Лига историков

19 февраля японцы разбомбили порт австралийского Дарвина, потопив восемь кораблей. Неделей спустя они разбили объединённый флот союзников в Яванском море. 8 марта сдалась голландская Ост-Индия. Генерал Макартур был вынужден покинуть свои войска на Филиппинах, а в Бирме оказалась перерезана дорога снабжения чанкайшистского Китая. Японская империя простиралась теперь до Новой Гвинеи на юге, Индии  на западе и островов Гилберта на востоке.

Изначально американцы призывали англичан сопротивляться японской экспансии, но материальной помощью эти призывы подкреплены не были. Под давлением Японии Британия закрыла бирманскую трассу в июле 1940 года, чтобы снова открыть её в октябре после присоединения Японии к Тройственному союзу. И уже после этого роли поменялись: Лондон призывал к сдержанности, в то время как Вашингтон вёл секретные переговоры с Токио. Оккупация Индокитая и последующее решение Рузвельта ограничить нефтяной экспорт подорвали этот процесс. Токио решил воевать.

Даже самые горячие головы Японии не надеялись победить мирового промышленного гиганта. Они всего лишь надеялись искалечить американский флот, что позволило бы им закончить завоевание Юго-Восточной Азии. Они предполагали, что «декадентные» американцы не пойдут на жертвы, необходимые для завоевания победы, и согласятся на переговоры.

Конечно, и в стане их противников были шапкозакидательские настроения. Черчилль предсказывал, что Япония схлопнется, подобно Италии. Он считал японцев, как и  всех азиатов, низшей расой, и в этом убеждении он был совсем не одинок в Британии. Когда они стали понимать реальное положение вещей, было уже поздно. Надо сказать, что японцы пользовались значительной симпатией среди многих тысяч малайцев, тамилов, китайцев, бирманцев... В течение недели после Перл-Харбора колониальным властям пришлось упрятать за решётку бирманского премьер-министра по причине участия в прояпонском заговоре.

Справедливости ради стоит заметить, что и японцы считали себя превосходящей расой. Но, тем не менее, американцы, глядя со стороны, считали, что дряхлеющая Британская Империя заслужила такую судьбу. Как бы то ни было, события на Востоке явились следствием военных и стратегических факторов, и в первую очерень низкого приоритета театра военных действий. 27 января 1942 года Черчилль поставил вопрос о доверии своему правительству. Он устоял, а тремя дням спустя Роммель взял Бенгази.

Ситуация в Индии тоже была неблагоприятной: подняли голову националисты. Туда из Москвы отправили Криппса, чтобы тот договорился и с Мусульманской Лигой, и с Индийским Национальным Конгрессом. Первые были за участие в войне, а вторые в этом вопросе расходились во мнениях. Кто-то видел кризис как возможность изгнать британцев. Кто-то был более лоялен, несмотря на всю антипатию к колонизаторам. Махатма Ганди, тот вообще летом 1940 года посоветовал британцам сложить оружие и сдать их «прекрасный остров» Гитлеру. 29 марта Криппс представил план индийского самоуправления, согласно которому после войны выборный орган напишет новую Конституцию с полным переходом ответственности в руки индусов. Условиями англичан были право любой провинции не вступать в новый союз (привет Пакистан) и договор с Британией с гарантией прав меньшинств. Ну а до того – извольте сотрудничать с вице-королём.

Старые подозрения одержали верх: Конгресс отверг план англичан. Они предпочли статус-кво возможному расколу движения. Но этим приблизили раскол своей страны. Черчилль указал пальцем на индусов, в то время как Рузвельт обвинил Британию в неудаче переговоров. В августе Ганди запустил движение Вон из Индии, что разогнало хаос в стране. На волне роста насилия англичане ответили без малейшей жалости. Последовали массовые аресты, Ганди и Неру были брошены за решётку. 2500 человек было расстреляно. Мусульмане неодобрительно отнеслись к протестам, а армия осталась на стороне колониальной администрации. Но, несмотря на фантазии лондонских политиков о восстановлении Империи, последней был нанесён в Азии удар, от которого она уже не оправилась.

Следует припоминать эти жуткие репрессии британским цивилизаторам, кичащимися своей либеральной демократией. Демократия – была для кого надо демократия. Ну а что жертвы – что ж, можно оправдаться тем, что японцы с немцами были ещё более зловещими мясниками, как это делает автор. В дальнейшем он не упоминает о событиях в Индии, хоть эта страна оказалась серьёзно затронута войной в Бирме. Я имею в виду голод в Бенгалии со смертью до 3,8 миллионов человек, где колониальная администрация проводила тактику выжженной земли и даже вывозила зерно во время голода. Необязательно врать, чтобы быть необъективным. Можно просто говорить об одном и не говорить о другом.

А между ними носились банды всевозможных авантюристов – всякого рода батьки Махно, Ангел, Тютюник, Козолуп, атаманша Маруся, которые убивали и грабили всех подряд. Помните лозунг, который висел на тачанке киношного батьки Ангела, в замечательном исполнении актёра Анатолия Папанова? «Бей белых – пока не покраснеют, бей красных – пока не побелеют!». Или циничное признание батьки, сказанное пленным белым офицерам и красным командирам: «Пока вы там лупите друг дружку по большими дорогам, у нас здесь своя власть – мужицкая». В общем, перед нами реальная Украина образца 1919 года, где царила самая настоящая кровавая анархия…

Главным героем фильма является красный разведчик, капитан Павел Кольцов, сумевший проникнуть в штаб командующего Добровольческой армии генерала Владимира Зеноновича Ковалевского и даже стать адъютантом командующего. Кольцов ведёт активную разведывательно-диверсионную работу. Располагая широкой агентурной сетью, он вовремя предупреждает красное командование о предстоящих операциях противника, ведёт хитроумные комбинации с белой контрразведкой, рискуя жизнью, вытаскивает из тюрьмы подпольщиков-большевиков.

В конце концов, Кольцов, проявляя личный героизм, пускает под откос эшелон с английскими танками, которые должны помочь белым занять Москву. Капитана разоблачают, и белогвардейский трибунал приговаривает его к расстрелу…

Актёр Юрий Соломин, игравший роль Кольцова, стал чрезвычайно популярным. После этого сериала Соломину стали приходить сотни писем, на многих из них стоял адрес: «Москва, Павлу Андреевичу Кольцову». Очень многие интересовались: а был ли реальный прототип у героя фильма? И в одном из своих интервью Соломин назвал этого человека – Павел Васильевич Макаров, чья биография могла дать фору любым киношным фантазиям. В ней в очень полной мере отобразились все коллизии трагического для нашей страны XX века…

Павел Макаров родился в 1897 году в городе Скопине Рязанской губернии, в семье кондуктора товарных поездов. После смерти отца семья перебралась в Крым, где Павел начал учиться в реальном училище. Когда в 1914 году вспыхнула Первая мировая война, Макаров добровольно ушёл в армию. В звании прапорщика (а это в царской армии был первый офицерский чин) он участвовал в боях на Румынском фронте…

После революции Макаров стал убеждённым большевиком. Весной 1918 года Крымский военно-революционный комитет поручил ему создание отрядов Красной гвардии. Но во время поездки по причерноморским хуторам и посёлкам Макаров был задержан разъездом белого отряда полковника Дроздовского, пробивавшегося на Дон для соединения с Деникиным. Бывший прапорщик не растерялся и на вопрос белого офицера, кто он такой, не моргнув глазом ответил:

«Штабс-капитан Макаров. 134‑й Феодосийский полк. Командир полка полковник Шевардин».

Макаров назвал свою воинскую часть, в которой служил на Румынском фронте, вот только повысил себя в звании сразу на три пункта. Дроздовцы, у которых не было никакой возможности для любых тщательных проверок, поверили Макарову и зачислили его в свой отряд. Так Павел Васильевич и оказался у белых – чисто случайно, без каких-то специальных директив красного командования…

На полном генеральском доверии

Поразмыслив, Макаров решил, что может принести больше пользы своим именно в рядах белой армии. Поэтому он не просто остался у дроздовцев, но и стал искать возможность перехода на штабную работу. В конце 1918 года ему повезло – командовать дроздовцами белый главком Антон Иванович Деникин назначил генерал-лейтенанта Владимира Зеноновича Май-Маевского. Но у того по разным причинам отношения с дроздовцами как-то не заладились. Поэтому на новой должности генерал чувствовал себя не очень уютно.

Макаров тут же пришёл к нему «на помощь», заверив Владимира Зеноновича в своей полной лояльности. Штабс-капитан докладывал своему начальнику о разговорах, которые ходили в офицерской среде, и этим сильно расположил к себе Май-Маевского, назначившего Макарова своим адъютантом. Эту должность Макаров сохранил и тогда, когда Май-Маевский пошёл на повышение, став командующим Добровольческой армии, лучшей армии деникинского войска…

Впрочем, Макаров пользовался доверием у генерала не только по причине «доносительства». Генерал, в отличие от вальяжного и проницательного киношного Ковалевского, блестяще сыгранного актёром Вячеславом Стржельчиком, был, что называется, «тихушником». То есть хроническим алкоголиком, любившим крепко выпить в одиночестве. Шустрый адъютант всегда «вовремя» подливал своему начальнику, организовывал ему опохмелки, а если надо – то и сговорчивых дамочек… Так, они вместе даже крутили роман с дочерями известного харьковского купца Жмудского: генерал со старшей купеческой дочкой, а адъютант – с младшей.

Словом, доверие к Макарову со стороны Май-Маевского было полнейшее. Поэтому штабс-капитан очень ловко манипулировал окружением генерала, везде расставляя своих людей. Так, ему удалось пристроить на должность генеральского ординарца своего родного брата Владимира, бывшего одновременно одним из руководителей Севастопольского большевистского подполья.

Через руки братьев проходило множество ценнейших военных сведений. Но, в отличие от соломинского Кольцова, переправить их через линию фронта к своим они никак не могли – связей с Москвой у них не было. Тогда они занялись тем, что именуется вредительством…

Пользуясь вечным похмельным состоянием Май-Маевского, Павел доводил до него только те армейские сводки, которые уже устаревали. В итоге подразделения добровольцев получали генеральские приказы, которые мало соответствовали реальной боевой обстановке. Параллельно штабс-капитан умело стравливал между собой командиров отдельных белых корпусов, играя на их взаимной неприязни.

К примеру, во время похода на Москву осенью 1919 года Макаров довёл до генерала Юзефовича нелицеприятные слова, высказанные в его адрес другим генералом – Кутеповым. И когда в критический момент наступления красные ударили во фланг кутеповским дивизиям, корпус Юзефовича не двинулся с места, чтобы прийти кутеповцам на помощь. Это во многом и предопределило конечное поражение деникинских войск…

Конечно, белая контрразведка чувствовала что-то неладное, и её начальник полковник Щукин уже давно подозревал в тёмной игре именно Макарова. Но доказательств не было. Они появились лишь тогда, когда в январе 1920 года белым удалось разгромить Севастопольское подполье. В ходе допросов кто-то из арестованных и назвал имена братьев Макаровых…

Их арестовали. Владимира скоро расстреляли, а вот Павлу удалось бежать, подняв восстание заключённых Севастопольской тюрьмы. В крымских горах бывший адъютант сформировал небольшой партизанский отряд, который воевал в белом тылу до самого окончания гражданской войны.

Что касается бывшего покровителя Макарова генерала Май-Маевского, то после всех этих событий он был вынужден уйти в отставку. 12 ноября 1920 года, в разгар белой эвакуации из Крыма, генерал скоропостижно скончался. Что с ним случилось, так и осталось загадкой. По версии Деникина, Май-Маевский «умер от разрыва сердца в тот момент, когда последние корабли с остатками Белой армии покидали Севастопольский рейд». По другим сведениям, генерал покончил с собой, не в силах принять поражение белого дела…

Не тот это человек?

После занятия Крыма Красной армией Макаров стал сотрудником ВЧК, возглавив отряд специального назначения, боровшегося с бандитизмом. Затем служил в крымской милиции. А в 1929 году он опубликовал воспоминания под названием «Адъютант генерала Май-Маевского», ставшие самым настоящим бестселлером того времени. Однако эта книжка в конце концов принесла автору крупные неприятности.

Дело в том, что в конце 20‑х годов возникла целая плеяда подозрительных лиц, которые, пользуясь неразберихой революционного времени, приписывали себе несуществующие подвиги и заслуги времён гражданской войны. ЦК ВКП(б) даже создал специальную комиссию, которая очень придирчиво изучала деяния участников революции. Заинтересовалась комиссия и книжкой Макарова – тем более подтвердить мемуары было сложно: практически все товарищи бывшего белого адъютанта по крымскому подполью погибли. В конце концов комиссия пришла к выводу, что Макаров лжёт, что он служил белым верой и правдой и что к красным он ушёл тогда, когда поражение белогвардейцев стало неизбежным…

Его уволили из органов, вычистили из партии, лишили персональной пенсии как красного партизана, а в 1937 году арестовали. Спасли разведчика бывшие партизаны, которые не побоялись пройти по всем инстанциям, вплоть до Москвы. В 1939 году Макарова полностью оправдали и вернули ему отобранные льготы и награды. Но по-настоящему его реабилитировала Великая Отечественная война. В её годы Макаров возглавил партизанское соединение, которое наносило сильные удары по врагу в крымских горах. Тогда Павел Васильевич потерял самых близких людей – мать убили фашистские каратели, а сын погиб на фронте.

После войны старый партизан пережил вторую волну славы. Вышла новая его книжка – уже о разведчиках Великой Отечественной. Власти вспомнили и о подвигах времён гражданской войны. Крымские коммунисты даже ходатайствовали о присвоении Макарову звания Героя Советского Союза…

Но вот в середине 60‑х годов начали снимать фильм «Адъютант его превосходительства», который вызвал недовольство Макарова. Оказывается, авторы сценария – Игорь Болгарин и Георгий Северский, не посоветовавшись с Макаровым, взяли за основу его мемуары и выдали их чуть ли не за своё самостоятельное произведение, хотя в сценарий вошли целые куски «Адъютанта Май-Маевского». Мало того, вместо извинений они, как пишет один крымский историк, «пошли дальше и стали очернять Макарова в разговорах с кинематографистами и литераторами. А когда Юрий Соломин упомянул о Павле Васильевиче как о прототипе, ему позвонил Северский и посоветовал больше этого не делать, поскольку Макаров – не тот человек, о котором следует упоминать в фильме. Некоторые писатели вступились за оскорблённого Макарова… Но авторы сценария были категорически против, не желая уступать ни части авторства прототипу, давшему основание для столь захватывающего сюжета. И оказалось, неспроста. После выхода фильма на экраны страны его авторы были удостоены звания лауреатов Государственной премии».

Понятно, что сам Макаров от этой премии ничего не получил. Впрочем, до её распределения он, собственно, и не дожил. В самый разгар борьбы со своими литературными врагами 16 декабря 1970 года Павел Андреевич умер. А у сценаристов-плагиаторов, видимо, нашлись очень мощные и влиятельные покровители на вершинах власти, которые даже после смерти разведчика постарались сделать всё, чтобы страна ещё многие годы не знала о подлинной судьбе легендарного адъютанта.

Ну что ж, Бог им судья…

Новороссийск и английские танки, которые так и не сделали погоды на фронте

Общее количество танков, поставленных частям Вооруженных сил на юге России, по документам Новороссийской военной базы, составляло 73 машины.

Шесть танков были оставлены на волнорезе и даже не покинули территорию Новороссийского порта из-за отсутствия нужных железнодорожных платформ. Начавшийся вскоре сильный шторм смыл танки в море. Впрочем, их скоро подняли, но они простояли без ремонта вплоть до взятия Новороссийска красными 27 марта 1920 года. Всего же в руки РККА при взятии города попало 18 машин. Большинство остальных танков были отбиты красными непосредственно на фронте в ходе предыдущих боев.

Показанные в фильме горы под Новороссийском - вполне узнаваемы. Сегодня по ним пролегают туристические маршруты. Кто еще не был там - посмотрите фотогалерею - https://www.litprichal.ru/work/520839/, возможно у вас появится желание пройти лично по этим горным тропам и попробовать представить эпоху Гражданской войны 1918-1920 годов.

Уже в 1942 году вермахт искал способы повышения мобильности артиллерии. Идея заключалась в разработке так называемых "транспортёров вооружения". Эти машины могли бы перевозить тяжёлое артиллерийское вооружение, а также вести огонь. Техническое задание на разработку принципиально новой боевой машины, получившей в немецкой классификации название Waffentrager (буквально "транспортёр вооружения"), было сформулировано отделом артиллерийского и технического снабжения в конце 1942 года. Предполагалось, что будут параллельно разрабатываться два основных типа транспортёров. Первый тип можно было считать лёгким, и на нём предполагалось установить 75-мм противотанковую пушку PaK 40L/70, 105-мм гаубицу FH 18/40 или 37-мм зенитную пушку FlaK. Второй тип транспортёра предназначался для более мощной 88-мм пушки PaK 43 L/71, 150-мм гаубицы FH 43 и 128-мм пушки K43. Одним из основных требований была возможность кругового обстрела. Кроме того, предполагалось, что орудие могло сниматься с шасси и устанавливаться на обычный полевой лафет.

Работы продвигались крайне медленно. Лишь в конце 1943 года Krupp , Rheinmetall и Steyr представили свои проекты в отдел снабжения артиллерии, но не получили полного одобрения из-за высокой сложности конструкции. Главная проблема заключалась в том, что сами «артиллеристы» толком не знали, чего хотят. После долгих раздумий, в конце февраля 1944 года, был утверждён окончательный вариант с установкой 88-мм противотанковой пушки на шасси серийной самоходки Jagdpanzer 38(t) Hetzer, но при этом ходовые качества были не ниже, чем у гусеничного тягача RSO. Как ни странно, но в этой острой борьбе победителем стал проект малоизвестного доктора Гюнтера Ардельта.

Ардельт, изначально не принимавший участия в конкурсе, решил попробовать свои силы – создать унифицированное шасси для всех типов орудий, и уже в начале 1944 года получил техническое задание с условием, что шасси должно быть одинаково хорошо приспособлено для установки 105-мм гаубицы leFH 18/40. Первый прототип, представленный заказчику несколько месяцев спустя, имел ряд конструктивных недостатков и не прошёл испытания. Тем не менее, Ардельт не остановился и уже вскоре выдал новый вариант транспортёра.

Ходовая часть новой машины использовала 8 опорных катков с рессорно-балансирной подвеской и гусеничные ленты от самоходной установки Hetzer. Корпус самоходной установки Ardelt имел сварную конструкцию и собирался из листов катаной броневой стали толщиной от 8 до 20 мм. Силовая установка размещалась в передней части корпуса. Здесь, со смещением к правому борту, был установлен 4-тактный 6-цилиндровый бензиновый двигатель Maybach HL 42. Два топливных бака располагались по бокам тумбовой установки орудия. Трансмиссия также располагалась в передней части корпуса. Из средств связи имелось только переговорное устройство для водителя и командира машины. Радиостанция не устанавливалась из-за недостатка места в корпусе.

8,8-см пушка PaK 43 L/71 устанавливалась на тумбе, которая крепилась к U-образной балке, установленной поперёк корпуса. Конструкция тумбы позволяла вести огонь в круговом секторе, однако стрельба с ходу не допускалась. Для защиты от пуль лёгкого стрелкового оружия был установлен броневой щит с толщиной листа 5 мм. Для повышения пулестойкости лобовой лист был установлен под большим углом наклона. В походном положении ствол пушки фиксировался с помощью специальной ножницеобразной опоры, закреплённой на лобовом листе корпуса. Боекомплект состоял из 32 выстрелов: часть снарядов находились в ящике на внутренней стороне щита и ещё часть размещались в ящиках в кормовой части корпуса.

Экипаж самоходной установки «Ардельта» состоял из четырёх человек. Место механика-водителя и органы управления располагались в передней части корпуса с левой стороны. Для наблюдения использовался люк в крыше корпуса, а в боевом положении обзор осуществлялся только через смотровую щель в броневом щитке. Наводчик располагался слева от орудия, командир и заряжающий — на сиденьях в кормовой части машины. Для упрощения конструкции отопление и освещение рабочих мест экипажа отсутствовали.

Испытания второго прототипа, состоявшиеся летом 1944 года на полигоне сухопутных войск в Хиллерслебене, подтвердили правильность выбранного пути, и уже в августе самоходка была представлена Гитлеру вместе с другими конкурентами. Несмотря на то, что конструкция «Арлелта» не предусматривала перехода на полевой лафет, именно она была выбрана для серийного производства. Самоходка оказалась значительно более технологичной, имела минимально возможные габариты и приемлемые ходовые качества.

Столь неожиданный исход конкурса не стал для Ардельта полной неожиданностью. Скорее наоборот, компания была готова к производству самоходных орудий, но соответствующее решение WaPruf 4 было принято только 13 ноября 1944 года. Для организации производства была создана рабочая группа под руководством обер-инженера Крахта из Auto-Union, после чего Ардельту предложили доработать свой образец применительно к условиям серийного производства. Производственные планы, развёрнутые с весны 1945 года, были впечатляющими. Но этим планам не суждено было сбыться. Точных сведений о количестве построенных Waffentrager конструкции Ардельта нет. В настоящее время известно, что один из серийных образцов испытывался на полигоне Хиллерслебен 27 апреля 1945 года, а ещё две самоходки были захвачены в мае частями 3-й армии генерала А. Горбатова (1-й Белорусский фронт) при штурме Берлина: одну немцы оставили в районе Вандиш-Бухгольц, а другую — в Бранденбурге. Таким образом, есть все основания полагать, что была выпущена небольшая серия из 10 машин.

На известной фотографии изображён лафет Ардельта (GW) 638/18 Sf с 8,8-мм пушкой Pak 43 перед ратушей Бранденбурга на Плауэр-штрассе. К концу войны машина находилась на западе, более чем в 100 км от места производства. Согласно источнику, старший лейтенант Ардельт погиб при обороне своего родного города Эберсвальде с одним из разработанных им лафетов.

В дальнейшем судьбы трофейных самоходок разделились. В 1945 году один из трофейных «Ваффентрагеров» с надписью «Из Берлина» на борту экспонировался на выставке трофейного вооружения и техники в Центральном парке культуры и отдыха имени Горького в Москве. Весной 1946 года эта машина была отправлена на полигон в Кубинку, где прошла комплексные испытания. В советских документах «Ваффентрагер» конструкции доктора Ардельта именовался «открытой немецкой самоходной установкой с 88-мм пушкой PaK-43», что в целом было довольно точно.

Техническое состояние самоходки к тому времени было неудовлетворительным, что было обусловлено не столько эксплуатационными издержками, сколько общими конструктивными недостатками ходовой части (что сразу отметили советские специалисты). В общей сложности удалось преодолеть всего 200 км и сделать 56 выстрелов, что можно считать неплохим показателем. Учитывая, что у немцев практически не было времени на развёртывание серийного производства, немецкая самоходка оказалась весьма удачной. Однако ряд недостатков помешал полноценному боевому применению этой машины. В ходе испытаний были отмечены недостаточное охлаждение двигателя, отсутствие элементарных удобств для экипажа и низкие показатели подвижности. В отчёте об испытаниях было зафиксировано следующее:

"Немецкая самоходная артиллерийская установка с пушкой PAK-43 относится к классу открытых самоходных установок с круговым обстрелом. По массе (11,2 тонны) она сопоставима с лёгкими самоходными установками – ЗСУ-37 и СУ-76; по мощности выстрела (52500 кгм) – с тяжёлыми самоходными установками, такими как ИСУ-152 и «Фердинанд», и уступает по этому показателю установкам СУ-100 и ИСУ-122.

При её создании были использованы: – 88-мм противотанковая пушка PaK-43, ранее устанавливавшаяся на САУ «Хорниссе»; – двигатель HL-42, главный фрикцион, коробка передач, механизм поворота и бортовые передачи от немецких лёгких полугусеничных тягачей; – гусеницы от танка «Прага» 38-Т. Указанная унификация большинства основных узлов свидетельствует о стремлении к удешевлению и массовости производства нового образца САУ.

Основная идея конструкции установки – открытое размещение артиллерийской системы с круговым обстрелом – полностью оправдала себя. Это позволило обеспечить хорошие условия работы расчёта, по сути ничем не отличающиеся от условий работы расчётов полевых артиллерийских систем".

При этом отмечалось, что, имея возможность вести огонь только с места, баллистические характеристики 88-мм орудия были на высоте. В частности, на дистанции 1000 метров вероятные отклонения по высоте и направлению не превышали 0,22 мм, а бронебойный снаряд уверенно пробивал броню основного советского танка Т-34-85 со всех проекций и тяжёлого танка ИС-2 с бортовых и кормовых проекций. Скорострельность составляла 7,4 выстрела в минуту. Работа расчёта орудия облегчалась также тем, что благодаря низкой линии огня орудие можно было заряжать, даже стоя на земле. Кроме того, два члена расчёта не имели чётко закреплённых мест: при стрельбе командир находился вне машины, а заряжающий мог находиться слева или справа от орудия. Интересной особенностью было использование трофейного японского прицела (видимо, «родной» прицел был сломан ещё в Германии). В целом преимущества «Ваффентрагера» были следующими:

1. Мощная артиллерийская система, обеспечивающая бронебойный снаряд силой 52500 кг/м с начальной скоростью 1000 м/с.

2. Открытое размещение орудия, обеспечивающее хорошие условия работы расчета.

3. Удовлетворительная устойчивость установки, достигаемая за счет использования дульного тормоза, большой длины отката и удачного расположения центра тяжести.

4. Высокая маневренность огня, обеспечиваемая круговым обстрелом и унитарным выстрелом.

5. Быстрый перенос огня в любой сектор обстрела, достигаемый поворотом орудия при выключенном поворотном механизме.

6. Быстрый переход из походного положения в боевое.

7. Удачный стопор для оружия в походном положении, надежно и просто фиксирующий оружие.

8. Компактное размещение агрегатов моторно-трансмиссионного отделения, достигнутое введением промежуточного редуктора между двигателем и главным фрикционом.

Однако недостатков самоходки оказалось ещё больше. Возможно, будь у доктора Ардельта больше времени и ресурсов, его «Ваффентрагер» мог бы стать одной из лучших лёгких самоходок заключительного периода войны. Но всё же:

1. Удельная мощность – 9 л.с./т. — недостаточная.

2. Отсутствие защиты водителя от взрывной волны при обстреле и отсутствие ограждений для расчета исключают стрельбу с ходу и коротких остановок.

3. Корректировка огня наводчиком через прицел и через люк бронещита невозможна из-за перекрытия цели и трассера пороховыми газами.

4. Отсутствие легкосъёмного тента над огневой площадкой и защитного колпака над отделением управления, в результате чего экипаж оказывается полностью незащищённым от пыли, грязи и осадков.

5. Дефект в системе охлаждения двигателя, заключающийся в следующем: отсутствует натяжитель ремня привода вентилятора, образуется встречный поток воздуха, нагретого двигателем и выбрасываемого вентилятором через жалюзи в лобовом листе, а также внешний (особенно при встречном ветре), поступающий в моторный отсек через жалюзи.

6. Недостаточная надежность механизма переключения передач.

7. Ненадежное крепление чехлов роликов подвески.

8. Значительное удаление педалей водительского сиденья.

9. Неудачная конструкция сидений огневой платформы.

10. Выезд перед траками буксировочных петель, в результате чего ограничивается высота преодолеваемых вертикальных препятствий.

11. Недостаточный возимый запас снарядов.

В результате был сделан вывод, что в целом конструкция заслуживает внимания, но не может быть взята за образец. Для советских самоходных орудий «открытого типа» было рекомендовано использовать базу серийных танков Т-44 или Т-54, а также скорострельную 100-мм противотанковую пушку (предположительно, имелись в виду системы на базе Д-10 или БС-3).

«Ваффентрагер» показанный в знаменитой компьютерной игре никогда не существовал, ибо не существовало базы танка E100, на которой он показан в игре. Настоящий же «Ваффентрагер» был выпущен в еденичных экземплярах, которые показали неплохие характеристики при испытании советскими военными. Если бы у Ардельта было больше времени и ресурсов, то «Ваффентрагер» мог стать передовой машиной для своего времени. А что вы думаете об этой машине? Что если бы их было бы много? Напишите об этом в комментариях!

На иллюстрации западная классификация, советская выглядит следующим образом:
K-116 и К-133. К-133 — атомная подводная лодка проекта 627А «Кит», построенная в 1961—1962 гг.

Советская экспедиция состоялась почти через шесть лет после первого полного кругосветного плавания под водой, предпринятого атомной подводной лодкой ВМС США «Тритон» в 1960 году.

Отряд подводных лодок отправился с базы в районе Кольского полуострова на базу Камчатки , обойдя по пути Южную Америку.

В феврале-марте 1966 года под общим командованием Анатолия Ивановича Сорокина за полтора месяца подлодки прошли 25 тысяч миль в подводном положении, ни разу не всплывая на поверхность. Командиром экспедиции был Владимир Николаевич Чернавин. Отряд пересек Баренцево море , Норвежское море , Атлантический океан и Тихий океан через пролив Дрейка. Отряд завершил свое кругосветное плавание, прибыв на базу подводных лодок Тихоокеанского флота в Вилючинске 26 марта 1966 года, около 39 000 км за 52 дня

В состав отряда входили подводная лодка К-133 под командованием капитана В.Т. Виноградова и подводная лодка К-116 под командованием капитана Л.Н. Столярова. К-116 была флагманом отряда. Океанографическое спасательное судно «Полюс» сопровождало подводные лодки во время их перехода

Адмирал Сорокин был удостоен звания Героя Советского Союза, командир К-133 Виноградов, главный механик С.П. Самсонов и трое других участников были удостоены званий Героев Советского Союза. Газета «Нью-Йорк Таймс» сообщила об этом походе в следующем сообщении UPI от 8 апреля 1966 года:

Как сообщила сегодня газета «Красная звезда», эскадра советских атомных ракетных подводных лодок внимательно следила за американскими самолётами и кораблями, обнаруженными во время недавнего кругосветного плавания. Офицер, совершивший шестинедельную поездку в качестве специального корреспондента, сообщил в газете Министерства обороны, что американские самолёты и корабли были обнаружены несколько раз. «Каждый раз на борту атомных подводных лодок принимались необходимые меры», – сказал он. Однажды, когда его подводная лодка поднялась на перископную глубину, по его словам, был замечен американский самолёт, и «мы погрузились ниже, чтобы не разжигать аппетиты противолодочных сил империалистов». «Конечно, нам нечего было бояться», – добавил он. «Мы пересекали моря и океаны, строго соблюдая международные правила мореплавания»

Отряд из двух атомных подводных лодок, одна из которых была подводной лодкой с баллистическими ракетами, впоследствии совершил второе кругосветное плавание, выйдя из Баренцева моря 5 января 1976 года и следуя по маршруту, аналогичному тому, который был совершен в 1966 году. Командир отряда, капитан 1 ранга Валентин Яковлевич Соколов, был лично выбран адмиралом Сергеем Горшковым , главнокомандующим ВМФ СССР, для командования этим отрядом. Это стратегическое патрулирование включало операции в Северной Атлантике. Во время прохода через южную часть Тихого океана отряд обнаружил ранее неизвестное океанское течение

Для советского военно-морского флота океанские амбиции достигли апогея на всемирных военно-морских учениях «ОКЕАН» в 1970 году. Этот подвиг был повторен на «ОКЕАН-75» , трёхнедельных учениях, проведённых в апреле-мае 1975 года. Министр обороны СССР Андрей Гречко заявил:

Маневры «Океан» стали свидетельством возросшей военно-морской мощи нашего социалистического государства, показателем того, что наш Военно-Морской Флот стал настолько велик и силён, что способен выполнять задачи по защите государственных интересов на обширных просторах Мирового океана.