Лига историков

Дом купца А.Л. Нидеккера. Фото из фондов ОКМ

Сегодня с вами поговорим об Орске уездном. Наш выпуск будет посвящен семье с фамилией Нидеккер (есть варианты написания в метрических записях Нидикер, Нидеккер Ниддекер), представители которой жили в Орске до революции. Эта династия оставила свой неповторимый след в истории нашего города.

Прибыли Нидеккеры в наши края издалека. Предки их были Самарскими колонистами и жили в Новоузенском уезде…

В данной статье мы упомянем и о других переселенцах из тех мест, чья история неразрывно связана с Орском.

Иностранцам разных наций, … пожелавшим поселиться в России, «наша монаршая милость и благоволение оказывана будет»

Еще в 18 веке перед монархами Российской империи остро стоял вопрос о заселении необжитых восточных рубежей государства.

В декабре 1762 года пришедшей к власти Екатериной Второй был подписан Высочайший Манифест, которым императрица провозгласила возможность поселения в России иностранцев с предоставлением им различного рода привилегий. Уже в 1763 году вышел в свет манифест о дозволении всем иностранцам, въезжающим в Россию, селиться в разных губерниях по их выбору, их правах и льготах. Объявлялась свобода вероисповедания, освобождение от налогов в казну государства, из казны на обзаведение хозяйством колонистам выделялись деньги. Прибывшие на место жительства в города могли записываться в купечество.

К манифесту прилагался реестр находящимся в России свободным и удобным к населению землям.

Среди них были, например, такие:

«В Астраханской губернии от Саратова вверх по реке Волге: в урочище Раздоры, где река Караман в течении имеет разделение надвое, при реке Теляузике, при довольной пахотной земле имеется сенокосу 5478, лесу дровянаго и к строению для дворов годнаго 4467 десятин.

• При урочице Зауморском Рвойке, сенокосу 810, лесу 1131 десятина.

• При речке Тишане, сенокосу 469, лесу 496 десятин.

• При речке Вертубани, сенокосу 2979, лесу к строению годнаго 3607 десятин.

• При речке Иргизе, сенокосу 5418, лесу 2575 десятин.

• При речке Санзалее, сенокосу 1789, лесу 1711 десятин.

• При речке Березовке, сенокосу 1325, лесу 1606 десятин.

• При речке Малом Иргизе, сенокосу 731, лесу 712 десятин…»
  
  И поехали в наши дотоле неосвоенные российские земли колонисты: немцы, англичане, французы, голландцы, греки и представители многих других народов. Они прибывали в Российскую империю, привлеченные различными льготами, которые им обещало государство.

Иностранные колонисты Нидеккеры

Мы проанализировали архивные источники - метрические записи орских церквей, которые сейчас хранятся в фондах государственного областного архива, и нашли много интересного. Из одной записи в документах, касающейся брата Отто Людвиговича Нидеккера, бывшего орским градоначальником с 1914 по 1916 годы – Эдуарда записано, что он (Эдуард) являлся к 1916-му году Самарским колонистом Новоузенского уезда Красноярской волости колонии Нидермонжу.

Внимание! Найдена реальная территория, подтвержденная документами областного архива, откуда проделали долгий путь иностранцы, обрусевшие на новой родине, а потом двинувшиеся на восточные окраины империи в поисках лучшей доли. Что же такое эта колония, где родились предки городского головы Отто Нидеккера?

«НИДЕРМОНЖУ (Niedermonjou, Бобровка), ныне с. Бобровка Марксовского района Саратовской области, немецкая колония в Левобережье Волги, на берегу реки Лизель, у места впадения ее в реку Волга. Находилась в 396 верстах от города Самары, в 45 верстах от Саратова, в 180 верстах от уездного города Новоузенска и в 16 верстах от волостного села Красный Яр. С 1871 г. до октября 1918 г. село входило в Красноярскую волость Новоузенского уезда Самарской губернии…»

Метрическая запись о рождении у поселянина Самарской губернии Новоузенского уезда Красноярской волости села Нидермонжу Эдуарда Людвигова Нидеккера дочери Зинаиды в ноябре 1916 года

Карта Новоузенского уезда 1912 года. На карте обозначена колония Нидермонжу (Нидерманжу)

Данный населенный пункт и поныне существует. Находится он сейчас в Марксовском районе Саратовской области и именуется селом Бобровкой. Но новые свободные земли манили… Людвиг с семейством двинулся на восточную окраину империи. Покинув свою родину и приехав в уездный городишко Орск на границе с киргизской степью, Самарские колонисты нашли здесь уважение, славу, почет. В метриках за 1915 год есть запись о брате Отто - Августе Людвиговиче Нидеккере, у которого в марте рождается дочь Валентина.

Запись о рождении у Августа Нидеккера и Ирины Иосифовой дочери Валентины в 1915 году

Он указан как поселянин Самарской губернии Новоузенского уезда  Красноярской волости колонии Нидермонжу. Вероисповедания лютеранского. У него жена Ирина Иосифовна, православная.

Судя по записям, Август и Эдуард – братья Отто, родившиеся еще на прежнем месте жительства. Прибыв в наш город, Нидеккеры не прогадали. Некоторые из них преуспели в торговле, другие на военном поприще и в местном самоуправлении. Добились, как говорится, определенных высот.

Глава семьи Людвиг Филиппович Нидеккер с 1880 года  состоял в Орской городской управе, был ее членом. В 1884 году ему - 56 лет, то есть родился Людвиг в 1828-ом. Жена его Катарина Элизабет Нидеккер. Людвиг значился временным второй гильдии купцом. Что же это значило? Во временные купцы записывались предприниматели из других сословий: дворян, мещан, крестьян. Временные купцы приобретали торговые права, но при этом продолжали числиться в своем сословии. Известно, что у Людвига Филипповича Нидеккера было семь сыновей и одна дочь.

О  пятерых  сыновьях  мы нашли упоминание в метрических записях:

Александр Людвигович Нидеккер,
Георгий Людвигович Нидеккер,
Эдуард Людвигович Нидеккер,
Отто Людвигович Нидеккер,
Август Людвигович Нидеккер.
Были у городского головы и еще два брата:
Адольф Людвигович Нидеккер,
Рудольф Людвигович Нидеккер.

О них мы почерпнули информацию, размещенную в свободном доступе. Но обещаем, что как только мы найдем больше сведений, их касающихся, непременно опубликуем.

Немного о братьях Отто

Отто Людвигович Нидеккер – военный.  Он был предпоследним городским головой перед революцией (1914-1916 годы). После него должность занимал только бывший священник Владимир Пальмов.

Отто Нидеккер. Фото из фондов ОКМ

Отто Людвигович Нидеккер родился 7 октября 1860 года. Окончил полный курс Оренбургской классической гимназии и два курса Казанского университета, оттуда был отчислен и определен в солдаты. Наверняка, это произошло по политическим соображениям. С 1885 года он из вольноопределяющегося дослужился до воинского начальника Тургайской местности.

В метрических записях за 1901 год Отто Нидеккера упоминают как начальника уездного воинского управления. Он состоит в чине штабс-капитана. В 1902-ом он указан как начальник Орского управления попечительства в качестве делопроизводителя. То есть, и на гражданской службе потомок колонистов преуспел. Но несмотря на это, Отто Нидеккер никогда не жил богато. Будучи в должности штабс-капитана он квартировал с семейством в здании инженерного ведомства Орска, у него не имелось своего угла.

Женат на Елизавете Ивановне православного вероисповедания. Сам лютеранин. С 1913 года Высочайшим приказом произведён в подполковники.

Семья городского головы Отто Нидеккера. Фото из фондов ОКМ

В 1914 году приступил к выполнению обязанностей городского головы. Затем ушел на фронт в Первую мировую, был тяжело ранен. Покинул Орск Отто Нидеккер в 1916 году. Умер в отряде Хабарном в 1918–ом. Похоронен в Орске на старом Покровском кладбище.

У городского головы одна из дочерей Эмилия Оттовна, 1900 года рождения, в замужестве носила фамилию Пшибышевская. Муж ее Болеслав Станиславович Пшибышевский – известный советский музыкальный деятель, музыковед и педагог, директор Московской консерватории (1929-1932). Семья их проживала в Москве. В ходе партийной чистки Болеслав был исключен из ВКП (б) в 1933 году, повторно арестован в 1937-ом и приговорен к расстрелу по обвинению в шпионаже. Эмилия Нидеккер также была репрессирована в 1937 году, вышла из лагерей в 1945 году с туберкулезом. В 1946 году она скончалась. Это одна из девочек, которых мы лицезрели на прекрасном семейном фото, дошедшем до наших дней.

Георгий

Брат городского головы Георгий Людвигов Нидеккер долгое время в метрических записях (с 1886 по 1897 год) записан в статусе запасного фельдфебеля. Он был военным, состоял в запасе армии.  И только в 1902 году Георгий Людвигов значится как купец.

Сколько лет тогда было бывшему вояке, прежде чем он смог сколотить состояние и называть себя представителем торгового сословия? В документах сохранилась запись за 1886 год, в которой записано венчание уволенного в запас армии фельдфебеля Георгия Людвигова Нидеккера лютеранского вероисповедания 26 лет от роду и Орской купеческой дочери Евдокии Евгениевой Смирновой православного вероисповедания 21 года.

Выходцу из немецкой колонии удалось  породниться с одной из знаменитых купеческих Орских семей – Смирновыми! Его жена Евдокия, младше Георгия на три года,  была дочерью купца 1 гильдии Евгения Поликарповича Смирнова.

Возможно, в продвижении по торговой линии помог зятю сам именитый купец Евгений Смирнов. Отставной военный стал преуспевать в торговых делах. Но нельзя сбрасывать со счетов и то, что отец самого Георгия–Людвиг, и его брат Александр имели значительный вес в обществе и были временными Орскими купцами. И, конечно же, они со Смирновыми знались, водили дружбу. А потом и породнились. С именем Георгия Нидеккера в Орске связано две исторических постройки.

Дом, принадлежавший Георгию Нидеккеру, купленный им  у купца Аксенова в 1916 году для сына

Дом Георгия Нидеккера. Сейчас в этом доме находится ДШИ №1

Первый из них, это особняк с флюгером, который купил Георгий у купца Аксенова в 1916-м году, второе здание сейчас – это одно из подразделений детской школы искусств № 1 в Старом городе, находящееся по ул. Пионерской, 14/ул. Шевченко,34.

Александр

Еще один брат городского головы Александр Людвигов Нидеккер уже в 1888 году значился временным Орским купцом. В 1902 году он упоминается как Орский купец. Создал в городе объединение «Торговый дом «А. Л. Нидеккер и КО». Имел паровую мельницу в три этажа, прособдир, занимался производством сундуков, изготовлением гробов. В 1904 году был агентом страхового общества  «Россия». На Купеческой улице (сейчас Пионерская) до сих пор стоит дом в два этажа.

Здесь продавали продукцию собственного производства – мельницы и прособдира. Помимо этого  через торговый дом  местные ремесленники сбывали  свою продукцию: кожу, овчину, посуду, гончарные и столярные изделия. Тут торговали шалями и платками из козьего пуха. В окнах второго этажа выставлялись деревянные гробы.

Адольф

Адольф Людвигович Нидеккер родился 23 марта 1881 года в Орске. Умер в 1953 году. Жена Екатерина Андреевна урожденная Шнейдер. В годы Великой Отечественной войны  находился  в трудармии как и все этнические немцы Советского  Союза.

Рудольф

Рудольф с женой в Ташкенте. 1905-1910 гг. Фото из фондов ОКМ

Он, также как и брат Адольф,  прошел через трудармию. Судя по фото, жил в Ташкенте.

Август

О нем известно только то, что накануне революции значился Самарским поселянином из колонии Нидермонжу, то есть приехал в Орск незадолго до 1917 года и писался все еще по прежнему месту жительства.

Эдуард

Также о нем известно, что в 1916 году Эдуард Людвигович числился Самарским поселянином из колонии Нидермонжу, это значило лишь то, что прибыл он, как и Август, в Орск накануне революции и писался все еще по прежнему месту жительства.

Как территории, выделенные Екатериной Второй для иностранных колонистов, стали Автономной Республикой немцев Поволжья

Новоузенский уезд Самарской губернии связан с фамилиями и других известных в городе людей. Так, например, купцы Мацы тоже были выходцами с данных территорий.

Найден документ, это метрическая запись Михайло-Архангельской церкви за 1885 год о рождении сына Александра у Александра Ивановича Маца:

«30 января 1885 года родился, 6 февраля крещен Александр. Родители: Самарской губернии Новоузенского уезда Новокривовской волости и села крестьянин-собственник Александр Иванов Мац и законная жена его Анна Филиппова. Оба католики. Восприемники: оренбургский мещанин Василий Александров Чернышов и жена провизора Екатерина Савостьянова Гончарова».

Метрика о рождении А. А. Маца 1885 год. Источник: ГАОО

И что же дает нам эта запись о рождении? Много, очень много информации. Во первых, что Мацы прибыли к нам в Орск незадолго до 1885 года, так как пишутся все еще по прежнему месту жительства. Во-вторых, мы узнаем, что приехали они в наш уездный город из Самарской губернии Новоузенского уезда Новокривовской волости и села Новокривовки.

Где этот населенный пункт сейчас? Как он называется?

Новокривовка Советского района Саратовской области, она же колония Ней-Обермонжу

В результате переселенческой политики Екатерины Второй были заселены выходцами из Германии, Польши, Франции и др. государств земли по реке Большой Караман. Основана была в том числе и колония Ней-Обермонжу.

С. Б. Козинец – топонимист Саратовской области - пишет про Новокривовку следующее:

«Это село в Советском районе (Ней-Обермонжу, Ново-Кривовское, Ней-Кривовка, Бобровка), расположено в восточной его части. Бывшая немецкая колония Ней-Обермонжу (Neu-Obermonjou) основана в 1859 г. выходцами из колоний Екатериненштадт, Обермонжу, Борегард. Название получила по наименованию колонии выхода».

Карта Новоузенского уезда Самарской губернии 1912 года. В центре карты Ней-Обермонжу. Немецкие колонии (позже часть территорий вошла в АССР немцев Поволжья)

Сама колония Обермонжу, жители которой и поселились в Ней-Обермонжу, была заселена в 1767 году выходцами из Мекленбурга, Вюрцбурга и Франции. Сейчас Обермонжу – это поселение Кривовка в Саратовской области.

Предки Мацев, поселившиеся в Астраханской губернии (так эти территории назывались первоначально, потом это была Саратовская губерния, а позже и Самарская), обрабатывали свободные нетронутые земли близ Волги, крестьянствовали. В 80-х годах 20 века их потомок Александр Иванович Мац решил двигаться еще дальше на восток страны. Обзаведшись капитальцем и исправно внося взносы в гильдию, он становится одним из купцов уездного Орска.
Помимо известных в городе Нидеккеров и Мацев мы нашли упоминание и еще об одном Самарском поселянине Карлове. В сентябре 1895 года у поселенца Самарской губернии Новоузенского уезда селения Крестова Фридриха Карлова умирает сын Лейс-ханьяр 2 лет.

Метрическая запись о смерти 1895 года

Видимо, не добился Карлов в нашем Орске значительных высот, поэтому история о данной семье воспоминаний не сохранила. А вот Нидеккеры и Мацы – предки иностранных колонистов - у орчан на слуху.

Ходим мы мимо их домов, любуемся архитектурой, представляем времена, безвозвратно ушедшие, степенный купеческий Орск, но не догадываемся, какие жизненные перипетии и обстоятельства прошлось пережить людям, носящим столь звонкие фамилии, прежде чем обрели они в Орске то, за чем ехали за тридевять земель. И сколько потом им пришлось пережить после смены государственного строя, лишиться всего нажитого, добытого упорством, потом, усердием!

Благодаря вот таким записям, по которым мы можем проследить тенденции переселения в наш город в 19-начале 20 века, можно утверждать, что стремились в Орск потомки иностранных колонистов за удачей, землями, деньгами. Здесь они по приезде скапливали капитал, богатели, жили припеваючи, их узнавали, они имели статус и почет. Получается, что в дореволюционные времена восток России манил людей, сейчас наоборот, притягивает нас запад.

В 1918 году на территориях бывшего Новоузенского уезда, о котором мы выше писали (заселенном колонистами при Екатерине Второй), в 1918 году была образована автономная область (Трудовая коммуна) немцев Поволжья, позже АССР немцев Поволжья.

Указом Президиума Верховного Совета СССР «О переселении немцев, проживающих в районах Поволжья» от 28 августа 1941 г. была ликвидирована Автономная Республика немцев Поволжья и произведена тотальная депортация немцев из АССР. Немецкие жители республики были вывезены в отдаленные районы Сибири, Казахстана и Средней Азии. Косой прошлась новая власть по судьбам некоторых из Нидеккеров.

Двое из них в годы Великой Отечественной войны побывали в трудармиях разных городов, о них мы уже писали - это Рудольф, Адольф. Испытывали лишения и другие члены семьи. Этнические немцы, обрусевшие уже со времен иностранной колонизации, стали заложниками государства, ставшего им второй родиной. Сталин записал их во «врагов народа».

Так бесславно закончилась судьба потомков иностранных колонистов, привлеченных  в Российскую империю на постоянное место жительства привилегиями Екатерины Второй. Многие из них не подозревали, что их потомки станут немцами Поволжья, насильно выжитыми с привычных и обжитых мест. Но это уже совсем другая история.

В дальнейшем мы вновь будем обращаться к подобным темам, а о чем будет наша следующая статья, вы узнаете из обновлений.

Источник: Урал56.Ру

В книге «Ни дня без строчки» Юрий Олеша вспоминал: «Когда я только поступил в гимназию и совсем маленьким мальчиком, хоть и в форме, ходил по коридорам, дивясь на взрослых гимназистов, вдруг стало известно, что как раз один из старшеклассников – Ольшевский – покончил с собой, застрелившись из револьвера. <…> Почему застрелился – не помню. Впрочем, мы и не поняли бы, если бы узнали, что причина, скажем, сифилис. Тогда это было частым явлением. Когда-нибудь я расскажу, как уже в более позднем возрасте один из моих товарищей, грек, сын булочника, поняв, что он заболел сифилисом, пал при всех нас, в общем циниках, на колени и молился, прося бога о чуде – исцелении <…> Я видел эту язву, этот страшный твердый шанкр, через воронку которого столько жизней свергло себя в неизвестный край. Я ещё расскажу об этом и также о том, как великий Главче, корифей-венеролог в тогдашней России, не признал язвы за сифилитическую, дав понять при этом, что некоторые врачи наживаются даже и тут – на этом страхе, порой стоившем жизни».

О том, когда и откуда появился сифилис, а также другие «срамные» болезни, исследователи спорят до сих пор. Достоверно известно лишь, что в Европе настоящие эпидемии начались в 15 веке. К концу 15 века в некоторых регионах на территории современной России больные тоже уже были. Особенно много их было на Смоленщине, куда зараза пришла с территории Литвы. Более актуальной проблема стала при Петре I, когда «сувениры» стали привозиться из военных походов. Вышел указ «о бесплатном лечении всех военнослужащих, кроме офицеров, которые себе наживают болезни французские». Офицеры лечились за свой счёт. Тогда же началась активная борьба с проституцией.

При Елизавете появилась знаменитая Калинкинская больница, первая российская больница, специализировавшаяся на венерических болезнях. Она была открыта при одном из прядильных домов, куда с петровских времен отправляли проституток заниматься принудительной «трудотерапией». В 1763 году вышел указ Екатерины II об открытии  «нарочных домов», также специализировавшихся на лечении венерических болезней. Отличительной чертой подобных заведений было то, что пациенты могли лечиться анонимно.

Последствия посещения борделя, французская карикатура XIX века

Долгое время главными разносчиками заразы были проститутки. Соответственно, основные способы борьбы с ней на государственном уровне – пугать граждан последствиями опасных связей и «отлов» жриц любви. Николай I, убедившись, что ни то, ни другое проблему решает, проституцию легализовал. В 1843 году был учреждён Врачебно-полицейский комитет, чьи сотрудники должны были выявлять и лечить проституток. Теперь жрицы любви были обязаны иметь смотровую книжку, куда регулярно заносились данные о медицинском осмотре.  Описание такого осмотра есть в «Яме» А. И. Куприна: «Суббота была обычным днём докторского осмотра, к которому во всех домах готовились очень тщательно и с трепетом, как, впрочем, готовятся и дамы из общества, собираясь с визитом к врачу-специалисту: старательно делали свой интимный туалет и непременно надевали чистое нижнее бельё, даже по возможности более нарядное. Окна на улицу были закрыты ставнями, а у одного из тех окон, что выходили во двор, поставили стол с твердым валиком под спину. Все девушки волновались... “А вдруг болезнь, которую сама не заметила?.. А там-отправка в больницу, побор, скука больничной жизни, плохая пища, тяжелое лечение”...  Доктор Клименко – городской врач – приготовлял в зале все необходимое для осмотра: раствор сулемы, вазелин и другие вещи, и все это расставлял на отдельном маленьком столике. Здесь же у него лежали и белые бланки девушек, заменявшие им паспорта, и общий алфавитный список. Девушки, одетые только в сорочки, чулки и туфли, стояли и сидели в отдалении…

Доктор производил осмотр с удивительной быстротой. Вот уже около двадцати лет как ему приходилось каждую неделю по субботам осматривать таким образом несколько сотен девушек, и у него выработалась та привычная техническая ловкость и быстрота, спокойная небрежность в движениях, которая бывает часто у цирковых артистов, у карточных шулеров, у носильщиков и упаковщиков мебели и у других профессионалов. И производил он свои манипуляции с таким же спокойствием, с каким гуртовщик или ветеринар осматривают в день несколько сотен голов скота, с тем хладнокровием, какое не изменило ему дважды во время обязательного присутствия при смертной казни». Больных отправляли в больницы, где, правда, по сути, болезнь не лечили, а купировали проявления. Выйдя, девушки часто продолжали прежние занятия, но уже нелегально.

Дореволюционная открытка

Рассадниками заразных заболеваний, включая венерических, были тюрьмы. Этому способствовало и скученное проживание, и несоблюдение санитарных норм, и «неформальные» отношения между некоторыми заключёнными. При этом болели не только заключённые, но и те, кто должен был их охранять. Часто случалось, что конвойные, сопровождавшие осуждённых, злоупотребляли служебным положениям и домогались каторжанок, которые обычно были из не самых благополучных слоёв общества.

Рассадниками болезней  также часто становились детские приюты. Среди младенцев-отказников случаи врождённого сифилиса встречались часто, и болезнь могла проявляться не сразу, поэтому такие дети заражали кормилиц, а через них и других детей. Кормилицами часто работали приехавшие на заработки крестьянки, которые потом завозили сифилис в родные деревни. Нередко во время службы заражались и солдаты, которые тоже потом возвращались домой, разнося заразу среди односельчан.

Из половой переписи студентов

Любопытные сведения дала «Половая перепись московского студенчества», которую провёл медик М. А. Членов. Согласно анонимным опросам, проведённым среди студентов Московского университета (студенты были в основном юноши около 20 лет, девушек в ВУЗы не принимали). Среди опрошенных только 21%  «принимают меры против беременности и заражения», чаще всего «антисептическими обмываниями» - 30%, или использовали презервативы – 25%  При этом 2.7% студентов имели сифилис. Из числа заболевших 87% получили его половым путём, 77% заразились от проституток, 10% от домашней прислуги. 69% заразившихся болели только сифилисом, остальные имели и другие заболевания, чаще всего перелой (гонорею). Из тех, кто заразился, 50% полностью прекратили половую жизнь, некоторые её вели, но старались соблюдать меры предосторожности, а 26% продолжили прежний образ жизни.

Долгое время по-настоящему эффективных способов лечения сифилиса не было. Обычно шли в ход препараты на основе ртути. В 1880-х стали использоваться соли висмута, которые считались менее токсичными, чем ртуть. Но в любом случае, все эти препараты не вели к полному излечению.

В 1910 году появился препарат «Сальварсан 606», который считается первым по-настоящему эффективным средством против сифилиса. Пауль Эрлих работал над его созданием ещё с 1906 года и для этого проводил многочисленные опыты с мышьяком, среди которых 606-й, наконец, увенчался успехом. Эрлих в 1908 году получил Нобелевскую премию, правда, за исследования в области иммунологии, а не за сей прославленный препарат. «Сальварсан» дословно переводится как спасительный мышьяк. Мышьяк тоже давал побочные эффекты, поэтому опыты были продолжены. Употребление «Сальварсана» провоцировало выкидыши и вело к бесплодию. Позже появился «Неосальварсан», известный также как «препарат 914».

В 1910 году Эрлих проводил масштабные испытания «Сальварсана» и рассылал ампулы врачам, принявшим участие в эксперименте. Требования к врачам было два: раздавать препарат безвозмездно и сообщать о результатах применения. В России в программе приняли участие минимум два врача: Ю. Ю. Иверсен в Петербурге и Ф. О. Гаусман в Туле. Отчёты Иверсена вошли в виде приложения в книгу П. Эрлиха и С. Хата, изданную в том же году на русском языке в Петербурге. Ещё один врач, работавший в Москве, из эксперимента был с позором исключён, потому что пытался препарат продавать пациентам за деньги. В Одессе на эксперименте крест поставил градоначальник. Как сообщал 16 октября 1910 года «Одесский листок», в «одесское врачебное управление поступило от местного врача Я. М. Шестопала прошение о разрешении ему открыть лечебницу для стационарного лечения сифилиса препаратом “Ehrlich-Hata” с исследованиями на Вассермановскую реакцию и специфические спирохеты. Представив прошение д-ра Шестопала на благоусмотрение г. градоначальника, врачебное управление донесло, что, т.к. открытие лечебниц для лечения вышеназванным препаратом не предусмотрено правилами, то врачебное управление полагало бы означенное ходатайство врача Шестопала отклонить. Одесский градоначальник согласился с этим мнением». Градоначальник Толмачев счел Эрлиха шарлатаном и в городской больнице «Сальварсан» применять запретил. Однако в университетской клинике и военном госпитале препарат на свой страх и риск применяли. К концу 1910 года «Сальварсан» стали закупать московские больницы, а в течение следующих пары лет он стал продаваться повсеместно, правда, стоил дорого и был по карману не всем.

Число 606 стало своего рода кодовым словом. Из воспоминаний фармаколога С. В. Аничкова: «В дорогой практике частнопрактикующих врачей препарат Эрлиха быстро нашёл употребление. Помню, на окнах трамваев часто можно было видеть рекламные объявления: “Доктор (фамилия и адрес): 606 на ходу, тайна гарантирована”». На ходу — без помещения в стационар.

Однако во время Первой мировой войны с поставками завозимого из Германии препарата возникли проблемы. Пришлось искать замену. Работавший с Эрлихом японский врач С. Хата наладил производство в Японии дженерика под названием «Арсаминол». Во Франции с 1911 года выпускался препарат «Billon». В Россию завозить его разрешили ещё в 1912 году, однако всерьёз дженериками в империи занялись только в 1915 году. Появились и российские аналоги – «Арсол», «Бензарсан», «Арсенол».

Довольно долго сифилис был прежде всего бичом больших городов. В сельской местности он встречался реже. Число больных стало расти по мере развития так называемого отходничества. Отправлявшиеся на заработки крестьяне привозили домой сомнительные «трофеи». По мнению исследователей, в деревне большинство случаев заражений происходило бытовым путем. Даже если крестьяне знали о наличии у себя данного заболевания, то часто не догадывались о том, насколько оно заразно, поэтому продолжали есть всей семьей из общей посуды (традиционно ели из одной большой тарелки), могли попросить докурить папиросу и тд. Причинами болезней, по мнению многих, был стандартный набор: продуло, надорвался на работе, порчу навели. Доктор М.А. Попов в исследовании «Русская народно-бытовая медицина» в начале 20 века пишет: «Простуде часто приписываются не только такие болезни, как ревматизм, перемежающаяся лихорадка, тифы, рожа, все лёгочные заболевания и между ними крупозная пневмония и чахотка, но иногда триппер и сифилис». К тому же часто встречалась точка зрения о том, что на всё воля Божья, если человеку суждено помереть, то он и так помрёт хоть от сифилиса, хоть от чахотки, хоть просто с возу неудачно упадет. В итоге в 20 веке встречались целые деревни, где все жители от мала до велика были  сифилитиками.

Из книги М. А. Булгакова «Записки юного врача»: «”Это он, сифилис”, – вторично мысленно и строго сказал я. В первый раз в моей врачебной жизни я натолкнулся на него, я – врач, прямо с университетской скамеечки брошенный в деревенскую даль в начале революции. На сифилис этот я натолкнулся случайно. Этот человек приехал ко мне и жаловался на то, что ему заложило глотку. Совершенно безотчётно и не думал о сифилисе, я велел ему раздеться, и вот тогда увидел эту звездную сыпь. Я сопоставил хрипоту, зловещую красноту в глотке, странные, белые пятна в ней, мраморную грудь, и догадался. Прежде всего, я малодушно вытер руки сулемовым шариком, причём беспокойнная мысль – “кажется, он кашлянул мне на руки”, – отравила мне минуту. Затем беспомощно и брезгливо повертел в руках стеклянный шпадель, при помощи которого исследовал горло моего пациента… Я заставил пациента раздеться ещё больше и нашел заживающую уже первичную язву. Последние сомнения оставили меня, и чувство гордости, неизменно являющееся каждый раз, когда я верно ставил диагноз, пришло ко мне.

– Застегивайтесь, – заговорил я, – у вас сифилис! Болезнь весьма серьёзная, захватывающая весь организм. Вам долго придётся лечиться!..

Тут я запнулся, потому что, – клянусь! – прочёл в этом, похожем на куриный, взоре, удивление, смешанное явно с иронией.

– Глотка вот захрипла, – молвил пациент.

– Ну да, вот от этого и захрипла. От этого и сыпь на груди. Посмотрите на свою грудь…

Человек скосил глаза и глянул. Ироническнй огонек не погасал в глазах.

– Мне бы вот глотку полечить, – вымолвил он…

– Слушайте, дядя, – продолжал я вслух, – глотка дело второстепенное. Глотке мы тоже поможем, но самое главное, нужно вашу общую болезнь лечить. И долго вам придётся лечиться – два года.

Тут пациент вытарашил на меня глаза. И в них я прочёл свой приговор: “а ты, доктор, рехнулся!”

– Что ж так долго? – спросил пациент – Как это так два года?! Мне бы какого-нибудь полоскания для глотки…

Внутри у меня все загорелось. И я стал говорить. Я уже не боялся испугать его. О, нет, напротив, я намекнул, что и нос может провалиться. Я рассказал о том, что ждёт моего пациента впереди, в случае, если он не будет лечиться как следует. Я коснулся вопроса о заразительности сифилиса и долго говорил о тарелках, ложках и чашках, об отдельном полотенце…

Я украдкой, в то время, как пациент одевался, перелистывал странички и нашёл то, что мне было нужно. Ртутная мазь – великое средство.

– Вы будете делать втирания. Вам дадут шесть пакетиков мази. Будете втирать по одному пакетику в день… вот так…

И я наглядно и с жаром показал, как нужно втирать, и сам пустую ладонь втирал в халат…

– …Сегодня – в руку, завтра – в ногу, потом опять в руку – другую. Когда сделаете шесть втираний, вымоетесь и придете ко мне. Обязательно. Слышите? Обязательно! Да! Кроме того, нужно внимательно следить за зубами и вообще за ртом, пока будете лечиться. Я вам дам полоскание. После еды обязательно полощите…

– И глотку? – спросил пациент хрипло, и тут я заметил, что при слове «полоскание» он оживился.

– Да, да, и глотку…

А еще через несколько минут, пробегая по полутемному коридору из амбулаторного своего кабинета в аптеку за папиросами, я услыхал бегло хриплый шопот:

– Плохо лечит. Молодой. Понимаешь, глотку заложило, а он смотрит, смотрит… то грудь, то живот. Тут делов полно, а на больницу полдня. Пока выедешь, – вот те и ночь. О, Господи! Глотка болит, а он мази на ноги дает». Действие книги разворачивается в 1917 году.

Иногда сельские жители обращались к знахарям и «бабкам». Помимо оккультных практик те часто применяли разные окуривания с помощью «камушков». Обычно бабки покупали киноварь, а также сулему. Далее из всего этого готовили «камушки». Во время окуривания бабки бросали их на разогретую сковородку, и пациенты вдыхали пары. Некоторые более опытные бабки предлагали так называемые «декопты» (декокты) – отвары, одного им ведомого состава. В них входили препараты, купленные в аптеках, как правило, в их числе также была сулема. Так как дозировка была на глаз, отравления были обычным делом.

Проблема распространения массового сифилиса пережила революцию и сохранялась ещё долго.