Сообщество - CreepyStory

CreepyStory

16 474 поста 38 901 подписчик

Популярные теги в сообществе:

157

Итоги конкурса "Черная книга" от сообщества Крипистори

Дорогие наши авторы, и подписчики сообщества CreepyStory ! Мы рады объявить призеров конкурса “Черная книга"! Теперь подписчикам сообщества есть почитать осенними темными вечерами.)

Выбор был нелегким, на конкурс прислали много достойных работ, и определиться было сложно. В этот раз большое количество замечательных историй было. Интересных, захватывающих, будоражащих фантазию и нервы. Короче, все, как мы любим.
Авторы наши просто замечательные, талантливые, создающие свои миры, радующие читателей нашего сообщества, за что им большое спасибо! Такие вы молодцы! Интересно читать было всех, но, прошу учесть, что отбор делался именно для озвучки.


1 место  12500 рублей от
канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @G.Ila Время Ххуртама (1)

2 место  9500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Drood666 Архивы КГБ: "Вековик" (неофициальное расследование В.Н. Лаврова), ч.1

3 место  7500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @KatrinAp В надёжных руках. Часть 1

4 место 6500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Koroed69 Адай помещённый в бездну (часть первая из трёх)

5 место 5500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @ZippyMurrr Дождливый сезон

6 место 3500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Skufasofsky Точка замерзания (Часть 1/4)

7 место, дополнительно, от Моран Джурич, 1000 рублей @HelenaCh Жертва на крови

Арт дизайнер Николай Геллер @nllrgt

https://t.me/gellermasterskya

сделает обложку или арт для истории @ZippyMurrr Дождливый сезон

Так же озвучку текстов на канале Призрачный автобус получают :

@NikkiToxic Заповедник счастья. Часть первая

@levstep Четвертый лишний или последняя исповедь. Часть 1

@Polar.fox Операция "Белая сова". Часть 1

@Aleksandr.T Жальник. Часть 1

@SenchurovaV Особые места 1 часть

@YaLynx Мать - волчица (1/3)

@Scary.stories Дом священника
Очень лесные байки

@Anita.K Белый волк. Часть 1

@Philauthor Рассказ «Матушка»
Рассказ «Осиновый Крест»

@lokans995 Конкурс крипистори. Автор lokans995

@Erase.t Фольклорные зоологи. Первая экспедиция. Часть 1

@botw Зона кошмаров (Часть 1)

@DTK.35 ПЕРЕСМЕШНИК

@user11245104 Архив «Янтарь» (часть первая)

@SugizoEdogava Элеватор (1 часть)
@NiceViole Хозяин

@Oralcle Тихий бор (1/2)

@Nelloy Растерянный ч.1

@Skufasofsky Голодный мыс (Часть 1)
М р а з ь (Часть 1/2)

@VampiRUS Проводник

@YourFearExists Исследователь аномальных мест

Гул бездны

@elkin1988 Вычислительный центр (часть 1)

@mve83 Бренное время. (1/2)

Если кто-то из авторов отредактировал свой текст, хочет чтобы на канале озвучки дали ссылки на ваши ресурсы, указали ваше настоящее имя , а не ник на Пикабу, пожалуйста, по ссылке ниже, добавьте ссылку на свой гугл док с текстом, или файл ворд и напишите - имя автора и куда давать ссылки ( На АТ, ЛИТрес, Пикабу и проч.)

Этот гугл док открыт для всех.
https://docs.google.com/document/d/1Kem25qWHbIXEnQmtudKbSxKZ...

Выбор для меня был не легким, учитывалось все. Подача, яркость, запоминаемость образов, сюжет, креативность, грамотность, умение донести до читателя образы и характеры персонажей, так описать атмосферу, место действия, чтобы каждый там, в этом месте, себя ощутил. Насколько сюжет зацепит. И много других нюансов, так как текст идет для озвучки.

В который раз убеждаюсь, что авторы Крипистори - это практически профессиональные , сложившиеся писатели, лучше чем у нас, контента на конкурсы нет, а опыт в вычитке конкурсных работ на других ресурсах у меня есть. Вы - интересно, грамотно пишущие, создающие сложные миры. Люди, радующие своих читателей годнотой. Люблю вас. Вы- лучшие!

Большое спасибо подписчикам Крипистори, админам Пикабу за поддержку наших авторов и нашего конкурса. Надеюсь, это вас немного развлекло. Кто еще не прочел наших финалистов - добро пожаловать по ссылкам!)

Итоги конкурса "Черная книга" от сообщества Крипистори
Показать полностью 1
9

Три комара в зелёном мармеладе

В любовной гуще мы втроём увязли, словно слабые насекомые, всеми лапками. Чем больше дёргаешься, тем крепче путы... Он не уходит от жены, я стою на вахте. Жду, что мне просигналят, но серо-туманная жижа его лжи наматывает на фонарь надежды грязную марлю.

На его сороковой день рождения я заказала самодельный мармелад. Как бабка его по отцу делала. Открыла дома витую коробку с ароматами мелиссы, груши и айвы.. Залюбовалась на центральный квадратик: три шоколадно-глазурных комарика застыли в желе, вроде мух в янтаре. Вроде нашего трио неразводимого.

Он не пришёл ни в этот праздничный день, ни через неделю моих метаний, угроз, писанины, звонков и голосовых сообщений. Мармелад твердел и сахарился, покрывался корочкой. Комарики разлагались, теряя очертания, оплывая воском своё отгоревших свечей. Я никуда не пошла к нему, хотя упорно собиралась каждый день. Фонарь раскалился от желания подать мне знак — и я руками развела туман, чтобы узреть истину. Я — не — нужна — ему. Короче и яснее была бы только телеграмма: вдруг умер и не воскресну.

Исцеляясь от бреда, я ковырнула спёкшийся мармелад ногтем снизу. И водорослевая влага посочилась по пальцам, которые я поднесла к непрестанно и самостоятельно плачущим глазам. Ощутила в моменте всю аномальщину, которая только сейчас ударила в голову. Непонятный запах от этой желейной водицы, давление в груди, покалывание в ранке на подушечке пальца.. И ещё что-то с глазами, не с самим зрением, а с будто накинутой на фокус марлей. Световой шипящий вспых в полузакрытом объективе. Мой фонарь, знак мне небесный, я вижу лишь тебя — и ничего более!..

В зелёный мармелад неизвестным образом попало 0,002 грана белладонны. Смертельного яда, микрокапельно используемого в офтальмологии. С расширенными до ресниц зрачками, внезапно бухающим сердцем и в потоке галлюциногенных посланий от подсознания я находилась около десяти часов.. Ну а после пришла долгожданная "телеграмма". Он написал в "телеге", что улетел в срочную командировку на Таймыр, где и сидит без прогрессивных достижений цивилизации. Но любит просто навсегда и мой навеки!

Да кто ты такой, мужик?! А-а, тот ядовитый плющ, что хуже белладонны.. Вали к жене. Подарок твой тебе почтой вышлю: Таймыр, до востребования. Правда, от него остались только комариные лапки, но на пробу, прижечь язык твой гнилой, хватит.

Показать полностью
98

Ходящий по снам (Финал)

Предыдущая часть: Ходящий по снам (Часть 1)


— Соня, что за шум? Кто это с тобой? — суетливый взгляд матери ощупывал неизвестного ей мужчину не хуже какого-нибудь сканера.

— Это Игорь. Говорит пришел от папы. Хочет, чтобы я уехала вместе с ним обратно.

Если поначалу женщина выглядела слегка взволнованной, то теперь черты ее лица разительно преобразились. Взгляд стал злым и колючим, губы превратились в тонкую линию.

— Вот как. Очередной подхалим моего ненаглядного супруга, значит. Должна сказать, вы здорово отличаетесь от обычных “помощников” мужа. Даже не знаю, что думать по этому поводу: радоваться или огорчаться.

Наблюдательность и умение отмечать особенности внешности, видимо, у них семейная черта.

— Здравствуйте, Анна Леонидовна. Сочту вашу фразу за комплимент. Огорчаться не надо, я здесь с благими намерениями. Заставлять и чего-либо делать против воли никого не собираюсь. Мое дело простое: найти Соню и передать ей, что папа очень сильно скучает и переживает за нее. Вот и все.

Женщина криво усмехнулась и подошла к дочери поближе.

— Ну надо же, не перевелись еще рыцари на белом свете, — фраза так и сочилась ядом.

Игорь улыбнулся как можно добродушнее, но в душе бушевал ураган тревоги. Как-то все шло не очень хорошо. Когда Соня упомянула мать, он подумал было об остаточных эманациях, которые действительно иногда порождает человеческий разум, запертый в собственных грезах, активно подпитываемые Лимбом. Однако, обычно это не более чем образы-пустышки. А тут мать девушки ощущалась как живой человек. И плевать, что она размазалась об асфальт полтора десятка лет назад.

Тревожные колокольчики звучали повсюду, но Игорь пока никак не мог нащупать их суть. Соня по-прежнему держалась спокойно и ни капли его не боялась, это хорошо. Но вот мать… Анна Леонидовна стояла возле дочери и обнимала ее за плечи, выставив бок вперед, явно показывая намерения защищать девушку.

— Ну, во всяком случае, я убедился, что Соня жива-здорова, а это главное. Олег Борисович очень переживал за дочь, теперь будет чуть спокойнее. Поеду я обратно и доложу все как есть, дальше уже пусть он сам разбирается как удобнее.

Соня безразлично пожала плечами, а вот черты лица Анны Леонидовны немного разгладились. Гладкая белая кожа, четко очерченные скулы и подбородок. Темно-карие глаза настороженно наблюдавшие за каждым движением неизвестного, все смотрелось абсолютно реально. Разве что возрастом мать и дочь практически не отличались, Анна Леонидовна выглядела немногим старше. Невольно вспомнилась припорошенная сединой аккуратная бородка Олега Борисовича и его обвислые щеки. Его супруга, в отличии от него, буквально таки пышет здоровьем, молодостью и красотой.

— Вот и отлично, — облегченно проговорила Анна Леонидовна. — Мы вас не задерживаем. Всего хорошего.

— Ага. Можно только воды немного попить, пожалуйста? На машине к вам не проедешь, я пока шел сюда, думал кони двину в этих лесах.

— Да, конечно. Сейчас принесу, — сказала Соня и двинула к колодцу, стоявшему неподалеку.

Анна Леонидовна проводила ее взглядом, потом снова повернулась к Игорю и демонстративно скрестила руки на груди.

— Красивая у вас дочь. Вся в вас, наверняка, — улыбнулся Игорь. — Я даже сначала подумал, что вы старшая сестра, если честно. Не поделитесь секретом молодости?

Враждебность снова вернулась во взгляд женщины. Ее ноздри заметно затрепетали, а лицо залила краска. Надо же, какая чувствительная.

— Молодой человек, не испытывайте мое терпение. Пейте свою водичку и проваливайте откуда пришли.

— Что вы, как можно? Олег Борисович, кстати, весьма удивится когда я ему скажу, что встретил тут вас. Он-то думает, что вы уже давно погибли. Несчастный случай вроде какой-то был. Не припоминаете?

— Мой благоверный еще много всякой чепухи может наговорить, уж поверьте. Вы, молодой человек, меньше верьте всему, что вам на уши вешают. Домой доедете, вон, ложитесь и проспитесь как следует. Хороший сон полезен для здоровья. Попомните мои слова.

Легкая, едва заметная ухмылка, тронула губы Анны Леонидовны.

А вот Игорь почувствовал как по спине пробежал холодок. Она знала кто он. Никакой это не осколок, вовсе нет. Чертова тварь чуть ли не в открытую насмехается, а стало быть это не обычный паразит, которых хватает в Лимбе. Нет, под личиной Анны Леонидовны скрывается кто-то намного более крупный и опасный.

Соня подошла с маленьким ведерком и ковшиком. Она совершенно не заметила напряженную “мать” и Игоря, которые сверлили друг друга тяжелыми взглядами.

— Только осторожнее пейте, очень холодная.

— Ох вот спасибо! То, что нужно после этой прогулки, — он принял ковш из рук девушки. Она дружелюбно улыбалась ему. — А скажите, вы-то сами как сюда попали? Или вас матушка забрала из города?

На лицо Сони словно легла тень. Улыбка померкла, она вдруг нахмурилась и явно задумалась. Ага, пытается вспомнить начало сна. Хорошее дело, жаль только абсолютно бессмысленное.

— Так, Игорь, хватит морочить нам голову. Мы с дочерью предпочитаем уединенный образ жизни. Убирайтесь обратно в свой город и передайте мужу, что моя дочь останется со мной и никуда отсюда не уйдет!

Он посмотрел на перекошенное от ярости лицо Анны Леонидовны и нарочито вальяжно ухмыльнулся.

— Может, для разнообразия мнение дочери спросишь, мамаша хренова?

Глаза Сони расширились, она отступила на шаг в сторону, все еще сжимая в руках ведерко.

— Надо будет спрошу, червяк, — прошипела “мать”.

Она явно теряла терпение и сдерживаться ей становилось все сложнее. Хороший знак.

— Как грубо, Анна Леонидовна. В вашем возрасте и так выражаться. Некультурно это, скажу я вам. Особенно для такого солидного трупа как вы.

— Игорь, вы что такое говорите?! — вскрикнула Соня, выронив ведро из рук. Вода расплескалась на ее ноги, промочив подол платья, но девушка этого даже не заметила.

— Вот видишь, дочка, я же тебе говорила, что все они одинаковые. Сначала улыбаются до ушей, в дружки набиваются, а потом думают как бы одурачить, да свое забрать. Теперь будешь знать, что мама твоя всегда права!

— Соня, ты все еще не сказала как ты сюда доехала, — с улыбкой на губах проговорил Игорь, не сводя глаз с Анны Леонидовны. — Да и мамаша твоя, скажу честно, какая-то слишком уж активная и языкастая для покойницы.

— Что… что вы такое говорите? Какая еще покойница? — Соня отошла еще на шаг. — Игорь, прошу вас уходите. Передайте папе, что я никуда отсюда не уйду. Нам с мамой тут вдвоем хорошо, если он и вправду меня любит, то поймет и не станет мешать. Или приедет сам.

Игорь и Анна Леонидовна продолжали сверлить друг друга тяжелыми взглядами. Лицо женщины заострилось, словно

рассеченное пополам широкой улыбкой, делая его донельзя отталкивающим.

В какой-то момент Игорь понял, что вокруг царит неестественная тишина. Больше не задувал приятный морской бриз, не было слышно рокота волн. Да и чайки перестали кричать в вышине.

Отводить взгляд от матери Сони не хотелось, но Игорь чувствовал как все вокруг буквально вибрирует от напряжения. Излишне творческий разум Сони породил иллюзию такого уровня, что это привлекло какого-то действительно сильного паразита. В Лимбе хватает разных тварей и одна из них явно стояла перед ним, надев личину погибшей матери девушки. Заморочила ей голову, окунула в бесконечную петлю “идеального” дня в домике на берегу моря. Самое неприятное, что Сонин разум уже плотно завяз и, судя по всему, вытащить девушку реально будет очень трудно. Тем более учитывая, что паразит просто так не отдаст такой лакомый кусочек.

Игорь заметил движение уголком глаза и торопливо осмотрелся вокруг. Чайки действительно не кричали. Они теперь все сидели на каменной изгороди и пялились прямо на него. Абсолютно беззвучные и неподвижные, птицы напоминали садовые фигурки, заботливо расставленные хозяйкой по двору.

— Ну что ж, раз дама просит, наверное, действительно пора бы уходить, — сказал Игорь. — Сейчас только один момент проясню. Соня, напомни-ка мне когда ты в последний раз видела маму, она выглядела вот так?

На то, чтобы бросать гайки нужны годы практики. Тут важны и скорость полета, и точность, и как быстро ты успеешь сформировать в голове мысль, чтобы заклинание на заговоренном металле сработало как надо. У Игоря такого опыта было хоть отбавляй, поэтому он швырнул заветную гайку, еще даже не закончив говорить.

Тварь явно не ожидала от него такой прыти, потому как не успела отреагировать, когда гайка, расчертившая воздух огненным хвостом, ударила ее прямо в лоб. Глаза Анны Леонидовны расширились, губы начали размыкаться, чтобы исторгнуть яростный крик, когда вдруг раздалась ослепительная вспышка и все вокруг на миг стало пронзительно белым.

А потом все вокруг разительно преобразилось.

От милого домика не осталось и следа, теперь вместо него стояло мрачное здание с чернеющими провалами окон и дверным проемом, напоминающим вертикальную пасть. Плющ, обвивающий каменную изгородь, теперь напоминал скорее россыпь пульсирующих кишок. А чайки… вместо белоснежных морских птиц в ряд расселись серые, безволосые твари со сложенными перепончатыми крыльями, ощерившиеся кроваво-красными клювами, напоминающими острия копий.

Но самая большая метаморфоза случилась с Анной Леонидовной. Если раньше Игорь видел перед собой худощавую, высокую женщину в аккуратном платье, то теперь на ее месте стояла тощая образина одетая в лохмотья. Переломанные руки и ноги расположенные под диковинными углами постоянно дерганно шевелились, остатки платья были покрыты бурыми следами крови. Голова слегка свернута набок, в районе темени отчетливо виднелись кости от смятого черепа, которые, расколовшись, наезжали друг на друга.

Одна лишь Соня осталась такой же девушкой, что и была до этого. Разве что теперь ее кожа стала болезненно бледной, волосы заметно истончившимися, а под глазами залегли темные круги. Разум девушки был на пределе, чертова тварь уже все подчинила своей воле и теперь шансы вытащить Соню становились еще меньше.

Игорь дотронулся до брелка, сказал заветные слова и почувствовал приятное тепло, накрывшее ладонь. Через мгновенье он уже сжимал в руках кукри, который он выставил в сторону изломанного силуэта перед собой.

— Жалкий червяк, — прошипела образина. — Я не дам тебе забрать свою дочь, неужели непонятно. Выжру тебя без остатка, Ходящий.

И она рванула вперед, потрясая изломанными конечностями. Одновременно с этим со спины раздался вопль и послышался звук хлопающих крыльев. Мелкие паразиты тоже решили принять участие в трапезе и явно собирались оттяпать кусочек другой от эманации забредшего сюда чужака.

Игорь выставил вперед руку с браслетом. Ледяной холод сковал запястье, заставляя зашипеть от боли. Но вместе с этим, такая же ледяная волна окатила несущуюся к нему тварь и отбросила ту назад, как сломанную куклу.

Не мешкая, Игорь развернулся вокруг своей оси, выбрасывая в воздух, россыпь заговоренных гаек. Всполохи маленьких огненных комет ударили по летящим на него мелким тварям с оскалившимися клювами. Бросок получился относительно удачным, целых три мелких твари упали яростно вереща, подбитые заговоренным металлом. Еще одной срезало крыло и она спикировала куда-то вбок, явно теряя скорость и запал на схватку.

Однако, еще три остались целыми, избежав импровизированной шрапнели и теперь явно собирались поквитаться за сородичей.

Они напали все разом, атакуя на всех уровнях. Одним стремительным движением Игорь разрубил “чайку” метившую ему в лицо. Легкое сопротивление, запах горелого от соприкосновения заговоренного клинка с тварью из Лимба, и вопящий сгусток поджаренного мяса грохнулся на землю.

Игорь успел поймать рукой еще одну, но третья тварь таки вцепилась в ногу. Боль тут же пронзила тело, отдавая аж до самой макушки. Вдобавок к этому, “чайка”, бившаяся в руках умудрялась таки доставать клювом до его предплечья.

Яростно взревев, Игорь рубанул по той, которую умудрился поймать. На этот раз кукри начисто снес голову мелкому паразиту.

Прикончить последнюю он уже не успел. Визг “мамаши” оглушил, ударив по перепонкам, а удар оголенной кости, торчащей из предплечья, по голове заставил мир перевернуться и Игорь почувствовал как его несет в сторону. Он лишь чудом устоял на ногах, понимая, что если упадет сейчас, то уже никогда не выберется отсюда. Оставлять свое любимое тело пускающим слюни в какой-нить больничке не хотелось совсем и потому Игорь, собравшись, встретил следующий удар твари клинком.

Раздался противный скрежет, когда металл соприкоснулся с осколком кости Анны Леонидовны.

— Червяк, никуда отсюда не денешься! И девочка тоже будет моей! Этот урод должен и будет страдать!

Игорь не ответил, вместо этого боднул тварь плечом, отталкивая от себя и тут же рубанул клинком. Образина оказалась шустрой и успел сгруппироваться, встретив его удар оголенной костью. Игорь тут же рубанул опять, на этот раз слева направо, цепляя немного живот образины. Та лишь ощерилась и хохотнула.

Сильна тварь, ох сильна. Игорь мысленно поставил зарубку, что как только вернется обратно, надо будет хорошенько съездить по морде Олегу Борисовичу. Да и Надежде, возможно, тоже за нерасторопность.

Чертов страдающий папаша и словом не упомянул о том, что его жена была психически больна. Сейчас уже точно не скажешь, но наверняка депрессивный психоз или какая-нибудь форма шизофрении. А учитывая насколько данные товарищи плотно соприкасаются с Лимбом, пребывая больше в мире своих видений, оно иногда выливается вот в такие последствия. Но это уже было не важно. Важно другое, что Игорь понял это слишком поздно, проявив непростительную для себя нерасторопность. А Надежда, судя по всему, купилась на солидный гонорар и не сделала проверку достаточно глубоко.

Этот сон уже не принадлежал Соне. Он был однозначно захвачен тварью, в которую превратились отголоски сущности матери девушки. Привлеченная ее тоской по умершей, эманация смогла обрести плоть, набрала сил и вот, пожалуйста, почти полностью подчинила себе проекцию разума Сони.

Последняя “чайка” намертво вгрызлась в его ногу и даже когда Игорь пробил ей череп острием кукри, отказывалась отваливаться, повиснув мертвым грузом.

В это же время, “мамаша” атаковала снова, налетела как вихрь, обрушила град ударов осколком сломанной кости, постоянно щелкала зубами пытаясь вгрызться в него. Игорь отбивался, но каждый новый удар твари доставал его сильнее и сильнее. Чертовы мелкие паразиты довольно сильно его зацепили, он чувствовал как по всему телу саднят многочисленные раны.

— Ну же, червяк, стой смирно. Дай я тебя поцелую, — насмехалось то, что предстало в виде изломанного трупа Анны Леонидовны.

Игорь не ответил, дыхания итак не хватало. Перехватил ее предплечье и боднул лбом по уже итак расплюснутому носу женщины. Голова взорвалась болью, но и тварь немного оторопела от такого удара.

“А большего нам и не надо!”, зло подумал Игорь, погружая клинок в бок твари. Снизу вверх, пробивая сопротивление вязкой плоти, мышц и костей.

Тварь взревела и вцепилась зубами прямо в щеку. Игорь почувствовал смрадное дыхание, а потом лицо взорвалось болью, в ушах затрещало и он с ужасом понял, что это звуки того, как рвется его кожа, которую жевала зубами тварь.

Мужчина прокрутил кукри, но видимого эффекта это не дало. Он отчетливо видел как дымилась рана мертвой женщины, а значит урон заговоренным, ментальным оружием все-таки наносился. Вот только для проклятого чудовища этого было явно недостаточно.

Чавкающий звук бил прямо по ушам и Игорь с содроганием понял, что монстр жует его щеку. Он попытался вырваться, оттолкнуть ее, но все было тщетно. То, во что превратилась Анна Леонидовна, оказалось слишком сильным.

Камни на браслете снова обожгли запястье вожделенным холодом. Амулет “перезарядился” и Игорь, не долго думая, снова применил его.

Тварь отбросило назад, но и самого мужчину повело следом за ней. Игорь донельзя глупо выпрыгнул вперед лицом, слушая как рвется его кожа. А потом мир вокруг взорвался вспышкой боли и из глаз против воли брызнули слезы. Анна Леонидовна отлетела спиной вперед. Перекошенная челюсть вымазанная в крови и кусок плоти в зубах явно давали понять, что выглядит сейчас Игорь далеко не лучшим образом.

Рукоять кукри выскользнула из ослабевшей руки и клинок остался в боку у монстра, когда та рухнула на землю.

Игорь хотел было сделать шаг вперед, но мир перед глазами качнулся и он упал на одно колено. Лицо горело огнем, отдавая болью где-то в районе затылка. Бросив взгляд вниз, он увидел что вся его левая часть тела залита кровью. Его кровью.

— Сука, — яростно прошипел Игорь, вынимая из кармана остатки гаек. Металл на них был разогрет и даже слегка обжигал ладонь. Хорошо, значит этой заразе тоже не понравится.

Анна Леонидовна медленно поднялась на ноги. Рана в боку дымилась и она, морщась, вытащила кукри из тела.

— Славная игрушка, червяк. Засуну ее тебе в глотку перед тем как разорвать тебя на куски.

Игорь пытался собраться с силами, заставить себя подняться, но голова кружилась так сильно, что он скорее сейчас грохнулся бы наземь, нежели встал на ноги.

Кукри упал на землю с глухим звуком. Игорь видел как земля задымилась и зашипела. Вспомнился день, когда отец подарил заветный брелок, сказав, что специально привез его из той дальней поездки. Перед глазами встало его добродушное, слегка вытянутое лицо и неловкая улыбка.

Тварь подходила нарочито медленно, явно наслаждаясь моментом. Вокруг уже ничего не напоминало сказочный пейзаж, царивший тут совсем недавно. В воздухе завывал пронзительный ветер, который более не ласкал кожу, а налетал порывами, бросая пыль в лицо, норовя сбить с ног. В доме явно кто-то копошился, но никак не решался выйти во двор где схватились противники. Игорь видел как мелькают тени, из окон то и дело выглядывали шишковидные головы любопытствующих.

Теперь, когда покров сна сорван и более ничего не затмевало взор, все твари обитающие тут показались на глаза. Раненные “чайки” ползали вокруг, горестно завывая и умирая, распадаясь на части, развоплощаясь в ничто.

Анна Леонидовна уже почти нависала над ним, когда Игорь швырнул в нее гайки. Всполохи пламени расчертили воздух и со свистом врезались в плоть чудовища. Раздались слабые хлопки и раны на теле матери Сони вспыхнули огнем и зашипели.

Но она лишь едва заметно вскрикнула, улыбнулась ему и наклонила голову к плечу.

— Нет-нет, мой дорогой червячок, ты слишком слаб, чтобы эти фокусы на меня подействовали. Ммм, прямо чувствую как твой

жалкий разум балансирует на грани, как рвутся все нити, что связывают тебя с твоим проклятым телом. Где ты сейчас там лежишь? Надеюсь где-нибудь поблизости от родных, чтобы они видели как ты превратишься в овощ.

— Злая ты, — усмехнулся Игорь. — Уйду я от тебя.

Анна Леонидовна нависла над ним и теперь смотрела сверху-вниз. Торжествующая улыбка разрезала лицо чудовища, исказив черты итак размазанного об асфальт лица.

— Смешной. Даже жалко, что наша игра подошла к концу. Надо было уходить сразу, червяк, догонять я бы не стала. Мне нужна только моя Сонечка.

Она нависала над ним, вся изломанная и покалеченная. Осколки обезумевшего разума, что даже после смерти не смогли обрести покой и затерялись в Лимбе. Как же этой твари сказочно повезло, что ее дочурка провалилась в кому. И как же не повезло самому Игорю. И винить в этом некого, разве что себя. Сам пожадничал, расслабился и теперь влип по самые уши.

— Мама, стой! Не трогай его!

Звонкий голос Сони прозвучал подобно раскату грома. Игорь повернул голову и увидел, что девушка вышла из-за укрытия куда убежала, когда схватка только началась, и теперь шла прямо к ним. Под ее ногами земля шипела и дымилась, сон обезумевшей матери-самоубийцы отвергал разум дочери и сопротивлялся ему.

Тварь обернулась к подходящей дочери.

— Девочка моя, ты устала. Сегодня такой сумасшедший день. Давай я сейчас тут дела закончу и мы с тобой пойдем на море. Возьмем книжки, посидим там, почитаем. Ракушки пособираем. Все будет как ты любишь.

— Мама, я сказала не трогай его.

— Дочь, ты сама не своя, — проворковала Анна Леонидовна, исторгая такой нежный голосок, что Игорь невольно восхитился.

Соня подошла совсем близко и встала рядом с Игорем. Положила руку ему на плечо и с вызовом посмотрела на мать.

— Если хочешь его убить, придется начать с меня.

Тварь сузила уцелевший глаз и теперь смотрела на дочь так, словно увидела ту впервые. Она подняла руку, ткнув острым обломком кости в Соню.

— Я сказала марш отсюда, маленькая дрянь. Если будешь выступать, я тебя тут в землю втопчу, мразь ты неблагодарная.

Игорь чувствовал как дрожала рука девушки. Также подрагивал ее голос, когда она сказала:

— Никуда я не уйду. Я тебя не узнаю. Ты больше не моя мама! Уходи!

Воздух вокруг начал нагреваться. Ого, а Соню то рано было списывать со счетов. Она выглядела крайне изможденной, но все равно твердо стояла на своем и смело встретила взгляд изломанного существа.

— Ты всегда была такой. Неблагодарной. С первого дня как родила не могла смотреть на тебя. Противная, гадкая девчонка. Все время плакала и срала, — голос Анны Леонидовны звучал спокойно. Даже холодно. — Я не хотела рожать, думала продолжить карьеру модели. Но твой дурной папаша все испортил. Надо было тогда послать его к черту и решить вопрос, но я испугалась. И Олежек, урод сраный, на уши присел, мол, буду помогать тебе, люблю не могу.

Соня плакала и теперь дрожала всем телом. Однако, волны тепла исходившие от нее становились все сильнее и сильнее. Игорь подобрался, напрягся всем телом, готовый вскочить одним прыжком, когда это понадобится.

— И куда ты меня гонишь, девочка? Думаешь, ты протянешь без меня? Ты же в сахарной вате росла, папочка тебя всем обеспечивал, засранку эдакую. Берег тебя, покупал все что надо, любой каприз исполнял на раз-два. Как же ты меня достала этими рассказами, сил моих не было слушать тебя. Или может ты думаешь, что лучше к этому уроду вернуться? Так, давай, валяй. Пять минут радости и он снова тебя задушит своей “заботой”.

— Уходи, мама, — прошептала Соня. Голос девушки дрожал, но по лицу явно было видно, что настроена она серьезно.

Лицо Анны Леонидовны скривилось. А потом она прыгнула на дочь, намереваясь пронзить ее осколком кости, торчащим из переломанного предплечья.

Игорь схватил руку Сони и рванул на себя, пытаясь увести ее с линии удара.

Вот только девушке это уже было не нужно. Она скинула руку Игоря легким движением, словно муху отогнала. Заостренный осколок летел аккурат в грудь девушки и Игорь мысленно готовился наблюдать как эта тварь заколет собственную дочь.

— УЙДИ! — яростный крик разорвал пространство.

Тварь отбросила назад, опалив огнем. Визжа от боли, она рухнула на землю и начала яростно кататься в дымящейся пыли.

Пространство вокруг дрожало, покрылось рябью. Исчезли изуродованные трупы “чаек”, заглох пронзительный вой из колодца. Дом снова выглядел как обычное жилье в живописной глуши. Ветки кишок на изгороди снова обернулись плющом. И, самое главное, снова выглянуло солнце, разогнав серую хмарь и вернув краски окружающему миру.

Анна Леонидовна яростно каталась по земле, пытаясь стряхнуть с себя внезапно занявшееся пламя. Тщетно. Оно поглотило ее с головой и вскоре на земле остался лишь обугленный труп.

— Вот это номер, — прошептал Игорь, поднимаясь на ноги.

Тело болело и саднило, лицо слева онемело, а раненая нога явно отказывалась слушаться.

— Что сейчас вообще произошло? — раздался глухой голос Сони. Она стояла, опустив руки и глядя перед собой.

— Соня, я не врал тебе, меня и вправду прислал твой папа. Только я сюда приехал не на машине. Да и вообще, мы, можно сказать, с тобой спим и видим один сон. У тебя случился нервный срыв, ты падала в обмороки и в один день тебя не смогли разбудить. Такое иногда случается, к сожалению.

— Я… сплю?

— Ну, если совсем просто, то да. А такие как я могут ходить по чужим снам. И помогать, когда это надо.

Соня смотрела на него недоверчиво, явно подозревая в безумии. Однако, все увиденное девушкой совсем недавно говорило о правоте Игоря. Не может же такое происходить в реальном мире, в самом деле.

— Но тут было так хорошо, — растерянно проговорила Соня. — И мама была такая живая, такая добрая. Мы столько времени провели вместе. Что это вообще такое было? Это же не моя мама, да?

Игорь смешался. Голова кружилась все сильнее и задерживать фокус внимания становилось все сложнее. А ему все еще требовалось убедить Соню окончательно, что она спит. И что ей надо проснуться.

— И да, и нет. Твой папа забыл упомянуть, что у твоей мамы были серьезные проблемы. Уж не знаю в чем там причина, но факт остается фактом. Видимо, у Анны Леонидовны были нелады с психикой, возможно навязчивые идеи, галлюцинации. Такой разум, даже будучи в обычном мире, постоянно соприкасается с Лимбом, миром грез или душ, назови как хочешь. И какая-то часть твоей матери, осталась тут. Ты скучала по ней и это послужило маяком для остатков ее сущности. К сожалению, не самой лучшей ее части, как мы только что убедились.

— Папа всегда стеснялся этого. Он и мне не хотел говорить, я случайно наткнулась на какие-то старые документы и прочла. Потом я узнала, что он заплатил врачам, чтобы история болезни мамы просто “потерялась” и никто не мог связать его с сумасшедшей.

Игорь едва сдержался, чтобы не выругаться в голос. Вот ведь хранитель семейных тайн хренов! Все-таки надо ему по роже съездить за такую подставу. Плевать, что потом его гориллы руки переломают за такие фокусы.

— Я так устала, Игорь. Так устала. Здесь было хорошо. Можно просто вернуть все и остаться тут?

Соблазн соврать был велик, но он сдержался.

— Можно. И, наверное, какое-то время ты будешь счастлива. Но потом твое тело рано или поздно умрет и тогда все это исчезнет. Просто схлопнется или превратится в Ничто. И от тебя останется такой же осколок, как от твоей матери.

— Не понимаю как такое возможно. Я же вот стою тут и я чувствую свое тело, — Соня ущипнула себя. — И мне больно!

— Да, и мне, поверь, тоже охренеть как больно. Это не просто сон, это немного… глубже. Я тебе потом объясню все, что хочешь, если захочешь меня найти в реальном мире. Сейчас-то, надеюсь, ты не хочешь продолжать этот отпуск?

Соня молча смотрела на него, поджав губы. Потом тяжело вздохнула и сказала заветную фразу:

— Хорошо. Я хочу вернуться.

***

Игорь открыл глаза и уставился в белый потолок. На то, чтобы сообразить где он вообще находится ушло несколько минут. В памяти промелькнули образы последних нескольких часов и, стоило только вспомнить жаркие объятия Анны Леонидовны, тело пронзила вспышка боли.

Сморщившись, Игорь с трудом сел на кровати, спустив босые ноги на пол. Мягкий ворс ковра приятно щекотал ступни и это хоть немного оттеняло вспышки боли в голове, спине и ногах.

Щека горела, нога ощутимо побаливала. Он машинально потрогал их, но все было в порядке. На лице не было никакой окровавленной раны, под пальцами чувствовалась кожа и короткая щетина. Нога тоже на ощупь оказалась абсолютно нормальной.

Трель телефона резанула по ушам и заставила недовольно выругаться.

Кряхтя как старик, Игорь поднес гаджет к лицу. Сообщение от Надежды.

“Девочка очнулась. Все в порядке. Ты молодец”.

Игорь ухмыльнулся и бросил телефон на кровать. Поднялся, вышел на кухню. Время давно перевалило за полночь и, по идее, кушать в такое время не полагалось. Но Игорь все равно поставил чайник и достал из холодильника заранее приготовленный контейнер с едой.

Сегодня можно. Он заслужил.


Автор - Мариус Ковач

ТГ-канал: https://t.me/nightmare_alley_k

AuthorToday: https://author.today/u/mariuskovach

Показать полностью
72

Ходящий по снам (Часть 1)

Игорь никак не мог понять как относится к мужчине, сидевшему напротив. Дорогой костюм, явно сшитый на заказ, идеально сидел на его худощавой фигуре. Блестящие запонки на манжетах рубашки то и дело отсвечивали, когда он в очередной раз брал свой платок и нервными движениями вытирал бисеринки пота со лба. Да и массивные часы, скорее всего, стоили столько, что Игорю и представить сложно.

Однако, вместе со всем этим наносным шиком в глаза бросалось и другое. Бледное и осунувшееся лицо, темные круги под глазами и потухший взгляд явно свидетельствовали, что у него серьезные проблемы со сном.

Этого мужчину звали Олег Борисович и являлся он одним из самых крупных бизнесменов областного центра, в котором проживал Игорь. Ему даже несколько раз доводилось покупать кое-чего в одном из мебельных магазинов, принадлежащих этому “костюму”.

— Вот такая у меня проблема, Игорь. Как думаете, сможете мне помочь? — наконец закончил свой рассказ Олег Борисович и откинулся на спинку стула.

Игорь невольно бросил взгляд на Надежду, сидевшую справа от него. Она натянула на лицо свою дежурную, вежливую улыбку и сидела все это время тихо, не перебивая гостя, как это бывало обычно. Однако, то и дело бросала на Игоря красноречивые взгляды, когда тот явно начинал выражать скуку или нетерпение. Она в принципе что-то суетилась и ерзала больше обычного, что на чопорную и последовательную женщину было совсем не похоже. Насколько же щедрые комиссионные пообещал ей бизнесмен?

— Скажу, что историю вы рассказали уж очень занятную, Олег Борисович. Ситуация у вас крайне неприятная и по срокам вы, мягко говоря, затянули, — выдал Игорь, выдержав небольшую паузу. — Настолько, что меня так и подмывает отказаться.

Мужчина недовольно заерзал на кресле. Не привык, чтобы ему даже намекали на какие-то проволочки, отказы и все такое прочее. Игорь едва сдержал ехидную улыбку, почувствовав удовлетворение из-за реакции бизнесмена. Чистое ребячество, но он почему-то испытал от этого искреннее удовольствие.

— Надо подумать и очень хорошо. Наверное, я не готов дать сейчас прямой ответ, — добавил Игорь.

Вранье. Он уже четко знал, что возьмется за дело, но прыгать вот так сразу на амбразуру нельзя. Сначала надо попытаться раскачать “костюма” на увеличение суммы вознаграждения. Тем более, что кое-какие риски тут однозначно имелись, а значит и гонорар следовало выбить соответствующий. Тем более, не зря же Надежда так пучит глаза и смотрит на него как на врага народа, значит есть за что побороться.

— Послушай, Игорь, дело в том, что Олег Борисович очень солидный и занятой человек. Он готов заплатить тебе сколько необходимо. В разумных пределах, конечно, — вступила в диалог Надежда. — Но проблема в том, что дело не терпит отлагательств. Ответ нужен здесь и сейчас.

И судя по интонации Надежды, она явно давала ему сигнал каким должен быть этот самый ответ.

— Да, не переживайте на счет денег. Надежда Александровна уже примерно рассказала мне про ваши… эээ… тарифы, — сказал Олег Борисович. — Поверьте, если вы ручаетесь за результат, вопрос вознаграждения вообще не стоит. На родную дочь мне не жалко ничего.

— Вы не совсем верно меня поняли, Олег Борисович. Тут вопрос не только в деньгах. Попрошу я больше чем обычно, тут уж извините, и сейчас объясню почему. Вы мне только что рассказали, как ваша девятнадцатилетняя дочь словила нервный срыв после которого заснула летаргическим сном. Сколько она уже не просыпалась? Вроде бы вы что-то говорили про две недели. Это очень долгий срок и я не знаю насколько глубоко в Лимб провалилась ваша дочь. Это может быть опасно уже для меня, понимаете? Очень опасно.

Олег Борисович снова достал из нагрудного кармана проклятый платок и протер абсолютно сухой лоб.

— Кхм, что ж, Игорь, я понимаю что вам возможно придется нелегко. Но меня уверили, что вы один из лучших в стране. Во всяком случае, я несколько раз слышал такую рекомендацию от весьма уважаемых людей. Врачи тут помочь ничем не могут, я уже кого только не приглашал. Вы поймите, Игорь, я на все готов ради моей дочери. На все. Просите сколько хотите и я вам заплачу.

Игорь нахмурился. Вот теперь за все время в словах бизнесмена проявились настоящие эмоции. Он видел как в глазах мужчины плескался не напускной страх за своего ребенка.

Внешне Надежда выглядела абсолютно спокойна, но Игорь чуть ли не физически чувствовал ее напряжение. Сколько же бабла на кону? На этот раз Связная привела кого-то очень высокого ранга — это стало ясно сразу по тому как она стелилась перед этим “костюмом”. Возможно, тут стояли не только деньги, но и еще что-то не касающееся уже Игоря напрямую. Услуга за услугу, так сказать.

— Скажу вам честно, Олег Борисович, дело будет непростое. Но я, так и быть, возьмусь за него.

А потом Игорь назвал сумму.

Надежда как будто перестала дышать и теперь, уже не скрываясь, прожигала его взглядом насквозь.

— Знаете, Игорь, я вообще во всю эту ахинею с чародеями не особо верю. Но чего тут греха таить, врать не стану, в один момент отчаялся настолько, что обратился тут к парочке. Те еще прохвосты были, такую лапшу на уши мне вешали, успевай на вилки наматывать. Одного я просто пинками прогнал, а второму мои сотрудники ноги переломали. Уж больно наглый оказался.

Угрозы, куда же без них. Не нравится влиятельному воротиле, что какой-то патлатый сосунок в замызганной толстовке и видавшей виды косухе задвигает ему тут свои условия. Но на самом деле особого выбора у мужика, как такового, и не было. Раз уж Надежда действительно вызвонила его, то уже наверняка все проверила и с дочерью Олега Борисовича на самом деле случился прорыв в Лимб, а не обычная кома.

— В таком случае, мне просто безопаснее не браться за эту работу, — пожал плечами Игорь. — Вы пришли сюда, когда ваша дочь уже порядком так по времени торчит в Лимбе. Вы хоть представляете что это значит? Я вам скажу. Она очень и очень глубоко и чтобы вытащить ее оттуда, мне придется сильно постараться. Тут мои персональные риски крайне высоки. Верите вы там в чародеев или нет, мне абсолютно фиолетово, скажу честно. Меня волнует справедливая оплата моего труда, потому как часть этой суммы явно уйдет на восстановления после Погружения.

Олег Борисович смотрел ему прямо в глаза и в этот момент проявилась его истинная суть. Костюм, прическа и интеллигентная речь просто напускное. Наносной шик, призванный сформировать определенный образ. А вот внутри… О, этот мужик был полон мрака и стали!

— Признаюсь, что-то в вас есть, Игорь. Я согласен на ваши условия, выбора у меня особо нет. Если бы не рекомендации от нескольких моих хороших знакомых про вас и Надежду, я бы и носа здесь не показал. А так, мне остается только довериться вам. Надеюсь, вы меня не подведете. Для вашего же блага.

— Вот и славно, люблю когда рассудительные мужчины приходят к взаимопониманию, — радостно прощебетала Надежда. Решила разрядить обстановку, видимо.

— Что еще от меня требуется? — коротко спросил Олег Борисович.

Игорь еще полчаса перечислял мужчине, что именно ему нужно и в каком виде. Потом они попрощались и бизнесмен ушел.

— Ты охренел? — вскинулась Надежда, выждав для верности несколько минут, чтобы Олег Борисович точно успел покинуть этаж. — Ты, вообще, знаешь кто это такой? Он и тебя, и меня может в порошок стереть запросто. Это тебе повезло, что он в нужде оказался, что согласился прогнуться. Но таких гнуть вообще нельзя, Игорь! Вроде не мальчик уже, должен понимать.

Игорь прекрасно понимал, но поделать с собой все равно ничего не мог. В конце концов, переговоры прошли неплохо и удалось даже выбить гонорар пожирнее.

— Ладно, не кипятись. Волков бояться, в лес не ходить. Может еще чайку, а? Я даже поесть сегодня толком не успел, когда ты меня вызвонила. Нельзя было заранее как-то предупредить?

— Меня саму среди ночи разбудили, обалдела побольше твоего, поверь. Там дело срочное, девочка уже сильно провалилась. Ты не врал про то, что будет сложно? Или просто цену набивал?

— А черт его знает, если честно. Подождем пока Олег Борисович скинет все что необходимо.

Надежда кивнула, поджав губы. Все еще злилась из-за его выходки, но уже отходила. Еще бы, учитывая сколько денег стояло на кону.

***

Евродвушка со стильным, современным ремонтом выглядела весьма уютно. Игорь в первые секунды даже немного смутился своего непотребного вида, в котором он сюда заявился. Старые, видавшие виды джинсы, грязные кеды, потертая косуха и темная толстовка довершали его образ “рыцаря без страха и упрека”.

Бросая рюкзак рядом с небольшим диванчиком, Игорь невольно вспомнил лицо Олега Борисовича, когда тот узнал, что он будет в квартире дочери абсолютно один. Наверняка сейчас сидит и гадает сопрет ли этот непонятный хмырь чего-нибудь из квартирки драгоценной дочурки.

Вообще, Олег Борисович оказался довольно-таки исполнительным и предоставил почти все, о чем просил Игорь. Пароли от телефона и социальных сетей он получил буквально в тот же день, когда они расстались. Такая оперативность весьма радовала, но по лицу бизнесмена было ясно видно, что до конца он “чародею” не доверяет.

Игорь неторопливо выгрузил из рюкзака телефон и ноутбук девушки, термос с чаем и пакет с пирожками. Плотно кушать перед погружением не самая лучшая идея, но он обычно всегда позволял себе небольшой перекус. В конце концов, непонятно как глубоко провалилась Соня и сколько времени уйдет на то, чтобы ее вытащить. Тело тратит кучу ресурсов, пока разум в свободном плавании шатается по Лимбу и лишнее “топливо” не помешает.

Чай получился на редкость вкусным и Игорь с удовольствием сербал его из кружки, одолженной из Сониной коллекции. Откусывая солидные куски от пирожка с картошкой, он одновременно с этим листал переписку девушки с бывшим парнем. Когда-то давно необходимость в подобном вторжении в чужую личную жизнь коробила Игоря и он чувствовал себя паршиво после каждого такого сеанса. Однако, со временем, притерся и совесть перестала напоминать о себе слишком явно. В конце концов, он делал это не ради пустого любопытства, а чтобы как можно быстрее найти человека в Лимбе.

Вообще, случай Сони выглядел довольно типичным. Девушка словила дикий стресс из-за экзаменов, проблем в отношениях с парнем и чересчур навязчивого давления отца. Обычно в таких случаях все заканчивается нервным срывом или депрессией, что само по себе тоже очень серьезная проблема. Но иногда может произойти и такое, что излишне впечатлительный разум невольно проваливается в Лимб, мир грез и сновидений, и уже не может самостоятельно вернуться оттуда.

И вот тогда-то людям приходится обращаться к Ходящим по снам, к каковым и относился Игорь.

Невольно наткнувшись на селфи Сони, которую та скинула бывшему, Игорь задержал взгляд на внешности девушки. Темные волосы заметно контрастировали с бледной кожей и темно-карими глазами. Родись она чуть пораньше, то вполне могла бы затесаться в компанию готов и ей даже не пришлось бы излишне извращаться косметикой и краской для волос. Судя по фотогалерее, одевалась Соня тоже достаточно просто, что было удивительно для дочери влиятельного бизнесмена. В голове Игоря хранился устойчивый образ гламурных девчонок, праздно шатающихся по клубам и зарубежным курортам. А тут получалось с точностью до наоборот.

Конечно, Игорь не смог бы за такое короткое время изучить все о “спящей красавице”, но это было и не важно. Ему следовало лишь найти нужные паттерны, чтобы правильно настроиться и тогда погружение пройдет более гладко.

Соня оказалась довольно интересной девушкой. У нее было мало друзей, налицо интровертность, где-то даже замкнутость. Однако, она состояла в нескольких сообществах для художников и там, скрывшись за обезличенным ником, девушка вела весьма и весьма продолжительные дискуссии о картинах, живописи и художниках. Игорь рисовать особо никогда не умел и в этом виде искусства не понимал вообще ничего. Однако, даже он невольно зачитался длинными постами Сони о творчестве Айвазовского и Шишкина. На общих фотографиях она всегда стояла в стороне, неброско одетая, с неловкой улыбкой на губах и небольшой дистанцией от одноклассников или одногруппников. А вот в сообществе и форумах она была кем-то типа местной звезды. На нее ссылались, подписывались, спрашивали мнения или просили разобрать ту или иную работу. Чего стоят только километровые треды Сони с обсуждением использования нейросетей для рисования и холивары, разведенные под ними.

Игорь еще вчера, вычитывая все это начал испытывать легкое беспокойство. Уж слишком креативно мыслила Соня, слишком глубоко окуналась в творчество.

Никто точно не знал, что такое этот самый Лимб. Параллельное ли это измерение или область пространства, недоступная человеку в обычном состоянии. Даже учитель Игоря и тот никогда не мог дословно рассказать то или иное явление, виденное ими там во время тренировочных прогулок. Но ясно было одно, что частично Лимб формируется, используя разум человека, провалившегося в него. Именно поэтому каждый увидит свою версию этого пространства. Уж как оно расположено физически Игорь представить не мог, он всегда воображал, что в состоянии летаргического сна, разум провалившегося человека похож на корабль, плывущий сквозь просторы космоса. Среда не самая привычная и подходящая для него, потому разум обычно и возводит преграды, отсекая носителя спроектированным подпространством. У кого-то это будет город, у кого-то огромный дом. Но вот у творческих людей все несколько сложнее, потому как их разум способен генерировать целые локальные миры и они могут получаться довольно-таки сложными. И человек с развитым воображением как у Сони мог породить нечто подобное, из-за чего найти ее и вытащить может быть невероятно трудно.

Другой момент — это мать девушки. На расспросы о ней Олег Борисович отвечал крайне неохотно, явно не испытывавший к бывшей жене позитивных чувств.

— Моя Анна была очень красивой женщиной, — говорил бизнесмен, глядя в одну точку. — Гордая такая, знающая себе цену. Мужики за ней толпами бегали, штабелями к ногам падали. Но повезло мне, сам до сих пор не знаю почему. Я и богатым-то особо тогда еще не был, бизнес только-только начал подниматься. Все у нас с ней было хорошо, дела шли в гору, денег становилось все больше и больше. Я тогда влюблен в Анну был как мальчишка натуральный. Она еще в те времена свой характер показывала. Гордая, обидчивая, требовательная. А после родов все стало еще хуже. Апатия, настроения не было, к дочери она относилась очень холодно, чуть что и сразу в крик. Словом, проблемы у нас начались, жене даже пришлось в клинику ненадолго лечь. Нервный срыв и все такое, пару недель полежала и выписали. Даже как будто наладилось все, она снова активной стала, улыбаться начала. А потом из окна нашей квартиры на шестом этаже выбросилась. Насмерть.

Опять нервный срыв и с довольно печальными последствиями. Судя по всему, излишняя впечатлительность и эмоциональность — это семейное.

Во всяком случае, с какого-то момента Соня явно начала скучать по матери. Игорь нашел на ее ноутбуке отдельный браузер с которого она зависала на самых разных форумах и сайтах, посвященной людям, которые так или иначе столкнулись с суицидом. Здесь она уже ничего не выкладывала и почти не комментировала. Просто отдельно лайкала и явно читала посты от людей, у которых также погибли родные и близкие. Эта тоска, наложившаяся на текущие проблемы и могла послужить триггером для провала в Лимб.

Чай был допит, пирожки съедены. Игорь закрыл ноутбук и двинул в сторону спальни. Та оказалась достаточно просторной. Хватало место и для большой кровати, и для шкафа с одеждой, в углу стоял туалетный столик с зеркалом. Насколько понял Игорь, здесь она практически не рисовала. В свободное время от университета зависала где-то в студии. Во всяком случае, кроме мольберта в углу и подписанной самой Соней картины морского пейзажа, больше ничего не говорило о ее увлечении.

“Детские шалости. Думал с возрастом пройдет, но нет”, недовольно говорил об увлечении Олег Борисович. Он-то засунул дочь в университет на специальность, связанную с финансами и вообще особо не интересовался “картинками”.

— Эх, ну что, пора уже начинать, что ли.

Игорь потрогал браслет из камней на запястье и небольшой брелок в виде индонезийского ножа кукри, подаренного отцом давным-давно. Ритуал, который он повторял перед каждым прыжком сейчас был немного испорчен спешкой. Игорь понимал, что мог уже безнадежно опоздать и потому торопился больше обычного. Достал из кармана мешочек, полный гаек с выцарапанными на них символами. Надо было положить их с собой поближе, чтобы был контакт с телом и они перенеслись в Лимб за ним. Это здесь это просто куски металла с чудаковатыми символами. А там, в мире грез — весьма действенное и эффективное оружие.

Игорь нацепил наушники и лег на кровать, вытянув руки вдоль тела. Плейлист из телефона начал воспроизведение и легкие, этнические напевы уже начинали ласкать слух. Ходящие используют разные вещи, чтобы войти в состояние транса. Игорю лучше всего помогала музыка, а вернее пение. И лучше какой-нибудь этнический фолк-мотив, где и слов то не разберешь, зато энергетика так и бьет через край.

Женский голос постепенно нарастал, стук барабанов становился громче и Игорь почувствовал как тело становится легче, мышцы расслабляются. Хор мыслей в голове постепенно затихал, а в области темени начал ощущаться холодок. Постепенно он начал разливаться по всему телу, заставляя кожу покрываться мурашками.

Песня неизвестной исполнительницы уже достигала апогея, разгоняя сердечный пульс и учащаться дыхание. А потом, резко, словно кто-то отключил свет, Игорь провалился во тьму.

***

В нос ударил запах хвои и Игорь медленно открыл глаза. Он чувствовал траву под ладонями, а прямо перед взором стволы сосен вздымались ввысь к чистой небесной синеве.

Игорь осторожно сел и осмотрелся. Оказался он на довольно живописной полянке, усеянной цветами, а лежал на самом настоящем ковре из травы. В воздухе отчетливо витал запах сосновой смолы, а сами исполины мерно покачивались от порывов ветра и по чаще раздавалось хорошо различимое потрескивание стволов деревьев.

Для полного антуража не хватало только, чтобы все лесные звери собрались тут и начали петь какие-нибудь песенки. Тогда бы антураж какого-нибудь сказочного мультика окончательно оправдался бы.

Игорь никогда не был любителем походов или вылазок на природу. Тащиться куда-то там в дебри, страдая от налетов комаров и мошкары, потеть и надрывать спину, таща огромный рюкзак — от одной мысли о таких активностях ему становилось дурно. Он был дитем города в полном смысле этого слова и потому теперь осматривался вокруг с легкой долей раздражения.

— Ну надеюсь хоть эта дуреха где-то неподалеку.

Куда именно идти было решительно непонятно. Камни на браслете холодили запястье, покрывшись инеем. Знак не очень хороший, значит Соня успела провалиться очень глубоко и теперь Игорь сам оказался на глубинных уровнях Лимба. Вытащить отсюда заблудившийся разум сложнее и нужно полное его добровольное согласие, иначе ничего не получится.

Игорь невольно посмотрел наверх. Синее небо без единого облачка на нем. С первого взгляда выглядит абсолютно реалистично, как и окружающий его лес. Да что там, даже запахи вокруг ощущались как настоящие. Вот именно за такие фокусы Игорь и не любил творческих людей, уж слишком реалистичные миры они тут создавали вокруг себя.

Походив по округе, Игорь заметил, что в одной стороне кустов заметно поменьше, да и деревья как будто пореже. Выбирать все равно было не из чего, поэтому он просто двинул в ту сторону, полагаясь на удачу.

Тропа расширилась и действительно вывела его из леса. Она упиралась в скальный обрыв и резко уходило влево, где начинался крутой спуск вниз. Игорь подошел к самому краю и невольно залюбовался открывшимся видом. Здесь уже вовсю задувал бриз, освежая лицо и дразня ноздри соленым запахом моря. Да и сама водная гладь, раскинувшаяся далеко за горизонт невольно внушала восторг.

— Морюшко значит любишь, Сонечка. Ну-ну.

Высоко в небе пронзительно кричали чайки, переговариваясь о чем-то на своем птичьем. Игорь посмотрел на них, свободно парящих в высоте, и улыбнулся. Их белые силуэты виднелись по левую руку, а значит стоило идти именно туда. Что-то живое или похожее на него в Лимбе могло означать одно. Рядом с этим находится провалившийся разум, который и проецирует все это вокруг себя. А вот тут, где-то на отшибе, Игорь не встретил ни одного зверька или даже мелкой букашки. Лишь птичья трель изредка доносилась в лесу, как звуковой файл в какой-нибудь игре, приложенный там для создания атмосферы.

Однако, даже тут реальность деталей поражала и это было в диковинку. Обычно все вокруг напоминало некие островки каких-то знакомых человеку мест, плавающие посреди ничего. Это еще в лучшем случае, потому что однажды Игорю довелось увидеть тех, кто находился по ту сторону барьеров, возведенных разумом провалившегося человека. После того случая, он пил не просыхая почти месяц, но все равно не смог до конца изгнать из мыслей образы огромных левиафанов, виднеющихся за хрупким барьером.

По спине пробежала дрожь и Игорь тряхнул головой, отгоняя непрошенные мысли. Здесь, в Лимбе могли происходить самые разные вещи и следовало быть настороже все время.

“Твой разум — это твоя крепость. Стены ее должны быть крепки, ибо иначе падет она жертвой сомнений и страхов. В тот момент все что делает тебя тобой исчезнет как ни бывало”, так ему когда-то давно говорил учитель.

Старый хрыч был тем еще ублюдком, но дело свое знал и здорово натаскал Игоря. Наверное, именно благодаря его науке он все еще

может нормально функционировать в реальности, а не пускать слюни в больничке как это случается с большинством Ходящих.

Игорю пришлось прошагать по пыльной дороге минуть двадцать, когда он наконец заметил притаившийся среди двух скал небольшой домик.

Чайки кружили именно там, пронзительно крича и, тем самым, задавая направление Игорю.

— Идиллия в глуши, мать ее растак.

Он сразу заметил девичью фигуру в белом платьице, которая стояла в отдалении от дома, на небольшой возвышенности. Даже отсюда виднелся разложенный перед ней мольберт.

Соня, судя по всему, рисовала.

Когда до девушки оставалось шагов десять, крики чаек стали громче и Игорь заметил, что птицы начали кружить гораздо ниже. Он уже мог разглядеть их большие желтые клювы и черные кончики крыльев.

— Здравствуй, Соня! — громко сказал Игорь.

Девушка даже не вздрогнула, как стояла к нему спиной, так и продолжала. Он видел как порхает по холсту кисть в руках девушки, добавляя разных деталей на картине.

— Извини, что отвлекаю. Меня зовут Игорь и я пришел от твоего папы. Он сильно переживает за тебя, отправил вот меня узнать как ты тут и все ли с тобой в порядке.

Что уж тут говорить, Игорю никогда не удавалась праздная болтовня. Это для Надежды щебетать с кем-то на отвлеченные темы было проще чем дышать. Сам Игорь и в реальности не любил, да и не особо умел с кем-то вести беседы. При всей сверхъестественной составляющей Лимба, тут это его качество тоже нисколько не менялось.

— Здравствуйте, — ответила, наконец, девушка. Впрочем, головы к нему она так и не повернула, продолжая усиленно рисовать белые гребешки на волнах.

— Красиво тут у тебя. Спокойно так, тихо. Я бы сам тут завис на недельку-другую, веришь нет? А чего, с утра сходил на море искупался, потом покушал-подремал и опять купаться. Никакой олл-инклюзив на югах нафиг не сдался.

Соня, наконец, отложила кисть и повернулась к нему. Серьезное лицо, поджатые губы и слегка настороженный взгляд, ощупывающий его с головы до ног.

— Вы не похожи на обычных сотрудников папы. Слишком маленький.
Вот уж спасибо на добром слове! Вообще-то, рост у Игоря был выше среднего, хотя, конечно, мышечной массы ему и вправду недоставало.

— Интересный у тебя способ знакомства. Меня, кстати, Игорь зовут. И ты права, я не сотрудник твоего папы. Но он очень сильно по тебе скучает и просил меня привести тебя обратно домой.

— Домой, — тихо проговорила Соня. — Если честно, я не хочу в город. Мне тут хорошо. Сами же заметили как тут тихо и спокойно. Да и потом, мама точно не захочет снова ехать в город. Ей там плохо.

— Мама? — насторожился Игорь.

— Ну да. Это же ее дом вон там. Она тут спряталась от всех. А теперь и я вместе с ней.

Разговор становился занимательным, а Игорь начинал волноваться все больше. Понятное дело, что разум девушки нуждался в островках стабильности и потому спроецировал сюда кого-то, кто был ей дорог. Но почему мама? Она вообще была крохой, когда та сиганула с окна навстречу асфальту. Неужели настолько сильно скучала?

Игорь инстинктивно потрогал брелок в виде кукри, огляделся по сторонам. Пока они были совсем одни, не считая чаек, которые кричали как ошалелые и наворачивали круги в высоте над ними.

— Послушай, Соня, я все понимаю тебе стало трудно, проблемы кругом и папа еще вдобавок напирает лишнего. Отдохнула ты тут несколько недель, потусила с мамой наедине — это я одобряю. Но папа и вправду за тебя переживает. А сюда ты всегда сможешь приехать в гости.

— А чего папа тогда сам не приехал?! Опять за себя какого-то мордоворота прислал, чтобы тот за него грязную работу сделал.

Игорь невольно облизнул губы. Стало быть, разум Сони уже сильно укрепился тут и она вообще не отличала грезы от реальности. С одной стороны хорошо, может быть легче убедить. С другой… нет, про это пока думать не хотелось.

— Ну, давай не будем обзываться. Тем более, ты сама сказала, что я не похож на горилл, которые обычно работают на твоего папу. Скажу честно, мне Олег Борисович тоже вообще не понравился. Костюм этот, парфюм, бррр. Но, он правда сильно за тебя переживает и волнуется. Уж я в таких вещах разбираюсь, поверь. Может все-таки, давай попьем чайку, познакомимся получше, за жизнь поговорим?

Соня смотрела на него, поджав губы. Игорю даже казалось, что он может натурально видеть как шевелятся шестеренки в ее мозгу, обрабатывая поступившую информацию. Забавно, но стоя вот так перед ним, немного растерянная, рассерженная на отца, она показалась Игорю очень красивой. Быть может дело было в свежем бризе, что дул с моря. Или в мягком солнечном свете, который так красиво заливал эту маленькую долину и в нем Соня казалась какой-то феей из сказки. А может, девушка была просто красивой сама по себе. Не броской красотой, но другой, наполненной изнутри, которая раскрывается не сразу, а постепенно. Ей всего-то девятнадцать, вся жизнь еще впереди. Если, конечно, он сейчас не налажает.

Резкий крик чайки резанул по ушам. Громкий и неожиданный, он заставил Игоря чуть ли не подпрыгнуть на месте. Огромная белая птица приземлилась на траву и теперь стояла там, с интересом поглядывая на них. Остальные ее сородичи продолжали наворачивать круги над ними.

— Твой друг? — спросил Игорь, мотнув головой на птицу.

— Можно и так сказать. Они тут частенько кружат, летают туда-сюда. Несколько раз видела как они рыбу ловят. Удивительные создания, конечно. Красивые такие.

Глядя на огромный желтый клюв и жутковатые глаза птицы, Игорь про красоту согласиться как-то не мог.

— Кхм, Соня, слушай, если ты не хочешь возвращаться, то я просто вернусь и доложу об этом Олегу Борисовичу. Тащить тебя на плече я не собираюсь, не переживай. Но можно я хотя бы стаканчик воды выпью на дорогу. Я, блин, задолбался, пока тащился сюда по буеракам.

Девушка посмотрела на него, кивнула и пошла в сторону дома. Игорь двинул за ней.

— Классная картина кстати! У тебя очень легкая рука. Я бы никогда не смог так нарисовать волны и тени от солнца.

— Да это все практика, — пожала плечами Соня, даже не обернувшись в его сторону. — Если больше будешь тренироваться и учиться, тоже сможешь. Вот увидишь.

Игорь мысленно ухмыльнулся. Рисовал он крайне отвратительно еще с детства. Вспоминая гримасы учительницы по ИЗО, когда та проверяла его работу, ему даже становилось немного жалко эту женщину.

Дворик и сам домик выглядели так, словно бы сошли с какого-то сказочного арта. По невысокой каменной изгороди вился плющ. Аккуратная калитка напоминала небольшое произведение искусства, украшенная резьбой и сказочными фигурами. Дворик был устлан травой, разрезанной узкими протоптанными тропинками до порога дома, колодца и небольшого сарайчика.

— Миленько тут у вас, — похвалил Игорь.

— Да, мне тоже нравится. Никакой суеты, гула этого постоянного городского и выхлопными газами не воняет. Я вообще так обрадовалась когда мама позвала меня сюда пожить. Папе вот тут бы не понравилось, я знаю. Он без своего телефона и работы вообще прожить не может и дня.

— Ну бизнес все-таки сложная штука, там постоянно пахать надо.

— У вас был опыт? — Соня явно усмехнулась, открывая калитку и проходя во дворик.

Игорь нырнул за ней, мельком осматривая окрестности. Он обернулся, чтобы закрыть калитку и невольно замер. Чайка все это время тащилась за ними пешком и теперь стояла чуть поодаль, глядя на него своим огромным глазом, повернув голову вбок. Игорь сплюнул под ноги и закрыл калитку. Птица приоткрыла клюв, словно бы намеревалась огласить округу своим криком, но в итоге не стала этого делать.

— У меня-то? Нет, что ты. Никогда за собой коммерческую жилку не замечал. Скорее, даже, наоборот, — сказал Игорь. — А тут реально красиво, слушай. Понятно, чего ты уезжать не хочешь.

Соня хотела что-то ответить, но тут отворилась дверь домика и во двор вышла женщина, отдаленно напоминавшая девушку. Такие же прямые темные волосы и бледная кожа, стройная фигура и прямая спина, словно бы ее обладательница проглотила шпагу. Аккуратное платье в горошек, босые ноги. Ну прямо волшебница из сказочной страны.

“Какая у нас тут молодая мама”, промелькнула мысль. Вышедшая женщина действительно выглядела немногим старше дочери.


Продолжение: Ходящий по снам (Финал)


Автор - Мариус Ковач

ТГ-канал: https://t.me/nightmare_alley_k

AuthorToday: https://author.today/u/mariuskovach

Показать полностью
20

Невидимые люди. Часть 2

Невидимые люди. Часть 2

Это небольшой рассказ по вселенной многоэтажек. Прочитать его полностью можете на АТ: https://author.today/work/428426


В цветочном магазине сегодня было спокойно. Я стояла за прилавком и успела обслужить двух ранних покупателей, прежде, чем в магазине стало совершенно тихо. Моя коллега Настя как раз ушла подрезать розы, когда дверь в магазин раскрылась, чем привлекла моё внимание. И как можно догадаться – никого в проходе не было. Я почувствовала, как у меня подкашиваются ноги, и первое, что пришло в мою голову: “Мне показалось!” Это было настолько преисполненное надеждой предположение, что я уже хотела в него поверить. Но я чётко видела, как дверь открылась! Это не было моей паранойей. Это было в действительности!

Я постаралась взять себя в руки, начала теребить голубую ленточку для цветов, чтобы успокоиться.

“Невидимых людей не бывает!” – Повторяла я себе, как учила Вика. Неужели она по-прежнему мне не верит? Как вообще такое возможно! Моя подруга была такой же помешанной на паранормальщине девчонкой, как и я! Она любила цепляться за любую странность, происходящую с ней. Но сейчас мне казалось, что мы живём на разных берегах, и что всё необъяснимое и странное люблю только я, а Вика же во всё это не верит.

Прямо перед обедом я обнаружила на стеклянном прилавке отпечаток человеческой руки, отчего мои нервы окончательно сдали.

- Лер, всё в порядке? – Настя заметила, что со мной что-то не так.

- Отпечаток! Ты его тоже видишь? – Я показала на след.

- Вижу, а что такого? – Удивилась коллега.

- А то, что его некому было оставить! Ни одного покупателя тут за последние два часа не было! – Проговорила дрожащим голосом я.

Настя поскребла своими красивыми ногтями отпечаток, словно, проверяя его на прочность, и когда поняла, что он легко оттирается, достала из-за прилавка тряпку и стёрла его:

- Так лучше? Теперь тебе спокойнее? – Улыбнулась она.

- Не особо… - Ответила она.

- Ты опять, наверное, каких-нибудь жутких историй вчера на ночь начиталась? – Девушка положила мне руку на плечо. – Иди на обед, я тут протру всё и тоже пойду. Отдохни, Лер!

Пообедав бутербродом, я решила выйти на улицу освежиться. Я начинала чувствовать, как моя крыша медленно, но верно съезжает, и казалось, что я сойду с ума в любую секунду. Проходя мимо близстоящих домов, я заметила, как мимо меня проходят два молодых парня, и невольно услышала их разговор.

- Я тебе говорю, блять, что это он! Деревянная хуйня! – Говорил один парень, в синем пуховике невысокого роста.

- Да брось, братан, ну снял какой-то мудак нечто, карабкающееся по дому, это же не может быть именно тот монстр! Может, это вообще монтаж! – Отвечал второй в забавной жёлтой вязаной шапке и гораздо более высокий.

- Это он, я тебе говорю! Я ещё узнаю, что это за многоэтажка, и сам туда отправлюсь на экскурсию, блять!

- Эй! Мальчики! Постойте! – Я поняла, что парни общаются о чём-то жутком, что может пополнить мою коллекцию городских легенд. А такое я упускать не любила.

- А? – Первым обернулся низкий парень, и я отметила, что у него очень прыщавое лицо.

Второй парень тоже обернулся, у него было более приятное лицо, чем у первого, а также милые карие глаза.

- Простите, извините, я случайно ваш разговор подслушала! Видите ли, я очень увлекаюсь коллекционированием всяких легенд и страшилок, а вы явно о чём-то паранормальном говорили! Извините ещё раз, но если это не секретная информация, то можете мне поведать эту историю?

Парни посмотрели друг на друга, словно обдумывая, рассказывать мне или нет.

- А вы очень любопытная девушка, однако? Вы не журналист, случаем? – Спросил тот, что повыше.

- Нет! – Я улыбнулась. – Хотела поступать туда, но баллов не хватило.

- Жаль, очень жаль. Если бы вы были журналистом, возможно, наша история попала в газеты и стала популярна! – Усмехнулся прыщавый мальчик.

- Ну, что, Пань, расскажем даме? К тому же это не такой уж и секрет. – Кареглазый подмигнул своему другу. – В общем, недавно в сети кто-то опубликовал видео, как какое-то тощее существо карабкается по многоэтажному дому.

- Ага! Видео я случайно нашёл. – Гордо выпятил грудь Паня. – Оно - полная хуйня, там нихуя не понятно, но так как Миха утверждает, что видел однажды это чучело, то я ему рассказал об этом.

- Ты бы при девушке поменьше использовал нецензурной лексики! – Заметил Миша.

- Ой, простите, извините, у меня это в крови, я уже даже не замечаю, как матерюсь! – Паня сильно покраснел.

- Да ничего страшного! – Я улыбнулась. - А что это за монстр? И где он обитает?

- Мы не знаем. Его видели много где. Лично я его однажды встретил, когда вечером с “Промышки” возвращался. Но там место, господи прости, кишит полной необъяснимой фигнёй. Один раз в жизни туда попал, и больше желания нет.

- Что такое “Промышка”?- Поинтересовалась я. - Я просто в ваш город на учёбу приехала из посёлка, поэтому немного не знаю ваши названия.

- Промышленный район. – Объяснил Миша. - На окраине города. Забейте, девушка, даже не думайте туда соваться! Там очень опасно. Бомжи, алкаши, бандиты – там вся нечисть нашего города собралась. А монстр? Он мог быть лишь моим дурным воображением после того, как я встретил на своём пути двух бомжей и одного чувака, похожего на наркомана, который кричал на фонарный столб “Даша, впусти меня!”

С последней фразы парня я невольно рассмеялась.

- Монстра этого не только мы видели. Я читал на форуме, там даже отдельный пост есть! – Проговорил Паня. - Тварь появлялась в разных местах, её даже в парке Горького видели!

- Ого… - Я резко закончила смеяться, и меня невольно передёрнуло. – Мы недавно с подругой были в парке Горького.

- Ну, его же не вчера и не позавчера там видели. Месяц назад, наверное, пост был на эту тему. – Кивнул Паня.

- Да и никаких доказательств существования этой твари особо и нет. Только странное нечёткое видео, а также слухи и слухи. – Кивнул кареглазый парень.

- Из слухов рождается истина! – Заметила я.

- Или городские легенды! – Усмехнулся Миша.

- Так как выглядит этот монстр?

- Прям точного описания этой твари нет. Кто-то говорит, что он, словно, сделан из дерева, кто-то говорит, что это тощий голый человек очень высокого роста, третьи утверждают, что у него красные светящиеся глаза, а четвёртые говорят, что эта жуть рычит так, что в домах лопаются окна. Чучело это окрестили прозвищем “Буратино”, можете погуглить! А больше у нас информации и нет.

- Спасибо большое! Это определённо дополнит мою коллекцию легенд. У вас очень необыкновенный город, тут действительно очень много ходит слухов о паранормальщине! – Восхищённо проговорила я.

- Я думаю, что тут просто у людей очень богатое воображение! – Усмехнулся Миша. – Девушка, а можно у вас стрельнуть номерок?

Я улыбнулась, но номерок Мише дала. Затем меня позвала Настя на смену, и я, попрощавшись с парнями, убежала в цветочный.

***

Вечером мне позвонила Вика, как раз тогда, когда я возвращалась домой.

- Да, Викуль? – Приняла я вызов.

- Представляешь, сегодня весь день мне чудится дыхание. – Начала сходу подруга. – Пока за трубкой сидела, когда обедала, в общем, такое ощущение, что кто-то над душой стоит!

- Вот как? – Меня от страха немного передёрнуло, и я даже затормозила. – И теперь ты мне веришь?

- Возможно. У меня тоже богатое воображение, как у тебя, возможно, мне это просто показалось, но чёрт, оно очень было реалистичным. Неужели это они? Невидимые люди?

- Не знаю. Но нас явно что-то преследует! Что нам делать?

- А что мы сделаем? В полицию пойдём? Нас там обсмеют! В общем, как-то жутковато. Надо поискать в интернете эту историю, которую нам травил Артём. Может, там будет сказано, как избавиться от этих тварей…

- Не уверена в этом, но постараюсь погуглить. А ты скоро домой? А то я что-то теперь одна боюсь в нашей квартире находиться… - Я поняла, что падаю духом.

- Не бойся, Лер. Лучше приди и посмотри на магнитную доску. Вдруг, там появилось послание от наших “друзей”.

- Вик, если там появилось послание, то я в ужасе убегу и буду сидеть на улице, пока ты не придёшь! – Заметила я.

В трубке послышался нервный смешок:

- Ты такая трусишка! Не волнуйся. Мы же всегда хотели столкнуться с чем-то таким вот, странным и необъяснимым. Это наш шанс пообщаться с паранормальным.

- Спасибо, но такие шансы я в гробу видала. Ладно, у меня рука уже замёрзла! Возвращайся скорее домой, я не хочу находиться долго в квартире одна!

- Не ссы, подруга, всё будет хорошо. И если на доске появилось послание, немедленно позвони и сообщи мне. Хорошо?

- Хорошо, хорошо. Не сомневайся, что я сразу же в истерике позвоню тебе. – Проговорила я. – Пока, Викуль!

- До скорого.

Когда я вернулась домой, то тут же зажгла везде свет, где только можно, чтобы как-то унять нарастающий страх. Хоть сейчас поводов для него не было, но я всё же решила перестраховаться.

Когда я помылась, то отправилась в нашу с Викой комнату, чтобы проверить доску. Как же я молилась, чтобы там ничего не появилось, и действительно, на доске были только наши слова и больше ничего.

- Фух… хоть что-то хорошее… - Выдохнула я и упала на свою кровать.

У нас с Викой на двоих был старенький ноутбук, в котором мы по очереди лазали в интернете, и сейчас я могла там пошариться до прихода подруги. На часах было полшестого, и я знала, что через полчаса у Вики закончится смена, а ещё через полчаса она доберётся до дома.

Первым делом я пошла искать легенду о невидимых людях в интернете, но ничего толкового там не нашла. Мне попадались какие-то картинки, рассказы и книги, вообще никак не похожие на легенду, что рассказывал Артём. Потом я пошла искать “буратино”, но как можно догадаться, первым делом гугол мне выдал советский фильм и всякие картинки с длинноносым персонажем.

- Ну, да, на что я вообще рассчитывала… - Расстроенно вздохнула я. – Возможно, те парни вообще меня разыграли…

После этого я залипла в страшилки, которые любила читать на одном сайте. Сегодня мне попалось что-то вроде дневника какого-то парня, который очень любил смертельные видео и искал какой-то определённый отрезок, который по слухам, мог свести человека с ума. Скажу так, написано было очень жутко. Не знаю, действительно ли это были записи какого-то реального человека, или кто-то придумал это всё, но от начала и до конца я провела в полном ужасе. Смертельные видео в наше время были очень популярным сценарием для страшилок. Я находила множество описаний таких видео, находила множество историй. Даже посмотрела пару раз несколько таких видосов, и хоть они были жуткие, но свести с ума тебя не могли. Поэтому вообще было под сомнением, что такие видео существуют в природе, от которых едет крыша. Но истории, надо отдать должное, по этой теме писались очень качественными и жуткими, от которых захватывало дух. Когда я закончила читать страшилку, то поняла, что на меня она произвела невероятное впечатление, и сейчас мне дико страшно.

- Где же там Вика… - Проворчала недовольно я, глянув на часы. Было уже сорок минут седьмого.

Именно тогда я услышала стук в окно. Я мгновенно обернулась к окну, глядя на узоры, оставленные вечерним морозом.

- О боже… - Я поменяла позу на удобную, чтобы можно было в случае чего убежать, не спуская при этом взгляда с окна.

Кто-то или что-то стучалось туда, но оно делало это специально. Это была явно не птичка.

Внезапно, на стекле стали появляться следы от рук. Они с резкими хлопками ударялись в окно и шли в направлении оконной рамы. Когда они стремительно дошли до края, то переместились на стену уже в нашей квартире, оставляя красные следы от рук. Всё это произошло стремительно, и когда на стене появилось не менее четырёх следов, свет в комнате погас.

Как же я тогда заорала, невозможно и описать. Наверное, я никогда в жизни так не кричала, даже когда разодрала руку гвоздём в детстве. Мгновенно слетев с кровати, я побежала на выход в одной футболке и штанах. Сейчас меня не особо это волновало. Меня била сильная дрожь, и казалось единственным спасением – покинуть эту квартиру. Именно тогда домой вернулась Вика.

- ВИКА! НАДО БЕЖАТЬ! – Заорала я на ничего не понимающую подругу.

- Успокойся! – Та меня приобняла. – Что случилось?

- ОНИ ТУТ! ТУТ! ГОСПОДИ! – Я всхлипнула. – Они пробрались…

- Лер, ты вся дрожишь. Успокойся и расскажи мне, что случилось!

- Т-т-там… - Я показала рукой в сторону комнаты, и почувствовала, как у меня по щеками бегут слёзы. – След-д-д-ды…

- Опять на окне?

- Н-н-не тол-л-л-лько…

Когда меня удалось немного успокоить и то с трудом, Вика всё же пошла в комнату, а я осталась стоять в дверях, готовая в любую секунду покинуть квартиру.

- Ого! Реально! Жуть какая! – Отметила подруга.

- Давай уйдём. Пожалуйста! – Взмолилась я.

- И куда мы пойдём? Где мы будем ночевать. Успокойся! – Проговорила рассудительно девушка. – На связь они не выходили?

- Нет! Да и у меня нет никакого желания с ними контактировать! Я хочу, чтобы они ушли! Оставили нас в покое!

- Успокойся, Лер! Сделай вдох, потом выдох! Пойми, это наш шанс! Мы действительно наткнулись на что-то паранормальное! – Вика взяла меня за плечи и взглянула мне в глаза.

- Не хочу я таких шансов. Я хочу просто, чтобы они ушли! – Всхлипнула я.

Тем не менее, подруга смогла меня уговорить остаться в квартире. До сих пор не знаю, как у неё это получилось. Мы оттёрли кроваво-красные следы, а затем до поздней ночи общались при включённом свете. Когда пришла пора ложиться спать, то я просила подругу оставить свет включённым, но та настояла, чтобы мы его выключили, иначе не сможем нормально поспать. А в нашей ситуации это было необходимо.

Лёжа в своей кровати, я чувствовала учащённое биение моего сердца, которое отражалось от подушки и посылало мне удары прямо в ухо. Вика уже уснула, её ритмичное дыхание говорило о том, что подруга видит девятый сон. А я же каждые, наверное, пять минут, приоткрывала глаза и прислушивалась, не происходит ли что-то жуткое в квартире. Было спокойно. Но я знала, что они тут. Знала, что невидимые люди рядом.

***

Проснулась я оттого, что меня подняла Вика. Она была очень возбуждённой, а её голос был взволнованный и очень громкий.

- Они вышли на связь! Вышли! – Кричала она, толкая сонную меня.

- Что? – Удивилась я, не соображая ничего после пробуждения.

За замороженным окном уже пестрел рассвет, поэтому было не так страшно.

- Доска! Они вышли на связь. – Вика схватила с тумбочки доску и показала мне.

Я увидела множество непонятных знаков, похожих на руны, которыми была исписана вся доска, включая наше послание.

- Ты не шутишь? – Я окончательно проснулась. – Ты меня не разыгрываешь?

- Нет! Я сама в шоке! Это ОНИ!

- Вика, это ужасно! Вика! Нам надо убираться отсюда! – Я снова почувствовала, как дрожу.

- Брось! Это начало контакта!

- И что это за контакт? Доска исписана странными рунами, которые мы даже расшифровать не можем. Что они хотели этим сказать?

- Не знаю. Может, у меня получится выяснить. Сейчас я перерисую все эти руны, а завтра схожу к своей знакомой, которая этим увлекается. Возможно, она поможет.

- Знакомая, увлекающаяся рунами? – Я поморщилась. - Откуда у тебя такие связи?

- Ну, вообще, она таролог. Но однажды она обмолвилась, что увлекалась расшифровкой рун. Мы познакомились с ней в книжном ещё давно. Я даже тогда тебя не знала!

- Делай, что хочешь, но я не собираюсь сегодня сидеть в этой квартире. - Отрезала я. - Давай сходим куда-нибудь?

- Лер, у меня же сегодня опять смена! – Невинно улыбнулась Вика.

- О, боже! – Только и смогла проговорить я. – И что мне делать? Чёрт, я пойду в торговый центр тогда и буду там бродить весь день, пока у тебя не закончится работа.

- Чего ты такая трусиха? – Усмехнулась Вика.

- Потому что грёбанные следы на стене и эти символы – это ненормально! Мы ввязались во что-то мистическое! И оно может быть опасно!

- ОНО посылает нам знаки, подруга! ОНО хочет выйти на связь! И мы лишь должны сделать всё возможное, чтобы понять, что ОНО хочет!

- Нет уж, этим занимайся сама. А я, если, это не закончится, начну искать другую квартиру. Хватит с меня этих ужасов. – Покачала я головой.

В десять часов мы с Викой позавтракали, а затем я поехала с подругой, чтобы её проводить. Оставаться дома я категорически не хотела, хотя мне нужно было прочитать лекции к завтрашнему семинару. Но я взяла с собой сумку, решив, что в торговом центре смогу позаниматься, найдя спокойное место.

- Я до шести. – Вика меня приобняла на прощание. – Если хочешь, можешь встретить меня, пойдём домой вместе.

- Я так и сделаю. Не сомневайся, в квартиру я одна не попрусь! – Проговорила я и отправилась в торговый центр, который был всего в остановке от места работы Вики.

Я успела пройти всего пару бутиков, когда мне кто- то позвонил с незнакомого номера. Это было очень странно, но я всё же приняла звонок, ибо не люблю оставлять всё без ответа. Как оказалось это был Миша (я даже сперва не поняла, кто это) – это тот парень, с которым я познакомилась возле цветочного и который рассказывал о жутком “Буратино”. Парень предложил встретиться, и мне это показалось достаточно интересным предложением, ибо слоняться одной не особо хотелось по центру. Через час мой новый знакомый подъехал к месту назначения, несколько раз извинившись, что так задержался.

- Значит, ты увлекаешься городскими легендами? – Поинтересовался Миша, когда мы зашли в кафе, чтобы согреться.

- Да, но не только. Я также люблю страшные истории, читать их готова до бесконечности! – Ответила я.

- И большая у тебя коллекция?

- Чего?

- Коллекция городских легенд! – Миша невинно рассмеялся. – Ты говорила, что коллекционируешь их.

- Ах, да, есть такое. Я почти исписала половину ежедневника из двухсот страниц. А что, ты хочешь пополнить мою коллекцию? – Я весело улыбнулась.

- Да у меня не так много историй. Единственный раз, когда я был в “Промышке”, то видел то чучело, а больше-то и ничего… Хотя, знаешь. Есть у меня кое-что!

- Ох, как резко у тебя появилась новая история! Мне даже приходится сомневаться, а не выдумываешь ли ты её на ходу, чтобы меня заинтересовать!

Миша сильно покраснел, но тем не менее ответил:

- Нет же! Я, конечно, хочу тебя заинтересовать, но история реальная. Это даже не история, просто нечто странное, что видел мой бывший одноклассник.

- А почему “бывший”? Он бесследно пропал после этой истории? – С иронией спросила я.

- Нет! Просто мы уже закончили школу, потому и бывший!

- Понятно. Так что же за история?

- В общем, я несколько раз слышал, что у нас в городе орудует какая-то секретная организация. Типа, ходят люди в чёрных костюмах, в чёрных очках и похищают случайных зевак, да так, что их следы потом никто не может найти. Говорят, что забирают людей для опытов, но не суть. Однажды я слышал от папы, что он видел возле своей работы странных людей в жёлтых комбинезонах и с тёмными шлемами на головах, которые ходили возле заводского здания с какими-то странными приборами, словно, устраняли какую-то опасную утечку отходов или искали что-то, представляющее опасность для других людей. Но это ответвление от основной истории. Прикол в том, что буквально через месяц, мне Русик рассказывает, что всю ночь слышал на улице крик какого-то мужика. Он кричал что-то про монстров, то ли, что его похищают, то ли, что хотят убить. Звал на помощь, в общем. Все жильцы забоялись выходить, да и вообще решили, что мужик просто под веществами, уж очень он неадекватно кричал. Так продолжалось минут двадцать, а затем мужик успокоился. И Русик говорит, что примерно через полчаса выглянул в окно, чтобы оценить обстановку, и увидел две полицейских машины под его окнами и таких же странных людей в жёлтых комбинезонах! Их было, говорит, человек шесть. Так вот и думай, что это было-то?

- А у тебя какое предположение? – Решила поинтересоваться я.

- Как я и говорил уже, считаю, что это секретная организация, о которой ходит так много слухов среди жильцов нашего небольшого городка.

- Ну а что же это за секретная организация такая, если о её существовании все знают и говорят? – Усмехнулась я.

- Ну, раз они проводят опыты в городе, то это невозможно сделать незаметно. Поэтому их и рассекретили. Спалили, то есть. А слухи у нас быстро распространяются. Они могли устранить того человека, который их увидел, а он к тому моменту уже мог друзьям своим рассказать! Эти люди пришли к друзьям, а они уже семьям позвонили и тоже рассказали. В общем, грязные делишки сложно утаить, если они связаны с общественностью.

- Хм, интересная логика. Знаешь, ты и впрямь меня заинтересовал. У тебя получилось! – Я улыбнулась, и мне показалось, что парень прямо засиял.

- Так, а ты городская или приезжая? – Спросил Миша.

- Нет, я с посёлка. Приехала сюда, поступить хоть куда-нибудь. Точнее, хотела на журналистику, но английский подкачал.

- Да? И сколько у тебя баллов?

- Шестьдесят. А надо семьдесят. Ну, там с русским, литературой и обществознанием надо было набрать 285. Мне десяти баллов не хватило. Так как по русскому и литературе у меня по 80 баллов, то определённо надо было улучшать либо общество, либо английский.

- Блин, что ж там за звери в приёмной комиссии, что девчонку с такими хорошими результатами не приняли? – Проговорил удивлённо Миша.

- На бюджет было всего 5 мест. И мне чуть-чуть не хватило. – Я пожала плечами. – Ну и ладно, зато на юрфак меня с руками оторвали!

- Ну, это тоже неплохо. – Кивнул парень и взглянул на мою пустую кружку, в которой когда-то было кофе. – Хочешь, ещё что-нибудь закажу?

- Не стоит. – Отмахнулась я и предложила. - Пошли лучше прогуляемся!

С Мишей мы прослонялись на улице до пяти. Затем я сослалась на то, что мне надо идти готовиться к завтрашнему семинару и попрощалась с парнем. На улице уже заметно потемнело, и я вернулась в торговый центр, чтобы там заняться учёбой. Но у меня не получилось сосредоточиться. Во-первых, я думала всё о том, что мне рассказал Миша про странных людей в комбинезонах и про зовущего на помощь мужика. Должно быть это реально жутко, слышать крики о помощи с улицы и бояться выйти. Да и что там такое могло быть, что оно до усрачки напугало взрослого мужчину? Всё-таки это очень странный город! И наши невидимые преследователи полное тому доказательство.

Так и прошли полчаса, а затем мне позвонила Вика и сообщила, что сегодня её отпустили пораньше. Мы заехали с подругой в магазин, чтобы взять еды на завтра, а затем потопали домой. Как раз пошёл снег, да такой крупный, что мы боялись, как бы нас не замело.

- Дыхание не слышала, но вот странный взгляд на себе ощущала. Слушай, это реально нечто! Неужели у меня тоже начинается паранойя, как у тебя? – Рассказывала девушка.

- Вик, это не паранойя. Это реальность. Мы столкнулись с чем-то необъяснимым и страшным. Нам нужна помощь! Чем больше мы медлим, тем в большую опасность себя загоняем!

- Брось, Артём же сказал, что невидимые люди не опасны. – Отмахнулась Вика.

- Он сказал, что они на опасны, а потом добавил, что они забирают людей! Думаешь, мы останемся целыми и невридимыми, если продолжим бездействовать?

- Это мы и выясним! – Вика весело хлопнула ладонями, и с её красных варежек слетели хлопья свежего снега. – Завтра поедем к Меранде, может, она сможет расшифровать послание этих людей.

- Меранда? О-о-очень проницательное имечко! – Усмехнулась я, и внезапно поняла, что что-то не так. Что именно, я не знала, но почувствовала какое-то странное присутствие.

- Лер, ты чего? Увидела что-то? – Забеспокоилась подруга.

- Нет, не увидела, но… Странно как-то. Ты не ощущаешь на себе чей-то взгляд?

- Сейчас нет… - Вика развернулась, чтобы оценить обстановку. – Тут нет людей. Никого.

- Конечно, они невидимые… - Слабо улыбнулась я и тут же завизжала так, что подруга подпрыгнула.

- Чего ты?

- Т-т-там… Сл-л-леды… - Я показала рукой.

- Где? Какие следы? О… а… - Вика тоже увидела. – Думаешь, это они?

Рядом с моей подругой были видны следы от человеческих ступней, которые прерывались прямо там же, где и мы. Не было сомнений, что что-то шло рядом с нами. То есть преследовало нас.

- Блин, круто! Вообще!

- Да иди ты! Давай, побежим… - Взмолилась я, стараясь унять дрожь.

- Погоди! Давай попробуем сделать так… - Вика протянула руку в сторону следов.

- Не смей! Не надо! НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО! – Снова завизжала я.

- Да успокойся. Прикинь, если я его коснусь. – Вика тем временем осторожно, но уверенно подносила руку к месту, где по идее должно было стоять это нечто.

Я лишь прижала рот ладонью и следила за этим, понимая, что подругу уже не остановить.

- Ничего! – разочарованно проговорила девушка.

- И слава богу. Пошли скорей, я уже так устала от этих преследователей…

Когда мы вернулись домой, то зажгли везде свет, а также проверили магнитную доску, точнее, это сделала Вика, потому что я к ней даже боялась подходить. Тем не менее, больше никаких рун и знаков на доске не появилось. Мы приготовили с подругой ужин, поели, а затем пошли смотреть фильм. Легки мы в десять часов. Да, именно во столько, специально акцентирую на этом внимание, чтобы ты, мама, не думала, что я засиживаюсь допоздна!

Тем не менее, мне не спалось. Я была напугана, и особенно мне казалось, что этой ночью обязательно случится что-то плохое. Но ничего не случилось. Не помню, как я заснула, но это произошло внезапно и быстро, словно, кто-то или что-то меня выключило, как лампу.


Прочитать больше контента вы можете в моём ТГ-канале: t.me/aronb2024

Показать полностью
83

По мелочи

Первые дни весны всегда радовали неким уютным ощущением приходящего тепла. Так приятно выйти из тени и встать под солнечными лучами, что буквально за минуты согревали и поднимали настроение. Автобус вновь опаздывал, но у Романа, как и у многих других, был способ его призыва – стоит прикурить сигаретку и знакомый белый силуэт с зеленой полосой показывался на горизонте. Так произошло и сегодня, что вызвало у него искреннюю улыбку. Магия, не меньше. Отличный день отличной недели. А уж если учесть, что сегодня на карточку упадёт зарплата и можно побаловать себя различными вкусностями, то день этот просто обязан удостоиться более восхваляющих его эпитетов.

Единственное, что смущало – отчего-то большое количество бомжей разного пола, деликатности и изношенности по пути от дома до остановки. Смущало не потому, что это бомжи, а потому что ранее он их попросту не видел. Присутствие их на районе ровнялось примерно «один в год», да и тот единственный был до одури галантным, словно средневековый подхалим со своими любезнейшими «уважаемый», «премного благодарен», «сударь, а не найдётся ли…» и тому подобные высказывания, кои и в коридорах факультета философии не всегда можно услышать. Те же, что попадались сегодня, более были похожи на гопников-оборванцев, с непременными атрибутами низших, как их называют, слоёв населения – перегаром, опухшими злыми лицами, изрядной вонью рвоты и мочи от всего тела, а также разномастной одеждой, которая этой вонью пропиталась ещё годы назад. Если бы Романа спросили, как бы он их назвал, то тот бы ответил нечто вроде – злобный гуль, или типо того.

Автобус почти подъехал к остановке. Роман затушил сигарету о металлическую стойку и метким броском отправил окурок в мусорку, стоящую рядом. Не под ноги же кидать. Подняв взгляд, Роман увидел перед собой, наверное, то единственное, что могло немного подпортить ему настроение. Точнее, он увидел перед собой бомжа. С красным пропитым лицом, фингалом под правым глазом и большим коричневым наростом под ним же. Глаза он толком не разглядел, но на миг показалось, будто в тех скопилась вся вселенская злоба и откажи ему в чем-либо, то проблем не оберешься. На мизинце левой руки у него отсутствовала фаланга, что заросла каким-то рваным шрамом. Роман людей почти никогда не судил по внешности, важны были поступки, но данный индивид под музыку всепоглощающей вони, заставил его отступить на шаг назад. Пришлось даже задержать дыхание.

– Дай-ка по мелочи, – рыкнул бесцеремонно бомж.

Никаких тебе «Добрый день, а не найдётся ли у вас несколько рубликов, уж очень полыхают мои трубы». Вот так, с порога, нагло и прямо в лицо – гони мелочь и всё тут.

Роман порылся в карманах и с удивлением обнаружил там пару монет, номинал которых даже не посмотрел, лишь брезгливо скинув те в протянутую грязную ладонь, которая показалась ему больше звериной, нежели человечьей. Двери автобуса открылись и Роман, аккуратно обойдя пришельца, лишь бы не задеть ненароком, юркнул внутрь, где позволил себе выпустить воздух. Редко он давал подобным просящим, ибо всё равно пропьют. Сейчас же сделал всё, чтобы быстрее удалиться и, странно, не смог сказать «нет у меня ничего», как говорил обычно.

В спину себе он услышал протяжное и почти штробасное, – Вот, дал по мелочи. Это хорошо! Очень хорошо, парень, очень хорошо!

И снова ни «спасибо», ни «благодарю». Славный день чуточку испортился завонял.

А вечером он испортился ещё раз. Роман увидел того самого бомжа в окно автобуса, когда водитель медленно подруливал к остановке напротив той, с которой он уезжал утром. Нет, чёрт бы с бомжом, если бы не одно большое и странное «но» – тот каким-то неведомым образом заприметил Романа и криво улыбнулся. Когда бомж встал со скамьи и помахал рукой, сердце Романа похолодело и несколько секунд билось внутри покалываемое ледяными иглами.

– Остановка «Магазин», – произнес женский голос из динамиков и двери раскрылись в разные стороны.

Выходить не хотелось. Роман подумал, что доехать до конечной и потом вернуться обратно в надежде, что за это время бомж куда-то уйдёт, будет вполне неплохой идеей, но всё же заставил себя шагнуть наружу. Весеннее солнце всё ещё грело, но столь теплого настроения, как этим утром, уже не придавало.

Бомж ждал его по ту сторону пешеходного перехода. Роман прошёл, нет, он почти пролетел мимо, проигнорировав вытянутую руку, но заметил, что бомж тут же двинулся за ним. Пару минут они шли в тишине, которую прерывали своим щебетанием птицы, да и те замолкали, когда бомж оказывался под ветками деревьев, на которых они сидели.

– Дай ещё по мелочи, – раздалось за спиной.

Роман промолчал, ускорив и без того быстрый шаг. Дальше придется бежать.

– Я знаю, тебе не жалко. Дай по мелочи! – повторял бомж и голос казался ближе, нежели фразой ранее.

Шаг, шаг, ещё шаг.

– Да не беги ты. Ну дай по мелочи. Дай-дай.

Роман резко развернулся и уставился на преследующего его бомжа. Тот улыбался. Во рту сильно не хватало зубов, да и те, что ещё оставались, выглядели более чем отвратительно. Не хватало гноя из десны, или крови из разбитой губы. И так хотелось его ударить, что адреналин ударил в кровь, а кулаки сами сжались и Роман ощутил, как ногти врезались в ладони. Он был зол и не сдерживал себя.

– Отвали от меня! Нет у меня никакой мелочи, – прокричал он, но бомж лишь подернул вверх брови в удивлении.

– Есть у тебя. Я же вижу, – прохрипел тот совершенно спокойно.

– Отвали нахрен! Ничего нет!

– Есть-есть. Ты уже дал по мелочи, значит ещё отдашь, – сказал бомж, вытягивая уже обе руки и складывая ладони вместе. – Дай по мелочи.

Роман начал шарить по карманам, как делал это утром, но не нашёл ничего ни в джинсах, ни в куртке, ни в портфеле.

– Видишь! Ничего нет! – Показывал Роман, сам не заметив того, что будто бы оправдывается перед этим грязным и дурно пахнущим бомжом, что у него не оказалось больше ни единой монеты. – На карте все деньги. Отвали!

– У тебя много есть, я вижу. Мне всего-то по мелочи надо, – снова спокойно ответил бомж, не обратив внимания на попытки Романа оправдаться. – И ты мне дашь всего по мелочи, как только поймешь, что нужно отдать.

И Роман побежал. Так он не бегал со времен школьных веселых стартов, когда отдавал все силы ради победы своего класса. Он бежал быстро дыша и в голове его крутилось яростное «отвали», повторяющееся из раза в раз. Рюкзак неудобно бился о спину, ключи в нём тряслись, летая из стороны в сторону и каждый удар казался ударом ножа. Очнулся он, когда вбежал в свой двор, и только тогда позволил себе сбавить темп. Оглянулся и с облегчением выпустил воздух из разгоряченных легких, что буквально горели внутри, а горло обжигал свежий весенний воздух. Дыхание никак не приходило в норму.

Лавочка у подъезда пустовала, что показалось странным. Вечно болтающие о чем-то бабки всегда занимали своё, можно сказать, законное место. Но не сейчас. Роман достал ключи и машинально потер бок рукой, словно проверяя нет ли там раны. Раны не было, но место немного болело. Ключ открыл дверь и тут же за спиной раздался голос, который он точно слышать не хотел. Более того, он не слышал, как у нему подошли.

– Ну чего? Дашь по мелочи?

Бомж смотрел на него взглядом куда более агрессивным, нежели ранее. Ровно дышал и вовсе не моргал. Роман только сейчас обратил внимание, что тот одет в длинный коричневый плащ (как в таком вообще можно было бежать) из странного материала, похожего на не выделанную кожу из грубо сшитых черной нитью кусков.

– Ну что? Дашь мне по мелочи?  – повторил бомж.

Роман ударил обеими руками бомжу в грудь и тот немного отшатнулся. Вовсе не так далеко, как от сильного удара.

– Я тебе в морду сейчас дам, урод! Что тебе от меня надо? – кричал Роман.

– Да так, по мелочи надо. Ты дал уже, но я знаю, что ещё отдашь.

– Я ментов сейчас вызову! – бросил Роман и ринулся в подъезд, дергая за ручку в надежде быстрее закрыть за собой дверь, но в проёме показалась уже знакомая, почти звериная рука. Она тянулась к нему, а по ту сторону хохотал бомж, повторяя всё те же слова.

– Дай по мелочи! Дай по мелочи, парень. Ромка-Ромка, дай по мелочи, у тебя много чего есть! Я же всё равно возьму!

Роман застыл на миг, не понимая, откуда бомж знает его имя. Что ему нужно? Почему именно с ним это происходит? На шум и крики никто не выходил. Подъезд будто вымер или смиренно наблюдал за происходящим. Если его начнут убивать, тоже никто не придёт на помощь? Удары плечом в дверь не помогали, бомж снаружи давил и словно не обращал внимания на боль и увечья. Он сбился со счета ударов железа, когда чёртова рука всё же выскользнула в проем, оставляя после себя разводы крови на металле. Не нажимая кнопку вызова лифта, Роман побежал на свой этаж. Спотыкаясь на ватных ногах от быстрого прилива усталости и непреходящего страха, он трясущимися руками открыл дверь в снимаемую им квартиру. Стоит ли говорить, что закрыл он её на все замки и даже подпёр стоящей в коридоре стойкой для обуви. Он даже не смотрел в окно, чтобы проверить стоит ли там его преследователь, но сразу набрал номер полиции.

***

Ожидание. Чёртово долгое и изнурительное ожидание, Роман провел сидя на краю ванной, периодически подставляя голову под холодную струю воды, дабы та хоть как-то помогла ему успокоить мысли и унять дрожь от испытанного страха. Прежде чем приехал наряд, прошло не менее трёх часов, но он всё же буквально подскочил на месте, когда услышал звонок в дверь.

– И вы утверждаете, что он это был именно тот человек, которому вы дали денег утром? – лениво спросил сотрудник полиции после расспросов по большей части не относящихся к делу.

– Именно он. И потом он бежал за мной до самого подъезда, где не давал закрыть дверь. Я уже говорил это!

– Успокойтесь пожалуйста. Сейчас ни внизу, ни в подъезде никого нет.

– Мне от этого должно стать легче? – грубо спросил Роман.

– Я прошу успокоиться и не говорить в таком тоне с сотрудником полиции, – ответил высокий мужчина, представившийся то ли сержантом Степко, то ли Стежко.

– Там кровь на двери, он рукой держал, – произнес Роман после нескольких секунд молчания и кивнул головой.

– Вы его ударили?

– Я пытался закрыть дверь, но он не давал. Пришлось нажимать дверью на руку.

– Железной подъездной дверью на руку, я всё верно услышал?

– Да, верно, – ответил Роман, – а в чём проблема? Он гнался за мной через целую улицу, откуда мне знать, что у него на уме?

– Вы нанесли ему увечья?

Роман непонимающе посмотрел на полицейского и кое как подавил желание сказать ему матом всё, что думает, но сдержался и начал говорить лишь немного повысив голос.

– Вы серьезно? Хотите ещё и меня виноватым сделать? Мало ли, что его там нет, вы три часа ехали! Естественно его там нет! Вы понимаете, что он бежал за мной, он не давал войти в подъезд! Да он ещё откуда-то моё имя знал! Что я должен был делать? – Роман был раздражен и внутри всё полыхало от несправедливости, от намеков, что шли из вопросов сотрудника.

– За всё это время он хоть раз притронулся к вам? – серьезно спросил полицейский, а его коллега, что стоял в подъезде усмехнулся. Роман молчал. – Ещё раз. Он вас трогал, бил или, может быть, хотя бы обзывал, может кидался чем-либо?

Роман покачал головой и в висках его забила злоба.

– Понятно, – сотрудник похлопал себя руками по груди, словно выискивая что-то в нагрудных карманах. – Спрашивать пили ли вы, или принимаете какие-нибудь таблетки я не буду. Закрывайтесь и отдыхайте.

– Вы не будете его искать?

– Кого? Бомжа с описанием бомжа? Который не сделал вам ничего, кроме того, что попросил немного мелочи, а вы ему за это руку дверью прищемили? – полицейский цокнул языком и развернулся, спустя пару секунд добавив уже нажимая кнопку вызова лифта. – Хорошего вечера.

Факты о том, что бомж дождался Романа вечером, что он бежал за ним, что знал его имя и, в конце концов, фактически преследовал его – полицейский посчитал нужным опустить и не считать важными.

Понял всю абсурдность ситуации Роман по прошествии часа. Как же глупо на самом деле было слышать подобное со стороны, но его-то страх был осязаем, он чувствовал угрозу всем телом. Весь вечер Роман смотрел в окна, жадно выискивая отложившийся в памяти облик. Раз за разом он подходил к окнам, то в спальне, то на кухне, и резко раздвигал шторы, но внизу на лавочке сидели бабки, на площадке играли в футбол дети, а преследователя нигде не было видно. С каждой попыткой становилось легче, но где-то глубоко в голове сидела жуткая мысль, что бомж появится снова. Самым страшным являлось то, что бомж знает в каком подъезде живет Роман. Что будет, если утром, по пути на работу, он встретит его вновь и услышит ненавистное «дай по мелочи»? Так и психом недолго стать с манией преследования.

Сон не приходил, а если и падал Роман в легкую полудрему, то вырывал его оттуда каждый шорох. Это была долгая и мучительная ночь. Постоянно казалось, будто из каждого темного угла доносится голос страшного бомжа. Что он от него хотел, что имел в виду? Давно стало ясно, что не монеты, ибо монеты стали лишь началом. Сейчас он лишь надеялся, что больше никогда в своей жизни не увидит его – странного бомжа с остановки. Как и большинству надежд, этой тоже было суждено рассыпаться в прах, потому как из коридора, громко и отчетливо прозвучали слова.

– Ну что? Пора дать по мелочи, - голос хрипел и словно усмехался на каждом слоге.

Роман вскочил с постели и тут же застыл, как вкопанный. Ноги не слушались, руки повисли плетьми и вернулся обжигающий холодом страх, не позволяющий даже кричать. В комнату вошёл тёмный силуэт и, да, это был он, теперь какой-то высокий, большой и сильный – его новый страшный кошмар. Свет луны за окном делал его более зловещим, нежели дневные лучи солнца. Комнату обволокли тошнотворные запахи разложения и крови. Привкус железа на языке не давал убедить себя в обратном. Бомж подошёл к Роману вплотную, в грязных руках его был тонкий нож, которым он проткнул себе подушечку большого пальца и провел им Роману по сжатым в тонкую линию губам.

– Давай. Мне нужно всего по мелочи, – прохрипел он утвердительно и вложил нож Роману в руку.

– Что тебе нужно? – Роман не узнал свой голос. Это и не голос был – некий сдающийся писк, желающий, чтобы его не трогали, желающий, чтобы в сию секунду он проснулся от дурного сна.

– По мелочи того, по мелочи сего. Чуть ногтя, чуть волоса, чуть кожи, чуть мяса… – говорил бомж обходя вокруг и внимательно рассматривая Романа, словно оценивая, что хочет от него получить, какие части его тела ему подходят.

И Роман отрезал аккуратно кусочек ногтя с указательного пальца и вложил в протянутую руку. Бомж довольно гаркнул и жестом показал продолжать.

– И даже не думай пырнуть меня, хуже будет, Ромка.

Прядь волос упала на ладонь, и бомж жадно вдохнул её запах.

– Ты что? Не можешь кожи и плоти чтоль дать? Жалко тебе?

Роману было жалко и было страшно. Из глаз потекли слезы, но руки как будто двигались сами. А потом пришла боль, долгая и пронзительная, длинная, как и сам растягивающийся лоскут кожи с его руки.

– Быстрее режь! Так меньше болит, – посоветовал бомж и чуть ли не хрюкнул от удовольствия и Роман, словно повинуясь заклинанию, резко дернул ножом, отрезав кусок. Его немой крик разнесся по комнате. – Молодец! А теперь по мелочи плоти.

– Плоти!? – голос был еле слышим.

– Да, плоти. Откуда хочешь, Ромка. Но ты не тяни, ладно?

Почему он не борется? Почему он не может даже шага сделать? Почему, в конце концов, не воткнёт этот тонкий нож в изуродованное лицо этого существа? Роман не мог себе ответить, и тело, повинуясь неведомому порыву присело, положило одну руку на пол, а второй молниеносным движением вскрыло фалангу на мизинце. Второй рывок срезал остатки кожи, кои ещё держали часть пальца на его месте. Бывшей месте. Хлынула кровь и Роман визжа прижал руку к груди. Боль пульсировала на каждый удар сердца, боль полыхала огнем, съедала изнутри и забирала всё внимание.

– Молодец, – произнес бомж, поднимая с пола отрезанный палец и присаживаясь рядом со скорченной жертвой. – А теперь по мелочи зуба, хоть крошечку, они у тебя хорошие.

– Я не могу, – прорыдал Роман, – я не смогу.

– Жаль. До этого у тебя получалось, – зло сказал бомж и, схватив за волосы, ударил Романа лицом в бежевый ламинат уложенный на полу.

Урожай был больше, чем желал истязатель и он довольно сгреб кровавое крошево руками и размазал по лицу своей жертвы.

– А теперь ты должен выбить зуб себе сам. Или вырвать, не знаю. И не говори, что не можешь, Ромка. Понимаешь? – бомж дождался пока Роман кивнёт. – Ты сам должен дать мне его.

Бесконечно долгие минуты, в которые мозг боролся с абсурдностью происходящего, боролся с тем, чего просто не мог позволить сделать своему обладателю – изувечить себя.. Вещь столь не свойственная человеку, но проигрывающая битву, когда на кону сама жизнь. И всё же Роман медлил, и медлил отчего-то дольше нежели, когда резал себе палец. Впервые с момента, как бомж появился в его квартире, впервые, как тело смогло хоть чуть сопротивляться. Неужели зуб настолько более важен ему, чем ещё часть пальца. Их и так выбили уже изрядно и один вроде бы не сыграет роли. Убеждения всегда работают только до момента, когда необходимо совершать само действие, вот только выбор невелик, либо его вовсе не существует. Роман поднял нож, что лежал на окровавленном полу и развернул изношенной рукоятью к себе. Сколько таких, как он делали то же, что и он сейчас? Много. И это было правдой, потому как он увидел на рукояти рытвины. Руки дрожали, он почти забыл о боли в пальце, но челюсть словно пульсировала и Романа вырвало. Бомж стоял напротив, надменно наблюдая за происходящим; усмехнулся, проведя дырявым ботинком по рвоте, смешивая её с кровью, словно как какой-то изысканный соус в тарелке.

Роман выпрямился, вытер рукой рот и поморщился от боли. Рукоять снова оказалась напротив лица. Лишь бы его не убили, лишь бы остаться живым, думал он. Наконец, Роман закрыл глаза и ударил. Боль вспыхнула, взорвалась, заискрила брызгами пламени во рту и висках. Крик заполонил комнату и резко сменился истошным мычанием, когда бомж закрыл рукой ему рот.

На ухо тот прошептал, – ну вот, дал всего по мелочи.

Всё закончилось. Нет, боль не исчезла, жуткая смесь крови, зубной эмали и рвоты осталась на полу. Алые брызги на простынях и одеяле, привкус железа и гнили во тру, да этот всепожирающий сладковатый запах мочи и пота в комнате. Бомж исчез, не осталось даже его следов на крови, пропал и нож. Вместе с тем пропал в каком-то смысле и Роман. Униженный, поглощенной болью и смирением, он стоял на коленях и плакал.

***

Роман не трогал ничего в квартире, всё он оставил на своих местах, как в том момент, когда волшебным образом испарился в миг его истязатель и всё, что могло бы заставить кого-либо поверить в правдивость произошедшего. Ему или поверят, или вновь скажут, что всё это с собой совершил он сам. Он даже записал на листе бумаге кривым подчерком нерабочей левой руки, что он скажет при звонке в экстренную службу, дабы ни в чем не ошибиться, и только после обнаружил, что телефон также пропал. Острая боль сменилась тягучей и ноющей, что почему-то отдавалась во всем теле, какими-то колкими толчками. Слезы на щеках давно высохли, напоминая о себе лишь ручейками разводов на неумытом окровавленном лице.

После случившегося уснул он прямо на табурете на кухне и проспал так до самого утра. От усталости ли, от сил, что отняли у него увечья, или от психологического перенапряжения – он не знал, скорее всё вместе. Сложнее всего было заставить себя собрать по кирпичикам мысли, а уж потом одеться и выйти из дома, в надежде, что чертов бомж, или кто он там на самом деле, не будет ждать его внизу. За окном лил дождь, наверняка промозглый и косой, что заливает глаза, он словно отражал настроение Романа – пасмурное и уничтоженное.

Открыв дверь подъезда, сейчас такую тяжелую и скрипящую, он вышел на улицу, где ветер сразу ударил в чуть прикрытые веки. Он поднял взгляд и увидел их. Фигуры – женщины, мужчины, даже несколько подростков. Все грязные и отвратительные в своей злобе. Сердце не билось в груди, оно стучало ростовым барабаном, больно ударяясь о ребра. Самый ближайший из них произнес.

– Говорят, ты по мелочи даёшь? – он кивнул головой назад. – Нам бы тоже немного…

Показать полностью
69

Урожай (МиниСтори)

Это перевод истории с Reddit

Они так и не дали мне имени.

Имена дают людям. Я – не человек.

Медсестры называют меня «миленькая», «дорогая» или просто «ты». Врачи со мной почти не разговаривают, если только не объясняют, какую часть меня заберут в следующий раз.

Они говорят, что я чудо. Что моё тело особенное. Что я помогаю людям.

Впервые они «собрали урожай», когда я была совсем маленькой. Помню холод. Яркий свет над операционным столом. Запах антисептика.

Я плакала.

Медсестра держала меня за руку и шептала: «Ты помогаешь кому-то жить».

Я сказала ей, что не хочу никому помогать.

Она улыбнулась.

Я очнулась без почки.

Она отросла снова. В этом моё «особенное» свойство.

Они говорят, что это дар. Но дар – это то, что даришь по собственной воле, а не то, что у тебя берут снова и снова, пока не забудешь, каково быть целой.

В моей комнате нет часов. Нет календаря. Я веду счёт времени только по повязкам. Сколько дней они на мне держатся. Сколько раз я просыпаюсь в бинтах.

Однажды я считала швы на своём теле, как зарубки на тюремной стене. Дошла до сорока шести и разрыдалась.

Они позволяют мне плакать. Говорят, это естественно. Что это значит – мой мозг всё ещё работает достаточно хорошо.

Мои органы забирают по графику. Я сплю, просыпаюсь, испытываю боль. Мне не дают пить ничего, кроме воды. Меня пичкают витаминами, ограничивают в еде. Никакого кофеина. Никакого алкоголя, хотя я уже достаточно взрослая… или, по крайней мере, мне так кажется.

«Тебе нужно сохранять всё здоровым», – говорят они.

Всё, кроме моей души.

Однажды я увидела другую девушку. Меня везли по коридору, и мы пересеклись взглядами. Она была точно такой же: бледной, худой, измученной.

Я больше никогда её не видела.

Иногда под наркозом я вижу сны. В этих снах у меня есть имя. Я бегу по полю. Вокруг яблоки. Я ем их, пока руки не становятся липкими, пока не начинает болеть живот, и никто меня не ругает.

Потом я просыпаюсь.

Одна.

В моей комнате когда-то было зеркало. Я разбила его. Не смогла смотреть на это лоскутное существо, смотрящее на меня в отражении.

Иногда пытаюсь вспомнить, сколько раз они меня вскрывали. Но теряю счёт. Я всегда теряю счёт.

Сегодня они пришли с новой схемой. Новая операция.

На этот раз – сердце.

«Оно же отрастёт», – весело сказали они.

Я кивнула. Даже улыбнулась.

Что ещё я могу сделать?

После их ухода я ложусь и закрываю глаза. Прижимаю ладонь к груди и пытаюсь почувствовать, как сердце бьётся.

Оно там. Пока что.

Но ненадолго.

Интересно, будет ли следующая девочка – такая, как я – смелее? Может, она будет сопротивляться. Может, сбежит.

Надеюсь, ей дадут имя.

Надеюсь, кто-то будет её любить.

Надеюсь, она будет мечтать о чём-то лучшем.

А я больше не мечтаю.


Читать эксклюзивные истории в ТГ https://t.me/bayki_reddit

Подписаться на Дзен канал https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Показать полностью 2
66

Когда мне было тринадцать, я решил проверить одну городскую легенду. Но то, что я нашёл, оказалось куда хуже

Это перевод истории с Reddit

Я вырос на окраине небольшого городка на западе Луизианы. Наш городок был очень религиозным, а волна преступности в 1980‑х годах привела к тому, что детство я проводил в основном взаперти. Первое маленькое освобождение случилось в ночь на Хэллоуин 1987 года. Мне было тринадцать, и мне разрешили гулять с друзьями до полуночи. Мою мать окончательно убедил в безопасности этой затеи Патрик — семнадцатилетний брат моего лучшего друга Марва. Все младше его его побаивались, но взрослые считали его прилежным учеником и хорошим христианином. Он должен был сопровождать нас против своей воли.

Мы сидели в подвале у Марва и смотрели первую половину «Пятницы, 13‑е: Часть VI» на мутной кассете VHS. Уже тогда я был уверен, что ничего страшнее этого фильма я в ту ночь не увижу. Но как только Патрик вошёл в комнату, все смех и болтовня сразу стихли. Он был невысокого роста, но вёл себя так, словно смотрел на остальных свысока. Я его недолюбливал, но понимал, что даже его появление не сможет испортить мой настрой в этот вечер. После того как родители Марва выгнали нас из дома, мы пошли по округе собирать конфеты. Нас было человек пять-шесть, не считая Патрика. Всех остальных я знал по церкви или школе, кроме Ленни — младшего брата моего друга Роба. Ему было, как мне казалось, не больше семи или восьми. Помню, он был в костюме клоуна. Помимо Ленни, я чётко помню только свои костюмы и костюм Марва: мы оба были одеты охотниками за привидениями, а я даже тащил за собой старый выкрашенный в чёрный цвет пылесос — для пущего эффекта.

Было уже за десять вечера, и, закончив с «конфетой или жизнью», пара человек из нашей компании пошли домой. Мы продолжали дурачиться и смеяться, наевшись сахара, не заметив, как Патрик завёл нас чуть дальше от ровных рядов белых домов. Постепенно фонари стали редеть, а потом и вовсе исчезли. Весёлый смех, сопровождавший нас большую часть вечера, начал затихать. Всё чаще под ногами слышался хруст сухих листьев, а откуда‑то издалека раздавался монотонный хор лягушек. В воздухе уже витал запах застойной воды и гниющей растительности. Помню, как Марв толкнул меня локтем и впервые за ночь перестал улыбаться.

— Чувак, — прошептал он, — куда он нас ведёт?

Мы вышли на небольшую болотистую поляну на берегу байю. Толстые корни здесь торчали из земли, заменяя скамейки, и Патрик указал нам, чтобы мы сели полукругом перед ним. Сбитые с толку, мы опустились на эти корни и наблюдали, как он достаёт сигарету, закуривает и выпускает дым прямо в лицо Марву. После этого Патрик заговорил.

Он сказал, что хочет рассказать нам местную легенду, о которой должен знать каждый ребёнок в городе. И мы слушали его, как заворожённые. Так мы впервые услышали о Кожешкуре (в оригинале — Leatherskin). Я запомнил эту историю на всю жизнь и теперь постараюсь пересказать её максимально точно. Конечно, могут быть упущены какие-то детали — прошло тридцать восемь лет. Но, насколько мне известно, это самый точный пересказ старого мифа, существующий в Сети.

Кожешкур появился на свет в конце сороковых или начале пятидесятых. Всё его тело покрывали грубые, бурые наросты, похожие на твёрдые грибковые разрастания. Его гноящиеся глаза были крохотными точками, а полный комплект зубов при рождении оказался таким острым, что кормить его грудью было невозможно. Отец ребёнка, местный пастор, решил, что сын — это дьявольская кара за грехи его юности. Не слушая уговоров больной жены, пастор унес новорожденного в мрачную часть болота и оставил на влажном мху умирать.

К этому моменту Патрик уже полностью захватил моё внимание. Я слышал о Кожешкуре от какого‑то мальчишки на детской площадке: помню только, что он грозился «прийти и забрать меня». Но ничего больше не знал. И вот, в тот Хэллоуин я наконец услышал всю историю целиком.

Пастор не знал, что неподалёку от того места стоял ветхий домик, медленно погружавшийся в болото. В нём жила дряхлая женщина, страдавшая старческим слабоумием. Услышав плач, она вышла и пошла на звук, пока не нашла малыша. Она взяла его на руки и унесла к себе, укачала и успокоила. С тех пор она растила его как собственного сына. Много лет она кормила и одевала мальчика, оберегала и защищала. Однако сама старушка еле говорила и, поскольку у них не было никакой связи с остальным миром, Кожешкур так и не научился нормально разговаривать.

Он ел сырых болотных птиц и другую неосторожную живность, пока в подростковом возрасте не начал пробираться по ночам в город. Он бродил по чужим дворам и похищал домашних животных в темноте. Но, взрослея, Кожешкур всё сильнее ощущал голод. В середине 1960‑х годов пропала маленькая девочка: она ушла в сторону трясины за бабочкой и больше её никто не видел.

С этого момента весь возможный к нему сочувственный настрой исчез: после первой добычи из детской плоти пути назад не было. В городе начали пропадать дети, гораздо чаще, чем где-либо ещё в стране. Когда в болотах нашли останки, напоминавшие человеческие, люди решили, что всему виной аллигаторы, и устроили охоту — но, убивая рептилий, они так и не вышли на след самой настоящей угрозы. Родители перестали выпускать детей на улицу, особенно поблизости от байю. Тогда Кожешкуру пришлось заходить глубже в город, он даже научился проникать в дома. А когда один из братьев-близнецов из семьи Кэллоуэй пропал прямо с кромки школьного двора, никто больше не говорил о «проклятых гаторах». Люди стали наглухо заколачивать окна.

К этому времени Кожешкур начал подолгу находиться в воде, перебираться по выступающим корням в мутной жиже. Те, кто мог столкнуться с ним, принимали его за бревно или крупного крокодила. Лишь немногие понимали, насколько близко тогда подбиралась смерть. Некоторые охотники, возможно, даже видели сгнившую лачугу, где обитал Кожешкур. Построенная во времена отца его приёмной матери (где‑то в 1870‑х годах), она стояла на стыке болот и медленных вод байю. Когда-то эта земля была сухой, располагалась на берегу реки; если бы она привлекла к себе больше людей, там мог бы сформироваться город, заменив наш, что в миле к северу.

Незадолго до конца сегрегации, сразу после поражения губернатора Уоллеса на президентских выборах 1968 года, расовые распри в Луизиане сильно обострились. После нескольких сообщений о новых встречах с Кожешкуром и одной мутной фотографии, газеты раздули скандальную историю о «креольском каннибале», что прячется в болотах. Разгорелась расистская истерия, и жаркой июльской ночью в трясину ворвался разъярённый отряд, состоящий из разномастных вооружённых мужчин и помощников шерифа. На лодках и пешком люди добрались до полузатопленного дома Кожешкура. Внутри они нашли лишь дряхлую старуху, которая, кажется, уже два года не сознавала, что происходит вокруг. Весь этот срок Кожешкур по факту продолжал заботиться о ней: кормил и мыл. Шокированные, люди вскоре почувствовали омерзительный запах, шедший с верхнего этажа. И, поднявшись туда, они обнаружили целые груды детских тел, обглоданных до костей.

Во время допроса старуха умерла. Единственный выживший из этой ночной облавы рассказывал, что, когда они закончили с допросом, дверь домика сорвало с петель, и внутрь влетело нечто неуловимое. Оно разорвало группу людей в клочья, а пули с него сыпались, не причиняя вреда — будто стреляли по железной бочке. Этот уцелевший, подросток из хозяйственного магазина Рубио, спасся, выпрыгнув из ветхого окна, проросшего плесенью. Он бежал, весь в крови, через путаные заросли, хрипел от ужаса, вывихнул лодыжку и кое-как дополз до покрытой мхом прогалины, освещённой луной. Его нашёл один из полицейских, что плыл на моторке по байю, и доставил в город.

Когда вторая группа подошла к тому же дому, они обнаружили лишь изуродованные останки первой толпы, разбросанные повсюду. Дом был сожжён, и, когда языки пламени охватили его, сгнившее основание рухнуло, и постройка окончательно погрузилась в воду. Никто не знал, что стало с Кожешкуром. Но в нашем городе и по сей день один из самых высоких показателей исчезновения людей на континенте. Некоторые верили, что Кожешкур всё ещё скрывается где-то в болотах и продолжает охоту на детей. Такова была легенда, которую пересказал нам Патрик.

Когда он закончил, он оглядел нашу компанию, словно пытаясь понять, верим ли мы ему. По правую руку от меня маленький Ленни, в своём костюме клоуна, уже дрожал, поглядывая на заросли мангровых деревьев. Я сам сомневался в правдивости легенды, но она прозвучала настолько убедительно, что я почти поверил. И если бы поверил полностью, вряд ли я бы так радостно подхватил идею Патрика: сходить в болото на «охоту» за Кожешкуром.

После того как я посмотрел «Останься со мной» (фильм «Stand By Me»), мне ужасно хотелось испытать свободу, которую я видел в кино. И, имея в своём распоряжении последний час перед полуночью, я вскочил с корня и горячо поддержал Патрика. Тот обнял меня за плечо и подначил остальных, дескать, «посмотрите, как он смел!», и призвал их пойти с нами. Вскоре, к моему сожалению, наша небольшая ватагa углубилась в болото. Кто-то испугался и ушёл обратно к городу. Оставшиеся держались небольшими группами, освещая путь фонариками, которые выдали нам излишне заботливые родители. Помогал и лунный свет, который пробивался сквозь листву.

Мы старались идти по сухим кочкам, но я, например, уже чувствовал, как низ брюк промокает. Я и Марв слегка отстали, о чём-то болтали и хихикали. Звук цикад, кваканье лягушек и негромкое журчание воды в байю смешивались с нашим гулом. Вдруг Патрик резко поднял руку, скомандовал остановиться, и все замерли, озираясь в поисках того, что могло нас напугать. Патрик обернулся к нам с лукавой ухмылкой и сказал, что видел движение на берегу речки.

— Это Кожешкур! — воскликнул он.

Ленни тут же застыл, а его старший брат Роб слегка подтолкнул его вперёд. Увидев это, Патрик, видимо, решил развить шутку.

Что-то вроде: «Ты самый маленький, Кожешкур захочет именно тебя!»

Мы подхватили эту издёвку, скандируя и подбадривая мальчика на несколько шагов ближе к воде. Ленни был напуган, но, вероятно, ещё больше страшился нас, старших. И он двинулся вперёд в своём белом клоунском костюме в красно-синих горохах. Мы ревели от смеха у него за спиной. Я выкрикнул: «О боже, да это же он, Кожешкур!»

Ленни резко обернулся, чуть не оступившись у самого края и едва не упав в воду. По его разрисованным лицу уже текли слёзы.

— Прекратите, ребята, это не смешно! — завопил он. И до сих пор я слышу его голос. Потому что это были его последние слова.

С жутким всплеском что-то тяжёлое выскочило на берег и схватило Ленни за ноги, таща к воде. Он вскрикнул от боли и ужаса, упал на четвереньки и начал скользить назад. Мы окаменели от ужаса, но Роб, старший брат, кинулся вперёд, пытаясь отбить мальчика у мрачной тени. Лишь когда он вошёл в воду по колено, мы очнулись и рванули за ним. Мы схватили Роба, не давая ему полностью броситься в байю. И на наших глазах Ленни скрылся в чёрной воде, зажатый в зубах аллигатора. И тут же закрутился в «смертельном вращении» рептилии. Его крики то прерывались, когда он уходил под воду, то доносились вновь. Эти вопли до сих пор мерещатся мне во снах. А потом наступила тишина, и вода лишь немного взбаламутилась пеной.

Всё закончилось за какую-то минуту, а может и меньше. Белую муть на поверхности быстро унесло течением туда, к зарослям мангров. Роб стоял на коленях рядом со мной и тихо рыдал. Патрик, не говоря ни слова, развернулся и пошёл прочь, в сторону тропы. Мы с Марвом помогли Робу подняться, двинулись за Патриком, догнали его, а он, обернувшись, с яростью потребовал, чтобы никто ничего не рассказывал о том, что случилось. Мы с Марвом были согласны промолчать, но было ясно, что Роб так не сможет. Патрик вздохнул, отвёл Роба в сторону. Я вопросительно посмотрел на Марва, а он лишь пожал плечами. Спустя несколько минут они вернулись. Роб теперь плакал ещё сильнее, а Патрик казался равнодушным.

Когда я вернулся домой, было лишь на пятнадцать минут больше полночного срока. Мама сразу поняла, что что-то не так, но я сослался на страшную усталость. Ей хватило тех уговоров, чтобы отпустить меня спать. Всю ночь я почти не смыкал глаз, слушал, как вдали завывают сирены. Я решил, что они едут к Робу. Утром мама тихо вошла ко мне в комнату, присела на край кровати и сказала, что Ленни, младший брат Роба, пропал без вести. Потом она спросила, не знаю ли я, что случилось. Я сумел лишь дрожащим голосом соврать, что нет. Она молча посидела, обняла меня, и я разрыдался у неё на плече. Наконец мама отпустила меня, грустно улыбнулась и вышла из комнаты.

Разумеется, Ленни так и не нашли, как и его останков. С тех пор я видел Роба редко, хотя иногда слышал от родителей, что семья Ленни так и не смогла оправиться. Я продолжал дружить с Марвом до своих девятнадцати, а потом переехал в Батон-Руж. Домой наведывался крайне редко. Недавно умерла мама — мы не общались много лет и виделись в последний раз бог знает когда. Похоронами занималась моя сестра, которая теперь жила в нашем семейном доме с собственной семьёй. Я остался у неё на пару недель, пока шли все дела, и заодно получше узнал племянников.

Несколько дней назад я бродил по местному магазинчику, в котором когда-то подрабатывал летом 1990‑го. Узнал, что у него новый владелец, и выяснилось, что это как раз мой школьный знакомый. Я шёл по третьему проходу и случайно наткнулся на него. Сначала едва признал, но он вспомнил меня сразу. Это был Роб. Я увидел, как вина прочно вцепилась в его серые глаза и печальную улыбку. Руки у него дрожали, когда он раскладывал консервы, а обручальное кольцо болталось на тонких пальцах. Он стал… меньше, чем был в тринадцать. Мы поговорили, пообещали ещё как‑нибудь встретиться и простились. Я до сих пор не знаю, что именно он тогда рассказал родителям о той ужасной ночи и смог ли когда-нибудь найти с этим покой.

Вот моё признание. Не знаю, правдива ли легенда о Кожешкуре. Однако я пересказываю её своим племянникам, чтобы они точно не ходили к болоту. Тут полно аллигаторов, и я уверен, что именно один из них убил Ленни в ту ночь. Что же ещё это могло быть?


Читать эксклюзивные истории в ТГ https://t.me/bayki_reddit

Подписаться на Дзен канал https://dzen.ru/id/675d4fa7c41d463742f224a6

Показать полностью 2
16

"Сборщик"

Пустыня Невады дышала жаром, но в тот вечер воздух стал густым, липким, как дыхание больного зверя, что затаился в тенях. Елена Мартинес стояла у окна станции, её пальцы сжимали раму, металл холодил ладони, отдавая в кости странный, чужой ритм, низкий и глубокий, будто кто-то стучал из-под земли. Солнце висело низко, багровое, дрожащее, словно рана в небе, и тени от него растекались по песку — длинные, изломанные, шевелящиеся там, где ничего не двигалось. Тишина была мёртвой — ни ветра, ни звука проводов, ни шороха песка, только гул, едва уловимый, но проникающий в грудь, как стон самой пустыни. Елена нахмурилась — десять лет в этой дыре приучили её к одиночеству, к выжженной тишине, но сегодня пустыня казалась другой. Песок за окном дрожал, складываясь в узоры — круги, линии, спирали, — которые она не могла разобрать, но которые заставляли её кожу покрываться мурашками, будто кто-то смотрел на неё издалека, выжидая.

Она бросила взгляд на станцию: пожелтевшие карты, прибитые ржавыми гвоздями, шевелились без ветра, их края дрожали, как живые, линии гор и дорог изгибались, будто текли; стопка отчётов, покрытых пылью и пятнами кофе, лежала на столе, их строки расплывались под её взглядом, словно буквы растворялись в бумаге; кофейник в углу, треснувший ещё неделю назад, исходил кислым, гниющим запахом, от которого першило в горле, будто в нём варили не кофе, а что-то мёртвое. Часы на стене тикали медленно, слишком медленно, стрелка застревала, дрожала, и Елена вспомнила, как три ночи назад проснулась в холодном поту — низкий, вибрирующий звук скрёбся под полом её комнаты, проникая в кости, в сны. Тогда она списала это на усталость — три недели без выходных, бесконечные отчёты о пустоте, пропавшие сигналы с двух соседних станций, о которых база молчала, отвечая только коротким "ждите". Но сны не уходили: тени, что стояли над кроватью, без лиц, без глаз, только с ритмом, что звал её к песку, к чему-то, что жило под ним. Два дня назад она нашла на столе отчёт, которого не писала — строчки о "низкочастотной аномалии", выведенные её почерком, но чужие, и с тех пор пустыня смотрела на неё, ждала. Пол шевельнулся под ногами, медленно, как дыхание спящего, стены станции скрипнули, пыль осыпалась с потолка, лампа над головой мигнула и погасла, оставив её в сумраке, где тени вытягивались к ней, тонкие, как пальцы.

"Джек, ты слышишь?" — её голос был сухим, хриплым, почти чужим, он тонул в тишине, не оставляя эха. Напарник поднял голову от стола, где сидел, сгорбившись, его глаза, красные от пыли и бессонницы, смотрели сквозь неё, пустые, как окна мёртвого дома. Лицо, обожжённое солнцем до кирпичного оттенка, стало серым, как пепел, пальцы стиснули виски так, что кожа побелела под грязными ногтями. "Слышу," — выдохнул он, и в его голосе был страх, которого она не знала в нём раньше, тонкий, дрожащий, как трещина в стекле. "Гудит… в голове. Как будто зовёт. Не могу… выключить." Джек был её опорой — бросил колледж ради работы в поле, вытащил её, полуживую, из-под обвала пять лет назад, с кровью на руках и упрямой улыбкой, что обещала жизнь, но сейчас он выглядел сломленным, чужим, будто что-то копалось в его разуме, выгрызало его изнутри.

Она шагнула к сейсмографу, выцветший экран мигнул, оживая под её пальцами, свет его был тусклым, больным. Игла дрожала едва заметно, но данные рвали шаблоны — низкочастотные волны, чужие её десятилетнему опыту, поднимались из глубин, пульсирующие, как сердце под коркой песка. Не землетрясение, не разлом — что-то иное, гулкое, проникающее в кости, хоть и неуловимое для слуха. Елена стиснула зубы, ногти впились в ладони. Инфразвук? Она читала о таком в старых журналах — волны, что ломают разум, сгоняют животных с обрывов, заставляют людей видеть тени там, где их нет, но не здесь, не в этой мёртвой пустыне, где даже ящерицы давно высохли до шкурок, оставив лишь свои силуэты в песке. Пульс её забился в горле, пальцы забегали по кнопкам спутниковой связи, экран мигнул снова, выдавая хаос — GPS-сеть мигала сбоями, будто земля под станцией сместилась на волосок, радиосигналы с обсерватории тонули в помехах, но не хаотичных, а ритмичных, холодных, точных, как шаги в темноте, как дыхание за спиной. "Что за…" — шепнула она, не договорив, взгляд прикипел к экрану. Точка аномалии проступала где-то к западу, в сердце пустыни, там, где песок скрывал кости, ржавые обломки и старые сказки о чём-то, что спит под землёй и ждёт своего часа.

Рация на столе ожила треском, острым, как лезвие, разрезав тишину. "Станция-шесть, это база," — голос был резким, искажённым, срывающимся на визг, за ним слышались крики, далёкие, но реальные. "Вы видите это? Сигналы гаснут, как свечи, люди… что-то там, к западу!" Елена схватила микрофон, пальцы дрожали, ногти оставляли следы на пластике. "База, уточните! Что у вас?" Ответ пришёл через треск, голос задыхался: "Объект… неизвестный… зафиксирован три часа назад. Дроны отправили — два часа назад, они не вернулись. Вертолёты на подходе, но… связь рвётся, оно… оно там!" Джек кашлянул, тихо, но мокро, и она обернулась. Он осел на колени, ладонь прижата к лицу, между пальцев текла кровь — чёрная, густая, не похожая на человеческую, с запахом ржавчины и гнили, что ударил в нос, вызывая тошноту. "Джек!" — крикнула она, рванувшись к нему, но он отшатнулся, махнув рукой, и его пальцы оставили чёрный след на полу, липкий, шевелящийся, как живое. "Слышишь… этот ритм?" — прохрипел он, и его пальцы, дрожа, начали выстукивать что-то на бетоне — медленно, неотвратимо, как пульс умирающего. Елена замерла: в висках кольнуло, боль разлилась, холодная и острая, а перед глазами мелькнула тень — не от света, а из глубины её разума, скользкая, шепчущая что-то на языке, которого она не знала, но чувствовала в костях.

За окном горизонт качнулся, песок, недвижимый миг назад, поднялся вверх — не вихрем, а медленно, как рой мёртвых теней, их очертания извивались на земле, вытягиваясь, как черви. Горы Сьерры вдали дрогнули, их контуры расплылись, будто кости мира размягчились, растеклись под взглядом чего-то невидимого, оставляя пятна, что дымились в жаре. Небо треснуло — не звуком, а зримой трещиной, тонкой, как волос, но глубокой, как разрез в плоти вселенной, и из неё сочился свет — не солнечный, а серый, гнилостный, с привкусом металла и смерти, что оседал на языке, вызывая дрожь. Елена шагнула к стеклу, дыхание сбилось, горло сжало тисками. Сначала проблеск, затем форма, проступившая в пустоте — угловатая, чёрная, с краями, что резали воздух, она не отбрасывала бликов, не излучала тепла — она пожирала мир, и вокруг неё воздух дрожал, искажённый невидимой силой, что оставляла шрамы в реальности. Елена прищурилась, разум цеплялся за логику, но трещал, как старый мост под грузом. Это не метеорит, не дрон военных, о которых шептались в баре за пивом. Это было старше земли, старше звёзд — и оно знало её, знало её кровь, знало её страх.

Рация затрещала снова, голос базы стал воплем, рвущимся из горла: "Станция-шесть, вертолёты на подлёте… они падают! Оно неуязвимо, сигналы гаснут, я вижу… дым, чёрт, они просто падают!" Связь оборвалась шипением, и тишина вернулась, но теперь она была живой, тяжёлой, давящей, как воздух перед ударом молнии. Джек застонал, низко, по-звериному, и Елена повернулась. Его глаза закатились, белки налились кровью, изо рта капала та же чёрная жижа, что текла из носа, пузырясь на бетоне, шевелясь, как живая. "Оно… внутри," — выдавил он, и его тело дёрнулось, как марионетка на нитях, голова запрокинулась, обнажая шею, где вены вздулись, чёрные, пульсирующие, извивающиеся под кожей, как черви в гниющем мясе. Елена схватила ключи от джипа, рюкзак с датчиками и крикнула: "Мы едем туда!" Голос её был твёрдым, но внутри всё дрожало — она должна понять, должна остановить это, иначе база, Джек, она сама — всё пропадёт. Джек кивнул, хотя его лицо уже не было лицом — оно искажалось, кожа тянулась, как воск, рот кривился в улыбке, которой он не хотел, обнажая зубы, что трещали, удлиняясь.

Она выволокла его к джипу, бросив на пассажирское сиденье — он весил больше, чем должен был, будто что-то тяжёлое, мокрое росло внутри, выгибая его рёбра, растягивая кожу. Двигатель взревел, шины вязли в песке, но Елена гнала вперёд, к западу, где небо трескалось, как череп под молотом, а воздух вонял ржавчиной, серой и чем-то мёртвым, сладким, гниющим. Джек рядом сжимал голову, пальцы впились в волосы, вырывая клочья с мясом, оставляя кровавые полосы на коже, что начала отслаиваться, обнажая чёрное, шевелящееся под ней — не мышцы, а что-то живое, чужое. "Оно ближе… оно видит," — бормотал он, и его голос ломался, становясь глубоким, как эхо из бездны, с хрипами, будто лёгкие заполнялись жидкостью, чавкающей при каждом вдохе. Елена стиснула руль — боль в висках стала раскалённой, перед глазами мелькали тени, складываясь в силуэты: высокие, изломанные, с конечностями, что гнулись не по-человечески, с кожей, что дрожала, как жидкость, их взгляд был пустым, но пронизывал её, холодный, неотвратимый.

Пустыня вокруг дрожала, умирала медленно, мучительно. Песок поднимался волнами, зависал в воздухе, падал в стороны, вверх, в никуда — гравитация истекала, как кровь из раны, оставляя пятна, что дрожали, как миражи. Скалы вдали трещали, ломались, их осколки растворялись с шипением, вонь горелого камня смешивалась с пылью, душила. Она увидела обломки — в сотне метров впереди лежал дрон, его корпус расплавился, металл стекал в песок, как воск, оставляя лужи, что дымились в жаре. Дальше, у горизонта, поднимался дым — чёрный, густой, от упавших вертолётов, их остовы тлели, искры гасли в пустоте. Радио ожило само, из динамиков вырвался хор голосов — крики базы, искажённые, перекрывающиеся: "Оцепление пробито… оно выбирает… где мои люди?! Оно… идёт!" — и голоса сменились треском, от которого стекло треснуло паутиной. Елена ударила по кнопке, выключая его, но крики остались, звеня в её голове, слабые, умоляющие, гаснущие. База боролась — дроны, вертолёты, барьеры, — но всё рушилось, как песок под ветром.

Джип затормозил в десяти метрах от "Сборщика" — чёрного, огромного, пульсирующего, как живое сердце, сочащегося тьмой, что стекала на песок, оставляя ямы, из которых поднимался слабый дым, едкий, с запахом ржавчины и гнили. Его поверхность дрожала, края шевелились, как ресницы спящего чудовища, и гул от него бил по телу, выворачивая кости, заставляя зубы скрипеть. Джек рядом издал хрип удушья, его тело выгнулось назад, позвоночник хрустнул, кожа на груди лопнула, обнажая нити — тонкие, чёрные, живые, что тянулись к устройству, как корни к воде. Он рухнул на песок, нити росли, обвивая его, втягиваясь в "Сборщик", их движение было быстрым, неотвратимым. Из тьмы над устройством проступили фигуры — высокие, текучие, их очертания дрожали, как расплавленный металл, глаза-ямы смотрели без света, без звука, но их взгляд был осязаем, как холодная рука на шее, сжимающая горло. Луч ударил вниз — не яркий, не чёрный, а пустой, как разрыв в реальности, и Джек начал растворяться в нём. Его тело распалось на частицы — кожа, кости, кровь сжались в тонкие струи, что втянулись в "Сборщик", быстрые, молчаливые, как вода в сухую землю. Когда луч погас, от Джека не осталось ничего, кроме слабого запаха ржавчины, что оседал на песке, и лёгкого дрожания воздуха, где он был миг назад.

Елена упала на колени, её ладони вцепились в песок, пальцы дрожали, цепляясь за крупицы, но они выскальзывали, холодные, безучастные, равнодушные к её страху. Тишина была абсолютной, и в этой тишине она поняла: Джек не уничтожен — он забран. "Сборщик" взял его, как жнец срезает колос, оставляя поле пустым, и это был не конец, а часть чего-то большего. Её кожа зудела, вены под ней шевельнулись, проступая чёрными нитями, тонкими, но упрямыми, как корни, что пробивают камень. Она прохрипела: "Нет," — но голос был слабым, чужим, и растворился в пустоте, не оставив следа.

"Сборщик" дрогнул, его поверхность сжалась, фигуры над ним растаяли в воздухе, оставив после себя только гул — тихий, но живой, как дыхание спящего зверя, что ждёт своего часа. Елена подняла взгляд: станция вдали пылала, огонь лизал стены, дым поднимался к небу, где трещина в облаках затягивалась медленно, оставляя шрам, тонкий, но пульсирующий. Джип лежал на боку, смятый, будто сжатый невидимой рукой, его колёса застыли в песке, стекло текло, как воск. Она вспомнила голоса базы, их отрывистые команды по рации: "Дроны испарились… вертолёты на подходе… оцепление, держите зону!" — и их панику, когда всё рушилось: "Они падают… оно неуязвимо… где мои люди?!" В сотне метров лежали обломки дрона, расплавленные, их металл стекал в песок, дымящиеся лужи шипели в жаре, у горизонта тлел дым от вертолётов, их остовы гасли в пыли, и ни звука, ни движения не доносилось оттуда. Люди боролись — учёные бросали датчики, военные посылали машины, ставили барьеры, но "Сборщик" не замечал их усилий, как человек не замечает муравьёв под ногами, выбирая только тех, кто был нужен, тех, чья кровь откликалась.

Она попыталась встать, ноги подогнулись, и она поползла, цепляясь за землю, пальцы ломались о песок, ногти трещали, но каждый рывок был медленнее предыдущего, каждый вдох резал лёгкие, как нож. Она остановилась, силы ушли, и села, глядя на свои руки. Кожа темнела, не быстро, а медленно, как тень, что ползёт с закатом, вены под ней пульсировали, чёрные линии тянулись к запястьям, к пальцам, сжимая их в тиски, тонкие, но живые, как те, что забрали Джека. Ритм в её голове стал её собственным, и с каждым ударом она видела — не глазами, а где-то глубже: тени, что падали на песок и гасли, лица, что смотрели из пустоты и исчезали, смутные, безмолвные, ждущие; города вдали, где люди шли, не зная, что их ждёт, поля, где трава росла, не ведая о жатве. Она вспомнила мать, её голос, что пел ей колыбельные в детстве, дом с облупившейся краской, солнце, что не дрожало в небе, но всё это растворялось, тонло в гуле, что жил теперь в её венах. Она поняла: боги не уничтожают мир — они собирают тех, чья кровь несёт их след, тех, кто был их с начала времён. "Сборщик" не был врагом, которого можно победить, не машиной, которую можно сломать — он был частью её, частью их всех, и от него не убежать.

Елена подняла глаза к "Сборщику". Он стоял, неподвижный, его поверхность дрожала, как зеркало, в котором не было её отражения, гладкое, но живое, с тонкими трещинами, что дышали, как поры. Она вспомнила, как неделю назад нашла отчёт, которого не писала, как три дня назад видела тень в окне, как час назад несла датчики к джипу, надеясь понять, остановить, как база кричала о дронах, вертолётах, оцеплении. Всё это было зря — датчики ломались, дроны таяли, вертолёты падали, барьеры рушились, и никто не пришёл. Она ждала — звука, движения, конца, но ничего не приходило. Только гул, что жил теперь в её дыхании, в её мыслях, становился глубже, громче, неотвратимее. Она попыталась сжать кулаки, но пальцы не слушались, ногти впились в ладони, и кровь, что текла, была тёмной, густой, не её, с запахом ржавчины, что смешивался с воздухом. Беспомощность накрыла её, не как страх, а как тяжесть, что придавливает к земле, не давая ни кричать, ни бежать. Никто не спасёт её — ни база с её мёртвыми голосами, ни Джек, чьи кости растворились в песке, ни она сама, чья воля угасала с каждым ударом ритма. Сопротивление было иллюзией, надежда — ложью, которую она шептала себе, пока могла. Гул усилился, её тело стало легче, кожа натянулась, готовая лопнуть, но не лопалась, а ждала, дрожала, подчиняясь. Где-то за трещиной, за пустотой, боги смотрели, их взгляд был холодным, вечным, и он был последним, что она знала — неизбежным, как ночь, что уже пришла.

Показать полностью
Отличная работа, все прочитано!