Лига Писателей

Всем, кто меня еще помнит: Привет! Только что я вышел из недельного бана, в который был отправлен по доносу. Планирую писать регулярно, иногда отвлекаясь на работу). Я тороплюсь запечатлеть сюжет, пока "горю", поэтому пишу сухо, без изысков, без пространных описаний, призванных одухотворять персонажей. Иными словами, перед вами скелет произведения, мясо стану наращивать на него позже, если бог даст. Поехали...

Из библиотеки отца я спускался, испытывая смешанные чувства: знал по слухам, что он человек жесткий и холодный, и не ждал от него никаких проявлений отеческих чувств. К тому же, я был 12-ый ранее незнакомый ему отпрыск, с которым ему довелось пообщаться в последнее время, раздавая одинаковые инструкции, потому и предстал он передо мной, точно картонный персонаж из плохой пьесы.

Видел ли я в герцоге настоящего отца, испытывал ли к нему сыновние чувства? Увольте, я общался с этим высокомерным типом впервые, и все, что меня интересовало в тот момент, так это взять обещанные деньги на свершение дела, на которое я подрядился, и отчалить куда глаза глядят, чтобы более никогда не появляться близ замка Юз.

Кроме того, дурацкая миссия в обмен на помилование, не шантаж ли? Не люблю подобного обхождения.

С такими мыслями я пришел к казначею-архивариусу Беренгару. Это был маленький, сухонький старик, в темно-коричневой монашеской рясе, с ясными голубыми глазками, и гнилыми зубами.

--Для меня у тебя что-то есть?--спросил я его.

--Ааа, Весмерхилл-бастард нашего господина--ответил архивариус--должно быть ты счастлив, оказавшись на воле?

--Пока не уверен--холодно проговорил я.

--Вот--Беренгар протянул мне туго набитый кошель--здесь два золотых флорина и десять ярлыков, каждый из которых, ты сможешь обменять в любой обители Св. Батта на пять золотых, но не чаще одного раза в неделю, и в обмен на отчет с ценной информацией о продвижении твоей миссии. Также, в обителях тебе следует появлятся в полном рыцарском облачении с золоченым гербом Юза, которое тебе выдадут ниже-в оружейной, и документами, свидетельствующими о том, что ты являешься бастардом герцога Юза.

Я приствистнул.

--А чего ты ждал?--усмехнулся Беренгар--я тебя-прохвоста насквозь вижу, небось задумал взять деньги, и скрыться в неизвестном направлении, только тебя и видели? Не выйдет, я уже насмотрелся волю на выблядков нашего господина, и принял соответствующие меры от возможного жульничества.

Я взял кошелек, и бросил архивариусу на прощание:

--Вернусь с успешно исполненной миссией, шею тебе сверну, можно?

--Коли вернешься--засмеялся старикашка--выдам тебе награду в сотню флоринов, и у тебя рука не поднимется на своего расторопного казначея.

В оружейной мне дали отличные вороненые доспехи с золотой бабочкой дома Юзов на кирасе, полутроручный прямой меч, каплевидный щит, обитый жестью, наручи, поножи, округлый шлем с опускающимся забралом. Черт, а ведь в рыцари меня никто не посвящал(Беренгар обмолвился вскользь, что записал меня в рыцарский реестр по праву рождения, но настоящим обрядом посвящения батя пренебрег) , да и не носил я никогда такой тяжелой амуниции. В бытность наемником, ходил в кожанном нагруднике, с круглым деревянным щитом и копьем, с коротким мечом на поясе.

Из оружейной, прямиком направился в конюшню, получил великолепного вороного скакуна.

Только я выбрался из замка в чисто поле, сразу повернул к ближайшему трактиру, и стал размышлять в пути о своих следующих действиях:

Одиннадцать моих братьев, на днях, в подобных доспехах, и такими же знаками отличия направились на поиски лжепророка, следовательно, оставаться в доспехах опасно-- в любой момент братья могут узнать во мне конкурента по миссии, и прирезать, возможно даже изподтишка, ибо они были такими же фальшивыми рыцарями, как и я сам. Первым делом, необходимо переодеться.

Я снял доспехи, и натянул на себя старую одежду, в которой сидел в темнице: холщовую крестьянскую робу. На спину повесил свой старый добрый посох...разборный, верхняя часть которого отвинчивалась, и из нее вынималось навершие копья, каковое, при необходимости, прилаживалось к посоху боевой частью наружу, из нижней части вынималась флейта--мое основное оружие.

Пока менял облачение, заметил клеймо дома Юзов на крупе скакуна, замееетное. Коня придется продать.

Добравшись до трактира, я попытался сбыть лошадь, но вскоре понял, что дело это безнадежное: боевые кони с клеймом дома Юзов, не подлежали продаже, и человек, не доказавший свою принадлежность к этому благородному роду, но владеющим таким конем, считался конокрадом. И где я шатался, если не знал раньше про такую простую вещь?

На мою удачу, в трактире я нашел старого знакомца Омра, из шальных людишек, который великолепно подделывал все и вся. Омр, за половину золотого флорина переделал клеймо Юзов в затейливый орнамент--символ хранителей северных границ королевства Истрия. Лошади с таким знаком подлежали свободной продаже. Тут же возник резонный вопрос: если с клеймом разобрался, то зачем коня продавать? Решено, оставлю пока его себе.

Все бы замечательно, но деньги утекали из кармана быстрее ожидаемого. Пока разменивал флорин на сотню серебрянных мараведи у трактирщика Лира, спросил у него:

--Не слыхал ли чего нового про Альмогласта?

--На что  он вам всем сдался?--спросил Лир--уже с десяток молодцев до тебя спрашивали о нем на неделе.

--Вот как? А с этого момента, пожалуйста поподробней любезный хозяин--заинтересованно сказал я--когда именно, сколько точнее, во что были одеты, в какую стррону отправились?

Лир охотно отвечал, но за это, пришлось распрощаться со второй половиной флорина.

Оказалось, что вопросы о лжепророке задавали ровно десять мужчин. Пятеро из них, были облачены в доспехи дома Юзов, и все десять, отправились на север от города Ауф, где в последний раз видели Альмогласта. Прекрасно, пятеро братьев-идиоты, не скрывающие принадлежность к миссии, стало быть, настоящих конкурентов по поискам только пять, плюс тот, который в трактире не объявился. Этот последний, похоже, умней меня и всех остальных, коль догадался не обьявляться в ближайшей от замка забегаловке. Или явился, но никоим образом не дал себя обнаружить, и сейчас сидит где-то поблизости, и держит нож наготове, чтобы порешить меня? Я огляделся, никого из посетителей не было рядом настолько близко, чтобы слышать мой разговор с Лиром. Что ж, и то хорошо, но чую, проблемы с этим одиннадцатым у меня еще возникнут.

В харчевне оставаться надолго было опасно, Лир мог указать на меня таинственному "одиннадцатому брату", поэтому, лишь Омр завершил фальсификацию клейма, я выехал в сторону, противоположную Ауфу. Прежде всего безопасность, хорошо бы обзавестись охраной, но для этого нужно больше денег. Я соскочил с коня на лесной опушке, и принялся писать поддельный отчет о начале поисков Альмогласта. С ним, я доеду до обители Св. Батта, облачусь перед визитом туда в доспехи, и получу за ярлык пять золотых флоринов, тогда смогу нанять парочку головорезов-телохранителей, а лжепророк подождет.

Продолжение следует...

Неплохой рассказ получился бы, жаль что никто не поймет. Потому что я словоблуд и грамматическо-пунктационная бездарность ;)
ну, и еще потому что потому
Так что просто восславим Бахуса новым бокалом коньяка.

Люди вокруг нас это не люди, собственно, а лишь проекции нашего представления о мире, наброшенные то основательно, то впопыхах на некоторых персонажей, с которыми нам довелось столкнуться. Поэтому настоящих людей, кроме себя самих, мы и не видим. Лишь пытаемся увидеть, но толку от этого занятия чуть больше, чем от гадания на картах, косточках вишни или на кофейной гуще

И от того каждый из нас рано или поздно, осознанно или подсознательно, приходит к выводу, что он или она одинок во вселенной.

Но причина не в том, что никого вокруг нет. Наоборот, есть. Все дело в нашей душевно духовной слепоте.

Другое дело, когда вы поймете, что одиноки не по причине наличия отсутствия настоящих людей вокруг. Когда вы поймете, что причина внешней пустоты основывается на вашей слепоте и глухоте. Когда вы поймете, что умирать вам в любом случае придется в одиночку, но что страшнее, и жить вам придется одному. Ведь смерть быстра относительно остального времяпрепровождения, оптимистами называемого жизнью.

И вот таким людям, тем кто прозрел при понимании своей слепоты и глухоты сложнее всего. Ведь только эти люди, обретшие слух и зрение следи глухих и слепых понимают всю ущербность своей сущности. Своих новоприобретенных качеств.

В чем тут ущербность, спросите вы быть может, отвечу. причина той ущербности аналогична ущербности человека ходящего на ногах в мире безногих. Человека умеющего говорить в мире немых. Человека мертвого в мире живых.

Это очень хорошо показал Джим Джармуш в фильме Мертвец, который я люблю пересматривать каждый свой день рождения, чтобы напомнить себе кто я есть.

Только если герой Джармуша путешествующий с пулей под сердцем по миру живых имел друга, Изгебичи (человек который говорит много, но не говорит ничего), то у меня, как и у всех таких как я такого друга нет. Но с другой стороны, не мог ли Изгебичи приводиться Уиляму Блейку? Так же как мне видятся порой альтерэго меня самого, которые рассказывают мне этот текст?

Текст, в котором сказано многое, но не сказано ничего.

Тег не вставляется: Иди в ж со своей критикой, если вы не налили мне коньяка

Вторая часть моего небольшого рассказа. Не знаю пока, сколько их будет.
Присутствует мат.
Чтение займёт примерно 15-20 минут.

Первая глава.

«Дурной сон»

1

Солнце слепило глаза. Они отдыхали на небольшом пляже. Всё было прекрасно, семья давно не выезжала за город к морю и это был очень полезный для всей семьи отпуск. Олеся лежала на раскрытом пледе с пингвинами. Илья сидел за мангалом недалеко от неё. Никита бегал рядом с берегом и иногда заходил по колени в воду. Илья махал опахалом для разогрева углей и уже был готов класть заранее заготовленные шампуры с шашлыком.

- После таких снов нужен полноценный отпуск. – Он пошёл к машине - Как хорошо, что я уже на пенсии. – сказал Илья, подходя к машине, стоявшей в метрах тридцати от них. – Приснится же такое. Конец света. Глупости. А ведь сон был как настоящий. Капец. – Он потянулся за ведром с маринадом, который был в открытом багажнике. Взял его и пошёл обратно к мангалу. Сделав глубокий вдох, Илья сказал на выдохе. – Семейство, скоро будет шашлык!

Никита выбежал из воды. Олеся приоткрыла свои глаза, щурилась и улыбалась.

- Илюша, ну наконец-то. Я ведь сегодня специально не ела. - Она принюхалась. – Мм, уже от маринада слюнки текут. – У неё действительно потекла слюна и она быстро её вытерла и засмущалась. – Спасатель ты наш. Давай быстрее, животик-то уже себя поедает. – Глянув на сына бежавшего в сторону отца. – И научи Никиту правильно жарить шашлычок. – Она снова закрыла глаза, раскинула руки и продолжила принимать солнечную ванну.

- Ну что Сынок. Айда сюда. Будем с тобой жарить шашлык. Начнём с нанизывания на шампур. – Он взял шампур. – И ты возьми. – Сын тоже взял шампур. – Вот смотри, повторяй за мной. – Никита сел и начал внимательно следить за движениями отца. – Берём мясо. Хо-о-оп. Аккуратно не поранив своей руки. – Илья надел первый кусок мяса. Никита повторил за ним. – Молодец парень. Только ты сделал не совсем правильно. Вон видишь у тебя мясо висит? – Никита кивнул головой. – Вот. Такого быть не должно, иначе то, что висит сгорит и получится не очень. Надень то, что висит на шампур. – Никита сделал, как сказал Илья. – Вот так, отлично. Теперь берём второй кусок и так же нанизываем. – Они сделали это. – Опять парень. Ошибочка у тебя.

- Где? – Он удивлённо посмотрел сначала на мясо, потом на отца. - Ничего же не висит.

- Тут ты молодец сынок. Но глянь, как у меня и как у тебя.

- Никита попытался сравнить и у него ничего не вышло. – А что не так?

- Между мясом расстояние должно быть, чтобы оно полностью прожарилось.

- А-а-а. Всё. – Он сделал небольшое расстояние. – Вот так?

- Ещё чуть-чуть. – Он посмотрел, как сын двинул ещё. - Молодец. Давай

- И самое главное. Если увидишь, что в мангале горит огонь, сразу туши или зови меня. Хорошо?

- Да, пап.

Они почти закончили первый шампур, как Илья сказал Никите.

- И ещё оставь с двух концов немного места, чтобы на мангале поместился. – Никита его послушал. – Хорошо.

Дым от костра не поднимался вверх, хотя ветра почти не было. Белое облако обволакивало Илью, заставляя его кашлять и ругаться на костёр.

- Бля. Заебал этот дым. – Это услышала Олеся.

- Что я тебе говорила насчёт мата при ребёнке?

- Да всё-всё. Ну что я поделаю? Дым-то меня за… - Он уже приоткрыл рот, но глянул на сына. - То есть. Надоел мне дым. – Он покашлял, у него были красные от дыма глаза и текли слёзы. – Я сейчас. – Он отошёл от костра. – Никита следи за мясом.

- Хорошо пап. – Он сел у огня и стал внимательно смотреть за мясом.

Дым начал идти в сторону Никиты. Он поменял место у мангала. Дым снова начал идти на него. Он снова поменял позицию. Олеся смотрела на это со стороны и улыбалась. – Чудо ты моё.

- Па-а-ап. Папа. Огонь! – Никита скакал у мангала.

- Илья быстро прибежал. Там еле виднелся огонёк как от свечки. И глядя на испуганное лицо сына Илья громко засмеялся. - О-о-х, ты молодец, что сказал. – Он потрепал волосы сына. – Ещё бы чуть-чуть и пиши пропал наш шашлык. И мама осталась бы голодной. – Они оба посмотрели на неё. Она была в закрывающем тело купальнике бордового цвета и прозрачный платок вокруг пояса.

Первая партия шашлыка была готова. Олеся сквозь дрёму почувствовала это и проснулась как раз к тому моменту, как к ней на плед пришли.

- Сладко потянувшись. Она села на колени у накрытого Ильей стола (Пледа). – Ой, как всё вкусно пахнет. Я бы сейчас заморила червячка.

- Илья положил готовый шашлык. И все приступили к еде. – Ну что? Вкусно?

- Ой Илюша. Я за этот шашлык замуж выйти готова. Такой сладкий. Прям как ты.

- Никита непонимающе глянул на их хитрые взгляды. Он незаметно подошёл к отцу и лизнул его. – Не вкусный.

- Илья от неожиданности вскочил. – Ты чего парень?

- Мама сказала, что ты сладкий. А ты не сладкий.

Родители от души посмеялись.

- Как скажешь Никитка – Олеся чуть не подавилась куском мяса. Откашлялась и сказала. – Не могу. Фу-ух.

- Илья смеялся в самого себя и у него покраснело лицо.

- Что? – Никита был удивлён, хотя сам смеялся вместе с родителями.

- Ой. Ой. – Через смех говорила Олеся. –Всё, давайте кушать.

- Да Парень, а то что это получается. Ты зря мясо нам готовил?

- Нет, давайте кушать.

Они поели. Илья с сыном пошли делать вторую порцию, Олеся снова закрыла глаза и грелась под тёплыми лучами солнца. Шум прибоя и полный желудок медленно ввели её в царство Морфея.

2

Холодный пот стекавший по её лбу разбудил Олесю и вернул в реальный мир. В мир где не было Ильи, не было солнца. А если было, то оно не грело как раньше. На улице ещё было темно. Лишь звёзды освещали небо, улицы и оставшиеся со времён трагедии и новые дома. Они жили в новом доме. Власти отстроили некоторые города. В которые в последствии стали переселять людей со всей страны, оставив много городов-призраков, пустых, тихих, никому не нужных. В этих городах остались прежние жизни людей. Многие похоронили в них своих близких, друзей, детей, животных. Кто-то остался в них доживать свои дни, потеряв надежду на прежнюю жизнь.

С тех пор Олеся сильно похудела, у уже не было той приятной полноты. И даже в темноте можно было увидеть, что лицо её уже не выглядело таким молодым, в еле проходившем сквозь небольшое окно светом было понятно, что её глаза уже не светятся той лаской, они стали жёстче. Она встала с кровати, слегка шлёпнув голыми ступнями об холодный пол и пыталась на ощупь найти тапки. Её комната была совсем небольшой, и она всегда знала, куда улетают её тапки. Найдя тапочки и надев их, Олеся вышла из своей маленькой, как спичечный коробок, наполненный спичками комнаты и пошла в туалет. Её в последнее время мучили почки. И часто приходилось выходить по-маленькому. Сделав свои дела, она пошла на кухню набрать себе воды. Вода уже не была прежней на вкус, она выпила прозрачный стакан воды, который им выдали как потерпевшим бедствие. Им много чего выдали. Дом, какую-никакую мебель, телевизор, посуду, одежду. Их дом был как коробка из-под обуви, маленький и неудобный. Но в нём можно было жить. Олеся уже собиралась идти к себе в комнату, как вдруг в небольшое окно, в которое почти не проникал свет, она увидела, что в точно таком же доме напротив, как их, мелькал свет фонариков и были еле слышны голоса, несколько мужских голосов, и женские крики. Олеся обратила внимание, что в соседних домах, освещённых холодным светом луны, никто не выглядывал, как будто не слышали совсем. Кто знает, почему они не просыпались. Олеся смотрела в окно и вслушивалась в приглушённые голоса.

- Ты всё обшарил? – Спросил какой-то писклявый, но очень злой голос.

- Да – Ответил ему низкий голос. - Хозяйка. Давай процент! Быстро, и всё будет хорошо, - Он покашлял - и вы продолжите жить здесь. Вы не представляете, сколько ещё людей не имеют домов.

- Я и так вам почти всё отдала. – Кричал знакомый для Олеси голос. Эта женщина часто с ней здоровалась на улице, когда Она с сыном только приехали сюда, как обездоленные. Она была очень добродушной и мягкой женщиной, она была подругой Олеси, они вместе работали на ферме. Она тоже переехала в этот городок из Новогорного, но гораздо раньше Олеси и Никиты.

- Смотри хозяйка. Не дай бог мы узнаем, что ты от нас что-то скрываешь. – Ответил писклявый голос.

- Честно! – Было слышно, как стоит ком в горле этой бедной женщины.

Бугаи рассмеялись, свет фонарей вышел из дома на улицы, из-за него было трудно разобрать, кто, есть кто. Они подошли к машине и выключили свет фонарей, сели и включили жёлтый свет ближних фар и удалились под тихое жужжание двигателя и потрескивание гравия под колёсами.

Олеся дождалась пока они уедут с их улицы. И вышла к соседке. Подойдя к двери её дома и постучавшись соседка крикнула и-за двери.

- Уходите! Я отдала вам всё, что была должна! Уходите! – Было слышно из-за двери, что кто-то упёрся в дверь, в попытках её подпереть.

- Ира… - Очень тихо сказала она прижавшись к её двери. – Это я Олеся.

- Олеся? – Слышался испуганный голос Иры. – Это точно ты?

- Да, дорогая моя. – Ответила она с нежностью в голосе. – Открой, что у тебя случилось?

- Дверь открыла темноволосая женщина одетая в серую пижаму, примерно ровесница Олеси, она была такой же худой, как и многие сейчас. Она впустила её и сказала. – Они собрали процент.

- Какой процент?

- Они заявились ко мне, и стали требовать налог за проживание.

- Кто они? Какой налог?

- Не знаю. Кричали, что выселят меня. Пугали тем, что заберут вообще всё, если не отдам процент.

- Ох, Бедняжка… - Олеся положила ей руку на плечо и посмотрела в освещаемые светом входящим из всё ещё открытой двери глаза. – И сколько же они забрали?

- Пол зарплаты. Раньше не было такого, жили ведь спокойно. А теперь?

- Кто эти бандиты? – Спросила она всё ещё глядя на Иру.

- Это? – Её глаза забегали по дому в попытках вспомнить хоть что-то кроме голосов. – Я их не видела. Их фонарики светили мне в лицо. Слышала их голоса, Их было двое. – Слегка присев на стул в небольшой прихожей она продолжила. - Один по голосу был совсем ребёнок, на столько у него был детский голосок, а у второго, который всё спрашивал у меня про проценты, у него был очень мужественный голос. Хотя знаешь, изредка их лица мелькали, когда они направляли водили фонариками. – Ира усмехнулась. - Фонарики блин, они светили как прожекторы. – Опомнившись она продолжила. – Ну так вот. У одного, точно помню, был такой длинный нос. Вот запомнила именно его хорошо. А того, который со мной разговаривал, был большой живот. – Она удивилась этому. – Сейчас редкость встретить толстого. Откуда у него столько еды интересно? – Ира взглянула на Олесю. Она задумалась и пыталась вспомнить, не видела ли их когда-нибудь.

- Ирочка. Я даже не знаю… Но я видела, что они были на машине. А машины есть только у службы безопасности, которые нас охраняют. На работу нас на автобусах возят. Ты сама знаешь.

- Ну да. – Она погладила себя за прядь волос. Ты думаешь, это те, кто нас охраняет?

- Всё может быть. – Она взяла Иру за плечи. – Завтра, когда мы поедем на работу, следи за всеми охранниками, вслушивайся в голоса, может быть ты кого-нибудь и узнаешь.

- Хорошо Оль. – Ира называла Олесю Олей, оправдываясь тем, что ей так удобней.

- Давай Ир. Спокойной ночи. – Олеся обняла её на последок и вышла из дома.

- Ира помахала ей, - Пока, до завтра. - и закрыла за ней дверь.

Олеся вернулась в свой домик. Никита всё так же крепко спал. Она вошла на кухню, выпила и снова пошла в туалет. Выйдя из него и возвращаясь в свою маленькую комнатку, Олеся выглянула в окошко и убедилась в том, что ночь такая же спокойная, тихая и тёмная, как обычно. Она вернулась в свою постель. Похолодевшее за время её отсутствия постельное белье заставили Олесю слегка съёжиться и лечь калачиком. Немного полежав она уснула крепким сном.

3

Утром Олесю разбудил Никита, мальчик вырос раньше времени. Она начал работать так же, как и все, по приказу их нового президента, работать на благо общества должны были все в возрасте от четырнадцати лет. Сейчас ему было уже семнадцать. Но выглядел он на все двадцать. Лёгкая щетина покрывала его усы, и редкие волосики на месте бороды всё ещё давали знать, что он не сильно взрослый. Парень был удивлён, что она проснулась позже него и забеспокоился.

- Мам с тобой всё хорошо? – Это был уже почти сломавшийся голос повзрослевшего парня.

- Да малыш, всё хорошо. – Она вспомнила, что было вчера ночью и забеспокоилась за себя с Никитой. – Сынок, ты выспался?

- Как всегда мам. Я хорошо сплю, ты же знаешь. А вот поесть я бы не отказался.

- А в холодильнике ничего нет? – Олеся посмотрела в сторону кухни.

- Уже нет, а вчера нам не ничего не выдали, вот кончились.

- Ну значит нас покормят перед работой, на ферме. – Олеся знала, что через полчаса приедет автобус. – Сынок, собирай вещи, скоро за нами приедет машина. На поедем на работу - Она уже стоит. Я не мог тебя долго разбудить. С тобой точно всё хорошо?

- Да сынок. – Но внутри Олеся испугалась, того, что проспала дольше, чем обычно.

- Я смотрел телевизор, там сказали, что скоро еду будут выдавать не только на ферме. А ещё и откроются продуктовые магазины в нашем районе, а то пешком до соседнего долго идти. Если честно так ещё и в ломы столько ходить после работы. – Он почесал себе затылок. – Скоро нам не придётся ждать работы, для того, чтобы покушать. А ещё сказали, что теперь будут строиться новые школы, И туда смогут пойти все, а не только выигравшие отбор. – Он слегка улыбнулся. – Я хоть и не любил учиться раньше. Но ведь это гораздо лучше, чем работать целый день. А потом. Снова начнут строить новые заводы, всякие центры и тогда люди с образованием будут нужны.

- Молодец Никита, ты умный парень. Но давай собираться на работу. Я ужасно хочу есть.

- Давай мам, я тоже не отказался от…

- Сегодня у нас рисовая каша с молоком и несколько кусков хлеба.

- Ну да… Мам. Я соскучился по времени до дождя (Так обозначают, произошедший катаклизм).

- Да-а, жаль, что с нами нет твоего папы. Мне так не хватает его, Капелька.

- Ма-а-м. Я же просил… - Никита сжал губы в очередной раз. – Я уже не маленький. Не называй меня так… Прости. Мне тоже не хватает его.

- Сынок. Ты же знаешь, я любя. – Олеся улыбнулась и уже было хотела продолжить как услышала сигнал серого рабочего автобуса. – Так Никитка, побежали, а то нас ждут уже.

Никита побежал в автобус, Олеся переоделась из пижамы в рабочий комбинезон и последовала за сыном. О косметике не могло быть и речи.

Олеся вошла в автобус. Её место у Иры было как всегда свободно. Они всегда придерживали место друг для друга. Никита сидел рядом с парнем, вместе с которым работает на скотоводстве, и ухаживает за животными. Она прошла несколько рядов, как всегда глядя на сына в последних рядах автобуса и села рядом с Ирой. Никита говорил со своим другом о работе. Среди прочего гула послышался разговор других рабочих и Олеся случайно услышала отрывок.

- Ты прикинь. Я вчера самолёт видел. – С заднего сидения Олеси виднелась говорящая беловолосая голова. Это мужчина, с которым она часто пересекалась, но не знала его имени.

- Да пиздёж. – отозвался сосед по его креслу.

- Да сам ты пиздёж. Говорю видел самолёт. Я их где угодно узнаю.

- Да что ты? И как ты его узнаешь?

- Саня, ты тупой?

- Чего это тупой-то сразу?

- Ты так удивляешься, будто ты самолётов никогда не видел.

- Бля, видел я самолёты. – Он глянул в окно на небо. – Но после… ну ты понимаешь. Машины только вижу. И то, кроме этого автобуса и машин безопасности ничего нет.

- Может и так. Но я клянусь! Я самолёт видел! – Он слегка понизил тон так, что Олесе пришлось наклониться к их переднему креслу.

- Да не может быть.

- Может. Мне кажется тот хер у власти нас наёбывает. И мы остались не единственными выжившими на планете - Да что ты говоришь такое? – Саня наклонился к блондину. - Нас же услышать могут.

- В общем ничего не знаю. Но самолёт я видел. Глазами своими видел.

Олеся вслушивалась в их разговор дальше, но ничего путного больше не услышала и она переключилась на необычно поникшую Иру, которая всегда была такой разговорчивой.

- Ириш, как ты?

- Хорошо. – Она глядела в окно вырисовывая на грязных следах какие-то узоры.

- Дорогая моя. По тебе не скажешь. – Олеся наклонилась к уху Иры и шёпотом спросила. – Тебе плохо после вчерашнего?

- Оля. – Она слегка повернулась в сторону Олеси. - Я не спала всю ночь. Боялась, что снова придут.

- Ох… - Олеся приобняла Иру. – Бедняжка. А ты уверена, что раньше такого не было?

- Да. Я всегда так хорошо спала. А тут прям… - У неё на глазах накатили слёзы. – Не могу Оль. – Она отвернулась обратно к окну.

- Ладно Ир. Приходи в себя.

Никита сидел со своим другом на задних рядах автобуса, где обычно собиралась молодёжь.

- Ну что Некит, как ты братан?

- Да заебок всё, ну… - Он посмотрел вперёд, где сидела его мама. – Мама заболела.

- Бля, хуёво конечно всё это. – Друг Никиты. Невысокий парень лет шестнадцати, с впавшими карими глазами и с крючковатым носом посмотрел на тётю Олесю. Так он её называл, когда звал Некита на улицу, выговаривая своими пухлыми губами каждую букву. – А что с ней не так?

- Не знаю. Но сегодня она не проснулась раньше меня. Такое всего пару раз было. Когда умер папа и когда умерла бабушка. – Он посмотрел на свои ладони, скрещенные на коленях. – Не знаю, кто умер сегодня. Но случилось, что-то её беспокоит.

- Думаешь?

- Да. Уверен даже. Только не могу понять, что именно.

- Странно… А вот я сегодня прям в боевой готовности. Буду работать не покладая рук на благо нашей общины. Думаю, выбиться в лучшие работники месяца. Премия в несколько тысяч мне не помешает. – Он потеребил свою репу. – Ты ведь слышал, что у нас в районе хотят построить свой магазин. Ох, теперь не придётся пиздовать к этим бычарам в соседнее поселение.

- Да, слышал. Я тоже рад. А то в падлу иногда было ходить несколько километров до них. Сколько там, два или три?

- Два кажется. Да всё равно в падлу.

- Саня, А вот помнишь ? Раньше… - Никита снова сконцентрировался на своих пальцах.

- Да-а-а.

- Раньше мне было лень идти в магазин у дома.

- Саня посмеялся. – Да-а-а. – Как сейчас помню, мама мусор заставляла выкидывать. А я больным притворялся, и она отправляла папу. – Он посмотрел на Никиту.

- Ну… да.

- Саша вспомнил, что у Никиты нет отца. – Бля Некит. Прости. Я не подумал.

- Да ничего. Уже не изменить. Ебучая хуйня.

- Внатуре извини.

- Да всё. – Никита сосредоточился на своих пальцах и мыслях.

Через минут сорок езды, они доехали до работы. Все вышли кроме Никиты. Он очнулся от своих дум, когда его в плечо пихнул водитель.

- Вставай парень. Мы приехали.

- А. Да-да. Всё, иду.

- Ага.

Никита вышел из машины и двинулся в сторону столовой.

4

Когда Никита вышел из машины, утреннее солнце ударило ему в глаза, чего он не ожидал, так как, когда он сел в автобус, было ещё пасмурно. Это сразу вывело из дорожной дрёмы. Его друг Саша ждал на пути к столовой и махал ему рукой, чтобы тот его не упустил среди прочих рабочих, которые торопились кто-куда. Кто шёл уже на работу, кто только в столовую. У всех голова была забита своими мыслями. И только Ира думала не о том, о чём думала обычно. В её мыслях кружили события вчерашней ночи, когда к ней в дом вломились два бугая и угрожали ей лишением дома, если та не отдаст налоги, о которых впервые слышала. Она молча шла на работу, пока её не остановила Олеся.

- Ира, ты куда? – Она слегка дотронулась её плеча. – Ты ведь даже не переоделась.

- Что? – Она бегло глянула на себя. – И вправду. Что-то сегодня, я сама не своя.

- Несомненно дорогуша. – Пойдём, переоденешься.

Они пошли в сторону раздевалки, уходя от утреннего солнца и зайдя в тень от главного здания их фермы, где содержались животные. Женщины вошли внутрь и подошли к своим ящикам.

- Я пока у себя в ящике приберусь, а ты давай, переодевайся. – Олеся подошла к шестнадцатому ящику и открыла его. Внутри действительно был небольшой беспорядок, как после спешки.

- Хорошо. – Ира открыла свой двадцать второй шкафчик и скинула с себя повседневную одежду, платье, удобные босоножки, и осталась в одном нижнем белье, достав из шкафа рубашку и джинсы на подтяжках, она принялась их надевать. – Ну что Оль, ты прибралась? Я уже почти оделась. – она застегнула последнюю пуговицу на рубашке. – Сейчас только штанишки надену.

- Ага. Я всё закончила. – Олеся закрыла свой ящик.

- Ладненько. – Ира натянула свои джинсы, но потеряла лямку. – Оля, помоги мне с лямкой. Я ей найти не могу.

- Олеся посмеялась, увидев, что лямка торчит из ширинки. – Ты у нас теперь мужчина?

- Что такое? – Она не поняла её шутки.

- Вниз посмотри, золото. – Олеся кивнула в сторону ширинки.

- Ой. – Ира тоже посмеялась, а потом засмущавшись вытащила лямку из джинсов. В раздевалку зашла бригадир.

- Я не поняла, что здесь происходит? – Произнесла худая, высокая женщина. – А ну работать. У нас план горит. Надо закрывать. – Произнесла она с деревенским акцентом. – Быстрее собирайтесь. Нам надо картошку окучивать. – Она вышла, а за ней вышли женщины.

- Хорошо, Иванна – Её звали Лидия Ивановна. Но все звали её «Иванна»

Полдень был сегодня жарким, несмотря на то, что утро было довольно пасмурным. Однако молодым ребятам повезло, они работали во внутренних помещениях. Их задачи были разными, от чистки вольеров для коров, овец, коз и кур. До собирания продуктов их производства, молока и яиц. Уходом за телятами, ягнятами, козлятами и цыплятами. На этот раз Никита и его друг Саша должны были убираться в вольере с животными.

- Что-то не повезло сегодня. – Саша снял маску и перчатки. – Опять в дерьме ковыряться.

- Никита посмеялся. – Ну ты же хотел стать работником месяца. Работай давай. – и бросил Саше вилы. Но тот их не поймал, ударившись пальцем о черенок.

-Ай, да бля, аккуратней. – Он взял вилы, которые упали рядом с ним. – Ты такой юморист. Ну хотя да, так-то. Я хочу стать работником месяца.

- Ну вот. Убирай дерьмо усерднее, да так чтобы Николаич видел. – Он сдерживал смех выдыхая через нос. – Он любит тех, кто у него чистоту наводит.

- Да пошёл ты! – Саша тоже улыбался. – Пошли перекурим.

- Ты куришь?

- Я образно, баклан. – Он обхватил Никиту за плечо и повёл в сторону курилки.

В курилке сидели пять мужчин, и тот блондин из автобуса. Кто курил, кто просто прохлаждался. Блондин снова рассказывал всем про то, что видел самолёт.

- Мужики, ну почему вы не верите, что я самолёт видел. – Он сделал затяжку, и выдохнул.

- Да потому что нет их больше. – Ответил самый разговорчивый из мужчин.

- Ну в смысле нет. – он снова затянулся, и покашлял на выдохе. - Я же не птицу со шлейфом здоровым видел.

- Мне кажется ты на солнце спёкся, и тебе что угодно самолётом могло показаться.

Никита и Саша вошли под беседку, где сильно пахло дешёвым табаком.

- О, расскажи молодёжи, что ты там видел. А, Светик? – Один из рабочих в шутливой форме обратился к блондину.

- А смысл? Тоже не поверят.

- Во что не поверят? – Спросил Никита.

- Я самолёт видел. – Блондин сделал тяжку.

- О как. – Сашка слегка улыбнулся и толкнул Никиту в бок.

- Да. – Самолёт, своими глазами видел.

- Не может быть. Я их с самого дождя не видел. – Ответил Никита.

- Я же говорил, не поверят.

- Рабочий посмеялся, выбросил сигарету и вышел из курилки. – Давай Светик. Расскажи в следующий раз, что ты пришельцев на тарелках летучих видел. – Он покачал головой. – Айда, мужики. - За ним вышли ещё трое.

- Кто это? – спросил Никита.

- Начальник электриков. – Ответил блондин. - Он следит, чтобы у нас работало электричество.

- Не, ну это понятно. – Никита глянул в небо. – А вы правда самолёт видели?

- Ага.

- А когда вы его видели?

- Позавчера. – Он почесал затылок. – Кажется.

- Саня. Помнишь я тебя окликнул, когда мы шли с работы.

- Ну? – Саша ковырялся в носу.

- Фу. Вот это шмара у тебя на пальце.

- Гы-ы-ы. – Он вытер козюлю об нижнюю часть скамейки.

- Баклан, Хе-хе.

- Саша слегка толкнул его в плечо кулаком.

- Так вот. – Никита вернулся к начатой мысли. – Я хотел сказать, что видел самолёт. Но подумал, что мне показалось, потому что, он быстро спрятался за облаками.

- Ну и молодец, что не сказал. – Саша посмотрел на Никиту. – Ты ведь сам видишь, что по телевизору говорят. Кроме нас никто не уцелел. Нам повезло, мы находились в местности с наименьшей вероятностью землетрясений, наводнений. И вулканов у нас нет.

- Ага, повезло блять. По телику такое говорят, ну-ну. Там, откуда я прибыл камня на камне не осталось. Мы после смерти бабушки ездили на могилу отца. И мы были на месте нашего старого дома. Там на тот момент уже поросло всё. На берегах людей не осталось, только дикари всякие. Попался нам один, не знаю даже, как он выжил. Бегал около могилы отца, она было ухожена, видимо он следил за ней. Мы с мамой поинтересовались кто он, а он сказал, что работал с моим отцом. – Никита почесал голову. – Интересно, почему он так решил? Бедный мужик… - Никита вытер со лба стекающую капельку пота. – Он был одним из спасателей.

- Так ты сейчас сам ответил на свой вопрос.

- Какой?

- Ну, «Как он понял, что работал с моим отцом?». Этот.

- Да нет, ты меня не до конца понял. Спасатели работали парами. А их было много. Напарником считался тот, кто работал с другим постоянно.

- Ну и что тебе не понятно?

- Почему он решил, что он работал именно с моим отцом. Вот чего я не понял. Всё, не перебивай. Так вот. Он был одним из спасателей. И судя по всему он жил в том здании, в котором мой папа работал. От этого здания остался лишь первый этаж и фундамент. И… И не смей говорить, что нам повезло. Нам нихуя не повезло. Могила папы… Всё, неважно. – Никита сдерживал слёзы, но глаза всё же были на мокром месте.

- Тогда скажи, зачем по телевизору собственных граждан обманывать?

- Ради выгоды. – Вмешался блондин.

- Да не, бред какой-то. – Саша вышел из курилки. – Некит, ты идёшь?

- Иди, я догоню. – Он перевёл внимание на блондина. Но не успел ничего сказать.

- Меня Альберт зовут. – Блондин потянул свою жилистую с лёгким загаром руку.

- Никита. – Он пожал руку, глядя в голубые глаза, окроплённые возрастными морщинами. – Очень приятно. – Никита внимательнее глянул в его лицо и увидел, что у Альберта слегка облезший от загара нос, ряд красивых, почти, зубов между тонкими губами, у него не хватало левого клыка.

- Я уже понял. – Альберт улыбнулся. – Очень приятно.

- Так значит вы видели самолёт?

- Да… Я их ни с чем не спутаю. – Он глянул на небо, в надежде увидеть ещё один самолёт. Но не увидел ничего кроме облаков. – Я раньше, до катастрофы, был инженером. Двигатели для самолётов конструировал, собирал. – Он опустил голову, после глянул на Никиту. – Золотое было время.

-Тоже по нему скучаю. – Он посмотрел на Сашу, который вернулся за ним. – Пока Альберт. Мне пора работать идти.

- Давай парень.

Альберт посидел в курилке, глядя в небо, и ничего не увидев, тоже пошёл на работы.

Под конец рабочего дня, Олеся и Ира вернулись в раздевалку. Ира переоделась и они пошли в столовую, на ужин.

- Стоя в очереди к умывальнику. – Ну что Ириш. Хорошо мы сегодня поработали.

- Ох, да. Я как камень с плеч сбросила после вчерашнего.

- А что вчера было. - вмешалась какая-то девушка.

- Ой, да ничего особенного, Настюш. – Ответила Ира, не желая пугать юную девушку.

Очередь дошла и до них. Они вымыли руки и пошли ужинать. На ужин их ждала гречка с рыбой и странный кисель.

- Олеся села рядом с Ирой. –Приятного аппетита.

- И тебе.

Они принялись ужинать. Но Олеся не стала пить этот кисель, из-за почек. Она не пила его уже несколько дней.

Автобус собрал всех рабочих и отправился в след за конвоем с автобусами с рабочими из других районов. В пути автобусов становилось всё меньше. Место где жили Олеся и Никита, было самым новым, потому он и располагалось дальше прочих.

5

Олеся проснулась. Солнце светило ей в глаза. В её сторону уже шёл Илья. В его руках был большой букет из шашлыка.

- Ещё бы чуть-чуть Олесь, и ты осталась бы без шашлыка.

- Ах так? Тогда ночью, кто-то бы очень крепко спал.

- Илья понял аргумент Олеси и протянул ей тарелку на которую снял шашлык с одного шампура. – Умеешь же ты убеждать.

- То-то же. – Она улыбнулась.

К ним с берега прибежал Никита. Илья дал ему шампур с мясом. – Помоги Никитка.

- Хорошо пап. – Он стал неуклюже снимать шашлык.

- Скоро покушаем.

- Никита снял мясо, уронив кусок на плед. Он скривил губы. – Ой.

- Ничего Сынок.

Они съели шашлык, и Никита снова убежал на берег. Илья остался лежать с Олесей.

- Хороший сегодня день. Да Илюш?

- Да. Я так счастлив, что могу проводить больше времени с вами. Не думая о том, что мне снова на работу.

- Пенсия. Наконец-то ты дождался.

- Ага. Больше не нужно просыпаться в 4-5 утра. Ехать на работу. Красота.

- Не то слово.

- Скоро и ты на пенсию выйдешь.

- Ой не говори мне это слово. – Она игриво оттолкнула его от себя.

- Я вот думаю. Может открыть свой небольшой магазинчик, на подобие «Галатеи»?

- Хмм. Было бы не плохо. А как мы его назовём? – Олеся мило посмотрела в глаза Илье.

- Ну. Я ещё не придумал, на самом деле.

- Ой, ну ты и глупыш. – Она игриво посмотрела на него. Легла на бок упёршись об локоть и другой рукой потянулась к его плечу.

Илья обхватил её за талию и прижал к себе. Начал нежно её целовать. Как вдруг ещё не начавшуюся страсть прервал детский крик. Никита был в воде и его уносило всё дальше и дальше волнами. Илья вскочил и побежал в сторону воды, Олеся ринулась за ним.

- Капелька, держись сынок. – Она смотрела в даль моря. Вода уходила, и вместе с собой уносила её сына.

Илья мчался что есть мочи не проронив не слова. Олеся бежала за ним. Как вдруг увидела, что пляж начал затягивать Илью, но он продолжал бежать пока не скрылся под песком с головой. Олеся бежала, но вода становилась всё дальше. Она плакала, но ничего не могла поделать. Море унесло её сына. Песок забрал её мужа. Олеся упала на колени и стала плакать, как со стороны моря к ней стала двигаться огромная волна и когда полна приблизилась к ней максимально быстро, она увидела на воде лицо своего сына. Она задержалась в воздухе и как будто бы шептала ей голосом Никиты. «Мы все умрём». И сразу после слов волна накрыла Олесю с головой.

Она проснулась в холодном поту. Она устала. И лежала, глядя в потолок со слезами на глазах.

Ночь - время парадоксальное: ночью человеку бывает очень хорошо; хорошо; плохо; очень плохо. Иногда бывает очень весело, иногда очень страшно. А почему? А потому, что темно. Искусственное освещение в виде лучины или РАОЕЭСовской лампочки не дает увидеть все как есть - что-то, да и схоронится во тьме. Спрячется, притаится, засопит в две, а то и в три, дырки, и давай на тебя пялиться. Ты сидишь такой, смотришь, к примеру, товарищеский матч Боруссия - Манчестер Юнайтед, да подремываешь между голами, и вдруг - опа! Поползло. По брюху. И ты такой - рраз! резко просыпаешься и шаришь вокруг себя в поисках газеты, чтобы прихлопнуть гадину, а она, зараза, в тень - шмыг, и все - ничего и никого, только крики комментаторов с экрана.

Но однажды липкое нечто будит тебя посреди пятничного вечера, когда ты в сладких слюнях распростерт на издавна вдавленном диване, и оказывается, что света нет. Лампочки не включаются, все дома напротив погрузились во тьму, и только в некоторых окнах вдруг просыпаются робкие тусклые пятна - то ли фонариков, то ли загодя припасенных свечей. И ты, вспотевший от внезапного страха, пятишься к спасительному окну. А почему? А потому, что из темноты ночи на тебя таращится ОНО. Хрень. И шепчет.

И ты такой поначалу слушаешь этот хреновый шепот: "Ты рукожоооп... Ты на работе никтооо... Ты себя в зеркале видел? (ш-ш-ш - смеется, зараза) Да кому ты нужен... Бездарь... Урод... Никто тебя не любит... И ты, урод, никого не лю..."

И ты чувствуешь, как на тебя наваливается невыносимая тяжесть: чувство вины, стыда, сожалений, раскаяний, бездарных ошибок. Тебя давит так, что ты вдруг трясущейся рукой открываешь створку окна и заглядываешь в темную бездну внизу - машины, грязный двор, редкие острова деревьев, с высоты двенадцатого этажа кажущиеся не такими уж и большими. А земля выглядит не такой уж и далекой - темнота притягивает, сближает, сглаживает расстояния. Вот как между мужчиной и женщиной, когда они в темноте вдруг касаются руками друг друга и затем, спустя мгновения, оказываются голыми в постели, занятыми углубленным изучением анатомии друг друга.

"Иди, иди, встань на подоконник, - шепчет хрень в уши, в мозг, во всю твою нутрь, - для тебя здесь ничего нет, и тебя нет для здесь, ты никто, иди туда, вниз, там и заснешь (ш-ш-ш - смеется, гадина)"

И ты, пристыженный, задавленный хренью, пытаешься вскарабкаться на пластиковый подоконник, сбивая с него горшок с Игорем - бедный кактус! Падая Игорь впивается в твою голую ногу мелкими противными иголками, и, пока ты, чертыхаясь, пытаешься их нащупать, чтобы вынуть, врубают свет.

И ты понимаешь, как тебя тупо развели.

Хрени нет! Сбежала!

Из телека снова орут комментаторы, ты совершенно не знаешь счет, у тебя саднит колено от поцелуя Игоря, и, самое главное, - ты закрываешь створку окна с чувством того, что нечто тяжелое уже упало туда - вниз, там разбилось вдребезги, а ты - свежий, новенький, весь такой голодный от прилива жизненных сил, топаешь на кухню и радосто затачиваешь два... нет, три бутера и затем справедливо откупориваешь заначенное на субботу пиво. И, плотно устраиваясь в продавленный диван, ты показываешь темноте за шкафом (откуда и произошла эта наглая атака) энергичный фак.

(завтра же купить ночник!)

Хранитель Кот сидел на крыше возле того самого мансардного окна и ругал погоду. Он нечасто приходил на это место, раз или два в год. Только в те моменты, когда чувствовал себя бесполезной никому не нужной эманацией городской энергоплазмы. В остальное время он сохранял невозмутимость сфинкса и здоровый кошачий цинизм.

Кот заглянул в окно. Вера давно уже жила с выросшим братом в спальном районе города на окраине, работала в оранжерее Таврического сада. А в этой мансардной комнате устроил себе мастерскую модный художник. Он ваял из глины вазы и статуэтки кошечек. Была у художника и живая кошка, на которую Кот с удовольствием поглядывал. Чисто с эстетической точки зрения. Кошка была прелесть как хороша, гладкошерстная, темно-серая, будто высеченная из графита. Она любила сидеть на подоконнике, с которого когда-то свешивали ноги вниз Вера и Саша, распевая веселую песенку.

Прошедшая ночь была ясной, а с утра, как обычно, небо заволокла серая пелена, посыпал снегодождь, переходящий в дождеснег. Впрочем, на количестве прохожих погодные условия никак не сказались. На тротуаре, как обычно, месила слякоть куча народа. Кошечки в окне не было, видимо, она сладко спала. Кот разглядывал бестолково толкущийся люд внизу. Вдруг его внимание привлекла поникшая фигура молодого человека. Он двигался медленнее других прохожих, чем создавал вокруг себя небольшой затор.

Кот сразу узнал Сашу – тот часто заходил к сестре в оранжерею, чтобы по блату выгулять под пальмами очередную подружку. В маленькую оранжерею Хранитель Кот часто приходил выспаться и погреться после промозглых обходов по Городу Дождей. Впрочем, в последнее время подружки исчезли, Саша закончил институт и ступил на путь вечного стажера. Он менял места работы примерно раз в полгода и никак не мог остановиться. Кот любовался группой раздраженных итальянских туристов, вынужденных обходить медленно плетущегося парня. Туристы отчаянно жестикулировали, видимо, опаздывали на обед. А Саша уволился из очередной компании и ощущал себя не лучше, чем Кот.

Несмотря на экспрессивные крики, молодой человек совсем остановился и посмотрел вверх, на знакомое мансардное окно. Поток людей разбивался об него, как о большой волнорез. Коту показалось, что взгляд направлен прямо на него.Саша продолжал стоять с запрокинутой головой. Мокрые снежинки падали на лицо и тут же таяли, стекали холодными каплями по шее за ворот. Он закрыл глаза и засвистел знакомую песенку. Слова он, конечно, помнил смутно, а вот мотив врезался в память навсегда. Внезапно ему в спину прилетели звуки той же мелодии. Саша перестал свистеть и обернулся. Источник звука закрывала спонтанно собравшаяся толпа. Какой-то уличный музыкант играл его японскую песенку на флейте, позволив себе немного изменить припев и дополнить куплеты витиеватыми трелями. На смену хандре пришло сильное раздражение, граничащее с яростью.

Молодой человек, как мощный ледокол, таранил толпу. Слова вспоминались сами собой и вырывались из его рта с каждым выдохом. Когда он добрался до исполнителя, то уже пел в полный голос. Исполнителем оказалась девушка с тонкими ногами. Она взирала на поющего Сашу большими удивленными глазами, но продолжала играть. Он встал рядом с ней и допел песенку до конца, сорвав жидкие аплодисменты. Вокальные данные у него остались посредственными. Саша глубоко поклонился публике и быстрым шагом направился прочь.

Кот с удовольствием наблюдал за молодой парочкой. Флейтистка гналась за парнем, требуя продиктовать ей текст, ведь тогда, в детстве, она запомнила только мелодию. Кот ухмыльнулся в усы, наблюдая за молодыми людьми. Теперь у них все будет хорошо. Эта любовь, как маленькая семечка, была посажена много лет назад и теперь готова дать маленький тонкий росток, развернуть листики навстречу капризному северному солнцу и расцвести.

Настроение Хранителя улучшилось. Он был готов вернуться в спальный район и продолжить исследование тайны многоквартирного дома.

Начало истории тут https://pikabu.ru/story/kot_iz_goroda_dozhdey_istoriya_vechn...