Сообщество - CreepyStory

CreepyStory

16 474 поста 38 901 подписчик

Популярные теги в сообществе:

157

Итоги конкурса "Черная книга" от сообщества Крипистори

Дорогие наши авторы, и подписчики сообщества CreepyStory ! Мы рады объявить призеров конкурса “Черная книга"! Теперь подписчикам сообщества есть почитать осенними темными вечерами.)

Выбор был нелегким, на конкурс прислали много достойных работ, и определиться было сложно. В этот раз большое количество замечательных историй было. Интересных, захватывающих, будоражащих фантазию и нервы. Короче, все, как мы любим.
Авторы наши просто замечательные, талантливые, создающие свои миры, радующие читателей нашего сообщества, за что им большое спасибо! Такие вы молодцы! Интересно читать было всех, но, прошу учесть, что отбор делался именно для озвучки.


1 место  12500 рублей от
канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @G.Ila Время Ххуртама (1)

2 место  9500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Drood666 Архивы КГБ: "Вековик" (неофициальное расследование В.Н. Лаврова), ч.1

3 место  7500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @KatrinAp В надёжных руках. Часть 1

4 место 6500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Koroed69 Адай помещённый в бездну (часть первая из трёх)

5 место 5500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @ZippyMurrr Дождливый сезон

6 место 3500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Skufasofsky Точка замерзания (Часть 1/4)

7 место, дополнительно, от Моран Джурич, 1000 рублей @HelenaCh Жертва на крови

Арт дизайнер Николай Геллер @nllrgt

https://t.me/gellermasterskya

сделает обложку или арт для истории @ZippyMurrr Дождливый сезон

Так же озвучку текстов на канале Призрачный автобус получают :

@NikkiToxic Заповедник счастья. Часть первая

@levstep Четвертый лишний или последняя исповедь. Часть 1

@Polar.fox Операция "Белая сова". Часть 1

@Aleksandr.T Жальник. Часть 1

@SenchurovaV Особые места 1 часть

@YaLynx Мать - волчица (1/3)

@Scary.stories Дом священника
Очень лесные байки

@Anita.K Белый волк. Часть 1

@Philauthor Рассказ «Матушка»
Рассказ «Осиновый Крест»

@lokans995 Конкурс крипистори. Автор lokans995

@Erase.t Фольклорные зоологи. Первая экспедиция. Часть 1

@botw Зона кошмаров (Часть 1)

@DTK.35 ПЕРЕСМЕШНИК

@user11245104 Архив «Янтарь» (часть первая)

@SugizoEdogava Элеватор (1 часть)
@NiceViole Хозяин

@Oralcle Тихий бор (1/2)

@Nelloy Растерянный ч.1

@Skufasofsky Голодный мыс (Часть 1)
М р а з ь (Часть 1/2)

@VampiRUS Проводник

@YourFearExists Исследователь аномальных мест

Гул бездны

@elkin1988 Вычислительный центр (часть 1)

@mve83 Бренное время. (1/2)

Если кто-то из авторов отредактировал свой текст, хочет чтобы на канале озвучки дали ссылки на ваши ресурсы, указали ваше настоящее имя , а не ник на Пикабу, пожалуйста, по ссылке ниже, добавьте ссылку на свой гугл док с текстом, или файл ворд и напишите - имя автора и куда давать ссылки ( На АТ, ЛИТрес, Пикабу и проч.)

Этот гугл док открыт для всех.
https://docs.google.com/document/d/1Kem25qWHbIXEnQmtudKbSxKZ...

Выбор для меня был не легким, учитывалось все. Подача, яркость, запоминаемость образов, сюжет, креативность, грамотность, умение донести до читателя образы и характеры персонажей, так описать атмосферу, место действия, чтобы каждый там, в этом месте, себя ощутил. Насколько сюжет зацепит. И много других нюансов, так как текст идет для озвучки.

В который раз убеждаюсь, что авторы Крипистори - это практически профессиональные , сложившиеся писатели, лучше чем у нас, контента на конкурсы нет, а опыт в вычитке конкурсных работ на других ресурсах у меня есть. Вы - интересно, грамотно пишущие, создающие сложные миры. Люди, радующие своих читателей годнотой. Люблю вас. Вы- лучшие!

Большое спасибо подписчикам Крипистори, админам Пикабу за поддержку наших авторов и нашего конкурса. Надеюсь, это вас немного развлекло. Кто еще не прочел наших финалистов - добро пожаловать по ссылкам!)

Итоги конкурса "Черная книга" от сообщества Крипистори
Показать полностью 1
10

Лунная песня (части 25,26,27,28,29,30)

🔞18+
Части 1-4 тут / Части 5-8 тут / Части 9-12 тут / Части 13-16 тут / Части 17-20 тут / Части 21-24 тут

Часть 25

Дверь автобуса пауки уже обтянули паутиной. Тёма первым залез в салон, и тут же высунулся обратно. Его вывернуло от кровавого зрелища. В проходе лежало тело Димона. Наверное, та же участь постигла и Ваню, Любу и Веру.

Я уже не обращал внимания на мертвяков. Нужно было найти ценные предметы, чтобы самим не оказаться убитыми вампиршей и её парочкой зомбаков, которые когда-то были нашими знакомыми. Ира разделила нас на два лагеря.

Пока я набивал свой рюкзак, Тёма приходил в себя, сидя на траве, а Марийка с интересом осматривала микроавтобус. Вроде бы не так и далеко от большого города находилась её деревня, но люди там оказались слишком далеки от прогресса цивилизации, не зная проблем горожан. Зато у них хватало своих хлопот.

- А куда делась машина Коляна? – окрикнул меня Тёма.

- Понятия не имею, - ответил я, и вышел из автобуса, - Его тело мы нашли далеко отсюда.

- Кто тогда уехал на его тачке? – удивился Артём, глядя на оставленную колею, - Я бы прошёлся по следу. Вдруг эта психопатка просто отогнала машину за лес.

- Опять свалить хочешь? – вмешалась Маруся, сложив руки на груди.

Тёма решил ей не отвечать, многозначительно посмотрев на демоницу.

- Так, у нас есть фонарики, зажигалки, два ножа, топор, газовые баллоны и аптечка, - перечислил я всё, что мне удалось найти.

- Отлично, и каков план? Дождаться ночи, и сойтись стенка на стенку с упырями? – нервно воскликнул Тёма, усомнившись в наших, или своих шансах на выживание.

- Эй, не кричи. Тебя надо куда-то спрятать, - предложил я. Плана у меня не было, интересно, что могла предложить Марийка.

- Ага, в палатке, например. Вот только там меня уже нашли. Можете оставить меня в автобусе, но тогда стойте рядом, а если эти сюда придут, я их напугаю сигналом, - не умолкал наш спутник.

- Да, замолчи ты уже! Поняли мы, что тебе страшно. Не надо много раз повторять. Не знаю я, что с тобой делать. Хотя... будешь приманкой, сам же предлагал, - напомнила девушка.

- Стойте, не орите оба. Нам надо вернуться к егерю. Думаю, мы сможем его убедить нам помочь. Ты же говорила, что дом его защищает оберег, значит, Ирка к нему не проберётся. Там Тёму и оставим. А егерь нам поможет. Может, у него есть какие пули против нежити? – предложил я вариант развития событий.

Сомнения, споры и крики. Вот что случилось после моего предложения, но в силу того, что больше вариантов у нас особо не было, мы топали к хижине охотника, имея ещё большой запас по времени до заката. Взяли с собой все консервы из лагеря, второй топор и кочергу. На этот раз мы были вооружены куда лучше. Даже Тёма уже стал верить в нашу победу, рассказывая, как бы он «захреначил» зомбакам между глаз своим «мечом», которым являлся металлический прут для костра.

Мы добрались до дома. Марийка не смогла войти в калитку, уткнулась в невидимую стену и ни шагу дальше. Я тоже попробовал, получив такой же результат. Что ж, придётся дожидаться хозяина за забором. Зато Тёма быстренько прошмыгнул в дом, дверь которого не имела наружного замка...

Часть 26

- Эй, чего ты там замолк? – прокричала Маруся Артёму.

Тёма вошёл в дом и пропал. Я уже представил, как охотник схватил незваного гостя, а мы даже не можем ему помочь.

Раздался грохот, быстро сменившийся тишиной. Мы ждали худшего. Однако вскоре к нам вышел наш приятель с ножом в руке.

- Я всё облазил, но не нашёл ничего полезного, кроме этого. Дома никого нет. Я ему там небольшой бардак устроил, когда рылся в вещах, - хвастался находкой Тёма, рассказывая нам о своём заходе в хижину.

Раздался выстрел, я тут же пригнулся, даже не сообразив, в кого стреляли, просто так, на всякий случай. Пуля попала в землю рядом с калиткой, где не так и далеко стояли мы с Марусей. Она бросилась бежать от хижины, я же остался на месте, медленно поднимаясь с поднятыми руками.

- Не стреляй! Мы пришли за помощью! – прокричал я.

Егерь подходил к дому. Тёма, как и я поднял руки, забыв про нож в руке, но только вспомнив, тут же выронил его на землю. Охотник прошёл мимо меня, не опуская прицела, и оказался рядом с крыльцом.

- За помощью, говоришь? – сердито спросил мужик, осматривая самозванца, - Нож мой решил стащить, гадёныш?

- Вообще-то нет. Я вас искал, - не опуская рук, оправдался парень.

- А ты. Я же тебя подстрелил, когда вы убегали, - удивился охотник, увидев меня живым и невредимым, - Как ты выжил?

- Я расскажу, если опустишь ствол, - с некой нервозностью пробормотал я, глядя мужику в глаза.

- Хрен тебе. Говори, как выжил, а не то пристрелю! – пригрозил егерь, мотнув стволом.

- Его излечила Маруся! – выкрикнул Тёма.

Мужик задумался.

- Кто эта Маруся? Не знаю таких. Он же в лесу лежал. А ну-ка иди сюда! – позвал стрелок. Я сделал короткий шаг, зная, что ещё один сделать не смогу, потому что упрусь в стену чар, - Быстрее иди сюда! Считаю до трёх! Быстрее! – приказал он, наверное, догадавшись, почему я не захожу.

Я быстро прикинул, куда мне отпрыгнуть, чтобы не попасть под пулю.

- Раз! ...

Если я начну убегать, он может застрелить Тёму. Вот же ж мы влипли. Маруся правильно убежала.

- Два! ...

Всё это из-за меня. Если бы я не предложил сюда идти, сейчас мы бы...

- Три! ...

- Это я его спасла! – прокричала девушка, появившись со стороны.

Охотник на мгновение повернул голову, продолжая держать меня на мушке. В этот же момент Тёма воспользовался ситуацией и бросился на него, схватившись за ствол со стороны. Раздался выстрел...

Я как истукан остался на месте. К счастью, пуля попала в землю из-за того, что Артём успел спасти ситуацию. Он ловко скрутил охотника. Дал ему локтём в подбородок. Мужик не устоял на ногах и завалился. И вот уже сам хозяин дома оказался под прицелом.

- Мы пришли не драться. В лесу появилась вампирша, - сказал я из-за забора.

- Одни гадом больше. Я-то что смогу сделать? – пробухтел мужик лёжа.

- Помоги нам её поймать, - ответил Тёма.

Мужик со злобой кинул взгляд на обидчика.

- Зверь напал бы на тебя той ночью, когда я стрелял тебе в спину. Второго, к сожалению, не успел подстрелить, испугался, что и меня задерут. Я видел, как мой выстрел сбил тебя с ног. А теперь ты стоишь за моим забором и не можешь войти на мой участок. Так вот и скажи мне, какого чёрта я должен помогать нечисти убить нечисть? – возмутился мужик, поднимаясь на ноги.

Тёма уже опустил оружие, но не отдал владельцу.

- Зверь спас меня, но убил нашего друга. Я теперь такой же зверь, но поверь мне, я могу себя контролировать, - показал я кольцо, - помнишь лагерь, в котором ты нас встретил? Нас всех собрала общая подруга. Она и оказалась упырём. Двух наших она сделала своими рабами, зомби. Они живы, но сделают всё, что она прикажет. Помоги их уничтожить, - попросил я.

Егерь глубоко дышал, прищурив глаз.

- Макарий, помоги нам, - тихо появилась со стороны Маруся, подойдя ко мне, - У меня для тебя хорошая новость, которая тебя явно порадует.

- И что же это? Ты скоро сдохнешь, зверюга? – фыркнул охотник.

- Нет уж, не дождёшься. А вот сестру свою и тётю Надю я прикончила, - довольно призналась демоница.

- Врёшь ты всё! Про бабку не знаю, а сестру твою я видел сегодня. Жива она, по лесу бродила с девкой белёсой с вашего лагеря, как ни в чём не бывало, - прокряхтел охотник, а я сразу понял, кого он имел ввиду.


Часть 27

- Как такое может быть? Я своими когтями её пронзила! – парировала Марийка слова мужика.

- Может, Леся притворялась? – спросил я, пожимая плечами.

- Притворялась или нет, не важно. Важно, что они теперь вдвоём. Если ты спасла от смерти Стаса, также и вампирша ваша могла поступить, - предположил охотник.

- Не поможет нам кровь вампира. Что-то другое она сделала, - не соглашалась демоница, - может, и не удалось мне сестру прикончить, но уж точно ранила её сильно. Чтобы такую рану восстановить, ей нужно было бы съесть много мяса живого...

- Так а зомби ей на что? Вот Ирка и скормила, наверное, Макса, или Катю, или ещё кого, - высказался Тёма.

- Ладно, чего гадать. Если говоришь, что хочешь избавить наш край от двух нежитей, я помогу. Но вас в дом не пущу, стойте за забором. А мне надо книги старые найти у себя. Пошли поможешь, - обратился егерь к Артёму.

Они ушли в дом. Вряд ли поиск нужной информации стал бы быстрым процессом, так что нам ничего не оставалось, кроме как отправиться куда-нибудь ещё, а не сидеть у калитки.

- Не верю я ему. Хочу своими глазами увидеть сестру. А если и так, то сама же снова её и прикончу, - говорила Маруся.

- Давай для начала на разведку сходим. До заката пара часов осталась, успеем дойти до деревни. Поспрашиваем у местных, видели ли кто Лесю, - предложил я.

- Ага, так со мной и станут говорить. Нас же ведьмами считали, так что только с тобой одним станут общаться, а от меня шарахаются все. Но идти всё равно нужно. Сегодня будет луна, а я есть начинаю хотеть, да и ты скоро захочешь. Поймаем пьяницу какого, заблудшего к лесу, и подкрепимся им....

Я был против убийств. Может быть, потому что ещё не прознал звериного голода... Кольцо-то мне на что?

Демоница рассказала мне, что за месяц они втроём съедали трёх-четырёх соседей. В основном выискивали приезжих: почтальонов, продавцов разных, рабочих, кто приезжал с проверкой. В общем, чтобы сильно не уменьшать население деревни. Получается, Игорь последним оказался, кем семейка оборотней подкрепилась. Не так и много времени прошло, чтобы есть ей захотелось. Чего-то она замышляла, во что не хотела меня впутывать. Или думала, что я бы настоял пойти вместе по соседям? Делать мне больше нечего будто.

Никого мы так и не встретили, пока шли по лесу к поселению. Может, действительно, обманул нас егерь? И Тёма теперь у него в заложниках. Такие мысли то посещали меня, то я их отгонял, находя всему оправдания, то снова налетали в голову, не давая покоя.

Мы дошли до края леса, где Марийка и оставила меня одного, а сама отправилась на поиски добычи, ну или, куда-то там...

А я, как и планировал, направился к домам. В это время жители уже на кухнях своих сидели за столами, мало кто на крыльце крутился. Вот и поговорил. Раньше хоть к Зое можно было зайти...

И тут я увидел, как девчонку лет тринадцати обижает мальчишка маленький. Ему с виду заметно меньше лет, чем ей. Та лежит на земле и кричит о помощи, а рядом никого. Только и удерживает его на расстоянии длинными руками еле-еле, а он будто дикий зверь, навис над ней, и пытается дотянуться кулаками.

- Эй, а ну-ка отпусти её! – прокричал я, и поторопился девчушке на подмогу. Парнишка меня увидел, испугался и бросился прочь со всех ног, боясь, что сейчас ему влетит. – Ты цела? – спросил я ребёнка, подняв её с земли.

- Они нас с сестрой забить хотели, я убежала, а её в амбаре держат, - с ужасом в глазах пожаловалась девочка.

- Покажи, где амбар, - тут же решил я помочь, и мы устремились на другой край деревни.

В амбаре не горел свет. Ворота были закрыты, но не сцеплены замком.

- Скорее! – потащила она меня за руку.

Худышка ловко пролезла между дверей, пришлось её отпустить. Я тоже не стал скрипеть петлями, протиснувшись внутрь, и оказался в тёмном помещении.

Я пытался осмотреться, но было слишком темно.

- Эй, куда ты убежала? Где сестра твоя? – спросил я громко. Кажется, меня разыграли.

И тут следом в амбар зашли четыре мужика. Двое с факелами и топорами, третий с вилами, четвёртый с ружьём. Из тёмных укрытий вылезло ещё пол десятка вооружённых жителей, а позади них та самая девчонка с обвиняющим взглядом...


Часть 28

Меня окружила озлобленная толпа, намереваясь разобраться с проблемой нежити раз и навсегда.

- Демон, смерть тебе! – крикнул полный мужик в переднике, с топором в руке.

- С чего вы взяли, что я демон? – спросил я, используя любой шанс на спасение. Даже простыми вопросами я выигрывал драгоценное время, чтобы придумать что-нибудь ещё, а может, и спасти себя.

- Ты принёс смерть в деревню! – крикнул другой с граблями, волосатый. – Зоя умерла от твоих рук!

- Не убивал я её! – сказал я в ответ.

Мне приходилось кружиться, отвечать то одному, то другому, то следить за всеми сразу, чтобы не получить по голове чем-нибудь тяжёлым.

Мужики начали кричать, накаляя обстановку.

- Тебя видели у неё на крыльце. Видели, как ты к ней вечером зашёл, а утром её мёртвую нашли! Смерть тебе за Зою!

- Смерть тому, кто с ведьмами водится!

- Гость ведьминский!

Я и сам не знал, убил ли я её, или не я. Но ведь на тот момент я оказался у дома не один, и тут мне в голову пришла мысль.

- Это Леся её убила. Я у Зои решил заночевать, потому что не хотел в доме ведьм оставаться. Бабка и Леся и меня хотели убить, и Марийку! Вы что, не знаете ещё, что Маруся бабу Надю прикончила и из дома сбежала? Они теперь с Лесей враги лютые. А я утром очнулся у Зои, рядом Леся была. Я в лес побежал, там две сестры и сцепились за меня. Нам пришлось до егеря бежать за защитой, - рассказал я, почти не соврав.

Мужики затихли, слушая меня, зашептались, но оружия свои не опускали.

- А сейчас-то ты зачем вернулся? – спросил кто-то позади меня.

- Мы с Марийкой вернулись, чтобы Лесю поймать, - признался я.

- Это что же получается, ведьма на ведьму пойдёт? – прищурился мужик с ружьём.

- Пойдёт. Но Леся не одна теперь. С ней ещё одна ведьма, со светлыми длинными волосами. Ира зовут её. Если поможете нам, деревню мы быстро избавим от нежити. Но прошу вас, чтобы Леся ничего не узнала, никому больше не говорите. Нас достаточно, чтобы победить зло. А если слухи разнесутся, кто знает, что ещё Леся придумает?

Это было не просто, но я вышел из амбара живым. Ещё много вопросов мне задавали местные жители, подробности спрашивали. Себя-то я оправдал, а вот по поводу Марийки не удалось договориться. За долгие годы никто уже не воспринимал её, как жертву, да и не была она такой. А сейчас она вообще не понятно где находилась, и могла все мои старания свести на нет.

Вот и появилось у нас преимущество, о котором не догадывалась Ира. Мне теперь осталось только найти скорее Маруся, чтобы она не натворила дел.

В деревне она не нападала ни на кого, и я собрался идти к лесу искать демоницу. И тут увидел, к чему привели мои старания.

Толпа вооружённых мужиков направилась к дому оборотней. Я видел из со стороны. Там в доме, может, и не было никого, но они решительно шли изловить ведьму. Ни я, ни тем более Марийка им не были нужны для этого дела. Вот и не рассказали никому, называется.

Я махнул рукой, и отправился к лесу. И тут меня тоже встретили недовольные жители. Два подпитых приятеля преградили мне дорогу, начав свои допросы. Мол, кто я такой, откуда знаю ведьм, чего с ними вожусь... Хорошо хоть не предъявили мне за Зою. Я им также рассказал всю историю, а заодно спросил, не видели ли они Марийку.

- Младшую не, не видали, а вот старшая сегодня была тут. Представляешь, смелая какая, пришла средь бела дня к зданию правления. С ней ещё несколько человек было, а то бы её уже там и поймали.

А вот и ещё одно подтверждение, что Макарий не врал. За Артёма я теперь мог не переживать. А вот зачем наши противники пошли к администрации, мне стало очень инетерсно....


Часть 29

Те двое пошли своей дорогой, а я своей. Я не очень-то хорошо знал расположение здания правления деревни, поэтому блуждал по тёмному поселению в надежде встретить хоть кого-то, кто подскажет мне дорогу.

Знакомые дома, знакомые дворы. Я был рядом с домом сестёр, вокруг которого уже скопилась толпа жителей. Они шумели, бурно обсуждая и споря, что нужно делать. Я смотрел со стороны, не желая вновь привлекать к себе внимание. Кто знает, что им придёт на ум, когда они снова увидят ведминского гостя, как меня прозвал один из мужиков?

Послышался звук бьющегося стекла. Кто-то разбил камнем окно. Вот полетел и второй, третий, а затем и горящий факел влетел внутрь. Было видно, что дом пуст. Может, поэтому жителям и хватило смелости сжечь логово колдуний. Они ликовали, думая, что победили нежить, а вот я не был столь оптимистичен. Посмотрев ещё немного, дождавшись, когда сначала дым повалил из всех щелей, а потом и показались языки пламени, я поспешил найти администрацию.

Где же это здание? Где же Маруся? Я был погружён в мысли, забыв об осторожности. Шёл, глядя по сторонам, прямо посреди улиц, не пытаясь быть скрытным. А кто бы меня мог заметить ночью, когда кругом ни одного фонарного столба? Только вампирша, да оборотень. Всего-то.

- Стас, постой! – раздался женский голос за спиной.

Я резко повернулся на зов. Это был не голос Марийки, поэтому я был готов к неожиданностям. Очертания приближавшейся девушки становились всё чётче.

- Что ты тут делаешь одна? Ира сняла с тебя свои чары? – спросил я, когда разглядел Катю. Признаться я был сильно удивлён её появлению одной, после того, как видел её одурманенной в лесу. А тут она заговорила со мной.

- Какие чары Иры? – не понимала девушка моего вопроса. – Ты о чём? Лучше скажи, что ты тут делаешь? – удивилась она.

Я тоже ничего не понимал. На зомби она не походила.

- Я... я ищу здание администрации, - признался я, растерявшись.

- Хорошо, что я нашла тебя. Я блуждаю здесь около часа, но так и не нашла никого, - пробормотала Катюха.

- Ты помнишь, что с тобой было? – спросил я её настороженно, пытаясь узнать любую информацию, которая могла бы мне пригодиться в дальнейшем.

Она посмотрела на меня как на дурачка.

- Что-то я тебя не понимаю немного. Ты задаёшь какие-то странные вопросы, - усомнилась девушка уже в моей адекватности.

Я мог бы ей рассказать и сам, что произошло, но помогло бы это делу?

- Забудь. Пойдём лучше туда, - указал я в ту сторону, где ещё не был, - Скажи мне лучше, кто ещё здесь из наших? – начал я с другой стороны.

- Мы пришли сюда... – начала она уверенно, но потом задумалась, будто я капнул там, где у неё обрывались воспоминания, - я была с Максимом. Но не знаю, где он сейчас, - призналась она, растерянно глядя на меня.

- А Тёма, Ваня, Люба, Вера, где они все? – задал я очередной вопрос, на который у неё вряд ли найдутся ответы.

Она замерла, погрузившись в раздумья, и чуть сбавила шаг. Я видел, как она злится, то ли меня, то ли на себя.

- Да чего ты пристал-то?! Не знаю я ничего! Мы много выпили, наверное! - потирая лоб, Катя ничего не могла вспомнить. - Ты сам-то знаешь, где они все? Телефон же есть, позвони им! – крикнула она, а потом уставилась в сторону, - Вон, смотри, здание большое. Туда тебе?

Кажется, мы были рядом. Тёмный силуэт двухэтажной постройки показался в метрах пятистах.

- Точно. Спасибо, - сказал я и ускорил шаг, не оборачиваясь к спутнице. Если ей страшно оставаться одной, пусть догоняет.

В правлении горел свет. Я подкрался к приоткрытому окошку, пытаясь разглядеть что-нибудь внутри. В кабинете со старой деревянной мебелью стояли три мужчины и женщина. Среди них был и Макс. Все они послушно глядели на... мне не было видно, и я шагнул ещё, чтобы сменить угол обзора. Теперь я увидел ещё двоих. Ещё одна девушка сидела за столом, напротив сидела Ира, что-то рассказывая с довольной улыбкой. Закатав рукав кофты, вампирша держала порезанную руку над стаканом, куда тонкой струйкой стекала её демоническая кровь. Наполнив сосуд до нужного ей количества, упырица подвинула напиток незнакомке.

- Представляешь, она им помогает, - прошептала Катя у меня под ухом, тоже глядя на происходящее, - все они были больны, а целительница излечила каждого. Смотри, смотри же, как здорово, - заворожённо говорила она, не отрывая глаз и восхищаясь увиденным, - тебе тоже надо подойти к ней...


Часть 30

Вот сейчас Катя выглядела как зомби, заворожённо глядя в одну точку через стекло.

Не знаю, что задумала Ира, но узнавать мне пока что этого не хотелось. Надо сначала найти Маруся. Я повернулся, и тут позади меня уже стояли две девушки и парень, с виду такие же зомби, как и Макс с Катей. Только я хотел пройти мимо них, как они меня схватили, и начали волочить к парадным ступеням лестницы дома администрации. Я дёргался, пытался вырваться, но их сил оказалось достаточно, чтобы справиться с моими рывками. Рубашка трещала по швам. К ним присоединилась и Катя. Их четверо, а я один.

Они дотащили меня до подножья входа, я сосредоточился на том, чтобы превратиться в зверя. Чёрт, как это работало?! Где же Маруся, когда она так нужна мне?

- Эй, а ну-ка пустите его! – прокричал кто-то в стороне.

У меня было не так и много желания разглядывать моего возможного спасителя. Лишь краем глаза я заметил несколько человек, торопливо идущих ко мне. А зомбакам было всё равно. Они словно муравьи продолжали тащить меня в свой муравейник по команде королевы.

Рядом оказались мужики с амбара, схватив заворожённых жителей. Началась драка. Меня, наконец, отпустили. Подмога пришла вовремя. Их тут было семь человек. Теперь перевес оказался на стороне добра... если тут вообще было добро.

Когда этих четверых повалили на землю, дальше можно было штурмовать администрацию. И тут на вершине лестницы появилась она, выйдя к народу.

- Перестаньте драться, господа. Я не желаю никому зла. Давайте мирно обсудим ваше недовольство. Жду вас в кабинете, пойдёмте, - пригласила всех Ира, мило улыбаясь.

- Нет, никто не пойдёт с тобой! Она вас заманивает, не слушайте её! – прокричал я, глубоко дыша после борьбы, надеясь, что мои слова будут услышаны.

- Кто ты такая? – справедливо спросил один мужик.

- Она ведьма, - сказал я в ответ.

- Какая же я ведьма?! – засмеялась Ира, - Разве ведьмы приглашают гостей в свой кабинет? Я пришла сюда, чтобы помогать всем, кто нуждается в лечении. Взгляните, вы все наверняка знали этих людей, у них были болезни, а теперь они здоровы. Глядите!

Из здания вышли те, что пили кровь Иры. Понятия не имею, чем они болели, но мужики с амбара сильно удивились, глядя на своих соседей.

- Петька же ходить не мог! – не веря своим глазам сказал один мужчина. Остальные перешёптывались, также будучи ошеломлены увиденным.

- И какая же цена твоего лечения? – спросил я, надеясь поставить Иру в неловкое положение.

- Цена? – удивилась Ирка. - Я не беру денег, я просто дарую людям здоровье в обмен на их внимание, всего-то... Прошу вас, не стесняйтесь, не бойтесь. Пройдите, взгляните, я не кусаюсь, - позвала она нас снова.

И тут один из мужиков шагнул к ней.

- Вообще-то у меня есть, с чем пожаловаться, - признался он, и вошёл в здание.

Довольству Иры не было предела, когда она победила меня на крыльце здания правления.

- Нет, не верьте ей, - пытался я остановить этого смельчака.

Но следом пошёл и второй. А потом и третий. Только двое остались со мной, не двинувшись с места. Пятеро зашли внутрь, туда ушли и зомбированные остальные жители. А мы втроём лишь проводили их взглядом...

- До скорых встреч, - ехидно сказала Ира и ушла последней, закрыв за собой дверь...

Показать полностью
16

Пропащие в отеле

«По ночам вам может показаться, что за окном стрекочут кузнечики, не обращайте на это внимание. Пожалуйста, не покидайте номер, если услышите что-то странное», — приятный голос девушки, стоящей на ресепшене, прозвучал в голове Сергея затёртой до дыр пластинкой. Мелодия её голоса повторялась вновь и вновь. И без того шаткие нервы подростка постепенно сдали под натиском неуютных мыслей. Да и как не начать прислушиваться после такого навязчивого предостережения? Особенно когда всё вокруг — цветы в фойе, кнопки лифта и даже дверные ручки — казалось ему ужасно знакомым. Словно он уже бывал тут. Но Серёжа был совершенно уверен он в жизни никогда не ночевал где-то за пределами дома, к тому же совсем один. Тем более его никто никогда не оставит в отеле одного. В номере жадно прислушиваясь впитывая каждый шорох или незначительный скрип Серёжа прищурился. Но ничего, кроме гудения мини-холодильника, расположенного под столиком, и шагов постояльцев за закрытой дверью, он не услышал. Все было даже как-то слишком обыденно.

Неделю назад любое движение по ту сторону двери заставляло его моментально оборачиваться и застывать в напряжённом ожидании. Но пока он был в отеле, пугаться было бессмысленно. Хорошо понимая природу своей тревожности, Серёжа убедил себя, что любое шевеление за запертой дверью его не касается.

— Пока кто-то не начнёт стучать в мой номер, всё хорошо. — Подумал мальчик.

Сделав пару глубоких вдохов и выдохов, он с грустью осознал, что тревога не покинула его измученное тело. Дыхательной гимнастики было недостаточно, хотя обычно она помогала. Сестра научила его правильно дышать, но страх перед закрытой дверью никуда не исчез. Для Сережи страх был в форме зверя, он имел свою породу, конкретно его боязнь дверей представлялась ему в форме большого клыкастого монстра. В его неокрепшем уме было слишком много ужасов, бурная фантазия заставляла подростка боятся практичеси всего. Грязи потому что за неё на одежде бьют, камней потому что они больно попадают в голову. Сережа боялся даже поля, однажды когда он бежал по нему то провалился в яму. Так много страхов и так мало сил, чтобы справиться с ними самому. Мальчик это понимал, но попросить помощи он боялся ещё сильнее. Вдруг они узнают…

Подойдя к двери, мальчик ещё раз проверил, закрыл ли за собой дверь, грубо подёргав за круглую ручку двери.

Снова убедившись, что ему ничего не угрожает, он отвернулся к окну и отошёл от прихожей, шурша белыми тонкими тапочками по ковролину. Конечно, не прошло и минуты, как он, не выдержав, снова вернулся к злосчастной двери. В финальный третий раз проверив надёжность замков, он по привычке начал ковырять мозоль на среднем пальце ногтем. Больно возвращала его в реальность, отвлекала.

— Никто не сможет внезапно ворваться в номер, пока я крепко сплю, — Прошептал Сережа вытерев пот со лба. Поборов дрожь в руке, он сжал её в кулак, да так сильно что ногтями впился в ладонь.

— Вредить себе нельзя… — Вспомнил он указ сестры и тут же разжал ладонь, потерев её о штанину, пытаясь стереть полукруглые следы от ногтей.

Успокоившись, мальчик бросил рюкзак на пол поближе к кровати. Развернул кроссовки носами к окну, предварительно тщательно подготовив их, чтобы в случае чего сразу быстро обуться и броситься бежать. Хотя на самом деле в случае чего бежать было некуда. За окном неприветливый мир его серьёзность и грусть отягощенная бюрократией и безразличием. В таком мире беспризорнику хуже чем в плену. От этого становилось не так страшно, как невыносимо больно и обидно в груди. Мальчик понимал, что он одинок.

Пока мысли съёжившегося на кровати постояльца трепыхались, как выброшенная на землю из воды рыба, отель дышал шагами своих постоянных жителей. Полнился звуками проносящихся по коридору тележек обслуживающего персонала и покашливал ритмичными побрякиваниями колёсиков багажа. Живой организм, больше походивший на улей, крепкими бетонными лапами вцепился в промёрзшую землю.

Ранняя весна никогда не славилась резким потеплением, а в этом году ветра были совершенно необузданные, отчего страдали все хлипкие дома в округе. Но только не белый гигант, стоящий на границе с лесом, мужественно встречавший порывы ветра. Отель был самым высоким зданием на километры, но время и постоянные достройки уродовали его фасад. Прежде величественный, сейчас он был похож на забытую в густой траве склеенную клеем игрушку. Такова участь бывших санаториев — приспособиться ко времени, в котором им не было места, или умереть, заржавев трубами, ослепнуть выбитыми окнами, перестать дышать сломанными дверьми.

Он стоял как песчаная дюна посреди царящего вокруг захолустья, полностью готовый принять свою участь и раствориться на ветру, но по какой-то причине вынужденный существовать. Он держал на себе неудобный унизительный транспарант с рекламой над своей некогда величественной крышей и множество наростов из разных вывесок.

Злая судьба поддерживала в гранитном гиганте жизнь, и в каком-то смысле, сняв номер в этом отеле, Серёжа поддержал его бесцельное существование ещё на один короткий, но мучительный миг.

Холодное сопение кондиционера оставалось безучастным спутником на протяжении всего вечера, пока подросток тщетно пытался настроить сеть Wi-Fi в своём маленьком, как пчелиная сота, номере. Но все попытки заканчивались провалом, и вскоре он обнаружил, что мобильная связь в номере отсутствует напрочь. Единственным путём связи оставался стационарный телефон, стоящий на столе перед ним.

— «Старьё какое-то…» — заключил в своей голове парень и был абсолютно прав. Телефон мог помочь ему только заказать еду в ресторане у отеля или позвонить на ресепшен милой девушке, сообщившей ему о несуществующих кузнечиках.

Возможно, и вероятнее всего, она имела в виду холодное дребезжание проводки в розетке, расположенной рядом с кроватью, но тогда оставалось загадкой, отчего было сообщать о такой детали постояльцу? Поиски ответов на этот вопрос не входили в планы Сергея.

Выключив кондиционер, он немного походил по комнате, измерив пространство вокруг себя шагами. И с упоением посмотрел в занавешенное массивными шторами окно, немного высовываясь за его пределы раздвигая руками тюль.

Вид был поразительный: узкая полоса гладких зелёных гор возвышалась над низкорослыми тупыми домиками сталинских эпох, напоминающих спичечные коробки. Дикая провинциальная жизнь не предел мальчишеских мечтаний, но Сергей смог представить, как в этом городке живут и работают люди. Как они мечтают и делятся друг с другом планами по переезду в «большой город». Как они ходят каждое утро по просёлочным дорогам, мимо соседских домов на электричку, чтобы успеть вовремя на работу в соседний город или в гости к друзьям и родным.

Наверняка эти же люди рассмеялись бы, узнав о том, с каким рвением Серёжа бежал на поезд, чтобы скрыться подальше от мегаполиса. Кто-то из живущих там, в серой узкой комнатушке, сочтёт его рассказ отважной глупостью, присущей всем молодым людям его возраста, а кто-то с большей вероятностью наградит парня упрёками за «побег в никуда».

За деревом мелькнула чёрная крупная тень. Серёжа вздрогнул и прищурился, пытаясь понять, что это было. Плохое зрение было его слабостью. Тело Сергея окаменело, пальцы крепко сцепились на шторе. Поджав губы, мальчик поглядел в разные стороны. Парковка, лес, синяя машина, мужчина с чёрным пакетом идёт к мусорным бакам. Серёжа выдохнул, судя по всему, это был уборщик. Он испугался уборщика. Какая глупость.

— «На сегодня хватит…» — задёрнул шторы обратно путешественник. Сила воображения, особенно её пугающая убедительность, заставили его сбежать из дома в это место, и теперь, когда казалось, он далеко от пугающих сомнительных закоулков родного двора и особенно родного дома, Серёжа не собирался позволить своим чувствам и особенно глазам обмануть себя. Теперь он в безопасности, точно в безопасности.

Опустившись на кровать, он оглянулся и обнаружил что получил, всё что хотел, но не испытал того удовольствия, к которому стремился. Отель навесил на мальчика свою угрюмость покрывалом внезапно начавшегося дождя, и Серёжа лёг, свернувшись калачиком на белоснежных простынях, как дворовая грязная собака. Он сам себе казался лишним в этом номере и мире.

Находиться в бегах оказалось не так интересно и романтично, как он ожидал, но больше всего на него давило то, что спустя неделю, как он покинул свой дом, на его телефон не пришло ни единого сообщения или звонка. Словно все забыли о нём, вычеркнули из памяти или приняли его побег как должное. Осознать, что он никогда не был им нужен, попытаться принять это, он мог, но не мог перестать чувствовать обиду и разочарование. Какая-то часть мальчика всё ещё надеялась, что это окажется неправдой и на самом деле он не «ненужный рот» в приёмной семье. Не тот самый «никчёмный невротик», из которого «ничего не выйдет». Что мама и папа на самом деле хорошие люди. Но всё показывало ему обратное, и жизнь в привычной ей прямолинейной манере сообщила мальчику о необходимости завтра утром становиться взрослым. Утерев слёзы, он почувствовал пустоту. Что-то было не так. Чего-то точно не хватало. Словно он что-то позабыл. В его памяти была странная дыра, которую он не мог залатать.

Ночь, стуча в двери, вошла в крохотный номер, где лежал Серёжа, смотревший на медленно гаснущую полосу света между штор. Грусть захватила его, и он едва сдержался, чтобы вновь не заплакать.

— «Пора ложиться спать», — выдохнул парень и потрогал урчащий живот рукой. Решив сперва поесть, странник подтянул на кровать свой рюкзак и, открыв его, достал пирожное в красивой пухлой пластмассовой коробке. Воздушный крем слегка покосился на бок, и вишенка провалилась в само пирожное, но Серёжа старался как можно аккуратнее достать свой трофей.

— «С днём рождения меня», — откусив от пирожного кусок поздравил он себя. Эклер оказался приторно сладким и жирным, а начинка напомнила ему топлёное молоко, и мальчик заплакал, опустив голову.

Он не знал, что теперь делать, последние деньги были отданы за ночь в этом отеле и злосчастное пирожное. Возвращаться домой и быть избитым за побег он не хотел, так же сильно, как смотреть в глаза ненавидящей его семье. Перед глазами тонкой дымкой появилось лицо прёмного отца. Жестокое и сердитое. Затем лицо приёмной матери, пустое и безучастное. Третье лицо он не смог разглядеть, потирая глаза пальцами, отгоняя наваждение. Он забыл о ней.

— «Ненавижу... всех вас... ненавижу...» — продолжал плакать парень, доедая своё пирожное. Боль и отчаяние сковали его тело и начали понемногу поедать невинную детскую душу, чавкая от удовольствия. Равнодушная ночь продолжала наблюдать за горькими слезами мальца, пока внезапно Серёжа не услышал игру на фортепиано.

Утерев рукавом слёзы, он встал на ноги и удивлённо подошёл к двери.

— «Кто может играть ночью? Это вообще нормально?» — пробурчал он.

Музыка лилась уверенным потоком, словно её источник находился по ту сторону двери, но это было невозможно, по ту сторону двери коридор. Серёжа не захотел рисковать и решил посмотреть в замочную скважину на то, что происходит по ту сторону. Опустившись на корточки, он закрыл один глаз, чтобы лучше разглядеть коридор. Но коридора за дверью не оказалось, лишь только темнота и безграничное пространство. Подросток испугался и, быстро вскочив, отошёл от двери.

«Не бойся. Серёжа, иди сюда», — ласковый голос позвал его из-за двери, и музыка прекратилась. — «Не бойся, не надо бояться. Тут ты никогда не будешь один».

В воспоминаниях мальчика всплыл образ старшей сестры Марины. Это был её голос. он вспомнил о ней, но что-то опять забыл.

«Марина? Это ты?» — растерянность и надежда переплелись в его голосе, он не мог поверить в то, что он слышит её.

— «Это правда ты?» — позвал он вновь, не дождавшись ответа, прижав ухо к двери.

— «Серёжка, ты наконец-то пошёл за мной, да?» — вопрос сестры заставил мальчика застыть, он почувствовал, как новая волна слёз подбирается к его глазам, и зажмурился.

За закрытыми веками он видел, как наяву воспоминание. Старшая сестра сбегает с сумкой вещей мимо него из квартиры, пытаясь вырваться из рук той кого они были обязаны называть матерью. Мгновение, звук, похожий на хлопок. Всё тело содрогнулось. Он увидел в своих воспоминаниях окровавленные обои. Брызги разлетелись в разные стороны. Пару капель упали на его носки. Крики. Кто-то кричит. пахнет дешёвым алкоголем.

«Марина... Почему...» — мальчишка сглотнул, скрещивая руки на груди.

«Что?» — голос сестры был ровным, почти безэмоциональным. Как запись на автоответчике.

«Почему ты ушла и не забрала меня с собой?» — обиженно спросил Серёжа, смотря на закрытую дверь. Он не решался посмотреть в дверной глазок. Слишком было страшно увидеть, что там по ту сторону двери.

— Я знала, что ты выйдешь оттуда.

Тишина захватила отель. Серёжа вновь позвал сестру, но она ему не ответила. Одиночество вновь нахлынуло на мальчика.

— «Марина! Марина!» — запаниковав, Серёжа открыл дрожащей рукой дверь и увидел перед собой поле чёрных колосьев пшеницы. Мальчик хотел было сделать шаг назад, но дверь позади него исчезла, оставляя его в одиночестве шепчущих неразборчивые песни полей.

Сделав ещё шаг навстречу неизведанному, он ощутил боль в груди. Приступ жгучего бессилия навалился на мальчишку, и он опустился на колени, ладонями уперевшись в чёрную грязь, смешанную с прогнившей тухлой водой. Топь медленно втягивала его, так что оторвать ноги с места становилось тяжёлой преградой на пути вперёд. Солнце нещадно жгло лживым светом. Сияние солнечным зайчиком промелькнуло по волосам парнишки и скрылось в распахнувшей пасть луже. Холодный ветер положил руки на плечи Серёжи, придавливая его ниже к земле, и вот казалось, что покой близко, стоит только отдаться этому чувству беспомощности, отдаться этой сонной холодной тишине. Где бы он сейчас ни был, вокруг его окружали только мёртвые почерневшие коряги, бывшие прекрасными яблонями, и камни, сплошное поле камней в грязи, с выбитыми на них измученными лицами.

— «И я стану камнем. За что? Почему я?» — подумал он.

Его разум быстро оставил попытки к сопротивлению. Впереди только шуршащая листвой неизвестность, позади пустота.

Никто не станет плакать о нём, никто не будет искать его. Может, оно и к лучшему? Сев на коленях, парень посмотрел в хмурое серое небо, не предвещающее ничего. Ветер усиливался, и со стороны поля послышался плач, смешавшись с потоком, он исказился и стал похож на крик. Серёжа прислушался, в песне ветра он слышал знакомый ему вопль отчаяния, продиктованный властной рукой бессилия. Он хорошо усвоил почерк этого дирижёра и знал, что скоро запоёт по его указке. У Серёжи не осталось ничего, его колени уже впитались в грязь, а руки повисли безжизненными канатами по обе стороны от ещё живого, но полного одиночества туловища.

Я стану камнем и умру, — заплакал мальчик, не до конца понимающий происходящее. Чёрные колосья нагнулись в его сторону, так что сквозь пелену слёз он смог увидеть острые кристаллики стекла вместо семян.

Мир вокруг него, враждебный и острый, как лезвие ножа, в таком мире нечего делать такому, как Серёжа.

Интересно, если я просто лягу и закрою глаза, всё закончится быстрее?

Серёжа решил умереть, поддаться этому миру и, сломав в себе всё живое — кости, суставы, мышцы, ногти, — стать камнем, тонущим в грязи вечность, пока не достигнет дна. Боль последний раз пронзила его грудь, и парень с упоением увидел, как его пальцы отсоединяются от ладони, а на кроссовках появляются вмятины. Что-то невидимое разбирало его на куски.

Пускай. Пусть слуги этого места, дотошные и усердные, по частям разберут меня, на этом всё кончится, — улыбнулся мальчик, опуская лицо в грязь.

Тьма охватывает и обнимает, крепко держит, но не греет, она не способна утолить печаль, не способна подарить спокойствие. Открыв глаза в тёмной болотной воде, Серёжа увидел под собой чистое дно. Он никогда раньше не видел дно, но вопреки всему там не было ила, или тел мертвецов, камней и рыб. Оно было пустым и чистым, без зазубрин и палок. Ровная поверхность напоминала своим серебряным сиянием дно кастрюли. Серёжа понял, почему оно так выглядит, он представил, как пытается выбраться, но ему не за что ухватиться.

У меня нет ничего, — стиснул зубы парнишка, не обращая внимания на свои отсоединившиеся от тела руки, проплывающие мимо. Раньше он никогда не видел смерть и точно не мог вообразить, что она будет такой.

Ничего, у меня нет ничего, кроме меня самого, — по старой привычке Серёжа поджал ноги к груди, но слёзы сгорали мелкими огоньками возле его лица.

Открыв один оставшийся глаз, он внезапно увидел перед собой ключ. Красивый и блестящий, он плавал возле его лица, болтаясь за цепочку на шее. Ключ от номера преобразился. Красивый, украшенный ярким зелёным камнем, он отражал свет во тьме, как ещё не потухший фонарь, как маяк в беспробудном шторме. Поддавшись порыву, Серёжа зубами вцепился в ключ. Чёрная вода исчезла, вихрем поднимая тело парня на поверхность. Стиснув ключ в зубах изо всех сил, Серёжа полз по грязи, расталкивая камни туловищем, отталкиваясь единственной левой ногой от грязи. Тяжесть ключа была ужасающей. Ключ приносил ему боль, давил на зубы и жёг язык, но Серёжа знал, что его нельзя бросать ни в коем случае. Он не знал, зачем ползёт, он не знал, как долго ему хватит сил. Серёжа плакал, рычал от злобы, как животное, и скулил, как подстреленный пёс, истекал слюной, зачёрпывал в дырявый подбородок грязную болотистую воду. Задыхался, выбивался из сил, но всё равно полз. Он продолжал ползти даже тогда, когда его единственная нога запуталась в колосе чёрной ржи. Он был боец, и решил не сдаваться даже тогда, когда старые пустые стволы деревьев сами собой попадали на его тело, прижимая к земле. Серёжа полз в одиночестве, протирая острыми скорбными камнями свою толстовку, грудь и шею, пока бездонное поле не изменилось колючими кустарниками, царапающими лоб, а за тем и холодными песками.

Выползая на прозрачный песок, оказавшийся на деле россыпью битого стекла, Серёжа попытался сесть на месте. Исцарапанный, измученный, он походил на оживший кошмар. Но оказавшись на островке посреди пышущей злобой топи, он чувствовал себя в безопасности. Его зыбкое сознание требовало покоя, но пока он держал в зубах ключ, всё было в порядке. Рука приросла к его туловищу, и даже пальцы сами прикрепились к распахнутой ладони превратившись из камней обратнов плоть. Осмотрев свою единственную руку, он ощупал своё безносое одноглазое лицо, с плывущей как воск кожей, и испугался. Никто не захотел бы остаться таким навсегда. Бушующая топь стала подвижнее, стараясь раскачать остров, сломать последнее пристанище Серёжи.

Оставь меня! Оставь меня! — закричал мальчик, вынимая ключ из рта и отползая от подступающей к нему липкой грязи. — Оставь меня в покое! Сестра! Сестрёнка помоги мне!

Отчаяние и страх, смешавшись воедино, отпугнули плотоядное болото, и то, отступая, унесло его ботинок с собой. Позади мальчика внезапно выросла дверь синего цвета.

Без раздумий Серёжа вставил ключ в замочную скважину и открыл дверь. И вот рывком он встал на месте и побежал на своих двоих. Он перепрыгнул лужу бывшую недавно топью и заскочил обратно в комнату захлопывая дверь. Его трясло от ужаса, метнувшись к телефону, он позвонил на ресепшен, но не смог связать и двух слов.

Вскоре в его номер постучали, дверь была не заперта. На пороге появилась Марина в форме администратора отеля. Девушка вытаращила глаза и побежала к брату. Она ловко схватила его, словно боясь, что он снова растворится. Сжимая его в объятиях, девушка тихонько залепетала.

— Это ты! Это правда ты? Мне так жаль, Серёж... Мне так жаль, — старшая сестра была напугана, но улыбалась. Она вытерла слёзы рукавом формы и взяла лицо брата в свои ладони. — Обещаю, тебя больше никто и никогда не тронет. Понимаешь? Я обещаю, больше никаких страхов, хорошо? Больше ничего не бойся. Не бойся иначе твои страхи станут реальностью, будь смелым… мы будем смелыми, сейчас и всегда. — она была счастлива, а Серёжа, не понимающий, смотрел на неё взволнованный и напуганный так же, как и она. Но почему-то он чувствовал, что всё и вправду будет хорошо.

________________

Тела двух детей, девочки шестнадцати лет и мальчика тринадцати лет, были найдены в номере отеля. По предварительным данным, пятидесятиоднолетний Михаил Воронец, опекун детей, убил их после того, как принял психотропные препараты во время ссоры с сожительницей, сорокапятилетней Овдосьей Луговых. Состояние женщины оценивается как среднее, вследствие употребления большого количества алкоголя в момент убийства детей женщина находилась без сознания в ванной. По версии следователей, приёмные родители хотели вернуть домой сбежавших детей из-за пособия в размере двенадцати тысяч двадцати трёх рублей.

Автор: Полина Барышева.

Показать полностью
5

Необъяснимое. Цикл рассказов. 6. Моя смерть

Я не думал, что когда-то стану свидетелем своей смерти. Жизнь в нашем районе всегда была неспокойной, но никогда не думал, что меня коснётся что-то такое. Я возвращался домой поздно вечером с работы. Было холодно, темно, улицы почти пустовали, и лишь звук шагов отдавался эхом по мокрому асфальту. Мне оставалось всего несколько минут до дома, когда из тени подворотни на меня выскочил человек с дикостью в глазах и ножом в руке.

Он выкрикивал бессвязные угрозы, хватал меня за одежду и тряс. Было ясно, что он под чем-то — расширенные зрачки, безумный взгляд, заплетающийся язык. Он требовал деньги, телефон, и я попытался сказать ему, что всё отдам, только бы он не трогал меня. Но он был слишком взвинчен, дернул ножом, и я почувствовал острую боль в боку. Холодная сталь пронзила меня, и я упал на асфальт, чувствуя, как из раны течёт теплая кровь.

Последнее, что я помню — это свет уличного фонаря, мой крик, который быстро затихал в моих ушах, и его торопливые шаги, убегающие прочь. Вдруг мир вокруг меня замер. Звук уличного шума исчез, даже капли дождя, падающие с фонаря, остановились в воздухе, как стеклянные бусины.

И тогда я увидел их. Из ниоткуда, словно вышли из самой темноты, появились три высоких фигуры. На них не было ничего человеческого — длинные, гибкие тела, светящаяся кожа, напоминающая серебряный металл, и глаза — огромные, светящиеся в темноте разными оттенками, от зелёного до пурпурного. Они подошли ко мне и склонились над моим телом. Один из них нагнулся так близко, что я почувствовал на лице его холодное дыхание, если это вообще можно было назвать дыханием.

Они не говорили, но я словно услышал их мысли, как тихий шёпот в голове: «Время... сломано... исправить...». Я не понимал, что они имели в виду, но чувствовал странный холодок, заполняющий моё тело. Один из них протянул руку и коснулся меня в груди — это было странное ощущение, будто я тонул в ледяной воде. Затем всё исчезло, и мир снова ожил. Время вдруг вернулось в нормальное течение, но я уже не был на земле, истекая кровью.

Я стоял на той же улице, но на пару минут раньше, как будто мою жизнь отмотали назад. Я видел того самого наркомана, который перебегал дорогу, пытаясь скрыться. И вдруг — оглушительный звук машины. Водитель, не успев затормозить, сбил его, и его тело пролетело по воздуху, ударившись о холодный асфальт с глухим звуком.

Я стоял в стороне, ошеломленный, не веря своим глазам. Мои ноги дрожали, и сердце стучало так, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Я прижался к стене, чувствуя, как пальцы касаются моего бока, где совсем недавно была рана. Но вместо боли там было только легкое покалывание, словно всё это было просто дурным сном.

Вскоре на место приехала полиция, скорая, но я стоял в стороне, и никто не обращал на меня внимания. Всё, что произошло несколько минут назад, оказалось стерто — по крайней мере, для всех остальных. А я был жив, словно у меня была вторая попытка. Я знал, что не смогу рассказать об этом никому — кто бы мне поверил? Но в памяти остались эти три фигуры, словно невидимые наблюдатели, которые вмешались в ткань реальности.

Я до сих пор задаю себе вопросы: почему они сделали это? Зачем дали мне второй шанс? И что за силу они удерживали в своих руках, чтобы вернуть время назад? Я не знаю ответов, но с того дня каждый вечер, возвращаясь домой, я невольно оглядываюсь по сторонам, ища хотя бы отблеск их светящихся глаз в темноте. И, если честно, я не уверен, хочу ли увидеть их снова.

UPD:

________
Серия «Необъяснимое. Цикл рассказов»
Необъяснимое. Цикл рассказов

Показать полностью
70

Пункт Выдачи №13. "Кручу-верчу, посмотреть хочу"

Все главы по порядку здесь.
***

На телефоне высветилось "Папа". Даже не помню, чтобы я так его записывал — отец звонил настолько редко. Он не любит пустые разговоры, набирает только по делу или когда что-то случилось. То есть редко.

Аппарат вибрирует в руке. Брать не хочется — не люблю сюрпризы. Но деваться некуда: никто не заходит в помещение, не даёт повода не реагировать.

— Алло?

— Ты чем там занимаешься? — с места в карьер рубит батя. — Почему трубку не берёшь?

— Что случилось? Мне ещё час до закрытия. Я на работе, не знаешь что ли?

— Бросай свою работу и беги домой! Беда пришла в город. Все мужики собираются, идём в центр. Наверное, тоже туда направляйся, когда закроешь свою шарабань, не дождусь тебя, времени нет. У меня телефон разрывается, а к тебе не дозвониться и молчишь, как рыба. Ты там? Заснул, что ли?

Я выдохнул. Спокойствие, только спокойствие.

— Папа, я рад, что ты записался в какие-то активисты, город спасаешь или чем вы там занимаетесь в свободное от работы время, но дело в том, что я совсем не в курсе происходящего. Не мог бы ты хотя бы намекнуть, что происходит и с кем?

Теперь его очередь молчать в трубку. Я терпеливо ждал. Он вернулся и уже не таким нервным, как минуту назад. Не знаю, что там прокрутил в голове, но пауза его отрезвила.

— И правда не сказал. Слушай, сына, прости. Совсем забегался, весь на нервах. Я такие вещи всегда близко к сердцу принимаю.

— Какие вещи, папа? В конце-то концов ты мне скажешь, что происходит?

— Дети пропали. Много детей. Сейчас считают. Больше десяти точно.

***

Такого поворота я не ожидал. Думал, митинг какой собирают — против незаконной застройки или повышения тарифов. Может, опять завод прикрыть решили, чтобы атмосферу не загрязнял. Но такое событие объясняло нервы отца и его дрожащий голос.

Власть, как всегда, бездействовала. Да и когда людям нравятся действия власти? Решили то ли помочь полиции, то ли всё самим сделать. Кинули клич в чатах и на форумах, позвонили тем, кто не сидел в этих ваших интернетах. Начальники отпускали подчинённых, открывались ворота предприятий, и те, кто мог уйти, не мешая производству, были отпущены. По крайней мере, так отец изобразил. Но я думаю, если поделить число на десяток, то здесь и будет правда. Не восемьсот человек соберётся у мэрии под часовой башней, а восемьдесят. И не десять малышей пропало, а парочка. Что, конечно, не уменьшает горе родителей.

Короче, панике поддаваться рано, тем более массовому психозу. Я-то не поддамся, но вот граждане... Здесь у меня есть сомнения.

— Думаю, за час ничего не изменится, досижу смену и подойду. Где ты говоришь, народ собирается?

— У мэрии, под башней. Там скоординируемся и пойдём на кладбище.

— Не понял.

Я похолодел. Реально, будто на спину хлестнули водой из шланга, так что шею свело.

— Все уверены, что этот придурок кладбищенский их похитил. Ну ты не знаешь, сторож там живёт. Его уже не раз ловили рядом с детишками и даже били. А теперь детей нет.

Я встал, прошёлся к двери, не выпуская трубку, и закрылся изнутри. Девочек на улице уже не было, никто не приближался. А я почему-то не хотел, чтобы меня отвлекали именно сейчас, и фиг с той работой.

— Слушай, пап. Вы там остыньте. Не накручивайте себя, а то ведь поспешные решения к беде приведут.

— Уже беда на дворе! Ты что, не слышишь меня?

— Вот о чём я и говорю. Ты уже нервничаешь. А когда вас сотня соберётся...

— Восемьсот.

— Пофиг, хоть десять. Так-то самосуд у нас запрещён. И расправы над невиновными людьми.

— Невиновными? — зашипел он. Я вернулся и, спрятавшись за полками, выключил свет. Пусть не лезут сюда, не мешают думать.

— Как это называется... Кажется, презумпция невиновности, папа. Так-то за руку его никто не ловил. Да и дети ещё неясно где. Так что я бы на вашем месте...

— Вот приходи под башню и там всё расскажешь, если сможешь в глаза матерям смотреть.

— Ага, — сказал я, — обязательно.

— А если не придёшь, так и не надо. Каждый живёт так, как ему совесть позволяет, сын. И без тебя справимся, но я хотел бы, чтобы ты был рядом, когда мы поймаем кладбищенского ублюдка.

— Таак, — сказал я, но папа уже отключился, и фраза осталась незавершённой, — Беда.

***

Ни хрена себе, думал я, присаживаясь у тарелочки. И что мы будем со всем этим делать? Не стоило ходить к нему и запугивать? Не стоило бить? Неужели это мы спровоцировали? Неужели тот перепуганный и обоссанный Федька встал, отряхнулся, подумал и без палева выкрал десяток детей, так что никто не заметил?

Неужели это я виноват? И что будет, когда об этом узнают люди? Когда узнает отец?

Стоп. Не о том думаешь. Не о себе надо думать — дети пропали. А ты взрослый, живой, и о себе как-нибудь позаботишься.

Спокойнее, давай думать. Мог ли он это сделать? Наверное, да. Он явно нездоров психически, а что у него там в голове — знают только психиатры. Но если подумать, похож ли он на Зло с большой буквы? Чисто психологически. Может ли он организовать похищение детей и остаться незамеченным? Нет. Точно нет. Не он это.

Я ударил кулаком о стол так, что тарелка подпрыгнула, и еле успел подхватить яблоко, стремящееся уйти вниз, как бомба с самолёта. У меня ведь есть волшебный дрон, а я только ною: «он, не он». В рифму получилось.

Извини, директор, но клиентов всё равно не видно. Не помню, обещал ли я тебе не использовать тарелочку на работе, но сегодня — последний раз. Точно обещаю. Стопроцентная гарантия.

Кручу-верчу, посмотреть хочу. Катись, наливное яблочко, по серебряному блюдечку, и покажи мне Федю Крюкова.

Запрещённое изделие включило картинку, не успел я даже открыть рот для зевка — усталость сказывалась.

Федя сидел на корточках у кладбищенской калитки и методично лупил по ней молотком, изредка останавливаясь и рассматривая результат. У его ног ящик с инструментами, а на разложенной тряпке лежали ещё какие-то железяки.

Я висел над его головой, как местное солнышко, и боялся заговорить. Как бы у парня кукушка окончательно не поехала, когда увидит мою очаровательную рожицу а-ля кладбищенское привидение. Нужно было позвонить.

— Чем занимаешься? Может, подать инструмент надо? А ну да, я же не смогу. Прости, без обид.

Он напрягся, и я отметил, как сжал молоток, но не обернулся. Правильно.

— Ты только не пугайся, хорошо? Я у тебя за спиной. Если хорошо приглядеться, то увидишь.

«Дрожат губы» — это чисто выражение из дамских романов, так я думал раньше. Только вот доводилось видеть такое прежде, вот и сейчас, когда Крюков оборачивался: медленно, неохотно, у него тоже дрожали губы.

— Спокойнее, Федя. Спокойнее. Главное — не убегай, всё нормально. Нет у нас времени в догонялки играть. Нужно тебе пару вопросиков задать.

Он почти безошибочно вычислил моё местоположение, сфокусировался, икнул, кивнул и замер.

— Вот так, — негромко бубнил я, чтобы не спугнуть. Бегать за ним времени и правда не было. — Вопрос. Очень важный и решающий для тебя многое. Отвечай не задумываясь и смотри мне в глаза, если ты их видишь. Готов?

Он кивнул. Я кинул вопрос, как мяч в волейболе.

— Ты детей украл?

— Нет, — ответил он и вздрогнул, когда дошёл смысл. — Что? Детки пропали?

— Да. Не отворачивайся! Ты их похитил?

— Нет.

— Может, знаешь, кто это сделал?

— Нет, а...

— Где ты их прячешь?

Он завис, губами шлёпал.

— Быстрее! Отвечай!

— Что? Кого? Спрятал...

— Дети? Где дети? Они живы?

— Что с детками? Что с ними? Солнышко, скажи что с ними. Федя поможет. Никто не должен обижать деток.

— Кто обижал деток? Рассказывай!

Я рявкнул грозно, и его защита дрогнула, только мне это не помогло.

— Спаси деток! — заверещал Федя и вдруг, стоя на коленях, протянул руки в мою сторону. — Спаси деток, солнышко! Помоги им, а Федя поможет тебе! Федя всё отдаст, чтобы друзей спасти. Пашка, Лёшка, Андрюшка из десятого дома, Оксанка и Георгий из восьмого, Ростик, Вова, Жанна из двадцать четвёртого...

Он продолжал перечислять имена, обливаясь слезами и больше не реагируя на мои окрики. Если его увидят в таком состоянии неутешные родители, то быть ему заживо похороненным как минимум. Это если повезёт.

— Яблочко, покажи мне вагончик этого психопата, сначала снаружи, а потом и внутри.

Дважды повторять не пришлось. Мой дрон рванул в сторону, оставив дрожащего на коленях парня позади, и взмыл чуть выше.

Серый вагончик у входа на кладбище выглядел безобидно. На крыше антенна, провода тянутся к ближайшему столбу. Вокруг жилища сторожа — немного заросшей травы, но от лишних глаз за деревянным заборчиком скрыт небольшой огородик. Мелькнула мысль: не закопал ли он там детей, как это делают маньяки? Но слишком мало места, и ровными рядками проросшие стебли картофеля эту догадку уничтожали в корне.

— Давай внутрь, — и мы оказались там, где я уже был и не хотел вспоминать, выкинул из головы что мы сделали. Теперь здесь было аккуратно, всё убрано, сложено, постель заправлена, никаких конфет на столе, и главное — нет детей. Это ничего не доказывает, но пока никаких доказательств, что сторож связан с похищениями, тоже нет. Как он всё проворачивает с его-то умом?

— Давай назад. В смысле, покажи мне Фёдора Крюкова.

Он, паникуя, звал солнышко и крутил головой, когда я явился к нему опять, как ангел перед верующим.

— Солнышко, — начал он ныть снова, — спаси Ларису из тринадцатого, Абрамчика из...

— Стоп, — остановил его я, — без паники. А то я сам уже того. Дай подумать, не плачь.

Думалось с трудом. Кофеин выветрился, будто его и не было. Мозги начали размякать, а рот открывался для зевоты всё чаще. Требовалась подзарядка.

Я отложил тарелку, предварительно остановив бег яблока, сверился со временем и пошёл ставить чайник. Как хорошо, что "выдач" почти не осталось.

Пока кофеин остывал в чашке, я порылся в местных чатиках. Пропавшими детьми гудел весь городской интернет. Обвиняли правительство, инопланетян, подозрительных приезжих, рабочих со стройки, международных торговцев детьми и взбесившихся особенных. Но одну линию гнули через все чаты, будто нарочно — педофил с кладбища. Тот, кто подбирался к детям уже давно. Тот, кого прогоняли, а он всегда возвращался. Мерзкий шизик, которого в детстве о спинку кровати не добили, а в психушке недолечили.

Очень страшные и неприятные вещи писали, и это пробирало до ненависти в жилах, минуя мозг, задевая эмоции. И народ в сети склонялся к тому, что детей выкрал кладбищенский педофил, а полиция будет три дня бездействовать.

Людей можно было понять, но разгорающийся массовый психоз — нет.

Я бросил кофе остывать и вернулся к артефакту.

— Кручу-верчу, посмотреть хочу. Катись, наливное яблочко, по серебряному блюдечку и покажи мне отца.

Мой ближайший и единственный родственник уже вышагивал где-то в районе центра или типа того. Вид у него был недовольный, но очень решительный. Рядом шагал дядька Гарри — друг его, кучерявый брюнет преклонного возраста. За полвека причесываться не научился, а всё туда же — приключений ищет. Вообще их четверо, просто ещё двоих я не знаю. Одного только в лицо — это с папиной работы, а второго вообще впервые вижу.

— Ваши-то придут? — выкрикнул тот, что с работы. — Поддержат стариков? Мой бы сын подъехал, но он в командировке, не смог... А ваши что? Не та уже молодёжь. Бабки, бабки, и ничего им больше не нужно. Я не прав?

Отец что-то буркнул в ответ, но я не услышал, потому что начал подниматься вверх над улицей. Со всех сторон сходился народ, по улицам шагали и молодые, и старые. По двое, по трое и в одиночку, но текли они все в одну сторону — к центру, к зданию мэрии, туда, где возвышалась сохранившаяся ещё с восемнадцатого века башня с часами на верхушке. Очень многие народные протесты, бунты, восстания нашего округа начинались именно там. И как их не назови — ни к чему хорошему они не приводили. У бедного дурачка (когда я успел его оправдать?) оставалось всё меньше и меньше времени.

Если они погрузятся в машины или автобусы, то будут у ворот кладбища через двадцать минут. Если пойдут колонной — через час-полтора. Автобусы у них есть.

— А что это за морок над нами летит? Вон там, выше горизонта.

Задумавшись, я не сразу обратил внимание на выкрик отца, а когда понял, было уже поздно. Десятки глаз щурились там внизу, пытаясь разглядеть, куда показывает старик.

— Это нечистые закон неиспользования нарушают! Обнаглели совсем! Есть у кого ружьё? Я бы вальнул. А что там за рожа внутри, или мне кажется?

Я дернулся к яблоку и прервал сеанс связи. Последняя фраза от дядьки Гарри прозвучала. И последнее, что я увидел и сумел впечатать в мозг, как ожог, — это внимательные, прищуренные глаза отца. Но было ли в них узнавание? Понял ли он, кто болтается посреди миража, как отрубленная голова раба? Насколько хорошо он видит после стольких ночных смен, прожитых лет и выпитого алкоголя?

Узнал ли меня батя и что подумал, если да? Но сейчас нет времени на эмоции, вперед к яблочку, пока кофеин действует.

Таак. Я потер руки. Кто-то прижав ладони к стеклу пытался заглянуть внутрь. Как не вовремя. Видно же закрыто.

Нет ребята, так деток не спасешь. Сделав вид, что не заметил страждущего клиента я забрал артефакт и скрылся за полками у стола для отдыха, предварительно выключив свет.

Надо бы переместиться домой и там уже в спокойной обстановке что-то решать. Но пока я добегу может много чего плохого случиться, да и не надежно там. Здесь посижу, если директор не заметит сверхурочную работу. Нужно действовать решительней.

Кручу-верчу, посмотреть хочу. Катись, наливное яблочко, по серебряному блюдечку и покажи мне Федора Крюкова.

Где-то в глубине своей паскудной лицемерной душонки я надеялся, что паренек бросился в бега. Что он виновник всего происходящего и спешит перепрятать следы преступления или спрятаться вместе с детьми в своем вонючем убежище где-то на заброшенном заводе, а мне останется только проследить за ним и сообщить полиции где находятся пропавшие детки. У меня даже визитка есть . Дома где-то на полке валяется, под лампой.

Но это был не он. Федя сидел в своем вагончике, у кровати, прямо на полу. Обнял руками свои же ножки и рыдал перечисляя детские имена.

"Афанасий, Лерка, Жорик, Юлечка, Дашуля. Где же вы где?"

Дверь он забаррикадировал. Сунул швабру поперек, так чтобы нельзя было открыть. Навалил матрасов, стул подставил. Ну такое. Разъяренные горожане вынесут за две минуты. Что интересно никакого оружия при себе Федя не держал - хотя бы кухонный нож или  спичечный коробок в кулаке. Абсолютно беззащитное существо. Нет, не похож на убийцу. На психа да, но на хладнокровного убийцу детей точно нет. Я поверил в его невиновность, но вот люди не успеют познакомиться поближе и подумать. Раздавят как таракана и жалеть не будут. Нужно парня выручать.

Я остановил бег яблочка и прислушался. Кто-то стучал в дверь. Вот же настойчивые клиенты. Ну не могу я сейчас на вас переключиться, уже не могу. Тем более пятнадцать минут до закрытия нужно было раньше приходить. Нет меня.

Стуки продолжались, но я отключился от них, сосредоточившись на процессе запуска яблока на орбиту.

Кручу-верчу, посмотреть хочу. Катись, наливное яблочко, по серебряному блюдечку и покажи мне Касьяна Не Знаю как его Фамилия.

Фрукт продолжал свой бег, но картинка не проявлялась. Я повторил еще раз и опять никакого эффекта. То ли неправильно запрос сформулировал, то ли Касьян как-то закрылся от моего Яблочного Глаза. Неудача.

В дверь постучали еще раз, но уже неуверенно. Сейчас бы выйти, да по шее накостылять.

Кручу-верчу, посмотреть хочу. Катись, наливное яблочко, по серебряному блюдечку и покажи мне Яцека, маленького зубастого оборотня.

***
Авторство моё. Ошибки тоже.

Приближаемся к финалу первого тома.

Показать полностью
91

Зеленый змей

— Спасибо вам, Лев Валерьянович, — кланялась старушка, пятясь к выходу.

Глеб поморщился — мелкие зеленые капли, летящие от сухоньких ладошек, были едва различимы в воздухе. Казалось, хозяин и вовсе не обращает на них внимания, но Глеб знал, почти всё его богатство построено на этих мелких каплях.

Копейка рубль бережет, а зеленая капля — целую жизнь. Говорили,что там, за стеной, завешанной красным ковром с вышитым золотоглавым змеем, у Льва хранится немалый запас "зеленки" — так назвали эту валюту из-за характерного изумрудного оттенка. Глеб мог только гадать, какой глубиной обладает драгоценная субстанция, собранная в трехлитровый графин. У самого столько никогда не водилось, тратил на мелкие шалости, а с его дурным нравом заработать её честно было просто невозможно, как он ни пытался. Тогда-то он и решил заветную зеленку украсть.

Выбор пал на самого богатого на зелень человека — Лев Валерьянович мало что получил в наследство от отца целый литр, так и сумел многократно приумножить свое сокровище.

"И почему никто до сих пор не додумался его обокрасть?" — рассуждал Глеб, стоя в очереди к Валерьяновичу, который выслушивал очередную просительницу.

Старушка с трудом ворочала языком, держа Валерьяновича за руку. Глеб расслышал только слова "страшные боли" и "недолго осталось". После чего слезы потекли из ее глаз, теряясь в дорожках морщин.

Валерьянович ласково похлопал старушку, покивал, зашептав что-то на ухо, отчего та благодарно запричитала, и проводил аж до самой двери, не забывая собирать на этот раз крупные капли зеленки прямо в ладонь.

"Ну, давай, положи ее, покажи, что за секретный замок охраняет твое богатство," — жадно следя глазами за заветными каплями, думал Глеб.

Валерьянович окинул взглядом оставшихся просителей, милостиво улыбнулся, и приподнял ковер.

Глеб чуть не присвистнул от удивления — никакого замка не было. Не было даже дверцы. Там, прямо за ковром, располагались полки, на которых стояло по меньшей мере четыре трехлитровых графина с зеленкой. В один из них Валерьянович и слил содержимое ладони.

Серце Глеба выстукивало радостную песнь. "Это ж сколько можно всего..!". От предвкушения закружилась голова, перед мысленным взором поплыли сначала хоромы не хуже Валерьяновских, потом девки, самые разные, а с ними и утехи, те, что он себе и в мыслях редко позволял. А один такой графин даст ему годы истязаний над кем захочет, и никто слова в его сторону не скажет.

Пальцы сами сжались, словно графин был уже в его руках.

— Что у тебя, друг мой? — ласковый голос не сразу вернул Глеба из нарисовавшихся перспектив. Валерьянович опустил мягкую ладонь ему на плечо и теперь смотрел прямо в глаза чистым и спокойным взором.

С трудом сглотнув, Глеб облизал пересохшие губы, и ответил тихо, подрагивающим голосом:
— Сестрица моя... Обидел ее приезжий, попользовал... Помоги, Лев Валерьянович, женить бы, всю жизнь ведь ей поломал.

— Чураев? — сведя широкие белесые брови, строго спросил Валерьянович.

Глеб на миг испугался — сестрицы у него никакой и в помине не было. А вот Чураева он хорошо знал, не раз вместе в окрестные города ездили, воровали по малому. Что если Валерьянович и про Глеба всё знает?

Взяв себя в руки, он закивал, мысленно прощаясь с бывшим подельником.

— Давно пора им заняться, это хорошо, что пришел. А сестрицу чего ж не привел?

— Стыдно ей, — ложь давалась труднее, чем обычно, казалось, Валерьянович легко читает дурные намерения, с которыми Глеб сюда явился.

— Понимаю, — легко согласился Валерьянович. — Помогу вам. Сегодня же ждите сватов, а сейчас иди к сестре, обрадуй.

Глеб поклонился, бормоча слова благодарности, и, как первая старушка, быстро попятился к выходу. Валерьянович нахмурился, зашевелил губами, чуя неладное. Глеб изо всех сил старался отдать хоть каплю собственной зелени, но на ложь добрые намерения не ложатся. Обмануть такую валюту и расплатиться за пустые слова не выйдет, это он хорошо понимал. Потому и спешил, пока Валерьянович не опомнился. Всё, что хотел, он узнал. Ни охраны, ни собак, ни даже дверцы с замком нет на вожделенных полках. Ночь, любимый нож и несколько жизней в свое удовольствие обеспечено.

За воротами Глеб разве что не запрыгал от радости, утопая сапогами в грязи. Солнце почти коснулось горизонта, еще немного, и он перережет толстое горло Валерьяновича, заплатит за убийство зеленкой и сможет убить еще с десяток, а то и с сотню людей, если графинов на полках столько, насколько хватает ковра.

Не замечая дороги, он добрался до дома и, сняв одни лишь сапоги, лег в кровать. Размышляя, как лучше провернуть черное дело, Глеб не заметил как уснул.

Разбудил его грохот выбитой двери. На пороге стоял чернобородый и злющий Чураев. Без лишних слов он подскочил к Глебу и схватил его за горло. Слюна брызнула на Глебовы щеки,  подельник заорал:
— Ты что, тварь, делаешь?

Быстро смекнув что к чему, Глеб скинул с себя Чураева, не забыв дать ему в зубы.
— Погодь, дурак! Послушай сначала!

В голове уже крутилось, что с подельником украсть зеленку будет проще. А потом просто от него избавится, потратит еще чуть-чуть. За такую душонку много не запросят.

Уговаривать Чураева не пришлось. Услышав про графины, он широко ухмыльнулся и подобрел.
— Чего сразу не сказал, а? Еще и приплел сестрицу, прижали меня ни за что.

— Не успел я, быстро всё случилось, ты не злись. Завтра заживём!

Чураев довольно кивнул, проверил свой кривой нож, и подельники отправились в дом Валерьяновича.

Остерегаясь охраны, они осторожно перелезли через забор и подошли к дверям, за которыми находилась знаменитая просительная зала. Глеб толкнул резную створку и радостно ухнул, когда та легко, и без скрипа, поддалась и открылась внутрь.

— Валерьянович совсем безголовый, а говорят что умный, — прошептал Чураев, бесшумно ступая за Глебом.

— Тихо, — шикнул Глеб. Ладони вспотели от предвкушения, но в то же время сердце грызло беспокойство — слишком все просто, слишком гладко. Глеб не считал себя дураком, но и умником не считал тоже. Почему никто до сих пор сюда не пришел? Эта мысль червем извивалась в мозгу, не давая сосредоточиться.

Возле ковра мерцали две тонких свечи, подсвечивая золотую голову вышитого змия. Тишину нарушал только стрекот сверчков на улице и дыхание Чураева.

Глеб вытащил нож и лезвием поддел край ковра. От увиденного перехватило дыхание — там, в стене, сквозь толстый хрусталь сияла зеленка. Как волшебные фонари, десятки фонарей, светились они во тьме, обещая так много возможностей.

— Как мы их понесем?

Глеб вздрогнул от шепота, раздавшегося у его затылка. Чураев стоял прямо за спиной с кривым ножом наизготовку и жадно смотрел на графины.

— Я не знаю! — с досадой откликнулся Глеб, потихоньку отодвинувшись от загнутого лезвия. Он действительно забыл подумать о том, как вынесет это богатство отсюда. В его планах была смерть Валерьяновича, после чего, по закону, он бы оплатил содеянное частью зеленки и стал полноправным хозяином здесь. Но присутствие Чураева и отсутствие Валерьяновича всё осложнило.

— Давай возьмем по четыре, отнесем к тебе, а потом вернемся снова, — предложил Чураев.

— Хорошо, — кивнул Глеб, и потянулся за ближайшим графином.

Острая боль пронзила руку мгновенно. Кисть пропала в пасти златоглавого змея, а из обрубка полилась кровь.

Отпрянув, Глеб осел на пол, зажимая культю уцелевшей рукой.

Чураев, словно ничего не произошло, тоже потянулся к графину. Глеб успел разглядеть клыки и услышал хруст ломающихся костей, и только потом услышал вопль. Чураев упал рядом, размахивая обрубленной рукой и хлопая глазами.

— Ай-яй-яй, — тихий, спокойный голос каким-то образом было хорошо слышно, несмотря на крики неудавшихся воров. Валерьянович будто возник из ниоткуда. — Разве вы не знаете, что воровать нехорошо?

Он протянул руку и погладил блестящего от крови, змея, который сполз с ковра целиком и разрастался вширь, пока не достиг толщины человеческого тела.

— Вы знаете, откуда взялась зеленка? — словно ведя урок в школе, спросил Валерьянович. — Почти никто не помнит, что нам даровал её Господь. Чтобы помочь, направить на праведные дела. Чтобы мы помогали друг другу. Но люди всегда хотят большего, черные помыслы всегда побеждают, и даже этот дар Господа стал проклятьем для нас. Из-за таких, как вы.

Он строго посмотрел на притихшего Глеба и Чураева, вздохнул и продолжил:
— Но Господь и тогда не оставил нас. Ибо хорошие дела не останутся забытыми, а за плохие люди будут наказаны. И послал Господь защитника — Змия. Спросите, почему вы о нем не знали? Потому что Змий является истинно праведным, потому что Змий защищает только...

Чураев вдруг бросился вперед и воткнул нож в горло Валерьяновича. Глеб не успел и вздохнуть, как змей откусил Чураеву голову. Плотное туловище шмякнулось на пол рядом с булькающим кровью Валерьяновичем. Змей свернулся кольцом и уставился на Глеба.

— Что? Убьешь и меня? — непослушными губами произнес Глеб.

Змей не шевельнулся.

Глеб встал, и, пошатываясь, подошел ближе. Руку жгло, а изумрудное сияние обещало прохладу и успокоение. Не обращая внимания на змея, он во второй раз протянул руку и взял графин. Змей издал странный звук и выплюнул Глебовскую кисть ему под ноги. Что-то внутри подсказывало, что делать дальше. Глеб открыл графин и опустил в него культю. Боль мгновенно утихла. Подняв оторванную кисть, он приложил ее на место, и, о чудо, она мигом приросла как прежде. Необыкновенная сила и злость чувствовались в теле.

Зеленые прежде глаза змея покраснели. Глебу показалось, что он видит улыбку на плоской золоченой морде.
— Добро это скуш-ш-шно, — прошептал змей. — Попробуем зло.

Глеб довольно кивнул, возвращая графин на место.

Показать полностью
71

Всё для сада (часть 1)

— Ну, граждане дачники, садоводы, огородники, кто хочет сегодня приобрести самые лучшие сезонные удобрения по самой низкой цене во всей области?

Пригородная электричка едва успела отползти от вокзала, как в первом вагоне раздался веселый, уверенный голос местного торговца. Симпатичный паренек лет двадцати с небольшим, с россыпью веснушек и в очках, которые, впрочем, его ничуть не портили, тащил набитую до отказа огромную клетчатую сумку. Он работал не первый сезон, постоянных своих покупателей-пассажиров знал в лицо — а некоторых и по имени-отчеству. Сарафанное радио оказалось на редкость мощным. Теперь дачники поопытнее старались все брать «только у Гришеньки» — у него, мол, все товары качественнее и работают лучше.

— Универсальная подкормка для клубники, содержит калий! Сейчас подсыпать — и урожай будет втрое выше! Инструкция крупными буквами и мерный стаканчик идут в наборе! Опоры для вьющихся растений, из нового вида пластика, прочные, не ломаются, можно оставлять на зиму прямо на грядках, хорошо втыкаются, есть разные расцветки! Фонарики садовые, на солнечных батарейках! Секаторы нового поколения, осталось уже меньше десяти штук, все разобрали, очень хорошие, удобные, легкие, отлично режут ветки до семи сантиметров в диаметре!

— А от улиток есть чего-нибудь, Гришенька? — спросила пожилая женщина, чуть полноватая, с добрым лицом. — А то всё ж пожрали, твари, всё ж пожрали! Устала их собирать уже!

— И от улиток есть, Вера Васильевна! — бодро отозвался Гриша и принялся рыться в своей огромной сумке.

Рылся долго. Его уверенная улыбка сменилась хмурой складкой между бровей. Он же точно помнил, что оставался еще пакетик! Как раз вчера вечером его прихватил у тёти Дуси, по совместительству — главного делового партнера и начальника. Тётя Дуся была почему-то очень сердитая, так что Гриша второпях схватил этот пакетик и куда-то отдельно сунул… Вспомнить бы ещё, куда… А, ну конечно!

— Держите. Вот последний как раз, вас дожидался! — Гриша с облегчением вынул маленький белый пакетик из кармана джинсов. — Значит, вот тут его разрежете, гранулы высыпаете возле грядок…

Вера Ивановна внимательно выслушала наставления и прибрала добычу в недра сумки.

***

Первыми, конечно, след заметили дети. Их тут была целая стайка, сплавленных на лето в деревню к бабушкам, в жизнь которых вносилась таким образом изрядная доля разнообразия. Порой это разнообразие превышало допустимый порог, и улицы оглашались пронзительными детскими криками и старческими причитаниями, заканчивающимися извечным «Вот я все матери с отцом расскажу!»

Так что про следы на всякий случай решили помалкивать. Ваньке, самому младшему — десятый год всего! — аж три раза напомнили. Да только Ванька и сам не дурак, тоже понял, что болтать не надо. Ладно, если просто не поверят, а то и попадет еще — за то, что в лес ходили. Хотя какой это лес — осинки да березки? Так, смех один. Вот Вовка утверждает, что если дальше идти, то там настоящий лес, с болотом и елками… Это ему Михалыч говорил, заядлый грибник. Михалыч-то туда шастает с июля по самый октябрь, не то что бабки-огородницы. Вот бы с ним напроситься.

Ванька молчал два дня, а на третий — надо ж так случиться! — Михалыч сам мимо проходил. А Вера Васильевна, Ванькина бабушка, как раз ветки у калитки подстригала. Поздоровались, конечно.

— А вы, Александр Михалыч, за грибами никак ходили? И что, пошли грибы-то уже? Что там в лесу творится?

Ванька уши-то навострил. Видел Михалыч след или не видел? А ну как сейчас скажет?

— Да пошли вроде, потихонечку. Хотя и мало. Июль теплый нынче, влажный, могли б и побольше-то понарасти. А так ничего, лес как лес.

Тут Ванька уж не выдержал.

— А след вы видели?! Огромный такой, длинный?

— Какой след? — изумился Михалыч.

— Так говорю же, огромный…

— Не видал я никакого огромного следа…

— Ваня! Что за ерунду ты мелешь? Иди-ка в дом, сейчас обедать будем. Иди, иди! Чего еще навыдумывает… — заворчала Вера Васильевна.

— Да дети, что уж с них возьмешь, пусть выдумывает… Так вот, говорю, грибов мало, но белые пошли уже…

Пока обменивались рецептами и мнениями, стоит ли грибы морозить, или все-таки лучше по старинке — сушить, — про Ванькины слова, конечно, позабыли. А тот, ясное дело, напоминать не стал.

Однако прошло не так много времени, как про след вспомнили и без Ваньки.

Дядя Витя принялся уверять соседей, будто ходил на болото — смотреть, много ли осенью ждать клюквы — а там…

— Толщиной — во! Длинный — во! — заплетающимся языком рассказывал дядя Витя, разводя руки в стороны, как рыбак из анекдотов. — Черт его знает, что за штука такие следы оставляет? Михалыч! А, Михалыч? Ты в лес-то ходил? Неужель не видал?

— Ты, Витя, пить-то уже того… завязывай, — неодобрительно поморщился Михалыч, человек исключительно трезвого образа жизни. — Ладно дети играют, им фантазию по возрасту развивать положено. А ты ж все-таки уже взрослый мужик. Неужто не стыдно?

— Да не пил я! Вот те крест! Клюкву смотреть ходил!

— Тьфу…

— Не веришь, значит, да? Ну ладно… Сам потом увидишь!

И дядя Витя не слишком ровной походкой направился к своему домишке.

***

Вечером возле старого колодца держали совет.

— Слыхали, дядя Витя тоже след видел? Только ему не верит никто.

— А я сегодня утром ходил смотреть — и не нашел!

— Так сколько ж он держаться-то может? — рассудительно заметил Вовка. — Странно, что Михалыч еще не находил.

— Может, оно в другую сторону ползало? Не туда, куда он обычно ходит?

— А что это «оно» вообще может быть? — спросил Ванька.

— Ясно, что. Змей! Кто ж еще такие следы оставлять может? Огромный, с поезд!

— Ну уж ты скажешь!

— А интересно, ядовитый, или нет? Посмотреть бы на него. Издалека.

— А знаете что? Надо будет еще у Михалыча спросить. Может все-таки поищет получше и тоже увидит!

Михалыч почему-то заругался страшно. Надоели уже, кричал, ваши выдумки! Лучше б к школе готовились, чем одну и ту же глупость повторять!

И ушел, стуча палкой, с которой всегда в лес ходил.

В субботний полдень к Вере Васильевне заглянула Лида — молодая, спортивная и очень увлеченная местная экоактивистка.

— Здравствуйте, Вера Васильевна. Вы в лес не ходили часом?

— Здравствуй, Лидочка. В лес? Да куда мне, я уж так далеко не хожу… А чего? И ты, что ль, следы видела?

— Какие следы?

— Да вот, мальчишки наши над Александром Михалычем подшутить решили и начали ему про следы какие-то огромные рассказывать, якобы в лесу видели. Хотя в лес-то им запретили ходить. А потом Витя, ну тот… — Вера Васильевна сделала определенный, очень понятный жест, — тоже туда же… Так Михалыч теперь злющий, как медведь, думает, над ним вся деревня шутки шутит…

— Следов никаких не видела, а только весь березняк зарос какой-то мерзкой паутиной, — сообщила Лида, откинув за плечо длинную светлую косу. — Такая, знаете, липкая, фу. Наверняка какие-то вредители. У вас же есть всякие пакетики от вредителей? Вы ведь обрабатываете участок?

— Обрабатываю, конечно, — согласилась Вера Васильевна. — Только у меня сейчас и нету ничего… Ты вот что: как на электричке поедешь в город, у Гриши непременно спроси, он подскажет. Знаешь Гришу? Молоденький такой мальчик, всякими удобрениями торгует, худенький, в очках, с веснушками… Аккуратный, вежливый… Студент, наверно, подрабатывает. Хотя я не знаю, мыслимо ли — в лесу-то это ж не то, что у себя в огороде…

— Лес — наш дом, и мы должны о нем заботиться! — сурово провозгласила Лида. — Я спрошу вашего Гришу, спасибо.

***

Гриша пятился к двери, прикрывая левое ухо, ставшее совершенно малиновым: рука у тёти Дуси была тяжелая.

— Куда, спрашиваю, пакетик со стола взял?

— Ай, тёть Дусь! Дак я что… Я на продажу взял, как обычно!

— Какая я тебе тёть Дусь?! Ишь, племянничек выискался!

— Извините, Авдотья Федоровна…

— Куда пакетик дел, спрашиваю?

— Так продал… давно уже… Как раз… От улиток спрашивали…

— Ах ты ж бестолочь! — грозно рявкнула Авдотья Федоровна, она же — тётя Дуся. — Балбес косорукий! Один убыток от тебя! Пожалела растяпу, пристроила к делу! Уж, казалось бы, чего проще-то — в электричках торговать? Так нет же, и тут напортачил!

— Да чего ж я напортачил-то, тё… Авдотья Федоровна? — Гриша уже нащупал ручку двери и готов был ретироваться в любую секунду, но очень уж хотелось выяснить, за какие грехи ему чуть не оторвали ухо. Характер у тёти Дуси, конечно, не сахар: ведьма, как есть ведьма. Но чтоб вот так на людей кидаться только потому, что с левой ноги утром встала — такого за ней еще не водилось.

— Чего напортачил? Было тебе говорено — с моего стола ничего не брать? Было говорено или нет?!

— Дак я… это… времени уже не было, а пакетик-то как раз один оставался, я подумал — вы его забыли мне дать со всей партией… Он же… такой же… — оправдывался Гриша, с каждым словом все тише и тише.

— Подумал? — угрожающе прошипела тётя Дуся. — Подумал он! Было бы, чем думать! Но вот теперь подумать придется!

— А… что там было? — испуганно прошептал Гриша. Ох, видать, дело все-таки не в левой ноге…

— А не знаю я, что там было! Ясно тебе? У меня намедни несколько порошков просыпалось, все смешалось! Я всё в один пакетик ссыпала и отложила запечатанным. Там же всё переделывать надо было. А то и вовсе в печке сжечь, черт его знает, как оно теперь работать будет, перемешанное, даже если разобрать. А ты, балда, схватил, картонку знакомую углядел.

Гриша вытаращил глаза. Ой, что ж делать-то теперь…

— Ты хоть помнишь, кому продал-то?

— Да помню… Пенсионерке одной, Вера Васильевна зовут, где-то в Ермилово у нее дача…

— Ну слава тебе, Господи, не совсем голова в тыкву превратилась, хоть что-то помнишь, — проворчала тётя Дуся. — Знать бы еще, посыпала она этим пакетиком огород, или в сумке забыла…

— Ой нет, такая вряд ли чего в сумке забудет, — покачал головой Гриша. — Наверняка посыпала уже. У нее все под контролем.

Авдотья Федоровна немного помолчала, размышляя.

— Ладно. Тогда вот что. Ездить пока будешь в направлении этого Ермилово. И слушать внимательно, что люди говорят. Если хоть малейшую странность заметишь — все выспросишь и мне скажешь. Ясно? А ушами прохлопаешь — я тебе их совсем поотрываю.

Без ушей Грише оставаться не хотелось.

***

— Ну, граждане дачники, садоводы, огородники, кто хочет сегодня приобрести самые лучшие сезонные удобрения по самой низкой цене во всей области?

Лида внимательно оглядела долговязого паренька с огромной клетчатой сумкой. Понаблюдала, как он шел по вагону, останавливаясь почти у каждой скамейки и приветливо общаясь с покупателями. Очки есть, веснушки тоже. Вроде он?

— Простите… А вы случайно не Гриша?

— Он самый, — улыбнулся парень.

— А, хорошо. Мне Вера Васильевна посоветовала у вас спросить, говорит, вы всё знаете.

Гриша насторожился. Левое ухо слегка заныло.

— Ну, всё не всё, но чем смогу — помогу. Что случилось?

— Паутина в лесу! Мерзкая, липкая такая. Не как обычные пауки плетут, кругами, а как будто… не знаю, как будто размазало ее что-то. Знаете, на сахарную вату похоже, только серая...

Лида брезгливо наморщилась, вспомнив, как задела мерзкую паутину рукавом.

— Есть у вас что-то от такого? Ведь лес точно так же заслуживает защиты, как и наши огороды, не правда ли?

Гриша торопливо согласился, судорожно соображая, что делать дальше. Он, конечно, понятия не имел, о чем шла речь, но необходимо было срочно что-то придумать.

— Давайте для начала попробуем средство от паутинного клеща. Вот, держите. Где, говорите, это безобразие началось?

***

Три дня Лида честно поливала березняк средством от паутинного клеща. Паутины было много и дальше, в сторону болота, но туда было идти боязно. Попросить, может, кого? А ведь идея! Вот приедет завтра вечером автолавка с продуктами — можно будет в очереди ненавязчиво спросить…

— Александр Михалыч! Александр Михалыч, а вы на болото ходите?

— Ну… вообще хожу, когда моховики-то идут. А чего?

— А можно я вам дам флакончик, а вы из него на паутину побрызгаете? Там за березняком в сторону болота паутина…

Лида принялась объяснять, но понимания почему-то не встретила.

— С ума вы все посходили, что ли? — рассердился Михалыч. — То следы у них, то паутины на болоте! То флакончики! Сидите, барышня, дома, нечего вам там делать, только грибницы все перепортите! А лес уж с пауками как-нибудь сам разберется, не первый год, чай, растет!

Лида аж задохнулась от возмущения, но тут к ней подошел Витя.

— Л-лидия, вы абсолютно и несомненно правы! Я в-восхищен вашим… неравнодушием! Не слушайте этого… приземленного, зашоренного человека. Он н-ничего, абсолютно н-ничего не понимает в жизни! Давайте в-ваш пузырек мне. Я все побрызгаю. Я ради вас хоть на болото, хоть в паутину! — изрек Витя и протянул руку.

Лида замешкалась.

— В-вы мне не доверяете? Напрасно, Лидия, напрасно! Я знаю, что они обо мне все болтают. Это все клевета и вранье, да! Вранье и клевета! Давайте ваш пузырек, я докажу, что я на все способен ради улыбки прекрасной дамы!

— Не оступитесь на болоте, пожалуйста. И вообще, аккуратнее! — Лида, поджав губы, протянула полупустой флакончик. Она не была уверена, что поступает правильно, доверяя поход на болото столь далекому от здорового образа жизни человеку, но, в конце концов, если он сам предложил — пусть сделает что-то полезное для общества!

— Не волнуйтесь! Все в л-лучшем виде сейчас будет!

— Подождите, Виктор, вы что, прямо сейчас собираетесь? Вечер уже скоро, давайте завтра? — забеспокоилась спортсменка-активистка.

— Да я мигом!

И Витя бодро зашагал в сторону березняка за дорогой.

— Зря я его… Зря, да? Что ж с ним теперь там будет? — перепугалась Лида.

— Ничего не будет. Проспится где-нибудь на поваленном стволе, ночи теперь теплые стоят. Лишь бы средство ваше внутрь не выжрал, — все еще сердито проворчал Михалыч. — Смотрите только зайцев не потравите этим средством, кстати…

— При чем тут зайцы? — удивилась Лида.

— Да при том. В этом году зайцы обглодали в лесу кучу деревьев. Видать, зима была тяжелая. А на участках ничего не тронули…

Автолавка давно уехала. Все разошлись по своим дворам.

Лида нервно поглядывала из окна на просёлочную улицу. Закатные солнечные лучи таяли в верхушках берез. Детей разогнали по домам, и стало вдруг очень тихо.

Девушка поставила на плиту миску с картошкой. На всякий случай начистила побольше — вдруг этот непутевый Виктор сейчас все-таки вернется, так хоть поест. И зачем она только дала ему свой несчастный флакончик! Честное слово, проще было самой сходить. Взяла бы вон палку, как у Михалыча, и завтра бы пошла спокойно. Ходила же она в походы, в конце концов!

Но чего уж теперь. Виктор тоже, вообще-то, взрослый человек, сам решает, куда ему идти или не идти.

И все-таки Лиде было не по себе.

Картошка на плите закипела. Девушка подвернула огонь, шмякнула в миску пол-ложки соли и снова уставилась в приоткрытое окно. На улице уже стемнело. А в лесу темнеет еще раньше… Не дай Бог, еще ноги себе переломает этот… рыцарь пустого флакончика.

Пронзительно взвизгнул таймер. Лида вздрогнула, повернулась к плите, потыкала ножом одну картофелину. Взяла прихватку, понесла горячую миску к раковине.

Где-то в далекой сумеречной тишине раздался отчаянный, полный ужаса крик.

Лида на секунду замерла с наклоненной миской в руках, не замечая, как её содержимое рассыпается по всей раковине. Затем отшвырнула миску, нашарила в ящике фонарик и бросилась за дверь.

***

— Ну чего? Есть новости?

— Да, представляете, тё… Авдотья Федоровна, повезло — почти сразу же наткнулся на девушку из того же поселка, она у меня даже имя спросила — как раз Веры Васильевны соседка.

— «Повезло»? — хмыкнула тётя Дуся. — Ну-ну… и с чем же нам таким повезло?

— Говорит, паутина какая-то липкая. Мерзкая, говорит. Не кругами. В лесу. Ну я на всякий случай место уточнил, конечно.

— А девчонке чего наплёл?

— Да ничего такого… Средство от паутинного клеща дал.

— И она взяла?

— Взяла…

Авдотья Федоровна поцокала языком: какие ж безграмотные садоводы пошли нынче… Ну да ладно, так-то даже проще.

— Ну и чего расселся? Собирайся — и поезжай.

— Куда поезжать, тёть Дусь?! — оторопел Гриша.

— То есть как куда? В Ермилово твое, куда ж еще-то? Пойдешь, посмотришь, что за паутина. И вообще, чего там делается.

— А… но… паутина-то — она ж в лесу! А Вера Васильевна не для леса же тот пакетик покупала! Какая тут связь может быть?

— Вот поедешь и разберешься. Если просто паутина, так тебе же и проще. А Васильевну свою тоже навести, погляди, чего там у неё.

— Но, тёть Дусь… Это же как… А работа?

— Хватит мне тёть-дуськать! Это вот и есть твоя первоочередная работа теперь — ротозейство свое исправлять! Мне слухи по деревням не нужны, ясно? Давай-давай, натворил — расхлебывай!

— Так это ж может за один день не получится…

— Значит, не за один. Хоть до осени там живи, но чтоб дело было сделано!

— А где ж я жить-то буду… — жалобно проскулил Гриша. Ехать ему ужасно не хотелось. Черт его знает, что там за паутина-то на самом деле?!

— Да хоть в палатке! Вон, в кладовке третий год валяется, а так хоть пригодится.

— Ладно, ладно, — уныло вздохнул Гриша и робко, с надеждой, спросил:

— Но вы мне хоть дадите с собой-то? Ну, чего-нибудь?

Авдотья Федоровна замахнулась полотенцем.

— Я тебе прямо сейчас чего-нибудь дам! И чем-нибудь! И с собой еще останется!

Гриша увернулся от полотенца и поплелся в кладовку — искать палатку. Затея ему не нравилась совершенно.

Продолжение Всё для сада (часть 2)

Показать полностью
212
CreepyStory
Серия Темнейший

Темнейший. Глава 109

(читать под BATUSHKA -- Ектения VII: Истина)

Темнейший. Глава 109

Камил бросил к монастырю мёртвых всадников. Бросил свою стальную Мёртвую Гвардию. Закованные в броню трупы тащили за собой штурмовые лестницы, прямо на лошадях. И впереди всех нёсся громадный Кентавр, притягивая к себе испуганные взгляды стражников на стенах. Кентавр вполне способен был проломить ворота монастыря, пусть это бы и заняло некоторое время. Вряд ли защитники смогли бы его как-то остановить. Но тогда наёмникам пришлось бы впоследствии чинить эти самые ворота, а поэтому Камил приказал чудовищу просто мельтешить у стен, размахивая булавой и отвлекая на себя внимание.

Следом за Гвардией ускоренно бежала толпа пеших мертвецов. Шестьсот покойников неслись к стенам, не издавая ни единого крика…и лишь позади всей этой толпы раздавались воинственные возгласы наёмников, опьянённых пеньем горна Трубадура.

Стражники на стенах же кричали. Они пытались подстрелить Кентавра из луков. Выпускали стрелы в странных дружинников. И с ужасом осознавали, происходящее. Осознание это давалось им с трудом, ибо правда была слишком безумна и неожиданна, чтобы её признавать.

Откуда же под стенами появилось войско, состоящее из мертвецов? Да ещё и ряженых в совершенно различные доспехи? Виднелись и королевские кондотьеры, и степняки-караванщики. И наёмники из Лунного Герцогства с символами знаменитых Менестрелей на доспехах. Виднелись даже княжеские дружинники и княжеские гвардейцы, мёртвые, молчаливые и неостановимые.

С колокольни зазвучал набат. В монастыре закопошились, зашумели. Стражников на стенах было слишком мало. Всего несколько человек – и те продержались недолго, их легко подстрелили Лучники.

Штурмовые лестницы опирались на стены. Наверх карабкались Железяки и покойники в ламеллярах. Мёртвая Гвардия быстро взобралась на стены, стремительно растягивалась по ним, преследуя убегающих стражников, оказавшихся в кошмарном меньшинстве.

Только когда мертвецы пробрались во внутренний двор, им начали оказывать какое-никакое сопротивление. Монахи выбегали из Собора, хватались за оружие, кричали от страха, произносили имена всех святых…

Большая часть монашеской братии находилась на службе девятого часа, когда мёртвые всадники хлынули к стенам белокаменного монастыря. Поэтому на стенах почти не оказалось стражи, а когда мертвецы прорвались внутрь монастыря – было уже слишком поздно.

Никто не ожидал атаки. Ведь врагов князя было куда меньше, чем то, что монахам довелось увидать под своими стенами…

Камил отдал приказ мертвецам – убивать всех.

Но убивать аккуратно, осторожно, колющими ударами. Он не мог управлять сражением, потому что ничего за стенами не видел, а влезать на стены не рисковал – мертвецы сами справятся.

Воодушевлённые наёмники отправились вслед за мертвецами – пришлось их удерживать от идеи броситься в передних рядах. Трубадур, как писал Ведагор в «трактате о рукотворных чудовища», был способен не только внушать ужас во врагов своим рыком, но и воодушевлять всех, кто слышал гудение особой трубы. Камил впервые решил опробовать это на столь большой толпе. И оказался доволен результатом…  

Монахи отчаянно сражались с демонической ордой, собравшись во дворе в тесную кучку, уже окружённую со всех сторон мертвецами. Они молились во время боя и погибали за Господа, преисполненные решимости. Но постепенно криков становилось всё меньше, а мертвецов во дворе – всё больше…

Вскоре утих и звон колокола.

Заскрипели ворота, отворяясь перед Камилом и его приближёнными. Внутренний двор усеяли трупы в рясах. Никто не успел даже облачиться в доспехи. Что они вообще могли противопоставить мертвецам? Ничего. Штурм монастыря дался куда легче, чем Камил рассчитывал. Он полагал, что прорваться на стены окажется не так просто и опасался, что у монахов окажется в распоряжении некий особенный сюрприз.

Но, кажется, обошлось. Даже купцы, которые удирали от приближающейся армии мёртвых, видно, не предупредили монахов, а унеслись ещё дальше, полагая, что в монастыре им защиты не сыскать.

Камил проезжался по внутреннему двору, залитому кровью и одновременно приказывал мертвецам раскладывать костры – на этот раз он медлить не станет и не потеряет ни минуты. Зажигались огни.

-- Никакого разграбления! – крикнул Камил наёмникам. – Не трогать и не осквернять святыни! Нельзя позволить Святому Престолу дать лишний повод пойти против нас!

Будто демонические ритуалы и жестоко перебитая братия не несли осквернение храма… Однако местный епископ сам ввязался во вполне мирскую войну, за что теперь поплатился. Такова война. Врагов на ней не щадят.

Труп епископа нашёлся среди всех прочих, в общей куче. Камил пожалел, что явно поторопился со взятием храма, бросив в бой сразу всю полную мощь, которая не оставила обороняющимся никаких шансов выжить. В будущем выживший епископ, к которому можно было бы проявить известную степень уважения, мог бы поручиться за благие намерения Камила.

-- За благие намерения некроманта? -- рассмеялся Ларс, услышавший рассуждения Миробоича. – Очень сомневаюсь…

Камил осматривал трупы монахов. В этот раз врагов не разрубали на куски, а прокалывали. Как он и приказал. Вот только хороши ли они, как воители? Неважно.

Трупы монахов развесились на ветвях могучих берёз, удобно посаженных аллеями во внутреннем дворе монастыря, будто строители позаботились об удобстве для некромантов. Наёмники расставляли корытца и вёдра. Собирали ещё горячую кровь, стекавшую с перерезанных глоток.

Камил рисовал символы на брусчатке прямо перед входом в Собор и выплёскивал кровь, воскрешая мёртвых одного за другим.

-- Ищите доспехи! – приказал он своим людям. – Нужно как следует приодеть покойников! У монахов должны быть доспехи…

И наёмники обыскивали каждый уголок монастыря. Доспехов, однако, хватало не на всех – большую часть унесли на себе воители Бронислава.

Вскоре наёмники прибежали к занятому тёмными ритуалами Камилу с любопытной вестью. Они сказали, что в одной из палат заперся монах. Особенно молчаливый. Монах не оказывал сопротивления, когда наёмники выломили дверь и пробрались в его скромную комнатушку. Он спокойно молился, даже не вздрогнув, когда толстая дверь рухнула на холодный каменный пол позади него.

Наёмники убивать монаха не стали. Уж больно любопытно он выглядел. Весь в крестах на рясе. Подумали, что он какой-то особо важный, поэтому решили отвести к Камилу.

Монах с длинной и пышной седой бородой был одет в чёрную монашескую схиму с острым капюшоном, белыми крестами и вышитыми всюду шестикрылыми ангелами. На парамане его виднелся череп-кости и разнообразные замысловатые символы-надписи, не оставившие Камила равнодушным:

-- Черепа с костями на чёрной рясе? Ну чем не колдун! – рассмеялся он. – Я бы подумал – некромант!

Наёмники заржали. Видок у монаха действительно был что надо.

-- Это Адамова голова. Символ бренности нашего бытия. И бесстрашия перед лицом смерти, -- ответил Преподобный, с ледяным спокойствием в голосе. Он совсем не боялся. Даже не волновался. Удивительно. Своим светлым, но строгим взглядом монах пронзал Миробоича насквозь так, что тому даже сделалось слегка не по себе. – И кровь Христа, распятого на кресте, стекает на череп Адама, омывая его от скверны и даруя всем падшим во грехе надежду на Спасение…

-- А ты мне нравишься! -- хмыкнул Камил. – Какой смелый монах! Перед тобой армия мертвецов, перебившая всю твою братию, а ты даже не трясёшься… Ещё чуть-чуть и я сам уверую, ха-ха!.. Кто ты такой?

Монах обвёл взглядом мертвецов. Он взглянул на развешенные по деревьям трупы, покачивающиеся на ветру. Он услышал, как капли крови стучат по вёдрам кошмарным дождём. Монах тяжело вздохнул. И зашептал, совершенно проигнорировав вопрос Миробоича.

-- Перед ними потрясётся земля… поколеблется небо… солнце и луна помрачатся. И звезды потеряют свой свет. И Господь даст глас Свой пред воинством Своим… ибо весьма многочисленно полчище Его и могуществен исполнитель слова Его; ибо велик день Господень и весьма страшен, и кто выдержит его?...

-- Что ты несёшь? Хочешь меня заколдовать?

-- Покойников ведёшь за собой, -- сказал монах. – Но не святых, вознёсшихся. И дьявол в тебе силён. Ты не пришествие сына человеческого… Ты сын погибели. Один их антихристов.

Камил расхохотался.

-- Какой забавный фанатик! Но ты так и не ответил, кто же ты такой? Уж не епископ местный? Твоя ряса не обычна, как у остальных монахов.

-- Климент Приозёрский, имя моё, -- спокойно ответил монах.

-- Преподобный иконописец, -- вмешался Ларс. – Он знаменит своими иконами. Мастер своего дела. И держит самую суровую аскезу – именно это и значат его необычные одеяния. Именно поэтому он и сидел в затворе, приняв схиму. Поэтому он и не был вместе с братией…

-- Иконы, значит, рисуешь? – спросил Камил и хмыкнул. – Получается, всю жизнь свою ты потратил на «это»? На сидение в каморке? Мне тебя даже жаль, заблудившийся бедняга! Знал бы ты правду, Преподобный. Истину о мире! Так сразу сбросил бы свои сарафаны и пошёл кутить по кабакам и мацать шлюх за задницы!

Наёмники громыхнули хохотом, согнулись пополам.

-- Ты мог веселиться, но ты выбрал страдать – в единственном месте, где можешь быть счастливым. На земле. А после смерти тебя ждёт не рай. А только лишь ад. Даже кое-что пострашнее ада. Тебя ждёт Изнанка. Глупец...

Камил показал рукой на воскрешённых монахов.

-- Вот где истина. Я воскрешаю мертвецов силой Изнанки. Вот где чудо. Это всё видно воочию. В отличие от того, кому ты поклоняешься.

-- Когда есть вера, явное присутствие вовсе необязательно, -- ответил Климент. -- Вера — это Божественный дар, благодаря которому мы видим то, что внешне не видно.

-- Это называется безумием!

-- Отвергающий Отца и Сына является антихристом, -- спокойно констатировал Климент. -- Ты еретик, своим учением извращающий слово истины. И пусть у тебя большая армия мертвецов.... Но в конце времён ты, посланник сатаны, будешь побеждён вновь явившимся на землю Сыном Человеческим. И после Страшного Суда наступит вечность, блаженная для одних и мучительная – для других.

-- Ого, так ты ещё и предсказатель?

-- Нет. Но таковы знамения, какие я вижу собственными глазами. Знамения, описанные в священных книгах.

-- Думаешь, что я антихрист? – всё ехидничал Камил. – Для меня это великая честь. Но бойся! Как бы антихристом на самом деле оказался не ты. И не вы все – священники. Церковь уже давно служит лжи. Служит антихристу.

-- Вас будет много. Не ты один-единственный, -- продолжал Преподобный. -- Ложное учение пройдётся по земле. Разразятся страшнейшие войны. Земля будет трястись – обрушатся высокие горы. И бесчисленные болезни опустошат города... А праведники вознесутся на небеса, оставив землю. Тогда настанет время Великой Скорби, какой не было от начала мира и доныне… Но знай! Явится знамение Сына Человеческого на небе. И тогда ты будешь побеждён.

-- Это мы ещё посмотрим, -- махнул рукой Камил. Он выплеснул ведро крови на символы. Покойный монах тут же поднялся на ноги. Преподобный наблюдал за происходящим почти с безразличием. -- Прости, но это лишь война. Я до последнего не хотел бросать мертвецов в бой. Но теперь вынужден защищать свою семью. Знаешь, что едва ли не сделал Хмудгард с семьёй Горничей, взятой в плен Брониславом? Вот где прячутся истинны демоны. А я устал подставлять щеку за щекой… Всем, кто встанет на моём пути – конец.

-- Но я уверен, что тебя ещё можно спасти, -- серьёзно сказал Преподобный. – Никогда не поздно встать на духовный путь и искупить свои грехи.

-- Уведите его, он мне надоел, -- вздохнул Камил. – Уши его не слышат, а глаза видят лишь миражи…

-- Что с ним сделать? – спросили наёмники.

-- Не троньте его, -- ответил Камил. – Пусть живёт. Я не запрещу ему проповедовать. Должен же хоть кто-то остаться из монахов, чтобы продолжить их дело. Будет здесь за епископа, когда война окончится.

-- Ты хочешь, чтобы монастырь возродился? – удивился Угрюмый Зак.

-- Почему бы и нет, -- развёл руками Камил. – Пусть себе поклоняются и верят во всё, во что только захотят.

-- Не опасно ли будет иметь под боком влияние Святого Престола?

-- Куда опасней было бы иметь под боком замысловатую религию, какую проповедуют сновидцы Наланды. А что эти церковники? Они многого не понимают… Да и гонения на христиан могут привести к мятежам… Обходитесь с Преподобным ласково. И не обижайте.

Камил продолжил свою работу, размышляя об услышанном от монаха, а Преподобный в свою очередь глядел на мертвецов. Глядел и шептал молитвы, пока над его головой не вспыхнуло сияние.

Миробоич сразу заинтересовался увиденным. Монах владел Ясным Светом, но, как выяснилось, не сильно понимал, как его использовать.

Почему же его не заметили церковники Святого Престола и не научили сновидению? Может, всё дело в том, что Климент жил в Горной Дали и подчинялся князю Искро, создавая для них потенциальную угрозу?

Наёмники увели Климента, а Камил подумывал над тем, чтобы обучить монаха сновидению и приманить к себе на службу, чтобы защищать в дальнейшем Горную Даль от вторжения иноземцев. Способных на Ясный Свет не так ужи много.

Но вот как бы сделать так, чтобы до Климента не добрался Терраторн?

Убить монаха-то можно всегда. Но вот если убедить его сражаться на своей стороне…

-- Крови не хватает… Притащите сюда пятерых смердов из окрестностей! – приказал Камил, когда осознал, что крови недостаточно, чтобы поднять всех мертвецов. И наёмный конный отряд бросился к ближайшей деревне, бить крестьян и раздирать мирные семьи.

После завершения всех дел Камил прогулялся по монастырю и осмотрел его сам. В последний раз он был здесь ровно десять лет назад. Удивительно меняются времена. Когда-то церковники впустили к себе за ворота маленького мальчика, помогли ему. Теперь же они сыскали смерть от его рук.

А ведь святоши не сразу решились впускать гостей – мало ли отребья обитало в окрестных лесах в те времена?  

За стенами монастыря в просторном внутреннем дворе располагались Собор, церковь и звонница – будто лишь одной священной постройкой обойтись нельзя. И дома божьи выглядели куда лучше, чем монашеские казармы.

Золота в сундуках сокровищницы отыскали немало – хватит на целое наёмничье войско. Разжирели монахи! Это хорошо.

А в путь им, беглецам, десять лет назад, помнится, не дали ничего, кроме вонючих шуб и отвратной сушёной рыбы.  

В трапезной устроили разговор. Угрюмый Зак уже порывался отправиться дальше в путь, на север, в суровую Нордлинику – искать варяжских наёмников, пока Камил штурмует Серебряный Перевал. Помощники Зака приготовились к нелёгкому пути, который они все должны были преодолеть на мёртвых лошадях.

-- Чего время терять? – спрашивал он. -- Пока эта варяжская ватага прибудет в Горную Даль – пройдёт немало времени, которого у нас и без того мало!

Камил оставлял в монастыре почти всех наёмников. Уводить их к княжеским городкам, не имеющим надёжных укреплений, не имело смысла. Людей у него слишком мало, чтобы удержать города. Зато в монастыре наёмники будут способны преградить дорогу Брониславу и даже Хартвигу Нойманну, заперев их на юге, хоть и ненадолго. Заставить их либо идти в кровопролитный штурм, либо избирать куда более долгую дорогу к Перевалу через поместье Дубовичей, удлиняющую путь к столице на целую неделю. Контроль монастыря имел первостепенную важность.

Ларс назначался в командиры монастырского гарнизона. Ему поручалось руководить наёмниками, пока Угрюмый Зак занимался бы поиском толковых наёмников – с этой задачей Зак справится куда лучше Ларса. Камил полагал, что Бронислав, скорее всего, не выйдет из земель Люта Савохича живым, либо же выберется, но с сильно поредевшим войском, для которого большим и сокрушающим сюрпризом окажется захваченный монастырь. Поэтому наёмники в монастыре должны справиться с обороной.

-- Ты просто хочешь избавиться от моих нравоучений, -- смеялся Ларс. – Береги себя, Камил. У князя по прежнему огромное войско. Стены Перевала не так уж просто будет взять штурмом. А ты собрался туда в гордом одиночестве…

-- Вас всех я призову сразу, как только все проблемы разрешатся, -- сказал Камил. – В Перевале для всех вас будет немало работёнки. Пока же я хочу, чтобы тыл мой был надёжен. Живые бойцы же пригодятся для удержания власти, пока мои мёртвые армии будут сокрушать всё на своём пути…

Сразу после разговора в трапезной Угрюмый Зак с двумя наёмниками отправился на север, вскачь на мёртвых лошадях, да с кучкой золота в мешке – отправились искать варяжских наёмников. Камил доверял Заку, хоть и полагал, что наёмникам доверять нельзя, особенно когда у них в руках оказывалась большая куча золота… Быть может, стоило на такое поручение отправить куда более надёжного Ларса?

Камил тоже не отправлялся в поход один. Ему нужны были бойцы для помощи в ритуалах.

К тому же в одиночестве можно было свихнуться от молчания среди одних лишь мертвецов.

Камил отобрал четырёх бойцов, приглянувшихся ему ещё во время поднятия княжеского войска – Томас, Бен, Итан и Жак. С этими бойцами Камилу было уж точно не заскучать. Наёмники любили шутить про вываливающиеся из животов кишки, мёртвых младенцев и разрезанных врагов – никакого ужаса перед мертвецами они не испытывали. Из их ртов вырывался непрекращающийся поток самых чернющих и похабнейших насмешек.

Из всех особенно отличался Жак, солдат повидавший многое, с отпечатанным на лбу раскалённым клеймом еретика, какое ему нанесли церковники Королевства за службу мятежному лорду, пытавшемуся возродить языческие святыни на своей земле. Поэтому Жак и любил богохульство. Поэтому же он казался самым надёжным соратником для некроманта.

Все они были не против оказаться в числе приближённых в момент возвышения своего необыкновенного нанимателя…

С собой же Камил решился взять и Преподобного Климента. В дороге Камил намеревался проявить перед ним благородность своих намерений – если получится обойтись без особых жестокостей, что, конечно, вряд ли – а затем и переманить на свою сторону. Кто знает, может получится? Будет славно! Во всяком случае, если схимник и переметнётся к Терраторну, то будет немедленно убит. Врагов нужно держать к себе поближе.

Мёртвое войско покинуло монастырь на следующем рассвете. До Серебряного Перевала оставалось недолго, особенно когда большая часть живых осталась позади. Камил не желал медлить, теряя время в бесчисленных привалах и ночёвках, он намеревался добраться к столице уже через три дня…

**

А спонсорам сегодняшней главы выражаю благодарность!)

Яков Анатольевич 600р "Чисто подогреть отличного автора)"

Виктор Ш 300р

Константин Викторович 300р "Зазеркалье очень годно. Но где Лимб?" Ответ: во вселенной ток Изнанка, либо слияние с Богом Жизни

Мой паблик ВК: https://vk.com/emir_radriges

Мой телеграм канал: https://t.me/emir_radrigez

«Темнейший» на АТ: https://author.today/work/316450

Показать полностью 1
23

Необъяснимое. Цикл рассказов. 2. Пропавшие вещи

Всё началось с пропажи ключей. Андрей, обычный инженер, жил в небольшой квартире на окраине города. Он считал себя вполне организованным человеком, но однажды утром его ключи от квартиры просто исчезли с того места, где он их всегда оставлял — на тумбочке у входа. Обыскав всю квартиру, он сдался и взял запасные. Через пару дней, вернувшись домой, он нашёл пропавшие ключи на том самом месте, где они должны были лежать изначально, будто они и не пропадали вовсе.

Сначала Андрей списал это на усталость или забывчивость, но затем стали исчезать и другие вещи: телефон, очки, книга, которую он читал на ночь. Но самое странное было в том, что некоторые из этих вещей возвращались спустя время, обычно в неожиданных местах — книга оказывалась под подушкой, очки обнаруживались в ванной. Он проверял и перепроверял свои действия, но вещи продолжали появляться и исчезать, как по своему собственному графику.

Однажды ночью, когда у него снова пропала зажигалка, Андрей заметил закономерность. Все вещи возвращались в тот момент, когда он успокаивался и переставал их искать. Он решил провести эксперимент: он взял монетку и положил её на стол. Затем закрыл глаза, глубоко вдохнул, постарался расслабиться и представить, что монетка исчезает. Когда он снова открыл глаза, монетки на столе уже не было. Он тут же начал искать её по квартире, но напоминал себе не торопиться. Несколько часов спустя он обнаружил её под ковром в спальне, куда монетка никак не могла попасть сама собой.

Так начались эксперименты. Андрей понял, что когда он думал о вещах спокойно, без отчаянного желания вернуть их обратно, они снова появлялись. Он пытался повторить это с более крупными предметами, и однажды в шутку представил, что его любимая чашка исчезает. Через пару минут, когда он обернулся, чашки на столе уже не было. Она нашлась только через два дня на полке, где он её точно не оставлял.

Постепенно Андрей научился не только исчезать вещи, но и "возвращать" их намеренно. Он начал экспериментировать с этим, представляя, что вещь появляется там, где её раньше не было. И вот однажды, сосредоточившись на мысленном образе нового телефона, он почувствовал, как что-то холодное и тяжёлое появляется у него в руках. Это был точно такой же телефон, как у него, но абсолютно новый, будто только что купленный.

Со временем он начал усложнять задачи: представлял себе книгу, которую давно хотел прочитать, — и на его столе возникал её новенький экземпляр. Пропавшая ручка материализовалась в ящике его рабочего стола, где он давно не заглядывал. Так, шаг за шагом, он понял, что обладает способностью не просто перемещать вещи, но создавать их из воздуха.

Андрей больше не думал о себе как о простом инженере. Он стал экспертом по созданию вещей, научившись контролировать своё состояние: когда он хотел что-то вызвать, он сосредотачивался, глубоко дышал, и представлял, как вещь появляется перед ним. С каждым разом предметы материализовались всё быстрее. Вскоре он начал экспериментировать с более ценными вещами — банковскими купюрами, редкими марками, даже небольшими ювелирными украшениями. Всё это он делал тайно, боясь, что если кто-то узнает о его способности, то его жизнь изменится не в лучшую сторону.

Однажды он рискнул, вызвав у себя на руках старинные часы, которые видел в антикварной лавке. Через несколько минут он обнаружил, что они материализовались у него в кармане. Но теперь уже чувствовал не только удовлетворение — в этот раз что-то изменилось. Он словно ощутил в воздухе лёгкий толчок, как будто реальность слегка дрогнула и снова вернулась на место. Он начал замечать, что при создании особенно крупных или сложных объектов пространство вокруг него слегка «искрилось», как будто мир пытался понять, что только что произошло.

В какой-то момент он начал задумываться, не забирает ли он эти вещи из какого-то другого места. Возможно, его способность не просто создаёт предметы из ничего, а перемещает их из параллельной реальности? Но на проверку этой теории у него не хватало смелости.

Андрей решил остановиться, довольный тем, что его жизнь улучшилась. Он больше не нуждался ни в деньгах, ни в вещах, которые раньше считал роскошью. Ему нравилось знать, что он обладает чем-то уникальным, но при этом никто из окружающих не догадывается о его тайне. Его способность напоминала ему, что в мире есть нечто большее, чем привычная реальность. Теперь он часто задумывался о том, что если он научился использовать этот дар, значит, и другие способны изменить свою реальность, даже если не знают об этом.

И хотя Андрей никогда не узнал, почему вещи начали исчезать и возвращаться в его жизни, он был благодарен за этот странный дар. Он чувствовал, что кто-то или что-то следит за порядком в мире и, возможно, дает ему шанс. Теперь он каждый день просыпался с мыслью о том, что мир больше, чем кажется, и в нём всегда найдётся место для маленького чуда.

UPD:

________
Серия «Необъяснимое. Цикл рассказов»
Необъяснимое. Цикл рассказов

Показать полностью
Отличная работа, все прочитано!