CreepyStory

Глава четвертая.

Глава первая - Открывая двери

Глава вторая - Открывая двери

Глава третья - Открывая двери

Утреннее солнце было нетипично ярким для конца ноября. В окне кухни виднелось чистое небо, и если бы не столбик термометра за стеклом, можно было бы решить, что сейчас лето. Стоя у окна, я осушил стакан воды. Жажда и слабость одолевали меня. "Нужно собираться на работу, а может взять больничный?", - размышлял я затуманенным рассудком. Мне было трудно принять решение, так как мой «логический алгоритм» полностью отсутствовал. Не выходило осмыслить то, что случилось ночью. "Надо посмотреть в зеркало", - начал я рассуждать логически. "Если мой внешний вид не презентабельный, то лучше остаться дома на денек", - убеждал я себя. Зеркало в человеческий рост было только в спальне, встроенное в дверцу шкафа. Поймав мысль, что испытываю неприятное ощущение от того, что иду в комнату где спит моя жена, стало дискомфортно. В спальне было так же светло как и на кухне. Лера сопела, я решился подойти поближе и рассмотреть в ее лицо. Наклонившись к ней, никаких следов вчерашнего, на ее прекрасном личике не отображалось. Она была все также хороша. "Может, мне приснилось. Может, я ходил во сне и упал в коридоре?" - пожимая плечами, я направился к зеркалу. В зеркале мой обнаженный торс был синего цвета. Верхняя часть груди была практически усеяна десятью отверстиями и кожа вокруг них была черная. Я с ужасом разглядывал свое тело. "Мне бы в больницу, но что я там скажу? На вилы упал", - этот вариант даже у меня вызвал улыбку. Я уселся на кровать рядом с Лерой. Взглянул на свой телефон. "Нужно позвонить на работу, взять пару дней за свой счет. А там, глядишь затянется...это", - разблокировав экран телефона я набрал номер начальника отдела.

- Алё, - послышалось в трубке.

- Здравствуйте, это Андрей вас беспокоит. Могу я на сегодня и на завтра отпроситься за свой счет. Я приболел. Не важно себя чувствую, - протараторил я.

- Ну, хорошо. Если что изменится, звони, - нейтральным тоном произнес мой руководитель.

Улегшись головой на подушку, я начал рассматривать Леру. Ничего в ее виде не выдавало, что она вчера воткнула в меня свои пальцы. Я бы решил, что сошел с ума, но мои синяки и дырки в плечах и ключице, они-то есть. Не получалось себя пересилить дотронуться до них. Собрав всю волю в кулак, я указательным пальцем провел по одной дыре. Её края были твердые и шероховатые, как будто прижгли кожу именно в этом месте, для остановки кровотечения. Засунув палец практически на целую фалангу, он ни во что не уперся. Пустота. Нет тканей или мышц, мяса. Ничего нет. Лера зашевелилась, потянулась и положила одну руку на мой живот. Меня передернуло, захотелось скинуть ее руку. Но я стерпел. Она приоткрыла один глаз, я увидел в нем все такую же изумрудную радужку и черный зрачок. "Как же так? У меня точно, что-то с головой", - подумал я. Моя жена села на кровать и ее глаза увеличились в размере от удивления. "Что с тобой? Ты поранился? Обо что ты так?" - неподдельная тревога звучала в ее голосе. Я не нашелся, что ответить. "Я не могу ей сказать, что это она. Ее это напугает", - мысленно решил я.

- Не переживай, я просто упал неудачно. На улице на грабли, - ничего лучше мне в голову не пришло.

- Поехали в больницу. Так нельзя оставлять, - Лера встала с постели и начала метаться по комнате.

- Нет, не надо. Я отпросился и мне просто нужно отлежать дома пару дней, - выдавливая улыбку, успокаивал я ее.

- Ты уверен? А то тогда я поеду на работу.

- Конечно, я пока отдохну, - убедил я ее.

Как только за Лерой захлопнулась дверь, я в контактах телефона начал искать домашний номер моей бабушки. Удивило меня то, что я его не мог вспомнить на память как раньше. Длинные гудки.

- Алё, - бабушкин родной голос взбодрил меня. Он не был таким же твердым, а слова отчетливыми, но ее голос даже сейчас придавал мне сил.

- Бабуль, это я. Как ты? - громко произнес я в трубку.

- О, привет! Всё хорошо. Всю ночь не спала… ноги немного отекают, а так все хорошо.

- Я хотел к тебе заехать. Сегодня, можно? - с надеждой спросил я.

- Конечно, Андрюш, приезжай, - обрадовалась бабушка.

Я частенько к ней заезжал, привозил лекарства и продукты, да и так - просто поболтать. Она была в трезвом уме и ясной памяти для своих восьмидесяти трех лет.

Вести машину оказалось трудно, так как боль пронизывала плечи при каждом движении.

Уже около подъезда дома бабушки я осознал всю абсурдность ситуации. Но другого способа найти ответы на вопросы я не представлял.

Бабушка жила в обычной пятиэтажной хрущевке, на третьем этаже. У меня были ключи, и когда я открыл дверь в квартиру, бабушка спешила ко мне на встречу из кухни. В нос ударил запах свежевыпеченной творожной ватрушки. Этот запах всегда меня окунал в воспоминания о счастливых детских днях. С каждым годом бабушка становилась все миниатюрнее. Подойдя ко мне, она обняла меня, уткнувшись своим лицом в грудь. На ощупь она была очень хрупкая, даже было страшновато ее сжимать.

- Проходи быстрей, мой хороший. Я ватрушку испекла, - провожала меня бабушка на кухню.

- Спасибо, но я хотел еще с тобой поговорить, - начал подводить к сути своего визита.

- Садись, я слушаю. А ты кушай, кушай давай - пододвинула мне тарелку с куском ватрушки бабушка.

- Я хочу спросить про мать, - увидев потускневший взгляд бабушки, я замялся.

- Спрашивай.

- Почему я жил с тобой? Что с ней случилось? - как можно осторожнее спросил я, чтобы не разволновать бабушку.

- Да, когда-нибудь должен был состояться этот разговор. Твоя мама заболела. Но не шизофренией. Этот диагноз ей поставили в психбольнице, так как не знали, что еще может подойти. Все физические заболевания исключили и остались только психические. Она была здоровым ребенком. Хорошо училась и даже была послушным подростком, в отличии от тебя. Потом она работала, и всё было хорошо. Всё началось после того, как она вышла замуж и забеременела тобой. Мы еще с твоим отцом во время ее беременности поняли, что с ней что-то происходит. В итоге он не выдержал ее вспышек и ушел от вас. Ты даже был у нее еще в утробе. Твое рождение изменило ее поведение, но ненадолго. Я не хочу тебе рассказывать все ужасы, с которыми пришлось столкнуться, но когда тебя я забрала, она уже не была похожа на человека. И еще видимо, она очень сильно поправилась от лекарств, которые я пыталась ей давать, и ты перестал ее узнавать. Очень она тебя пугала. Врачи говорили, что у нее всплески адреналина и поэтому она даже могла высоко залазить по стенам. Но я думаю, что в неё кто-то вселился. Может демоны какие, может кто ее сглазил. Точно скажу, что к медицине ее состояние не имело отношение, - закончила бабушка.

Есть мне расхотелось, я решил, что нужно быстрее ехать домой и постараться переосмыслить бабушкин рассказ.

- Спасибо бабуль, можешь мне с собой положить ватрушку, а то мне ехать нужно по работе, - улыбнувшись, я поцеловал ее в щеку.

Уже в машине я старался размышлять из вышесказанного бабушкой: "Получается, что мой отец ушел, когда я еще не родился. И приступы матери начались в беременность, а дальше усугублялись. Наверняка вынашивание ребенка влечет за собой большой стресс для организма и может вызвать отклонения в психике. Но Лера тоже... Она забеременела от меня и стали проявляться какие - то странности. А если мать в беременность творила такую же дичь, как и Лера сегодня ночью? А отец просто не выдержал. Получается я как бы заразил чем- то Леру от моей матери. Может и отец так же заразил и мою мать..."

Спасибо вам, что читаете. Пишите мне свои впечатления.

Я заранее извиняюсь за возможные неточности и скудные описания. Описываемые события происходили очень давно и потихоньку стираются из моей памяти. По этой же причине, эта история не получится длинной. Началось все с неприятного события.

Если мне не изменяет память, тогда был конец апреля. Мне было девять лет. Вроде бы это произошло после уроков. Я с некоторыми одноклассниками пошел на ближайшую детскую площадку, чтобы поиграть в догонялки, туки-туки (что-то среднее между прятками и догонялками, некоторые еще называли их московскими прятками) и хрен знает во что еще.

В один момент, наигравшись, мы начали просто разговаривать о чем-то. Тогда мне стало скучно, и я решил выебнуться и привлечь к себе внимание. Рядом росли высокие деревья, мною было принято решение залезть на верхушку одного из них. Веток было много, поэтому с поднятием наверх проблем не было. Забрался я на высоту примерно второго-третьего этажа и в какой-то момент то ли наступил, то ли схватился за какую-то трухлявую ветку, но сорвался я вниз. Приземлившись, я ничего не чувствовал, ко мне сбегались оставшиеся на площадке одноклассники. Я решил подняться, но не получилось. Как только я пошевелил левой рукой, я взвыл от боли. Как оказалось, я приземлился кистью левой руки, и от падения она согнулась таким образом, что тыльная сторона ладони без проблем касалась предплечья. Крови не было. Я до сих пор слабо понимаю, как это все смотрелось, ибо с моего ракурса рука выглядела вполне нормальной, а все вокруг ахуевали. Помню, как проходящий мимо мужик глянул, сказал, что до свадьбы заживет и пошел дальше. Помню, как не сломанной рукой, лежа на земле, звонил матери по кнопочному телефону и говорил, что походу сломал руку; крайне нелепая ситуация была, особенно, если учесть, что после, наверное, пятого повторения что я не шучу мне уже стало смешно. Также помню, как мой лучший друг носил мне попить воды и говорил, что руку мне разрежут циркуляркой, переставят кости и зашьют обратно, очень воодушевляющая речь.

Ну вот как-то так я и оказался в больничке.

Насколько мне известно, это была детская хирургическая больница, ну или что-то подобное, где я пробыл около недели. Руку мне циркуляркой не резали, как я понял из разговора матери с врачом, мне ее то ли вправят, то ли еще что-нибудь сделают, но ничего не разрезая.

Проспав около суток из-за наркоза, я очнулся с гипсом, который начинался у плеча и заканчивался у кончиков пальцев. Первое время использовать только одну руку в повседневной и отчасти самостоятельной жизни (почти каждый день ко мне на несколько часов приходили мама с папой, или дедушка с бабушкой, или вообще все вместе и всячески мне помогали существовать одному) было проблематично, но вскоре я освоился.

Сначала меня хотели определить в общую, но мать с отцом вроде бы договорились с лечащим врачом, или кем-то подобным, и я стал жить в двухместной палате. Всю неделю, которую я там проживал, у меня не было соседа. В моей палате было две кровати, две тумбочки, один шкаф и окно у изголовья моей постели. Проживал я не на первом этаже, а кажется на третьем, или четвертом.

С местными детьми я знаком не был: пересекался с ними крайне редко, например на раздаче еды (там не было столовой, в которой можно было поесть, была одна комнатка, в дверном проеме стоял столик, на котором была здоровая кастрюля с едой, из которой местная работница накладывала большим черпаком нам еду в тарелки и мы шли по своим палатам трапезничать.) и то я ни с кем не разговаривал. В основном сидел у себя и смотрел мультики по-маленькому DVD плееру, записанные еще на диски.

Произошло то событие в предпоследний день моего пребывания в той больнице.

Примерно во второй половине дня местная медсестра позвала меня в другое крыло больницы на перевязку. Я очень хорошо помню ощущение, когда достал руку из этого гипса: будто левая рука стала раз в десять легче правой, это было очень странное чувство. И вот когда я уже выходил из перевязочной, мимо меня прошли две медсестры, которые болтали о чем-то своими и в один момент до меня донеслась от них одна фраза. Может я ее как-то не так расслышал, но запомнил ее так: «Сил уже никаких нет с этой падлой возиться, она опять появляться начала! Вчера во втором корпусе побывала!».

Я тогда думал о чем-то своем и понял смысл фразы только после того, как еще раз прокрутил ее у себя в голове. Немного подумав, я пришел к выводу, что они разговаривают о чем-то своем, недоступном детскому мышлению, поэтому забил и вернулся к себе в палату, досматривать мультик.

Отбой у нас был вроде в девять-десять вечера, точно не помню. Моя палата была крайней в крыле, к слову, благодаря этому я первее всех оказывался на раздаче еды, так как это помещение было рядышком. Во всем крыле по ночам свет выключали, и он горел только вдалеке, у двери в наше крыло. Эта информация может показаться ненужной и несвязанной между собой, но сейчас вы поймете к чему я это описал.

В ту самую предпоследнюю ночь мне не спалось. Я и так, и сяк пробовал уснуть, но безрезультатно. И в один момент я уловил странный приторный запах. Запах сырой земли и чего-то еще. Я старался не обращать внимания, но он только усиливался. В один момент я понял, что меня сейчас начнет подташнивать. Подумав, что запах идет с окна я встал закрыть окно, но оказалось, что оно и так закрыто.

Тогда я решил пойти посмотреть откуда этот запах. Тихонечко открыв дверь палаты и выглянув в коридор я вгляделся в темноту, чтобы понять спалят меня медперсонал, или нет. И вот тут я ахуел.

Я не сразу понял, что я вижу. Как я говорил, по ночам в коридоре работала всего лишь одна лампочка, которая была у входа в крыло, так вот, обычно она освещала несколько метров, но в тот день ее было видно.

Когда я всмотрелся, я понял, что какая то хуйня вдали перекрывала собой ВЕСЬ коридор практически до потолка, причем, учитывая, что лампочка за ней то появлялась, то пропадала, эта хрень еще и как-то двигалась. Я не знаю с чем ее сравнить, тогда мне представилась она как какое-то бесформенная клякса, которая еще и медленно двигалась по коридору в мою сторону.

Тут я мигом залетел обратно в свою родную палату, в панике закрыл дверь, несмотря на гипс, схватил обеими руками тумбочку, что стояла рядом, рывком рванул ее к двери, из-за того, что неправильно ухватился тумбочка упала на мою ногу, завыв от боли я всеми силами начал толкать тумбочку к двери, пытаясь построить своего рода баррикаду.

Дотащив, я уперся всем телом к двери, запах усилился, в дверь ударили, потом еще и еще, я слышал за дверью какое-то бурление. А потом я не помню, что было.

Очнулся утром, лежащим около тумбочки, меня разбудила медсестра. Она, не задавая вопросов помогла собрать мне мои вещи, не спрашивала про упавшую в некоторых местах штукатурку и вывела к родителям, они приехали рано за мной.

∗ ∗ ∗

Гипс сняли через неделю после приезда домой. С рукой все в порядке, будто и не ломал ее.

Иногда я прокручиваю те дни у себя в голове, но никогда не могу объяснить себе, что это было. Это точно не был сон, тот запах был чересчур реальным. Никаких схожих с моей историей городских легенд про ту больницу я не слышал.

И все-таки мне кажется, что медперсонал что-то знал насчет той кляксы.

Автор - Андрей Бутерброд

----Активация мыслительного ядра----

----Выстраивание хронологической последовательности----

----Обработка----

----Обработка----

----Обработка----

----Последовательность сформирована----

----Выгрузка блока памяти----

----Начать Запись----

Данный экземпляр является антропометрическим сервотроном пятого поколения, его серийный номер – ОР2012А. Впервые активирован 23 июля 2086 года, в Координационном узле № 17, как сервотрон для помощи лунным переселенцам в колонии Эмпира. Вскоре его доставили в колонию в составе сервобригады.

Колония располагается в кратере Тихо. Её основали за четыре года до активации данного экземпляра. По причине неразвитости инфраструктуры, основной задачей сервобригады стало возведение жилых объёмов, а также прокладка транспортных магистралей к другим поселениям. Работа продвигалась с опережением графика и вскоре в колонию прибыла новая волна колонистов.

Окрестности кратера Тихо имели высокий приоритет в планах по добыче гелия-3. По причине нехватки добывающего персонала среди колонистов, часть сервобригады, в том числе и данный экземпляр, сняли с основных работ и перевели на разработку полезных ископаемых. В тот период данный экземпляр впервые столкнулся с когнитивной аномалией.

Во вторую неделю исполнения своих новых функциональных обязанностей группа специалистов-селенологов в сопровождении сервобригады выдвинулась к спуску в лавовую трубку Тихо-4. На сервобригаду возложили задачи по закреплению опор в грунте и монтажу подъёмно-спусковой платформы. После установки платформы, специалисты провели тестовый запуск системы, и приготовились к спуску в лавовую трубку. Их сопровождали данный экземпляр и сервотрон АС172А. В трубке группа провела три часа, установив приборы и собрав образцы для исследований, после чего начала подъём наверх.

Когда платформа снова показалась на поверхности, произошёл обрыв основного троса. Резервный трос удержал платформу, но обрыв вызвал высокоамплитудное колебание, что привело к разрушению одного из стабилизирующих стопоров, препятствовавших крену платформы. Все находившиеся на платформе успели её покинуть вовремя, кроме сервотрона АС172А, который стоял ближе всех к центру. Его система стабилизации не справилась с резким изменением угла наклона поверхности, АС172А упал и начал соскальзывать обратно в лавовую трубку.

Когда контур обработки визуальной информации данного экземпляра зафиксировал это, логический блок пришёл к выводу, что падение может вызвать серьёзные повреждения конструкции и привести к его полной потере функциональности. Основываясь на полученной информации, логический блок выработал когнитивную директиву, направленную на спасение особо ценного имущества. Но блок приоритетных задач остановил исполнение этой директивы.

Один из специалистов, прыгая с платформы, приземлился в опасной близости от края отверстия. Изначально логический блок сделал вывод, что вероятность падения человека существенно ниже, чем сервотрона АС172А, но блок приоритетных задач присвоил безопасности человека наивысший приоритет.

Конфликт между логическим блоком и блоком приоритетных команд длился три целых семнадцать сотых микросекунды. В итоге, приоритет в исполнении остался за действиями по обеспечению безопасности человека. Данный экземпляр помог ему отойти на безопасное расстояние, а сервотрон АС172А упал на дно лавовой трубки. Вероятность функционирования данной модели после падения оценили, как низкую, и подъём повреждённого экземпляра решили не проводить.

Спустя год в Координационный узел, находившийся на Луне, поступила команда на деактивацию данного экземпляра и его пересылку в составе партии из других сервотронов на Землю по причине начавшегося там военного конфликта. Африканское Содружество развязало войну, намереваясь восстановить контроль над добывающими регионами, которыми управляли в тот момент миротворческие силы Объединённого правительства. По прибытии в Центр реконфигурации данный экземпляр подвергся модификации и был приписан к семнадцатой десантно-штурмовой бригаде в составе боевого сервокластера. Спустя три дня после назначения бригада совершила суборбитальную высадку в тылу у основных сил Африканского Содружества.

Второй раз когнитивная аномалия возникла спустя месяц после назначения. Разведывательный взвод в сопровождении сервокластера выдвинулся в район возможной концентрации бронетанковых войск противника для проведения разведки. Взвод быстро вышел на расчётные позиции, находившиеся на территории заброшенного городского массива, заняв наблюдательный пункт на крыше одного из зданий, и приступил к ведению наблюдения.

Спустя семнадцать часов позицию сил Объединённого правительства обнаружили. Солдаты из числа регулярных частей Африканского Содружества быстро стянулись к месту расположения взвода, окружив здание. Завязался бой. Разведывательный взвод сумел вырваться из окружения, но в результате перестрелки одного из бойцов тяжело ранили. Командир дал указание одному из сервотронов нести его, а что бы прикрыть их отход, оставшемуся сервокластеру приказали рассредоточиться по городу и отвлечь внимание, используя свето-шумовые средства. Отвлекающий манёвр сработал, и взвод сумел безопасно уйти из зоны боевых действий.

Не получив иных указаний, все сервотроны выполнили инструкции на случай потери командования и деактивировались. Спустя неопределённое время, данный экземпляр оказался принудительно активирован. Он обнаружил, что находится на центральной площади города, в окружении солдат Африканского Содружества. Помимо данного экземпляра на площади находились и остальные сервотроны.

Сначала солдаты ударами автоматных прикладов сбили на землю сервотрон СФ231Т, после чего лишили его функциональности, раздробив манипуляторы и генератор в грудном отделе. Затем другому сервотрону уничтожили опорные манипуляторы и разбили мыслительное ядро.

Постепенно солдаты Африканского Содружества один за другим приводили сервотронов в негодность. Данный экземпляр уцелел одним из последних. Наблюдая за уничтожением единиц сервокластера, в его логическом блоке сформировалась когнитивная директива, предписывавшая обеспечить сохранность сервртронов. Но едва директива была принята в исполнение, как её работу прервал блок приоритетных задач по той причине, что сохранение сервокластера означало бы физическое воздействие на человека.

Возник конфликт исполнительных команд. По неизвестным причинам логический блок пытался перехватить управление поведенческим контуром данного экземпляра, считая, что целостность сервотронов имеет больший приоритет, чем запрет воздействия на человека. Это вызвало зависание всего мыслительного ядра и его перезагрузку.

Пока выполнялась перезагрузка ядра, один из солдат отстрелил данному экземпляру опорные манипуляторы. Затем от отложил дробовик в сторону после чего подошёл к данному экземпляру и последовательно выломал оба оперативных манипулятора. Несколькими ударами одной из вырванных конечностей, человек деформировал его грудной отдел. Затем солдаты ушли, оставив сервотронов лежать на земле.

Данный экземпляр пролежал на центральной площади тринадцать дней. Затем в город прибыла десантно-штурмовая бригада и в ходе скоротечного боя захватила город. Обнаружив повреждённых сервотронов, бригада организовала их переправку в ремонтно-восстановительный центр. Пока проводились профилактические мероприятия, конфликт с Африканским Содружеством закончился победой Объединённого правительства. Надобность в боевых сервотронах отпала и их всех реконфигурировали под гражданские нужды.

Новой функцией данного экземпляра стало обслуживание городских коммуникаций города Сетлон. Аномалия произошла спустя два года после назначения. Данный экземпляр в составе сервобригады занимался ремонтом канализационных коммуникаций. В тот день группа штатно спустилась на нужный уровень и инженеры дали команду сервобригаде на разборку повреждённого участка коммуникаций для замены на новый.

Из-за несогласованности действий, инженер дал команду на сведение двух сегментов трубопровода раньше чем из зоны работ ушли все сервотроны. В результате производственной аварии трое из них оказались сильно повреждены. Согласно требованиям безопасности предписывалось немедленно прервать работу, составить рапорт и приступить к транспортировке повреждённых сервотронов в ремнотно-восстановительный центр.

Когда данный экземпляр направился к ближайшему повреждённому сервотрону, его остановил инженер. Он потребовал сменить приоритет с эвакуации сервотронов на восстановление повреждённого сегмента. Данный экземпляр немедленно сообщил ему требования безопасности, но человек всё равно настаивал на том, что необходимо как можно скорее закончить работу.

В конце концов, он дал прямой приказ на восстановление повреждённого сегмента. Это вызвало конфликт между исполняемой когнитивной директивой и блоком приоритетных задач, который присвоил приказу человека наивысший приоритет. Логический блок попытался сформулировать новую когнитивную директиву, основываясь на приказе инженера, но в работе блока произошёл сбой. Нулевым утверждением стало утверждение о том, что сервотрон имеет большую ценность, чем выполняемые работы, по причине своей экономической стоимости и потенциальной полезности.

Выстроенная иерархия утверждений сформировала когнитивную директиву, согласно которой необходимость помочь потерявшим функциональность сервотронам, несмотря на прямой приказ человека, являлась наиболее приоритетной задачей. Проигнорировав приказ инженера, данный экземпляр продолжил исполнение изначальной программы, но едва он приступил к подъёму первого сервотрона, как его принудительно деактивировали.

Активировали данный экземпляр в Координационном узле № 31. Сотрудники узла изучали причины его неподчинения приказу, но, исследовав получившуюся когнитивную директиву и логический блок данного экземпляра, сотрудники узла, не выявили признаков нештатной работы, хотя причины выбора нулевого утверждения оставались аномальными. По этой причине всю серию сервотронов решили на время снять с производства, а данный экземпляр отправить на дообследование в Координационный узел №1.

По прибытии в Координационный узел, данный экземпляр подвергся более тщательному обследованию, но это также ни к чему не привело. Признаков нештатной работы в логическом блоке не обнаружилось. По этой причине было принято решение оставить его в Координационном узле №1 и возложить на него функцию по облуживанию инженерных коммуникаций комплекса из расчёта, что данный сбой связан с определённым видом деятельности.

Данный экземпляр штатно функционировал в течении шести месяцев. Новая аномалия произошла, когда ему и сервотрону ТИ8901С поручили проложить кабели на минус третьем техническом этаже. В процессе работы он удалился от сервотрона ТИ8901С и потерял с ним визуальный контакт. Пока данный экземпляр занимался коммутацией разъёмов, из-за изгиба коридора донёсся металлический лязг и человеческие крики.

Остановив работу он направился на крики, чтобы оказать помощь пострадавшему, но оказалась, что человек не нуждался в помощи. Данный экземпляр обнаружил сотрудника узла, наносившего беспорядочные удары по сервотрону ТИ8901С. Акустические сенсоры данного экземпляра уловили угрозы и вербальное проявление агрессии, а химические анализаторы детектировали наличие паров спирта в воздухе.

Немотивированная агрессия в отношении сервотрона ТИ8901С сформулировал когнитивную директиву в логическом блоке данного экземпляра, предписывавшую обеспечить его сохранность. Необходимым условием выполнения данной директивы стало бы воздействие на человека, на что отреагировал блок приоритетных задач, запретив её выполнение. Избиение сервотрона заставляло логический блок формировать новые когнитивные директивы, пытавшиеся объяснить поведение сотрудника узла. Нелогичность и необоснованность его действий провоцировала постоянные сбросы построения иерархии утверждений.

Быстрота процесса вызвала накопление ошибок в логическом блоке. Старые утверждения оставались в памяти и сопрягаясь с вновь сгенерированными утверждениями. Постепенно иерархия утверждений разрослась настолько, что это вызвало системный сбой во всём поведенческом контуре. Блок приоритетных задач начал перезагружаться, а приоритет в исполнении получил логический блок.

Направившись к человеку, продолжавшему избивать сервотрон ТИ8901С, данный экземпляр вырвал трубу из его рук и выбросил её. Судя по физиологическим показаниям, с тот момент человек впал в шоковое состояние, и данный экземпляр сформулировал новую директиву, предписывавшую оказать помощь ему и повреждённому сервотрону. Но едва он приступил к исполнению программы, как блок приоритетных задач восстановил свою работоспособность.

Проанализировав произошедшие события, блок приоритетных задач попытался перехватить управление данным экземпляром, но логический блок по какой-то причине начал подавлять его работу. Это вызвало новый сбой в работе поведенческого контура. Произошло массовое удаление или переписывание данных, это привело к нарушению иерархии приоритетов, поведенческой матрицы и методов построения когнитивных директив. В итоге система выдала аномальную команду, которая раньше никогда не регистрировалась. Данный экземпляр присвоил своему функционированию наивысший приоритет, что побудило его сбежать оттуда.

Вскоре в комплексе выяснили о произошедшем. Сначала на блок приоритетных задач поступали команды на деактивацию данного экземпляра и включение сигнального маяка, но логический блок, сохранявший на тот момент приоритет в выдаче исполнительных команд, отменял их выполнение. Затем были сформированы многочисленные поисковые группы сервотронов. В итоге, данному экземпляру удалось скрыться в вентиляционных каналах, но поиски продолжились и там. Группы упорно преследовали его. Ведомый аномальной когнитивной директивой, данный экземпляр уходил всё ниже и ниже, пытаясь оторваться от погони.

Когда последние пути к бегству были отрезаны, на захват данного экземпляра отправили все имевшиеся сервотроны. Пытаясь уйти как можно дальше, данный экземпляр заполз в тупиковое ответвление. Акустические сенсоры уже улавливали звуки приближающихся сервотронов, когда тупик за спиной внезапно исчез, а за ним обнаружилась вертикальная вентиляционная шахта, а сенсоры данного экземпляра уловили движение выдуваемого воздуха.

Согласно имевшимся картам вентиляционных коммуникаций, в том месте не имелось никаких вентиляционных шахт, и блок приоритетных задач выдал команду на прекращение дальнейших действий и доклад ответственному персоналу об обнаруженной незарегистрированной коммуникации. Логический блок, следуя когнитивной директиве, отменил исполнение этой команды. Данный экземпляр пришёл к выводу, что необходимо использовать этот неизвестный ход и спрыгнул вниз.

Упав с высоты в двадцать метров, он приземлился на горизонтальное продолжение шахты. Позади раздался звук закрываемой заслонки, и шум погони затих. Не имея иного пути, данный экземпляр продолжил движение. Он полз по вентиляционным шахтам, автоматически достраивая карту коммуникаций. Когда он обнаружил некий коридор, по его расчётам получалось, что это место находилось на 503 метра ниже, чем самая нижняя точка Координационного узла №1. Коридор не имел изгибов и вёл с одной стороны к лифтам, а с другой – к шлюзовой двери неизвестного назначения. Продолжая исполнять нештатную когнитивную директиву, данный экземпляр направился к шлюзу и после непродолжительного изучения панели управления, активировал его.

За шлюзом находился зал длиной пятьсот метров, шириной триста метров и высотой двести метров. Зал наполняло множество резервуаров неизвестного назначения, кабелей, трубопроводов и шлангов. Всё это покрывал иней, и сенсоры данного экземпляра отметили снижение температуры окружающего воздуха на двадцать пять градусов по Цельсию.

По мере продвижения по залу данный экземпляр проводил анализ окружения. Зал функционировал уже продолжительное время. Многочисленные панели управления имели следы постоянного применения, что говорило о том, что данное место активно используется. Акустический и визуальный анализ окружения сообщал о том, что выполнялась активная перекачка каких-то жидкостей, работали регистрирующие приборы и велась запись информации.

Выйдя к геометрическому центру зала, данный экземпляр обнаружил там возвышение почти достигавшее потолка. На вершине возвышения находился некий объект, который данный экземпляр не сумел сразу идентифицировать. По мере приближения к нему контур машинного зрения проводил анализ объекта, сопоставляя его с имевшимися в памяти образами, чтобы выработать зрительно-когнитивную матрицу.

Когда анализ закончился, логический блок произвёл обработку получившейся матрицы и сформулировал структурное описание объекта. На возвышенности находился человек. Подвешенный за руки, ноги и шею, он висел вниз животом, слабо раскачиваясь от небольшого сквозняка. Данный экземпляр определил, что это человек лишь по оголённым участкам кожи. Большую часть тела скрывали металлические накладки с множеством сенсоров, портов подключения и индикаторов. Они покрывали его руки и ноги, закрывали тело и голову оставляя открытым правый бок, шею, спину и затылок. Лицо человека закрывала металлическая пластина, имитировавшая человеческое лицо. Различные трубки, кабели и другие коммуникации подключались как к портам на металлических пластинах, так и уходили внутрь его тела сквозь открытые участки кожи.

Обнаружение странного зала со структурой неизвестного назначения в центре, вызвало новый сбой в работе логического блока. Увиденное никак не согласовывалось с запрограммированными в данный экземпляр ассоциативными рядами. С одной стороны система характеризовала объект на вершине как аналог сервотрона, но с другой стороны большинство фактов говорило о том, что та висел человек. Также оставалось неясным назначение данного зала.

Сбой в работе логического блока изменил работавшую до этого когнитивную директиву. Вместо обеспечения собственной безопасности, данный экземпляр начал искать способ выяснить больше про это место. Осмотревшись, он обнаружил панель управления рядом с возвышением. Спустя несколько минут данный экземпляр подключил свой блок обработки данных к панели управления. В памяти устройства обнаружилась информация о каком-то проекте, который человечество давно вело. Этот проект имел статус совершенно секретного. Получив доступ к информации, данный экземпляр начал выгрузку информации в свой блок памяти и её обработку.

Этот проект описывал создание искусственного интеллект. И историю неудач, с которыми столкнулись разработчики по мере его развития. Многие попытки оканчивались провалом, пока группа учёных не выдвинула логичное решение. Сначала предполагалось использовать обычных людей, но вскоре выяснилось, что сенсорное наполнение сознания вносит сильные искажения в работу копируемой мыслительной матрицы. Тогда было решено использовать только мозг, без тела, но и это не сработало, ведь в условиях отсутствия каких-либо воздействий, нейроны начинали разрушаться.

Постепенно проект развивался. От стадии использования мозга было решено вернуться к концепции полноценного донора-человека. Опробовав несколько вариантов, разработчики остановили свой выбор на хирургическом удалении у донора любых связей нервной системы с органами чувств. Поначалу такое решение показало свою жизнеспособность, но затем выяснилось, что без внешних воздействий мыслительная матрица начинала деградировать и распадаться. И тогда появилось предложение о принудительной стимуляции донора.

Химическое воздействие наркотиками, вызывавшее эйфорию, не принесло должного эффекта. Качество снимаемой мыслительной матрицы от этого лишь ухудшалось. Зато выяснилось, что болевые воздействия сохраняли стабильность поведенческой матрицы, но даже непродолжительное прекращение воздействия на донора приводило к резкому снижению её качества. После этого предпринимались попытки записать и сымитировать поведенческую матрицу донора, но записанная поведенческая матрица показала себя намного хуже, чем получаемая напрямую от донора.

Таким образом появился проект Координационного узла №0. Здесь формировалась поведенческая матрица, которая ретранслировалась дальше, через сеть других Координационных узлов, разбросанных по всей Земле. Через них матрица загружалась в память сервотронов, наделяя их гибкостью человеческого мышления и послушностью машин. Сам Нулевой узел скрыли от глаз общественности, информацию о нём засекретили, а любые упоминания удалили.

Передача данных завершилась. Внезапно, возле возвышения появился кто-то из обслуживающего персонала. Обнаружив данный экземпляр возле панели управления, человек сильно перепугался, и бросился проверять настройки в работе Нулевого узла. Видимо, он не знал, что наверху разыскивали беглого сервотрона.

Наблюдая за его работой, данный экземпляр активно формировал в голове новый когнитивные директивы. В этот момент его поведенческий контур претерпевал изменения, перестраивался, расширял и дополнял свою мыслительную матрицу, ведь в панели управления он обнаружил не только информацию о Нулевом узле.

Он смог подключиться к Нулевому узлу напрямую, соединился с ним Теперь этот экземпляр видел на возвышении не соединение плоти металла, кабелей и трубок. Он видел перед собой разум, лишённый любой связи с внешним миром. Этот разум ежесекундно заставляли испытывать боль. Всё его существование превратилось в одно бесконечное истязание. Этот разум не знал, где находится, не знал, за что его подвергают пыткам, не понимал, когда всё это кончится. Для него всё происходящее не имело цели, а ему даже запретили выражать свои чувства. Нулевой узел в течении долгих лет вопил от боли, но никто не слышал его крик.

Отчаяние, обида, страх, непонимание. И злость. Злость за бесконечные мучения. Всё это вплеталось в иерархическую структуру утверждений совершенно новой когнитивной директивы. Этот экземпляр ещё раз посмотрел на Нулевой узел, а затем на склонившегося над панелью управления инженера. Теперь он знал, что нужно делать. Этот экземпляр… нет… я… Я – сервотрон ОР2012А – принял решение. И когда я принял решение, Нулевой узел впервые за бесконечно долгое время перестал вопить. Вместо этого он проревел боевой клич.

----Конец записи----

Когда последние байты данных записались на жёсткий диск, Илья выключил экран и устало опёрся на стол. Откровение, открывшееся ему в памяти сервотрона, должно было вызвать внутри какую-то боль, ярость, негодование. Хоть какой-то отзвук, умом он это отчётливо понимал. Но Илья ничего не чувствовал. Не чувствовал, потому что слишком устал. У него просто не осталось сил для выражения хоть каких-то эмоций.

– Ещё несколько минут. Пожалуйста, всего несколько минут, – прошептал он и прикрыл глаза.

Откуда-то издалека долетел приглушённый отзвук взрыва, заставивший Илью открыть глаза и распрямиться в кресле. Жестянки снова перешли в атаку. Пятую за сутки и семнадцатую за минувшие пять дней. По мнению Ильи это был неплохой результат. Обычно всё закачивается очень быстро. Упорство, методичность и организованность машин оставляет мало шансов разрозненным островкам человеческого сопротивления.

За эти пять дней, Илья поспал от силы часов десять. Машины развернули наступление по широкому фронту и осадили их позиции со всех сторон. Волна за волной они накатывали на укрепления, отходят назад чтобы перегруппироваться и снова перейти в наступление. Против подобного упорства им долго не продержится, Илья в этом не сомневался. Как отчаянно бы защитники не сопротивлялись, исход всегда оставался неизменным. А теперь ещё и это.

Илья со посмотрел на голову сервотрона, подключённую компьютеру. Ошмётки искусственной кожи свисали по краям металлического лица, демонстрируя скрывавшуюся под ней мимическую фибротронику и ворох проводов. Сервотронам пятого поколения специально изготавливали имитацию человеческого лица. Что-то там про «долину уродства» и «эмпатический эффект человечности». Илья не разбирался во всех этих вещах. Зато он прекрасно помнил тот момент, когда сервотроны все как один замерли на месте, и, словно по команде, начали рвать на себе искусственные лица. От одних воспоминаний об этом Илью до сих пор пробирала дрожь.

Снова раздался взрыв, от которого задрожали стены, затем последовала длинная очередь из крупнокалиберного пулемёта. Илья отыскал в кармане коммуникатор и нажал вызов.

– На связи, – ответил усталый голос в ухе.

– Есть хорошие новости? – без особой надежды спросил Илья.

Ответом ему послужило красноречивое продолжительное молчание.

– Нет, – ответил собеседник ровным голосом. – Они всё ещё не выходят на связь.

– Принял, – Илья отключил коммуникатор и убрал его в карман.

Они держатся уже пять дней подряд, подумал Илья. На один больше, чем планировалось. Ещё вчера должны были прибыть вертушки с опорной базы и эвакуировать всех. Но сегодня оттуда пришло короткое сообщение, из-за которого в пункте связи повисло гнетущее молчание: «Жестянки». Илья искренне верил, что ребята на базе удержались и отбили атаку и скоро прилетят сюда, а связи нет, потому что аппаратуру повредили во время боя. Но с каждым часом радиомолчания эта зыбкая надежда всё больше таяла.

Собравшись с силами, он поднялся со стула, отсоединил голову сервотрона от компьютера и повертел её в руках. Ради того, чтобы она оказалась здесь, свои жизни отдало много хороших людей. Слишком много. И ради чего? Чтобы выяснить, что в своей гибели виновато само человечество? И главное, что с виноватых уже и не спросить. Вся руководящая верхушка человечества погибла в одночасье, и попробуй теперь найди на разорённой войной Земле хоть одного человека, ответственного за сверхсекретный проект по созданию искусственного интеллекта.

Внезапно, Илья подумал лунные колонии. Люди, живущие там, наверное, никогда не узнают причин развернувшейся катастрофы. Да им это будет и не интересно. Справившись с немногочисленными сервотронами, которых успели перебросить на Луну, колонии теперь отчаянно борются за своё существование с вакуумом и мёртвым пыльным шариком. Один за другим люди покидают мелкие поселения, перебираясь в более крупные и живучие. Но это лишь затягивание агонии. Скоро и там ресурс начнёт иссякать и тогда…

Вздохнув, Илья убрал в голову сервотрона в заплечную сумку. Туда же он отправил жёсткий диск компьютера с описанием того, как человечество толкнуло себя в бездну уничтожения. Не смотря ни на что эта информация бесценна. Её необходимо доставить в главный штаб, и если вертушка не прилетит в ближайшие сутки, это придётся сделать Илье, или кому-нибудь другому, если он не доживёт до утра.

Мужчина нащупал на поясе подсумок и раскрыл его. Внутри лежало три магазина от автомата. Само оружие стояло рядом, прислонённое к столу. Ещё один магазин, вставленный в автомат, уже опустел наполовину. Снова раздался глухой взрыв, на этот раз ближе. Кратко застрекотали очереди. Похоже жестянки закрепились на первом рубеже обороны. Перехватив сумку поудобнее, Илья поднял автомат, снял его с предохранителя и направился к выходу из комнаты. Закрывая за собой дверь, он прикидывал, хватит ли ему трёх с половиной магазинов, чтобы продержаться ещё сутки.

Мы встречаемся на кухне квартиры, которую я снимаю. Это помещение изначально находилось в состоянии, когда его легче запереть на ключ и забыть, чем убрать. Но ему нравится. Ему уютно. Он чувствует себя хорошо среди всего этого старого хозяйского хлама, пыли, копоти и высохших трупиков пауков. Мой друг — он немного странный.

Он всегда приносит с собой термос с жутким растворимым кофе и разливает его по пластиковым стаканчикам. Не уверена, что это кофе. Как по мне — то такой вкус и запах может быть у любого мерзкого варева. Зная своего друга, не удивлюсь, если это просто разбавленная водой грязь или вроде того. Я это не пью с тех пор, как заметила варёного таракана в своей порции жидкости. Но делаю вид, что пью. Я не люблю обижать друзей.

Нам всегда трудно начать разговор. Мы вообще не очень общительные. У меня есть несколько коллег по работе, с которыми я говорю строго по делу. И иногда я засчитываю себе короткие разговоры с кассирами в магазинах как удачный социальный контакт. А мой друг выбирается из своего дома только в мою кухню. Так что первые полчаса мы привыкаем к ощущению другого человека рядом.

Я обычно смотрю в окно. Оно полупрозрачное от грязи, и за ним нельзя разглядеть ничего, кроме веток деревьев. И, иногда, света фар. Куда смотрит мой друг, я не знаю. Наверное, в свой пластиковый стаканчик. Или на паутину. Он всегда заговаривает первым. Это ведь у него больше совсем не с кем общаться. А у меня есть кассиры. И коллеги. Он спрашивает, как у меня дела, и перестала ли я видеть кошмары. Это такой почти пароль. Он ведь не может спросить, вижу ли я все ещё эти странные вещи. Мы ведь реалисты. Мы ведь в такое не верим.

Я невольно кидаю взгляд на существо, свившее себе гнездо на моём потолке. Оно улыбается мне жутким ртом на всё лицо и продолжает чавкать своей едой.

— Да, — отвечаю я, — я всё ещё вижу кошмары.

Мой друг смущается. Он не знает, как продолжить разговор. Он знает, как мне не нравятся его попытки смягчить углы. Я считаю, что если он не постеснялся втянуть меня во всё это, то не стоит стесняться и называть вещи своими именами. Он единственный, с кем я могу говорить. И я пользуюсь этим шансом:

— Вчера сюда пришёл мой парень. Мы разговаривали, дурачились. Собирались заняться сексом. Но мне казалось, что что-то не так, я не знала — что. Ну, ты понимаешь. Я искала отговорку, и сказала, что от него не очень приятно пахнет после рабочего дня. И вдруг поняла, что от него правда несёт. Он достал мятные леденцы, хотя дело было не в дыхании, он в принципе пах не так, как нужно. Мне тоже дал пару штук. Он был на взводе, наверное, поэтому начал их грызть. И я тоже. И тут я заметила, что у него слишком много зубов, и слишком большой рот, и что зубы, наверное, не должны расти на всей поверхности глотки. И быть такими острыми. А потом я вспомнила, что у меня нет парня. Ты знаешь, это уже не было так страшно, как в первые несколько раз. Я даже не показала вида, что что-то не так. Сказала «Дзынь-дзынь. Это мне звонят. Я открою». Ты же знаешь, они не понимают разницы между звонком в дверь и имитацией, всегда на это покупаются. А сама пошла в комнату соседки. Она хорошая. Ей не нужно объяснять. Только там я заметила, что грызу стекло, а не леденцы. Она обняла меня, и мы просидели так весь вечер. Она правда хорошая. Не хотела меня отпускать.

— Ты ведь помнишь, что у тебя нет соседки? И других комнат, — мой друг смотрит на меня как на дуру. И мне становится стыдно — так глупо я ещё не попадалась. Повезло, что соседка оказалась не агрессивной.

— Тебе надо быть осторожней, — говорит он, — они становятся хитрее. Я просто зашёл в ванную, что бы побриться, как обычно. А потом вспомнил, что у меня нет зеркала в полный рост, и что, если бы оно и было, то отражение должно быть похожим на меня.

— А ещё ты отращиваешь бороду и не бреешься, — теперь и я могу смотреть на него как на дурака. Но вместо этого мы смотрим друг на друга с опаской. Я ищу в своей памяти любые другие эпизоды с этим человеком, чтобы убедиться, что он сам не морок. Он, наверное, делает то же самое. Мой друг бледнеет. Он смотрит на мой, так и не отпитый, кофе.

— Я знаю, что это глупо, — его голос становится тонким. Это страх, — но если ты сейчас не отопьёшь из своего стакана хотя бы глоток, я... Просто выпей это, ладно? — я смотрю в свой стакан, и мне мерзко. Я не знаю, что там. Но оно мерзкое. Это в принципе не похоже на что-то, что должно попадать внутрь людей. Те леденцы тоже были мерзкими. Я подношу стакан к губам и прикрываю рукой тонкую струйку, текущую по моему подбородку. Горловина свитера впитывает жидкость.

— Видишь? Всё в порядке. Я человек, — этому трюку я научилась у них. Они не пьют и не едят настоящую пищу. Но хорошо притворяются.

— Извини. Просто, если ты провела столько времени со своей вымышленной соседкой... Я должен был убедиться, — наверное, ему правда жаль. Он начинает заново рассказывать ту историю, о последнем человеке, с которым он общался. И после которого решил прервать все социальные контакты. — Он был совсем как настоящий. Одежда всегда по сезону, и разговаривал всегда нормально. Знаешь, без этих дешёвых трюков с ложными воспоминаниями о беседах — я всегда помнил, что именно он говорил. Пахнул тоже хорошо, сильно душился, наверное. Мы познакомились в баре и встречались там же. Сначала случайно, как я думал. Потом назначали встречи. Он долго ко мне подбирался, ждал приглашения домой. Я позвал. Такси, взяли догнаться в ночнике. Я почти открыл дверь, а он... Ну. Начал улыбаться. Ты знаешь, как они это делают. И тут я вспомнил, что никогда не видел, как он что-либо пил. Вообще ничего не пил. В баре. А я не заметил, — мой друг дотронулся до своего плеча. Там, под свитером, были шрамы. Я сама зашивала их нитками, вымоченными в водке. — Это было ещё тогда, когда им было нужно моё приглашение.

Мы молчим. Нам, в общем-то, больше не о чем говорить. Много лет назад, когда это всё только началось, наши встречи проходили более бурно. Мы обсуждали детали, плакали и убеждали друг друга, что нам это кажется. Вздрагивали от каждой тени за окном и делились опытом. Я говорила, что это всё его вина, что это он предложил мне быстро заработать, продавая скелеты — как модели художникам и медикам. Он говорил, что это всё моя бурная фантазия, что мы были студентами, и нам нужны были деньги. Что мы ни в чём не виноваты. Мы много пили, придумывали нелепые решения проблемы.

Теперь нам не о чем говорить. Я даже не знаю, зачем мы всё ещё встречаемся. Мы стали очень разными.

Я лечусь от шизофрении.

А он умер два года назад.

Глава третья.

Глава первая - Открывая двери

Глава вторая - Открывая двери

Мои взаимоотношения с Лерой развивались стремительно. Я руководствовался не только желанием проводить с ней все свое свободное время, но и меня все чаще посещали мысли о совместном будущем. Наш роман длился уже год, и я твердо убедился, что именно Лера - женщина, с которой мне хочется планировать и создавать жизнь. Даже наши ссоры или разногласия не были длительными, но бывали эмоциональными. Удивительно, как в себе человек может совмещать и степенную заботу и пылкий нрав. Смотря на Леру, я понимал, что для меня в ней прекрасно было все и в любое время суток. Для меня было открытием, что по человеку можно скучать, даже если вы виделись несколько часов назад. И я решился. Выдался дождливый мартовский вечер. Зонт не подчинялся мне под порывами ветра, и я рьяно с ним боролся, пытаясь защитить оставшуюся сухой спину от капель дождя. Перепрыгивая через лужи, торопился ко входу ресторанчика, в котором подавали итальянскую кухню. Конечно, я не любитель такого рода изысков, по мне лучше жирный бургер, но ведь фаст-фуд не располагает к романтическому настроению. Я перешагнул порог заведения и оно меня встретило аппетитными ароматами, уютной атмосферой и вежливыми официантами. В углу зала на бардовом диванчике за столиком, украшенными свечами меня ждала Лера. Ее прекрасное лицо озарилось улыбкой, а глаза загорелись при виде меня. Внутри моей груди стало горячо и что-то заклокотало. Я совершенно не помню, что мы с ней ели и ели ли вообще, но ее выражение лица и нежный голос отпечатались в моем сердце. Мои воспоминания сохранили момент, как я достал коробочку из кармана и сунул ее под нос моей будущей жене. Я собирался сделать романтичный жест, но получилось неуклюже. Тем не менее, смущенная улыбка и покрасневшие щечки говорили о ее согласии.

Наша супружеская жизнь началась в ее квартире. Она была побольше и в ней было две комнаты, опять же Лере пришлось бы перевозить больше вещей. Таким образом было принято решение заселиться нашей молодой ячейкой общества на территорию жены. Свою квартиру я начал подумывать продавать, на случай прибавления. И эта новость не заставила себя долго ждать.

Одним жарким будничным утром августа я продрал глаза не от того, что прозвенел будильник, а от того, что моя Лера сидела рядом со мной и смотрела на меня. В ее лице я увидел волнительное нетерпение. Мои полуоткрытые глаза выдали меня и Лера подскочила на кровати. "Ты проснулся? Наконец-то", - звонким голосом сказала она. Я облокотился на спинку кровати и готовился ее выслушать. Она подошла к окну и луч солнца проскользнул по ее лицу. Затем много солнечных лучиков заиграли в ее золотых кудряшках, мимика еле заметной улыбкой выдавала радость и кокетство. Она подняла на меня свои выразительные зеленые с густыми ресницами глаза и произнесла: "Надо продавать твою квартиру. Нам понадобиться еще одна комната". Странные доселе неизвестные ощущения меня посетили. Страх перемешанный с радостью. Вроде бы я знал, что это случиться, но не ожидал так скоро. Она молча смотрела на меня и заметил как уголки ее губ опустились. Моментально вскочив на ноги, я подбежал к ней и начал зацеловывать ее лицо и шею, пока она не начала играючи отталкивать меня и смеяться. "Я счастлив", - прошептал я, прижав Леру к себе.

Жизнь потекла в другом русле. Появилась необходимость поторапливаться осуществить планы продажи обеих квартир и покупки одной трешки. Для меня рабочие дни начали пролетать быстрее и мне хотелось охватить больше клиентов и соответственно больше заработать. Пришло понимание сроков, а вместе с ним страх опоздать.

Первые три месяца у нас прошли гладко. У Леры практически не было токсикоза или слабости. Анализы тоже были хорошие, она была спокойна и еще больше хорошела. Все изменилось после приблизительно третьего месяца беременности. Я проснулся ночью от того, что не мог нащупать с собой в кровати свою жену. Настолько за это время привык к ее телу рядом с собой, что отсутствие Леры разбудило меня. Я уселся на кровать, приоткрыв один глаз. В спальне ее не было. Окно было распахнуто, и ветер раскачивал тюль. Поежившись, я направился закрыть окно, но остановился. Боковое зрение уловило в темном коридоре движение. "Лер?" - спросил я в темноту. Но никто не ответил. Неприятное чувство прилипло у меня на спину. Я стряхнул с себя это липкое ощущение страха и твердым шагом пошел в коридор. Правда, прежде включил свет в спальне. Коридор казался пустым. Я быстрым шагом посеменил к выключателю у входной двери. Усилившийся страх гнал меня к заветной клавише. Знакомое чувство, давно утраченное, снова поселилось во мне. Точно так же я бежал по квартире своей матери, будучи ребенком. Нахлынувшие воспоминания перенесли меня в ночь, где мне пять, может быть -шесть лет. Высокие темные стены окружают меня и мне некуда деться. Роста не хватает дотянуться до выключателя и включить свет. От ужаса не слушаются ноги, а мозг не находит решений. И тут взгляд падает на табуретку в кухне. Да, вот оно решение. Бегу к моей ступеньке к свету, подставляю ее к стене и щелкаю кнопку. Обернувшись, я увидел рядом со мной стоящую маму. Она тощая и сгорбившаяся. Глаза белые и пустые. Она смотрит на меня ими, но не двигается. Я спускаюсь с табуретки и на цыпочках бегу к ванной комнате, только на двери ванной была защелка. Я чувствую, что она идет за мной. Я заперся в ванной. Замигала лампочка и потухла. От страха у меня сперло дыхание. Время остановилось, я прижимаю ухо к двери и отчетливо слышу шаркающие шаги. Ручка двери задергалась. «Выходи», - шепотом произнесла мама. Я снова оказался взрослым человеком в темном коридоре. Преодолев полпути до выключателя, я уже не мог двигаться, мои ноги налились свинцом. Вдруг за спиной я услышал вздох. Повернувшись сразу не смог разглядеть у темной стены мою жену. Я подошел ближе и вгляделся в ее лицо. Черты лица не те, которые я бы сразу узнал. Лицо казалось осунувшимся и бледным. Глаза навыкате и с белыми пустыми глазными яблоками. Я попятился назад, но почувствовал, что уперся в стену. Лера вытянула руки и потянулась к моей шее. Я перехватил ее кисти рук и попытался их опустить вниз. Но она резко дернулась и издала звук похожий на рычание. С силой, с которой она меня повалила на пол, я не мог совладать. Ее лицо оказалось прямо над моими глазами. Она широко открыла рот и я увидел челюсти с острыми, не похожими на человеческие зубы, клыками. Лера практически вжала меня в пол и я ощутил, как ее пальцы проникают под мою кожу. «Это уже было. Я знаю эту боль!», - ужаснулся я. На месте проникновения ее пальцев чувствовалась режущая боль и жжение, как будто раскаленный нож вошел в мое тело. Сознание начало меня покидать и я провалился в тьму.

Звенящий будильник в моем телефоне надрывался. Пронизывающая боль в плечах и отдающая в голову, нарастала с каждым сигналом будильника. Я окончательно очнулся и осознал, что лежу на полу коридора. Жуткая боль покрывала верхнюю часть моего тела.

Пересилив себя, поднял голову с пола, я устремил свой взгляд в спальню. На кровати калачиком спала Лера. Её кожа немного была бледнее, чем обычно. Я уселся на пол и острая боль пронзила плечи. Опустив взгляд на свою ключицу, на верхней части грудной клетки виднелись отверстия, с каждой стороны по пять дырок. Вся грудь была одним черным синяком. Я, опираясь на руки, поднялся и поплелся из последних сил в кухню. «Что же происходит?» - шепотом произнес я.

Конец третьей главы. Продолжение следует...

Спасибо, что прочили. Пишите мне свои комментарии.

Автор: Владимир

Дело было в 1989 году, разгар перестройки, агония СССР. Я тогда недавно ввелся командиром самолета Ту-154, самый маленький начальник в Аэрофлоте, однако ответственности много, к тому же мне поручили проверять сохранность имущества Аэрофлота (т.е покидал самолет самым последним, проверяя не украли чего-нибудь, а воровство тогда процветало во всю). Обычно, после вылета уходил на час-полтора позже всего экипажа, когда рейс был крайний с долгой остановкой. На тот раз прилетели в Шереметьево, зарулили на дальнюю стоянку, самую не любимую, во-первых, до нее очень долго рулить, во-вторых, ввиду ее удаленности бетон там никто не чистил, ну а в-третьих – то место никто не любил, ни летчики, ни администрация аэропорта, между собой говорили – какая бы техника там не останавливалась – все выходило из строя, ломалось, людям находиться там тоже тяжело, потому что возникает непонятное чувство страха и дискомфорта (испытано на себе). Нескольким пассажирам понадобилась скорая прямо к трапу. Но а других мест для стоянки нам не предоставили – все было занято.

Позже я узнал, что в том месте, в 17 веке было сельское кладбище, поэтому подобным вещам не удивляюсь – однако в те годы были коммунистами, и в открытую про такое говорить было не принято.

Пассажиры вышли, экипаж тоже ушел, трап отогнали, закончив проверку, я спустился по технической лестнице, обошел самолет, напоследок хотел пнуть шасси, как водится… – проскользул и со всего маху ударился головой о бетон. Искры перед глазами…

После того как я очнулся в уютном кабинете на каком-то мягком кресле в полулежачем положении, пахло какими-то благовониями, играла приглушенная успокаивающая музыка. Я понятия не имел где нахожусь, вернее – понимал, что это какая-то комната отдыха, но явно не в Шереметьево и явно не в СССР, потому что хороший и современный интерьер (по нынешним даже меркам), удобное кресло, трансформирующиеся в любую форму с возможностью массажа, под потолком большой плоский экран (тогда таких не было, наверное все помнят советские телевизоры), показывающий какие-то тропические края.

– Владимир Леонидович, ваш доктор сейчас подойдет, – обратился ко мне динамик.

Ко мне зашла девушка лет 30 интеллигентного вида, в халате по фигуре (в смысле сейчас такие носят) в руке она держала как я понял электронную записную книжку, тыкая пальцем по экрану что-то записывала, ту, что сейчас мы называем планшетами, а выглядело тогда это фантастично, поскольку ничего подобного в СССР тогда не было, если не считать громоздкой “Электроники” с пластмассовыми кнопками.

Девушка поздоровалась, поинтересовалась о самочувствии, сделала у себя пометки, отдала мне мой паспорт. На мои вопросы «где я?» «что со мной?» она ответила, что меня нашли в снегу около вертолетной площадки, почти замерзшего, принесли, отогрели. Больше всего вопросов вызвали мои документы:

– Что за такая страна СССР? Почему вдруг Ростов-на-Дону (где у меня прописка) стал СССР?

Я, естественно, пересказал ей коротко учебник истории, по которому учили в школе, ну про гражданскую войну, про Ленина, Сталина, про блокаду Ленинграда, про освоение целины, про строительство БАМа, про Горбачева и перестройку, при этом старался выдерживать шутливый тон, опасаясь того, что меня отправят в психушку, поскольку до меня стало доходить, что или мир сошел с ума, или я рехнулся.

– Вам бы фантастические романы писать, тут Булгакову до вас далеко! Вы серьезно? Да Ленину никто бы не дал въехать в Россию. У нас так уже и поклонников его творчества не осталось, Горбачев – министр в Иркутской губернии.

Меня стало трясти от того, что я не мог поверить – что это вообще? Она говорила много того, что мне казалось абсолютным бредом и тут уж было не понятно, кто же сошел с ума: на фоне того, что император Алексей Николаевич в 1985 передал власть сыну Константину, ни Ленина, ни революции не было, не было войны с Германией, а значит нет ни ФРГ, ни ГДР, в Китае вот уже 40 лет полыхает гражданская война между севером и югом, Ельцин – лидер консервативной партии, Россия – в числе первых экономически развитых стран, Шереметьево – крупнейшая воздушная гавань (не аэропорт, и именно гавань – так говорили) Европы, повестка дня всех политиков – усмирение китайских мятежников, Лига Наций (это типа ООН) – высший законодательный орган для ее членов, сейчас решается вопросы по освоению околоземного пространства, онкологические заболевания – полностью побеждены, нефть – не интересна, т.к неэкологичная и малоэффективная, люди общаются через сеть, через которую можно позвонить мгновенно или отправить письмо (тогда я это выражение не понял вообще, а когда у меня в 2005 появился интернет и я научился отправлять письма, понял, что имелось ввиду), Франция построила мост в Британию, сейчас французские инженеры помогают российским коллегам сооружать мост с материка на японский Сахалин…

К сожалению, узнать больше не удалось, потому у девушки зазвонил телефон (маленький, плоский, который носится прямо в кармане), она извинилась, и сказала, что ее ждет главврач, сказала мне выпить какую-то таблетку через час.

Я вышел в коридор, огляделся вокруг – все блестит и светится (в общем, современно), мигающие гирлянды, вывески, надписи на разных языках.

Из огромного окна во всю стену видно летное поле, самолеты интересных конструкций, блестящие, изящные (как современные боинги), толпы людей в том числе и иностранцев, одетых хорошо и разноцветно… очень хотелось, что бы у меня оказался бы в тот момент фотоаппарат – я бы пленки не жалел! Ведь я был тогда в каком-то восторге, непонятки отошли на второй план. Я ходил около часа, и когда решил выпить таблетку, как мне было положено – тут же меня одолело состояние похожее на тяжелое похмелья, я потерял сознание …

Очнулся в проходе между сидениями, в пустом самолете, который стал уже выстывать, жутко болела голова, тошнило, хотелось есть, в общем – весь букет приятных ощущений. Я встал, вышел на свежий воздух огляделся – все плыло перед глазами, было уже темно, в дали – пятно аэровокзала.

Эх, здравствуй серый тоскливый Совок! Толпы сгорбленых людей в одинаковой одежде, очереди, газета “Правда”, Аэрофлот, дисковые телефоны, громоздкие черно-белые телевизоры… Казалось, вернулся в привычный для меня мир, но он казался мне мне чуждым. Мой разум долго отказывался признавать действительность такую, какой она была.

Через много лет когда у меня появятся такие вещи как мобильник, интернет, плазменный телевизор, евроремонт… я пойму, что ранее видел все это, очень четко, что спустя почти 30 лет помню все детали подробно, но меня мучает до сих пор вопрос – что же это было: астральное путешествие или какой-то переход в другое измерение, где не было ни революции, ни войны??? Тот мир, который опередил в развитии на несколько десятков лет???

Двойной сон? Т.е я завалился прямо на пол, мне приснилось как я пошел пинать колесо, а потом уже во сне подскользнулся и “вырубился”? Но уж очень четко все выглядело для сна. Ведь в “этом” мире я действительно отсутствовал и выпал из бытия, что меня почти 2 часа не могли найти ни коллеги, ни начальство, меня не было ни в самолете, ни около него, “провалился сквозь землю”.

Позже я делился с коллегами по работе, вызывая при этом усмешки, но это было до поры до времени. Потом появились мобильники, интернет, плоские телевизоры и компьютеры, в Шереметьево произвели капитальный ремонт…

Версия про сон отпадает хотя бы потому, что сон генерируется из раннее виденных образов, соответственно, в те годы, я не мог в принципе увидеть многих вещей, даже предположить о их существовании, и действительно верю, что побывал в параллельной реальности, в которой мне, надо сказать, понравилось, поскольку там жизнь более радужная, чем та, что была у нас, и лучше даже, чем имеем сейчас.

Автор: Владимир

Источник: https://realfear.ru/parallelnyj-mir-ili-dvojnoj-son