Наследство и наследие. Часть 1я.
Коллеги на работе не знали толком о моём диагнозе – им хватило лишь упоминания того, что я заболел. После того, как я вернулся из отпуска, многие из них обратили внимание на то, что я стал выглядеть значительно лучше, здоровее. А я же… Я же лишь отшучивался, говоря, что мёд – панацея от многих хворей и в нем весь секрет моего здорового вида. Всем хватало такого объяснения, кроме… Кроме тех коллег, которые побывали со мной в Африке. Они продолжали сторониться меня и, иногда, я ловил на себе их косые взгляды.
Вначале мне было абсолютно всё равно на их поведение и мысли. Я чувствовал себя отлично. Но вопросы, касающиеся повышения всегда способны кардинально изменить отношения в коллективе. За моей спиной стали шушукаться тогда, когда вместе с освободившимся местом начальника отдела появились и слухи о том, что я должен занять его.
Источника, положившего начало этим перешёптываниям, искать долго не пришлось. Это был один из тех коллег, кто стал избегать меня и моего общества после экспедиции в Африку. Егор Кузнецов.
Мы часто оказывались с ним в роли конкурентов, и он давно мечтал о кресле начальника. А сейчас же оно хоть и было свободным, но достаться должно было другому кандидату.
Эти распри совпали с еще одним неприятным событием - боли вернулись вновь. Боли и голос колдуна, проникающий в мою голову по ночам.
Следующей жертвой стал Егор.
Его убийство было не похоже на первое. Я спланировал его, хоть и по-дилетантски. Ни для кого не было секретом, что Кузнецов холост, поскольку мечтает больше о карьере, не видя себя отцом семейства. Хоть это мышление и не мешало ему то и дело заводить роман за романом. Жил мой коллега один, изредка приводя в свою квартиру девушек.
Я решил воспользоваться этим и наведаться поздно вечером к Егору в гости. Нашел у себя в загашнике бутылку водки и уже через сорок минут жал на кнопку дверного звонка Кузнецова.
Коллега был удивлен, увидев, кто же без приглашения решил нанести визит в столь поздний час.
Я пустился в объяснения, что мне не нравится то напряжение, которое возникло между нами в связи с возможным повышением одного из нас. Предложил выпить мировую, аргументируя это тем, что лично для меня атмосфера в коллективе куда важнее, нежели какое-то кресло начальника. Обещания отказа от повышения с моей стороны хватило для того, чтобы Егор расслабился и поверил в благие намерения моего визита.
Его я зарезал ножом, который забрал с собой и выкинул в речку по пути до своего дома. Это убийство я совершил сам, не впадая в слепую ярость. Каждый удар я наносил четко и размеренно, хоть и хаотичном порядке – живот, шея, грудь. Лезвие входило в мягкую и податливую плоть с напором, вырывая всё новые и новые струи крови. Жизнь покидала Егора долго. Остановился я только тогда, когда лезвие ножа сломалось.
Выход дремавшего внутри меня хищника мог бы только разрушить мой план, нежели помочь в его осуществлении. Я пытался инсценировать пьяную поножовщину с ограблением. Получилось.
Милиционеры, конечно, опрашивали нас на работе как коллег Кузнецова, но подозрений у сыщиков не возникло. Так я одним выстрелом убил двух зайцев. Продлил и оплатил свою жизнь без боли на какое-то время и получил повышение, прервав на корню слухи о том, что произошло со мной в Африке.
Пожалуй, ты задаешься вопросом, зачем я рассказываю тебе всё это? Что ж… Изволь объяснить…
Всё дело в том, что, исчезнув из жизни твоей мамы, я не мог пересилить то человеческое, что осталось где-то в глубине моей темной души. Я узнал от наших с ней общих знакомых о том, что она родила сына. Моего сына.
Я… Я не мог объявиться, Юра. Не нужен ребенку отец, у которого руки по локоть в крови и который вынужден убивать. Нет, я понимаю, что это не оправдание… Но я и правда так считал и считаю сейчас. Я заслужил то проклятье, которое нависло надо мной. Мне грозит Ад в итоге и я к нему готов.
Единственной отрадой моего существования стало то, что я мог изредка наблюдать за тобой и мамой. Издалека, со стороны… То на детской площадке во дворе, то на тех улочках, по которым мама провожала тебя сначала в садик, а затем в первый класс начальной школы.
Только в эти моменты я чувствовал себя по настоящему живым.
Твоя мать далеко не дура и она замечала моё молчаливое присутствие рядом. Мирилась с этим, понимая, что, если уж я решил держать дистанцию от вас, значит таково моё решение.
Но, как это не редко бывает, жизнь сталкивает людей нос к носу, когда и как ей заблагорассудится.
Так случилось и с нами. Ты, наверное, уже и не помнишь, сынок, как попал в больницу, когда тебе было девять лет от роду, а мама тебе по естественным причинам не напоминает об этом. В общем – ей потребовались мои связи, чтобы за твоё лечение взялись на должном уровне и не отфутболили…Годы тогда были такие, что к нормальному врачу на приём можно было попасть только по-блату и за деньги. Одна страна рухнула, новая же собиралась из праха того, что пытались создать все граждане прошлой. Хоть лихие девяностые и прошли, но проблем в стране было еще ой как много.
Тогда-то я впервые и увидел тебя ближе, чем за десять метров.
Пускай моя душа и очерствела за всё это время, болезнь единственного сына не могла оставить меня равнодушным. Ты единственное светлое доказательство того, что я вообще жил на этом Свете…
Врачи спорили о возможном диагнозе, вынося предположения одно хуже другого…
Сходились они в одном – жить тебе оставалось не долго.
Так я и оказался в Африке во второй раз.
Я занял денег у всех, у кого только было можно, продал всё, что имело хоть какую-то цену и что можно было продать в спешке. С горем пополам, нужную сумму я раздобыл.
Нанять нового переводчика и проводника в одном лице оказалось трудной задачей, но деньги помогли и в этом вопросе. Вскоре я добрался и до деревни, в которой в прошлый раз оказался, чуть ли, не десять лет назад. Прошедшее время в мире изменило многое, но оно почти не отразилось на этой деревне и его населении. Нужно ли уточнять, что аборигены не были мне рады, узнав в госте того самого чужака, что вышел однажды из леса покрытым кровью? Думаю, это итак понятно.
Задерживаться в стане аборигенов я не решился, сразу же отправился в лес, потянув за собой переводчика. Разговаривал я с ним на английском, который мы оба знали не очень хорошо.
Но смысл переводчик уяснил. Он не стал отговаривать меня от разговора с колдуном, как прошлый мой провожатый. Он просто молча шел за мной до самого жилища колдуна и также молча зашел внутрь, оставив меня ожидать аудиенции абатагати.
Диалог переводчика и колдуна продлился не долго – вскоре нанятый мною африканец вышел из хижины и на ломанном английском проговорил, чтобы я заходил. После этого, он показал пальцами вполне понятный жест, потирая подушечкой большого пальца о подушечки указательного и среднего. Он хотел получить деньги за ту работу, ради которой я его и нанял. Ждать меня он не планировал. Расплатившись с ним, я отпустил парня..
Сам же немного постоял возле входа в хижину, набираясь смелости. Кто мог знать, какой обряд последует в этот раз.
В хижине оказалось так же темно, как и в прошлый раз. Колдун не признавал ни малейшего освещения. Он что-то проговорил, каркая, словно старый ворон. Я сел. Хоть и не понимал его слов, но и в этот раз мои ощущения верно трактовали его указания.
Обошлось без крови и убийств животных. Простого пения колдуна хватило для того, чтобы вылечить тебя.
Это я уже узнал вернувшись в Россию. Тогда же я узнал и то, что оплачивать новыми убийствами я должен две жизни. Свою и твою.
Периодичность убийств изменилась и они стали чаще.
Ты рос, становился мужчиной…
И я готов был платить за твою жизнь. Меня тяготила новая кровь, которую я проливал… Не стану скрывать…Но то, что ты жил благодаря моим ужасным преступлениям успокаивало чувство вины. Так бы поступили многие отцы.
За все эти годы я выработал целую систему, руководствуясь которой в своих жестоких убийствах, я оставался не пойманным. Запомни её, сынок…
1.Выбирай жертву с умом. Старайся не убивать знакомых тебе людей, или людей, с которыми ты контактировал. Так ты не окажешься в кругу людей, на которых в первую очередь и падёт подозрение.
Случай с убийством Егора Кузнецова был моей ошибкой, хоть я и не отплатил за нее. Тебе может и не повезти так, как мне в свое время.
Старайся выбирать людей, которых некому будет искать или опознавать. Ищи маргиналов, одиночек, бомжей, алкоголиков. Их смерти, как правило, стараются списать и особо не расследуют.
2. Изучи распорядок жертвы. Тебе совсем ни к чему неприятные сюрпризы, в лице собутыльника, друга или подруги жертвы в тот момент, когда ты решишь приступить к действиям. В обычном распорядке жертвы также легко найти удобные моменты для нападения.
3.Подготовься к нападению. Подготовка - важная составляющая успеха. Подходи с умом ко всему: к выбору орудия преступления, к одежде, которая будет на тебе в момент его совершения. Оружие стоит применять такое, которое легко унести с места преступления и выкинуть по пути до дома. Это должно быть массовое изделие, а не редкий нож или кинжал (например). Обычный нож, который можно купить в любом магазине или на любом рынке куда удачнее. Он вряд ли выведет на тебя. Одевайся без изысков – одежда должна быть удобной и не броской, чтобы возможные свидетели дали максимально расплывчатое описание. От этой одежды впоследствии тебе стоит избавиться, ведь даже малейшее пятнышко крови на ней может привязать тебя к убийству.
4. Меняй Modus Operandi. Старайся убивать так, чтобы каждое новое убийство не было похоже на предыдущее. Не стоит допускать у представителей правоохранительных органов мысли, что дела связаны. Меняй способ убийств и пол жертв, не выбирай их по типажу.
5. Старайся не оставлять улик. Если куришь – брось. Оставить окурок на месте преступления или рядом с ним очень легко. Не выкидывай ничего из карманов – желательно оставлять их пустыми, чтобы в случае возможной борьбы с жертвой не выронить то, что может навести на тебя. Не работай голыми руками – отпечатки пальцев так же быстро выведут на тебя. Старайся оставлять как можно меньше следов ног. Передвигайся пешком теми маршрутами, на которых риск быть замеченным минимален.
6. Меняй внешность и прячь особые приметы. Шрамы, татуировки, родинки, усы, борода – все это привлекает внимание и врезается в память очевидцев. Твоя задача не давать глазам зевак захватить то, что они могут затем вспомнить.
7. Не бери ничего у жертв. Не бери сувениры с трупов. Поверь – вспоминать о жертвах ты будешь итак.
8. Не давай своему внутреннему хищнику вырваться наружу и захватить контроль над тобой. Важно сохранять рассудок трезвым, и не выпускать злость или гнев. Стоит тебе потерять контроль - допустишь ошибки, которые могут стать губительны. Его приближение ты почувствуешь заранее. Действуй на опережение – это сдержит его и не даст ему вырваться.
9.Препятствуй следствию любым возможным способом. Чтобы собаки не взяли твой след – рассыпь через несколько метров от места преступления смесь табака и перцев. Собака потеряет след.
10.Не верь детективам и фильмам. Не пытайся уподобляться персонажам людей, которые о преступлениях сами только лишь читали. Это не имеет ничего общего с действительностью.
Это основные правила, которые я смог сейчас выделить, сын… Если вдруг моё проклятие перейдет на тебя – руководствуйся ими. Только так ты сможешь жить и остаться на свободе.
Я же… Я устал, Юра. Не могу больше убивать. Не могу бороться с воспоминаниями о том зле, что причинил. Да и… Стар я уже стал для всего этого. Руки не те, память подводит… Рано или поздно попадусь и умру в тюрьме, а ты так и не узнаешь ничего, в этом случае.
Лучше уж я просто умру от своей же болезни, но оставлю тебе эти записи. Хоть как-то проясню всю свою жизнь и возможное развитие твоей судьбы. Я хотел как лучше, сын… Да только… Я сделал выбор в свою пользу. Если ты откажешься от моего кровавого наследия, то, скорее всего, скоро умрешь. Не знаю, сколько тебе останется после моей смерти – полгода или год. Меня, в любом случае, накажут духи быстрее, чем тебя. Взвесь все «За» и «Против», сын. Сможешь ли ты продлять свою жизнь за чужой счет?
Понимаю, ты можешь считать всё, написанное мною, бредом, но я опасаюсь, что вскоре ты поймешь, что всё это, до последнего слова, правда. В других тетрадках описания убийств, которые я совершил за всю свою жизнь. В них описано всё: жертвы, места преступления, способ убийств и т.д. Можешь проверить в библиотечных подшивках газет, если, конечно, об этих убийствах что-либо писали.
Прощай, сын… И… Прости… За всё, что я натворил…
Дочитав до конца всё, что было написано в этой тетрадке, я минут пять пытался собраться с мыслями. Сказать, что прочитанное шокировало – не сказать ничего. Я делал вид, что продолжаю скользить взглядом по рукописным строчкам, а сам обдумывал, что же сказать другу обо всём прочитанном мною в этой тетради.
Тянуть больше смысла не было и я перевел взгляд на друга.
-Юр, это разводняк какой-то… Лажа… Твой отец, может, решил так над тобой постебать напоследок?! – озвучил я первый же вариант, пришедший мне в голову.
Юрка уставился на меня своими голубыми глазами и я только сейчас заметил, что капилляры в его глазах полопались, покрыв белки красными прожилками. Его болезненный вид не на шутку начал беспокоить меня.
- А смысл, Ром?! В чём смысл человеку, которого я даже и не видел, шутить так? – тихо проговорил мой бывший одноклассник, с трудом выдавливая слова.
- Ну я не знаю… Может причина кроется в его отношениях с твоей матерью? А может он просто псих… Мало ли – шизофреник, который в момент обострения написал свои мемуары?
- Не знаю… Тут дело то всё в том, что… Понимаешь, Ром… Я переехал в его квартиру на это время… Пока квартиру не приведу в порядок… У Оли сессия, уехала она на несколько недель в другой город – решил не отвлекать ее и как раз свои дела решить… И уже третью ночь слышу чей-то голос… Кто-то поет по ночам, понимаешь? Заводит заунывный напев, который проникает прямо в черепную коробку и словно сверлит мой мозг… Я не спал две ночи – просто не смог уснуть… Тогда-то я и прочитал эту тетрадь. Остальные я смог лишь пролистать, не вчитываясь в детали. Там такая дичь в тетрадях, что без тошноты читать невозможно, – ответил Юрка, косясь на тетрадь, которая вызывала у меня дикое желание порвать все записи, написанные неизвестным мне человеком.
- То есть, ты думаешь, что весь этот бред – правда? Брат… Ты просто не выспался, устал… А содержимое этой тетради тебя запутало… Сам подумай – если бы был такой маньяк, мы бы о нём услышали, наверное. Искали бы его менты.
- Я лишь говорю о том, что действительно слышу, Ром… Голос, говорящий на незнакомом языке. И этот голос словно требует от меня что-то.
- Юрка, если хочешь совет, то вот он… Сожги все эти тетради. Просто сожги и забудь. Продай всё, что осталось тебе в наследство от отца. Вычеркни его из жизни – ты же итак не знал его. – предложил я, на мой взгляд, самый рациональный выход из ситуации.
Юра как-то расслабился после моих слов, словно этого совета он и ждал от меня. Напряжение, сковавшее его на время, потребовавшееся мне для прочтения записей, отпустило.
- Пожалуй ты прав… Так я и поступлю…- принял решение друг, выдав измученную улыбку.
- Вот и славненько! Это можно и обмыть! Зря я, что ли, в магазин то за водкой бегал?! – перевел я тему, ощущая, как в моей груди зарождается липкий комок беспокойства и сомнения.
- Ром, ты извини, но я не хочу сейчас пить… Состояние не очень после бессонных то ночей… Слабость какая-то… Я лучше домой пойду… Может получится отоспаться. Да и… Может, сожгу весь этот мусор. – сказал Юрка, поднимаясь с табуретки. Он, было, потянулся рукой за тетрадкой, желая забрать ее, но было видно, что записи отца вызывают в нём отвращение.
- Если хочешь – я сожгу эту тетрадь, брат, – предложил я ему свою посильную помощь.
- Нет, Ром, спасибо. Это мой крест. Я сам должен разобраться с этими записями.
В глазах друга я прочёл решимость положить конец истории, автором которой являлся его отец. Настаивать я не стал – не имел на это права.
- Юр, если вдруг нужна будет помощь или просто поговорить – звони. Ты же знаешь – всегда помогу. – напутствовал я дуга, провожая его до двери.
- Знаю… Всё будет норм, Ром. Просто в голове сейчас каша. Я позвоню тебе завтра.
- Хорошо, брат. Ты это… Отоспись и отдохни.. А то вид у тебя какой-то болезненный. – проговорил я, выпуская друга из квартиры, открыв перед ним дверь.
-Да, этим и займусь сейчас… А то состояние не стояния…
Юрка ушел. Я какое-то время смотрел, как он, медленно переставляя ноги, направляется к лестнице, и не узнавал в этом человеке своего друга. Он казался мне сейчас безвольной куклой, манекеном, а не тем человеком, которого я привык видеть. Я отмахнулся от этих тяжелых дум.
«Всё с ним будет хорошо. Просто навалилось на него сейчас многое. Разберется с этими делами и станет всё по прежнему», - подумал я. Мысль успокоила.
Со следующего дня начались трудовые будни, которые отвлекли меня от мыслей о друге и переживаний о его состоянии. Я чувствовал себя как белка в колесе, не имея возможности даже перевести дух. Домой возвращался без сил и просто валился спать, забывая порой даже раздеться.
Так я и не заметил, как пролетела неделя. Неделя, за которую так и не последовало звонка от Юрки. Зато в пятницу позвонила его девушка – Оля.
Оказалось, что мой друг уже несколько дней не давал о себе знать и ей. Телефон его был выключен и она, естественно, не могла до него дозвониться.
Я лишь уточнил адрес квартиры, которую он унаследовал от своего биологического отца и пообещал наведаться к нему. Волнение Ольги передалось и мне. А уж с учётом того, что я знал все аспекты полученного Юркой наследства – волнение крепло и росло с каждой секундой.
После разговора с Ольгой я попытался дозвониться до друга, но результат был нулевым – телефон Юры был выключен.
К вечеру я настолько накрутил себя, что готов был бежать с работы сломя голову, лишь бы застать своего друга в здравии.
По полученному от Ольги адресу я прибыл к восьми вечера. На улице только начинало темнеть. Квартира располагалась в панельной пятиэтажке – самой обычной и типовой. Подобных пятиэтажек по стране раскидано множество.
Квартира нашлась на четвёртом этаже. Входная дверь была оббита старым дерматином, который служил для того, чтобы глушить звуки со стороны лестничной клетки. Сквозь него расслышать что-либо в квартире у меня не получилось, благо дверной звонок работал. После третьего нажатия на его кнопку дверь открылась.
Человек, открывший мне дверь, не мог, не должен был быть моим другом. Но, тем не менее, это бы Юрка. Он осунулся еще сильнее и ,казалось, похудел до состояния скелета, обтянутого кожей. Белки его глаз были красными, полностью налившись кровью. Чистыми оставались только зрачки, которые, казалось, покрыты белесой поволокой. Краше в гроб кладут.
- Юр, что с тобой?! Почему телефон выключен? Оля с ума сходит – волнуется! – проговорил я, стараясь не рассматривать пристально своего друга.
- Со мной? Со мной всё хорошо, Ром. Лучше даже быть не может. Я слышу голос африканского колдуна с наступлением ночи, у меня то слабость, то прилив сил… Периодически просыпается слепая ярость и я ищу выход ей. Пока справляюсь, но отец был прав. Духи требуют оплаты. Я тоже должен им!!! А ведь… Я хочу жить! Я не собираюсь умирать. Жизнь какого-нибудь бомжа не стоит дороже моей! – выпалил он, к концу монолога повысив голос до крика.
Я видел, что мой друг, которого я знал уже достаточно давно, находится на грани нервного срыва. Н не только выглядел больным, но и был болен. Разум его был замутнен. Это пугало до дрожи. Но еще сильнее я напугался, когда мой взгляд ухватил пожелтевший от времени череп петуха на веревке, накинутой на шею моего друга. Он, как и его отец, был согласен на сделку со Злом. Мысленно я обращался всем возможным Богам, молясь, чтобы мой друг не успел натворить непоправимого.
-Брат… Успокойся… Всё хорошо… Тебе просто надо обратиться за помощью! – начал я уговаривать друга не делать глупости, но он был взвинчен и зол.
Он резко схватил меня за грудки, что стало для меня полной неожиданностью, и втолкнул вглубь квартиры.
- Не мешай мне! У меня всё почти готово! Отец был гением! Он знал, что мне понадобятся его советы! Да только с бездомными есть несколько проблем… Нельзя быть до конца уверенным в том, что именно этой ночью они наведаются в то место, в котором я их и приметил. Жаль терять друга… Но запасной план мне был нужен. Извини, Ромик, но ты явился ой как не вовремя. Я планировал сегодня наведаться на стройку по соседству. Обычно бомжи тусили там, но сегодня что-то спугнуло их. Или просто решили сменить место дислокации. – проговорил он со злостью, которая не вязалась с усмешкой, растянувшейся на его лице.
Я решил, что нужно действовать, если я хочу выбраться из квартиры живым. Юрка явно был не в себе, а значит, мог сотворить то, что уже невозможно будет исправить. Я пошел на него, желая добраться до входной двери, но он вновь толкнул меня в грудь.
Несмотря на его изможденное состояние, физической силы ему хватило на то, чтобы от толчка в грудь я ударился спиной о стену.
- Зря ты пришел сегодня ко мне, Рома. Я не хотел причинять тебе вреда. Пункт первый правил отца запрещает трогать знакомых, но ведь не могу же я оставить свидетеля… - прорычал Юра, подходя ко мне ближе.
Первого удара по лицу я не ожидал и пропустил его. Выпад Юрки кулаком оказался не только резким, но и точным. В ушах зазвенело. Я склонил голову вниз, и получил очередной удар кулаком к затылок, за ним- еще один и еще.
Дальнейших ударов я не чувствовал, провалившись в небытие. Сознание покинуло меня.
Пришел в себя я уже привязанным к старому и скрипящему под моим телом стулу. Руки были прикованы к подлокотникам пластиковыми хомутами за запястья. Но напугало меня даже не это. Напугал кляп, вставленный мне в рот. Кляп, который был предназначен глушить мои крики. Мой друг, сошедший с ума, собирался творить со мной то, что должно было заставить меня кричать.
- Ты, наверное, гадаешь, что ждет тебя. Как своему другу я могу тебе сказать. Всё равно отпустить тебя я не могу. Ты ведь сдашь меня! А я не собираюсь так легко сдаваться! Тебя я… Просто задушу, брат. Накину удавку на шею и затяну. Сначала думал прирезать, но… Отмывать кровь в квартире, которая теперь принадлежит мне, не хотелось бы. Значит, нужен способ без крови. А затем… Затем, избавлюсь от тела ночью – когда все соседи будут уже спать. Да и если найдется невольный свидетель…Я просто сделаю вид, что ты напился, а я тебя тащу в свою машину, чтобы отвезти домой.
Как тебе мой план, Рома? – прошипел Юра, склонившись надо мной.
Я что-то пытался прокричать сквозь тряпку, заткнувшую мне рот, но раздалось лишь жалобное мычание. Никогда раньше я не чувствовал себя таким беззащитным.
Оставалась надежда на то, что я смогу развалить дряхлый стул, к которому оказался прикован. Но на глазах сумасшедшего, готового на убийство друга, попытки выпутаться были изначально обречены. Оставалось ждать. Ждать и строить план бегства.
В голове прояснилось. И тут же появилась мысль, которая удивила меня самого. Разум уловил одну деталь, которая оказалась незамеченной тогда, когда мой взгляд скользил по строкам дневника маньяка. Гребанный амулет, привезенный из Африки.
Проклятье не на моем друге, а на долбанном черепе петуха! Юру переклинило именно тогда, когда череп оказался рядом – в квартире, полученной в наследство! Не после смерти его отца, нет! Как же я не обратил на это внимание сразу?! Как отец Юры и мой друг сам и не поняли этого?!
А теперь я умру из-за того, что одна-единственная деталь, пусть и самая важная, ускользнула от нас…
Юрка вернулся. В руке он держал кусок бельевой веревки.
- Поможешь мне, Ромик? Ты же сам сказал… Всегда готов помочь мне! Вот сейчас мне и нужна твоя помощь! – проговорил сквозь смех человек, еще недавно бывший моим другом.
Он обошел меня, встал за моей спиной и накинул верёвку на мою шею. Веревка опоясала по кругу кожу шеи и образовала кольцо, которое медленно, но верно начало сжиматься. Я пытался одновременно и кричать и втянуть в легкие воздух. Тщетно. Вместо крика получалось мычание, с которым из меня выходили остатки воздуха.
Я постепенно проваливался в небытие.
Но стул подо мной вдруг подломился и накренился влево. Ножка не выдержала. Напряжение веревки ослабло и у меня получилось сделать вдох. В голове резко прояснилось, и я стал дергаться, пытаясь развалить старый стул. Времени у меня не было – максимум несколько секунд, за которые Юра смог бы побороть удивление. Подлокотники выскочили из пазов после очередного рывка руками. Мне повезло.
Но Юрка уже готов был действовать и повалился на меня всем своим весом. Я был готов бороться за свою жизнь, не позволяя другу довести до конца начатое. Обломком ножки стула, который валялся подо мной, я ударил его по голове. Юрка лишь вскрикнул, но его ладони уже нащупывали мою шею. Я ударил второй раз. Третий… Четвертый… Напор, которому я сопротивлялся вдруг ослаб. Я чувствовал лишь тяжесть тела, которое завалилось на меня.
Выбрался из-под безвольно лежащего друга, и склонился над ним. Пульс получилось нащупать легко. Жив. Не убил. Хорошо.
На шее Юры, которую только что ощупывал пальцами, нашел веревку с черепом. Сорвал ее.
Птичий череп был старым и пожелтевшим. На шве кости виднелся подтек крови.
«Пора поставить точку в этом кошмаре» - подумал я, направляясь к двери.
На улице уже окончательно стемнело. Я особо не задумывался, куда же мне отправится. От колдовского ожерелья стоило избавиться раз и навсегда. Такая гадость и мерзость не должна существовать на Белом Свете.
Вскоре я добрел до реки. Шум воды успокоил меня, хоть это и не принесло мне облегчения. Чувство горечи, обиды и некой утраты не покидало меня.
Я зашвырнул череп так далеко в воду, как только мог. Ноги подкосились, и я присел на берег, не заботясь о том, что таким образом я пачкаю свою одежду. Мне было всё равно.
Я смотрел на гладь воды и думал. Думал о том, что отец Юрки легко променял свою жизнь на множество других. О том, что сам Юрка чуть не убил меня. Да, это было помутнение рассудка, вызванное проклятьем. Но… Меня чуть не убил друг. В его квартире и его руками.
Объяснение чувства утраты всплыло в голове само собой… Я потерял друга. Пускай он и был жив, но как теперь верить человеку, который избил и пытался убить? Дружба, которая длилась с самой школы, была вдруг перечеркнута.
Мысли обо всём произошедшем не покидали меня на протяжении всего пути до дома. Я не прекращал думать о том, что всё началось с чисто шкурного интереса одного человека, который выторговал для себя дополнительные деньки жизни и при этом не ценил жизни других людей. Не прекращал думать о том, что проклятье, которое отец Юрия посчитал спасением, снять было достаточно легко.
Я перестал думать о том, что касалось наследия маньяка лишь тогда, когда вернулся в свою квартиру.
«Блин, неужели я забыл выключить свет в квартире, когда уходил?!» - успел подумать я, направляясь в зал, прежде чем услышал за спиной знакомый до боли голос, который произнес последние услышанные мною слова.
- Ты действительно думал, что всё так просто, Ромик?! Раз не получилось чисто… Придется всё-таки пролить кровь. Извини, без боли не получится.
Обернувшись, я увидел Юрку, стоявшего позади меня с ножом. Он был рядом. И в этот раз очень зол.
Затем я провалился в тягучее и темное Ничто. Но в начале была боль…
