в печке пеку, на углях. Мороки – звездец. Растопишь и сидишь потом на улице, пока остынет, внутри вообще гарево. И лопает дед по своему графику, который называется «хрен угадаешь». Может ночью приложиться втихаря, пока я сплю. Колорит тот еще. Он, кстати, самая центральная фигура в здешнем бедламе. И хранитель всех тайн. Это он Сфайроса вызвал в свое время, такие дела. Если верить легенде.

- Да ладно!- Женька театрально всплеснул руками.- Прямо из ада вызвал?

- Типа того,- беззлобно хмыкнул Андрей, который не выглядел сколько-нибудь задетым.

Он призадумался, склонив голову набок. Тоже к какому-то своему графику, видать, прислушивался. Потом опять странно и некстати ухмыльнулся. С другой стороны, не так уж все странно. Нелепое поведение и кривые ухмылки попусту – довольно малая плата за одичание. Сколько он уже тут торчит с бесноватым стариканом? Уже хорошо, что не беседует с печью и не плюет в углы. И откуда, интересно, они берут деньги на жратву, газ, бензин?

- На самом деле все началось с общины староверов, они тут повсюду обретались до революции,- нарушил молчание Андрей.- Дед Веденей из ихних. Тихо жили, не выпячивались. Блюли свои традиции. Потом пришли коммунисты, и настали веселые деньки. Новая власть их не просто не жаловала, а вообще ненавидела. Часть людей подались в тайгу. Устраивали тайные скиты и общины в глухомани. Со временем НКВД их все равно переловил и сплавил в лагеря, а кого и постреляли почем зря. А эта деревня осталась и затихарилась. Как тогда говорили, сменила окрас. Снаружи вроде сменила, а внутри люди копили злобу. Процесс тут шел нездоровый, потому что еще до революции крестьяне нашли в земле скелет Сфайроса. А к двадцатым годам уже вовсю проводились эксперименты, это привело в итоге к тому, что мы сейчас имеем.

- Пустошь?- тихо обронил Виталик.

- А? Ну да, Пустошь. Она самая. Существо, которое отрыли в земле, оно было необычным. Неизвестным науке, в учебниках того времени таких зверей не встречалось, да и сейчас не встречается. Кто не знает, есть такой минерал – пирит. Он - основа всей палеонтологии. Он въедается в тела и кости животных и заменяет их копиями один-в-один. Благодаря этому пириту мы знаем о динозаврах. Но пирит есть не везде. И сам процесс окаменения зависит от многих факторов. Так что на руках ученых, можно сказать, обрывки, и по этим обрывкам они пытаются слепить картину мира. Сейчас известно о двух видах динозавров – ящеротазовые и птицетазовые. Сколько их было на самом деле – вопрос на засыпку. Говорят, обнаруженный здесь скелет принадлежал дракону. Одновременно и ящер, и птица; мутант. У него было две головы, при этом размерами он вовсе не равнялся динозаврам, а был всего-навсего немногим более человека. Ну нашли и нашли, казалось бы. В другом месте находку сдали бы в музей, а то и зарыли бы назад, а место объявили бы нечистым. Но жил в деревне один чувачелло. Подвижник. Млад его звали. Потому что не старел никогда. Этот самый Млад и книжки читал, и до Святого Афона шастал на поклонение мощам. Из своих странствий он приволок знания о Сфайросе и Эмпедокле. Эмпедокл был ученым в Древней Греции, который как раз писал о таких созданиях: драконы, чудовища, всякие горгульи, медузы-горгоны, трехглавые псы, гидры и так далее. Идея Эмпедокла состояла в том, что изначально в мире жили мутанты, и это была вроде как прародина нашего мира, нашей реальности. Природа только тренировалась создавать и творить красоту, но пока не умела и выдавала отбраковку. Млад начал проповедовать свою философию среди селян, а позже случилось так же, как и с христианством, которое на Руси стало православием. Древнегреческая философия наложилась на старообрядчество, и получился мощный такой коктейль, который и есть секта. Потому что от чистой религии там точно уже ничего не оставалось. Между собой договорились, что существо это, Сфайрос – посланник Дьявола. Вполне реальный демон, из плоти и крови. И вот его скелет в наличии, кто не верит – может потрогать и пасть ниц. Ну и, наверное, логично, что в какой-то момент задались целью его воскресить.

- Ни фига себе логика!- удивился Стас.- Я, например, логики тут не вижу особой.

- Я так подозреваю, тень на плетень наводил сам Млад. Прошаренный был чувак, типа нашего Гайдара. Какие-то секреты раскопал он в своих странствиях. Свитки нашел или обучился ритуалам у забугорных колдунов. Понабрался ереси, ударился совсем в алхимию. А что у нас в основе алхимии, помимо золота?

- Вечная любовь?- предположила Юлька.

- Это в фильмах,- брезгливо бросил Андрей.- Фильмы любишь? А по-настоящему такие типы мечтают только об одном: о вечной жизни. Будешь бессмертным – сможешь заиметь все. Вот только самостоятельно шаманить Млад не мог, рук не хватало. Или требовалось вовлечение людской энергии. Но сказать людям правду – чего доброго, забьют камнями. И уж точно пошлют нахер. А вот прикрыться религиозными бреднями – стопроцентная схема, в России - самое то. Млад и навешал лапшу здешним фанатикам про стародавние времена, когда на Землю снизошел Демон, и покрыл все огнем, наказал грешников, а праведников слегонца пожурил и дал морковку. Деревенские дурни прониклись, мозги у них перекосило, вера превратилась в настоящий сатанизм. Дальше они двигались параллельно – Млад и присные, - только цели у них были разные.

- Ну и на фига деревенским дурням воскрешать демона?-презрительно бросил Женька, который по уровню легковерности равнялся Миле.- Я понимаю, если бы они ангела какого-нибудь воскрешали.

- Это ты хреново знаешь психологию людей,- в тон ему ответил Андрей, и Женька позеленел.- Таким фанатикам, как эти, важно было обратить весь мир в свою веру. Ангел или что-то святое – так себе соблазн. Райской жизнью адептов не приманишь. На протяжении всей истории в России пряник хреново работал, а вот кнутовище – офигеть как стимулировал. Страх, ужас, боль, смерть – самые эффективные побудители для электората. Если вдруг Сфайрос оживет – налицо доказательство, что ад существует. И всем грешникам каюк, вопрос времени. Бегите скорее молиться, молокососы, к нам под крылышко, и все такое прочее, а мы уж позаботимся о ваших дрянных душонках. Ты интересовался, что за хитрый план,- вот такой он, этот план, и во все времена был только таким. Запугать, подавить, а если кто не дается – умертвить нахрен. Первоначальная идея была реально шикарная: предъявить демона миру, а потом на глазах человечества самим и уничтожить. Прикиньте, какая репутация после этого. Все мировые религии в жопе, старообрядчество – на самой вершине. Но потом по ходу пьесы мотивы, как мне кажется, поменялись. Мозги-то поплыли от бредней, прицел сбился. Вражда большевиков и старообрядцев породила местных чудовищ, люди захотели мести. Причем не какой-нибудь, а всеобщей. Пусть демон оживает, и гори оно все, пусть человечество гибнет в муках!

- Это, положим, я могу принять,- сказал Стас.- И как же его оживляли? Молитвами?

- Зачем молитвами?- удивился Андрей.- Жертвами. Как и положено во всех культах. А говорите, фильмы любите. Чтобы кого-то воскресить, нужно кого-то убить, такое правило. Закон сохранения энергии, только и всего. Точно не скажу, кого приносили в жертву – девственниц, детей или сурков каких-нибудь,- дед Веденей здорово темнил по этому поводу. Он вроде псих психом, но если где рыло в пушку – сразу отнекивается и мутит воду. Я так чувствую, что он сам, своими руками, порешил тут немало граждан. В 20-х годах здесь творился такой беспредел, что ад дрожал. Нынешний переворот и все срачи по телеку – детский лепет по сравнению с тем, как разрывало страну в начале века. Куча каких-то партий, классов, общин, отрядов. Бандиты, белые, красные, зеленые. Эти орут, другие штурмуют, там стреляют, тут вешают, вчерашние друзья бьются насмерть, родители детей проклинают, дети родителей режут. Худшее время в истории! Это я к тому, что в такой свистопляске пропадет два-три жителя деревни – пофиг, статистика. Никто и не почешется искать, люди пачками пропадали, отрядами, до сих пор безымянные захоронения находят. Так что промышлял Млад почти открыто, мутил свои оккультные дела, впаривал народу про воскрешение и верховодил. Выбирал жертв, или они сами жребий бросали, а проигравшие шли на заклание без возражений. Ради богоугодной цели животов не жалели.

- Насколько я знаю, бардак в деревнях быстро разрулили,- заметил Стас.

- Это точно!- ухмыльнулся Дрюня своей нездоровой усмешкой, которая на мучнистом лице выглядела столь же безумно, сколь его повествование.- И вот тогда пришел черед пришлых и всяких забулдыг. Говорю же, тут всегда кто-то исчезал. Проселочные дороги бурлили, коллективизация шла полным ходом. Вот только люди передвигались медленно, почта работала еще медленней, телефоны были редкостью, а белых пятен на карте хватало. Если вдруг сгинет какая-нибудь бабонька, или сестрица, или даже братец – пока еще сообразят, где они там затерялись и где искать концы. К тому же Млад и банда не тупили, старались обставить все так, чтобы деревня оставалась не при делах. Похищали людей в отдалении и путали следы.  Милиция пару раз устраивала рейды по лесам, выискивала банды и даже кого-то ловили. Но только все мимо кассы. Постепенно, конечно же, дотумкали бы, где гнездо беспредела, и выжгли бы тут всех подчистую. Но как раз случилось два поворотных события. Грянула Великая Отечественная. А еще бесконечные кровавые эксперименты вдруг принесли результат. И Сфайрос действительно ожил, все как по сатанинским пророчествам.

Скрипнула входная дверь. В образовавшуюся щель юркнул похожий на привидение дед Веденей. Прошмыгнув мимо гостей, он растворился во мраке смежной комнаты, и вскорости оттуда донеслось неясное бормотание. Присутствующие сопроводили явление гробовым молчанием. И только теперь все осознали, что снаружи резко стемнело, и они уже почти не различают лиц друг друга. Андрей принес керосинку с колбой, похожей на карточные пики, и зажег на столе. Желтоватое свечение наполнило комнату, замело по углам затхлые тени, пробежалось по лицам людей, состарив их и высветив не совсем располагающие черты.

- И что, прям скелет ожил?- Мила отложила сумочку, поднялась с кровати, плеснула в пустую кружку и залпом выпила. Ее примеру последовали остальные.

- Ага, ожил, и загремел костями,- сиплым от водки голосом съязвил Женьтос.

- Да нет, скелет остался скелетом,- пояснил Андрей.- Что-то вышло из воздуха. Что-то в пространстве появилось из другого мира.

- Короче, опять фантастика и параллельные миры,- заключил Женька.

- Может, и так,- беззлобно махнул на него Андрей.- Я ж по крупицам собирал информацию, в основном от деда, больше свидетелей не осталось. А он часто такую галиматью нес, что я сам чуть не сбрендил. Мне по ночам какая только нечисть не снилась. Но иногда наступали периоды просветления, и дед переходил на связную речь. Я так понял, что как раз накануне войны, или сразу после вторжения немцев, дедуле пришла в голову гениальная мысль. Млад уже стар был, хоть и млад. Старше Веденея даже. Дед всегда был у него в услужении, а последний десяток лет прям правой рукой. Не знаю, как насчет вечной жизни, но годков себе дедуся прибавил доверху, даже не болел ничем на моей памяти. Так что химичили они не попусту, это факт. В общем, приходит им с Младом идея: а чего это мы, дружище, все каких-то левых болванов режем? Ведь заповедовал Господь в Библии и повелел Аврааму – что сделать? Правильно, завалить родного сынка. Стало быть, не работают тут полумеры, действовать нужно радикально. У Млада родной крови не нашлось, если только незаконнорожденные где-то бегали. А у Веденейки нашлись, он же, помимо того, что демонолог-вызыватель, еще и семьянином был с виду. Я так и не выпытал, кого дед принес в жертву – жену, сестру, племянницу или дочь. Кого-то из них. Вряд ли жену, та вроде бы померла давно. И все сработало, возник Сфайрос. Первым же делом оттяпал деду пальцы на руке, чтобы впредь не шутил почем зря. За это, кстати сказать, впоследствии деда могли бы канонизировать. Суть в том, что старообрядцы крестятся не щепотью, а двумя пальцами – двуперстием. А тут такой подгон от Сфайроса – у деда остались именно крестильные пальцы. Вроде как стигматы, знаки отличия. Только очень быстро не осталось никого в округе, кто смог бы оценить эту печать свыше. Короче, дед Веденей на время выбыл за кулисы, а на сцену выскочил Млад. Тот, видать, совсем башкой тронулся, если продолжал верить, что сможет управлять Сфайросом или что-то требовать себе в награду. Демон его малек расстроил тем, что слопал с концами, и нет Млада. По правде сказать, всю эту сцену я частично дорисовал, частично сфантазировал по отдельным дедовским воплям.

- А он не рисует?- вдруг спросила Юлька, и все вылупились на нее, как давеча возле машины, вновь удивившись ее нестандартным идеям.- Говорят, можно докопаться до правды через рисунки, если у человека с мозгами не очень.

- Так в том и фишка, что рисовать – нечего!- рассмеялся Андрюха, на сей раз настоящим человеческим смехом, а не кощеевым.- Сфайрос мало того, что демон, так еще и невидимый. По всем признакам выходило, что он – злой дух того скелета, который крестьяне откопали до революции и который Млад где-то припрятал. Призрак, привидение. Сквозь него и гулять можно было туда-сюда. Время слегка замедлялось, сила тяжести – увеличивалась. Но это только до тех пор, пока демон не разевал пасть. Потому что призрак призраком, а пасть и зубы у него были самые всамделишные, люди гибли пачками. А тела пропадали, как будто челюсти у этого существа были в нашем мире, а желудок – где-то в потустороннем, и он проглатывал их сразу куда-то туда. Или же дедок Веденей с Младом что-то напортачили со своим колдовством. Я склоняюсь к последнему варианту, потому что эксперимент частично удался, а частично – не особо. Само оживление, или воскрешение – вроде, с одной стороны, профит. Причем с кровью, с жертвами – все как по написанному. Только кого выставлять на блюде и предъявлять миру? Невидимку? Кусок воздуха? Идея всеобщей мести человечеству – тоже облом. Сфайрос оказался, во-первых, избирательным, во-вторых, непостоянным. Хавал не всех подряд, а через одного-двух, и мог оставаться в нашем мире только временно. Так что карающее опустошение городов и всея планеты отменялось. Демон покушает, покуражится, прищучит кого надо – и в спячку на пяток лет. Ну, плюс-минус. Потом опять объявляется.

Андрей улыбнулся, постаравшись сделать это для всех, и ни для кого конкретного.

- Такая вот легенда. Верь не верь, а люди пропадают, это факт. Может, кто-то еще выжил из старого культа, сидит сейчас в своей дыре и продолжает похищать людей. С другой стороны, собаки выли не просто так. Сначала выли, а потом все поисчезали. Дед Веденей намекал, что Сфайроса на самом деле можно различить. Краем зрения, особенно летом в жару, как вот сейчас. Он напоминает марево над песком. Что-то такое, но сам я не видел, так что врать не буду.

- Зато мы видели!- вскричал Виталик.- Реально видели, зуб даю! Да ведь, Женек? Ты еще подумал, что это вода!

- Ну, что-то мы видели,- с неохотой подтвердил тот.- Явно не дракона.

- Мы прямо сквозь это проехали!- возбужденно поддержала Юлька.- И свет на секунду погас, и время как будто замедлилось, все так и было.- Она осеклась.- Погодите… Получается, Катьку этот ваш демон сожрал?

- Юлька, заканчивай цирк!- окрысился Женька.- Ты тоже веришь в сказки? Катька просто заблудилась и уже наверняка поймала попутку и домой едет. Доберемся до дачи, сама позвонишь и убедишься. Не, история, базара нет, красивая. Но мы не в сказке, это жизнь. Или другие тоже поверили?

- Я скорее поверю, что всех тут укокошил как раз Веденейка,- холодно проговорила Мила.

- Ну вот, я же говорил!

- Сатано!- буркнул старец из темноты второй комнаты, расслышав некошерное употребление своего имени. Так и рисовалось в мыслях, как он сидит там в углу, щерится, бормочет да сверлит их из темноты своим безумием.

- И что по итогам?- спросил Стас.- Вызвали демона, дальше что? Начали усиленно думать, как загнать его назад?

- Если и думали, то не додумали,- развел руками Андрей.- Не до демонов стало. Вернее, демон пострашнее объявился и покровожаднее. В 41-м немцы быстро распространились по территории и залили все кровью так, что никакому Сфайросу не снилось. Они и сюда добрались. Возможно, квартировали в этом самом доме, трогали эти самые стены. А когда Красная Армия освобождала район, то в деревне их встретили безлюдность, запустение и реки крови в домах и в подворьях. Люди исчезли – как местные, как и немцы. Ни лошадей, ни собак, ни коров не осталось. Тишина и последствия какой-то страшной бойни. Позже откуда-то из землянки повыполз единственный выживший – мой прадед Веденей. С поехавшей кукухой от произошедшего. Голый, весь в крови, он кидался на солдат и завывал свое «Сатано!». Его упекли в психушку и вкололи галоперидол, или что там вкалывали в те времена. Надо заметить, что особой сенсации не случилось. Война шла полным ходом, красноармейцы уже настолько привыкли к мясорубке, что на вырезанные деревни смотрели хладнокровно. Здесь полегли все – и правые, и неправые, но так случалось повсеместно, по всему западному фронту. Бесноватый дед Веденей – тоже эка невидаль, сколько их таких, безумных и покалеченных, осталось после войны. Никто к его бредням не собирался прислушиваться, привели немного в надлежащий вид, закололи витаминами и отправили восвояси. Дед вернулся сюда, больше ему деваться было некуда. Дома-то остались в сохранности, здесь даже послевоенный прогресс какое-то время процветал. Но записи про тот случай во время войны сохранились, а я выкупил их в архиве. Сейчас что угодно можно за деньги выкупить, даже совесть.

«Интересно, на что ты их выкупил? - подумал Стас.- Не работаешь, торчишь тут, лишенец чертов!»

- А со скелетом что?- спросила Юлька.- Который дракон?

- Сгинул после войны. Все сгинули. Млад где-то ныкал скелет, а где именно – знали только адепты культа, да и то не все. Дед Веденей знал. Можете у него спросить.

Мила вновь проделала недавние манипуляции с кружкой и глотнула водки.

- Это был реально клевый рассказ на сон грядущий,- признала она.- Долго не забудется. Одно только не бьется. Если все так плохо, демон летает и жрет всех подряд, звери пропадают и собаки, у соседей кровь в домах. Чего ж вы с дедком торчите тут, как ниндзя недоделанные?

Присутствующие уставились на Андрея, посчитав замечание небезосновательным. Женек даже осклабился, словно поймал недруга на мужеложстве. Сам Андрей сидел ближе всех к керосинке, и было заметно, что его мучнистое лицо слегка раскраснелось в пылу беседы. Или это от водки, что более логично.

- А у меня дед Веденей есть!- заявил Андрей и ухмыльнулся.- Оберег мой. Думаете, с какой стати Сфайрос его пощадил тогда в сороковых? Походу какой-то пакт между ними состоялся, и демон его не трогает. Может, потому что пальцы отгрыз. Или это оттого, что дед пожертвовал родной кровью, умертвил кого-то из близких. Тем самым он как бы наложил на себя клеймо, по которому Сфайрос его узнает и обходит. Когда-то кровью жертвенного ягненка люди помечали свои дома, чтобы остаться в живых – тоже страшилка из Библии. Так что пока дед рядом, я в безопасности. Я ведь тоже родственник. Клеймо и на мне.

- Логично,- признал Стас.- Были бы вы евреями вдобавок, так вообще хава нагила. Ладно, про демонов стало более-менее понятно, а вот про направление чет не очень. Пора ехать уже. Пока на трассу выедем, как раз протрезвеем. Раз, говоришь, затариваешься хавчиком и керосинкой, то знаешь, где цивилизация. Дорогу сможешь объяснить?

- А какой смысл вам сейчас подрываться?- встрепенулся Андрей, и его глазки забегали между посетителями.- Дождитесь утра, у меня матрасы в амбаре, я вам расстелю. По ночам Сфайрос вообще лютует, днем так себе. У меня вы реально под защитой, дед Веденей его отпугивает.

«Все-таки ты дрищешь!»- с усмешкой подумал Стас. Он попытался выглянуть в окно, но ничего не увидел. Сумерки надвинулись стремительно, и Стасу показалось, что снаружи разыгралась непогода, но через матовые окна трудно было различить детали. Ехать действительно никуда не хотелось. Водка размаривала, в наличии еда и вода, в доме сухо, от остывающей печи тянет приятным теплом, к вонизму притерпелись. Главное, они вроде как скорешились все. Хоть и поверхностно, но ненапряжно. Если только дедуля Веденеич, психованный демонолог, не почикает их во сне.

Стас вопросительно взглянул на жену.

- Пойдемте покурим,- предложила Мила.- Там снаружи и порешаем.

Но покурить они не успели. Потому что во входную дверь кто-то уверенно заколотил снаружи.

Продолжение следует...