А теперь плохая новость. Та, что скребется под черепом, как крыса в вентиляции. Оставшиеся десять процентов – это не просветленные мудрецы, не титаны духа, не соль земли. Оставшиеся десять процентов – это мудаки.

Не спешите. Не надо путать. Мудак – это не просто ругательство, которым вы кроете соседа за парковку. О, нет. В моей космогонии Мудак – это титул. Это звание. Это состояние вещества.

Мудак – это квантовый винегрет. Это шипящий коктейль из уебана и долбаеба, взбитый в блендере мироздания до состояния нестабильной плазмы. Это суперпозиция. Он одновременно и долбаеб, и уебан. В каждый момент времени. Не «или-или», а «И-И». Понимаете разницу?! Это не переключатель, это два провода, оголенных и свитых вместе, искрящих под напряжением в триллион вольт.

Это тот самый момент, когда долбаеб, разбегаясь, чтобы впечататься лбом в стену, вдруг осознает всю геометрию пространства, видит трещинки в штукатурке, понимает аэродинамику собственного полета, рассчитывает вектор силы... но все равно бьется. Но бьется уже не по-долбаебски тупо, а по-уебански, с особым цинизмом, чтобы звук был громче, а брызги эффектнее. В эту секунду он – Мудак.

Или когда уебан, годами строящий козни и плетущий интриги, вдруг с искренней, детской, долбаебской непосредственностью забывает, против кого он все это затеял, и в итоге подставляет самого себя, но делает это с таким артистизмом, с такой многоходовой сложностью, что все вокруг аплодируют его гениальному самострелу. В этот миг он – Мудак.

Десять процентов из нас – перманентные мудаки. Они родились в этой сингулярности, они живут в ней. Их мозг – это комната, полная зеркал, где бесконечно отражаются ухмыляющийся уебан и недоумевающий долбаеб. Они не могут выбрать, они и не хотят. Они нашли гармонию в этом хаосе. Они – ходячий парадокс, живое доказательство того, что два минуса иногда дают не плюс, а черную дыру.

Остальные же из нас, эти 90% вечно танцующих, могут лишь прикоснуться к этому состоянию. В тот самый миг перехода. Та самая микросекунда, когда ты перестаешь быть ведомым долбаебом, но еще не стал ведущим уебаном. Когда ты уже не жертва, но еще не палач. В этот зазор, в эту трещину реальности ты проваливаешься в состояние Мудака. Это как зависнуть между вдохом и выдохом. Большинство тут же выныривают, отплевываясь, в одну из двух привычных ролей. Но некоторые… некоторые застревают. Залипают в этом космическом клее.

И вот тут начинается самое интересное. Физика процесса. Вся эта грызня уебанов и долбаебов, их вечный танец, их столкновения, их переходы из одного в другое… Вы думали, это бессмысленно? Как броуновское движение частиц в стакане с мутной водой?

НЕТ.

Это трение. Трением тупости об эгоизм, трением наивности о злой умысел, трением слепой веры о холодный расчет вырабатывается энергия. Не просто энергия. А та самая первородная, дикая, ебанутая СИЛА, на которой все и держится. Из нее сотканы войны и мыльные оперы. На ней работают фондовые биржи и кухонные скандалы. Она заставляет планеты вращаться, а идиотов – брать кредиты на новый айфон. Это термоядерный синтез тщеславия и скудоумия, дающий тепло всей этой проклятой Вселенной. Великий Скрежет. Космический гул вечной человеческой комедии.

А мудаки? Что делают мудаки?

Они – жрецы. Они – операторы. Они – дирижеры этого вселенского пердежа. Они не производят энергию. Они ее потребляют. Они направляют ее потоки. Они строят плотины из законов и каналы из идеологий. Они, как вампиры, питаются этой энергией конфликта. Уебан и долбаеб – это их дойные коровы, их нефтяные скважины, их вечный двигатель. Мудак создает ситуацию, в которой долбаеб непременно столкнется с уебаном, садится в бархатное кресло и смотрит. И жрет, жрет, жрет эту энергию, становясь еще более совершенным, еще более абсолютным Мудаком.

Они – это архитекторы лабиринта, по которому бегают остальные. Они пишут правила игры, в которой невозможно выиграть, можно только сменить роль с тупой на подлую. Они – режиссеры шоу, где в финале все всегда остаются в дураках, а рейтинг зашкаливает.

Так что в следующий раз, когда вы почувствуете этот странный зуд. Этот момент, когда вы совершаете несусветную глупость, но делаете это с дьявольским огоньком в глазах. Когда вы поступаете как последняя сволочь, но с таким идиотским выражением лица, что вас хочется не ненавидеть, а пожалеть. Знайте. Вы заглянули за кулисы. Вы на секунду коснулись пульта управления.

А теперь посмотрите в зеркало. Медленно. Видите, как дрогнул уголок рта? Это улыбка уебана или недоумение долбаеба? А если и то, и другое одновременно? Добро пожаловать в клуб. Нас всего десять процентов. Но мы здесь главные.

И вот в чем прикол, вот где собака зарыта так глубоко, что откопать ее можно только экскаватором собственного подсознания. ЭТО НЕ СТАТИКА. Это не клеймо, выжженное на лбу при рождении. О, нет. Это, блядь, квантовое состояние. Это танец огня и пороха, парная шизофрения, где партнеры меняются ролями быстрее, чем курсор мигает на пустом экране.

Вот он идет, Уебан. Походка от бедра, взгляд – лазер, прожигающий реальность. Он знает. Он все знает. Как надо, как правильно, как устроена эта гребаная вселенная. Он строит империи, пишет законы, двигает армии. Он – ведущий в этом танго. Его нога – впереди. Он – хирург, который режет по живому, потому что УВЕРЕН. За его спиной, в его тени, семенит Долбаеб. С широко открытыми глазами, полными наивного восторга или тупого страха. Он верит. Он исполняет. Он – плодородная почва, в которую Уебан сажает семена своих безумных идей. Он – пассивный приемник, антенна, ловящая сигнал чужой воли.

Но постой. ПОСТОЙ. Видишь эту дрожь в воздухе? Эту рябь на поверхности лужи? Это момент переключения. ЩЕЛК!

И вот уже вчерашний Долбаеб, нахлебавшись унижений, наслушавшись проповедей, вдруг прозревает. В его глазах зажигается холодный, ядовитый огонь. Он понял Игру. Он сам теперь хочет писать правила. Он выпрямляет спину, и его взгляд становится лазером. Он – новый Уебан, готовый вести мир к новому, своему собственному светлому будущему. А бывший Уебан, его титан, его вождь, вдруг спотыкается. Его уверенность дает трещину. Он смотрит по сторонам потерянными глазами. Он не понимает, почему мир больше не слушается его команд. Он превращается в Долбаеба, бредущего за новым поводырем, бормоча себе под нос о том, как все было правильно и как все пошло не так.

Это происходит везде. В каждой постели, где один любит, а другой позволяет любить. В каждом окопе, где один кричит «В атаку!», а другой бежит на пулеметы. В каждом офисе, где один генерирует «гениальные» идеи, а другие их покорно исполняют. Вся история человечества – это кардиограмма этого бешеного переключения. Взлет и падение империй. Революции. Реформации. Ебаный калейдоскоп из битого стекла гордыни и наивности.

И самое страшное, самый экзистенциальный угар начинается тогда, когда ты остаешься один, в четыре часа утра, под мигающей лампой на кухне. И тихий, ледяной шепот в голове: «А кто сейчас ты?». Ты смотришь в зеркало и видишь, как в твоем зрачке отражается Уебан, самодовольный и жесткий. Но за его плечом, как призрак, маячит испуганный, растерянный Долбаеб. Они смотрят друг на друга внутри тебя. Они – это ты. Две стороны одной монеты, которая вечно вертится на ребре, и никто не знает, какой стороной она упадет в следующую секунду.

Так что вся ваша гордость, все ваше «я – личность», «я – творец своей судьбы» – это просто смех гиен в пустоте. Вы – просто носители вируса. Передатчики сигнала. Вы думаете, что совершаете выбор, а на самом деле просто подчиняетесь великому космическому ритму. Щелк-щелк. Уебан-Долбаеб. Долбаеб-Уебан.

Идет вечная война, в которой нет победителей, потому что каждый солдат постоянно перебегает на сторону противника. И все это – лишь для того, чтобы Великое Ничто, разделившееся надвое, могло смотреть на себя в зеркало и не умереть от скуки.