— Артемий… — начал было подошедший полицейский.
— Просто Артём, вместе же школу заканчивали.
Слабый голос, тёмные круги под глазами — хотелось взять священника под руку и увести, хотя бы в старый уазик, дать чего-нибудь горячительного. Мужчина в полицейской форме расправил широкие плечи и тяжело вздохнул:
— Ну и что в этот раз? Снова мелочь разгонять?
— Там что-то случилось, клянусь. — В пальцах Артема блестели не замирающие ни на секунду четки. — Крик, я слышал такой страшный крик…
— Ладно, я сейчас проверю, посиди здесь, что ли…
Полицейский напустил серьёзную гримасу и скрылся в тёмном проёме. Под ногами шумели осколки бутылок, стекла и бог знает чего ещё. Карманный фонарик зажегся не сразу.
«Надо менять батарейки», — подумал Владимир и стукнул по пластмассе кулаком. Свет мигнул раз, другой и выхватил морду чудовища с зубами и белыми глазницами-склерами на одной из стен коридора. Зрачков не было, это напрягало, но не Владимира — он был тут не впервые. Чуть позже раздались приглушённые звуки, а затем и едва различимые голоса. С каждым шагом они слышались всё отчетливее. Подростки с только-только сломавшимися голосами, ничего серьёзного.
— Для вызова нужна кровь! — крикнул парень. — Ну?!
— Да не буду я её резать… — сказала готовая уже расплакаться девушка. — Давай в магазине просто купим мясо с кровью…
— Не, так не пойдёт, — снова заговорил первый.
Звякнул металл, по всей видимости нож упал на кирпич или камень.
— А меня заставляешь?! — возмутилась девушка, шмыгнув носом.
— А я сразу говорил, дурацкая это идея, Паш, — сказал третий. Что-то кинули об стену, и раздался радостный лай. — Беги, дворняга, пока этот придурок не передумал.
— Эй… — Первый парень хотел было ответить что-то очень остроумное, но не успел.
— Вызывали? — Владимир погасил фонарь и крикнул так низко – малышня наверняка в штаны наложила. Неповадно будет сюда соваться в следующий раз.
Детишки громко завопили, попытались кинуться врассыпную, но плащи из старых штор помешали. Один врезался в другого, и оба полетели носами в землю. Послышались матерные ругательства, девчонка споткнулась, но не растерялась и кинулась к выходу на карачках – выглядело забавно. Только пёс, весь черный, с ветками на башке, получал истинное удовольствие от происходящего – носился вокруг подростков и хвостом от радости вилял.
— А ну, выметайтесь из моего жилища! — орал Владимир, как будто из него бесы выходили.
Руки мужчина поднял над голов, начал громко топать, свет от пары свечей и униформа делали его ещё более жутким в глазах оккультистов-недоучек. Какое-то время до Владимира доносились крики и взаимные обвинения. Он терпеливо ждал и был явно хорош в роли демона. Как только последний шкет пулей вылетел из здания, Владимир направил фонарь им вслед и утробно завыл:
— Не возвращайтесь, а то!… — Что именно их ждет, можно было не уточнять. Эффект был стопроцентный.
Эту троицу Владимир знал хорошо: местные хулиганы, от них больше проблем, хотя и пользу, бывает, приносят. Их наказывали трудотерапией: покраской занимались, простым ремонтом. В общем, бесплатная рабочая сила, поэтому полицейский смотрел сквозь пальцы на большинство их проступков. Мужчина потянулся и громко зевнул, позвоночник приятно прохрустел после целого дня в участке.
— Хоть размялся. — вслух сказал Владимир и посветил фонариком на творение недосатанистов.
Кривоватый круг с разнообразными письменами по середине, нарисованные розовым мелком, спёртым у младшей сестры. Что, красного не нашлось? Владимир наклонился, чтобы затушить свечу, как она тут же потухла сама. Странно, ветер сюда почти не проникал. Мужчина направил фонарь и вгляделся. Тут он сглотнул. Это что ж за чертовщина? Верх свечи покрылся чем-то красным. Он поднял голову и увидел, как одна за другой кровавые капли скатываются по стене. Сердце учащенно, и мужчина кинулся искать подъём на второй этаж. Он панически блуждал по коридорам несколько минут, но нашёл только сломанную металлическую лестницу.
— Была не была. — тихо сказал он, чтобы успокоить расшалившиеся нервы и зажал фонарь зубами.
Прыжок нижнюю ступень дался легко. Правая рука вцепилась в кусок перил, сталь обожгла пальцы. Он попробовал подтянуться, но быстро понял, что это плохая идея, когда его чуть не качнуло спиной назад. Под обвалившимися ступенями внизу торчали куски лестницы. Отсюда они напоминали острые шипы. Слюни стекали на фонарь, а Владимир соображал, как же забраться выше: будь он молодым, как те подростки, было бы в разы проще. Каждый килограмм мог легко сломать износившуюся от времени конструкцию, а повредить ногу, да ещё и в таком месте, совсем не хотелось. Аккуратными движениями Владимир почти добрался до второго этажа, пока металл предательски не заскрежетал. На секунду мужчина потерял опору, почувствовал, как чуть выше щиколотки воткнулась железяка. Он выругался, дёрнул было ногу на себя, но металл будто тисками зажал часть его плоти. Рывок веры – и Владимир все-таки оказался на втором этаже.
— Вот гнида! — прорычал мужчина и наскоро перевязал платком рану.
Нога жутко болела, оставалось надеяться, что обойдётся без заражения. Владимир усмехнулся и встал. Подумаешь, струхнул немного… Таким служителей порядка из глубинок не взять, надо что-то покрепче!
Он двинулся дальше. Теперь изображения на стенах сильно отличались от нарисованной морды внизу. Видна была рука профессионала — рисунки казались такими старыми, по стилю напоминали росписи в египетских пирамидах. От них веяло чем-то холодным и мёртвым. Мурашки пробежали по спине мужчины, а он был не из впечатлительных. Люди с головами ящеров склонились над человеческим телом и…сжирали внутренние органы: сердце, мозг и что-то ещё, последнее разобрать не удалось.
Владимир еле оторвал взгляд от жутких стен. Капли с определённой периодичностью падали на кирпичи. Он задержал дыхание. Сделал несколько шагов. Достал пистолет. Снял с предохранителя. Выдохнул. И повернул за угол. Груда мусора лежала в центре большой комнаты. И тут фонарь выхватил небольшое движение среди множества бутылок, сгнившей одежды. Короткое, быстрое движение…
Тишина зазвенела, раздался выстрел. Да, нервы Владимира не выдержали. Он подошёл ближе и склонился над трупом крысы, та что-то сжимала в зубах. Мужчина наклонился рассмотреть и заметил… Чёрт, да его передернуло! В зубах крыса сжимала…человеческое ухо? Кажется. И тут тушка внезапно дёрнулась, и грызун молниеносно рванул между ног Владимира. Мужчина еле удержался на ногах, но то, что ждало его дальше, было гораздо хуже.
— Господи… — одними губами прошептал Владимир.
Съеденный час назад бутерброд попытался вылезти наружу, но полицейский проглотил собственную блевотину. Такой картины ему ещё не приходилось видеть: сначала он заметил тело, свисающее сверху, оно медленно покачивалось, подобно маятнику. Привязан был мужчина за одну ногу, верёвка крепилась за полусгнившую деревянную балку. Одежда: чёрная униформа с значком ЧОП на груди. Но это всё казалось незначительным по сравнению с одной деталью. У человека отсутствовало лицо. Незакрывающиеся глаза пристально наблюдали за Владимиром. Опухший язык свисал из раскрывшегося рта. И тут до мужчины дошло, что было в руках у людей-ящеров на тех рисунках — они забрали лицо…
Огни сменяли друг друга. Медики везли тело, скрип от небольших колёсиков давил на уши. Владимир просто сидел рядом со священником и не мог думать ни о чём другом. За всю практику он никогда не сталкивался с таким зверством. Да, случались и убийства, не обходилось без паленного алкоголя; домашнее насилие, с которым мало что можно сделать, но такое… Никогда. Сердце тяжело ударялось о грудную клеть. В старом уазике лежала пачка сигарет, так, на всякий случай. Уже три года Владимир не притрагивался к ним. Тело с непривычки заартачилось, послышался глухой кашель.
— И мне протяни, — тихо сказал Артём и погладил чёрного пса, который зачем-то остался с ними.
Оба мужчины продолжали молча курить, даже когда уехала скорая. Кромешную тьму освещали фонари машины, в траве играли одну и ту же мелодию сверчки. Пёс сложил лапы и тихо лежал у ног священника. Наконец Владимир заговорил:
— Ты знаешь, я ж обыскал его, документы нашёл.
Голова Артёма налилась свинцом, ему хотелось закончить разговор. От всего этого веяло чем-то таким, что способно навсегда изменить их жизни. Но он все-таки кивнул, мол, продолжай, раз начал.
— Я думал опять дети шкодят, весь пол своими каракулями изрисовали. Зря меня, как обычно, вызвал, понимаешь?
— Это же... Кто мог с ним сотворить такое? А рисунки эти — чёрт знает что такое!
— С кем сотворили? — против воли спросил священник бесцветным голосом.
— Вдумайся, как бывает жестока судьба. Пока эти тупые дети играли, отец одного из них висел прямо над их головами!
— Которого? — не сдержался Артём и перебил Владимира.
— Да Пашки, что у них за главного...
— Аркадий, значит, — тяжело вздохнул священник. — Со мной семинарию заканчивал, да пил столько, что дьяволу не сравниться… За что и вышвырнули из прихода, и не только.
— Жду экспертизу и утром к его жене пойду, — Владимир продолжал говорить, будто бы сам с собой. — Не представляю, что ей и сказать, дело такое…
— Не то слово! Эй, ты же поп…
— Ага, и что? С тобой, коль не возражаешь, адрес знаю, а пока…
— А пока я подвезу тебя до дома, вставай давай. Нечего одному ходить, пока какой-то урод такое с людьми творит.
Две сгорбленные фигуры двинулись с проклятого холма. Один из них, что в чёрной рясе, повернулся и свистнул — чёрный пёс помчался за ними. Чьи-то внимательные глаза следили за заброшенным зданием. Их обладатель знал: это только первый акт насильственного, безумного спектакля.
Женщина средних лет с волнистыми черными волосами и ярко красной помадой на губах смотрела на двоих мужчин и оставалась невозмутимой. На небольшом кухонном столе, помимо трёх кружек растворимого кофе и нескольких печенек, лежала газета, на первой полосе которой, красовался заголовок: «Зверское убийство не оставит на вас лица!». Владимир смотрел и не мог понять, как до уродов-газетчиков дошла новость о вчерашнем преступлении. Кто и зачем проговорился? Но это было сейчас не главное, с тяжелым сердцем он пришёл к вдове, чтобы всё рассказать. И кто бы мог подумать, она не проронила даже самой скупой слезинки.
— Только сына жалко, что без отца остался, он-то его любил, вопреки всему.
— Вас совершенно не шокирует произошедшее? — удивился Владимир, слишком многое за последнее время не укладывалось у него в голове.
— Его давно должен был пырнуть собутыльник. Признаю, меня шокирует, что он умер вот так. — Она сделала кивок в сторону газеты. Фотография отсутствовала, хватало красочного описания. Вместо этого полосу украшал снимок, видимо, душевно больного редактора в фарфоровой маске. — Но отец Артемий может рассказать, человеком мой муж был ужасным, рано или поздно с ним бы произошло что похуже.
Владимир в который раз мысленно выругался и пристально взглянул на вдову. Похуже? Это как она себе представляет? Со всеми этими программами про ментов и маньяков люди стали такими бездушными.
— Значит, ты знал что-то? — Полицейский посмотрел на Артёма, а тот лишь пожал плечами.
— Прости, тайна исповеди.
— Разрешаю говорить обо всём. — Женщина усмехнулась и сделала большой глоток. — А сколько клятв было сказано, и ни одну не сдержал!
— Ладно, — Владимир махнул здоровенной ладонью. — Расскажите, где был этим вечером ваш муж, Оксана Васильевна?
— А мне почём знать? Мы уж месяц как не живём вместе, документы на развод подписали две недели назад.
— Так, может, ваш сын знает? В основном мы пересекались с его отцом, а не с вами, когда случались проблемы с поведением Павла.
— Не стоит его беспокоить, у него горе. — Она будто бы не обратила внимания на продолжение.
— Понимаю, он сейчас здесь? В вашем присутствии было бы проще…
— В школе он, что ему ещё оставалось? Жизнь продолжается, знаете ли.
— В любом случае мне нужно с ним поговорить, и было бы замечательно, если бы вы поприсутствовали, как родитель.
— Я тороплюсь, к сожалению. Работа, понимаете.
Почему эта женщина так беспечна? Не начать ли подозревать её в убийстве мужа. Но это и вправду был бы полный абсурд. Может, задержать её? А на каком основании? Да и парнишку пугать лишний раз не хочется. Одно дело — отравление или домашняя поножовщина, но никакой женщине не под силу поднять стокилограммовое тело на верёвке на второй этаж.
Нога заныла от боли, но врач заверила, что всё будет хорошо. Хорошо? Чего тут хорошего, когда в городе объявился мясник, не иначе! Владимир тяжело вздохнул и собирался было встать, когда женщина посмотрела на него, склонив голову:
— Есть несколько мест, которые он посещал чаще остальных, может быть, это поможет.
— Да? — В голосе полицейского промелькнула надежда. Это уже кое-что.
В окне уазика мелькали однотипные серые панельки и точно такие же пустые лица людей. Владимир барабанил по рулю тяжелыми пальцами и хмурился сильнее обычного. За время короткой поездки они собрали все светофоры. Сейчас впереди красовался зад чёрного мерседеса с пошлой надписью на стекле. Артемий взглянул на напряженного товарища и заговорил:
— Так куда мы направимся? В какой бар или пивнушку?
— Ммм… Рано ещё, всё закрыто. — Владимир кусал губы и смотрел вперёд, не отрываясь от дороги, хоть там не было ни намека на движение. — Мы едем в школу, будем разговаривать с сыном Аркадия.
— Уверен, что не навредишь ему?
— А ты заделался моей совестью? — неожиданно резко рявкнул Владимир, но священник не дрогнул.
— Просто подумал, что сейчас Паше нужна поддержка, а не допросы с пристрастием. Подумай, каково потерять отца, к тому же вот так…
— Ты видел его мать? Она такая хладнокровная… — Владимир не договорил, вместо этого неврастенично нажал на газ.
— Её можно понять, он издевался над ней долгие годы.
— Женщины обычно покрывают мужей до последнего.
— Ты не собирался звать меня? Чтоб я хоть припугнул его.
— К нам приходят для другого, понимаешь? Чтобы рассказать то, что можно доверить только батюшке и богу. Если болтать обо всём, что рассказывают, смысла не будет…
— Забей. А что там с собакой?
— С псом, — поправил Артемий, — сбежал.
Наконец они подъехали к зданию в форме буквы П. Огромные окна обычно впускали много света, но не в этот пасмурный день. Массивные двери, выкрашенные в красный, как тогда, много-много лет назад. Теперь прежний второй дом казался каким-то чужим, хотя почти все учителя остались прежние, только на каждого добавился лишний десяток морщин.
В класс заходить не хотелось, как бы ни увещевала их завуч. Владимир настоял подождать окончания урока. Тем более куда ему торопиться, средь бела дня убийцы ему не поймать. Он прижался к неравномерно теплой батарее и стал размышлять, как совсем недавно сидел тут, за дверью, и мечтал о совершенно другой жизни.
Ему всегда хотелось путешествовать. Сперва по стране, а затем и весь мир облететь, не зря же он Ветров, в конце концов! К сожалению или к счастью, детские грезы пришлось, правда, не без причины: какой-то урод хапнул его любимую бабулю по голове и забрал всю пенсию. Старушка осталась жива, но внутри у Владимира всё переворачивалось от несправедливости. Ли пылало гневом, все, чего он хотел, — найти эту проклятую скотину и забить до полусмерти.
На этом всё не закончилось. Однажды к однокласснице пристали два мужика-строителя. Тогда рядом оказался просто Вован, а не Владимир, и он мало что мог сделать. Он брыкался, орал, хватал за руки, но получил резкий удар в челюсть и затих, задыхаясь от собственной крови во рту.
Если бы не проезжавший мимо старый уазик (на нем теперь как раз и ездил Владимир), девочку, её, кстати, звали Соней, уволокли бы и наверняка надругались. Неудавшиеся насильники возмущались, когда на их руках звякнули наручники. Потом с Соней говорил следователь, и, судя по рассказам, мужиков посадили за нападение, штраф-то платить нечем было. Да и помогли бы в таком деле деньги? Кто знает…
Так Владимир Ветров понял, чем намерен заниматься по жизни. Он хотел быть защитником слабых, стоять на страже города, что в этом плохого? Как он радовался, когда ему в первые годы работы попался пятидесятилетний мужик, который грабил старушек в его районе. Владимир не был уверен, что это тот самый, но увидеть его на суде, а после за решёткой — о-о-о, это стоило многого!
Дребезжащий звон в ушах выбил из воспоминаний, и Владимир стал пристально вглядываться в лица школьников. Он заметил парочку вчерашних хулиганов, но Паши не было видно. Тогда он пальцем поманил девчонку с сальными волосами и парня с веснушками и рыжими кудрями. Остальные дети обступили мужчину в форме, Артемий стоял позади.
— Мы ничего не делали, — тут же заявила девчонка.
— Во-первых, делали, во-вторых, я ещё ничего не сказал.
— А что, у нас теперь и свободы в передвижении нет? Мы вообще-то знаем свои права! — Рыжий явно волновался. Хотел походить на свою бойкую подружку, но не вышло.
Владимир нахмурился, уже готов был ответить что-то едкое, как заговорил Артемий:
— Позвольте предупредить этот ненужный конфликт. Мы просто собираем информацию, чтобы поймать преступника. Думаю, новости вы уже знаете.
— Ну… — девчонка поморщилась. — А нам ничего не будет?
Артемий взглянул на Владимира, и тот помотал головой.
— Нет, ничего вам не будет, дорогие дети. Нам нужно знать, что вы видели той ночью в заброшенном доме, и где нам найти Павла, вашего друга. Пожалуйста, это очень важно.
Последние слова Артемия как будто растопили страх и эгоизм подростков, и они заговорили.
В интернете Паша нашёл способ призвать самого настоящего беса — так он им сказал. И в тот же вечер они приготовились отправиться в одну из местных заброшек, на старом холме. Рыжий спёр мелки у младшей сестры, девчонка взяла у матери ароматизированные свечи, Паша нашел старые шторы, чтобы использовать их для костюмов. Когда всё было готово, они без колебаний двинули на место.
Первое, что их напугало, — чёрный пёс, который выпрыгнул на них, когда они только входили. Животное оказалось дружелюбным, и было решено взять его с собой в качестве жертвоприношения.
На этом моменте Владимир залепил мощный подзатыльник пацану, чтоб даже думать не смел о таком думать, или в следующий раз быстро угодит за решётку. Можно было продолжать.
Сеть не ловила совсем, но Паша всё сохранил на телефон. Вскоре в очерченном круге появились иероглифы, от которых у них тоже забегали мурашки по коже. Зажгли свечи.
— А дальше появился я, верно?
— Нет, было кое-что ещё, — сказала девчонка, а рыжий судорожно закивал. — Ещё заклинания не начали произносить, как мелькнула чья-то тень.
— Успели рассмотреть, кто это был? — Ноздри Владимира расширились — вот и на след убийцы вышли. — Продолжай, чего замолчала?
— Тише, Владимир, не дави на детей. — Артемий положил руку на плечо девчонки. — Тебя это сильно напугало, да?
— Да, и кто угодно бы напугался, я не трусиха!
— Никто так не считает, это по-настоящему жуткое место.
— Ну и я зачем-то побежала за ним, чтобы попросить никому не рассказывать.
— Мужчина, женщина? — встрял Владимир.
— Нет, я бы на месте осталась. Ребёнок.
— Ребёнок, значит? — Владимир сощурился, ещё чего не хватало.
— Ну я его схватила за рукав, на нём ещё зелёная куртка была, а он повернулся…
Девчонка замолчала и с минуту стояла совершенно неподвижно. Никто не смел нарушить тишину, хотя Владимир уже начинал нервничать.
— Его лицо, оно было таким уродливым… Большой лоб, губы и огромные глаза. С ним было что-то не так, но в темноте я толком ничего не поняла, только…только… — И тут девчонка разрыдалась. Артемий по-отечески приобнял её, а Владимир похлопал по плечу и тяжело вздохнул.
— Тише-тише, дитя, этот человек, скорее всего, очень несчастен. Он бы не причинил тебе вреда.
— Я бы так не сказал, — возразил Владимир. — Держитесь-ка вы от него и от заброшки этой подальше, пока мы этого странного ребёнка сами не отыщем… А где Паша-то?
Фонарик от телефона выхватил кровавую лужу. Мальчик сжимал в руке перочинный ножик, последний подарок от отца, которого больше нет. Кто-то убил его. Кулаки Паши сжимались от злости, он собирался отомстить. Найти бы хоть какие-то улики; наверняка с этим связан тот уродливый пацан, которого видела Лиза.
Мир уходил из-под ног, и мальчик пытался зацепиться хоть за малейший выступ смысла жизни. Паша сел на корточки и стал всматриваться в каждый квадратный сантиметр испачканного кровью пола. Кровью его собственного отца. Когда он увидел новость о зверстве, так подробно описанном, его переполнил настоящий ужас, а потом пришла неистовая ярость! Он сразу отправился сюда, но до сих пор ничего не смог найти. Ни одной чертовой зацепки. Один кирпич летел в сторону за другим, пока наконец его пальцы не встретились с чем-то раскаленным. Мальчик отдёрнул руку, кожу обожгло, словно от прикосновения к чайнику. Кучка песка со странным символом по середине покоилась прямо под сломанной балкой, где висел его отец. Что-то под песком медленно задвигалось, сердце мальчика забилось от страха. Он потянул руку, подчиняясь неизвестному инстинкту. Песок расходился волнами, пока наконец изнутри не появился чёрный шар похожий на глазное яблоко. За спиной раздался треск, и Паша упал. Он засуетился, рванулся назад, но крик застрял где-то внутри. Он полз прямо к странной кучке песка, а перед ним возник странный силуэт, обтянутый бледноватой кожей с множеством шрамов…
— Паша? Паша? — Владимир тряс за плечи парня. Глаза закатились, были видны только белки. — Что с тобой происходит? Что ты тут делаешь? А ну отвечай, богом клянусь, иначе я тебя ударю!
Владимиру послышался звук, как будто песок сыпется из мешка. На долю секунды поднялся ужасный ветер, который снёс фуражку полицейского и заставил глаза слезиться.
— Паша?! — Мужчина заорал что есть мочи, и паренёк наконец очнулся.
— Влади… — пересохшие губы треснули, из-за чего на языке ощущался неприятный металлический привкус крови. — Владимир Борисович?
— Ну хоть зрение в порядке, — уже спокойней выдохнул Владимир и потрепал парня по голове. — Чего-нибудь нашёл, горе-детектив?
— Как вы догада… — Парень махнул рукой. — Только странную кучу песка, откуда она, не знаете?
— Да вот она! — Паша указал было пальцем, но понял, что на месте ничего нет, кроме большого серебряного креста. — Была…
— Отцовский? — кивнул Владимир в сторону креста.
— Забирай, как вещдок оформлять не буду, это твоё по праву.
— Спасибо, а где странный… — Паша запнулся, размышляя как назвать то, что он увидел, — тип с бледной кожей?
— Вампир, что ли? Летучей мышей обернулся и улетел.
— Несмешно, Владимир Борисович.
— Прости, хотел разрядить обстановку. — Владимир повернулся к стенам, на которых были изображены люди с головами ящеров. Ужасные картинки ритуалов вызывали мурашки по коже. — Это всё они, мне этой ночью одни кошмары снились, вот и тебе привиделось, малец.
— Ничего не привиделось, было всё! И песок был, и шар чёрный… — Паша так долго крепился, что вдруг не смог держать слез. Нос зашмыгал, глаза защипало.
Парень поймал сочувствующий взгляд Владимира, и полицейский прижал его к себе. Куртка на животе намокла. Так они и стояли минут пять, пока наконец Паша сам не отстранился, лицо он вытер грязными рукавом.
— А вот и песок, — произнёс Владимир и сложил пальцы на подбородке подростка.
— Никому, слышите, никому не рассказывайте, что я это…ну…плакал!
— Клянусь, что не скажу. А тебе надо бы к матери на работу зайти, у неё посидеть, чтобы не волновалась.
Снаружи раздался звук песка, его носил ветер. Оба поежились.
— Какую работу? Она неделю назад уволилась, чтобы к переезду все подготовить…
— Вот дерьмо! — вырвалось у Владимира. — Извини, малец.
Когда они с Артемием были здесь утром, квартира так не выглядела. Она словно состарилась за эти несколько часов: паутина по углам, сухие крошки на столе, особый запах – такой бывает, когда жильцы уезжают надолго. Телефон валялся на полу.
— Так, Паша, ты не паникуй…
— А вы уже сами чего-то боитесь, мне это не нравится! — Парень пробежался по двухкомнатной квартире, включил свет в комнатах, ванне, покричал, но быстро вернулся к испуганному полицейскому. — Где моя мама?!
— Наверное, вышла в магазин или ещё куда, забыла телефон, у взрослых вечно есть дела, да? — Голос Владимира был убедителен на процентов пять от силы. — Мы оставим ей записку, а тебя я пока отвезу в участок. Мы с Артемием должны встретиться, а твоя мама позвонит мне, и я вас привезу обратно, договорились? Машины-то у неё нет?
— Нет, без машины, и нет, не хочу в участок, я ничего не делал. Дома останусь, раз должна прийти…
— Малец, я за тебя отвечаю сейчас, ты несовершеннолетней, усёк?
Паша не поверил Владимиру, поэтому просто кивнул в ответ и вымученно улыбнулся. Песок на входном коврике напомнил ему о бледнокожей твари…
Осенний дождь только больше испортил и без того паршивое настроение Владимира. В носу образовалась пачка соплей и сигаретами их выкурить не получилось. Ему казалось, что всё валится из рук. Что, если Оксану похитил тот же маньяк, что и убил отца парня? И что делать? Где искать? Никаких следов, абсолютно ничего! Вскрытие показало, что умер мужчина от испуга. Ситуацию это вообще не делало лучше. Тяжёлый вздох раздался на весь уазик.
Артемий стоял у входа в бар под названием «Оазис». Это место находилось недалеко от комнаты общаги, которую снимал отец Паши, по словам сына. Фонарь освещал унылые лица мужчин.
— Что, тоже день не задался?
— Ага, — уныло сказал Артемий. — Не то слово, проводил службу для одного из самых старых батюшек, женат никогда не был, детей тоже нет, только мы и старушки, которые его до сих пор помнят. — Мужчина полез в карман и что-то достал. — Гроб был закрыт, но что-то подтолкнуло меня заглянуть внутрь. — В руках снова оказались чётки. — Вова, на нём не было лица…
— Нет, бляха, кусками, — Артемий скривился. — Прости, Господи, за сквернословье, обсуждать я это ни с кем не захотел. Чего людей пугать? Но мне это не нравится…
— Не тебе одному, — угрюмо отозвался Владимир, — мать Паши пропала.
— Мы столкнулись с чем-то, — Артемий запнулся. — с кем-то чудовищным.
— Может, это один из ваших?
— Не говори чепухи и пошли внутрь.
Шумная музыка сразу ударила ушам, от чего в груди Владимира что-то перевернулось несколько раз. Коричневая кожа на креслах расходилась в стороны, обнажая подложку, что неприятно напоминало о сорванных лицах. Мужчина поёжился и прошёл к барной стойке. Из глубокого декольте на Владимира откровенно пялилась грудь девушки, мужчина смутился и поднял взгляд выше. Тёмные волосы, убранные в хвостик, открывали шею, большие карие глаза гипнотизировали сильнее внушительного бюста.
— Клеопатра, а вы? — Губы с тёмной помадой раскрылись в улыбке.
— Владимир, а это мой друг, Артемий.
— Полицейский и священник заходят в бар, как анекдот какой-то, — она хмыкнула.
— Так заметно? — Владимир покраснел ещё сильнее. Он специально надел джинсы и тёплый свитер с плащом, чтобы сойти за обычного трудягу.
— Глаз намётан, стражник и религиозник всегда обращают внимания на себя, а что, вы на задании? — Она продолжала улыбаться, а Владимир прикусил губу, чтобы собраться с мыслями. — Клянусь, никому не расскажу, а пока закажите что-нибудь.
— А что посоветуете? — подал голос Артемий. — А то вино для причастия уже надоело.
Девушка звонко засмеялась.
— Сейчас что-нибудь придумаю.
Скоро перед мужчинами появились два высоких стакана с чем-то тёмно-красным. Вкус вызвал бурю наслаждения, голова наполнилась яркими красками, а мысли поплыли куда-то далеко. Буквально через пару минут оба почувствовали сильнейшую жажду.
— Ваша вода, — улыбнулась Клеопатра.
— Забористая штука, а как называется?
Девушка не успела ответить, как раздался хлопок входной двери. Кто-то невысокий в зелёной куртке появился в дверном проёме. Задул ветер, отчего капюшон только больше опустился на лицо.
— А не его вы ищите? — сказала Клеопатра и ткнула пальцем в сторону гостя.
Владимир и Артемий повернулись. Мало ли кто носит зелёные куртки, но этот рост… Чёртов мальчишка появился как раз вовремя!
— Спасибо! — двухтысячная купюра оказалась на барной стойке.
— Не стоит, — Клеопатра улыбнулась и деньги исчезли также быстро, как и появились.
