CreepyStory

3 место  7500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @KatrinAp В надёжных руках. Часть 1

4 место 6500  рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Koroed69 Адай помещённый в бездну (часть первая из трёх)

5 место 5500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @ZippyMurrr Дождливый сезон

6 место 3500 рублей от канала  ПРИЗРАЧНЫЙ АВТОБУС и сайта КНИГА В УХЕ - @Skufasofsky Точка замерзания (Часть 1/4)

7 место, дополнительно, от Моран Джурич, 1000 рублей @HelenaCh Жертва на крови

Арт дизайнер Николай Геллер @nllrgt

https://t.me/gellermasterskya

сделает обложку или арт для истории @ZippyMurrr Дождливый сезон

Так же озвучку текстов на канале Призрачный автобус получают :

@NikkiToxic Заповедник счастья. Часть первая

@levstep Четвертый лишний или последняя исповедь. Часть 1

@Polar.fox Операция "Белая сова". Часть 1

@Aleksandr.T Жальник. Часть 1

@SenchurovaV Особые места 1 часть

@YaLynx Мать - волчица (1/3)

@Scary.stories Дом священника
Очень лесные байки

@Anita.K Белый волк. Часть 1

@Philauthor Рассказ «Матушка»
Рассказ «Осиновый Крест»

@lokans995 Конкурс крипистори. Автор lokans995

@Erase.t Фольклорные зоологи. Первая экспедиция. Часть 1

@botw Зона кошмаров (Часть 1)

@DTK.35 ПЕРЕСМЕШНИК

@user11245104 Архив «Янтарь» (часть первая)

@SugizoEdogava Элеватор (1 часть)
@NiceViole Хозяин

@Oralcle Тихий бор (1/2)

@Nelloy Растерянный ч.1

@Skufasofsky Голодный мыс (Часть 1)
М р а з ь (Часть 1/2)

@VampiRUS Проводник

@YourFearExists Исследователь аномальных мест

Гул бездны

@elkin1988 Вычислительный центр (часть 1)

@mve83 Бренное время. (1/2)

Если кто-то из авторов отредактировал свой текст, хочет чтобы на канале озвучки дали ссылки на ваши ресурсы, указали ваше настоящее имя , а не ник на Пикабу, пожалуйста, по ссылке ниже, добавьте ссылку на свой гугл док с текстом, или файл ворд и напишите - имя автора и куда давать ссылки ( На АТ, ЛИТрес, Пикабу и проч.)

Этот гугл док открыт для всех.
https://docs.google.com/document/d/1Kem25qWHbIXEnQmtudKbSxKZ...

Выбор для меня был не легким, учитывалось все. Подача, яркость, запоминаемость образов, сюжет, креативность, грамотность, умение донести до читателя образы и характеры персонажей, так описать атмосферу, место действия, чтобы каждый там, в этом месте, себя ощутил. Насколько сюжет зацепит. И много других нюансов, так как текст идет для озвучки.

В который раз убеждаюсь, что авторы Крипистори - это практически профессиональные , сложившиеся писатели, лучше чем у нас, контента на конкурсы нет, а опыт в вычитке конкурсных работ на других ресурсах у меня есть. Вы - интересно, грамотно пишущие, создающие сложные миры. Люди, радующие своих читателей годнотой. Люблю вас. Вы- лучшие!

Большое спасибо подписчикам Крипистори, админам Пикабу за поддержку наших авторов и нашего конкурса. Надеюсь, это вас немного развлекло. Кто еще не прочел наших финалистов - добро пожаловать по ссылкам!)

"Я видел его".

Так он назывался. Я не понял вообще что за фигня. Спросил у пацанов - но сообщение сразу удалили и мне выдали предупреждение. Я не понял. Но забил. Пошел читать этот раздел. Там не было сообщений или картинок. Просто пустые топики со ссылками на камеру и подписями типа "21 февраля 2021, 16:34". Коменты открыты, но когда я туда написал - опять все потерли модеры и забанили меня на неделю. Неделя без общения про камеры мне далась нелегко, так что я решил больше не поднимать эту тупую тему. Подумал может технические записи. Фиг пойми. Ну и ладно.

И вот 4 апреля 2022 года мы сидели с друганом с форума. Смотрели одну ржачную камеру в каком-то мелком азиатском городке. Там движение на дороге бешеное куча мопедов и они постоянно врезаются или просто тупо падают. Мы пили пиво болтали в дискорде и смотрели на азиатов. Я отвлекся налить себе очередной стакан как вдруг по ушам ударил вопль. Мать вашу су%а! орал мой друг. Я в непонятках уставился на автомате в моник где рядом выводилась камера моего другана и камера над которой мы ржали. И почувствовал как в животе все кишки свернулись в тугой комок.

В углу экрана стояло нечто.

Оно пропало когда я моргнул. Но этой секунды мне хватило чтоб покрыться липким противным потом. В темной фигуре не было ровно ничего человеческого. Все линии и пропорции были словно искарежены и изуродованы. Слишком длинные или слишком короткие и не тех форм.

А друг продолжал сыпать отборной матерщиной.

Чо за х%%ня? спросил я у него. И он тут же замолчал. Похоже он на время забыл о моем присутствии.

Б%я. Ты тоже это видел?

Я не стал выеживаться и переспрашивать. Я точно знал о чем он.

Да. ответил я ему.

Су%а. выдохнул он. И закурил. Хотя у него было жесткое правило никогда не курить в квартире. А через минуту он скинул мне ссылку на тот странный раздел форума. Там появилась новая тема.

4 апреля 2022, 23:05

И ссылка на камеру, которую мы смотрели. Потом друг рассказал мне все.

Я конечно и сам уже допер. На форуме было негласное правило. Каждый кто видел эту НЁХ оставлял дату время и ссылку на камеру. Но обсуждение этой темы было запрещено. Негласно. В правилах про это нельзя было найти ни слова. Друг прикурил новую сигарету от догорающего окурка и вырубил свою камеру. Оставил только звук.

Вырубай камеру. сказал он мне.

Я не понял но сделал как он говорил. Несколько минут было тихо. Я только слышал как он затягивается снова и снова. Похоже в ход пошла третья подряд сигарета. Наконец он заговорил.

Говорят что он придет за тобой если ты увидел его хоть раз. В следующий раз в камере он будет ближе. Ближе и ближе. И в очередной раз когда ты решишь записать видео своей бл%дской кошки - он будет там. Прямо перед тобой. Будет глядеть на тебя через объектив. Прямо в глаза.

Я не знал что ответить. Захотелось тоже курить и кажется я полностью протрезвел. Я несмело засмеялся. Изо всех сил выдавливая из себя смех. И пробормотал что-то типа ты же не веришь в эту фигню хахаха. Пошли спать мы наверно в гавно.

Больше мы не созванивались.

Да и желание сидеть на форуме и смотреть камеры у меня как-то пропало. А тут еще и заказ постоянный клиент подкинул и я с головой ушел в работу. Снова на форум я вернулся месяца через три. В середине июля. И сам не зная зачем зашел в тот самый раздел.

Темы там шли одна за другой. 10 апреля, 12 апреля, 28 апреля, 3 мая, 4 мая, снова 4 мая, 19 мая, 31 мая. Все их создал мой друг.

Я зашел в его профиль. Последний вход 11 июня.

Я начал листать все темы в разделе. И заметил то на что раньше не обращал внимания. Подряд несколько тем всегда создавались одним человеком. А потом он пропадал с форума. Никто из них не заходил на форум позднее чем через месяц после создания своей последней темы в этом разделе.

Я выдернул камеру из своего компа и выкинул ее в окно. Пусть это потребует от меня огромных усилий. Но я больше никогда этого не сделаю.

Никогда не посмотрю в камеру.

Облетая острова, мы не увидели абсолютно ничего странного. Я заметил на одном из берегов несколько разбитых старых лодок. Они походили на те, что используют бедные рыбаки с острова неподалеку. Само наличие этих лодок вызвало несколько вопросов. Мы прекрасно знали, как местные рыбаки относятся к этому архипелагу. Ни один из них не согласился стать проводником для пропавших исследователей. Суеверия, мифы и легенды отпугивали людей, и даже большие суммы денег не сделали местных лояльнее. Их страх перед этим местом был сильнее зеленых бумажек. Рыбаки утверждали, что эти несколько островов (по понятным причинам секретности я не скажу их точное количество) населены демонами. Каждый нарушивший покой демонических созданий заплатит жизнью. Что ж, жил бы сотен шесть назад, то может и не сунулся в это место. Но какие демоны могут быть в двадцать первом веке?!

Помимо лодок в ходе полета я отметил гавань на самом крупном острове. Невероятной красоты место, созданное природой. Да и по своей сути необычное место тоже… Вся гавань со стороны острова, словно забором, была окружена высоченными деревьями и пальмами, создавая огромную тень на пляже. Поистине райское место! Поддавшись своему любопытству, я сделал еще один заход на гавань, чтобы пролететь над ней ниже. Остин не возражал. После данного маневра мы должны были возвращаться на базу. Легкий вылет. Поэтому напарник даже не ворчал, как это иногда бывало.

Когда острова оказались позади, произошел необъяснимый сбой электроники самолета. Более того, сразу же после отключения систем мы загорелись! Вот так потерять управление над самолетом, а потом и сам самолет… Это нужно быть королем неудачников. И, похоже, в тот день титул короля мы разделили с Остином на двоих.

Без паники, как и положено военным, мы катапультировались. А спустя несколько минут уже сидели на надувшемся резиновом плоту. Так вышло, что ветер снес наши парашюты в сторону островов «Х». По какой-то неведомой причине мы не разделились. Словно сам архипелаг жаждал, чтобы мы вдвоем посетили ту саму гавань. Ведь именно ее было лучше всего видно с нашего спасательного плота. Вот-вот, по истечении, наверно, часа или двух нас должно было прибить к берегу. Мы тогда еще пошутили на тему того, что все-таки насладимся красотой этого места в самой непосредственной близости.

Спустя некоторое время, со стороны острова я заметил небольшой деревянный плот и пару лодок, очевидно привязанных к нему. Нас словно кто-то встречал. Однако, плот, как и лодки был пуст.

— Возможно, это брошенная рыбацкая «техника» — пошутил Остин, когда я поделился с ним своим наблюдением.

Я успел лишь посмеяться над его словами. Наш плот не позволил мне ответить, начав стремительно тонуть. Стало не до смеха. Сложилось ощущение, что мы на что-то напоролись и где-то в нижней части плота пробоина, через которую уходит воздух. Но никакого удара мы не почувствовали.

— Похоже, нам придется плыть к тем деревяшкам, — сказал Остин, готовясь покинуть тонущий плот, — ты же знаешь, что тебе лучше держаться со мной!

Этот говнюк продолжал веселиться. Назовем его шуточные слова отсылкой к боевикам и ужастикам из девяностых. К тем, в которых первым погибал черный парень (а это я), а выживал белый (Остин). Ни возражать ему, ни поддержать шутку мне не захотелось. Других вариантов у нас не было. Все-таки мне было не до веселья, но и паниковать я не стал. Ведь выход из ситуации мы нашли. Оставалось лишь до него доплыть.

Преодолев половину пути, Остин стал немного замедляться, а затем отстал. Мне пришлось сбавить темп. Я старался держаться с ним параллельно, чтобы мы могли видеть друг друга. Хотя в плавании он мне не соперник. Я же чемпион штата, как-никак!

Едва я отвлекся, задумавшись о том, сколько времени нам придется провести на этом острове в ожидании спасения, как Остин пропал. Всего на пару секунд я потерял концентрацию. Но этого хватило, чтобы потерять приятеля из виду.

Я замедлился и оглянулся. Напарника нигде не было. Его словно утащило на дно. Теперь мне стало жутко. Стараясь не поддаваться чувствам, я несколько раз нырнул, пытаясь найти под водой Остина. Все тщетно. Даже в плавательных очках или маске это было бы не просто. А без них практически невыполнимо. Отдышавшись, я собирался нырнуть снова, но моментально забыл об этой затее, разглядев неподалеку от себя кровь. Как раз рядом с тем местом, где я в последний раз видел Остина. Изо всех сил я рванул к плоту с лодками. Акулы здесь не водятся. Но, если это не они, тогда кто напал на Остина? Я греб, пытаясь понять, от кого или от чего я спасаюсь. Может, суеверные рыбаки не такие уж глупцы? Может, настоящие идиоты здесь мы? В любом случае, мне предстояло встретиться с теми, кого рыбаки называли демонами островов «Х». Я легко поверил в это, поддавшись страху.

Уже когда я схватился одной рукой за плот и собирался на него взобраться, мою ногу пронзило что-то острое. Я был уверен, что демон, убивший Остина, нагнал меня и схватил мою конечность, вонзив в нее свои когти. Взревев от боли, я ухватился второй рукой за плот и попытался на него залезть. Изо всех сил лягаясь ногой, я, в конце концов, попал в своего обидчика и хватка ослабла. Мне удалось вырваться.

Судорожно переводя взгляд от одного борта плота к другому, я ожидал нового нападения. Мельком осмотрев рану, я увидел в ней заостренный кусок кости. Это были не когти. Оружие… Это навело на мысль, что раз демон напал не с голыми руками, значит у меня есть шанс. И тут я понял, что я довольно таки дрянной военный! Ведь все эти секунды, что я ждал второй атаки, у меня за спиной висела винтовка! Именно в этот момент показался мой враг. Сказать, что я был ошарашен – это ничего не сказать… На меня напал человек… Темнокожий человек без одежды, лишь с тонким поясом для оружия. Он смотрел на меня покрасневшими от злости глазами. Враг яростно оскалился, по его губе стекала слюна, а зрачки сузились, превратившись в маленькие черные точки. Едва я схватился за винтовку, как он устремился ко мне, готовясь завершить начатое…

Остин бы оценил произошедшее далее… Как полагается в такие моменты, я выстрелил в самый последний момент. Обе пули пронзили брюхо напавшего. Он отскочил от меня, судорожно вытирая свою кровь. Сложилось впечатление, что он пытается вернуть ее обратно. Я встал, что бы добить его, но так и не сделал ни шага на встречу. С ближнего к раненому врагу края плота, на меня смотрело уже четыре таких же злобных ярко-голубых глаза. Судя по всему, это были дети этого человека. Лет десяти и двенадцати. Два мальчика. С диким криком они помчались убивать меня.

Эти люди… Они с детства учатся убивать других людей. И если в глазах отца я видел вынужденную ярость, вызванную какой-то известной только ему причиной прикончить меня, то в его сыновьях виделось настоящее зло. Демоническое зло…

Оба парнишки были вооружены похожими заточенными кусками костей. Ловкие и проворные маленькие убийцы мигом сократили дистанцию. Выбора не было. Либо они, либо я… Стрелять было нечем. Всего два патрона и оба я потратил на отца. Остальные я уронил в воду, когда игрался с винтовкой. От скуки я опустошал и снова заполнял магазин патронами. Нас подбросило на волне, и почти все патроны я выронил, пытаясь удержаться на плоту.

Первого мальчонку я встретил ударом приклада, отправив его в нокдаун. Второй же едва не проткнул мне горло. Не хватило роста, чтобы быть точнее. Снова резкий удар прикладом и теперь лежал второй маленький враг. Демонята не собирались сдаваться. Они демонстрировали это всем своим видом. Не дав встать ни одному, ни другому я добил их под обезумевший рев их отца. Он уже не мог встать, даже прекратил все попытки. Ослабленный, он уничтожал меня взглядом. Не в силах более терпеть его яростные стоны и всхлипы, я вмазал прикладом ему по голове.

Три трупа, плот и я…

Начав приходить в себя и кое-как перевязав раненую ногу, я задумался над тем, как эти трое сумели столько продержаться под водой. Они не могли подплыть к нам не замеченными, а затем столь успешно преследовать нас и напасть из под воды. Да и в поисках Остина я провел все же приличное время, за которое никто так и не всплыл. Все это они могли провернуть, лишь не высовываясь из воды.

Почему они не напали на меня сразу втроем, я понял. На одной из лодок, привязанных к плоту, лежал Остин. Видимо, отец велел этим мальчикам притащить тело, а потом присоединиться к атаке на меня. Тут же стало ясно, что это их плот.

А вот далее вопросов стало только больше… Взглянув на тело одного из мальчиков я шарахнулся, едва не упав. Меня пробрала жуткая дрожь. Его грудь была изуродована клеймом в виде странного знака. Знака известного только мне, но только своим изображением, а не значением. Ведь у меня был такой же с самого детства. Сколько я себя помню. Приемные родители ничего не знали об этой странной метке на моем теле. Да и сам я не смог найти никакой информации об этом рисунке. Лишь намек на связь с водой. Именно поэтому я и занялся в юности плаванием, считая, что это мое предназначение.

У второго мальчика был точно такой же знак. Ровно, как и у отца. У отца, которого я не добил! Я уверен был, что он мертв, но как только я подошел к нему, он приподнял веки и уставился на меня необычайной красоты голубыми глазами мне в лицо…

В молодости я имел большой успех у девушек во многом благодаря своим голубым глазам. В какой-то момент я смотрел словно на свое отражение в зеркале. Но быстро избавился от этой мысли. Все же он не я, а я не он!

Пользуясь моментом, я показал едва живому врагу свое клеймо. Он озадаченно переводил взгляд с рисунка на груди на мое лицо и обратно. Похоже, этот человек был озадачен не меньше меня. Он попытался схватить меня и что-то прошептал на своем языке. На этом последние силы покинули его и он умер, повернув голову на бок. Уверен, он специально повернул голову, ведь именно тогда я увидел остальное… За его ушами были жабры! У его детей тоже. Вот так они сумели подобраться к нам, не высовываясь из воды. Вот так я чуть не сошел с ума! Ведь в детстве мне делали операцию по удалению какой-то опухли за ушами. Так говорили мама и папа (приемные). Теперь было ясно, что это за опухоль. И почему я должен был молчать о своих шрамах от операции…

Плот так и не успел прибиться к берегу. Его опередил военный катер, вышедший на поиски меня и Остина. Меня, как и тела убитых мною людей внимательно изучили. Я подписал несколько документов о неразглашении и подал в отставку. Теперь я пытаюсь узнать больше о себе и людях с жабрами. Очевидно, я из их племени и как-то попал в мир цивилизованных людей. Возможно, какой-то местный рыбак украл меня еще младенцем. Не знаю… Но я обязательно выясню свою историю, даже если мне придется вернуться на эти острова и рискнуть своей жизнью снова.

Лесник не помнит, как добрался сюда, как и не осознает конечной точки своего путешествия. Сейчас его голову заполняет лишь одна-единственная мысль, которая, подобно воздушному шару, с каждой секундой раздувается все больше и больше. Он опоздал. Не смог спасти людей, не смог их даже предупредить. Алексей всю жизнь провел в надежде, что все рассказы предыдущего лесника лишь сказки, что на его веку ничего подобного произойти не может. А когда кризис все же грянул, он промешкался, не успел. И теперь каждая смерть на его совести.

Он минует школу, подходит к перекрестку, за которым начинается забор детского сада. Привычной сетки-рабицы теперь нет – ее место заняла черная сплошная стена, высотой в два этажа, из-за которой виднеются лишь несколько верхушек ближайших елей. Алексей сходит с дороги, идет по высохшей траве. Приближается к стене, снимает со спины ружье и тычет в нее стволом. Чернота чуть поддается, проминается подобно холодному желе. Старик поспешно отдергивает оружие, с металла на землю летят чернильные капли. Больше всего на свете леснику сейчас хочется взвести оба курка и всадить в это нечто заряд картечи. Но он боится нарушить ту, обволакивающую все вокруг, тишину; боится, что от звука выстрелов этот хрупкий мирок пойдет трещинами и рассыпится. А сам Алексей останется один в полной темноте, посреди великого ничто.

– Ты должен спешить.

Алексей разворачивается на голос, вскидывая ружье и упираясь прикладом в плечо. На дороге, в нескольких метрах от него, стоит человек. Разглядеть лицо в темноте не представляется возможным, но старик узнает голос. Да и как он может его не узнать, ведь они провели бок о бок много лет. Предыдущий лесник, наставник, друг и почти что отец Алексея. Ствол ружья опускается вниз.

– Куда? – только и спрашивает старик. – Здесь никого нет, я не успел.

– Не всегда стоит верить своим глазам, – в голосе лесника слышится добродушная усмешка. – Ведь меня тоже здесь нет. Как и тебя.

– Я не понимаю, – Алексей вдруг ощущает себя совсем юнцом, глупым и несмышленым.

– Это лишь то, что может случиться, говорит лесник. – Может, если ты не доберешься, если сдашься. Останешься в том лесу.

Алексей слышит далекий вой, низкий и грубый. Он катится по пустым улицам, отражается от стен домов и взмывает в черное небо. Палец старика дергается, чуть прижав спусковой крючок ружья. Земля начинает подрагивать под ногами, будто от чьих-то тяжелых шагов.

– Она здесь, – лесник поворачивает голову, оглядывая улицу. – И она голодна.

– Сколько у нас времени? – спрашивает Алексей.

– Не очень много, – наставник вновь глядит на него. – Неделя, две, может месяц. Но, если измерять человеческими жизнями, то счет уже пошел на часы.

Земля дрожит все сильнее, свежий осенний воздух начинает наполняться жутким смрадом. Пахнет тленом, гнилью и плесенью. У Алексея перехватывает дыхание, он смотрит в черноту улицы. Теперь она напоминает колодец, тот самый, возле его дома. Над крышами домов проносится утробное рокотание.

– Уходи, – только и говорит лесник. – И не подведи меня. Пожалуйста.

Алексей делает несколько шагов по траве, выходит на дорогу. Рокот усиливается, к нему примешивается вой, подобный гулу реактивного самолета. Ветви деревьев дрожат, на землю осыпаются последние желтые листья. Над крышей ближайшего дома поднимается огромная тень. Алексей вновь вскидывает ружье к плечу, ища глазами своего наставника. Но улица пуста, старик остался один. Не считая той твари, что сейчас пришла за ним. Тень над домом вырастает, закрывая собой добрый кусок неба. Звезды гаснут, от Луны остается сущий огрызок. Тут же вокруг воцаряется прежняя тишина. Все замирает, и теперь они лишь наблюдают друг за другом. Существо за человеком, а человек за существом.

– У меня для тебя кое-что есть, сука, – шепчет Алексей в бороду, взводя оба курка.

Гремят, дуплетом, выстрелы. Тварь воет, старик кричит, бросает ружье и зажимает уши руками. По ладоням струится темная кровь, а мир, в тот же миг, вновь погружается в тишину. Тень взмывает над домом, тянется к Алексею. Тот делает два шага назад, разворачивается, силясь побежать. Лапа существа обхватывает его целиком, от ног до шеи. Алексей понимает, что это сон за мгновение до того, как острые, длинные когти пронзают его насквозь.

Лесник дергается и просыпается. С минуту у него уходит на то, чтобы понять, кто он, где он и как тут, вообще, оказался. Он сидит, облокотившись на толстый ствол векового дерева. Пальцы одной руки сжимают вещмешок, вторая же обнимает заряженное ружье. Старик вглядывается в темноту леса, затем поднимает взгляд. Щербатая луна насмешливо глядит на него сквозь поредевшую листву. Алексей старается вспомнить, как заснул, но ничего не получается. В памяти лишь лесная дорога – длинная, нескончаемая. Он шел по ней, как ему кажется, много часов. Силы кончились, не кончается лишь этот проклятый лес. Дурит, водит кругами. Не дает добраться до села. Лесник пытается сглотнуть, но ощущает в горле только дерущую сухость. Сколько он еще протянет без воды? Сутки? Двое? Уж лучше попасться на зуб одной из этих тварей. Алексей слегка бьется затылком о ствол дерева, гоня от себя бредовые мысли. Помереть он всегда успеет. А сейчас нужно продолжать путь.

Он с трудом поднимается, едва чувствую затекшие ноги. Держит ружье за ствол, упирается прикладом в землю, стараясь сохранить равновесие. Закидывает вещмешок за спину, смотрит по сторонам. Все та же лесная дорога, и ни малейшего проблеска между деревьев. Алексей недовольно кряхтит, силясь вспомнить, с какой стороны он пришел. Меньше всего ему хочется, после долгих часов плутания, выйти обратно к своей избе, опустевшим ульям и колодцу, из которого нельзя напиться. Он поворачивает направо, делает несколько шагов, ощущая покалывание в ногах. Вскоре кровь разгоняется по конечностям, идти становится легче. Лесник тянет воздух полной грудью, пытаясь насладиться привычными запахами осеннего леса. Ничего. Воздух пуст и стерилен. Он застыл, растерял запахи и свежесть. И сейчас Алексей помнит только вонь из своего сна – тлен, плесень и гниль. Дыхание лесника сбивается, он останавливается, упирается руками в колени и громко откашливается. Затем смотрит вперед – на бесконечную дорогу, идущую промеж спящих деревьев. Старик не уверен, что выберется из леса, но и помирать здесь, добровольно, он не собирается. Силы еще есть. Как и патроны. А на самый худой конец Алексей припасет один для себя.

*****

Народа на улице попадается не много. Лишь из некоторых темных дворов слышатся голоса – где-то раздраженные, где-то взволнованные, где-то веселые. Основная часть жителей Новокаменки предпочитает отсиживаться по своим квартирам, из которых еще не до конца улетучилось тепло. Но Куприянов понимает, что вскоре холод погонит людей на улицы, к живительному огню костров. Начнутся пересуды, волнения. Возможно – беспорядки и паника. Хотя, Сергей Сергеевич честно признается себе, что повод паниковать теперь есть, и повод этот не иллюзорный. Он, конечно, будет держать все под контролем до последнего, но может настать момент, когда нужно будет позаботиться исключительно о себе и о близких.

– Ты можешь мне человеческим языком объяснить, что случилось? – спрашивает он.

Участковый семенит рядом с главой администрации, дрожа как осиновый лист. В руках он держит свою неизменную папку с документами, и Куприянову уже начинает казаться, что она приклеена к ладоням Прохорова. Компанию им составляют Виктор и еще двое жителей села – из тех, у кого на руках имеется оружие.

– Там, на площади, еду раздавали, – тараторит Егор. – А потом началось… Трупы. Все подряд – бабы, мужики, дети. Я как увидел, чуть со страху не помер.

– Что началось-то? – спрашивает Виктор. – Ты можешь говорить конкретнее?

– Зверье какое-то бешенное, – отвечает участковый. – Там Михалыч с Пантелеичем с десяток этих сволочей постреляли. Я осмотрел одну – вроде собака, а вроде и не собака. Хрен пойми.

Куприянов толкает Виктора локтем, тот смотрит на своего друга и едва заметно кивает. Значит, та тварь, которая прикончила Вулкана, далеко не одна. Их тут целый выводок. Виктор засовывает руку в карман и нежно поглаживает холодную рукоятку пистолета. Организм требует никотина, но сигареты закончились, а компания, как назло, подобралась некурящая.

К их прибытию площадь оказывается практически пуста. Лишь у открытых дверей магазина ошиваются несколько мужчин, включая двух охотников с ружьями. В темноте едва удается что-либо разглядеть, но Куприянов замечает несколько тел, которые лежат на асфальте. Он наклоняется над одним из них. Женщина, среднего возраста. Открытые, остекленевшие глаза смотрят в черное небо, светлая осенняя курточка залита кровью, шея разорвана в клочья. Сергей Сергеевич отшатывается и ищет взглядом Виктора. Тот стоит чуть в стороне, разглядывая темный куль у своих ног. Куприянов подходит к нему.

– Это то самое? – спрашивает он.

– Да, – отвечает Виктор, пиная мертвое существо мыском кроссовка.

Глава администрации вновь наклоняется, стараясь получше разглядеть тварь.

– На вид, действительно, как собака, – говорит он. – Но что за порода такая?

– Не собака это, Сергеич, – задумчиво тянет Виктор. – Я видел, как эта тварь двигается. Быстро, очень быстро. Ни одна собака так не может.

Куприянов выпрямляется и оглядывается. Участковый замер на почтительном расстоянии от них, а вооруженный эскорт уже присоединился к группе мужчин у магазина, которые что-то живо обсуждают.

– Прохоров! – зовет Сергей Сергеевич. – Иди сюда, задание есть.

Участковый вздрагивает и покорно делает несколько шагов вперед.

– Я сейчас, – говорит Виктор Куприянову.

Он оставляет их с Прохоровым наедине и идет в сторону магазина. Проходит мимо галдящих мужиков, заходит в двери. Проход перегораживает большой стол, чуть сдвинутый вбок. В помещении догорают, разгоняя мрак, несколько свечей. Виктор обходит стол, идет к прилавку. Открывает полку с сигаретами, находит свои любимые, рассовывает по карманам несколько пачек. Открывает одну, закуривает, делает несколько жадных затяжек. В магазине повисает облачко табачного дыма.

– Эй! – кричит Виктор в сторону выхода. – А хозяин-то где?

Разговоры замолкают.

– Да кто ж его знает, – отвечает один из охотников. – Сбежал, наверное, паскуда трусливая.

– Это ж как он испугался, если весь свой товар бросил? – задает Виктор риторический вопрос. – Мужики, надо магазин закрыть. А то народ прознает – моментально все растащат.

– Закроем, не переживай, – говорит охотник, который, судя по всему, в этой компании стал за главного. – И охранять останемся.

Виктор выходит на улицу, выкидывает окурок в урну, закуривает следующую сигарету. Окидывает взглядом охотника – мужчину далеко за пятьдесят, лицо которого поросло трехдневной черной щетиной.

– А я и не переживаю, – говорит он. – Это тебе надо переживать, чтобы патроны к твоей берданке не закончились. И чтобы жители были под защитой. Вы уже обосрались. – Виктор указывает рукой на площадь. – Сколько трупов?

– Да кто ж их считал? – опускает охотник голову.

– Будь добр, сходи посчитай.

Голос Виктора спокоен, но мужики стоят как солдаты на плацу, не смея шелохнуться. Охотник все так же буравит взглядом землю.

– Знаешь, что Витя, – говорит он. – Непонятная хрень какая-то творится, а нас Егор помочь попросил. Не прислуживать. У меня семья дома, мне их охранять надо. В народную дружину я не нанимался. И твои проблемы мне до лампочки.

Виктор щурится от попавшего в глаза табачного дыма. На его лице появляется едва заметная ухмылка. Главный тут Куприянов, несомненно. Но когда какая-нибудь овечка отбивается от стада и начинает возмущенно блеять, нужно наводить порядок любыми доступными методами. Он делает скользящий, едва заметный шаг вперед и бьет охотника кулаком в лицо. Тот падает на спину, пытается встать, но Виктор прерывает эту попытку еще более сильным ударом. Остальные мужики подаются назад, лишь товарищ охотника остается на месте, схватившись за ремень ружья.

– Не советую, – глядит на него Виктор, доставая пистолет. – Стой и не рыпайся.

Тот послушно опускает руки, и Виктор наклоняется над поверженным охотником. Берет его за шею свободной рукой, слегка сжимает пальцы. Охотник хрипит, из его разбитого носа текут струйки крови.

– Я тебе не Витя, придурок, – шипит Виктор, продолжая ухмыляться. – И наймешься ты туда, куда я тебе скажу. В дружину, в общину, в похоронную команду. И проблемы сейчас не делятся на твои и мои, мы все в говне по уши. Заруби себе это на сломанном носу, понял?

Охотник с трудом кивает, продолжая хрипеть. Виктор убирает руку и выпрямляется.

– Что здесь происходит? – раздается позади него голос Куприянова.

Сергей Сергеевич и Прохоров приблизились к группе незаметно для всех.

– Небольшое недопонимание, – отвечает Виктор, затягиваясь и убирая пистолет. – Но мы все уладили.

Охотнику помогают подняться, и теперь он стоит, зажав нос рукой. Его ружье лежит рядом на асфальте.

– Ну и хорошо, что уладили, – говорит Куприянов. – Умеешь ты, Витя, решать дела малой кровью. Прохоров, тебе слово.

Участковый выходит вперед, прижимая папку к груди, словно самую большую драгоценность на всем белом свете. Все взгляды обращаются на него.

– Итак, мужики, – говорит Прохоров. – Всех присутствующих попрошу не расходиться. Нужно поработать. Перенесем тела людей в одно место, мертвых тварей соберем в кучу за магазином. Ты, – он кивает на побитого охотника, – приведи себя в порядок. Все те, у кого есть оружие, охраняют площадь, пока мы не закончим все дела.

Он говорит еще что-то, но Виктор уже не слушает. Подходит к другу, закуривая третью по счету сигарету.

– Отойдем, Сергеич? – спрашивает он.

– Давай, – кивает Куприянов. – Мы пока здесь не нужны, Прохор знает, что делать.

Вдвоем они идут вдоль магазина, сворачивают за угол. Чуть дальше, в тени деревьев, раскинулся небольшой скверик. Друзья ныряют в темноту, находят детскую площадку и усаживаются на старую, давно не крашеную карусель. Та жалобно скрипит под их весом, будто жалуясь на свою нелегкую жизнь. Во тьме теперь виднеется лишь уголек сигареты Виктора, который то ярко вспыхивает, то вновь угасает. С минуту они сидят молча.

– Что думаешь? – нарушает тишину Куприянов.

– Думать, Сергеич, — это твоя профессия, – отвечает Виктор. – Я больше по делу.

– Новость разлетится быстро, – говорит глава администрации. – Такой бардак начнется. А мы не знаем, сколько вокруг еще может быть этих тварей.

– Бардак, может, и начнется, но те, кто поумнее, будут сидеть по домам. Остальных пусть Прохоров кошмарит, это его прямая обязанность.

– Примерно так я ему и сказал. Витя, нам нужно несколько надежных людей. Окопаемся в сельсовете, запасемся едой и водой. Нет смысла сейчас разгуливать по улицам. И нужно собрать поисковую группу. Несколько человек, которые пойдут в соседнее село. Я так понимаю, ни одна машина все равно не заведется.

– Ты думаешь, что все это, – огонек сигареты описывает круг, – творится только здесь?

– Я на это надеюсь, – говорит Куприянов. – Проверим, хуже не будет. И так все катится в какую-то задницу.

– Нам не привыкать, Сергеич. И не из таких задниц вылазили.

Куприянов смотрит на темный силуэт друга. Он знает, что этот человек пойдет за ним до конца, что бы ни случилось. И от этого становится легче. Чуть-чуть, – но легче. Сейчас им двоим ни в коем случае нельзя терять хватку, пускать все на самотек. Эти непонятные существа разворошили село, будто муравейник, и теперь нужно навести порядок. Рассадить людей по домам, с надежными – работать, ненадежных – изолировать. И держать оборону от существ, если подобные еще появятся. А если все рухнет, то они придумают новый план. Втроем. Он, Виктор и Рита.

– Твой оптимизм весьма заразен, знаешь ли, – улыбается Куприянов в темноту.

– Рад стараться, Сергеич, – Виктор щелчком отправляет окурок в ближайшие кусты. – Если бы я опускал руки, то с той войны не вернулся бы.

– Кстати, о войне. Ты поаккуратнее с мужиками, что ли. Сейчас все на взводе, и некоторые из них вооружены.

– Я тоже, – усмехается Виктор. – Вооружен, и оооочень опасен.

Басовитый смех Куприянова тонет в темноте сквера, без эха, без единого следа. Будто в ответ, где-то вдали воет собака. Друзья поворачивают головы на звук, думая об одном и том же. О том, что жуткий вой этот напоминает собачий лишь отдаленно. И когда вокруг вновь воцаряется тишина, они, не сговариваясь, встают с карусели и спешат к выходу из сквера.

От автора:

Уважаемые мои читатели и подписчики! Прошу пардону за то, что давно ничего не выкладывал. Случилась банальщина - я сильно заболел и за две недели не написал ни строчки, настолько поганое было состояние. Сегодня стало полегче, поэтому я отложил все дела, которые накопились за время болезни и с утра написал начало этой главы. Хочу поблагодарить всех за терпение, и приятного вам чтения)

Но хватит о них, давайте поговорим о моем школьном психологе. Для его конфиденциальности, я назову его доктор Таннер. Психолог, как и во многих школах среднего образования, всегда доступен на территории школы во время учебных часов чтобы проконсультироваться с учениками о связанных с эмоциональными, учебными, социальными, поведенческими и так далее, проблемами.

Честно говоря, я никогда не видел кого-либо из учеников разговаривающих с доктором Таннером. Каждый день я проходил мимо его кабинета на пути в столовую и заглядывал сквозь окошко на двери его кабинета. Он всегда был один и работал над какими то документами.

Я догадывался, что многие дети боялись говорить о своих проблемах со взрослым, который фактически был незнакомцем. По этой причине, мне понадобилось три недели чтобы собрать всю свою храбрость и зайти к нему. 2 марта 1993 года — это был день, когда я решился озвучить свои проблемы доктору Таннеру. Во время обеденного перерыва я остановился напротив двери его кабинета и постучался.

Сквозь окошко я мог видеть, как он поднял голову, улыбнулся и помахал, приглашая меня войти. Я вошел.

Он поприветствовал меня, представился и спросил мое имя. Доктор Таннер имел очень мягкий голос, и я чувствовал, как он просто излучает доброту. Меньше чем через полчаса я болтал о том, какие мои родители злые, и как они ни капли обо мне не заботились. Некоторое время спустя, мой голос задрожал, и я замолчал. Психолог терпеливо слушал мои «разглагольствования» со сложенными руками и периодически кивал головой. Я ожидал, что он начнет говорить о том, что все, о чем я ему говорил, было неправдой и мои родители меня очень любят, бла-бла-бла. Но все было иначе.

Доктор Таннер наклонился ко мне с ухмылкой на лице и сказал:

«Ты знаешь… Я самый лучший школьный психолог в мире. Я обещаю, что мы все поправим. »

Я закатил глаза. «Хорошо, но как?» — спросил я.

«У меня есть способы!» — сказал он, — «Я человек слова. Обещаю, что в течении одного месяца отношения между тобой и твоими родителями изменятся в лучшую сторону. Навсегда. »

После короткой паузы он продолжил: «Хотя, ты должен дать мне обещание».

«Ты должен обещать мне, что придешь в этот кабинет завтра после школы и что никому не расскажешь о нашем сегодняшнем разговоре. Это будет наш маленький секрет. »

Я пообещал.

На следующий день после школы я вернулся к доктору Таннеру. Было около четырех часов дня, когда я вошел в его кабинет. После теплого приветствия он предложил мне сесть напротив его рабочего стола.

Когда я сел, то увидел, как доктор Таннер закрывает жалюзи на маленьком окошке в двери кабинета. «Вот так, » — сказал он с улыбкой на лице, — «теперь у нас есть необходимая уединенность!»

Мы начали разговаривать о моих увлечениях и любимых вещах, о моих любимых предметах в школе, нелюбимых учителях, и тому подобное. После часа обсуждений, доктор Таннер предложил мне напиток.

Я с радостью согласился, учитывая что мои родители никогда не разрешали мне пить газировку. Доктор Таннер потянулся к своему мини-холодильнику и немного поерзал перед тем как поставить две банки газировки на стол.

Позже, мы продолжили обсуждать что происходило в моей жизни, до того как я потерял сознание от каких-то наркотиков, которые доктор Таннер подсыпал мне в напиток.

После пробуждения, мне потребовалась минута или две чтобы сфокусировать размытую картинку…

… И когда у меня получилось, я был ошарашен.

Я был закован наручниками к кровати и мой рот был заклеен клейкой лентой. Я тут же начал паниковать, извиваться и дергать наручники, но скоро сдался. Мои глаза расширились от неверия после того, как я осмотрел комнату. Постеры супергероев были развешаны по всем стенам и фотографии знаменитых спортсменов лежали на полках. В середине комнаты стоял старый телевизор, приставка Super Nintendo и множество разных картриджей стоящих стопкой рядом.

Я не знал что и подумать. Я здесь, в комнате с вещами, за которые многие дети готовы умереть. Я бы наверняка разрыдался от счастья если бы не был прикован к изголовью кровати.

У меня еще раз засосало под ложечкой, когда дверь открылась и доктор Таннер вошел внутрь, присев на край кровати.

«Итак, слушай, — сказал он, — помни, что я здесь, чтобы помочь тебе, и я бы никогда не сделал тебе больно, хорошо?» Доктор Таннер аккуратно убрал изоленту с моего рта и отцепил меня от кровати.

Первое что я хотел сделать — заплакать, но что-то в докторе Таннере успокоило меня. Он улыбнулся мне. «Ты побудешь здесь некоторое время, — продолжил он, — и пока ты будешь здесь, тебе разрешено играть с любыми игрушками в этой комнате, пока я дома».

«Но когда я уйду из дома, мне придется приковать одну твою руку к кровати. Ты все еще можешь смотреть телевизор, но я хочу чтобы ты смотрел только новостные каналы пока меня нет».

Я сидел в тишине, все еще пытаясь понять то, что он мне сказал.

«Итак! — доктор Таннер вскрикнул, хлопнув меня по коленке, — Иди, развлекайся. Я вернусь когда настанет время ужинать. »

Он встал с кровати, прошел через комнату и ткнул кнопку включения телевизора, после чего закрыл за собой дверь на замок. Несколько минут прошли перед тем как до меня дошло, что доктор Таннер не шутил. Все что оставалось мне, это включить приставку и играть до самых сумерек. Около семи вечера доктор Таннер вернулся в комнату, держа две тарелки с картофельным пюре и кусочками курицы. Я наконец-то собрался с духом и спросил, как долго я буду тут находиться. «Ну, около месяца, — ответил он, — плюс минус несколько недель. У меня есть дела, которые надо сделать».

На следующее утро меня разбудил доктор Таннер, похлопывая меня по голове. «Эй приятель, тебе не надо вставать прямо сейчас, если ты не хочешь, но мне нужно нацепить это снова, » - прошептал он, защелкивая холодные металлические наручники на мое запястье. Я взглянул на него. На нем были надеты рубашка и широкие брюки, на его плече висело пальто и рядом с ним стоял чемодан. Он выглядел так же, как я всегда его видел в школе. Перед тем как уйти, он положил пульт от телевизора рядом со мной и сказал мне включить его и смотреть новости.

Первую вещь которую я увидел на экране, была часть «срочные новости». Важно выглядящий офицер полиции стоял напротив подиума, окруженный людьми с микрофонами. Видимо, я начал смотреть его речь с середины.

«На момент сегодняшнего утра, AMBER Alert была запущена в штате. Есть несколько следователей, идентифицирующих потенциальных похитителей, но на данный момент улик не много. Преподаватели утверждают, что мальчика в последний раз видели около четырех или пяти вечера в… «Я почувствовал тошноту, когда моя фотография появилась на экране. Это было прошлогоднее фото из ежегодника. Над моей фотографией были меняющиеся надписи: ФБР НАЧИНАЕТ ПОИСК РЕБЕНКА и ЛИЧНОСТЬ ПОХИТИТЕЛЯ НЕ УСТАНОВЛЕНА и ПОТЕНЦИАЛЬНЫЙ ПОБЕГ.

Прямой репортаж продолжился и я увидел две фигуры, в которых узнал своих папу и маму, поднимающихся к подиуму. У обоих были красные глаза. Слезы лились из глаз моей матери когда она взяла микрофон.

Я никогда не видел столько эмоций идущих от матери до этого. Она рыдала в прямом эфире, заикаясь на предложениях «пожалуйста, верните мне моего ребенка» и «Прости меня» и «пожалуйста, возвращайся домой». Когда мой отец взял микрофон, я рассчитывал, что он будет холодным как камень, но и у него были слезы на глазах. Он умолял мир вернуть его сына домой в безопасности и просил меня о прощении. «Я знаю, что не был лучшим отцом, но черт побери я хотел, чтобы я был им. Пожалуйста, верните моего мальчика нам». Я выключил телевизор несколько секунд спустя. Мои эмоции были смешанными, ведь я никогда не видел отца плачущим.

Я почувствовал себя несчастным, что мои родители были вынуждены пройти через такое, но в то же время я почувствовал облегчение. Теперь я знаю как сильно мои папа и мама любят меня.

Доктор Таннер заботился обо мне в течении почти четырех недель. Он оставлял меня утром пристегнутым у кровати, но возвращался после полудня чтобы вместе разделить обед, разговор и игру. Я никогда бы не догадался, что доктор Таннер так хорош в Монополии и Эрудите. Но в одно утро, когда доктор Таннер разбудил меня перед тем как уйти домой, я заметил напряженный взгляд на его лице. Я также осознал, что он поднял меня на три часа раньше того времени, в которое он обычно меня будил.

«Тебе нужно посмотреть сегодняшние новости. Без исключений. Я хочу, чтобы ты смотрел телевизор весь день и внимательно смотрел, » - сказал он мрачно. Около двух часов позже, строка «срочные новости» оборвала рекламу зубной пасты, которую я смотрел. «НАЙДЕНЫ ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ ОСТАНКИ»

Двое жестко выглядящих мужчины в костюмах стояли рядом друг с другом и начали говорить:

«Этим утром мы с прискорбием сообщаем столь ужасные новости по делу о пропавшем ребенке, фигурировавшем в этом месяце. »

Один из мужчин наклонил голову вниз, пока другой прошелестел бумагами. Он продолжил:

«Останки тела были найдены в мусорном мешке на обочине шоссе, ведущему к эстакаде. Тело является останками ребенка. Также, тело было обезглавлено и сожжено до тла и костей. »

Экран переместился к виду с вертолета на шоссе, где десятки машин скопились около низа эстакады. Голос мужчины все еще был слышен:«Внутри сумки, полиция нашла карточку ученика средней школы. »

Экран показал школьную карточку, которую я всегда носил в моем рюкзаке. Пластик немного обгорел и расплавился по краям, но моя фотография и имя были различимы. После того, как двое мужчин удалились, камеру перевели на моих родителей. Они сидели среди журналистов; лицо моей матери выражало гримасу боли и мой отец опустил лицо к коленям. Я выключил телевизор.

Доктор Таннер пришел очень поздно. Он быстро вбежал в комнату, освободил меня от наручников и вложил стакан с шипящей водой в мою руку. Он положил руки мне на плечи и улыбнулся.

«Я выполнил обещание, не так ли?»

Я кивнул, сдерживая слезы.

«Ты должен дать мне еще одно обещание, » - прошептал он.

Он сказал мне, чтобы я выпил всю воду в стакане - оно помогло бы мне заснуть - и с этого момента, я не должен говорить никому о том, что я когда-либо встречал его. Я пообещал.

«Я говорил тебе, что я самый лучший в мире школьный психолог, не так ли?»

И он был прав.

Позже я проснулся и обнаружил себя лежащим посреди парка, глядя на блестящие на небе звезды. Я узнал парк - он был недалеко от моей школы. Пройдя около мили по дороге, я увидел свой дом. Свет не горел внутри, но я мог видеть своего отца сидящего на ступенях. Я нерешительно окрикнул его. Он медленно поднял свою голову, но когда увидел меня, вскочил на ноги и побежал ко мне с раскрытыми объятиями, выкрикивая мое имя. Мама выбежала из дома позади него.

Доктор Таннер был прав. Дела поменялись в лучшую сторону. Мои родители чаще улыбаются и заботятся обо мне. Я не мог просить большего. Время от времени, я вижу доктора Таннера в здании школы. Мы редко видим друг друга, не говоря уже о разговоре, но иногда он подмигивает мне и улыбается. Я всегда держу свое обещание и притворяюсь, что никогда не видел его. Но в моей голове всегда будет витать один вопрос: кого доктор Таннер обезглавил и выбросил около шоссе?

Если вам понравилась история, то больше подобного найдете у меня в канале: https://t.me/strahorr

Не подумайте, что я пил для храбрости, — у вас может сложиться превратное мнение. Я скажу вам: я пил, чтобы хранить молчание, чтобы скрывать истину. Как это ни парадоксально звучит, но выпивка помогала мне не завопить во весь голос правду о нашем достопочтенном подъезде, выполняя наставления родной милиции. В принципе, их можно понять: что они станут делать, если повальное бегство охватит весь дом?

— Я думаю, все вещи наделены неуловимыми свойствами,— горячо философствовал я, не замечая их тревожных взглядов в мою сторону. Леха, правда, тоже сегодня «вдарил», но Светка оставалась трезвой. Они не могли иметь детей, вот в чем проблема. Что еще им осталось в жизни, кроме как радость от выпивона и беспредельного секса?— Они просто умеют выжидать. Вы знаете про молекулы?

Маринка фыркнула. Она вообще оказалась смешливой девчонкой. Я представил, как она вот так же фыркает в момент совокупления, и мне стало жутко весело.

— Я в школе была троечницей,— ответила она таким тоном, словно мы все должны были немедленно ей зааплодировать.

— Объясняю. В газообразных веществах молекулы двигаются с бешеной скоростью. Именно потому газ нельзя поймать и запустить в бутылку. Но в твердых предметах — там все иначе. Там молекулы как древние слоны, шевелятся неторопливо, точно ждут чего-то. Так вот: эти свойства предметов, о которых я вам толкую, приходят в движение еще медленнее. Поэтому мы и видим обыкновенный кирпич на тротуаре, и никто не задумывается, как этот самый кирпич на следующий день оказывается на крыше дома, и падает оттуда прямехонько на голову первокласснице. Легче поверить, что это два разных кирпича.

— А на самом деле нет?— Может, Леха и издевался надо мной, когда натягивал на свой голос оттенок заинтересованности, но мне уже было наплевать. Я обращался исключительно к блондинистой троечнице Маринке, и нарастающий испуг в ее глазах придавал мне уверенности.

— На самом деле, даже два разных кирпича могут взаимодействовать между собой. Просто об этом еще никто не знает. Мы ведь не знали сто лет назад, что улей — это единый организм. Теперь об этом в книгах пишут. А любой кирпич изготовлен из одного и того же материала, который в свою очередь родом из глубинных недр Земли. Где гарантия, что там, в подземелье, этот материал — не живой разум?

— Интересно,— Леха гоготнул.— Ты такой умный, айда прямо за диссертацию! Вон Маринка выступит рецензентом.— Он заржал.

— Да пошел ты!— Меня действительно разобрала злость, поэтому я угрюмо молчал весь остаток пути до своего дома. По идее, я уже сделал все возможное, чтобы они от меня отвязались и топали своей дорогой, но они, видно, твердо настроились дотащить меня до места назначения.

И вот мы шли морозной ночью к моему дому, а когда приблизились, первое, что я заметил, была кромешная темнота в подъезде. Ни одна лампочка не горела. Означать это могло только одно.

— Кто хочет игру на выживание?— криво скалясь, спросил я.

— В смысле?— удивился Леха.

Теперь настала моя очередь гоготнуть. Смешок вышел сдавленным и истеричным.

— Сейчас там, в подъезде,— труп. Вот провалиться мне, если вру! Я только не знаю, на каком он этаже. Кто рискнет подняться до моей квартиры, тому ставлю бутылку.

Леха тоже засмеялся, и наши спутницы заулыбались. Это меня развеселило еще больше, а моя веселость, в свою очередь, — еще больше их. Винегрет, короче. Леха тут же вызвался. Ему нравилось, когда кто-то приносил ему выпивку. Я был не против. Я-то знал, что он не дойдет.

— Позови нас, когда поднимешься на пятый этаж,— сказал я, все еще ухмыляясь.— Только осторожнее, не споткнись о труп.

Леха подмигнул мне с оценивающим видом, мол, ха-ха, крутая шутка, сам придумал? Я чуть не расхохотался во весь голос, но тут увидел, как Леха исчезает в подъездном провале, и настроился ждать. Блондинистая Марина что-то спросила у меня — я даже не расслышал. Она уже собиралась повторить, когда ночь прорезал вопль ужаса. Это был Леха. Надо полагать, он не дошел до пятого этажа.

— Что это?— Светка, его жена, схватила меня за руку, полными ужаса глазами впившись в мое лицо.

Я отвернулся.

— Там всегда встречаются трупы,— пробормотал я.— Такой уж подъезд.

Вопль набирал обороты — по-видимому, Леха на всех парах летел вниз. Когда он показался, выглядел он уже далеко не так браво, как вначале. Но и не так, как я ожидал.

— Ну, нашел труп?— без воодушевления спросил я.

— Да какой там труп!— вскричал Леха, тяжело дыша. — Решил спичку зажечь, а навстречу этот дед спускается старинный. Волосы белые, кожа как у мертвеца. В другой раз убил бы!

Я вздохнул.

— Это дед со второго этажа. Дед Павел, что ли. А ты, значит, самого интересного не увидел.

Я повернулся и побрел прочь.

— Куда ты?— донесся вслед Лехин голос.

— Куплю еще пива,— ответил я, не оборачиваясь.— Такая ночь…

Они не пошли за мной. Я их не виню. Я купил в ночном ларьке бутылку пива, выпил ее прямо на улице, еще немного поболтался возле дома. Боюсь ли я, спрашивал я самого себя. И отвечал, — нет. Просто не хочу снова оказаться первым. Однако завтра на работу; это дед Павел может слоняться всю ночь, мне нужно спать. Интересно, а он не боится шастать по подъезду в одиночестве?

Я погрузился во тьму. Я двигался очень осторожно. Я знал, что он где-то здесь. Но я не хотел его задевать, и не задел.

Продолжение следует...