Лига историков

Дмитрий Ильин, герой Чесменского сражения

Чесменское сражение — одна из ключевых битв Русского флота в целом, и русско-турецкой войны (1768—1774) в частности. 7 июня недаром является одним из дней воинской славы России. Первой Архипелагской экспедиции 1769—1774 гг. в системе исторического сообщества Катехизис Катарсиса были две интересные статьи (первая, вторая) в далёком 2020 году. В них очень подробно, обстоятельно, расписаны предыстория, ход и последствия, как войны, так и сражения. Роль Графа Орлова в данной войне раскрывал в 2019 году другой наш автор. Мы же обратимся к истории рядового, но очень важного участника данного военного конфликта, получившего за свои действия одну из высших наград — «Орден Святого Георгия Победоносца» 4-го класса.

Дмитрий Сергеевич родился в 1737 году в уважаемой и древней дворянской, но небогатой семье Ильиных. Его отец — отставной кавалерист, прапорщик Сергей Васильевич Ильин — направил сына на учёбу в Морской кадетский корпус, славную военно-морскую школу, одну из старейших в Петербурге.

Учёба давалась юному Дмитрию легко: кадет, кадетский капрал, гардемарин, мичман. Выписка из послужного списка Морского корпуса кратка, но ёмка: «Навигацкие науки обучал по регламенту довольную часть артиллерии и фортификации, и рисовать знает» [1, с. 2]. Закончив корпус, в 1764 году находился в плаваниях по Балтийскому и Северному морях, через два года — уже командир галиота «Кронверк» и самостоятельно вёл корабль от Кронштадта до Любека. Чуть позже молодой мичман узнал о начале Русско-Турецкой войны.

Даже несмотря на то, что основные места уже были заняты, Ильин смог попасть в поход и принял командование мортирной батареей (группой орудий) на бомбардирском корабле «Гром», где уже в походе в 1770-м году получил офицерское звание лейтенанта. До Чесменского сражения Дмитрий изображает Багдад: у него «всё спокойно».

За что же простой командир артиллерийской батареи получил в итоге одну из высших воинских наград? В прошении об уходе на пенсию значится так: «во время сражения с турецким флотом с 25 на 26 июня был на брандере командиром…». Логичен вопрос: что такое «брандер»?

Брандер — корабль, который нагружают большим количеством легковоспламеняющегося вещества или взрывчатки. Цель использования брандера — взорвать или поджечь вражеские суда, подойдя к ним в упор и по возможности сцепившись крючьями на манер абордажных. Иногда на корабле-брандере ставились паруса таким образом, чтобы он на полном ходу «шёл» в корабль противника, тогда команда покидала его заранее, а не перед непосредственным взрывом. Кораблём управляла минимально возможная команда. Чем ближе к противнику брандер начинал полыхать, тем больше урона он мог нанести, однако и тем большей опасности подвергалась команда данного судна. Конечно, команда брандера — не японские камикадзе, но не так уж и далеко от них ушли. Это тоже добровольцы, управление брандером — слишком рискованное дело, чтобы принуждать к этому кого-то из матросов или офицеров.

То с теми, кто не успел вовремя уйти с корабля? Историю таких людей описывает историк В. Н. Филас (сравнивая исторические факты в картинах Чесменского сражения Айвазовского и Хаккерта): «В журнале [флагманского корабля «Три иерарха» — прим. автора]: Экипаж брандера под командованием Р. К. Дугдаля первым предпринял атаку на линию турецкого флота, но ему не удалось добраться до цели… В начале часа … привезли к нам капитана лейтенанта Дугдала, которого на брандере во время зажигания обшибло в воду пламенем и повредило обе ноги…» [2, с. 63].

Брандер Ильина был третьим по счёту, первые два нанесли урон, подожгли корабли врага. Однако горели лишь те, что были защищены от ветра. Поджечь нужно было именно повёрнутые к ветру корабли. Корабли противника стояли близко друг к другу, но брандер Ильина смог приблизиться вплотную! Об этом так писал Владимир Иванович Даль (да, тот самый, который человек-словарь): «от брандера Ильина загорелась вся наветренная часть турецкого флота» [6], — и современный русский военный историк Виталий Дмитриевич Доценко отмечает: «Сотни горящих обломков и искр осыпали близлежащие корабли. Пожар стал общим» [5, с. 38].

Битва была выиграна. Победу собственными руками добыл в том числе лейтенант Дмитрий Ильин, рискуя жизнью, подходя впритык к обороняющимся туркам. Потери русской эскадры составили 11 человек, в то время как турки потеряли более 10 тысяч человек и весь флот: 15 кораблей, 6 фрегатов и до 50 мелких судов. Величайшая победа русского флота!

Нашла ли награда своего героя? Естественно, даже два раза! За Чесменское сражение Ильин получил Орден Георгия Победоносца 4 класса и званием капитана 2 ранга ещё в 1770-м году… Юридически. А на практике орден дали через 3 года, а звание капитана — через пять.

Чтобы лучше понять, насколько высокую награду получил Ильин, достаточно взглянуть, кто ещё удостоился аналогичной чести: «Георгием» были награждены всего 17 человек. Среди них капитан линейного корабля (наиболее значимой силы парусного флота) — Федот Алексеевич Клокачёв (в дальнейшем вице-адмирал, командующий Черноморским флотом России), князь Василий Андреевич Гагарин, Фома Фомич Макензи (шотландец, который в будущем основал славный город Севастополь), и иные достойные моряки.

Как же сложилась дальше жизнь заслуженного героя?

Как же сложилась дальше жизнь заслуженного героя?

До выхода в отставку летом 1776 года императрица встречалась с Ильиным. Он присутствовал на обеде: «Императрица один из тостов провозгласила за здоровье отличившегося в сражении лейтенанта Ильина. Бокал с вензелем Екатерины, из которого она пила, был подарен Д. С. Ильину» [1, с. 4]. Сохранилась грамота Екатерины Великой о награждении лейтенанта Ильина орденом Святого Георгия, которая хранится в Центральном военно-морском музее.

При выходе в отставку Ильину было присвоено звание капитана 1-го ранга. Это высший штаб-офицерский чин. Всё, что выше, — чины генеральские. Капитан первого ранга был равен тайному советнику на «гражданке», что эквивалентно заместителю министра или академику Императорской академии наук.

После выхода в отставку Ильин жил обычной жизнью мелкопоместного дворянина Российской империи, сведений о нём почти не осталось. В 1780-м году он повторно женился. Воспитывал четверых детей. Двое мальчиков пошли на флот, где их история теряется. В 1802 году Дмитрий Ильин умер и был похоронен в селе Застижье, где и жил. Одной из дочерей (незамужней на момент смерти отца) император Александр Первый назначил пожизненную пенсию в 400 рублей с 1802 года (для сравнения: крепостной крестьянин платил около 1 рубля налога в год) и положил 5 тысяч рублей под проценты до замужества в качестве приданого.

Пару слов о памяти.

В 1887 году минный крейсер II ранга Балтийского флота получил название «Лейтенант Ильин». В 1916 году традиция продолжилась: был спущен на воду эскадренный миноносец «Лейтенант Ильин».

За девяносто лет могила Дмитрия Сергеевича Ильина разрушалась, плита почти ушла в землю, кладбищенская церквушка обветшала. В начале 1892 года с разрешения императора Александра III был начат сбор средств на восстановление памятника. Свои деньги вложили и государство, и высшие военные чины, и военно-морская школа, которую Ильин в своё время закончил. Отреставрированный памятник открыли при депутатах от корабля «Лейтенант Ильин» в 1895 году. Монумент был повреждён в 1920-е годы. Кому-то очень мешали георгиевские кресты…

Памятник был отреставрирован в двухтысячные. Находится он, как и прежде, в ныне пустой деревне Застижье Лесного муниципального округа, Тверской области. Возможно, кто-то из котов находится рядом и захочет лично посмотреть на последнее пристанище одного из героев, патриота своей родины, Дмитрия Сергеевича Ильина.

При написании работы использовались следующие материалы, маловероятно, что кому-то данная информация нужна, но и смысла её убирать нет)

1. Морозов, С. А. Георгиевский кавалер Д. С. Ильин: подвиг в Чесменском сражении / С. А. Морозов // Мир человека. – 2007. – № 4. – С. 10.

2. Филас, В. Н. И. К. Айвазовский против Я. Ф. Хаккерта. Подходы к интерпретации Чесменского сражения / В. Н. Филас // Военно-исторический журнал. – 2015. – № 7. – С. 62–66.

3. Шагин, В. Герои забытых легенд / В. Шагин. – М. : Вече, 2010. – 520 с. – ISBN 978-5-9533-3007-7.

4. Рыжов, В. В. Чесма лейтенанта Ильина (из «Времен Очакова и покоренья Крыма») / В. В. Рыжов, В. Скворцов ; науч. ред. В. М. Воробьев. – Тверь : Заповедник Времени, 2014. – 189, [2] с.

5. Доценко, В. Д. Морские битвы России XVIII–XX веков / В. Д. Доценко ; под ред. В. Н. Поникаровского. – СПб. : Полигон, 2002. – 224 с. : ил. – ISBN 5-89173-191-6. – URL: http://militera.lib.ru/h/dotsenko_vd02/index.html

6. Даль, В. И. Матросские досуги / В. И. Даль. – 1853. – URL: https://librebook.me/matrosskie_dosugi/vol1/

Спасибо @acethelittle и @user10613618 за донаты, отправленные в поддержку моего!

Предыдущая часть лежит здесь - Арест Христофора Колумба

9 мая 1502 года Христофор Колумб отправился в свое последнее путешествие в Новый Свет. К тому моменту Адмирал, открывший для европейцев неизвестный ранее континент, фактически находился в опале испанской знати, так как, несмотря на грандиозную географическую значимость своих открытий, кардинально изменивших средневековое представление о мире, он так и не сумел принести испанской короне ожидаемых богатств. Отправляясь в свое четвертое плавание к берегам "Индии", Колумб был намерен во что бы то ни стало найти залежи золота, которое должно было сполна окупить испанским монархам все затраты на экспедиции в Новый Свет, а также восстановить его репутацию, потрепанную лжесвидетельствами недовольных им колонистов.

Напомню, что из своего Третьего путешествия Колумб вернулся в Испанию закованным в кандалы, так как прибывший на Эспаньолу королевский уполномоченный Франсиско де Бобадилья счел недопустимыми методы управления Адмирала колонией, а поэтому приказал его арестовать, самостоятельно заняв пост губернатора острова (чуть позже на этом посту Бобадилью сменил Николас де Овандо). В Испании Фердинанд и Изабелла сняли обвинения с Колумба, однако, санкционируя новое плавание в Новый Свет, строго запретили ему посещать Эспаньолу. На этот раз к "индийским берегами" в составе флота Колумба отправились четыре каравеллы с общей численностью экипажей 140 человек. Стоит отметить, что в их число входило около 56 грометов, большинству из которых на момент отплытия было 17 лет, а некоторым из них не исполнилось и 13. Однако основную массу команды, разумеется, составляли опытные моряки, многие из которых уже не раз плавали с Колумбом в Америку.

Несмотря на королевский запрет, 24 июня флот Колумба прибыл к устью реки Озама, где находился Санто-Доминго - столица Эспаньолы. Адмирал хотел отправить письма домой вместе с флотом, собирающимся уйти в Испанию, а также укрыться от надвигающегося шторма, который, как он думал, должен был начаться в ближайшие дни. Адмирал хорошо знал климатические приметы, поскольку сам пережил шторм во время возвращения из Первого путешествия. Маслянистая зыбь, накатывающая с юго-востока, аномальный прилив, ощущение тяжести в воздухе, боли при низком давлении в его ревматических суставах, малиновый закат, озаряющий все небо, не предвещали ничего хорошего. Подойдя к устью гавани, но не бросая якорь, Колумб отправил на берег шлюпку с запиской к губернатору с просьбой разрешить бросить якорь. Кроме того, он настоятельно рекомендовал задержать флот, направляющийся в Испанию, до тех пор, пока шторм не утихнет. Однако губернатор Овандо ответил категорическим отказом Адмиралу в доступе в гавань, а к штормовому предупреждению и вовсе отнесся с наглым пренебрежением. Он зачитал письмо Адмирала вслух своим подчиненным, которые стали насмехаться над Колумбом, называя его "пророком и прорицателем". После этого Овандо демонстративно приказал немедленно отправить свой флот в Испанию. Возмездие оказалось быстрым и ужасным. Когда испанский флот вошел в пролив Мона, яростный ветер ударил по судам с северо-востока, разорвав строй на части, в результате чего флот оказался растянутым вдоль всего пути урагана. Одни корабли тонули в море, другие выбрасывались на берег и разбивались о скалы вдребезги. В числе пошедших ко дну оказался и флагманский корабль, на борту которого находился Франсиско де Бобадилья, арестовавший Колумба пару лет назад. Всего в результате шторма 20 судов пропали без вести вместе с экипажами (более 500 человек), и лишь 4 корабля, пережив непогоду, в полузатопленном состоянии сумели вернуться на Эспаньолу.

Флот Колумба же остался невредим благодаря тому, что, предвкушая скорый ураган, Адмирал, получивший отказ в доступе в гавань Санто-Доминго, отвел флот на несколько миль к западу и бросил якорь недалеко от суши, где у него была защита сразу и от северного, и от западного ветров. Дождавшись окончания непогоды 14 июля, флот двинулся в еще неизвестную западную половину Карибского моря и к концу месяца достиг побережья, которое Колумб назвал Ондурас (от испанского Honduras "глубины", так как море даже у самого берега часто было очень глубоким). Следующие несколько месяцев Колумб пытался найти пролив, отделяющий открытые им земли от Золотого Херсонеса (название, использовавшееся для обозначения Малайского полуострова средневековыми географами). Однако, так его и найдя, Адмирал решил сосредоточиться на главной цели своей экспедиции - поисках золота.

17 октября его флот обнаружил маленький остров, который Колумб назвал Эль Эскудо. Здесь начинался золотоносный регион, который туземцы называли Верагуа (на современной карте ему соответствует атлантическое побережье Никарагуа, Коста-Рики и Панамы). Высадившись на берег в районе реки Гуайга, испанцы были встречены более чем сотней индейцев, которые яростно напали на непрошеных гостей, вбежав в воду по пояс, размахивая копьями, трубя в рога, ударяя в барабан и отплевываясь в сторону христиан какой-то мерзкой травой, которую они все жевали. Моряки ответили выстрелами, ранив одного индейца в руку. Несмотря на вспыхнувший конфликт, испанцам удалось объяснить индейцам, что они прибыли с миром, и в последствии между сторонами состоялся обмен - испанцы обменяли соколиные колокольчики на золотые диски, висящие на шеях индейцев, после чего бывшие противники разошлись, и Колумб продолжил исследовать побережье Верагуа.

6 января 1503 года его флот бросил якорь у реки, которую Колумб назвал Белен (река в Панаме) в честь дня Богоявления Господня. Наняв местных индейцев в качестве проводников, испанцы отправились на поиски золота и на вторые сутки похода достигли участок, где местные жители добывали дорогой металл. За один день испанцы без каких-либо инструментов, кроме ножей, набрали приличную горсть самородков и вернулись в лагерь. Открытие этих "золотых приисков" настолько впечатлило Адмирала, что он решил основать здесь город, оставив брата во главе предприятия, а самому вернуться в Испанию с новостью о том, что он нашел месторождение золота, гораздо более богатое, чем любое в Эспаньоле.

Вскоре начались работы над созданием нового поселения, названного Колумбом Санта-Мария-де-Белен. Когда было возведено десять домов и все уже было готово к отплытию Адмирала, из-за прекратившегося сезона дождей уровень воды в реке резко упал, отрезав каравеллам путь к морю. В ожидании нового ливня, который должен был вызволить флот из ловушки, испанцы по своей традиции стали кошмарить местное населения, отбирая у них золото и еду, в результате чего индейцы подняли восстание против иноземцев. Увидев какие-то непонятные перемещения индейцев, Колумб отправил своего помощника Диего Мендеса на разведку вдоль побережья. В несколько километрах от поселения испанцев Мендес обнаружил около тысячи воинов, расположившихся лагерем на берегу, о чем и доложил Адмиралу. Колумб собрал совет своих приближенных, который вскоре решил, что для предотвращения стычки с индейцами нужно было похитить их вождя по имени Кибиан и его ближайшего окружения в качестве заложников. Осуществить это предлагалось с помощью хитрости. Колумб, Диего Мендес и около восьмидесяти человек подплыли на веслах к деревне индейцев и засели в засаду вокруг холма, где находилась хижина вождя. После этого Колумб с тремя сопровождающими поднялся наверх и потребовал аудиенции с Кибианом. Когда вождь вышел навстречу гостям, Колумб, притворившись, что интересуется его раной, схватил индейца за руку. В то же мгновение испанцы выскочили из засады, окружили хижину, захватили и увезли Кибиана вместе с почти тридцатью членами его семьи, включая жен и детей. Вождя связали, но через какое-то время он, заявив, что путы причиняют ему боль, убедил своих пленителей освободить его от всех веревок, кроме одной, конец которой держал в руках испанец. С наступлением темноты, когда они все еще спускались по реке, Кибиан просто прыгнул за борт, вынудив испанца отпустить веревку, чтобы не угодить в воду. Вождю удалось скрыться, после чего он объявил иноземцам настоящую войну.

Когда 6 апреля после затяжных ливней уровень воды в реке вновь поднялся, и корабли готовы были отчалить в Испанию, оставив на берегу двадцать человек для охраны Санта-Мария-де-Белен, на холмах, возвышавшихся над деревней, внезапно появились около 400 воинов, вооруженных луками и копьями, которые они метали через ограду. Один испанец был убит и еще несколько ранено. Тем не менее, встреченные яростным сопротивлением туземцы отступили. "Эта битва длилась целых три часа, и Господь чудесным образом даровал нам победу, ведь нас было так мало, а их так много"–, вспоминал впоследствии Диего Мендес. Незадолго до нападения капитан корабля флота Колумба Диего Тристан был отправлен на берег с корабельной шлюпкой, чтобы пополнить запасы воды. Во время боя он и его люди оставались в шлюпке, наблюдая за происходящим, поскольку, по словам самого Тристана, ему было приказано добыть воду и ничего больше. Когда бой закончился, капитан спокойно пошел вверх по реке Белен, хотя и был предупрежден о возможности нападения. Когда лодка находилась в нескольких метрах от линии берега, индейцы неожиданно выпрыгнули из прибрежных кустов и набросились на испанские шлюпки, перебив всех моряков, включая и Тристана. Выжил только один испанец, который успел нырнуть под воду и уплыть за пределы досягаемости копья. Именно он и сообщил, что индейцы разбили шлюпку. Стычки с индейцами продолжались около недели и в конце концов окончились победой испанцев, окончательно прогнавших противника с помощью огнестрельного оружия.

В боях испанцы захватили немало пленников, которых они держали в трюме, запирая люк на цепь. Один раз ночью вахта проявила небрежность и не закрепила цепь должным образом. Некоторые из наиболее предприимчивых пленников нагромоздили балласт внизу и, стоя на камнях, плечами выбили люк, повалив спящих на нем матросов вниз. Прежде чем была поднята тревога, часть индейцев прыгнула за борт и поплыла к берегу, а часть осталась сидеть в трюме. Испанцы закрыли люк обратно. Когда на рассвете его подняли, чтобы дать пленникам подышать свежим воздухом, перед глазами моряков предстало ужасное зрелище: ночью оставшиеся несчастные собрали имеющиеся в трюме веревки и повесились на палубных балках, подгибая колени во время удушения, поскольку места над головой не хватало. Поняв, что индейцы обязательно вернутся в испанский лагерь для мести, Колумб решил не оставлять в нем поселенцев и забрал их всех на борт. 16 апреля 1503 года уменьшенный флот из трех кораблей отплыл из этого злополучного места на Эспаньолу, а Колумб тем самым распрощался с надеждой обрадовать испанских монархов новостью об освоении золотых приисков.

Из-за долгого стояния в Белене корабли Адмирала сильно пострадали от древесных червей, которые натуральным образом изрешетили всю их обшивку. Диего Мендес вспоминал, что "всех людей с насосами, котлами и другими сосудами было недостаточно, чтобы вычерпывать воду, проникавшую через червоточины". С двумя гнилыми кораблями (третий был поврежден настолько, что его пришлось оставить в одной из бухт Панамы), только одной шлюпкой и при острой нехватке провизии благополучно вернуться в Эспаньолу было невозможно. К моменту прибытия кораблей к берегам Ямайки 23 июня на кораблях не оставалось ни одной целой снасти (все было изъедено червями), практически полностью кончилось продовольствие, а вода, поступающая через дыры в корпусе, доходила уже почти до палубы. Войдя в гавань, которую Колумб назвал Санта-Глория, и не в силах больше удерживать судна на плаву, испанцы соорудили из своих кораблей натуральную крепость на воде, разместив на ней артиллерию и стрелковое оружие таким образом, чтобы можно было отражать атаки и с моря, и с берега.

Помня о событиях в Белене, Колумб запретил своим людям без разрешения сходить на берег, дабы не спровоцировать местных индейцев на очередное восстание. На сушу отправился Диего Мендес в сопровождении еще двух моряков, и вскоре эта троица сумела получить у местных индейцев еду в обмен на всякие безделушки. Однако главная проблема заключалась в возвращении домой. У Колумба не было инструментов и материалов для починки судов, а вероятность того, что какой-нибудь исследователь отправится этим же путем, равнялась нулю, так как еще в 1502 году Колумб сообщил, что на Ямайке нет золота. Следовательно, единственным возможным средством спасения была отправка гонца на индейском каноэ на Эспаньолу и фрахтовка там каравеллы. Расстояние от Ямайки до мыса Эспаньолы составляло около 170 км против ветра и течения, а еще 560 км предстояло пройти вдоль берега, прежде чем достичь Санто-Доминго. Преодолеть столь трудный путь вновь вызвался ближайший помощник Колумба Диего Мендес, который купил два больших каноэ у индейцев, установил на них мачты с парусом и, взяв с собой 12 испанцев и 20 индейцев, смело отправился в путь. К вечеру того же дня на каноэ кончилась вода, на вторую ночь один из индейцев умер от жажды, а другие время от времени промывали рот соленой водой. На таком "соленом утешении" люди продвигались вперед и, наконец, на третий день наткнулись на острове, где сумели пополнить запасы воды. В результате смельчаки все же сумели добраться до Эспаньолы и сообщить ее губернатору о бедственном положении Колумба. Однако губернатор Овандо, опасавшийся присутствия Адмирала на Эспаньоле, продержал Мендеса в своей штаб-квартире 9 месяцев и только после этого позволил Диего начать поиски корабля для спасения товарищей.

Колумб и его люди все это время ждали и надеялись, но чем дольше длилось ожидание, тем слабее становились надежды, что гонцы достигли Эспаньолы. К тому же, Адмирал по-прежнему запрещал сходить своим людям на землю, в результате чего против него вскоре вспыхнул мятеж. Капитан Франсиско де Поррас и его брат, представитель короны и аудитор Диего Поррас считали, что Адмирал вполне мог бы отплыть на каравеллах на Эспаньолу, если бы захотел. Вскоре они стали распространять среди моряков самые нелепые слухи, например, что Колумб специально выбросил на берег абсолютно целое судно ради того, чтобы отбыть срок изгнания, к которому его тайно приговорили испанские монархи, а каноэ были посланы исключительно для того, чтобы поправить его золотой бизнес или что-то еще в этом роде. Вполне вероятно, что если придет испанский корабль, он все равно оставит людей здесь на растерзание индейцам, как это случилось с теми беднягами в Навидаде в первом путешествии. А значит, единственный способ выжить - это захватить каноэ, похитить нескольких индейцев в качестве рабочих рук и бежать на Эспаньолу. В результате таких измышлений примерно из сотни моряков, оставшихся в Санта-Глории, 48 присоединились к заговору.

Утром 2 января 1504 года Франсиско Поррас без приглашения вошел в каюту Адмирала и спросил: "Сеньор, что вы имеете в виду, говоря, что не попытаетесь добраться сразу до Кастилии? Вы хотите оставить нас здесь на погибель? " Колумб, уловив по его наглому тону, в чем дело, спокойно ответил, что хочет вернуться домой так же сильно, как и все остальные, но не видит, как они могут это сделать практически, пока не будет зафрахтован корабль на Эспаньоле. В случае, если у Франсиско имеется альтернативный разумный план, он будет представлен совету офицеров. "Сейчас не время для разговоров, – возразил Поррас, – или отправляйтесь скорее домой, или оставайтесь здесь с Богом. " – Затем он повернулся к людям, находящимся в пределах слышимости: – "Я за Кастилию! Кто готов последовать за мной? " Эта условная фраза послужила сигналом для заговорщиков. Мятежники набились в десяток трофейных каноэ, пришвартованных к каравеллам, и отправились на восток вдоль побережья. Грабя индейцев во всех местах, где появлялись, они заявляли, что расчет будет получен через Адмирала, а в случае отказа призывали его убить. Простояв несколько дней в какой-то бухте, мятежники дождались первого благоприятного дня и отправились на Эспаньолу. Однако вскоре поднявшийся ветер заставил повернуть их назад, при чём манёвр был проведен так грубо и неумело, что все их имущество было выброшено за борт, а вслед за ним в воду отправились и индейские гребцы, которые жалобно цеплялись за края каноэ, после чего оказывались с отрубленными руками... Мятежники целый месяц оставались в самой восточной индейской деревне Ямайки, питаясь за счет туземцев, и предприняли еще две попытки выйти в открытое море. В конце концов, совершенно обескураженные, они бросили каноэ и отправились обратно в Санта-Глорию пешком, по дороге занимаясь мародерством.

К тому времени Колумб с оставшимися верными ему людьми оказался на пороге голода, так как индейцы перестали снабжать их продовольствием. Колумб решил пойти на хитрость. У Адмирала была книга, содержащая предсказания затмений на тридцать лет вперед. Через три дня, в ночь на 29 февраля 1504 года, должно было начаться полное лунное затмение. Отправив индейца в качестве рассыльного, Адмирал созвал всех вождей этого региона на импровизированный совет. 29 число числа они собрались в каюте Колумба, и тот через переводчика произнес небольшую речь. По его словам, христиане поклонялись Богу на Небесах, который вознаграждал добрых и наказывал нечестивых. Бог, не одобряя восстание Порраса, не позволил мятежникам перебраться на Эспаньолу, но послал их через все те испытания и опасности, о которых остров был хорошо осведомлен. Что касается индейцев, то Бог с глубоким неодобрением наблюдал, как небрежно они относились к доставке провизии верующим, и решил наказать их голодом и мором. Вскоре Он пошлет им с Небес ясный знак наказания, которое они вот-вот получат. Поэтому адмирал велел им поприсутствовать в ту ночь при восходе луны. Она восстанет окровавленной и охваченной пламенем, обозначая зло, которое навлекут на себя индейцы за то, что они не позаботились должным образом накормить христиан.

Одни индейцы ушли в страхе, другие - насмехаясь, однако затмение, начавшееся с восходом луны и усиливавшееся по мере подъема ночного светила, привело туземцев в ужас. Как пишет Фернандо Колумб, брат Адмирала: "С великим воем и плачем побежали они со всех сторон к кораблям, нагруженные провизией, умоляя Адмирала всеми средствами ходатайствовать за них перед Богом. На это Адмирал ответил, что хотел бы немного побеседовать с Богом, и удалился на все время, пока длилось затмение. Заметив, что его полная фаза закончилась и вскоре луна засияет, он вышел из каюты и сообщил, что помолился за них своему Богу. Теперь Бог их простил, и в знак этого светило вернется в прежнее состояние. Его слова возымели действие, Адмиралу вознесли огромную благодарность, и так продолжалось до тех пор, пока затмение полностью не закончилось. С тех пор индейцы всегда обеспечивали нас тем, в чем мы нуждались".

Таким образом, проблема с продовольствием была решена, однако вопрос о том, как добраться домой, по-прежнему сохранял актуальность. Прошло более восьми месяцев с тех пор, как посланники отплыли на Эспаньолу, но о них не было никаких вестей. Также не стоило забывать, что по острову бродила банда мятежников, беспощадно грабя местных туземцев, тем самым настраивая их против всех испанцев...

О том, чем завершилась Четвертая экспедиция Колумба в "Индию", а также о том, как великий Адмирал закончил свою жизнь, речь пойдет в последней части этой серии.

Продолжение следует.

Американские военные лётчики на фоне бомбардировщика Martin B-26B-15-MA "Мародёр" с надписью "The Mad Russian" (Безумный русский). Командир: лт. Климович.386-я бомбардировочная группа 553-й бомбардировочной эскадрильи. Вероятно, январь 1944 года.

Ежегодная очистка амстердамских каналов. Голландия, 1963 год.

Мужчина и его собачья тележка для путешествий по железной дороге. Аляска, 28 июля 1912 года.

Травосжигательная машина железнодорожной компании Missouri Pacific Railroad. США, 1941 год.

Урок плавания для детей. Германия, 1950 год.

Демонстрация устройства для безопасного купания. США, Питтсбург, 1910 год.

ОТСЮДА