На пару мгновений, человек в чёрном насупил свои широкие, длинные брови.
Обычно, благодаря своим способностям, он мог сказать, жив кто-либо из его подопечных или нет. По своей природе Ворс был колдуном, который владел довольно редким видом магии, что позволял ему перемещаться в пространстве, благодаря некой «паутине»: он создавал связи между людьми используя всего лишь несколько капель их крови. Насколько чёрному было известно, в мире существовало ещё пятеро подобных ему, которые предав свою природу и натуру, присягнули на верность Церкви и её псам в лице рыцарей Длани Хорса. Орден жёстко контролировал численность колдунов, владеющих подобными способностями и всех неугодных, устранял беспрекословно.
Прищурив свои миндалевидные глаза, он с задумчивым видом постучал указательным пальцем по короткому носу.
Несмотря на столь жёсткий контроль, вот уже четвёртый десяток лет из своих шести, Ворс невзирая на погоду, время года, политические и иные ситуации в мире – выполнял свою работу. Правда, к сожалению, возраст уже начинал брать своё. В последнее время, его всё чаще посещали мысли о том, как бы начальство не решило списать его в утиль.
Чёрный грустно усмехнулся и потрепав кобылу по холке, тихо произнёс:
- А на такой случай у меня имеется парочка вариантов.
У него всегда был готов план к отступлению.
Прогнав мысли о неминуемом будущем, он сконцентрировался на делах насущных. В данный момент его работа заключалась в том, чтобы установить контакт с отрядом ульторов, что ошивался где-то в этом регионе: один из инквизиторов был вынужден воспользоваться правом Казати – крайняя мера пресечение неповиновения. Отряд уничтожил одну из деревень в этом регионе и на самом деле это было весьма прискорбным событием: за последние годы в Ресакии всё чаще возникали случаи, когда люди отворачивались от рыцарей Длани Хорса. Однако сейчас, Ворса это волновало в последнюю очередь.
Натянув поводья Геркулан Ворс заставил свою лошадь остановиться. Он выехал на перекрёсток, где к мощёному тракту прилегали просёлочные дороги. Чёрный не помнил этого места. Возможно, стоило просто переместиться, но с недавних пор всё чаще всплывало одно НО: с каждым годом его телепортации давались всё тяжелее.
В силу возраста, Ворс пересмотрел подход к своей работе: исходя из близости нахождения к цели, в большинстве случаев, он предпочитал конные путешествия необдуманным и частым перемещениям в пространстве. Такие долгие путешествия доставляли ему несравнимое удовольствие, а порой и забавляли, особенно, когда встречные путники принимали его за Анку – вестника смерти. Многие путешественники, заметив одинокую фигуру в чёрном одеянии старались не тревожить её и обходили стороной. Поэтому опистенарии не боялись нападений.
Да и вообще, если память не изменяла ему, то за последние сорок лет, что он провёл на службе, было убито лишь четверо связных. Да и у многих были сомнения насчёт четвёртого, которого нашли пять лет назад, голым в кресле и с верёвкой на шее.
Поправив очки и сверившись с картой, он вроде бы примерно определил своё местоположение, однако у него всё ещё оставались сомнения. Закрыв глаза, Ворс погрузился в свою «паутину» связей, отстраняюсь от звуков ночного леса.
В истоках этой силы лежало то же волшебство, что заключалась в создании договоров вольных магов – магия крови. С закрытыми глазами, он, казалось, видел материк с высоты птичьего полёта: тут и там, в мире виднелись различные образы рыцарей Хорса, над которым он имел менторство. Чем дальше находился подчинённый, тем сложнее и дольше было устанавливалась связующую нить для перемещения. Прошлая телепортация, вызванная спешностью донесения, была в далёкую западную страну – Мандэ. Путешествие в это засушливое государство вызвало у него сильную мигрень на несколько дней. А ведь в молодости, во времена одного из Кризисов ордена, он совершил около десятка подобных скачков за непродолжительный период времени, фактически сохранив Длань Хорса от развала. В тот раз у него полопались сосуды в глазах и кровь носом пошла.
Повторять такое ему не хотелось.
И вот, когда он практически нащупал искомый отряд, Ворс внезапно явственно почувствовал, что за ним наблюдают. Открыв глаза, он вернулся к действительности и осмотрелся по сторонам. Будто бы в качестве жеста доброй воли, из-за облаков наконец показалась луна, заливая всё своим холодным светом.
Рядом никого не было. Он был один. Однако мурашки стали покрывать всё его тело. Если бы чёрный не был брит на лысо, то с уверенностью мог бы сказать, что его волосы встали бы дыбом. И тут неожиданно до него дошло, что в лесу сделалось неестественно тихо. Даже ветер-проказник, куда-то подевался.
Припав к холке лошади человек в чёрном, стал опасливо озираться по сторонам и судорожно сглатывать: необъяснимое чувство тревоги просто вопило о том, что нужно уходить. Лишь собственное самообладание позволяло ему всё ещё оставаться на месте. Он не могу стремглав броситься наугад, ведь для начала нужно было хотя бы определить откуда исходит опасность. Единственное, чего опистенарий не мог понять, так это того, почему его кобыла оставалась совершенно спокойна.
Резкий порыв ветра дул так, словно невидимая рука вела его с той стороны откуда приехал человек в чёрном.
Как следует, прижимая свою чёрную шляпу, Ворс выпучил свои и без того огромные глаза.
Потушив фонарь, он свернул с дороги и направил лошадь через лесную чащу, выдерживая достаточную скорость, чтобы не навредить кобыле и не убиться самому. Он уходил всё глубже в лес.
Чёрный чувствовал, что опасность настигает его. Тут и там, среди ночных дебрей ему то и дело мерещилась жуткого вида фигуры и образы. Его сердце бешено колотилось и было такое чувство, что оно вот-вот выскочит из груди. Желая, как можно подальше убраться от перекрёстка дорог, Ворс позволил лошади самой прокладывать себе путь. Сложно сказать сколько времени они ехали так, пока наконец не выехали к краю огромной лощины.
Человек в чёрном чертыхнулся. Успокоившись, он утёр платком взмокший от пота лоб, однако ужасное чувство тревоги внезапно вернулось.
Ему сделалось страшно. Он хотел кричать, бежать, хотел сброситься с обрыва, лишь бы эти ощущения прошли. Ворс с ужасом понял, что никогда не испытывал подобных эмоций. Казалось, будто сама Марзанна дышит ему в затылок.
Спешившись, он хотел было схватить поводья лошади, чтобы спуститься с ней в лог, как чутьё подсказало ему сделать нечто иное: чёрный зашептал заклинание, возле него в воздухе появились еле заметные в свете луны, серебристые сигилы. Запустив в них руки, он «ухватил» края тени и будто бы укутался в неё - укрыв себя и свою лошадь неким подобие огромной теневой простыни. Этот покров обладал небольшим радиусом действия, но в то же время это было одно из искуснейших заклинаний Геркулана Ворса. Оно совмещало не только сплетение потоков магической энергии и колдовские сигилы, но и тайное заклятие, которые было ведома только связным опистенариев.
По началу ничего не происходило. И вот он уже начал думать, что с ним случился приступ панической атаки, как вдруг он увидел два золотых глаза. Сокрытые в тени деревьев, казалось, они смотрели прямо на него.
Чёрный судорожно сглотнул – он не был воином, а своим главным оружием, как правило, считал свой язык.
Ворс стал ждать. По началу ничего не происходило, немигающие золотые глаза всё также продолжали наблюдать за ним. Как вдруг, налетел леденящий душу вихрь, поднявший ворох пыли, листвы и мелких палочек, заставивший чёрного прикрыть глаза. Казалось, что дунь он чуточку сильнее и разорвёт теневые покровы. Затем, однако, ветер также внезапно, как и появился – стих. После чего повеяло могильной сыростью. Лошадь странно загугукала.
Открыв глаза, опистенарий увидел перед собой ЕГО – настоящего человека в чёрном. Неизвестный стоял достаточно близко – на расстоянии вытянутой руки, однако смотрел он скорее не на него, а сквозь него. У Геркулана перехватило дыхание, он боялся даже пошевелиться, хоть и знал, что колдовские чары скрывают его присутствие.
Холодный лунный свет озарял болезненное лицо таинственного незнакомца, или может даже знакомца? Редкие засаленные тонкие волосы, грязная запутавшаяся борода, кожа словно у покойника, покрытая сетью чёрных вен. Ворс уже где-то видел этого человека, вот только не было у него тогда золотых глаз. Перед ним был староста деревни Пучай!
И в этот самый момент, преобразившийся глава деревни протянул руку и сомкнул её прямо перед самым носом чёрного, на что тот лишь испуганно отстранился. Присутствие этого человека, если он таковым являлся сейчас, вызывало какое-то первобытное чувство страха. Ворс был не из пугливых, он немало повидал на своём пути, но даже ему сейчас было жутко.
Одержимый вновь попытался схватить человека в чёрном. Брови его были нахмурены, а лицо сделалось суровым.
- Хватит играть с ним! – раздавшийся голос, который казалось принадлежал не одному, а нескольким существам, напугал его. Он эхом разнёсся над пропастью. Услышав этот голос, лицо старосты искривилось в мерзопакостной усмешке. Геркулан Ворс запаниковал – казалось, что стоило ему только моргнуть, как рядом с одержимым возникла чудовищная фигура, огромного вида старца. Его глаза были практически такого же цвета, что и у старосты, однако это существо точно видело опистенария. Встретившись с ним взглядом, монструозный старик жутко ухмыльнулся и рассмеялся, смех его походил на карканье воронов.
Чёрный было попятился назад, но вдруг понял, что позади обрыв.
Времени на подготовку не было. Человек в чёрном решил рискнуть и воззвал к «паутине», что связывало множество личностей. Он нащупал достаточно удалённый участок и не церемонясь потянулся к нему. Однако в последний момент он почувствовал, как рука старосты попыталась ухватить его за горло, а затем последовало жалостливое лошадиное ржание, преисполненное невыносимой боли. Плоть бедного животного рвалась и частично переносилась сквозь пространство далеко от сюда.
Спустя мгновение прохладный ветерок обдувал его лицо. Ворс открыл глаза и понял, что он оказался на живописном берегу реки, возле лагеря. Рядом стояла палатка, а неподалёку догорал костёр. Свет от огня осветил лежавшую подле него треть лошадиного тела, что содрогалась в конвульсиях. Человека в чёрном стошнило.
Они спали в обнимку, под толстым меховым одеялом в палатке на берегу реки. Снаружи догорал костёр, который они забыли затушить, предавшись порыву чувств. Неправильно это.
Обе девушки – стражи Длани Хорса, были голыми и грелись о тела друг друга. Остатки костра давали немного света, что попадал сквозь неприкрытые полы палатки.
Внезапно Бояна почувствовали явный магический всплеск вблизи их лагеря – сработал защитный барьер, что окружал их стоянку. Рядом неожиданно резко вскрикнула подскочившая Дарья. Снаружи как раз послышалось какие-то странные звуки. Шрамолицая стражница, среагировала первой - схватив меч, Бояна сразу же выскочила наружу и встала, как вкопанная – неподалёку от палатки упав на колени скорчился Геркулан Ворс.
- Что происходит? – встревоженным голосом, спросила её милая подруга, тоже выскакивая из их ночного пристанища.
Дарья успевшая накинуть на себя рубаху, подошла к связному опистенариев и дотронулась до его плеча.
- Что случилось, господин Ворс? – обеспокоенно спросила девушка, но тот лишь испуганно отпрянул от неё. Его лицо было бледным как мел, а из носа текли тоненькие струйки крови.
Однако упредив человека в чёрном, рыжая стражница удивлённо восклицала:
Она указывала пальцем куда-то неподалёку от неё. Проследив взглядом Бояна удивилась, увидев человеческую кисть, которая продолжала шевелиться. Спустя мгновение тьма сомкнулась над ней наподобие кокона и растворилась в предрассветных сумерках. Затем переведя непонимающий взгляд к старому связному, она встретилась с ним взглядом. Его взор прояснился и казалось, что старик наконец взял себя в руки, хотя было видно, что он до сих пор напуган.
Отдышавшись и утерев губы, его лицо приняло обычное самодовольное состояние:
- Мне кажется, что я видел лара…
Не обращая внимание на глупые вопросы стражей, Ворс несколько раз глубоко вздохнул, окончательно успокоившись. После чего он грустно посмотрел на кусок лошадиного тела, сожалея об утрате отличной кобылы, как вдруг окровавленная туша была поглощена ещё одним коконом из непроглядной тьмы и исчезла в сумерках. Стражницы умолкли. Человек в чёрном же запустил руку во внутренний карман одеяния, извлёк серебряную фляжку и откупорив, сразу прильнул к ней, почувствовав приятный согревающий вкус алкоголя.
Радим опустился на колени и сжимал обрубок руки, из которого как-то вяло вытекала чёрная кровь. Он удивлённо смотрел на обрубок культяпки не веря глазам.
- Я… я ничего не чувствую…
Проходя мимо него, хмуря кустистые длинные брови Вэлс махнул рукой над его обрубком и спустя мгновение, кровавый обрубок заволокло темнотой и кисть мужчины начала восстанавливаться.
Подойдя к умирающему животному, старый лар сел возле него и ласково погладил лошадь. Часть тела бедного существа переместилось вместе с беглецом, жизнь стремительно покидала остатки тела. Лар, что-то шепнул на ухо умирающей лошади, но подхваченный ветром шёпот понес его слова в даль.
Однако сыну Градимира сейчас было не до этого. Не веря своим глазам, бывший староста поднял обрубок руки к заходящей луне и заворожено крутил ею перед своим лицом, пока она не восстановилась полностью. Затем опомнившись, он встал рядом со стариком:
Старый лар хохотнул, словно прокаркав, после чего самодовольно осклабился:
Зашептав, что-то на незнакомом языке, Вэлс вскинул руку, воздев её к небу. Откинув рукава своих одежд, он провёл длинным когтистым пальцем по своему мощному предплечью. Кровь нехотя покидала его тело, испуская какое-то странное свечение. Стекая по руке, капли не касались земли, замирая в воздухе. Каждая капля начинала странное шествие, складываясь в письмена.
Радим завороженно наблюдал за происходящим и внезапно понял, что понимает этот язык. Ужас смешался с благоговением. Если бы здесь стоял он прежний, то, наверное, он с ног до головы покрылся бы мурашками, а волосы его поседели бы от увиденного.
Старый лар громогласно прочитал кровавое заклятие и сверкнув золотом, слова испарились. Остатки ночной тьмы, что ещё не успело прогнать постепенно восходящее солнце, начали стягиваться к ещё дышавшей лошадиной туше и обволакивала её тело словно кокон. Непроглядная чёрная оболочка наконец поглотила тело животного. И затем, спустя несколько долгих минут, словно смытая водой, тьма отступила, явив миру кобылу полностью целой и здоровой. Однако животное, к удивлению, Градимировича, сменило окрас. Несмотря на всё это, лошадь казалась спокойной и покорной и возможно даже прибавило в размерах.
Подойдя к ней, Радим погладил кобылу по морде, на что та повернула к нему голову – глаза животного сделались кроваво-красными.
Вэлс тяжело вздохнул, опёршись на материализовавшийся в его руке посох. Затем отдышавшись, похромал к животному и тоже похлопал кобылу по шее. Затем повернув взор своих золотых глаз к старосте, он сказал:
- Слишком много сил в пустую было потрачено сегодня.
- Тогда зачем ты спас эту лошадь?
Казалось, будто бы вопрос старосты позабавил старого лара.
- Я о тебе. Мы и так не можем достигнуть полного единения. Хотя, после того как ты стал моим сосудам, я стал сильнее, чем был до этого.
Затем старый лар проковылял к тому месту, где несколько минут назад был опистенарий. Навершием посоха он поднял котомку, что обронил человек в чёрном и вытряс её содержимое: на землю упало несколько кошелей и пара дюжин склянок с кровью.
- Теперь я понимаю, что за ложный след влёк нас сюда.
Однако Радим не понимал о чём, говорил старый лар.
Склонив голову набок, Вэлс задумчиво потёр подбородок, после чего кивнув сам себе и щёлкнул пальцами. Откуда ни возьмись спикировавшая птица сирин подхватила одну из пробирок и бросила лару в раскрытую ладонь, после чего уселась на плечо своему хозяину. Градимирович был искренне удивлён, увидев эту птицу, т.к. считал их вымершими. Лёгким движением своих длинных пальцев, старый лар переломил склянку, от чего в воздух поднялось облачко странного цвета.
- Что это было? – поинтересовался бывший староста. Хотя он и сам догадался, что это было что-то вроде защитного заклятия.
- Заткнись и смотри. – недовольно прорычал старик.
Осколки стекла упали на землю, но несколько капель крови зависли в воздухе на его ладони. Чёрная птица раскрыла свой клюв, и красная жидкость опустилась в птичью пасть. Спустя мгновение, сирин взмыла ввысь и улетела на северо-запад.
- Так или иначе, мы не зря пришли сюда. – схватив свой посох, Вэлс переломил его пополам отчего из разлома явственно начала сочиться энергия. Из-за исходящей силы даже воздух, как-то переменился. Отбросив нижнюю часть посоха, он подошёл к краю обрыва.
- Я узнаю эту долину. – казалось, что лар разговаривает сам с собой. Налетевший холодный свирепый ветер, казалось, поломает все деревья вокруг, но вместо этого он нагнал огромное множество чёрных облаков. Вэлс распростёр свободную руку в сторону долины. Внезапная вспышка огромной молнии на несколько секунд ослепила бывшего старосту, но затем, когда зрение начало возвращаться к нему, последовал оглушительный гром.
Старый лар повернулся к старосте – в его руках была двуручная секира. Точнее для человека она была бы двуручной, а в руках лара она выглядела, как боевой топор. Он узнал топорище – это была часть посоха Вэлса, но вот голова секиры была покрыта множеством символов, самым большим из которых являлся знак Пьйорана. Казалось, что новое оружие придало старику силы, Градимирович мог поклясться, что лар стал выше, хотя это было ошибочным суждением, скорее старик просто перестал сутулиться.
Новый порыв ветра сорвал капюшон с головы Вэлса и бывший староста увидел остатки рогов, что росли из головы лара. Старик метнул в старосту взглядом, и их глаза встретились. И тогда Радим решился на одну вещь: ведь после того, как он впустил это существо в своё тело, одержимый местью дух мог копаться в памяти сына Градимира, но если это мог сделать он, то и сам староста был способен на такое.
Тьма поглотила его и мужчине показалось, что он куда-то проваливается и вот уже стоит на вершине огромной горы. Лило как из ведра, а небо рассекали стрелы-молнии. Гром чуть ли не разрывал барабанные перепонки, а во вспышках света на чёрном небе, видно, как две фигуры схватились друг с другом. Неподалёку от него, возле расколотого дерева стоит женщина необычайной красоты: очень высокая, под стать Вэлсу, с сияющими золотом волосами, с заплаканным лицом она что-то кричала, обращаясь к небесам. Её глаза были подобны глазам старого лара.
Очередная вспышка молнии и с неба падает дымящееся тело громадного человека, а спустя мгновение возле него, в землю вонзается, та самая секира, которой овладел Вэлс. За одним исключением – рукоять сейчас была иная. Огромный мужчина лежал без сознания, капли дождя падая на его тело превращались в пар. В следующий миг, возле него на землю приземлился человек с обломанными рогами. В нём Радим узнаёт Вэлса, но более молодого и человекоподобного. Женщина бросается к нему и что-то кричит, он слушает её. Бывший староста видит, как с каждым словом окровавленное лицо лара всё больше искажается от гнева. Он отбрасывает золотоволосую в сторону и подбирая топор замахивается для удара над поверженным, но в последний момент замирает и поворачивается взглядом к старосте.
Миг и Радим вновь стоит в лесу, а перед ним Вэлс – не тот молодой, а тот, что старик. Замахнувшись ладонью, тот бьёт сына Градимира и удар отбрасывает мужчину в сторону. Он врезается спиной о ближайшее дерево. Слышит, как испуганно фыркает лошадь. Радим медленно сползает на землю, но ничего не чувствует. Странный невольный смешок срывается с его губ.
Градимирович поднялся, как ни в чём небывало, а старик стремительно надвигался на него. Всё же некое чувство страха взяло над ним верх и тот прижался спиной к древу.
- Я смотрю, став моим сосудом, ты возгордился? Позволь проучить тебя. - закрыв глаза, Вэлс вновь что-то зашептал. Золотые глаза старосты тут же потускнели: его ноги подкосились, и он скорчился от жуткой агонии. Радим начал рвать на себе чёрные одежды, которые сразу восстанавливались на нём.
- Что ты делаешь?! Я умираю!!!
— Это будет тебе уроком, чтобы не лез, куда не следует. – затем с губ старик сорвалось одно слово и одержимый мужчина кое-как смог взять себя в руки, вновь возвращаясь к былому бесчувствию.
Развоплотившись, лар стал словно поток пыли и пепла, который заструился по телу бывшего старосты и через несколько мгновений стал с ним одним целым.
Неуверенно поднявшись с земли, Радим ведомый против своей воли, подошёл к чёрной лошади и одним прыжком оказался в седле. Натянув поводья, он двинулся в ту сторону, куда улетела птица сирин.
Через какое-то время, когда луна уже совсем скрылась с небосвода, а солнце вступало в свои права, выехав на просёлочную дорогу, бывший староста наконец осмелился спросить:
- И всё же, скажи мне чья это секира?
В голове Градимирович раздался смех старика, после чего последовал ответ:
«Трофей, доставшийся от братца».
Где-то, на северо-западе, в нескольких днях пути. Всё ещё на достаточно безопасном расстоянии, инквизитор Дум Марагвейн грузился вместе со спутниками на речной корабль. Он последним заходил на борт, но шестое чувство заставило асеста обернулся: чёрная птица сирин сидела на кнехте и внимательно изучала мужчину. Подобная картина искренне удивила его и на душе отчего-то сделалось очень тревожно.
