Никто не ненавидел войну сильнее меня — я был пацифистом до мозга костей. И меня это полностью устраивало: война — последнее, о чём мне следовало бы беспокоиться.
Я наблюдал, как мои одноклассники в выпускном классе записывались в армию, как военные вербовщики обхаживали их обещаниями чести, долга и денег. На меня это не действовало вовсе. Я радовался, что живу в стране без воинской повинности. Я не собирался обменивать свою свободу и спокойствие — а возможно, и жизнь — ни на что.
Мысль о юношах и девушках, которых отправляют в дальние края, убивать других людей, среди которых немало невинных, до глубины души меня отталкивала. В кампусе я постоянно выступал против военных преступлений и ратовал за мир. Я был ходячим архетипом хиппи — с длинными волосами и сандалиями. Всё, что угодно, только не солдат.
И всё же, как и у многих хиппи прошлых десятилетий, однажды мой мир изменило письмо, пришедшее по почте.
Конверт был самый обычный — за одним исключением. На марке в правом верхнем углу была смесь странных символов, которых я никогда не видел. Доставая конверт из почтового ящика в общаге, я удивлялся, как такую марку вообще приняли на почте.
Я вытащил лежавшее внутри письмо и по расположению строк мгновенно решил, что это какой-то штраф. Наверное, я проскочил на красный свет и не заметил, подумал я, выругавшись про себя.
Но стоило начать читать, как раздражение сменилось недоумением.
Текст был официальным и обращался ко мне так, будто его прислало государство. Но правительство Австралии не могло прислать такое.
«Приветствуем вас, мистер Аллен!»
«Сообщаем, что в связи с обострением войны нашей нации с враждебными державами восстановлен обязательный призыв среди дееспособных граждан».
«Настоящим уведомляем, что вы — гражданин нации Эксторвис мужского пола в возрасте от 18 до 30 лет — избраны для прохождения военной подготовки и службы».
Я фыркнул, недоверчиво усмехнувшись. Какая нелепая шутка. У меня в кампусе была репутация отказника и миротворца, кто-то увидел меня и решил, что это идеальный розыгрыш. По крайней мере, люди обращают внимание — даже если они засранцы, подумал я.
И всё же, несмотря на очевидную абсурдность письма, в нём ощущалась странная подлинность. Оно было написано и оформлено в точности как настоящие госбумаги — вплоть до шрифта и форматирования. Я продолжил чтение.
«Вы обязаны явиться на действительную службу через два месяца с момента получения данного письма. Вложены карта и жетон для вашей поездки к указанному ниже пункту сбора».
«Вы обязаны уведомить всех родственников, близких и работодателей о своём призыве и организовать дела на срок вашей отправки. Длительность определяется верховным командованием и может составлять от 2 до 2000 лет».
«Умышленная неявка по месту, в час и в день, указанным в данном уведомлении, нарушает Закон об обязательной подготовке и службе 103 472 года и влечёт немедленное задержание, заключение и телесное наказание».
«Предупреждаем, что тем, кто изберёт игнорирование данной директивы, снисхождение оказано не будет».
«Подпись: Военный комендант Эксторвиса ______».
На строке подписи вместо внятного имени была неразборчивая каракуля фиолетовыми чернилами, явно не на английском. Впрочем, это не походило ни на один язык, который я видел.
И это название страны: Эксторвис. За все годы учёбы я о ней не слышал. И уж точно не был её гражданином.
— Это что? — спросил мой приторно-прилежный сосед по комнате, с любопытством изучая выражение моего лица.
— Ещё одно доказательство, что даже наши отморозки в Мельбурнском университете не блещут умом, — сказал я. — Придурки даже не знают настоящих стран, чтобы меня разыграть.
Я показал ему письмо, и его реакция была столь же недоверчивой, как моя.
— Удачи в Эксторвисе, бро, — ухмыльнулся он, шлёпнув бумажку обратно мне в ладонь. — Чую, ты станешь их лучшим солдатом.
В тот вечер я на всякий случай поискал в Википедии нацию Эксторвис и, как ожидалось, не нашёл ничего. На глобусах в библиотеке кампуса странной, зловещей страны тоже не было.
Прошло несколько недель. Я попытался забыть о странном письме-розыгрыше. Я знал, что это фальшивка, просто обязан был знать. И всё же с каждым днём мне становилось тревожнее — будто где-то тикали невидимые часы, отчитывая время до моего призыва. Я списывал это на то, что шутник может пойти на эскалацию и прислать что-то похуже.
Чтобы успокоиться, я отнёс письмо в местное почтовое отделение. Уж они-то скажут, было ли письмо действительно отправлено оттуда и кто его на самом деле отправил. Адрес отправителя на конверте тоже был смесью странных символов — как марка и подпись — и лишь рядом красовалось слово «Эксторвис». Я ничего не понимал.
Я был наполовину уверен, что почтовик просто рассмеётся мне в лицо. Не ожидал, что он вдруг замолчит и уставится на меня так, словно я — ходячая мишень для ракеты.
— Так вы можете сказать, кто это на самом деле прислал, или как? — нетерпеливо спросил я.
Лысеющий сотрудник выпрямился и шёпотом сказал:
— Послушайте, это и вправду настоящий государственный приказ. Отправитель — тот, что указан в адресе. На вашем месте я бы явился, как сказано. Для тех, кто не является, всё… куда хуже. Если явитесь — у вас хотя бы будет шанс. К тому же неповиновение — федеральное правонарушение.
— Вы издеваетесь? Как я могу явиться в армию выдуманного места? Эксторвиса не существует.
— В этой реальности — не существует, — прошипел он.
И прежде чем я успел что-то ответить, он уже переключился на следующего клиента. Что за чёрт.
Теперь я точно занервничал из-за загадочного призывного письма. А вдруг он сказал правду?
Я снова полез в интернет, но на этот раз направился прямиком на форумы, а не к академическим источникам. Если такие письма и правда приходили и другим, как намекал почтовик, то кто-то уже задавал те же вопросы, что мучили меня:
«Где находится страна Эксторвис? Почему меня призывают именно они? Насколько опасна служба в их армии? С кем, чёрт возьми, мне предстоит воевать? Когда меня демобилизуют? Кому удалось успешно уклониться от их призыва?»
Мои посты повисели всего час, когда в личку пришло короткое сообщение:
Я поспешно подтвердил. Ответ прилетел почти мгновенно:
Встречаться с незнакомцем из интернета, с которым я обменялся парой сообщений и который мог оказаться совсем не в себе, — затея не из умных. Но я понимал, что мне никто не поверит; если пойду к семье или друзьям, мои страхи просто отмахнут. Для них потенциальным сумасшедшим буду я.
Hermit99 прислал адрес на отшибе — пустой склад на окраине города.
Там было настолько подозрительно, насколько я и ожидал: тесное заброшенное помещение, заставленное ящиками. В лучах солнца, пробивавшихся из-под стропил, я увидел скорченную фигуру над открытым ноутбуком. Это должен быть он.
— Т-ты Хьюго, да? — бросил он, поднимая глаза от ноутбука. — Я Лирой. Ты закрыл за собой дверь?
Я кивнул, всё больше сомневаясь, что это была хорошая идея.
— Покажи письмо! — взволнованно скомандовал он. Он буквально выхватил его у меня из рук и принялся бегло пробегать глазами, как человек, проделывавший это много раз.
— Эй, что происходит? — спросил я, закипая. — Объясни, какого чёрта с нами творится? Почему меня призывает какая-то странная страна, к которой я не имею ни малейшего отношения?
Он посмотрел на меня так, словно я сморозил глупость.
— «Не имеешь отношения»? Если они прислали тебе призыв, значит, ты — дальний потомок существа, которое имело. В их глазах ты — гражданин. Как и я.
— Значит, ты тоже гражданин этого места? — спросил я, пытаясь уложить в голове, что один из моих предков был межпространственным существом.
— Да. В отличие от большинства потомков, моя семья всегда знала, что у нас есть капля крови Эксторвиса. Я посвятил годы попыткам изучать тот мир. А потом мне пришло письмо…
Лирой на миг замолчал, затем встряхнулся и продолжил:
— Эксторвис существует в другом измерении. Насколько я понял, это совсем не как Земля. Огромный, тёмный, жестокий. Конфликт между цивилизациями там не прекращается. Войны там — колоссальны по масштабу: миллионы и миллионы существ сражаются древним оружием годами. Смерть там… длится дольше.
— Когда там становится совсем плохо, они рекрутируют из своего пула на Земле. То есть нас.
Напряжение во мне росло, и я решил ускорить разговор.
— Окей, ясно: мы оба попали под перекрёстный огонь призрачно-адской войны. Как нам из этого выкрутиться?
Лирой перевернул моё письмо и указал на мелкий шрифт на обороте:
«Подлежащие явке могут быть признаны негодными к службе вследствие препятствующей травмы либо действующей службы в иной армии».
Травма? Мы что, всерьёз собираемся изображать друг у друга «достоверные повреждения»? Похоже на то.
— Мне нужно, чтобы меня пытали так, чтобы меня признали негодным к строю, — сказал он и махнул на ряд строительных инструментов на верстаке рядом. — Моя дата призыва была вчера, я уже просрочил — нужно действовать быстро!
Я взял болторез и попытался морально подготовиться к тому, что сейчас сделаю.
Но не успел: налетевший вихрь выбил инструмент из моих рук. Почти по команде по всему складу проявились тёмные гуманоидные фигуры. Всё, что он говорил, было правдой. Время Лироя вышло.
Окаменев, я юркнул за ящик. Оттуда я всё увидел. Смутные, мрачные сущности схватили извивающееся и кричащее тело Лироя, поставили его на ноги и исчезли — несомненно, назад, к немыслимому наказанию, ожидавшему его в Эксторвисе. Хуже всего было то, что они дождались, пока я окажусь рядом, чтобы показать мне последствия дезертирства собственными глазами.
Я просидел на том пустом складе ещё несколько часов, один, думая. Я не смогу покалечить себя настолько, чтобы меня признали негодным к призыву. Значит, оставался один выход.
В тот же день я вернулся домой и записался в австралийскую армию.
Прошло несколько недель, пока всё оформили и мне пришло подтверждение. Я жил, затаив дыхание, ежедневно ожидая, что эти теневые солдаты появятся в моей общаге и утащат меня. Но за два дня до даты призыва пришло чудо-письмо.
Ещё одна правительственная бумага, в которой говорилось, что я стану солдатом. Но на этот раз — желанная милость, а не смертный приговор.
День моего призыва пришёл и прошёл без происшествий: я собрался и уехал на подготовку в учебный лагерь.
Согласно повестке, меня нельзя было призвать, если я — действующий военнослужащий другой страны. Столько времени я ненавидел саму мысль о службе родине, а в итоге именно эта лазейка меня спасла.
По правде говоря, служба в нашей, человеческой армии впоследствии изменила моё отношение к войне на Земле. Она дала мне цель, дисциплину и сосредоточенность, которых, возможно, раньше не хватало. Люди вокруг были добрыми и верными, со многими я завёл глубокие связи. Я был благодарен, что служу в мире смертных, а не в демоническом Эксторвисе.
Через несколько лет службы я получил ранение ноги при взрыве СВУ. К счастью, ходить я не утратил, но травма оказалась достаточно серьёзной, чтобы меня с честью демобилизовали. Я вернулся домой физически изменившимся, но внутренне окрепшим человеком.
И тут пришло новое призывное письмо из Эксторвиса. Я допускал такой вариант.
Не ожидал я, что мою апелляцию — где я ссылался на травму ноги — отклонят. От меня по-прежнему требовали явиться на действительную службу в Эксторвис через два месяца. Согласно ответу на апелляцию, я не дочитал мелкий шрифт о дисквалифицирующих травмах.
Наконец я понял, почему Лирой просил именно пытать его, а не просто калечить. Он хотел, чтобы я повредил его душу, а не тело.
Войны в Эксторвисе ведутся не телами солдат. Ими воюют души.
Чтобы не пропускать интересные истории подпишись на ТГ канал https://t.me/bayki_reddit
