Проснулся я ранним утром, когда солнце только начинало пробиваться через плотные шторы. Ночь оставила после себя лёгкий холодок, струящийся по полу. Окно в спальне было приоткрыто, и свежий воздух наполнял комнату ароматом весны — легким, едва уловимым запахом распускающихся цветов и влажной земли. Я медленно сел на кровати, зарывшись руками в волосы. Дурной сон не отпускал, а мысли о тревожных заголовках были где-то на задворках сознания, мешая полноценно начать день.
На календаре было утро четверга. Один из тех дней, когда время, казалось, остановилось, когда ничего значительного не должно произойти, и повседневная рутина обещала быть абсолютно предсказуемой. Но ощущение тревоги — как будто что-то сломано в самой реальности — не покидало меня. Вчера я специально избегал новостей, попытался хотя бы один день провести, не думая об этом. Даже радио в машине не включал, а когда коллеги на работе шептались об угрозе, я находил себе занятия, чтобы не участвовать в разговоре.
Стараясь поддерживать иллюзию нормальности, я встал с кровати, направился на кухню и поставил вариться кофе. Звук кипящей воды был каким-то успокаивающим, ритуальным. Запах свежемолотого кофе наполнил небольшую квартиру, вернув в голову привычные мысли. Обычные будни. Обычные действия. Всё должно было быть, как всегда.
Сделав пару глотков крепкого кофе, я открыл ноутбук, проверил почту и быстро осмотрел календарь встреч. Никаких срочных дел на сегодня не предвиделось, и я мог себе позволить немного расслабиться. Несмотря на гнетущее чувство, я всё ещё пытался жить так, будто завтра будет обычный день, и даже планы на выходные казались чем-то реальным.
Собравшись, я вышел из квартиры. На улице было удивительно тепло для начала весны. Солнце пробивалось сквозь легкую дымку и всё вокруг казалось более ярким. Зеленые листья, которые только начали распускаться, блестели на солнце, а лёгкий ветерок придавал улице свежий, бодрящий вид. Люди, как и всегда, спешили по своим делам: кто-то болтал по телефону, кто-то гулял с детьми, а кто-то просто шагал по тротуару, погружённый в свои мысли. Автомобили с шелестом проносились мимо. Всё выглядело так, словно ничего не происходило, словно мир продолжал своё движение, несмотря ни на что.
Я задержался у газетного киоска, мимолетно взглянув на заголовки. «Конфликт на востоке накаляется», «Переговоры без результата», «Реакция союзников вызывает тревогу». Это уже стало нормой — заголовки, которые раньше будоражили бы сознание, теперь воспринимались как фон. Я сделал глубокий вдох и, не читая дальше, отвернулся. Нет, сегодня я точно не хотел портить себе день очередной порцией негатива.
На работе я старался отвлечься от происходящего, погрузившись в рутину. Офис встретил меня привычными звуками клавиатур и звонков. Люди обсуждали дела, составляли отчёты, кто-то звонил клиентам. На первый взгляд всё было, как всегда, но стоило задержаться чуть дольше на лицах коллег, как можно было заметить тень тревоги. Каждый в глубине души переживал, что мир на грани чего-то страшного, но никто не хотел это говорить это вслух.
Мой сосед по столу на против, Ян, наконец, не выдержал и, понизив голос, спросил:
— Ты видел последние новости?
— Нет, не хочу даже смотреть, — ответил я, не поднимая головы от экрана.
— Кажется, это не шутки. Мой брат сказал, что закрыли несколько крупных городов на эвакуацию. Все в панике.
Я молча кивнул, не желая продолжать разговор. Внутри всё кипело от противоречий: с одной стороны, хотелось узнать больше, а с другой — я понимал, что ничего не могу изменить. Всё уже давно решено не на нашем уровне.
Ян ещё несколько минут что-то рассказывал, но я отгородился от него мысленно погружаясь в работу. Звук клавиатуры и рутинные задачи снова вернули меня в привычное состояние. День прошёл без особых происшествий. В какой-то момент я посмотрел на часы и понял, что прошло уже несколько часов с тех пор, как я в последний раз отвлекался на новости.
К вечеру я, как всегда, вышел из офиса и направился домой. Погода была всё такой же спокойной и теплой. Люди шли по улицам, хотя их было заметно меньше чем обычно. Машины, как обычно, гудели на дорогах, а солнце медленно клонилось к горизонту. Всё вокруг казалось невероятно мирным.
Я решил зайти в магазин по пути домой, купить что-нибудь на ужин. В магазине было почти пусто, но полки оставались полными, как будто никто не верил в надвигающуюся угрозу. И это понимание на секунду придало мне уверенности: «Не могут же все они заблуждаться». Покупатели брали товары привычными движениями, и я поймал себя на мысли, что сам делаю то же самое. Купив несколько продуктов, я вышел и направился домой. Весь путь я старался не думать о будущем, убеждая себя, что всё будет хорошо.
Ночь принесла с собой беспокойный сон. Мне снились тени, бесформенные фигуры, неясные звуки. Я проснулся несколько раз за ночь, вздрагивая от внезапных мыслей о будущем. О том, что нас ждёт. Или уже не ждёт.
Проснулся я в тишине. Обычно утро начиналось с грохота машин за окном, звонков, криков и звуков подъездной двери, но сегодня улица казалась непривычно спокойной. Я машинально потянулся к телефону, чтобы проверить время и пролистать новости, но задержался, глядя на экран. Новостных сообщений не было, и это само по себе казалось странным. Вчера весь мир гудел о предстоящем конфликте, а сегодня — тишина. Я решил, что это даже к лучшему.
Снова встал, заварил крепкий кофе и принялся за свою обычную утреннюю рутину. Окно приоткрыл, впуская внутрь свежий воздух, который пах мокрой травой и лёгким ароматом цветов, растущих в сквере под моим окном. Весна пришла в город, и природа будто настаивала на том, что все будет как обычно. Я потянулся, чувствуя приятное напряжение в мышцах, и взял в руки чашку с кофе, не торопясь пить его, наслаждаясь этим моментом.
День обещал быть долгим. Вчера в офисе напряжение было ощутимым — разговоры, нервные переглядывания, смех, который звучал неестественно громко. Новости о конфликте с каждым часом становились всё тревожнее. Но сегодня, как и вчера, я решил, что лучше всего просто абстрагироваться от происходящего. Не включать новости, не смотреть заголовки — просто делать вид, что всё идёт своим чередом.
Когда я выходил из дома, погода была восхитительной. Солнце мягко светило сквозь утреннюю дымку, делая воздух тёплым и прозрачным. Я почти не встречал людей на улицах — как будто кто-то заранее знал, что этот день будет не таким, как все. Те, кто ещё выходил из домов, шли медленно, никуда не торопились. Я видел, как кто-то подолгу задерживается у витрин, глядя на свой телефон, будто ожидая важного звонка или сообщения.
Когда я добрался до офиса, чувство тревоги было сильно заметным в атмосфере. Весь офис словно был в подвешенном состоянии — как перед грозой, когда небо ещё чистое, но все уже ощущают надвигающуюся бурю. Коллеги сидели на своих местах, но едва шевелились, переговаривались шепотом, как будто боялись лишний раз заговорить о том, что тревожит всех.
— Привет, — тихо сказал Ян, сидящий напротив меня, когда я сел за свой стол. — Слышал что-нибудь новенькое?
— Нет, — я постарался ответить спокойно. — Специально ничего не смотрел.
— Правильно делаешь, — кивнул он, но его голос был напряжённым. — Вчера говорили, что всё должно разрешиться в ближайшие дни. И нет повода для паники.
Я кивнул, но не стал продолжать разговор. Ян всегда был тем, кто остро реагировал на новости и любил обсудить самые тревожные моменты. Но сегодня я не хотел этого слышать. Включив ноутбук, я попытался погрузиться в работу, отвлекаясь на привычные задачи, которые обычно помогали снять напряжение.
Час прошёл незаметно. Работа, как и всегда, поглотила меня, отвлекая от внешних проблем. Однако с каждым часом ощущение надвигающегося становилось сильнее. Несколько раз мне приходили уведомления с новостных сайтов, но я не открывал их. В голове крутилась одна мысль: если новости настолько плохи, я всё равно узнаю об этом.
Полдень принёс известие. Оно было коротким, холодным и неоспоримым: «Переговоры провалились». Сообщение пришло на мой телефон, когда я сидел в конференц-зале, слушая начальника, который пытался рассказать нам о планах на следующий квартал. Его голос внезапно стал глухим, отдалённым. Я посмотрел на экран телефона. Вокруг зашевелились люди — они тоже получили сообщения. Шум нарастал. Кто-то включил телевизор. Экстренный выпуск новостей: «По восточным территориям нанесены ядерные удары».
На экране — карта с красными точками. Теперь это не было вероятным развитием событий. Они были реальными. Телевизионная студия захлебывалась в браваде. Речь диктора срывался в победные реляции, а кадр сменился на картинку с новыми курсами баллистических ракет. Как будто было мало того, что пол часа назад сгорело 20 миллионов человек. Как будто противник не являлся аналогичной ядерной державой.
Я больше не слышал, что говорили остальные. В ушах звенело. Я встал, не зная, что делать. Попытался позвонить родителям, но сеть была перегружена. В какой-то момент коллеги перестали переговариваться, некоторые просто ушли домой и в воздухе повисла тишина. Она давила, будто все знали, что вот-вот должно произойти что-то ужасное. Ян снова взглянул на меня, но на этот раз не произнёс ни слова. Я заметил, как его рука дрожит, когда он пытается напечатать что-то на клавиатуре.
Тишина вдруг была нарушена. Резкий вой сирены, прорезавший воздух, эхом разнёсся по офису. Все подняли головы, потерянные и испуганные. Я вскочил на ноги и подошёл к окну. Улица внизу замерла. Люди стояли посреди дороги и смотрели на небо ища что-то на горизонте.
— Это что, учебная тревога? — пробормотал кто-то за спиной.
— Не думаю, — ответил другой голос, хрипловатый и нервный.
Сирена продолжала выть, её звук разрывал воздух, будоража нервы до предела. Я почувствовал, как сердце начинает бешено колотиться в груди, но не мог оторвать взгляд от улицы. В этот момент небо за окном вспыхнуло. На горизонте возникло огромное облако, поднявшееся внезапно, как будто само по себе. Оно было настолько ярким, что смотреть на него стало невозможно.
Мгновенно всё вокруг стало меняться. Воздух словно задрожал, время остановилось. Люди, машины, здания — всё вдруг стало неважным. В тот момент я понял, что это конец.
Яркая вспышка озарила всё. Город погрузился в ослепительное белое сияние. Я зажмурился, но свет был настолько ярким, что казалось, он проникает сквозь веки. Мир вокруг изменился за одну секунду. Грохот, оглушительный и всепоглощающий, обрушился на нас. Здание задрожало, пол ушёл из-под ног, и я упал, захваченный волной страха и осознания. Это был ответный ядерный удар.
Мир, который я знал, исчез за мгновение. Ощущение тепла и безопасности, которое давала привычная жизнь, было уничтожено вместе с этим городом. Я не видел больше ничего, кроме яркого света и слышал только оглушающий гул.
Вскоре наступила тьма.
Конец.
