CreepyStory

Колокол на полусгнившей пожарной каланче бил ровно семь раз. Глухо, сдавленно. Его звук полз по единственной улице Замостья, затекая в щели рассохшихся изб, и каждый такой удар отдавался в груди тягучим холодком. Следом за колоколом оживал скрипучий репродуктор на столбе: «Семь вечера. Всем находиться в домах. Заприте двери и окна. Семь вечера…» — вещал монотонный, безразличный голос, записанный лет тридцать назад.

— Игнат Петрович, здорово, — голос в трубке принадлежал Степану, местному мужику, жившему на самом краю посёлка. — Твой где? Все по норам расползлись?

— Почти все, Стёп. Тёмка дома, помогает. А ты чего?

— Да так, для порядку. Ты же знаешь, после семи кто не спрятался… — Степан хмыкнул. — Я не виноват. Давай, запирайся. И ему скажи, чтоб к окнам не лез.

— Скажу. Ты тоже давай. До завтра.

Игнат сбросил вызов. Его сын, тринадцатилетний Артём, уже задвигал тяжелый засов на двери. Лицо у мальчишки было серьезное, не по годам сосредоточенное. Он делал это каждый вечер всю свою сознательную жизнь.

— Пап, всё!

— Шторы, Тём. Главное — шторы.

— Зачем? Они же сами не войдут, если не позвать. Ты сам говорил!

— Шторы не для них, Тём. Шторы для нас. Чтобы не видеть их. Не слушать. И не поддаваться, — Игнат провел рукой по волосам сына. — Многие на этом погорели. Думали, что умнее правил. Теперь они там, за окнами. Помогают другим совершать те же ошибки.

— Мама… с ней так же было? — вопрос сорвался с губ Артёма шепотом.

Игнат замер. Семь месяцев прошло, а боль никуда не делась.

— Семь пробило, — он ушел от ответа. — Иди в свою комнату. Они скоро начнут ходить.

Артём кивнул и побрел к себе. Он задергивал плотную штору из мешковины, когда краем глаза уловил движение снаружи. У калитки стояла женщина. Его сердце пропустило удар, а потом забилось так сильно, что заложило уши.

Мама.

Она выглядела точно так же, как на последней своей фотографии. В том же синем платье. Улыбалась ему.

— Тёмочка… — ее голос было слышно сквозь толстое стекло, но он прочитал его по губам.

Мальчик отскочил от окна, но тут же прижался к нему снова. Женщина помахала ему рукой.

— Сынок, это я. Я вернулась, — ее голос теперь был слышен. Тихий, знакомый, проникающий прямо в голову. — Я не умерла, Тёма. Папа тебе наврал.

— Мама? — прошептал он, прижимая ладонь к холодному стеклу.

— Да, мой хороший. Я заблудилась, долго искала дорогу домой. А теперь я здесь. Открой мне, сынок, пожалуйста. Семь уже пробило, мне нельзя тут оставаться. Они скоро придут.

— Я папу позову!

— Не надо! — ее лицо на миг исказилось тревогой. — Он не поверит, прогонит меня. Он почему-то не хочет, чтобы я была с вами. Ты открой потихоньку, и я все объясню. Ну же, Тёмочка!

Логика, вбиваемая отцом годами, теперь трещала по швам. Перед ним стояла его мама. Живая. Она просила о помощи. Разве мог он ей отказать?

Он бросился к двери, дрожащими руками отодвинул засов. Скрипнула петля. На крыльце никого не было. Пустота. Вечерний туман лениво клубился над раскисшей дорогой.

— Мама? Ты где? Мама!

— Артём! — рык отца за спиной заставил его вздрогнуть. Игнат не кричал. Он шипел, и в этом шипении было столько животного ужаса, что у мальчика подкосились ноги. — Что ты наделал?!

В тот же миг Игнат ударил кулаком по выключателю. Дом погрузился в абсолютную тьму. Он схватил сына в охапку, зажал ему рот ладонью и, волоча по полу, затащил в чулан под лестницей, захлопнув за собой дверь.

— Тёмочка… куда же ты пропал? Я же пришла… не бойся меня…

Голос матери звучал уже из сеней. Совсем рядом. Потом послышались шаги по дому. Медленные, шаркающие.

— Игнат, я знаю, что ты здесь, — голос Полины стал жестким, совсем чужим. — Сколько ты еще будешь прятать от него правду? Позволь мне поговорить с сыном.

Игнат дышал через раз, стиснув в объятиях Артёма так, что у того хрустели кости. Мальчик всхлипывал в его ладонь.

— Папа… это же мама…

— Молчи, — прошептал Игнат ему в самое ухо. — Это не она. Твоя мама умерла.

— Но она говорит, что жива…

— Если веришь, что это она, — поговорим утром. Если она жива — никуда не денется до утра. А сейчас молчи и спи.

Снаружи, за дверью чулана, раздавались шаги. Они ходили по дому всю ночь. Иногда голос Полины звал Артёма. Иногда плакал. Иногда смеялся. Под утро все стихло.

Когда рассвело, Игнат, осунувшийся и почти седой, открыл дверь. В доме никого не было.

— Пап, а где…

— Пойдем, — оборвал его Игнат. — Я тебе кое-что покажу.

Они вышли на улицу. Игнат повел сына на самый край Замостья, туда, где дорога уходила в лес, а у обочины ржавел остов старого ПАЗа.

— Мы почему здесь? Тут же дом Степана…

— Посмотри вокруг, Тём. Что видишь?

— Деревья… дорога… автобус этот…

— В этом автобусе умерла твоя мать, — отрезал Игнат.

А потом он рассказал. Как они не успели с женой вернуться в проклятое Замостье в тот вечер. Как у них заглохла машина, и им пришлось бежать к этому автобусу, чтобы переждать до рассвета.

— Мы забились внутрь, — голос Игната дрожал. — Они уже были повсюду. Это были не люди, а лишь злобные тени с их лицами. Они не лезли в автобус, просто стояли вокруг, смотрели. А потом твоя мама услышала плач. Детский. За окном стояла маленькая девочка, дочка соседей наших, утонувшая в прошлом году. Она плакала и звала твою маму. «Тётя Поля, мне страшно, пустите меня». Полина смотрела на нее, и я видел, как у нее сердце рвется. Она сказала: «Это же просто ребенок, Игнат». И пошла к двери. Я пытался ее удержать. Кричал, что это ловушка. А она… она оттолкнула меня и открыла дверь.

Игнат замолчал, глядя на ржавый автобус.

— И что потом, пап?

— Потом они ее забрали. Всё! Девочка, её мёртвый отец, еще десяток тех, кого мы когда-то знали. Я забился в самый конец салона и сидел там до самого рассвета. Слышал, как они… как они ее рвут на части. А в автобус так и не вошли.

Артём слушал, и в его душе боролись ужас и сомнение. Весь день он ходил как в тумане. Слова отца не давали покоя. Особенно одна деталь. Почему они не вошли в автобус?

Вечером, когда снова забил колокол, Артём вместо того, чтобы идти домой, шмыгнул со двора и побежал к дому Степана. Тот как раз возился с засовом.

— Дядя Стёп!

— Ты чего, пацан? Ополоумел? Семь на носу! Батька твой с ума сойдёт.

— Дядя Стёп, вы же все видели тогда? Про маму и папу? Вы же рядом живете.

Степан посмотрел на мальчика долгим, тяжелым взглядом.

— Видел.

— Папа сказал… что мама сама вышла. Что её позвали.

— Твой батя много чего скажет, — усмехнулся Степан. — Они её, конечно, звали. Только она не выходила. Она вцепилась в поручень и кричала. А батя твой… он ее сам выпихнул наружу. И дверь за ней захлопнул. Им больше одного не надо. Он им твою мать и отдал. Чтобы самому выжить.

Артём почувствовал, как земля уходит из-под ног.

— Неправда…

— Правда, пацан. Я из своего окна все видел! А в автобус они не лезли, потому что добычу свою уже получили. Одну душу за ночь — такое у них правило. Теперь марш со мной в дом, на улице останешься — сожрут.

Они зашли в темную, пахнущую махоркой и кислым борщом избу Степана. Едва за ними закрылась дверь, снаружи раздался знакомый голос.

— Тёмочка… сынок… я знаю, что ты там.

Степан подошел к окну и чуть отодвинул занавеску.

— Гляди, пацан. Театр одного актера.

За окном стояла «Полина». Она смотрела прямо на них.

— Степан, открой, — пропела она. — Я за сыном пришла. Отдай мне его.

— А с чего бы это, Полюшка? — нагло ухмыльнулся Степан. — Мне мальчонка и самому сгодится.

— Степан, не дури. Ты же знаешь, на что мы способны.

— Знаю, — кивнул он. — Но и вы знаете, что в дом мой вам ходу нет. Так что давай, топай отсюда!

«Полина» злобно сощурилась, но с места не двигалась. Артём, дрожа, подошёл к Степану.

— Дядя Стёп… почему они к вам не могут войти? У папы шторы, засовы… А у вас…

Степан хрипло рассмеялся.

— У твоего бати страх. А у меня — понимание. Думаешь, засовы их держат? Или шторы? Их держит то, чего они боятся больше, чем солнечного света.

Он подвел Артёма к двери и указал на притолоку. Там, на ржавом гвозде, висело нечто маленькое, черное и сморщенное. Похожее на крошечную детскую ручку, перевязанную красной ниткой.

— Что… что это?

— Залом, — спокойно пояснил Степан. — Рука ребёночка. Умерщвленного. Нашел на старом кладбище. Те, которые шляются тут по ночам, — это души неприкаянные. А это — душа проклятая. Неприкаянный проклятого боится. Они чуют, что дом уже занят. Злом посильнее, чем они сами. Они сюда и не сунутся, побрезгуют.

У Артёма потемнело в глазах. Он смотрел на страшный оберег, на ухмыляющегося Степана, и понимал, что ночные ходоки за окном — не самое страшное, что есть в Замостье.

В кармане Степана зазвонил телефон.

— Да, Игнат Петрович, — лениво протянул он. — Да не кипятись ты. У меня твой отпрыск. В целости и сохранности. До утра побудет, не съедят его тут. Спокойной ночи.

Он сбросил вызов и повернулся к Артёму. В его глазах не было ни капли сочувствия, только холодный, хищный расчет.

— Ну что, пацан. Теперь ты знаешь правду про своего папашу-героя. И про то, как на самом деле в нашем Замостье выживают. Утром вернешься домой. Но теперь мы с тобой, можно сказать, повязаны.

Степан улыбнулся, обнажив гнилые зубы.

За окном все еще стоял силуэт матери Артёма, безмолвный и неподвижный. И мальчик вдруг с абсолютной ясностью осознал, что только что шагнул из одного кошмара в другой.

Часть I

Часть II

Часть III

Глава 7

Дверцу выбивать не пришлось. Хватило лишь небольшого толчка и обе (как оказалось) дверцы распахнулись.

“Очередной шкафчик” - подумал я.

Я выползал как можно быстрее, чтобы не быть застигнутым врасплох. Освободившись от тоннеля, я резко обернулся. Моему взору предстала явно заброшенная комната. Пол был грязный, на нём валялся разный мусор, тряпьё и отвратительно пахло. Из комнаты выходило окно - разбитая деревянная рама и осколки стекла. За окном была непроглядная темнота. А в разных углах комнаты стояли зажжённые свечи - которые и давали этому месту освещение. Я поднялся и достал пистолет. Подходить к окну не было никакого желания - тьма за ним была настолько густой, что я опасался даже не своего похода туда - а чьего-либо выхода оттуда. Я обернулся - из комнаты был один выход - старая, с осыпавшемся лаком, деревянная дверь. Она была приоткрыта и я выглянул в коридор - такой же мрачный и со свечами вдоль периметра. Я приоткрыл дверь и увидел что в одном направлении коридор слишком длинный, чтобы увидеть его конец. Обернувшись за угол мне предстала такая же картина.

“Бесконечный мрачный обшарпанный коридор с множеством дверей ведущих в никуда. Многовато для семи патронов” - подумал я. Но выхода не было - возвращаться в “шкафчик” и вновь ползти по чёрному лазу - значит снова попасть в иную локацию, имя которой - Жуть. Бессмысленное занятие - необходимо было искать выход, а не ползать туда сюда.

Я вышел в коридор и ещё раз осмотрелся - вдоль коридора с обеих сторон шли двери, некоторые приоткрыты, некоторые нет. Я понял, что контролировать сразу все зоны невозможно, поэтому решил двигаться спиной к одной из стен коридора, проверяя двери на своей стороне и держа в зоне видимости двери напротив. Света было мало, но и на там “спасибо”. Долго блуждать мне не пришлось. Первая же открытая мною дверь “приоткрыла” тайну этого места.

Я заглянул в левую часть комнаты, что была доступна сквозь дверную щель. Она была очень похожей на ту, в которой я очутился изначально. Однако зайдя внутрь, я увидел что она шире, и уходит вправо достаточно далеко. В самом конце комнаты свечей было намного больше - они не только стояли на полу, но и были подвешены к потолку и стенам в специальных светильниках. По центру располагался каменный алтарь, на котором лежал голый мужчина. Кажется, он был в сознании, и я не видел, чтобы он был чем-то привязан. Вокруг алтаря стояло несколько полупрозрачных фигур - похожих на людские, но силуэт был расплывчатым. Они монотонно покачивались вокруг своей оси, и я сразу вспомнил тень в спальне бабушкиной квартиры. Я не знаю, свидетелем чего я стал, но всё это происходило в полной тишине. Я стал осматривать остальной, не столь хорошо освещённый, периметр комнаты. Когда глаза привыкли к темным стенам, я начал различать в них фигуры. Мой пульс стал учащаться, когда я осознал что вижу человеческие лица, “вросшие” в стену. Они были искажены гримасами ужаса и боли, и мне казалось, что их глаза смотрят на меня. Я вновь перевёл прицел взгляда и пистолета на шоу в дальнем углу. Близилась кульминация. Одна из раскачивающихся теней остановилась, приблизилась к мужчине и словно завладела им. Как будто прыгнула внутрь. Остальные тени тоже остановились. Я мог слышать как колотиться моё сердце в груди. Мужчина встал с алтаря и спокойно пошёл к дальней стене. Затем повернул вдоль и стал продвигаться в мою сторону. Он покинул хорошо освещённое пространство, но всё же я видел прекрасно, что было дальше. Он остановился и обернулся спиной к стене. Он прислонился к ней. Максимально вжался в неё: ногами, руками, запрокинув голову и упёршись затылком. И в этот момент он словно проснулся. Он пытался мотать головой и вернуть контроль над телом, но словно “прилип” к стене. Я заметил как иные лица на стенах хотят рассмотреть происходящее, неловко пытаясь повернуться к мужчине. А дальше раздался крик. Мужчина кричал, в то время как стена начала поглощать его. По всей видимости, поглощался только скелет, в то время как мышцы, кожа и органы отделялись от скелета, как нечто ненужное. Оставаясь в повисшем состоянии, они рвались и, выливая пинты крови, висели, всё ещё закреплённые на грудной клетке. Стена методично выполняла своё дело, поглощая беднягу, втягивая в себя, разрывая его тело. Тени наблюдали, наблюдали лица на стене, наблюдал я, забыв где я, кто я и что я здесь делаю. Вся комната сосредоточилась на крике боли. Тени получали удовольствие, лица на стенах изображали гримасу садизма и наслаждения, а я чувствовал как безумие овладевает сознанием.

Но вот ритуал окончен. От мужчины осталось только лицо, лишённое ушей и оставшееся навсегда в этой стене. Эмоция боли и страданий отпечаталось на нём. И складывалось ощущение, что он продолжает чувствовать боль, хотя всё его нутро - кроме костей - валялось в кровавой луже прямо под сохранившейся маской живого лица…

Из состояния анабиоза меня вывела тишина. После душераздирающего крика тишина - признак изменений. Взгляд сфокусировался на алтаре. Тени всё ещё стояли там, но на этот раз они были обращены ко мне. Они словно приглашали меня стать следующим “кирпичиком” в стене боли. Снова я ощутил это чувство пронизывающих электрических разрядов. Тени словно общались с помощью них, взывая ко мне и вызывая во мне желание поддаться им. Но мою руку вновь обжёг холод стали. Я словно проснулся от дурного сна, вновь ощутив усталость и жажду. Я поднял голову и распрямил плечи. Теперь мой сигнал ушёл к ним. Они всё поняли - я не собираюсь к ним на алтарь. В это же мгновение я услышал рёв тысяч голосов, впечатанных в стену. Ударная волна сбила меня с ног и приземлившись на пятую точку, я увидел как тени ринулись в мою сторону…

Я бежал быстро. Насколько позволяло измученное тело и мусор под ногами. Я бежал охваченный безумием и страхом. Тени давно отстали - в этом бесконечном коридоре наверняка найдётся ещё не один путник, который всё таки даст своё согласие. Но меня гнала вперёд жажда выбраться отсюда. Я врывался в комнаты как грабитель. Меня не волновали шум и последствия. Я давно пробежал ту комнату, в которой “выполз” - я потерял её - и теперь меня интересовало только одно - новый вход в портал меж мирами. Я не помню сколько комнат я сменил - перед взором мелькали лица истязаемых людей; теней, что гнались за мной; монстров что сдирали людскую кожу живьём; младенцев, готовящихся стать ужином каннибала; гигантов, заполнявших собой высокие комнаты и развлекающихся с помощью пилы и топора… Я видел боль и смерть, страх и отчаяние, ужас и необъяснимое - я мчался сквозь коридор…

Своё избавление я нашёл в комнате с цепями. На цепях висели остатки туш, я не стал разбираться чьих - а кто-то был прикован к стенам и ожидал своей очереди. Балом заправлял Мясник - с огромным разделочным ножом и в белом окровавленном фартуке. Однако в его комнате был маленький комод, на котором бережно хранились выцветшие фотографии в винтажных рамках. Седьмая пуля досталась Мяснику - впечатавшись в правую щёку. Я открыл комод и нырнул во встретившую меня тьму словно в тёплую, расслабляющую ванну - с надеждой на избавление и покой.

Глава 8

Во тьме моего лаза становилось теснее. Складывалось ощущение, что он уменьшается каждый раз, когда я проползаю по нему, словно намекая мне, что конечный выход не так уж и далеко. Перед тем как я вновь упёрся в окончание тоннеля, я слегка полежал и подумал: что я делаю? Есть ли смысл продолжать? В конце концов пистолет в руке поможет решить проблему достаточно быстро. А если меня схватят? А если лишат оружия? После всего увиденного…

Но что-то во мне сопротивлялось решению сдаться. Всё таки удивителен Человек - даже в таком место продолжает бороться. Я толкнул дверцу и вылез наружу.

Когда глаза привыкли к свету, я остолбенел на месте. Я был в той же самой комнате, которую покинул. На меня смотрел пустой взгляд Мясника, лежавшего возле своей кровати. Я вернулся туда, откуда только что ушёл. Я упал на колени и прислонил пистолет к виску. От шестой пули меня уберёг хлипкий голос из стены: “По….моо..ги..тее…”. Я поднял взгляд. Среди смрада висящих остатков туш я различил тело, подающее признаки жизни. Оно было приковано цепями прямо над изголовью кровати. Я взял свечу стоящую на полу, обошёл Мясника и влез на его немаленькую кровать. Юля!! Передо мной в цепях была закована девушка, которую я пообещал не отпускать…

Она выглядела очень плохо. Полностью голая - было видно, что над ней издевались - в разных местах порезы и гематомы. Цепи, которыми она была прикована, были слишком толстыми, чтобы с ними что-либо сделать, поэтому я сразу же полез к туше Мясника. Стоило отдельных сил правильно повернуть его, чтобы получить доступ ко всем его карманам. Но оно того стоило - я нашёл целую связку ключей. Я снял Юлю со стены и аккуратно положил на кровать - она тут же свернулась калачиком. Я снял свитер и укрыл её, насколько было возможно. У неё был жар и ей явно было плохо. Я сел возле неё на кровати и уставился в пустой взор Мясника…

Из небытия меня выдернул звук. Звук ключей, бьющихся друг об друга, когда на весу прокручиваешь их через общее кольцо, на котором они висят.

“Ключи… от чего они” - подумал я - “На двери в коридор нет замка, а значит…” - я огляделся по сторонам.

На соседней стене также было приковано тело. Какой-то мужчина, которому не повезло. Он был мёртв и также висел на цепях. Я подошел и попробовал открыть цепь - сработало. Я подсчитал ключи - на связке их было пять. Я обыскал всю комнату, внимательно вглядываясь в потолок и возможные тайники - всего я насчитал четыре замка, три ключа подошли, один был на потолке и я не мог до него достать. Даже если один ключ был от этого замка, что открывал пятый ключ? Я внимательно осмотрел ключи - будто из викторианской эпохи - большие и массивные - тем не менее, один из них отличался. На нём был выгравирован символ, напоминающий Трикветр . Я почему-то сразу решил, что это ключ к выходу отсюда. В любом случае - никаких иных надежд не было.

Пока я предавался размышлениям, я услышал что по коридору кто-то бежит и тяжело дышит. Я приоткрыл массивную дверь комнаты, достал пистолет и стал ждать. Гость приближался с другой стороны - он вот-вот промчится мимо меня. Мое сердце замерло в очередной раз - по коридору мимо меня на максимальной скорости промчался… я. “Я” бежал по коридору, в своей нынешней одежде, только ещё более испачканной. За мной беззвучно гнались тени. Пробежав ещё пару десятков метров тени нагнали “меня”, уронили на пол и, впечатав в грязь, обездвижили. После этого одна из них словно запрыгнула внутрь “меня”. “Я” встал, отряхнулся и спокойной зашёл в соседнюю дверь. Тени проследовали за “мной”. Я закрыл дверь в комнату Мясника - я прекрасно знал что будет дальше…

Отойдя от двери, и не опуская пистолет, я услышал шевеления на кровати - Юля проснулась.

Когда она увидела меня и мёртвого Мясника - у неё из глаз полились слёзы. Я подошёл и обнял её - у неё не хватало сил сделать тоже самое. Я сказал ей банальность в стиле “мы обязательно выберемся”, хотя сжимая рукоять пистолета отдавал себе отчёт, что возможно у нас обоих один “выход”. Но я продолжал отгонять от себя эту мысль как мог. Пока я бормотал что-то невнятное, она жестом остановила меня и показала на ключи. А затем показала на стену. Я удивился - на стене висела картина. Её рамка была настолько блеклой, а само фото настолько выцветшим - что я не заметил её на фоне серо-коричневой обшарпанной стены. Юля показала мне жест “открывания” и вставки ключа - а затем вновь показала на картину. Я взял связку и подошёл к картине. Кажется на ней была изображена некая дама весьма пышных размеров. Я обернулся и поглядел на труп Мясника.

“Портрет любимой жены?” - пронеслось в голове.

Я внимательно изучил руками раму - и обнаружил механизм, который открывает её. Я отодвинул картину вбок, а внутри рамы оказалась замочная скважина. Я аккуратно вставил ключ с символом в скважину и повернул. Дверь легко открылась и поддалась нажатию. Моему взору предстало новое помещение - чуть более убранное, посередине стоял стол, навесной шкаф над ним, рядом самый простой кран, умывальник и подобие кухни. А по левую сторону шла небольшая лестница, поднимаясь наверх к люку, который был заперт на навесной замок.

Внезапно я услышал шум из коридора. Что-то большое будто двигалось по стенам, шурша старой облезлой краской и роняя что-то на пол. Я приоткрыл дверь в коридор. Наш старый знакомый с длинными руками и глазами бусинками стоял в нескольких метрах от двери и внимательно смотрел на меня. Его руки стали больше, глаза выразительнее, а пасть была открыта на полную, роняя на пол поток слюней, стекавших сквозь рой острых и длинных зубов. Он чего-то ждал, и я не понимал чего. Судя по его тяжёлому дыханию он добирался сюда очень долго.

“Что, узковаты коридорчики во тьме, а урод?” - подумал я.

По-видимому, пока мы играли в гляделки он отдышался и двинулся вперёд - прямо на меня. Я машинально закрыл дверь и кинулся к Юле. Закинув её на плечо и услышав всхлип боли я обернулся и готов был бежать к спасительной комнате с замком. Но тварь была проворнее. Его длинные руки уже открыли дверь и я не успел бы обежать его сбоку. Выставив пистолет вперёд и пытаясь унять дрожащие руки - я прицелился. Его пасть уже широко открывалась, когда он получил шестую и пятую пули прямо промеж своих маленьких глаз. Упав рядом с Мясником, его руки словно обняли его.

“Сладкая парочка” - подумал я, переступая туши монстров, населявших бесконечные коридоры бесконечного ужаса.

Глава 9

Я защёлкнул замок и упал на пол. Впервые за долгое время усталость начинала охватывать моё тело. Но я тут же вспомнил что упал не только я. Юля стонала - уронив и её, я видимо, ударил её об угол стены. Выругав себя в мыслях, я поднялся. Помещение действительно напоминало кухню. Я быстро подошёл к ней и осмотрел первый шкафчик - в нём я обнаружил подобие посуды. Она была словно во сне - несуразных размеров и форм, но тем не менее я взял ту, что больше всего походила на стакан и подошёл к умывальнику. Я повернул кран и вода полилась навстречу стакану. Наполнив её до краёв я жадно выпил весь стакан. Меня тут же бросило в пот и слегка замутило. Но я наполнил второй стакан и отнёс его Юле. Она выпила половину и легла на пол. Она что-то бормотала, видимо на фоне жара начинала ловить галлюцинации. Я выпил ещё один стакан и отставил кружку. Я начал обыскивать шкафчики - в одном из них я нашёл много полотенец. Я тут же сложил их в одном углу, устроив своего рода мягкое гнездышко - и переложил Юлю туда. Укрыл её свитером и из одного полотенца даже свернул подобие подушки. Сам расположился неподалёку - когда я понял что сейчас здесь безопасно, и с двух сторон всё закрыто на замок - силы оставили меня, я упал на пол и забылся тяжёлым сном…

Когда я проснулся, Юля всё ещё спала. Бедняге придётся много и долго спать, чтобы восстановить силы. Я попытался встать - но без толку. Мышцы не слушались меня, а голова была тяжёлой словно камень. Но сила воли ещё осталась где-то в глубинах, и меня вновь подбодрила жажда. Кое-как встав, я направился к умывальнику, вновь наполнил стакан воды и осушил его. Полегчало. Набрал ещё один и подошёл к Юле. Сквозь сон она отпила несколько глотков и вновь уснула. В помещении горела лампочка - одна единственная, под потолком, но её было достаточно для хорошего освещения. Я впервые как следует разглядел её - тонкие черты осунувшегося лица, множественные порезы и шрам от моей пули. В некоторых местах волосы были вырваны, был вырван ноготь на указательном пальце правой руки.

“Когда отверстие успело стать шрамом? Как она всё это выдержала? Боги, сколько времени прошло…” - мысли поездом неслись в моей голове.

“Не отпускай” - вновь всплыло в памяти. Она знала уже тогда. Она уже была здесь какое-то время. Она знала что это главное - что стоит отпустить, и окажешься уже в другом месте, возможно куда более страшном чем теперь. А я отпустил. Я стал причиной её страданий, сам нанеся ей одно непосредственно. Мне хотелось плакать от бессильной злобы, объектом которой был я сам. А сколько ещё погибло? Скольким я не помог? А смог бы? Я достал пистолет и проверил обойму - четыре патрона. И мы всё ещё живы, несмотря ни на что.

Я услышал шум за стеной и рефлекторно направил оружие в сторону двери. Затем нащупал связку ключей на ремне. Все были на месте. Чтобы там не было - оно не сможет пройти внутрь. Это было логово Мясника, и лишь у него есть ключ отсюда. Мой взгляд обернулся к люку наверху лестницы.

“А как открывается тот замок?” - вопрос был вполне не праздным.

…

Время тянулось тяжелыми часами. Юля постепенно приходила в себя, её организм заживал, но после таких ранений и потрясений у меня были сомнения - сможет ли она полностью от этого оправиться. Смогу ли я? Но всё это было не важно и меркло перед ответом на вопрос - где ключ от люка? Выходить назад в бесконечный коридор я не видел смысла - сама смерть была бы милосерднее этого поступка. Но я обыскал, кажется, каждую полку и каждый угол этой комнаты - нигде не было ничего, похожего на ключ. И тогда я предположил, что Мясника я обыскал плохо - возможно ключ был где-то у него. Но где?

Юля шла на поправку. Она уже самостоятельно передвигалась и даже соорудила себе подобие юбки из полотенец. Вместе с мужским свитером на несколько размеров больше смотрелось весьма комично, но это хоть что-то. Мы разговаривали про наши прошлые жизни - кто кем был, где жил и чем занимался. Нам казалось, что подобные разговоры отвлекают от того места, в котором мы оказались. Я не хотел спрашивать её что она пережила и что ещё видела - если когда-нибудь сможет - расскажет сама. Но лучше не трогать лишний раз чудовищ разума - они ведь могут прийти вновь.

…

Голод начинал давать о себе знать. Понятно чем питался Мясник, и я даже нашёл в одном из ящиков его “заначку” на чёрный день, быстро закрыл и старался не подпускать туда Юлю. Решение было принято - нужно вновь открыть дверь и обыскать Мясника - только у него мог хранится ключ от выхода. И вот, неизбежное случилось - я вновь оказался в той же комнате. Юле я запретил выходить туда и оставил ей пистолет - сам же вооружился ножом. Я прикрыл за собой дверь и понял, что задача будет не из лёгких. Этот мир, кажется, не смотря на весь пиз…ц, который в нём происходил - всё таки подчинялся законам физики и химии. Началось разложение тел. Я не знал, сколько времени прошло, но Мясника основательно раздуло, как и длиннорукого парня. Ароматы данной комнаты заставили меня опорожнить и без того пустой желудок, и я продвинулся вперёд. Копаясь в раздутом Мяснике, я несколько раз задевал его ножом, что приводило к выходу газов, скопившихся в теле. Один раз я чуть не потерял сознание. Но игра стоила свеч. Мясник хранил ещё один ключ на шее - на обычной верёвочке, на которой носят украшения и амулеты. Заполучив ключ я вернулся в “кухню”, где уже Юлю вывернуло от моего вида и запаха. Понимая, что оставаться в куче дерьма и вони более нет необходимости, мы наполнили с собой подобие бутылки, найденной в одном из шкафов, и открыли люк. Я вышел наверх первым. Я оказался на лесной поляне, под светом полной Луны. Свежий воздух обдал меня со всех сторон, наполнил лёгкие - и после вечности проведённой во мраке, затхлости и разложении - я потерял сознание.

Глава 10

Мне снилось, будто я стою в роще, в которой часто гулял в детстве. Я грелся в лучах Солнца, слушал шум ветра и травы. Я смотрел на речку, протекающую у подножия холма. Я жмурился от невыносимо синего небосвода и представлял, как ночью он усыпан плеядой звёзд, столь холодных и столь красивых. Я решил потрогать траву и вдруг оказалось что трава огромная - выше меня, я вновь ощутил тревогу и страх и… проснулся.

Открыв глаза я увидел её - она сидела возле меня и сжимала мою руку. В другой руке она сжимала пистолет и постоянно оглядывалась по сторонам. Её напряжённые веки готовы были закрыться, но она постоянно делала усилие, чтобы не потерять фокус. Я привстал.

“Ты проснулся наконец” - её голос звучал немного с укором.

“Да, я проснулся” - ответил я

“Это хорошо, значит мы можем идти дальше” - в её голосе теперь звучали нотки тревоги.

“Ты устала, тебе надо отдохнуть” - вполне резонно заметил я.

“Я не хочу оставаться рядом с этим люком”

Тут я заметил что мои рёбра упираются в метал. Частично я спал на том самом люке, через который вышел на поверхность. На вопрос в моих глазах Юля ответила:

“Ты тяжелее, вот ты его и подпирал”

Пару секунд я оценивал сказанное.

“Звучит логично, но тебе надо отдохнуть. Я посторожу, а как рассветёт - будем искать ближайшую дорогу”

“Не рассветёт” - резко сказала она - “Я смотрю на Луну уже который час - она не сдвинулась с места - как висела над тем деревом, так и висит. И посмотри на неё - она не кажется тебе странной?”

Я встал и, утерев лицо рукой, стал всматриваться в Луну - единственный источник света. И да - это действительно была не Луна. Я не видел лунных морей и их характерных отпечатков. И её свет был как будто более синим, чем у обычной Луны.

“Ну что - видишь? Мы ещё не выбрались отсюда” - она постучала кулаком об люк и у неё на глазах навернулись слёзы.

Я опустился на землю и обнял её озябшие плечи:

“Мы выберемся. Мы уже выбрались. Осталось найти последний выход - и мы его найдём”

Она ничего не ответила. Лишь положила свою голову на моё плечо - и тут же заснула.

Я аккуратно положил её на траву, а сам остался сидеть на люке - я помню, что перед уходом запер дверь за картиной, на всякий случай. Ключи всё ещё были у меня - но Юля была права - надёжнее сидеть на этом люке, чтобы непрошеные гости вдруг не заявились в этот подлунный мир. Или может… подпереть люк камнем?

Я осмотрелся и не нашёл кандидатов в подходящие камни. Зато рассмотрел полянку внизу - на ней вообще ничего не росло, кроме травы. Она словно манила своей зеленью и приглашала к прогулке. А тем временем я всё явственней ощущал холод - на улице было по осеннему прохладно.

…

Когда Юля проснулась, мы отпили слегка из наших запасов и я предложил ей прогуляться к опушке - она и ей показалась маняще-безопасной. Когда мы дошли до неё через несколько минут, у самого края чащи нас встретил голос:

“Куда направляемся?”

Я встрепенулся и взмахнул стволом в сторону говорящего. Во тьме деревьев стояла фигура, которой принадлежал вопрос. Юля вжалась в мою спину, обхватив меня до боли в рёбрах.

“Волыну спрячь, ни к чему она здесь” - сказала фигура.

Я, почему-то, опустил оружие.

“Как вы здесь оказались?” - фигура сделала шаг навстречу нам и я смог её рассмотреть. Это был невысокий мужчина, весь в тряпье и лохмотьях, напоминавших болотную тину, его кожа была испещрена трещинами, а в глазах словно пылал зелёный огонь.

“Кто ты?” - я задал вопрос.

“Много имён у меня, да как только не называли - попроще скажу - я Проводник - между этим миром и вашим. Как вы здесь оказались, повторю вопрос” - незнакомец звучал дружелюбно.

“Мы вышли из люка вон там, на холме” - я указал пистолетом в сторону, откуда мы пришли.

“Люк, значит, говоришь… Да ребятки, по вам видно что познакомились вы с тамошними обитателями лицом к лицу. Недоброе это место. И в лесу этом тоже небезопасно. Хозяева таких “люков” бродят меж мирами, забирая души. А иногда попадается и плоть. Как вы, например” - он замолчал, а мне нечего было ему ответить. Он выждал паузу и продолжил:

“Если хотите в свой мир - есть туда путь, я покажу. Но за него есть цена. Такие тут законы, ничего не попишешь.” - он вновь замолчал

“Какова же цена?” - спросил я. Руки Юли впились в меня ещё сильнее.

“Твой пистолет… сколько в нём осталось?”

“Четыре патрона”

“Каждый из потраченных тобою - твой выбор и твоя борьба. Каждый из них - шанс на спасение. Но в вашем мире он будет намного ценнее - каждый оставшийся патрон спасёт твою жизнь в определённый момент, даст защиту. Но оружие было дано одному, а вас двое. Соответственно - или проходит один, или своё оружие ты оставляешь здесь” - фигура сделала ещё один шаг нам навстречу - теперь говорящий казался серьёзней и крупнее чем до этого.

“Где гарантии что это не блеф?” - почти прокричал я.

Внезапно на поляне вспыхнуло пламя, словно огромный костёр, сложенный из не менее огромных брёвен.

“Путь открыт - огонь даёт очищение и смоет скверну с ваших душ. Только душ, но не тел. А то, сколько душ туда войдёт, зависит от тебя”

Он посмотрел в мои глаза. Зелёное пламя словно пожирало окружающую действительность - и чем дольше смотришь - тем сильнее пожар. Четыре шанса избежать смерти - четыре выстрела на пути к бессмертию. Я почувствовал как её руки холодеют на моей груди. И сталь в руке тоже сделалась холодной. Я впервые посмотрел на пистолет сбоку - на рукоятке чётко вырисовывался символ как на ключе Мясника, похожий на Трикветр. Пистолет - мой собственный ключ.

Я вновь посмотрел на поляну. Пламя словно огибало свою центральную часть - словно дверь внутри бушующего огня. Я перевёл взгляд на Проводника - в его глаза было тяжело смотреть - невыносимый зелёный свет сжигал меня изнутри…

Эпилог

Я вновь смотрел на небо. На небо под Солнцем. Я видел пролетающий вдалеке самолёт, оставляющий свой ослепительно белый след на синей ткани небосвода. Я слышал пение птиц и стук молотка. Жадно проглотив пол булки хлеба и запив домашним молоком - ощущалось чувство тяжести в животе. Я знал что после голодания нужно быть осторожным с едой, поэтому вовремя остановил себя. Мне дали пару сигарет и я не спеша прикурил одну из них. Терпкий запах табака наполнил мир. Я наблюдал за тем как фермер упорно вдалбливает в доску один гвоздь за другим, неподалёку от места, где находился портал. Портал прочь из того мира. Портал в мир живых.

Я смотрел на свою свободную от сигареты руку, на запястье на котором красовался шрам, напоминающий Трикверт. Рука нежно поглаживала место от выстрела на хрупком плече, покоящегося у меня на коленях. А запах табака сменился запахом её золотистых волос.

В Химках местное движение активистов-нумерологов "Одиннадцатая цифра" потребовало изменить расписание автобусов, привязав его к определенным числам. Об этом сообщает корреспондент АНГН "Кабинет №13".

В частности, лидер движения Катарина Звягинцева настаивает на том, чтобы автобусы ходили в 06:06, 07:07, 08:08, 09:09, 10:10 и так далее, вплоть до рейсов, стартующих в 23:23 и 00:00.

При этом на автобусе, выходящим на маршрут в 00:00 она советует ездить только тем людям, которые родились в Новый год.

Комментарии от городской администрации в "Одиннадцатой цифре" слушать отказались. Звягинцева собиралась организовать митинг в прошлую субботу, однако мероприятие сорвалось по причине "не смогли условиться со временем".

Ранее в Воронеже все без исключения телевизоры начали безостановочно показывать мыльные оперы. Все началось 3 октября в 07:45 по местному времени. Телевизоры любых моделей прекратили показывать стандартные телепередачи, полюбившиеся местным жителям, и начали транслировать мыльные оперы.

Читать больше новостей можно тут.

(Происходящее в новостях является литературным проектом и не имеет ничего общего с реальными событиями)

Это перевод истории с Reddit

Я пишу это прямо сейчас, потому что мне нужно, чтобы люди узнали о том, что со мной произошло сегодня ранним утром. Я не знаю, во что верить и с кем говорить, и мне по-настоящему страшно.

Моя жена работает с раннего утра и обычно ложится между одиннадцатью и полуночью. Я сейчас между работами, безработный, готовлюсь к экзаменам на лицензию риэлтора.

Иными словами, у меня свой график: могу позволить себе сидеть до пяти утра, а потом спать до полудня. Обычно так и выходит.

Я прирождённая сова — больше, чем кто-либо из знакомых. Как я уже сказал, жена обычно ложится около полуночи, а я остаюсь бодрствовать ещё несколько часов один. Иногда сижу в постели и смотрю YouTube прямо рядом с ней, пока не начнёт клонить в сон, иногда ухожу в гостиную нашей маленькой студенческой квартиры и ставлю какой-нибудь ужастик. Она всё равно обычно не хочет смотреть такое со мной, так что всем удобно.

Последствие того, что я сижу ночами напролёт и при этом бешеный фанат хоррора, в том, что я стал очень параноидальным. Недосып, смешанный с моим часто чрезмерно буйным воображением, привёл к тому, что я почти всегда оглядываюсь через плечо. С десяти лет у меня было это тягучее чувство, что где-то кто-то всегда хочет мне навредить.

Моя лёгкая паранойя не раз становилась поводом для тысяч шуток со стороны жены, друзей и семьи, но я не виню их. Порой достаточно чего-то безобидного — мужчины, сидящего один в ресторане, — и я буду не сводить с него глаз, чтобы он знал, что я «в курсе». Когда думаю об этом, понимаю, что это глупо и странно. Но для меня это почти инстинкт.

Нет, я не обижаюсь на подколы. Если бы вы видели моё поведение и выражение лица, всё бы сложилось. У меня вечно измождённый, широко раскрытый взгляд. Когда я ночью иду один домой с кампуса, моя голова вздрагивает в сторону от малейшего шороха, как у натасканной охотничьей собаки, почуявшей белку. Люблю говорить, что у меня всегда поднят щит, но правда в том, что я иррационально напуган миром.

Одно из самых странных, что я начал делать в прошлом году, — часами смотреть в глазок входной двери. Далеко за полночь, в квартире кромешная тьма, жена в соседней комнате, а я просто сижу и смотрю. На что? Не уверен. На взломщиков? Воров? Мы живём в самом дешёвом студенческом жилье из возможного, но всё же… кто-нибудь может заглянуть.

Я рассказываю всё это о себе в надежде, что кто-то поможет мне спуститься с той высоты ужаса, на которой я оказался из-за того, что увидел прошлой ночью. Хочу, чтобы кто-то сказал мне, что я псих, что мне всё мерещится и что мне нужна помощь.

Позавчера вечером мы с женой убирались в квартире, и нужно было постирать вещи, на что я вызвался сам. Прачечная в нашем комплексе достаточно близко, чтобы дойти пешком, но если погода плохая, можно оправдать поездку на машине.

Днём я дошёл до прачечной, закинул одежду в стирку, позже перекинул в сушилку. В тот день я несколько раз туда-сюда сходил, израсходовал последние монеты по 25 центов на стирку, и всё было нормально.

Вечером к нам пришли друзья, ушли чуть до полуночи. Ночь прошла как обычно, как и следующий день.

Каждый вечер, когда жена ложится рано (ну, по моим меркам), я люблю посидеть рядом с ней в постели, поговорить или обняться, пока она засыпает. В этот конкретный вечер, будучи более ответственной из нас двоих, она напомнила, что мы забыли забрать одежду из сушилки.

Она попросила меня сходить, заметив, что к этому моменту наши вещи уже почти два дня лежат в сушилке. Я протестовал, говорил, что уже поздно и заберу завтра.

Но вот в чём дело: да, я трусливый параноик, признаю, но нашу прачечную любой назвал бы криповой. В ней этот жутковатый зелёный свет, снаружи на дороге фонарь, который моргает в темноте, и что-то странное с дверями — будто они отсекают все внешние звуки, создавая пугающую, мёртвую тишину.

Жена ещё раз попросила по-доброму, отметив, что я всё равно буду не спать и что она не хочет рисковать тем, что наши вещи утащат в «потеряшки».

Я согласился с её доводами и сдался. Пойду позднее ночью.

Следующие несколько часов я боролся с собой и своим страхом. С одной стороны, было жутко, с другой — нам действительно надо забрать одежду. Причём чем скорее, тем лучше, но трусость брала верх.

Только в 4:45 утра я наконец заставил себя выйти из квартиры. Я шагнул наружу, и меня сразу обдало холодом. Последние несколько часов шёл дождь.

Запах мокрого асфальта ударил в нос, пока я шёл к машине, на которой лежала роса, и я выехал с парковки, пробормотав себе: «Давай покончим с этим».

Как я сказал, до прачечной можно дойти пешком, но ни за что на свете я бы не пошёл — только на машине. Я доехал буквально за сорок пять секунд.

Прачечная была ровно такой, как я описывал: жутко яркая и тихая. Как палата в больнице из аттракциона с привидениями.

Я быстро подошёл к сушилке, куда накануне забросил наши вещи, и торопливо, суетливо стал сгребать всё в мешок для белья. Для пустого здания в четыре утра прачечная была ненормально тёплой, и я не собирался задерживаться здесь ни секундой дольше, чем нужно.

И тут я услышал нечто, чего не забуду никогда.

Послышался скрипучий, мерзкий, пронзительный голос: «Пр… Привеееееееееееееет?»

От этих звуков кровь в жилах превратилась в лёд. Волосы встали дыбом, кулаки сами собой сжались. Звучало так, будто говорил больной человек.

Голос доносился с другой стороны стены, где стиральные машины, так что я не мог понять, близко это или далеко и что это вообще такое.

Голос дважды издал низкие, протяжные стоны, похожие на старый пылесос, а потом продолжил.

«Ты такой же грязный, как я?» — голос спрыгнул с высокого на низкий.

«А ты?» Это не был баритон как у Дарта Вейдера. Это звучало, как будто ребёнок пытается говорить низко — нарочито, насмешливо.

Я не могу передать словами, насколько ужасен был этот голос. Могу дожить до девяноста и всё равно видеть кошмары о нём. Он был не похож ни на человека, ни на животное.

Всё, что я мог, — это докидать остальной наш хлам в мешок и молиться, чтобы то, что издавало этот голос, просто разговаривало по телефону с кем-то или разыгрывало меня.

Я не стал закрывать дверцу сушилки и не побежал. Мысль о том, чтобы увидеть глазами то, что это произносило, казалась невыносимой, как сам ад, но надо было попробовать. Я зажал ключи между пальцами, пытаясь соорудить подобие кастета.

Я быстро вышел из-за стены быстрым шагом, готовясь к какой-то чудовищной встрече. Но там никого не было. Совсем никого. Я резко выдохнул с облегчением и почти расплакался. Я не знал, что издало те звуки, выдумал я их или нет, и узнавать не хотел. Я быстро вышел из здания и завёл машину.

И тут, когда я завёл двигатель, я поднял взгляд и увидел, возможно, худшее зрелище в своей жизни.

В большом окне прачечной стояло нечто ужасное, злое. Пожалуй, это был человек, но я никогда не видел человека такого вида. У него были дикие, светло-русые волосы — свалявшиеся, торчащие, жирные. Я видел его только по плечи, но он был пугающе костлявым и худым. Глаза — крысиные, сверлящие, от которых я чувствовал себя небезопасно. На нём была больничная сорочка, и, к моему удивлению, чистая, почти безупречная, насколько я успел заметить.

Но хуже всего были губы. Волдыри и трещины, окрашены в красный. Не ярко-красные, как у клоуна, а выцветшие, как засохшая кровь.

Он просто смотрел на меня с какой-то неестественной, скучающей улыбкой. Маленькие чёрные глазки впивались прямо в душу. Обе свои тощие руки он прижал к впалым щекам и растягивал лицо, натягивая кожу, оскаливаясь и щуря свои крохотные глаза. Это выглядело словно из самых кошмарных моих снов.

А потом, без предупреждения, он сорвался с места. Резко метнулся вправо и побежал по коридору к выходу, где стояла моя машина. Я видел, как он несётся за окнами с безумной скоростью.

В панике я попытался всунуть ключ в замок зажигания, но, конечно, уронил его. Как будто от этого зависела жизнь, я резко наклонился, чтобы поднять ключи с пола машины, дыхание участилось, как разгоняющийся поезд.

Я снова выпрямился — и эта штука была прямо у моего окна, прижатая к стеклу двери. Оно всё ещё тянуло лицо, делая самое чудовищное выражение. Ногти — жёлтые, воспалённые. Кожа на шее — вся в маленьких фурункулах и тёмных точках. Зубы — цвета меди, дёсны — гнилые, в пене.

Но хуже всего то, что

это был я.

Эта штука, её лицо… это было МОЁ лицо. Это было… как искривлённая версия моего отражения, глядящая на меня. Глаза всё такие же чёрные и крошечные, лицо всё так же натянуто, но это был я. Даже тот же треугольный родимый знак над левой бровью.

Я закричал, когда оно ударило головой в стекло моей машины, разбив его, и осколки посыпались на меня. Я завопил ещё громче, со слезами на глазах, быстро сдав машину назад, поставив несколько футов между мной и этой тварью.

Пока я втыкал «драйв», существо, чьё лицо одновременно было моим и нет, стояло и смотрело на меня. Теперь оно было в крови и с торчащими из кожи осколками моего стекла. Оно просто стояло и смотрело… его безупречная больничная сорочка хлопала на раннем утреннем ветру.

Я нажал на газ и убрался оттуда к чёрту. Клянусь, я едва не словил паническую атаку и не врезался куда-нибудь.

Наверное, я колесил по городу минут сорок пять, прежде чем поехал домой. Быстро припарковал машину и вбежал в квартиру. Было чуть меньше шести утра, и солнце только начинало выползать из-за горизонта. Я закрыл и запер входную дверь и рухнул на колени. Хотелось плакать, или блевать, или всё сразу. Оглядываясь назад, возможно, я был в шоке, но даже сейчас, пока пишу это, я не до конца понимаю, что именно тогда чувствовал.

Я сел на диван, перевёл дух и немного поплакал, а потом в итоге уснул. Жена разбудила меня поцелуем на прощание перед работой и спросила, почему я спал на диване. К тому моменту у меня было часа три сна, поэтому из меня вышла какая-то белиберда, и я соврал, что в нашей комнате было слишком жарко.

События, случившиеся всего несколькими часами раньше, хлынули обратно в моём лишённом сна бреду, и сердце снова забилось с заячьей скоростью.

Что прошлой ночью было в прачечной?

Мне всё это показалось?

Это результат недосыпа и паранойи?

Кто-то опасный прячется в нашем комплексе?

Стоит ли кому-то рассказать?

Кто мне поверит?

Я в безопасности?

Почему оно выглядело как я?

Я не знаю, что делать. Стоит ли идти в полицию или хотя бы к охране кампуса? Я знаю, что прозвучу сумасшедшим, если расскажу слишком много подробностей.

Нужно ли мне к терапевту? Поверит ли терапевт?

Сказать ли жене? Поверит ли она?

Я сам себе не до конца верю.

Мне тревожнее, чем когда-либо, но одно я знаю точно: когда она ушла на работу, я услышал, как жена прошла мимо того места, где я припарковал машину, и сказала: «Да что за чёрт!?»

Больше страшных историй читай в нашем ТГ канале https://t.me/bayki_reddit

Можешь следить за историями в Дзене https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Или даже во ВКонтакте https://vk.com/bayki_reddit

Можешь поддержать нас донатом https://www.donationalerts.com/r/bayki_reddit