Разбор предыдущих серий сериала с пересказом сюжета находится ТУТ и ТУТ по ссылкам.
Не смотря на то, что прием в интернат уже закончен, а так же по словам директора интерната нету мест, Кречетову и Гоцману удается устроить Мишку Карася в дипломатический интернат, пока на испытательный срок до трех месяцев. Мишка Карась при этом вел себя вальяжно и по хамски:-Дядька, а вот что у тебя за часы? Директор расстерялся но ответил:-Ну, «Командирские». Мишка гордо продемонстрировал руку с подарком Жукова:-Сними и выбрось. У меня маршальские. Сам Жуков подарил. Так что, дядька, кто из нас способнее — это еще два раза посмотреть. Хотя чего еще с беспризорника то взять. В республике Шкид тоже такие кадры попадались.
Ну а в это время, Леха Якименко нежится на пляжу, наблюдает за женщинами что в море купается. Подходит Гоцман и спрашивает, что там по Седому Греку накопать получилось, Якименко начинает докладывать:-Копнули хорошо, Давид Маркович. Полной лопатой. У Седого Грека на 8-й Фонтана имеется полноценный навес… Он там шаланды раньше ремонтировал. Теперь загородил. Бегают два румына в масле. Мы до пацанов, шо бычков таскают… Спрашиваем за машины. Да, говорят, и «Додж»-а был, и трехтонка стояла с неделю. Еще не все! Там рядом, в катакомбах, инкассаторская машина. «Виллис». Стоит себе, песком присыпанный.
Гоцман на это спросил:-Так шо сидим? Якименко на это философски ответил:- Так загораем, Давид Маркович, пока солнце еще есть, Довжик остался возле дома. А я сбегал до станции, позвонил в УГРО. Сейчас приедут. Ну а дальше начинается какая то халтура. А теперь по порядку.
Днем на совещании, Жуков распекает главного интенданта округа Воробьева на предмет хищения со складов. Слово берет Кречетов и говорит, что о хищениях узнали случайно, благодаря уголовному розыску, и что преступники использовали поддельные накладные. Кречетов, для предотвращения дальнейших хищений, предлагает ввести суточные пароли на всех складах. Также он предлагает, менять пароли два раза в сутки.
Уже ночью Чекан, Толя Живчик и не известный преступник, приезжают на склад. Чекан палится перед охраной склада тем, что он не знает пароля . Охрана склада видит подвох, и пытается задержать бандитов. В завязавшейся перестрелке, Чекан получает ранение в руку, сам убивает одного солдата. Убив еще одного солдата, который выбежал на открытое место, Чекан с подельниками опять уходят, потеряв при этом водителя. Охрана складов, опять же не делает попыток стрелять по колесам. Это у же третий раз, когда благодаря сценарным костылям, Чекану удалось ускользнуть.
Уже на следующий день, на хате Штехель делает Чекану перевязку. При этом видно что на дворе день, ярко светит солнце. Чекан зол на то, что Академик не предупредил его о введении новых паролей.
Тут так вовремя, приходит человек от Седого Грека и говорит, что до складов идти не надо, можливо опасно и что до Седого Грека добрался уголовный розыск. Так же он говорит, что для Чекана есть работа. Чекан и Живчик переживают что если за контрабандиста возьмутся всерьез, то он может и расколется.
В это время, Гоцман с оперативной группой находится у Седого Грека, и заместитель начальника уголовного розыска проводит опрос. Заметьте ДНЕМ. Контрабандист при этом отмалчивается и показания не дает. Но при этом, Седой Грек палится, когда Гоцман спрашивает его про академика.
Чекан в это время собирается идти убивать интенданта Воробьева, при этом Иду он собирается взять для прикрытия. Толе Живчику он дает приказ грохнуть связного от Седого Грека а потом пойти и убрать самого контрабандиста.
За Гоцманом, на машине, приезжает Васька Соболь и говорит, что Андрей Остапович срочно вызывает своего заместителя, так как произошло что то там серьезное. Оставив Леху Якименко за старшего Гоцман уходит пешком.
И вот Давид Маркович уже находится на квартире интенданта Воробьева. Следственная группа из военной контрразведки, осматривает труппы самого интенданта а так же его жены, и во всю проводят следственные мероприятия. Гоцмана кстати до следствия не допускают и отводят в комнату где уже сидят врач Арсенин и майор Кречетов. Гоцман интересуется что успели до его прихода накопать. Арсенин делится информацией, что преступники пытались выдать убийство интенданта за самоубийство.
И тут Кречетов выдвигает версию:-Смотрите, какая интересная штука получается, Поздним вечером, докладывая у Жукова, я предложил ввести суточные пароли на всех складах. Через четыре часа некто капитан Есюк пытался получить оружие. Прокололся на этом пароле, но с боем вырвался. А еще через два часа убивают окружного интенданта и его семью. При этом он пишет рапорт о переводе в другой округ.
Гоцман Кречетова спрашивает:-Думаете на Воробьева? Так он же сам эти пароли вводил!. Кречетов же продолжает:-Вот-вот. Пароль сообщники не знают. Вляпываются. Терять им нечего, они бьются до последнего. Их уничтожают. И получается, что банда расхитителей уничтожена. Но не вышло… Бандитам удалось вырваться. А через два часа они отблагодарили товарища генерал-лейтенанта и его семью.
Ну что? Не заметили халтуру? Когда Чекан успел убить Воробьева с семьёй ночью, если нам показали ДЕНЬ? Все описанные мной события идут один за другим, при этом только ночью, Чекан пытается получить что то на складе, по поддельной накладной . А вот остальные события, происходят уже в течении дня. Да, Гоцман по приметам капитана удравшего с боем со складов признает в преступнике Чекана.
Ну и в добавок ко всему, машина Ватки Соболя ломается, Седого Грека до уголовного розыска везут на трамвае. По дороге, Толя Живчик спокойно убивает контрабандиста, спокойно убегает, и никто его не пытается ловить. Ну а дальше, в контрразведке, Гоцмана знакомят с личным делом Чекана, тут оказывается, что он немецкий диверсант и проходил обучение в диверсионной школе в Одессе. Тут же находится еще один арестованный уже диверсант, который дает показания на Чекана и говорит что в этой же школе видимо проходил обучение и Академик. Гоцман спрашивает а были у Чекана какие то привычки.
На это Рогань отвечает:-Про марки не знаю, ну когда вы входили в Одессу, мы бежали с ним по улице. На углу была кондитерская И Чекан вдруг побежал к ней. Тут пулемет ручной ударил… Он упал. Смотрю, снова собирается бежать. Я кричу — с ума сошел, ложись! А он — мне пирожные нужны!. Чай без сахара пил, — договорил Рогонь. — Очень крепкий, кстати. А тут пирожные!.. Три раза падал, но добежал.
И как удачно, что в Одессе всего одна кондитерская, рядом с которой расположились в засаде сотрудники контрразведки и УГРО.И как удачно вышло, что в это время за пирожными в кондитерскую явился Чекан. При этом, опытные вроде люди, так удачно выбрали пост для наблюдения, что Чекан их срисовал. Чекан неспеша отправился в путь, а наружка так без палеава за ним. Они бы еще себе плакаты на шею повесили с надписью "мы идем за тобой". Чекан завернул в подворотню, и опытные вроде бы люди, вместо того что бы с опаской и страхуя друг друга следовать за преступником, разделяются. Один идет за Чеканом, другой идет в обход. Добегая до угла, вроде бы умудрённый опытом человек, видит труп своего убитого товарища, и вместо того что бы внимательно осмотреться, кидается к убитому.
Благодаря сценарным костылям, Чекан пользуясь тем что сотрудник контрразведки сильно отупел, его спокойно убивает и уходит. Вот так благодаря сценаристам, которые Чекану ну явно сочувствуют, преступник уходит в четвертый раз, при этом два раза подряд за ОДНУ серию. Ладно от уголовников он легко ушел, но военная контрразведка, люди которых готовили таких Чеканов ловить, чтобы допустили такой промах и подставились под пули, это уже нечто.
Ну а убийца Чекан спокойно заваливается на квартиру к Иде и отдает ей заляпанную в крови коробку с пирожными. Между коллаборационистской Идой, которая активно сотрудничала с румынами и немецким диверсантом давняя любовная связь. Ида предлагает Чекану с ней в Турцию уезжать. Мне показалось или создатели сериала явно этим людям сочувствуют и благоволят? А то какие то человечные бандиты получились, у их даже во любовь морковь есть.
Тем временем, Тишак докладывает Гоцману, как они в очередной раз упустили Чекана. Гоцман на это философски замечает, что контрразведчики знали что Чекан диверсионную школу прошел, но Чекан их все равно переиграл. Ну да, переиграл благодаря сценарной импотенции. В кабинет заходит Омельянчук и приводит Кречетова ну а затем говорят что было принято решение создать совместную бригаду по делу о сгоревшем обмундировании.
Гоцман подгоняет Кречетову шикарный кабинет, на что майор предлагает обмыть новоселье, доставая из портфеля три бутылки коньяка. Гоцман к тому же вводит Кречетова в ход дела, рассказывая про Чека и Академика. Ну а вечером, Гоцман хорошенько так под мухой, наведывается к Норе с бутылкой коньяка. Гоцман к Норе пытается подкатывать за любовный интерес, но она его отшивает. Ну а уже утром Чекан с Идой собирается с контрабандистами свалить в Турцию, за эти представлением в бинокль наблюдает Толя Живчик.
После смерти бургундского герцога Карла Смелого в 1477 году в Европе вспыхнула ожесточенная война за бургундское наследство. Унаследовавшая герцогство дочь Карла Мария немедленно столкнулась с агрессией французского короля Людовика XI, который, увидев благоприятную возможность, наконец, присоединить столь желанную Бургундию к французским территориям, немедленно собрал армию и с ее помощью аннексировал большую часть территории герцогства. Вслед за этим он предложил двадцатилетней Марии стать супругой его семилетнего сына дофина Карла, чтобы официально закрепить бургундские земли за французской короной, однако это предложение не встретило энтузиазма среди бургундской знати, боявшейся потерять свою независимость. В результате долгих размышлений было решено выдать Марию замуж за Максимилиана Габсбурга, сына императора Священной Римской империи Фридриха III, что в конечном итоге привело к войне между Францией и домом Габсбургов.
Спустя 4 года ожесточенных сражений 23 декабря 1482 года между противниками был заключён мирный договор, по которому Бургундское государство было разделено - Франция присоединила к себе непосредственно Бургундию, а также области Пикардия, Франш-Конте, Шароле и Артуа, а Габсбургам отошли Бургундские Нидерланды, состоявшие из 17 провинций. В 1549 году император Священной Римской империи Карл V издал Прагматическую санкцию, по которой Нидерланды исключались из состава империи и становились наследственным владением рода Габсбургов.
При Карле V, который помимо императорской короны носил еще и корону Испании, Нидерланды пережили настоящее экономическое чудо. В силу своего выгодного географического положения эта страна превратилась в морские ворота, открывавшими путь к колониям Испании в Новом Свете, в результате чего нидерландские провинции стали стремительно богатеть благодаря огромным доходам от трансатлантической торговли. В эпоху правления Карла V Нидерланды пользовались широкой автономией и практически не замечали на себе гнета габсбургской династии, однако вскоре хорошие времена для нидерландцев закончились.
В 1556 году Карл V неожиданно решил отречься от всех своих титулов и разделил огромную империю Габсбургов между своими братом Фердинандом, которому отошла Священная Римская империя, и своим сыном Филиппом II, получившим Испанию с ее владениями в Америке, Африке, Италии и в Нидерландах. В отличие от своего отца, Филипп не желал терпеть своенравия нидерландской знати и смотреть на то, как она обогащается за счет торговли с его колониями. Новый король обложил нидерландцев огромными налогами, а также, будучи фанатичным католиком, стал яростно бороться с протестантизмом, в то время широко распространившимся в Нидерландах. В конечном итоге все это привело к восстанию нидерландской знати против испанского владычества, которое возглавил Вильгельм Оранский.
Вильгельм I Оранский, 1555 год.
Вильгельм родился 24 апреля 1533 года в городе Дилленбурге в немецком графстве Нассау. Он был старшим сыном графа Нассау-Дилленбургского Вильгельма Богатого, который около 1530 года увлекся протестантизмом, в результате чего крестил своего наследника в лютеранской вере. Несмотря на свое прозвище и знатность рода, Вильгельм отнюдь не был средневековым олигархом, так как основная часть семейного наследства Нассау досталась не ему, а его старшему брату Генриху, который благодаря женитьбе на даме из знатного французского рода Шалон присоединил к своим владением еще и независимое княжество Оранж (Оранское), расположенное в центре Франции.
После смерти Генриха все его земли унаследовал его сын Рене, ставший графом Нассау и князем Оранским. В 1544 году Рене, состоявший на службе императора Карла V, принял участие в военном походе имперских войск во Францию, произошедшем в рамках Итальянских войн. Так как у Рене не было детей, перед отъездом на войну он составил завещание в пользу своего 11-летнего двоюродного брата Вильгельма. Он написал этот документ в угоду Карлу Пятому, который не желал, чтобы большое наследство Рене из-за какого-нибудь неблагоприятного случая досталось его дяде Вильгельму Нассау-старшему, исповедовавшему протестантизм. Наследника-ребенка же в случае чего можно было легко перекрестить в католическую веру. Император как воду глядел, ибо несчастье действительно случилось - в июле 1544 года Рене погиб от пули под стенами французского города Сен-Дизье.
В результате этого происшествия 11-летний Вильгельм в одночасье превратился в одного из богатейших аристократов Европы, унаследовав от погибшего двоюродного брата княжество Оранское, примерно четверть Брабанта, большие участки территорий Люксембурга, Фландрии, Франш-Конте и Дофине, а также графство Шароле – земли, приносившие доход 170 000 ливров в год.
Княжество Оранское.
В 1545 году Вильгельм переехал на ПМЖ в Брюссель ко двору императора Карла, который решил принять личное участие в воспитании принца Оранского. Император, как и планировал, первым делом перекрестил Вильгельма в католическую веру. За следующие 10 лет при императорском дворе Вильгельм стал одним из главных приближённых Карла и получил от того кучу военных и гражданских титулов. Так, в 19 лет он стал генерал-лейтенантом имперских войск, находившихся в Нидерландах. За год до этого Вильгельм по настоянию императора женился на дочери богатого графа ван Бюрена Анне, благодаря чему добавил к своим регалиям еще и графский титул ван Бюрен, принесший ему значительные земельные владения в Нидерландах.
25 октября 1555 года искалеченный подагрой Карл V объявил представителями Генеральных Штатов Нидерландов, что он решил отречься от всех своих титулов, а поэтому передает нидерландский трон своему сыну Филиппу (16 января 1556 года Карл отрекся от испанской короны также в пользу своего сына Филиппа, а 7 сентября от императорской короны в пользу брата Фердинанда I). После отречения Карл удалился в испанский монастырь Юсте, где и скончался 21 сентября 1558 года. Перед отъездом в монастырь Карл предосторожил своего сына от внезапных перемен во вверенных ему землях, настойчиво убеждая Филиппа уважать менталитет народа и назначать для управления Нидерландами только нидерландцев или, по крайней мере, не испанцев.
Филипп II.
Нидерланды того времени, по сути, представляли собой спутанный клубок графств, герцогств и земельных владений. У каждой из семнадцати нидерландских провинций были свои собственные привилегии, своя высшая и низшая, знать, а города, расположенные на их земле, имели собственные, не зависевшие ни от кого суды, гильдии, торговые советы и т. д. Даже единого языка в семнадцати провинциях не было: в десяти из них говорили по-голландски, в шести по-французски, а семнадцатую Фландрию, эти языки делили между собой. Благодаря прибыли от торговли с Новым Светом в Нидерландах произошла настоящая капиталистическая революция, в результате которой южная часть страны подверглась сильной индустриализации. Вследствие этого во власти южных провинций прочно укрепились владельцы мануфактур, а также хозяева угольных шахт и железных рудников. Быстро рос и финансовый сектор. Так, в городе Антверпен, что во Фландрии, расположился крупнейший "денежный рынок" всего известного тогда мира, на котором проходило большинство переговоров о крупных займах среди европейских магнатов и купцов.
Север Нидерландов был еще сельским, но и там вдоль побережья росли прекрасные города, основой жизни которых были рыболовство и торговля. Так, Амстердам, самый крупный из северных портов, был центром поставки зерна для всей Европы, а город Дордрехт был таким же центром поставки рейнских вин. Несмотря на активно растущую власть магнатов, в Нидерландах процветал и старый дух дворянства, которое считало испанских грандов, под чей контроль не посчастливилось попасть их стране нищими выскочками. Сами же нидерландцы, наоборот, считали себя первым во всех отношениях народом Европы – это они писали лучшие картины, делали лучшие витражи и самые роскошные гобелены, а также писали лучшую церковную музыку. Это у них, по крайней мере, по их собственному мнению, были самые грандиозные здания, самые прекрасные города, самые крупные порты и самые благородные рыцари. Да и, в конце концов, это их страна была центром и рынком всего мира. Что же до Испании, то, по мнению нидерландцев, она еще полвека назад была "никому не известной второсортной европейской страной".
Амстердам.
Несмотря на явную разрозненность интересов провинций, в Нидерландах существовал прообраз государственного Парламента в виде Генеральных Штатов. При обсуждении важного государственного вопроса в каждой из провинций собирались свои Штаты, которые затем посылали своих представителей в Брюссель, фактическую столицу тогдашних Нидерландов. Там делегаты высказывали свое мнение королю, затем выслушивали его мнение, после чего возвращались в свои провинции, чтобы рассказать о нем своим местным Штатам, и возвращались в Генеральные Штаты с ответами. Если ответы были неблагоприятными, правительству приходилось начинать все снова. Такая система ужасно раздражала Филиппа II, ведь чтобы принять в Нидерландах тот или иной закон, ему приходилось ждать по несколько месяцев.
Летом 1559 года Филипп запросил у Генеральных Штатов субсидию сроком на девять лет, что вызвало огромное недовольство нидерландской знати. После долгих споров на заседании Штатов Вильгельм Оранский, сохранивший свой высокий статус при королевском дворе и при Филиппе II, все же убедил своих коллег предоставить королю запрашиваемую субсидию, однако вместе с ней Филиппу было передано заявление, подписанное "первыми людьми" Нидерландов, с требованием убрать с их территории испанские войска и закрепить в документах освященные временем права этой страны. По сообщению хрониста, пока Филипп читал это требование, Вильгельм, доставивший данный документ королю, играл с одним королевским придворным в шахматы. В разгар партии к ним подошел некий испанский дворянин и сообщил, что в этот момент Филипп готовится устранить всех, кто подписал петицию при первом удобном случае. Скорее всего, данный рассказ просто вымысел хрониста, но в целом он очень хорошо передает то чувство, которе испытал Филипп II при ознакомлении с требованием нидерландской знати. Как бы то ни было, Филипп в обмен на субсидию все же пообещал вывести испанские войска из Нидерландов.
Филипп II (король Испании с 1556 по 1598 годы) обвиняет принца Вильгельма Оранского в настраивании местной знати против испанской короны.
В августе 1559 года раздраженный Филипп покинул Нидерланды, чтобы сосредоточиться на делах в Испании. Регентшей Нидерландов на время своего отсутствия он назначил свою сестру по отцу Маргариту, герцогиню Пармскую, которая родилась и была воспитана на нидерландской земле. При Марии вскоре был создан Малый тайный совет, в который вошли исключительно происпански настроенные аристократы, а его главой стал ближайший советник Филиппа II Антуан де Гранвель. Таким образом испанский король пытался задвинуть оппозиционных баронов на второй план.
В 1565 году Филипп решил искоренить в Нидерландах протестантскую ересь. Испанский король потребовал от нидерландцев соблюдать все постановления Тридентского собора (XIX Вселенский собор Римско-католической церкви, проходивший с 1545 по 1563 год в городе Тренто на севере Италии), что означало введение в Нидерландах запрета на чтение, хранение и распространение произведений протестантских проповедников, а также установление наказания за поддержку ереси вплоть до смертной казни. Это стало настоящим ударом для нидерландцев, ведь к тому времени большинство из них стали приверженцами кальвинизма.
Учение французского теолога Жана Кальвина начало распространяться в Нидерландах после 1520 года и довольно быстро охватило всю страну. Это произошло во многом из-за того, в Нидерланды из Англии и Германии стали переезжать многие кальвинисты, бежавшие от репрессий тамошних властей и продолжившие проповедовать доктрины своей веры уже на нидерландской земле. Среди прочего, кальвинисты отрицали посредничество католической церкви в деле спасения душ прихожан, считая, что Бог ещё до сотворения мира избрал одних людей к спасению, а других - к вечной погибели, поэтому ни какие усилия не могут спасти тех, кто обречён на погибель. Также последователи Кальвина выступали за упразднение монашества, почитания святых икон и пышного католического культа. Это находило серьёзный отклик в душах простых крестьян и горожан, в конец уставших от католической церкви с её бесконечными поборами и непристойным поведением высших сановников, которые даже не создавали видимость жизни по церковным заветам.
Жан Кальвин.
Вслед за простым народом идеями кальвинизма пропиталась и высшая аристократия Нидерландов, также не горевшая желанием делиться своими деньгами с католической церковью. Узнав, что Филипп II планирует фактически запретить исповедовать протестантизм в их стране, нидерландские аристократы решили, что пора положить конец испанскому господству над Нидерландами.
Здарова, Пикабу! В прошлый раз (221-230) мы оставили мир в состоянии напряженного затишья.
В Риме правил «хороший мальчик» Александр Север (под каблуком у мамы).
В Китае гений Чжугэ Лян вел свое маленькое царство в атаку на гиганта.
В Персии только-только воцарилась злая и амбициозная династия Сасанидов.
Что ж, в 231-240 годах это затишье кончилось. Громко. Это десятилетие, когда Римская империя нажала кнопку «самоуничтожение» и вошла в штопор, из которого не выйдет 50 лет.
Погнали!
1. Рим: «Кризис III века» официально объявляется открытым
Это главный эвент десятилетия. Вся стабильность, которую строил император Август 250 лет назад, пошла прахом.
Что случилось:
231-233 гг. – «Так, война…»: На Рим нагло наехали новые персы (Сасаниды). Император Александр Север и его мама Юлия Мамея поехали на Восток воевать. Война закончилась ничем: персы отступили, римляне понесли потери. Армия была недовольна.
234 г. – «Опять война?!»: Не успели они вернуться, как на севере, на Рейне (Германия), через границу поперли Алеманны.
235 г. – Убийство императора (и мамы)
Александр Север прибыл на Рейн и решил… заплатить Алеманнам, чтобы они ушли.
Для римских легионов, воспитанных на «Рим побеждает, а не платит», это было дно. Они и так презирали императора за то, что он слушается маму (которая к тому же урезала им жалованье).
Мятеж. Во главе бунта встал некий Максимин Фракиец. Это был гигант (под 2.5 метра, говорят), простой солдат-крестьянин из Фракии (Болгария), дослужившийся до генерала.
Солдаты ворвались в палатку к 26-летнему Александру и его матери и зарезали обоих.
235-238 гг. – Правление «Солдата»
Императором стал Максимин Фракиец. Он был первым «солдатским императором» – его выбрала армия, а не Сенат. Он так ненавидел аристократию, что за 3 года правления ни разу не приехал в Рим. Он тупо сидел на границе и воевал с германцами.
238 ГОД – ГОД ШЕСТИ ИМПЕРАТОРОВ
А вот тут начался цирк с конями и кровью.
Максимин (император №1) всё еще на троне, воюет.
Весна 238 (Африка): Местные аристократы в Африке (Тунис) бунтуют против налогов Максимина. Они провозглашают императорами 80-летнего Гордиана I (№2) и его сына Гордиана II (№3).
Сенат в Риме, ненавидящий Максимина, радостно их поддерживает.
Через 21 день: Лояльные Максимину войска в Африке нападают на Гордианов. Гордиан II гибнет в бою. 80-летний Гордиан I, узнав об этом, вешается. (Конец).
Апрель 238 (Рим): Сенат в панике. Они понимают, что Максимин, узнав о предательстве, идет их резать. Сенаторы быстро выбирают ДВУХ новых императоров из своих – Пупиена (№4) и Бальбина (№5).
Римский народ бунтует, требуя кого-то из семьи Гордианов. Сенаторы, чтобы успокоить толпу, назначают 13-летнего внука Гордиана I – Гордиана III (№6) – «Цезарем» (младшим императором).
Май 238 (Италия): Максимин (№1) осаждает город Аквилею в Италии. Но его армия устала, ей не платят, и она голодает. Собственные солдаты убивают Максимина и его сына. Их головы отправляют в Рим.
Июль 238 (Рим): В Риме правят Пупиен (№4) и Бальбин (№5). Они ненавидят друг друга и спорят, кто главный. Преторианская гвардия (личная охрана), обиженная, что про нее забыли, врывается во дворец, ловит обоих, пытает, тащит по улицам и убивает.
Итог 238 года: В живых остался только 13-летний Гордиан III (№6). Гвардия объявляет его единственным императором.
238-240 гг. – Империей правит 13-летний мальчик (а точнее, его тесть, умный префект Тимесифей). Наступило хрупкое затишье. Но «Кризис III века» уже начался.
Вердикт по Риму: Полный коллапс власти. Армия поняла, что может ставить и убивать императоров. Сенат не решает ничего. Империя летит в пропасть.
2. Китай: Смерть «Дракона» (Чжугэ Ляна)
В Китае (Троецарствие) тоже произошло судьбоносное событие.
Помните Чжугэ Ляна (Кунмина)? Гениальный стратег царства Шу, который с горсткой солдат умудрялся кошмарить огромное царство Вэй. В 230-х он предпринял свои последние, самые отчаянные походы.
231 г. – 4-й Северный поход: Чжугэ Лян опять вторгся в Вэй. Ему противостоял другой гений – стратег Вэй по имени Сыма И. Чжугэ Лян тактически побеждал, но у него (как всегда) кончился провиант. Пришлось отступать.
234 г. – 5-й (Последний) Северный поход.
Чжугэ Лян собрал 100 000 человек и пошел в последний бой.
Битва на равнинах Учжан: Армии Чжугэ Ляна и Сыма И встали друг против друга.
Сыма И выбрал тактику: «Я не дерусь». Он просто сел в глухую оборону, зная, что у Чжугэ Ляна скоро кончится еда.
Чжугэ Лян пытался его выманить. Он даже отправил Сыма И в подарок женскую одежду с запиской: «Раз ты прячешься, как баба, то носи это». Сыма И пришел в ярость, но приказ не нарушил и из крепости не вышел.
Смерть гения: Тупик длился 100 дней. Чжугэ Лян, работая 24/7 и лично проверяя все посты, надорвался. Осенью 234 года он умер от болезни в своем лагере.
По легенде, его армия в панике отступала. Сыма И погнался за ними. Тогда армия Шу развернула повозку с деревянной статуей мертвого Чжугэ Ляна. Войска Вэй, увидев ее, в ужасе подумали, что это ловушка, и отступили. Отсюда пошла поговорка: «Мертвый Чжугэ напугал живого Сыма».
Вердикт по Китаю: Со смертью Чжугэ Ляна царство Шу (где правил туповатый император) потеряло свой мозг. Шансов на победу в войне у них не осталось. В царстве Вэй, наоборот, семья стратега Сыма И стала главной силой, которая скоро захватит власть во всем Китае.
3. Персия: Новый Шах готовит «блицкриг»
В Империи Сасанидов (Иран) тоже смена власти. Около 240 года (даты плавают) умирает основатель династии Ардашир I.
На трон восходит его сын – Шапур I.
Это важно. Ардашир был просто завоевателем. Шапур I был имперским строителем. Он был умен, жесток, терпим к религиям (при нем жил пророк Мани – основатель манихейства), но главное – он видел в Риме (который погряз в гражданской войне 238 года) добычу.
В 240 году Шапур I начинает готовить армию. Он нанесет Риму такие поражения, каких тот не видел со времен Ганнибала. Но это – в следующем десятилетии.
4. Что на территории современной России? (Готы!)
А вот тут становится интересно.
Юг (Степи, Крым): Здесь прочно обосновались Готы. Это германские племена, пришедшие из Скандинавии. Они создали Черняховскую культуру (Украина, Румыния, Юг России).
238 год (!!!): Пока в Риме резали императоров, Готы (и другие племена, Карпы) воспользовались хаосом. Они перешли Дунай и впервые совершили массированный набег на римскую провинцию Мезия (Болгария).
Они разграбили и сожгли город Истрия (на побережье Черного моря).
Это было только начало. Готы смекнули, что Рим – колосс на глиняных ногах. Они начали строить флот (с помощью местных греков из Боспорского царства, что в Крыму) и готовиться к масштабным морским (!) пиратским рейдам.
Север (Лесная зона): Всё по-старому. Леса от Балтики до Урала. Тут живут разрозненные финно-угорские (предки мордвы, марийцев, коми) и балтские (предки литовцев) племена. Никаких государств. Охота, рыбалка, подсечное земледелие.
5. Остальной Мир: Японцы пишут в Китай
Япония (Период Яёй/Кофун): В Японии правит полулегендарная королева-шаманка Химико (Пимико). И у нас есть исторический факт!
238 год: Химико, правительница страны «Яматай», отправила официальное посольство в Китай, в царство Вэй (то самое, с которым воевал Чжугэ Лян).
Китайцы были рады. Они признали Химико «Королевой ЯПОНИИ, дружественной Вэй» и прислали ей золотую печать и кучу подарков. Это – один из первых точных контактов между двумя странами.
Америка (Теотиуакан): Всё еще на пике. Влияние Теотиуакана в Мезоамерике абсолютно.
Индия: «Темные века» между империями. Политический бардак.
Итоги: Что мы имеем в 240 году?
Десятилетие 231-240 было катастрофой для стабильности.
Римская Империя вошла в «Кризис III века». Год Шести Императоров (238) показал, что власть лежит на земле, и ее может поднять любой генерал.
Китай потерял своего последнего великого героя – Чжугэ Ляна. Исход Троецарствия стал предрешен.
Персия получила нового, опасного лидера (Шапура I), который смотрел на хаос в Риме и облизывался.
В Причерноморье (Россия/Украина) подняли голову Готы, совершив первый дерзкий набег на Рим. Скоро они станут бичом Черного моря.
«Король, единственно истинный король этого века, исцели его Господь!». — Поль Мари́ Верле́н
В последние дни уходящего лета 1845 года дворец Нимфенбург, служивший летней резиденцией династии Виттельсбахов, праздновал рождение долгожданного наследника баварского престола.
Маленький Людвиг II появился на свет 25 августа, в тот же день, с разницей лишь в 59 лет, что и прославленный предок, служивший в Великой армии и возглавлявший Баварию на протяжении 23 лет, — дедушка Людвиг I.
Символично, что именно ему, современнику Наполеона и Гарибальди, предстояло нести ответственность за воспитание новоприбывшего принца, чьи родители быстро охладели к отроку и отошли от всякого участия в его жизни.
Возможно, именно в тот момент, когда внимание родителей покинуло колыбель Людвига Баварского, случился роковой перелом, тот самый глоток из Святого Грааля, ознаменовавший начало долгой работы над созданием собственного мира искусств, наполненного музыкой Вагнера и обрамленного легендами о рыцарях Круглого стола, погоня за которым сведет с ума благородного Людвига и положит конец непродолжительной жизни великого короля из династии Виттельсбахов.
Судьба Людвига Баварского вела его по тонкой, едва уловимой для окружающих границе двух похожих внешне, но невероятно разных и противоречивых в своей сути миров.
В той вселенной, что принято считать реальной, Людвиг - наследный принц баварского королевства, неограниченный в возможностях и желаниях юноша, готовящийся взять власть в свои руки и реализовать наполненные тягой к прекрасному замыслы.
Реальный мир жесток к Людвигу. Он не церемонится с тонкой натурой трудного ребенка жизни и безжалостно сталкивает его с одиночеством, не покидающим даже во время отрадных прогулок по окрестным лесам замка Хоэншвангау.
Французский психиатр Бенедикт Морель, обследовавший юного принца, емко сформулировал отношение примитивного окружения к Людвигу во фразе: "Эти глаза предвещают безумие", записав ребенка в список тех, кто никогда не будет по достоинству оценен современниками.
Замок, в котором Людвиг провел свое детство.
Многие великие люди, оставшись непонятыми и непринятыми реальным миром, стремятся создать свой собственный, идеальный мир грез и призраков далекого прошлого. Молодой Людвиг не был исключением и черпал вдохновение из переплетающихся сюжетов английских сказок об Артуре и немецких эпосов о Лоэнгрине, ставшем героем одноименной оперы Вагнера.
Не исключено, что именно образ легендарного Монсальвата, замка, хранящего чашу Грааля и фигурирующего в опере «Парсифаль», послужил прототипом для проекта одного из самых грандиозных замков, возведенных по приказу Людвига Баварского.
Наследный принц верил, что Виттельсбахи имеют прямое отношение к рыцарям Лебединого ордена, служившего чаше Святого Грааля, в которую, согласно легенде, Иосиф Аримафейский собрал кровь Иисуса Христа.
Людвиг любил мечтать о том, что где-то неподалеку от родного Хоэншвангау скрывается тот самый замок Монсальват, ждущий своего открытия во время второго пришествия и напоминающий ему о небесном Иерусалиме, городе правды и справедливости.
Таков был личный, непорочный и светлый мир будущего короля Баварии. В нем он находил отраду и спасение от тягот той реальности, в которой ему предстояло заниматься примитивной политикой и окружать себя шайкой алчных подлецов, жаждущих власти и денег.
1/2
Едва молодой принц успел отпраздновать совершеннолетие, как на его плечи легла новая, предопределенная, но от того не менее неожиданная и тяжелая ноша всякого, кто имеет кровное право занять свое место на освободившемся троне.
Всего одна ночь разделяла тот день, когда благородный потомок Лоэнгрина узнал о смерти отца, Максимилиана, и то утреннее мгновение, когда будущий король отправился в государственный совет Баварии и, укутавшись в мантию из горностая, удерживаемую за дальние концы двумя слугами, вступил в распахнутые двери торжественного зала заседаний.
С этого момента мечтательный юноша по имени Людвиг стал не просто королем, а единственно истинным королем XIX века, годы жизни которого сравнимы разве что с музыкальными дорожками на грампластинке, звучащими в узких рамках между вечной тишиной и невнятным потрескиванием пыли.
Отождествляющий себя с благородным Парсифалем, стремящимся очистить свое сердце от злых помыслов, новый король Баварии видит свое предназначение в неустанном стремлении к созданию вечной красоты, в покровительстве гениям искусства и просвещении подданных своего королевства.
Первый указ Людвига требует доставить к нему на родину маэстро Рихарда Вагнера, чья музыка, по мнению монарха, способна приобщить его преданный народ к высокому и воплотить в жизнь детские грезы, пожалуй, самого верного поклонника композитора.
Фестивальный театр (Фестшпильхаус, ныне Рихард-Вагнер-Фестшпильхаус)
Дождавшись визита дорогого гостя, молодой король преклонился перед гением Вагнера и позволил ему навсегда распрощаться с ненавистными кредиторами, погасив его долги. Окружение Людвига не одобряло длительное финансирование композитора, однако монарх стоял на своем и довольно долго мирился с выходками "художника".
Недолгие и смутные годы совместной работы вышеупомянутых личностей, омраченные непотребным образом жизни маэстро, предоставили возможность состояться премьерам оперы "Тристан" и циклу опер "Кольцо Нибелунгов", последняя из которых была поставлена в совершенно новом театре, построенном по инициативе Вагнера в Байройте.
Влюбленному в творчество композитора, Людвигу было суждено разочароваться в личности музыкального гения и, предвосхищая вопросы потомков об искренности и бескорыстности королевских помыслов, намекающих на желание монарха прославиться за счет близости с великими людьми, выставить наглого Вагнера за дверь, не желая более терпеть его далекую от рыцарских идеалов натуру.
С того момента, как Вагнер был выслан из Баварии, прошел год, относительно спокойный и постепенный, заполненный множеством государственных дел и забот, на фоне которых конфликт между бывшими единомышленниками быстро покинул заголовки газет.
Описанный мной период тишины можно считать так называемым затишьем перед бурей, предвещающим более масштабные и радикальные изменения уже не личного, а государственного характера.
В 1866 году Людвигу пришлось, вопреки собственному желанию, выполнить союзнические обязательства перед Австрией и вступить в совершенно необязательную войну против Пруссии.
Закономерное поражение баварской армии наложило на королевство груз репараций в размере 30 млн марок и положило начало необратимому процессу объединения германских земель, который, в свою очередь, вызывал у раздосадованного Людвига серьезные опасения.
После окончания Австро-прусской войны стало очевидно, что независимости большинства германских земель вскоре придет конец. Грезивший мечтами о великой империи, Отто фон Бисмарк, стремился к созданию единого государства, объединенного вокруг главенствующей Пруссии.
Людвиг тоже был сторонником объединения, однако в его картине мира будущее Германии заключалось в союзе суверенных и равноправных государств, не подчиняющихся централизованной власти одного из регионов.
В 1870 году началась Франко-прусская война, в которой Бавария выступила на стороне победителей и, сама того не понимая, обеспечила себе прямое попадание в состав новоиспеченной Германской империи под руководством прусского короля Вильгельма.
Впавший в отчаяние Людвиг понимал, что его мечты о равноправной Германии разрушены, а дальнейшая судьба Баварии зависит от того, сможет ли он поступиться собственными принципами и добровольно ограничить себя во власти.
Ему предстояло стать последним в первом из родов, отказавшись от права возглавлять государство, принадлежавшее Виттельсбахам на протяжении 7 веков. Людвиг должен был лицемерно просить ненавидевшего его Вильгельма принять в дар Баварию в обмен на возможность стать частью империи и получить от Пруссии дополнительные финансы.
Король видел в этом поступке скрытую капитуляцию, добровольную сдачу в рабство, однако знал, что отказ от подписания прошения приведет его королевство к войне, разрухе и неминуемому поражению под давлением нового альянса.
Оставшись королем Баварии, Людвиг не только спас свое государство, но и даровал ему ряд выдающихся привилегий, выражающихся в праве сохранить определенную автономию и получить щедрое финансирование из столицы империи.
Однако сам монарх находился в ужасном состоянии, не компенсируемом никакими привилегиями и правами. Людвиг окончательно замкнулся в себе и отстранился от дел государства до такой степени, что баварским чиновникам приходилось неделями бегать за королем и просить его о подписании нужных им бумажек.
Оказываемое на Людвига давление в совокупности с давним потреблением хлороформа, лечившего монарха от хронической зубной боли, нанесли по психике потомка Лоэнгрина серьезнейший удар, который, по показанием многих современников, привел короля к помешательству.
Нойшванштайн (дословно — «Новый лебединый камень») — романтический замок баварского короля Людвига II.
Освободив себе массу свободного времени, Людвиг с головой погрузился в строительство самых знаменитых и, пожалуй, самых красивых замков Европы. Оставшуюся любовь к жизни король посвящал тому, чем болел с самого детства, - искусству и эстетике.
Поистине безграничные возможности позволяли не стесняться в роскоши и возводить грандиозные по своему масштабу и красоте сооружения. Жаль, что в то время никто и думать не мог о том, какую ценность они приобретут спустя многие годы и во сколько раз окупится их строительство.
Замки обходились баварскому бюджету в круглую сумму, что, конечно, раздражало тех, кому эти деньги, по их мнению, были нужнее. Траты Людвига изрядно мешали правительству Баварии, поэтому вопрос о его свержении быстро встал на повестку дня.
Новоиспеченные заговорщики ловко воспользовались слухами о помешательстве короля и без всяких медицинских обследований заявили о неспособности Людвига самостоятельно править Баварией...
13 июня 1886 года, спустя сутки после насильственного заключения в клинику замка Берг, единственно истинный король XIX века отправился на совместную прогулку с профессором Алоизом фон Гудденом, заранее позаботившимся о том, что бы отставить санитаров, опекавших Людвига.
В этот же день, спустя 4 часа, достойнейший предок рыцарей Лебединого ордена, обретет покой в водах личного Авалона, подобного тому, что покоит тело легендарного короля Артура. Сопровождавший Людвига профессор так же будет обнаружен на поверхности озера Штрансберг.
Интересно, что всего через неделю после этого события должна была состояться первая экспертиза вменяемости короля, которая могла пролить свет на заговор чиновников и вернуть монарха на трон.
Почему станция носит такое название? Это дань уважения архитекторам и инженерам из Чехословакии, которые принимали участие в ее строительстве.
На станции и в переходах обратите внимание на:
🔹 Чешскую керамическую плитку охристых оттенков.
🔹 Впечатляющие латунные колонны.
🔹 Абстрактное изображение голубя из желтого богемского стекла.
🔹 Скульптуру, которая олицетворяет реку Влтаву.
«Пражская» значительно улучшила транспортную доступность района Чертаново Центральное. Сегодня в рабочий день на станции совершают более 50 тыс. поездок.
