Начало здесь:
Кровь и Пепел - Вторжение. 1 - Пролог
Эмма Бейкер - Абаддон, предместья Игниса, примерно в это же время
Сильный гул и тряску от мощного удара, вдруг раздавшегося где-то неподалеку, лежащая на постели Эмма ощутила всем телом и пришла в сознание. Приоткрыв глаза, она успела заметить лишь тень промелькнувшего силуэта и услышала звук закрываемой двери. Аккуратно, старясь не выдать себя, девушка из-под полуопущенных век оглядела помещение, в котором оказалась. Просторная комната с высокими окнами за плотными шторами, обставленная скромно, но в выдержанном стиле. Неширокая застеленная кровать, рядом резной комод из красного дерева, на котором лежал, поблескивая золотом, то ли широкий браслет, то ли чокер-колье с причудливым вензелем. Добротная дверь из массива, украшенная металлическими полосами с гравировкой. В щель между дверью и косяком пробивалась еле видная полоска света снаружи, давая надежду на то, что Эмма не заперта. Каменный угловой камин, потрескивая поленьями, сбивал еле уловимый серный запах и приносил ощущение тепла и уюта…
«Какой к черту уют! Я здесь пленница, а не гостья!» – разозлилась она сама на себя. – «Бежать, и немедленно! Пока рядом никого!»
Выскочив из-под покрывала, Эмма почувствовала неладное, и посмотрев на себя, снова выругалась. На этот раз в голос и гораздо более замысловато. Одежда, в которой ее привезли сюда, исчезла. Вместо нее девушка была одета в короткую, чуть выше колен, бежевую тунику из льна или хлопка, стянутую по талии широким кожаным поясом. Скромные сандалии с небольшим подъемом сидели на ногах, как будто пошитые на заказ. Больше из одежды ничего не было. Белья тоже. Убедившись в этом, Эмма лишь печально вздохнула. Злиться уже не было ни сил, ни времени. В конце концов, у нее сейчас проблема поважнее, чем отсутствие некоторой части гардероба. Главное, что обувь удобная!
Решительно направившись к двери, она схватилась за массивную ручку-кольцо и потянула на себя изо всех сил. Дверь даже не шелохнулась. На глаза Эммы навернулись слезы. Ее побег безнадежно провалился, едва начавшись.
– Чтоб тебя! – процедила девушка и от души, не удержавшись, врезала ногой по двери. Та издевательски медленно открылась. Естественно, наружу.
– Мдааа…. – Эмма, поражаясь сама себе, только головой покачала. Дабл-Ар, будь он рядом, наверняка ввернул бы хохму про цвет ее волос, и вполне заслуженно. – «Так, соберись! Не думать о Рике, не думать ни о чем, кроме того, как унести отсюда ноги!» – четко проговорила себе девушка, отгоняя скорбные и печальные воспоминания. После чего, выдохнув, крадучись скользнула за порог.
Двор тоже был пуст. Главный вход, к которому ее сюда привезли, находился с другой стороны особняка. Густая живая изгородь с калиткой отделяла эту часть поместья от парадного подъезда к дому. Здесь был небольшой сад, что-то напоминающее альпийскую горку с незнакомыми Эмме растениями и даже миниатюрный декоративный пруд. Двухметровая ограда из камня и художественного литья в большей мере служила украшением, чем препятствовала своему преодолению. По крайней мере, на первый взгляд.
Скользнув напоследок взглядом по дому, девушка за несколько секунд добежала до ограды и ловко забралась на нее. Не теряя времени, она свесилась на руках и спрыгнула вниз. Раздался негромкий треск, и Эмма поняла, что обзавелась незапланированным рваным разрезом на своей новой тунике. Примерно до середины бедра.
– Похоже, все-таки – льняная, – стоически резюмировала она, ныряя в один из ближайших переулков. – «Хорошо, что не своей бывшей блузкой зацепилась, так бы и осталась висеть на заборе…» – хмыкнула про себя девушка.
Сандалии были действительно удобными. Грубый камень мостовой почти не ощущался, и Эмма буквально летела узкими улочками, меняя направление, чтобы запутать следы и оторваться от возможной погони. Высокие дома из отполированного черного и темно-красного мрамора со стрельчатыми окнами и крутыми, уходящими ввысь шпилями, готические арки и колонны с вырезанными на них барельефами создавали весьма впечатляющий вид, какую-то невообразимую смесь викторианской эпохи, средних веков и римского стиля. Если бы этот город вдруг оказался в одной из европейских стран, он тут же стал бы огромной туристической достопримечательностью. Но Эмме было не до созерцания архитектурных изысков – она спасала свою жизнь.
В очередной раз свернув, Эмма решила, что достаточно далеко ушла. Девушка остановилась, чтобы отдышаться. И задумалась – а куда, собственно, ей нужно бежать? Прежде всего, надо бы выбраться из города – но дома скрывали обзор, дорогу сюда она толком не запомнила, да и за время своего побега окончательно запуталась, что в какой стороне.
– Так. Нужен ориентир. Иначе не было и смысла во всей этой беготне, – произнесла вслух Эмма. И вспомнила – когда ее везли сюда, в узенькое окошко, помимо прочего, виднелся монументальный комплекс дворцовых шпилей за громадной черной стеной. – «Наверняка это центр города, значит мне в противоположную сторону», – решила она. – «Осталось только выйти на более-менее открытое место, чтобы понять, куда дальше».
Приблизившись к концу переулка, выходившего на широкую мощеную гранитом дорогу, девушка некоторое время следила за обстановкой, не решаясь выходить. По улице время от времени проезжали разные повозки, от небольших кибиток до роскошных карет, неторопливо проехал разъезд верховых, в плащах и гравированных черненых доспехах. Сбоку покачивались длинные и узкие мечи. Прохожие шли по бокам улицы, кто неторопливо, но большинство – быстрым шагом. Многие несли поклажу – разноцветные тюки с тканями, деревянные бочонки, пыльные мешки. Эмма ошарашено смотрела на них – они были обычными людьми, не демонами! Рядом, по той же улице изредка проходили и те, кого точно нельзя было спутать с человеком – злобные двухметровые исчадия, с рогами и жуткой пастью, полной торчащих острых клыков. Но никто не шарахался, не убегал, не умирал, разорванный на части. Все шли по своим делам, как будто не замечая друг друга!
– Как же так-то… – прошептала девушка. – Они, все они… все эти люди… служат демонам?! Глазам не верю…
Присмотревшись внимательнее, Эмма вдруг поняла, что это ее шанс. Ее нынешняя одежда была очень похожа на то, во что были одеты некоторые, выглядевшие лучше прочих… слуги. Она решила для себя называть их так, пока ситуация не прояснится. Оглядевшись, девушка увидела то, что нужно – небольшой, стоявший у стены деревянный ящик, накрытый мешковиной. Под ней обнаружилось несколько кусков вяленого мяса. Подняв ящик, Эмма собралась с духом и вынырнула из-за угла, вливаясь в людской поток. Уловка сработала – на нее никто не обратил внимания. Стараясь подражать скорости и походке идущих рядом с ней слуг, она двинулась вниз по улице. Первую пару минут она не смела поднимать взгляд выше тротуара, еле дыша от страха. Лишь после того, как людской поток стал еще гуще, Эмма, осмелев, начала бросать первые робкие взгляды по сторонам. И поняла, куда все они торопились. На городской рынок.
На огромной площади под каменными арками и тканевыми навесами, на массивных прилавках, на обитых железом ящиках и даже прямо на гранитно-мраморной мостовой шла бойкая торговля всем со всеми. Стоял невообразимый шум и гвалт. Какой-то вычурно одетый демон – его выдавали лишь небольшие выгнутые назад рога – яростно торговался, сбивая цену и тыча пальцем на явно несуществующий дефект в золотом кубке прекрасной работы. Чуть дальше несколько людей в грязных лохмотьях и в железных ошейниках разгружали телегу с рыбой странного красноватого оттенка. Один из них, оступившись, уронил тяжелую корзину, и несколько рыбин выпали на мостовую. Надсмотрщик, стоявший неподалеку – злобное исчадие, из виденных Эммой ранее – щелкнул кнутом. Его кончик рассек носильщику кожу до мяса, хотя был явно способен и на большее. Тот опрометью кинулся собирать рыбу. Демон с кнутом же обернулся, встретившись взглядом с девушкой.
– Чего встала? Прррочь отсюда! – прорычал он.
Эмма судорожно кивнула и дрожа от ужаса, скрылась в толпе, провожаемая взглядом чудовища. Надсмотрщик же задумчиво почесал рог, еще до конца не понимая подмеченную им странность. Сама же девушка лишь через минуту остановилась, пораженная внезапной мыслью:
– Я его поняла! Как? Как это возможно?! – И вдруг внезапно осознала, что понимает и всех остальных, говорящих вокруг:
– …спелые, сочные, с верховьев Леты, всего пол-унции за фунт!..
– …мне ровно четыре с четвертью локтя, на камзол больше брать не велели…
– …да твое вино – дрянь полная, какие еще три с третью унции серебром за бочку, ему цена в базарный день полторы!...
– …рабы с Пепельных Пустошей, свежайшая партия, готовы к работе на рудниках, каменоломнях, четверть унции за голову, предложение ограничено!...
– …шепчутся про новые Врата, кто-то вообще болтает, что чуть ли не Вторжение, вряд ли, но готовь караван на всякий случай, завтра отправляем через…
Эмма прислушалась, но собеседники уже скрылись в общей массе торгующих. Все еще потрясенная тем, что воспринимает местную речь – какой-то диалект латыни – девушка двинулась дальше, озираясь по сторонам. Тем временем поток покупателей вынес ее на середину площади. Оглянувшись, она наконец увидела возвышающийся над городом дворцовый комплекс и громадную стену, его опоясывающую. Эмма выбрала правильное направление, и оставалось лишь идти по ходу движения, чтобы покинуть городской рынок, а затем и сам город.
Почувствовав обращенное на себя внимание, она перевела взгляд на рыбную повозку, оставшуюся позади. Демон-надсмотрщик что-то говорил трем типам в черных доспехах и плащах, которых Эмма вроде бы видела на дороге чуть ранее. Правда, тогда они ехали верхом, но сути это не меняло – ей уже заинтересовались и начали поиски. Кто-то из них высыпал несколько монет в ладонь надсмотрщика, и тот махнул когтистой лапой в сторону девушки. Демоны посмотрели в указанном направлении – и она сразу же встретилась взглядом с одним из них. В этом пылающем злобой взгляде не было ничего человеческого, лишь жажда крови и разгорающийся охотничий азарт. Демон, ухмыльнувшись, выразительно и плотоядно облизнулся, ощерив верхние клыки.
Эмма резко развернулась, кинула под ноги ставший уже ненужным ящик с вяленым мясом и начала пробивать себе дорогу через толпу, орудуя локтями. Панический спазм сдавил горло, мешая дышать, мешая думать, выбивая все мысли, кроме одной:
«Бежать. Бежать! Бежать!!»
Кое-как растолкав бранящихся торговцев и покупателей, девушка бросилась вниз по дороге, набирая скорость. Через сотню метров она резко свернула в переулок, успев увидеть, как ее преследователи, пройдя сквозь расступившихся перед ними людей, тоже перешли на бег. Эмма вновь начала гонку по лабиринту извилистых улочек, однако теперь она четко ощущала дышащую ей в затылок смерть. Это придавало ей сил, и девушка бежала так, так не бегала еще ни разу за всю свою жизнь. Краем сознания Эмма понимала, что шансов мало, что ее преследователи знают эти переулки и трущобы гораздо лучше, что скоро силы покинут ее… но все равно продолжала бежать. Резко остановившись на перекрестке, она дернулась было влево, но заметила одного из троицы. Второй неторопливо шел ей навстречу. Третий догонял сзади, цокот его кованых подошв был уже отчетливо слышен. Эмма рванула направо, пробежала поворот – и уперлась в каменную стену. Тупик. Конец.
– Твою мать! – выдохнула она и облокотившись спиной о шершавый, грубо обтесанный камень, сползла без сил на грязную булыжную брусчатку.
Из-за угла, явно не торопясь, вышла вся троица. Длинные, ниже середины спины волосы, убранные в конские хвосты. У двоих иссиня-черные, у шедшего чуть впереди – с широкими седыми прядями. Черненые латы с выгравированным сложным круглым символом и наплечники. Плотные брюки, из кожи какого-то ящера, высокие сапоги для верховой езды. Роскошные черные шелковые плащи, спадающие с одного плеча. И злобные, издевательские ухмылки охотников, загнавших свою добычу. Эмма осознала, что пощады ждать не стоит. И быстрой смерти тоже.
– Так-так, кто тут у нас? – продолжая ухмыляться, прорычал седой. – Потеряла что-то? – И прикоснулся когтем к своей шее.
Эмма поняла. Поняла слишком поздно. Поняла, чем вызвала интерес надсмотрщика. Все, абсолютно все встретившиеся ей люди были в ошейниках. Кто-то в ржавых железных, кто-то в позеленевших медных или тускло-бронзовых. Кажется, она видела на рынке даже пару служанок в тонких серебряных. «Нет, не служанок. Рабынь» – мысленно поправила девушка саму себя. «Здесь все мы – лишь рабы».
– Да! Потеряла! – срываясь на фальцет, отчаянно выкрикнула она. «Я еще и говорю на латыни? С ума сойти…» – мелькнула дикая и явно несвоевременная мысль.
– И клеймо тоже? – притворно-сочувственным тоном осведомился седой, ощерившись. – А ну-ка, встань… Встань, сказано!! – ухмылка сменилась звериным, страшным оскалом бешеного волка.
Эмма от неожиданно изменившегося тона и лица демона, на секунду показавшего свою чудовищную сущность – сама не поняла, как снова оказалась на ногах. Седой каким-то неуловимым глазу движением преодолел отделявшие их метры, возникнув прямо перед ней. Она почувствовала его стальную хватку – взяв девушку за подбородок, он откинул ей голову назад, тщательно изучая шею.
– Ни следа от торквема, хотя металл должен был натереть кожу. Клейма на шее или на руках тоже нет… Странно… – не отпуская Эмму, он провел ей чуть выше ключицы когтистым пальцем другой руки, чуть нажав. Девушка задрожала, по шее, в ложбинку меж грудей побежала тонкая кровавая дорожка.
– Экрезен, аккуратнее, – предупредил второй. – Она может оказаться чьей-то собственностью.
– Раскрывай рот, лишь когда я тебе скажу, Уршкем, – огрызнулся седой. – Бери пример с Ксмаахара. Еще не хватало, чтоб меня поучал желторотый сангус едва двух веков отроду. На девке нет и не было торквема, клейма тоже. Или оно есть, но в более интересном месте, – ухмыльнулся сангус, показав клыки. – Но я уверен, что нет, и сейчас это узнаю.
Подцепив когтем тунику на плече Эммы, он резко рванул ткань. Одежда, обнажая грудь девушки, сползла до талии, удерживаемая лишь широким поясом. Она инстинктивно дернулась вперед – бесполезно. Хватка сангуса не ослабла ни на йоту. Экрезен, откинув с лица упавшую седую прядь, провел черным языком по ложбинке, поднимаясь от груди к шее и слизывая кровь. Его глаза округлились.
– Чтоб меня Бездна взяла! Чистая кровь! – от неожиданности он выпустил девушку. – Неужели слухи верны и Вторжение действительно началось?! Я уже больше века не ощущал столь отменного вкуса!
– Вы… все… трупы… – прохрипела Эмма, тяжело дыша. – Мой… мой хозяин… – это слово явно удалось ей с трудом, – Я… принадлежу… Азаэлю!
Повисла гробовая тишина. Седой сангус, оторопев, отступил на шаг.
– Лжешь, сука. – Ошейника нет, клейма… – он резким движением сорвал с нее остатки туники, оставив полностью обнаженной. Сзади не удержавшись, сглотнул слюну Ксмаахар, а Уршкем издал тихий вздох. – Клейма тоже нет! Я в своем праве, и неважно, кого ты считаешь своим хозяином, бродяжка! Твои жалкие угрозы не принесут спасение! Мы поиграем с тобой, а потом… потом то, что от тебя останется, я выпью досуха, не спеша, по капле! Слышишь, тварь?!
Схватив ее за шею, он приподнял Эмму так, что только носки ее сандалий скребли по брусчатке. Второй рукой он ухватил ее за бедро и закинул ногу трепыхающейся девушки себе на плечо. Ощерив пасть, он прокусил кожу с внутренней стороны, рядом с бедренной артерией, но не повредив ее – иначе бы Эмма истекла кровью уже через минуту. Алая струйка побежала по его подбородку, капая на лежащие внизу обрывки туники.
– Экрезен, аккуратнее, мне все-таки кажется, ты перегибаешь палку. Остановись, пока не поздно, – снова раздался голос сзади.
– Закрой рот, темный, пока я не вбил тебе твою смердящую страхом дерзость обратно вместе с остатками твоих же клыков, – свирепо прорычал седой сансус, не отрываясь от добычи. – Стой, смотри и жди, пока старшие не закончат!
– Это не я, – послышался удивленный голос Уршкема.
– И не я, – произнес не менее удивленный Ксмаахар. После чего все трое обернулись.
– А ты еще кто, забери тебя Бездна? – приподнял бровь Экрезен, отпустив девушку. Голая и окровавленная Эмма тяжело упала на брусчатку, добавив еще пару кровоподтеков к уже имеющимся. Взглянув на виднеющуюся у выхода из тупика фигуру в черном плаще и капюшоне, она неожиданно для себя зашлась в полубезумном тихом хохоте.
– Хватит, – произнес силуэт, чье лицо было скрыто тенями и мраком. – Ты уже достаточно сказал. – И поднял глаза.
Тьма под капюшоном чуть рассеялась, багровым, дьявольским огнем блеснул пронизывающий как копье тяжелый взгляд. Экрезен понял. Понял слишком поздно. Понял, что именно для него уже слишком поздно. И, надо отдать ему должное, успел не только положить руку на рукоять меча, но и почти наполовину выхватить его из ножен. После чего развалился на несколько брызжущих черной кровью кусков. Высший оказался перед ним мгновенно, настолько быстро, что ни остальные сангусы, ни тем более Эмма просто не заметили движения и серию ударов. Клинок, выкованный самим Мельхомом в горниле Тартароса, в сотню раз острее бритвы, прошел через прочнейшую каленую кирасу, мясо и кость, не встречая сопротивления. Остальные сангусы упали ниц, растянувшись в дорожной пыли, не смея даже поднять взгляда.
Еще одно неуловимое глазу движение – и он уже рядом. Тихо щелкнул замок, шею Эммы обвил тонкий золотой обруч с гравировкой. Затейливый вензель, такой же, что и на перстне руки, стряхивающей капли крови с меча. Сангусы не шевелились, покорно молчали, понимая, что их жизнь висит на тончайшем волоске. Девушка ощутила, как демон в кроваво-красном камзоле осторожно берет ее под руки, помогая встать.
– Ссспаси… – только и смогла выдавить она, прежде чем он накрыл ей рот рукой.
– Молчи. Позже. – Он произнес эти слова почти беззвучно, на незнакомом ей доселе языке – но она как-то умудрилась прочитать их по губам.
– Принцепс Азаэль! Что, именем Трех, здесь творится?! – в дальнем конце переулка возникла еще одна фигура. Дородный демон в изысканном дублете синего цвета с золотыми клепками и позолоченными же длинными, выгнутыми рогами подошел к ним, неприязненно взирая на произошедшее.
Лежащие ничком на брусчатке сангусы синхронно вздрогнули, еще глубже втягивая головы в кирасы и явно стараясь слиться с неровным камнем. Появление очередного Высшего ничего хорошего им не сулило.
– Темнейший Небирос, возникло… небольшое недоразумение, – невозмутимо ответил Азаэль, подчеркнуто неторопливо убирая клинок обратно в ножны.
– Недоразумение!? Да ты разделал на куски одного из гвардейцев Бафомета! – Небирос пригляделся. – Если не ошибаюсь, это Экрезен, опытнейший и уважаемый воин… точнее, был им, – поправился он.
– Уважаемого и опытнейшего Экрезена подвел его преклонный возраст, – хмыкнул принцепс. – Задержав из личных мотивов идущую по моим поручениям рабыню, он в упор не заметил на ее шее весьма очевидного знака – торквема с моим сигилом, неоспоримо свидетельствующего о том, что сей сосуд – моя и только моя личная собственность. После чего решил продегустировать качество. Видимо, понравилось, да так крепко, что я, совершенно случайно проходя мимо, застал его присосавшимся к своей рабыне, как стигийского клеща к армаддону…
– В тебе взыграло чувство собственника – и, движимый сим благородным чувством, ты его располосовал, – мирно продолжил за него Небирос. – Вопрос закрыт, расходимся?
– Конечно нет! – возмутился Азаэль, тактично не вступив в любезно приготовленную для него собеседником ловушку. – Разве стоит жизнь старшего декуриона гвардии жизни десятка… да что там, сотни, нет – тысячи человеческих? Я лишь подошел, обозначив свое присутствие голосом, после чего крайне дружелюбным тоном поинтересовался у глубокоуважаемого и опытнейшего Экрезена – не перегибает ли тот палку, попутно призвав его к аккуратности и соблюдении меры в потреблении столь ценного напитка. Все-таки этот сосуд достался мне немалым трудом. И что же я получил в ответ? – Азаэль сделал драматическую паузу.
– И что же? – недовольно прервал затянувшееся молчание Небирос, подозревая, что именно услышит.
– Уважаемый Экрезен потерял все свое уважение в тот самый миг, – уже более жестким тоном продолжил Азаэль, – когда, даже не удостоив меня взглядом, прорычал что-то про мою дерзость и вбивание клыков в глотку. Видимо, слух подвел его вслед за зрением. Но даже не это главное – он посмел назвать меня, Азаэля, Принцепса Абаддона, Высшего третьего ранга – темным! Темным, Небирос!! Ровней себе, Низшему, вшивому сангусу!! Унизив меня в присутствии двух других Низших!!! – Азаэль, свирипея, уже яростно проревел последнюю фразу – как истинный сын Владыки Гнева.
– Это так?! Он так и сказал, слово в слово?! – рявкнул Небирос, да так, что стекла в домах зазвенели. – Отвечайте, ничтожные твари!
Уршкем и Ксмаахар, до предела вжавшиеся в землю, замерли на миг, а потом молча и синхронно быстро закивали, не поднимая голов.
– Экрезен не увидел твоего сигила?! Не узнал твоего голоса?! А ты, само собой, «случайно проходил мимо»?! Не пытайся обвести меня вокруг пальца!! – взвился Небирос. – Да я в жизни не поверю в подобную чушь! Ты давно имел зуб на Экрезена, не говоря о твоем отношении к его сюзерену – твоему брату по крови, принцепсу Бафомету!
– Темнейший Небирос, будь аккуратнее в словах, в особенности не основанных на твердых фактах – чуть приподнял бровь принцепс. – Не забывай, что ты, архонт, рангом ниже. – Так что изволь выказать мне должное уважение. И не повышай на меня голос, особенно при Низших. Это задевает меня и принижает твое же достоинство.
В переулке повисла тишина. Архонт и принцепс молча и неотрывно смотрели друг на друга. Из взгляда Небироса постепенно исчезала злость и раздражение, сменяясь задумчивостью.
– Принимаю твое справедливое замечание, Темнейший Азаэль, – чуть склонил увитую позолоченными рогами голову тот, прервав паузу. – К слову, я уже разобрался в этом… небольшом недоразумении. Итак, первое. Считаю незначительным наличие либо же отсутствие торквема на шее твоей, как вижу, до сих пор не заклейменной, гхм… нигде, рабыни. К делу это отношения почти не имеет. За исключением того, что сей факт послужил превосходной наживкой для опытнейшего Экрезена. Коему в итоге не помог весь его восьмисотлетний опыт. Второе. Признаю твое право на Суд чести, вызванный обстоятельной причиной, кою повторять в присутствии Низших не намерен. Разница в рангах здесь роли не играет, ибо порядок вызова на Duellum honoris освящен Тремя, да правят они вечно. Исход боя был предопределен… но так как каждый сражался в меру своих сил – я не могу привести обоснованные возражения по его результату. Третье. Этих двоих я забираю в Особый легион, на допрос с пристрастием. Если хоть слово разойдется с твоим, я имею ввиду сказанное Экрезеном, остальное меня не волнует – но хоть слово, хоть буква! – ты понимаешь, что это значит. Тебя будет судить Совет Шести. С учетом начавшегося Вторжения, твой сюзерен, Темнейший Астарот, буден недоволен тем, как ты нарушаешь с таким трудом нужный ему сейчас status quo. Очень мягко говоря, недоволен. И последнее, Азаэль. – архонт понизил голос до еле слышного шепота. – Ты ходишь по тонкому льду. Бафомет тебе этого не простит и просто так не оставит. Поэтому возвращаю тебе твои слова: будь аккуратнее, принцепс. Береги себя и особенно – свою собственность. Я вижу, что эта рабыня значит для тебя на йоту больше, чем ты тщетно пытаешься показать. – Небирос едва заметно усмехнулся.
– Благодарю, Темнейший, – почтительно склонил голову Азаэль. Чуть ниже, чем того требовали правила дворцового этикета.
– Больше нечего сказать? Я удивлен, – слегка изумился архонт. – Взрослеешь. Или мудреешь, что по сути одно и то же. – Тогда позволь, Темнейший, дать тебе напоследок совет – покинь на время столицу, соверши поездку по своим владениям… сам выбери, куда. – Небирос многозначительно хмыкнул, показав глазами на все еще лежащих гвардейцев Бафомета. – А я постараюсь немного утрясти все это за время твоего отсутствия.
– Ценный совет, Небирос, – чуть помолчав, медленно произнес принцепс. – А ценным советам лучше следовать. Раньше бы я остался только лишь из принципа и гордости. Но… пожалуй, ты прав. Я действительно взрослею. Мудрею ли – время покажет.
– Дела не ждут, нужно идти… Да, добавил ты мне хлопот, – вздохнул архонт. – Ну, бывай, Азаэль. Так, чего разлеглись?! – Небирос снова сменил тон с вальяжного на более жесткий. – Встали и пошли, я с вами еще не закончил!
– Нам тоже пора уходить, – беззвучно шепнул Азаэль Эмме. – Карета ждет.
(Ссылка на продолжение будет в комментариях)
