– Вот и всё, Огонёк, теперь лежи и отдыхай, а я нас покараулю.
Выйдя из палатки, он осмотрелся, но новых гостей в зоне видимости не наблюдалось. Это было, несомненно, хорошо, но работы всё равно осталось много. Заглянув на секунду обратно, взял сапёрную лопату, отошёл в другую часть полянки и начал быстро раскапывать снег. В получившуюся довольно объёмной яму перетащил дохлых волков, скидал туда же окровавленный снег, присыпал сверху ещё тёплыми углями и недогоревшими головешками, закинул неиспользованную с ужина часть заготовленных для костра веток, вылил остатки керосина, быстро впитавшегося в шерсть, и, чиркнув о коробок, отправил следом вспыхнувшую спичку.
Полыхнуло хорошо, сразу затрещала и противно завоняла палёная шерсть. Скоро пойдёт мясо, и этот запах быстро распространится на округу. «Посмотрим, осмелится ли кто-нибудь теперь подойти к лагерю».
Постояв немного и убедившись, что пламя с удовольствием взялось за своих жертв, мужчина вернулся к палатке и осторожно заглянул внутрь. Лиса спала, тихонько посапывая и изредка чуть подрагивая во сне. Он не стал её тревожить – закрыл входной карман и до утра проторчал снаружи, бродя по поляне и всматриваясь в лесной мрак. И ни на секунду не выпуская револьвера.
Ему было странно и непривычно. Практически всё время, проведённое в карауле, он раз за разом возвращался в мыслях к произошедшему и пытался объяснить себе поведение лисы. Однозначно и бесспорно конкретно эта особь очень умна: она сообразила, как вытащить его из той расщелины, она помогла с провиантом, когда он пожаловался на быстро скудеющие запасы. Что уже было удивительно, но, в принципе, хоть как-то объяснимо – среди домашних питомцев, тех же собак и кошек, встречаются такие сообразительные особи. Но что он никак не мог взять в толк, так это зачем она вдруг решила прийти ему на помощь сейчас, в такой опасной ситуации.
При их первом знакомстве ей ничто не грозило, кроме разве его самого, но лиса вполне могла почувствовать отсутствие угрозы с его стороны. Но сегодня… Они знают друг друга менее двух суток, значит, ни о какой привязанности речи быть не может. Ну да, он подкармливал её, но и она не осталась в долгу, принеся зайца. Ей не было нужды рисковать своей жизнью, спасая его; обычная нормальная лиса просто ушла бы, вернувшись к своей жизни, в крайнем случае пришла бы проверить, не осталось ли чем поживиться после волков. И всё. И точка.
А Огонёк вернулась. И спасла. Снова.
На рассвете лиса сама поскреблась изнутри палатки, требуя, чтобы её выпустили. Мужчина открыл карман, посторонившись на случай, если она решит выскочить, предпочитая, как и раньше, держаться от него на расстоянии. Но лисица не стала выбегать, посмотрела на него своими умными глазками и тявкнула, выходя и лишь чуть прихрамывая.
– О, да ты, никак, почти поправилась! – обрадовался наёмник, с улыбкой почесав её за ушами. – Тогда давай завтракать. Тебе за твои заслуги полагается двойная порция сушёного мяса. Не сырая зайчатина, конечно, но зато и по лесу прыгать не надо. – Мужчина уже вытащил из палатки рюкзак и доставал провиант. – А я себе кофейка сварганю по такому случаю, благо пепелище ещё горячее.
Пока он доставал мясо и засыпал в металлическую кружку двойную порцию растворимого кофе, заваливая его снегом, лиса подошла к краю сильно раздавшейся вширь ямы, понюхала, фыркнула, потом чихнула и, поморщив мордочку, отошла на середину поляны, присев в ожидании завтрака.
Сама трапеза снова прошла в полном молчании, разбавляемом лишь чавканьем лисицы да хрустом и прихлёбыванием мужчины. Не любил он разговаривать во время еды, предпочитая быстрее покончить с одним делом, прежде чем начинать другое – в данном случае разговор. А после завтрака забросал снегом пепелище, быстро собрался и пошёл прочь с поляны.
– Пойдём сегодня помедленнее, – поглядывая на спутницу, вещал наёмник. – А ты, если устанешь, говори, сделаем перерыв. Договорились?
Лисица утвердительно тявкнула, не особо, впрочем, и задерживая продвижение. Временами, когда мужчина забывался, она могла чуток отстать, тогда он замедлялся и дожидался, когда она его нагонит.
– Ты, конечно, героиня, Огонёк! Надо же, как ты того волчару позорного снесла! Херак, и он уже в снегу барахтается, а не на мне. – Лисица семенила рядом, слушала и будто улыбалась, настолько довольно светилась её мордочка. А наёмник, так и не решив для себя, действительно ли она понимает всё, что он говорит, или ему так только кажется, продолжал закидывать лису комплиментами. – Рыжая гроза волков прям! А ведь, если бы не ты, меня б там и загрызли, остались бы только кости, обглоданные и растащенные по лесу.
Ближе к обеду небо снова затянуло облаками, и вскоре на землю посыпался мелкий снежок, неприятный, но не доставлявший особых неудобств. По прикидкам мужчины до цели они дойдут к вечеру следующего дня, что вполне его устраивало. Времени у него, в принципе, хватает, так как сроками он не ограничен, но нежелание надолго задерживаться в этом лесу и быстро скудеющие запасы еды гнали его вперёд, не позволяя расслабляться. Да и не привык он на работе расслабляться, всегда стремился выполнить заказ чётко и в поставленные себе на этапе планирования сроки. Он ведь профессионал.
В этот раз лиса разлеглась рядом с ним, устало вздохнув и требовательно уставившись на кормильца. Мужчина усмехнулся, доставая мясо и банку фасоли. Банок тоже осталось мало – приходилось налегать на фасоль, чтобы на дольше растянуть мясо.
– Что, проголодалась, хвостатая? Ну на, держи кусок пожирнее. Придётся, наверное, прихватить еды у нашей цели перед уходом, – задумчиво вздохнул он, вглядываясь в белую муть впереди, словно пытаясь разглядеть эту самую цель. Потом вдруг встряхнулся, сбрасывая оцепенение, и потрепал лису по загривку. – А ты, вроде, ничего так, бодро чешешь. Не зря, видимо, говорят, что у вашего, собачьего, брата всё само быстро заживает, а?
Лиса одобрительно фыркнула и скосила глаз на недоеденную пока им половину мяса.
– Ишь, хитрая какая! Ну нет уж, я тоже голодный. Могу фасоли дать, хочешь?
Вместо ответа лисица встала, отошла чуть вперёд и резко начала копать снег, забросав наёмника с головой.
– Ах ты жопа рыжая! – возмутился он, стряхивая снег с лица, бороды, протирая глаза. – Тьфу! Вот я тебя сейчас!..
И бросился на неё, а его спутница отпрыгнула на несколько шагов, махнув хвостом перед самым носом наёмника, и снова набросала на него снега, издевательски тявкнув.
– А-ха-ха! – вскочил мужчина, одной рукой смахивая снег с глаз и прыгая за лисой. – А ну иди сюда, проказница! Ха-ха! Ой, получишь ты по своей жопе мохнатой, когда я тебя… тьфу, тьфу, блин!.. когда поймаю, ха-ха-ха! Если поймаю…
Так они играли в догонялки с полчаса, веселясь, тявкая и хохоча на весь окрестный лес, потом заснеженный мужчина устало махнул рукой и вернулся к месту трапезы. Не обнаружив там брошенный кусок мяса и кинув укоризненный взгляд на довольно облизывающуюся лисицу, открыл банку и, быстро проглотив фасоль, собрал манатки.
– Ох и хитрая ты у меня морда, – даже не придав значения этому неожиданно появившемуся «у меня», бросил он вышагивающей рядом лисе. Та только снова тявкнула в подтверждение его слов. – И умная.
Когда-то очень давно, в таком далёком и призрачном уже детстве, у него была собака. Ну как собака, маленький шпиц – это максимум, на который он смог развести родителей за пару лет постоянного нытья на тему домашних животных. На кошек, на которых он давил поначалу, была аллергия у матери, хомячков, как и любых других грызунов, до усрачки боялась опять же она, а собаку заводить в условиях, когда они с утра до ночи пропадают на работе, казалось верхом глупости. Но в конце концов родители пали под натиском его нытья и обещаний, что он возьмёт всё ухаживание на себя.
Главная же проблема домашних животных для маленького ребёнка в их семье обнаружилась довольно быстро – шпиц помер на второй год жизни, оставив после себя глубокую трещину в душевном здоровье неокрепшего организма. Больше он не заикался ни о чём подобном. Потом он, конечно, вырос и детская травма затянулась, заросла, но: сначала институт, потом срочка, плавно перешедшая в довольно продолжительную, насыщенную, хоть и не слишком в результате доблестную службу по контракту, а потом и наёмничество. Объективно – не до домашних животных. Но хотелка ведь так и не умерла, пережила где-то в глубине детскую травму, потом вылезла и сидела в подкорке, подтачивая сознание.
И вполне вероятно, именно она сейчас давала о себе знать, заставляя сурового человека прикипать, привязываться к дикому, в общем-то, животному, но ответившему человеку таким доверием, таким самопожертвованием. Он, вероятно, ещё и сам не осознавал, что уже готов сделать для этого животного если не всё, то гораздо больше того, что бы он сделал ради и для любого человека на этой планете.
А пока для мужчины, шагающего в сторону очередного, такого обыденного, убийства, просто скрасился путь, разбавившись весёлым, полезным и дружелюбным спутником, который не сдаст, не попытается отговорить, не станет давить на чувства, чего-то требовать и просить. Который просто идёт рядом, помогает и слушает его дурацкие истории, не особо смешные шутки и редкие несерьёзные жалобы на всякую фигню.
К вечеру снег усилился и к моменту остановки на ночлег валил большими хлопьями, вальяжно опускающимися на спящую природу. Отсутствие ветра придавало этому процессу волшебных оттенков, а заметное потепление – приятных. В отсутствие керосина огонь, несмотря на все старания, развести так и не удалось и пришлось довольствоваться малым, а именно – приятной компанией, прохладным мясом и холодной водой.
– Слушай, – обратился восседающий на завалившемся бревне мужчина к своей спутнице, – а у нас тут последние четыре куска мяса. Завтра на обед ещё, конечно, хватит, но, может, ты на охоту сбегаешь? Завтра, а? Не, у нас ещё довольно много галет. Ты будешь галеты? Так я и знал. На, – он дал ей один кусок мяса, который та с удовольствием выхватила из его руки. – А так, я гляжу, ты уже носишься как здоровая. Кстати, надо бы тебя перевязать. Погоди ты, не дёргайся!
Наёмник прижал дёрнувшуюся было лису, и та расслабилась, недовольно жуя мясо и сверкая злобным взглядом, в черепушке за которым наверняка уже зрел план хитрой и страшной мести. Ещё бы – что за обращение с вольным и свободолюбивым зверем!
Мужчина тем временем размотал бинт и в замешательстве уставился на лисье плечо. «Видимо, недостаток света», – решил он, доставая фонарь. Но достаток света не изменил картину.
– Экую чудодейственную мазь мне подсунул этот тощий знахарь, кто бы мог подумать. – Он провёл пальцами по двум ниточкам шрамов, спрятанных среди шерсти. – А может, не такими и глубокими они были… А, Огонёк, что скажешь?
Та только фыркнула недовольно, мол, какая тебе разница, зажили и хорошо, радуйся лучше, а не разводи тут причитания на пустом месте.
– И то верно, – отпуская лису и берясь за свой кусок мяса, решил он. – Значит, решено, завтра обед на тебе.
Какое-то время они чавкали в молчании, поглощённые своими мыслями. Лисица, вероятно, обдумывала детали плана по свершению мести, а наёмник в очередной раз вспоминал и обмозговывал детали конечной стадии своего плана.
– Кстати, – неожиданно прервал он молчание, поправляя револьвер, в полной боевой готовности расположившийся на коленях. – А ты не хочешь переехать ко мне? У меня дом хоть и не большой, а уютный, рядом с лесом, если вдруг тебя потянет туда зов природы. Высокий глухой забор, чтобы никто не беспокоил и не подглядывал. По правде говоря, там поблизости и не живёт никто. А, что скажешь?
Лиса непонятно сверкнула в него глазом, встала и, вильнув хвостом, ушла в палатку.
– Да-а. Поди этих женщин разбери…
Он ещё какое-то время посидел на бревне, дожёвывая ужин и наслаждаясь тишиной, потом тяжело поднялся, потянулся, зевнул и полез вслед за лисой. А та уже посапывала, свернувшись клубком в спальнике. Мужчина аккуратно расстегнул его с другой стороны, максимально осторожно запихнул себя внутрь и застегнул, стараясь не побеспокоить спутницу, а под конец ещё и прикрыл её уголком спальника.
Когда его дыхание выровнялось, лиса отрыла один глаз, посмотрела на него будто с толикой ехидства и теплоты и снова закрыла.
Проснувшийся с утра наёмник мирно дрыхнущей в спальнике спутницы не обнаружил, не было её и в палатке, а молния на кармане была расстёгнута ровно настолько, чтобы в образовавшееся отверстие могла пролезть одна стройная и вредная лисица. Снаружи её тоже не оказалось и за время быстрого завтрака и сборов не объявилось.
Мужчина не стал дожидаться лису и продолжил путь – захочет, без проблем догонит. Погода в этот день выдалась пасмурной, довольно тёплой и без осадков; идти было комфортно, километры быстро таяли под снегоступами, а долгожданная цель вот-вот замаячит на горизонте. Её близость, а значит, и скорое окончание задания, на планирование и реализацию которого он потратил последние две недели, щекотали нервы, заставляя собраться. Он даже решил не останавливаться на обед, чтобы подойти к точке «Б» аккурат к самому началу сумерек. О чём и сообщил вынырнувшей из леса лисице с какой-то птицей в зубах.
– Сегодня без обеда, извини. Но ты молодец, давай её сюда, положу в рюкзак на потом.
Но рыжая спутница только фыркнула, увернувшись от его руки, и снова затерялась в ельнике.
– Ну да, ну да, сам виноват, – буркнул мужчина и крикнул в пространство: – Приятного аппетита, Огонё-ок!
Отвесный склон вожделенной сопки с приткнувшимся на краю замком вскоре появился на горизонте, ознаменовав скорый конец пути, и к её основанию наёмник подошёл ровно так, как и рассчитывал.
Стена с еле заметным уклоном и порядка сотни метров в высоту была покрыта мхом, небольшими островками сухой травы и совсем уж редкими и чахлыми кустарниками, местами камни покрывала ледяная корка и снежная присыпка. Мужчина потрогал холодную поверхность, проверил несколько ближайших зацепов.
– Ну, в принципе, не так всё и страшно, – сообщил он сидящей рядом лисе, сбрасывая рюкзак. – Чего-то подобного я и ожидал.
Наёмник снял снегоступы, достал из недр своего рюкзака кошки и затянул на носках ботинок, закрепил пояс и закинул на плечо моток верёвки. Сделал пару глотков воды, проверил револьвер, нож, потёр, разогревая, руки, ещё раз глянул вверх на уходящую в небо стену, и повернулся к спутнице.
– Так, Огонёк, ты за старшего! Стереги рюкзак, он нам ещё на обратную дорогу пригодится. Я туда и обратно. Может, немного там задержусь. Всё понятно?
Лиса несколько озабоченно тявкнула, и мужчина, оттолкнувшись ногой, схватился за первый выступ. Для него это не было в новинку, он довольно хорошо чувствовал себя при подобных восхождениях, хотя и не питал никогда к этому занятию особого пиетета. Поверхность была холодной и кое-где скользкой, но благодаря небольшому положительному уклону подъём давался без особых трудностей.
Последние метров десять уклон поверхности несколько увеличивался, переходя в полностью вертикальный. Наёмник в несколько быстрых и точных захватов преодолел практически половину этого промежутка, и на следующем перехвате рука неожиданно соскользнула. Тело среагировало моментально, вцепившись другой рукой в один из предыдущих выступов.
– Фух!.. На грани, однако, – выдохнул мужчина, покачиваясь на одной руке и разглядывая маленькую рыжую фигурку, нервно крутящуюся внизу с поднятой мордочкой. – Не ссы, Огонёк, и не через такое проходили.
Он перевёл взгляд на скалу, вдохнул и продолжил подъём. В этот раз без осечек. Вот и верхняя точка, а дальше практически без перехода – каменная кладка замковой стены. Абсолютно вертикальная и в отличном состоянии. Мужчина достал и аккуратно вбил между камней основания два крюка, привязал верёвку и продел её в кольцо на поясе – задел к быстрому покиданию места преступления.
Что ж, до нужного окна не так и высоко, метров шесть. Дав с пару минут отдохнуть рукам и пальцам, наёмник зацепился за камень и подтянулся. Через несколько минут он уже висел на карнизе, цепляясь пальцами за место его соединения с тяжёлой деревянной рамой. Подтянувшись, аккуратно заглянул в окно.
Внутри была просторная неосвещённая комната, которую, благодаря уже сгустившимся снаружи сумеркам, можно было неплохо рассмотреть. Но наёмника в данный момент интересовал только факт отсутствия в комнате постояльцев, и, удостоверившись в её полной безжизненности, он приступил к взламыванию защёлок на рамах.
Через три минуты он уже слезал с подоконника, аккуратно прикрывая за собой сначала одну, потом вторую раму. Огляделся. Тихонько присвистнул.
Напротив окна стоял массивный стол красного дерева с массивным же креслом. Для какого-нибудь городского бизнес-центра такое расположение, учитывая потенциальную возможность быть заказанным, не слишком оправданно, но для замка на вершине самой высокой в округе сопки – почему бы и нет. Вдоль правой стены от пола до потолка расположились полки, в основном забитые книгами, реже – статуэтками и другими пылесборниками, на уровне груди был вписан здоровый телевизор. Посреди левой стоял роскошный кожаный диван с тумбочками по бокам, перед ним журнальный столик, а ближе к рабочему столу – бар.
Наёмник не спеша прошёлся вдоль книг, прислушался к закрытой двери, разбавлявшей стену напротив окна, заглянул в бар. «Хмм… Неплохо!» Налил себе рома и уселся в удобное кресло, откинувшись и забросив грязные ботинки на стол. Пригубил из стакана, с удовольствием причмокнув. Потом, повозившись, вынул револьвер и положил на столешницу дулом ко входу.
Он знал, что рано или поздно цель здесь появится, потому что большую часть жизни проводит в замке, изредка выбираясь порешать какие-то дела. Оставалось только ждать. А чтобы было не так скучно, он поднял крышку лежащего на столе ноутбука, но тот предложил отсканировать отпечаток пальца и пришлось с сожалением его закрыть за неимением таковых.
В какой-то момент, устав разглядывать интерьер и начиная уже поклёвывать носом, мужчина стал насвистывать какую-то мелодию. Ром кончился, но идти за новым было лень. «Нужно будет с собой забрать что-нибудь из барной коллекции», – мелькнула согревающая мысль.
Стук каблуков он услышал сильно заранее – ещё когда, судя по частоте и медленному нарастанию громкости, они поднимались по лестнице. Для пущего эффекта всё же встал и обновил напиток, после чего вернулся в исходное положение, взял револьвер в руку и направил на дверь.
– Проходите-проходите, сударыня, – поманил он стволом замершую в проходе фигуру. Очень, к слову, соблазнительную фигуру. – Что вы как не родная? Это всё же ваш дом.
Фигура величественно вошла в комнату, прикрыв за собой дверь и присела на диван в пол-оборота к наёмнику, тычущему в неё дулом. А тому пришлось скинуть направленные в сторону правой стены ноги со стола и облокотиться на столешницу, чтобы было удобнее целиться. Его цель бросила на мужчину хитрый и слегка снисходительный взгляд и решила поздороваться:
– Откуда ты?.. – опешил изумлённый мужчина и внимательно вгляделся в красивую женщину, которую прекрасно помнил по изученным вдоль и поперёк фотографиям.
Длинное красное, обтягивающее стройную фигуру, платье с внушительным, но не пошлым декольте и высоким разрезом снизу, открывающим сейчас стройные ноги в изящных босоножках. Красивое, дорогое даже на расстоянии колье, играющее бликами в гранях заключённых в нём камней, кольцо с солидным бриллиантом на тонком аристократичном пальце. Всё в ней… нет, не кричало, а весомо и внушительно указывало на богатство, достоинство и стиль, тесно и гармонично переплетённые.
Пышные ярко-оранжевые волосы струились по плечам и рукам, обрамляли милое, чуть вытянутое личико; остренький носик, удивительно ровный и прямой, на самом конце едва задирался вверх, а в уголках пронзительных, слегка раскосых, глаз заиграли смешливые морщинки, когда губы её растянулись в неожиданной для такого момента улыбке. Мужчина распахнул глаза, пронзённый внезапным пониманием, выпустил револьвер и встал, повторяя её улыбку.
Коханов Дмитрий, январь-февраль 2025 г.
