Сообщество фантастов

- Предположим, - осторожно ответил я. Отношения с властями у меня довольно непростые, но здесь, на Гиуре, я совершенно точно ничего противозаконного не совершил.

- Идентифицируйтесь, пожалуйста.

Лейтенант протянул мне сканер. Руки у меня были заняты, поэтому я просто плюнул на плоский экран. Экран озарился изумрудным светом, а лейтенант оскалился.

- Человек, - удовлетворенно сказал он. – Землянин.

- Да, - не стал спорить я. Глупо отрицать очевидное.

Лейтенант еще шире открыл зубастую пасть. Выглядело это жутковато, но мой универсальный распознаватель эмоций утверждал, что коала добродушно улыбается. Я слегка расслабился и улыбнулся в ответ.

- Прекрасно! – возликовал лейтенант. – Замечательно! Вы-то нам и нужны. Пройдемте, гражданин!

По собственному опыту я знал, что от такого предложения не отказываются. Поэтому я, изобразив радость и готовность подчиняться, поплелся следом за лейтенантом. А сержанты услужливо подхватили мой багаж. Пробираясь сквозь толпу, запрудившую тесноватый зал ожидания, я высматривал пути для бегства. Скорее по привычке, чем из необходимости – бежать на Гиуре мне было некуда. Да, в общем-то, и незачем – мое пребывание на этой планете было абсолютно законным, ровно как и поручение, которое я выполнял. А что касается взятки, которую я получил, так ее еще доказать надо!

Или меня, нежданно-негаданно, настигли старые грешки?

В офисе Межрасового Миротворческого Корпуса меня встретил капитан. Седой ежик волос, два усталых глаза под набрякшими веками, один нос, жесткая щетка усов над верхней губой… две руки с пятью пальцами на каждой, две ноги, полное отсутствие хвоста, ложноножек, чешуи и прочего… Человек! Точно вам говорю – человек! Мой собрат по расе!

Я бы прослезился на радостях, но дело в том, что именно у человечества были ко мне самые серьезные претензии по поводу несоблюдения некоторых мелких, изживших себя законов, мешающих развитию свободной личности. Давно пора было отправить эти законы на свалку истории, но Земля с упорством слабоумного маньяка продолжала цепляться за них. На всякий случай я принял вид оскорбленной невинности и приготовился отбиваться от нелепых обвинений.

Капитан встал мне навстречу, окинул меня суровым взглядом.

- Иван Кузин, - сказал он и протянул мне руку.

- Джеймс Смит, - после некоторого замешательства представился и я, отвечая на рукопожатие.

- Чай? Кофе? Дистурикс? Или, может, глоточек джина?

Я выбрал последнее, тем более что к джину, по неписаным правилам, полагалась сигара.

Джин оказался крепким, сигара – превосходной, и я слегка расслабился: с преступником, которому должны предъявить обвинения, так себя не ведут. Уж вы мне поверьте, я-то знаю! Интересно, зачем я тогда понадобился?

Капитан Кузин не стал ходить вокруг да около, а сразу взял быка за рога.

- Джим, вы нам нужны, - прямо заявил он. – Вы инопланетник, вы родились не на Гиуре, пропади она пропадом, и вы нам подходите.

- Подхожу – для чего? – с подозрением спросил я.

- Сейчас объясню, - сказал капитан, снова наполняя наши стаканы. И объяснил.

Как я понял с его слов, между гиурянами, этими разумными червеобразными, коих я за две недели навидался предостаточно, и зугдийцами, о которых я впервые услышал прямо сейчас, произошел конфликт. И не просто конфликт, который можно было бы разрешить хорошей дракой, а нечто гораздо более серьезное. Настолько серьезное, что одному из зугдийцев грозила смертная казнь, не больше, не меньше.

Все цивилизованные расы не одобряют вооруженные конфликты. Кроме альтаирцев, конечно, но им простительно. И если где-нибудь заваривается кровавая каша, туда тут же отправляется Миротворческий Корпус. Вмешиваться в конфликт им нельзя, они просто эвакуируют из опасных зон беззащитное мирное население и следят, чтобы какая-нибудь третья сторона не вмешалась, желая погреть руки у чужого костра. При этом количество жертв никого особо не волнует – война есть война, что поделаешь, потери неизбежны.

Но если на какой-нибудь не особо продвинутой планете приговаривают к смертной казни какого-нибудь мерзавца… О, тогда все гуманисты, пылая праведным гневом, бросаются на его защиту! А как же! Ведь жизнь любого разумного существа священна!

Нанимаются лучшие адвокаты, сотни, тысячи репортеров слетаются со всех уголков Галактики, чтобы подробно и непредвзято освещать скандальный процесс; гиперсвязь захлебывается и сбоит, не в силах справиться с потоком гневных петиций с требованием помилования. И вообще, шум поднимается такой, что власти, себе на голову затеявшие судилище, готовы признать мерзавца святым, лишь бы перестали вытаскивать на свет и перетряхивать их грязное бельишко. В результате чего мерзавец приговаривается к какому-нибудь смехотворному сроку, который отбывает в прекрасных условиях, недоступных многим честным работягам. А если означенный мерзавец еще и книгу напишет о своей непутевой жизни, то из заключения он выйдет известным и вполне себе обеспеченным.

Что-то в этом роде случилось и на Гиуре. Если бы не миротворцы, преступившего закон зугдийца суд приговорил бы к смертной казни, и все, на этом дело и кончилось бы. А так пришлось затевать целый судебный процесс, грозящий растянуться на долгие годы. Да еще с привлечением представителей других рас в качестве независимых, незаинтересованных присяжных.

Одним из таких присяжных предлагалось – очень настойчиво предлагалось! – стать мне. Разумеется, я пустил в ход все свое красноречие, чтобы отказаться от этой высокой чести. Усомнился в своих моральных качествах, посетовал на недостаточное знание местных реалий и местных же порядков и даже признался (очень, очень аккуратно!) в том, что страдаю слабой формой врожденной ксенофобии. Капитан выслушал меня, не перебивая, и ни один мускул не дрогнул на его твердом бронзовом лице.

- Не капризничайте, Джим, - сказал он почти дружески, когда я выдохся. – Вы все равно надолго застряли в этой дыре. Так почему бы не доставить удовольствие местным? Заодно и сами развлечетесь.

- Благодарю, - холодно сказал я. – Такого рода развлечения не в моем вкусе. – Внезапно меня осенило. – А вы? – вскричал я, тыча в капитана опустевшим стаканом, который он тут же наполнил. – Вы-то сами? Тоже человек, да еще и получше меня! Идеальная кандидатура!

- Я – представитель власти, - внушительно сказал капитан, выпячивая нашивку. – Кроме того, я уже три года сижу на этой на этой вонючей планетке и не могу быть беспристрастным.

Я лихорадочно соображал, что бы еще такое придумать, а капитан наклонился ко мне.

- Соглашайтесь, Джим, - проникновенно сказал он. – Добровольно. А в ответ на вашу любезность мы закроем глаза на контрабанду.

- К-какую к-контрабанду? – заикаясь, спросил я.

- А вот такую.

И капитан ловко выудил откуда-то прозрачный запаянный пакетик с несколькими невзрачными коричневыми камешками. Он помахал пакетиком у меня перед носом и зловеще улыбнулся.

- Что это? – слабым голосом поинтересовался я.

- Окаменевший помет иглокожей землеройки, - любезно объяснил капитан. – Запрещен к вывозу как предмет религиозного культа. Нарушение запрета карается пожизненной каторгой на урановых рудниках. И, кстати, никого не будет интересовать, как вот это к вам попало. Достаточно того, что это обнаружат в вашем багаже. Я лично обнаружу.

- Это произвол! – с трудом просипел я. – Шантаж! Нечистая игра!

- Да, - не стал спорить капитан.

Мы поглядели друг другу в глаза, и я сдался. Ну а что мне еще оставалось?

- В чем там хоть дело-то? – спросил я. – Могу я узнать?

- Узнаете, - очень довольный, пообещал шантажист. – Прямо там, на суде. Таковы правила.

-2-

Кроме меня, в зале суда присутствовало еще шесть присяжных. Все они, как и я, были инопланетниками, рожденными не на Гиуре. Все они, как и я, застряли в гиурском космопорте из-за шторма. И все мы были раздражены до крайности и мечтали как можно скорее вернуться домой. И это давало надежду, что судилище не затянется слишком уж надолго.

Обвиняемый зугдиец скромно стоял на специальном помосте. Или не скромно, а вызывающе. И не стоял, а, к примеру, лежал – кто их разберет? Я лично зугдийца видел впервые, и впечатления на меня он не произвел. Какой-то невзрачный серый шар, утыканный десятком шаров поменьше. Ни тебе яркой расцветки обитателей Валты, ни причудливых форм айкаров. Скучный серый тип, самой судьбой предназначенный быть жертвой.

По обеим сторонам от обвиняемого расположились прокурор и адвокат. Понятия не имею, как тут раньше проходили разного рода судилища, но с тех пор, как Гиура официально вступила в Галактическю Лигу, она вынуждена была подчиняться ее законом. Если не де факто, то де юре. И если по протоколу положены адвокат и обвинитель, значит, должны быть адвокат и обвинитель. И не надо тут спорить и вспоминать старые добрые времена!

За отдельными столиками сидели трое наблюдателей от Лиги, вполне себе гуманоиды с виду; один так и вовсе человек человеком, если не обращать внимания на длинные фиолетовые уши с колокольчиками на острых кончиках. Наблюдатели негромко переговаривались, их лица выражали терпеливую скуку. На обвиняемого они не смотрели.

Большой полукруглый амфитеатр был целиком заполнен почтеннейшей публикой… в смысле, неравнодушными гражданами Гиуры – их тут было подавляющее большинство. Червеобразные гиуряне взволнованно извивались, копошились, переползали друг через друга и напоминали шевелящийся клубок мотыля в банке аквариумиста. Среди них я заметил редкие вкрапления представителей других рас.

Ну и репортеры всех форм и расцветок, куда же без них! Гиены пера обладали острейшим нюхом и мгновенно оказывались там, где пахло жареным. Удивительная способность, объединяющая всю многочисленную расу журналистов.

Сцена была подготовлена, все действующие лица представлены, ждали только судью. И он появился, мрачный и недовольный, если я правильно понял выражение насекомьего лица офийца. Судья занял свое место, с раздражением поправил красную пелерину на верхнем плечевом поясе, оглядел гудящий, булькающий и рыгающий зал. И вдруг издал резкий пронзительный звук, призывая к молчанию и вниманию. Звук был такой, словно кто-то провел гигантским ножом по стеклу, так что молчание и внимание судье были обеспечены. Дождавшись, когда упавших в обморок приведут в чувство, судья произнес краткую напутственную речь, призывая к объективности, беспристрастности и прочим недостижимым идеалам. После чего передал слово обвинителю.

Обвинителем, естественно, выступал гиурянин, отрастивший по такому случаю дополнительную пару покрытых слизью антенн. Судя по его виду, он был готов биться до конца. Весь дрожа от возбуждения, он разразился патетическим монологом.

Речь его была пространна и цветиста; она изобиловала отсылками к истории великой расы Гиур, сомнительными аналогиями и еще более сомнительными надеждами на высшую справедливость. Унилингву обвинитель то ли не знал, то ли не посчитал нужным ею воспользоваться, так что мой бедный переводчик скрипел и заикался, силясь перевести эти изысканные пассажи. Так что очень скоро я вообще перестал понимать, о чем тут речь, и только дремотно клевал носом, время от времени вздрагивая и просыпаясь, когда червеобразные гиуряне разражались одобрительными криками.

Часа через два обвинитель выдохся и попросил перерыв. А я, радуясь тишине, загрузил его речь в компилятор.

Что ж, все оказалось куда проще, чем я думал. Суть дела оказалась вот в чем: всем без исключения инопланетникам нельзя было размножаться на Гиуре. Поскольку это вело к разбалансировке некой трансцендентной субстанции, из которой состояло все сущее. А обвиняемый зугдиец не только нарушил этот запрет, но еще проделал это самым возмутительным, противоестественным образом – он вздумал почковаться, причем на глазах у всех. А это, согласитесь, уже ни в какие ворота не лезло!

Что ж, претензии гиурян мне были понятны. Знал я планеты, на которых нельзя было умирать. Бывал на планетах, где запрещено было дышать. Слышал о планете, на которой нельзя было мыслить. На Гиуре запрещено было размножаться, и это не обсуждалось. А несчастному придурку, нарушившему закон, грозила смертная казнь через сепарирование.

Мне не было его жаль. Прилетел на чужую планету? Изволь соблюдать ее законы. Нарушил? Ну так неси всю полноту ответственности. Ладно, приспичило тебе почковаться, так приспичило, что аж зудит. Ну и вали к себе на Зугду, размножайся там хоть до посинения! Чего проще? Нет, здесь почковаться вздумалось, именно здесь, на глазах шокированных гиурян! И хотя сами гиуряне с их отвратительным дискриминационным законом не вызывали у меня горячей симпатии, тут я был целиком и полностью на их стороне.

Хотя бы потому, что нельзя распространять человеческое понятие морали на негуманоидов. Это бессмысленно и вредно для всех.

Обвинитель был настроен очень решительно, общество кипело от возмущения, и судьба зугдийца была мне предельно ясна. Конечно, будет еще проникновенное выступление адвоката, затем слово возьмут независимые наблюдатели Лиги, последуют вялые прения, но это уже так, бессмысленное барахтание, дань традиции. Всем все было понятно.

Нас, присяжных, позвали в столовую, где каждому предложили привычный его расе рацион. Мой представлял собой стандартный набор блюд, подаваемых на любом лайнере дальнего следования, так что я без опасений и с большим удовольствием отдал должное и супу с клецками, и картофельному пюре с котлетой, и овощному салату, и кофе. Судя по дружному чавканью, мои товарищи по несчастью тоже не остались разочарованными.

После сытного обеда мы часок вздремнули (космопорт все еще был закрыт), а потом, зевая и потягиваясь, вернулись в зал суда. Там уже ждал адвокат-зугдиец, подпрыгивая от нетерпения. Или от волнения, кто его там разберет. Нас ждала длинная слезливая речь, призванная доказать, что обвиняемый достоин жалости, понимания и прощения. Я занял свое место, зевнул и приготовился скучать.

Не тут-то было! Адвокат меня поразил. И не только меня. Оказывается, он целиком и полностью признает вину своего соотечественника. Оказывается, он не видит никаких смягчающих обстоятельств, позволяющих обвиняемому рассчитывать на более мягкий приговор. Поскольку обвиняемый был своевременно и должным образом информирован о том, что такое хорошо и что такое плохо на Гиуре. Более того, ради мира и дружбы между народами, он, адвокат, как полномочный представитель расы Зугды, целиком и полностью полагается на правосудие Гиуры и отдает обвиняемого в руки закона. Высокая мораль расы гиурян… неотвратимость наказания… весь цивилизованный мир, в едином порыве…

У меня отвисла челюсть. У остальных присяжных – тоже. Ошалевший от такого поворота дел обвинитель потерял самообладание и принялся жрать сам себя. Лишь огромным усилием воли он удержался от аутофагии, ограничившись тремя нижними члениками тела. Присутствующие на заседании гиуряне впали в безумие, репортеры впали в безумие, и шум поднялся такой, что, разверзнись небеса, никто и внимания не обратил бы.

И лишь судья-офиец сохранял видимое хладнокровие. Он издал уже знакомый отвратительный звук, вдвое громче предыдущего, и наступила тишина. Из зала вынесли нескольких контуженных, а оставшиеся снова расселись по местам, с опаской поглядывая на судью.

Ловкий ход, подумал я, немного придя в себя. Хитрец адвокат польстил гиурянам, и те должны, просто обязаны помиловать преступника, чтобы доказать свою приверженность гуманистическим традициям цивилизованного мира. Обвиняемый покается, пообещает больше так никогда не делать… ну, дадут ему сколько-то лет заключения, за примерное поведение выпустят досрочно… И волки, как говорится, сыты, и овцы сыты… Да, ловко, очень ловко…

А потом слово дали обвиняемому, и он все испортил. Нагло искрясь, он поднял на смех законы и обычаи Гиуры, ядовито прошелся по способу размножения гиурян, усомнился в их умственном потенциале. И, словно этого было мало, вызывающе вырастил еще одну почку, прямо на глазах присутствующих.

Это был конец. Трясясь от ярости, обвинитель потребовал самого сурового наказания. Хладнокровный судья-офиец зачитал приговор: сепарация с последующим сливом органических останков в канализацию. Детские почки зугдийца признать неотделяемой частью единого материнского организма и уничтожить вместе с ним. Все семь присяжных, включая меня, единогласно утвердили решение суда – шторм стихал, и с минуты на минуту мы ждали открытия космопорта. Зал аплодировал стоя. Деморализованные наблюдатели Лиги растерянно переглядывались. Сгорающий от стыда за соотечественника адвокат багровым колобком выкатился за дверь. И только приговоренный сохранял спокойствие.

На казни я не присутствовал, сославшись на религиозные мотивы, так что, слава богу, не видел, как дурака-зугдийца перемололи в гомогенную массу. Убедившись в полной и окончательной смерти преступника, тюремная санитарная бригада вылила бочку с останками в канализацию, и на этом все закончилось.

А потом открыли космопорт, и я улетел на Землю, выбросив из головы это неприятное происшествие.

-3-

Это было три года назад. Я хорошо помню шумиху, которая поднялась вокруг этого дела. Гиурян ругали, хвалили, требовали исключить из Лиги, ввести в Совет с правом вето, и все это одновременно. Но время шло. Остыли горячие головы, проблема, став привычной, утратила пикантную остроту, и весь мир с энтузиазмом переключился на обсуждение других животрепещущих новостей.

Сперва пережевывали восстание на Чиампуле и раскрывали объятия беженцам – хмурым необщительным аборигенам, считающих себя прямыми потомками богов. Затем первые полосы таблоидов заняла великолепная Зига Ни со своей беременностью. Потом общество взбудоражило таинственное исчезновение богатейшего магната Галактики и его младшей жены, потом…

О Гиуре никто больше не вспоминал. А зря. Потому что история эта имела самое неожиданное продолжение – об этом мне рассказал мой приятель-экзобиолог, специализирующийся на разумных беспозвоночных: авторитетный ученый, смелый теоретик и просто хороший парень.

Эти хитрецы – я имею в виду зугдийцев – рассчитали все от и до. С самого начала они делали все, чтобы их соотечественника казнили, и не потому, что все дружно ненавидели его и желали ему смерти – вовсе нет! Наоборот, по некоторым непроверенным данным казненный стал национальным героем у себя на родине. Хотя, может, это просто слухи, которые распространяют одураченные гиуряне. Когда поняли, что их одурачили.

Дело тут вот в чем. Да, зугдийцы размножаются почкованием, и процесс этот довольно сложный, требующий участия нескольких особей; этим поддерживается необходимое генетическое разнообразие расы. Но у зугдийцев есть одна особенность, роднящая их с обыкновенной белой планарией.

Если планарию протереть сквозь мелкое сито, каждая ее частичка, попав в питательный субстрат, способна вырасти до полноценной особи, сохранив при этом память и прежний опыт. Зугдиец – тоже.

Конечно, они рисковали – мощный сепаратор это вам не сито, он разрушает сами клетки организма. Но они поставили на то, что хотя бы одна, две, три клетки героя останутся неповрежденными. И выиграли.

Гиуряне поначалу не обратили внимания на странные грибы, выросшие по берегам реки, куда сливалась тюремная канализация. Тем более, их было так мало. Белые, круглые, без корней и мицелия, они росли с удивительной скоростью. А когда слегка озадаченные гиуряне заинтересовались новым видом, было уже поздно – около десятка зугдийцев родились на Гиуре.

Они появились на свет точно так, как, согласно священным легендам, появился Первый Гиурянин – из земли и воды, без отца и матери. И с этим фактом ничего нельзя было поделать, не подвергая сомнению религиозные основы мировоззрения гиурян. А это уже попахивала ересью и бунтом.

Скрипя зубами (ну, или чем они там скрипят в минуты душевных терзаний?), гиуряне примирились с новыми соседями по планете.

Да, зугдийцы жили в резервации. Да, у них был статус некоренных граждан Гиуры со всеми вытекающими. Но они свободно почковались и процветали, потихоньку раздвигая границы своей территории. К тому же выяснилось, что зугдийцы равнодушны к радиации, солям тяжелых металлов и прочей гадости, смертельно опасной для любого гиурянина. И это означало, что вынужденному соседству бывших врагов скоро придет конец, и наступит эпоха взаимовыгодного сотрудничества двух дружеских рас. Во всяком случае, мой друг экзобиолог очень на это надеялся.

- Хитрецы! – восклицал он, красный от возбуждения и выпитого вина. – Ах, какие хитрецы! Надо же, так подловить гиурян на их же собственных законах! Я преклоняюсь перед ними, честное слово! Замечательная раса, поистине замечательная!.. Конечно, есть небольшая проблема – строго говоря, все эти зугдяне, присутствующие на Гиуре, являются одной-единственной особью. И это вызывает определенные юридические сложности. Но я уверен, они что-нибудь придумают!

- Я тоже, - мрачно сказал я.

Хитроумие зугдян не вызывало у меня восторга. Наоборот, озабоченность оно вызывало и даже тревогу. Ну, ладно, захотели они Гиуру и получили ее. Унылая бедная планета в стороне от оживленных трасс - невелика потеря. Но что, если это только начало? Если на этом они не остановятся? Если завтра им захочется Юнону? Офу, как бы я ни относился к самим офийцам? Землю, конце концов??? Есть ли что-то, что мы сможем противопоставить этим ушлым знатокам законов?

Мы обсудили этот вопрос со всех сторон, выпили все вино, разругались в хлам и ни к какому решению не пришли.

Утром я встал с гудящей головой и в отвратительном настроении. И не только алкоголь был тому виной, но и вчерашний разговор. Напившись крепкого чаю с лимоном, я засел за уником. Помимо мировых проблем, мне нужно было решить проблемы личные, а это куда как сложнее.

Дело в том, что моей жене, моей Фирочке, урожденной Черизы, не давали разрешение на въезд на Землю. И это при том, что у нее была давно открыта мультивиза, действующая на всех планетах Галактической Лиги! Что-то нашим крючкотворам там не нравилось, чем-то они были недовольны, придирались к пустякам и вообще выказывали вопиющую некомпетентность и дремучее невежество. А так же полное отсутствие желания выполнять свои профессиональные обязанности. Пришлось самому взяться за дело.

Несколько часов я, постепенно зверея, звонил то одним чиновникам, то другим, отсылал бесконечные копии документов, справок и заявлений – потом большая часть этого оказывалась не нужной, и меня упрекали за то, что я перегружаю архив. Меня переключали между отделами и службами, с преувеличенной сердечностью радовались моему обращению, лживо уверяли, что делают все возможное, задавали идиотские вопросы, опять требовали никому не нужные бумажки и с облегчением отфутболивали дальше. А потом я заметил, что хожу по кругу, вызывая одни и те же номера. Уником у меня раскалился, я заработал жестокую мигрень, а все, чего я добился, это неохотное обещание перезвонить, как только что-то прояснится. И я сдался.

Гигантский, неповоротливый, древний, как сама письменность, не дающий сбоев бюрократический механизм с легкостью перемолол своими равнодушными жерновами песчинку по имени я. Он был явлением природы, стихийным бедствием, которому невозможно противостоять. И как любое стихийное бедствие вызывал священный трепет и благоговение своей неотвратимой мощью.

Нет, ребята, сказал я зугдийцам, наливая себе хорошую порцию водки. Если вам и суждено разбить свои лбы о какую-нибудь планету, то это будет Земля. Даже если вы будете действовать строго по закону.

И, ей-богу, за это стоит выпить!

Я тоже стараюсь не за страх, а за совесть. Каждый мой день расписан буквально по минутам: силовые тренажеры, пробежки под палящим солнцем, сухие обертывания, питание. Особенно питание – Фирочка относится к нему очень серьезно. В результате экспериментов, большей частью незапланированных, мы выяснили, что запах моего пота напрямую зависит от еды. Так, например, пятнистый ерож под кисло-сладким соусом из ягод аигви усиливает нотки бихвеального дерева. Сырой шухуш заставляет мои потовые железы продуцировать пряный аромат, а вяленая рыбка бин-бин – запах корицы, по которому сходит с ума все женское население Черизы. Зато, когда я полакомился вкуснейшей нигжей, Фира, зажав нос, сбежала от меня в гостиницу. А вернувшись на следующий день, первым делом заказала молекулярный клининг всего дома. С тех пор нигжа и ее родственные формы навсегда исключены из моего рациона.

Мы запатентовали и выпустили пятнадцать ограниченных серий самого разного парфюма, и все они имели оглушительный успех. Богатые черизийцы и черизийки буквально дрались за право обладать крошечным флакончиком духов «Звезда Джима», «Путь контрабандиста», «Из грязи в князи» и все такое прочее в этом же духе. Сейчас мы с Фирочкой работаем над совершенно уникальным проектом, способным, по мнению наших консультантов, совершить революцию в парфюмерии. Ну как – работаем? Она с хладнокровием опытного вивисектора скармливает мне тщательно отобранную мерзость, а моя задача состоит в том, чтобы выжить. Все остальное делают мои потовые железы и наноботы, собирающие капли моего драгоценного пота.

Когда кулинарная пытка становится совсем уже невыносимой, я бунтую и начинаю горстями жрать хрустящие панарики – они каким-то образом нейтрализуют запахи моего тела. Панариками меня тайно снабжает мой старый приятель, бывший комендант лучшего хостела на Черизе. Теперь он владелец сети скромных, но очень милых отелей, и мы любим иногда собраться вдвоем, поболтать за бутылочкой-другой легкого вина, повспоминать прошлое.

Мое земное происхождение мы тщательно скрываем, для всех я так и остался однохордовым моноцефалом с Терры, единственным представителем загадочной расы, затерянной в глубинах Космоса. А все из-за сволочных офийцев. Они хоть и равнодушны ко всем запахам, кроме запаха гниющей органики, но совсем не дураки, мигом смекнут, что к чему, и нашей с Фирочкой монополии придет конец. А так они занимаются потихонечку интеграцией Земли в Галактическую Лигу Народов, обстряпывая попутно свои темные делишки, и нам не мешают. Конечно, встреча Земли и Черизы неизбежна, рано или поздно люди заключат в свои ароматные объятия новообретенных братьев по разуму, но госпожа Нунгут обещала к этому времени что-нибудь придумать.

- В конце концов, можно законодательно запретить землянам испускать запахи, - сурово заявила она. – Хрустящие панарики в этом смысле себя прекрасно зарекомендовали. И, судя по тебе, никакого вреда они не причиняют. Конечно, нужны будут дополнительные клинические испытания, но я уверена, что ты выдержишь.

- Да, дорогая, - смиренно согласился я. – Ради тебя – все, что угодно.

Кстати, насчет Земли. Во время нашего последнего отпуска я уговорил Фирочку сделать небольшой крюк и завернуть к Солнечной системе. Она, добрая душа, хоть и поворчала немного, но согласилась. И целых полчаса я со слезами на глазах разглядывал крошечную звездочку, практически неразличимую на фоне других таких же. Правда, как потом выяснилось, я смотрел не в тот иллюминатор, но все равно, встреча с Родиной освежила и укрепила меня. Полный сил и оптимизма, я был готов к любым грядущим испытаниям. И они не заставили себя ждать.

Сегодня утром Фирочка, как всегда, собственноручно готовила мне завтрак, смешивая тщательно отобранные ингредиенты в одной ей известной пропорции. Внезапно она отставила блендер с тошнотворно-розовым содержимым.

- Какая гадость, - сказала она и бросилась вон из кухни, зажав рот ладошкой.

Весь день она провела в постели, жалуясь на тошноту и головокружение. Она ругала некачественную еду, грозилась разнести в пух и прах недобросовестных производителей и глотала сорбенты. Я сочувствовал, поддакивал, подавал воду и украдкой косился на груди Фирочки – за последнюю неделю они заметно налились. Особенно две верхние, мои любимые. Наконец, Фирочка задремала, а я укрыл мою бедную измученную девочку легким пледом, поцеловал в покрытую нежной шелковистой шерсткой щеку и на цыпочках вышел из спальни, затемнив окна. И отправился прямиком в свой рабочий кабинет, где у меня была собрана недурная коллекция спиртного.

Я выбрал бутылочку настоящего земного коньяка (контрабандного, разумеется, будь благословенны ушлые офийцы!) и устроился в кресле у окна. Мне надо было о многом подумать.

Межрасовые сексуальные связи на Черизе не редкость – этот современный космический Вавилон снисходительно относится к подобным шалостям. С межрасовыми браками дело обстоит сложнее, но все равно, мы с Фирочкой не первые и уж точно не последние. Но ни разу я не слышал, чтобы подобные союзы приводили к появлению потомства или хотя бы к зачатию. Не слышал и даже представить себе не мог, что такое в принципе возможно.

Не знаю, в чем тут дело – то ли у нас с черизийцами генетический код совпадает, то ли еще что, это пусть ученые умники разбираются, но факт остается фактом – у нас с Фирочкой будет ребенок. У меня будет ребенок! В своем отцовстве я не сомневался – два брака за плечами и многочисленные романы разной степени тяжести дали мне богатый жизненный опыт, и что-что, а факт измены я бы не проморгал. Не такой я парень, чтобы меня можно было одурачить!

Итак, Джим, мальчик мой, ты скоро станешь отцом. И что ты чувствуешь по этому поводу?

Я прислушался к себе. Я был слегка пьян, возбужден, растерян и горд одновременно. И еще напуган, самую малость. И отчетливо понимал, что с этого дня моя жизнь круто изменилась раз и навсегда.

Тысячи мыслей хаотично клубились в моей бедной черепушке, играя друг с другом в чехарду.

… Нужна детская. В нашем доме не предусмотрена детская, но можно переделать одну из многочисленных комнат. Например, бильярдную – все равно я вечно проигрываю Фирочке. Да и времени на подобные развлечения у нас скоро не будет.

… Недавно я видел рекламу самого современного ульта-супер-пупер инкубатора. Кажется, фирма называлась «Материнство без хлопот» или что-то в этом роде. Они там обещают, что двадцать два И-хона инкубации станут самым счастливым, самым беззаботным временем в жизни женщины. Надо будет разузнать об этом поподробней.

… Интересно, сколько яиц отложит Фирочка? Четыре груди прозрачно намекают на многодетность. Но ведь земные женщины далеко не всегда производят на свет двойню. Хотя, с другой стороны, у нас бывают и тройни, и четверни, и так далее, по возрастающей. Что ж, похоже, количество детей будет для меня сюрпризом. Успокаивает одно – ни разу я не видел на улицах Черизы четырехместные детские коляски. Только двухместные. Хотя, черт их знает, этих черизийских мамаш, может, они выгуливают свое потомство попарно, по очереди. Сегодня одних, завтра других…

… Только бы теща не вздумала приехать к нам помогать! Господи, прошу тебя, только не это! Она с самого начала была против «этой отвратительной затеи», а на свадьбу явилась, сбрив в знак траура усы. И хотя тесть после нескольких рюмочек крепкого торжественно облизал мне щеки, признав тем самым во мне законного зятя, монументальную тещу это нисколько не смягчило. Она до сих пор смотрит на меня, как на врага всех разумных народов, отпускает в мой адрес ядовитые шуточки и во всеуслышание жалеет свою непутевую дочь, из жалости пригревшую «безродного нищего уголовника». Меня, то есть.

Но это все, так сказать, цветочки. По-настоящему меня беспокоило только одно.

К обычаям и традициям на Черизе относятся не менее серьезно, чем к официальным законам. А иной раз и гораздо более серьезно. Законы что? Сегодня они одни, завтра, глядишь, другие. А традиции освящены веками и обязательны к исполнению. Представить себе черизийца, нарушившего закон и мотающего очередной срок, я мог. Представить того же уголовника-рецидивиста, нарушившего какую-нибудь традицию, я не мог. Воображение буксовало и отказывало.

Обычаев на Черизе, самых нелепых и замысловатых, была тьма тьмущая. И не все они были безобидны и безопасны. По крайней мере, для представителя рода человеческого. А от одного из них у меня холодела кровь и волосы вставали дыбом.

Дело в том, что новоиспеченный отец, как только будут отложены все яйца, обязан был совершить обрезание. И не просто обрезание, а, так сказать, под корень. Совсем. И хотя сейчас это делалось опытными специалистами, в стерильных условиях и с обезболивающим, меня это ничуть не утешало. Черизийцам что? Во-первых, у них по два пениса; во-вторых, регенерация. Как говорится, режь, не хочу! Хоть каждый год. А для меня, как вы понимаете, это настоящая катастрофа!

Не дамся, угрюмо подумал я, наливая второй бокал коньяка. Лучше смерть! Ну или пожизненное заключение. А все этот двоякодышащий чешуйчатый гад Пирт! Это ведь он втянул меня в эту авантюру, это из-за него я сейчас не на Земле, а на Черизе, оплакиваю пьяными слезами свою горькую долю!

И лишь одно меня успокаивало – Фирочка прекрасно осведомлена насчет особенностей моей физиологии, анатомии и прочей биологии. И по-настоящему меня любит. Так что будем надеяться, госпожа Нунгут что-нибудь придумает. Она ведь у меня такая умница.

А хелицеры этому гаду Пирту я все-таки начищу!

- Папа!..

Мальчонка с разбегу прыгнул мужчине на грудь.

- Привет, котёнок, — сильные руки подхватили Илюшу, поднимая к потолку. – Ты спал, что ли?

Илюша прижался к отцовской груди совсем как Мадленочка у Алисы и только повторял:

- Папа, папа…

- Здравствуйте, — мужчина кивнул Алисе как равный. – А, простите, что за сказку вы рассказывали?

- Это сказка ямарунди, - ответила Алиса, несколько озадаченная вопросом.

Она как-то и не думала, что сказки Людей могут кого-то заинтересовать.

Это ведь всего лишь сказки.

- Я собираю сказки, — сказал мужчина. – В сказках можно отыскать смысл жизни… как понимают его люди, по крайней мере. Как бы вас найти после… э… работы?

- После работы я учусь, — сказала Алиса. – Потом придумываю, что бы рассказать вот… малышне. Потом у меня есть совсем немного времени поспать.

- Занятая какая… — усмехнулся незнакомец, поглаживая по спине сынишку.

- Но вы можете посмотреть видеозаписи, — сказала Алиса. – У нас ведь везде камеры.

- Ну да, я поговорю с Анной. Спасибо. Я заберу Илюшку? – спросил мужчина.

- Ну… - Алиса растерялась.

Родители могли забрать ребёнка из садика в любой момент, тем более что в Городе все всех знали: пары, решившиеся завести чадо, были наперечёт. Но этого человека Алиса никогда не видела, пусть Илюша и признал папку.

- Нет, — твёрдо ответила девочка. – Я вас никогда не видела.

- Это мой папка! – выкрикнул Илюша. – Мой!

И показал Алисе язык.

- Молодец, — кивнул Алисе незнакомец. – Сейчас я позвоню…

Он выудил из одеяния планшет. Загоревшийся экран осветил резкие черты обветренного лица.

- Аня, привет. Это я. Слушай, я заберу Илюшку? Мне тут девушка не отдаёт сынишку… — мужчина повернул планшет экраном к Алисе, включив фронтальную камеру.

- Алиса, это папа Илюши, — сказала Анна Сергеевна с экрана. – Всё нормально, пусть забирает. У вас всё хорошо?

- Хорошо, сидим сказку слушаем, — ответила Алиса и сказала уже незнакомцу: – Я просто никогда вас не видела.

- Всё нормально, — улыбнулся незнакомец. – Меня зовут Мигель. Можно Михаил. Пошли, котёнок.

Он пощекотал Илюше животик и вскинул счастливо смеющегося мальчика на плечо.

Алиса долго потом вспоминала эту встречу. Наряд незнакомца – никто в Городе, а тем более на островах, не носил кафтаны с позолоченными рукавами и лихо примятые береты на голове. Вот на материке одевались так, в памяти Вычислительного центра нашлись тысячи фотографий, сделанных дронами. Алиса вспоминала запах: кроме привычного с младенчества пряного аромата моря от Мигеля-Михаила пахло смолой и конским потом. По всему выходило, что Мигель побывал на континенте и не просто бывал, как летают дроны или спутники, а общался с жителями Эдема, как Алиса играла с детьми ямарунди. Только игры Мигеля-Михаила больше напоминали поход чучуков на болото, нежели обычную их возню на окраине деревни. Алиса пыталась искать – не хватало допуска. Для неё стало неожиданностью, что профиль пользователя в сети Города и личное дело участника экспедиции к Эдему это две разные вещи: профиль пользователя доступен всем горожанам, просматривать личное дело может только Капитан Платформы.

Со временем воспоминания поистёрлись, каждодневная рутина вышла на первый план и пару-тройку лет Алиса вообще не интересовалась ничем за пределами Города. А потом Мигель-Михаил напомнил о себе – да так, что пыль посыпалась.

Началось всё, впрочем, не с Мигеля.

…Змей здорово удивился бы, узнав, что люди, прибывшие колонизировать Эдем, живут по земному календарю. Главный вопрос – зачем? В Межкосмосе давно уже провели линию перемены дат для планеты, разработали удобный календарь, учитывавший фазы Цури – спутника Эдема, обходившийся без високосного года и прочих чисто земных заморочек… Колонисты предпочитали жить по календарю прародины. Город, построенный в зоне штилей, не зависел от смены климата, аборигены островов жили охотой, собирательством и рыболовством, а поскольку самыми значительными событиями у ямарунди считались войны и перемирия с крау, летоисчисление велось примерно следующим образом: «В тот год, когда ичи вытянулись и пожелтели, хара сожрал каруни в ловушках, а танцующих рыбы сами прыгали в сети, крау с северной оконечности острова напали на деревню Людей и была большая битва». От этой знаменательной даты и вели счёт времени.

Земной календарь, отсутствие названия у Города и разговоры в стиле «когда мы вернёмся» порождала неопределённость. Люди ждали решения, и ожидание это раскололо монолитный коллектив, спаянный годами тренировок, на две партии: одни готовились возвращаться на Землю, другие намеревались устраивать жизнь здесь, на Эдеме. Раскол пережил глухое шушуканье по углам, открытый конфликт, когда коридоры Города патрулировала вооружённая милиция и перешёл в стадию тления, когда люди отчаялись принять решение на месте и ждали приказа Международного космического агентства ООН. Насколько далеко зашло дело, предстояло выяснить Алисе, ребёнку земных родителей, рождённому в новом мире.

Так вот, в Городе праздновали Новый год. Белоснежные коридоры украсили гирлянды и ветки пальм, увешанные разноцветными шарами, с острова привезли громадного йеси – с того болота и поставили под купол площади Города, увешав всем подряд: от бус и шаров до рулонов туалетной бумаги (дефицит, между прочим). Там же установили сиденья, сцену, расставили освещение.

Алиса вела праздник. Мама сшила ей платье – роскошное белое платье с вырезами на спине и на груди, перчатками по локоть и треном в пол, дядя Фридрих сделал туфельки на такой шпильке, что девушка боялась лишний раз шевельнуться. Мама уложила рыжие волосы дочери в сложную причёску и убрала сеточкой с жемчугом, добытом ради такого случая на станции. Неудобно – жуть, решила Алиса, кое-как балансируя на шпильках. Но едва только свет прожекторов залил светом сцену, едва только она произнесла в большой блестящий микрофон: «Здравствуйте, дорогие друзья!..» - а нарядная толпа отозвалась одобрительными возгласами, поднявшимися к куполу, девушка забыла все неудобства.

Веселились как в последний день: горожане показывали свои таланты. На белом занавесе, оформлявшем сцену, проецировались фотографии и картины Одли Берзинша, с самой постройки Города занимавшегося исследованием океана планеты. Анна-Мария исполнила арию графини из «Пиковой дамы». Буди Индравати и Хуан Ле выступили со скетчем, где Буди, наряженный морским царём Эдема, пенял Ле на то, что тот посмел фотографировать его рыбные угодья. Вика и Анхель Дамасо, наряженные Дедом Морозом и Снегурочкой вывели на сцену стайку детишек (группу из детского садика, подопечного Алисе) и принялись водить хоровод вокруг «ёлки». Потом дети очень красиво спели написанную Джорджем Лонгом песню «Наш дом» и настал момент, ради которого Алиса полгода билась ос снабженцами, выбивая ткань для занавеса, шила из подручных материалов костюмы для Деда Мороза и Снегурочки, а артисты репетировали по ночам.

- Дорогие друзья! – сказала Алиса. – Скоро, очень скоро часы пробьют двенадцать. Начнётся Новый, девятнадцатый год по летоисчислению Города. Чтобы Новый год принёс нам удачу, осуществил все наши мечты, я предлагаю выбрать название места, ставшего домом для нас и наших детей!

По занавесу под звуки фанфар побежали чёрно-белые и цветные тени, сливаясь в слова, снова растворяясь красочными разводами. Приглушённый свет и музыка не позволили Алисе сразу увидеть, что происходит на трибунах, а когда прожектора осветили первое название, исполненное в виде скульптуры, девушка, оглянувшись на трибуны, застыла, широко открыв глаза.

Трибуны стремительно пустели.

Горожане чётко разделились на два потока, выходя к Северному и Южному лифт-холлам.

Алиса поднесла было микрофон к губам – и поняла, что не знает слов, чтобы остановить это молчаливое целеустремлённое движение. Под звуки фанфар ушли Дед Мороз со Снегурочкой, захватив сына. Ушли Анна-Мария и Буди с Хуан Ле, не дождавшиеся подарков от Деда за своё выступление. Городская площадь опустела и среди мерцающего разноцветья, устроенного проектором и трубивших во всю ивановскую фанфар, осталась девушка в белом платье, нервно тискавшая микрофон на сцене, убранной гирляндами и шарами.

Потух свет, умолкли трубы. Алиса подняла голову.

Отец.

Сильные руки обняли её плечи. Ладонь легла на голову, прижав жемчужную сетку – Алиса ткнулась в грудь отца.

- Что не так, пап? – глухо спросила она.

- Всё не так, дочка, — ответил отец. – Только твоей вины в этом нет. Наши это глупости, взрослые.

- Я хотела, чтобы мы вместе придумали название, ну что такое – Город да Город, даже в документах так, — зачастила Алиса.

Голос срывался от обиды, от подступающих слёз.

- А не получится вместе, — отозвался отец. – Мы давно уже не вместе.

- Что происходит – ты можешь объяснить?

- Могу. Давай только уйдём отсюда.

Причем, это с одной стороны трижды радовало, а с другой тревожило. Да и трофейный камешек четвертого уровня все же успокаивал. Я вернулся в не изученную комнату. Ведь должно же было тут охраняться что-то невероятно ценное. И находки действительно радовали. Новый посох второго уровня. Посох слабый 2 ур. Атака 100к магией. Требование к уровню нет. Расходует 1000. Прочность: 25к/25к. И что-то показатели атаки зашкаливали. Но и залпов я мог сделать всего три. Тяжелая артиллерия? Также нашлись два очень интересных колечка. Одно увеличивало скорость восстановления магии в полтора раза и позволяло держать запас в одну десятую силы.

Понравился рассказ, с тебя лайк и подписка.

Для вас старались:

Нейронные сети:

Озвучено SaluteSpeech

Художник Kandinsky 2.2 +17к зарисовок

А так же, все тот же один человек:

Автор - ПавелС

OK VK Rutube Yappy Litres ТГК ТенЧат Пикабу

Елена — бортовой компьютер звёздного корабля «Седьмой сын» сообщила Павлу Ивановичу, что Али обнаружил какую-то проблему в техническом отсеке, а так как у неё нет никаких данных о поломке и все показатели были в норме, то было бы неплохо, чтобы капитан проверил всё ещё раз, но уже человеческими рецепторами, на всякий случай. Так было бы надëжнее. Павлу Ивановичу было не сложно, времени свободного было много, и он отправился на нижний уровень.

«Интересно, смогу ли я научится читать мысли полностью, — подумал Грай, услышав тяжëлые шаги и громкое дыхание Малахова, — Так, нужно настроиться. О чем он думает? Хочу его слышать». Он попытался представить, что он рядом с Малаховым, идëт с ним, и этот человек рассказывает ему всё о чем думает, как другу. Нужно только расслышать, не упустить ни слова.

В тёмном проëме выхода показалось двигающейся коричневое пятно.

— Гзююю...Хвы... Гзююю... Хвы, — громко дышал Малахов, — Гзююю.... Хвы.

«Проклятье, тяжко. Нужно сесть на диету, когда прилечу домой. Как там мои девочки? Сколько меня не было? Наверное месяца три..., — Малахов скрылся, — ... Салая... Передаст.... Дарки…»

Грай напрягся, он же рядом, вот он Малахов рядом. Грай представлял его себе. От него невкусно пахнет потом и старостью. Он что-то бормочет себе под нос, неразберëшь. «Что? Что? Не слышу?».

«Я ему и говорю, что работаю с Врагом, сразу интерес потерял пугать...» Мысли Малахова снова стали ясны для Грая. Он их опять стал понимать. «А вдруг реально получиться отправится в прошлое? Он сможет таких дел наворотить. Интересно, а как сильно можно в прошлое залететь? Можно даже в древнюю Русь, там где собственности не было? Бесплатно всю тайгу вырубить... Классно буде... А можно же встретить и Христа! Интересно девки пляшут. А можно же в начало перестройки. Стать олигархом. Нет, опасно, их стреляли каждый день... В девяносто восьмой. Точно! Закупить доллары и после обвала продать. Если реально так можно будет. Да он станет таким богатым, что... А можно прямо с Пуйло в самом начале познакомится и стать его коучем. Тогда он станет мега-богатым и сможет себе прикупить не одну планету, а сто. Пол вселенной будет под ним...»

У Грая заболела голова, он перестал слушать бред Малахова, такими казались ему мысли этого старика. Значит слышать можно всё, но это тяжело. Он чувствовал себя уставшим, словно бегал час. Хоть тело его не болело, он почувствовал общую усталость. «Нужно отдохнуть, потом попробую ещё».

А Павел Иванович продолжал думать о своих возможных перспективах. Его мысли не были бредом, потому что год назад он хорошо вложил деньги в проект, где ему обещали разработать машину времени. Конечно, не совсем машину, а прибор, или систему, которую можно присоединить к управлению кораблëм и изменить его ход во времени. Молодой учëный утверждал, что ему удалось решить эту задачу и он почти на пороге открытия, которое изменит всю историю. Только нужны деньги, чтобы продолжить его исследования. Павел Иванович понимал, что это может быть пустышка.

Но интуиция подсказала, что нужно попробовать. Он связался с дарки, именно под ними вначале был этот дерзкий «ботаник». Такие проекты всегда развивались вдали от Москвы и имперские службы не должны были знать об этих идеях. Тихими местами, где рождались и развивались подобные идеи, служили дальние планеты контролируемые дарки, где присутствия империи уже не было.

Павел Иванович увидел реальную лабораторию и настоящих учёных, возглавляемые молодым парнем, который был человеком. Всё таки людям Павел Иванович доверял больше. В его глазах было безумие, в хорошем смысле этого слова. Поговорив с ним, Малахов убедился, что он не настолько глупый, чтобы не понимать что он затевает. И риски этот парень тоже мог предвидеть. Убежать от дарки у него не получится. Он это прекрасно понимал.

«Что думаешь, Павел Иванович, сможет? — задал вопрос Шарк, который тоже был заинтересован в революционном изобретении, — Вроде не дурак».

На разработку парня требовалось много денег и редкая электроника, поэтому дарки посовещались и решили позвать в партнëры Малахова. Только Малахов обладая своими связями мог получить то, что не могли достать дарки. Павел Иванович согласился участвовать в проекте и вложил туда приличные деньги.

И вот несколько дней назад с Павлом Ивановичем связался Шарк и обрадовал его новостью об окончании работ. Опытный образец был готов. Он был в рабочем состоянии и подлежал проверке, которую должен был провести Павел Иванович. Партнёра договорились встретится на Касторе этом островке свободы, принадлежащем Салае Кастор Гвару, давнему другу Павла Ивановича.

Малахов наконец-то добрался до технического отсека. На самом деле что-то было неисправно. Запах жëнного металла, говорил об этом. Али стоял у входа. Это была металлизированная коробка на колëсах, с шестью различными манипуляторами.

— Ну, что, Али, какая здесь у нас беда? Где и что горит?

— Сюда, капитан, — голосом он напоминал Павлу Ивановичу бывшего соседа Романа Николаевича, именно у него был такой скрипучий и холодный голос, — Вот здесь источник этой гари.

Малахов прошëл вслед за ним и повернул к узлу скорости. Увидев, что из одного места летят искры, Павел Иванович заглянул туда:

— Ептить-моптить! Эх, Шакир, чтобы у тебя лапы отсохли, чёрт нерусский! — выругался капитан.

— Что случилось, капитан?

— Да эти горе-мастера оставили здесь какой-то болт, или ещё что-то металлическое и оно закатилось под шестерëнку. И его теперь крутит между этой шестерëнкой и основанием. Тебе, Али, нужно подняться сюда и убрать эту железку, пока она не застопорила здесь всё.

Робот поднял вверх свой корпус-основание, увидел причину и понял, что нужно делать. Один из его манипуляторов был снабжëн острым прутком. Он попытался выбить чужеродный кусок из узла, но тщетно.

В этот момент раздался звонок межгалактического передатчика: «Тиу-тиу-тиу»:

— Петро, привет, сын, — Малахов обрадовался, это звонил его старший ребëнок — сын Пётр, — Как ты? Ты на Усадьбе?.. Молодец что прилетел домой. Как там Аннушка?.. Аааа, так ты со всем семейством прилетел к нам. Отлично. Я тоже скоро буду дома... Сейчас на Кастор лечу... Какие новости? Что там на Сиберии?… Гуру Густав и Враг?... Бред какой-то... И Срак тоже?... А кто там вместо Врага теперь?... Хорошо, я сам наберу его. Ладно, сын, спасибо, что позвонил и за новости такие спасибо. Матушке привет от меня передавай и девочек обними. Скажи, что я скоро прилечу... Хорошо. Пока.

— Капитан, я убрал этот чужеродный предмет.

— Отлично, Али. Как тебе это удалось? — Малахов выглядел озабоченным.

— Выжег лазером.

— Понятно, поехали наверх, — Малахов забрался на Али и уселся на его крышке, держась рукой за один из манипуляторов.

Али медленно покатил к лифтам, везя своего капитана.

«Интересно девки пляшут, — думал Павел Иванович, — Враг и гуру Густав руководители восстания. Они убиты. Срак тоже казнëн. Вот почему возле Сиберии висел «Весëлый Варяг». Может и хорошо, что он им не попался, хотя он хорошо знает Алексея и иэсбэшников. Интересно, кто вëл расследование на Сиберии? Всплыл ли он в расследовании? Интересно, кто теперь на месте Врага? Нужно переговорить с ним. Или лучше набрать Шантари?»

«Да, вот это новости. Враг убит, и Срак тоже. Как же обидно, что Срак уже мëртв», — думал Грай, который продолжил читать мысли Малахова после небольшого перерыва.

Фантастический роман "Сиберия". Читай фантастику онлайн. Бесплатное ознакомление и свободное распространение.

— И давно вы работаете вместе? — пятеро из одной галактики и шестой маджарианец были необычной командой.

— Мы лэтым дамой, — коверкая слова говорил один из них, судя по всему старший, наверное капитан корабля.

И на все последующие вопросы он отвечал одинаково: «Мы лэтым дамой». Менялась только интонация ответов.

В специальных колонках для связи раздался голос командора:

— Полковник, пристрели одного из них, а если до остальных не дойдëт, застрели следующего.

— Какого из них?

— Любого. Хотя нет, пристрели того с кем разговариваешь.

— Хорошо! Солдат, убей этого, — полковник указал пальцем на ничего не понимающего, с ужасным акцентом.

— Нэт, нэ нада... Йа всо скажу.

— Стоп, — остановил полковник подчинëнного, — Значит всё понимаешь. Что же ты мне голову морочил?

— Йа... Йа... Мы боымса вас. Мы простые грузчыкы. Мы не дэлалы плохо. Мы лэтым домой и всо.

— Кто у вас главный, кто капитан?

— Йа.

— Кто это такой? — полковник указал на маджарианца.

— Мы взалы два новых в наша каманда.

Даниэль потерял терпение:

— Он явно не готов к оперативной работе. Я пойду сам их допрошу.

— Давай, покажи своё мастерство, дружище, — командора тоже уже нервировал этот наглый капитан корабля грузчиков.

Даниэль прошëл в другое помещение:

— Полковник, спасибо за вашу работу, позвольте дальше мне продолжить разговор.

— Конечно, господин.

Даниэль подошëл к допрашиваемым.

— Меня зовут Даниэль Смит. Фюрер иэсбэ Смит! — он увидел ужас в их глазах, они понимали, кто он такой, и то, что он церемонится с ними не будет, — Итак, сейчас кто-то из вас мне расскажет правду. Кто вы и откуда. Дарки вы, или какое имеете к ним отношение. Мне всё равно кто это будет. Но того кто расскажет, отпущу. Остальным обещаю только смерть. Ждать долго не буду. Кто готов мне рассказать правду?

— Мы просто гру... — снова запустил свою шарманку их капитан.

— Господин, я скажу, я расскажу всё, только не уби…

— Малчы!

— Заткнись! Я здесь решаю, кому молчать, а кому говорить, — Смит посмотрел на него своим взглядом агента, внушающим ужас и власть, под таким взглядом, капитан сник и съёжился, — Солдат, если он хоть пикнет, пристрели его.

— Слушаюсь!

Даниэль повернулся к тому, кто подал голос:

— Я слушаю тебя, рассказывай. Если скажешь правду, то я, как и обещал, отпущу тебя.

— Да, конечно, господин. Я когда к ним нанимался, не знал, что они дарки. Это я уже потом разговаривая с ними понял, кто они. Вот этот, — он указал на маджарианца, — Сафир, он брат Шарка. Мы везли его в нашу галактику на встречу с братом. Остальные обычные дарки. Хорошие ребята, но грубые и не очень умные.

— Это я уже понял, — улыбнулся агент, его тонкая улыбка внушала страх. Он повернулся к маджарианцу, — Значит ты брат Шарка?

— Да. Я Сафир. А Шарк мой брат.

Даниэль был удовлетворён полученным ответом. Он был рад такой удаче. Шарк был один из главарей крупной банды дарки, возглавляемой Рыжим Генри. И теперь у них есть его брат. Это отличный повод для разговора с ним. Он задал следующий вопрос предателю:

— Что ещё знаешь про дарки?

— Я больше ничего не знаю о них, они, — он кивнул в сторону приятелей, — мало разговаривали на эту тему.

— Хорошо. Тогда можешь быть свободен. Полковник уведите его и этих тоже заберите, — он кивнул в сторону остальных, — маджарианца закрыть в камеру и надëжно охранять.

— Слушаюсь! Солдаты, выполнять!

— Послание на них повесить не забудьте.

Дроны не обнаружили на корабле пиратов взрывных устройств и других скрытых ловушек, грозящих имперскому крейсеру проблемами. Элис закончил проверку и сообщил, что Гарзеакс безопасен для его последующей конфискации. Потенциально опасных программ на нëм не обнаружено. Корабль был заведëн в специальный ангар Варяга. По последним найденным в базе корабля вызовам было разослано следующее сообщение: «Шарк, твой брат у меня. Хочешь чтобы он жил, свяжись со мной. И поторопись, долго ждать не буду. Фюрер ИСБ: Даниэль Смит. Команду с которой он летел я отпустил. Найдëшь их по следующим координатам...» И далее шло описание точного расположения в космосе места где была отпущена команда конфискованного «Гарзеакса».

Командор крейсера задумчиво смотрел на экран, боковая камера корабля показывала удаляющиеся и разлетающиеся в свободном полëте пять серебристо-зелëных тел В безвоздушном пространстве космоса выжить без специального защитного оборудования могли только редкие жители вселенной. Представители галактик NT — таковыми не являлись. У каждого на груди была закреплена довольно большая планка, на которой была надпись: «Это дарки. Казнëн имперской службой безопасности Великого Райского Рейха. Так будет с каждым из них!» В самом низу была указана дата казни.

— Всё таки ты монстр. И я рад, что ты мне друг, а не враг, — задумчиво произнëс Сергей Весëлый.

— Я не монстр, а обычный человек. Я разве им соврал? Нет. Обещал их отпустить и отпустил. А то, что они не умеют дышать в открытом космосе это не мои проблемы. Ха-ха. Я добрый. И справедливый. Они знали на что шли, каждый получает за заслуги свои. Так что не делай из меня монстра.

Фантастический роман "Сиберия". Читай фантастику онлайн. Бесплатное ознакомление и свободное распространение.