Несколько лет назад я работал в фирме, которая очень любила отправлять людей куда-нибудь в командировки. И это не были командировки куда-нибудь в тёплые края, или в какие-то интересные места. Нет, обязательно какой-нибудь город типа Нижние-Петухи, где проводится очень интересный и важный семинар по нашей тематике. Разумеется, семинар был переливанием воды из пустого в совсем порожнее. Но отказался было нельзя, да никто и не хотел. Легально не идти на работу? За счёт работодателя? Еда, вода, закуски? Дайте два раза. Иными словами, мы не сильно и жаловались.
В один прекрасный день мой непосредственный начальник вызывает меня, значит, к себе. Голос ещё радостный такой. Думаю, сейчас опять придётся тащиться куда-то в Некропетровск, но всё пошло по другому пути.
– Антонов, заходи! Заходи, Слава. Оооо, у меня для тебя отличные новости. Кофе будешь?
Я зашёл, сел и конечно же согласился на кофе.
– Так вот, Слав. Ты у нас очень ответственный работник…
Я чуть не прыснул, но сдержался.
– …Так что тебе выпала честь представить нашу компанию на Питерском слёте таких же молодых и перспективных, как и ты сам. Всё уже оплачено, забронировано и так далее. С тебя только подготовить презентацию по последнему проекту…
У меня их тогда было пять. Он это, судя по всему, тоже вспомнил.
– …По последнему, который тебе поручили. Который арабы-то ещё, эт самое.
– Да-да, я понял, Борис Карлович.
– Вот. Вылет через два дня. Поедешь смотреть вторую столицу нашей родины. Времени у тебя будет буран, но сильно не увлекайся. Не посрами там.
«Что сразу не посрами-то?», думал я, по дороге домой после окончания трудового дня. «Ну, накидался я однажды с той азиатской делегацией, так нам только в плюс пошло».
Как бы то ни было, а следующие два дня деятельность на работе я, большей частью, имитировал, ибо презентации и выступления я делать давно научился, но давалось мне всё это не очень-то легко, если подумать. Однако, я там что-то родил, что-то накидал, и был готов по принципу сосиски – пара минут повариться и в бой.
В обозначенный день, в обозначенный час я приехал в аэропорт со своей девушкой и её отцом, который вызвался меня подбросить. Послушав от него кучу смешных шутеек про питерских развратных женщин и попрощавшись с благоверной, я отправился на свой бройлер-666, который потащил мою тушу через звёзды к терниям.
В ту пору я ещё, конечно, не подозревал о масштабах кошмара, который меня ожидает. Я, разумеется, читал в интернете все эти мемные истории про воздушные шарики, приправы для усиления вкуса и различных профессоров, но судьба мне приготовила частичный эксклюзив.
Началось всё уже за здравие. Ну, то есть нет. Мне умудрились забронировать комнату, но не в отеле. И не в мотеле. И не в общаге. И не в квартире с полоумной бабкой, которая считает, что по ночам мыться – это грех, а у меня такое было. Мне предстояло жить в том, что модная и прогрессивная молодёжь в наше время называет «КОЛИВИНГ». Я этот момент вообще упустил из внимания, и осознание ко мне пришло, когда я искал адрес на картах. Я позвонил шефу, пытался выяснить, за что он так со мной. Он вяло блеял что-то на тему того, что я тоже молодой и прогрессивный. Менять коней было уже поздно, и я отправился в интеллектуальный клоповник.
Место было колоритное и располагалось на втором этаже, занимая его весь, если рассматривать рамки одной парадной. Когда-то всё это было большущей квартирой. Первый же этаж был отдан под магазин, торгующий чем-то очень ненужным. Третий был закрыт на висячий замок и заколочен досками. Из-за двери, ведущей в секцию с брошенными апартаментами, воняло ржавчиной, сыростью и бомжами. Выше я не поднимался, но, вроде, там были нормальные и даже хорошие квартиры. Что до моего временного места обитания, то, как я уже сказал, всё было очень колоритно. Ремонт был сделан с максимальным талантом в области пост-мета-арт-чего-нибудь там. Стены были покрыты миллионом разномастных отделочных материалов, а гнилой пол был покрашен в розовый. Кругом были растыканы композиции из сдохших цветов (именно не икебаны или что-то вроде, а просто рандомная солома), металлолома и какого-то плохо идентифицируемого хлама. На некоторых дверях были остроумные надписи. И остроумными они не были. Правда на одной была плохо стёртая надпись «должник», что было ближе моему провинциальному сердцу.
Контингент в моём временном месте жительства, внезапно, был почти полностью женский. Разумеется, кроме цветноглавых студенточек была и баба-срака, и какая-то алкашка с её мужем, похожим на оживший пень (и структурой кожи, и её цветом, и формой тела), и зашуганная тётка, которая сверлила меня взглядом, приоткрыв дверь. Короче, баба-срака оказалась типа главная кто-то там, и она дала мне ключи. Деньги ей уже перечислили, но она что-то ныла, что пора бы брать с нас таких залог. Я посоветовал ей перезвонить Борису Карловичу, но она почему-то оскорбилась.
Впереди была первая ночь. Я спустился в локальный продуктовый, пока он не закрылся, купил различной снеди, которую не надо сильно готовить и пару пакетов кофеиновой порошковой субстанции. Обычно я эстетствовал и варил кофе в турке, но не тащить же её с собой, да и заморачиваться не хотелось. Далее мне надо было сориентироваться, где у кучи женщин кухня. Это было не особенно сложно – самое загаженное место в конце коридора. Главное, не спутать с туалетом. «Ну, они творческие, им некогда. А остальные… ну, им тоже некогда». Так решил я и налил воду в чайник. На счастье, он оказался почти без накипи и даже хорошо работал. В это время человек-пень зашёл на кухню, и начал смачно затягиваться чем-то вроде «Тройки». Иногда он посматривал на меня с некоторым желанием пообщаться, но я быстро залил кипяток в лоточек с лапшой, налил кипяток в кружку, и свалил к себе в конуру. Запах проникал и туда. И, судя по длительности, распространения аромата и продолжительности звуков кряхтения, пенёк решил поставить рекорд по потреблению раковых палочек. Но это никого не волновало, и я не стал скандалить. Исключительно такая причина, да.
Позалипав немного в танцующих котиков в телефоне и поставив его на зарядку, я подготовил всё, что мне будет нужно на следующий день, поставил будильник и собрался спать. Не то чтоб будильник был нужен, но я мог порой спать удивительно долго.
Я отключился и первая ночь начала сношать мою голову.
Допускаю, что первое время я спал спокойно, но потом всё изменилось. Я смутно помню сон, который был связан с детством. Деревня, трава высокая, пахнет коровами. Ну, вы знаете. И вот я бегу по полю, дохожу до дома бабушки, и началось. Снаружи дом был таким, каким я его помнил, а внутри оказался настоящим лабиринтом с закопчёнными стенами и битым кафелем на полу, будто в какой-то больнице пожар случился. Слева и справа, как раз-таки, было множество дверей в теоретические больничные или, к примеру, школьные кабинеты. Но вся эта муниципальная собственность была недоступна, ведь двери были абсолютно недвижимы. Иду я, значит, иду, и вижу, что руки у меня уже не ребёнка, а с сегодняшними волосатыми сосисками. Говорят, что если посмотреть на руки во сне, то что-то начнёт происходить. В моём случае, начал нарастать градус дичи, как я понимаю. Хотя, может быть, мне кажется, и градус был равномерный, но не суть. Сначала, я унюхал «Тройку». Ей явно пахло именно во сне, и я начал искать где задымил алкаш. Вдруг слышу, что бабушка меня начинает звать. Я начинаю бежать в направлении голоса, и почти утыкаюсь в алкаша с сигаретой. Он хмыкает и пропускает меня в комнату. А там вполне наша обычная гостиная из деревенского дома, которую всегда называли «зал», но только по интерьеру, а стены все обугленные, как и в остальном доме. И стоит кресло возле телевизора с помехами, и я явно вижу, что там бабушка. Она поёт какую-то песню, но мне она такую точно не пела. Я её окликнул, она замолчала и замерла. Я снова окликнул, но более реакции не было. Я начал обходить кресло… И вот я уже сижу весь потный на кровати, пытаясь понять, что вообще произошло. Понял я только то, что мне стало так жутко от неестественности происходящего, что я проснулся. Но что именно я увидел, на тот момент, оставалось загадкой.
Позавтракать я решил в кафе. Не хотелось опять посещать кухню, да и я купил еды только на один раз. Я взял себе сэндвичи и настоящий кофе у улыбчивой выпускницы филфака за стойкой, сел за столик, но в глотку ничего не лезло. Кое-как заставил себя пожрать и начал учить матчасть для мероприятия, периодически залипая наяву в остатки грёз.
Я погулял по городу. Посмотрел всякие улочки, памятники и всё прочее, ну и поехал в «Плаза Центр Люкс Лакшери Бизнес Билдинг Плазу». На мероприятии меня немного замотало, и я забыл, что мне снилась какая-то там чепуха. Официоз прошёл, в итоге, очень хорошо, хоть я и перепутал пару организаторских имён, но они были очень сложные. Я, конечно же, поправился, и вроде никто не остался в обиде. А дальше был банкет.
В рамках распития халявного шампанского и поедания халявных закусок, которые были явно залежавшиеся, я познакомился с парой коллег из других городов. Их звали, допустим, Катя и Олег. Мы обсудили мероприятие, пообщались по рабочим вопросам, забили друг друга в мессенджеры, добрались до каких-то киноновинок и чуть не поссорились. Короче, время проводили весело. В итоге, Олег стырил где-то бутылку коньяка, которого я даже не столах не видел, и мы приняли решения пойти ко мне, купив возле дома чего-то по закуске.
Зайдя в моё место обитания, мы старались не шуметь. Но в коридоре всё равно никого не было. Зато именно тогда, как я сейчас считаю, был второй звоночек, что место там не особо хорошее. Мы услышали пение. Что-то среднее между буддийскими мантрами и привычным нашему уху молебном. И чем-то ещё. Голоса завывали так, будто поющих бьют.
– Их там убивают что ли? – озвучила Катя мои мысли.
– Да, пошли. Глянем – чё почём, – сказал Олег и двинулся на звук, хоть я и пытался его завернуть в сторону своей комнаты.
Мы подобрались к двери комнаты, из-за которой шёл звук. Это была комната одной из молодых девушек, что здесь обитала. Катя ювелирно открыла дверь, что та даже микро-скрип не издала, и мы начали подсматривать за каким-то лютым шабашем. Я тогда ещё подумал, что общий мотив чем-то похож на то, что пело нечто в кресле, в моём сне. Пусть и отдалённо.
В центре комнаты горела целая куча разномастных свечей. Всех цветов, размеров и расцветок. Верхний свет был выключен. Вокруг на стульях сидели обитательницы клоповника и выли то, что мы слышали. Примерно по центру ряда стульев, аккурат напротив входа, стоял человек-пень. В тот момент он не курил ничего вонючего, но лучше б было именно так. Он держал в руках куклу. Довольно красиво сделанную, в мудрёном платье, шляпке какой-то. И он медленно откручивал этой кукле голову, что-то бормоча. БУМ, голова упала к его ногам. Мы ахнули и спалились. Сразу всё стихло. Мы извинились и свалили ко мне в комнату.
Петь они не продолжили. Но мы продолжили пить, и как-то всё забылось. Где-то ближе к часу ночи Олег объявил, что вызывает такси и едет в свой гадюшник, ехидно мне подмигнув. Я помог ему найти все его вещи, проводил на такси и вернулся обратно. Катя уже дрыхла у меня на кровати, так что пришлось завалиться на пол, заочно расстроив Олега. Я подложил под голову сумку, накрылся запасным одеялом, ждавшим своего часа в стенном шкафу и отрубился на линолеуме до первых вертолётов.
Мне опять снились кошмары. Но уже какие-то другие. Я не запомнил их столь ярко, но там точно был запах паршивых сигарет, были какие-то фотографии людей, и ещё я там покупал вырезку. Связать у меня это всё по пробуждению не вышло, ибо проснулся я от истошного женского вопля.
Первое время, я сидел и пытался прогнать остатки сна, разогнать похмельный туман, да как-то разогнуть затёкшее тело. Я достал из-под кровати бутылку минералки, осушил примерно половину и мне полегчало. Когда я засовывал бутыль обратно, то сообразил, что на моём ложе пусто. Катя пропала, но все её вещи были на месте. Открутив ножку у старой табуретки, но прекрасно понимая, что я вряд ли ей смогу воспользоваться, я вышел в коридор.
Тишина. Ни криков. Ни пения. На кухне пусто. Я посмотрел время, и было чуть позже трёх часов. Поспать толком не вышло, но я понимал, что уже вряд ли получится. Побродив по коридору, я уже хотел к кому-нибудь постучать, чтоб узнать по поводу Екатерины да таблетки аспирина, но вдруг увидел красные капли возле двери в туалет.
Поддев ножкой дверь, я распахнул её, включил свет и геройски влетел внутрь. И сначала, как прям в кошмаре, я даже не понял, что я вижу. Осознание приходило медленно. Шаг за шагом я принимал в свою реальность тазик, заполненный кровью и Катину аккуратно отпиленную голову в нём. Я поспешил оттуда, а из меня поспешила минералка и ещё много всякого.
Полиция прибыла через час. Я встретил двоих представителей правопорядка на лестничной клетке и начал сбивчиво объяснять, что случилось. Походу, кричал я громко – эмоции накатили только тогда – так на шум начали выглядывать недовольные соседи.
Полицейские, с горем пополам, сообразили, что я им несу, и отправились в ванную. Один зашёл, посмотрел и позвал второго. Потом они выглянули и недовольно на меня посмотрели. Я им начал объяснять, что видел отрезанную голову и тут, одна из тамошних девушек спрашивает.
– В тазу?
– Д… да.
– Она ещё в красной воде была?
Я кивнул. И тут она выносит тазик из комнаты и показывает всем. Тот самый, а внутри голова манекена. Баба-срака плюнула на пол и выдала что-то типа «понажираются», и ушла в комнату. В итоге, я получил нагоняй от полиции, от местных, написал объяснительную, мне грозили штрафом, и, короче говоря, ночь заканчивалась так себе.
Когда всё рассосалось, я заперся в комнате и попытался дописаться до своих ночных гостей. Сообщения даже или не доходили, или оставались непрочитанными. Настройки приватности не давали понимания, когда они были онлайн последний раз. Я попробовал позвонить, но у Кати телефон был выключен, а Олегу звонок шёл будто куда-то в глубокие подземелья, и трубку он так и не взял. Это было очень подозрительно, но я понимал, что я или упустил улики из-под носа, или реально «понажирался». Ещё я понимал, что лучше я следующую ночь пережду где-нибудь в баре, коих рядом было достаточно.
Мне удалось ещё немного поспать, привалившись спиной к двери. Иногда я даже слышал, сквозь сон, как по коридору кто-то ходит. Иногда эти люди даже останавливались возле моей двери на секунду, но может мне это и снилось. Но я точно слышал ту самую песенку, только у уже не формате мессы, а как во сне. Её пели на кухне, а потом опять завоняло «Тройкой».
С утра я свалил, собрав все свои вещи. Ел в столовых и кафе, бродил по городу. Иногда пытался дописаться или прозвониться до своих пропавших знакомцев, что так быстро появились и быстро же пропали. Уже оба телефона были недоступны. Текстовые тоже не доходили. Я прикидывал, что их родственники могут подать заявление о пропаже, да и коллеги забьют тревогу. Но я не знал, как выйти на всех этих людей, и просто надеялся, что всё как-то разрешится. Ещё я думал, что если и можно как-то объяснить голову манекена, ведь это может использоваться для творчества, то вот с шабашем вопросы всё равно оставались. Но это тоже мало что давало. Никто, в принципе, не запрещает заниматься подобными делами у себя дома, сколь бы странно это не выглядело.
В баре я сидел до победного. Увы, он не работал до самого утра, так что я принял решение, что пройдусь пешком, как можно дальше в сторону аэропорта, а потом, как устану, вызову такси, доеду и дальше уже буду сидеть на месте. И тут я понимаю, что мой билет и паспорт не находятся в моей сумке. Первая мысль была, конечно, что я их потерял, и бы даже был рад этому, если сравнивать. Но тут я вспомнил, как положил билет в документ, а этот бутерброд отправил в ящик стола в своей комнате. И туда я больше не заглядывал. Перематерившись, я пошёл в сторону моего временного ненавистного места обитания.
Войдя в общий коридор, я сразу понял, что происходит нечто пугающее. Свечи теперь были расставлены везде, а лампочки верхнего света, в принципе, выкручены по всему коридору. Кругом были развешаны переломанные куклы. С кухни же доносилось ужасное пение. Я решил, что будет проще забить на всё и пошёл в комнату. Открываю дверь, включаю свет и вижу, как на меня смотрит Олег. Его голова находилась в самом центре комнаты, а вокруг были разложены его прочие запчасти. Я почти заорал в тот момент, но тут понял, что картина, в целом, отдаёт каким-то сюрреализмом. Крови совсем не было, срезы были идеально гладкие, а руки, ноги и прочее было будто пластиковые. Я присмотрелся, и понял, что пластик будто поедал органику, превращая безжизненное лицо Олега в нечто лишённое выразительных черт, как у самых простых манекенов. Но разбираться мне было некогда, и я, схватив билет, выскочил в коридор.
В тот же момент с кухни вышла процессия. Куча полуголых женщин и девушек, проживавших на этаже, у которых отсутствовали некоторые запчасти, и это тоже выглядело так, будто я смотрю на растерзанных кукол. Они шли ко мне, распевая ужасную песню. Те, у кого была голова. Одно из тел, предположительно, принадлежало моей пропавшей знакомой, но точно сказать было сложно. А затем они расступились, дав дорогу человеку-пню, который был одет в платье с рюшками и накрашен, будто семилетка, которая украла у мамы косметику. Я почти был готов заржать, но у него в руке был нож, которым он кромсал очередную куклу. Игрушка была брошена на пол, и алкаш в платье пошёл на меня. Вот там я уже заорал и бросился прочь из дома.
Я был хрен знает где, когда пришёл в себя. Благо телефон ещё имел процентов 20 заряда, и я вызвал такси, которое просто приехало по местоположению. Жизнерадостный Рустам мне что-то рассказывал всю дорогу, но я плохо понимал его речь. В таком же коматозе я дождался самолёт и долетел до дома. Странно, что меня не приняли, потому что я явно был, как под веществами. Уже дома мне стало как-то полегче, и я всё рассказал девушке, которая проснулась и ждала меня. Она посмеялась над историей, и сказала, что любит «всякую крипоту». Я не стал настаивать, что она должна была напугаться или среагировать ещё каким-то иным способом. На дворе было воскресенье, и я просто хотел тихо выспаться.
Где-то уже после полудня я разлепил глаза. С кухни до ноздрей долетал запах жаренного мясца, и день обещал быть очень благоприятным, особенно после всего. Я встал, пошёл в ванную, которая рядом с кухней. Когда я уже заходил внутрь, то через бурление воды и шипение масла услышал ту самую песню…
---
VK
