CreepyStory

3 место  7500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @KatrinAp В надёжных руках. Часть 1

4 место 6500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Koroed69 Адай помещённый в бездну (часть первая из трёх)

5 место 5500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @ZippyMurrr Дождливый сезон

6 место 3500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Skufasofsky Точка замерзания (Часть 1/4)

7 место, дополнительно, от Моран Джурич, 1000 рублей @HelenaCh Жертва на крови

Арт дизайнер Николай Геллер @nllrgt

https://t.me/gellermasterskya

сделает обложку или арт для истории @ZippyMurrr Дождливый сезон

Так же озвучку текстов на канале Призрачный автобус получают :

@NikkiToxic Заповедник счастья. Часть первая

@levstep Четвертый лишний или последняя исповедь. Часть 1

@Polar.fox Операция "Белая сова". Часть 1

@Aleksandr.T Жальник. Часть 1

@SenchurovaV Особые места 1 часть

@YaLynx Мать - волчица (1/3)

@Scary.stories Дом священника
Очень лесные байки

@Anita.K Белый волк. Часть 1

@Philauthor Рассказ «Матушка»
Рассказ «Осиновый Крест»

@lokans995 Конкурс крипистори. Автор lokans995

@Erase.t Фольклорные зоологи. Первая экспедиция. Часть 1

@botw Зона кошмаров (Часть 1)

@DTK.35 ПЕРЕСМЕШНИК

@user11245104 Архив «Янтарь» (часть первая)

@SugizoEdogava Элеватор (1 часть)
@NiceViole Хозяин

@Oralcle Тихий бор (1/2)

@Nelloy Растерянный ч.1

@Skufasofsky Голодный мыс (Часть 1)
М р а з ь (Часть 1/2)

@VampiRUS Проводник

@YourFearExists Исследователь аномальных мест

Гул бездны

@elkin1988 Вычислительный центр (часть 1)

@mve83 Бренное время. (1/2)

Если кто-то из авторов отредактировал свой текст, хочет чтобы на канале озвучки дали ссылки на ваши ресурсы, указали ваше настоящее имя , а не ник на Пикабу, пожалуйста, по ссылке ниже, добавьте ссылку на свой гугл док с текстом, или файл ворд и напишите - имя автора и куда давать ссылки ( На АТ, ЛИТрес, Пикабу и проч.)

Этот гугл док открыт для всех.
https://docs.google.com/document/d/1Kem25qWHbIXEnQmtudKbSxKZ...

Выбор для меня был не легким, учитывалось все. Подача, яркость, запоминаемость образов, сюжет, креативность, грамотность, умение донести до читателя образы и характеры персонажей, так описать атмосферу, место действия, чтобы каждый там, в этом месте, себя ощутил. Насколько сюжет зацепит. И много других нюансов, так как текст идет для озвучки.

В который раз убеждаюсь, что авторы Крипистори - это практически профессиональные , сложившиеся писатели, лучше чем у нас, контента на конкурсы нет, а опыт в вычитке конкурсных работ на других ресурсах у меня есть. Вы - интересно, грамотно пишущие, создающие сложные миры. Люди, радующие своих читателей годнотой. Люблю вас. Вы- лучшие!

Большое спасибо подписчикам Крипистори, админам Пикабу за поддержку наших авторов и нашего конкурса. Надеюсь, это вас немного развлекло. Кто еще не прочел наших финалистов - добро пожаловать по ссылкам!)

Снилось небо Сирии, жаркое, безоблачное и чужое. Раскалённая земля, дрожащий воздух. Повсюду камни и разруха. Раздолбанные дома, пролитая кровь. Хлопали одиночные выстрелы — бойцы “контролили” бородачей. Каждый в группе ощущал небольшую победу. Отсюда они всю мразь выдавили. Скоро подтянутся сирийцы и с фанфарами займут очередной освобождённый от террористов кусочек неприветливой южной земли. Одно только до сих пор мозолило взгляд — чёрный флаг боевиков на крыше. Рваный и потрёпанный, он словно назло силился накрыть всё своей тенью. Влад перехватил поудобнее автомат и шагнул в разрушенное двухэтажное здание — прибраться после бармалеев.

Он медленно поднялся на второй этаж. Половина внешней стены обвалилась. Под ногами обломки и крошка. На полу в луже крови мёртвый бородач. Вместо лица месиво из крови и костей. Такому контрольный не нужен. Не говорил, видимо, их командир, что не надо высовываться, когда работает крупнокалиберный пулемет. А мама с папой не объяснили, что плохо быть террористом. Ну ничего, значит, Влад со своими научат. Не первый раз им показывать, что вставшим под чёрный флаг не остаться чистенькими и уж тем более живыми. А те, кто только собирались примкнуть к боевикам, может, задумаются, глядя на последствия зачисток.

Влад зашёл в смежную комнату. Ещё один дохлый бармалей. Или не дохлый… Влад ногой отпихнул подальше брошенный повидавший своё “калаш”. Присмотрелся и хмыкнул. Не показалось. Бородач валялся в отключке, но дышал. Влад сделал пару шагов назад и выпустил в него короткую очередь. Тут же ожила рация.

“Молох, чё там у тебя?!”

“Порядок. Пожелал одному уёбку сладких снов”.

Он дошёл до приставной лестницы. Поднялся по ней на крышу. Трупов здесь не было. Только трепыхался на ветру флаг террористов. Влад проверил, нет ли на нём растяжки. Выдернул древко из трещины и сбросил на дорогу. Пару мгновений смотрел, как падает чёрная с белой вязью тряпка. С этого момента события во сне пошли иначе, чем в воспоминаниях. Влад поднял взгляд, и в ту же секунду его ударило в спину. Перед глазами потемнело. Ускользающей мыслью прорезало сознание, что где-то засел снайпер, но сказать своим Влад ничего не смог. Ладно, не дураки, сами всё поймут. И наяву, и во сне ранение воспринималось как нечто обычное. Даже обыденное. Все знали, куда ехали, и что любой может не вернуться. Влад пошатнулся и упал с крыши. Тяжело ударился об землю, но всё ещё оставался в сознании. Во сне выживать оказалось проще. Вот он и лежал — живой, но не в силах пошевелиться. Никого из его ребят рядом уже не было. Только сверху почему-то на него невозможно медленно падал чёрный флаг, разрастаясь в размерах и застилая всё вокруг. Влад заскрёб руками по каменистой земле, пытаясь уползти, но тело не слушалось. А тряпка все летела и летела вниз, пока не накрыла его целиком. Придавила как могильной плитой, и он отключился. Очнулся Влад в кромешной темноте. Попытался подняться, но тут же ударился обо что-то головой. Внутри всё неприятно сжалось в ледяной комок. Он пошарил руками и с ужасом обнаружил, что лежит в запаянном цинковом гробу. На пару мгновений замутило так, что того и гляди отключится. Влад кое-как справился с эмоциями и замолотил кулаками в крышку. Заорал, что было сил. Вместо ответа сверху раздался звук, словно кто-то бросал землю на гроб. Шорк-шорк-шорк. Влад орал до хрипа, бился в ящике, но никто не обращал внимания на крики. Его заживо хоронили где-то в сирийской земле.

Влад открыл глаза. После кошмара бешено колотилось сердце. Чудился фантомный металлический запах, а лёгкие скребло от ощущения, что каждый вдох несёт с собой всё меньше кислорода. Влад сел в кровати и растёр лицо ладонями. Ему редко снилась война. Свою порцию ПТСР он, конечно, отхватил. Особенно после второй Чеченской, но там он всё очень остро воспринимал. Месть — штука такая, опасная и для врага, и для самого себя. Шарашило по мозгам так, что после возвращения из Чечни он рванул на заочку психологического — наводить порядок в голове, пока кукуха не выпорхнула.

За окном отеля, где он остановился, в темноте дремал спящий провинциальный городок. Влад взглянул на часы. Без десяти два, а будильник он ставил на три. Ну и ладно, пораньше поедет. Если что, подождёт на точке, где ему должны передать боеприпас. Из своего у него было только варево от Грифа и патроны — специальные, с серебряным сердечником.

Влад быстро собрался. Выпил крепкого кофе из термоса. Из еды больше ничего не лезло. Потом, может, по пути заедет за заправку. Он спустился вниз, прогрел машину и поехал на место. В сознании всё ещё ворочались разворошенные воспоминания. Как фотографии с двойной экспозицией. Край неба посветлел, а сквозь него виднелись вспышки залпов. Впереди показалась встречная, и на несколько секунд превратилась в раздолбанный пикап террориста-смертника.

Прятался Влад от настоящего, а догнало его прошлое. Хотя какое там прятался… Всего-то уехал за тысячу километров. После приключений с призрачными детишками, лесным пожаром и семью трупами он хотел рвануть за границу, но помешало крайне тупое обстоятельство — пропал загранник. Как в воду канул. Влад всё перерыл. Вспомнил, как в начале года вернулся из отпуска в Индии, а дальше след документа терялся. В конце концов наугад проверил куртку, в которой прилетел… И нашёл во внутреннем кармане слипшийся пласт бумаги — всё, что осталось от заграна после стирки. Вот так и разрушились планы свалить подальше. А ехать в ближнее зарубежье, где не нужен загранник… Бессмысленно. Оттуда его достанут на раз-два, если очень захотят. Он и сам пару таких примеров знал, когда принудительно возвращали некоторых отличившихся.

Первые дни Влад, конечно, сильно дёргался. Особенно, когда по ТВ начали трубить, что нашли машину Страхова, а потом, предположительно, и его самого. Подсознательно ждал, что за ним придут. В какой-то момент он даже всерьёз задумался, а, может, позвонить старым товарищам и вписаться обратно в ЧВК на полгодика. Куда-нибудь на дальнее направление — на другой континент. Быстрый способ свалить из страны, где у него всё вдруг пошло наперекосяк. Его бы приняли с распростёртыми объятиями. Но как-то… Внутри что-то сопротивлялось такому решению. Не хотелось снова браться за боевое оружие. Влад немало знал тех, кто после одной войны рвался на другую. Не мог найти себя в обычной жизни. Не хватало ощущения дышащей в затылок смерти и бьющего по башке адреналина во время очередной “прожарки”. Он и сам был таким, пока не попустило. Сложно даже сказать, что послужило причиной. Просто в какой-то момент пришло осознание, что всё, он своё отвоевал. Пора на гражданке устраивать жизнь.

Товарищу Влад всё-таки позвонил. Но другому — человеку на немаленькой должности, которого знал ещё со времён Сирии. Аккуратно поинтересовался, стоит ли ему ждать проблем, раз уж после исчезновения Вероники Страховой пару раз приглашали в полицию побеседовать. На его счастье, в новом деле нигде не упоминался Влад Казанский. Никому он пока не был нужен. Это “пока” больше всего и вымораживало. Влад раз за разом прокручивал события. Следы он замёл, но всё равно оставалось столько неизвестных. Кто ещё знал, что Страхов решил его убить? Не засветились ли где их рожи? Страхов не дурак, но кто знает, что у него творилось в голове. Все эти вопросы без ответов кружили в сознании бесконечным и мучительным хороводом. Из отвратительного состояния ожидания ещё большего пиздеца выдернул Гриф с внезапным предложением — подсобить его хорошему знакомому, которого слегка одолела нечисть. С одной стороны, после лесных тварей Влад нажрался таких дел до отвала. С другой — мощно просел в деньгах, когда готовился скормить торчков бесноватым детишкам. На одну только машину сколько спустил. Сам он к деньгам легко относился — ушли и хрен бы с ними. Будь он обычным трудягой на зарплате, ему бы хватило. Но после возвращения на гражданку Влад знал, что не получится у него работать на какого-нибудь дядю или тётю. Вот и открыл собственную кофейню. Она и стала причиной, по которой он согласился на дело. Да и Гриф не должен был херни подкинуть.

Так Влад думал, пока не встретился с непосредственным заказчиком, Иваном Давыдовым, владельцем местного мясокомбината. Бывают такие люди… С виду все успешные и обходительные, а сквозь лоск просвечивает говно. Вот прямо с первого взгляда видно всё гнилое нутро. Среди бизнесменов таких хоть жопой жуй, но этот был из разряда тех мразей, которые в Чеченских своих чехам сдавали за деньги. Ради себя и собственной шкуры пойдёт на всё. Влад даже подумал, что никакой он Грифу не хороший знакомый, а задолжал ему что-то старый охотник. Вот и решил отдать долги чужими руками. Но насчёт этого он с Гошей отдельно потолкует.

На место встречи с человеком Давыдова Влад приехал раньше, но там его уже ждали. Алексей, он же Лёха, хмурый мужик лет сорока молча открыл багажник. Отбросил тряпку, показывая содержимое — разгрузку, кобуру с “макаровым” и боевой “калаш”. Рядом с оружием лежали магазины и коробки с патронами. Влад проверил подсумки и едва заметно усмехнулся. Борзый товарищ и, видимо, непростой, раз настолько беспалевно возит противопехотные гранаты. Но привезли всё, что заказывал: автомат и пистолет с запасными магазинами, армейские патроны и пару РГО. За армейские можно было неплохо присесть за решётку, но им Влад больше доверял, чем тем, что продавали гражданским. Да и на фоне остального арсенала они терялись в уровне незаконности. Гранаты Влад крайне редко использовал, это сейчас чутьё подсказывало, что могут пригодиться в качестве контраргумента для оборотней.

Он переложил всё в свою машину.

— Твой босс упомянул, что его люди с ними не справились. Сказал, ты на месте расскажешь.

Лёха мрачно на него посмотрел и с силой закрыл багажник. Влад не удивился бы, если бы он после этого молча сел в машину и уехал, но тот лишь шумно втянул воздух и вытащил из внутреннего кармана камуфляжной куртки карту. Разложил её на багажнике.

— Да было бы что рассказывать, — он показал пальцем обведённую красным область. — Они вот здесь. С коптера засекли. Мы к ним не заходили. Понаблюдали пару дней, потом Иван решил сразу профи позвать, чтобы не спугнуть.

— Сколько их?

— Пятеро. Трое взрослых, двое помоложе.

Влад с трудом удержал непроницаемое выражение лица. Гриф говорил ему про двоих. Вряд ли с тех пор здесь ещё трое приблудились. Значит, или Гоше скормили дезу, или тот сам напиздел. Но последнее выглядело довольно бессмысленным. Влад всё равно бы узнал, только зря отпахав почти тысячу километров. В принципе уже сейчас можно было разворачиваться и валить домой, потому что против пятерых нужна группа посерьёзнее. С другой стороны, Влад мог не лезть на рожон, а аккуратненько разведать обстановку и узнать, что там на самом деле — двое, пятеро или десяток.

— Кто они?

— Один совсем старый дед. Мужчина и женщина. Выглядят лет на пятьдесят. С ними два подростка, девка и пацан постарше. Лет пятнадцать-семнадцать, где-то так.

— Что у них есть? Что вы видели?

— Да ничего особенного. Оружия не видели. Огнестрела. Топоры там всякие, вилы… Это у них есть. Там обычный деревенский домик, только в глуши. Генератор есть, всё по красоте.

— Когда последний раз за ними наблюдали?

— Да вот перед твоим приездом. Вчера. Всё как было, так и осталось.

— А тут что? — Влад показал на красную линию километрах пяти от логова оборотней и перевёл взгляд на Лёху.

Тот нахмурился и наморщил лоб, словно вспоминая.

— Да это мы хотели подойти поближе, понаблюдать. Но потом Давыдов тебя выцепил, мы и забили. Ты же охотник на нечисть, вот и разбирайся.

Влад окинул его внимательным взглядом. Мог поспорить на что угодно, что тот о чём-то недоговаривает, но дальше спрашивать не было смысла. Всё равно не ответит.

— Одолжишь? — спросил он, складывая карту.

— Да забирай, — отозвался Лёха, пожимая плечами.

На этом разговор закончился. Влад сел в свой “вольво” и погнал на точку, откуда пойдёт пешком. Несмотря на всю свалившуюся херобору с лесными детишками, всё равно накатило знакомое ощущение… Эдакое предвкушение. Азарт. В глубине души Влад понимал всю опасность предстоящей вылазки, но не чувствовал страха. Как никогда уместной оказалась поговорка. Волков бояться — в лес не ходить. А он за волками и шёл. Всю жизнь ходил — на пути менялись только названия городов.

В месте назначения Влад остановил машину. Заглушил двигатель. Прошлое окончательно затерялось в предрассветной дымке, улеглось в сознании. Он заполнил магазины для пистолета пулями с серебряными сердечниками. Набил “рожки”, надел разгрузку. Перекинул через плечо ремень “калаш”. Всё как всегда. Куда-то уходил, не зная, сможет ли вернуться. Влад вытащил из рюкзака компактный монокуляр, повесил его на шею. Хорошая штука, удобная — магнифер, тепловизор и ПНВ в одной маленькой приблуде. Ночью на оборотней идти — это надо совсем дураком быть, а вот тепловизор может и пригодиться. Оставалось последнее и самое главное. Влад вытащил из рюкзака варево Грифа. Ну, это он его так называл. Сделал его явно не Гриф. Скорее, намутили такое где-то в конторе Седого, а то и подальше. С виду выглядело как неприметный опрыскиватель для цветов с водой. Отбивало запах так, что ни один оборотень не почует. У Влада уже была возможность опробовать его в деле. Варево не подвело — волчара охотника заметил, только когда увидел. И когда уже для него стало поздно. Хрен знает, что туда положили, но действовало так, словно служебной собаке под нос насыпали красного перца.

Влад щедро облил себя жидкостью и бросил остатки в рюкзак. Можно было подготовиться и поближе к месту, но лучше перестраховаться. Выветривалось варево небыстро, а нарваться на оборотня он мог где угодно. По мере того, как Влад подходил к первой отметке на карте, он шёл всё осторожнее. Прислушивался, присматривался. Гриф ему сто раз говорил, что на такие дела в одно рыло не ходят. Вспоминая его слова, Влад всякий раз с ним соглашался, но делал всегда по-своему.

Когда он разглядел впереди домик с клубящимся из трубы дымком, залёг на позицию — понаблюдать. Увиденное ему не понравилось настолько, что он мельком порадовался отсутствию завтрака. А то вдруг ещё размяк на гражданке… От такого зрелища и бывалого бойца могло замутить. На первый взгляд всё выглядело как описал человек Давыдова. Обычный сельский дом, только посреди леса. Видно, что собран из старых брёвен вперемешку с новыми. Может, здесь раньше была деревня… Восстановили из останков. Возле входа — газовый баллон. Закончился, или, наоборот, только привезли. Неподалёку от дома темнели два сарая из почерневших досок: большой и поменьше. Вся территория была заботливо расчищена. В сторонке тарахтел потрёпанный генератор. Ну просто идиллия для отшельников. Благостную картинку очень сильно нарушал лежащий на грубо сколоченном столе безголовый труп и нависший над ним рослый мужик с мясницким ножом. Оборотень со знанием дела выгребал требуху в стоящий на земле эмалированный таз.

Примерно через час наблюдений Влад знал, что в доме минимум двое. Женщина вышла, когда крепыш-людоед отрубил трупу ногу и со знанием дела нарезал с бедра мяса. Ещё один раз показалась девчонка лет семнадцати с длинными рыжими волосами. Что-то в ней было не так — кроме того, что она жила в семье людоедов — но Влад не успел разглядеть. Он осторожно поднялся на ноги. Перебежкой добрался до дома с той стороны, где мясник его не увидит. Прижимаясь к стене, дошёл до первого окна.

И Гриф, и Седой говорили, что в человечьем обличье оборотни не так уж превосходят обычных людей по зрению, слуху и чутью. Будь кто-то из них в волчьем, шансов подойти незамеченным не осталось. Ещё Влад был уверен, узнай они оба, что он решил в одиночку пойти против пятерых оборотней, выпили бы за него, не чокаясь. Полчаса назад, разглядывая цветущее буйным цветом безумие, Влад и сам думал, что вернётся, раз уж дело слишком сильно стало походить на чистой воды самоубийство. Но в какой-то момент в голове щёлкнула очень нехорошая и опасная мысль. Заскребло то самое чувство, что смерть вот она, рядом. Только у неё сегодня другое обличье. Не чехи, не бармалеи. А долбанная нечисть, которая засела посреди леса и жрёт людей. Влад совсем недавно думал, что его окончательно попустило от желания пройти по самому краю, а, оказалось, что нет. Даже лесные детишки, получается, его не отвадили. Видимо, и правда только могила исправит. А это может произойти очень быстро, если Влад сейчас хоть где-то облажается.

Дом у оборотней был небольшой. Этот факт и помог перевесить самоубийственной мысли всё-таки пойти на зачистку. Влад вытащил обе гранаты из подсумков. Ударил прикладом, разбивая стекло. Выдернул чеку из первой, забросил в дом. Там раздался удивленный голос, следом вскрик. Грохнуло так, что зазвенело в голове, а Влад тут же метнулся к соседнему открытому окну, на ходу вытаскивая чеку из второй. Ещё один бросок и следом — оглушительный взрыв. Почти как в старые добрые времена, когда бородачи начинали по ним херачить минами.

Влад бегом обогнул дом. Папашу-людоеда он застал уже на стадии трансформации. Вот же блядское племя — в любой непонятной ситуации сразу перекидываются в шкуру. Влад вскинул “калаш” и срезал псину очередью. Людоед упал как подкошенный.

Дверь распахнуло ударной волной. Держа оружие на изготовке, Влад шагнул в дверной проём зашёл в дом. В то же мгновение он услышал шорох и похожий на стон звук. Что-то хлопнуло.

— Сука! — выругался Влад.

Он тут же выскочил на улицу, оббежал дом и среди деревьев увидел стремительно удирающего оборотня. Тот заметно припадал на одну ногу. Влад выпустил ему вслед очередь. Пара пуль волчару точно достала, но не свалила. Влад снова выматерился, быстро сменил магазин и пошёл обратно. С этим он ещё разберётся. В ближайшие пару часов тот не вернётся. Хоть и оборотень, а время на регенерацию всё равно нужно. А вот остальных стоило проверить прямо сейчас.

Влад быстро вытащил из кобуры пистолет и угостил серебром ещё живого папашу-оборотня. Снова зашёл в дом. Внутри медленно оседала пыль. Пахло гарью, мертвечиной и кровью. В комнате, куда бросил первую гранату, он увидел ту самую девчонку. Теперь он разглядел, что с ней было не так. Длинные рыжие волосы оказались привязанным к голове скальпом. Она успела наполовину заплести их в косу, прежде чем взрыв нашпиговал её осколками. Досталось ей крепко. Оба глаза выбило, в луже крови лежал шматок плоти, похожий на оторванную женскую грудь. В дальнем углу комнаты шевелился старый дед. Влад выстрелил обоим в головы.

Минус два. Он проверил другие помещения. Женщина нашлась на кухне. Точнее, то, что осталось. Граната упала прямо рядом с ней. Но зато теперь оборотниха больше подходила к убранству комнаты — разбросанному по полу нарезанному мясу. Прямо возле входа валялась пара жгутов, медицинская пила и небольшой топорик. К тяжелому духу крови примешивался едкий и насыщенный травяной запах. От него слегка кружилась голова. Влад вернулся на улицу.

Ещё минус два. Он нашёл всех, о ком говорил человек Давыдова. Четверо мертвы, один удрал. От этой мысли нехорошо заскребло на душе. Больше всего Влад ненавидел, когда враг вот так ускользал. Был в его жизни один случай, когда в схожей ситуации оказались слишком херовые последствия.

Влад решил осмотреть территорию. От увиденного не то что мутило — он и не такое видел. Ощущение осталось… Словно надышался трупным смрадом, и тот въелся в ноздри, в корень языка. Он убрал пистолет и включил подствольный фонарь на автомате. Первым он осмотрел большой сарай. Дрова, инвентарь, разный хлам. Никого из живых или мёртвых. Только когда вышел, понял, что стало тихо. Генератор вырубился после взрывов. Влад медленно подошёл к стоящему поодаль от дома сараю. Дверь осталась открытой, из полумрака слышался какой-то то ли вой, то ли стон вперемешку с лязганьем чего-то железного. Будь внутри враг, уже бы выскочил. Опыт подсказывал, что там может оказаться кто-то из людей, ждущих очереди пойти на гуляш для бешеных псин.

Влад направил луч в полумрак и снова охренел. То, что он увидел, сложно было назвать человеком. Скорее — половиной человека. У мужчины не хватало правой руки до плеча и ноги до середины бедра. От левой ноги осталась культя до колена. Кожа на обрубках розовая, совсем свежая, словно недавно наросла. Пленник сидел на земле, абсолютно голый. С металлическим ошейником на шее. Завидев Влада, перестал дёргать массивную цепь. Его лицо исказилось какой-то безумной радостью.

— Ты…. Ты… ты…. — повторял он, не отрывая взгляда.

— Кто ты? — резко спросил Влад.

— С-свой… Свой я… Братишка, слышишь? Ты уебал их всех? Уебал? Мразей этих.

Глядя на искалеченного человека, Влад в который раз уверился, что хоть он и немало разного говнища повидал, жизнь всегда находит, чем его удивить. Смущало только одно — если пленника понемногу жрали, он бы в таких условиях отъехал после первой же ампутации.

— Свой это кто? — сухо произнёс Влад и навёл на него автомат. — Человек? Или такой же, как те?

— Да ты опусти “ствол”. Что ты в рожу светишь как мент? Куда мне против тебя? Человеком я был… А теперь вот, — он красноречиво оглядел себя, — хуйня какая.

— Ты давай поменьше воды и побольше дела. Кто такой? Как здесь оказался?

На несколько секунд повисла тяжелая тишина. На бледном и измученном лице объеденного мужика промелькнула злость.

— Иванов Павел Алексеевич, — сквозь зубы процедил он, с вызовом глядя на Влада. — Можно просто Пашка. Работал охранником на мясокомбинате, пока сам не стал жратвой. Так лучше?

А вот это уже было интересно. Значит, эта половина человека — сотрудник Давыдова, а тот крендель, который передал оружие, напиздел, что они не ходили к оборотням. Ну, Влад с самого начала чуял, что тот о чём-то лжёт. Теперь знал, о чём. Пиздели здесь, похоже, все подряд. А дело от этого становилось всё всратее и всратее.

— Ты, просто Пашка, самое главное снова слил. Ты оборотень или человек?

Пленник ответил не сразу. Потёр уцелевшей рукой грязную шею.

— Обратили они меня… — глухо сказал он. — Чтобы не сдох раньше времени. Сразу-то я не понял, зачем… А потом они меня напоили каким-то дерьмом. Я вырубился. Очнулся — ноги нет, и заросло почти всё. Да хорош уже светить. Ты-то хоть будь человеком.

Влад выключил фонарь. Глаза уже привыкли к полумраку. Он встал так, чтобы его не видно было с улица, а сам он держал в поле зрения и Пашку, и дверь.

— Херово дело, — обронил он. — Как ты здесь оказался?

— Как-как… Ну, видимо, так же как и ты. Пошли мы этих уёбков приструнить. А они нас расхуярили.

— Мы — это кто? И кто вас послал?

— Давыдов. У него с ними какие-то тёрки. Нас четверо было. Одному сразу башку оторвали. Меня подрали. Никитос с Лёхой съебались, падлы…

— Военные?

— Не… Ну как, срочку вроде все служили. Но на этом всё.

— То есть вы вчетвером с багажом из нихера пошли на оборотней?

— Ну да… Давыдов денег обещал.

Пленник хмыкнул, покачал головой.

— А ты-то кто? Устроил мне допрос, а сам молчишь. И это… дай что ли закурить. Напоследок, так сказать…

Влад поставил автомат на предохранитель. Вытащил из рюкзака сигареты с зажигалкой. Прикурил и протянул Пашке. Влад был наготове, если тот попробует на него наброситься, но пленник лишь схватил дрожащей рукой сигарету и с явным наслаждением затянулся.

— Ништяк. Теперь и сдохнуть можно. Так кто ты такой-то? Я всё ждал, что за мной придут. День ждал, два. Даже когда жрать начали, всё равно надеялся. А потом понял, что нихера никто не придёт. Своя шкура ближе к телу.

— Давыдов послал с проблемой разобраться. Правда, ни он, ни его люди не сказали, что уже была одна попытка. Давно ты здесь?

— Да хер знает. У меня, знаешь ли, часы остались на той руке, которую сожрали. Двадцатого июля мы сюда пошли…

— Значит, двенадцать дней…

Почти две недели ада. Влад слышал про людей после плена. Кому-то везло, кому-то в наследство доставался практически неизлечимый ПТСР. У некоторых и вовсе улетала кукуха. Этот Пашка казался нормальным. Особенно для того, у кого заживо отрезали руку и ноги. Да и, вполне вероятно, кормили собственным мясом, чтобы не подох. Может, сущность оборотня влияла на восприятие, но выглядело всё донельзя странно. Пашка тем временем в сердцах выругался.

— Сука. Вот что за люди? Друзья, блядь… Хуйня они из-под коня, а не друзья.

Он помолчал. Пару раз затянулся. А Влад подумал, что товарищи у него и правда херовые. Особенно, если на самом деле два дня назад запускали сюда коптер.

— Сколько оборотней ты видел? — спросил он.

— Четверых. Они ещё говорили про какого-то деда Власа, но он не приходил…

Показания сошлись. Один снаружи. Трое внутри, включая этого деда. И один где-то гулял. Ну не проблема, Влад подождёт, когда тот залижет раны и вернётся разодрать обидчиков. Плохо, что вернуться оборотень мог не один. Влад посмотрел на Пашку. Этот парень точно был не жилец. Человеком с одной рукой и без ног жить херово, но можно, а оборотнем… Судя по взгляду Пашки, тот тоже всё понимал.

— Ты это… Закончи уж дело. Мне в этой жизни походу ловить больше нечего.

— Закончу, — сухо ответил Влад.

— А ты знаешь, что здесь лес волшебный? — вдруг спросил Пашка.

Влад с сомнением на него посмотрел. Фляга, похоже, всё-таки подсвистывала, но в этом ничего удивительного и не было. После всего-то, что произошло. Видимо, на лице его мысли проступили слишком отчётливо, потому что Пашка рассмеялся. С какой-то нервной и горькой искренностью человека, понимающего, что дальше для него ничего не будет.

— Нет, я серьёзно. Легенда есть про эти места.

— Да я заметил, какое тут всё сказочное,— отозвался Влад. — До сих пор не могу разохуеть от чудес.

— Я про нормальные. Не про этих людоедов. Байка ходит, что в лесу есть источник, который любое желание выполнит, если его найти. А сделать это непросто. Типа источник сам решает, кому показаться, а кому нет. Но если выбрал человека, то исполнит любую хотелку. Хоть гору денег, хоть хер до пола. Ну, по-нормальному, а не как у меня получилось.

Пашка глубоко затянулся. Помолчал. Зло сплюнул в сторону.

— Это мне баба того мертвяка напомнила. Ну которого возле дома разделывали. Они его уже мёртвым притащили, а девка его была живая. Она пока тут сидела, сказала, что они поехали легенду эту проверить. Ну как истерить перестала. Проверили, блядь… Вот не жилось спокойно людям.

Влад нахмурился. Женщины он не видел. Во всяком случае похожей на пленницу.

— Где она?

— Где-где… По-твоему, здесь много вариантов, куда можно отправиться? Их обоих вчера притащили. Я ещё так расстроился… — Пашка заметил непонимающий взгляд Влада и с невесёлой улыбкой добавил. — Ну я думал, что всё, доедят меня и отмучаюсь. Они когда в меня эту херню вливали, я каждый раз надеялся, что больше не очнусь. А им тут жратвы привалило. Парня они куда-то сначала занычили. Девку сюда притащили, тоже её на цепь. Она долго орала-истерила. Как успокоилась, вот рассказала, нахера они в лес попёрлись. А потом…

Он затушил окурок об землю и поднял взгляд на Влада.

— Дай ещё одну?

Владу совсем не нравилась идея пиздеть посреди нихера. Запас времени у него был, но это если оборотень убежал зализывать раны, а не за сородичами в качестве подмоги. По ощущениям напоминало всё ту же Сирию, когда перед задачей приходилось ждать, пока другие группы подтянутся на позиции. Молоху его ребята, конечно, доверяли, но в такие моменты он у каждого в глазах видел одну и ту же мысль “Ебанут артой — пиздец всем и сразу”. Сколько бы ни говорили, что у боевиков нет столько артиллерии, сколько у них. Влад молча прикурил сигарету и протянул Пашке. Ебанёт — не ебанёт, а выбора особо не было. Останься Пашка человеком, его можно было бы отсюда эвакуировать. В одну рожу тяжеловато, но не впервой. А обращённого куда его…

— Она-то не видела, что со мной. На помощь, наверное, надеялась. А потом эти выродки труп её парня вытащили и начали потрошить. Тут всё дырявое, сквозь щели видно. Она снова давай истерить, просила помочь. А потом увидала, что от меня осталось. Тогда до неё и дошло, что с ней будет.

Он замолчал. Посмотрел куда-то в сторону. Влад проследил его взгляд и увидел на полу железный ошейник. Выше на деревянной балке темнел металлический штырь.

— Вон, видишь, гвоздик, — хмыкнул Пашка. — Я сразу и не понял, что она задумала. Она спиной к нему встала. Зажмурилась. Знаешь, так по-детски сказала “Мамочка”. И херак — затылком со всей силы об штырь. Ну и всё, подёргалась, поорала и пиздец. Эти сразу прибежали. Сняли, она и отъехала.

Влад подошёл к балке. Вблизи на почерневшем дереве стали заметны потёки крови. На штыре он увидел несколько рыжих волосков. Перед глазами сразу возник найденный в доме скальп. Тело, видимо, куда-то утащили или убрали. Влад совершенно не хотел разбираться и искать. Его и так уже порядком мутило от этого местечка. Если человек Давыдова не соврал про вчерашнюю разведку, то они тоже могли видеть свежих пленников. А если видели, то нихера не сделали. Влад вытащил из кобуры пистолет. В размышления снова вклинился голос Пашки.

— У неё словно инстинкт самосохранения отшибло.

— Да я бы сказал наоборот… — негромко отозвался Влад.

Он повернулся к Пашке. Тот заметил оружие, нервно улыбнулся.

— Что, пора, да? — спросил он.

Посмотрел на недокуренную сигарету. Затушил.

— Ну, перед смертью не надышишься, — голос у Пашки дрогнул. — Ты только это… Чтоб наверняка. Не хочу снова очнуться без…

Договорить он не успел. Влад быстро вскинул пистолет и дважды выстрелил в грудь. Пашка дёрнулся, обмяк и затих. На лице так и застыло выражение тоски. Несправедливо с ним жизнь обошлась, но что поделать. С такими друзьями, как у него, врагов не надо. Влад наклонился и закрыл ему глаза. Выпрямившись, снова выстрелил — в голову. Раз уж тот просил наверняка. Серебряные пули разрушили все опасения изувеченного парня прийти в себя без конечностей, без будущего. Оставалось разобраться с последней проблемой — с оборотнем, который сбежал, а для этого ему снова нужны были люди Давыдова. Поработают приманкой.

Продолжение следует

Но мужчина был неуловим. В какой-то момент Костя вообще упустил его из поля зрения, лихорадочно завертелся на месте. Куда он пропал? Ведь только что его спина маячила прямо перед носом! Не мог же он сквозь землю провалиться. Выходит, прошляпил шизика, пока тот заметал следы?

Холодные сильные пальцы сжалась стальной хваткой на горле Кости, приподняв того на пару сантиметров от земли. Парень заелозил ногами, повиснув в воздухе, кое-как оперся на носочки, попытался разжать смертельные объятия. Напрасно. С таким же успехом можно было попробовать сдвинуть с места бетонную стену.

- Ты не должен ходить за мной, - безразличный тон, как у робота.

Откуда он вообще здесь взялся? Костя мог поклясться, что ещё секунду назад психом и не пахло.

- Ты кто такой? - прохрипел парень. Хватку Петра Сергеевича ослабить никак не удавалось. Поразительно, что в этом невзрачном мужике столько силы.

- Я друг твоего друга, а ты мешаешь нам дружить. Это очень плохо. Не стоит тебе вмешиваться в чужую дружбу.

- Ты припадошный маньяк! - Костя попытался пнуть соперника ногой, но кислорода в лёгкие сразу стало поступать в разы меньше. Пришлось вновь встать на носочки. Блин, обидно! И страшно. Страшно, что никто вокруг не замечает их и не слышит сдавленные хрипы. Или же равнодушие людей достигло своего апогея, и психопаты теперь имеют полное право убивать нормальных граждан? Где же наша доблестная милиция, которая пьяных и бомжей отлавливает с лёгкостью и грацией, а при реальной необходимости быстренько ретируется в кусты? Где все эти въедливые старушки, что по поводу и без повода кричат "караул!"? Всем плевать. Смотрят - и не видят. Или делают вид.

- Вы ошибаетесь, Константин, я не псих и уж тем более не маньяк. С чего вам в голову пришла такая абсурдная мысль? Нет ничего дурного в том, что один человек искренне желает завести дружбу с другим. Настоящую крепкую дружбу. Вспомните, ведь ваша мама часто твердила вам в детстве, что у каждого обязан быть настоящий верный друг. Думаю, она была права. Зря вы её не слушали и хамили ей.

- Больной урод! - Костя буквально выплюнул слова в лицо мужчине. - Я найду тебя! Обязательно найду!

- Вряд ли, молодой человек, вряд ли. Посмотрите, ваш поезд уже прибывает, и вы обязаны на него успеть.

Мужчина повернул Костю так, чтобы тот увидел, как на станцию вкатывается состав, а потом швырнул парня прямо на пути. Нарастающий грохот колёс заполнил собой все пространство, по глазам резанул яркий свет. Костя успел ещё рассмотреть, как чёрная фигура машиниста подалась вперёд, будто желая убедиться, что человек никуда не денется из-под колёс, а затем стальная лавина поглотила его. Он уже не видел, как засуетились люди на платформе. Не слышал, как кричат в истерике женщины, как дежурная, заикаясь от волнения и ужаса, пытается с кем-то связаться по внутренней связи. Ему уже не было никакого дела до появившейся на станции милиции, деловито распихивающей любопытствующих зевак. Есть такая категория людей, которых хлебом не корми, но дай узнать, что происходит, даже если стряслось нечто ужасное. Именно их и отгоняла милиция, призывая проявить благоразумие и уважение к погибшему. То, что парень погиб, было очевидно ещё до приезда медиков. Никто не сможет выжить, если в него врежется электропоезд и отбросит в глубь туннеля на добрый десяток метров.

- Нелепая смерть, не находите? - мужчина появился рядом с Павлом, словно материализовался из воздуха.

- Там Костя?! - прохрипел парень, чувствуя, как начинает задыхаться. Он не видел, что произошло с другом, но был уверен, что раз появился Пётр Сергеевич, то жди беды или как минимум неприятностей.

- Да, да. Там бедный несчастный Константин. Представляете, он собирался помешать нашей с вами дружбе. Грозился убить меня, между прочим. Непозволительное обращение со старшими, как вы считаете?

- Я считаю, - сглотнул Паша, - что вам следует держаться от меня подальше. И если я сейчас позову ментов, то вам придётся не сладко. Думаю, они с радостью задержат вас и тщательно проверят. И мне спокойнее будет.

- Не позовёте, - сказано это было неизменным бесцветным тоном, но звать кого бы то ни было Паше перехотелось. - Не позовёте, потому что боитесь. Не меня. Проблем с, как вы выразилась, ментами. Ведь вы единственный знакомый убиенного на этой станции. Я, наверное, не ошибусь, если предположу, что они вцепятся в вас, как собака в сахарную косточку. Конечно, такой хороший вариант быстро закрыть дело. Именно дело, потому как на шее Константина будут обнаружены следы удушения. Мне обрисовать вам, каким образом порою доблестные стражи порядка получают признания? О, вижу, вы и так в курсе. Лучше постойте, подождите, пока восстановится движение, покурите в конце концов. Сейчас вам все равно никто и слова поперёк не скажет. Успокойтесь. Мы поговорим с вами позже, когда вы будете способны нормально мыслить. Я не прощаюсь, молодой человек. До скорого.

Паша и моргнуть не успел, как Пётр Сергеевич исчез, как если бы его и не было здесь никогда. Лишь лёгкий терпкий запах дешевенького одеколона напоминал о его недавнем присутствии. Подавленный и обескураженный, парень как-то автоматически достал сигарету, закурил. Действительно, никто к нему не подошёл, не сделал замечания, не выписал штраф и не влепил пятнадцать суток за хулиганство. Для всех он был пустым местом, бесплотной тенью, безликой вещью, на которой и внимания заострять не следует. Что ж, на данный момент его это вполне устраивало. Равнодушие людей, наверное, заразно. Ещё неделю или две назад он бы переживал по поводу гибели друга, не находил бы себе места. Сейчас он не ощущал ничего. Хотя, нет. Пожалуй, одно чувство все же имелось. Маленькое такое, гаденькое, подлое чувство радости от того, что на рельсах лежит не он. Разве такое может считаться нормальным? Выпустив струю дыма, он решил сам для себя - может. Жестокое время требует жестоких решений, хладнокровия, бездушия, если не сказать больше - малодушия и коварства. Нет ничего плохого в том, чтобы радоваться своей собственной жизни. Если бы ему предложили быть героем или вечно живым, он бы выбрал второе. Потому что каждый герой - потенциальный покойник. И наглядный тому пример - Костя, медленно остывающий на рельсах. Или его уже достали? Наверное, достали, потому как в жерле туннеля зажглись два ослепительных огня. Значит, пора ехать домой. Значит, жизнь продолжается.

Может быть сказалось нервное напряжение, может накатила усталость, но только он сел на сиденье, как моментально провалился в непродолжительный тревожный сон. Очнулся Павел оттого, что хриплый голос диктора едва ли не матом требовал покинуть вагоны нерадивых пассажиров. Неприятно кольнуло сердце - в вагоне он вновь оказался один. Выйдя наружу, парень сдавленно застонал. Ну за что ему это?! Опять "Комсомольская"? Что этой чёртовой станции нужно от него?! На сей раз что-то было не так. Присмотревшись, он понял, что станция лишилась всей своей отделки. На серых бетонных стенах, усыпанных обильными трещинами, вкривь и вкось висели выщербленные буквы названия. Правда, букв не хватало и получилось непонятное "... моль...ая". Моль. А я человек, подумалось парню. Человек ли? Возможно, уже тоже псих, утративший свою человеческую сущность и лежащий где-то на кушетке, связанный по рукам и ногам, накачанный успокоительным, а это всего лишь его качественный красочный бред? Нет, это не так! Он жив, он здоров, он в здравом уме и при светлой памяти. Пусть сильно устал и вляпался в какую-то дикую историю, но уж он точно не сумасшедший.

Сделав несколько шагов, Паша остановился, покосился вниз. Под ногами хлюпало, вода стояла по щиколотку - холодная, грязная, вонючая. В ней плавал мусор, обрывки бумаги, смятые денежные купюры старого образца. "Зайчики", как их называли раньше. Медленно вращаясь, проплыла кукольная рука. По крайней мере он очень хотел верить, что кукольная. Нужно выйти на поверхность. Хоть в не менее странный район библиотеки, но лишь бы не находиться здесь, в этой бетонной коробке, давящей на плечи могильным камнем. Вот только ступеней, ведущих в вестибюль, не обнаружилось. Парень заметался в панике. Выход обязан быть! Это же та самая станция. Ободранная, лишенная облицовки и украшений, но та! Или же дьявольский поезд привёз его куда-то в другое место?

Вздымая мутные брызги, Паша носился по платформе, как зверь в клетке. Он до конца не верил, что это в очередной раз происходит с ним. Ловушка, капкан, поставленный специально на него. Но если он дичь, то кто же тогда охотник? Словно прочитав его мысли, за спиной прозвучал громкий всплеск. От противоположного края платформы к нему приближался мальчик лет десяти. Интересно, он все это время под водой что ли прятался? По спине пробежал холодок. В свое время Паша посмотрел достаточное количество фильмов ужасов, чтобы накрепко усвоить одно нерушимое правило - ребёнок, встреченный в месте, где его быть не должно, к несчастью.

Мальчик приблизился. В нем не оказалось ничего ужасного или отталкивающего. Обыкновенный мальчуган, каких тысячи в школах: русые волосы, чуть вздернутый нос, яркие зелёные глаза, худощавый. Одет, конечно, для зимнего времени не подходящее - шорты веселенькой расцветки и маечка с изображением человека-паука. Призраки такие не бывают. Им положено быть злыми, агрессивными, внушающими страх одним своим видом. Мальчик же стоял в метре от Павла и с интересом его разглядывал. От такого излишнего внимания тому стало не по себе. Нехороший это был взгляд - оценивающий, изучающий. Так можно смотреть на кусок мяса на рынке, выбирая более сочный и с наименьшим количеством жира.

- Ты кто, мальчик? Как тебя зовут? - Павел решился нарушить молчание и удивился, что его слова прозвучали чуть ли не громовым раскатом.

- Я Пашенька, - спустя долгую минуту ответил мальчик.

- Тезка, значит, - парень позволил себе улыбку, несмотря на то, что делать это пришлось через силу. И опять повисло тягостное молчание. Павел пока не обзавелся собственной семьёй и не знал, как общаться с маленькими детьми. Тем более с детьми, очутившимися на несуществующей станции.

- Что ты здесь делаешь? Ты один или пришёл с кем-то?

- Один. Я всегда один. И ты тоже один. И все люди вокруг одиноки, хоть и боятся признаться себе в этом. Здесь я пытаюсь найти себе друга. Ведь только настоящая дружба не иллюзорна, а все остальное мираж, фата-моргана.

Откуда маленький мальчик мог знать такие слова, оставалось только догадываться. Понятно, что в наше время дети развиваются стремительно и для этого есть все предпосылки, но все же... И говорил он с чересчур серьёзным видом. Такой больше подошёл бы депутату, обещающему поднять зарплаты, отремонтировать дороги и улучшить здравоохранение. Таким серьёзность необходима, как воздух, чтобы хоть кто-нибудь поверил. А можно ли верить мальчишке? Страшная догадка посетила парня, и он задал один волнующий его вопрос.

- Пашенька, а кто твой папа?

- Он бросил меня!!! - закричал мальчик, да так, что звуковая волна заставила парня сделать несколько шагов назад. С такими способностями маленькому Пашеньке только демонстрации разгонять.

- Но кто он? - продолжал допытываться Павел. Ему во чтобы то ни стало хотелось расставить все точки над "и" в этой истории.

- Он сволочь!!! - со стен посыпалась бетонная крошка. - Папа обещал всегда меня любить, а сам бросил, бросил, бросил! Так же, как и твоего друга Костю бросил! Мне одиноко здесь. Ты не знаешь, каково это жить в месте, которое не существует! Не знаешь, как бывает, когда слои реальности разрывают тебя на части! Боль, боль, боль! Она мой вечный спутник, мой палач. А я хочу дружить с обычным человеком, с не с ней! Мне холодно, мне здесь очень холодно!

- Держи, - парень дрожащими руками протянул Пашеньке свою куртку. Пусть согреется, может, успокоится, разъяснит все нормально и без истерик. Ловким движением мальчишка сцапал куртку, набросил на плечи, кутаясь, благодарно улыбнулся. Вернее, оскалился, потому что назвать улыбкой поистине волчий оскал язык не поворачивался.

- Дурак!!! - проревел Пашенька и выбросил руки в сторону своего тезки. Боль скрутила все тело, каждый нерв буквально кричал, прижигаемый раскаленным железом. Парень не выдержал, рухнул на колени прямо в воду. В ту же секунду что-то обвилось вокруг лодыжек, усилив стократ и без того невыносимую боль. Он согнулся пополам, обхватив голову руками, заорал что есть мочи.

- Молодой человек, что с вами?!

Кто-то тряс его за плечо. Открыв глаза, он обнаружил себя стоящим на коленях прямо посреди перехода, соединяющего "Октябрьскую" и "Купаловскую". Рядом стояла девушка с выражением искреннего беспокойства на лице.

- Спасибо, - прохрипел Павел, поднимаясь с пола и чувствуя, что боль улетучилась. - Все... Все хорошо.

- Точно? Может, скорую вызвать?

-Нет, все в порядке. Мигрень... Приступ накатил. У меня это бывает. Правда, все хорошо. Только люди иногда пугаются.

- Ну, вы аккуратнее как-нибудь. Если хотите, я могу проводить вас до дома, мне не сложно.

- Спасибо, но не стоит, - парень вымученно улыбнулся. - Я доберусь сам.

- Как знаете, - девушка с лёгкой обидой пожала плечами, застучала каблучками по переходу. Павел смотрел ей вслед. Хорошо, что ещё встречаются люди, не остающиеся безучастными при виде чужой беды. Жаль, что ему чужая помощь, что мертвому припарка.

На следующий день он сделал то, на что не пошёл бы ни при каких других обстоятельствах - отправился в церковь. Наверное, вспомнилось предложение Кости. Между знахарками и храмом Паша, не раздумывая, выбрал последний. Кто его знает, чем там занимаются все эти ведуньи, гадалки и ясновидящие, среди которых большая часть шарлатаны и вымогатели, а к церкви доверия всяко больше, там люди знающие служат. От собственного решения за версту разило цинизмом, ведь он никогда не верил ни в какие высшие силы, а как прижало, так побежал. С другой стороны, церковь должна помогать всем нуждающимся и наставлять на путь истинный неверующих. Из окна его дома был хорошо виден костёл, но для себя он почему-то решил, что ему ближе православный храм, а таким являлась церковь Андрея Первозванного. К тому же находилась она в его районе, нужно было лишь проехать несколько остановок на троллейбусе.

Перед входом он несколько замешкался, потом вспомнил, что, вроде бы, принято креститься перед тем, как войти. Ощущая, что краснеет от нахлынувшего стыда, он быстро перекрестился и вошёл внутрь. Тишина окутала, мягко обволокла. Со всех сторон на него взирали лики святых с неким укором и сочувствием. Повинуясь мимолетному порыву, парень купил в церковной лавке несколько свечей и крестик, в ящик для пожертвований опустил пару монет. На душе как-то сразу полегчало. Хорошо бы ещё свечу зажечь и поставить.

Не зная, куда и как ему эту свечу ставить, он робко подошёл к ближайшему подсвечнику. Вроде, ставят свечи за здравие либо же за упокой. А ему что нужно? И не будет ли это вопиющей ошибкой. Десятки свечей кругом горели ровным умиротворяющим светом, и он все же достал одну из своих, поднёс к яркому огоньку. Фитиль корчился, сопротивлялся, не желая загораться. Внезапно свеча затрещала, полыхнула кровавым пламенем, от неё повалил густой смрадный чёрный дым, как от подбитого самолёта. От неожиданности Паша уронил свечу. Она покатилась, чадя, по полу, оставляя за собой огненный след. Откуда ни возьмись появился батюшка, принялся затаптывать огонь ногами.

- Извините, пожалуйста, это случайно вышло!

Батюшка хотел что-то ответить, но, посмотрев на Пашу, принялся креститься. Глаза его при этом выражали неподдельный испуг, граничащий с ужасом.

- Проклят, проклят, - шептал священнослужитель еле слышно.

- Мне нужна помощь, - Паша неосознанно повысил голос, чем вызвал ещё больший страх батюшки. Да что же это происходит в конце концов?!

- Уходи, сын мой. Не место тебе в храме нашем. Проклят ты и нельзя тебе помочь, потому как жив ты, но души нет уже на земле. Невозможно спасти душу несуществующую. Проклят... Проклят...

С ума все сошли, думал парень, удаляясь от храма и крепко сжимая в кармане оставшиеся свечи. Если все живое обладает душой, значит, и у него она обязана быть. И даже если он проклят, то не является ли первостепенной задачей церкви спасти такого человека? Несуществующая, иллюзорная. Эти два слова в последнее время он слышал слишком часто и уже потихоньку начинал их ненавидеть. Как же хочется, чтобы все было глупым чудовищным розыгрышем! Увы, если это чей-то розыгрыш, то он явно затянулся.

Дома Павел попытался зажечь свечи, но все получилось точно так же, как и в церкви - они коптили, искрили, источая отвратительное амбре. Плюнув, он отправил их в мусорное ведро. С крестиком вышло ещё хуже. Тот прямо в ладони рассыпался почерневшим серебряным порошком. Отчаявшись, Паша залпом осушил пол стакана водки. На практически не пьющего человека алкоголь оказал стремительное действие: в голове зашумело, во всем теле появилась лёгкость и эйфория, страхи притупились. И вместе с тем захотелось спать. Он включил гирлянду на елке, отметив, что разноцветные огоньки похожи на подмигивающих фей. Глупо хихикнув этой мысли, он свернулся калачиком и уснул.

В дверь настойчиво трезвонили. Трель от звонка, наверное, в ночной тишине была слышна на весь подъезд. Павел глянул на дисплей мобильника - пять минут второго ночи. Кого же это принесло в такое время? А звонок все надрывался, требуя, чтобы хозяин поднялся и открыл дверь. Гирлянда на елке не горела, пришлось подсвечивать фонариком на телефоне, чтобы влезть в тапочки. Бормоча под нос ругательства, он успел сделать всего несколько шагов в сторону коридора, как трель замолкла, сменившись негромким царапаньем. Идти к дверям перехотелось. Если звонок хоть как-то можно объяснить - алкаш забрел или соседям срочно приспичило чего -, то вот этот звук был, мягко говоря, неуместным. Кошек у них в подъезде отродясь не водилось. Да и скреблись, судя по всему, чем-то более твердым и острым, чем кошачьи когти. Вдруг, его хотят обокрасть и пытаются вскрыть замок? Идея неожиданно понравилась. Не потому, что он мечтал быть обворованным, а ввиду своей обыденности и материальности. С вором можно справиться если не самому, то с помощью милиции. Все же стоит проверить.

Рука легла на дверную ручку. За дверью как будто ждали этого и перестали скрестись. Услышали, что хозяин квартиры проснулся? Если так, то ночной посетитель уходить не спешил, шагов слышно не было. Мысленно парень обматерил себя за то, что схватился за ручку, вместо того, чтобы посмотреть в глазок. Непростительная беспечность. Следует быть осторожнее.

Павел осторожно глянул в глазок, какое-то время вглядывался в полумрак лестничной площадки. И тут вновь оглушительно позвонили, а затем на уровне глазка возникло бледное лицо мальчика Пашеньки. Парня прошиб холодный пот, ноги стали предательски ватными. Он оперся рукой о дверной косяк, не в силах отлипнуть от глазка. Как этот мальчуган очутился здесь? Что ему нужно?! И почему его лицо на высоте лица взрослого человека? Мальчишка, казалось, смотрел прямо в глаза, точнее, в глаз, парня, демонстрируя безукоризненно белые острые зубы. Из уголка рта на пол тянулась ниточка слюны. Язык у парня буквально присох гортани, но он все же испуганно проблеял:

- Чего тебе?

- Тебя ждёт твоей поезд, - глухо ответили из-за двери. - Нам пора начать дружить.

- Убирайся! - Паша постарался, чтобы его голос прозвучал, как можно более грозно. - Я тебя не пущу!

- Хорошо, - легко согласился малец. - Тогда я войду сам. У меня ведь имеется твоя вещь. Я чую твой запах и твой страх. Тебе не отсидеться и не спрятаться.

Паша в исступлении застонал. Ну зачем он тогда помог этому... Кому? Мальчику, демону, призраку? Все из-за куртки? Но отчего же тогда это чудовище не вошло сразу? Наверное, чтобы напугать. Такие, как он, питаются страхом.

Парень заметался по квартире, ища спасения. Окно? Нет, не вариант. Шутка ли, одиннадцатый этаж! Шансы выжить измеряются отрицательными величинами. И до водохранилища метров триста, не меньше. Будь оно под самым домом, он бы рискнул. Бред, конечно, но все лучше, чем этот жуткий мальчишка. Кухня. Что он мог противопоставить существу за дверью? Вилка, нож, топорик для разделки мяса? Вряд ли поможет. Если уж свечи и крестик не помогли...

Дверь начала содрогаться от могучих ударов. Тараном он что ли её вынести пытается?! Хорошо, что она открывается наружу, но даже так долго не выдержит. Вместе с дверью заходили ходуном стены, по обоям зазмеились трещины, задребезжала на кухне посуда. Резко запахло паленой хвоей. Вбежав в комнату, Павел в ужасе увидел, что елка весело полыхает. К запаху хвои примешался едкий запах горящей гирлянды. С громкими хлопками лопались елочные украшения. Бежать, нужно бежать! Не соображая, что делает, он с силой пихнул от себя дверь и, зажмурившись, бросился прочь. Пробежать удалось, наверное, пару метров. Тело наткнулось на преграду. Резкое шипение, пол под ногами шатнулся, раздалось все нарастающее гудение. Очень знакомое гудение.

Павел открыл глаза. Состав, стремительно набирая скорость, мчался по туннелю. На соседнем сиденье, забравшись с ногами, расположился мальчик, запрокинув голову и трясясь от безумного смеха. Парень взвыл в голос, ничуть этого не стыдясь, попробовал открыть форточку но та не поддавалась. Тогда он рискнул на ходу раздвинуть двери, но добился только того, что изодрал руки и сломал несколько ногтей. В приступе паники Павел замолотил кулаками по стеклу, не чувствуя боли, желая во чтобы то ни стало выбраться, спастись. На костяшках пальцев проступили алые бисеринки крови, оставляя на стекле зловещие разводы, а демонический хохот Пашеньки заглушал теперь все остальные звуки.

Выдохшись, парень прекратил тщетные попытки выскочить через окно. Только теперь, изможденный и потерявший всякую надежду, он увидел, что поезд уже не летит стрелой по мрачному туннелю, а взмывается вверх, в небо, подобно птице. Оставалось лишь удивляться, как получается сохранять вертикальное положение. Состав же возносился все выше и выше, его окутало яркое пламя, превратив в своеобразный метеор, который по чьей-то странной прихоти несся не вниз, к земле, а обратно в глубины космоса.

Детская рука с несвойственной для ребёнка силой обвила шею Павла. Тот дёрнулся было, но понял, что это не имеет никакого смысла. Смысла больше вообще не было ни в чем.

- Теперь ты согласен дружить? - горячо дохнул в ухо мальчик.

- Да, - коротко ответил Паша. Лишние слова теперь тоже не нужны.

- Замечательно. Папа потом ещё приведёт нам друзей. Он, конечно, порядочная сволочь, но про меня не забывает.

Сперва парень ощутил неимоверный жар, словно его запихнули в доменную печь. Захотелось кричать, но ладонь маленького мерзавца крепко зажимала рот. Затем жар сменился обжигающим холодом абсолютного минуса, а ещё спустя минуту тело Павла скользнуло на пол, напоминая собой тряпичную куклу. Пустая оболочка, лишенная какого-либо наполнения.

Маленький Пашенька плотоядно облизнулся, обтер губы рукой, довольно и раскатисто отрыгнул, после чего преспокойно уселся на свое место. А поезд в огне уносился в неведомые заоблачные края, расчерчивая небо оранжевой полосой, которую никто из людей не видел. Ведь существующее иногда не замечают.

Дежурная по станции всхлипывала, вытирая глаза белым платочком, который ей любезно предложил кто-то из медиков, унесших тело молодого человека. Чуть поодаль стоял машинист электропоезда, в котором обнаружили труп. Рядом с ним угрюмо хмурил брови немолодой мужчина с посеребренными сединой висками и тяжёлым взглядом. На путях в ожидании замер состав, последний на сегодняшний день.

- Опять мелкий засранец лютует, - процедил седой после продолжительного молчания.

- Ты о чем, Василич? - несмотря на разницу в возрасте, машинист называл седого на "ты", потому как другого обращения тот не признавал.

- Да Пашка погибший парня к себе прибрал.

- Не пил бы ты, Василич, в конце смены. Ну какой ещё Пашка? Сердце у парня не выдержало и все, никакой мистики.

- Ты у нас, Витя, недавно, так что не говори о том, чего не знаешь. Сердце? А ты хоть заметил, что парняга этот на высохшую мумию похож, как будто из него все соки высосали? От сердца такого не бывает.

- И что это за Пашка такой? - машинист приготовился выслушать очередную метрошную байку, коих успел уже собрать приличную коллекцию.

- Лет семь или восемь назад это было. Не знаю, что конкретно произошло, но мальчугана на рельсы родной отец сбросил, скотина пьяная. Сбросил и наблюдал, смеялся. Недолго наблюдал, понятное дело. Не успели ребёнка вытащить, поезд уже входил на станцию. В общем, с той поры иногда непонятные смерти происходят, мальчишку этого периодически видят. Мстит людям. Непонятно только по какому признаку жертв выбирает, но уж если вцепится, то от него не скроешь я. Отец его, говорят, с ума сошёл, долгое время в психушке лежал. Потом часто на место гибели сына приходил, выл зверем, волосы на себе рвал. И Толик, машинист того поезда, что мальца сбил, тоже погиб, руки на себя наложил. Не выдержал, видимо, груза такого. Напился как-то и сиганул прямо с обзорной площадки библиотеки. Ребята божились, что иногда видели призрачный красный поезд, а в кабине кто-то, очень похожий на Толю. Вот так-то, салага. А ты говоришь сердце...

Витя ничего не ответил. Такие истории встречаются сплошь и рядом. Если же Василич хочет в неё верить, то это его личное дело, разубеждать его он не станет. Повернувшись в сторону своего состава, машинист увидел маленького русоволосого мальчика, пристально смотрящего на него. Он моргнул, протёр глаза. Наваждение исчезло. Надо же, как байка Василича влияние на сознание оказала.

Электропоезд двигался в депо. В его вагонах не было пассажиров. Только один мальчуган сидел, забравшись с ногами, на сиденье и смотрел в окно, в беспросветную темноту туннеля. Папа скоро приведёт нового друга. И в этот раз им должен быть машинист. Ведь он так похож на него, а дружба крепче среди тех, кто схож между собой. И тогда призрачный поезд вновь загромыхает...

Призрак метро. Часть 1

Павел спустился по ступеням на платформу, устало опустился на скамеечку в центре зала. Все. Бесконечный тяжёлый трудовой день закончен. Пришлось остаться сверхурочно, но за это обещали хорошую надбавку к зарплате. Одиннадцать часов ночи. Так поздно он ещё никогда с работы не возвращался, а ехать домой предстояло через половину Минска. Хорошо, что на метро. Плохо, что с пересадкой на «Октябрьской», а добираться ему от «Малиновки». Любимая станция сейчас не вызывала никаких эмоций. Его не радовали ни колонны, стилизованные под деревья, ни кусты малины на боковых панелях стен. Нежные светло-фисташковые и зелёные цвета вызывали скорее отвращение, нежели умиротворение и спокойствие. Да, в перерывах между поездами здесь ещё частенько включали запись пения птиц. Малиновок, конечно. И это было бы точно перебором. Благо, сегодня он взял с собою наушники. Хотелось отрешиться от всего и от всех.

Разверстая пасть туннеля осветилась ярким светом, и на станцию, словно дракон из своего логова, вполз состав. Павел с интересом отметил, что выкрашен поезд в насыщенный красный цвет с немногочисленной рекламой на бортах. Обычно все поезда синие с белой полосой, а вот таких он припомнить не мог. Впрочем, его это не волновало.

Парень поспешил войти внутрь, занял место в самом углу, несмотря на то, что больше пассажиров не оказалось - разбрелись по другим вагонам. Привычка, выработанная годами, - сесть в сторонке, чтобы не натыкаться на чьи-то локти-спины и не дышать чужим перегаром.

Капельки наушников перекочевали из кармана в уши. Паша включил музыку, прикрыл глаза. Наполненный энергией и силой харизматичный голос Кипелова запел про смутное время. То, что нужно. Мрачно, тяжело, со смыслом, глубоко. Теперь можно и забыться минут на двадцать. Странно, ведь он и раньше уставал на работе. Трудиться грузчиком в столичном гипермаркете дело отнюдь не лёгкое, но сегодня он вымотался особенно сильно. Чувство было такое, как если бы по нему проехал асфальтовый каток.

Поезд тронулся, набирая скорость, змеёй нырнул в туннель. Незаметно для самого себя Павел уснул. Проснулся он оттого, что состав резко затормозил с противным визгом, донесшимся до слуха даже сквозь громкую музыку в наушниках. А ещё на него кто-то навалился, ударив в плечо. Не то, чтобы больно, но неприятно.

Рядом сидел непонятно как появившийся мужчина средних лет и потирал локоть. Видимо, это и было орудие преступления, которым он случайно задел парня. Мужчина что-то говорил, и Паша нехотя достал наушники. Ну вот откуда он тут взялся? Ведь целый вагон свободен, так нет же, подсел к нему.

- Извините, молодой человек, - голос мужчины был каким-то бесцветным, лишенным эмоций. – Я не специально. Поезд дернулся, вот меня и бросило на вас.

- Всё нормально, - состав вновь тронулся, и Павел поспешил вернуть наушники обратно. Разговаривать не хотелось. Тем более, что тип казался странноватым: блуждающий взгляд, излишняя жестикуляция, пальцы постоянно в движении. На голове мужчины надета чуть скошенная набок побитая молью старомодная шляпа; потертое в нескольких местах длинное, почти до пола пальто явно помнило лучшие времена и некогда имело коричневый цвет; из-под пальто выглядывали кожаные шлепанцы на босу ногу.

Павел невольно поежился. На улице стоял конец декабря. Несильные морозы чередовались со слабой оттепелью, превращая выпавший снег в вязкую кашу, чтобы потом заморозить её в ломкую, крошащуюся субстанцию. Ноги мерзли и в зимних ботинках на меху из-за высокой влажности, а этот чудак, считай, босиком разгуливает. Нормальный человек так ходить не станет, и вывод напрашивался очевидный – псих. Угораздило же на ночь глядя.

По плечу постучали. Сперва мягко и робко, потом все настойчивее. Парень вздохнул, выключил музыку и вопросительно воззрился на мужчину.

- Скажите, Павел, а вы часто ездите на метро?

- Часто, - короткий сухой ответ, сказанный нарочито холодным тоном, дабы оппонент понял – его назойливость не приветствуется. И тут до него дошло. Имя! Он не представлялся. Неужели маньяк, долго выслеживающий его? По спине моментально побежали мурашки. Он пока ещё не боялся, но заметно занервничал. Стоп. Главное, не паниковать. Если бы его хотели убить, то убили бы сразу. Или нет?

- Как вы узнали моё имя?

- О, значит, я угадал и вас действительно зовут Павел? – мужчина расплылся в искусственной улыбке. – У меня сына так зовут. Вы чем-то похожи на него, только он чуточку младше. А я Пётр Сергеевич.

Парень облегчённо выдохнул и посмотрел на мужчину с некоторым сочувствием. Что-то у того, видимо, случилось в жизни, раз теперь он видит сынишку в чужих людях. Таким людям помочь нельзя, невозможно вылечить. Чаще всего они являются безобидными, живущими в своём собственном иллюзорном мире, но на всякий случай лучше держать ухо востро.

- Знаете ли вы, дорогой Павел, что все вокруг иллюзорно?

- Нет, - вздрогнул парень. Мысли этот Сергеевич читает что ли?

- А ведь это действительно так, скажу я вам. Всё, что вы видите вокруг, не более, чем иллюзия, обман. Ведь человеческий глаз способен видеть только двухмерную картинку, а трёхмерным изображение делает мозг. Додумывает. И где гарантия, что он делает это верно? Кроме того, мы видим мир благодаря солнечному свету. Если бы наше светило имело другой цвет, то и все вокруг воспринималось бы иначе. Или же уберите свет совсем, и вы поймёте, что есть лишь абстрактные очертания неких предметов. Но каковы они на самом деле? Так что все вокруг иллюзия: цвета, предметы, люди.

- Вы это к чему сейчас? – Павел опять напрягся. Абсурдность разговора раздражала. Настораживало и то, что он совершенно чётко слышал собеседника, как если бы не было привычного для метро шума от движения. Не к месту вспомнился булгаковский Воланд. Тот тоже на первый взгляд нес полную околесицу, но оказалось все по-другому.

- К тому, дорогой Павел, что невидимое может существовать, а видимое не обязательно реально.

- Возможно, - парень поднялся со своего места. – Извините, но мне пора выходить. Моя станция.

- Да, да, конечно, - энергично закивал Пётр Сергеевич, улыбнулся одними губами. – Вам ведь пересадку делать на «Октябрьской». Надеюсь, мы с вами ещё увидимся и обязательно подружимся.

«Не дай бог», - подумал про себя парень, отмечая, что про пересадку на «Октябрьской» он этому странному типу ничего не говорил. Тоже угадал? Не бывает таких совпадений. Нет, многие минчане пересаживаются с ветки на ветку именно там, но знать наверняка мужчина этого не мог. Может, Павел живёт где-то поблизости и ему «Автозаводская линия» сто лет даром не нужна. Но нет, мужчина сказал это с непоколебимой уверенностью. Так, что становилось понятно, он не гадает – знает наверняка. Все же умалишенный, бесспорно. Благо, что ограничился лишь болтовней, не стал бросаться с кулаками или биться в припадке. Слабаком Паша никогда не был, но говорят, что с буйными помешанными не всегда и здоровяк управится.

Двери с шипением разошлись в стороны, и он пулей выскочил из вагона, вбежал на эскалатор. Если бы парень в эту минуту оглянулся, то с удивлением или же страхом увидел, что в вагоне никого нет, равносильно, как и на безлюдной платформе. Но ему хотелось побыстрее попасть домой и выкинуть из памяти эту неприятную встречу.

Ночью он спал плохо, все время снилась какая-то белиберда. Парень ворочался с боку на бок, просыпался каждые двадцать-тридцать минут, чтобы потом вновь провалиться в короткий тревожный сон. В конце концов не выдержал, пошёл на кухню попить воды и выкурить сигарету. Обычно он не курил в квартире, но сейчас выходить на общий балкон казалось неуместным.

Под монотонное гудение вытяжки Паша едва не заснул прямо на стуле. Затушив окурок, он, зевая, побрел в комнату, но замер на пороге. Из-под двери пробивался жёлтый свет. Несколько секунд – и он погас. Затем опять загорелся. Снова исчез. Это напоминало новогоднюю гирлянду. Вот только елка стояла в другой комнате и на ночь Павел её выключал. Неужели узкоглазые спецы из Китая втюхали ему некачественный светильник? То есть Великую стену хватило умения соорудить, а нормальный светильник нет?! Чёрт, не хватало ещё, чтобы он замкнул. Так ведь и квартиру спалить недолго.

Рванув на себя дверь, он сделал несколько широких шагов и остановился, обескураженный. Со светильником все оказалось в порядке. Тот спокойно висел на стене, провод свободно болтался. Точно, сам же его и выключил по привычке перед работой. Свет шёл откуда-то за окном, становясь все ярче и ярче. Пришельцы увидели, что он не спит и решили стрельнуть сигаретку? Он усмехнулся собственной немудреной шутке, и на душе сразу стало легче. Ненадолго.

За стеклом пронесся по воздуху… поезд! Свет лился из вагонов, ослепительно сияли фары. Зрелище было настолько бредовое, что Паша поспешно ущипнул себя за руку, шикнул от боли. Значит, не сон. На уровне одиннадцатого этажа мчался состав метро! Тихо, без звуков. В нем не было ничего устрашающего: ни призраков, ни кровожадных монстров. Только в кабине машиниста был виден силуэт, который не то указал куда-то рукой, не то поманил к себе. Потом поезд взмыл ввысь, выписывая замысловатые пируэты, похожий на огромного огненного змея. Или на упряжку Санты, которому на старости лет взбрело в голову сменить свой рогатый транспорт на что-то более современное.

Парень медленно пятился к выходу, не отрывая взгляда от окна, ожидая любого подвоха и сомневаясь в своём собственном душевном здоровье. Поезд же, немного покружив, устремился в ночное небо, превратившись в крохотную искорку. Блеснул напоследок – и исчез, растворился. Не рискуя проверять, вернётся ли тот обратно, Паша прошмыгнул во вторую комнату, поспешно защелкнул дверь на замок и без сил упал на диван.

- Ты чего такой мрачный весь день? – к Паше за стол подсел его друг Костя, поставил поднос с едой, с жадностью накинулся на исходящий паром ароматный борщ. – И не ешь почти ничего. Заболел что ли?

- Нормально все. Так… Не выспался.

- Ты мне по ушам-то не езди. Будто я не знаю, как не выспавшиеся люди выглядят. Давай, Павлунтий, колись, что стряслось. Не первый год знакомы.

Паша сосредоточенно смотрел в тарелку, вяло ковыряя котлету. К пюре он практически не притронулся, кусок в горло не лез. И на самом деле не выспался, чуть не опоздав на работу. Рассказать все другу или не стоит? И как бы он сам поступил, расскажи кто такое? Наверное, покрутил бы пальцем у виска как минимум. С другой стороны, хороший совет сейчас нужен, как никогда. Совет от человека, который не станет лукавить, кривить душой и ходить вокруг да около. Костя как раз и являлся таким. И он рассказал. Рассказал все без утайки.

- Ты точно не пил? – подозрительно посмотрел друг. – Если пил, то такую водку больше не бери, она паленая.

Увидев, как глаза Паши гневно вспыхнули, он выставил перед собой ладони.

- Всё, всё. Согласен, неудачная шутка. А вообще чувак этот обыкновенный шизик. Не он первый, не он последний. Таких хватает. Просто тебе не повезло нарваться на него.

- А то, что он знал, что мне пересаживаться нужно?

- Тоже мне тайна за семью печатями, - фыркнул Костя. – Ты же ему сказал, что выходишь? Сказал. Пол-Минска пересаживается на узле «Октябрьская-Купаловская». Мужик твой ляпнул наугад и все.

- Не знаю, может быть, - Паша проглотил кусочек котлеты. – А поезд за окном? Это ж верный признак того, что крыша ударными темпами уезжает.

- Без визы далеко не уедет, найдёшь. Банальная реакция организма на стрессовую ситуацию. На работе запахался, мужик этот стремный. Вот и привиделось. Уставший мозг ещё и не на такие фортеля способен.

- Умеешь ты переубеждать и успокаивать.

- Ещё бы! Просто я смотрю на мир рациональными широко открытыми глазами, - Костя выпучил глаза, наглядно демонстрируя, как он смотрит. – Тебе бы девушку завести. Тогда и о таких мелочах думать не придётся.

- Почему это? – насторожился Павел.

- Потому что у тебя появятся проблемы гораздо бо́льшие, - Костя засмеялся. – Поверь человеку, женатому три года.

Ближайшие ару дней все было спокойно. Он ходил на работу, благополучно возвращался домой, где его не беспокоили ни летающие поезда, ни какие-либо другие паранормальные явления. Сновидения тоже отсутствовали. Стоило коснуться головой подушки, как он тут же проваливался в черную бездну и просыпался от назойливого будильника. Досадное происшествие, конечно, не выветрилось полностью из головы, но притупилось, перестало казаться чем-то ужасным. Это говорило о том, что Костя был на сто процентов прав в своих разъяснениях. Действительно, зачем выдвигать некие фантастические теории, если всему есть логичное объяснение. И как же замечательно, что не нужно жить в постоянном страхе и вечном напряжении!

Людской поток мягко внёс Павла на платформу. Уставший народ спешил добраться домой после рабочего дня. Некоторые огорченно вздыхали: предыдущий поезд ушёл буквально секунд пятнадцать назад, если верить табло. Паша же не расстроился. Ну что изменится от того, приедет человек на пять минут раньше или позже? И хоть в старой песне говорится про то, что за пять минут можно чуть ли не горы свернуть, но на самом деле за этот ничтожный отрезок времени мало что успеешь. Если учесть ещё то, что большинство пассажиров все равно стоят, уткнувшись лицом в телефоны, то пять минут вообще промелькнут незаметно.

Интересно разглядывать толпу. Все разные, не похожие друг на друга, объединенные только желанием попасть из одной точки города в другую. Вот девочка-подросток. Волосы выкрашены в розово-зелёный, короткая кожаная курточка, на спине рюкзачок с кучей значков. Вот стоит щегольски одетый парень, пялится в телефон с блаженной улыбкой. Не иначе с девушкой общается. А вот возрастной мужчина сердито говорит по телефону, свободной рукой нервно теребит замок на перекинутой через плечо сумке. Ругается с женой? Слушает, как его выговаривает начальство? Или читает лекцию кому-то из детей? Возможно.

Взгляд парня скользит дальше: молодые и старые, богатые и бедные, весёлые и печальные. Разные судьбы, разные характеры, разные лица. Что за?! Паша дернулся, как от удара током. Из толпы на него смотрел старый знакомый. Как там его? Пётр Сергеевич. Смотрел и приветственно махал рукой, все также улыбаясь одними губами. Пластмассовая, искусственная, как у куклы, ничего не значащая улыбка; прозрачный водянистый взгляд безумных глаз. И сразу же все страхи, утихшие к этому времени в душе парня, ожили. Что это, случайная встреча или же нечто большее? И почему он боится, ведь этот тип не угрожал ему, не приставлял нож к горлу, не был груб. Тем не менее, плохое предчувствие не покидало его. Иногда человек заранее знает, что произойдёт что-то такое, что изменит его жизнь раз и навсегда.

Наконец прибыл поезд, остановился. Такой же красный, как и в прошлый раз. Паша поспешил ввинтиться в толпу, чтобы быстрее оказаться внутри. С каким же облегчением он выдохнул, когда увидел, что Пётр Сергеевич остался стоять на платформе, провожая состав немигающим взором.

Парень откинулся на сиденье. Наверное, зря он запаниковал. Да, в миллионном городе сложно несколько раз подряд встретить одно и того же человека, но вполне реально. И не стал этот мужик в поезд заходить, остался на станции. Значит, встреча и в самом деле случайна? Скорее всего. Павел хмыкнул. Надо же, разнервничался, как девица перед свадьбой. Кому он нужен-то? Спокойствие, только спокойствие, как говорил один в меру упитанный летчик-самоучка, чей двигатель явно работал на забродившем варенье.

Минута за минутой, станция за станцией он все дальше уносился от источника беспричинного страха. В какой-то момент он задремал, но проснулся, потому что музыка в наушниках прекратила играть. Настойчивый голос диктора требовательно вещал. Парень открыл глаза и… Пустой вагон, ни одного человека, двери открыты. Проспал что ли и заехал на конечную? Так в таких случаях, вроде как, работники метрополитена специально ходят и проверяют, чтобы никто не остался в вагонах. Он прислушался к голосу.

- Станцыя «Камсамольская». Цягнiк далей не iдзе. Калi ласка, пакiньце вагоны.[1]

У Паши буквально глаза на лоб полезли. Какая ещё к чёртовой бабушке «Комсомольская»?! В минском метро не было никогда такой станции! Вернее, она могла бы существовать, но не сложилось. В свое время парень интересовался историей метро и его тайнами. Конечно, с московской подземкой Минск не сравнится, но и у нас попадались интересные вещи и факты. Например, «Комсомольская» по слухам являлась чуть ли не правительственным заказом и должна была размещаться между «Площадью Ленина» и «Октябрьской», аккурат около здания КГБ. Правда, перегон получился бы слишком коротким, и строить её не стали. Опять же, ходили слухи, что здание госбезопасности соединялось туннелями непосредственно с метро и не только с ним. И вот состав стоит на станции, которой по определению быть не могло.

Мелко затрясся пол; голос диктора запнулся, затем зазвучал надсадно, с металлическими скрежещущими нотками, в нем различались угроза и скрытый приказ. Надо поговорить с машинистом. Тот должен знать, куда прибыл поезд!

Но стоило Паше выскочить, как двери за ним сомкнулись, словно только этого и ждали. Издав протяжный гудок, поезд направился в туннель. Напрасно парень бежал за ним по платформе, крича и маша руками. Машинист либо не видел его в зеркало, либо предпочёл не останавливаться. Выругавшись, он в сердцах плюнул прямо на гранитный пол. Вот и что теперь делать? Подождать обратного поезда? Но будет ли он? На электронных табло вместо цифр моргали какие-то иероглифы, с отсчётом времени не имеющие ничего общего. И спросить не у кого, платформа безлюдна.

Все же минут двадцать он упрямо ждал появления состава, но чуда не произошло. Вариант оставался всего один – подняться наверх по ступеням, чтобы разобраться, куда же его угораздило занести.

В тишине станции гулко загремели его шаги, эхом рикошетя от стен, выложенных черным гранитом, поверх которого ярким золотом и витиеватым шрифтом было нанесено название станции. Массивные колонны, упирающиеся в полукруглый свод, отливали тёмной синевой. Вообще, атмосфера угнетала, ощущалась мрачной и давящей. Это усиливалось ещё и за счёт тусклого алого освещения. Строители сэкономили или же это работают аварийные лампы? Да какие ещё строители! Их тоже быть не могло, как и «Комсомольской»! Увидеть несуществующее. Кажется, так говорил Пётр Сергеевич. И это несуществующее более, чем реально. Не галлюцинация, не горячечный бред, не морок. Жестокая реальность, в одночасье изменившая все привычные устои мироздания.

Пустой вестибюль, выдержанный в таких же мрачных тонах; покрытый многочисленными трещинами и выбоинами пол; будка дежурного, начисто лишенная всех стёкол, мелкое крошево ковром рассыпано рядом; покрытые бурым ржавым налетом турникеты. Ничего общего с мрачной помпезностью самой станции. Будто два разных мира: надменный и роскошный внизу, и забытый и захламленный наверху.

Разглядывая вестибюль, парень не сразу расслышал шаги. Кто-то поднимался от платформы. Шлёп, шлёп. Так звучат шаги человека, идущего по лужам или же босиком. Сознание почему-то услужливо подсунуло образ гигантской лягушки, грузно ступавшей своими перепончатыми лапами. Ждать появления поднимающегося Паша не стал. Очевидно же, что ничего хорошего от этой станции не жди. Поначалу, правда, мелькнула шальная мысль посмотреть, кто там. Вдруг, кто-то из работников или же пассажиров. Тогда можно было бы попросить помощи или хотя бы объяснений. Но внутри все буквально кричало о том, что ждать не нужно.

Павел прислушался к совету внутреннего голоса, побежал к двери выхода, промчался по короткому подземному переходу и уже через минуту оказался на улице. Он жадно глотал морозный вечерний воздух, бодрящий, упоительно ароматный, приводящий мысли в порядок, придающий сил. Минута, две, вечность. Стоять бы так и дышать, дышать, забыв обо всем на свете, наслаждаясь тишиной и покоем.
Тишина. Тишина? Даже не глубокой ночью, а вечером, когда город напоминает собой растревоженный муравейник, когда вовсю снуют машины и спешат люди. Сейчас он не услышал ни звука. Район-то не должен быть спальным. Паша повернул голову и почувствовал, что земля начинает уходить из-под ног.

Действительно, район спальным не был. На красно-зеленом фасаде длинного трехэтажного здания светилась надпись на английском «Dana Mall». Торгово-развлекательный центр, находящийся на другом конце города. Парень готов был принять на веру существование «Комсомольской». Может, построили когда-то по-тихому в стороне от основной ветки и законсервировали, чем черт не шутит. Все же заказ правительственный, всякое возможно. Но в таком случае выход просто обязан размещаться около госбезопасности, а не в двадцати минутах езды на метро!

Протяжный гудок вывел Павла из остолбенения, чтобы через мгновение вогнать в ступор ещё больший. Звук шёл со стороны Национальной библиотеки. Необычной формы здание, носящее трудновыговариваемое название ромбокубооктаэдр, а в народе просто именовавшееся алмазом, в тёмное время суток всегда сверкало огнями, играло каскадами красок. Его экраны по праву считались самым большим рекламным щитом в стране. И вот сейчас с экрана на парня нёсся огненного цвета поезд, слепя фарами. В ярко освещенной кабине чёрная клякса машиниста тянула к нему руки.

Умом он понимал, что это всего лишь цифровое изображение или же и вовсе галлюцинация, но интуиция заставила рухнуть лицом в снег. Вовремя. Над головой пронеслась призрачная махина, обдав потоком горячего воздуха. Снег моментально растаял, превратился в грязную ледяную воду, пропитавшую одежду. Поднявшись и дрожа от холода, парень увидел, что состав пропал. Вместо него на здании библиотеки чьё-то размытое лицо кривлялось, силясь выдавить из себя слова, но это не получалось. Лицо меняло очертания, увеличивалось и уменьшалось в размерах, оплывало расплавленным воском и собиралось вновь.

Опасливо косясь на него, Паша на негнущихся ногах отошёл подальше к автобусной остановке, тяжело опустился на лавку. Подкурить сигарету удалось не сразу, пальцы отказывались слушаться, беспомощно елозили по колёсику зажигалки. Наконец, крохотное пламя вспыхнуло, на кончике сигареты зардел огонёк. Парень сделал глубокую затяжку, краем глаза глянул на рекламу. Теперь там не было даже лица. Самая обыкновенная реклама пива, попутно оповещавшая о том, что чрезмерное употребление алкоголя вредит здоровью. Как же, вредит… Есть вещи, от которых вреда много больше, чем от пива.

Он сделал от силы пару затяжек, потом просто держал в руках тлеющую сигарету, пока она не обожгла пальцы. Паша с отвращением выбросил окурок, резко поднялся. Надо вернуться домой. Дома, говорят, и стены помогают. Если бы ещё знать, как туда попасть. В городе сегодня, как в пустыне. В последней и то, наверное, оживлённее, можно караван верблюдов встретить. Ситуация хоть и не располагала, но парень усмехнулся, представив, как мчится галопом по ночному городу верхом на верблюде. Дикое, должно быть, зрелище для тех, кто удостоится чести его наблюдать. Не менее дикое, чем носящийся по воздуху поезд.

Необходимо спуститься в метро. Странная идея, бредовая, пугающая своей абсурдностью, но, пожалуй, единственно верная. Потому что пешком через половину Минска он будет идти незнамо сколько. И нет никаких гарантий, что на своём пути он не повстречает что-то, чему не найдётся объяснения.

Павел долго прикидывал все за и против, пока от этого занятия его не отвлек очередной гудок. Оборачиваться он не стал – знал, что увидит, а опрометью помчался к спасительному входу. Лучше уж несуществующая станция, чем порхающие как бабочки вагоны в небе. Удивительно, что он ещё не утратил способности передвигаться и мыслить, не валяется в обмороке среди улицы. Видимо, в стрессовой ситуации организм включил свои резервы.

Каково же было его недоумение, когда, спустившись, он встретил не заброшенный вестибюль, а чистый, ухоженный и, что немаловажно, оживленный. Люди шли ему навстречу, обтекали со всех сторон. Кто-то ненароком налетел сзади, промямлил извинения. В будке обнаружилась неизменная женщина-контролёр, рядом со скучающим видом маячил милиционер, проверяющий у граждан чрезмерно большие – по его мнению – рюкзаки и сумки.

Паша, ничего не понимая, достал из кармана карточку, приложил её к валидатору. Страж порядка на него подозрительно покосился, но промолчал. Парень и сам понимал, что видок у него тот ещё: грязный, мокрый, с ошарашенным выражением лица. Сядь он сейчас на пол, какая-нибудь сердобольная душа точно бросила бы несколько копеек, как перенесшему многие тяготы жизни. И в чем-то оказалась бы права.

Станция метро «Восток». Конечно, где же ещё могла находиться Национальная библиотека. И это было хорошо, это правильно, реально. Правда, ожидая поезда, он с замиранием сердца оглядывал людей вокруг, но это были обычные пассажиры. Если среди них и затесался кто-то неадекватный, то к парню он подходить не собирался. И это тоже было хорошо, просто замечательно! Ехать домой, зная, что все спокойно. Разве может быть что-то лучше?

Кофе давно остыл, но к нему никто не притронулся. Павел тихонько стучал пальцами по столу; Костя, положив подбородок на сцепленные в замок пальцы, думал над только что услышанными злоключениями друга.

- Ты бы хоть на мобильный снял, - не выдержал наконец он, так ничего и не решив. – Чтобы я знал, от чего отталкиваться.

- Ну извините, - развёл руками Паша. – Когда у тебя над головой пролетает потомок паровоза, то как-то не до любительской съёмки становится, а на станции я вообще немного в ступоре был.

- Но нервы у тебя крепкие, - счел нужным похвалить друга Костя. – Так ты на сто процентов уверен, что все это реально произошло?

- Это ты меня сейчас тактично пытаешься в психушку определить? Не выйдет, потому что я абсолютно уверен в том, что со мной случилось.

- Тогда я решительно ничего не понимаю, - Костя почесал кончик носа. – Почему «Комсомольская»? Почему библиотека? И как с этим всем связан этот придурковатый мужик?

- Если вообще связан, - Паша сделал глоток кофе, поморщился, отставил чашку в сторону.

- Смотри, пока ты с ним не встретился, у тебя все отлично было. Причинно-следственная связь прослеживается очень хорошо. Мужик явно что-то знает или в чем-то замешан, тут даже к бабке не ходи. Во, насчёт бабок, кстати. Сходил бы ты и впрямь к знахарке какой. Или в церковь. Или к экстрасенсу.

- Да нет никаких экстрасенсов, - Павел досадно отмахнулся. – Сказки это все, меньше телевизор смотри.

- И летающих поездов нет, и мифических станций, и подозрительных психопатов, - скептически хмыкнул Костя.

Его друг замолчал, не найдя, что ответить. Да и что тут ответишь, если в мозгу все равно ничего не укладывается. Такое только под наркотой привидеться может, но дело точно не в ней.

- Слушай, Костян, а что если мужик обладает какими-то способностями и решил показать мне параллельную вселенную, где и «Комсомольская» есть, и вагоны летают и вообще куча всего?

- Почему именно тебе? Ты же не супергерой по параллельным мирам скакать. Или я чего-то не знаю, и ты у нас Картофельный мститель, выходящий на поля под покровом ночи, чтобы спасти корнеплоды от нашествия агрессивных колорадских жуков?

- Да, чтобы потом придать эти корнеплоды жуткой и мучительной смерти на сковороде в подсолнечном масле, - рассмеялся Паша. – Но все же, как считаешь?

- Не знаю. Идея хороша, но насколько она состоятельна? По поводу параллельных вселенных и у физиков мнения расходятся. Кто-то считает их реальными, кто-то – выдумкой, фантастикой. Лично я бы не стал сбрасывать эту версию со счетов. Единственное, что меня напрягает, так это фраза про несуществующее.

- Почему? – не понял Павел.

- Потому что как возможно увидеть несуществующее, если его и правда нет? И тогда это никак не укладывается в теорию о параллельных мирах. Ведь, чтобы их увидеть, они изначально должны существовать. Короче, лучше не заморачиваться на ночь глядя, а то так и мозг сломать запросто можно.

- Можно, - согласился Паша. – Делать-то теперь что? Брать отгулы на работе и надеяться, что псих больше не появится, а заодно все сопутствующие ему явления исчезнут?

- До второго пришествия рискуешь просидеть. Давай-ка лучше я какое-то время с тобой покатаюсь. С женой поговорю. Думаю, против она не будет. Ей же ещё и лучше, если я на час-другой позже приду, отдохнёт с каким-нибудь своим женским сериалом. Сойдёт такой расклад? Но с тебя пузырь.

- Да хоть канистру! – обрадовался Павел. – Будешь сутками напролёт заправляться.

- Не, канистра – это уже перебор. Но ход твоих мыслей мне нравится.

[1] Станция “Комсомольская”. Поезд дальше не идет. Пожалуйста, покиньте вагоны. (бел.)

Призрак метро. Часть 2

Зеленая равнина. Глава десятая

Зеленая Равнина. Глава одиннадцатая

Зеленая равнина. Глава 12

Зеленая равнина. Глава тринадцатая

Второй дом.

Лена протерла руки салфеткой и сложила куски хлеба обратно в пакет. Юра поставил на стол масленку, небольшой кусок колбасы, замотанный в пленку, и открытую пачку сыра.

- Это все? - Артем зашелестел пакетами.

Лена кивнула.

- Там картошка еще есть и курица, - она положила доску и нож на стол, - но все сырое.

Артем принялся тонко нарезать колбасу, старательно отмеряя ножом каждый ломтик, Лена разложила шесть кусков хлеба и расставила шесть разных кружек.

- Каждому по сто пятьдесят грамм воды налейте, - Артем завернул остатки колбасы и отодвинул сыр в сторону, - это оставим, непонятно, сколько еще здесь сидеть будем.

Из комнаты послышался глухой голос Петра Васильевича и Лена моментально повернулась в сторону коридора. Поставила бутылку в водой на стол и рванула в сторону комнаты.

- Тихо, зашибешь, - раздался в коридоре бодрый голос Петра Васильевича, в которого чуть не врезалась Лена, - да что ж ты плачешь-то, как будто я помер. Лена.

Петр Васильевич зашел в кухню, посмотрел на Артема и кивнул.

- Это Артем, врач, - раздался голос позади него и Лена торопливо придвинула к нему табурет, - а там Юра и Тамара.

- Тамара спит, - Юра тоже вошел в кухню, кивнул Петру Васильевичу и встал около раковины, - как села, так и задрыхла сразу.

Лена тихо засмеялась. Артем улыбнулся, да и Юра выглядел значительно повеселевшим.

- А я то думаю, кто это на нашей кухне хозяйничает, - Петр Васильевич улыбнулся Артему и подмигнул.

- Как вы себя чувствуете? - Артем подождал, пока Лена разольет воду по кружкам и взял хлеб, - каждому по куску, но с маслом и колбасой. Сыр на завтра.

Он придвинул доску с бутербродами на середину стола и осторожно откусил кусочек. Громко и с наслаждением застонал.

- Как разбудили, так и не ел ничего со вчера, - пояснил Артем Лене и закатил глаза, - божественно.

- Никто не пришел? - Петр Васильевич разломил свой хлеб надвое.

Половину протянул в сторону Лены, а вторую неторопливо ел.

- Нет, - Юра придвинул табурет, сел и протянул список Петру Васильевичу, - никто.

Он кратко рассказал о событиях вчерашней ночи, прерываясь только на то, чтобы попить воды. Петр Васильевич слушал не перебивая, лишь изредка кивая головой.

- Точно убили? - спросил он, после того, как Юра замолчал.

Артем кивнул.

- Не отвечают, звали их почти до рассвета, часа два, - Юра повертел хлеб и поставил его обратно на стол, - да и девчонка там кричала диким криком, потом все.

Он нервно провел руками по джинсам и замолчал.

- Они в квартиру прорвались, - Артем допил воду, - надо забаррикадироваться.

- Что думаете? - Петр Васильевич кивнул в сторону окна, - мысли какие есть?

- А что думать, нас спасут, - Лена подошла к окну и посмотрела на лес, - конечно же нас спасут, как же иначе?

Солнце стояло почти в зените. Верхушки деревьев стояли неподвижно. Небо было ярко-голубое и немного резало глаза. Вдалеке плотным слоем стоял туман.

- Нас спасут, - Лена повернулась к молчавшим мужчинам и весело улыбнулась, - посмотрите, какая погода отличная.

Петр Васильевич встал и собрал пустые стаканы. Артем тоже встал.

- Мы с Юрой поспим на полу, - сказал он негромко, - разбудите, если что случится. Лена, выделите нам одеяла?

- Да в детской можно поспать, - Петр Васильевич проводил взглядом вышедшую Лену, - все херово?

Юра мрачно хмыкнул. Артем пожал плечами.

- Ну как видите, - он потянулся, - кажется мы единственные остались живые. Больше никого в доме не видно и не слышно.

- На втором этаже еще, - напомнил Юра.

- Были, по крайней мере, - уточнил Артем.

- Так что поспим, а там дальше думать будем, - продолжил Юра и вышел в коридор.

Петр Васильевич взял табурет, вышел следом за Артемом и сел в коридоре, взяв в руки ружье.

- Быстро спать, - негромко прикрикнул он на выглянувшую Лену и поерзал, устраиваясь поудобнее.

Наконечник стрелы все еще торчал из дверного глазка. В подъезде было очень тихо. В квартире тоже стояла тишина, изредко прерываемая редким храпом. Петр Васильевич поерзал, убрал ружье в сторону и встал. Хорошо потянулся и достал коробку из верхнего шкафчика прихожей.

- Осторожнее, - сам себе сказал он шепотом и на цыпочках прошел в кухню.

Приоткрыл окно и выглянул. Положил коробку на подоконник и вытащил из нее бинокль.

- Вот ты и пригодился, - ласково погладил бинокль Петр Васильевич, вспоминая, как Лена ругалась на покупку ненужной вещи, - а то зачем тебе он, зачем. А вот зачем.

Он посмотрел вниз - по тротуару шли трое людей. Машины большей частью были убраны - дорога была почти пустой, лишь три машины стояли около поворота к третьему дому. Тела убитых тоже пропали с земли - было чисто. Аккуратными рядами шли цветочные клумбы, мусорный бак кто-то поднял и откатил в сторону парковочных мест.

- Куда они ее? - думал Петр Васильевич, разглядывая как двое людей подняли машину и резво потащили ее в направлении первого дома.

Он перевел бинокль на оставшегося стоять третьего человека и вздрогнул. Казалось, что тот в упор смотрит на него.

- Это нервы, - Петр Васильевич на секунду опустил бинокль вниз и потряс головой, - это невозможно.

Он поднял бинокль к глазам. И снова посмотрел вниз. Человек уже отвернулся, прошел в сторону машин и встал около них.

- Может это не индейцы? - Петр Васильевич вглядывался в светлые волосы, собранные в косу, черные штаны и похожую на куртку верхнюю одежду человека, - может это хулиганы какие?

Он перевел взгляд на висящий на плече лук, торчащие из светлого колчана стрелы и закусил нижнюю губу.

- Может это вообще девушка? - он заметил в волосах металлические блики какого-то украшения и в растерянности опустил бинокль.

Без бинокля маленькая фигурка человека еще несколько минут постояла около машины, отошла и двинулась в сторону подъезда.

- Он сюда идет? - Петр Васильевич взял бинокль и почти высунулся из окна.

Человек прошел мимо их подъезда и скрылся из виду.

- Во второй пошел, - Петр Васильевич вытер пот со лба и немного успокоился.

Вернулись двое, снова резво подхватили машину и бодро пошли обратно. Петр Васильевич долго смотрел им вслед и повернул бинокль в сторону третьего дома.

- Там люди, - со стороны третьего дома снова тянулась полоса дыма из окна, - там остались люди.

Он перевел бинокль на окна и даже разглядел чью-то тень в окне. Значительно улучшилось настроение. Петр Васильевич повернулся к первому дому и принялся разглядывать его окна.

- Там тоже есть, - обрадовался он, увидев что на седьмом этаже кто-то раздвигает шторы, - значит мы не одни.

Он отложил бинокль, повернулся и пошел обратно в коридор. Сел, взял ружье и снова уставился на дверь.

Первый дом.

- Вот и полиция, - Ира повернулась к Георгию Олеговичу с дикой улыбкой на абсолютно белом лице.

Георгий Олегович пожал плечами. В дверь снова постучали.

- Не открывай, - Георгий Олегович рванул в сторону Иры, но упал.

Голова гудела - он ударился виском об угол стены, вскочил. Ира стояла спиной к нему и ковырялась в двери.

- Соседи вызвали, - с этими словами она повернула ключ в замке и Георгий Олегович бросился к ней.

Снова подскользнулся, схватил ее за ногу и попытался оттащить от двери.

- Помогите, - ее крик ударил по ушам Георгия Олеговича и он отпустил ее лодыжку.

Вскочил и бросился обратно в комнату.

- Помогите, пожалуйста, я сейчас открою, - на этих ее словах он открыл дверь шкафа и неуклюже влез.

Попытался изнутри прикрыть дверцу - но получилось очень плохо. Накрылся висевшим пальто. Втянул зачем-то живот и охнул - справа резко закололо в районе сердца. Затаил дыхание.

Щелкнул замок и дверь открылась. Что-то сбивчиво начала говорить Ира, но тут же замолчала. Раздался грохот. В комнату швырнули что-то тяжелое и следом раздались шаги. Еще шаги, и Георгий Олегович вообще перестал дышать. По комнате прошлись - полы заскрипели. Что-то сказали, но Георгий Олегович ничего не понял, в ответ засмеялись из коридора. В комнате ходили двое. Один из людей подошел к шкафу, где сидел Георгий Олегович.

- Господи, помоги, - Георгий Олегович слушал громкий стук своего сердца и молился, - Господи.

Присутствие человека ощущалось через дверцу. Пахло гуталином, дымом костра и мокрой землей. Снизу почему-то резко запахло мочей. Георгий Олегович подтянул ставшие ватными ноги к подбородку и уперся ладонью в неожиданно мокрый пол шкафа. Его трясло. Медленно отворилась дверца и Георгий Олегович зажмурился.

Что-то спросили со стороны окна, над головой Георгия Олеговича звонко засмеялись в ответ. Стало душно - дверцу закрыли обратно. Рядом что-то треснуло. Закричала Ира. Георгий Олегович вжал голову в колени и закрыл глаза.

- Помогите, - крик Ирины заставил его еще сильнее вжаться в колени и прикусить губу.

Снова шаги - от шкафа отошли. Около окна засмеялись. Послышался звук раздвигаемых штор. Опять раздался треск и Ира кричала теперь без остановки. Георгий Олегович сжал уши, чтобы не слышать этот тонкий, выворачивающий наизнанку, крик, и только потом облизал соленые губы. Поднял голову - чужой смех пробивался сквозь прижатые к голове ладони. С грохотом упал стол и разбилась посуда. Ира уже не кричала. Георгий Олегович слышал каждый ее вздох, прерываемый изредка тяжелыми всхрипами.

Вздрогнул от резкого звука битого стекла. Били непрерывно и с азартом - запахло водкой. Что-то швырнули в стену, потом еще.

- Твою мать, - Георгий Олегович чуть не дернулся наружу, когда в дверце шкафа вдруг появилось ровное отверстие.

Почувствовал сквозняк - обернулся. И долго рассматривал круглую дыру в стене шкафа. Люди в комнате ходили и о чем-то говорили между собой. Чем-то гремели. Неразборчиво крикнули из кухни и Георгий Олегович потряс головой. Вспомнил о рюкзаке и сжал пальцы в кулак.

- Лишь бы ее не тронули, - мокрые снизу брюки его раздражали, хотелось выйти и посмотреть.

Он неслышно придвинулся к дыре в дверце, когда Ира полностью замолчала. Георгий Олегович сумел рассмотреть осколки стаканов на полу, какую-то жижу рядом, лежащую кучкой около разбитой бутылки водки, обломки шкафа.

- Палец? - что-то протащили мимо шкафа.

Георгий Олегович зажмурился. В комнате стало тихо, через несколько минут хлопнула входная дверь и наступила абсолютная тишина. Георгий Олегович все еще сидел и прислушивался - тихо.

- Дома в деревне так пахло, - он вспомнил, как резали на зиму скотину и от отца пахло тогда тоже кровью, водкой и землей.

Георгий Олегович открыл глаза именно в тот момент, когда дыра в шкафу резко посветлела. Он замер. И не дышал, пока еще раз не хлопнула входная дверь. Георгий Олегович перекрестился и с грохотом выпал наружу.

В комнате было сломано все. Пол был мокрый, местами розово-красный. Неровные осколки от бутылок давали странные блики на стену.

- Все разбили, сволочи, - Георгий Олегович ботинком сдвинул в сторону непонятной жижи осколки стекла.

Повернулся к шкафу и не глядя сорвал какую-то вещь. Накрыл желтым платком оторванный палец, оглянулся - взял сломанную ножку от стула и осторожно сдвинул его в сторону. Посмотрел в коридор. Входная дверь была прикрыта и пуста. Выглянул. Пусто. Никого.

- Даже Нинку утащили, - Георгий Олегович равнодушно перевел взгляд на пол, - и этого дурака тоже.

Он открыл дверь в туалет, быстро ее закрыл и открыл дверь в ванную. Отодвинул шторку.

- Дед, - бледный Дима стоял в ванной с девочкой на руках, - дед, дед.

Георгий Олегович перевел взгляд на девочку. Дима держал ребенка в одной руке, ее голова свешивалась вниз и волосы касались борта ванной.

- Дед, - Дима сполз по стене и заплакал, - дед.

Георгий Олегович кивнул и пошел обратно в комнату. Постоял около уцелевшего шкафа, поискал глазами рюкзак.

- Вот свиньи, - негромко сказал он назад, - все испоганили. Всю водку твою разбили.

Он подошел к окну. Около разломанного стола лежал его пустой рюкзак. В коридоре раздались сдавленные булькающие звуки. Георгий Олегович поднял рюкзак и перевернул его.

- Тушенку стащили, гады, - Георгий Олеович вышел в коридор и встал у стены, - всю, представь.

В полумраке ванной голова Димы расплывалась перед глазами, дрожала и двоилась. Георгий Олегович потряс головой. Дима что-то пробормотал.

- Тушенку, говорю, стащили, говнюки, - Георгий Олегович потряс пустым рюкзаком перед входом в ванную, - вот что.

Дима снова что-то прошептал. Георгий Олегович потоптался в коридоре, стараясь понять, что говорит Дима и вошел в ванную.

- Я нечаянно, - наконец расслышал он Диму, - я нечаянно.

- Ты слышишь меня? - Дима поднял заплаканное лицо и посмотрел на Георгия Олеговича невидящими глазами, - тушенку украли, говорю.

Георгий Олегович ткнул рюкзаком в голову Димы.

- Я не хотел, - глаза привыкли к полумраку и Георгий Олегович перевел взгляд вниз, на девочку, - я не хотел.

Голос Димы сорвался на шепот и рыдания.

- Я просто хотел, чтобы она замолчала, - Дима прижал к себе ребенка и ладонью закрыл ей нос, - просто хотел, понимаешь.

Он громко всхлипнул и Георгий Олегович прижал палец ко рту. Дима продолжал зажимать лицо ребенку и молча плакал.

- Я не хотел, - повторял он, пока Георгий Олегович разжимал его руку от лица девочки, - просто она хотела к маме и я...

- Тушенку украли, говорю, - Георгий Олегович с трудом влез в ванну и нагнулся к Диме, - ты можешь понять?

Он потянул Диму вверх за воротник и помог ему встать.

- Ту., - его слова прервал звук открывающейся двери и Дима резко дернул его обратно вниз.

Третий дом.

На первый этаж Валерий Иванович с Николаем дошли за пару минут. В подъезде было достаточно темно. Около торчащего копья стоял в раздумьях Саша. Денис и Саня придвигали холодильник к выходу.

- Ну вроде все, - Саня вытер пот и подошел ближе, - Сашка тут завис. Мы в общем, все забаррикадировали.

Валерий Иванович кивнул.

- Саша, - он тронул парня за плечо, - вытащи его, только перчатки надень.

Саша отошел пару шагов назад и полез в карманы.

- Возьми, - Денис снял с рук матерчатые перчатки и кинул Саше.

- Щас попробуем, - Саша размял руки и схватился за копье.

- Ну, - подбодрил его Саня, - давай, Сашок, не позорься.

Саша уперся в стену ногой и потянул торчащую палку на себя. Николай хмыкнул. Саша снова потянул древко на себя. Все замолчали. Саша тянул.

- Да черт, - через несколько минут сказал он молчавшим мужчинам, - скользит оно.

Саня улыбнулся, Николай прекратил хмыкать и заржал, Денис тоже начал смеяться.

- Да оно скользит, говорю, - даже в полумраке было видно, как Саша начинает краснеть и злиться.

- Да ты не обижайся, - Николай с трудом прекратил смеяться и вытер рот, - просто смешно стало.

- Что смешного? - Саша отпустил копье и развернулся к Николаю, - может поделишься?

- Стопэ, - Саня отодвинул красного Сашу в сторону, - не злись, действительно было смешно. Давай теперь я попробую.

Он взял перчатки у Саши и тоже уперся ногой в стену.

- Да какого хера? - через пару минут бросил Саня в сторону уже вовсю ржущих мужчин, - да блять, оно реально не вытаскивается.

- Дай-ка я, - Денис принял перчатки и встал у стены, - потащили.

Его действия уже комментировали все.

- Давай, давай, ногой упрись, - смеялся Саша, наблюдая, как постепенно краснеет лицо Дениса от натуги, - тащи этот Эскалибур нафиг.

Дениса сменил Николай и пару минут топтался около стены.

- Повисни еще на нем, - посоветовал молчавший до этого Валерий Иванович, - потряси, может так свалится.

- Да ну его к черту, - бросил Николай через пару минут на пол перчатки, - пусть, короче, тут торчит.

Валерий Иванович усмехнулся.

- Перчатки дай, - сказал он Николаю под одобрительные смешки остальных, - посмотрим сейчас.

Валерий Иванович провел рукой по древку. Даже сквозь ткань перчаток чувствовалась гладкая поверхность и приятно холодила пальцы.

- Это точно не дерево, - наконец сказал Валерий Иванович.

Он взялся двумя руками за древко копья, поджал ноги и повис на нем.

- Че? - спросил он Саню.

Тот покачал головой. Валерий Иванович встал на ноги и снял перчатки. Еще раз осмотрел торчащее копье.

- Я вешу сто тринадцать килограмм, - сказал он медленно, - кто еще больше сотки весит?

Николай кивнул и посмотрел на Сашу.

- Я девяносто три, - сказал тот виноватым тоном, - недавно похудел.

- Принеси длинную тряпку, там простыню, что ли, - попросил Валерий Иванович Саню, - давайте ее раскачаем и попробуем вытащить.

Он накинул принесенную простынь на древко и слегка замотал.

- Повиснем и на счет два тянем вниз, - предупредил он мужчин и взялся за ткань, - раз.

Денис и Саня отошли к площадке и столкнулись с Микой.

- Два, - раздался голос Валерия Ивановича.

Мика вопросительно посмотрела на Саню. Тот отмахнулся.

- Короче, может пусть его торчит? - Сашин голос звучал очень напряженно, - не мешает же никому.

- Ладно, - согласился Валерий Иванович и Николай разжал руки, - давайте чем-то более приятным займемся.

- Пойду пожрать приготовлю, - Саня махнул рукой, - сами тут решайте, короче, я голодный как волк.

- Там овощи и мясо пожарить я отложила и нарезала уже, - Мика погладила кота, - ночью еще, вот.

Саня демонстративно поклонился и неторопливо пошел наверх. Валерий Иванович снял перчатки, отряхнул руки и достал сигареты.

- Руками не трогать, - резко сказал Валерий Иванович подошедшей Мике, - вообще отойди от него.

Мика фыркнула и отошла от копья. Мужчины курили молча, Саша сидел на ступеньках и тоже молчал. Мика рассматривала придвинутые холодильники.

- Надо что-то придумать одно, - наконец сказал Валерий Иванович и потушил сигарету, - весь дом мы сдержать никак не сможем, нас слишком мало.

Мика села рядом с Сашей, посадила кота на колени и приготовилась слушать.

- Я тут кое-что обдумал, - начал Валерий Иванович первым, - смотрите, вокруг лес.

Все кивнули.

- Отбросим все теории, что это за место и как мы сюда попали, - продолжил он, - будем исходить из имеющегося. А из имеющегося у нас есть вот что. До меня выходил парень, так?

Мика кивнула, Николай и Саша тоже.

- Он не вернулся, значит будем считать, что его убили, - Мика поежилась на этих словах Валерия Ивановича, но промолчала, - в твой подъезд тоже никто не вернулся, верно?

Денис кивнул.

- Дальше, - Валерий Иванович помолчал секунду, - что творится в тех домах мы не знаем. Но судя по вчерашним крикам - там все очень плохо. Скорее всего большую часть из них убили, а кого не успели - зачищали ночью. Людей на улицах нет, машины эти козлы растащили, значит никто к нам не придет и спасать нас некому.

Мика тихо всхлипнула.

- И остается вопрос, - Валерий Иванович снова закурил, - когда они придут к нам?

- Да сам знаешь, что один хер шараебился ночью под дверью, - Николай достал сигареты, - еще и подарок вон закинул.

Все посмотрели на копье.

Мика поерзала и покусала губы.

- А зачем им нас убивать? - наконец спросила она, поглаживая спящего на коленях кота, - мы же не видели сами. И мы им ничего же не делали плохого.

- Мика, - прервал ее Валерий Иванович, - я видел глаза одного из этих индейцев, блять. И он совершенно точно собирался меня убить, хотя я просто вышел на улицу, ты же была там, забыла? А я не забыл.

- Но ведь, - Мика начала говорить и сбилась, - но мы же им ничего не сделали.

Саша вздохнул.

- Копье зачем он закинул? - спросил негромко Николай, - для красоты, что ли? Если б я Саню не оттолкнул, то на стене висел бы он.

И Николай кивнул в сторону торчащей из стены палки.

- Но мы же не знаем, - Мика прикусила губу и упрямо посмотрела на Валерия Ивановича.

- Там убийцы, это не обсуждается, - резко сказал Валерий Иванович и Мика опустила голову вниз, - и они совершенно точно придут к нам. Это всем ясно, кроме тебя. Только..

- Валерий Иванович, - прервал его Саша, - давайте не будем ругаться, вы сами говорили, что нас и так мало.

Валерий Иванович потушил сигарету и вздохнул. Помолчал и подошел к Мике.

- Извини, - он присел на корточки около Саши, - Мика, мы в ужасной ситуации, понимаешь? Нам надо всем действовать вместе, иначе нас просто убьют.

Мика подняла голову и вытерла глаза.

- Не обижайся, хорошо, - и Мика кивнула в ответ.

- Я, - Мика немного помялась, - я в общем с одним из них разговаривала.

И она торопливо пересказала события утра. Ее никто не перебивал и Мика даже рассказала про шоколадку.

- И он показал закрыть окна, вот, - закончила она, - все. А в гости к нему я идти отказалась, потому что я очень воспитанная девушка, вот.

Тут она замолчала и поглядела на молчаших мужчин.

- Что-то не так? - спросила она у бледного Валерия Ивановича, который сидел на полу с начала ее рассказа, - что-то плохое я сделала?

Валерий Иванович ошеломленно покачал головой и с трудом встал. Все молчали так долго, что Мика дернула за штаны Валерия Ивановича и спросила, все ли в порядке.

- Да, да, - рассеянно ответил Валерий Иванович и погладил ее по голове, - пиздец.

Следом снова возникла пауза.

- Так, - наконец заговорил Валерий Иванович, - так.

- Ладно, - Николай достал сигареты и все закурили, - даже если мы забъем все окна на третьем этаже, то что им мешает...

Тут он задумался и замолчал. Валерий Иванович прошелся по подъезду и встал около копья.

- Может тогда ее отправим на улицу? - неожиданно предложил Денис, - сходит, посмотрит, что там?

Все молчали. Мика покраснела и покачала головой.

- А чего нет? - зло продолжил Денис, - сходишь, ебаря своего посмотришь, экскурсию тебе устроит.

Мика посмотрела на Валерия Ивановича - тот молча курил.

- Должна же быть от нее хоть какая-то польза, сидит тут, видишь ли, только спит и ест, - он толкнул вставшего Сашу обратно на ступеньки, - сиди, блять, алень ебаный.

Николай выдохнул дым и предложил Денису заткнуться. Мика закрыла лицо руками и тоненько всхлипнула.

- Долбоеб, мы тут пашем как ишаки, а она там беседы заводит, - Денис шагнул в сторону ступенек и сплюнул на пол, - воспитанная, блять, она. А ты алень, она там от чужого хуя поплыла, поарххгх...

Он резко поперхнулся, схватился было за горло, но наткнулся на сжатую в кулак руку Валерия Ивановича. Денис громко всхрипнул и медленно стал заваливаться на бок.

- Тихо, тихо, - говорил Валерий Иванович, держа руку на шее хрипящего Дениса и осторожно опуская его вниз, - я же предупреждал, без всяких придурей, парень.

- Что с ним? - Саша вскочил и помог Валерию Ивановичу уложить Дениса на бок.

- Словесный понос случился, вот что, - Валерий Иванович разогнулся и вытер нож о брюки Дениса, - иди руки салфетками протри, мало ли что у него было.

- Врачей-то сейчас дефицит, - засмеялся вдруг Николай и подтолкнул бледного Сашу к ступенькам, - иди, руки протри, Сашок, после дерьма. Там в первой квартире на окне были, я оставил.

Саша молча посмотрел в сторону лестницы - Мика гладила проснувшегося кота и одной рукой вытирала слезы. Валерий Иванович неторопливо убирал нож в карман штанов. Сашу похлопали по плечу и он обернулся. Фигура Николая расплылась, в голове гудело и кружилось - Саша перевел взгляд на руки.

- Кровь, - мелькнула мысль перед тем, как ему стало совсем плохо, - кровь.

Саша пошатнулся и побелел.

- Да я принесу, - раздался вдалеке голос Мики.

Что-то обеспокоенно говорил рядом Николай и Валерий Иванович, каким-то образом оказавшийся справа от Саши. Подъезд перед глазами резко поплыл и Саша потерял сознание.