Заходят как-то в бар нейросеть, маркетплейс и стриминговый сервис. Бармен спрашивает:
— Вам как обычно?
— Нам без людей, — отвечают они.
Современный сербский философ Штефан Олушки – символ критики современного общества. Олушки известен в кругах восточно-европейских интеллектуалов под ироничным прозвищем Лонлушки (от английского Lonely — «одинокий»). Его прозвище отражает не только личную замкнутость, но и суть его главной концепции — «Анти-близости».
Олушки не призывает к изоляции, но, опираясь на принципы социальной философии марксизма, утверждает: «Общественное бытие определяет общественное сознание». Иными словами, то, как мы живём, формирует то, как мы думаем и взаимодействуем друг с другом. Способы жизни задают способы мысли.
По мнению философа, современная реальность постепенно, но неумолимо разрушает близкие связи. Эти процессы уже запущены, а в будущем лишь ускорятся. В своей работе «Анти-близость: почему мы никогда не подружимся» Олушки выделяет целый табун «всадников разобщения». Пять наиболее влиятельных таковы:
– Маркетплейсы.
– Стриминговые сервисы.
– Разделение труда.
– Нейросети.
– Доступная готовая еда.
Эти явления стали повседневностью, но, по мнению Олушки, именно они отдаляют нас друг от друга.
Маркетплейсы: торговля без лиц.
Олушки видит маркетплейсы как безликие витрины, заполненные вещами, но лишённые людей. «Мы взаимодействуем не с продавцами, а с алгоритмами. Вместо разговоров жмём кнопки. Покупаем не у людей, а у складов». Бесконечный каталог товаров на маркетплейсах сказывается на общественных отношениях. Человеческие отношения стали подобием шопинга: мы оцениваем людей по полезности, ждём от них «скидок» (уступок в общении), а если они не устраивают нас — просто «оформляем возврат».
Стриминг и проклятие первых пяти секунд.
В эпоху стриминга музыка стала фоновым шумом. Мы больше не слушаем альбомы целиком, не изучаем обложки, невчитываемся в тексты. Мы отсеиваем треки за первые секунды. «Если песня не цепляет моментально, её не услышат. Если человек не захватил внимание сразу, с ним не заговорят». Мы требуем от собеседников мгновенной увлекательности, словно от хита цепляющий «хук» в начале композиции. Нам невыносимо прослушивать долгое вступление, ждать развитие и кульминацию. Так мы относимся к песням в стриминговых сервисах, и так же к окружающим нас людям.
Разделение труда: ярлыки вместо людей.
Философ отмечает: ещё Маркс писал о последствиях разделения труда, но сегодня эта тенденция усилилась до абсурда. В соцсетях люди именуют себя профессиями: Иван «Столы в Туле», Ксения «Таргетолог для стоматологий». «Мы больше не воспринимаем друг друга как людей. Нам важно только одно: что ты делаешь для мира и сколько это стоит». Человек стал узким специалистом в работе и таким же узким в жизни.
Нейросети: дискуссия отменяется.
Раньше для поиска ответов нужно было общаться с людьми. Сейчас любую тему разъяснит искусственный интеллект. «Зачем искать эксперта, если можно получить от нейросети ответ быстрее, точнее и без эмоций?».
Готовая еда: конец кухонного единения.
Традиционно еда сближала. Люди готовили вместе, угощали друг друга, обсуждали жизнь за столом. Теперь готовая еда дешевле и удобнее. Олушки указывает на китайский тренд: там дешевле заказать еду, нежели готовить её самостоятельно. Итог? «Ритуал семейного ужина умирает, а вместе с ним и разговоры о жизни». Даже консервативные семьи всё чаще покупают оливье и торт, а не готовят. Домашняя кухня стала анахронизмом, а заодно — уходит и семейная близость.
Вывод: анти-близость – новая норма.
***
Философ отмечает, что «всадников разобщения» больше. К ним он относит соцсети, деглобализацию, тренд на закрытие границ, санкции и т.д. Важно понять: разобщение — не случайность, а логическое следствие общественного бытия. Мы не выбирали анти-близость, мы просто живём в ней.
Штефан Олушки не даёт готовых решений: «Философ должен выявлять гниль, а не продавать чудо-мази». Но если следовать его логике, вернуть близость можно лишь изменив само общественное бытие. Только вот готов ли к этому мир, который уже привык жить на дистанции?
Вышло мрачновато, давайте хоть пошутим напоследок:
«Люди отдаляются друг от друга? Ну хоть кто-то начал соблюдать личные границы!»