- Меня ужасно бесит, что они так и норовят поставить мне какую-нибудь оценку! Будто бы оценка это ужасно важно! Так важно, чтобы именно этот гад именно вот так сказал мне, что я делаю что-то правильно или неправильно! Что-то достаточно, а что-то недостаточно! – она мерила шагами комнату, периодически пиная вещи: игрушкам доставалось больше всего, мягкий пушистый котик принял на себя всю злость, выписывая по комнате баллистические амплитуды. Неописуемо красивая картина, но я невольно прервал ее агрессивный монолог.
-Ну, - протянул я. – Людям важно ставить оценки, так они понимают, что что-то контролируют. А еще это ощущение власти и контроля.
Ее красное лицо вдруг остановилось в пару сантиметрах от моего.
– Эти чертовы симпозиумы, там сидят всякие люди, которым будто бы заняться нечем, помимо того, чтобы обсуждать одну и ту же тему, чтобы в итоге принять решение, которое они уже приняли, когда решили его собрать! Я уже даже показывать ничего не хочу! Абсолютно никому НИ-ЧЕ-ГО! Потому что чем я лучше, как мне кажется, тем больше тех, кто мне приписывает свои ощущения! Вот сколько я прыгаю уже? – она махнула рукой в сторону своих олимпийских наград, часть которых валялись в шкафу, так как на стене уже не помещались.
– Ты молодец. – улыбнулся я, чем еще больше ее разозлил. Она приблизилась ко мне и пальцем уперлась мне в грудь, процедив:
– Но если бы я тебе сказал что-то иное…
– То что?! Что бы изменилось?
– Да успокойся ты уже! – моя Мийя напомнила мне солистку какой-нибудь панк-рок группы, ее взбаламученная испытанной яростью копна черных волос, искры в глазах и яркие эмоции, отраженные на лице.
– Пойду тебе водички принесу – попьешь.
Я поднялся с краешка кровати, пошел на кухню, наполнил фильтрованной водой прозрачный стеклянный стакан, а когда вернулся в спальню, Мийя уже сидела на кровати, обхватив голову руками.
Я протянул ей стакан, она схватила его и жадно отпила.
Я аккуратно присел рядом, хотя я и мастер спорта по боксу, но если я отхвачу от своей девушки, ответить я ей не смогу, да и не хочется попадать под этот каток под именем Мийя, наша комната напоминает разрушенную деревушку, по которой только что прошел каток.
– Представь, если бы оценок вообще не было, вот как бы ты тогда поняла, что ты лучше всех, Мийя?
– Это для тебя я лучше всех, потому что ты любишь меня, – девушка уткнулась мне носом в плечо. – А для них я лишь тот человек, который вроде как популярный, вроде как прыгает хорошо. Но знаешь, Лиам, знаешь, что случилось недавно?
Я промолчал, пусть рассказывает, хотя я прекрасно знаю, о чем она говорит, я увидел это в новостях сегодня с утра, но не придал особого значения, просто немного порадовался и испытал настоящую гордость.
– Они хотят сделать из меня лучшую спортсменку мира! Чтобы я взяла ту высоту, которую еще никто не брал и никогда! – сказала она, откинувшись назад.
– Но я итак тренируюсь по пять раз в неделю! – она посмотрела мне прямо в глаза.
– Честно говоря, я видел собрание с утра.
Когда заканчивается война, в которой происходят массовые убийства, начинается другая война – конкуренция правящих стран всегда приводит к тому, что в одной из них должен быть лучший актер, лучший певец, лучший спортсмен, лучшие природные ресурсы и самая прокаченная нация.
– А за что ты переживаешь? – спросил я, – Ты ведь справишься и с этим. Точнее мы справимся вместе.
Поддержать получилось плохо.
Мийя посмотрела на меня так, что мне тут же захотелось забрать свои слова назад, а затем отодвинулась очень далеко, на свою часть кровати, затем накрылась одеялом и отвернулась:
– Ты вроде умный, Лиам, а ни черта не понимаешь. Всё. Доброй ночи.
Она вышла из квартиры совсем рано с утра, я успел только открыть один глаз, чтобы заметить ее суровый сильный силуэт с перекинутой на одно плечо спортивной сумкой и промямлить что-то типа:
– Хорошего дня, солнышко.
– Ага, – сказала она и с грохотом захлопнула входную дверь.
Я встал часа через три, сходил в душ, приготовил отличный плотный завтрак, позавтракал, немного потренировался и отправился на работу.
День прошел просто отлично и быстро, я пару раз спросил у Мийи, как она поживает, она даже прислала пару милых фотографий, значит у нее тоже все хорошо.
Вечером у меня была тренировка с ребятами, домой я вернулся даже раньше обычного, по дороге с тренировки захватил разных фруктов – порадовать мою девушку, чтоб восполнила свой баланс витаминов.
Но Мийя уже крепко спала, я немного расстроился, но не стал ее будить.
На следующий день она снова ушла рано утром.
Когда это повторилось несколько раз подряд, я начал волноваться. Поэтому одним утром я встал даже раньше нее, чтобы с ней поговорить.
– Что происходит? – начал я, когда девушка зашла на кухню. Я сидел на одном из темно-зеленых кресел, которые отлично украшали и оттеняли светлую кухню, залитую рассветным светом.
– Это что за разговоры? А ты почему не спишь?
– Не спится как-то. – тяжело произнес я.
Девушка ярко улыбнулась, поправив волосы:
– Из тебя плохой актер, ты знаешь об этом? Ты вот даже злишься, а у тебя в глазах злости вообще нет.
– Не, не катит вообще, – она открыла холодильник, налила себе апельсинового сока, закрыла, закинула ногу на ногу и облокотилась на стол, заглянула мне в глаза:
– Ну, что ты? В чем дело?
– Ты со мной совсем не общаешься, дома тебя почти нет, я прихожу, ты уже спишь.
– Я готовлюсь к соревнованиям, Лиам. Я хочу, чтобы ты гордился мной, я возьму эту медаль, попаду в книгу рекордов и в мировую историю.
– Хм, – я потер подбородок. – Ты ведь сказала, что это все ужасный бред и так далее…
В ее глазах промелькнули тени сомнения, улыбка на миг исчезла с лица:
– Нет, – быстро кивнула, затем снова улыбнулась. – Все в порядке. Ты ведь придешь посмотреть, как я прыгну?
– Да, конечно. Это без вопросов. Через три недели, кажется?
– Всё верно, – она обняла меня и поцеловала в лоб. – Ты пока не переживай, я очень много работаю и готовлюсь, у тебя также было перед соревнованиями, помнишь?
– Ну вот и всё. Если что-то случится, я тебе скажу. А пока подожди немного.
Она поставила стакан на стол, вышла в коридор, взяла свою спортивную сумку и вышла из квартиры.
Я вздохнул и начал собираться на работу. Эти три недели мне предстоит провести практически в полном одиночестве, точнее, без Мийи, мы с ней вместе около года, но, по моим внутренним ощущениям, будто всю жизнь.
На работе я изучил несколько статей о готовящихся соревнованиях моей девушки. Выходило их довольно много, новостная спортивная сводка пестрила ее фотографиями. Я чувствовал гордость, но одновременно почему-то необъяснимо откуда взявшееся сосущее чувство беспокойства, оно располагалось ярким небольшим пятном где-то в левой верхней области грудной мышцы.
Я ощущал его каждый раз, когда видел новую новость или видел ее дома.
Она не звала на просмотр своих тренировок. Оставалось только ждать, но ничего страшного, я тоже достаточно подкачался на своих тренировках за недели ее отсутствия в моей жизни, точнее относительном присутствии, правда, мне мои бои должны были пройти зимой, поэтому я никуда не торопился.
Спорт всегда был тесно связан с политикой, хотя обычным жителям мегаполиса так никогда не кажется. Также, как и искусство: будь то музыка, поэзия или литература.
Неугодных всегда запрещали, если спортсмен носил не ту форму, которую требует государство, его снимали с соревнований. Если государству выгодно наладить сотрудничество с другим государством, какую-нибудь команду оправляли на международные соревнования.
Если литератор издавал не то, что хотелось бы слушать где-то выше творческих кругов, он навсегда мог стать запрещенным ненужным автором.
Но, возможно, это зависит от точки зрения, ведь если глубоко не уходить в демагогию, спорт – это всегда обмен культурой, качественная конкуренция, опыт, сила, развитие, как моральное, так и физическое.
Возможно, нам не повезло с Мией, жить и быть спортсменами после войны, когда страсти между всем миром еще искрили, будто бы догорающее пламя на поленьях, которые сложили в костер, и, стоит только добавить немного горючей смеси, и всё снова запылыхает новым ярким огнем.
Это было время новой перестройки в мире других технологий.
14 августа Мийя отправилась на подготовку и базу, 20 августа я отправился на стадион смотреть на прыжки с шестом. Мийи пророчили новый мировый рекорд, не могу даже представить ее чувств, учитывая тот факт, что она абсолютно отказалась от любой моей поддержки.
Я сел на vip-трибуну согласно подаренному мне билету.
Стал разглядывать спортсменок, они тянулись и готовились к прыжкам, проверяли шесты и маты. В принципе было тихо, пока из-под трибуны не вышла девушка с кучей окруживших ее репортеров. В этой кудрявой статной и невероятно красивой девушке я и узнал Мийю, хотя из-за вспышек камер это было сложно сделать.
Ее улыбка не была вымученной, она выглядела очень ярко и уверенно.
Затем пришли мужчины в темной одежде и прогнали репортеров, которые после этого залезали продолжили ее снимать на камеры только уже с трибун или с установленного ограждения.
Девушка тоже начала готовиться, я невольно залюбовался ей. В лучах солнца ее фигура выглядела просто потрясающе.
Девушки сделали несколько пробных прыжков.
Затем всех спортсменок собрали вместе, они выстроились в линейку, объявили открытие, играли части гимнов.
Почему-то не звучал интернациональный, хотя до войны он звучал на стадионах, его, кажется, разработал японский композитор, когда созванивался с композиторами других стран по международной связи. Когда я первый раз послушал, это, было, действительно, круто: гитары, синтезаторы, сямисэн, бубны, вина, беримбау, волынки, банджо и другие инструменты со всех концов Земли соединились в одну прекрасную мелодию, наверное, это как сказать «Я тебя люблю» на всех языках мира. В гимне же пели о мире и свободе, любви, искусстве и многих переплетенных между собой человеческих вещах. Он не играл уже десять лет, жаль, думал, что его уже включат.
Затем спортсменки по очереди выполняли прыжки в высоту, разбегаясь, взлетая в воздух и приземляясь на землю.
Я следил, не отрывая глаз. Но Мийя должна была прыгать последней среди всех, будто бы все собрались здесь только из-за ее прыжка.
А также комментаторы объявили о том, что Мийя впервые за всю историю сделает всего лишь один прыжок, который и зайдет в зачет.
Это странно. А еще странно, что девушка все время улыбалась, сидя рядом с тренером, будто бы не испытывала вообще никакого волнения.
Через часа два или три настало ее время прыгать.
Я приготовился к просмотру, думал, что для меня это будет проходить будто в замедленной слегка статичной картине, однако всё произошло невероятно быстро.
Вот она берет шест, вот машет ликующему стадиону рукой, вот делает первый шаг. Миг.
Взлет на 12 метров в высоту. И вот она лежит на матах, а теперь она встает, поднимает кулаки наверх. Вспышки фотокамер, стадион беснуется. Фиксируют новый рекорд.
Тренера прыгают на месте вне себя от радости.
К Мийи бегут люди, качают ее на руках, дарят цветы и игрушки. Внезапно президент встает с трибуны, спускается вниз по лестнице, за его действиями наблюдает в этот момент, кажется, весь мир.
И вот он оказывается рядом с ней, жмет девушке руку и произносит красивую речь в благодарность всем спортсменам своей страны, все это фиксируется для будущей и существующей истории.
Затем у нее берут интервью, чтобы ее голос раздался во всех человеческих устройствах коммуникации. Ее голос раздался трелью и разнесся по всему стадиону:
– Спасибо, я благодарна всем тем, кто меня поддерживал. Спасибо вам за веру в меня. Сегодня я установила мировой рекорд, и я считаю это всеобщим достижением!
– Также я хочу поблагодарить Лиама, он здесь сегодня на стадионе. – она поискала меня глазами на сидениях. – Спасибо, что когда-то переубедил меня, я люблю тебя. – нашла, улыбнулась. В ее карих глазах отразилось солнечное голубое небо.
Затем репортеры уже побежали ко мне. И я потерял девушку из виду, слишком много и дел, и народу. Особенно у мировой рекордсменки, руку которой только что пожимал президент.
Не помню, что у меня спрашивали точно. Слабо помню, как мы с друзьями отмечали в баре и гуляли всю ночь.
Помню головную боль на утро и вот эти вот самые яркие моменты.
Бесчисленные интервью и съемки…
А затем мы снова зажили почти обычной жизнью. Сменили, правда, место жительства и переехали в другой район.
Гуляли около озера, ели мороженное и смеялись.
Я сделал ей предложение отдельно, без лишних глаз. Она согласилась.
Однажды ночью я коснулся ее бедра, как-то не так, как обычно трогал, пятью пальцами. Вспомнив гимн я попытался пальцами наиграть тот же мотив, повторяя каждую ноту, будто бы играл на пианино.
Внезапно бедро, это живое мягкое бедро начало отделяться от тазобедренной кости.
Мийя вскочила с кровати, но было уже поздно. Нога полностью отделилась и осталась лежать на кровати.
А Мийя стояла и смотрела тускло, переводя взгляд на левую ногу, а затем на потерявшего речь меня.
Через буквально минуту я выдал что-то наподобие:
Мийя не ответила. Она молчала, теперь она разглядывала свою ногу.
– Она же настоящая! – выкрикнул я, когда осознание произошедшего дошло до меня. – Она же живая!
Я поднял левую ногу Мийи и указал стопой в сторону своей жены.
Она посмотрела мне в глаза, ее лицо ничего не выражало, было абсолютно тусклым:
Я кивнул. Стоял, как дурак, разводя руками и ногой.
– Нет. – покачала головой она. – Это началось в мае прошлого года, когда мне сказали начать готовиться к мировому рекорду…
