КОМЕНТАРИЙ К СТИХАМ
я на сайте фабула оставил коментарий автору:
рогательно написано,
он подумал что произведение с рогами,
а на самом деле я пропустил букву т
трогательно я хотел написать,
хорошо что я ненаписал:
рыгательно написано,
тогда Автор бы обиделся,
он бы подумал что я вырвал от его произведения
значит плохо написано...
ТЕМА ЖИЗНЬ
ХАЙ ТАН ПЕРВЫЙ
жизнь у того прекрасна,
кто верит в прекрасное
и кто делает прекрасной
жизнь других...
ХАЙ ТАН ВТОРОЙ
2.аксиома жизни
всё живя на земле
неуспеешь сделать...
ХАЙ ТАН ТРЕТИЙ
3.жизнь такая штука
что при жизни ты некому ненужен,
а вот когда ты умираешь
про тебя все говорят,
слава приходит к тебе после смерти,
это касается актёров, писателей художнков
и других творческих людей...
ХАЙ ТАН ЧЕТВЁРТЫЙ
4.некоторые люди спят в жизни,
но им нужно вдохновение,
чтоб проснуться и жить по Божески...
ХАЙ-ТАН ПЯТЫЙ
5. что такое жизнь это время
и это прошлое,
память о прошлом
дает человеку силу
несовершать ошибок прошлого в жизни..
ХАЙ-ТАН ШЕСТОЙ
6.иногда многое в жизни зависит от тебя
Самого если ты
будешь думать что у тебя жизнь плохая,
она будет плохой,
если ты будешь думать
что жизнь у тебя отличная
то она и будет отличной...
ХАЙ-ТАН СЕДЬМОЙ
7. незавидуйте чужим жизням,
еси у вас самого плохая жизнь,
появится зависть, а она
потянет вас на дно жизни,
нужно наоборот Восхищаться жизнью других...
ХАЙ-ТАН ВОСЬМОЙ
8. если ты беден, думай что ты богат
тогда и станешь богатым,
а богатым можно быть
не только в деньгах, а и в чувствах в друзьях в любви...
ХАЙ-ТАН ДЕВЯТЫЙ
самое главное в жизни
жить с Богом в сердце и душе...
ХАЙ-ТАН ДЕСЯТЫЙ
10 Самая счастливая жизнь у того
кого любит Бог...
ХАЙ-ТАН ОДИНАДЦАТЫЙ
11. если ты в жизни заботился о людях
то они потом
позаботятся о тебе...
ХАЙ-ТАН ДВЕНАДЦАТЫЙ
12.если в жизни ждёшь смерть
то она придёт,
если ждёшь счастье то оно и придёт к тебе...
ХАЙ-ТАН ТРЕНАДЦАТЫЙ
13. люди добра от бед и горя
становятся добрее
люди зла от бед и горя
становятся злее...
ХАЙ-ТАН ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ
14. если незнаешь что делать в жизни
составь план на год
или неделю, месяц
и строго его соблюдай...
Тишина в палате была не естественной, а призрачно-пустой, выкачанной, словно воздух в вакууме. Она давила на барабанные перепонки густым, вязким гудением, в котором, если прислушаться, угадывался отдалённый, монотонный гул того же нейростимулятора, теперь работавшего в режиме стабилизации. Тусклый свет монитора дефибриллятора давал обзор на свисавшую с койки руку Агонии и нежно поглаживавшую её - руку нейрохирурга.
Клиника «Neues Leben» (нем.), — с холодной удовлетворённостью подумал он . Место, отрезанное от прошлого. Нулевая точка. Отсюда и начнётся отсчёт её новой жизни. Нашей жизни.
Его тень, длинная и уродливо искорёженная светом того же монитора , на мгновение накрыла Агнию, словно крыло хищной птицы. Он не сел, а скорее воссел в кресло у изголовья — высокий, прямой, властный. Его взгляд, лишённый теперь необходимости скрывать голод, медленно, с наслаждением, скользил по её лицу, по линиям шеи, угадываемым под одеялом контурам плеч. В голове снова пронеслось: "Материал. Безупречный, податливый материал."
На тумбочке, в луче света, лежало нечто большее, чем медицинская карта. Это был том. Тяжёлая, переплетённая кроваво-алой кожей книга, на корешке которого серебром был оттиснут номер «03» и тот же символ — птица в клетке. Его досье. Его Агния. Он не стал его открывать. Он помнил. Каждая страница, каждая строчка, каждый клочок информации были выжжены в его сознании с той же безжалостной точностью, с какой нейростимулятор строил нейронные связи.
Имя: Агния Коваль.
Возраст: 28.
Звание: капитан медицинской службы.
Состояние при поступлении: глубокая диссоциация, мутизм, психогенные галлюцинации…
Прогноз: безнадёжен.
Его губы, тонкие и бледные, дрогнули в подобии улыбки. Безнадёжен для них. Для серых, бездарных ремесленников от психиатрии. Для него же это был сияющий диагноз — tabula rasa (лат.). Чистая доска.
И он, Отто Шварц, был тем, кто напишет на ней новый текст. Её текст. Вернее, их текст. Он знал её старую, ненужную биографию до мелочей. Не потому что лечил, а потому что изучал. Собирал по крупицам, как археолог сметает пыль веков с древней реликвии. Официальные отчёты, рассекреченные характеристики, обрывочные свидетельства сослуживцев… И то, что было дороже всего — её цифровые следы. Фотографии, где она смеялась, зажмурившись от солнца (дата: 12 июля, место: озеро Лахер-Зе). Списки книг, которые она хотела прочесть. Любимый парфюм — «TOM FORD Tabacco Vanille». Он даже знал, где и когда она его купила: 3 октября, GoldApple, Париж. Он знал вес её тела, родимое пятно, отдалённо напоминающее огонь, на правом боку между 8 и 9 рёбрами, рубец на левом колене, оставшийся с семи лет. Он знал всё. Это знание сжимало его горло сладким, удушающим восторгом. Он был не врач. Он был демиург, держащий в руках не пациента, а саму сущность, растворённую в тысяче разрозненных фактов, которые только он мог собрать в новое, ослепительное целое.
Он представил завтрашний день. Первый сеанс. Он не станет торопиться, не полезет грубо в ещё кровоточащие раны памяти. Нет. Он начнёт с малого. С создания фундамента. С внедрения первой, крошечной лжи, которая станет краеугольным камнем всей новой реальности. Но его мысли прервал тихий, жалобный стон девушки..
Холодный, стерильный свет безжалостно выхватывал из полумрака операционной лицо Отто Шварца. Лампы над ним гудели, отбрасывая резкие тени на металлические поверхности инструментов и безжизненно-белую простыню кушетки. Психиатр, архитектор новой реальности.. Отто чувствовал, как пульсирует в висках не просто монотонный гул нейростимулятора, а зловещая, гипнотическая музыка грядущего триумфа. Он не сопротивлялся этому зову — он ждал. Ждал этого момента. Момента своего успеха и своей победы.
Ждал пробуждения Агнии. Бывшая военная медсестра, имя которой словно эхом отдавалось в пустых коридорах его воспоминаний. Отто помнил её прежнюю, когда в венах юной леди текла горячая, желающая победы своей стране, кровь, а в глазах горел тот самый огонь непокорности, что для него стал лишь искрой, разжёгшей пламя одержимости. Он видел в ней не просто пациента, не просто «сломанную героиню», а недостижимый идеал, который теперь, по его воле, безвольно лежал перед ним. Её тело, некогда неприступное, неприкосновенное, теперь было податливым, словно пластилин, материал, готовый принять новый, придуманный им образ. Воспоминания о прежней отстранённости, ледяном взгляде, что никогда не задержался бы на нем в здравом уме, терзали Отто с той самой болезненной страстью, которая и привела его сюда. Ему было недостаточно её присутствия, уважения или даже жизни. Он жаждал не просто её внимания, но и полного, абсолютного подчинения, её зависимости – той безграничной, слепой привязанности, которая могла родиться только из бездны собственного отчаяния, им же и созданного.
Проект «Феникс» – «Возрождение морально мёртвых» путём стирания травм (замены воспоминаний или стирание их)
Принцип работы нейростимулятора основан на уязвимости памяти. Известно, что когда травматическое воспоминание активно всплывает в памяти, оно на короткое время становится "лабильным" – нестабильным и восприимчивым к изменениям. В этот момент стимулятор целенаправленно воздействует на нейронные связи, отвечающие за это воспоминание. Он может подавлять их активность, разрушать или искажать сигнал, не давая памяти закрепиться в прежнем виде. Таким образом, психиатр способен не только стереть болезненные фрагменты прошлого пациента, но и, возможно, заменить их на ложные воспоминания или изменить эмоциональную окраску, создавая новую, подконтрольную ему реальность.
Лечение посттравматического стрессового расстройства, благородная миссия спасения. Но для Отто это была лишь искусно сплетённая сеть идей и планов, мрачная амбиция: стереть прошлое Агнии, разбить в пыль её воспоминания, чтобы на их обломках вписать их общее, искажённое будущее. Будущее, где она будет принадлежать только ему, зависимая, сломленная, безвольная, как и он сам был зависим от этой идеи, от этого безумного замысла, что поглотил каждую фибру его существа.
Он отворил тяжёлую дверь и вошёл в палату. Звук его шагов эхом разнёсся по помещению, но не привлёк никакого внимания — Агния была слишком глубоко погружена в медикаментозный сон. Белый халат скрывал не только его решимость, но и всю глубину его одержимости, весь изъеденный безумием ум. Подойдя к кушетке, Отто склонился над ней. Близость её лица, едва уловимый аромат её кожи, смешанный с едким запахом дезинфицирующих средств и лёгкой сладостью анестезии, пьянили его сильнее любого элитного вина. Он чувствовал её дыхание – ровное, спокойное, обманчивое. Он ждал, когда она откроет глаза, когда её сознание вернётся в этот мир, искажённое и уязвимое. Он знал, что она ждёт утешения, заботы и спасения. Но для него это был лишь первый акт тщательно продуманного спектакля. Глядя на бледное лицо свысока в больной «любовью» голове пронеслась мысль: "Теперь не важно, что ты чувствовала и думала, теперь твоя жизнь станет только моей.. Больше никто не посмеет тронуть тебя, а ты не посмотришь ни на кого.. Ни на кого, кроме меня. Ты забудешь все и я смогу создать для тебя идеальный свой образ. Считай меня любящим и добрым, держись за меня.. А я буду использовать тебя для всего, что только подумаю. Наслаждайся моим вниманием, стань верной сукой на поводке..- теперь ты - моя."
Глаза Агнии медленно распахнулись. Прежняя ледяная ясность, стальная воля – все это исчезло, сменившись туманом замешательства, пронзительной пустотой, сквозь которую, как тонкие нити, проглядывала только что рождённая боль. Отто едва заметно, хищно улыбнулся, восхищаясь своим проектом.
— Всё позади, Агния, — сказал он, и его голос был идеальным: тёплым, бархатным, пронизанным профессиональной уверенностью. — Добро пожаловать назад.
Он взял её руку. Его пальцы обвили тонкое запястье — не хваткой, а словно поддерживая. Он ощутил, как по телу пациентки прошла едва заметная дрожь, слабый отголосок прежнего «я», уходящий в никуда. В распахнутых зрачках Агонии, мутных от наркоза и нейролептиков, он видел лишь собственное отражение — искажённое, увеличенное, как в кривом зеркале, но уже единственное.
— Отдыхайте, — прошептал он, глядя, как веки её снова тяжелеют, навсегда закрывая от мира ту самую ясность, что сводила его с ума. — Завтра начнётся ваше настоящее возвращение.
Он выключил центральный свет через пульт управления его телефона. В полумраке операционной её лицо казалось высеченным из бледного, безжизненного воска. Его шедевр. Его Феникс.
Глава 3
Фургон выбрался на широкое шоссе, навстречу промчались пожарная машина с мигалкой и скорая. Впереди виднелся густой чёрный дым. Это горела заправка, дальше полосу перекрывал перевёрнутый автобус. Возле него было несколько спасателей и военных. Алесия увидела, как двое военных ведут под руки мужчину. Мужчина пытается вырваться, его лицо перекошено злобой. Чуть в стороне на дороге сидит женщина и чем-то острым, вроде пилки для ногтей, режет свое лицо и дико визжит. К ней бежит полицейский. На фургон никто даже не обратил внимание, никто не пытался их остановить. Матвей медленно ведёт фургон, пытаясь объехать лежащий автобус. Встречная полоса свободна, и фургон продолжает свою поездку.
– Ты видел этот кошмар? – в ужасе сказала Алесия.
– Да, дело серьёзное, подключились военные.
Алесия снова включила радио. Сообщалось, что въезды в крупные города закрыты, никого не выпускают и не впускают. Все службы переведены в экстренный режим работы. Работает горячая телефонная линия. Создаются штабы, проводятся совещания, а люди продолжают убивать друг друга, количество жертв только растёт. Словно чума, желание убивать и калечить распространяется среди людей.
– Теперь, ты точно не сможешь попасть домой, Алесия.
Алесия была рада этому. Ей хотелось быть рядом с Матвеем. Она даже в самых смелых мечтах не могла представить себе такую встречу. В жизни он казался обычным парнем, что слегка расстраивало Алесию. Боже, она сидит и мечтает, как подросток! Она должна вести себя как взрослая разумная женщина. Происходят жуткие вещи, вокруг убийства и неизвестность, а она, как глупая малолетка, бежит с парнем к морю. У неё, наверное, тоже крыша поехала.
– Ни одной заправки, скоро стемнеет, что это за глушь? У тебя классный костюм. Я сам не люблю кино и игры, может, просто времени нет на них. Чёрт, мы только взялись за новый альбом! Извини, я чушь несу, какой на хер альбом, все парни погибли, я теперь вспоминаю, как Егору раздавили голову, чем - то, не знаю, что было в руках у того урода.
Алесия погладила его по плечу, в знак утешения. Матвей дёрнул плечом, сбрасывая её руку:
– Не думай, я не нытик.
– Я, понимаю, это просто шок, такое сразу не принять. У меня тоже каша в голове из мыслей. Я думаю, может, меня всё-таки упекли в дурку и это всё глюки.
– Тебя хотели упечь в дурку?
Алесия поняла, что сболтнула лишнее, какая она дура, при первом знакомстве, такое ляпнуть!
– Нет, конечно! Так, чисто, теоретически, – сказала она.
– Ясно, – усмехнулся Матвей. – Я никогда не ездил этой дорогой, обычно мы идём по платке, без навигатора не ясно, где мы. О! Знак заправки! Надеюсь, она не сгорела, а то придётся бросить этот кемпер и тащиться пешком, как тебе такая идея? – он широко улыбнулся.
Матвей быстро успокаивался и не терял оптимизма. Алесия любила это качество в людях. Хотя сама пребывала в глубокой депрессии и не видела смысла в своей жизни. Попытка самоубийства, реабилитация в клинике, членовредительство, проблемы с алкоголем. Боже, на каком дне она оказалась!
– Я хочу жить, – прошептала Алесия.
– Что? – переспросил Матвей.
– Я хочу жить! – почти прокричала она.
– Ясное дело, все хотят.
– До сегодняшнего дня я в этом сомневалась.
– Ты Цоя любишь? Когда меня накрывает хандра, я всегда песни Цоя пою.
– Цоя я люблю, а какую песню?
– Конечно, веселую!
Матвей стал отбивать мелодию пальцами по рулю, затем запел:
– Здравствуйте, девочки!
– Здравствуйте, мальчики! – подхватила Алесия.
– Смотрите на меня в окно..., – пели они вместе...
Солнечный день уже передал правление вечерним сумеркам, когда фургон наконец-то подъехал к заправке. На заправке стоял одинокий седан с распахнутой дверью. Заправочный пистолет был оторван от шланга и валялся на земле, а шланг, словно притаившаяся змея, лежал в блестящей луже. Сразу было понятно, что неведомый кошмар побывал и на этой заправочной станции.
Заглушив двигатель, Матвей пытался рассмотреть, сквозь лобовое стекло, что происходит на заправке:
– Вроде никого, – произнес он.
– Пойдём осмотримся? – спросила его попутчица, открывая дверь фургона.
Алесия легко спрыгнула на асфальт, прикрыла дверь. Вечерний воздух был свежий, ветер обдувал горячее лицо. Небо уже потемнело, и появилась луна – тонкий месяц. Свет его был бледен и слаб.
Матвей обошёл фургон и направился к заправочным автоматам. Алесии было жутко стоять одной, и она пошла к нему.
– Надо включить колонку, – указав на заправочную станцию, сказал Матвей. – Сейчас заправим фургон и осмотрим магазин, надо еды и воды взять, – он обернулся и улыбнулся, словно они ехали в отпуск, а не находились на грани мирового краха.
– Неужели здесь никого нет и машины не проезжают по шоссе, не может быть, чтобы никто никуда не ехал.
– Как в "Мертвой зоне", – произнёс музыкант и снова улыбнулся.
Алесия тоже хотела улыбнуться, но мышцы словно окаменели, а тело лишь вздрогнуло, то ли от зябкой ночи, то ли от ужаса и осознания пустоты вокруг.
В магазинчике было темно, раздвижные двери не работали, оставаясь закрытыми. Матвей упёрся руками в стекло и раздвинул двери. Внутри пахло кофе, но присутствовал некий сладковатый душок. В тишине слышался негромкий гул.
Алесия подошла к полкам с шоколадом и чипсами. Словно робот, она складывала в фирменный пакет АЗС шуршащие пакетики с какими-то чипсами, крекерами и алюминиевые банки с напитками. Из оцепенения она вышла, уткнувшись в спину впереди идущего Матвея.
– Эй, хватит стоять столбом... – начала говорить Алесия и умолкла, увидев незнакомого молодого человека.
Молодой паренёк лет шестнадцати с обрезом в руках стоял за стойкой кассы. Короткие растрёпанные волосы подчеркивали острые черты его лица. Глаза, полные решимости, зловеще сверкали в свете аварийной лампы.
– Спокойно, парень, мы не причиним тебе зла, опусти ружьё, – сказал Матвей, показав открытые руки. – Мы безоружны. Нам бы заправиться и припасов пополнить.
– Помогите нам, пожалуйста. Мы не понимаем, что происходит, – прячась за спиной Матвея, сказала Алесия.
Не сводя глаз и ружья с ребят, парень свободной рукой, что-то набрал на компьютере.
– Шестая колонка, девяносто пятый до полного, берите, что нужно, и уезжайте, – стальным голосом, не свойственным для его возраста, сказал парень.
– Что здесь случилось? Где остальные сотрудники?
Глаза парня заблестели от слёз, плечи слегка подрагивали от сдерживаемых рыданий. Дрожь пробежала по всему его телу, раздался всхлип, прерывая повисшую тишину, и слёзы полились по щекам.
– Я не хотел... Они все сошли с ума... Мне пришлось. Тётя Люба вцепилась в горло Насте, а дядя Сергей напал на клиентов... – уронив обрез на прилавок, причитал сквозь слезы мальчишка. – Я пытался, но они не слушали.
– Ты молодец, у тебя не было выбора, это были уже не твои друзья, – попыталась утешить его Алесия.
– Ты правда так считаешь? – вытирая слезы, спросил парень. – Я похоронил их у пожарного пруда, мы любили там посидеть после смены.
– Если хочешь, можешь поехать с нами.
– Нет, я останусь здесь и буду заправлять всех, кому нужна помощь.
– Это небезопасно, – сказал Матвей.
– Сейчас везде небезопасно, – снова вытирая слезы, ответил парень. – Шестая до полного заправила. Удачной дороги.
Понимающе кивнув головой, Матвей побежал к машине.
Алесия, взяла пакет с продуктами и тоже пошла к выходу, обернувшись, увидела одинокую худую фигуру за прилавком.
– Надеюсь, всё скоро станет как прежде, может, ещё увидимся, – сказала Алесия.
Снаружи раздался громкий треск, даже никогда не слыша звуков выстрела, любой человек знает, как звучит автоматная очередь, наверное, это инстинкт выживания. Алесия легла на пол за полками с продуктами. Раздался грохот разбившегося панорамного окна. Звук выстрелов смолк, но был слышен гул вертолета.
Алесия выглянула из-за полок. Снаружи никого не было, лишь луч прожектора метался по асфальту. Вскоре вертолет улетел, оставив напуганную Алесию в тишине.
– Девушка, вы живая? – услышала она голос со стороны кассы.
– Да вроде нормально, а ты как?
– В порядке, – кратко, по-мужски ответил заправщик, выходя из-за прилавка.
Алесия медленно вышла наружу, огляделась:
– Утюг! Ты где? – крикнула она, но не очень громко.
Возле фургона послышался шорох и показалась тень. Вскоре Матвей выбрался из-под фургона и подбежал к Алесии:
– Это был военный вертолёт, и они стреляли беспорядочно, я чудом успел залезть под фургон. Это, что за херня, я сомневаюсь, что это спасатели.
– Я собрала еду.
– Где твой меч? Он мне нравится.
– Я его бросила в магазине, он же ненастоящий.
– Я его заберу, теперь это мой талисман, ведь ты с его помощью спасла мне жизнь.
– Значит, я тоже твой талисман. Слушай, а ты всегда такой бодрый оптимист после перестрелки?
– Конечно, ведь мы снова выжили! Садись в машину, а я заберу меч и поищу, что еще нам может сгодиться. Я быстро, без меня не уезжай, ОК?
– Я тебя дождусь, если принесёшь мне холодный чай с апельсином.
Матвей улыбнулся ей в ответ. Алесия почувствовала тепло от его улыбки. Она глядела ему вслед, и его образ вдруг затмил воспоминание о Серёже. Это разозлило Алесию, но и породило некое доброе, радостное чувство. Она откинулась на спинку сидения. Как часто она хотела остаться одна или даже умереть после трагедии, что забрала у неё всё. Она считала, что её жизнь должна замереть в том страшном дне. Алесия была зла на весь мир. Теперь мир изменился, возможно, её сестры больше нет, и та не сможет своим существованием напомнить о своём предательстве. Почему она никогда не злилась на Сергея, ведь он тоже предал её. Если бы он был жив, простила бы она ему измену? Осталась бы с ним? Она вдруг поняла, что нет, не осталась. Значит, это лишь скорбь, лишь обида и злость. Сегодня после страшных событий на концерте, после перестрелки Алесия узнала правду о себе: она не любит Серёжу, она злится, что он её предал. Алесия снова закурила, по щекам текли слёзы, на губах была лёгкая улыбка. Она освободилась от прошлого. Спустя годы отчаяния, в одну жаркую ночь, в кабине фургона, она чувствовала лёгкость на душе.
Мысли прервал взрыв, где-то далеко, но всё равно звук был громкий. Алесия огляделась вокруг, но вновь было тихо, лишь громко билось её сердце. Её вновь накрыл страх. Где искать помощи и кому можно доверять? Что стало с людьми, почему вокруг никого нет. Должны мчаться "скорые", полиция, журналисты. Не может быть так спокойно.
Из магазина, озираясь, вышел Матвей, быстро добежал до фургона.
– Что-то взорвалось? Чёрт, всё обыскал, чая с апельсином у них нет, вот с малиной только, – произнёс Матвей, залезая в кабину.
Алесия удивлённо произнесла:
– Ты правда искал чай для меня?
– Я всегда пытаюсь выполнить обещание. Еще я искал пиво, но там лишь безалкогольные помои.
– Пиво за рулём?
– Да, теперь можно всё, полная свобода! Смотри, Лёха, так парнишку с заправки зовут, нашёл бумажный атлас дорог, валялись на складе, их с продажи сняли, никому не нужны, но в новой жизни нужная вещь. Надо наметить маршрут. Думаю, крупные города будем объезжать. Но сначала пиво!
– Я думаю сейчас надо иметь трезвую голову, чтобы разобраться и выжить.
– Мы найдем укромное место, где переночевать, я напьюсь, высплюсь и после буду выживать. Сейчас я не могу думать, мой мозг взорвётся от всего происходящего. У тебя не так?
– Я тоже в растерянности, и хочу знать, что делать дальше?
– А если никто этого не знает?
– Тогда нужно... Придумать дальнейший план. Что за бред?
– Вот и придумаем за бутылочкой пивка. Вперёд, пусть с нами будет удача!
– Ты и в правду оптимист или просто обкуренный? – Алесия хитро посмотрела на своего идола. – Больно долго ты искал чай с апельсином.
– Это всё стереотипы, будто музыканты алкаши и нарики, хотя косячок у меня есть, – и Матвей громко рассмеялся.
Фургон выехал на шоссе и поехал навстречу неизвестности.
С детства я мечтал быть писателем. Помню, мне было лет семь. И я как раз научился писать и решил использовать обретённый навык и создать что-то в стиле Хаггарда или Жюля Верна, которых читала мне мама. Я принёс наброски первой главы своего шедевра папе.
"Ветер дул во все щели корабля" – начинался мой роман. Папа заметил: "Если бы у корабля были щели, он бы утонул". Так были заложены первые зёрна сомнений на тему "А действительно ли я гений?" 😁
С тех пор прошло много лет, наполненных густой ленью и вязкой прокрастинацией. Мне казалось, что ещё немного, и я сяду за первый свой роман, который расколет мир современной литературы на до и после. Но, что-то как-то мне не садилось.
В итоге я неожиданно понял, что если дело так и дальше пойдёт, то я, скорее всего умру, и не успею удивить мир, и искупаться в лучах славы. Пришлось побороть себя, взять в руки перо и написать, пока ещё в состоянии.
О чём книга?
Сибирь, конец XIX века.
В отдалённой, спрятанной в сердце тайги усадьбе "Ирий", построенной промышленником Стужиным для лечения его душевнобольной дочери, таинственно исчезает всё население.
Власти бессильны пролить свет на эту трагедию. Несколько отрядов авантюристов пропадают бесследно, пытаясь разграбить заброшенную усадьбу.
Древний народ нэнгов, живущий в тайге, обходит те места стороной, веря, что там живёт древнее зло.
Разгадать тайну берётся знаменитый путешественник Никон Архипович Суздалев...
Я попросил парочку нейросетей дать анализ и краткую характеристику романа, чтобы не нахваливать его субъективно. Вот что думает о романе Chat GPT 5:
Жанровая принадлежность
Мистико-психологический роман с элементами приключения и триллера, оформленный в эстетике русской литературы начала ХХ века.
Структурно он сочетает:
историческую прозу (точная эпоха, быт, язык, научные реалии 1910 года),
мистический хоррор (древняя сущность, одержимость, исчезновения),
психологическую драму (отчаяние, вина, страх безумия),
детективное расследование, но в формате, когда разгадка скрыта внутри сознания героев,
таёжное survival-напряжение, почти экспедиционный роман.
Вот как описал книгу Note LM от Google:
Роман «Танец теней» представляет собой атмосферный синтез интеллектуального детектива, мистического триллера и готической прозы.
В центре повествования находится Никон Архипович Суздалев, известный путешественник и врач по образованию, который, будучи убежденным рационалистом, берется за расследование загадочной трагедии, произошедшей двенадцать лет назад. Его миссия — распутать клубок тайн, связанных с исчезновением промышленника и его юной дочери из их уединенного сибирского имения.
Действие разворачивается в заброшенной усадьбе «Ирий» — месте, названном в честь древнеславянского рая, но фактически представляющем собой царство запустения и гнетущей тишины, окруженное суровой, враждебной тайгой. Контраст между названием усадьбы и ее тлеющим, «мертвенно тихим» состоянием создает глубоко готическую и тревожную атмосферу.
Сюжет построен на искусном чередовании текущего расследования Суздалева и ретроспективных свидетельств, обнаруженных в виде дневников и научных журналов. Эта многослойная структура позволяет дозированно раскрывать детали, балансируя между научными фактами, скрупулезными наблюдениями очевидцев и субъективными, искаженными восприятиями.
Основной жанровый конфликт романа сосредоточен на борьбе рационального ума главного героя с иррациональным. Суздалев ищет логические и научные объяснения исчезновениям, болезням и смертям, отказываясь верить в «чудовищ и духов», порожденных невежеством. Однако сам Ирий постоянно подталкивает его к признанию существования древних, нечеловеческих сил, укорененных в местных легендах. Роман мастерски удерживает читателя на грани, не давая однозначного ответа, является ли трагедия следствием личного безумия и душевной болезни, или же она вызвана вмешательством подлинной, древней мистики.
Я работал над романом около года и текст его составляет чуть более пятисот тысяч знаков. Это время мне потребовалось чтобы достаточно подробно изучить эпоху, развитие науки в период 1898 - 1910 год, природу Сибири в разных регионах в разные времена года, а также разобраться в ряде тонкостей медицинских вопросов, связанных с психиатрией и физиологией.
Кроме того, я вплёл в канву сюжета и мой собственный опыт экспедиции и знаний о дикой природе.
Вот как охарактеризовала нейросеть ключевые особенности романа:
"Особенности романа заключаются в его двойственности. Расследование ведется через анализ эпистолярных свидетельств (журнал ученого, дневник дочери и записки отца), которые предлагают как научные, так и мистические объяснения происходящего: от душевной болезни и неизвестной эпидемии до древнего проклятия и борьбы сверхъестественных сущностей.
Герой, скептически настроенный представитель цивилизации, вынужден столкнуться с силами тайги, которые не подчиняются его логике.
Роман отличает сложная, многослойная структура, детальная проработка атмосферы изоляции и упадка, а также глубокое погружение в психологию кризиса и морального выбора.
Мной создан целый мир, достаточно детальный, чтобы быть достоверным. И я постарался найти идеальный баланс между детективом, психологическим романом, приключенческой одиссеей и готической прозой перенесённой в экзотические реалии Сибири и её коренных народов. Так что, в принципе с оценкой ИИ я согласен.
Мне было бы приятно, если кто-то из моих подписчиков потратил пять-десять минут своего времени и прочитал первые пару страниц книги. Вдруг вы найдёте её увлекательной и дадите мне шанс влюбить вас в созданный мной мир и его героев?🙏😉
Читать книгу можно тут (бесплатно):
https://author.today/work/420671
Подписаться на мой телеграм-канал, где можно читать новые главы новых книг и следить за фото и видео из моих экспедиций, можно тут:
https://t.me/yakovoskanov
Спасибо всем за внимание❤️
Руслан Данилович Стрехов от души наслаждался тихим осенним вечером. Он сидел на лавочке, вольготно откинувшись на спинку, и с широкой счастливой улыбкой наблюдал за пятнистым уличным котом. Тот, прижавшись к влажному, давно не стриженному газону, крался к жирному голубю. Хитрый птиц делал вид, что не замечает, но со стороны было понятно, что он готов в любой момент сорваться с места.
- Поздравляю вас, - раздался несколько неестественный голос.
Голубь и кот одновременно кинулись в разные стороны, но застыли в прыжке, словно на паузе. Падающий с дерева лист так же замер, не долетев до земли почти метр. Пропали звуки, стих ветер. Казалось, замерла вся окружающая реальность. За исключением Руслана и…
- Ох! – Руслан Данилович с трудом стёр улыбку с лица и обернулся.
Рядом с ним, там, где секунду назад никого не было, сидел смутно знакомый мужчина средних лет. Где же он его видел?
- Мы знакомы?
- Ну как же? – удивился мужчина. – Не далее, как позавчера…
- Что-то припоминаю, - Стрехов крутил в голове что-то необычное, связанное с собеседником, но хоть убей, не мог вспомнить, что. – Вот только имя забыл…
Мужчина улыбнулся.
- Большую часть нашего с вами разговора вы называли меня сказочником. Я ничего не буду иметь против, если вы продолжите.
- Хм. Сказочник. Увы, не могу вспомнить, в связи с чем.
- А так?
Незнакомец моргнул. Стрехов с ужасом увидел, как зрачки собеседника приняли узкую рептильную форму. А через секунду треугольную. А ещё через секунду вообще превратились в пятиконечные звёзды. Лицо поплыло, превратилось в клоунскую маску, затем перетекло в лицо молодого Никулина, мордочку Чебурашки, потом в лица каких-то смутно знакомых то ли певцов, то ли актёров. Наконец вернулось в прежний вид. Собеседник вопросительно улыбнулся.
- Э-э… я…
- Давайте помогу, - дружелюбно сказал тот, и щёлкнул пальцами.
В ту же секунду Руслан вспомнил. Именно здесь, на этой скамейке они позавчера и беседовали. А сказочником он называл собеседника за то… Чёрт возьми, да он же предлагал Стрехову переселиться в какой-то параллельный мир!
- Что-то про параллельные миры, кажется. – Неуверенно проговорил Стрехов.
- Боюсь, нам придётся начать сначала, - огорчился собеседник. – Итак, моё имя вам ничего не даст. Оно, как, впрочем, и любое имя, всего лишь идентификатор личности в социуме. А я к вашему социуму не принадлежу.
- А к какому? – машинально спросил Руслан.
- Поверьте, Руслан Данилович, этот вопрос в нашей беседе не имеет никакого значения. Гораздо важнее ваше желание перевернуть историю. Помните, вы утверждали. Что будь вы на месте императора Николая второго, сейчас Россия была бы ведущей страной в мире?
- Когда это я утверждал? – оторопел Стрехов. – Он точно помнил, что ничего подобного сказочнику не говорил.
- А вот на той неделе. Во-он в том баре, - мужчина махнул рукой в сторону близлежащей пивной.
В принципе, такое вполне могло быть. Пивняк с незамысловатым названием «Подъезд» находился как раз по дороге с работы домой. Стрехов заглядывал туда почти каждый день. Более того, имел там сложившийся круг общения, и вполне мог обсуждать среди собутыльников вопросы альтернативной истории. Ещё более того, и сейчас он направлялся именно туда, желая поделиться с приятелями вчерашней радостью.
Незнакомец будто прочёл его мысли, хотя кто знает…
- Кстати, как вчера прошла ваша игра?
На лицо Руслана вновь наползла улыбка. Игра. Да не простая, а ролевая. Надо сказать, что последнее время совместная жизнь у них с женой Оксаной не ладилась. Хотя, оба прилагали усилия к сохранению брака. И на днях Ксюша принесла рекламный буклет некоего Центра Стабилизации Семейных Отношений. Руслана долго уговаривать не пришлось, они сходили, заполнили анкеты…
На следующий день Стрехов явился в ЦССО один, ровно к семи, как ему назначили. Его переодели в роскошный, но драный мундир неизвестного покроя, наклеили гигантские усы, нацепили повязку на глаз. Потом завязали глаза и куда-то долго везли. Руслана сморило, и он уснул. Очнулся он на настоящей палубе настоящего парусника. На плече большой хохлатый попугай, вокруг мотки канатов, какие-то бочки и толпа небрежно одетых вооружённых ножами и саблями людей. Один из них подбежал, поклонился, и скороговоркой доложил:
- Кэп, мы разобрали добычу с того галеона. – Обернулся, и в сторону: - Несите!
К ногам Стрехова сложили какие-то тюки, сундуки откровенно пиратского вида.
- Это будем делить. А её, - говоривший махнул рукой куда-то в сторону, - команда решила преподнести вам. Подарок, так сказать.
Раздался крик, и под всеобщее улюлюканье на палубу вывели Оксану. Боже, в каком она была виде! Глаза завязаны чёрной кружевной лентой в несколько слоёв, рот перетягивала толстая верёвка. Разорванный в клочья костюм восточной красавицы из полупрозрачной ткани был настолько мал, что почти не оставлял места для фантазии. Руки пленницы связаны за спиной, отчего грудь при каждом шаге качалась из стороны в сторону, привлекая внимание, а походка сделалась откровенно возбуждающей, так что Стрехов с трудом сдерживался, чтобы не наброситься на свою добычу прямо там.
Жертву поставили перед «капитаном», туда же притащили непонятную деревянную конструкцию. Ряженые пираты; Руслан почти забыл, что все они не настоящие, настолько всё вокруг было непривычно и реалистично. Так вот, пираты долго возились с пленницей. Потом расступились, и Руслан ахнул. Оксана оказалась закреплена в деревянной колодке, с головой на уровне его пояса, с руками у плеч. Чёрт возьми, это было невероятно сексуально!
- Кэп, если вам не нравится, только прикажите, и ребята тут же с ней разберутся, - лебезил докладчик.
- Не-ет! – Взревел Стрехов. – Это моё!
То, что произошло дальше, до сих пор заставляло его улыбаться. Вот и сейчас, губы сами собой растянулись от уха до уха.
- Я ещё раз поздравляю вас. – прервал воспоминания незнакомец. – Но вернёмся к нашей вчерашней беседе. Итак, вы посчитали наиболее приемлемым для вселения цесаревича Николая. Я полностью одобряю ваш выбор, и предлагаю переместить вас в одиннадцатое декабря тысяча восемьсот девяностого года. В это время цесаревич совершал кругосветку, как раз прибыл в Индию. До конца путешествия больше полугода, вам хватит времени сжиться с новым телом, а по прибытии родители и свита примут изменившиеся привычки Николая, списав их на путешествие. Кроме того, по вашей позавчерашней просьбе, вам в память будут загружены все те сведения, которые мы обсуждали.
- Стойте, стойте, - прервал собеседника Руслан. – Как я понимаю, мы вчера обсуждали моё вселение в императора Николая второго и почему-то прервались.
- Не вчера, а позавчера, - занудно поправил сказочник. – И технически, не императора. Пока ещё цесаревича. А прервались мы потому, что вчера должно было случиться важное для вас мероприятие. Поэтому вы попросили перенести разговор на сегодня.
- Я всё-таки не понял, - вновь прервал Руслан. – Вы вообще кто? Почему делаете мне такое предложение? И как вообще это должно произойти технически? И, наконец, почему я?
- Начнём с последнего вопроса. Вы – во-первых, потому что неоднократно высказывали такое желание. Как наедине, так и в беседах. Но не это главное. Ваша личность по системным параметрам подходит для вселения в мозг носителя. А это, поверьте, совпадает нечасто. Как это происходит технически? Для вас это будет выглядеть как потеря сознания. В себя вы придёте уже будучи цесаревичем. Ну и наконец, кто я. На этот вопрос я не могу ответить. В вашем языке просто нет подходящих определений. Могу лишь пояснить на близких примерах. Представьте систему. Сложную, многовариантную. За ней обязательно нужно кому-то присматривать. Причем, присмотр ведётся как на уровне архитектора системы, так и на более низких уровнях. Так вот. Несколько вариантов развития сблизились настолько, что могут слиться в один, что не есть хорошо. И на уровне архитекторов принято решение внести в один из вариантов приемлемое изменение. И в нашем случае, это изменение – вы, Руслан Данилович.
- А… - Стрехов не знал, что сказать. – А если я откажусь?
- Вы меня очень огорчите, Руслан Данилович.
- Вы забыли добавить, что потом я буду сожалеть об упущенной возможности всю жизнь.
- Не будете. Я, как и позавчера, щёлкну пальцами, и вы всё забудете. Но вы ведь не откажетесь? Посудите сами. Прожить ещё одну жизнь, да не как здесь, а цесаревичем, потом вообще императором. Перекроить Россию по своему усмотрению…
Руслан задумался. Но, нарушая ход мысли, перед внутренним взором то и дело всплывало счастливое и благодарное лицо жены. Наконец, он повернулся к собеседнику.
- Нет, уважаемый. Я уже сожалею о своём решении, но нет.
- Очень жаль, - сказочник хмуро сдвинул брови и щёлкнул пальцами перед лицом Стрехова.
Кот и голубь разбежались. Руслан вновь улыбнулся, и не спеша направился в «Подъезд». А через полчаса уже доказывал собутыльнику:
- Да фигня все эти параллельные миры! Как ты сказал? Главному герою предложили переселиться в прошлое? Да если бы мне кто предложил. Уж я бы ни секунды не сомневался, тут же согласился бы. Но ведь не предложит никто. Потому что быть такого не может. Сказки всё это.
Игорь Старский остановился возле лифта.
- «Не работает», - недовольным голосом прочитал он. И, понимая бессмысленность действия, всё равно нажал на кнопку. Потом ещё несколько раз. Естественно, двери не открылись, и пришлось идти на пятый этаж пешком.
На первые три пролёта он, можно сказать, влетел. Очень хотелось домой, в квартиру с только что законченным дорогим дизайнерским ремонтом. В принципе, Игорь намеревался провести все выходные, не покидая дом. Зря что ли приставку покупал? Но как бы то ни было, к пятому этажу ноги с непривычки еле несли. Потому, наверное, и не обратил особого внимания на дымку, висящую над ступеньками. Лишь пожал плечами:
- Лифт не работает, вот и курят, где попало. – нелогично прокомментировал он.
Вошёл, щёлкнул выключателем, и замер. Стены прихожей покрывали старые, ещё советские, обои. Местами они отошли от стены, и висели длинными, неприглядными полосами. Дорогая стильная люстра под потолком пропала. Вместо неё сиротливо висела на двух проводах лампочка без абажура. Куда делся ремонт, на который потрачено столько сил и средств?!
Сперва Старский решил, что ошибся этажом. Потом посмотрел на ключ в руке. Дорогой замок. Сложная бородка с вариативностью один к шестнадцати миллионам. Он всё равно выглянул, посмотрел на номер на двери – сходится – и вошёл обратно.
- Старский? – раздался голос из глубины квартиры, и в прихожую вышла Марина Ортега. Марина Ортега из отдела договоров. Та самая Марина Ортега, по которой он сох уже четвёртый год, и совершенно не представлял, как и о чём с ней можно завести разговор. А тут вот она. Стоит напротив и смотрит довольно подозрительно.
- Старский? – повторила девушка мечты. – Ты трезвый что ли? Ой, и правда трезвый.
Она подошла, по-хозяйски обхватила ладошками лицо Игоря, и смачно чмокнула в губы. Удивлённо подняла брови и чмокнула ещё раз.
- Даже и не пахнет, - с радостным удивлением констатировала Ортега, и поцеловала молодого человека снова. На этот раз нежно и долго.
Игорь застыл ни жив ни мёртв. Чёрт с ним, с ремонтом. Перед ним стояла она, девушка мечты, и кажется, между ними что-то было. За такое можно простить любые обои.
Внезапно до Старского дошло. Весь интернет переполнен историями о том, как люди, пройдя через туман, оказывались в параллельном мире. Кто-то в пустом, без жителей, кто-то в совершенно незнакомом, а кто-то – в почти таком-же, как и родной, но с небольшими отличиями. Может, и он прошёл через туман на лестнице? Старский обнял Марину за талию и замер, опасаясь выпасть из параллельной реальности, и тем разрушить окружающую мечту. Так и стоял, пока девушка не взяла его за подбородок.
- Старский, ты такой хороший, когда не пьёшь, - с любовью проворковала она.
В этом мире я, похоже, пьяница, подумал Игорь. Алкаш. Но вслух сказал:
- Не буду больше. Обещаю.
Девушка улыбнулась.
- Ты, наверное, голодный? Сейчас я что-нибудь сбацаю.
- Вместе сбацаем, - Старский не собирался выпускать девушку из рук.
Они вдвоём, посмеиваясь и то и дело прижимая друг друга, сварганили горячие бутерброды, дружно поели, сидя на обшарпанных табуретках. А потом, как-то сами собой переместились в спальню. Это был вечер его мечты.
Утром Игорь боялся открыть глаза. А вдруг он сейчас лежит не на продавленном диване, а там, на ортопедическом матрасе с памятью, в квартире с ремонтом. Но один. Наконец, решившись, молодой человек открыл левый глаз. И губы сами растянулись в улыбке. На него смотрела счастливая Марина Ортега.
- Доброе утро, Старский, - сказала она и как-то по-домашнему поцеловала его в губы.
- Доброе утро, Ортега, - ответил Старский.
- А вот фиг тебе, - перед носом образовался маленький, аккуратный кукиш. – Была Ортега, да вся вышла. За Старского. Так что не отмазывайся, любимый. Оба мы Старские, и это не изменить.
Игорь помолчал, и неожиданно для себя, предложил:
- Марин, а давай обои переклеим?
- Хорошая идея. У тебя когда отпуск?
- Не нужен нам отпуск. Давай прямо сегодня. Выходные же.
Марина пружинкой подскочила с кровати, с хохотом ухватила какую-то юбку…
- А сколько время? – неожиданно застыв, спросила она.
- Без пяти девять.
- Тогда я сейчас оденусь и поедем.
Игорь вдруг представил, как они с Мариной входят в туманную дымку на лестнице, а выходит он уже один. В том мире, где ни Ортеги рядом нет, ни даже обои уже две недели, как не нужны. Сердце замерло, в животе материализовался кусок льда. Но решение нашлось быстро.
- Зачем ездить? Открывай сайт строительного магазина. Выберем, организуем доставку. – И не придётся выходить из квартиры, добавил про себя Старский.
Выходные пролетели незаметно. Всю субботу они вдвоём клеили обои, а когда закончили, красили и приводили в порядок кухонную мебель, заказали новые тарелки взамен трём разнокалиберным, что стояли в сушилке. Потом он копался в недрах пылесоса, пытаясь реанимировать убитую технику, а Ортега крутилась рядом, то и дело задавая вопросы. И всё это было так хорошо… Два дня незамутнённого счастья.
А потом наступил понедельник.
- Может, я не пойду? – лениво спросил Игорь и потянулся.
Марина, хищно сощурившись, укусила его за подбородок.
- Я тебе не пойду. Забыл, что было, когда тебя в прошлый раз уволили?
Никогда ещё Старский не собирался на работу так медленно. Одевшись, он стоял перед дверью, и грустил. Вот и кончились его два дня счастья. Сейчас он выйдет, и вновь окажется там. Там, где он один, там, где никто не скажет: «Какой же ты классный, Старский», и не чмокнет по-хозяйски в губы. Он открыл замок, и на деревянных ногах вошёл во всё ещё висящую над ступеньками полупрозрачную дымку.
То, что подъезд изменился, Игорь понял сразу, и всё внутри словно оборвалось. Он развернулся и кинулся обратно в квартиру. Долго и безрезультатно звонил, наконец открыл дверь своим ключом… и печально уставился на дизайнерский ремонт в прихожей.
- Марина! – на всякий случай позвал он, зная, что никто не подойдёт. – Марина… - Но всё было кончено. Оставалось идти на работу.
Первым делом Старский заглянул в отдел договоров, и тут же уткнулся в улыбающийся взгляд Ортеги.
- Старский? Привет. Ты по делу, или зашёл меня на свидание пригласить?
С соседних столов раздался ехидный смех, и Игорь, мгновенно покраснев, пулей вылетел за дверь. Долго стоял, успокаивая заколотившееся сердце, наконец очнулся.
- Да какого чёрта?!
Он, даже не заглядывая на рабочее место, спустился на первый этаж в холл. Там среди канцтоваров и ксерокопий, арендовал угол небольшой стеклянный цветочный магазинчик.
А ещё через пять минут Игорь Старский вновь входил в отдел договоров. Увидев Ортегу, он широко улыбнулся.
- Марина, это тебе. Хочу пригласить тебя на свидание.
