CreepyStory

№17 часть - 4

№17 часть - 3

№17 часть -2

№17. часть-1

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Возле дверей где жил № 3, Господин Яд споткнулся и повернувшись к журналисту сообщил:

— Вы не должны задавать ему вопросы и говорить, обращаясь непосредственно к нему. Он у нас спокойный, но лучше с ним не разговаривать. От греха подальше. Я буду вам отвечать вместо него.

— И какое у него психологическое отклонение? — поинтересовался Кирилл. — Я просил бы вас ответить заранее, а то может получиться неудобно?

— Эээ. Да у него их целый букет, — задумался № 4. — Его организм вырабатывает наркотик. Он постоянно под кайфом. Слышали про такое понятие “Ледяная душа”?

— Нет?

— Это когда полное отсутствие эмоций. Он убивал и не испытывал никаких чувств. Он не распознает свои и чужие эмоции и не может их правильно оценивать.

— Вы говорите, словно о каком-то роботе?

— Почти. Этого робота создали из человека, — задумчиво ответил № 4 и распахнул перед журналистом двери — Прошу!

Тут царил полумрак. Потом на стенах и потолке загорелась яркая кислотная подсветка зелёного и фиолетового цвета. Круги, квадраты, треугольники. Змейка бежала по потолку терялась и появлялась снова. Геометрические фигуры плясали в темноте, назойливо мерцая и вызывая головную боль. В глазах рябило.

Кирилл сначала подумал, что оказался в столичном Рейв-клубе; сейчас раздастся громкий голос ди-джея объявляя следующий трек их оглушит и собьёт с ног громкая бряцающая музыка, лазерные лучи всех цветов выхватят из темноты бьющуюся в экстазе толпу и кто-то шепнёт на ухо влажным голосом —” Марочку для порядочка”....

Но было тихо. Только на глаза давила цветная рябь. № 4 провёл его через несколько пустых мерцающих комнат и журналист увидел паренька лет 17 играющего на компьютере. Кирилл насчитал шесть мониторов. № 3 играл сразу в шесть игр. Экраны обагрялись кровью и было хорошо видно как умирают его противники один за другим. Движения № 3 были скупые. Он щелкал по клавишам клавиатуры, успевая переключаться с одной игры на другую и вовремя наводил мышку на новую цель.

— Он видит наш мир иначе

№4 четыре возник из тёмного угла неся в руках бутылочку воды и пустую кружку. Поставил её, так чтобы не мешать игроку и начал наполнять кружку водой.

— Как иначе?

— Это довольно сложный вопрос. Как же мне правильно на него ответить? — задумался № 4. Он пододвинул к юноше две капсулы.

Игрок не глядя протянул руку. Проглотил лекарство и машинально запил его водой. Пробормотал “ Спасибо” после чего вновь вернулся к игре. К журналисту, смотрящему прямо в его спину, он даже не обернулся.

“Он же в наушниках”, — подумал Кирилл — “Вот и не слышит”.

№ 4 как-то по-отечески потрепал игрока по плечу и со вздохом отступил.

— Он жертва. — с грустью в голосе сказал он журналисту — Вся его жизнь это сплошные убийства и насилие. Тут, он может быть в своей среде и никому не причинять вреда. Это пока все, что может для него сделать Мессир.

— Вы ходите вокруг да около, — покачал головой Кирилл — Я бы хотел знать подробности, если можно, конечно?

№ 4 пожал плечами:

— Его сделали таким. Он был выбран для секретного проекта проводившегося Минобороной. Со слов Мессира целая группа особенных детей подвергалась… Хмм… Я, даже не могу вам дать полную картину того, что с ними делали. Цель была конкретная: получить суперсолдата способного в одиночку выполнять любые приказы. И у них получилось. Они получили своего суперсолдата.

— Вот его? — удивился журналист. Паренёк выглядел таким тщедушным. Бледное узкое лицо. Тонкие музыкальные пальцы. Пустой взгляд. Он никак не походил на матёрого убийцу.

— Да! — подтвердил № 4 — Не верьте глазам своим. Он убил более 700 человек.

Увидев сомнение на лице журналиста, он поспешно добавил:

— Ну, вы же ничего не понимаете. Он иначе видит всё вокруг. Мы, для Вани, всего лишь сложные геометрические фигуры. Узоры, которые вокруг нас светятся - это его восприятие окружающего мира.

— Я по-прежнему не понимаю. Он из пулемёта что-ли людей убивал?

— Эмм. Представьте, что у вас есть такая особенность: вы можете моментально рассчитать дистанцию до цели и как в неё лучше попасть? — попытался объяснить № 4.

— Ну?

— Вот он, умеет стрелять. Впрочем, его учили пользоваться любым оружием. Ему не нужна большая мышечная масса. Ему нужна незаметность и возможность нанести быстрый удар, а затем переместиться в другую точку. Он одновременно может работать с сотней целей. Его мозг отслеживает и предугадывает действия противника. Ему нужно только вовремя нажать на курок. Бах и все. Один выстрел — одна уничтоженная цель. Один убитый противник.

Благодаря своему восприятию, он может найти уязвимость даже в танковой броне. Он может вычислить и ликвидировать снайпера, раньше, чем тот заметит его. Он может запросто уничтожить противника, спрятавшегося в укрытии, используя рикошет. И это далеко не всё, что он может.

— С ума сойти, — пробормотал Кирилл — Но как? За что он здесь?

— Слишком исполнительный вышел. В армии случаются настоящие дубы от руководства. Кто-то захотел, чтобы он всегда выполнял приказы. Это стало роковой ошибкой военной идеи, — в голосе № 4 отчётливо слышался сарказм.

— Понимаю. Убил генерала?

— Нет. Убил группу посланную его забрать. А потом ещё одну. И ещё две. Мессир рассказал мне, что Ваню отправили ликвидировать террористическую группировку в составе команды координаторов. Приказ был подчиняться только командиру группы. Пока Ваня проводил в одиночку зачистку, на его координаторов напали. Была большая неразбериха. Командование, руководившее операцией, поначалу думало, что всё группы больше нет. И Ваню списали. Поступила информация, что террористы всё ещё сопротивляются в укрепрайоне. Туда выслали группу зачистки. Во время боя, группа выяснила, что бой против них ведёт один человек. Поняли, что Ваня выжил и смог завершить операцию. Попытались выйти с ним на связь, а он ни в какую. Последний приказ от координатора был таким: Ни кого не слушать. На связь не выходить. Держаться до последнего.

— И что дальше?

— Возник парадокс. Суперсолдат победил всех террористов, но приказы вышестоящего начальства он больше выполнять не хотел. Не мог он их больше выполнять, поскольку отменить этот приказ мог только координатор. Он честно следовал последнему приказу. Военным не хотелось расставаться с таким ценным солдатом, ведь в него было вложено много денег. Его пытались обезвредить не летальными способами, но он легко предугадывал все атаки и выходил победителем. Штурмовали укрепрайон, но он убил всех кто шёл на приступ. Ему было все равно кого убивать. И когда уже решили его ликвидировать окончательно, с помощью бомбардировки, появился Мессир.

Кирилл заметил с каким уважением произнёс последние слова № 4.

— Он пришёл к нему, так же как и к вам?

— Вы правы. Он попросил, дать ему возможность лично пообщаться с Ваней. Знаете, бывают такие люди, которым просто невозможно отказать? Мессиру не отказывают. Он один, без всякой защиты, пошёл под пули и Ваня его выслушал. Парень сложил оружие и сдался, но поскольку приказы он теперь не выполнял…

Мессир убедил военных отдать Ваню ему на лечение.

— Значит, теперь вы его тут лечите, чтобы он снова вернулся в строй и начал убивать по приказу?

— Ещё чего?!! — возмутился № 4 — Ему и так достаточно испоганили жизнь! Мальчика сделали наркоманом, лишили детства, чтобы какое-то жирное говно у власти решало, кому жить, а кому умереть? Им нужны игрушки — вон: пусть идут и купят себе в магазине солдатиков! Родину они защищают?!! Кровью чужих детей прикрывая трясущиеся от страха жопы!!!

Журналист отшатнулся. № 4 выглядел словно оскалившийся перед прыжком зверь. Позади него из темноты появились санитары и один из них положил руку на плечо очкарика словно успокаивая. Очкарика трясло. Он то судорожно поправлял свой халат, то хватался за очки.

— Извините. Я, наверное, сказал лишнее, — Кирилл попытался разрядить накалившуюся обстановку.

— Да это вы меня извините. Я просто… Вы себе представить не можете...Я всю жизнь изучал яды и противоядия, но бывают такие гниды, что… Зачем нам двигать науку если всё, что мы делаем обращено против нас же самих? Что они с ним сделали? Это же такой труд! Труд тысячи людей ради убийства других людей! Вот и весь смысл этой затеи. Он же игрушка! Им поиграли и выбросили. Он имел право на собственную жизнь!

— Как по мне, так он и сейчас живёт — сказал Кирилл — Видите, сидит и играет. Руки и ноги в порядке.

— Это не жизнь. — № 4 покачал головой. — Он вновь выполняет приказы. Мессир дал приказ играть, вот он и играет. Выполняет его приказ. Он будет так сидеть, пока не потеряет сознание. Мессир придёт через час и прикажет ему идти отдыхать. Вот и вся его жизнь. От приказа до приказа.

— Но я видел, он сказал вам спасибо?

На лице № 4 появилась улыбка . Он совершенно успокоился после этих слов и санитары убрали руки:

— Вы правы. Я так счастлив, что вы это заметили. Я не хотел спугнуть момент раньше времени. Извините, меня за этот срыв.

№ 4 повернулся к санитарам. В голосе слышалось торжество:

— Видели? Все уже видели? Это прогресс! Вот оно, подлинное достижение науки не губить, а спасать человеческие жизни! Собирать сломанные души по кусочку. Я уже год, год, потихоньку даю ему лекарство, мягко отменяющее действие наркотика и он оживает. Вы видели? Вы слышали? Боги войны? Как вам такое? Мы ещё вернём его к жизни. Я верю, господи, моя жизнь была не напрасна! Я надеюсь, придёт время и Ваня сможет принимать решения сам. Пусть он и не сможет стать по настоящему человеком, но положа руку на сердце, кто из нас знает, что такое быть настоящим человеком? А?

Санитары переглянулись и пожали плечами.

— Да. Я знаю, знаю, — махнул рукой № 4 — это всё мечты. Впереди ещё много работы.

Кирилл задумчиво посмотрел на блокнот. И что написать про этого № 3? Относится ли он к маньякам-убийцам? Отдавал ли он отчёт своим действиям, когда убивал?

— Мне даже нечего про него написать. — пожаловался он № 4 — Этому никто не поверит. Эта история звучит как газетная утка для жёлтой прессы.

— А вы соврите. — подсказал № 4. — Вам ведь не впервой. Вы журналист. Придумайте, на основе этой истории свою, более приближенную к реальности.

— Я всегда работал только с достоверными и проверенными источниками. У меня репутация честного и объективного журналиста. Я доношу только факты. — ответил Кирилл.

№ 4 как-то странно посмотрел на него, словно изучая:

— Вы, мне хотите сказать, что всегда были честны? И на работе и в жизни?

— Да! — коротко ответил журналист.

— Эге. Хотите эксперимент, проверить: насколько вы были честны? — предложил № 4.

— Это опасно? — уточнил Кирилл — Вы подключите меня к адской машине? К детектору лжи? Будете пытать электричеством?

— Я познакомлю вас с № 2 — ответил очкарик — Электричества не будет, но он сам по себе адская машина. Поверьте, он вам про вас расскажет такое, что вы сами про себя не знаете.

-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Эта история имеет отношении к продавцу проклятий и жильцам пятого измерения.

Так же её можно будет прочитать тут - https://vk.com/public194241644

Это произошло, когда я учился в пятом классе. У меня была вторая смена и поэтому имелась куча свободного времени с утра, так как родители в это время были на работе. Стояла весна, уже середина мая. Солнце светило вовсю, росла зелень, школьники ходили в предвкушении летних каникул. Я тогда жил в обычной пятиэтажке на пятом этаже. Утром проснулся, умылся и засел играть на денди. Часам к одиннадцати я проголодался и пошел на кухню через небольшой коридорчик и прихожую, из которой также была дверь в зал, который по совместительству был комнатой родителей (то есть кухня и зал были соседними комнатами со входами в прихожей). В зале были шкафы с книгами, телевизор с видеомагнитофоном и мамина швейная машинка, работающая от педали — чем сильнее нажимаешь на педаль, тем быстрее движется швейная игла. Туда я редко захаживал, только если видеофильмы посмотреть иногда.

На кухне были заботливо приготовленные мамой бутерброды — осталось только чай сделать. Я сел за стол. Съел один бутерброд, второй, поднёс ко рту третий и замер: в зале заработала швейная машинка.

То, насколько я испугался, нельзя передать словами — я точно знал, что дома никого, иначе мать или отец не дали бы мне поиграть с утра в мои видеоигры. Машинка совершенно точно работала сама по себе — я слышал стук иглы и звук механизма, который приводит ее в движение. Меня охватило то всепоглощающие чувство, когда твой дом, твоя неприступная крепость, становится враждебной, чужой, в нее проникает нечто, что нельзя рассмотреть, неизвестное, наводящее ужас.

Первая мысль, появившаяся у меня в голове — нужно убегать, и как можно быстрее. Но для этого нужно проделать весь этот путь назад и взять школьный ранец (ибо достанется за прогул, школьник же). Если вовремя повернуть голову, проходя через прихожую, то можно будет увидеть эту самую машинку...

Я решил немного подождать и выбрать нужный момент. Как только звук умолк, я решил быстро, но тихо передислоцироваться в спальню, собрать вещи и уйти из дома. Проходя мимо двери в зал, я набрался храбрости и прикрыл дверь, чтобы нечто, чем бы оно ни было, не выбралось или не заметило меня (теперь это, конечно, кажется смешным — с чего я решил, что закрытая дверь его остановит?). Только я это сделал, как в зале громко хлопнула дверь одного из шкафов, на полках которого стоял хрусталь. Сердце чуть не остановилось от такого резкого звука. Я побежал в спальню, схватил ранец, прислушался — вроде было тихо. Теперь стояла последняя задача — надо было вернуться обратно в прихожую, надеть потрепанные кеды и, наконец, убежать. Как же страшно было идти шаг за шагом по маленькому темному коридору в прихожую!.. Мой юный разум чуть не помешался от страха, ведь в любую секунду в твоем собственном доме тебя могла схватить непонятно как проникшее туда жуткое существо. Но цель была достигнута: я натянул кеды в прихожей и бросил последний взгляд на закрытую дверь в зал. Никакого шума не было. Я схватился за ручку входной двери, и тут холодок пробежал по моему телу: дверь в зал открылась. Сама. Резко, ударившись о стену. Закричав, как умалишенный, я рванул входную дверь на себя, выбежал, захлопнул, повернул один раз ключ и со всех ног бросился вниз по лестнице.

Когда пришел из школы, родители уже были дома и, судя по их виду, ничего странного они не заметили. После этого я еще недели две боялся оставаться утром один, хоть и при свете дня, но больше такого не повторялось. Даже не знаю, что это могло быть.

История с просторов сети интернет.

Домовые

Мама опять была на работе.

Маленькая Ира решила, что уж сегодня она точно будет храброй, сегодня она сможет стать отважной и не побежит, как всегда на балкон от своих страхов. Она включила свет во всех комнатах, она сделала бутерброд с маслом и вареньем, включила телевизор погромче, и уселась в зале на диване напротив телевизора. Вроде пока удавалось не бояться. Тут ведь главное что: не смотреть в сторону прихожки, где хотя и горит яркий свет двух лампочек плафонных, но все же…

И она таки взглянула в сторону, и увидела мгновенно исчезнувшую тень, будто показалось, а может и не показалось – черная собака черной кляксой отпечаталась в ее сознании, в кратком миге воспоминания. Она все же дожевала кусок бутерброда, проглотила, уставилась в телевизор. Как жаль, что телевизор стоит вот так, в сторонке от входа, и толком не увидишь, что там в прихожке творится, и в то же время полностью никак не отвернешься. Вот и кажутся все эти тени на самом краешке взгляда, и становится от этого еще страшнее, еще холоднее внутри, особенно когда вот так вот – когда одна, когда мама на работе, а за окном уже темно, почти ночь, хотя почему почти? Для нее, для маленькой Иры – это уже ночь, она уже должна, как хорошая девочка, включить ночник, лечь в кроватку и пытаться заснуть, как она и делала на старой квартире, до переезда. Но тут… тут так не получалось. Все ей казались какие то силуэты, какие-то шорохи, какой-то сквозняк, и потому, оставаться дома одной, а тем более одной ложиться спать – она не могла.

По телевизору шло «Ну погоди», Ирина улыбалась, но вот рассмеяться никак не могла – ползли мурашки по спине, да и улыбалась она вымученно, потому как надо было вроде как улыбаться – так проще побеждать свои страхи и всяких там Бук да Бабаек.

Снова что-то промелькнуло, но она даже не вздрогнула – была к этому готова. А потом еще что-то зашуршало, тут она уже еле удержалась от того чтобы взвизгнуть, но все же держалась, сама себя успокаивала, что может это у соседей, может еще что, может…

Скрипнула половица и рядом совсем будто зашипела змея. Ирина не выдержала, завизжала во весь голос и опрометью метнулась к балкону, к своей холодной крепости. Выскочила на улицу, захлопнула за собой балконную дверь, и тут же съежилась от порыва холодного ветра. Поздняя осень, блестит первый снег в желтом свете уличных фонарей, холодно. А она в футболке и в шортах. Глянула через окно балконной двери в зал: мягкий теплый свет, телевизор, на полу бутерброд валяется, конечно же маслом и вареньем вниз – все тихо, все спокойно, вот только не вернется она туда, и будет мерзнуть тут, на балконе, пока не увидит внизу, как мама входит в подъезд.

Страшно.

Приехал двоюродный брат из деревни в гости. Большой, сильный, высокий, розовощекий, и с холода, когда он зашел в квартиру, от него просто дохнуло этаким запахом морозным, новогодним, да еще и снежинки эти, что блестками налипли на его воротник, на шапку его. Ирина радовалась, прыгала вокруг него, лезла с расспросами, а он, то и дело, подхватывал ее на руки, подбрасывал к потолку, щекотал, да расспрашивал, как она в школе учится, что сейчас проходят, просил показать рисунки, да и вообще – веселый-веселый, простой и надежный. Рядом с ним Ирине становилось спокойно и весело.

Он привез два огромных баула с гостинцами: варенья, соленья, целлофановые пакеты с зелеными хрусткими яблоками, копченое сало, которое Ира конечно же не любила, но все же с каким то бурным воодушевлением рассматривающая эти пласты, а брат рассказывал какая вкусная получается картошка, если на этом сале жарить. И так ей картошки той захотелось! Аж слюнки потекли.

А потом они вытащили в зал стол, мама достала новую, хрусткую скатерть, и пили чай с тортиком. Было вкусно и весело, за окном уже темнело, а потом брат глянул в сторону прихожки и… сушка выпала из его рук, звякнула тихонько о край блюдца и покатилась по столу.

- Леша, ты чего? – спросила тихо мама.

- У вас там… что-то, - лицо его было бледным, весь румянец враз сошел и глаза расширенные от испуга.

- Что? – спросила мама, а Ира прямо обмерла. Неужели он тоже видит, неужели он тоже что-то заметил? Может это и правда, может это не она такая трусиха а…

- Тени.

- Какие тени?

- Я такие маленьким видел, когда бабка Марфа к нам переехала. Помнишь ее?

- Конечно. Такую гром бабу не забыть.

- Она же со всем добром приехала, и домового, говорила, на венике принесла.

- Да помню я, Леш, что за глупости говоришь. И про то как вы попа звали тоже помню. В каком веке живешь?

- А вы не замечали сами… - он все же повернулся в их сторону и посмотрел сначала маме в глаза, а потом Ирине.

- Ну что ты… - начала мама, но Ира ее перебила.

- Видела-видела-видела! Я видела! Я только никому не говорила! Я боялась, что меня трусихой назовут. А я видела! И слышала, и холодные они еще, и страшные!

- И я… - тихо призналась мама, - только думала, что мне показалось.

Через два дня приехал батюшка. Большущий, огромный, в черной рясе, и борода у него была огромная – лопатой, вот только не седая, а, почему-то, рыжая, потешная, хоть волосы его были и черны как смоль.

Батюшка шутил, ходил по дому, читал какие-то молитвы и делал пальцами Ире козу, отчего та фыркала и смеялась. А потом он остановился в прихожке, сел на корточки и сказал с доброй улыбкой, толком ни к кому вроде и не обращаясь

- Два хозяина у вас в доме, вот и дерутся. Чего деретесь, бедолаги, все ваше, и пугать своих гостей не надо.

- Каких гостей? – спросила Ира испуганно.

- Вы их гости, а они в доме вашем хозяева. Кормите их, молочко оставляйте, печенья крошки и все у вас будет хорошо. А вы, братцы, не пугайте никого, в мире живите. И вон, смотрите, какая красавица в доме вашем на выданье растет. Вот мужа найдет, и пойдет к нему жить, а один из вас с нею, чтоб ничего плохого у нее в жизни не было. Договорились, а?

Улыбнулся, раскланялся, чмокнул Иру на прощанье в щечку, да и ушел.

И не было в доме с тех пор страхов, и все дела их домашние спорились, а когда Ира замуж вышла и в новый дом ушла, то принесла она туда веник из отчего дома, и может был на том венике хозяин – домовой, и жили они с мужем ее ладно, да славно.

Вокруг дома Джулии было спокойно. Джим вошел в подъезд, поднялся на нужный этаж, постучал в дверь. Джулия открыла сразу же.

Заходя в квартиру, Джим заметил, что девушка вооружилась каминной кочергой.

- Это для защиты, - сказала Джулия. - Пусть эти зомби ко мне только сунутся! Я их хорошенечко огрею!

Подбодрив себя сказанным, Джулия поставила кочергу в угол у двери. Она и Джим прошли в гостиную. Там по-прежнему господствовал беспорядок. Джулия раздвинула шторы, на застеленный ковром пол пали квадраты солнечного света. Ноутбук был включен. Перед клавиатурой россыпью лежали фотографии саркофага. На стопке книг стояла чашка холодного чая.

- Есть подвижки? - Джим указал на пасьянс из фотографий.

- Не особо. Только я села за работу, как началась суматоха с зомби. Но когда шумиха чуточку улеглась, я покрутила радио и нашла станцию, транслирующую ту запись. Вещание ведется с радиостанции WGN.

Джим вытащил из кармана револьвер, протянул девушке.

- Возьми. Это надежнее кочерги.

- Зачем мне твой пистолет? - тут до Джулии дошло, и она ахнула. - Нет! Ты же не собираешься идти на радиостанцию!?

- Придется. Вещание нужно прервать.

- Тогда забери пистолет! Мне оружие не нужно, а тебе пригодится!

- Оставь. В офисе у меня есть «Магнум».

- Подожди.

Джулия метнулась в спальню, вернулась и принесла наушники со срезанным проводом.

- Держи, - она протянула наушники детективу. - Соседи иногда шумят, так я нашла спасение от бессонницы. Надену - и ничего не слышно.

Джим взял наушники, по привычке сунул в карман.

- Надень их на радиостанции. Ради меня.

- Надену, не волнуйся.

Джим вышел из гостиной, направился к двери. Джулия нагнала его у порога. Задержала, коснувшись руки, кинулась на шею, и поцеловала. Прикосновение ее нежных, влажных губ напомнило Джиму о тех сладостных деньках, когда они были любовниками, и наслаждались, исследуя глубины сексуальных желаний друг друга.

- Не надо, - сказал Джим, легонько отстранив девушку. - Не трави душу.

- Прости, - Джулия опустила взгляд в пол. - Я не собиралась тебя целовать. Само собой случилось.

Джим открыл дверь, вышел в тихий подъезд, и стал спускаться по лестнице грузной поступью.

- Удачи, - прошептала Джулия, запирая дверь. - Возвращайся невредимым.

Девушка не отходила от двери, пока не стихли шаги детектива, и не хлопнули двери подъезда.

Уйдя в гостиную, Джулия уселась за столик с ноутбуком, надела очки с большими круглыми линзами, и погрузилась в работу.

***

Забрав из своего кабинета «Магнум», Джим приехал к зданию радиостанции WGN на бульваре МакДорманд.

Радиостанция никем не охранялась. Охранник, дежуривший в прозрачной стеклянной будке, известно куда запропастился.

Джим дважды объехал вокруг здания, осматриваясь. Припарковав «Кадиллак» у соседствующей с радиостанцией бывшей церквушкой, приспособленной под зал для художественных выставок, Джим вошел в закругленное здание из стекла, стали и бетона.

Раздвижные двери, реагирующие на движение, беззвучно закрылись за Джимом. Перед ним лежал просторный светлый холл, заканчивающийся отделанной деревянными рейками стойкой, за которой недоставало вечно улыбчивого администратора. Позади стойки, на выкрашенной голубым цветом стене, висели три больших красных буквы: WGN.

На первом этаже радиостанции размещались кабинеты дирекции и рядовых сотрудников, на втором находились студии, где с утра до ночи работали радиоведущие.

Все кабинеты первого этажа были брошены открытыми и пустыми. Завалы документов на столах создавали впечатление, что сотрудники радиостанции таинственным образом исчезли в разгар рабочего дня.

Джим поднялся на второй этаж, с опаской ступая по стеклянным ступеням лестницы, обрамленной сверкающими металлическими перилами. Он держался настороже; женский голос, повторяющий призыв покориться, мог настигнуть его в любую минуту.

Студии второго этажа тоже оказались пусты. Лишь над одной дверью светилась красным лампочка, оповещавшая, что внутри ведется прямой эфир.

Джим надел наушники, взял в руку заряженный револьвер. Взялся за дверную ручку, и не смог войти. Дверь была заперта. Изнутри, не снаружи. Джим не стал тратить время на поиски ключа. Ударив по двери ногой, высадил хлипкий замок. Дверь распахнулась.

Из студии выбежал Том Уотли, вооруженный дубинкой. Размахивая своим оружием, охранник набросился на Джима. Тот заметил его отрешенный взгляд и скованные, неестественные движения марионетки, запутавшейся в нитях кукловода. Томом Уотли управляла чужая воля.

Джим влегкую уклонился от неуклюжей атаки охранника. Драки не были его сильной стороной, но погруженный в гипнотический транс Том Уотли уступал детективу в сноровке и сообразительности.

Не достав детектива при первой попытке, Том Уотли пошел в новую атаку. Сжимающая дубинку рука совершила широкий замах. Джим поднырнул под руку, перехватил ее, не дав нанести удар, и сокрушил Тома Уотли правым хуком в челюсть. Зажатый в кулаке револьвер утяжелил удар. Охранник рухнул как подкошенный, и не поднялся.

Джим оттащил бесчувственного охранника в студию, приковал наручниками к ножке стола. Оставив Тома Уотли очухиваться от меткого хука, Джим подошел к усеянной кнопками и помигивающими индикаторами цифровой консоли. На краю консоли были небрежно брошены наушники, подключенные к ней длинным толстым проводом.

Джим снял наушники Джулии, взял наушники с консоли. Прижав чашечку наушников к уху, он услышал: «Покоритесь». В сознание ворвался знакомый дурман.

Отшвырнув наушники, будто они были чем-то мерзким, Джим отошел подальше и трижды выстрелил в консоль из револьвера. Над панелью консоли поднялся легкий дымок. Индикаторы погасли медленно, неохотно.

Джим снова поднял наушники, приложил к уху. И ничего не услышал.

Опасная трансляция была прервана.

***

От радиостанции Джим поехал в департамент полиции Чикаго на Калифорния-авеню. На заднем сиденье «Кадиллака» кулем лежал Том Уотли, находившийся в бессознательном состоянии.

Войдя в сплошь стеклянное здание, Джим сказал дежурному полицейскому, что владеет ценной информацией о происшествии на радиостанции WGN. Ему удалось добиться немедленной встречи с главой департамента, суперинтендантом Эдвином Чалмерсом.

Суперинтендант Эдвин Чалмерс пребывал в дурном расположении духа. Глава департамента собирался баллотироваться в мэры Чикаго на грядущих осенью выборах, и, перепоручив управление департаментом заместителям, целиком посвятил себя агитации. Кризис, вызванный записью на радиостанции WGN, грозил ударить по предвыборной кампании суперинтенданта.

На появление детектива суперинтендант отреагировал вяло. В уме он обдумывал, как обратить кризисную ситуацию себе на пользу, попутно выставив в невыгодном свете Андерса Кавендиша, действующего мэра Чикаго.

Джим вкратце изложил суперинтенданту события вчерашнего дня и сегодняшнего утра. Происшествие в восемнадцатом участке по Миднайт-Лейн удостоилось отдельного упоминания.

- Ну и ну! - сказал Эдвин Чалмерс, когда детектив договорил. - В вашу историю трудно поверить. Лично я считаю, хаос на моих улицах - дело рук одаренных гипнотизеров. Они задумали какую-то аферу. Но хитрым ублюдкам ничего не светит. Я запросил у губернатора штата поддержку Национальной гвардии. Как только Нацгвардия прибудет, мы живо выкурим этих ублюдков из их тихого гнездышка.

Джим возразил.

- Мы имеем дело не с аферой. Дело гораздо серьезнее. Отправьте спецназ в особняк Карлоффа, пусть обыщут дом, и задержат всех, кого там найдут. Сами убедитесь - никаких гипнотизеров там и в помине нет.

Эдвин Чалмерс развел руками.

- Я бы и рад сделать по-вашему, но не могу. Все наши силы брошены на поддержание порядка в городе. Если мы ослабим присутствие на улицах, преступники повально выйдут на охоту. Начнутся грабежи и убийства. Народ нас тогда живьем сожрет.

- Нас, или ваши планы стать мэром? - Джим подумал, что в словах суперинтенданта есть доля истины, и все равно высказался.

На скулах Эдвина Чалмерса вздулись желваки гнева. Отеческое благодушие, ставшее его неизменным спутником на время предвыборной кампании, вмиг слетело с одутловатого лица.

- Не зарывайтесь, сыщик! Здесь все играют по моим правилам! Я никому не позволю помыкать мной!

Джим шагнул вперед, упер руки в край стола, за которым сидел Эдвин Чалмерс. Взгляды детектива и суперинтенданта схлестнулись точно заостренные клинки.

- Плевать мне на ваши правила! Вы не видели, во что та чертова запись превращает людей! Если вы и дальше будете протирать задницей кресло, трясясь над своим бесценным рейтингом, наш город захлестнут толпы одержимых с расплавленными мозгами!

- Вон! - вспылил Эдвин Чалмерс. - Убирайтесь вон!

- Вы трусливый идиот! - сказал Джим, и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.

По дороге в квартал Блумингдейл, к квартире Джулии Райтер, Джим заехал в больницу имени Теодора Рузвельта, передал Тома Уотли на попечение врачей. Спустя два часа Том Уотли сбежал из больницы, оглушив врача и ранив медсестру.

***

Сидя за ноутбуком, Джулия разговаривала по видеосвязи с профессором истории и археологии из Ирана, Даиром Анвари. Она показала ученому фотографии саркофага, чем привела его в состояние крайнего возбуждения.

- Где вы достали эти фото? - первым делом спросил Даир Анвари.

- Друг принес, - сказала Джулия. - Он частный детектив, и расследует исчезновение человека.

- А это исчезновение как-то связано с саркофагом?

- Возможно. Мне нужно как можно больше узнать о нем.

- Это крайне интересная реликвия, - Даир Анвари склонился над цветными распечатками фотографий, присланными Джулией. - Орнамент на стенках саркофага - на самом деле не узор, а ритуальные письмена древнего народа Удинов.

- Что они значат?

- Письмена складываются в защитное заклинание, направленное против злой силы. Горельеф на крышке саркофага служит своеобразным предостережением - «не открывайте, внутри заключена смерть». Конечно, это не стоит воспринимать буквально, погребальной культуре Удинов была присущая символическая образность.

Джулия выудила из беспорядка на столе чистый лист бумаги, быстро записала, о чем говорил Даир Анвари.

- Значит, в саркофаге нет ничего, кроме чьих-то останков?

- Не просто чьих-то останков. В этом саркофаге похоронили единственную в истории Шемахинского ханства женщину-правителя, Хадру из Ширвана.

- Никогда не слышала, чтобы мусульманскими государствами управляли женщины.

Даир Анвари отложил фотографии в сторону, взглянул через экран на Джулию.

- Вы и не могли. Период правления Хадры был стерт из истории ее преемниками. До наших дней сохранился всего один относительно достоверный источник о времени правления Хадры - дневник женщины по имени Малика, датированный 1200 годом. Многие исторические события в дневнике приукрашены и записаны сквозь призму мистических верований того времени. Смешивая факты и мифы, записи Малики следуют классическим лейтмотивам восточных преданий, и потому официально не признаны научным сообществом.

- У вас есть копия ее дневника? Я бы хотела взглянуть на записи.

- К сожалению, нет. С 1942 года дневник Малики хранится в немецком замке Вевельсбург. Сейчас там находится музей истории нацизма. Доступ к документу возможен только с разрешения директора музея, и мне пока не удается его получить.

- Как дневник Малики оказался в Германии? - удивилась Джулия.

- Дневник вывезли нацисты, во время Второй мировой войны. В 1939 году оккультное общество «Туле» отправило в горы северного Азербайджана секретную археологическую экспедицию, возглавляемую Отто Раном - молодым, подающим большие надежды археологом. Археологи общества «Туле» проводили раскопки на руинах затерянного города Габала. Отто Ран искал именно дневник Малики.

- Зачем нацистам понадобилась ее рукопись?

- Нацисты питали страсть ко всему оккультному. В мистицизме древних культур они видели возможность быстрее выиграть войну и установить новый мировой порядок. Дневник Малики заинтересовал нацистов альтернативной историей жизни Хадры. Малика писала, что в молодости Хадра продала душу Иблису, дьяволу, за обладание даром подчинять мужчин словом и взглядом. Иблис забрал у Хадры половину души, подменив ее частицей Джаханнама, - мусульманского Ада. Пока частица Ада жила в Хадре, она не могла умереть. Рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, узнав о существовании дневника Малики из обрывочных записей на стенах мечети Омейядов в Дамаске, отправил экспедицию Отто Рана на поиски этой рукописи. Отто Ран нашел дневник и привез его в замок Вевельсбург. В 1941 году Отто Ран отправился в новую экспедицию - уже на поиски саркофага, в котором, как писала Малика, «томилась бессмертная ведьма с дьявольской силой». Раскопки руин города Лерик, указанного Маликой как место захоронения саркофага, не были успешны.

Джулия слушала профессора Анвари, открыв рот. История из прошлого заворожила ее, в уме девушки крутилась мысль - «Из всего этого выйдет отличная статья».

Даир Анвари промочил горло стаканом воды, после чего продолжил:

- Отто Ран вернулся в Берлин, так и не обнаружив саркофаг. К концу 1943 года положение на фронтах стало складываться не в пользу Германии. Оккультные изыскания отошли на второй план, все умственные и технические ресурсы Третьего Рейха были брошены на разработку передового вооружения - первой в истории термобарической бомбы. Свернув раскопки в городе Лерик, нацисты не узнали, насколько близки они были к обнаружению саркофага. В декабре 2019 года группа норвежских и азербайджанских археологов проводила раскопки в окрестностях города Лерик. Археологи раскопали прежде неизвестную святыню - храм архангела Джабраила. Под фундаментом храма был обнаружен превосходно сохранившийся саркофаг из черного камня. Основываясь на дневнике Малики, можно уверенно предполагать: на этот раз археологи нашли саркофаг с останками Хадры.

Джулия сказала:

- Ну а если дневник Малики правдив, и в саркофаге заключена живая Хадра?

Даир Анвари добродушно рассмеялся.

- Я польщен, что вы так прониклись моей историей. Но все это - простая легенда. Реальная Хадра не продавала душу дьяволу, сделка с Иблисом - метафорическое отражение ее внутренней борьбы между добрым и злым началом в человеке. Как нам известно сейчас, злое начало взяло верх. Хадра закончила жизнь тираном, угнетателем. В ее захоронении под храмом архангела Джабраила заложен мощный символический посыл - добро всегда переживет зло.

- Аналогия, - сказала Джулия. - Я поняла.

- Верно, - подтвердил Даир Анвари. - Захоронение Хадры под храмом архангела Джабраила, древней святыни народа Удинов, - это мощнейшее символическое послание. Злое начало недолговечно, как ее тело, а доброе начало - вечно, как крепкий камень храма. Мифологический лейтмотив противостояния добра и зла, как двух основополагающих начал, присущим всем без исключения мировым религиям и народам. Легенда о бессмертной Хадре - вариация этого мифа у народа Удинов. Не воспринимайте ее как правду.

***

Разговор с профессором Анвари распалил журналистское чутье Джулии. Старинные предания, магия, сверхъестественные силы, и тайные оккультные общества нацистской Германии, - все элементы сенсационной истории были налицо.

Джулия с азартом погрузилась в лабиринты Интернета. Поиск по словам «Хадра» и «Шемахинское ханство» вывел ее на художественный рассказ «Легенда Шамаханской царицы» и научную статью «Шемаханская царица. Истоки мифа». Авторы рассказа скрывались за псевдонимами, и Джулия решила не тратить время на их поиски. Она связалась с автором статьи «Шемаханская царица. Истоки мифа.», Дарьей Корнеевой. Востоковедом, египтологом и палеонтологом, преподавателем Екатеринбургской государственной академии истории и искусств.

Противореча упомянутым регалиям, вызывающим в воображении образ солидной ученой дамы, Дарья Корнеева оказалась молодой и бойкой женщиной. Звонок Джулии застал ее на раскопках древнего высохшего моря близ Уральских гор.

- Вы на верном пути, Джулия, - Дарья поправила повязанную вокруг головы голубую бандану, упрятав под нее непослушную прядь ухоженных каштановых волос. - Шемаханская царица не легендарная, а вполне реальная историческая личность. Этому существует множество достоверных свидетельств.

Дарья стояла на краю глубокого раскопа, в котором, словно муравьи, сновали люди. За ее спиной возносились в небо дремучие уральские леса. Над верхушками лесов вздымались искрящиеся снежными шапками горы.

- Я сама это чувствую, - сказала Джулия. - Но меня немного смущает мистическая часть легенды. Вы в нее верите?

- Верю. На раскопках мне часто приходилось видеть и слышать невозможные явления, объяснимые только присутствием потусторонних сил. Я убеждена - одновременно с нашим миром существует и мир невидимый.

Из динамиков компьютера донесся слабый отголосок чужого голоса. Дарья отвернулась от экрана, посмотрела вниз, в раскоп.

- Прошу прощения, - произнесла она, вновь повернувшись к экрану. - Я вынуждена закончить нашу беседу. Ребята что-то нашли, мне нужно на это вглянуть. Удачи вам в поисках, Джулия.

Дарья отключила видеосвязь, не оставив Джулии времени поблагодарить ее за информацию.

Дальше Джулия разбиралась в легендах о Шемаханской царице самостоятельно. Она проследила бесспорную связь между поэмой российского поэта Александра Пушкина «Сказка о золотом петушке» и рассказом американского писателя Вашингтона Ирвинга «Легенда об арабском звездочете». В обоих литературных источниках упоминалась женщина манящей красоты, чей взгляд разжигал в сердцах мужчин необузданную страсть.

История помалу сложилась. Хадра, Шемаханская царица, не была выдумкой. Столетия она томилась в заточении саркофага. Вырвавшись на волю, царица взялась за старое, - покорять мужчин дьявольской силой.

Первым под неодолимую власть Шамаханской царицы попал музейный охранник Гарри Уокер.

За ним последовали и другие мужчины Чикаго.

В душе Джулии зашевелилась тревога. Чикаго крупный мегаполис, мужчин здесь в избытке. Зачаровав и малую часть мужского населения города, Шемаханская царица обзаведется армией покорных солдат. Что не приведет ни к чему хорошему.

***

В три часа пополудни, оглядывая из окна пустую улицу, Джулия увидела подъехавший к ее дому «Кадиллак». Из машины вылез Джим, широкими шагами прошел по ведущей к дому дорожке, и пропал из виду под козырьком подъезда.

Джулия вышла из гостиной в коридор, открыла входную дверь. Внизу со скрипом захлопнулась дверь парадного. По лестнице затопали грузные шаги. Поднявшись на лестничную площадку, Джим вошел в квартиру. Вид у него был усталый.

- Я накопала такую историю! - сказала Джулия, защелкивая замки на входной двери. - Аж самой не верится!

Джим снял пальто, повесил его на вешалку, разулся, и прошел в гостиную. Порядка там не прибавилось, и присесть было негде (рабочее кресло Джулии не в счет). Джим смахнул с трехногого табурета гору книг, сел. С наслаждением вытянул длинные ноги.

Джулия влетела в гостиную, переполненная нетерпением, и посвятила детектива в то, что узнала от Даира Анвари и Дарьи Корнеевой. Ею снова овладело беспокойство, навеянное осознанием нависшей над Чикаго угрозы.

- Что делать будем? - Джулия нервно прикусила губу. - Мы не можем сидеть сложа руки, когда такое творится.

- Надо идти на штурм особняка Карлоффа, - сказал Джим. - Убить ведьму и освободить одержимых от ее влияния.

- Но какими силами? Вызовем полицию?

- Полицией руководит напыщенный болван. Придется выкручиваться самим.

Джулия грустно произнесла:

- Тогда мы пропали. Кого мы поведем захватывать особняк?

- Я знаю, где можно найти нужных людей.

Джим опустил руку в карман пиджака, достал визитную карточку. На дорогой кремовой бумаге был вытеснен силуэт элегантного джентльмена, опирающегося на трость, и напечатан короткий номер: 673-9891.

В 1883 году на берегах озера Мичиган появился поселок трапперов и торговцев зерном, названный Чикаго. Жители поселка ютились в захудалых деревянных домишках. Со временем хлипкие домишки сменились добротными каменными домами, а каменные дома - фешенебельными особняками. Город рос вширь и ввысь.

Старые постройки ушли глубоко под землю, над ними выросли башни небоскребов. Современный Чикаго покоился на наслоениях прошлых эпох.

В годы сухого закона подземный Чикаго ожил. Бутлегеры прорыли под городом лабиринт туннелей, связывавшие самые значимые здания наземного Чикаго с портом на побережье Мичигана, откуда потоком шло контрабандное спиртное. Один из туннелей вел в подвалы Музея древней истории. Места, куда не подумал заглянуть Джим Блэтски, излазив этажи музея вдоль и поперек.

Женщина в платье цвета крови выбралась из Музея древней истории по тайному туннелю бутлегеров. Прежде она не бывала в здешних подземельях, но прекрасно ориентировалась в путанном лабиринте ходов. Подземный мир был ей другом. Она слышала голоса мертвых и забытых, указывавших ей верный путь наверх. Гарри Уокер послушно плелся за ней.

Женщина вышла из подземелий за чертой города. Вокруг раскинулись зеленые равнины, плавно переходящие в густые леса, а дальше возвышались горы. Оттуда исходил зов. Зов Тьмы, запертой в стенах пустого дома, таящейся в пыльных комнатах.

Женщина ощущала небывалое возбуждение. За годы заточения в саркофаге она позабыла, каково это - ощущать пульсацию темной энергии.

Гарри Уокер неуклюже топтался рядом с хозяйкой, ожидая приказов.

- Наверх, - велела она. - Нас там ждут.

Они поднимались долго. Растрескавшаяся асфальтовая дорога привела к ржавым воротам ажурной ковки. Вдалеке, за воротами, в тени одичавшего сада дремал заброшенный особняк Виктора Карлоффа. Замок Ужасов.

Войдя в огромный дом, женщина ощутила как ожила, зашептала тьма. Как заиграли по углам зловещие кривые тени.

- Это здесь, - молвила она. - Здесь я призову Его.

Женщина отослала Гарри Уокера в город. С приказом купить глиняный кувшин, вылепленный руками гончара, черного козла, и нож, проливший кровь своего хозяина.

Гарри Уокер раздобыл все необходимое. В злачных районах Чикаго можно найти все, что угодно, если знать нужные места и нужных людей. Гарри Уокер знал.

Женщина приступила к совершению ритуала. На заднем дворе, в земле, она вычертила витиеватый символ. Кувшин занял главенствующее место в центре символа.

Гарри Уокер, повинуясь приказу хозяйки, подвесил стреноженного козла на ветви засохшей яблони - так, что голова животного оказалась точно над горлышком кувшина. В кувшине плескался осязаемый мрак.

Последний луч света угас, позолотив на прощание вершину отдаленной горы. Время совершения ритуала настало. Женщина взяла в руку нож, направилась к подвешенному вниз головой козлу. Словно осознав ожидающую его участь, животное жалобно заблеяло. Лезвие ножа сверкнуло стремительно. Из вспоротого горла козла хлынул поток густой темной крови - прямо в кувшин. Животное забилось в судорогах.

Подергавшись, козел издох. Кровь капала в кувшин и на сухую землю.

Женщина бегло проговорила заклинание на арабском и опрокинула кувшин. Кровь выплеснулась, растеклась по земляным ложбинкам колдовского символа. Символ вспыхнул ядовито-зеленым пламенем, будто кровь козла была горючим топливом, а заклинание - поднесенной спичкой.

По заднему двору Замка Ужасов разлился призрачный, колыхающийся свет. Женщина не сводила глаз с пляшущего зеленого пламени, насыщенного глубокими темными оттенками до невыносимой взгляду едкости. На ее смуглом лице ярко сияли зеленые глаза - отражение бушующего пламени.

Ядовитое зеленое пламя полыхало четверть часа. Угаснув, пламя наполнило воздух душным запахом прогорклого масла.

Женщина ждала. В кустах и кронах деревьев ожил ветер. Завыл, засвистел. Поднял палую листву мертвой яблони, закружил пыльные вихри.

И стих.

В зарослях одичавшего сада послышалось шуршание. На окруженную деревьями поляну полезли большие черные скорпионы, величиной со взрослого шпица. Гады угрожающе поднимали увенчанные ядовитыми жалами хвосты, щелкали хваткими клешнями. Вслед за скорпионами из зарослей поползли королевские кобры. Змеи угрожающе шипели, выпуская раздвоенные языки, треугольные головы слегка покачивались из стороны в сторону. С кончиков клыков кобр капал прозрачный яд.

Женщина не дрогнула.

- Оставь эти уловки. Я тебя не боюсь.

Заполонившие поляну скорпионы и змеи мигом исчезли. Из-за мертвой яблони вышел мужчина - жгучий голубоглазый блондин, облаченный в белый хлопковый костюм. Его глаза светились ярче звезд, обильно усеявших ночное небо.

- А следовало бы, - сказал блондин, приближаясь к смуглолицей женщине. - Я могу уничтожить тебя одной мыслью.

- Можешь. Но не уничтожишь.

- Откуда такая уверенность?

- Я тебе нужна.

- Меньше, чем ты самонадеянно полагаешь.

Женщина шагнула к блондину, обвила руками его загорелую шею.

- Мне известны твои потаенные желания, - шепнула она на ухо мужчине. - Я помогу их осуществить.

Блондин обхватил ее за талию, притянул к себе, поцеловал. Скользкий раздвоенный язык протиснулся сквозь плотно сжатые губы смуглой женщины, она почувствовала резкий прилив тошноты.

Блондин брезгливо оттолкнул ее.

- Что ты можешь знать о моих желаниях, смертная царица? - произнес он с насмешкой. - Твое заточение длилось слишком долго.

Женщина сплюнула наземь. Поцелуй блондина оставил на ее губах отвратительный привкус тлена.

- Время изменило меня, но ты остался прежним. Жаждущим власти над Его миром и детьми Его.

Блондин осклабился.

- Вижу, ты не забыла мое учение. Так скажи же, чего ты хочешь взамен?

- Вернуть половину души, отнятую тобой.

- А известно ли тебе, что тогда случится?

- Известно.

- И ты готова принять неизбежное?

- Мне нечего терять.

Блондин игриво покачал головой.

- Живой быть лучше, чем мертвой.

На лице женщины пролегла скорбная тень.

- Не для меня. Мое царство сгинуло под песками пустыни. Кости моих предков истлели. Я должна воссоединиться с ними.

- Так будь по-твоему, - голубые глаза блондина засияли. - Цена названа и принята.

Женщина шагнула к блондину и поцеловала его. Раздвоенный змеиный язык вновь пролез меж ее губ. Она выдержала неприятные ощущения.

- Не оплошай, - сказал блондин, отстранившись от женщины. - Провал дорого тебе обойдется.

И исчез.

Женщина повернулась к Гарри Уокеру. Мужчина стоял в тени особняка, обращенный в серую ночь взгляд был пугающе пуст. Появление и исчезновение голубоглазого блондина не произвели на него никакого впечатления.

- Отведи меня туда, - велела его хозяйка, - где мой голос услышит каждая живая душа.

***

Зацепка с ночным клубом «Неоновый Нуар» оказалась пустышкой. Джим поговорил с Сильвией Джонсон, официанткой. Сильвия описала Гарри Уокера «незаметным, невидимым». Приходя в бар, он заказывал выпить, садился в дальнем углу, и ни с кем не заговаривал. На девушек Гарри Уокер не заглядывался, когда они пытались завязать знакомство, отвечал вежливым, но твердым отказом. Бывало, в баре начинались потасовки. Гарри Уокер не ввязывался в драки - едва заслышав шумные голоса и подзадоривающие выкрики, предвещающие пьяное побоище, он расплачивался и уходил.

Из клуба Джим ушел ни с чем. Кара Рысенвиль осталась в «Неоновом Нуаре», на попечении Аль Нортоне.

Было десять часов вечера. Джим поехал домой. Расследование исчезновения Гарри Уокера зашло в глухой угол. Джим задумался, а не досталось ли ему одно из тех дел, которыми пестрят страницы «желтой прессы». О похищениях людей пришельцами, эльфами, демонами, призраками, и прочими сущностями из тени. Мистическую подоплеку дела Джим обдумывал не всерьез, мысли о чертовщине роились в голове помимо его воли.

Зазвонил сотовый, брошенный на сиденье пассажира. Держа руль одной рукой, Джим сгреб телефон. Номер звонившего был незнакомый.

Детектив ответил на звонок.

- С кем я говорю? - он плотно прижал телефон к уху.

В трубке раздался надтреснутый старческий голос.

- Мистер Блэтски, это Мартин Дерби. Я работаю в Музее древней истории дневным охранником. Нам нужно срочно встретиться и поговорить. У меня есть важная информация об исчезновении Гарри Уокера.

- Где вам удобно встретиться?

- Вы знаете круглосуточную закусочную на Даунер-Гроув? Я буду ждать вас там в одиннадцать часов.

Детектив ехал по двадцать второй улице, вливающейся в шоссе пятьдесят шесть. Машин на дороге было немного.

- Я буду в закусочной через полчаса, - сказал Джим.

Мартин Дерби ответил:

- Сядете за шестой столик. Так я буду знать, что вы - это вы.

И повесил трубку.

За пять минут до одиннадцати Джим вошел в закусочную на Даунер-Гроув. Он занял шестой столик, заказал пекановый пирог и кофе.

В одиннадцать часов в закусочную вошел пожилой мужчина. На нем было серый плащ, перетянутый поясом, и шляпа Трилби с заломленными кверху полями.

Мужчина в плаще тоже сел за шестой столик. Подошла официантка, принесла заказ детектива. Мужчина в плаще заказал себе кофе и пончик с джемом.

- Здравствуйте, детектив, - сказал мужчина в плаще, когда официантка скрылась за дверью кухни. - Извините, что выдернул вас посреди ночи. Дело срочное.

Джим отхлебнул обжигающего горячего кофе.

- Вы Мартин Дерби?

- Да, - в доказательство старик показал детективу водительское удостоверение. Украдкой, будто боялся, что кто-то еще узнает его личность.

- Что вам известно об исчезновении Гарри Уокера?

- В ночь, когда пропал Гарри, из музея исчез один экспонат. Директор запретил сотрудникам говорить об этом под угрозой увольнения. Поэтому мы встречаемся здесь.

Подошла официантка, принесла кофе и пончик. Пока она не ушла, Мартин Дерби молчал. Затем он заговорил снова:

- Пропавший экспонат - саркофаг, найденный на раскопках где-то в Европе.

- Зачем саркофаг привезли в музей? - Джим отломил вилкой кусочек пирога.

- Для изучения. В нашем музее есть какое-то сложное оборудование, точно я не знаю. После исследования саркофаг должен был стать частью музейной выставки о древнем Востоке.

Джим жевал черствый пирог. Мартин Дерби выложил на замызганный столик плотный бумажный конверт.

- Я достал для вас копии фотографий саркофага.

Джим заглянул в конверт. Там лежали восемь цветных фотоснимков. Разложив снимки на столике, детектив внимательно рассмотрел каждое фото. Саркофаг был каменный, покрытый сложным орнаментом. Высеченный на крышке горельеф изображал сцены средневековых пыток и казней.

У детектива созрело новое объяснение странного исчезновения Гарри Уокера.

- Вы думаете, Гарри Уокер продал саркофаг дельцам с черного рынка, - Джим сложил фотографии в конверт, - прихватил деньги, и благополучно свалил в Вегас?

Мартин Дерби возмущенно замахал руками.

- Нет! Гарри был честным человеком. Он бы никогда не сделал того, в чем вы его подозреваете.

- Тогда как его исчезновение связано с саркофагом, и чего ради музей скрывает пропажу?

- На саркофаг наложено проклятие.

Джим скептически хмыкнул.

- Я знаю, что это звучит как бред, - сказал Мартин Дерби. - Но поверьте, саркофаг проклят. Парень, привезший эту дрянь к нам, говорил, что после нахождения саркофага на раскопках начали твориться всякие странности.

Джим допил кофе. Тарелка с кусочком пирога опустела.

- Что за странности?

- Вокруг лагеря археологов шныряли какие-то тени, ночью люди слышали пение духов пустыни. После заката к лагерю приходили дикие звери: шакалы и койоты, бродили вокруг, рыча и воя. Днем к раскопкам слетались грифы. До нахождения саркофага все было спокойно, а как его подняли из земли, - началась вся та дьявольщина.

- Это вам тот парень наплел?

- Он не врал. Я слышал, как дрожит его голос, и видел его трясущиеся руки. Он был на взводе, и не скрывал радости от того, что наконец-то сбагрил музею эту проклятую находку.

Джим подозвал официантку, сунул ей деньги за пирог и кофе.

- Я копну под пропажу саркофага, - сказал он. - Выясню, что связывает Гарри Уокера с этим случаем, и связывает ли. Но в проклятие я не поверю.

- Понимаю. Я и сам не из тех, кто верит в проклятия и дьявольские проделки. Но я не могу отрицать очевидного - саркофаг привезли в наш музей, и в ту же ночь Гарри исчез. - Мартин Дерби поставил на блюдце чашку с остатками кофе, руки старика заметно дрожали. - Ладно бы, исчез он один, так и саркофага нет. С Гарри случилось что-то очень плохое. Ему может грозить опасность.

- Если ваш напарник еще жив - я найду его и постараюсь защитить.

- Надеюсь, мистер Блэтски. Гарри славный малый. Помогите ему.

Джим сунул конверт в карман пальто, встал. Выйдя из закусочной, детектив пропал в туманной чикагской ночи.

***

Из закусочной Джим поехал домой. Раздевшись, рухнул на незастеленную кровать и забылся глубоким сном без сновидений. Утром, позавтракав, Джим поехал к Джулии Райтер - журналистке-фрилансеру. Помимо журналистики, Джулия увлекалась древностями с упором на легенды и фольклор. Джиму не давал покоя конверт с фотографиями саркофага, лежащий в кармане пальто. Вчерашним вечером Мартин Дерби рассказал ему сомнительную, неправдоподобную историю. Из всех знакомых детектива одна Джулия могла внести ясность в рассказ старика, отделив правду от вымысла.

Джулия жила в квартале Блумингдейл, в бывшем доходном доме. Проехав по сонным улицам Блумингдейла, Джим припарковал «Кадиллак» у трехэтажного кирпичного дома с покатой черепичной крышей, утыканной трубами каминов. Квартира Джулии находилась на втором этаже. В подъезде было тихо, лестничные пролеты заливал ласковый утренний свет. Джим постучал в дверь квартиры Джулии.

Дверь открыла заспанная девушка в белой футболке с Микки-Маусом и черных кружевных трусиках.

- Ради всего святого, Джим, - девушка зевнула. - Ты видел, который час?

- Срочное дело, - Джим легонько оттолкнул девушку, вошел в квартиру.

- И тебе доброе утро, - беззлобно проворчала Джулия.

Закрыв дверь, она прошла в полутемную гостиную. Там господствовал беспорядок, присущий всем творческим людям. Письменный стол, на котором стоял выключенный ноутбук, был погребен под грудами исписанных, скомканных листов бумаги. На полу, на этажерках, стульях и низеньком столике лежали раскрытые книги. В щель между плотно задернутыми портьерами пробивался настойчивый лучик солнечного света.

Джим стоял посреди захламленной комнаты. Присесть было некуда.

- Сделать тебе кофе? - предложила Джулия.

- Нет времени, - Джим достал из кармана конверт с фотографиями. - Взгляни на эти снимки. Меня интересует твое мнение.

- Насчет чего?

Джим вкратце пересказал события вчерашнего дня.

- Ничего себе! - присвистнула Джулия, выслушав рассказ детектива. - В интересную историю ты ввязался. Пахнет сенсацией.

- Разузнаешь для меня все, что сможешь, о саркофаге, - сказал Джим, - и получишь эксклюзивное интервью. Из первых рук.

Взгляд Джулии загорелся азартом.

- Я в деле! Как управлюсь - позвоню. Ты не сменил номер?

- Номер тот же.

- Тогда вечером созвонимся.

Оставив фотографии Джулии Райтер, Джим ушел. От нее он поехал в полицейский участок на Миднайт-Лейн. Рассказать Нику Картеру о ходе расследования исчезновения Гарри Уокера.

***

Ночью, пока Джим спал и не видел снов, женщина в платье цвета крови и Гарри Уокер побывали на радиостанции WGN. Том Уотли, охранник, попытался преградить путь поздним визитерам. Женщина блеснула зелеными глазами, приказала покориться, - и Том Уотли превратился в безвольного раба.

Втроем они поднялись в студию, где вел ночной эфир Ларри Сиджвик. Сидя в наушниках, он не услышал шагов позади себя. Том Уотли схватил радиоведущего, Гарри Уокер сорвал с его головы наушники. Ларри Сиджвик закричал, попытался вырваться. Том Уотли и Гарри Уокер насильно развернули его к женщине.

- Не бойся, - сказала женщина. - Ты обретешь покой. Покорись.

Зеленые глаза вспыхнули. Ларри Сиджвик перестал сопротивляться, его взгляд разом потух, тело обмякло. Том Уотли и Гарри Уокер отпустили Ларри Сиджвика. Радиоведущий склонился перед женщиной.

- Встань, глашатай, - промолвила она. - Твое предназначение - не стоять на коленях. Ты понесешь мой голос и волю мою по миру.

Спустя полчаса музыку в ночном эфире радиостанции WGN прервало странное сообщение. Оно передавалось на разных языках, и было понятно всем жителям огромного города. Сообщение состояло из одного слова, отдающего неизъяснимой силой.

«Покоритесь».

***

Из выезда с парковки за зданием полицейского участка вылетела машина с включенными мигалками. Джим выругался, резко выкрутил руль вправо. «Кадиллак» вильнул в сторону, уклонившись от столкновения с полицейским автомобилем, умчавшимся вверх по Миднайт-Лейн.

Творилось нечто странное.

Из дверей восемнадцатого участка выходили полицейские - то по двое, то по одному. Они шли медленной, шаткой походкой, словно спали наяву. Заворачивая за угол здания, полицейские садились в служебные машины, заводили моторы и уезжали. Колонна полицейских автомобилей тянулась вверх по Миднайт-Лейн.

Джим притормозил у распахнутых настежь дверей восемнадцатого участка. Из здания вышел Ник Картер. Он шел той же неуверенной, сомнамбулической походкой, что и остальные полицейские.

Джим вылез из машины, окликнул старшего детектива. Никакой реакции. Ник Картер будто и не слышал оклика. Он добрел до угла здания, завернул на парковку и исчез из виду.

Джим побежал за ним. Когда он дошел до спуска на парковку, мимо с визгом пронеслась полицейская машина. За рулем сидел Ник Картер. Джим успел заметить отпечатавшееся на лице старшего детектива бессмысленное выражение и судорожно вцепившиеся в руль руки.

Джим вошел в полицейский участок. Вытащил револьвер. Тяжесть оружия в руке придала ему уверенности перед лицом таящейся в здании неизвестности.

- Эй! - крикнул Джим. - Есть кто?

Тишина. Ни шагов, ни голосов. Каморка дежурного была пуста, дверь туда открыта. Джим заглянул внутрь. На столе стоял недопитый стаканчик остывшего кофе, под столом, на слабо гудящем блоке компьютера, лежал раскрытый журнал "Плейбой". Куда подевался дежурный, вопросов не вызывало. Умчался в одной из полицейский машин, вылетавших с парковки точно пули из пистолета. Вопрос в том, куда и зачем подались полицейские. И почему все они походили на спящих лунатиков?

Джим поднялся на третий этаж, прошел в большой зал, где сидели детективы. Там тоже никого не было. В открытые окна задувал шаловливый ветерок, сметая со столов документы. На вешалке у стены висели мужские пальто черных и серых цветов. Детективы только вышли на работу, как что-то произошло. Это что-то заставило их покинуть участок, сесть в машины и уехать.

Всех поголовно.

Что же это было?

Пересекая пустой зал с револьвером наготове, Джим услышал женский голос, исходивший из кабинета Шона Флэннигана, капитана восемнадцатого участка. Голос без устали повторял одно и то же слово: «Покоритесь».

Джим вошел в кабинет Флэннигана. Там стоял длинный овальный стол, окруженный стульями. Стулья были отодвинуты невпопад. Похоже, детективы собрались на утреннее совещание в кабинете капитана, и тут их накрыло.

На столе капитана Флэннигана стоял старенький радиоприемник, настроенный на популярную в Чикаго радиостанцию WGN.

Из хриплых динамиков звучал женский голос с властным призывом: «Покоритесь». Голос был приятный. Страстный. Соблазнительный. Но от того, как он звучал, Джиму стало дурно. Голова закружилась, виски кольнуло острой болью. В сознание Джима прокралась сильная чужая воля, повелев выйти на улицу, сесть в машину и ехать в горы, - к проклятому Замку Ужасов Виктора Карлоффа.

Собственная воля Джима быстро таяла, уступая натиску чужой. Считанные минуты отделяли его от превращения в безропотного, покорного раба. В последнем порыве сопротивления Джим поднял руку с револьвером и всадил пулю в старенький радиоприемник. Гипнотический женский голос смолк. Морок в сознании детектива развеялся как утренний туман над рекой.

Джим покинул опустевший полицейский участок. На улице у него зазвонил мобильник.

- Джим! - голос в трубке, принадлежавший Джулии Райтер, звучал испуганно. - Срочно приезжай ко мне! Тут хрен знает что творится!

Не отключая мобильник, Джим прыгнул в «Кадиллак», завел мотор и надавил на газ. Машина рванула с места, урча мощным мотором.

- Под моим окном промаршировала толпа мужчин! - тараторила Джулия. - На вид - вылитые зомби! Перли вперед, никого не замечая и не слыша! Жуткое зрелище! Ко мне забегала соседке, Стефани, сказала, ее муж спятил. Он слушал радио, потом вдруг встал, и с безразличным видом поплелся к двери. Стефания пыталась его удержать, так он ее ударил, вышел из квартиры, и ушел следом за толпой! У других девочек мужья тоже смылись! Стефания сказала, что поедет в полицию. Мне очень страшно, Джим. Что происходит?!

Джим прибавил скорости.

- Чертовщина, других предположений у меня нет. На полицию надеяться бесполезно. Я еду из восемнадцатого участка по Миднайт-Лейн. Все полицейские и детективы подались в самоволку. Выглядели чертовски похожими на зомби, разве что не жрали ничьих мозгов.

Джулия потрясенно ахнула.

- Значит, их тоже зацепило. Да что же это такое, Джим?!

- В участке я слышал странную запись по радио. Женский голос постоянно повторял: «Покоритесь». Думаю, все дело в этой записи, она как-то промывает людям мозги.

Джим услышал шуршание карандаша по бумаге. Джулия записала насчет записи по радио, женского голоса, и слова «Покоритесь».

- Причем цепляет этот гипотез только мужчин, - задумчиво произнесла девушка. - Джим, ты запомнил станцию, на которой крутилась запись?

- Не до того было.

- Ладно, сама найду. Приезжай скорее, Джим. Происходящее меня пугает.

Джим гнал как сумасшедший. Навстречу ему вереницей тянулись автомобили. За рулем автомобилей сидели мужчины с отсутствующим выражением лиц.