CreepyStory

Володя стоял перед дверью, покусывая обветренные губы. Давняя привычка, за которую бабуля била по лицу – когда ладонью, а когда и чем потяжелее.

На губе выступила кровь, и Володя нажал на кнопку звонка. Забарабанил в дверь. Подумал, что если хозяйка сейчас не откроет, он может струсить. Убежит и больше никогда сюда не вернётся.

Из-за двери послышалось шарканье тапок.

– Кто?
– Сантехник! Вы соседей заливаете!
– Не вызывала я никого!
– Открывайте! А то полицию позову!

Дверь открыла миниатюрная бабушка с длинными седыми волосами. Она походила на куличик, покрытый глазурью. Бабушка поспешила запахнуть халат, но Володя успел заметить бледно-розовую сорочку.

Володя показал бабушке разводной ключ, будто удостоверение. Прошёл в ванную, где на ржавой батарее висело бабушкино бельё, с озабоченном видом постучал по трубам и велел нести полотенца.

Когда бабушка вернулась с тряпками в руках, Володя вцепился ей в шею и начал душить. Шея у неё была тонкой, как у курёнка. Володя сделал всё так быстро, что бабушка даже испугаться не успела. Сухими своими ручками она легонько похлопала его по плечу, словно хотела не ударить, а подбодрить.

Володя старался не гримасничать, не скалиться и не раздувать яростно ноздри, чтобы бабушка не приняла его за злобного человека. Он улыбался самой кроткой своей улыбкой. Володе хотелось, чтобы перед смертью она увидела не зверя, а милого внука, пусть чужого и незнакомого, но всё равно почти родного. Ведь перед лицом смерти все мы родня.

– Всё хорошо, бабуль, – ласково шептал Володя, – тише, тшш!

Бабушка весила как корзина с теннисными мячиками. Может, как две корзины. Володя носил такие на работе. Он положил бабушку на кровать, причесал, раздел, протёр влажным полотенцем и надел на неё юбку, которую принёс с собой в ящике для инструментов.

Эту чёрную бархатную юбку при жизни носила его родная – кровь от крови своя – бабуля. Иногда Володя сам надевал юбку, ложился в кровать и представлял себя покойной бабулей, но гораздо приятнее было надеть юбку на какую-нибудь одинокую пенсионерку. Не только приятнее, но и полезнее, ведь, помогая бабушкам уходить на тот свет, он избавлял их от унизительных мук старости. Старость, говорила бабуля, это кара божья.

Володя спрятался за креслом, чтобы мёртвая бабушка его не заметила, и стал разглядывать юбку. Такая чёрная, какой, наверное, была самая чёрная дыра во вселенной. Под юбкой угадывались бедра, колени, щиколотки. Володя снял штаны и сделал то, за что бабуля лупила его сильнее, чем за привычку кусать губы. За рукоблудие горят в аду, говорила бабуля.

Володя испачкал кресло, и вслед за облегчением ощутил стыд. Обжигающий стыд, словно кипяток из прорванной трубы. В такие минуты он действительно чувствовал себя плохим человеком. Ему казалось, будто его душа становилась чернее бабулиной юбки.

Володя набрал в таз воды и вымыл полы в квартире. Избавился от следов своего позора на кресле. Вытер пыль с мебели. Перемыл тарелки и вилки, между зубьями которых скопились остатки еды.

Перед уходом Володя стянул с хозяйки бабулину юбку. Тело на кровати теперь не вызывало у него ни возбуждения, ни умиления. Из уважения к покойнице он накрыл её халатом. Будь хозяйка жива, она бы поблагодарила его за помощь с уборкой, подумал Володя.

Перед церковными воротами лежал лохматый пёс. При виде Володи он вскочил, завилял хвостом, подставил голову для поглаживания. Володя любил собак, а они любили его. Собаки чуют хороших людей.

Ещё не стемнело, когда он вошёл в церковь. От знакомых запахов и красок душа возликовала. Володя поставил свечку за упокой души усопшей бабушки из шестьдесят шестой квартиры. У него ещё не было бабушек с двойными цифрами. Была бабушка из семьдесят восьмой, бабушка из тридцать пятой, бабушка из восемнадцатой...

Володя шёпотом перечислял своих бабушек, и со стороны могло показаться, будто он молится. Все они сейчас на небесах. Чистенькие и радостные. Он верил, что они наблюдают за ним с симпатией, а его родная бабуля сидит, стоит или парит рядом с ними и вся лучится гордостью за внука.

***

Вечером Мария Сергеевна отправилась за продуктами. Она надела капюшон и медицинскую маску, но покупатели в магазине всё равно бросали на Марию Сергеевну любопытные взгляды. Ей пришлось снять солнцезащитные очки и надеть очки с диоптриями, чтобы разглядеть ценники. Из-за жёлтых белков глаз, думала Мария Сергеевна, люди принимают её за больную, от которой можно подцепить какую-нибудь заразу.

Домой она возвращалась медленно. После шестидесяти у Марии Сергеевны стремительно развился сколиоз, и её так перекособочило, что левая рука почти доставала до колена. Чтобы пакет не волочился по земле, Марии Сергеевне приходилось держать руку согнутой.

Когда она проходила мимо церкви, из-за ворот выскочил пёс. Зарычал, залаял, но приблизиться не решился. Мария Сергеевна рыкнула на пса, и тот, поджав хвост, скрылся за оградой. Она поставила пакеты на асфальт и с чувством перекрестилась. Она много лет не заходила в церковь. Стыдилась. Таким, как она, не место в божьем доме.

Перед сном Мария Сергеевна смотрела музыкальное шоу. Соседи сверху – муж с женой, прожившие вместе полжизни – ругались. Мария Сергеевна с завистью слушала, как они матерят друг друга. Так ненавидеть могут только самые близкие люди.

Мария Сергеевна с тоской думала о предстоящей ночи. Кости уже ныли. Она могла свыкнуться с одиночеством, искривлённым позвоночником и нищенской пенсией, но до сих пор не понимала, за что судьба ниспослала ей такое наказание. Каждая ночь для неё была мукой. Соседи сверху сейчас поорут, может, подерутся, а потом лягут в кровать и заснут мирным сном, а она всю ночь проведёт в болезненном бреду.

Когда начался сериал про серийного маньяка, она пошла в спальню. Стены и потолок покрывали звукоизоляционные маты. Клетка стояла у противоположной от окна стены. Мария Сергеевна вошла в клетку и защёлкнула замок. Она никогда не оставляла ключ в замочной скважине, хранила его в потайном кармашке на изнаночной стороне матраса. Ночная тварь плохо соображала и отыскать ключ не могла, а вот провернуть его в замке – на это у неё мозгов хватило бы.

Тварь уже на подходе, чувствовала Мария Сергеевна. Она разделась, легла на матрас, брошенный на пол, и поцеловала иконку. Мария Сергеевна закрыла глаза, надеясь поспать хотя бы немного.

***

Больше всего Володя любил понедельники и пятницы. В эти дни в теннисном клубе работала тренерша пенсионного возраста. После визита к бабушке из шестьдесят шестой квартиры Володя был относительно спокоен. Но сегодня тренерша издавала такие приятные звуки, когда перебрасывалась мячом со своим клиентом, что Володю потряхивало. Хотелось обнять её и задушить прямо на корте.

После тренировки, когда тренерша помылась и переоделась, он вызвался донести её корзинку с мячами до машины. На улице лил дождь, и тренерша раскрыла над ними зонт. Володе стало приятно, что такая очаровательная женщина заботится о нём, ничтожном охраннике, и о его лысой голове.

– Спасибо, Владимир, вы очень добры, – сказала тренерша, закрывая зонт и садясь в машину. – До пятницы!

«Очень добры». Пожилые женщины, как и собаки, разбираются в людях. Видят их насквозь, подумал Володя. Он стоял, держась за дверь машины и пытаясь придумать предлог напроситься к тренерше в гости. В принципе, они могли бы разложить заднее сиденье внедорожника и устроиться там. Он мог бы надеть на неё бабулину юбку…

Тренерша помахала рукой какому-то знакомому. Это сбило Володю с толку. Он отошёл от машины, и тренерша захлопнула дверь. Дождь усилился. Когда машина тренерши скрылась за поворотом, Володя почувствовал, как сильно промок.

Последние клиенты ушли через пару часов. Володя закрыл клуб, вымыл пол на кортах, выключил везде свет и устроился в своей каморке, где он второй день подряд собирал из «Лего» Великую Китайскую стену. Тренерша не выходила из головы. Конструирование не приносило ему обычного удовлетворения, того чувства, будто он, словно господь, создаёт нечто новое. Володя посмотрел на часы. Ещё не очень поздно. Был шанс, что он найдёт какую-нибудь бабушку, гулявшую в парке с палками для скандинавской ходьбы. Володя отложил строительство Китайской стены на следующий день. Богу требовалась передышка.

***

Мария Сергеевна кормили голубей. Это было одно из немногих развлечений, которые она себе позволяла. В отличие от собак, птицы её не боялись. В отличие от людей, они не смотрели на неё с отвращением. Больная. Уродина. Птицы не знали таких слов.

Мальчик лет пяти подбежал и стал размахивать палкой, целясь в голубей.

– Умрите, умрите! – кричал он.

Марии Сергеевне захотелось схватить крикливого мальчика и бросить в озеро. Те времена, когда она страстно желала ребёнка, давно прошли. Такие, как она, не созданы для материнства.

Мария Сергеевна вышла из парка и направилась в сторону дома. Кости уже начали ныть. Проклятые кости. Иногда она думала, что так настрадалась в этой жизни, что после смерти господь пустит её за свой стол и всем присутствующим скажет, что эта искалеченная душа мучилась на земле не меньше его.

В подъезд она вошла вместе с мужчиной, которого раньше не видела. Лысый, с длинными, как у обезьяны, руками. От него пахло потом и мокрой одеждой.

Открывая дверь своей квартиры, она думала не о незнакомом мужчине, а о мальчике, который гонялся за голубями с палкой. Кем он вырастет? Не будет ли так же кричать «Умрите, умрите», но только не с палкой в руках, а с ножом или пистолетом?..

Она вошла в прихожую, но закрыть дверь не смогла. В дверной проём просунулся лысый незнакомец. Он ввалился в квартиру, бормоча что-то бессвязное про потоп и полицию. Постоял растерянно секунду-другую, а потом стал её душить и повалил на пол.

Когда Мария Сергеевна обхватила его руки своими, лицо мужчины вытянулось от удивления. Он вскрикнул от боли. Она отпихнула его от себя, но встать не успела. Незнакомец ударил её в висок ящиком для инструментов, и в глазах у Марии Сергеевны потемнело. Её последняя мысль была о скором наступлении ночи.

***

Всё пошло не по плану. Обычно Володя действовал аккуратнее. Несколько дней следил за очередной бабушкой. Не врывался в квартиру, как сумасшедший, а приходил под видом сантехника. Но из-за тренерши, которая бросила его под проливным дождём, Володе не терпелось примерить чёрную юбку хоть на ком-то.

Он не ожидал, что бабушка из квартиры № 50 окажется такой сильной. Это тоже было не по плану. Маленькая, худенькая, она выглядела как рахитичный ребёнок.

Володя не был уверен, что бабушка мертва, поэтому ударил её разводным ключом по темени. По лицу он бить не хотел, потому что знал: женщины даже в преклонном возрасте и даже после смерти хотят выглядеть привлекательно.

Володя пару раз видел эту странную бабушку в парке. Она всегда ходила в медицинской маске, очках, с низко опущенным капюшоном. И сейчас, когда Володя перенес её на кровать, чтобы помыть и переодеть, он понял, почему она скрывала свою внешность. Всё её тело покрывали короткие жёсткие волосы. Володя видел по телевизору бородатых женщин, которые выступали в цирках, и подумал, что его новая бабушка страдала тем же недугом, что и те циркачки.

Возбуждение было таким сильным, что у него болела нижняя часть живота. Он спрятался за занавеской и сощурился, чтобы образ лежавшей в чёрной юбке бабушки стал размытым и нечётким. Её ступни не были покрыты волосами. Володя представил, что это ступни чернокожей женщины из какой-нибудь африканской страны.

Володя согрешил. Его вновь накрыло волнами облегчения и стыда. Он вспомнил свою бабулю, которая перед смертью долго страдала и жаловалась на нестерпимую боль. Поскорей бы бог прибрал меня, говорила она. Её стоны по ночам мешали спать, и однажды Володя задушил бабулю подушкой. Она умерла с благодарной улыбкой на губах.

Володя помыл полы и вытер пыль в квартире. При виде клетки в спальне он замер с мокрой тряпкой в руке. Задумчиво наклонил голову набок. Возможно, его бабушка № 50 и вправду была циркачкой, а клетка – частью её реквизита.

Володя хотел протереть прутья тряпкой, как вдруг в гостиной, где он оставил мёртвую бабушку, послышался жалобный стон, который затем перешёл в рычание.

Володя выходил из комнаты, когда его сбила с ног бабушка в чёрной юбке. Только это была не совсем бабушка. Её лицо, руки и ноги вытянулись, на спине вырос горб, на котором топорщилась шерсть. Бабушка передвигалась на четвереньках и напоминала гиену. Бабушка вгрызлась ему в живот, расцарапала ляжки. Володя несколько раз ударил бабушку, попытался выдавить ей глаза, но она не разжимала челюстей, рыча и надсадно дыша. Внизу живота стало горячо, как будто в бабушкиной пасти горел костёр.

Володя пополз к клетке, таща бабушку за собой. Одной рукой он схватил бабушку за вытянувшееся ухо, а другой – за дверцу клетки. Размахнулся дверцей и с размаху саданул бабушке по морде, потом еще раз. Бабушка ослабила хватку. После очередного удара бабушка заскулила и, оглушённая, отпрянула от Володи. Он забрался в клетку, закрыл дверь на замок. Бабушка пришла в себя и набросилась на прутья, пытаясь достать Володю когтистой лапой. Морда и клыки бабушки были в крови.

Володя задрал толстовку, чтобы посмотреть на рану внизу живота. «Боже мой», – прошептал Володя. Он стянул простынь с матраса и обвязал ею живот, чтобы остановить кровь. Здесь, в клетке, он был в относительной безопасности. Володя свернулся на матрасе калачиком, прижав руки к ране. Надо позвать на помощь, подумал Володя перед тем, как потерял сознание.

***

Голова болела сильнее обычного. Мария Сергеевна проснулась раньше своего гостя. Обычно по утрам она ложилась поспать на пару часов, поскольку ночью не смыкала глаз в облике твари, но сегодня всё пошло не по заведённому порядку.

Иногда Мария Сергеевна думала, будто своими страданиями она искупает грехи прошлой жизни. В какой-то момент, надеялась она, господь смилостивится над ней и дарует хоть какую-то радость. Глупый человек, который лежал без сознания в клетке, мог стать для неё тем подарком, о котором она мечтала. Он мог бы скрасить её одиночество. Во всяком случае, это лучше, чем ничего.

Мария Сергеевна обернула цепь вокруг шеи гостя и приковала его к клетке. Когда он, очнувшись, начал кричать и звать на помощь, Мария Сергеевна пригрозила, что отгрызёт ему щёку. Глупыш испугался. Она обработала и зашила рану на его животе. Дала лекарств. Погладила по лысой голове.

– Вы меня съедите? – спросил гость.
– Нет, глупенький.
– Вы меня отпустите?
– Нет, никогда.

Глупыш нервно покусывал нижнюю губу. Он с унылым видом опустил голову, и Марии Сергеевне стало его жалко. Она принесла из гостиной чёрную юбку, в которой проснулась утром. Лицо гостя просветлело.

– Бабуль, а могли бы вы?..
– Конечно, мой миленький, – сказала Мария Сергеевна, надевая юбку.

Автор: Олег Ушаков
Оригинальная публикация ВК

Последние восемь месяцев Егор Кадышев работал специалистом по приготовлению кофе. Он морщился, когда его называли "бариста" и вдвойне не любил, когда призывно щёлкали пальцем, как будто бы он халдей какой-нибудь. Он не любил свою новую работу, он не любил посетителей, а особенно, он не любил тыквенный латте. Но зато, он любил плюнуть как следует, в каждый стакан или чашку с кофе. Собственно, ради этого он и сюда и устроился.

Директор кофейни и единоличный её хозяин Георгий Прукин получив очередной звоночек от официантки Светочки, не поленился и установил дополнительные видеокамеры исключавшие любые слепые пятна в зоне приготовления кофе, а так же в подсобных помещениях. И что же? Слова бдительной Светочки о том что - "бариста харкает в стаканы" оказались не просто правдой. Это был просто какой-то, извините за выражение, - "настоящий пиздец!"

Его любимая кофейня. Его тёмная страсть с горчинкой. Знаменитый на всю улицу "Прукинский кофе" был опозорен и осквернён нерадивым баристой. И пофиг, что кто-то скажет что бариста - не склоняется, да после такого...Он же каждый день на работе и почти в каждую чистую посудину добавлял собственные харчи...Да после такого его нужно до самой смерти склонять во все дыры с солью, перцем и каустической содой! Скотина! Ублюдок! Пригрели змею на груди! А змея - свиньёй оказалась!

Самое обидное, что это было действительно так: Кадышев не просто работал в кофейне, он ещё и жил там, в подвале. Ему выделили собственный огороженный закуток. Своя койка, стены - гипсокартон, чайник, вода, электричество. Живи да радуйся. Другой бы на его месте, руки бы целовал, а этот...

Георгий в гневе бегал по своему кабинету и пытался подобрать бранным словам хоть какие-нибудь приемлемые синонимы.

— Пидарас! Членоголовый! Блядский выкидыш...Нет, пидарас это слишком грубо... Могут ещё подумать, что я не толерантен, а наша кофейня должна быть прогрессивной. Хуеплёт - во! Выгнать в пизду, отсюда, этого сукина сына, бросившего тень на мой бизнес!

Георгий остановился, перевёл дух и позвонил Кадышеву.

— Егор, ты не занят? — как можно более спокойным голосом поинтересовался он. — Нет? Тогда зайди ко мне, поговорить нужно.

Кадышев протиснулся в кабинет словно большое насекомое - палочник. Был он худой с длинными руками и весь какой-то нескладный. И даже чёрный фартук не скрывал его болезненной худобы. Но посетителям это нравилось. Кадышев, как бариста, чем-то напоминал дворецкого и только ради этого неповторимого экстерьера ему было позволено носить чёрные брюки, а не бежевые в белую клетку, как носили баристы в других кофейнях. И галстук-бабочка ему был очень к лицу. Чопорный, худой сухарь и при этом необычайно ловкий и пусть он уже старик...Сколько ему там? 38?

Прукин вгляделся в бесстрастное лицо Кадышева. Точно, старик уже. Самому-то Георгию, только-только исполнилось 27 и он не совсем понимал, как можно было дожить до сорока и не заработать на собственную квартиру? На такое способен только лентяй и бездарь, а учитывая факт того, что Егор харкал в стаканы, о чём имеется подтверждение на средствах видеофиксации, вот и получается: лентяй он, бездарь и последняя гнида.

— Ничего не хочешь мне сказать? — начал он при этом многозначительно покосившись на висевшую на стене бейсбольную биту. Хорошая, увесистая, а рисунок, авангардная хохлома, будет замечательно сочетаться с харей Кадышева.

Кадышев посмотрел на директора, потом на биту и в ответ только пожал плечами.

— Вы меня сами позвали. В чём вопрос-то?

— Действительно не понимаешь?

— Если вы про рваный мешок с бразильским кофе, так он, таким и приехал. С доставки надо спрашивать. А если про ту лужу в туалете, то я ещё не успел прибрать, клиент уснул с кофе на унитазе и пролил...

— Заткнись! Говнюк ты убогий! — взвился Прукин. — Ты, нахаркал в кофе! Камеры тебя зафиксировали! Официантка на тебя настучала! Я тебя ментам сдам - бомжара нечернозёмная! Ты меня понял - нет?

Кадышев презрительно ухмыльнулся.

— Не нахаркал, а наплевал, это две большие разницы.

— Да похуям! Факт был? Был! Присядешь - за вредительство! По 236-й пойдёшь, сука!

— Не советую придавать дело огласке, ведь тогда пострадаешь и ты сам, — криво ухмыльнулся Кадышев.

— Ах-ты ж...

Прукин осёкся на полуслове. А ведь гнус прав - нельзя чтобы про сей позор узнал кто-нибудь из клиентов. А кто знает? Он знает, Светочка...Наверняка разболтала всем. А если не разболтала? Надо поговорить с ней, зарплату прибавить, а Кадышева, под зад ногой и на улицу. Впрочем, наказать можно и иначе.

— У меня, каждое утро, пьёт кофе один весьма уважаемый человек, — помрачнев и понизив голос сообщил он. — Его зовут Рустам. Тебе о чём-нибудь говорит это имя?

— Как же, знаю, — подтвердил Кадышев. — Копи-лувак пьёт. И не потому что вкусно, а потому что дорого. Я ему, кстати, тоже в чашку плевал.

— Ты хоть знаешь, что он с тобой за это сделает? — с угрозой в голосе спросил Прукин.

— Да мне, как-то плевать.

— Очень хорошо, я ему сейчас же позвоню и расскажу, — хватаясь за айфон обрадовался Георгий

— Конечно, звони, — равнодушно согласился Кадышев. — Уверен, он сильно расстроится, а рядышком со мной закопает одного перспективного директора. Ведь я скажу Рустаму, что директор обо всём знал, но стеснялся.

— Да что же ты за блядь-то такая, господи!

— Тогда, полагаю...На этом, наше сотрудничество будет закончено? — с этими словами Кадышев присел на стул и нахально заложил ногу за ногу. Директор несколько секунд оцепенело смотрел как тот разминает в пальцах дешёвую папиросу и тут его осенило.

— Нет, прощаться не будем. Я тебя поставлю на счётчик, — злорадно пообещал он

— Ну разумеется, — согласно кивнул Егор. — Я именно потому тебя и выбрал. Ты ведь - жадный ублюдок, а именно такой мне и был нужен. Если работника поселить на работе, он же может работать без выходных. Эффективно, да? А ещё можно квартплату брать, вычитать за еду и напитки, плюс ещё можно добавить работы по специальности. Сколько там у меня специальностей? Пять-шесть? Сантехник, уборщик, сторож, бариста, плотник, электрик, курьер. И всё за одну зарплату. Самая эффективная в городе кофейня. Ни у кого такой нет. А если надо бариста вам ещё споёт и спляшет...Хе-хе.

— Значит ты это делал из мести? — кипя от злости подытожил Георгий.

— Нет, что ты, — засмеялся Егор — ради своей безопасности. И ради неё...

Он не договорил. Убрал папиросу за ухо и пошарив под фартуком вытащил пистолет.

—…Будь любезен: телефон на стол, а сам три шага вправо, в сторону сейфа.

Прукин похолодел от страха.

— Погоди...Ты меня ограбить решил. Давай поговорим...Не надо обострять...Егор Иванович.

— О, как! В первый раз меня по отчеству назвал, стоило только ствол наставить, — удивился вслух Кадышев и махнув оружием приказал:

— Спиной ко мне, три шага вправо.

Прукин чуть не плача принялся выполнять приказание. Правда, делал он это медленно и нарочито неловко целясь попасть коленом по тревожной кнопке спрятанной под столом. Кадышев снова ухмыльнулся заметив его манёвр.

— Зря стараешься. Кнопка не работает, а у брелоков в зале, давно батарейки сели.

— Сука!

— Себя ругай - это ты решил сэкономить на охране. Когда ты последний раз платил ЧОПУ? Правильно, зачем им платить, если я тут? И вот - я тут. Парадокс, да?

Наблюдая за тем, как директор колдует над сейфом и перебирает ключи, Кадышев задумчиво закурил папиросу.

— Я бы в жизни к тебе не пошёл работать если бы не обстоятельства, — неспешно заговорил он. — Занимаясь клинической фармакологией, я зарабатывал в десятки раз больше, но так бывает: ввязался в интересный проект, изучал побочные эффекты и не заметил как сам пострадал от некоторых побочек.

Да он двинулся. Псих ненормальный, с ненавистью подумал Прукин.

— Я испытывал новый лекарственный препарат от бессонницы, но чёрт меня дёрнул испытать его на себе, — продолжал Егор. — У меня начались галлюцинации, я стал видеть странных существ и самое страшное, когда я прекратил его принимать, эти существа никуда не делись. Они живут среди нас, а мы их не замечаем...Вот так...

Точно псих, тоскливо подумал Прукин.

— О, я вижу как у тебя дрожат руки, — оживился Кадышев. — Ты явно не веришь мне, но я и не прошу, чтобы мне верили. Там, на второй полке, выручка за неделю. Сгребай всё в пакет и клади на стол.

— Сука!

— Что поделать, раз мы расстаёмся по желанию работодателя, мне положен "золотой парашют", — ироничным тоном заметил Кадышев. Он увидел скорбь на лице директора и укоризненно покачал головой.

— Ну или рассматривай это как компенсацию за мой нелёгкий труд.

— Да? А харчи свои, не хочешь вычесть из этой суммы?

— Не харчи, как ты выразился, а слюна, — с досадой в голосе поправил его бариста. — Это пока единственный способ отвадить головокрадов.

— Кого?

— Головокрадов. Так я их назвал. Они у людей головы отрезают, — рассказал Кадышев. Прукин испуганно обернулся и тот с усмешкой добавил:

— А, ну да. Не верим - господин реалист? Ну это ничего, скоро поверишь.

Он поднялся со стула и начал прохаживаться по кабинету задумчиво пыхтя папиросой.

— Раньше я тоже был реалистом. Не верил ни в сон ни в чох ни вороний грай, а теперь вынужден объяснять посторонним сущие предрассудки. Но что мы знаем о окружающем мире? Мы постоянно исследуем и изучаем его, и каждый день преподносит нам новые открытия. И так у каждого, вплоть до самого последнего дня, и до самого последнего вздоха. Будешь спорить? Ага, нельзя спорить с человеком у которого пистолет - ты абсолютно прав, но скажем...У тебя в верхнем ящике лежит чек...Ты купил там мужские феромоны привлекающие противоположный пол...Зачем ты их купил? Ведь это же чистой воды плацебо. Ответишь мне - реалист?

— Сучья крыса...В вещах моих копался... — отрешённо пробормотал Георгий.

— А у головокрадов, феромоны работают! — торжествующе произнёс Кадышев. — Не понимаю пока как, но работают. Именно поэтому я не наложил на себя руки, как сделали некоторые мои товарищи. Я остался на посту и продолжил изучать влияние человеческой слюны на их поведение. Пару особей я убил и успешно вскрыл, но без хорошей лаборатории, изучать их, себе дороже. Впрочем, кое-каких успехов я добился, а именно: усилил эффект своего индивидуального запаха. Ты же знаешь, что каждый человек имеет свой неповторимый запах?

— Я парфюмом пользуюсь, — злобно буркнул Георгий.

— Я знаю, — кивнул бариста. — но парфюм против них не помогает. А моя слюна - очень даже. Я устроился работать к тебе и стал плевать в каждую чашку в которую наливал кофе. Разумеется своей слюны было маловато и мне пришлось применять препараты стимулирующие слюноотделение. Они чуют мою слюну, думают, что меня много и обходят Прукинский кофе стороной. Это очень удобно, поскольку в любом другом месте они бы уже давно до меня добрались и отчекрыжили бы мне голову. Кроме того, кофе с моими добавками, хе-хе, отваживает безголовых которыми они управляют.

— Угу, ещё и безголовые... — язвительно пробормотал Георгий. — Что же дальше, черти? Зелёные человечки?

— Головокрады используют человеческие головы для маскировки, — словно не расслышав его сарказма продолжал Кадышев. Рассказывая он как-бы невзначай приблизился к дорогому кофейному аппарату стоявшему в углу кабинета.

— По своему поведению они похожи на клопа Acanthaspis petax, который убивает муравьёв и крепит их высохшие тела себе на спину сооружая таким образом себе камуфляж и без опаски проникая в муравейники. Но они теплокровные. У них выгнутые спины, четыре лапы на которых они передвигаются и пара передних лап с острыми костяными наростами похожими на кривые ножи. У этих существ два ротовых отверстия, причём одно из них, приспособлено под яйцеклад. Они отсекают голову подходящей жертве, а затем, при помощи гибкого языка напоминающего щупальце, вводят в пищевод симбиотический организм в форме яйца, который сразу же поселяется в желудке и захватывает управление телом.

— Бредятина...

— Я тоже так думал, — рассеянно согласился Кадышев щёлкая кнопками кофейного аппарата. — Безголовые создают эффект толпы, они тоже нужны для маскировки, а кроме того они выступают, как я понимаю, промежуточным половым органом, через который происходит размножение головокрадов.

— Слушай, уходи, а? — взмолился измученный Прукин. — Ладно бы ты меня просто ограбил, но слушать все эти сказочки...Я уже не могу. Оставь меня в покое.

— Сразу, как только вернёшь мне мою трудовую книжку, — обнадёжил его Кадышев и поставил на стол перед директором чашечку горячего кофе. — Ну что, выпьем? Я тоже себе налил.

Прукин с подозрением посмотрел на чашку.

— Плюнул туда?

— Нет. В этот раз нет. По последней чашечке в честь нашего расставания. Всё-таки, это твои же традиции. Ну? Прукинский кофе - возьми с собой на дорожку. Это же я для тебя слоганы сочинял. Только сейчас до тебя начало доходить, что нас очень многое связывает. Я охранял это место, поскольку оно было моим домом, но это и твой дом тоже. Ты хозяин. Ты директор, ты за всё платишь, Прукинский кофе - это твой дом, так зачем тебе сейчас сомневаться в моих намерениях? Выпьем?

Георгий осторожно пригубил кофе. Да. Кофе был хорош, пусть и без пенки. Приятно и на душе сразу как-то...Связался с психом. Теперь новый бариста пусть сразу несёт справку от психиатра. Каждый месяц пусть справку...И с медицинской книжкой надо подумать. Зачем было брать на работу работника без медицинской книжки? Ладно - подумаем.

Кадышев снова отошёл к кофейному аппарату и отсалютовал директору своей чашкой.

— Вот мы и поговорили. Ты хотел поговорить и мы поговорили. Впрочем, с моим уходом у тебя будут две проблемы: сегодня на смене только я и Света, значит тебе придётся встать за стойку. Ну или закрыться, ты уж реши сам, ты же директор. А ещё, головокрады. Один из них точно заявится, когда поймёт, что в кофейне больше нет отпугивающего запаха. Тем более, что они тусуются тут, недалеко. Группы уличных музыкантов, девушки в костюмах ангелов фотографирующиеся за деньги с туристами, подростки на грохочущих скейтбордах, зазывалы с флаерами.

Он хихикнул.

— А этого зазывалу, помнишь? "Девушка - уронили. Улыбку свою уронили" Этот, который в центре улицы зимой и летом. Он тоже - головокрад. Никогда не знаешь: останешься ты в живых после встречи с ним или нет? Лотерея выживания. Суровые законы природы.

Прукин, не в силах больше терпеть этого наглого психа, уселся за стол и собрал все документы для увольнения, поставил штамп в трудовой книге, отдал пакет с наличностью, но в самом конце, глядя не на Егора, а на его пистолет не сдержался.

— Ты же понимаешь, что я пойду в ментовку? Это уже дело принципа. Как ты собираешься жить легально? Егор - ты подумай.

— Всё о денежках думаешь? — Кадышев многозначительно потряс пакетом и усмехнулся. — Эх, не о том ты думаешь Георгий Палыч. Тебе, теперь, о себе надо думать и о собственном выживании. А мне что? Я легален. Может ты и наведёшь ментов, а может и нет. Мне плевать. А скоро и тебе будет плевать. Вечером я тебя проинструктирую, когда самый наплыв будет.

— Ой, да иди на хуй! — отмахнулся Прукин желая побыстрее избавиться от психованного работника.

— Ага. И тебе всего доброго. Фартук, я за стойкой оставлю.

Как бы там не было, а психованная мразь была права: Прукину срочно требовался новый работник. Пришлось самому встать за стойку. Официантка недоумённо хлопала глазками, но директор был настроен очень решительно. Большую часть кофе, он и сам мог сварить, а вот со всякими там рисунками на пенке, было сложнее. Чёрт! Ещё и кофейные аппараты чистить. Да ещё чашки мыть...Грёбаный бариста - не мог в декабре психануть, когда у всех каникулы и предупредить, хотя бы за две недели. Ещё и убираться... Кадышев же, за всех работал, а официантка только приносила кофе и закуски. Блядь! Теперь ещё на уборщицу тратиться, на охрану, на... Именно в таких мыслях и пребывал Прукин, но работу ни в коем случае не бросал, потому что подлый псих оставил его без недельной выручки.

К вечеру в кофейне стало не протолкнуться. То ли какой-то фестиваль в городе, то ли день молодёжи, а одна особо весёлая компания молодых людей в одежде со стропами даже сдвинула несколько круглых столиков. Они сделали очень большой заказ. Светочка когда его перечислила Прукин даже вспотел, выполнил наполовину, а когда стаканы кончились, побежал за ними на склад.

Вернувшись он увидел, что Светочка стоит возле той весёлой компании, и подаёт им кофе, но тут выразительно пиликнул айфон и он отвлёкся. А когда поглядел кто ему пишет в телеграмм, скрипнул от досады зубами. Это был Кадышев.

"Посмотри на ребятишек рядом с официанткой", — написал Кадышев.

"Иди на хуй! Ты здесь больше не работаешь". — написал в ответ Прукин.

"Прищурься и посмотри - тебе понравится". — настаивал бывший бариста.

"Иди - убейся об стену".

Георгий убрал телефон в карман фартука. Потом сделал как его попросили. Прищурился и посмотрел. Просто, чтобы убедиться.

За столиками творилось страшное. Светочка висела в воздухе бестолково дрыгая ногами, а над ней нависло высокое, худое чудовище серого цвета и первая мыль была, что это гигантский богомол. Богомол крепко держал официантку своими лапами и что-то делал с её головой. Но через секунду Прукин понял, что никакой головы у Светочки нет. Только часть шеи в которую вонзилось гибкое пульсирующее щупальце протянувшееся из пасти богомола. Он ошарашенно перевёл взгляд на соседние столики, но там было всё нормально. Посетители пили кофе, разговаривали, смеялись, некоторые что-то смотрели или читали уставившись в смартфон. Никто ничего не замечал. Он снова перевёл взгляд на чудовище и понял, что оно было не одно. Богомола окружали четыре безголовых тела в той самой одежде с модными стропами. Из их шей выползали змеевидные отростки длиною в локоть и осторожно ощупывали воздух вокруг себя. Мама - что эта тварь делает со Светочкой?

А тварь между тем закончила. Она опустила безголовое тело девушки на пол и та покачиваясь медленно побрела назад к барной стойке.

А где голова?!! — ахнул про себя Прукин и тут увидел на спине твари множество голов склеенных чем-то липким. Свежая голова Светочки добавилась к другим чёрным и высохшим. У неё были открыты глаза и рот. Язык вывалился наружу.

Он перевёл взгляд на приближавшееся к нему безголовое тело. Нет, всё нормально. Светочка с головой. Идёт улыбается с пустым подносом. Мистика! Или это Кадышев ему что-то подсыпал? Стоило только подумать как пришло новое сообщение от Егора.

"Убедился? Тебе тоже отрежут голову. Я не шутил!"

"Я не понимаю, что я видел", — написал в ответ Прукин.

"Не тупи. Хочешь спастись? Тогда - плюй в напитки, которые ты им подашь".

"Ты ебанулся?"

"Конечно. И ты тоже. Мы вместе ебанулись. Делай, что я говорю: Светочка тебя не тронет, пока ты будешь регулярно плевать им в кофе. Более того, сейчас она попросит тебя отпустить её пораньше. Больше она работу не придёт. Она теперь часть головокрада. Ну же, директор? Чё тебе, впадлу плюнуть в кофе? Ты теперь, как я. Твоя слюна будет отпугивать этих тварей. Сделай правильный выбор. Удачи брат".

— Я никогда не... — начал набирать сообщение Прукин и тут услышал от официантки.

— Георгий Павлович, можно я уйду сегодня пораньше? Меня тут, ребята пригласили, в одно место. Ну пожалуйста, а? А я завтра и послезавтра за это выйду.

Прукин посмотрел на безголовое тело Светочки, потом на экран смартфона. Выбор? Есть ли у него теперь выбор? Да плевать. Если это спасёт его жизнь - плевать он хотел на моральные принципы.

— Хорошо, Светуль, — как можно ласковей произнёс он. — Иди пока, заказ у других прими, а я сейчас твоим ребятам ещё кофе сварю. Как у нас принято. Настоящий Прукинский...С сюрпризом от самого директора.

Традиционная поддержка авторов с оригинальным материалом

@MamaLada - скоровские истории. У неё телеграмм. Заходите в телеграмм.

@sairuscool - Писатель фентези. И учредитель литературного конкурса.

@MorGott - Не проходите мимо, такого вы больше нигде не прочитаете.

@AnchelChe - И тысячи слов не хватит чтобы описать тяжёлый труд больничного клоуна

@Mefodii - почасовые новости и не только.

@bobr22 - морские рассказы

@kotofeichkotofej - переводы комиксов без отсебятины и с сохранением авторского стиля

@PyirnPG - оружейная лига

@ZaTaS - Герой - сатирик. Рисует оригинальные комиксы.

@Balu829 - Все на борьбу с оголтелым Феминизмом!

• @IrinaKosh - котики.

- Я не пойду в клуб, я хочу спать, - сказала Настя
- Ладно, давай на полчаса выйдем прогуляемся. Я до жути боюсь летать, может после прогулки я легче усну, - предложила Катя
Девушки пошли на теннисный корт, который был расположен в парке рядом с их домом.
- Насть, давай по соревнуемся, кто сделает больше фуэте! Кто первая остановиться - проиграла!
- Ну, держись на раз, два, три...
И девочки закружились в балетном фуэте.
Когда Катя остановилась она увидела женщину, смотрящую на них. Настя тоже остановилась. А женщина зааплодировала и стала приближаться к девочкам.
Катя могла поклясться, что женщина стояла по ту сторону ограждения.
- Вы очень красивые девочки, но не все ценят ваш талант, кто - то занял ваше место. Ведь по праву вы должны выступать на гастролях.
Девушки стояли открыв рот. Потом Настя нервно сглотнула:
- Откуда вы про нас знаете? Мы ведь не знакомы.
- Я могу вам помочь, хотите?
- С чем помочь? - осторожно спросила Настя.
- Стать примой балетной труппы.
- Прима только одна, а нас двое, - усмехнулась Катя.
- Ну, так ты будешь втора, мне без разницы, - пожала плечами незнакомка.
- Это почему? Я буду прима, - воскликнула Катя.
- Кать, пойдём уже домой, я устала слушать бред, - Настя взяла Катю за руку.
- Иди, а мы с Катюшей потолкуем пока.
- Ты, что останешься с этой тёткой? - прошептала Настя.
Женщина вдруг оказалась между ними и обняв Катю за плечи отвела в сторону. Они встали в тени, свет фонаря не доставал туда.
Настя решила подождать окончания разговора. Эта тётка пугала её и она не хотела оставлять подругу с ней наедине...
Зазвонил будильник. Настя проснулась в своей постели, было уже утро, хотя секунду назад была ночь и она была на корте с Катей и незнакомой женщиной.
Она не помнила как они вернулись домой.
Настя вышла из комнаты и споткнулась о стоящие в тёмном коридоре чемоданы. В ванной шумела вода.
Вся балетная труппа вместе с хореографом и художественным руководителем заняли очередь на регистрацию в самолёт.
Девочки так и не обсудили вчерашнее происшествие и Настя решила поговорить об этом:
- Кать, кто была вчерашняя тётка, что она тебе говорила?
Катя усмехнулась и сказала:
- Она ведьма, наговорила какой-то чепухи и подарила колдовские артефакты. По моему просто сумасшедшая.
- Я это сразу поняла. У тебя нет провалов в памяти? Я не помню, как мы вернулись домой?
- Нет, хотя я тоже не помню, странно, наверно стресс перед полётом.
Впереди них стояла Инга, которой досталась сольная партия. Ясно, что Катя и Настя завидовали ей и ненавидели её, считая Ингу недостойной быть примой.
Катя протянула руку дернула Ингу за волосы.
Инга вскрикнула и резко обернулась:
- Ты совсем больная, не смей меня трогать, - она схватила Катю за руку.
В этот момент к ним подбежала Елена Юрьевна - их хореограф:
- Прекратите! - строго, но тихо сказала она.
Этого было достаточно, чтобы спор прекратился. Елена Юрьевна была быстра на расправу и выгоняла девочек из труппы даже за малейшие нарушения дисциплины.
Уже в самолёте, Катя достала из сумочки мешочек из чёрного атласа. Вынула из него фигурку из воска. Фигурка была изящная, одетая в балетную пачку. Катя достала из кармана клок волос и прикрепила его к фигурке.
- Это, что кукла - вуду?
- Нет, это не африканский культ, а западноевропейский заговор.
- Ты серьёзно? - спросила Настя.
- Да по приколу, красивая Инга получилась? - спросила Катя и повертела фигурку в руках. - Меня вчера Марена научила как заговор сделать. Вот смотри, - и она показала тонкий порез на ладони. Мы кровью обручились с ней. И слюной?
- Это ещё как?
- Поцелуй и рукопожатие порезанными ладонями.
- Ты, что дура, а если у неё ВИЧ или ещё какая зараза?
- Да нет, не думаю. Ты знаешь она меня околдовала наверно. Сейчас тебе рассказываю и не понимаю зачем я это сделала.
Вечерний город горел огнями, театр был в исторической части, окружённый старинной архитектурой. Сегодня премьера Мариинки. Полный аншлаг.
В гримерках творится полный хаос и суета, только девочки не участвующие в спектакле сидели на диванах, некоторые дремали, не смотря на шум вокруг.
- Как унизительно быть в зрительном зале, я хочу сбежать и побродить по городу, на зло всём пиццу съем! - Настя была на грани. Слезы стояли в глазах, а сердце бешено колотилось.
Катя обняла ее:
- У нас ещё всё впереди, надо подождать, сегодня мы в запасе, а если уйдём, то это будет конец всему.
- Я знаю, просто накатило, что - то, - Настя промокнула слезы салфеткой.
До антракта несколько минут, кульминация первого действия. Инга в свете софитов солирует на сцене. Катя сидит в зале на высокой галерее, достаёт фигурку из мешочка и переламывает правую ножку возле щиколотки. Настя слышит лёгкий хруст и смотрит на руки Кати. Вдруг по залу проносится удивлённый возглас зрителей волной катящийся по залу, многие вскочили с мест...


Продолжение следует...

Hidden резал люк по старому сварочному шву. Со стороны петель люк не был приварен, что облегчало задачу. Запах горячего металла наполнил воздух. Под защитной маской по лицу стекал пот, который привлекал насекомых. Он выключил резак, снял маску, вытер пот, выпил воды. Стоял перед входом в его новое убежище. "Если внутри сломана лестница?" - промелькнула мысль в голове.
Не раздумывая дальше Hidden потянул на себя люк. Он открывался тяжело, с ужасным скрипом и скрежетом. Когда люк открылся на половину, раздался звук втягиваемого воздуха. Бункер за десятки лет сделал первый глубокий вдох. Hidden смотрел в черноту, пахло сухой землёй и пылью, так наверно пахнет в старых замках и склепах. Он включил фонарь, его луч заметался в узком глубоком колодце, с трудом освещая пол. Вниз уходила ржавая лестница. Hidden подергал ее, проверяя на прочность. Привязав к люку страховочную верёвку, зажав зубами фонарик он стал аккуратно спускаться.
На половине пути, лестница упиралась в ржавую металлическую платформу с низким ограждением. Hidden осветил большую круглую комнату, с несколькими нишами и ответвлениями боковых коридоров. Было абсолютно пусто. Только какие-то трубы и воздуховоды шли по стенам и потолку. Было душно, но ничем не пахло. Вниз вела ещё одна лестница, состоящая из нескольких секций, скреплённых большими болтами. Последняя секция лестницы держалась на одном болте. "Придётся прыгать" - решил Hidden. Ему здесь понравилось, остаток дня он переносил вещи и устраивался на новом месте. К крепкой металлической балке, он прикрепил трос с лебедкой, приварив её к полу. Соорудил петлю, закрепил её с лебёдкой через карабин. Глядя на раскачивающуюся петлю, подумал повесить следующую жертву, но передумал. Это мучительная, но всё равно быстрая смерть. Это привилегия одной женщины - его матери. Он не чувствовал к ней сексуального влечения, только ненависть. Для остальных нужен нож. Нож фаллический символ, проникающий в женскую плоть. Только так Hidden мог реализовать свою сексуальность. Чуть поодаль поставил палатку, газовую горелку, вокруг расставил толстые свечи. В тёмном углу сложил воду и пачки с шоколадом и чипсами. В сумке - холодильнике были ампулы с лекарствами и мешочки с глюкозой для капельниц.
Hidden решил провести ночь здесь. Лёг в спальный мешок, погасил фонарь. Он наслаждался непроницаемой темнотой, давящей тишиной, он знал, что всегда может уйти, ничто его не удержит, это его выбор, его приключение. Он уснул в кромешной темноте и проснулся в этой же темноте.
Утром, выбравшись на поверхность, Hidden пошёл к своей машине, он сильно замёрз в душном бункере, летнее тепло уже уходило, утро было прохладным, трава мокрая от росы, и его кроссовки тут же промокли. Он чувствовал приближение чего-то важного, чего-то, что всё изменит, он готов был даже к смерти, но не хотел умирать, не закончив начатое дело. С такими бредовыми мыслями он брёл по сырому утреннему лесу.
Спустя два часа, он подошёл к старому домику. В пути он согрелся, и у него разыгрался аппетит. Переодевшись в свежую одежду, он возвращался к своей "нормальной", скучной жизни. Он сел в машину, завёл двигатель. Посмотрел на часы было начало шестого утра. В бардачке нашёл шоколадку, с наслаждением её съел. Включил любимую музыку и поехал в сторону шоссе. На телефон пришли сообщения о нескольких пропущенных вызовах.
В девять утра Hidden подъехал к дачному посёлку, набрал код на панели у ворот. Ворота откатились, впуская его. Улица была пуста, за высокими заборами тишина, никаких любопытных глаз. Чужих здесь не бывает. Hidden подъехал к нужному дому, позвонил в звонок возле ажурной металлической калитки. Во дворе громко залаяли собаки. Калитку открыла молодая девушка в джинсах и красной ветровке, на ногах были ярко жёлтые резиновые сапожки. Она широко улыбнулась:
- Здравствуйте, Вы за щенком?
- Здравствуй, да мы вчера договаривались, - сказал Hidden, от обилия ярких цветов в её одежде у него слегка закружилась голова.
- Пойдёмте в питомник, им уже три месяца, они полностью прошли вакцинацию, - говорила девушка на ходу.
Девушка разводила Сибирских Хаски. Они подошли к низкому длинному сараю. Заводчица вошла в сарай, и от туда послышался вой. Вышла с пузатым голубоглазым довольно крупным щенком, он пытался лизнуть её в нос:
- Вот, единственный кобелек в помете, ласково поглаживая щенка, сказала девушка.
- Замечательный щенок, - улыбнулся Hidden.
Она протянула ему щенка.
Возле сарая сильно пахло псиной и стоял оглушительный вой. К стене была прислонена лопата, Hidden её приметил, ещё когда шли к сараю. Молниеносно схватив лопату, Hidden ударил девушку по голове, она выпустила из рук щенка, который падая взвизгнул. Девушка с удивлением в глазах, медленно дотронулась до своей головы, на её руке была кровь.
- Что?...
Hidden достал шприц и опрокинув девушку на землю, сделал укол ей в шею. Затем заклеил ей рот. Дождался действия лекарства. Затащил девушку в сарай. В закрытых вольерах лаяли и бросались на решётку собаки. Hidden почувствовал приступ паники: так много собак, раскрытые вонючие пасти, жёлтые клыки, Hidden совладал с собой и зарычал на них.
Выйдя из сарая раскрыл гаражные ворота и загнал свою машину во двор. Он уложил девушку в багажник, прикрыл её одеялом. Ему захотелось сжечь сарай с этими мерзкими псами, но передумал, привлекать внимание пожаром не стоит.
И спокойно выехал из посёлка. В пути зазвонил телефон:
-Слушаю, - сказал Hidden.
Женский низкий голос, который всегда вызывал у него мурашки наслаждения сказал:
- Я всё сделала, как ты просил, они нашли след лекарств и он привёл их в тупик.
- Прости, Наташа, что наши отношения стали только деловыми, ты мне по прежнему дорога, скоро всё будет как прежде.
- Я знаю,- сказала она и отключилась.
Hidden заулыбался: "На хер Наташу, у меня есть новая игрушка".
На шоссе движение стало плотным, Hidden перестраивался из ряда в ряд, обгоняя машины впереди. Он впал в какое то бешенство, ему не терпелось добраться до своего убежища, он потерял всякое чувство осторожности. Он гнал и гнал машину вперёд, приближая себя к удовольствию от чужой боли и убийства.
Подъехав к домику, он загнал машину в кустарник, выволок девушку из багажника, действие флормидана уже завершилось. Она села на земле уставившись на Hidden не понимающим и испуганным взглядом, попыталась сорвать скотч со рта. Hidden ударил её в лицо, она завалилась на спину.
- Слушай, сейчас мы прогуляемся пешком, только попробуй сбежать или напасть на меня, у меня очень острый нож и я очень быстрый, люблю и умею убивать. Вставай, пойдём, - Hidden взял её за руку и они пошли в глубь леса.
Hidden с девушкой уже несколько часов шли по лесу без тропинок. Иногда приходилось перелазить через бурелом, пробираться через колючие кусты. Становилось жарко.
- Меня будут искать, мой муж уже вернулся с работы и понял, что я пропала.
- Должно пройти не менее семидесяти двух часов, прежде чем примут у него заявление о пропаже. Мы к тому времени наиграемся, хотя нет ты будешь у меня долго.
- Прошу не причиняй мне боли. Я боюсь, не хочу умирать, - она заплакала.
- Всегда одно и тоже, - усмехнулся Hidden, - Вы умоляете, а я делаю, то что хочу, наверное я эгоист, я у мамочки был единственный сыночек. У тебя есть братья или сестры?
- Да, две сестры.
- О, есть где разгуляться, может убить всю семейку?
Нервы девушки не выдержали, она опустилась на колени и в панике завыла и завизжала. Hidden стоял и смотрел как она бьётся в истерике. Затем она затихла, только всхлипывала, прося не убивать её. Вдруг Hidden услышал поблизости голоса - говорили мужчины. Он быстро зажал рот девушки рукой и оттащил её к кустам, навалился на неё всем телом и тяжело дышал. Сердце девушки оглушительно стучало, она смиренно лежала. Когда в лесу стало тихо, не было слышно голосов и хруста веток, Hidden её отпустил:
- Молодец, что вела себя тихо, ты спасла жизнь этим людям. Всё хватит отдыхать, пойдём, почти пришли.
Они спускались в бункер, в связке, обвязавшись верёвкой. Если бы она была смелой, то закончила бы всё быстро, она могла броситься с лестницы, Hidden бы её не удержал и упал вместе с ней и всё закончилось бы не успев начаться. Но она боялась боли и смерти, поэтому медленно спускалась, в надежде на чудо, что её спасут.
Внизу он привязал её за руки к металлической балке, её ноги слегка касались пола, это очень мучительно, скоро все мышцы будут гореть огнем.
Hidden зажёг несколько свечей, стоящих на полу.
- Правда романтично? - спросил он.
Он срезал с неё одежду, оставив только бельё. Она была стройная с пышной грудью, зелёными глазами, каштановыми густыми волосами. Многие мужчины восхищались её красотой, а женщины завидовали. Но Hidden не видел этой красоты, он видел прекрасное только в угасании жизни, в кровавых телах. И он добьется идеальной красоты. Он достал нож и сделал несколько не глубоких порезов на животе и ягодицах, девушка задергалась, закричав.
- Я буду создавать тебя, как скульптор богиню из плоти.
В течении дня он резал её тело и колол ей лёгкое обезболивающее, особо глубокие раны прижигал, плоской стороной раскалённого ножа. Она кричала и умоляла пожалеть ее, перестать мучить, она не злилась, не угрожала ему.
- Ты слишком слабая духом, интересно насколько хватит силы твоего тела?
Вечером он дал ей выпить немного воды. Задул свечи и залез в спальник. Утром он вколол ей снотворное и ушёл.
В машине, держа путь в сторону города, Hidden вспомнил свою вторую жертву, он убил её десять лет назад в Москве. Они учились в университете на одном курсе, но никто не знал, что Алина ему нравится, да и некому было интересоваться его жизнью. Он всегда был одиночка. Как - то вечером осмелился пригласить Алину в кино. Она согласилась, хотя это была неожиданно, он не рассчитывал на её согласие. В темном зале кинотеатра она смотрела на экран склонив свою голову ему на плечо, ела поп- корн и искренне смеялась. Он держал её руку и был счастлив.
Когда они возвращались, было уже темно, он пригласил её немного посидеть в сквере. Сидя на скамейке он попытался поцеловать её. Она вскочила и ударила его:
- Как ты смеешь прикасаться ко мне, ты урод, мне нужен мужик с деньгами, а не нищий студент, неудачник. Как ты вообще можешь на что-то надеяться, посмотри на себя, - она презрительно рассмеялась.
Её смех напомнил ему смех матери и глаза тоже были как у нее: хищными и презрительными, может темнота исказила черты Алины? Но только он видел свою мать, такой какой она была в молодости: дерзкой, властной.
Hidden достал нож, пырнул её в живот и провёл ножом из стороны в сторону, она захрипела. Он толкнул её на траву и принялся колоть ножом её грудь, живот, ноги и руки, вся земля под ней пропиталась кровью. Hidden посмотрел в её искажённое болью и удивлением лицо, погладил её по волосам. Он не помнил как добрался в окровавленной одежде до съемной квартиры, видел ли его кто? Наверно нет, если его не арестовали. Всех студентов допрашивали после, а его даже не вызвали на допрос, о нём опять забыли.

     Как-то гостил я у деда в деревне. Он то мне и рассказал об одном таежном озере, про которое в этих краях жутковатые слухи ходили…

     «Избушка у меня на озере том. По краям его кедрач охраняет, кустики рябины кое-где. Живая картина. Смотришь – и душа поет. И живет там дочь местного лешего. Папенька у нее, слышь-ко, прижимистый. Сроду там никто ни орех, ни ягоду не брал и не охотился. Всего полно, а не возьмешь. Кедр такой толщины, что его хоть колотом бей, что лбом собственным – все без толку. Ни одна шишка не упадет. А если и свалится, то такая корявая, маленькая и обязательно гнилая. Клюква растет – по колено в воде ходить надо, а кое-где и по пояс сыграешь. Зверь в таких крепях живет – не подберешься. Если есть утка на озере, то только на середине. Что и говорить, смотрит за своим хозяйством леший. Мужики, посмеиваясь такому обряду, кидали в огонь и соль, и сахар, и водку лили. Но леший взяток не брал, и уходили охотники из тех мест ни с чем. Мало-помалу мужики там совсем появляться перестали. Так вот, папик-то дочки этой, видать, продешевить все опасался, вот и подзадержалась девка. Рано утром, пока туман над водой стоит, любит она гулять по глади озерной. Тоскует видно о своей судьбе девичьей. И не улыбайся, сынок, истину тебя говорю. А коле сомневаешься, сходи, глянь: там у тебя ухмылка-то зараз и слетит. В такой экспедиции запасные портки – первое дело».

     Дед еще долго по-стариковски ворчал, но рассказом своим прочно «закусил» меня. Байка его не давала спокойно существовать. Девушка в сарафане с печальной улыбкой все чаще вставала перед глазами. И непонятно щемило сердце, наполняя душу ранее неведомым чувством. Через пару недель, в аккурат к концу августа стал я собирать рюкзак. Получив краткий инструктаж и точный маршрут, я выдвинулся в «Берендеево Царство». Добрался благополучно. Заготовил дровишек, сходил на озеро, поставил корчагу и через пару часов варил уху из жирных гольянов. К вечеру, напившись чаю из множества лесных компонентов, лег спать. За окном туман давно уже укутал все своим одеялом почти по самые верхушки. Еще с вечера приметил я пенек и прикрыл его ветками. Теперь, дотащившись до озера, убрав мокрые от росы ветки, сел на сухой срез, не забыв похвалить себя пару раз за предусмотрительность.

     Сижу один, черт знает в какой глуши и жду того, чего быть не может. Мысли мои метались из крайности в крайность. Из-за каждого куста ко мне тянулась костлявая рука лешего. Но наконец-то заиграли первые лучи на далеком востоке. И примчался откуда-то ветер. И вот тут-то я увидел… Липкий холод пополз вверх по спине. Силуэт несомненно женский, по первости неясно, потом все отчетливее стал проявляться из тумана. Не было никаких сомнений: она - дочка лешего. По озерной глади у другого берега ходила девушка. Первым желанием было встать и дать стрекача, но не мог, глядел не в силах оторваться. К этому времени воздушный хулиган – ветер стал клочьями рвать марево. Дивчине это видно не понравилось, и она исчезла прямо на глазах, так же неожиданно, как и появилась. Это было последней каплей для расшатанных нервов. В одну секунду пень лишился утреннего друга, а еще через пять я уже был в лесных пенатах. Хотя весь отрезок и занимает метров сто, я как-то умудрился не запачкать сапоги. Такого мерзкого состояния мне больше испытывать не доводилось. По мере того, как всходило солнце, во мне упругой волной поднималась уверенность в себе. К обеду я даже отважился выйти из жилища и крадучись направился к озеру. Хотелось при свете дня осмотреть это жуткое место. На противоположном берегу, там, где прогуливалась молодая особа в добром десятке метров от берега, прямо в воде торчал обломок кедра. Все стало ясно. Озерная мгла рассеивалась не сразу, а постепенно. И в первую очередь видел я этот обрубок, плавающий в пелене. А чуть позже начиналась просматриваться стена леса, когда туман уходил полностью. Вот и получалось: серый силуэт обломка сразу сливался с темным фоном тайги. А с моей позиции казалось, что кто-то ушел с озера в чащу леса. Плавающая картинка, да и только. Ну и дед, он все знал заранее! Но я ему благодарен. Где бы я еще в наше время так натурально побывал в давно забытой сказке. Перед выходом из «нечистых» мест я еще раз сходил к обломку. Вблизи ничего схожего с человеком. Возвращаясь домой я думал: «Уж лучше бы все же девка была! Все интереснее жить было бы!».